— Вставайте, ваше высокородие, жениться пора! — утро Леона началось с вопля Огаста.
«Зачем так орать? — вздохнул Леон. — Без меня все равно не начнут».
— Вставайте, ваше высокородие, пока принцесса себе другого жениха не нашла, помоложе и покрасивее! — продолжал надрываться оруженосец.
— А что, есть варианты?! — Леон подскочил на постели с загоревшимися надеждой глазами.
Огаст нахохлился, неодобрительно посмотрел на него и пробасил ломающимся юношеским голосом:
— Да ну вас, всю шутку испортили. Какие варианты?! Собирайтесь, ваше высокородие, хватит голову мне морочить! В гостиной вас уже брат Тельд дожидается.
Быстро умывшись, побрившись и причесавшись, Леон с помощью Огаста нарядился в самый парадный из своих парадных мундиров, позволил оруженосцу опрыскать себя какой-то жидкостью типа «духи» с терпким ароматом, дескать «так положено», и вышел к ожидавшему его другу. Увидев, что Тельд одет в монашеское торжественное одеяние и держит в руках свое личное старинное Священное Писание, Леон понял, что друг все-таки решился обвенчать его с принцессой.
— А как же основополагающие правила Братства? — с легкой ехидцей спросил Леон. — Решился нарушить?
— Никоим образом, — невозмутимо ответил Тельд. — Обвенчаю вас с легким сердцем и спокойной совестью. Кстати, с тобой я тоже должен перед церемонией бракосочетания побеседовать. Может, у тебя есть вопросы относительно твоих будущих супружеских обязанностей?
На последней фразе у Тельда местами прорывался смех, и вообще он выглядел донельзя довольным и умиротворенным.
— Издеваешься? — сумрачно глянул на друга Леон. — Чему ты улыбаешься?! Что тебе наплела моя невеста?!
— Ничего, — серьезно ответил Тельд, — она ни единым словом не опровергла твоего рассказа.
Леон пытливо всмотрелся в лицо друга: вчерашняя беседа Тельда с Соларой длилась около трех часов (нет, он не следил в окно за прибытием и отбытием кареты, просто случайно обратил внимание), о чем же они беседовали, что друг без оговорок согласен обвенчать их? Попросив Огаста подождать их в коридоре и закрыв за оруженосцем дверь на засов, Леон спросил:
— Она рассказала тебе о тайных причинах своих интриг, и ты счел эти причины уважительными? — предположил Леон. — Уж не о возрождении ли рода Зоиларов шла речь? Король только о нашем будущем мифическом потомстве и говорит.
Тельд покачал головой, отрицая такую версию, и улыбнулся. Леон прищурился:
— Но хоть кто ее заставил прийти ко мне и зачем, ты узнал у нее?
— Узнал, — также светло улыбнулся Тельд.
Невероятное облегчение накатило на Леона: наконец-то закончатся все эти надоевшие тайны! Зная причины, куда легче прогнозировать следствия и легче выстраивать отношения с навязанной супругой. Жить-то им все равно придется вместе и довольно долго, так как король будет всячески препятствовать их раздельному проживанию: ему ведь прямые наследники нужны! Милор хоть и несет в себе частичку королевской крови, но пятно позора его незаконнорожденности не позволит теперь претендовать на престол ни ему, ни его детям. Это король мог бы признать своего внебрачного сына от любовницы, но не королева. (Если бы Лара могла сейчас слышать эти рассуждения, она бы сильно возмущалась таким двойным стандартам в отношениях мужчин и женщин.)
— Рассказывай, раз узнал, — нетерпеливо поторопил друга Леон. — По какой причине она именно ко мне заявилась?
— А вот сам у нее и спросишь, — хохотнул Тельд, — у меня, знаешь ли, тайна исповеди и все такое…
— Ты издеваешься?! — задохнулся от негодования Леон. Что за дела творятся в родном королевстве?! Почему у него складывается впечатление, что он — единственный, кто не понимает совершенно очевидных для всех других вещей? Очевидных для всех его солдат и друзей. Очень неприятно чувствовать себя таким несмышленым.
— Не издеваюсь, — заверил Тельд, — но некоторые истины невозможно просто сообщить — они тогда столь же просто пройдут мимо сознания и человек не поверит в них как должно. Или вообще не поверит. Некоторые истины требуется осознать самому — и это единственный способ их познания.
— Или все еще проще и она изворотливо тебя обманула, — ворчливо добавил Леон.
— Нет. У меня теперь профессиональное умение отличать ложь от правды, — спокойно возразил Тельд. — Кстати, такое же умение наблюдалось раньше и у тебя: не пробовал к своей интуиции прислушаться — что она тебе говорит?
Леон нахмурился, Тельд снова хохотнул, и они отправились в главный королевский храм: близилось время, назначенное для церемонии венчания.
Сценарий церемонии не менялся столетиями. Все приглашенные лица толпились в храме на расстоянии трех шагов от алтаря (сегодня это было несметное количество аристократов всех мастей и Рийхет в полном составе — знать, не только Варт видел глобальные перспективы у заключавшегося сейчас брака). Свободным в этом сонме вельмож оставался только проход, по которому должна была выйти к алтарю невеста в сопровождении старшего мужчины своего рода. У алтаря стоял в ожидании жених в окружении своих друзей (за спиной Леона стоял Гильдар), а лицом ко всем стоял Тельд, убежденно вещавший о том, что счастливо и полноценно любой мужчина может жить лишь в законном браке, окруженный кучкой своих отпрысков — эта речь была обязательной частью программы, долженствующей убедить всех холостяков в необходимости срочно сунуть голову в петлю, то бишь, в брачное ярмо.
Как только священник закончил свою прочувствованную речь, восхвалявшую прелести семейной жизни, музыканты запиликали на скрипках вечный тоскливый мотив церемониальной венчальной мелодии. Из дверей дальнего придела вышла невеста под руку со своим братом-королем.
Против воли Леон залюбовался своей без-пяти-минут-женой: хрупкая, как прелестный цветок, упругие черные локоны блестящих волос резко контрастируют с белоснежным платьем, глаза огромные, темные, обрамленные длинными стрелками ресниц. Нервный румянец, судорожно сжатые пальцы на рукаве короля, но голова гордо откинута, ровный носик приподнят, выражение лица невозмутимое и величественное, как у давно царствующей королевы, а не у семнадцатилетней девчонки-затворницы, лишь на днях вышедшей в свет. Множество противоречий в облике, поведении и поступках принцессы сводило Леона с ума, заставляя его сомневаться во всех своих выводах относительно ее персоны. Под какой единый знаменатель умудрились все другие подвести ее действия, Леон не понимал. Вот и сейчас: плывет по залу через море напыщенных вельможных лиц с видом ледяной королевы и он убеждается, что Солара Зоилар — хладнокровная прожженная интриганка, но тут она замечает его — и ее лицо освещается такой теплой, радостной, сияющей улыбкой с явственным налетом вины и неуверенности, что сердце Леона сбивается с такта и ему хочется заверить девушку, что все будет хорошо…
«Кто бы его самого в этом заверил! — злился про себя Леон. — Ладно, жена много места в доме не займет — вон какая худющая. Пусть занимается чем хочет, только бы мне не мешала и глаза не мозолила. Все тайное в итоге станет явным, вот и решу тогда, что с этой принцесской делать, а пока буду держаться подальше от супруги».
Варт передал ему руку сестры и Леон сжал тонкие пальчики Солары: перед алтарем полагалось стоять, держась за руки. Тельд, как положено, спросил вначале у Леона, согласен ли он стать законным супругом принцессы Солары Зоилар, хранить и беречь ее от всяческих бед и несчастий, заботиться о ней и их совместных детях. После твердого «Да», Тельд обратился к старшему брату невесты и спросил, согласен ли он передать лорду Леону Ардамасу все свои обязанности опекуна юной леди и доверить ему жизнь, здоровье и благополучие своей сестры. Варт ответил столь же твердым согласием и Тельд перешел к напутственному слову для брачующихся. Согласия несовершеннолетней невесты на брак никто никогда в Картуме не спрашивал.
«Мда, если судить по земным российским законам, то действия Тельда сейчас неправомочны, а наш брак с Леоном незаконен, — невольно оценила Лара действия священнослужителя взглядом юриста. — Брак, заключенный без взаимного согласия жениха и невесты, — нелегитимен. Бедные девушки Картума, как сильно они зависят от мужского произвола! Хорошо, что позавчера в библиотеке я успела прочитать описание брачной церемонии, а то встряла бы сейчас с криками: «Ай-ай, меня спросить забыли! А я-то согласная-я-я!!! Прошу указать в протоколе факт добровольности моего перехода под юрисдикцию мужа! Чтоб у этого самого мужа не было повода подать прошение о помиловании… э-э-э-э… подать прошение о расторжении брака то есть».
— Можете поцеловать невесту, — ворвался в сумбур Лариных мыслей голос Тельда.
«Ну, наконец-то!» — и Лара, забыв о куче гостей, с таким нетерпением потянулась к жениху, ухватила его за предплечья и дернула на себя, что по залу прокатился смешок.
Изумленный взгляд серо-голубых глаз, прикосновение твердых сухих губ к ее губам — и Леон отстранился, заработав обиженный взгляд от жены.
Подошли с поздравлениями Варт и Гильдар, за ними потянулись и другие. Спустя полчаса новобрачные вышли из храма, их осыпали лепестками самых разнообразных цветов, и по ковровой дорожке они прошли в большую залу дворца — ту самую, где недавно проходил праздничный обед, посвященный капитуляции Солликии. Теперь предстоял свадебный пир. Главный герой остался тот же, но теперь он выступал не в качестве генерала-победителя, а в качестве жениха. Правда, лицо его оставалось таким же настороженным и мрачным, как во время памятного обеда, но замечали это только Лара, король и кронпринц, а остальные аристократы считали, что генерал Ардамас всегда имеет такой грозный вид.
Пир шел своим чередом. Леон думал, куда девать новоиспеченную жену, чтоб как можно реже ее видеть, а Лара грустила, что в этом мире не принято кричать «Горько!», а новобрачным не принято танцевать первый вальс, второй вальс… По протоколу новобрачным следовало чинно отсидеть за столом в доме невесты не менее трех часов, а потом уехать в дом жениха. Вот после этого у гостей начиналось настоящее веселье с вином, коньяком и шампанским, с музыкой и танцами, а пока они по очереди изрекали многословные поздравления с множеством цветистых фраз и пафосных нравоучений. Лара улыбалась и кивала чисто автоматически, а сама ушла в свои мысли, тревожно посматривая на Леона и мысленно прокручивая в голове известные ей нюансы местного семейного кодекса.
«Жена — собственность мужа. К чему я сейчас веду разговор? — беседовала сама с собой Лара. — К тому, что Леон может приказать мне остаться в Шариле и вечно жить тут отдельно от него в городском доме. Король, конечно, возмутится, но сделать ничего не сможет: жена — собственность мужа. Неужели придется прятаться в обозе?! То-то солдаты обхохочутся. Кошечка моя, если ты жива — отзовись!!! Тебя-то Леон точно с собой возьмет, а меня наверняка тут оставит! — Лара прислушалась к себе, но никакого отклика не получила. К глазам подступили слезы и были зло отогнаны назад. Нет уж, она осталась в этом мире и заключила договор с демоном не для того, чтоб сидеть и рыдать над своей тяжелой судьбинушкой! Ей сейчас вообще о другом думать надо — когда семена закупать, если Леон уже приготовился в поместье ехать?! Надо его прямо спросить, на какой день он отъезд планирует. Вот как останемся наедине, так и спрошу. Наедине…»
Мысли о семенах вылетели у Лары из головы при мысли о предстоящей брачной ночи. Ее бросило в жар. Она была уверена, что как только они окажутся вместе в одной постели, то все сразу наладится, и посмеивалась над собой:
«Это мужчинам свойственно рассчитывать на бурную ночь, как на надежный способ помириться с женщиной и наладить отношения с ней! Русские же женщины, желая подольститься к мужчине, обычно домашние пельмени лепят и думают: «Путь к сердцу мужчины лежит через желудок». Но у нас с Леоном с самого начала все идет наоборот».
Лара покосилась на резкий профиль Леона и на сердце ее стало тепло:
«Муж. Теперь ты мой муж . Хмурься сколько угодно, но я втиснусь в твое свободное пока сердце! Пусть не прямо войду, пусть бочком пролезу, под колючей проволокой проползу, которой ты свое сердце опутал, но я захвачу его обязательно! И никогда никому не уступлю и не отдам! Тебе легче не мучиться и сразу капитулировать, дорогой мой генерал. Но я тебя знаю — ты без боя никому не сдашься, даже собственному счастью по доброй воле двери не откроешь.
Итак, рассуждаем дальше: каким бы ни был закон de jure, но в Картуме de facto жены живут, как им вздумается, и творят что душеньке угодно, та же Мирала Норлас тому доказательство. Нет, если девушке не повезло выйти замуж за садиста, то ей не позавидуешь, но и на Земле ей тоже не сладко бы пришлось: факты издевательств со стороны мужа женщине весьма трудно доказать. Никто же не бьет жен на главной площади, а в доме свидетелей нет, и сама запуганная женщина ни одного слова против своего мужа не вякнет, а синяки, ссадины и переломы легко объяснить известной фразой: «споткнулась, упала, потеряла сознание, очнулась — гипс». Не один раз такие случаи в моей практике встречались.
Так, сейчас не о том. Что делать, если Леон прикажет мне остаться в Шариле? Противоречить ему при всем честном народе и открыто поступать наперекор — не вариант, такого Леон не простит никогда, и хоть не выпорет, но замкнется в своей ненависти на веки вечные: он слишком горд и слишком привык командовать, чтоб согласиться на роль второй скрипки в собственной семье. Из таких мужчин, как мой генерал, путных подкаблучников никогда не выйдет, да и не нужен мне подкаблучник. Мне Леон нужен — такой, какой есть! Пусть баран упрямый, но зато это мой баран, любимый и единственный! С Леоном бессмысленно переть на таран, его нужно аккуратненько, теплом и лаской обрабатывать, обходные пути изыскивать, если ясно, что прямая дорога временно закрыта на ремонт вплоть до восстановления безусловного доверия между нами. Так что есть две возможности: первая — спрятаться-таки в обозе на потеху солдатам, а вечером вылезти с невинным видом: шла, споткнулась, упала на телегу и заснула, вот только глазоньки открылись, сама не ведаю, где оказалась. Леон подивится, но чувства юмора у него в избытке, так что сильно злиться не станет. (Лара представила, в каком пыльном, мятом и взмыленном виде она выползет из телеги после длительной тряски на жаре по грунтовой дороге — и чуть сама не подавилась от смеха.) Вторая возможность: подождать денек, потом стребовать у Варта карету и двинуться в путь самой. В столичном доме Леона наверняка есть слуги из поместья, способные показать дорогу, да и картами я пользоваться умею, не зря читать научилась. Так что и без муженька до земель Ардамасов доберусь. А потом — дело техники: со слезами к ногам кинусь, с причитаниями, как о любимом муже соскучилась (и ведь правда успею по этой сероглазой заразе соскучиться!), и не сможет меня Леон с глаз долой прогнать, не захочет перед слугами свои семейные проблемы демонстрировать. Еще есть третий вариант — Леон сам предложит уехать вместе с ним, но это вариант утопический и на него лучше не рассчитывать».
Тем временем подали горячее, по причине чего поток поздравлений временно прервался. Король воспользовался паузой и негромко сказал, наклонившись к Леону:
— Через два дня собрание Рийхета по поводу…
— Меня не будет на этом собрании, Варт, я тебе уже рассказал о своих ближайших планах, — напряженным голосом ответил Леон. — Решай все вопросы совместно с Гильдаром и без моего участия!
Король хмыкнул и обернулся к Ларе:
— Солара, дорогая, ты вчера у меня карету под свои новые наряды просила, но мне кажется, что одной кареты маловато будет, лучше еще и крытую телегу снарядить. Как думаешь, когда портнихи со всеми платьями и сорочками управятся? А ведь еще и сапожники всю работу не выполнили!
Леон скрипнул зубами, а Лара ответила, пристально смотря в лицо Варта и глазами умоляя его не устраивать склок прямо за праздничным столом:
— Как управятся, так и снарядишь все телеги, Варт. Мне такая куча нарядов не к спеху, вполне хватает тех, что уже готовы.
— Вот и я о том же, — благодушно кивнул король, — как управятся, так и снаряжу.
Теперь уже скрежетнула зубками Лара, но не стала объяснять «брату», что он сильно ошибается в трактовке смысла ее слов. Леон сидел мрачнее тучи. Лара понимала, что ее молодой муж чувствует себя сейчас загнанным в угол зверем, на которого хотят надеть узду и заставить выполнять чужие команды, и ему это чувство точно не нравится.
Следующий час члены королевской семьи провели в молчании, выслушивая продолжившиеся поздравления. Как только церемониймейстер объявил, что десерт подан в соседней бальной зале, все гости оживились в ожидании веселого фуршета и плясок до утра, а новобрачные поднялись на выход. Их проводили с помпой, по красной дорожке до самой кареты, вокруг этой кареты выстроился почетный эскорт из дюжины королевских воинов в парадных мундирах, за военными выстроились конные лакеи с большими сумками в руках и свадебный кортеж тронулся к дому жениха. На улице карету лорда и леди Ардамас встретил приветственный шум большой толпы. Многоголосый хор поздравлений долетал до новобрачных, устроившихся в карете, и Лара махала рукой в окно жителям Картума. Лакеи из больших сумок доставали горстями медные монетки и бросали их в толпу. Радостный визг детей и смех взрослых сопровождали каждый взмах их рук. На площадях уже были выставлены бочки с бесплатной брагой и медовухой, лавочники вовсю распродавали детишкам конфеты и пряники за добытые теми монетки, так что веселился в Шариле и стар и млад.
За воротами дома Ардамасов вдоль подъездной аллеи выстроились все слуги Леона, все знакомые Ларе лица: те же горничные, поваренок, служанки и вредная Таника, что хотела заставить Лару крыс ловить. Девушка улыбнулась своим воспоминаниям.
— Это твой новый дом, — сообщил Леон, подозрительно поглядывая на подозрительно всем довольную невесту.
Он выскочил из кареты и подал руку Ларе. Лару опять в жар бросило от прикосновения его крепкой мозолистой ладони. Ничего, еще совсем чуть-чуть подождать осталось, солнышко уже садиться начинает… Лара отвесила себе мысленный подзатыльник и сосредоточилась на «знакомстве» со слугами. Можно подумать, она хоть с кем-то тут незнакома!
Лара с Леоном вошли в свой дом. Новобрачных тоже без десерта не оставили: в уютной маленькой гостиной им был сервирован «сладкий стол», на котором и бутылка первосортного игристого вина стояла. Леон усадил Лару за столик. Дворецкий откупорил вино, разлил его по бокалам и встал у стеночки в ожидании. Лара посмотрела на эту застывшую статую и страстно пожелала наконец-то остаться с мужем наедине.
— Спасибо, Герен, думаю, мы и без твоей помощи управимся, — рискнула высказаться Лара и умоляюще взглянула на Леона.
Леон сухо кивнул и дворецкий с поклоном удалился. Лара перевела дух и кинулась ухаживать за своим любимым: положила ему имбирное пирожное на блюдце, налила чай и бросила серебряными щипчиками два кусочка сахара. Леон опять не оценил ее заботы: смотря, как она пододвигает к нему блюдце и чашку, он хмуро спросил:
— Давно хотел выяснить, откуда у вас такие подробнейшие и точнейшие сведения о моих предпочтениях и привычках? Почему вы положили мне два куска сахара, а не один, к примеру? Почему не предложили добавить молока?
«Ой!» — Лара отдернула руки от уличающей ее чашки и спрятала их под стол.
Наткнувшись на пристальный взгляд мужа, который сверлил ее почище, чем электродрель Hitachi деревянную панель, Лара неуверенно произнесла:
— Мне видеть раньше приходилось, как ты чай пьешь.
«Совсем неубедительно прозвучало — сама бы никогда не поверила, хоть это и чистая правда», — вздохнула Лара и не успела подготовиться к продолжению допроса с пристрастием:
— Почему вы мне кусок свадебного торта не положили?
— Ты же терпеть не можешь масляный крем и бисквит, — удивилась Лара, но решила не спорить и поспешно схватилась за блюдо с тортиком: — Положить?
— Нет, — решительно отверг оливковую ветвь мира вредный муженек, — объяснить, откуда вам известно, что я их «терпеть не могу»!
«Мне не повезло — я влюбилась в наблюдательного и умного мужчину, — подумала Лара. — Э-э, кажется, совсем недавно я радовалась этим его качествам? Хм, как быстро меняется оценка ситуации в зависимости от наших интересов! И что мне отвечать прикажете?»
— Многие мужчины не любят чересчур сдобные и сладкие десерты, — как можно уверенней заявила Лара и приготовилась к обороне.
Взгляд Леона продолжал ее сверлить, а брови его продолжали хмуриться. У Лары возникло стойкое ощущение, что она оказалась на скамье подсудимых.
«Ничего, главное, что адвокат тут уже имеется — я сама. Несколько лет других защищала, так неужели свои собственные интересы отстоять не смогу?»
— Допустим, — протянул Леон. — Откуда вам известно, что я сейчас читаю книгу «Королевские династии Картума. История и генеалогия»? Эта книга никогда не появлялась в моих покоях во дворце, а вы упоминали о ней в день проводов Бортейпа.
— Упоминала? Разве? — пробормотала Лара.
Леон кивнул и продолжил:
— Руководитель моей разведки утверждает, что шпионов среди слуг у вас нет и никаких осведомителей среди придворных нет тоже. Я привык верить Дригору, как гласу свыше, он свое дело знает. Так откуда у вас данные обо мне? О моем теле и ранениях в частности?
Леон бдительно следил за сменой эмоций на лице своей молодой жены: растерянность, неуверенность, желание что-то сказать и снова неуверенность…
— Вас кто-то все-таки шантажирует? — спросил Леон.
— Нет! — раздраженно ответила Солара и он почти поверил. — Просто я не могу объяснить, ты не поверишь моим объяснениям! А доказательств у меня нет…
Тут Солара как-то странно посмотрела на свои спрятанные под столом ручки и неуверенно добавила:
— Может, когда появятся доказательства… если появятся, конечно… Давай, мы вернемся к этому разговору, когда ты будешь хоть немного доверять мне, ладно?!
Леон откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Лара мысленно простонала: опять он закрылся от нее! Генерал помолчал, провел рукой по подбородку и твердо заявил:
— Объясните мне, для чего вы провернули эту аферу с нашим браком, зачем я вам так понадобился в качестве мужа, что вы хитростью принудительно затащили меня под венец, выставив в неприглядном свете перед королем. Тогда, возможно, между нами и сможет возникнуть доверие. Расскажите мне все честно или в противном случае вам придется очень долго, совершенно безрезультатно и напрасно ждать этого самого доверия с моей стороны.
Леон посмотрел, как его новобрачная заломила руки, выскочила из-за стола и заметалась по комнате. Подскочив к нему, присев на корточки и пытливо заглянув ему в глаза, она умоляюще спросила:
— Ты хочешь знать, зачем ты мне понадобился в качестве мужа? — Леон сурово кивнул. — А поверишь ли ты моему объяснению?! Вот уверена, что нет!
— Попробуйте, — Леон напрягся в ожидании.
Принцесса вдохнула глубоко и выпалила уж совсем что-то несообразное:
— Влюбилась я в тебя, по уши! Нет никаких других секретов!
Леон крепко разозлился. С шумом отодвинув стул, он встал и гневно воззрился на свою жену:
— Вы меня совсем за дурака принимаете? За наивного идиота держите?! О каком доверии при таком раскладе может идти речь, ваше высочество?!
На глаза Солары навернулись слезы, но она вскинула головку и дерзко прошептала:
— Уже не высочество. Теперь я леди Ардамас, Леон.
Леону показалось, что у него сейчас раскрошатся зубы — так сильно он сжал их. Резко развернувшись на каблуках, он направился к двери. Взявшись за ручку, он обернулся к жене и холодно ее известил, приготовившись к истерике и крикам:
— Никаких нарядов я ждать не намерен. Я планирую выехать в поместье Ардамасов завтра утром. Если вы желаете уехать вместе со мной, то на рассвете жду во дворе у обоза. Иначе я уеду без вас.
Леон не поверил собственным глазам: при этом грубом бесцеремонном ультиматуме его женушка засветилась радостью и облегчением и часто закивала головой. (Кого-то напомнил ему этот жест, но кого?) Вот кто поймет этих женщин?! Чему она рада?! Тому, что спокойно останется в столице?
Интуиция настойчиво шептала Леону, что у жены совершенно другой повод для радости, но Леон никак не мог сообразить, какой это повод. Черт бы побрал всех этих женщин с их непостижимой логикой! Никогда мужчине их не понять, никогда!
Леон вышел из гостиной и, закрывая за собой дверь, услышал жаркий шепот:
— Зараза вреднючая! Баран упертый!
Похоже, покоя в его жизни и после окончания войны не предвидится.
* * *
Лара посмотрела на захлопнувшуюся за мужем дверь и… уселась чайку попить. В сладостях много веществ, сильно поднимающих настроение. А ей не только настроение, ей и вес свой поднять следует. Как хорошо, когда не нужно волноваться о калориях, сидя за уставленным вкусняшками столом!
Так, то, что в обозе ей прятаться не придется — это огромный плюс, до сих пор не верится, что Леон сам предложил ей вместе с ним уехать. А то, что ее чистосердечному признанию не поверил — ну так это ожидаемо было. Прокуроры тоже редко ему верят. А что ей оставалось отвечать? Врать про какие-нибудь дворцовые интриги? Так на лжи доверия тем более не построишь! Слишком сильно понизили Леону мужскую самооценку всевозможные Миралы Норлас и корыстолюбивые вдовушки, он теперь ни в чью любовь поверить не может. В дружбу, преданность, верность своих солдат — верит безоговорочно, а вот в женскую любовь к себе — увы. Еще с семенами проблема не решена, но их наверняка по дороге купить можно будет.
Ладно, это все мелочи, сейчас надо приготовиться к самому важнейшему событию: у нее первая брачная ночь впереди! Лара горячо понадеялась, что раздражение Леона за пару часов поутихнет и все у них будет благополучно.
«Ну а если злобно пыхтеть начнет, то я ведь ему и массаж расслабляющий сделать могу. А потом не расслабляющий…» — Лара лакомилась пирожными и конфетками, подзаряжаясь оптимизмом.
При выходе из гостиной ее встретила горничная и пролепетала, что ее лорд оставил хозяйку дожидаться, дабы проводить леди Ардамас в господские покои. Тут Лару ждало легкое разочарование: отвели ее не в спальню к Леону, а в соседние покои, зеркально отражавшие хорошо известное ей расположение комнат Леона. Тут также было три помещения: гостиная, рабочий кабинет и спальня, а из спальни был проход в ванную. Из гостиной шли двери не только в кабинет и спальню: была тут и третья дверь, которую раньше Лара видела только с другой стороны запертой на массивную деревянную задвижку. Теперь эта дверь была распахнута, и было видно, что ведет она в личную гостиную Леона. Итак, ей отвели покои, смежные с комнатами Леона. Тоже неплохо.
Приняв горячую ванну и нарядившись в самый роскошный и откровенный пеньюар, сшитый портнихами по ее наброску и под ее же пристальным контролем (главная белошвейка, заливаясь краской смущения, попросила потом разрешения повторить этот шедевр в различных интерпретациях для других дам-заказчиц), Лара отпустила горничную, разобрала прическу и разложила волосы по плечам, залюбовавшись их недавно появившимся здоровым блеском.
Смеркалось. На темном небе загорались первые звездочки. Лара настроилась на свой по-кошачьи чуткий слух: где-то там ее новобрачный ходит? Леон ходил по библиотеке на первом этаже, шурша какими-то бумагами. Слуги на кухне тихонько обсуждали странное поведение своих господ, которые вели себя совсем не так, как положено влюбленным молодоженам. Солдаты Леона сегодня были отправлены в королевские казармы — собираться к отъезду и прощаться с товарищами, так что их в доме не было. Вот Леон отложил бумаги и через холл вышел на улицу. Лара метнулась к открытому окну: Леон прошел в сад, остановился под одиноко стоящей цветущей яблоней, тяжело вздохнул и прошептал:
— Прощай, Кошка. Прости, что не уберег от врагов своих. Покойся с миром!
Потом Леон развернулся и медленно пошел к дому. Лара сглотнула вставший в горле комок. Как все нелепо складывается: она тут, живая, и Кошка скорее всего жива — не даром же у нее когти порой отрастают и слух такой острый, может, и целиком кошкой обернуться сможет — а Леона утешить никак не может, не поверит он ей, вон как за слова любви накинулся, как коршун злой, чуть не растерзал! Начни она сейчас вещать о том, что его Кошкой все эти месяцы была она — точно шею ей в гневе свернет. Никакие коготки не убедят его в правдивости ее слов! В ее ситуации лучше в самом деле с доверия начать. Неужели она даже доверия мужа заслужить не сможет?! Эх, ей бы и правда кошкой обернуться… но как?! И возможно ли это? Почему у демона сразу не спросила?! Ах, да, когда рядом был демон, она еще не заметила, что у нее когти порой отрастают… А ведь на пути к поместью Ардамасов деревня Ведомок лежит, где Слепая Ведунья обитает. Она столько информации о демонах ей предоставила, что и про оборотней поведать сможет. Наверняка сможет! Заехать бы к ней…
Шаги Леона прозвучали на лестнице на второй этаж. Лара затаила дыхание. Шаги прошли мимо ее двери без задержки. Хлопнула соседняя дверь и заскрежетал задвигаемый засов.
«Это верно, пусть никто нам не мешает», — Лара подскочила к своей двери и тоже задвинула на ней задвижку.
Шаги Леона приблизились к приоткрытой двери между их покоями. Лара нервным жестом пригладила волосы и сглотнула, замерев в углу своей гостиной. Дверь захлопнулась, и с другой ее стороны заскрежетал задвигаемый засов…!!!
НЕ ПОНЯЛА?!!! Леон закрылся от новобрачной в своих покоях?!!
Лара оторопела: «Это что за картина маслом?! Тоже мне — «Непорочная монашка робко прячется от горячего гусара»! И ведь что характерно: монашка — не я! Ну, генерал, ну, бравый вояка! Вот это номер, вот это кино!»
Лара подошла к двери и недоверчиво подергала ее за ручку. Дверь была надежно заперта. Лара в полном недоумении уселась на пол и посверлила закрытую дверь взглядом. Господи, живя на Земле она и вообразить себе не могла, что когда-нибудь она, привлекательная интересная девушка в шикарном неглиже, будет брошена своим обожаемым мужем в первую брачную ночь на пороге его комнаты, что он закроется от нее на засов! И что делать? Очень хотелось повыть… Прям очень-очень…
Лара тоскливо вздохнула и побрела в свою спальню. Такого поворота она даже в мыслях не держала. Кто должен бояться первой брачной ночи: невинная девушка (тело-то точно невинно) или здоровый мужик?! Кто должен рваться в спальню супруга в первую ночь: жених или невеста?! Почему у них с Леоном все наоборот?! Он объявил ей войну? А не боится стать беспомощным военнопленным?! Вот точно муженек ее до греха доведет, точно под статью о зверском изнасиловании подпишет!
Ох, как она зла! Лара подошла к распахнутому окну, оценила размер тонюсенького подоконника и расстояние до окна супруга — и решила не сходить с ума: полтора месяца — большой срок. Когда-то Леон точно забудет дверку запереть. Закрыв окно, Лара тоненько мяукнула на серп луны и пошла впадать в транс: когти у нее отросли, глаза отчетливо видели даже прожилки на листиках деревьев в ночной тьме, так что самое время было свою кошечку в глубине души поискать.
Поднимаясь по лестнице в свои комнаты, Леон настраивал себя на то, что Солара — коварный враг, замыслы которого неведомы и от которого следует держаться подальше. Только заперев все двери, Леон ощутил абсурд ситуации: он обвенчан, сегодня его брачная ночь, а он, сильный воин, спрятался за засовами от своей невесты — юной хрупкой девочки.
Леон сел на диван в гостиной и сжал руками занывшие виски: девочка хоть и юна, но весьма умна и проницательна. Леон припомнил, как хитро повела она разговор с Диалой, как верно разобралась в чувствах Гильдара, с какой продуманной иронией отвечала придворным дамам, и опять поразился несуразности ее сегодняшнего высказывания: любит она его, оказывается! Неужели ничего менее нелепого сочинить не смогла? У нее ведь было время, чтобы придумать благородные и правдоподобные причины для всех своих поступков, причины, в которые он мог бы и поверить, даже будь они лживыми… Она ведь понимала, что он обязательно спросит ее о мотивах и она умна, так почему же не подготовилась заранее? Господи, одни противоречия, а в итоге он смотрит на закрытую им же самим дверь, ведущую в комнаты своей молодой жены, и чувствует себя… бредовей не бывало!
Анекдотически нелепой ситуация стала, когда девчонка дернула ручку двери в его покои. Его жена настаивает на консумации брака?! Леон тяжко вздохнул и сильнее сжал голову руками. А ведь он впервые в жизни уклоняется от исполнения своего долга, пусть даже и супружеского. Леона так и подмывало войти в спальню к жене и велеть той показать, как сильно она его любит! Тело четко и однозначно высказало свое согласие с таким планом и Леон, чертыхнувшись, бросился в ванную комнату и вылил на голову ведро ледяной воды. Помогло ненадолго. Он должен помнить, что неконсумированность этого навязанного брака — единственный повод, который в будущем может дать ему законный предлог для расторжения этих уз!
Лежать в кровати Леону было неудобно, как-то пусто и страшно жарко… Хотя в последнем была виновата отнюдь не кровать! Леон простонал и накрыл голову подушкой, но это не помогло избавить мысли от образа нежно улыбающейся жены, от воспоминаний о тех взглядах, что она на него бросала. Особенно сегодня вечером… Неужели думала, что он купится на такое дешевое представление?! Да после Миралы Норлас он все такие уловки насквозь видит! Он уже старый, матерый волк и жаркими очами его не убедить! Да-да, не убедить, он не позволит провести себя еще раз, как бы ни влекло его к жене.
Но в какое несуразное положение поставил его этот вынужденный брак! Кто б ему еще неделю назад сказал, что в свою первую брачную ночь он будет от молодой жены под подушкой прятаться — он бы посмеялся от души! И вот однако…
Промучившись половину ночи, Леон заснул ненадолго тяжелым сном. А на рассвет был назначен отъезд в поместье Ардамасов.