Тучи сгущались над столицей, пряча яркую синеву за шапками темных облаков. Люди недовольно поглядывали на небо, строя в голове догадки, когда прольется дождь, но не торопились покинуть площадь, жаждая побывать в заветной лавке.

— Откуда у них сахар? — спросила я у князя, как только мы вышли наружу. Этот вопрос волновал меня все то время, пока мы общались с торговцем, но его мысли умалчивали ответ. Ясно было одно — заморский деликатес явно обошелся хозяину парадоксально дешево, чтобы продавать беднякам.

— Нам предстоит это выяснить. Мне интересно, сколько еще таких лавок в столице.

— Вы думаете, она не одна?

— Даже не сомневаюсь в этом. Тяжелые времена подошли к концу, но их тень все еще нависает над царством Льен. Казна пуста. Я делаю все, что могу, но этого недостаточно. Каждый сейчас думает о личном благе, пренебрегая другими. Уверен, что за лавочником стоит человек, решивший нажиться на чужом горе.

Грянул гром. Резкий звук, похожий на удар молота, заставил меня вздрогнуть. Я хмуро посмотрела на небо, понимая, что скорее всего сейчас придется отправиться назад во дворец, не завершив начатое до конца.

— Ты была права, — признал Грасаль, устало протирая лицо. — Заболевших гораздо больше, чем мне доложили. Кому-то крайне выгодно, чтобы началась эпидемия, и этот кто-то явно не последний человек в царстве. Момент выбран удачно. Внимание обращено на захваченный Вижский град, и борьба с Лираном Фальксом отбирает все силы. Мы ослаблены как никогда.

Первые дождевые капли пролились на землю, оставляя темные пятна на камне. Лето, пришедшее за холодной весной, практически не баловало нас теплом. Вода попадала на метки, оставленные болезнью на коже людей, размачивала пятна и стекала белыми полосами вниз, оставляя на отрепанной одежде следы, похожие на не до конца смытое при стирке мыло.

Страшно представить, на какие подлые поступки толкает жажда наживы. Даже царский советник не подозревал, во что выльется чужая жадность. Впрочем, я не обманывалась: борьба с цесаревичем волновала князя гораздо больше пострадавших бедняков.

Мы сели в экипаж, и я сразу же задернула штору, чтобы не мучить себя страшными картинами. Свет проникал внутрь через крохотную щель, рассеиваясь на тонкие, как лепестки у астры, лучи.

— Люди не пойдут к лекарю, пока эту лавку не закроют, — внезапно осознала я. — Слепая вера лишает не только зрения, но и слуха. Пока она ведет человека, он не замечает ничего вокруг и видит лишь то, что сам хочет.

— Не пройдет и дня после ее исчезновения, как вместо знакомого нам лавочника придут другие. Уверен, в этот раз они будут продавать товар куда осторожнее.

— Но как же от них избавиться, если они будут плодиться как крысы?

— Есть много вариантов, Айрин, — понимающе улыбнулся советник, — что-то должно увенчаться успехом.

В тесной кабине экипажа мы сидели так близко, что невольно касались друг друга. Воздух накалился от напряжения. Я не знала куда деть руки и сцепила их в замок, ощущая покалывание в кончиках пальцев. Гроза будоражила и лишила покоя, вселяя в голову самые нелепые мысли. Например, как ту, что князь слишком долго не отводит взгляда от моих губ…

— Айрин?

Я встряхнулась.

— Давно хотела спросить. Тогда… Помните? Вы дали мне два мешочка. Всегда носите с собой яд?

— Нужно быть готовым ко всему.

Столь спокойное признание вызвало холодок, пробежавший по спине.

— Не стоит задавать вопрос, если не желаешь услышать ответ.

— Напротив… — рассеянно сказала я, разглядывая свои чуть подрагивающие от волнения колени. — Иногда это даже полезно.

Дамиан Грасаль прочистил горло и произнес:

— Это самый бедный район столицы, в других несомненно дела идут лучше. Но лечение «белого мора», как я выяснил, требует много сил, хотя и не слишком сложно. Помощники целителей, которых ты надеялась привлечь, не справятся в одиночку. Не все готовы за медяки тратить магию.

— А услуги их наставников по-прежнему слишком дороги?

— Именно.

— Разве мы не можем… заставить излечить больных? — с трудом выговорила я. Не верилось, что принуждение — иногда единственный способ достичь блага.

— Рискованно, — причмокнул князь. — Мы и так нарушаем привычный порядок. Принуждение может иметь опасные последствия. Куда лучше — найти золото.

В глазах советника отразилась длинная веретеница мыслей. Он погрузился в размышления, прижав сплетенные кисти ко рту, и словно перестал замечать все вокруг. Даже когда экипаж остановился, Грасаль так и не вымолвил ни слова и молча подал мне руку, помогая спустится. Убедившись, что я зашла внутрь царского дворца, где нахожусь под постоянным присмотром его шпионов, князь погрузился обратно в кабину и велел трогаться. Не успела я проводить взглядом отъезжающий экипаж, как лакеи закрыли входные двери, лишая меня этой возможности.

— Айрин!

Я обернулась и увидела Уну. На лице северянки горел румянец от спешки. Слуги пронеслись вперед, неся большие сундуки с одеждой и опережая свою госпожу. Всеобщая суета заставила и мои пятки гореть от нетерпения. Появилось чувство, будто мне тоже следует немедленно покинуть дворец.

— Ваша светлость, — сделала книксен.

Она махнула рукой, сытая церемонностями по горло.

— Как удачно, что мы увиделись!

— Вы уезжаете? — удивилась я.

— Да, не желаю надолго расставаться с мужем. Должно быть, вы слышали — Лиран Фалькс захватил Вижский град.

Я вспомнила о планах государя, обсуждаемых на совете. Князь Дульбрад обещал нанести ответный удар по врагу.

— Неужели вы собираетесь присутствовать на сражении?

— Ах, если бы! — нервно рассмеялась княгиня. — Даст Треокий, дождусь мужа дома. Сизый замок не столь далек от Вижского града, как бы хотелось. Да и дети опять же… Прошло столько времени! Ни разу не оставляла их одних на такой долгий срок. Анна, еще один сундук в комнате! — повысив голос, напомнила она прислуге. — Пожалуйста, побыстрее! Сборы и так непозволительно затянулись.

— Пожалуй, не буду вас отвлекать…

— Подождите, Айрин, — выровняв сбившееся от быстрых сборов дыхание, остановила Уна. — Мне передали для вас весточку.

«Как можно скорее найди Мев. Она приехала в столицу», — обрушились на меня мысли северянки. Я невольно вздрогнула от ее напора.

Княгиня улыбнулась, будто ничего особенного не произошло.

— Удачи, Айрин! Пусть Треокий благоволит вам. Анна, ну я же говорила про сундук! Почему за ним до сих пор не отправились?..

Она продолжила и дальше отдавать приказы прислуге, а я отправилась к себе. Голова шла кругом от размышлений. Уже практически забыла о настоятельнице, как она снова дала о себе знать. Не верилось, что протеже Грасаля просто соскучилась по моему обществу. Я протерла виски. Догадки вспыхивали в мыслях, как звезды на ночном небе, и пропадали, не оставляя и следа. Лишь встреча с Мевил прояснит ситуацию.

В покоях, дожидаясь меня, скучала Ксана. При моем появлении ее лицо озарилось улыбкой, рыжие кудряшки смешливо запрыгали в разные стороны, выдавая бодрый настрой девушки. Посвежевшая и отдохнувшая, служанка выглядела гораздо лучше. Целитель, сдавшийся под моим напором, исцелил ее, вернув вкус к жизни.

— Миледи! Я так вам благодарна…

— Ксана! — всплеснула руками.

— Простите, Айрин. Моими устами говорит привычка. Я так благодарна… Сама Берегиня послала мне вас!

— Кому — Берегиня, а кому — демоны, — пробормотала я, вспомнив ворчание Грасаля.

— Что?

Махнула рукой.

— Поможешь мне? — спросила я, поворачиваясь к девушке спиной.

— Конечно!

Ксана без труда справилась с крючками на платье. Избавившись от тяжелого наряда, вдохнула полной грудью. Глаза слипались от усталости, резко накативший, стоило переступить порог комнаты. Мягкая кровать манила дружелюбно распахнутыми объятьями. Не терпелось вытянуться на пышной перине и закутаться в пуховое одеяло, похожее на облако, опустившееся с небес.

Хотя часы не пробили еще и десяти раз, за окном стояла полутьма, толкающая поддаться соблазну и вздремнуть. Я не сдержала зевка, отпуская служанку, и залезла в постель, как только за девушкой закрылась дверь. Подув, погасила стоящую на прикроватном столике свечу. Сон жадно набросился на меня, не оставляя сил для сопротивления…

Я опустила веки и очутилась в незнакомом месте. Сквозняк, гуляющий по коридору, безжалостно кусал за плечи, заставляя обхватить себя руками. Едва различая путь впереди, оглянулась в поисках того, что можно зажечь, но тщетно. Тьма сгущалась, слепя своей мощью.

Сухой теплый воздух благоухал сандалом, не оставляя сомнений, что где-то рядом зажжена ароматическая лампа. Древесные нотки щекотали ноздри, успокаивая и притупляя страх. Где я? Неужели в храме?

Я посмотрела за плечо, выискивая хоть крохотный огонек. Почему-то казалось, что свечение должно гореть непременно зеленым, как луч солнца, проходящий через изумруд, но не понимала, откуда возникло это стойкое чувство. Чутье слепо вело меня дальше.

Что удивляло… Так это покой. Вопреки сверлящему затылок взгляду, я не ощущала тревоги, не боялась посторонних шорохов и звуков. Казалось, я была абсолютно защищена, хотя за спиной не шествовало стражей.

Где-то там, в отдалении, раздавались шаги. Я слышала их лишь потому, что знала: он идет за мной. Хотела позвать бредущего вдалеке, но язык, онемев, не слушался. Имя разбилось вдребезги, не позволяя собрать из осколков букв. Мне не удалось его вспомнить, как ни пыталась.

Наконец впереди появилась дверь. Я толкнула ее и, переступив порог, невольно чихнула от пыли. Стены закрывали упирающиеся в потолок высокие стеллажи с книгами, а на столах, стоящих в проходах, лежали перевязанные свитки.

Я сощурилась, силясь разглядеть в полумраке надписи на корешках. На одном из них виднелся витиеватый вензель. Я притронулась к углу закладки, торчащей змеином языком сквозь листы, переместила пальцы на торец и осторожно вытащила чем-то привлекший внимание фолиант, чтобы не упали остальные.

Холодные пальцы коснулись обнаженных вырезом плеч. Я вздрогнула от неожиданности и выронила книгу из рук. Та громко упала на пол, раскрывшись на заложенном месте. Шею защекотало чужое дыхание. Сердце бешено забилось в груди, и изо рта вырвался невольный всхлип. В душе смешались противоречивые чувства… Ненависть отравляла ядом любовь, предубеждение боролось с нежеланием расставаться, а сомнение не давало забыться, отпустив себя.

Но я не двигалась и не боролась, где-то глубоко в душе понимая: так и должно быть.

Горячие губы поцеловали бьющуюся жилку на шее, и острые клыки оцарапали кожу. Зверь издал рык, толкая меня от себя. Я ударилась о стеллаж, но не почувствовала боли. Все мысли улетучились из головы. Я замерла, не в силах шевелиться.

Его глаза, рассеченные вертикальным зрачком, не отводили взора. От очей чудовища исходил желтовато-зеленый свет…

Я ощутила соль на губах и, коснувшись щек, с удивлением обнаружила, что они все влажные от слез. Горячие капли стекали по лицу, как дождевые разводы на стекле. Мой преследователь тяжело дышал, будто раздираемый изнутри от ужасной болезни. В направленном на меня взгляде отражалась боль.

— Айр-ррин… — прозвучало вместе с рычанием.

Я медленно подняла руку и осторожно протянула в его сторону, готовая немедленно отдернуть пальцы, если потребуется. Он не пошевелился, когда я отвела темные волосы от лица. Я старалась не думать о выступающих наружу клыках и когтях, точно у сагасского тигра, а замечать лишь человеческое — знакомые нотки в голосе, манящий запах, тень сильного отчаяния, залегшую на дне озаряемых неестественным светом глаз.

— Айр-р-рин…

— Все хорошо, — невпопад пробормотала, ласково очерчивая пальцами худые скулы.

Он поймал мою ладонь и запечатлел на ее внутренней поверхности горький поцелуй. Я презирала себя за жалость, мучающую сердце, и одновременно таяла от постыдного удовольствия. Ненависть. Я пыталась понять, почему должна чувствовать отвращение, но эти воспоминания улетучились вместе с другими.

Я прижалась к нему так близко, как только могла. Его большое горячее тело. Мое, пышущее не меньшим жаром и содрогающееся от слез. Я захлебывалась в рыданиях. Страшное осознание пронзило душу отравленным кинжалом, ударившим в спину, — мы больше никогда не увидимся.

Его губы нашли мои и неистово накинулись на них, жадно целуя в последний раз. Уже заранее предчувствуя, что этого слишком мало, вцепилась в одежду чудовища, сильнее притягивая к себе. Поцелуй осел солью на языке, насыщая все вокруг безнадежностью.

— Не уходи, — всхлипнула я, обхватывая лицо ненавистно любимого мужчины руками.

— Ты скажешь по-другому…

— Что?

— Тогда ты скажешь по-другому, — повторил он.

Отчаяние плясало в воздухе, заставляя ноги подкашиваться от страха. Ничего не понимая, схватила его за руку, но он выдернул ее, точно обжегшись.

— Мы все пленники своих ошибок, Айрин.

— Не уходи!

Он покачал головой. По губам скользнула такая знакомая ухмылка. Клыки и когти исчезли, и теперь только мягко светящиеся глаза напоминали о том, что передо мной стоит не человек.

— Скажи мое имя.

Я задрожала, понимая, что не помню его. Воспоминания из прошлого растворились, не оставив и следа и позволяя чувствовать без предубеждения и напрасных, разъедающих душу сомнений.

— Это настоящее, — женский голос ворвался в голову освежающим летним ливнем.

— Кто вы? — подозрительно уставилась на незнакомку. У нее оказались поразительно синие глаза, как сапфиры. Черные волосы лежали волнами за спиной, по виду такие мягкие, будто сотворены из шелка.

— Помни, — с нажимом сказала женщина, а мой преследователь, издав рык, закричал:

— Скажи имя!

Я задрожала под ревом его голоса и невольно опустила глаза вниз. Взгляд упал на раскрытую книгу. На одной из строчек мелькнула знакомая фамилия — Фалькс.

— Скажи. Мое. Имя!

Я перевела взор на дотошно спрашивающего мужчину, ожидая застать новую вспышку гнева, но ее не последовало. Он не злился, а отчаянно взывал к чему-то, засевшему глубоко у меня в душе.

— Имя!

— Дамиан Грасаль… — вымолвила я и в тот же миг резко проснулась.

Я подскочила на кровати, внезапно выдернутая из сна, и провела рукой по лицу, вытирая непрошенные слезы. Оглянулась по сторонам, чтобы убедиться — нахожусь своей комнате. Сон. Просто дурной сон.

— Айрин! — взволнованно воскликнула Ксана. Лишь тогда поняла, что нахожусь в покоях не одна. — Приснился кошмар? Я так долго не могла до вас добудиться, что уже собиралась бежать за лекарем!

Я убрала со лба прилипшие волосы.

— Спала глубоко. Не переживай!

— Да как же не переживать? Видели бы вы себя в зеркало — кожа белее снега.

Я спрятала улыбку за волосами. Сквозь мысли Ксаны могла насладиться собственным внешнем видом. Вопреки долгому сну выглядела я так, будто не спала всю ночь. Бледность никак не сходила с лица, делая цвет глаз, под которыми залегли темные круги, еще ярче и насыщеннее. Да и чувствовала себя изнуренно, как после долгой работы.

— Князь дожидается снаружи.

— Велел торопиться?

— Нет, — понятливо усмехнулась служанка. — Промолчал.

Я не сомневалась, что советник уже скрепит зубами от злости, ожидая меня за дверью. Не хотелось нарушать шаткое перемирие между нами. Я понимала, что сейчас не время разжигать конфликт. Мы оба искали пути для сотрудничества, чтобы воплотить в жизнь каждый свой план.

Бросила взгляд на кушетку. Этим утром служанка приготовила платье насыщенно-василькового цвета. Нехотя вылезнув из кровати, отдалась на растерзание Ксаны, чересчур рьяно подходящей к своим обязанностям. Она как всегда хотела добиться безукоризненного результата, поэтому вскоре начала настойчиво водить пуховкой по моему лицу, придавая ему живой румянец.

Когда я после разглядывала плоды трудов служанки, то не сдержала потрясенного вздоха. Не верилось, что всего полчаса назад я напоминала восставшую из мертвых нежить. И без того вьющееся волосы завили в крупные кудри, кожа сияла здоровьем и красотой, а глаза радовали счастливым блеском. Теперь никто не сможет догадаться, какие демоны преследовали меня ночью.

Поблагодарив Ксану за старания, я направилась к выходу, но к своему удивлению обнаружила не советника, а ушлого слугу, едва не погубившего царя и унесшего жизнь Калунского. Как же его звали? Ман?.. Мар?…

— Марн, миледи, — подобострастно поклонился он, и я вспыхнула от стыда. Совсем не заметила, как задумалась вслух. Хорошо, не сболтнула ничего лишнего — есть тайны, которым лучше таковыми и оставаться.

— Что ты здесь делаешь? — резко спросила у него, позволяя раздражению промелькнуть в голосе.

— Его светлость велел проводить вас в парк, — сообщил слуга, чинно сложив руки за спиной.

Я подозрительно покосилась на него, ожидая подвоха повсюду. Поневоле позавидуешь умению некоторых людей подстраиваться под обстоятельства. При нашей первой встрече Марн изображал не наделенного смекалкой простачка, между тем подмешивая отраву в кубок монарха, при второй — умело взывал к жалости, который, надо признать, я поддалась. И вот передо мной стоял совершенно другой человек — в чистой, не испачканной кухонной работой одежде, собранный и услужливый. Чем не идеальный вариант для князя? В стан Грасаля как раз удачно впишется такой притворщик, как Марн.

Я направилась за слугой, держащим спину ровно, но не горделиво. Распрощавшись с кухонной утварью, он даже вести себя стал по-другому. Если раньше Марн не стеснял свободы движений, то теперь его руки оставались сомкнутыми, как того требовал регламент. Впрочем, несмотря на это, он явно не ощущал неудобств.

Путь до дворцового парка прошел в молчании. Я всем своим видом демонстрировала холодность, какой даже позавидует заморская принцесса, а слуга безразлично направлялся на пару шагов впереди, указывая путь.

Наконец мы пересекли аллею и вышли к фонтану, возле которого стоял Грасаль. Если я думала, что князь заскучал в моем ожидании, то сильно ошибалась. Ему составил компанию смутно знакомый мне мужчина. Не понимая, где видела его раньше, сделала книксен и поздоровалась. Душу терзали сомнения. Я нахмурилась, безуспешно пытаясь вспомнить имя.

Между тем незнакомец тепло улыбнулся, высказывая благосклонность. Светло-голубые, направленные в мою сторону глаза, в точности повторяли оттенок ясного неба, не запятнанного сегодня даже белизной облаков. Я погрузилась в его мысли, мягкие, как перина в моих покоях. Одним этим мужчина уже располагал к себе, и неожиданно для себя я резко осознала, кто передо мной стоит.

— Жером!

— Миледи, — отвесил поклон агент князя, приютивший нас в селении на пути в столицу.

Советник тоже ухмыльнулся, довольный тем, как быстро я догадалась. Хотя цвет глаз Жерома остался прежним, еще посветлевшие волосы теперь были аккуратно пострижены, с лица исчезли нелепые веснушки, а форма губ и крыльев носа изменились.

— Лорд Жер Брайль приехал в Маурону этим утром и проведет в столице какое-то время, — сообщил советник. — Он поможет в борьбе с «белым мором».

Подобная новость не могла не поднять настроение.

— Отрадно слышать, что вы составите мне компанию, милорд.

— Всегда к вашим услугам, миледи.

— Лорд Брайль, не оставите ли нас одних? — обратился к новому гостю князь.

— Разумеется, — понимающе кивнул Жером и поспешил исчезнуть.

Мы остались с советником наедине. Рядом шумела и бурлила вода, льющаяся из фонтана. На возвышении восседал златоперый сокол, грозно поглядывающий на мраморные фигуры людей. Брызги сменялись, то ударяя неспешно, то стремительно вздымаясь ввысь. Мелкие капли попадали на лицо, остужая кожу. Свежесть воды оттеняла густой аромат свежескошенной травы, разливающийся в воздухе.

Я едва сдерживалась, чтобы не отвести взгляда от князя, невольно вспоминая увиденный ночью сон. Неловкость мешала первой начать разговор. Грасаль тоже молчал, пристально меня разглядывая. Я ощутила, как лицо медленно заливает румянец.

— Спрашивай.

Я еще сильнее вспыхнула, понимая, что он неверно истолковал мое смущение. Но все же нашлась с вопросом. Как бы я ни рисковала его задавать, мне не удастся покинуть стен дворца без дозволения князя.

— Слышала, в столицу приехала настоятельница… — искоса поглядывая на реакцию Грасаля, осторожно вымолвила я, но ничего не прочитала по его лицу. — Я хотела бы поговорить с ней. По душам.

— Посекретничать? — без видимого интереса спросил советник.

— Женские разговоры, — небрежно пожала плечами, — Во дворце очень не хватает подруг.

— Хорошо, когда перешептывания не приводят к тайному заговору, — почувствовала я предостережение в мягком голосе. — Так и быть, ты увидишься с Мев.

— Вы позволяете? — само собой выскользнуло из горла. Я совсем не ожидала услышать согласия.

— Иногда достаточно просто попросить. Но встреча состоится не сегодня — после обеда потребуется твоя помощь. Я пытаюсь расплести наш «сахарный» клубок и отыскать ниточку, ведущую к искомой цели.

— Как пожелаете, — с трудом выговорила я, всем сердцем мечтая оказаться как можно дальше отсюда и привести себя в чувство.

Как бы я ни желала отвлечься, это не помогало. Томление связало внутренности в тугой узел. При мыслях, как целовал меня князь во сне, по телу стремительно расползался жар.

Берегиня, почему я вообще об этом подумала?! Между нами даже нет ничего общего. Само предположение о том, что привычная ненависть может перерасти в нечто больше, звучало абсурдно. Нет, князь не видел во мне женщины — лишь только средство достижения цели.

Губы Дамиана цепляли взор. Я отводила глаза в сторону, но потом снова натыкалась на них, и возбуждение расцветало пламенным цветком внутри, путая мысли.

Бархатистый голос князя мягко обволакивал думы, пленяя разум:

— Что бы я делал без тебя, моя нежная фиалка?

Я вздрогнула, когда его пальцы осторожно коснулись лица, но не убрала руку. Дамиан Грасаль медленно, будто давая мне шанс опомниться, наклонился и запечатлел на моих губах ласковый поцелуй. Как зачарованная, я нерешительно подалась ему навстречу, робко отвечая на сладкие прикосновения и отпуская мысли. Время отругать себя за слабость еще придет, но пока беспокойство о будущем ушло на задний план. Я полностью растворилась в этом мгновении, наслаждаясь каждый секундой маленького чуда, происходящего между мной и Дамианом, как бы тяжело это ни было признавать.

Поцелуй углубился, и движения князя становились все настойчивее. Мой жар распылялся так же неистово в ответ. Не хотелось открывать глаза и возвращаться в суровую реальность. Но любой момент рано или поздно настает, и этот не стал исключением: вскоре советник нехотя от меня отстранился.

Дыхание сбилось, лишая голоса и не давая ничего произнести. Я тонула в зелени глаз Дамиана, не в силах побороться с непонятными доселе чувствами, как вдруг заметила, что князь отвел взгляд и посмотрел куда-то за мою спину. Я разочарованно обернулась и остолбенела. Ноги сковал ледяной ужас, и страшная догадка пронеслась в мыслях, безжалостно раздирая надежду на куски.

Провокация. Это была всего лишь… провокация.

Боль пронзила сердце, словно в него впилась тысяча игл. В тени аллеи стояла окруженная фрейлинами принцесса и пристально наблюдала за разворачивающимся действом. Безупречное лицо Шанталь перекосилось от гнева.

Солнце спряталось за налетевшую из ниоткуда тучу и больше не баловало своим теплом. Тень ненастья нависла надо мной — взгляд ее высочества не сулил ничего хорошего.

И как я только могла довериться князю! Расчувствовалась и растаяла, как… дура! Боль обиды уничтожала изнутри.

— Вы… знали? — голос невольно дрогнул.

Надежда рухнула, как замок из песка от сильной волны. Князь не стал отпираться:

— Да.

Она стояла там все это время, и Грасаль просто воспользовался ситуацией, чтобы досадить принцессе, показав, кому на самом деле я принадлежу. Наверняка он заметил, как долго мы беседовали после коронации и насторожился.

Когда я перестану забывать, что у советника нет сердца?..

— Ненавижу вас! — выпалила и судорожно всхлипнула.

Слезы хлынули из глаз, безуспешно топя горе. Я ощущала себя… преданной. Зажала рот, сдерживая крик, готовый вырваться из горла. Нельзя показать Грасалю, как на самом деле сильно ему удалось меня сломать. Точно выброшенная вон, ненужная кукла я погибала от тоски. Еще никогда в жизни я не чувствовала себя так плохо.

Победа далась князю слишком легко.

— Я привык.

Советник протянул руку, поймав струю воды, бьющую из фонтана, и, смочив пальцы, умыл лицо. Освежившись, он повернулся ко мне и недрогнувшим голосом произнес:

— Марн проводит тебя в покои.

Я вытерла горькие слезы, сами собой выступившие на глазах, а когда снова подняла голову, то увидела, что князь уже ушел. Больше всего я мечтала немедленно собрать вещи и оставить столицу навсегда, но никто не собирался давать мне такую возможность.