Мне снова пришлось пережить ощущение мертвенной жути, накатывающей при взгляде на Лирана Фалькса. Я рассказывала отцу о кузене, не забыв упомянуть страшный пейзаж вокруг, цветы с ржавыми лепестками и возвышающийся позади величественный замок, а саму передергивало от отвращения. Присутствие первобытной тьмы, дикой и необузданной, все еще ощущалось повсюду, стоило закрыть глаза. От нее никуда не деться, никуда не скрыться, и если ее не одолеть, то все люди превратятся в такие же безжизненные сосуды, служащие пристанищами для демонов, как Лиран Фалькс.

Но отца в моем рассказе заинтересовало совсем иное.

— Это же замок Семи Скал! — охнул Викар. — Непостижимо… Он готовится нанести новый удар! Спасибо, Айрин. Я должен немедленно предупредить совет. Теперь понятно, как Лирану постоянно удается скрываться. Его новый темный дар позволяет опережать нас на несколько шагов вперед.

Я поняла, что на этом разговор окончен. Папа больше не мог не думать ни о чем другом, кроме возмездия племяннику. Пожелав царю успехов в этой нелегкой борьбе, я оставила его наедине с государственными заботами, а сама пошла в покои, раздумывая по пути над загадками прошлого: зачем Медону понадобилось меня убивать? Что такое знал наследник рода, заставившее его пойти на предательство? Уйдя в себя, не сразу заметила идущего по коридору Жерома.

— Вы искали меня? — удивилась я, выхватив нужную мысль из его размышлений.

— Да, миледи. Князь… — он оглянулся, чтобы удостовериться — разговор никто не подслушивает. — Дамиан велел передать вам лично в руки.

Он протянул перевязанные атласной лентой листы, и в знакомом почерке я сразу же опознала руку Илис.

— Это последняя часть. Вы ее еще не читали, — тихо сказал Жером.

— Благодарю вас.

— Будьте осторожны, Айрин, — от души пожелал шпион князя. — Вам выпало множество испытаний, и они еще не подошли к концу.

— Вы уже ознакомились с этими материалами? — заранее зная ответ, поинтересовалась у лорда.

— Да. Но будет лучше, если вы все узнаете сами. Это те сведения, услышать которые можно только из первых уст.

— Жером, — остановила я лорда, когда он уже хотел развернуться и идти. — Позвольте спросить у вас. Вы были близки с Грасалем и явно хорошо знали Мев.

— Вы хотите знать, что произошло с вашей наставницей, — понятливо кивнул шпион князя. — Вам не стоит забивать свою голову мыслями о Мевил. Она давно уже сделала выбор. Хотите знать, почему она умерла? Мев нарушила магическую клятву. Она обещала вашей матери оберегать вас и хранить секрет рождения, но призналась Грасалю, что госпожа из публичного дома — ваша родительница. Это случилось недавно, и именно тогда здоровье Мев пошатнулась, пока она окончательно не угасла.

— Даже смерть настоятельницы не обошлась без Грасаля! — разозлилась я.

— Вы слишком строги к князю. Мевил прекрасно осознавала, что ее ждет. Она лишь, надо признать, совершенно наивно думала, что факт рождения в царстве Льен, а не в Сагассе поможет Грасалю выдернуть вас из хватки заморской королевы. Но этого слишком мало.

Я поняла, что никто, кроме меня и отца, даже не догадывается о его браке с Итолиной. Даже Дамиан Грасаль не ведал всей правды.

— Не жалейте Мев. Она лишь выглядела зрелой женщиной, но внутри ощущала себя дряхлой старухой. Я много общался с ней, и она всегда производила ощущение уставшего от жизни человека. И еще, Айрин… Люди, крутящиеся у верхушки власти, каждый день принимают множество решений, которые могут перевернуть чью-то жизнь. Помилования и казни — неизбежная плата за отстаивание своих интересов и благополучие царства Льен. Во дворце нет никого, кто мог похвастаться абсолютно незапятнанной репутацией.

— Зачем вы мне это говорите? — возмутилась я. — Желаете, чтобы я умоляла царя о спасении князя? Так вот, я уже сделала это и теперь лишь жалею о своем поступке.

— Не думаю, что Дамиан Грасаль нуждается в помощи, миледи. Просто подумайте о моих словах. Я лишь хочу сказать, что вы явно успели стать для главного советника кем-то действительно особенным, — тепло улыбнувшись, Жером отвесил поклон и попрощался.

Я провела рукой по шершавым листам, провожая мужчину взглядом, и резко передумала возвращаться в покои. За окнами призывно светило солнце, побуждая провести время снаружи, и я направилась в парк, надеясь, что там никто не помешает мне прочитать последнюю весточку из прошлого.

Жером не солгал. Я отложила записи на лавку, придерживая невесомую бумагу пальцами, чтобы она не улетела, и сощурилась от яркого света. В дневниках Илис таился ответ на вопрос, который давно мучил отца, и сразу же взволновал меня, стоило услышать его историю. Разгадка все это время лежала на поверхности.

Сапфиры, необычного насыщенного синего оттенка, украшавшие диадему цариц Льен, в точности повторяли цвет моих глаз. Когда влияние венца усиливалось, эта связь становилась еще более прочной: радужка приобретала неестественную яркость. Удивительно, что я не подумала об этом раньше. Ведь все так просто! Отец же сам говорил, что у нас в роду синие очи — не редкость. Вот только о чем я не догадывалась — так это о том, что, как писала Илис, многие цари Льен специально брали в жены женщин с особенным цветом глаз. Они надеялись на благосклонность Берегини и молились, чтобы диадема признала именно в их супруге хозяйку: дар чтения чужих мыслей — слишком ценный, чтобы его упустить…

Я ничуть не сомневалась, что вся теплота Медона Фалькса к племяннице исчезла в один миг. Это произошло, когда он услышал о необыкновенно синих глазах новорожденной. Едва ли я представляла себе страх наследника престола по мановению судьбы лишиться всего, чего так он долго желал. Как цесаревичу, ему были открыты многие семейные тайны. Он не мог не слышать старую легенду, гласящую, что могущественный венец носят только царицы, никак не меньше. Брат отца охотился за мной, чтобы убить и тем самым убрать с дороги самую главную претендентку на трон.

Я горько рассмеялась. Глупости! Диадема венчала мою голову как влитая, но ничего не предвещало грядущей коронации. Кто бы мог подумать, что какие-то нелепые истории способны так сильно перевернуть чью-то жить. Нельзя представить, как бы сложилась моя судьба, не вмешайся в нее Медон. Может быть, жила бы где-то спокойно в царстве Льен, даже не мечтая побывать во дворце, а, может, — родители бы все-таки простили Викару дерзкий выбор жены, и я была бы окружена всеми родственниками, с детства постигая этикет и умение плести при дворе интриги. Сейчас об этом не стоило думать.

Важнее другое — то, что покойная царица неоднократно подчеркивала в своих записях, как самую главную мысль. Илис не скрывала уверенности, что основная задача артефактов царской власти — не помощь монарху, а защита всего царства. Вот только в отличие от многих других, она считала, что угроза исходит ни от соседних государств, ни от армий королей, желающих прибрать чужие земли к рукам, ни от кровопролитных войн, а от демонов, постоянно пытающихся прорваться из бездны на поверхность материка.

Перед лицом пролетел переливающийся золотом лист. Другие, пестрых осенних цветов, венчали резко пожелтевшие кроны деревьев. Бурые жилки выглядели как линии на раскрытой ладони. Я подняла один из опавших листов и рассеянно повертела его в пальцах, вдыхая пряный аромат сентября и продолжая напряженно размышлять о происходящем в царстве Льен.

Видение Лирана Фалькса подтвердило опасения царицы. Где-то в земле есть червоточина, через которую темным существам удается выбираться наружу. По коже побежали мурашки, хотя кружащий в танце осени ветер еще помнил тепло летних дней и зной жаркого полуденного солнца.

Против демонов нужно не менее сильное, чем их темная магия, оружие. Хризолитовая шкатулка, еще один артефакт царской власти, способна поймать и уничтожить уже прорвавшихся на свободу тварей, но, чтобы запереть остальных и не дать им дальше досаждать людям, нужен ключ — рубиновый перстень, украшающий длань кузена.

— Берегиня! Помоги стражам отца наконец-то поймать Лирана Фалькса. Он не может ускользать вечно. Промедление слишком дорого обойдется людям… — от всей души взмолилась я, вглядываясь в небесную синь.

Когда я поднялась со скамьи, и уже отряхивала платье от налетевших сухих травинок, позади раздался громкий топот. Я обернулась и с удивлением обнаружила запыхавшихся стражей. Они не скрывали облегчения, застав меня в добром здравии.

— Миледи!..

— Что произошло? — твердо спросила я, запутавшись в сумятице чужих мыслей.

— Миледи, какое счастье — с вами все в порядке! Его величество жалеет о своем решении оставить вас без охраны, — имелись в виду отосланные стражи, на самом деле принадлежавшие Дамиану Грасалю, а не царю. — Во дворце произошло несчастье. Пожалуйста, будьте благоразумны. Не уходите надолго одна.

— Несчастье? — нахмурилась я, невольно прижимая листы с записями, перевязанные лентой, к груди.

Говоривший мужчина, вытер выступивший на лбу пот. Отголосок чужого страха пошел на спад, страж успокаивался и медленно приходил в себя. То же самое происходило и с остальными. Когда стало ясно, что ничто пока моему благополучию не угрожает, появились другие стоящие внимания вопросы.

— Миледи, вы собирались отправиться в покои после визита к царю? — пытливо посмотрел на меня еще один подоспевший из дворца мужчина.

— Да, собиралась, но потом передумала, — пожала плечами. — Его величество разрешал мне визиты в парк.

— А кто знал о желании отдохнуть у себя?

— Я обмолвилась о своих намерениях в беседе с государем, — не понимая, к чему этот допрос, сказала я.

Стражи переглянулись. «Царь бы не стал убивать родную дочь, а если бы даже захотел — это не наше дело», — говорили эти взгляды. Я вздрогнула, резко осознав всю серьезность ситуации, в которую угодила. Нужно быть готовой ко всему. Моя жизнь давно висит на волоске, и многие жаждут стать тем самым человеком, что поднесет к тонкой нити нож.

— Кто пострадал?

— Ваша служанка, миледи, — опустил голову страж. — Кто-то принес в комнату горячий шоколад. Не дождавшись вашего появления, прислуга выпила уже остывший напиток. В нем оказался яд.

— Она?..

— Ее не спасли. Мне очень жаль, миледи.

Перед глазами пронеслось обычно улыбчивое лицо Ксаны с россыпью теплых веснушек на лице. Ей не стоило прислуживать мне. Уж лучше та леди с заносчивым характером, насмехающаяся над неспособной дать отпор служанкой, чем я. По крайней мере с предыдущей госпожой Ксана была в безопасности.

На секунду даже порадовалась, что ужасные новости настигли меня, когда на голове находилась сапфировая диадема. Не будь ее, и горечь от потери служанки совсем бы сразила, пробив в теле глубокую рану. Благодаря венцу, боль не затмевала собой все остальные мысли. Желание докопаться до истины пробуждалось внутри, как ненасытный голод, и велело наказать обидчиков невинно погибшей девушки.

Но я все равно старалась не думать о том, что бы произошло, не поменяй я своего решения отправиться в покои. А ведь кроме царя о моих намерениях знал еще один человек — Жером. Лорд явно догадался, куда я следовала. Я лишь в последний момент изменила решение, когда он уже давно ушел.

В безмятежно-светлых думах Жерома словно не оставалось места для тьмы. Но что если он всего лишь умело притворялся, служа не только Дамиану Грасалю, но и кому-то еще?

Напряжение, давно поселившееся во дворце, лишь нарастало, практически осязаясь в воздухе. Даже придворная суета утихла. Я не стала говорить стражам о своих догадках, помня об их способах достучаться до правды. Мне хотелось самостоятельно удостовериться, что столь верно служащий князю шпион не предал.

Слухи о нападении разнеслись по дворцу, как созревшие семена одуванчика, сдувшиеся порывом ветра. Мою пищу проверяли на яды, но злополучный горячий шоколад все равно оказался в комнате совершенно непостижимым образом, и я бы наверняка выпила его, вспомнив о Мевил, даже не догадываясь, что его принес враг.

Размышления о настоятельнице только усугубили безрадостный настрой, но я отбросила неприятные мысли прочь, желая раз и навсегда убедиться в непричастности лорда в нападении или, наоборот, что хуже, узнать неприятную правду и научиться жить с мыслью, что доверять нельзя даже тому, кто проявляет неизменную и искреннюю доброжелательность.

Жером ждал возле гостиной, расположенной рядом с его покоями, догадавшись, что после всего случившегося я непременно захочу увидеться. Взгляд лорда оставался спокойным и внимательным, как будто ничего неожиданного не произошло. Несмотря на уверенность, что после всего случившегося, я начну его подозревать, лорд выглядел собранным и невозмутимым, точно его благополучию ничто не угрожало. На секунду это пошатнуло мой решительный настрой, но я быстро взяла себя в руки и не позволила замедлиться, приближаясь к одному из членов совета.

— Миледи, — поклонился он. — Не буду лукавить, высказывая удивление нашей встрече. По правде говоря, я рассчитывал на скорый визит.

Я кивнула. Не хотелось тянуть время в обмене бессмысленными любезностями.

— Вы имеете отношение к убийству моей служанки?

— Ответ известен, мне нет нужды покушаться на вашу жизнь. Но вы ведь пришли не за этим, не так ли?

Его обескураживающая честность в ответ на прямо заданный вопрос не заставила меня стушеваться. Жером видел людей насквозь. Я прищурилась, понимая, что такие люди могут стать опасными противниками, если… захотят. А Жером не желал выходить из тени, предпочитая созерцать работу других пауков, не плетя кружева паутины интриг самостоятельно.

— Что побудило вас так решить? — все еще не расслабляясь в его присутствии, сказала я.

— Вы чувствуете себя запутавшейся и надеетесь на помощь в поисках недостающей детали головоломки. К счастью для нас обоих, мне действительно есть, что сказать. Вы ничего не ощутили во время визита к царю? Возможно, небольшая слабость или… легкий холод.

— Хотите сказать, Шан…

— Не называйте ее имя вслух, миледи. Во дворце слишком тонкие стены, чтобы позволять себе такие смелые высказывания. Когда я шел к вам по коридору, собираясь передать последнюю часть дневника, то несколько хрупких снежинок пронеслось мимо в воздухе. Если бы не упавший луч света, даже бы внимания не обратил.

— Но ей нет нужды причинять мне вред, — нахмурилась я, вспомнив о намерении королевы Сагасса выдать меня замуж.

— Подумайте, миледи, не прозвучало ли во время разговора с отцом чего-то такого, что заставило бы эту особу изменить решение? Она явно спешила, всего на мгновение разминувшись со мной.

— Вы полагаете, беседу подслушивали, — моментально собралась я, раздумывая над дальнейшими действиями. Если ее величество в самом деле услышала нечто не предназначенное для ушей, то теперь она не остановится ни перед чем, чтобы убрать меня с пути. Трон достался Шанталь слишком тяжело, и она собиралась сделать все возможное для удержания власти.

— Такого я не говорил, но вы вправе так думать, — улыбнулся Жером, избегая в открытую обвинять царицу в преступлении.

Соображения лорда звучали достаточно убедительно, но я не решалась сразу в них поверить. Изворотливая Шанталь с легкостью ударит в спину или избавится от соперницы, подсыпав яд. Но все-таки оставалось что-то, мешавшее целиком поверить в ее поступок.

В раздумьях я даже не заметила, когда осталась в гостиной одна. Жером ушел, оставив меня в одиночестве сражаться в выстраивающимся вокруг заговором. Его высказывания создали нужную почву для размышлений. Поставив подбородок на сомкнутые ладони, я шаг за шагом вспоминала случившееся за день, по крупицам восстанавливая каждую секунду пребывания во дворце. Вот я прихожу к Викару, вот отец приоткрывает завесу прошлого… И в самом деле в кабинете будто действительно холоднее, чем должно быть. Гулял сквозняк, но не такой явный, как тогда, когда Шанталь находится рядом, а словно она стояла достаточно далеко… Не должна ли я была поймать отголосков ее мыслей?

Едва ни выругалась вслух. В присутствии царицы я так привыкла закрываться от ледяных дум, что вполне могла сделать это, не задумавшись. Да и если подумать, сагасская магия хранит столько загадок, что впору сомневаться, не припрятаны ли у ее величества совсем неожиданные козыри в рукаве платья.

Тяжело вздохнула. Но больше всего поражало другое: почему именно горячий шоколад? Не вино, столь хорошо скрывающее яды, не обжигающе горячий чай, не сладкий сок. Ведь есть столько всевозможных вариантов, более доступных и простых. Ответ заставил резко выпрямиться и пойти по кругу, меряя шагами комнату.

Любой другой напиток я могла оставить без внимания, но после произошедшего с Мевил не стоило сомневаться: при виде дурманяще пахнущего горячего шоколада невольно вспомню о погибшей настоятельнице и, погрузившись в прошлое, с ностальгией возьму в руки чашку, от которой исходит ни с чем несравнимый тонкий аромат корицы.

Я не верила в совпадения. Кружку явно принес знающий о визите к Мев человек, составивший компанию во время поездки и столь тщательно следивший за потраченным на беседу временем. В покои настоятельницы заходил только один мужчина — малодушный слуга, после ухода со сцены Грасаля вырвавшийся на свободу, — Марн.

Я сложила руки в замок, крепко сжав пальцы. Новая картина произошедшего выглядела куда убедительнее прежней. Шанталь бы ни за что не пошла лично в мои комнаты. Куда больше же в стиле интриганки использовать для этих целей слугу, от которого не жалко избавиться. Грубая, но уже довольно привычная роль отравителя Марна позволила бы с легкостью переложить вину с царицы на другого человека. Докажи, что слуга уже пытался погубить монарха, и теперь все быстро поверят, что преступник пошел на убийство дочери государя. Никто не подумает, что прекрасная и мудрая царица возжелала убить набившую оскомину во рту «бастарду».

Осталось лишь сообразить, как сделать так, чтобы Шанталь поплатилась за смерть Ксаны. Может быть, сапфировая диадема и притупляла многие эмоции, но одно чувство вырывалось на волю с неизменной силой — жажда мести. Царица должна запутаться в своей паутине, пока не успела накинуть сеть еще и на меня.