Тысяча мелких иголочек впивалась в кожу, разнося ноющую боль. Я вытащила из-под щеки затекшую руку и перекатилась на спину, распластавшись на постели в позе звезды. Цепочка событий прошедшего дня восстанавливалась с трудом. Сладко зевнув, медленно протерла глаза и так резко подскочила, что даже в ушах застучало.

Взгляд упал на вторую половину кровати. Пусто! О ночном визите напоминали только вмятина на простыне да подушка, небрежно лежащая в изголовье. Легкий флер мужского запаха щекотал кожу.

Я пригладила взлохмаченные волосы. Все внутри сжималось от непонятного чувства. Не заметили ли придворные ничего подозрительного? Я напряглась, вслушиваясь в какофонию чужих мыслей, и облегченно вздохнула — обошлось. Темный зверь сбежал, оставив вместо себя лишь призрак щемящего сердце сожаления.

Я поставила ступни на холодный пол и замерла. Послышалось? Вряд ли. Из ванной комнаты доносился тихий плеск, вода звенела и пела. Приглушенные звуки сливались в напряженную мелодию, будоражащую что-то в душе. Она стягивала нутро в тугой узел, не позволяя спрятаться от волнующих мыслей. Наваждение кружило голову крепленым вином.

Интересно, в каком облике князь мылся — в том, что предстал ночью, или в ином… настоящем?..

Воображение сразу нарисовало горделивую стать Грасаля, заставив облизнуть пересохшие губы. Вот он медленно приблизился к еще с вечера набранной лохани и ослабил шейный платок. Золотистый шелк заскользил по шее и упал вниз, на серый камень. Темные волосы, заискрились в свете зажженных в углах комнаты свечей.

Вот пальцы Дамиана нащупали пуговицы на черном, отдающем изумрудной зеленью камзоле, и князь сложил верхнюю одежду на столик. А дальше с его плеч скатилась белоснежная сорочка из тонкого полотна, обнажая бледную, несмотря на недавнее лето, кожу…

Я обратила взор на широкие плечи, с любопытством задержалась на груди, спустилась вниз на упругий живот. Темная дорожка волос исчезала в обмотанном на бедрах полотенце. Дыхание перехватило от странной смеси вожделения и нетерпения. Чего-то хотелось… Но чего?

Я спешно перевела взгляд выше и уставилась в насмешливые глаза. Грасаль, абсолютно обнаженный, если не считать нелепого куска ткани, надетого лишь для того, чтобы потом его снять, молча стоял, самодовольно упершись руками в бока. Сколько времени уже прошло? Как давно фантазии обрели плоть и кровь?

Я закусила губу. Легкая растерянность пробежалась маленькими мурашками по коже. Внизу живота зародился жар, вспыхнувший, как сухая трава от неосторожной искры. Я сцепила ноги плотнее, не в силах погасить этот огонь.

На волосах князя блестела вожделенно-холодная влага. С груди скатывались прозрачные капли воды, исчезая за краем белого полотенца. В душе пробудилась незнакомая ранее жажда, и я опустила взор ниже, чтобы со всем интересом уставиться на мокрые следы под ногами Грасаля. Попытки подумать о чем-либо другом, кроме только что вышедшего из ванной мужчины, увенчались крахом.

Молчание слишком затянулось. При этом Дамиан держался с уверенностью человека, знающего будущее наперед, а я с головой погрузилась в игру, правил которой не знала. Что случится, если я проиграю? Чутье подсказывало: оступлюсь — и буду вечно сожалеть о неудаче.

Князь позволял разглядывать себя. Я изучала его, хищника, запертого в людском теле, слепо веря, что зверь не нападет, но стена между нами существовала только в моем воображении.

Я тяжело дышала, словно только что завершила пробежку.

Ноздри хищника раздувались, втягивая аромат моего желания. Он не спешил, зная, что жертва уже попала в силки.

Я вцепилась пальцами в простыню, но она не могла меня спасти. Ничто не остановит тигра, уже сделавшего прыжок.

— После подобной выходки ты обязан на мне жениться.

Голос прозвучал неожиданно хрипло. Я прочистила горло, исподлобья разглядывая на шаг приблизившегося Грасаля. Неужели он забыл, принимать ванну в покоях девицы, особенно государевой дочки, мужчине, обреченному этим же самым царем на казнь, — не самая лучшая мысль? Кто-кто, а Дамиан Грасаль совершенно не представлялся мне в роли заботливого супруга.

Он фыркнул.

— Обязан, только если меня заметят. Но этого не случится.

Я задумалась на мгновение.

— А если закричу?

Взор упал на мужскую грудь. Он стоял так близко, что я видела каждый волосок на бугрящихся мышцах. Досадливо закусила губу, смотря на Грасаля снизу вверх. «Поза подчинения», — участливо напомнило сознание.

— Кричи, — парировал князь. — Я не запрещаю.

Я набрала в рот воздуха, всем своим видом демонстрируя, что действительно готова это сделать, но он даже не пошевелился.

— Думаешь, не смогу?

— Нет, полагаю, что никто не услышит. Я накинул на комнату полог тишины и наложил на дверь запирающее заклятье.

В его глазах промелькнуло нечто такое, что я вдруг вспомнила, в каком виде пред ним предстала. Сорочка, хотя и скромная, едва скрывала фигуру, а вставки из сельмского кружева открывали куда больше, чем хотелось бы. Кожа вдруг стала необыкновенно чувствительной. Даже самая нежная ткань казалась наждачной бумагой, но вместо того, чтобы раздеться, избавившись от нее, я медленно встала и небрежно накинула на плечи шелковый халат. Пусть думает, что совсем меня волнует.

— Я же просила уйти, — едва слышно произнесла я.

— Разве ты сама веришь, что это возможно? — дыхание Дамиана защекотало ухо. Я вздрогнула, не заметив, как он подошел.

Он обогнул меня по кругу, встав так близко, что я ощутила дурманящий запах мужской кожи — такой особенный, который отличает лишь его. Князь медленно, давая шанс пресечь это действие, развязал пояс халата, путами связывающий мое целомудрие. Я сама не заметила, как дернула плечами, сбрасывая ненужную ткань вниз. Дамиан очертил овал моего лица, провел тыльной стороной ладони по шее и коснулся пальцами лямки сорочки. Тонкая нить соскользнула на предплечье…

Я подалась вперед и впилась поцелуем в его мягкие губы. Как же сильно этого не хватало! После долгого холода, сковавшего отношения льдом, вспыхнувшая искра грозила перерасти в непотухающий пожар.

Я вцепилась в плечи князя, притягивая ближе. Мне хотелось ощутить на себе тепло его кожи и захлебнуться в запахе. Медленно изучать тело Дамиана и воплотить в жизнь потаенные желания. Поддаться искушению и таять под нежным натиском врага. В какую-то секунду я не сдержалась и слизала оставшуюся после купания влагу с его груди. Сладкая горечь осела солью на языке.

И вот он мой, весь мой… А я могу делать, что захочу.

Глаза вожделенного мужчины резко потемнели.

— Это на всех женщинах так сказывается жизнь в монастыре?.. — в голосе послышалось нотки восхищения. Я приподняла голову, в глазах, наверняка, стоял шальной блеск. Опьяневшая от князя, я не скрывала своих чувств. — Ты сводишь меня с ума, фиалка…

Дамиан приподнял мой подбородок, снова целуя. Его язык раздвинул готовые подчиниться губы, и я растворилась в этом мгновении, не стыдясь своего порыва. Слова о защите на комнате подействовали магически. Я забыла, что во всем мире есть еще люди, кроме нас. Все стены рухнули. Предубеждение, разочарование, мстительная ненависть… Ничто не имело былого значения. Только я и он.

Мне было достаточно Дамиана. Хотя нет, его мне постоянно мало…

Грасаль нащупал край сорочки. Я нехотя прервала поцелуй и вытянула руки, позволяя снять ее с себя. Не смущаясь наготы, словно не в первый раз предстала перед мужчиной голой, легла на спину, позволяя лицезреть себя целиком. Я манила его взглядом, я приглашала его приблизиться, я была совершенно одурманена. Лопатки защекотал холод простыней, но даже он не отрезвил помутненный разум. Дамиан смотрел… так, что казалось, ласкал взором.

— Айри-ин…

Я казалась себе иной — неожиданно чувственной, открывшей в себе ранее незнакомые грани, и не стеснялась желаний собственного тела, какими бы греховными они ни были. Напрасно, внимала наставлениям в монастыре, в ответственный момент они просто выветрились из головы. Но я не сомневалась в своем решении. Лучше один раз познать любовь с желанным мужчиной, чем ненавидеть каждую ночь в объятиях опостылевшего мужа.

— М-м-м… — пробормотала я, не в силах говорить членораздельно, пока Дамиан оставлял дорожку из поцелуев. Сначала шея, потом ключицы, затем еще ниже… Я, как железо, плавилась от тепла его рук, податливо принимая нужную форму.

— Айри-ин… — еще одно прикосновение, и я выгнулась дугой. — Ты уверена?

Его губы остановились возле внутренней поверхности бедра. Ожидание слишком затянулось. Я дернулась, соблазняя прикоснуться, и, о, богиня, как же это хорошо…

Уверена ли я? Демоны раздери, да какие могут быть сомнения?! Плевать на поруганную честь, на громкие титулы и осуждение. Мне все равно, если пойдут сплетни. Я давно этого желала! Я хотела его прямо сейчас и не могла думать ни о чем другом. Взгляд остановился на выпуклости на полотенце. Вместо ответа убрала кусок разделявшей нас ткани.

Облизала губы.

— Сейчас или никогда.

Дамиан издал рык. Крылья его носа раздувались, впитывая мой запах с вожделением человека, зависимого от дурного порошка. Зверь внутри был готов напасть, подчинить себе. Я не сопротивлялась вторжению, наоборот, застыла в волнительном ожидании. Дыхание замерло на губах. Он был совсем близко, но еще слишком далеко.

— Дамиан…

И вот он во мне. Я горела им и плавилась от каждого прикосновения. Огонь бежал по моим венам, но вместе с ненасытным удовольствием внутри воспламенялась боль. Грасаль накрыл мои губы своими, стирая готовый сорваться крик. Рука поглаживая легла на низ живота, источая спасительный холод. Неприятные ощущения растворились без остатка, и на смену целительской магии пришла другая, но куда более сильная — магия любви.

Его руки скользили по телу, изучая изгибы и задевая те точки, о существовании которых я и не догадывалась. Я не знала, что умела так чувствовать, так желать кого-то, так прикасаться. Он играл со мной, как опытный музыкант на наале. Я откликалась на эти ласки, тянулась навстречу с его именем на устах и млела от удовольствия. Взгляд зеленых глаз прожигал насквозь, и я расцветала под ним, не сдерживая себя и не побуждая остановиться. Дамиан, Дамиан…

— Дамиан!

Он был везде. Я стала его частью. Мы слились, и это казалось таким естественным и закономерным, что я не знала, как жила прежде. Прошлое покрывала серая пелена, и лишь его присутствие привносило в мир яркие краски.

Дамиан дразнил, водя языком по моей коже, и искушал, провоцируя на ответные действия. С тихим стоном укусила его в плечо, раззадоривая сидящего внутри мужчины зверя. Напряжение все нарастало. Я дрожала от возбуждения, собственное тело казалось натянутой струной. Все чувства разом обострились, а в груди бурлила сила, готовая вот-вот прорваться на поверхность.

— Сладкая моя… — защекотал ухо шепот. — Желанная, нежная…

На какой-то миг мы встретились взглядами, и я ощутила, как камень за камнем рухнула стена защиты князя. Меня закружило в вихре его чувств. Стихийные потоки подхватили и вцепились в горло, не позволяя отличить свои эмоции от чужих. Опьяняющая страсть хлынула наружу, сметая все, что было на пути. «Моя, моя…» — звучали его мысли. Я захлебывалась в них, с ненасытностью впитывая каждое слово.

Я подалась вперед, изнемогая от желания. Кажется, умоляла его не останавливаться, но Дамиан точно дразнил, растягивая удовольствие. Мне хотелось большего, но я сама не понимала, чего. А потом это случилось. Когда напряжение выросло до предела, сердце забилось так часто, словно было готово вырваться из груди, и наслаждение волною свело тело. Тяжело дыша, я обмякла на кровати.

Дамиан приподнялся и лег рядом, по-прежнему прижимая к себе. Его руки выводили замысловатые узоры на моей груди, нежно касаясь кожи. Мужское семя стекало с внутренней поверхности бедер, точно метка принадлежности к врагу, но я не торопилась ее смывать, продлевая волшебный момент.

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается.

Я положила голову на бок, всматриваясь в его лицо. Грасаль не скрывал усталости, а вот я была полна силы. Она клокотала во мне, требуя вырваться наружу. Никогда не ощущала ничего подобного! Я провела пальцем по его губам, вслушиваясь в мысли. Почему их больше ничего не скрывает?

Я видела себя глазами Дамиана. Бледная, с лихорадочным румянцем на губах и распухшими от поцелуев губами. Черные волосы разметались по постели, и некоторые пряди завились кольцами, прилипнув к вспотевшей шее. Глаза блестели, как настоящие сапфиры. Грасаль любовался мной, наслаждался теплом тела и бархатностью обнаженной кожи, благоухающей глубоким запахом розы.

Я наклонилась и осторожно поцеловала его, легко коснувшись губами. Сила тысячью иголок вонзилась в плоть, заставив отпрянуть.

— Что… случилось? — хрипло произнесла вслух. — Это ведь я, да?

Больше всего боялась отвращения в его взгляде, но князь смотрел все так же — со смесью восхищения и ненасытного вожделения.

— Родовая магия Фальксов, — без всякого чувства сказал он. — Забыла? Ты восполнила недостаток сил за счет тех, что я был готов дать. Не бойся, ты научишься это контролировать, фиалка.

«Фи-ал-ка» — так сладостно и одновременно горько прозвучало это слово из его уст. В нем словно заключалось нечто большее, чем казалось на первый взгляд. Фи-ал-ка…

Воодушевление моментально улетучилось, уступив место гнетущему чувству, поселившемуся в душе. Я отпрянула, в ужасе смотря на свои руки. Пальцы казались обманчиво хрупкими, и ничего не выдавало грозящую опасность. Я села и спрятала лицо в ладонях, ощущая жар горящих щек. Как я могла совершить подобное? Дамиан он же…

Стоило подумать об этом раньше или хотя бы все прекратить, когда непонятное могущество закружилось вокруг, но нет, я присосалась, как пиявка, с ненасытностью впитывая чужую силу… Омерзение сотрясало тело. Я должна была остановиться, я была обязана!

Он погладил мою спину.

— Все хорошо, фиалка. Неужели ты думала, какое-то колдовство меня убьет?

— Я… прости.

Теперь я ощущала себя гадко. Окажись на месте Грасаля другой человек, и я бы сейчас лежала в обнимку с мертвецом. Никогда бы не подумала, что в первый раз могу по незнанию забрать чью-то жизнь. Дамиан напрасно храбрился. Его нарочно безмятежный тон меня не обманывал, я слышала то, что он пытался скрыть. Начисто выпитый мной, он источал смертельную слабость. Видимо, и защита князя пала лишь потому, что силы совсем иссякли.

— Иди ко мне. Мне не нравится, что ты сидишь так.

Сквозняк кусал за плечи, заставляя сжиматься в болезненный комок. Тело покрывали мурашки. Лихорадка сожаления выжигала все хорошее внутри. Я не пошевелилась. Дура, какая же я… дура!

— Айри-ин…

Я легла обратно. Дамиан уткнулся носом мою в шею, вот-вот готовый заснуть от нахлынувшей усталости. Рука князя легла поперек моего живота, притягивая к себе. Пальцы, неестественно бледные, выделялись светлым пятном на моей и без того лишенной загара коже. Это не князь чудовище, а я. Отец же предупреждал, что так будет, но я не послушала.

— Ты справишься.

Я смотрела в одну точку.

— А если нет? Если не управлюсь с полученным даром?

Он молчал. Моя мнительность ударила по его уверенности, оставив на той трещины.

— Что тогда, Дамиан? Ты меня убьешь? — вспомнила разговор, когда-то имевший между нами место. Грасаль предупреждал, сколь опасна магия диадемы, как всегда зная гораздо больше других.

— Глупая шутка, Айрин, — прорычал он, кусая меня за ухо. Я обиженно засопела. Мысль, что я едва не выпила его энергию насухо, просто сводила с ума.

— Поспи, — последовал невесомый поцелуй в шею. — Мы решим это. Слышишь?

Мерное дыхание быстро задремавшего мужчины успокаивало, но не усыпляло. Чужая сила требовала вырваться наружу. Мне хотелось бегать, танцевать и двигаться, но вместо этого я не могла пошевелиться. Страх кандалами приковывал к постели, мешая подняться. Во всем теле разлилась тяжесть безысходности перед будущем.

Я тихо всхлипнула, спрятав лицо в подушку и заглушив звуки. Проклятая магия, проклятая власть, проклятое царство Льен! Что оно сделало со мной? Я не знала, кто я. Провела тыльной стороной ладони по скулам спящего Дамиана. Под глазами непоколебимого князя залегли тени. Безмятежность, застывшая на лице, делала его уязвимым. Такой сильный, такой слабый и такой родной. Я лежала, напряженно слушая стук его сердца, больше всего боясь, что оно остановится.

А надо мной кружили демоны чужих снов…

Теперь я сама слышала Тьму. Слышала, как она завывала в крови Дамиана, взывая к себе, заклиная выполнить приказ. Слышала ее недовольное бурление. Тьму раздражало, что какое-то слабое существо сопротивляется ее воле. Ей хотелось заполучить его дух. Она искушала, суля исполнение самых тайных желаний. Она угрожала, манипулируя привязанностями князя. Но он раз за разом говорил ей «нет», хотя чувствовал, что темная сторона души противится этому отказу. Внутренняя борьба изводила его, побуждая делать ошибки.

Еще немного и он бы сломался. Всего лишь один неосторожный шаг, и Тьму ничто не остановит. Каждый вздох мог стать последним.

Я оставила поцелуй на щеке Дамиана. С лица катились горячие слезы, разъедая солью глаза. Как же страшно… А ведь я видела, как Тьма в князе все больше набирает силу.

— Тук-тук-тук.

Я положила голову ему на грудь, вслушиваясь в сердцебиение. Если бы только вернуть обратно забранную силу! Теперь я еще больше боялась его потерять. Конечно, даже родовая магия Фальксов не уничтожит такого сильного мужчину, как Дамиан Грасаль, но этого колдовства может оказаться достаточно, чтобы вмешалось другое — древнее, как сам мир, дикое, необузданное и не умеющее прощать. Тьма слишком зла на князя, чтобы отказаться от желания подчинить его себе.

Страшнее смерти любимого человека, только потеря не от костлявых рук Жнеца. Какого смотреть в любимые глаза, застланные Тьмой? Грасаль все больше менялся, и упадок сил мог окончательно уничтожить его сопротивление.

Мы совершили ошибку, едва не погубившую Дамиана. Еще трудно представить, какую цену придется заплатить за собственную слабость.

— Тук-тук!

Я ошарашенно распахнула глаза, осознав, что звук исходит из-за двери. Взгляд упал на часы — все-таки я задремала. Дамиан глубоко спал, даже не пошевелившись, когда снаружи раздался громкий стук. Взор в панике заметался по комнате. Разбросанные вещи, смятую постель и обнаженного мужчину в ней не спрятать при всем желании.

— Дамиан, — тихо позвала я, хотя понимала, что его сейчас лучше не тревожить. Князь не шелохнулся, но его тайные фантазии, пробудившиеся во снах, заставили меня ощутить жар. На мгновение я выпала из реальности, забыв о служанке, теряющей терпение за дверью, и с тоской вспомнила о произошедшем ранее, опрометчиво желая повторить.

— Миледи?

Я выдохнула, приводя мысли в порядок. Прислуга не попадет в комнату, ведь на той наложено заклятье. Или… О, нет! Если даже магия, закрывавшая мысли князя, истратила силу, то что говорить об иной?

Я подскочила, накидывая на плечи халат.

— Мне не здоровится! Оставьте меня.

Голос прозвучал резко и как будто рвано. Я сама себе бы точно не поверила.

— Миледи, — из-за преграды пробурчала служанка, — прибыла портниха. Вы должны примерить парадное платье.

— Я недостаточно ясно выразилась? Мне плохо!

Тишина за дверью прозвучала красноречивее любого ответа. Я почувствовала, как сглотнула служанка, не зная, что делать.

— Миледи, я сейчас же позову лекаря. Уверена, он поможет в кратчайшие сроки, и вы…

— Я не буду примерять никакое платье! — громко воскликнула я и недовольно нахмурилась, поглядывая на князя. Сначала испытала облегчение, поняв, что не разбудила, но потом заволновалась. Столь глубокий сон Дамиана пугал.

— Примерка займет всего несколько минут. Если вы откажетесь, у портнихи не хватит времени, чтобы успеть закончить работу до торжества, а его величество во всеуслышание заявил, что ваше присутствие обязательно.

— Да демоны с ним, с платьем! — непозволительно грубо для дочери царя выпалила я. — Возьмите то, что отдавали прачке! Пусть портниха возьмет с него мерки.

— Мерки с платья?..

— Да хоть с прачки, если потребуется!

— Хорошо, миледи, — служанка отчего-то медлила. Я плотнее прижалась спиной к двери, боясь, что она все-таки решит зайти внутрь, не дождавшись позволения. — Звать лекаря?

— Не стоит. Все нужные травы есть.

Когда снаружи раздались шаги, я выдохнула с облегчением. Но медлить нельзя. Собравшись с силами, всем весом навалилась на комод, придвигая его к двери. Неизвестно, сколько еще пробудет в забытьи князь, а новые посетители могут не заставить себя ждать. Вытерла со лба пот, и оглядела собственную «крепость».

М-да…

Если неприятностей в жизни не хватает, это значит, их нужно создать. Но все же некоторые ошибки стоят того, чтобы судьба потребовала за них плату.