Лара ходила по храму вместе с монахом, а Леон смотрел ей вслед и его терзало дурное предчувствие. Потом она исчезла из виду, и предчувствие стало сильнее. Не выдержав напряжения, Леон извинился перед Тельдом и беседовавшим с ним монахом и двинулся за женой. Прошел по всему храму — и никого не обнаружил!

Дальнейшее Леон помнил смутно. Кажется, он чуть не придушил того монаха, что остался в исповедальне, кажется, его оттаскивал Тельд, а тот мерзавец что-то верещал про подвал и ритуал, утверждал, что ритуал важнейший и вреда леди не принесет, а только добро и веру в мир вернет. Леону не было дела до добра и веры, он понесся в этот подвал, увидел жену на алтаре и бросился к ней. Потом раздался громкий хлопок, мир померк.

Очнулся Леон под рокот волн, на влажном желтом песке. Вскочил, выставив перед собой меч и настороженно поворачиваясь вокруг. Ни демонов, ни жены, ни алтаря, ни монахов — вообще никого, только безлюдный голый пляж на берегу огромного озера. Очень большого озера — более крупного, чем Шари.

Леон несколько раз громко прокричал «Лара!», но ответом была тишина. Тогда он убрал меч в ножны и шагнул к озеру: смочить пересохшее горло и умыться.

Тьфу, гадость какая! Как такую воду пить можно?! Горькая, соленая и отдает тиной! Это что — не человеческий мир, не мир Лары? Леон тряхнул головой и припомнил, что в его мире тоже существуют соленые озера: не в Картуме и даже не в Солликии, но дальние границы королевства, идущего за Ардалией, омываются таким вот соленым озером, которое называют морем. Во всяком случае, так писали путешественники и рассказывали купцы, привозившие из далеких земель экзотические продукты вроде того же шоколада. Сам Леон до сих пор морей не видал.

«Так вот ты какое, море! Еще бы век тебя не видать. Столько воды — а жажду не утолишь. Ну, пойду жену искать».

Зима у Черного моря была в этот раз теплой, бесснежной. Леон пошел по пляжу под теплым солнышком. Температура воздуха была около плюс десяти, и одетому в парадный мундир Леону (освящение храма — важное мероприятие и генерал был одет по форме) было вполне комфортно. Голые кусты, окаймлявшие пляж, пересекались асфальтовой дорожкой, ведущей на большую дорогу, по которой в центр города и из него неслись машины. До трассы было далеко и до Леона доносился лишь слабый шорох шин, на который он не обратил внимания. А вот асфальтовая дорожка его крайне заинтересовала. Генерал присел на корточки и осторожно дотронулся пальцами до асфальта, постучал по нему. Ровные края дорожки, окантованные бордюром, доказывали, что эта странная тропа создана усилиями человека и наверняка выведет его к людям. Леон ступил на нее с некоторой опаской, но темно-серое покрытие вело себя нормально: не прогибалось под ногами, было твердым и весьма удобным для ходьбы.

Чем дальше шел Леон, тем громче становился шум, так что перед самой трассой Леон предусмотрительно свернул с дорожки в кусты и с опаской провел рекогносцировку местности на предмет выявления возможных угроз. По очень широкой дороге, сделанной из такого же серого материала, что и тропинка, неслись машины — Леон вспомнил рассказы жены, дополненные примитивными рисунками, которые она смогла нарисовать. Неслись аккуратно, не пересекая белых полос, нарисованных на дороге. А вдоль дороги по отдельной тропе шли несколько человек. Ура! Леон с самым невозмутимым видом пошел вслед за этими людьми, делая вид, что весь окружающий мир ему привычен и он тут — один из аборигенов. Пристально рассмотрев нелепые одежды людей, за которыми он маршировал, Леон понял, что совсем за аборигена ему сойти не удастся. Или у них так странно только нищие одеваются? Эти-то точно из голодранцев: брюки во многих местах порваны и бахрома с дыр свисает, никакого оружия при них нет и идут пешком — значит, точно бедные простолюдины. Правда, Ларочка говорила что-то о том, что понятия простолюдинов в ее стране нет… Ладно, пусть будут просто нищие. Тут один из «нищих» случайно обернулся и застыл, уставившись на Леона. Дернул своих товарищей, те тоже оглянулись, стали что-то лопотать и показывать на него пальцами. Бескультурие и невоспитанность! Понятия простолюдинов тут, может, и нет, но они сами никуда не делись. Леон гордо поднял голову и прошествовал мимо этих хамоватых индивидуумов, краем глаза заметив, что только два голодранца с короткими стрижками — парни, в вот третье чудо с полулысой головой и серьгой в ухе, одетое в такие же порванные брюки — девушка! Безумный мир!!!

За спиной Леона что-то тихо щелкнуло, он резко обернулся, вспомнив все известное о местном тихом огнестрельном оружии. Точно: в руках людишек подозрительные узкие коробочки и он уловил короткую красную вспышку. Это пистолеты! Леон выхватил меч, готовясь дорого продать свою жизнь.

Дикая троица при виде обнаженного меча восторженно завопила, девица захлопала в ладоши, а парни защелкали быстрее. Леон замер, не зная, что предпринять: щелчки этих плоских тонких коробочек никакого вреда ему не причиняли, все свои действия люди сопровождали веселыми улыбками и явно доброжелательно кивали ему головами и что-то лепетали на неведомом наречии.

— Я вас не понимаю, — сказал Леон по-картумски.

— О-о-о, интурист! — завопила девица, но Леон не понял ее слов. Девушка умоляюще сложила ладошки домиком и попросила: — Можно вместе с вами сфотографироваться? Вы такой колоритный!

Слов девушки Леон, естественно, не понял и совершенно опешил, когда эта дамочка в драных штанах подскочила к нему, обняла за талию и положила голову на плечо. Парни продолжили щелкать, а девица улыбалась какой-то шальной улыбкой, продолжала к нему прижиматься и что-то говорить. О, он понял: это местная доступная женщина! Видно, совсем нищая и клиентов зазывает прямо на улице.

Отстранившись от девушки, Леон сурово сказал:

— Простите, я женат, — и пожалел, что у него при себе нет ни одной монетки на милостыню (он же собирался по собственному поместью до храма пройтись, а не на Лискорскую ярмарку ехать!).

Девица опять что-то затрещала, но Леон покачал головой и быстро пошел по дороге дальше. Где-то же здесь должны быть нормальные люди? Его Лара родилась и воспитывалась здесь и стала образцом разумности и благовоспитанности, так что адекватное население в этом мире точно должно присутствовать.

Дорога вывела Леона к небольшой площади, окруженной с двух сторон высокими пятиэтажными домами. Вдоль домов шли приземистые одноэтажные торговые лавки. Леон глянул в витрину одной из лавок и остолбенел: в лавке продавали рваную одежду! Прямо в лавке! Рваную! Ну, дела… Если бы у них какой торговец вздумал бы облапошивать людей, сбывая такое рванье, то ему бы мигом голову отрубили на центральной площади! А за такие цены, что рядом указаны — еще и труп бы ногами попинали! Может, он не понял объяснений жены относительно их цифр и системы записи чисел?

Тут размышления Леона прервались — он заметил, что вокруг него собралась небольшая толпа неадекватов, тыкающих в него пальцами и держащих те же коробочки в руках, которые щелкали и иногда вспыхивали. Когда вперед выдвинулись три девицы с умоляющими выражениями на лицах и сложенными домиком ладошками, Леон мысленно взвыл. Ему срочно нужен те-ле-фон! Срочно!

Увы, никто из толпы не демонстрировал наличие телефона, никто не говорил в коробочку с цифрами. Люди щелкали коробочками, но не говорили в них — значит, это не телефоны, а что-то другое, рассудил Леон. Судорожно оглядевшись, Леон увидел говорящую коробочку с цифрами. Ура! Коробочка была большой, даже не коробочка, а увесистая тумбочка, но это точно был телефон: рядом с тумбочкой стоял парень, нажимал большие кнопки с цифрами, а тумбочка что-то говорила ему приятным женским голосом.

Радостный Леон подскочил к банкомату и встал за спиной парня, дожидаясь своей очереди «позвонить». Смотря, как на экране появляются надписи, Леон задумался, что женский голос-то говорит, а вот парень ничего не отвечает. Плюс, его насторожили размеры этого «телефона»: Лара рассказывала, что телефоны есть даже у детей, а такую тумбочку и ему тяжело нести будет. Тем временем говорящая тумбочка зажужжала и выдала парню ворох разноцветных бумажек, которые тот сунул в карман и отошел. Леон попробовал набрать заветный номер, но номер этот на экране не высвечивался, тумбочка молчала. Мысленно плюнув, Леон отвернулся от банкомата и тут же об этом пожалел: отошедшая было в сторону толпа снова прихлынула к нему. Впервые в жизни генерал Ардамас ощущал себя экспонатом королевского зверинца и ему это ощущение совсем не нравилось. Сумасшедший дом, а не мир!

На краю площади мелькнули два мужских силуэта в форменной одежде. Леон присмотрелся: точно, это были люди в форме! Слава тебе, Господи!

Леон бегом бросился к солдатам: в любом мире воин — это воин, и с другим воином он всегда найдет общий язык, всегда поможет и поддержит собрата по оружию!

Два полицейских, патрулировавших этот окраинный район города, с профессиональным интересом рассматривали собравшуюся на площади толпу:

— До туристического сезона еще далеко, а уличные актеры уже пытаются подзаработать, — сказал первый офицер, рассматривая Леона. — Смотри, какой шикарный мундир старинного покроя: весь увешан медалями и аксельбантами. И меч на боку блестит роскошный.

— Да вроде он денег не берет, — лениво заметил второй офицер, — три девицы за ним уже пять минут с купюрами в руках гоняются, а он только спиной к ним поворачивается.

— Может, ему мэрия платит, чтоб немногочисленным туристам возможность красивого селфи обеспечить. Э-э, а чего это он в нашу сторону чешет? Только не говорите, что у него с мундира цацку со стразами украли! Нам лишние висяки по кражам в отчете не нужны! Эту же бирюльку в ломбард не понесут, это же на сувенир стащили, как мы ее найдем?!

Леон добежал до солдат и выпалил:

— Здравия желаю, служивые! Помогите человека найти — у вас ведь тут волшебные средства связи и розыска имеются?

— Елки-палки, интурист потерялся, — понял, в чем проблема, первый офицер. — Ванька, ты английский знаешь?

— Хм-м, ну как тебе сказать… в школе учил, конечно… — Второй полицейский поскреб затылок и выдал: — Do you speаk English?

Леон разочарованно развел руками, сообразив, что к нему пытаются обращаться на разных языках.

— Тогда без вариантов, — сказал полицейский так огорченно, будто запомнившиеся ему со школы двадцать английских слов могли бы сильно изменить ситуацию к лучшему. — Придется в отделение его отвозить — там разберутся.

— Погоди отвозить, к чему эту писанину разводить! Видишь, он явно с какого-то театрализованного шоу — позвони Славяну, путь прогуглит, где какие культурные мероприятия с маскарадными костюмами проводятся или фестивали исторической реконструкции проходят.

Второй полицейский признал совет сто ящим и достал мобильник.

Леон загоревшимися глазами смотрел, как один солдат достал из кармана маленькую черную коробочку, как верхняя плоская поверхность коробочки засветилась приятным зеленым светом, как солдат стал касаться поверхности пальцем, а потом что-то говорить в эту коробочку. Коробочка урчала в ответ мужским басом, так что это точно был он — заветный те-ле-фон. Нашел, ура!

Полицейский закончил разговор и погасил экран смартфона:

— Славян перезвонит, как выяснит.

Леон протянул руку к коробочке и четко выговорил, подражая произношению жены:

— Те-ле-фон.

Полицейские обрадовались:

— Никак, интурист номер своего гида или переводчика помнит, вот это удача! А свой мобильник наверняка в отеле забыл, — и офицер протянул Леону телефон: — Звоните, господин интурист!

Леон взял темную коробочку, повертел в руках. Ткнул пальцем в темную гладкую поверхность — та засветилась, на экране появилось множество непонятных символов. Цифр среди них не было, и Леон растерялся. Посмотрев на светящиеся картинки, он вздохнул и вернул телефон владельцу. Подняв с земли тонкую палочку, Леон шагнул к краю дорожки и на рыхлой земле нацарапал выученные цифры номера Лариного отца, после чего выжидательно посмотрел на солдата.

Солдат не подвел: кивнул и стал стучать пальцем по светящейся поверхности коробочки. Леон встал рядом и услышал вначале гудок, а потом мужской голос, говорящий на том же незнакомом языке. Солдат что-то ответил, потом передал трубку Леону.

— Здравствуйте, меня зовут Леон, мне нужна Лара, — выдал картумский попаданец зазубренный текст.

— Леон? Какой еще Леон?! И зачем тебе Лара?! Ай, дочь, не дергай за руку, я за рулем, вообще-то!

Послышалось шебуршение, потом незнакомый женский голос закричал на картумском языке Леону прямо в ухо:

— Леон, Леон, это ты?! Ты где, ненаглядный мой?

— Здесь, на небольшой торговой площади. Солдаты телефон дали, — объяснил Леон, не понимая, кто это с ним говорит.

— Стой рядом с этими солдатами, ни на шаг не отходи, я сейчас приеду, понял? Ни на шаг! Передай им телефон, — велела женщина.

«Слава Богу, муж нашелся!» — счастливо улыбнулась Лара и стала выяснять у полицейских адрес их местонахождения, убедительно попросив мужчин «интуриста» никуда от себя не отпускать.

В ожидании «гида-переводчика» полицейские дивовались на красочный костюм «актера», на обилие «стразов», украшающих его медали и рукоять меча.

— По правилам надо бы проверить его «холодное оружие», — заметил один из офицеров.

— Да ладно, оно явно не боевое, лучше прямо скажи, что поглазеть и потрогать охота, — усмехнулся второй.

Леон с не меньшим интересом смотрел на кобуру пистолета на боку солдат, справедливо полагая, что в ней находится то самое иномирное оружие, что стреляет быстро, прицельно и далеко. Когда солдаты Лариного мира просительно указали на его меч, Леон решил воспользоваться случаем и так же просительно указал на их кобуру. Увы, обмена технологиями не случилось: солдаты помрачнели, строго на него посмотрели и даже погрозили пальцем. Странно: его оружие прилично попросить, а свое — нельзя показать? Несправедливый мир какой-то. Леон еще разок с вожделением покосился на кобуру и решительно отвернулся: не больно-то и хотелось, зачем его миру проблемы, связанные с распространением оружия массового уничтожения?!

Рядом остановилась черная машина, ее задняя дверца распахнулась и на дорожку вылетела незнакомая молодая женщина в каком-то нелепом жакете и непристойно короткой юбке много выше колена. Впрочем… Леон еще раз осмотрел наряды аборигенов этого мира и признал, что тут пристойным считается все, что угодно. Даже то, что незнакомые дамочки с воплем бросаются ему на шею и начинают вовсю целовать и крепко прижиматься. Хоть коробочкой не щелкает, и то хлеб.

— Леон, любимый, ненаглядный мой! Как я за тебя испугалась! — заговорила девица… на картумском. — Ты не ранен, с тобой все в порядке?! — и девица начала ощупывать все его тело сквозь одежду.

Ну, это уже перебор! Твердой рукой отстранив дамочку, Леон спросил:

— А вы, собственно, кем будете? Откуда мой язык знаете?

Девица застыла и с легким испугом заглянула ему в глаза:

— Я жена твоя — Лара! Помнишь венчание в королевском храме в Шариле? Как в брачную ночь от невесты своей заперся? Меня заклинанием Темного назад в мое тело закинуло, вот в это тело. Тебя тоже в подполе храма у того псевдоалтаря заклинанием переноса на Землю зацепило. Леон, неужто любимую свою женщину не узнаешь?!

Леон подумал, что пора бы ему привыкнуть к тому, что всякие незнакомые девицы все-все про него знают, вдруг объявляют о том, что они его самые близкие и любимые женщины, а главное — привыкнуть к тому, что они правы, и это в самом деле так! Просто он, как всегда, не совсем в теме вопроса.

— Жена так жена, — покладисто согласился Леон, не желая повторять прошлые ошибки. — Как домой возвращаться-то будем, жена? И в каком виде? Если в этом — то как я объясню, куда Солару дел?! Или у меня теперь не только кошка будет, но и две жены?!

Возможные варианты развития этой запутанной ситуации с его супругой повергли Леона в легкий шок.

Темноволосая девушка помрачнела, взяла его под руку и сказала:

— Будем надеяться на лучшее. Пойдем, с родителями своими познакомлю. Пока у них поживем, подумаем, что дальше делать.

Леона подтащили к пожилой паре и представили его, четко проговаривая все имена. Это действительно были имена родителей его жены, про которых она рассказывала раньше. Леон галантно поцеловал руку женщине в летах, одетой, кстати, в длинную юбку до пят и закутанную в большой платок. Внезапно обретенные теща с тестем посверлили Леона взглядами, потом лицо мужчины чуть смягчилось и он протянул руку для рукопожатия, которое вышло твердым и решительным. Обновленная версия жены потянула его на заднее сидение машины, уселась рядом и прижалась к боку, а пожилая пара заняла первый ряд сидений.

С любопытством осмотрев внутренний интерьер этой безлошадной кареты и восхитившись скоростью ее движения, Леон повернулся к «жене». Это действительно его Лара? Учитывая, что она откликнулась на заветный номерок и говорит по-картумски, это более чем вероятно.

Леон заглянул в темно-карие умоляющие о понимании глаза и на сердце его разлилось тепло: этот взгляд ему знаком и это тепло на сердце тоже знакомо — девушка рядом в самом деле его Ларочка. Просто иначе выглядящая. Леон до свадьбы и первое время после нее постоянно удивлялся несоответствию очень юного облика принцессы Солары ее явному уму, проницательности, решительности, умению быстро принимать верные продуманные решения. Леон признал про себя, что это тело — более взрослое, чем тело принцессы, с более резкими чертами лица — больше подходит его жене, только для него оно непривычно.

Под его пристальным изучающим взглядом Лара грустно поникла:

— Тебе совсем не нравится это тело?

Леон вскинул брови, так как вопрос его несколько озадачил. После свадьбы он перестал оценивать женщин с позиции «нравится — не нравится». У него есть жена, которая ему безусловно нравится, и какое ему дело до других? Он мог признать какую-либо женщину красивой или некрасивой (не вслух, конечно же, а то в первом случае от жены достанется, а во втором — невежливо звучать будет), но это отвлеченное признание не имело к понятию «нравится» никакого отношения. Тем не менее, он постарался внимательнее присмотреться к новой внешности своей Лары и признал:

— Ты и в своем мире очень красивая. Даже чем-то похожа на Солару.

Жена просияла знакомой улыбкой и несколько раз кивнула (и тут эта привычка!), говоря:

— Да, собственные волосы и глаза у меня тоже темные. Но тут мне двадцать пять… ой, уже двадцать шесть лет, а не семнадцать.

— Я это помню. Ну, докладывай, что в храме произошло, и какие мы имеем последствия.

В докладе Лары были честно освещены все произошедшие события, кроме одного: она умолчала о том, что к ней подселилась сущность Дамиана. Муж у нее умный и понятливый, но, наверное, не стоит ему знать, что в ее теле теперь обитает посторонний мужик, да еще и неизвестно на какой период времени он в него вселился. Хорошо, если у Дамиана временная регистрация в ее теле, а если постоянная прописка?!

Леон тоже рассказал, что в себя пришел на берегу моря. Лара по его описанию пляжа и дороги поняла, что выкинуло его на Землю на том самом диком пляже, на котором состоялась ее последняя встреча с Дамианом на Земле и с которого ее саму перенесло на Саир.

В течение их беседы машина продолжала ехать к дому Савельевых. Перед железнодорожным переездом Василий Ильич остановился. Леон, услышав раскатистый грохот приближающегося товарняка, схватил Лару в охапку и задвинул за спину, пытаясь быстро выхватить длинный меч в тесном пространстве иномирной кареты.

— Не волнуйся, это поезд! Очень длинная и большая машина, — трепыхалась придавленная мускулистым телом Лара, тщетно отпихивая от себя широкую спину мужа.

Отец Лары, не понимающий по-картумски (правда, думающий, что это один из земных иностранных языков, известных его образованной дочери), сделал из этого инцидента собственные выводы:

— Твой заграничный муж в курсе, что тебя преследуют наемные убийцы, боится, что сейчас мы в западне, перекрытые поездом и стоящими сзади машинами. Ты успокой его, что сзади машина нашей охраны стоит и ребята настороже, киллеров не подпустят. Очень рассчитываю, что это не он втравил тебя в неприятности.

— Не он! — заверила отца Лара. — Честно говоря, это из-за Дамиана я впала в кому, и это Дамиан выводил в оффшоры деньги, которые украли у больниц чиновники. Гаврилов вряд ли сможет это доказать, но Сантеро сам мне в этом признался.

— Мне всегда не нравился этот тип, — мать напомнила о своей давешней проницательности и умении разбираться в людях.

— Ничего, без Гаврилова разберусь, — пообещал злой отец. — Деньги уже вернули, все до копеечки, не переживай, дочка.

— Я знаю, папа. Спасибо, что помог следствию с этим вопросом.

Дамиан шевельнулся в сознании Лары, но высказаться не успел: припомнившая давний опыт игнорирования кошачьей сущности, Лара «отключилась» от его роптаний.

Вскоре машина остановилась у порога дома. Низко пролетевший самолет заставил Леона еще раз нервно дернуться, а Лару — спешно выпалить очередную порцию объяснений.

— Как вы живете в таком шумном мире? Тут за один день нервным и дерганным станешь, — Леон вздрогнул от гудка парохода и шарахнулся от газанувшего рядом автобуса. Мимо пронеслись грохочущие грузовики, и он неодобрительно покачал головой.

— Ко всему человек привыкает, — Лара повела мужа в родительский дом: мать уже стояла на пороге, придерживая распахнутую дверь. — Мамочка, а где мой телефон?

— У тебя в комнате на столе. Мы его выключили, чтобы не трезвонил, — голос матери дрогнул, она всхлипнула и порывисто обняла дочь. — Я каждую секунду молилась о твоем выздоровлении!

Лара виновато опустила голову, с ужасом думая о том, каково будет родителям повторно потерять дочь. Ведь если она снова переместится на Саир, то на Земле больше не объявится. Ее настоящий дом уже в Картуме, в имении Ардамасов. Ладно, у нее еще есть время что-то предпринять, а пока надо приложить максимум усилий, чтобы вернуться-таки на Саир: девять дней — это немного, а потом поздно будет.

Лара потащила мужа в свою комнату, пообещав матери, что через полчаса они спустятся на обед, и подтвердив, что официальность при приеме зятя не нужна, так что столовое серебро срочно начищать не надо.