Оруженосец генерала Герстена тронул спящего военачальника за плечо:
– Ваше высокородие, картумская армия за Буртаном встала.
Генерал сел на походной постели и растер руками лицо.
– Из наших разведчиков никто не вернулся?
– Нет, ваше высокородие, но из Солликии пишут, что у Ардамаса всего четыре звена и принц Гильдар свое звено к нему привел. Так что у них всего полторы тысячи штыков.
– Много они видят из такой дали, – проворчал Герстен. – Ладно, завтра сами посмотрим, сколько их там. Они же сейчас нападать не планируют?
– Нет, костры разводят, на ночлег встают. Но сейчас слишком темно, чтобы в подзорную трубу разглядеть их количество.
Генерал задумался.
– Пришли-ка ко мне этих двух шустрых ребят, которые где угодно тишком пролезут. Может, им больше, чем предшественникам, в разведке повезет.
Вскоре в палатку генерала солликийской армии пришли два субъекта подозрительной наружности, одетые по форме солликийских войск.
– Чего угодно, ваше высокородие?
– В разведку сходить надобно, но очень осторожно – до вас еще никто обратно не вернулся. Посмотрите, сколько у Ардамаса человек, какое у них вооружение, сколько пушек, ясно?
– Ясно, ваше высокородие. На заре идти прикажете?
– Да. Как рассветет – сразу ко мне. Посмотрю, в каком направлении вас лучше отправить.
Ночью Герстен спал очень беспокойно, много раз просыпался. Под утро вышел из палатки, прогулялся до караульных постов.
– Как ночью вели себя картумцы?
– Тихо, ваше высокородие. Только их поболее нас будет, – хмуро сказали караульные.
– Откуда такие сведения? – нахмурился Герстен.
– Так костров они пропасть сколько зажгли! По нашим прикидкам – на пять тыщ человек хватит снеди наготовить и согреться! А то и больше...
– Отставить такие разговорчики, – зло приказал Герстен. – Это Ардамас специально всех легковерных хочет убедить в превосходящем составе его армии. Ясно?!
– Ясно, ваше высокородие, – пробормотали караульные, но не только они одни видели зарево костров на поле за Буртаном, и к рассвету все солликийские солдаты с напряжением ждали, когда можно будет рассмотреть вражеское войско в подзорные трубы.
Как только занялась заря, Герстен и все его командиры начали наблюдение за лагерем неприятеля. Их глазам, вооруженным подзорными трубами, была открыта только часть картумского войска – та, что была видна между двумя широкими и пологими холмами, поросшими густым кустарником. Солдаты Ардамаса активно перемещались и выстраивались ровными рядами. Слева от холмов виднелось небольшое поле, сплошь уставленное маленькими копнами прошлогоднего сена.
– Что-то я не помню, чтоб тут столько кучек сена было, – пробормотал один из командиров солликийских звеньев. – Вроде, только два больших стога стояло.
– А ты видел когда-нибудь, чтоб караульные перед боем сено охраняли? – пробормотал второй.
Вокруг копенок в самом деле двигались фигурки солдат. А сами копны подозрительно поблескивали на солнце...
– По вашему приказу прибыли, ваше высокородие, – отрапортовали двое подошедших на командный пункт шустрых солдат, беседовавших ночью с генералом.
– Отлично. Видите то поле с копнами сена? – генерал передал солдатам подзорную трубу. Они по очереди всмотрелись и кивнули. – Рассмотрите поточнее, что там такое, и сразу назад.
Шустрые скрылись в небольшом лесочке и направились к расположению вражеского войска. Генерал продолжил смотреть в подзорную трубу.
– Смотрите, ваше высокородие, они одно звено на второй холм отправляют, – возбужденно прошептал очередной командир, – с двух сторон атаковать нас хотят.
Генерал Герстен прикинул число марширующих к холму солдат (они были видны по пояс из-за небольшой возвышенности между холмами) – это действительно было целое звено.
– Ардамас очень глупо распыляет свои немногочисленные силы, – хмыкнул он. – Одно звено никакого урона нам не нанесет, мы его еще на спуске с холма выстрелами положим.
Солдаты неприятеля скрылись за холмом. Через некоторое время кусты на холме зашевелились и на солнце засверкали штыки солдатских ружей. Потом все стихло, остался только блеск трех сотен штыков.
– Может, отбить у них этот холм и самих картумцев «в клещи» взять? – выдвинули предложение командиры солликийцев.
– По нашей стороне холма идти не выгодно – как на ладони у них будем, – задумчиво проговорил генерал. В этот момент в сторону второго холма направилось еще одно звено солдат неприятеля. – Нет, лучше подождать, пока сами спустятся, – решил Герстен.
Прошло еще пятнадцать минут и третье звено ушло ко второму холму, на вершине которого в кустах теперь сверкало около тысячи штыков. Когда по тому же маршруту двинулось четвертое звено, Герстен в раздражении опустил подзорную трубу и воскликнул:
– Какого дьявола он почти все звенья засадил на этот холм?! С его малым войском куда выгоднее нападать через проход между холмов – тут и кустов много, где спрятаться, и пушки вперед выставить можно – они все войско прикроют. А с холма как они спускаться будут?! Наша сторона холма ровная, ни оврагов, ни кустов больших нет – схорониться негде. Отсюда только при огромном перевесе в численности людей атаковать удобно!
Ответом ему было сумрачное молчание. Командиры только рукой в сторону холмов махнули. Генерал поднес подзорную трубу к глазам и ахнул – в сторону второго холма двигалось пятое звено.
Через полтора часа солдаты солликийцев в панике шептались, что на холме сидит уже двенадцать звеньев, а это три с половиной тысячи человек. Даже невооруженным взглядом было видно, как тысячи штыков сверкают по всему холму. Солликийцы смотрели и их пробирал страх.
– Четыре звена, говорите?! Пятое звено кронпринц привел?! – в бешенстве орал Герстен. – Да он уже значительно больше людей на этот холм засадил!!! К чертям такую разведку!
– Что делать-то будем, ваше высокородие? – в панике шептали командиры, наблюдая, как еще три сотни картумцев пополняют отряд на холме.
– Откуда у него столько людей?! Где он их взял, я вас спрашиваю?! – Герстен находился сейчас в полном отчаянии и глубоком удивлении.
Впрочем, генерал Герстен был бы в еще большем удивлении, если бы знал, что на холме сидит всего две сотни солдат, которые шевелят кусты да поправляют штыки на ветках. Штыков генерал действительно привез много – целую телегу. Да-да, штыки на холме были, а вот солдат почти не было: пока одно звено в полный рост маршировало к холму, второе ползком, под прикрытием небольшой перемычки между холмами, возвращалось на прежнее место, чтобы снова гордо промаршировать под взглядами неприятеля.
Пока Герстен, его командиры и солдаты недоумевали и ударялись в панику, двое шустрых солдат доползли до поля с подозрительными кучками сена. Вблизи было отчетливо видно, что на солнце блестят кое-где торчащие из копен дула пушек.
– Это ж сколько здесь пушек?! – ахнул один из шустрых.
– Тише ты, – прицыкнул на него другой, – схоронись здесь в овражке, а я сползаю, раскопаю сенцо.
Солликиец подождал, пока караульный отойдет подальше и пополз к первому стогу. Его друг наблюдал, как тот осторожно скинул сено со стороны, невидной караульному, и обнажил бок пушки. Быстро вернув охапку сена на место, солликиец пополз к следующему стогу.
– Не спугните раньше времени, – еле слышно шептал Леон Ардамас, переживая, что караульные не выполнят в точности данные им инструкции – поднимать шум только после пятой (и последней) пушки, а до того делать вид, что ничего не замечают.
Сам Леон еще до рассвета занял наблюдательный пост в овраге с другой стороны поля и следил за действиями вражеских лазутчиков в подзорную трубу. О том, что Герстен направил к его войску этих молодчиков (на что Леон с самого начала горячо надеялся) шпионы Ардамаса, следившие всю ночь за лагерем врага, доложили ему заранее. Надо заметить, что в отряде Ардамаса этой ночью спали мало: надо было из двух стогов сена сотворить тридцать маленьких аккуратненьких стожков и воткнуть в них двадцать пять привезенных пушечных стволов. Только под пятью копнами (ближайшими к краю) на самом деле были пушки. Муляжи замаскированного оружия стояли дальше, чтоб лазутчики никак не могли незаметно к ним пробраться.
– Стой, кто идет? – заорал караульный, «вдруг заметивший» врага.
Охрана принялась стрелять, спешно перезаряжая ружья и «прицельно» метясь в воздух, чтоб не дай Бог случайно не задеть таких полезных шпионов врага. Шустрые пустились наутек.
– Ты пока сидел копны пересчитал? – прохрипел на бегу первый солликиец.
– Тридцать штук!!! – выдал в панике второй.
– Твою ... и... всех... на...!!! Откуда... б... х...., а?! – смачно высказался первый.
– Х... знает, откуда! Тикать надо! Как доложим – так сразу и тикать! За нами лес отличный, ровный, редкий, как по дороге зимой тут прошли.
«Верно-верно, именно в лесок вам и надо – болота, знаете ли, вас заждались, – беззвучными прыжками неслась Лара параллельно парочке разведчиков и вслушивалась в их речи. Ее надежда, что Леону удастся так запугать противника, что тот сдастся без боя, понемногу крепчала. – Вот провожу вас до командного пункта, послушаю, как начальство на ваши вести отреагирует – и побегу опушку леса прочесывать – киллера искать.
Ни секунды покоя,
ни минуты покоя,
видно это война,
видно это судьба,
вот что это такое...»
– напевала про себя Лара, пробираясь ползком под телегами и за палатками вслед за солдатами.
Когда двое шпионов вернулись на командный пункт солликийцев, их встретили мрачные взгляды командиров, полные безнадежности и смертной тоски. За спинами командиров навострили уши уже перепуганные солдаты.
– Ну, что там? – последняя надежда на чудо светилась в глубине глаз генерала Герстена.
– Пушки. Тридцать штук. Лично лазил и под сеном все осмотрел, – доложил солдат и рискнул добавить свой комментарий: – Уходить надо, ваше высокородие, нас тут как выводок цыплят перед званым обедом прибьют.
Герстен скорбно посмотрел на свои пять пушек: не судьба им пробивать стены крепости, не судьба. Он не мог понять только одного: откуда?! Как могла разведка не заметить, не предупредить? Ведь не выросли здесь эти пушки, их должны были привезти, а это какой обоз! Герстен все больше начинал верить в то, о чем давненько шептались солдаты: генерал Ардамас не просто гений военного дела, а самый настоящий колдун, который вовсю якшается с нечистой силой и сам дьявол ему помогает.
Сведения о тридцати пушках распространились по стану солликийцев как лесной пожар по сухому полю. Солдаты крестились и уже не чаяли уйти живыми с поля боя. Двое шустрых скоренько пробирались в тыл, чтобы «сделать ноги» из обреченного на смерть корпуса Герстена. Их маневр не остался незамеченным и дезертиров схватили, но панические настроения в войске только усилились. Мысль о том, что генерал Ардамас продал душу сатане, крепчала и передавалась из уст в уста, усиливая страх солликийцев перед картумской атакой и сея панику в их рядах. Помимо естественного и привычного страха умереть на поле в бою с превосходящими силами противника солдат Герстена мучил еще и суеверный ужас, что погибнут они под бесовскими пулями, и души их будут вечно маяться у демонов в плену. Сражаться с огромной, но человеческой армией, – это одно, а вот противостоять силам Ада – это, извините, совсем другое, – рассуждали бойцы Герстена.
Пока солликийские солдаты читали молитвы и прощались друг с другом, а Лара довольно потирала пушистые лапки, в армии Ардамаса прозвучал сигнал к началу боя. Солликийцы на дрожащих ногах построились и вскинули заряженные ружья, с ужасом вертя головами на три стороны сразу.
Меж холмов бежали солдаты Картума, с ружьями наперевес, на левом холме поднималась из кустов «несметная рать», а с правого холма летела конница.
– По конным – пли! – проорал Герстен, понимая, что эти картумцы доберутся до них первыми.
Солликийцы дали залп. Ни один солдат не упал с коня! Все три сотни продолжали нестись вперед, будто и не вошли в их тела пули солликийцев! Подзорные трубы выпали из ослабевших рук солликийских военачальников. Точно – демоны! Тут никак без них не обошлось!
Солдаты Солликии заорали:
– Нечистая сила! А-а!!!
– Ардамас продал душу дьяволу и тот отводит от них пули!
– Это нечисть на конях мчится, всех нас демоны поедят!
– Восставшие мертвецы надвигаются!!! Бежим!!!
Солдаты кричали и даже не пытались перезарядить ружья. Герстен напрасно отдавал приказы, надрывая горло – его никто не слышал.
«Главное, чтоб они ударились в паническое бегство до того, как сюда прибудут «конные картумцы», – обеспокоенно подумала Лара, смотря как солликийцы застыли в полном ступоре, с ужасом смотря на «бессмертную» конницу. – А ну-ка, усилим суеверный страх среди народа!»
Лара вскочила на ствол ближайшей солликийской пушки, из которой перепуганный пушкарь даже и не пробовал стрелять, и испустила дикий кошачий вопль.
– Черная кошка!!! ЭТО ДЕМОН!!! ДЕМОН!!! Смерть пришла! – заорали ближайшие солдаты и их вопль мигом подхватили все.
Солликийцы вышли из ступора, побросали ружья и всем скопом ломанулись в лес. Войско Ардамаса напирало сзади и не давало им возможности свернуть с верного пути.
Лара с удовольствием наблюдала за картиной панического бегства неприятеля:
«Вот что значит – победить без единого выстрела! Как говаривал Алексей Иванович Гаврилов, главный помощник следователя – это страх самого преступника, который заставляет его совершать необдуманные поступки. Здесь моя помощь больше не нужна: солликийцы бегут, картумцы догоняют, все делом заняты. Пора и мне делом заняться», – и понеслась в лесок, по широкой дуге огибая бегущих солдат Герстена.
«Самое удобное место для засады киллера – это вон тот небольшой пригорок. С него и начнем. Сколько здесь сейчас метров до картумцев? – Лара обернулась, чтобы оценить расстояние до приближающихся солдат в черной форме и негодующе взвыла: впереди всех несся... кто бы вы думали? Генерал Ардамас собственной неразумной персоной! – Это что за новая мода войском командовать?! Главнокомандующий должен стоять на командном посту максимально далеко от передовой, а не скакать, как сайгак, впереди войска! Его дело – дождаться разгрома врага и величаво выехать на поле боя на белом коне, позируя для кинохроник (или что тут у них вместо кинохроник)! А главное – дать мне время на розыск наемного убийцы, не делая из себя мишень! Сколько тут до него осталось – метров шестьсот? Беги, Лара, беги!» – и кошка помчалась изо всех сил, зорко всматриваясь вперед: не блеснет ли где металлический штык.
Блеснул! В аккурат на том пригорке, что присмотрела Лара. Крупная черная кошка обогнула кусты: мужчина в простой суконной охотничьей куртке уже целился из ружья в сторону картумского войска.
«Он правша, – быстро сориентировалась Лара. – Если повредить ему ведущую руку, то метко выстрелить он не сможет, даже если избавится от меня. Быстро вспоминаем поучения инструктора по рукопашному бою, который проводил с нами занятия перед «полевой» практикой в университете: если на кисти травмировать связку, идущую к нижней фаланге, то восстановить работоспособность кисти можно только с помощью операции. Руки он сейчас поднял – чтобы достать до нужного места зубами надо и мне подняться».
Вот и пригодился недавно приобретенный опыт лазания по деревьям. Взлетев на три метра по стволу сосны, Лара бесстрашно бросилась на убийцу и со всей своей кошачьей силы впилась зубами в правое запястье, стремясь прокусить и максимально повредить связки.
Над долиной прогремел одинокий выстрел. В азарте погони картумские солдаты не обратили бы на него внимания, если бы не осторожный генерал, держащий все под контролем.
– Сагтен, возьми сотню солдат и проверь что там, – приказал Ардамас старшему сотенному звена (военный с синими нашивками).
Солдаты обнаружили на пригорке истекающую кровью генеральскую кошку: на ее теле было несколько ранений и в бок был всажен нож. Рядом валялось ружье, а следы мелких капель крови на траве вели вглубь леса. Картумцам не составило труда поймать удиравшего стрелка с разорванными сухожилиями на запястье: он, как и все солликийское войско, не ведал о лесных топях.