Несколько дней они шли, избегая встречи с небольшими группами людей, которые могли оказаться немецкими диверсантами. Вызывала тревогу и встреча с патрулями, которые могли задержать их как дезертиров. Обрадовались, когда недалеко от железной дороги им на пути встретилось село. Оторванные от происходящих событий, они рассчитывали от местных жителей узнать о положении на фронте.

Возле околицы из кустов неожиданно выскочило им навстречу несколько человек, вооруженных вилами. У одного в руках была берданка. Их тут же взяли в кольцо, наставив на них вилы. Это был отряд самообороны.

– Руки вверх! – скомандовал им, по-видимому, старший и угрожающе направил двустволку в их сторону.

Пришлось подчиниться.

– Вы что здесь шляетесь? Куда идете?

Глаза старшего, как два бурава, так и сверлили недобрым взглядом. В каждом проходящем через деревню, они жаждали увидеть врага.

Стоя с поднятыми руками, рассказали, что с ними произошло и что идут они в Смоленск на мобилизационный пункт. Настроение людей было таким, церемониться с ними они были не намерены. За неосторожно сказанным или неправильно понятым словом, мог последовать самосуд.

– Мы ж свои, советские, – не выдержав напряжения, попытался убедить их Саша.

Это подлило только масла в огонь и породило большее недоверие к ним. Немолодой колхозник, не скрывая, сжал крепко рукоятку вил, приготовившись для удара. Он искренне верил в то, что задержаны диверсанты. И остальные, так же изначально настроенные, жаждали видеть в них диверсантов и поскорее расправиться с ними. Нашелся и подстрекатель.

– С такими космами советские люди не ходят! Да что с ними цацкаться! Вилы им в бок, и всё тут! Это переодетые немецкие шпиёны, – призывал мужичонка пронзительным бабьим голосом к расправе над ними, подзуживая остальных. – Не опускайте вилы, не позволяйте им опустить руки и запустить руки в карманы. У них там пистолеты!

Вокруг одобрительно зашумели, явно поддерживая мужичонку.

– Вот мы сейчас посмотрим, какие вы советские! Гришка, живо вытряхни у них все из карманов! – приказал старший пареньку, по возрасту между пионером и комсомольцем, стоявшем наготове с сучковатой палкой.

Гришка замешкался от неожиданности, да и страшно было обыскивать диверсантов, а в это он бесспорно верил, как и остальные.

– Да не трусь ты, – ободрил его старший, – если что, мы их враз на вилах вверх подымем!

Гришка положил палку, с опаской приблизился к ним и стал выворачивать карманы.

– Ничего в них нету, – отрапортовал он, немного осмелев.

– Смотри в одёже!

Гришка расстегнул на них верхнюю одежду, осматривал и ощупывал подкладку, потом порылся в вещах.

Все это время они стояли с поднятыми руками.

Не найдя оружия, старший разрешил им опустить руки.

– А документы при вас какие есть? – спросил он.

Получив, он долго и придирчиво разглядывал их. Удостоверившись, что это не диверсанты, покачал головой.

– Воевать идете, а одеты как на прогулку. Всякое про вас могут подумать. И не берусь сказать, чем все это может закончиться.

– Расскажите, что происходит на фронте? – попросил Елисеев. – Мы для этого к вам и повернули.

– На фронте все отлично, – ответил старший. – Красная Армия отражает вероломное нападение. Не сегодня-завтра перейдет в наступление и войне конец. Хуже сейчас положение в тылу. Фашисты напичкали его диверсантами взрывать мосты, убивать мирных граждан, сеять панику. Поэтому мы здесь и стоим, чтобы не пропустить диверсантов в деревню. Больше ничего сказать не могу, потому что и сам ничего другого не знаю.

После неудачного захода в деревню, решили их обходить стороной и снова идти вдоль железной дороги.