— Миледи!

Я перевернулась на бок, не разлепляя глаз.

— Миледи, проснитесь!

Нехотя подняла веки, в полусне слабо понимая, кому понадобилось меня будить. Ксана виновато потупилась, наткнувшись на раздраженный взгляд, и запричитала:

— Советник обещал скоро зайти. Вам нужно привести себя в порядок. Срочно! Он сказал, что не намерен ждать.

Я откинулась назад на подушки, точно обещая кровати скоро вернуться, и прикрыла глаза, сладко позевывая. Грасаль может и подождать. В конце концов, что за срочное дело потребовало поднимать меня с утра пораньше?!

— Миледи!

— Встаю, — пробормотала я, проникаясь жалостью к служанке. Если разозлю князя, его гнев прольется и на ни в чем не повинную девушку.

Ксана нетерпеливо притоптывала ногой, подгоняя меня и размышляя, как сократить время сборов до минимума. Страшась грандиозных планов служанки, испуганно на нее покосилась. Энтузиазм девушки пугал. Мне вдруг показалось, что я могу не выжить в этой битве за драгоценные секунды.

Ксана поправила чепец и убрала выбившуюся прядь, что маятник, раскачивавшуюся перед глазами. Я вдруг заметила, как плохо она выглядит: кожа отливала голубоватой белизной, а лоб покрывала блестящая испарина. Покашляв в кулак, служанка кинула на меня укоризненный взгляд, но я не торопилась с походом в ванную комнату, беспокоясь за ее самочувствие. Борьба с недугом тяжело ей давалась, но Ксана не позволяла болезни одержать над собой верх.

— У тебя же жар! Почему ты не отпросилась у управляющего?

— Ничего серьезного, миледи! — почему-то испугалась она. — Это всего лишь легкое недомогание. Вот увидите, к вечеру мне уже станет лучше!

— Ты же обращалась к лекарю? Я немного смыслю в травах и тоже могу помочь.

— Миледи, уверяю, не нужно беспокоиться. Время на исходе. Прошу, давайте поторопимся.

Она посмотрела на меня с надеждой, что мы закроем неприятную тему и займемся сборами.

— Хорошо, — поддавшись на уговоры, вздохнула я и тут же со всей строгостью пригрозила: — Но ты сегодня же навестишь целителя! Я проверю.

Служанка грустно кивнула, вроде бы соглашаясь со мной, но ее мысли свидетельствовали об обратном. Я недовольно закусила губу, понимая, что пока не в состоянии изменить ее пренебрежительное отношение к собственному здоровью. Решено! Вечером же обязательно выясню, появилась ли за день Ксана у лекаря.

Я направилась в ванную, проигнорировав желание служанки помочь мне привести себя в порядок. Хотя управилась довольно быстро, за дверью все равно вскоре раздалось ворчливое:

— Миледи!

Да что же это такое! Чем же так напугал ее Грасаль, раз она так боится его задержать?.. К сожалению, ответ на этот вопрос я так и не узнала из дум Ксаны, все мысли которой занимала лишь жажда побыстрее расправиться с работой.

Я мысленно взмолилась богине, прося ее оставить меня живой после напора служанки, и вышла в спальню. Ксана решительно принялась за дело. Меня одели, точно фарфоровую куклу: быстро, как чулок, натянули простое платье и зашнуровали обычный, без всяких изысков корсет. Все возмущенные возгласы служанка пропускала мимо ушей, не обращая внимания, что причиняет боль.

Когда я уже сидела на табурете возле трюмо, опустошенно смотря на себя в зеркало, появился Грасаль. Ксана еще сильнее увеличила темп. Я невольно вскрикнула и вырвала из рук служанки расческу, которой она нещадно драла мои волосы.

— Можно я сама?

Ксана кинула растерянный взгляд на князя, собираясь с духом, чтобы услышать выговор, но тот не обращал на нее никого внимания. Дамиан Грасаль смотрел исключительно на меня. Его пытливый взор будто натолкнулся на нечто такое, что не приходило ему в голову раньше.

— Выйди.

Служанка так быстро сделала книксен, что я подивилась, как только не запуталась в юбках. Облегчение в душе девушки граничило со страхом, что советник передумает и все-таки ее отчитает. Но она даже не догадывалась — на самом деле князь собирается пристыдить меня.

— Ты совершенно не умеешь общаться со слугами.

— Разве для этого требуется особенный навык? — ухмыльнулась я, но Грасаль не разделил моего веселья.

— Ты много знаешь, но не умна. Учителя не могут донести того, уроки чего преподает жизнь.

— Почему вы мне это говорите?

Отсутствие интереса в моем голосе ничуть не поколебало его желания продолжить разговор.

— Чтобы ты начала следить за тем, как себя ведешь, что говоришь и думаешь. С прислугой нельзя общаться на равных. Она по определению ниже по статусу. Не проси — приказывай. Никаких «пожалуйста» и «извините».

— Вы не правы. Они такие же люди, как и мы с вами.

— Они никогда не будут такими, как мы. Челядь глупа и пустологова. Заставить слуг работать можно лишь, как ленивых ослов, — хворостиной.

— Ваши слова омерзительны, — процедила я. — Попробуйте пообщаться с окружающими людьми по-человечески и удивитесь результату.

— Спасибо за пожелание, фиалка, — холодно улыбнулся Грасаль, — но должность советника уже занята.

Я невольно перевела взгляд на цветок, закованный в стеклянный клош. Заметив, что привлекло мое внимание, князь коротко поинтересовался:

— Нравится?

— Да, спасибо.

— Тогда пойдем. Дело действительно не терпит отлагательств.

Я положила щетку для волос в сторону и вышла из комнаты. Князь закрыл за мной дверь и в своей привычной манере направился быстрым шагом по коридору, не интересуясь, поспеваю ли я за ним. Запыхавшись, поняла, что теряю терпение. Советник столь виртуозно размышлял о жизненном опыте, но при этом так и не выучился на ошибках. Приключения в лесу совершенно не изменили его пренебрежительное отношение ко мне.

Я замерла, гадая, сколько времени пройдет прежде чем Грасаль поймет, что я отстала. Но князь заметил мое отсутствие практически мгновенно. Окатив меня ледяным взглядом, советник прорычал:

— Айрин!

— Хотите, чтобы я шла с вами рядом, ступайте медленнее! — огрызнулась в ответ я.

— Лучше бы ты с прислугой так смело общалась.

Злоба Грасаля на удивление быстро иссякла, и он даже спокойно дождался, пока я, пыхтя, выровняюсь с ним рядом.

— Постоянно забываю, какая ты… хрупкая.

Я запнулась и едва не упала, услышав это некое подобие извинения с его стороны. Почему-то стало неловко, и щеки опалило жаром смущения, что мне удалось пробить толстый панцирь, защищающий чувства князя от вторжений. Я не нашлась с ответом и, сгорая от стыда, сменила тему разговора:

— Куда мы идем?

На лицо Грасаля вернулась прежняя непроницаемая маска. Не желая раскрывать всех своих секретов, он непоколебимо отрезал:

— В одно место.

Меня удивило, что на нашем пути практически не появлялось людей. Единичные слуги шли, низко опустив голову, даже не поднимая глаз от пола. Придворные и вовсе не заглядывали в эти тихие уголки, лишенные помпезной роскоши и шика. Только Дамиан Грасаль не чувствовал себя лишним, уверенно передвигаясь по отдаленным частям дворца. Впрочем дорога до столицы научила меня, что князь не выглядит лишенным лоска, даже будучи покрытым грязью и пылью.

Спустя время Грасаль открыл с виду неприглядную дверь и жестом велел мне зайти. Я подчинилась и с удивлением оглядела маленькую темную коморку, в которой даже не было окон. Слабо понимая, зачем меня сюда привели, я кинула вопросительный взгляд на советника. Он зажег свет и произнес:

— Жди здесь.

— К чему тогда спешка, раз вы все равно оставляете меня одну?

Он свел брови на переносице, хмуро сверля меня взглядом. По непроницаемому лицу князя не могла догадаться, о чем он думает. Грасаль ничего не делает просто так. Что же им движет?

— Я не готов сейчас обсуждать с тобой планы. Скоро сама все поймешь. Сядь на кушетку и выполни требуемое.

В комнатке действительно стоял крохотный диванчик, удивительным образом помещающийся между стен. Я с сомнением покосилась на старую зеленую обивку, покрытую узорами в виде золотистых лилий. Касаться пропахшей пылью ткани не очень хотелось.

— Неужели не нашлось места получше?

— Меньше вопросов, Айрин, — сказал князь, захлопывая дверь.

Послышался звук защелкивающегося замка. В душе воспылало яростное возмущение, и из горла само собой вырвалось:

— Вы в своем уме?! Выпустите!

Я не сдержалась и сильно ударила по дереву, не испугавшись даже боли в начавшей саднить руке. Я знала, что Грасаль в своем праве. В конце концов он может делать все, что хочет со своей заложницей, и мне стоит поблагодарить богиню, что со мной все еще хорошо обращаются. Но от этого не становилось легче.

— Выпустите! Дамиан!

Шаги князя, глухо прозвучавшие снаружи, говорили о том, что он остался равнодушным к моим мольбам. Черствую душу советника не тронут крики о помощи. Наверное, он даже ребенка из горящего дома не вытащит, если не испытает уверенности, что сможет извлечь пользу из этой в будущем.

Я с ненавистью посмотрела на кушетку, видимо пережившую несколько правителей царства Льен. Обивка потрескалась и протерлась, отливая нетипичной желтизной. Мерзкие пятна расползались по старой ткани, заставляя брезгливо поморщиться. Пол и тот не так отталкивал, чтобы сесть. Я решила, что ни за что не последую совету Грасаля и не сяду на диван.

Светильники едва справлялись со тьмой, и несмотря на них в комнате все равно стоял полумрак. Я заходила по кругу, меряя шагами комнату (пять!) и размышляя, сколько мне придется ждать князя, не думающего ни о ком, кроме себя. Но вскоре ответ нашелся сам собой. Советник и не собирался куда-то меня вести, потому что я уже пришла туда, куда требовалось.

Каменная стена — не преграда для того, кто наделен даром чтения мыслей. Как только смежное помещение наполнилось людьми, их думы вихрем ворвались в мою голову. «Слушай, Айрин, — как будто прозвучал в голове женский голос, — и запоминай!»

По коже поползли мурашки. Высшая знать еще не покинула столицу, и места в малом совете царя еще не заняли вместо князей их представители. До меня доносились размышления четырех глав древних родов царства Льен. Я подозревала, что Дамиан Грасаль тоже находился в круглом зале, но его помыслы, как и обычно, закрывала плотная завеса, не позволяя их различить.

Исконно в царстве Льен всегда насчитывалось семь князей, чьи рода когда-то возвысились над остальной знатью. Семь обширных провинций, семь великих замков. Считалось, что сам Треокий указал на места, где их следует воздвигнуть.

Но сейчас в совете два места оставались свободными. Во времена смуты один княжеский род полностью истребили, за исключением княжны, той самой зрячей Уны, которая вышла замуж за князя Дульбрад. В царстве Льен женщины не наделены правом наследовать. Я не знала, позволят ли ее сыну возглавить сразу два княжества. Я подозревала, что Дамиан Грасаль припас это место для кого-нибудь еще.

Второе же свободное кресло когда-то принадлежало семье изменника, но после поступка его сына, Гаруна, пошедшего по стопам отца, я сомневалась, что мой тюремщик допустит нахождение других Калунских в совете.

Сейчас там заседали уже знакомые мне по коронации князья: Милош Дульбрад, Вемур Нерстед, Ино Ристрих и Канор Сельм-Рамст. Последним в круглый зал зашел отец, его величество Викар Фалькс.

Бордовый исконно считался цветом «моего» рода. Сквозь глаза присутствующих я разглядела изображение золотооперенного сокола, красующегося на мантии правителя. Птица широко расставила крылья, сделавшись похожей на серп, и точно готовилась резко спикировать и поймать дичь.

Зреть. Слышать. Повелевать. Защищать. Искать истину.

Девиз Фальксов, уже бесчисленное количество лет занимающих престол, был вышит на древнем наречии возле символа рода. Догадка быстрокрылым сапсаном пронеслась в голове. А что если в этих словах есть иной, тайный смысл, не посещавший меня раньше? Что если «слышать» — не значит различать звуки ушами? Тогда можно предположить, что и в остальных частях изречения тоже зашифровано нечто интересное…

Сапфировая диадема немного загудела на голове. Камни завибрировали, ощутив близость монарха. Любопытно, а его артефакты тоже чувствуют, что я рядом? В мыслях Викара ничего не выдавало подобного. Видимо, он даже не подозревает, что его отделяет от дочери всего лишь каменная стена.

При появлении царя все стали со своих мест и поклонились. В моей голове сама собой возникла клятва присяги. К сожалению, это — только слова, не наделенные никакой магической силой. После осознания этого нелицеприятного факта в душе появился неприятный осадок.

Но почему отведыватели дают настоящее обещание, которому нельзя не следовать, а могущественные аристократы — нет, несмотря на исходящую от них опасность?! Никто не застрахован от предательства. Даже монархи. Особенно монархи. Страх за отца привычно всколыхнулся в душе, и я судорожно вздохнула, пытаясь собраться. Ради папы я должна оставаться сильной. По крайней мере, благодаря Илис II, у меня появился козырь, который может помочь в этом деле.

Тем временем сквозь мысли заседающих мужчин я узнала ужасную новость. Досаждавший все это время кузен, не погнушавшийся даже отправить своих людей убить меня, когда я ехала во дворец, предпринял очередную попытку борьбы против Викара. В этот раз Лирана Фалькса ждал успех. Ему удалось захватить один из северных замков, Вижский град. Кажется, права на владение им сыном Уны улетучились, еще не успев появиться…

Я оперлась рукой о стену, взбудоражено подслушивая разговор князей через их мысли.

«Откуда у Лирана деньги? Его армия появилась будто из ниоткуда».

«Арманьела?»

«Вряд ли. У наших южных соседей у самих сейчас голова идет кругом. Таких сумм у них просто нет».

«Сагасс?»

На некоторое время повисло молчание. Смятение князей ошарашивало. Я не ждала угрозы от страны, в которой выросла. До сих пор непривычно осознавать, что мои корни на самом деле происходят из другого государства.

«Об этом не может быть и речи, — резко вставил отец. — Сагасс всегда меня поддерживал. К тому же, скоро я женюсь на принцессе. Ее приезд в царство Льен — лучшее доказательство мирных намерений королевы».

Хотя я и согласилась с ним, князья не ощущали подобной уверенности. Тем не менее большинство из них не рискнуло высказаться вслух. Когда князь Нерстед заговорил, его голос показался всем оглушающим в установившейся в тишине.

«Поступки королевы Сагасса зачастую не поддаются никакой логике».

«Не соглашусь. Она точно знает, чего хочет, иначе бы все еще не занимала трон», — отрезал Дульбрад.

«Вы правы. Но ее стратегия поведения зачастую выглядит непредсказуемой ровно до тех пор, пока не приведет к цели. Что-то мне подсказывает, что и беспорядки в Арманьеле начались не просто так. Однажды я общался с ее величеством. Королева хитра и… умна. Опасное сочетание».

Позиция Нерстеда вызвала невольное уважение у присутствующих, но царь не пожелал его слушать, с вожделением, слепящим глаза, вспоминая общение с Шанталь на балу.

«Принцесса здесь. Королева не станет жертвовать сестрой. Я ценю ваше мнение, князь Нерстед, но в этот раз вы явно заблуждаетесь».

Тот не стал спорить и сдержанно кивнул. Владения князя простирались на крайнем севере, и ситуация с Вижским градом не могла его не взволновать. Теперь предстояло думать, как преодолеть посланные богами невзгоды.

Дамиан Грасаль молчал, но внимательно слушал обсуждение. Я поразилась тому, как по-разному люди воспринимают одного и того же человека. У отца все связанное с лордом Семи Скал вызывало стойкое раздражение, а палитра чувств князей простиралась от сильного презрения до ярого восхищения. В зависимости от этого даже внешность царского советника коррелировала для каждого по-своему: у кого-то резкие черты лица князя ассоциировались со стервятником, питающимся падалью, а кто-то видел в этом проявление его хищной натуры.

Я невольно задумалась, как сама смотрю на Грасаля. В моем видении советника тоже явно не обошлось без предвзятости… Я отбросила бесполезные размышления прочь, снова погружаясь в происходящее в смежной комнате.

Тем временем в круглом зале поднялось обсуждение, как лучше отразить атаку цесаревича. У меня пошла кругом голова от обилия новых терминов. Если прозвучавшие сначала непонятные слова я еще запомнила, надеясь потом узнать значения из словаря, то после потеряла им счет и окончательно запуталась в планах государя. Ясно было одно: после полного завершения коронации моего отца Лирана называли не иначе, чем изменником.

Едва ли закрепившееся за кузеном прозвище «Красный Сокол» останется с ним надолго. Любовь народа скоротечна и быстро проходит. Его признание легко завоюет новый герой, принесший стране больше пользы. Кровавые завоевания никак не способствуют усилению авторитета.

Когда заседание совета подошло к концу, ноги уже подкашивались от усталости. Я уставилась на дверь в ожидании появления Грасаля. Вскоре в замочную скважину засунули ключ и раздался характерный щелчок. Дверь открылась.

На пороге появился князь. Я сложила руки на груди, молча сверля его взглядом.

— И как тебе разговор? — невозмутимо поинтересовался он, будто не сделал ничего из ряда вон выходящего.

Я наивно захлопала глазами, смиренно потирая ладони.

— О чем вы?

— Айрин! — зарычал Грасаль. — Веди себя подобающе. Ты не уличная актриса, чтобы изображать здесь цирк.

— Ммм… Дайте подумать. Вы заперли меня в этой… с позволения сказать, коморке, не сказав ни слова, что я должна что-то слушать, а теперь удивляетесь, как это я не могу ничего сообщить?

— Не делай вид, что глупее, чем есть. Это не красит ни одну женщину, как бы ни судачили в кулуарах.

— Я просто хочу сказать, что не обязана помогать. Если вы хотите чего-то — стоит попросить, а не отдавать приказы.

— Ты ошибаешься, фиалка, — глаза князя стали холоднее травы под снегом. — Все в царстве Льен находится под моим контролем. Стоит мне пожелать и твое пребывание во дворце превратится в огненную бездну. Пожалуй, начну с того, что переселю тебя в другие покои…

— О чем вы? — вздрогнула я.

— Думаешь, я не знаю, как ты очутилась в тронном зале посреди коронации?

Я до последнего не хотела сознаваться в найденной лазейке. Если Берегиня милует, князь намекал на нечто далекое от истины. Пожалуйста, Богиня. Помоги.

— И как же?

Нет…

— Ход у подножия горы, вышитой на гобелене в твоей комнате, гораздо протяженнее, чем может показаться на первый взгляд.

— Как давно вы узнали? — мой голос опустился до шепота.

— С самого начала.

Это известие огорошило. Я вскинула голову, всматриваясь в суровое лицо князя. Его губы были плотно сомкнуты, демонстрируя недобрый настрой, даже темная щетина выглядела более колючей, чем обычно.

Взбудораженные мысли разлетались в разные стороны, погружая в вязкое смятение. Поступок советника казался полной глупостью. Я не понимала, чего он добивался. Совершенно не понимала, и это незнание изводило меня гораздо сильнее страшного известия. К плохому чувствовала себя готовой, а вот к хорошему — нет. Не привыкла ожидать милости от жестокого князя.

— Тогда почему вы выбрали именно эти покои?

— Понимал, что только так ты сможешь по-настоящему повидаться с отцом.

— Значит, царь знал, куда меня поселят?

— Разумеется, нет. Он не вмешивался. Вот только я не учел твою жажду к приключениям. В сети тайных ходов дворца можно так заплутать, что уже никто не найдет. В отличие от других, у Викара есть карта. А вот ты… — он сделал многозначительную паузу. — Дуреха, ты Айрин.

Такое просторечное выражение заставило меня удивленно расширить глаза. Я так не ожидала услышать нечто подобное от такого сноба, как Грасаль, что на некоторое время просто лишилась дара речи. Но князь сполна воспользовался моментом и решил добить:

— Но теперь это все неважно. Ты переезжаешь. Следующую аудиенцию с царем придется заслужить. Я не терплю, когда мне не подчиняются, Айри-ин.

Я почувствовала, как из-под ног уходит земля и схватилась за стену, пытаясь удержать равновесие. С презрением посмотрев прямо в спокойные глаза советника, с жаром воскликнула:

— Ненавижу вас!

— Ничего нового, — совершенно не задетый моим пренебрежением, попытался уязвить князь. — Я думаю, теперь ты согласна на сотрудничество.

В голове появился образ светловолосой Шанталь, мягко берущей мои руки в свои. Теперь я окончательно убедилась, как важно сотрудничать с принцессой. Если одолеть Дамиана Грасаля можно, лишь вступив в опасную игру, что же, я готова.

Я хмуро посмотрела на князя, даже не догадывающегося, что он добился совершенно противоположного эффекта, чем ожидал. Он не мог подозревать, что своим грубым решением просто толкнул меня в руки будущей царицы Льен.

Я опустила ресницы, скрывая опасный огонек в глазах, и покорно сказала, переборов свою гордость:

— Надеюсь, больше вас не разочарую.

— Другое дело, — смягчился князь. — Так что ты услышала?

И я рассказала. Рассказала все… или почти все.