Выспаться супругам этой ночью не удалось. Да они и не пытались, если честно. На рассвете Лара лежала на муже, вычерчивая пальчиком замысловатые узоры на его груди, проводя осторожно по старым шрамам и покрывая их поцелуями. Леон рассеянно перебирал окружающие его со всех сторон черные пряди длинных волос жены, легонько, едва касаясь, гладил ее по спине.

Уютное молчание первым нарушил Леон:

— Значит, ты оборотень, — утвердительно сказал он. — Почему сразу не призналась? В первый же вечер, когда во дворце ужинать ко мне приходила?

Лара подняла голову с широкой груди любимого и с иронией взглянула на него:

— И как ты себе это представляешь? Приходит к тебе принцесса Солара и говорит: «Здравствуйте, я ваша кошка!» Ты бы поверил? Или лекаря позвал?

Леон вздохнул, задумался. Когда молчание затянулось, Лара спросила:

— О чем думаешь?

— Переосмысливаю события последних двух недель, — признался Леон, — теперь я понимаю, откуда ты столько обо мне знала! Как тут не знать! И сколько я сахара в чай кладу и… — Леон прищурился: — и ведь в самом деле спала со мной в одной постели! Как я тогда негодовал на это обвинение! Я все мог допустить, но что эти слова правдой окажутся!!!

Лара не сдержала смешок, вспомнив возмущенное лицо Леона в кабинете Варта, когда она доказывала, что они не одну ночь провели вместе. Леон тоже хохотнул и прижал ее к себе крепче. Лара с улыбкой заметила слегка обиженным тоном:

— Все мои слова были правдой!

Леон замер на миг, перекатился по кровати и подмял ее под себя. Нависая над Ларой и сверкая ярко-голубыми сейчас глазами, он ласково и вкрадчиво спросил:

— Все-все? И ТЕ слова — тоже?

Лара вдруг как-то стушевалась и заробела, отлично понимая, о чем спрашивает муж. Он напоминает о признании, сделанном ею вечером после свадьбы. Нет, ну как вот так?! Опять она первая во всем признаваться должна? А его очередь когда наступит?! Одно дело сделать такое признание в запале, а другое — вот так вот, под таким горящим взглядом.

Муж приподнял ее подбородок, вынуждая поднять на него глаза. Лара облизнула губы и храбро выпалила на одном дыхании:

— Да, те слова — тоже. Еще когда кошкой при тебе жила влюбилась по самые кончики кошачьих ушек.

Сказала и поскорей зажмурилась. Покраснела. Наградой за храбрость стал сладкий и нежный поцелуй.

— Счастье ты мое, — прошептал Леон. — Прости, что не сразу тебя узнал, не сразу понял, поверил. Трудно тебе со мной пришлось.

— Это да, — подтвердила Лара, — ты изо всех сил подозревал меня в коварстве и повсеместном шпионаже. И все сбежать от меня пытался.

Леон хмыкнул:

— Твои познания обо мне и в самом деле были чересчур обширными. А твои поступки — порою очень странными. Помнишь, как ты во время приема при проводах солликийцев за мою спину все время пряталась?

Лара кивнула:

— Помню. Привыкла за твоей спиной держаться, чтоб не затоптали.

— Да, ты тогда так и сказала: привыкла. А еще у тебя когти кошачьи временами отрастали и глаза кошачьими становились: зелеными с вытянутым зрачком. Я все убеждал себя, что мне это мерещится. Господи, я по одной только твоей смешной привычке кивать несколько раз подряд догадаться обо всем должен был! Ведь мелькали смутные догадки, но я не хотел доверять бабушкиным сказкам! Зря.

— Помнишь, как говорил, что у меня талант к лицемерию и притворству? — напомнила Лара. — Что всегда будешь подозревать в своей жене возможного предателя?

Леон сконфужено признал:

— Помню. Как ты меня защищать бросилась от обвинений Варта — тоже помню. Как горячо заверяла короля, что я благородный человек. Тогда мне такое поведение казалось страшно нелогичным. Как вспомню, что советовал Варту замуж тебя отдать за герцога Рауса — так мороз по коже.

— Ты советовал?! — ахнула Лара, вывернулась из-под мужа и стукнула его подушкой.

— Я тогда тебе не верил, — прикрывая голову руками от града мягких пружинящих ударов, оправдывался Леон, — считал, что ты плетешь интриги!

— А теперь — веришь? — запыхавшись, задала Лара самый важный вопрос и отложила подушку.

— Верю, — серьезно ответил Леон. — Ох, ну почему ты опять плачешь?! Что я такого сказал?!

— Ты все хорошо сказал, — всхлипнула Лара, — я так мечтала когда-нибудь это услышать. Но после того, как случайно подставила тебя под поединок с Дамианом, уже не надеялась. Ты с такой ненавистью смотрел на меня тогда!

Леон притянул к себе жену, обнял, погладил по голове, успокаивая.

— Зачем же ты той ночью ко мне пришла? — спросил он, уже предполагая, каким будет ответ.

— Затем, — пробухтела Лара и вытерла слезы. — С одной ночи от тебя бы не убыло, а мне память была бы.

— Глупенькая, — прошептал Леон, — если бы нам не помешали, и я не заподозрил бы западню и сговор, никуда бы тебя после той ночи не отпустил, никому бы не отдал!

Лара растаяла от этих признаний и набросилась на мужа с поцелуями. Они — вместе, а все остальное подождет!

Все остальное напомнило о себе значительно позже стуком в дверь: обеспокоенные слуги хотели знать, намерен ли лорд обедать, и поскачет ли опять жену искать или расседлать его коня — тот с утра под седлом стоит.

Леон, стоящий у приоткрытой двери, оглянулся на сидящую в его постели жену, потом перевел взгляд на топчущихся за дверью слуг:

— Коня пока расседлайте, жену искать не поеду — нашлась она уже, на обед мы сейчас вместе спустимся.

Закрыв дверь перед лицом ошеломленных его словами слуг, Леон вернулся в спальню:

— Одевайся, счастье мое, обедать пора! И так завтрак пропустили.

Лара спрыгнула с кровати и лукаво спросила у мужа:

— Сам поможешь платье надеть или камеристок звать?

— Сам, — усмехнулся муж, — но только сделай серьезное лицо и перестань так улыбаться, иначе я сниму это платье куда быстрее, чем надену, а голодом морить тебя нельзя — и так худенькая.

— Поправлюсь, — отмахнулась бесконечно счастливая Лара.

Появление семейной пары на первом этаже произвело фурор: на объявившуюся вдруг леди Ардамас выскочили посмотреть абсолютно все. В результате в холле у лестницы образовался затор, а Лара с Леоном, стоя под ручку, были вынуждены замереть на последней ступеньке. Первыми в рядах любопытствующих стояли Дригор с Еремием и во все глаза смотрели на Лару. Дригор морщил лоб и активно шевелил густыми бровями:

— Как вы смогли незаметно проскочить в спальню, леди Ардамас? Весь дом находится под усиленной охраной, все входы и выходы караулят, вся местность вокруг третьи сутки прочесывается мелким гребнем. КАК?! Не понимаю!

Недоуменные восклицания руководителя разведки поддержал начальник личной охраны:

— А из охотничьего домика как выскочили? Там вокруг песчаная почва, следы хорошо отпечатываются, но под всеми стенами только кошачьи следы обнаружены и следы мужских больших ног, а ваших — и в помине нет. И бандиты так ничего и не сказали, видно, что знать ничего не знают.

Лара сообразила, что нужно срочно спасать ситуацию, а то эти «как» могут длиться бесконечно, а она не была уверена, что новость о ее оборотничестве стоит знать всем на свете. Картум — не та страна, где могут спокойно отнестись к такому известию, скорее — на костре сожгут. Не Дригор с Еремием, конечно же, но…

В общем, Лара сделала расстроенное личико и пролепетала со слезами в голосе:

— Вы не рады моему спасению?!

Леон хмыкнул весело, лица Дригора и Еремия сделались растерянными, и все вокруг стали дружно заверять Лару, как все счастливы видеть ее живой и невредимой. Толпа расступилась, и супруги смогли пройти в гостиную и сесть за стол.

— Все потом, — сказал Леон своим преданным воинам и Дригор с Еремием временно отступили со своими вопросами.

Слуг из столовой Леон отпустил, сказав, что сам о жене позаботится. За столом Леон подкладывал Ларе самые вкусные кусочки и любовался своей супругой: умницей и красавицей. Удивительно, сколько чудес преподнесла ему судьба, но главное чудо — что эта самая лучшая на свете девушка вправду любит его и ее взгляды, улыбки, слова — не притворство. Леон с улыбкой вспоминал свое первое знакомство с Кошкой и теперь смотрел на все события под несколько иным углом: рядом с ним несколько месяцев жила умная и внимательная женщина, следившая с нежностью и любовью за каждым его шагом, а он только сейчас это понял и осознал!

Лара меж тем рассказывала о том, как ее схватили в его спальне бандиты, как она очнулась в чулане охотничьего домика, о том, что видела и слышала. Леон кивал и порою задавал уточняющие вопросы: в обеих ли ипостасях она сохраняет чуткий слух, нюх и острое зрение, как общается с кошачьей сущностью, кто управляет телом в обоих видах. Припомнил и недавнее странное замечание жены об отсутствии у него хвоста и ее глубокую печаль по этому поводу. Лара сконфуженно объяснила, что это Кошка с ним пообщалась немного, а ее и бесхвостый вариант вполне устраивает. Посмеялись.

— Почему ты сразу кошкой не обратилась, когда в себя в том домике пришла, раз быстро веревки когтями растерзала? — спросил в конце рассказа Леон. — Прибежала бы домой, обратилась в спальне девушкой и захватили бы мы этих бандитов без дополнительных треволнений. Ты боялась моей реакции на известие, что ты — оборотень? Напрасно, я никогда не судил людей по их особенностям и странностям — только по поступкам, а ты — удивительно хороший, светлый и искренний человек и совершенно неважно, что порою у тебя отрастают шерсть и хвост.

Лара с благодарностью взглянула на мужа, давшего ей столь высокую оценку, и виновато развела руками:

— Видишь ли, я еще очень молодой и неопытный оборотень, не умею менять ипостась быстро и по желанию. Вечно меня то в одной, то в другой форме заклинит! То человеком стать пытаюсь — не получается, то наоборот! Вот и сейчас боюсь экспериментировать — вдруг опять в кошку превращусь, а назад не сумею!

Леон кивнул и решительно заявил:

— Учиться обороту нужно обязательно! Я помогу, чем смогу. Умение оборачиваться кошкой — это тактическое и стратегическое преимущество перед любым врагом, им нельзя пренебрегать. Кошки маленькие, быстрые, юркие, везде проскочить могут, из любых веревок выпутаются. Если бы ты не смогла в той хижине превратиться в кошку, то я мог бы и не успеть спасти тебя. Об этом даже подумать страшно… — Леон вздрогнул и заключил: — Навык оборота будем тренировать! Каждый вечер по часу минимум. В этот раз ты стала человеком, когда нырнула в ванну — что ж, если «заклинит», мне не трудно будет кинуть тебя в ледяную воду.

Лара задохнулась от негодования, смешанного с неудержимым весельем:

— Ах ты, зараза вреднючая! Я в следующий раз и тебя в эту ледяную воду затащу!

— Договорились, — тепло улыбнулся Леон.

«Вот оно — счастье!» — смотрела Лара на не отрывающего от нее глаз Леона, на его нежную улыбку — тоже обращенную к ней, и ее буквально распирали изнутри маленькие теплые солнышки незамутненной радости. Казалось еще чуть-чуть — и она рассыплется сияющим фейерверком счастья. Эх, сказал бы еще, что любит… Но не стоит гнать коней: она и так уже получила почти все, о чем мечтала. Лара чувствовала: муж неравнодушен к ней, высоко ее оценивает, доверяет (наконец-то!), а значит, и любовь со временем придет.

Как только супруги встали из-за стола, в столовую влетел Нарас:

— Леди Ардамас, с вами точно все в порядке? Давайте, я вас осмотрю…

— В этом нет необходимости, — заверил Леон лекаря, — с Соларой все в порядке.

— Вы уверены? — озабоченно нахмурился лекарь.

— Да, — подтвердил Леон, — я, хм-м, ее осмотрел.

Лара не удержалась и хихикнула, скулы ее мужа окрасились румянцем, а Нарас облегченно выдохнул и кивнул.

Посмотрев в спину уходящему лекарю, Лара притянула к себе мужа и тихо попросила:

— Ты можешь называть меня не Соларой, а просто Ларой? Имя «Лара» мне более привычно.

Вокруг стола сновали убирающие посуду слуги, так что Леон провел жену в библиотеку и там начал выяснять:

— Так тебя всегда называл герцог Раус — и когда ты кошкой ему на дороге попалась, и когда девушкой была. Он знает, что ты — оборотень? — Лара кивнула. — Он как-то шантажировал тебя этим?

— Нет, Леон, никто меня не шантажировал! Герцог — это совершенно отдельная история, к нам с тобой отношения уже не имеющая, — заверила любимого Лара. — Когда-нибудь я обязательно расскажу ее тебе, но не сейчас: сейчас нужно поля распахивать и засеивать!

Леон не стал настаивать: захочет жена — сама расскажет обо всех своих тайнах (подозревал он, что их немало наберется), ему достаточно и того, что она с ним и навсегда. И любит (он не мог удержаться от того, чтоб не напоминать себе постоянно об этом великом чуде).

— Когда ты меня по окрестностям возил, пока меня же и разыскивал, я тут малость пораспределяла все, — Лара уселась за стол у окна библиотеки, взяла чистый лист и разлиновала его: один столбик — название села, второй — количество пахотной земли, третий — что и в каком количестве посадить можно. — Ну, муженек, помогай советом!

Леон сбегал в кабинет за сохранившимся у него списком всех Лариных приобретений и супруги до вечера занимались делами своего имения: распределяли запасы, а потом следили за сортировкой всего добра согласно их таблице, за отправлением телег по деревням и селам. Потом коней солдатских пересчитывали и тоже распределяли: боевые кони, на которых вернулось в имение личное звено генерала, были тут пока единственной скотиной, так что им с самого утра предстояло временно переквалифицироваться из боевых коней в тягловых и ломовых.

Успели супруги еще разок крупнейшие села имения объехать: лично поговорить со старостами, записать, каких сельскохозяйственных орудий труда крестьянам не хватает, в каких работниках нехватка имеется, какая еще помощь для начала посевной срочно требуется. Собственно, требовалось не так уж много, так что на заре должно было начаться освоение заброшенных полей и огородов.

Посетила Лара и больницу в Ардовке. Ну, больница — слишком гордое название для этого небольшого строения, что стояло в центре села. Лара назвала бы эту больницу травмпунктом с расширенным спектром услуг: тут вправляли выбитые челюсти, удаляли больные зубы, вправляли вывихи, накладывали шины на переломы, бинтовали растяжения, а в самых крайних случаях проводили ампутации. Сюда же обращались люди с фурункулами, змеиными укусами, разными ранениями и прочим. Работал здесь бывший войсковой лекарь, давний приятель Нараса. Вернее, в мирное время здесь работало два лекаря: он и сам Нарас. Теперь Нарас снова вернулся, и лекарей опять было два. Все старички имения радостно говорили о том, что у них опять будет мазь от ревматизма, которую так замечательно делал лекарь Нарас.

Поздним вечером под темно-синим звездным небом вернулись домой смертельно уставшие супруги. После ужина Леон попробовал напомнить жене о тренировках по смене ипостаси, но Лара так умоляюще на него посмотрела, что он сдался и пробормотал хмуро:

— Ладно, завтра, сразу после завтрака.

Уставшая Лара забралась под одеяло мужа в его постели и смотрела, как знакомо он раздевается: все в той же последовательности снимает одежду, так же сворачивает, складывает. Так же потягивается…

Хм, а она, кажется, не так уж и устала. Нырнувший под то же самое одеяло Леон быстро убедил ее в том, что она и вовсе не устала, а наоборот — полна задора и энергии. Задор истощился не скоро, а потом Лара провалилась в глубокий сон и спала «без задних лап» до самого утра.