Я отложила от себя хрупкие от немилосердного натиска времени листы бумаги, среди которых затесалась старая сказка, когда-то рассказанная в детстве отцом. Как же мне только раньше в голову не пришло? «Соколиное» имя… Фалькс!

Не ясно лишь, как легенда из дневника Илис связана с происходящим сейчас на материке. Возможно, смута в стране не имеет ничего общего со страшной историей, но приписка внизу, явно сделанная царицей наспех, гласила: «Мы рождены, чтобы не дать им завладеть царством Льен». По коже побежали мурашки. Чему верить?

В комнату постучали. Появился слуга и, поклонившись, громко объявил:

— Ее Королевское Высочество принцесса Шанталь из Сагасса.

В лицо ударил порыв холодного ветра, заставивший зябко поежиться. Шанталь величественно зашла в мои покои, точно белая лебедь, плывущая по озеру. Нежное кружево, оторачивающее платье, выглядело как россыпь хрупких снежинок, застывших на розовых лепестках.

— Оставьте нас.

Слуга кивнул и вышел.

— Айрин, — улыбнулась она, — я принесла благую весть. Королева благодарит вас за содействие. Обещаю, что совсем скоро вы получите титул.

— Прекрасная новость, ваше величество.

Победа, давшаяся слишком тяжело, уже не радовала. Почувствовав перемену в моем настроении, Шанталь подошла ближе. Ее грудной голос хрустел как снег в морозный зимний день и столь же мягко ласкал слух:

— Отчего же вы не рады, дорогая?

Вопреки участию во взгляде, душа принцессы сохраняла прежнее равнодушие, точно когда-то она замерзла и застыла навсегда.

— Я смогу вздохнуть спокойно, лишь когда при всех подойду к царю, не ощущая себя изгоем.

— Уверяю, этого не придется долго ждать. Единственное, печалящее меня, — Дамиан Грасаль. Не сомневаюсь в его подлом намерении сохранить власть над бастардой его величества.

— Вы хотите устранить князя.

— А разве вы не желаете того же? — как ни в чем не бывало призналась принцесса. — Уже на днях состоится наша с его величеством свадьба, и я назовусь царицей. Не хотелось бы, чтобы моему правлению помешал один человек.

— Правит царь, — гораздо резче, чем требовалось, ответила я. — Простите… Вы знаете законы.

— Вы правы, — согласилась Шанталь, хотя ее глаза предупреждающе потемнели, как зимнее небо в сумрак. — Я не совсем верно выразилась, но это не отменяет того факта, что Грасаль и ваш враг тоже. Или ему таки удалось вскружить вам голову?

— Я презираю князя.

— Конечно, это так, ведь вы же умная женщина. Только сумасшедшая бы доверилась царскому советнику.

Я промолчала, и тогда Шанталь продолжила:

— Пожалуй, он один из самых загадочных людей, которых я встречала. Прошлое Грасаля окутано дымкой таинственности, прячущей сокровенное от людских глаз. Вы что-нибудь знаете, Айрин?

— Мало, — нехотя призналась я.

— Вот и меня взволновало, что скрывает советник. Вам ведь интересно, что мне удалось выяснить?

На самом деле мысли о том, что смогла найти Шанталь, не покидали меня с того момента, как она упомянула имя князя, но сквозь ее думы просачивалось лишь немного сведений, которые я подчерпнула.

— Не могу не проявить участия к этому вопросу.

— Тогда слушайте. Ведали ли вы, что Дамиан Грасаль — сейчас единственный князь в царстве Льен, не получивший титул по наследству? Он заслужил его верной службой прежнему царю. Князь никогда ничего не делал против интересов царства Льен, говорят, что даже после смерти старого государя, советник не гнушался никакими методами, чтобы вернуть престол Фальксам. Правда, в выборе между Лираном и Викаром, Дамиан предпочел второго.

— Это известный факт, ваше высочество.

— Да, Айрин, я не сказала ничего неожиданного. Но меня удивляет, что никто до сих пор не поставил под сомнение его чрезмерную обеспокоенность благополучием царства Льен. Я не верю в бескорыстие Грасаля. Думаю, в этом вы согласитесь со мной.

— Князь не похож на альтруиста, — осторожно вставила я, понимая, насколько опасен такой разговор.

— Я полагаю, все разгадки заключены в его прошлом. Готова поспорить, советник не случайно интересуется реликвиями царской власти. Я выяснила, что он долго искал их: сначала хризолитовую шкатулку, затем скипетр… Лишь боги ведают, удалось ли ему найти что-то еще. Кстати говоря, вы знаете, что его мать родом из Арманьелы? Про отца вообще ничего не известно, так что это еще вопрос, кто он по рождению.

— Разве в таком случае он мог получить титул?! — удивилась я.

— Милость государя способна сделать любого человека всесильным, — понятливо кивнула Шанталь. — Но мать все-таки позаботилась о сыне, обеспечив ему хоть и не княжеское, но знатное происхождение, и уговорила мужа признать незаконнорожденное дитя.

— Как вы выяснили это? — обескураженно спросила, чувствуя, как от подобных откровений голова идет кругом.

— У меня свои источники, Айрин, — улыбнулась Шанталь. — К сожалению, большего узнать не удалось. Мать Грасаля теперь живет в одном из небольших замков на крайнем севере царства Льен, вдали от светской жизни. Я продолжу поиски, но надеюсь, что вы тоже не будете стоять в стороне и в свою очередь попытаетесь узнать что-нибудь у князя. Ваша лояльность была бы не лишней в этом деле.

— Как будет угодно, ваше величество.

Я сделала реверанс, провожая особу королевских кровей. Когда Шанталь скрылась за дверью, в комнату вернулось прежнее тепло. Но не успела я расслабиться и привести мысли в порядок, как в покои снова постучали, и зашел лакей:

— Миледи, вам велели передать письмо.

Я несказанно удивилась, наблюдая, как слуга опускает на стол белый конверт, похожий на уставшего от долгих странствий мотылька. Я бережно взяла его в руки и разорвала по краю, обнажая послание, написанное незнакомым почерком:

«Светлого дня, миледи,

Его Светлость велел обращаться к вам по любым вопросам, связанным с «белым мором». Сперва хочу уведомить, что пункты помощи больным, созданные не без вашего участия, в достаточной мере посещаются заболевшими. Ученики овладевают необходимыми навыками под руководством опытных наставников и постепенно преуспевают в лечении заболевания.

Однако должен сообщить, что череда несчастий, постигших народ, не уменьшается. Недавно к нам поступил больной, чья форма недуга не поддается обычным методам лечения. Даже лучшие лекари царства остались беспомощными в сражении с новым видом «белого мора». Мы все несказанно горюем, наблюдая, за страданиями этого человека. К несчастью, последние сведения дали понять, что этот случай — не единственный в столице. Есть еще люди, чья болезнь не поддается излечению, и их число растет. Мы неустанно молимся, прося Треокого о милости, но пока он остается глухим к нашим мольбам.

С уважением, верховный лекарь столицы».

На последних строчках мои руки задрожали, невольно сминая лист. Только я успела немного расслабиться и забыть о жуткой хвори, как дурные вести ножом предателя вонзились в спину. Неужели действительно ничего нельзя сделать? Нужно немедленно увидеться с Грасалем и поехать в город, чтобы своими глазами убедиться: целитель не врет. Решено!

Я вышла в коридор и с горящими от возбуждения глазами велела стражам сейчас же отвести меня к князю. Не рискуя больше спорить с бастардой, мужчины отскочили от стены, которую подпирали до этого, и пошли рядом, выполняя требуемое.

Тревога снедала изнутри, не позволяя думать ни о чем другом. Как будто недостаточно интриг Шанталь, постоянных недомолвок с Дамианом Грасалем и страшных сказок, обретающих плоть и кровь, как судьба снова взялась за старое, подкидывая больше испытаний слишком «спокойно» живущей бастарде. В голове коршунами кружили слова целителя. Безнадежность его послания всеяло ядовитую тоску в сердце. Бесконечно повторяя в уме его строки, я не замечала ничего вокруг и не дожидаясь помощи лакеев, сама толкнула дверь в покои князя, ничуть не смущенная визитом в его личные комнаты.

— Дамиан! — окликнула его я, шагая по гостиной. — Нам нужно немедленно поговорить. Где ты?

Так и не дождавшись ответа я пошла по направлению к опочивальне, в тяжелый момент напрочь забыв о возможности застать советника в компрометирующей ситуации. Я не думала о том, что он может быть не одет, и уж тем более мне не приходило в голову, что князь находится в спальне… не один.

Поэтому когда дверь открылась и я натолкнулась на ледяной взгляд зеленых глаз, то совсем не растерялась и уверенно зашла в комнату. Лишь только внутри остолбенела от удивления, обнаружив широкую кровать, застеленную шелковыми простынями, а на ней прекрасную девушку с молочной кожей и россыпью веснушек, похожих на пятна теплого света. Она испуганно прижала к себе одеяло, закрывая обнаженную грудь. Рыжие, немного спутавшиеся волосы окутывали огненным плащом ее тело, подсвеченное сзади падающими из окна лучами солнца. В этой чарующей незнакомке мне не сразу удалось опознать Ксану, неловко застывшую и словно опасающуюся гнева, который вот-вот прольется из переполненной чаши.

— Ксана? — потрясенно выдохнула я, от шока с трудом подбирая слова. — Что ты здесь делаешь?

Служанка виновато опустила взгляд, разглядывая простыни. Без вечного чепца, скрывающего яркие, пушащиеся волосы, и старого платья, залатанного в нескольких мечтах, она выглядела необыкновенно хорошенькой.

Я огорошенно перевела взор на князя, столь же избегающего, как и его любовница на меня смотреть, а затем снова уставилась на Ксану.

— Миледи, простите… Миледи… я… — тихо пробормотала она, сглатывая слезы.

Я заглянула в ее мысли. Служанку никто не принуждал, даже не ставил никаких омерзительных условий. Она поддалась искушению лишь потому, что сам мужчина необыкновенно притягивал ее своей силой и мощью. Рядом с ним она ощущала себя невероятно хрупкой и защищенной. Я могла понять это желание поддаться соблазну…

Глупая, какая же я глупая! Зачем мне диадема, преподнесшая ментальный дар, если я как была слепой, так такой и осталась. Собственные переживания так вскружили голову, что я оставила без внимания мысли служанки. А ведь я до последнего верила, что она не способна на предательство…

— Айрин… — с болью в голосе произнес Грасаль, но что мне до его чувств, когда они ранили мои?

В воздухе раздался свист хлесткой пощечины. Я недоуменно уставилась на горящую ладонь, ударившую советника, еще когда я не успела об этом подумать. Дамиан протер красную щеку и ничего не сказал.

— Убирайся, — процедила Ксане. — Немедленно собирай свои вещи, и чтобы я никогда тебя здесь больше не видела!

Она всхлипнула, подскочила с места, по-прежнему прижимая к себе одеяло, и, схватив лежащее на кресле платье, стрелою выскочила наружу.

— Меня тошнит от вас. Почему из всех придворных шлюх, ваш взор упал именно на мою служанку?!

— Не отчитывай меня, — огрызнулся князь. — Кажется, мы уже обсуждали. Нас с тобой ничего не связывает…

— Ничего не связывает?! — возмутилась я. — Теперь, пожалуй, это точно так. Я больше не позволю прикоснуться к себе. Вы омерзительный, высокомерный, заносчивый ублюдок!

Я знала, что леди так не выражаются, но ничего не могла с собой поделать. Словечки, подслушанные у сагасской прислуги, выскакивали сами собой. Это была крупица того, что заслужил своим поведением князь.

— Ведь как было просто вначале, Айрин. Твое презрение, мое равнодушие… Нет ничего более гармоничного.

— Ненавижу вас!

На секунду мне показалось, будто он доволен моими словами.

— Ты ведь не думала, что я польщусь на какую-то бастарду? — пренебрежительно хмыкнул он. — При дворе достаточно красивых женщин, а я никогда не был лишен внимания противоположного пола.

Я качнула головой.

— Вы чудовище! Нет, самый настоящий демон! Не даром, темная кровь течет в ваших жилах…

Дамиан Грасаль переменился в лице. Злая усмешка моментально исчезла с его губ, помещая взамен странное выражение растерянности на лице. Советник выглядел так, словно ослышался.

— Айрин?.. Что ты имеешь в виду?

— Не смейте приближаться! — воскликнула я, выставив вперед раскрытую ладонь, и, расстроенная увиденным, выбежала из комнаты, коря себя за несдержанность. Князь теперь точно не успокоится, пока не выяснит правду.

Меня трясло от боли и обиды. Слова Грасаля задели меня за живое, обнажая то, с чем мне казалось я уже распрощалась, — открытость, незащищенность, зависимость от чужого мнения. С тела словно сняли кожу и провели по оголенной плоти ножом. Страдания отягощали душу.

Я не хотела никого видеть, поэтому, когда по пути обнаружила гобелен с изображением гор, похожий на тот, что висел в прежних покоях, не задумываясь, юркнула за него и оказалась в знакомом темном коридоре. Размазывая по лицу горькие слезы, вспомнила давний спор с Грасалем. Он предупреждал не доверять прислуге, а я тогда со всей уверенностью опровергла его заявление. Кто же знал, что сердце Ксаны дрогнет, только услышав околдовывающий баритон князя? Я знала, что она поддалась соблазну лишь единожды, но этого было достаточно, чтобы пробить в моем сердце зияющую рану.

«В конце концов ты ведь сама хотела его предать. Не думаешь же ты, что он изменится ради какой-то бастарды?» — внутренний голос бил по больному месту.

Дамиан Грасаль всегда опережал противников на несколько ходов вперед. Даже сейчас он умудрился обвести меня вокруг пальца раньше, чем я успела провернуть это с ним.

— Демоны! — воскликнула я.

Хотелось разодрать ногтями грудную клетку, выдирая сердце из тела прочь. Боль, подобно гадкому паразиту, просочилась в душу, уничтожая свет. Мне казалось, что кожа вот-вот пойдет трещинами, как стенки упавшего на землю глиняного сосуда, и изнуряющие переживания вихрем вырвутся наружу. Но это никак не происходило, хотя давление лишь нарастало. Голова гудела от тревожных мыслей, и я не знала, куда от них справиться.

Я села на холодный пол и закрыла лицо руками, прокручивая в уме произошедшее. Как я могла упустить момент, когда обычная ненависть к советнику переросла в нечто иное? Я должна вычеркнуть князя из своей жизни, как и обещала Шанталь.

Я тяжело дышала, злясь на Грасаля и себя. А ведь все было предсказуемо с самого начала: у этого союза нет будущего. Мы поддались наваждению, вскружившему обоим головы. Не доверяй я чутью князя, то даже бы заподозрила, что в деле замешана магия, — такие неестественно сильные чувства толкали нас друг к другу при каждой встрече.

Я не понимала, что со мной происходит. Запутавшись в ощущениях, уже с трудом отличала зло от добра, врага от друга. Мне хотелось вернуться в тот миг, когда нога опустилась на ступеньку экипажа, отправляющегося из монастыря. Тогда все было четким: черное и белое, без полутонов и серых оттенков. Я точно знала, что двигало меня вперед, и самое главное — яростно желала держаться подальше от Дамиана Грасаля.

— Айри-и-ин… — что-то тихо завывало в коридоре. — Айри-и-ин…

Я вздрогнула. Женский голос показался знакомым. Я нервно рассмеялась — вот уже начинала сходить с ума. Померещится же! Те же интонации, как и в недавно увиденном сне, тот же мягкий тембр. Покойная царица ворвалась в мои думы, сминая неуместные переживания в труху.

— Айри-и-ин…

— Кто здесь?

Мой вопрос разнесся эхом по коридору:

— Кто здесь? Кто здесь?.. Кт-то здес-сь… Кто… зде… Кто…

По коже пошли мурашки. Я ощутила холодок, заставивший поежиться от страха. Когда я уже решила, что мой рассудок окончательно помутился, возле уха снова тихо раздалось:

— Айри-и-ин…

— Это не смешно. Покажитесь!

Ответом мне служило лишь завывание сквозняка в коридоре. Рывками вдыхая тяжелый сырой воздух, я чувствовала себя, как загнанный в угол зверь. Собравшись с духом, рывком поднялась с пола и оглянулась по сторонам. Никого не было видно.

— Айри-и-и-ин…

Я пошла на таинственный зов, до последнего надеясь, что это чья-то глупая шутка. Но ни Илис, ни другая неведомая проказница не появлялись, чтобы дать мне ответ. Я двигалась осторожно, медленно переставляя ноги, в полутьме боясь упасть. Имя, изрекаемое из невидимых уст, слепо вело меня вперед, как моряков — зажженный огонь в маяке. Казалось, еще немного, и я столкнусь с незримым гостем лицом к лицу: чем дальше я шла, тем громче звучал чужой голос.

— Айрин! — уже совсем четко прозвучало рядом, и я решительно поддалась вперед, точно намереваясь схватить таинственную незнакомку за руку, но неожиданно оступилась и с грохотом упала на землю.

— Ай! — воскликнула я.

Резкая боль обожгла ладонь. Я поднесла ее к глазам, с трудом различая тонкий изогнутый разрез. Из раны сочилась темная кровь и стекала крупными каплями на пол.

— Наша кровь — сила, наша душа — расплата, — как заклинание прозвучало вдалеке.

— Илис! — во все горло закричала, теряя терпение. — Демоны тебя раздери, что это за шутки?!

Царица не издала ни звука, точно потешаясь над правнучкой. Это разозлило меня еще больше. Оборвав ленту с юбки, я быстро замотала повреждение, но на атласе тут же выступили темные пятна, быстро расползающиеся по ткани.

— Илис! — подняв голову, со всей бушевавшей в душе яростью — на предательство Грасаля, на притворство Ксаны, на сводящие с ума игры покойной царицы, закричала я. Но тщетно — только эхо откликалось на мой зов.

Я посмотрела вниз и громко рассмеялась. От неуместного веселья на глазах выступили слезы, но оно все не проходило. Старый друг лежал на привычном месте, в который раз помешав мне пройти. Некоторые кости рассыпались, белыми пятнами сверкая во тьме. Скелет грустно смотрел на меня пустыми глазницами, словно зная нечто неведомое, о чем я не могла догадаться.

Я опустилась на колени, прижимая раненую руку к груди, и второй — стала неловко собирать разбросанные части. Прикоснувшись к телу одной из трубчатых костей, мои пальцы немного дрогнули, обнаружив под ней старый нож. Я схватила находку и ошарашенно оглядела испачканное в крови лезвие. А ведь его точно не было раньше, когда я раньше оказалась в тайном ходе, и именно оно, а не обломки костей, изнутри порезало ладонь.

Я привязала нож к чулкам, надеясь потом внимательнее рассмотреть его при дневном свете. Металл оказался холоднее куска льда, но быстро согрелся от тепла тела. Я повернулась к скелету и вернула на место последнюю кость — лучевую. Когда восстановление одинокого обитателя тайного хода подошло к концу, я с удовлетворением оглядела плоды своих трудов. В который раз пострадавший после столкновения с бастардой, он ровно сидел возле стены, словно никем и не потревоженный. Ничто не указывало на мое появление в темном, отрезанном от остального дворца коридоре.

Я задержала на скелете взгляд, мысленно гадая, что стоило ему жизни, как вдруг заметила, что некоторые кости выглядят светлее других. Я недоуменно нахмурилась и села на пол, пристально разглядывая конечности единственного хозяина тайных закутков. Белесые пятна мучнистой росой покрывали диафизы [Диафиз — тело трубчатой кости. Автор честно обещает впоследствии заменить это слово на что-то менее забористое], крошась мелким порошком. Удивительно, что время окончательно их не погубило, но, видимо, сохранности остова погибшего мужчины препятствовала лишь скитающаяся по нелюдимым коридорам дочь царя.

Никак не останавливающаяся кровь, просочилась сквозь повязку и несколько темных капель с различимо громким в тишине звуком соскользнуло с ладони вниз.

Кап-кап…

Я застыла, точно загипнотизированная змея перед сагасским чарователем. Капли крови упали точно на маленькую трещинку в кости, оставленную когда-то «белым мором», и та медленно затянулась. Я потрясенно охнула, крутя ее в руке. Не может быть! Ткани выглядели абсолютно целыми, словно страшная болезнь никогда их и не разрушала.

Наша кровь — сила, наша душа — расплата…

Лекарство от хвори всегда было в том месте, о котором я даже не думала, — в моих жилах.