К середине следующего дня воинский корпус Леона Ардамаса достиг земель, по которым осенью особенно сильно прокатилась война. Деревни, встречавшиеся теперь на пути следования войска, омрачали весенний пейзаж множеством остовов сгоревших домов, заморенными лицами крестьян, малым поголовьем деревенских стад и домашних птиц: почти все коровы, овцы, свиньи, куры, гуси, утки были экспроприированы (то есть попросту отобраны) у местного населения чужими и своими же войсками, которые сражались тут полгода назад. На полях стояло много стогов прошлогоднего сена, которое крестьянам незачем было убирать, так как некому было его есть. На военных жители деревень посматривали настороженно, но, узнав, что это войско генерала Ардамаса, облегченно вздыхали и желали солдатам удачи.

«Не зря мне Леон сразу приличным человеком показался. Он, похоже, единственный из всех генералов Картума, который не грабил население своей страны, а весь провиант возил с собой либо покупал у крестьян за звонкую монету, — делала выводы Лара. — И солдаты его как родного отца почитают. И доверяют безмерно. Всем известно, что войско противника в два с лишним раза превосходит наше, но никто не плачет и не стонет, что его на погибель ведут, — все уверены, что Леон что-нибудь придумает. А что тут можно придумать? Засады устраивать и отстреливать потихоньку? Так с их допотопными ружьями, которые стреляют с таким грохотом, что мертвого поднимут, потихоньку не получится. А в бою на мечах соотношение один к двум и один к трем — это однозначно смертельный вариант, у солликийцев тоже не дети малые в войска набраны».

К вечеру до Лары донеслись предупреждающие крики солдат: на горизонте справа от движущегося войска появилось темное пятно приближающегося к армии конного отряда. Этот отряд ехал со стороны земель Картума и вряд ли мог быть солликийским, но солдаты по приказу Леона сразу заняли оборонительное положение, ощетинившись ружьями навстречу гостям. Леон внимательно всматривался в приближающуюся кавалькаду, поднеся к глазам подзорную трубу. Потом хмыкнул и скомандовал:

— Вольно! Это свои. Его высочество принц Гильдар пожаловали.

Лара во все глаза рассматривала местного принца — пасынка короля Варта Зоилара и его наследника. Принц был светловолос, светлоглаз и весьма симпатичен: молодое лицо с тонкими чертами, но твердым квадратным подбородком, широкие плечи, стройный стан, на котором весьма хорошо сидела военная форма. Ларе понравилось честное и открытое лицо молодого человека, полное отваги и решительности. Вместе с принцем прибыло его личное звено — еще триста солдат.

Глядя, как спешившиеся Леон и Гильдар радостно жмут друг другу руки и приятельски похлопывают друг дружку по спине, Лара уяснила для себя, что эти двое являются закадычными друзьями.

«Помнится, людьми говорилось, что Леон в негласной опале при дворе. Если это и так, то с кронпринцем эта опала никак не связана», — рассудила Лара и перебралась на самую первую телегу, поближе к генералу. На ней везли пушки, и сидеть на жестком лафете кошке было не слишком удобно, но зато она хорошо слышала все, что обсуждали главные участники этой военной авантюры.

— Какими ветрами тебя в эту глушь занесло? — спрашивал Леон.

— Решил, что давно видами с крепостной стены Буртана не любовался, — насмешливо ответил Гильдар, — вот и захотел компанию тебе составить. В донесении королевских шпионов говорится, что солликийцев там чуть поболее трех тысяч человек стоит. А у тебя четыре звена всего.

— И Варт решил отправить всего одно звено на подмогу? А смысл? И как вы так быстро от столицы добрались?

Гильдар нахмурился:

— Я не знаю, что решил отец. Как только мне голубиной почтой прислали сообщение мои доверенные лица во дворце, я сразу двинулся к тебе. Не из столицы: я инспектировал юго-западные земли не очень далеко отсюда. Там много хозяйств разорено, и без помощи королевского дома их не возродить.

— Ну-ну, — весело сказал Леон, — а помимо разоренных сел и деревень еще и поместье Аскара Зоилара имеется, в котором сейчас его доченька к свадьбе готовится. Помнится, жениху нельзя видеться с невестой до венчания?

Гильдар покраснел и стал заверять друга, что с Диалой Зоилар он виделся только случайно, мельком.

«Слабовато врете, молодой человек, — потешалась Лара. — Суд присяжных вам бы убедить не удалось. Значит, дочь кузена короля — твоя невеста. Это Варт Зоилар хочет таким образом твое право на престол укрепить? А если родному сыну решит королевство оставить?»

Эхом к мыслям Лары прозвучал вопрос Леона:

— Ваша помолвка все еще в силе? Свадьба будет летом, как и планировалось?

— Леон, хоть ты эти глупые сплетни не повторяй! — возмутился принц. — Мы с Диалой венчаемся по причине взаимных чувств, а не государственных соображений! И ты же знаешь, мне без разницы, кому отец оставит престол, мне или Милору. Мой брак с Диалой не имеет к вопросу престолонаследия никакого отношения!

«Леон с этим утверждением не согласен, — смекнула Лара, заметив, как поджимает губы и чуть заметно хмурит брови генерал. — Принц-то, может, и не думает о троне, но король Варт Зоилар и его кузен вряд ли столь простодушны. Уж Аскар Зоилар явно с дальним прицелом свою дочку замуж за Гильдара отдает. Интересно, если Варт сейчас объявит наследником родного сына, Аскар действительно разорвет помолвку дочери со старшим принцем, как намекают сплетни? Впрочем, какое мне дело до придворных интриг? Но принц мне нравится. Сколько ему лет? Точно, в кабачке говорили — двадцать. То, что в этом возрасте принц еще не испорчен дворцовой жизнью и даже без зова бросается на помощь другу, свидетельствует о цельности и искренности его натуры».

Вечером небольшая армия Ардамаса в расширенном составе встала на ночлег. Сегодня солдатам выдали на ужин только сухой паек, приказав как можно быстрее ложиться спать, так как следующая ночь будет практически бессонной. Почему бессонной, генерал не пояснил, а солдатам не по уставу расспрашивать начальство. Лара подхватила свою пайку в виде длинной домашней колбасы и унесла в палатку. Палатку генерала собрали одной из первых, и Лара укрылась в ней от мелкой мороси, которая к ночи посыпалась с неба. Съев сухпаек и зарывшись в одеяла по самые ушки, Лара повторяла про себя местный алфавит, опасаясь праздного времяпрепровождения: она чувствовала, что кошачья сущность не дремлет, а терпеливо ждет своего часа, когда Лара опустит лапки и уступит ей главенствующую позицию в этом мохнатом теле.

«Не дождешься, — упрямилась Лара. — Я хорошо помню известную притчу о лягушке в кувшине с молоком и буду взбивать себе островок маслица, пока лапки шевелятся и ушки дергаются!»

В палатку вошел понурый Огаст. Причина его понурости была прижата локтем к боку и представляла собой книгу для чтения, рассчитанную на таких вот начинающих чтецов. На обложке крупными буквами было написано: «Для детей». Такие простые слова Лара прочитала легко. Вслед за Огастом вошел Гильдар, который, судя по тюку в руках, вознамерился ночевать в палатке генерала.

«В каком высоком обществе я проведу сегодняшнюю ночь, — улыбнулась Лара. — На Земле мне с принцами в одном помещении даже бывать не приходилось, а тут прям спать на соседних постелях будем. Надеюсь, его высочество не храпит».

Оруженосец зажег свечу на маленьком столике и уселся читать, шевеля губами и негромко проговаривая вслух все читаемое. Лара прислушалась: он что-то бормотал о странах и народах.

«Ух ты! Это что, детскую энциклопедию ему Леон выдал?! Вот это вещь — ответ на мои молитвы!» И Лара черной молнией привычно прыгнула на плечи к пареньку.

Но недопрыгнула. На пути к знаниям Лару остановил Гильдар. На середине прыжка перехватил, прервал такой полет! Полет души и тела, можно сказать!

— Что за чертовщина?! Откуда здесь эта злобная тварь? Она наброситься на тебя хотела, Огаст, прямо в горло метила! — воскликнул Гильдар, удерживая возмущенно мяукающую кошку на вытянутой руке и пытаясь второй рукой вытащить кинжал из ножен.

«Темнота деревенская, а еще принц! Я ж не хорек бешеный, а кошка, причем мирная и домашняя! Глаза раскрой пошире! А кинжал убери подальше, мы так не договаривались, чтоб гости с холодным оружием на нас бросались! Пришел в чужой дом — сиди тихо, нечего тут зачистку коренных жителей устраивать, — запальчиво голосила Лара на кошачьем наречии. — Вот совсем ты мне теперь не нравишься, господин кронпринц, был бы в моем мире — посадила б по статье за жестокое обращение с животными!»

— Отпустите кошку, ваше высочество! Она хоть и злобная тварь, но генерал очень ею дорожит! — поспешил вмешаться Огаст.

«Злобная тварь?! Я?!! Ну, вихрастый, кредит моего долготерпения ты исчерпал! Месть моя будет маленькой, но памятной, обещаю!» Лара злобно посмотрела на парня.

— Генерал? — тем временем удивлялся принц. — Это что, кошка Леона?

— Да-да. Вы отпустите ее, пожалуйста. Она всегда у меня на плечах сидит, когда я книгу читаю, привычка у нее такая.

Гильдар выпустил Лару из плена своих объятий. Лара встряхнулась, одарила принца максимально пренебрежительным и недовольным взглядом и заняла свое законное место на плечах у Огаста. Свеча потрескивала, оруженосец генерала читал, Лара тоже читала, вникая в названия стран и их столиц, крупных гор, рек и озер Картума и привычно покусывая Огаста за ухо, когда он делал грубые ошибки в прочтении слов. Это действительно оказалась самая краткая и простая энциклопедия, иллюстрированная множеством картинок: тут были и главные достопримечательности городов, и люди в национальных костюмах, и портреты королей, в том числе и Варта Зоилара. Никаких сведений о других разумных расах, помимо людей, первый раздел книги не содержал, и Лара окончательно признала, что никакие волшебные существа на помощь ей не придут. Слепая Ведунья оставалась единственным известным вариантом. Зато Лара порадовалась, что в соседних странах говорят на том же языке, а другие диалекты встречаются лишь в отдаленных землях.

— Поразительно, — донеслось со стороны Гильдара, — она треплет тебя за ухо только при ошибках!

— Знаю, — сумрачно отозвался Огаст. — Она еще вертеться совсем не дает и с плеч не слезает, пока до конца заданный урок не дочитаю. Как уж там ее кошачья голова работает — не ведаю, но покоя от нее нет!

— Удивительно умная кошка, — произнес Гильдар задумчиво.

— Все так говорят, — ответил Огаст, всем своим видом давая понять, что лично он этого всеобщего мнения не разделяет.

Паренек дочитал раздел до конца и захлопнул книгу. Лара спрыгнула назад на кровать и демонстративно повернулась к принцу хвостом: с вооруженными бандитами она общаться не намерена! Оруженосец покинул палатку. С улицы послышался приближающийся голос Леона:

— Ты весь урок прочитал?

— Да, ваше высокородие.

— Его высочество устроился, ничего не нужно?

— Ничего не говорили, ваше высокородие.

— Ну, доброй ночи, Огаст.

В палатку вошел Леон. Лара приветливо мурлыкнула, но с места не сдвинулась: мало ли что этому психованному принцу с маниакальной подозрительностью в голову стукнет?! Прирежет нечаянно, и не будет больше у генерала черной кошки, только пушистый коврик на память и останется. А Ларе совсем не хотелось еще и в роли коврика пожить, ее и так уже в эволюционной пирамиде сильно понизили.

— Хорошо устроился, Гильдар? — спросил Леон, и принц кивнул. — Ты чего такая недовольная, Кошка? — обратил внимание генерал на угрюмое сопение своей питомицы.

Принц смущенно откашлялся и рассказал о своем бурном знакомстве с Ларой. Леон только головой покачал и погладил кошачью спинку, успокаивая.

— И как она к тебе прибилась? — поинтересовался принц, укладываясь спать.

Леон кратко рассказал историю знакомства с Ларой; теперь принц смотрел на кошку уважительно и еще более настороженно.

— А где она спит? — задал очередной глупый вопрос принц.

— Со мной и спит, — сконфуженно признался Леон, скинул верхнюю одежду и забрался под одеяло, придвинув Лару к боку.

Гильдар посмотрел на такое диво дивное, как суровый военачальник, спящий в обнимку с мурлыкающей кошкой, и изумленно покачал головой:

— Зачем ты так ее балуешь? Потом дома отучать и наказывать придется.

У Лары шерсть встала дыбом от такого заявления: «Как воспитывать кошек, знает каждый, у кого их нет! Где, по-вашему, я спать должна, ваше высочество?! Тут даже огонька не водится, у которого погреться можно. Вот и приходится пользоваться согревающими услугами большого мужского тела и терпеть возмутительные высказывания пустоголовых принцев. Будет возможность — обязательно уведомлю вашу невесту о ваших взглядах на „баловство“ и „наказания“. Пусть хорошенько подумает, нужен ли ей такой спутник жизни, который будет ее отучать! Не ты приучил, не тебе и отучать!»

В темноте палатки мужчины задумчиво молчали. Лара почти заснула, когда услышала очередной «гениальный» вопрос принца:

— Леон, я не знаю, что ты придумал, но сработают ли твои задумки? Мы переживем эту битву?

— Мне и самому интересен ответ на этот вопрос, — невозмутимо откликнулся Леон.

«Вот и поговорили. Чисто дети малые, ни на секунду без пригляда оставить нельзя: задумки у них, видите ли. Надо будет завтра проконтролировать подготовку к сражению, эти мужчины вечно какие-нибудь мелочи упустят. А Леона еще и от убийцы защищать надо — ни минуты покоя у кошки нет», — с этой мыслью Лара окончательно уплыла в сон.

Последний день похода прошел без происшествий, если не считать того, что дозорные опять схватили парочку шпионов. Крепость Буртан показалась к вечеру, и военный корпус Ардамаса расположился в нескольких километрах от нее в большой долине. Войско солликийцев уже можно было разглядеть в подзорную трубу: мелкие фигурки солдат, палатки, огни. Два холма загораживали обзор, но пологий перекат между ними позволял наблюдать за лагерем врага. Правда, Лару больше волновали две другие вещи: где находится лесок, в котором может спрятаться киллер (ближайшие заросли наблюдались за лагерем солликийцев), и что творит генерал — зачем велел в ночной темноте распотрошить два стога прелого сена?

Наблюдая, как набивают сеном новенькие солдатские мундиры и шапки-шлемы и сажают весьма похожих на людей (с дальнего расстояния, само собой) чучел на коней, Лара начинала понимать грандиозный замысел генерала.

«Вот это декорации он тут готовит — настоящий средневековый Голливуд. На Руси-матушке Потемкин догадался когда-то бутафорские деревни построить, а тут бутафорское войско Леон изобрел! Оказывается, и у военных фантазия порой через край хлещет. Как бы не утонуть нам в этом половодье, — переживала Лара. — Но не могу не признать: это хоть и призрачный шанс на победу, но все-таки шанс».