Негодующая буря практически успокоилась, когда мы с князем Нерстедом покинули храм. Дождь все еще мерно накрапывал по крышам, отбивая успокаивающую мелодию, с золоченых листьев деревьев скатывались блестящие капли, а посвежевший после грозы воздух заставлял вспомнить об уютном доме, где ждет тепло разожженного камина и ароматный чай. Небо посветлело: сквозь растворяющиеся тучи проглядывали яркие лучи солнца, казавшиеся гораздо светлее обычного на фоне глубокой сини.

— Вы нашли, что искали? — спокойно поинтересовался Нерстед.

— Более чем, — ответила ему, залезая в экипаж.

И вот снова застучали колеса, лениво перекатываясь по выложенной камнем дороге… Я отодвинула штору от окна и, придерживая край ткани пальцами, нехотя вгляделась в оставленный позади пейзаж. Ничего не указывало появление Дамиана Грасаля. Стражи, патрулировавшие улицы, даже не догадывались, что искомый человек только что улизнул прямо из-под их носа.

Когда мы проехали через ворота и попали на территорию дворца, в душе появилось какое-то неясное волнение. Я напряглась, целиком погружая в мысли направляющейся по своим делам прислуги, и вздрогнула. Это случилось! Лиран Фалькс здесь.

Но как его удалось удержать? Неужели стражи нашли, как остановить Тьму и не дать ей вызволить кузена на свободу?

Едва экипаж остановился, я подхватила юбки и, на ходу попрощавшись с Нерстедом, поспешила к царю. Стражи словно не замечали меня, погрузившись в хлопоты, сопровождавшие перемены. Еще бы! Когда-то на Лирана Фалькса возлагались большие надежды. Люди считали его единственным претендентом на трон, пока Дамиан Грасаль не обнаружил скелет, прячущийся в семейном шкафу царского рода, и не разыскал Викара. Теперь цесаревич снова вернулся, правда не в окружении сияющей свиты и не с короной на голове, а в тяжелых кандалах, источающих холодный блеск железа.

Меня остановили лишь перед кабинетом монарха:

— Туда нельзя.

— Пропустите, мне назначено.

Можно было бы, конечно, помахать перед их носом бумажкой с вензелем Святейшества, но сейчас не время и не место открывать свое происхождение.

— Имя?

— Айрин Сольн.

Я уже зашла внутрь, когда краем уха услышала, как приятель отчитывает проявившего излишнюю бдительность стража:

— Бестолочь! Это бастарда царя. В какой глуши ты провел последний месяц, если не знаешь?

Но вот двери закрылись, и я натолкнулась на чуть растерянный взгляд монарха.

— Айрин?..

Викар пребывал в явном смятении, и имя ему — Шанталь. Царица, сидящая в кресле, просто светилась от счастья. Ее радость оказалась столь велика, что мой нежданный визит даже не заставил брезгливо поджать губы. Неужели ее величество так обрадовалась схваченному Лирану Фальксу?..

Я быстро одернула себя и присела в реверансе. Шанталь та еще «приятная» особа, но эта особа — царица Льен. Не стоит забываться в ее присутствии.

— Айрин, как чудесно, что вы пришли! — в свойственной ей воркующей манере воскликнула жена Викара. — Теперь вся семья в сборе.

Последнее, прозвучавшее из ее уст, едва не побудило передернуться от отвращения. Беглый взгляд на отца говорил, что он совсем не рад моему приходу. Царь всеми силами старался думать о чем угодно, кроме новости, которую ему сообщила супруга минуту назад. Да, он надеялся скрыть эту весть от меня, но мысли в голове — не произнесенные вслух слова, которые дают возможность решить, что сообщать, а что оставить при себе, и не хотели быть тайной.

Шанталь же, наоборот, распирало от желания поделиться произошедшим. Она положила руку на свой все еще плоский живот и ласково погладила его под недовольным взглядом монарха. Викар достаточно продемонстрировал, как относится к разглашению секрета, но жена проигнорировала его чувства. Интересно, сколь долго отец собирался после услышанного скрывать положение супруги?

— Хвала небесам! — победоносно провозгласила ее величество. — Я беременна. Скоро у Викара появится наследник. Даст Треокий, это будет мальчик.

Правительницу наблюдали самые лучшие лекари. Не стоило сомневаться в их решении. Шанталь действительно понесла! Ноги невольно подкосились. С трудом удержав равновесие, я села в кресло. Когда-то это бы все равно случилось… Но как же до безумия хотелось оттянуть момент! Теперь царица еще больше упрочит положение. Ей уже поклонялся народ, но после рождения наследника она станет в глазах людей едва ли не настоящей святыней.

Шанталь быстро подстроилась под новые условия, став для жителей царства практически родной. Даже сейчас, когда ее никто посторонний не слышал, она обратилась к Треокому, хотя изначально чтила других богов.

После всего произошедшего стоило потерять надежду отомстить за смерть Ксаны и еще больше обеспокоиться за свою жизнь. Ее величество была готова добиваться своей цели, продирая путь когтями и клыками и никого не щадя на своем пути.

— Ч-чудесная новость, — не сразу нашлась я.

— По этому случаю скоро состоится бал, — вмешался отец. — У нас будет несколько поводов для праздника.

Отец имел в виду и беременность супруги, и победу над давним врагом, и объявление уже взрослой дочери великой княжной.

«Прости, — посмотрел на меня папа. — Хотел все рассказать лично. Но Шанталь… Она не удержалась».

Теплая, мечтательная улыбка осветлила лицо Викара. Он был рад. Несмотря ни на что, рад. В конце концов, он любил эту женщину, хоть и не такой страстной и сильной любовью, какая знакома юнцам, и всегда хорошо относился к детям. Вот оно, исполнение его желаний, — большая семья и покой. Только в эта семья не могла похвастаться ни сплоченностью, ни поддержкой…

— Что это у вас, милая? — глаза Шанталь «нащупали» бумажку, которую я уже не знала, куда деть.

— А это, — сказал отец, подходя ближе и приобнимая меня за плечи, — вторая чудесная новость за сегодня — подтверждение того, что Айрин — моя законная дочь.

— Что?! — резко подскочила его супруга.

По комнате вихрем закружились снежинки, ветер разметал по столу листы, и возник такой холод, что я пожалела об отсутствии рядом плаща, чтобы накинуть на плечи. Вид обычно сдержанной царицы позабавил: волосы разметались, на щеках появились лихорадочные пятна. Шанталь потеряла дар речи и стояла, раскрыв рот, как рыба, выброшенная на сушу.

Вся показная симпатия ко мне исчезла в один миг. Она прожигала меня таким взглядом, полным ненависти, какой не обращают друг на друга даже злейшие враги. Маска лицемерия сползла с лица Шанталь, обнажая истинную гнилую насквозь натуру.

Я не удивилась такому преображению, а вот для государя подобное было в новинку. Заметив, как он нахмурился, царица попыталась взять себя в руки, но прежние сладкие нотки в голосе теперь звучали просто смешно.

— Но дорогой… Ты ведь не говорил, что собираешься признать бастарду.

— Я не вижу в этом ничего, что стоило бы обсуждать. Ты же сама не раз утверждала, как расположена к Айрин.

— Она чудесная девушка, — поджав губы, быстро взглянула на меня Шанталь, — но не имеет достаточно манер и умений, чтобы быть великой княжной. Это большая ответственность! Разве ты не хотел оградить ее от интриг придворной жизни?

— Я действительно этого желал, — улыбнулся Викар. — Но потом вмешалась твоя сестра.

— Аиша подобрала для Айрин хорошую партию. Милая, — обратилась царица ко мне, вдруг вспомнив о моем присутствии, — я знаю, как страшно выйти замуж за человека, которого никогда не видела. Но поверьте мне, о таком союзе можно только мечтать! Это достойный и знатный муж, который, я уверена, обеспечит вас всем желаемым. Его земли богаты, а слуги учтивы. Прости, дорогой, но не один князь царства Льен не сможет предложить твоей дочери подобного.

— Значит, ты знала? Знала, для чего королева Сагасса приняла Айрин в свой род?

— Ну, конечно, — нервно рассмеялась Шанталь. — Мы все должны быть благодарны ее величеству за помощь. Викар, всем отцам тяжело отпускать дочерей. Но дети рано или поздно вырастают, и им пора вылетать из гнезда. Айрин не сможет вечно жить здесь.

— Сможет, — упрямо возразил царь, — если понадобится.

— Я не желаю выходить замуж за незнакомца, ваше величество, — процедила я Шанталь, — и не вам вершить мою судьбу.

— Милая, вы мне еще «спасибо» скажете! О таком супруге, союз с которым вам предложили, каждая девица мечтает.

— Достаточно, — остудил ее намерения царь. — Я не желаю это больше обсуждать.

— Как тебе удалось уговорить его святейшество подписать подобную грамоту? — кинув взгляд на бумагу, спросила Шанталь у Викара.

— Ему не пришлось, — с немалым удовольствием сообщила я. — Ведь заверить уже давно свершившийся факт — обязанность предстоятеля, а не блажь.

Царица побледнела.

— Что это значит? Викар… Ты… Ты…

— Да, я был женат. Говоря, что Айрин — моя законная дочь, я имел в виду, что она с самого рождения была Фалькс.

Это известие окончательно сразило Шанталь. Она патетично прижала ладонь ко лбу, словно ее ударили.

— О боги! Кто еще об этом знает?

Я закусила губу. Напряжение в комнате все нарастало. Я чувствовала себя канатоходцем, балансирующем на протянутой через пропасть веревке. Каждое лишнее движение, каждое неосторожное слово могло стоить жизни. Я нашлась с ответом еще до того, как Викар успел взять слово:

— Достаточно людей.

«Так, Айрин, соберись, — жестко приказала себе. — Она не должна догадаться, что все это — ложь».

— Его святейшество, разумеется, остальные служители, присутствовавшие при получении грамоты, князь Нерстед, сопровождавшая нас прислуга… Всех не перечислить.

— Прислуга, — задумчиво причмокнула Шанталь.

Я уловила ее мысль, где челядь — там и сплетни. Достаточно узнать секрет одному, как через мгновение ока тайна откроется всему двору.

«Неблагодарная дрянь! — уставилась в мою сторону царица, притронувшись к кулону, которого я не видела на ней раньше. — Клянусь всеми богами, я уничтожу тебя. А Грасаля, наградившего этой побрякушкой на голове, заставлю так мучиться, что он будет умолять о пощаде. Не думай, что завладеешь троном! Ты всего лишь девчонка. Носить корону будет только мой сын!»

Я ощутила себя так, словно меня крепло приложили о лед. В голове гудело, как после удара, все тело болело и покраснело от холода.

Черный бриллиант, острием смотрящий в корсаж царицы, явно появился на шее неслучайно. Каким-то образом ей удалось выведать о силе сапфировой диадемы, и Шанталь нашла достойное оружие против нее.

— Ваше величество, проверьте покои супруги. Уверена, в них вы обнаружите следы яда. Маги подтвердят — точно такой же был в напитке, оставленном в моих комнатах. И да, папа, будь осторожнее с князем Сельм-Рамстом. Он больше служит ей, а не тебе, — процедив все это, немедленно покинула кабинет, оставив их разбираться между собой.

Последнее, что я увидела прежде чем закрыть дверь — обезумевшее от ярости лицо Шанталь и ошарашенный отец. Не стоило сомневаться, царица будет отпираться до последнего, а значит, мне нужны были веские доказательства, чтобы убедить царя в обратном.

— Стража! Немедленно разыщите лорда Брайля и велите ему прийти ко мне, — в спешке отдала приказ и направилась в покои дожидаться Жерома.

Волнение дикой кошкой скреблось в душе. Я не находила себе места. Подойдя к своим комнатам, едва не налетела на уже знакомых дам. Они все так же увлеченно шушукались, опомнившись, лишь когда я практически наступила на подол.

— Ах, князь такой мужчина! Хорош собой, знатен, богат… Одно плохо — женат.

— Когда это вас останавливало, милочка? — усмехнулась вторая и моментально переменилась в лице, обнаружив мое присутствие.

Я кинула на них недобрый взгляд и скрылась в комнате. Хотелось метаться, как тигр в клетке. Время в ожидании тянулось бесконечно. Я сцепила пальцы, размышляя о будущем. Когда терпение уже практически иссякло, в моей гостиной появился Жером.

— Миледи.

Как всегда неукоснительно вежливый и одетый с иголочки, по последней светской моде в камзол светлых тонов, он склонил голову в поклоне. Я махнула рукой, показывая, что сейчас не самое удачное время для формальностей.

— Вам не удалось найти доказательства причастности ее величества на мою жизнь?

Он неодобрительно поджал губы, коря за излишнюю откровенность, когда разговор могли подслушать.

— Факт встречи со слугой не оставляет сомнений. В остальном — пустые догадки. Доступ в ее спальню закрыт. Возле царицы находятся только проверенные временем, неподкупные слуги, приехавшие из Сагасса, а новых любовников она пока еще не спешит заводить.

— Любовников?.. — опешила я и тут же тяжело вздохнула. — Подтверждение встречи… Уже лучше, чем ничего.

— Этого мало, что обвинить особу королевских кровей.

— Поздно. Я уже это сделала.

— Вы… что?! Айрин… — устало протер веки Жером. — Вы ведь понимаете, сколь неосмотрительно поступили? Ваше слово против ее ничего не значит, а царица теперь, когда знает, что вы все выяснили, оборвет концы, и уже ничего нельзя будет сделать.

Я заломила руки и села на кушетку.

— Знаю… Но хочется надеяться: мое слово что-то значит для отца. Остальные меня не заботят.

Жером покачал головой.

— Глупая, глупая девчонка. Во дворце нельзя слепо доверять чувствам, если хочется выжить.

Ну и пусть глупая! Зато не черствая как сухарь, подобно придворным. Уж они-то точно бы все рассчитали!

Да, я совершила ошибку, но ведь все нормальные люди допускают промахи? Это не повод меня отчитывать в конце концов!

Я подошла к окну и отодвинула штору, впуская в комнату свет. Взгляд невольно упал вниз. Я замерла, совсем забыв, что собиралась ответить.

— Разве сейчас подходящее время для прогулок? Все дороги, кроме главной, развезло… И то кучер переживал, что нам придется искать ночлег поблизости… — пробормотала я, невольно вспомнив мысли везущего нас с князем мужчины.

— На одну из конюшен упало дерево.

Я резко обернулась.

— Боги! Никто не пострадал?

— Не волнуйтесь, — успокоил Жером. — И звери, и люди целы.

Он подошел ближе и, тоже выглянув наружу, добавил:

— Но, видимо, конюху все-таки пришлось увести часть лошадей…

— Красивая, — обратила внимание на смоляную красавицу, которую как раз вели под уздцы. Даже издалека было видно, как перекатываются мышцы под шкурой. Гладкая шерсть переливалась на солнце, отливая синевой.

— Чистокровный арманьельский мустанг… — с придыханием произнес лорд.

Он улыбнулся, но как-то вымученно, и потер подбородок рукой. А вот в голубых глазах появились яркие искры, вспыхнув звездами на утреннем небе.

— Хотите такую же? — кивнула на скрывающуюся из виду кобылу.

Жером тяжело вздохнул, запуская пятерню в пшеничные волосы.

— Они прекрасны, но стоят на вес золота. Завидую тому богачу, который может позволить себе подобную роскошь!

— Возможно, это лошадь царя…

— Нет, Айрин, вряд ли. У его величества личная конюшня, и за ней следит совершенно другой человек.

Такая осведомленность удивила. Вероятно, шпион Грасаля действительно сильно влюблен в лошадей, раз столько знает про их содержание при дворе. Я быстро сообразила:

— Так вы не видели эту кобылу раньше? Значит, она появилась совсем недавно…

— Нет, если бы такое сокровище привезли давно, я бы уже знал. Настоящий арманьельский мустанг! Здесь, в Мауроне! Кто бы мог подумать…

— И кому подобное по карману?.. — задала я в вопрос в пустоту. Лорд не ответил, с сожалением поворачиваясь спиной к окну.

— Уж точно не мне, — усмехнулся он.

— Жером, прошу вас, узнайте, кому принадлежит лошадь и кто из князей в последнее время допустил совершенно неоправданные траты.

— Леди напала на след? Хорошо, я сделаю все возможное.

Лорд откланялся и ушел выполнять мое распоряжения. Оставшись одной, я долго стояла возле окна, вглядываясь в разгорающийся закат. Оранжевые лучи подожгли небо, осветив его багряными всполохами. Рыжие пятна бликующего света смотрелись как веснушки на коже Ксаны. Но потом все померкло, и яркие краски исчезли, уступив непроглядной синеве ночи. Она накинула на город бархатные объятья, погружая один дом за другим в сон.

Когда в комнате стало совсем темно, я наощупь достала свечи и с зажженным канделябром направилась в спальню. Открыв дверь, замерла на пороге, едва не заорав от страха. На кровати по-хозяйски разлегся темный зверь и немигающе уставился в мою сторону золотисто-зелеными глазами.

Не то огромная собака, не то дикая кошка, грациозно потянулась и зевнула, невзначай демонстрируя острые, как верянские клинки, клыки. Я попятилась.

Если до этого превращение Грасаля не так затрагивало фигуры, то теперь передо мной предстало настоящее животное, не наделенная ничем человеческим. Я в шоке застыла, не зная, как вести себя с неожиданно появившейся «зверушкой» и медленно, стараясь не создавать лишнего шума, поставила канделябр на прикроватный столик.

Чудовище внимательно уставилось на меня огромными глазищами, не спеша подниматься с постели, но и не оставляя сомнений в том, что потребуется всего миг и эти милые зубки сомкнутся на моей жалкой шее.

— Дамиан? — тихо позвала я.

Зверь оскалился и зарычал, не двигаясь с места. Мысленно ругая всеми словами князя за неосмотрительность, подобрала юбки и аккуратно избавилась от стучащих каблуками по полу туфель. Ноги в шелковых чулках обдало холодом.

Ночной гость вроде немного успокоился, но все еще смотрел с угрозой и немым предостережением в пылающем взоре. Я сделала первый шаг ему навстречу и остановилась, проверяя реакцию. Чудовище, занявшее место Грасаля, не шевелилось. Чуть осмелев, подошла еще ближе.

Существо выглядело сотворенным из тьмы и ночи, а не плоти и костей. Полупрозрачная и тлеющая дымом на концах шерсть немного вздымалась, окутывая тело. Только глаза ярко сияли во мраке, как зажженные свечи, только источали не теплый, а какой-то холодный свет.

— Тебя нельзя здесь находиться, — четко произнесла, глядя в эти светящиеся огоньки.

Мне показалось или зверь действительно насмешливо фыркнул? Я вопросительно приподняла брови, вглядываюсь в нахальную морду.

— Тебя везде ищут!

Он склонил голову, глядя, как собака на нерадивого щенка. Я уперла в бока руки, уже начиная злиться.

— И вообще мало ли, где ты шлялся! Служанка только заменила белье. А если блохи?

Наверное, если бы он мог закатить глаза, то сейчас бы это сделал. Насмешливый взор говорил: «И как в этой чудесной, сотканной из невесомой тьмы, шерсти, способны обжиться насекомые? Разве какие-то мелкие твари способны осквернить подобное совершенство?»

— Не знаю, какие-то другие блохи… демонические, — совсем обескураженно сообщила я и поняла, что уже сама улыбаюсь.

Зверь вытянулся и закрыл лапой морду. Но я поняла, что он уже не злился. Огонек сознания пробудился в этом свирепом существе, и уже не нужно было так беспокоиться за свою жизнь.

— Ну раз блох у тебя нет, то я могу погладить?

Несмотря на бодрый голос, жутко нервничала. Он не мог не чувствовать эту волну тревоги от меня, но не подавал вида. Завороженно протянула руку и коснулась полупрозрачной шерсти. Часто дыша, зверь развернулся и обнюхал мою кисть, чтобы окончательно успокоиться. Зубастая пасть чуть приоткрылась, и я уже едва отскочила прочь, когда возле пальцев показался шершавый язык.

— Х-хороший мальчик, — заикаясь похвалила я.

Я задумчиво погладила зверя. Ощущения были довольно странные. Шерстинки щекотали кожу, как гусиное перо. Наверное, то же можно испытать, прикоснувшись к потоку теплого воздуха, скользящего по ладони. Существо чуть прикрыло глаза, явно готовясь задремать.

— Дамиан?

Он не повел и мордой, только удобнее обустраиваясь на кровати. Ну и отлично! Только невиданного животного, от которого не знаешь, что и ждать, мне не хватало в соседях! Я насупилась, но он будто не заметил моего недовольства, кладя голову на подушку. Единственную, между прочим! Ну, ладно, на удобстве дочери царь не поскупился, и подушек все-таки было несколько. Но это самая любимая!

— Спи! — пригрозила я. — Но если кто-то придет, не думай, что буду выгораживать!

Мерное дыхание засыпающего гостя послужило мне ответом: кто сунется ночью в спальню к леди? Хотелось надеяться, что утром не придется приводить в себя служанку, зашедшую помочь госпоже. Смиряясь со своим положением, я направилась в ванную. Посвежев, натянула самую закрытую из ночных рубашек и легла рядом на кровать. Там на мгновение задумавшись, обхватила зверя рукой и задремала, уткнувшись носом в невесомо-мягкую и удивительно ничем не пахнущую шерсть.

Где-то рядом раздался тихий треск, но, расслышав его сквозь сон, я даже не пошевелилась, не придавая значения возможной опасности. Все тревоги улетучились, оставшись где-то там за чертой, отделяющей царство сновидений от холодной яви…