Напрасные терзания — медленный яд, постепенно отравляющий душу. Можно погасить внутри свет и оставить тело дышать, вот только живым такой человек уже не будет. Я вздохнула. Горще всего осознавать, что не в силах ничего сделать. Все вокруг столь упрямо молчали о матери, словно правда моего рождения способна уничтожить весь мир.

Я рассеянно перебирала края листов, лежащих на коленях. Поначалу хотела приступить к чтению дневника в экипаже, но потом поняла, что слишком долго вчитываюсь в одну и ту строчку, упуская смысл. Безучастно смотря в окно, дала себе приказ собраться. Сегодня — важный день. Очередное заседание совета обещало принести сагасский титул и последующую за ним близость к царю.

Дамиан Грасаль поджидал возле главного входа. Князь подал мне руку, помогая спуститься. Нашу кожу разделял бархатный шелк. Перчатки не давали ощутить жара его ладони и делали прикосновение каким-то искусственным и ненастоящим.

— Готова? — поинтересовался князь, разглядывая переданные Мев записи.

— Да.

— Пришли вести с севера. Милош Дульбрад осадил Вижский град.

— Пока еще трудно сказать, на чьей стороне перевес?

— Не берусь делать прогнозы. Лирану Факсу помогают, и еще не ясно, кто именно пошел на измену.

Я прижала пожухлые от времени листы к груди, боясь что-то выронить, быстро следуя за советником, и вскользь спросила:

— Мы не можем пройти мимо моих покоев?

— Прости, Айрин. Совет уже весь в сборе, не хватает лишь меня.

Мы остановились возле двери, ведущей в знакомую коморку, где я уже подслушивала заседание. Дамиан Грасаль повернул в замке ключ, но не спешил опустить ладонь на ручку. Я задержала взор на его лице, выискивая что-то, присущее демонам, но внешность князя, хоть и не была совершенной, оставалось далекой от описаний исчадий бездны. Даже иной лик, превративший некогда мужчину в чудовище, не казался столь омерзительным и кошмарным.

Темные, слегка вьющиеся волосы, отросшие за последнее время, — аккуратно убраны назад, глаза цвета молодой листвы не скрывали засевшей в сердце тревоги. Мне внезапно захотелось прикоснуться к его губам, но я подавила в себе это предательское желание.

Грасаль резко развернулся и облокотился на дверь.

— Я не знаю, о чем ты думаешь, но стоит признаться: я не люблю тебя.

— Отлично, — процедила я, — наши чувства взаимны.

— Я вполне серьезен, Айрин. Молоденькие девушки любят строить в голове напрасные иллюзии. Мне понравился поцелуй, но не рассчитывай на нечто большее. Я не привязываюсь к женщинам.

— Такие грезы не посещают мои мысли, князь, — сладко, точно научившись у Шанталь, улыбнулась я. — Нас разделяет пропасть, и мне не хочется ее преодолевать. Отрадно понимать, что вы разделяете мои соображения.

— Хорошо. Я рад слышать столь рассудительный ответ.

Советник открыл дверь, пропуская меня внутрь. Я тоскливо оглядела запущенное убранство маленькой комнаты и, поморщившись, вдохнула затхлый воздух.

— Вы бы обивку на кушетке обновили.

— Любые изменения повлекут за собой вопросы, Айрин. Надеюсь, в этот раз мне не придется принимать меры, чтобы тебя разговорить.

Я кинула на князя неприязненный взгляд и перешагнула через порог.

— В любом случае вы лишили меня выбора.

Дверь захлопнулась, и послышались удаляющиеся шаги Дамиана Грасаля. Моментально потеряв к нему интерес, я прислушалась к происходящему за стеной. Советник не слукавил: все действительно уже присутствовали в зале заседаний. Даже отец находился внутри и тайком от всех поглядывал на часы, ожидая подвоха от неожиданной задержки всегда пунктуального главного советника.

Пока Дамиан Грасаль отсутствовал, все бурно обсуждали вести с севера. Новости представляли для меня мало интереса, ведь князь уже поведал суть — осада началась. Больше волновало, что творится в головах у высшей знати. А все с интересом предвкушали начало голосования. Слухи о кандидатурах ходили разные: Сельм-Рамст, благодаря принцессе, пребывавший в курсе о намерениях Грасаля, успел настроить против протеже противника Нерстеда, тоже не питающего особой любви к Дамиану. Князь Ристрих же еще сомневался, желая сначала взглянуть на спорную личность. В глубине души он подозревал, что противостояние главному советнику не закончится ничем хорошим, и даже имел собственные соображения, кого Грасаль представит высшему кругу. Я улыбнулась, понимая, что Ино Ристрих ошибся с выбором.

Но наконец Грасаль появился. Он зашел в зал заседаний с величественно поднятой головой, словно это ему принадлежало место во главе стола, но на самом деле кресло главного советника оказалось по правую руку от недовольного монарха.

«Князь!» — громогласно произнес отец.

«Ваше величество», — поклонился Дамиан, приподняв уголки губ.

Все раздраженно отметили, что обычно холодный Грасаль вовсю потешается над нелепой ситуацией. Но пока князь красовался в зеленом камзоле, а не в бордовой мантии монарха, на его голове не сияла от пламени свечей золотая корона, он все еще оставался всего лишь подданным государя, как бы не желал об обратном, и был вынужден соблюдать формальности.

Я переплела руки, борясь со скукой. Аристократы обменивались любезностями, оттягивая момент, для которого собрались. Голосование, точно главное блюдо этого вечера, собирались подать горячим. Сквозь наблюдательные глаза Вемура Нерстуда я увидела, как по губам Грасаля скользнула незаметная для всех остальных хитрая улыбка. Что он задумал? Неужели Дамиан заподозрил о строящемся вокруг него заговоре?

«Господа, прошу минуточку внимания, — приподнялся со своего места Канор Сельм-Рамст. — Все мы знаем, что настали непростые времена. В этот тяжелый для всех момент крайне важно сплотиться и оказать достойное сопротивление врагам. Испокон веков в совете государя заседало семь князей. Один из них, главный советник его величества, большую часть времени оставался подле монарха, а остальные — посылали своих заместителей. Места никогда не оставались свободными. Но смута дорого нам обошлась: род Азарских полностью уничтожили, за исключением почтенной леди Уны, в замужестве — княгини Дульбрад, а Калунских недавно лишили титула, ведь они пошли против своего царя, а значит и против царства Льен. Мне кажется, пришло время для новых имен».

Все согласно закивали.

«Поэтому я спрашиваю вас, князья, и со всем уважением обращаюсь к вам, ваше величество, — отвесил Сельм-Рамст легкий полупоклон, — есть ли достойные кандидатуры, чтобы занять эти два кресла?»

После того, как вопрос озвучили, Дамиан Грасаль невольно завладел вниманием публики. Знать ждала его слова, и князь не стал противиться воле большинства.

«Вы ошибаетесь».

Уверенный голос главного советника нарушил установившуюся тишину.

«Простите, князь?»

«Вы ошибаетесь, — ухмыльнулся он, заметив растерянность Сельм-Рамста. — Пустуют не два места, а три».

«При всем почтении, Дамиан, но разве вы забыли, что Милош Дульбрад сейчас сражается с захватчиком?»

«У меня нет проблем с памятью, Канор. Не вы ли упомянули в своей пламенной речи, что во время отсутствия князя его место в совете занимает верный родственник?»

«Это так, — кивнул смущенный Сельм-Рамст, — но, насколько мне известно, Дульбрад не оставил никаких распоряжений на сей счет».

«Вы заблуждаетесь».

«Дамиан, но ведь у Милоша нет никого из близкой родни, — вмешался в разговор Ристрих. — Не стал же он, в самом деле, оставлять кресло малолетнему сыну?»

«В своде законов царства Льен нет никаких указаний на степень родства, — охотно прояснил неясность Дамиан Грасаль, явно готовый к такому вопросу. — Заместитель Милоша — его двоюродный дядя. Кстати, — взглянул он на часы, — лорд Жер Брайль должен уже подойти. Позовите милорда!»

Лакеи поспешили открывать двери, а я охнула и сползла спиной по стене. Демонов князь-таки обвел всех вокруг пальца! Его протеже получил место в совете, кто знает, на какой срок. Вот ведь… Дамиан! Как чувствовала — он что-то задумал. Шанталь думала на два шага вперед, а этот интриган — на три. Он уже ее обыграл. Если другая хитрость принцессы тоже не увенчается успехом, я пропала. Надежда лишь на царя. Я сложила руки в молитвенном жесте, прося Берегиню, чтобы отец хоть раз в жизни прислушался к моим словам.

Тем временем в зале появился Жером, и я поняла, что совершила непростительную ошибку: царь видел его впервые. Это значило, что я совершенно напрасно отговорила отца от выдвижения кандидатуры верного ему человека, а план Грасаля без помех воплотился в жизнь.

Взволнованно поклонившись совету, новоприбывший представился, хотя это уже и не требовалось:

«Светлого дня, ваше величество. Я лорд Жер Брайль, двоюродный дядя князя Дульбрада со стороны матери, и посланный сюда, чтобы выражать его волю до возвращения».

«У вас есть соответствующая грамота, милорд? — хмуро спросил царь, заранее ничуть не сомневаясь в положительном ответе».

«Разумеется, ваше величество».

Жером достал приготовленный заранее документ. Само собой, настоящий. Лакей передал распоряжение Милоша Дульбрада государю. Царь провел пальцем по отпечатку перстня князя и прикоснулся к подписи, точно проверяя ее на подлинность. Когда ожидание уже сильно растянулось, отец кивнул.

«Займите место, милорд».

«Благодарю за оказанное доверие, ваше величество».

Жером обошел стол и сел на место Дульбрада. Все смерили его оценивающим взглядом, совершенно не сомневаясь, чьим интересам он в действительности служит. Новоприбывшего такое внимание не смутило. Он спокойно сложил руки, готовый к придирчивым расспросам, но их не последовало.

Сельм-Рамст нерешительно встал и продолжил прерванную появлением лорда мысль.

«Итак, в совете свободно два места, — на этих словах он подозрительно покосился на Грасаля, точно ожидая очередного упрека, но замечаний не последовало. — Есть ли у кого-то на примете достойные кандидатуры? Например, у вас, лорд Брайль?»

Князь Нерстед насмешливо фыркнул. Все задержали на нем взоры, и северянин закрыл нижнюю часть лица рукой.

«Прошу прощения».

«Интересно, Грасаль уже приготовил для кого-то свободные кресла или планирует придержать их для будущего?» — иронично пронеслось в голове у напустившего на себя равнодушный вид Нерстеда.

Царь молчал. Ему не хотелось открывать двери совета для новых людей, ведь свежая кровь может слишком разбавить старую. Ожидание перемен заставляет балансировать на краю пропасти: оступишься и упадешь вниз, сделаешь шаг назад и спасешься. Никогда не знаешь, куда подует ветер, толкая в сторону. Предсказать его порывы сможет лишь знающий человек. Каждый из сидящих за столом самоуверенно полагал, что ведает, как поступить верно: Сельм-Рамст искал выгоду, Ристрих мечтал стать более значимой фигурой, Нерстед впадал в уныние от корысти совета, понимая, что любая отличная от чужих интересов инициатива напрасна, а Фалькс завистливо кусал губы, наблюдая за интригами снова обставившего его Грасаля.

Вот только они забыли, что в политике ветер — не просто явление, а личность, наделенная разумом и чувствами. С «юга» направлялись козни Дамиана, а с «севера» — Шанталь. Бурные порывы сбивали царя с ног, мешая крепко стоять на месте.

Отец не собирался выдвигать кандидатуру лорда Лейма на голосование, точно чуя, кто на самом деле нашептал имя ему в ухо. Я сжала губы. Интуиция Викара не подводила.

Сапфировая диадема ужасно давила на голову, как будто немного сузилась в размерах. По вискам скатывались капли пота, точно у лихача, попавшего в лапы к стражам. Я немного приподняла венец и затем снова вернула на место. От напряжения пальцы дрожали, как у старого пьяницы.

Наконец Вемур Нерстед озвучил незнакомое для меня имя. «Не выберут», — уверенно предположил князь, наблюдая за внутренними терзаниями остальных. Сельм-Рамст, Грасаль и Брайль действительно не колеблясь произнесли «против». Голос Ристриха, давнего друга северянина, ничего не решал, но все-таки он высказался в поддержку Нерстеда.

«Кандидатура отклонена», — надувшись от самодовольства, провозгласил Сельм-Рамст.

«Вы так уверены?»

«Простите, ваше величество, — побледнел союзник принцессы. — Ваша воля, как и всегда, — закон».

«Хорошо, что вы помните, кто в действительности ваш государь», — улыбнулся Викар.

Я прижала ладонь ко рту. Как он догадался?! Слова царя так огорошили князя, что за его низменным страхом пророс и мой. Далеко не сразу удалось понять, что отец подозревает вовсе не королевский род Сагасса, стоявший за всем этим, а свой собственный. Викар, верящий Сельм-Рамсту долгое время, начал подозревать, что тот ведет двойную игру и поддерживает Лирана. Вот только царь неверно определил противника…

Впрочем, дальше намеков государь не зашел. Сомнения закрались в его душу, но не более. Никаких веских причин враждовать с Сельм-Рамстом отец не имел и не стал дальше распространять тему. Я облегченно выдохнула, но спокойствие ненадолго задержалось в душе. Отец сумел заставить только утихнувшее волнение снова всколыхнуться и ураганом закружиться вокруг.

«Мне нравится предложенная Вемуром Нерстедом кандидатура. Я прислушался к вашим словам, князья, но решение уже принято. В совете пока что временно появится новый член. В царстве Льен всегда было ровно семь князей, и я надеюсь, в будущем так и останется. Доступ в высший круг нужно заслужить», — ровно произнес царь.

Государь мог отклонить решение совета или согласиться с ним. Я поняла, что прежде выбор Викара совпадал с мнением большинства, но сегодня все произошло иначе, нарушив привычный порядок. Надо отметить, обычно не оспаривая голосования, отец поступал верно — одобренные до этого предложения действительно того стоили. Так, я неожиданно узнала, что благодаря смекалки князя Дульбрада в столице появился большой артефакт, очищающий воду, благодаря Сельм-Рамсту — следующей зимой северяне не пострадают от голода, а благодаря Нерстеду — южане не будут изнывать от засухи. Но это заседание как никакое другое соблазняло советников поступить не во имя общего блага, а ради себя самого.

— Как же не вовремя… — пробормотала я, понимая, что никто не услышит.

Шанс выполнить условие принцессы становился все призрачнее: быстро вскружив голову, он таял, дымкой растворяясь в воздухе. «Ты должна добиться своего во что бы то ни стало», — навязчиво кружилось в мыслях, туманя разум. Я сжала руки, борясь со скопившимся в душе напряжением. Голову точно сжимали тисками, и по вискам ударила резкая боль.

«Во что бы то ни стало…»

Размышления других людей так сильно поглотили меня, что я забыла, где нахожусь. Жар поднявшегося спора подмял под себя, сжигая заживо, и заставил багряной птицей возродиться из пепла вновь. Всего мгновение назад изнывала от тоски запертая в каморке, а теперь рассеянно моргнула, не понимая — мои глаза смотрят или чужие. Я стояла рядом со столом для заседаний, незримая, как не упокоенный дух. Реальность это или фальшь?

Князья свободно говорили, совершенно не замечая мое появление. Дамиан Грасаль перебирал пальцами по подлокотнику кресла, отрешенно раздумывая над какой-то дилеммой. Точно ощутив пристальный взор, он резко вскинул голову и оглядел зал, выискивая что-то. Я замерла ровно напротив главного советника, но он в упор этого не замечал: невозмутимо мазнул очами по месту возле царя и перевел взгляд дальше. Я облегченно выдохнула. Чуйка князя не подводила, а вот глаза — нагло врали.

Я положила руку на плечо отца, но тот даже не шелохнулся, и наклонилась, приблизившись вплотную к его уху.

— Возьми лорда Лейма в совет, — действуя скорее по наитию, чем действительно осознавая это, вкрадчиво прошептала я.

— Айрин, — вздрогнул Викар и махнул рукой, будто стряхивая с себя невидимую пылинку.

Я сделала шаг назад, не сводя взора с государя. Мое имя, тихо соскользнувшее с губ отца, мгновенно привлекло внимание Дамиана Грасаля.

— Ваше величество?..

— Померещилось, ваша светлость. Так что вы говорили по поводу восстания бедняков на крайнем севере?

Князь прищурился, придирчиво разглядывая Викара, и, не обнаружив ничего подозрительного, нехотя продолжил:

— Лиран Фалькс разжигает смуту, сея зерна сомнений в душах доверчивых людей и обещая неслыханные богатства тем, кто его поддержит.

— Возьми лорда Лейма в совет, — не отвлекаясь на речь Грасаля, тверже повторила я. — Возьми лорда Лейма…

— Я считаю лорда Лейма, долгое время служившего послом в Сагассе, второй достойной кандидатурой, чтобы занять свободное место, — прервал важное донесение отец, озвучив «свою» волю.

— Ваше величество? — удивился неожиданному решению Нерстед.

— Я хорошо все обдумал, князь. Мой выбор не подлежит обсуждению.

Губы сами собой растянулись в улыбке. Наказ Шанталь-таки удалось притворить в жизнь. Торжественно вскинув подбородок, с удовольствием наблюдала за поражением главного советника. Лицо Дамиана Грасаля перекосило от кислого омерзения, но он не решился отговаривать его величество от «опрометчивого» шага, публично выступая против. Знал бы князь, кто подсказал царю обратить внимание на лорда! Ведь никакая проницательность не заставит поверить, что бастарда каким-то образом переместилась из каморки в зал заседаний царского совета.

Победа вскружила голову, и я почувствовала, как за ликованием теряю контроль. Все вокруг пошло рябью, поползло и стало выглядеть, как краски, стекающие по холсту. В ушах стучало, и я зажала их руками, с трудом превозмогая боль. Ощущение — будто по солнечному сплетению сильно ударили, раздирая на куски. Точно зеркало я разбилась на множество мелких осколков, а затем собралась вновь. Раны залатали, и страдания закончились.

Вокруг ничего не напоминало о визите в соседнюю комнату. Я оглянулась, бешено дыша, как утопающий, резко оказавшийся на суше. Прямо напротив стояла Илис: черные волосы развивались за спиной, хрупкий силуэт замер возле стены, совершенно не двигаясь.

— Ваше величество! — неловко окликнула королеву.

Она выглядела такой настоящей… Совсем не как призрак, который ожидаешь увидеть. Замерев, точно дурная вестница, прародительница не издала ни звука. Я приблизилась и громко охнула, разглядев лицо.

В царский дворец не явилось привидение. Это была не Илис. Это была… я.

Я протянула дрожащую руку и коснулась ее платья, желая убедиться в реальности происходящего. Кружево не защекотало кожу, а шелк не заскользил под пальцами, нежно лаская длань. Я ничего не чувствовала. Напрягшись, попыталась вспомнить, ощутила ли, переместившись в зал заседаний, жара тела отца, и только тогда поняла: тепло тоже перестало отогревать душу, а холод — кусать спину. Все поблекло, только чужие мысленные образы пестрой вереницей кружились вокруг, еще объемнее, еще насыщеннее, еще ярче.

Страх удавкой обвил шею. Вторая я застыла бледным изваянием: с щек исчез румянец, а вот смотрящие в пустоту глаза светились синим цветом.

— Нет, нет, нет! — яростно закричала я, осознавая, в какую ловушку угодила: сама заперла клетку, а ключ далеко выкинула, избавляясь от единственного шанса все изменить.

Внутрь упала полоска яркого цвета. Я оглянулась и увидела Дамиана Грасаля, стоящего возле порога.

— Айрин, уже можно выходить.

— Дамиан! — изо всех сил выкрикнула его имя, надеясь, что князь все-таки услышит, но советник оставался глух.

— Айрин, пойдем. Не время для глупостей, фиалка.

— Дамиан!

— Айрин! — не замечая призрака, стоящего прямо напротив него, раздраженно махнул рукой в сторону неподвижного тела.

Наконец заметив, что то застыло, точно лед, князь бросился к нему и затормошил за плечи, желая достучаться до чего-то спрятанного внутри. Этим чем-то была я сама, но совершенно не имела понятия, как поступить.

— Айрин!

Я увидела, как зеленые змеи соскользнули с его рук к «моим», лентами обвивая те по всей длине и со вспышкой растворяясь в жилах. Изумрудные чешуйки переливались золотом и сияли, как драгоценные камни. Постепенно на «моих» щеках расцвел нежный румянец. Князь же, наоборот, побледнел, едва справляясь с возложенной ношей. Скулы Дамиана еще сильнее выступили наружу, делая лицо болезненно худым, а под глазами залегли такие черные круги, как будто их специально нарисовали углем.

Комната озарилась светом. Я опустила взгляд вниз и увидела, как из груди вырываются наружу яркие лучи, словно распуская венчик цветка. Пальцы закололо, и ладонь «оболочки» тоже слегка дрогнула. Сердце купалось в тепле, отогреваясь за время заточения. Я закрыла глаза, а когда открыла их — столкнулась с облегченным взглядом Грасаля. Все было уже позади, и душу, выпорхнувшую в свободное плавание, затянуло обратно в тело.

— Дамиан… — едва выговорила я, как ноги подкосило от резко нахлынувшей слабости.

Я упала на князя, не удержавшего равновесия. По тяжелому дыханию советника догадалась, что он тоже не в силах шевелиться, изнемогая от усталости. Я не двигалась, лежа на его груди. Казалось, даже руку поднять — непосильная ноша.

— Айрин… — спустя несколько минут выдавил из себя Грасаль. — У меня в кармане… накопитель…

Я моментально поняла, что он хотел, но потребовалось еще немного времени, чтобы сдвинуть ладонь. Пальцы заскользили по груди Дамиана, нащупывая отделение в темно-зеленом камзоле. Вскоре мне удалось найти несколько кристаллов — один раздавила сама, а другой сунула в руку князя. Силы резко хлынули в меня, убивая слабость.

— Что тебе потребовалось такого сделать, чтобы так угаснуть? — без ожидаемой злости спросил заметно посвежевший советник.

Я опустила глаза, понимая, что отпираться бессмысленно — Грасаль уже меня раскусил.

— Назначение лорда Лейма — твоих рук дело?

Осторожно кивнула.

— Демоны тебя раздери, о чем ты думала? Еще немного, и я бы демонстрировал царю бездыханное тело.

— Я не намеренно… Все вышло случайно. Я потеряла контроль, а затем… затем… — слезы полились из глаз.

Я всхлипнула, не в силах с тобой бороться.

— Фиалка…

Пальцы Дамиана оказались возле моего лица и нежно очертили его овал.

— Тебе нужно больше уроков, но никто, кроме Илис не способен их дать, — взгляд князя зацепился за лежащие на кушетке листы.

— Ты не злишься? — нарушив субординацию, тихо спросила я.

— На тебя — нет.

Я вкинула брови.

— Вот как?

— Да, но Шанталь пожалеет, что втянула тебя в эту игру, фиалка, — сказал Дамиан и его рука, лежащая на моей талии, сильнее притянула к себе.

Я недоуменно моргнула и, не ожидав подобного ответа, посмотрела на князя. Наши взоры пересеклись, а затем я ощутила его губы. Все произошло внезапно. Я не понимала, кто первый наклонился к другому, и забыла о пережитом. Страшные воспоминания померкли, как оставленный позади жуткий сон. Я целовала Дамиана, и он отвечал мне взаимностью — большего было и не нужно. Я растворилась в этом мгновении. Еще немного и оно исчезнет, померкнув в прошлом. Уже завтра вспомню обо всем со стыдом, а пока я наслаждалась нежданной близостью с князем.

Наконец мы отстранились друг от друга.

— Случайность? — выдохнула в его губы.

— Разумеется, — ухмыльнулся Грасаль.