Спустя сутки отряд прибыл в городок, где временно располагался авангард армии Картума. Тут у лорда Леона Ардамаса были отдельные «апартаменты» в большом доме, состоявшие из спальни, гостиной и рабочего кабинета, и имевшие отдельный выход на улицу. На территории огороженного участка, примыкавшего к дому, находились и конюшни, в которых разместили всех коней отряда Ардамаса, и флигели, в которых жила личная охрана лорда и вихрастый Огаст, и еще много собак, что крайне не понравилось Ларе. К счастью, все псы сидели на цепях у своих будок, так что Лара быстро приучила себя не реагировать на их истошный лай.
Задрав хвост, Лара с видом хозяйки прошлась по всем трем комнаткам, облюбовала себе толстую большую шкуру медведя с длинным ворсом у кровати в спальне, не убоявшись медвежьей головы со стеклянными глазами. На крестящуюся при виде черной кошки служаночку только глянула презрительно.
«Ничего квартирка. Не хоромы, конечно, но жить можно. Уж всяко лучше, чем в дупле», – оценила Лара ближайшие жизненные перспективы.
– Что там с баней для солдат – готова? – спрашивал тем временем генерал у одного из солдат с синими нашивками на рукавах.
Лара уже запомнила, что рядовые носили черную форму с серыми нашивками, военные со званием чуть выше – с синими нашивками, потом шли оранжевые, а генерал щеголял ярко-алыми широкими полосками.
– Готова, выше высокородие.
Леон тем временем скинул с себя верхнюю одежду, оставшись в одних кальсонах и рубахе нараспашку.
«Шикарное тело, – оценила Лара женским взглядом, – тренированное, но не перекаченное, все восемь штук кубиков видать отчетливо. И шрамы его не портят, скорее – еще больше притягательности придают. Тело воина, который все свои мускулы нарастил в реальных боях и походах, а не на тренажерах. Была бы в прежнем теле – меня бы в жар сейчас кидало и нескромные желания подавлять бы приходилось. Хорош, генерал, действительно хорош! Дамиан тоже шикарен был, но у него была изящная и утонченная красота, а генерал Ардамас – это воплощенные мощь и сила».
Два дюжих слуги уже втащили в спальню медную ванну на ножках и установили ее у камина. Служанки засновали с ведрами, таская воду.
– Огаст, скажи солдатам, чтоб в баню шли, – велел Леон. – А мне в доме ванну готовят.
Вихрастый кивнул и довольный, что ему доверили хоть разок покомандовать, вылетел во двор. Через раскрытое окно был слышен его звонкий голос:
– Отря-а-д, на помойку становись!
Лара захохотала в голос, что в кошачьем теле выглядело как отрывистое фырканье. Леон тоже усмехнулся и с пытливым недоверием уставился на кошку.
– На какую помойку?! – раздались недовольные усталые голоса. – Совсем сбрендил?
– На помойку в баню, – пояснил Огаст и скороговоркой добавил: – генерал приказал!
Лара снова посмеялась, но резко осеклась под вдумчивым взглядом Леона.
– Ты странная, Кошка, – сказал он, – очень странная. И меня не покидает ощущение, что ты все понимаешь.
Лара поскорей легла на коврик у кровати и с независимым видом стала приводить в порядок свою шерстку: ничего не понимаю, генерал, нагло врут твои ощущения. На плещущегося в ванне мужчину Лара принципиально не смотрела: налюбовалась уже красавцами всякими, на всю жизнь налюбовалась. Генерала, конечно, красавцем писаным не назовешь, скорее наоборот, но тело у него – загляденье просто. Только нечего на него глядеть, нечего!!!
После банно-прачечных процедур Огаст был опять засажен лордом Ардамасом за учебник, а кошка опять расположилась на плечах у паренька и мотала на ус все, что объяснял генерал. Благо, усов теперь было много. При попытках Огаста полюбоваться девицей, которая вытирала пол в комнате после ванны, Лара награждала его заслуженным щипком за ухо. Парень уже не огрызался и кошку спихнуть не пытался, а генерал приговаривал со смешком:
– Правильно, Кошка, присматривай за этим разгильдяем.
Похоже, Леон окончательно переименовал Лару в «Кошку». М-да, с фантазией у людей военных всегда было не густо.
Весь день слуги косились на кошку и шепотом толковали о том, что это кошка генерала, которую он из последнего похода принес. Этот факт вызывал у прислуги искреннее удивление, так как ранее особой любви к животным за генералом не замечали. Однако теперь кошка у лорда Ардамаса была, и челяди с этим приходилось считаться: никто не рисковал прогонять Лару откуда бы то ни было и никто не пытался кидать в нее тапками, камнями (тем более) или другими предметами. Даже детям было сделано внушение, что эту черную кошку трогать и обижать нельзя. Генерал Леон Ардамас явно пользовался уважением и любовью среди простого народа, и его имя надежно защищало кошку от любых недоброжелателей. Когда вечером, сытно поужинав (как всегда, разделив трапезу пополам с Леоном и вызвав еще больше удивленных перешептываний среди прислуги), Лара полюбопытствовала, что там за молочко служанка в ведре принесла, девица хоть и поворчала, но полную миску ей налила. Молоко было парным и очень вкусным, и Лара таки вылакала целую миску. Потом еле доковыляла до своей шкуры и провалилась в сон.
Лара проснулась ночью от настойчивой потребности кошачьего организма прогуляться по улице. Огонь в камине погас и только угли еще тлели. Леон спал, раскинувшись на постели, и в ус не дул, что никаких удобств в комнате нет, и даже кошачьего лотка не предусмотрено! (Лара не была уверена, что она решилась бы этим лотком воспользоваться, но сам факт!)
«И что делать?» – Лара честно потолкалась во входную дверь, оценила высоту и массивность засова на ней, обследовала накрепко закрытое окно и поняла: не выйти, замуровали, демоны!
«До утра не продержаться! А я человек воспитанный, интеллигентный, как быть? Будить!» – и кошечка решительно потопала к постели.
– Мур-р-р, – потерлась она пушистым лбом о щеку мужчины, – Р-Р-Р!!! – пробасила в самое ухо, не дождавшись реакции.
Леон подскочил на кровати и потер заспанные глаза:
– Что?!
– Мур-р-р! – обрадованная кошка вскочила к нему на колени, лизнула в нос и бросилась к выходу. – Р-р-р! – объяснила она и толкнула лбом дверь.
«Бедные кошки, как ограничен их словарный запас! Но если Леон меня сейчас не поймет – покусаю, заразу глупую!» – Лара чувствовала, что выйти надо срочно, а то и до конфуза недалеко.
Леон понял. Ворча и зевая, он сполз с кровати и отодвинул засов на двери, приговаривая:
– Приютил на свою голову, отдохнуть не дает теперь.
Лара не слушала его причитаний – она молнией выскочила на свободу и понеслась к кустам.
«Прохладная сегодня ночка, лапки мои бедные стынут от холода. Вот сейчас к огоньку поближе на теплую шкуру лягу и буду сладко спать сколько вздумается: ни тебе будильников, ни поспешных сборов на работу, даже макияж и прическу делать не надо, – благодушно рассуждала Лара, шустро семеня всеми четырьмя лапками. Она была твердо настроена придерживаться теперь исключительно оптимистичного взгляда на жизнь. Уныния она хлебнула вдоволь. – Есть плюсы и у кошачьей жизни».
Тут она дошла до порога и ткнулась носом в закрытую дверь.
«Не поняла?! А щель для меня оставить? А подождать?! Где ваша галантность, господин Леон?» – Лара возмущенно замяукала под дверью.
Увы, ее не услышали. Еще бы, при такой-то толщине бревенчатых стен и двойных оконных рамах со ставнями, которые экранировали звук почище тройных стеклопакетов.
Лара поскреблась, повыла, но ответа не было, а морозец поджимал. Это днем было тепло и солнечно, а по ночам весна проявляла себя совсем не по-весеннему.
Лара разозлилась. Очень. Кто-то спит в теплой постельке, а она тут, брошенная и одинокая, страдать должна?! Приютил, называется! Кошачий мучитель...
«Как там говорил наш главный ОМОНовец: не бывает закрытых дверей, бывает слишком тихое «мяу»? Сейчас я устрою тебе кошачий концерт!» – и Лара метнулась к конюшне.
Разозленную Лару-мстительницу кони уже не пугали, и черная, злобно шипящая большая кошка, мечущаяся по конюшне и порой умудряющаяся цапать зубами спящих лошадей за ноги, подняла в конюшне большой переполох. Десятки скакунов громко ржали, вставали на дыбы и били копытами, а Лара громким ором будила тех, кто еще не успел проснуться, и шум нарастал.
Конюхи и караульные с криками бежали к конюшне, а Лара выскочила на улицу и пронеслась мимо всех собачьих будок, будя истеричным мявом завзятых кошачьих врагов и дразня их пушистым хвостиком, на который озлобленные псы бросались с остервенелым лаем, но достать не могли.
Ржание, крики людей, бешеный лай – Ларино «мяу» получилось очень громким. На порог выскочил встрепанный полуголый Леон, вооруженный двумя мечами сразу, и черная пушистая молния мигом проскочила между его широко расставленных ног в хорошо протопленное помещение.
Пока главнокомандующий обозревал творившийся кавардак и выяснял причины суматохи, Лара решила, что ей положена компенсация за пережитый стресс и смело растянулась на хозяйской кровати. Хорошо-то как! Давно забытое блаженство от мягкой постели и чистых простыней.
– Так в чем дело, Еремий? – сурово спрашивал командира личной охраны Леон, замерзая на крыльце в одних кальсонах.
– Коней что-то напугало, ваше высокородие, но посторонних на территории нет, все проверили.
– А собаки чего с ума сходят?
– А кто ж их знает, ваше высокородие.
Шум утихал. Леон недоуменно пожал плечами и шагнул в дом, закрывая дверь. В комнате его ждал сюрприз в виде занятой постели. Мужчина нахмурился и хотел уже твердой рукой смахнуть нахалку на пол, но тут у него в голове промелькнула неожиданная мысль. Леон припомнил, что выпустил кошку и спокойно пошел досыпать, оставив эту негодяйку на улице. Припомнил и то, как шустро она проскочила в дом, стоило только ему открыть дверь. Оценив наглое выражение на смотрящей на него кошачьей морде, Леон сложил руки на груди и спросил:
– Этот бедлам – твоя работа?
«Мне кажется или ее взгляд действительно стал обиженным и раздраженным? Это мне надо обижаться, что выспаться не дали, да всю личную охрану по тревоге подняли! – возмутился Леон. – Очень странная эта кошка. Очень! И почему у меня рука не поднимается скинуть ее с моего законного места?»
Нерешительно потоптавшись у постели и посмотрев в злобно и многообещающе прищуренные кошачьи глазки, Леон пробурчал:
– Подвинься, Кошка, – и ничуть не удивился, когда та поняла его и, высокомерно передернув ушками и хвостиком, сместилась к краю.
«Дожил. С животиной бессловесной разговаривать уже начал. А если кто заметит, что я тут с блохастыми кошками в одной постели сплю – по всему королевству нашему на смех поднимут», – улегся Леон на выделенной ему половине кровати.
Через минуту и Леон и Лара умиротворенно спали под одним одеялом. Темную рогатую фигуру, появившуюся у очага, они уже не видели.
Дамиан хмуро смотрел на парочку в постели:
«Высшие Силы как всегда неоригинальны в плетении узора судьбы – он как всегда поражает нарочитой показательностью: четыре года назад невеста Леона Ардамаса спала в моей постели, а теперь моя девушка спит в его. И не надоело Высшим миллионы лет играть в такие игры? По их задумке, что сейчас я должен осознать? Или я должен в чем-то раскаяться? – Дамиан мрачно хохотнул про себя. – Поддержка Леона не поможет Ларе вернуть себе человеческий облик, скорее – наоборот».
Угасший было огонь в очаге на миг взметнулся столбом пламени, но никто из спящих этого не заметил. Темная фигура исчезла.