Двери тронного зала для совещаний закрылись, и Леон обвел пристальным взором все присутствующих за овальным столом лиц, понимая, что именно здесь и сейчас в самом ближайшем будущем прорвется тот гнойник преступных замыслов, что зрел в королевском окружении все долгие военные годы. Самоуверенный вид герцога Рауса раздражал Леона больше, чем торжествующий взгляд брата Ормонда из Святого Воинства, и больше, чем трусливо бегающие глазки Аскара Зоилара. Личные секретари обоих королей зашуршали бумагами, Варт выступил с вводным словом, и началось очередное обсуждение условий договора, напомнившее Леону базарную торговлю лошадьми, когда торговец с пеной у рта доказывает необходимость как следует раскошелиться, а старший звена объясняет, что казна стеснена в средствах и ей следует сделать скидку.

Бурные дебаты в самом начале вдруг прервало странное поведение герцога Рауса: он вскочил со своего места, побелел, покачнулся, застонал. Лицо его исказилось, как от сильнейшей боли, он согнулся в три погибели и хрипло задышал.

— Что с вами? — изумленно спрашивали собравшиеся вельможи.

Герцог с видимым трудом распрямился, обвел всех безумным взглядом, с надрывом прошептал: «Лара!!!» — и бегом бросился вон из зала, с шумом врезавшись в закрытые двери и распахнув их своих телом. Ошеломленные стражники, стоявшие у входа в зал, появились в дверном проеме и вопросительно воззрились на короля. Варт пожал плечами и взмахом руки велел опять закрыть двери. Вельможи обеих стран чуток пошептались о необычном инциденте и вновь переключились на обсуждение договора. Леон же подавил в себе неестественное желание броситься вслед за герцогом: у него мороз по спине прошел при имени «Лара» — так ведь Раус называл его Кошку…

«Мне следует сосредоточиться на более важных вещах, — убеждал себя Леон. — Сейчас речь идет о благополучном будущем всего Картума! Да и что может случиться с Кошкой в моей ванной?! Там ведь даже ведра с водой нет, в котором она могла бы утонуть! Никаких диверсантов стражники на королевский этаж не впустят, придворные тем более в чужие покои на глазах у расставленной повсеместно стражи не войдут, переживать не о чем! Она в самом безопасном на текущий момент месте».

Успокоившись, Леон продолжил пристально наблюдать за выражениями лиц и действиями всех присутствующих.

Прошло три часа.

В тронном зале закончили обсуждение мирного договора. Оба короля подписали документ, собравшиеся поаплодировали правителям, стражники пропустили в зал лакеев, чтобы они предложили вина главам двух государств. Потом слуги по приказу короля покинули помещение, и Варт Зоилар, встав с трона, торжественно сказал:

— Многоуважаемый Рийхет, крупнейшие представители дворянства моей страны и наши дорогие соседи солликийцы, я хочу сделать одно важное объявление. Моим первым наследником я объявляю моего младшего сына — Милора Зоилара. Регентом при кронпринце Милоре вплоть до дня его совершеннолетия назначается всем вам хорошо известный лорд Леон Ардамас. Соответствующий приказ уже готовится к подписанию. Гильдар Зоилар на правах близкого кровного родственника будет также по мере своих сил помогать брату управлять нашей большой страной, когда я покину эту бренную землю. — И с улыбкой Варт закончил свою речь стандартной фразой: — Нет ли у кого возражений, уважаемые лорды и господа?

Король Картума напрасно надеялся, что все заинтересованные лица скроют свое недовольство под любезными улыбками и проглотят эту горькую пилюлю молча. Встал первый воин Святого Братства — брат Ормонд, в миру лорд Драгейд, и насмешливо-язвительно произнес, растягивая слова и явно наслаждаясь моментом своего триумфа:

— Возражение есть. Трон не может занимать ублюдок, даже если он и несет в себе каплю королевской крови!

Громкий потрясенно-испуганный вздох пронесся по залу. Ормонд с мерзкой ухмылкой повернулся к королеве Лартипе Зоилар, которая с ужасом смотрела на него, распахнув огромные голубые глаза.

— Вы изучали законы Картума, помните, какая кара ждет королеву, выдавшую незаконнорожденного выродка за наследника престола, ваше величество? — с подчеркнутой издевкой произнес Ормонд два последних слова.

Лартипа побледнела. В мертвой тишине она прошептала:

— А как же тайна исповеди?! — и упала в обморок.

Варт Зоилар посерел лицом и тоже качнулся, но ему подставил широкое плечо Гильдар, и король удержался на ногах, хоть и схватился за сердце.

— Вы готовы отвечать за свою клевету?! — прорычал Леон, жалея, что во дворец нельзя проносить боевое оружие, а только ритуальное и относительно безопасное.

Ормонд Драгейд небрежно пожал плечами:

— Какая же это клевета? Своим восклицанием королева, как мне кажется, полностью подтвердила мои слова. Отец Милора — не король Варт Зоилар, а Аскар Зоилар. Не верите — посмотрите на него!

Под пристальными взглядами высокопоставленных вельмож двух стран кузен короля мелко затрясся и огляделся вокруг затравленным взглядом.

— Милор — Зоилар по крови, он должен править, он и никто другой! — прохрипел Аскар и рванул воротник вышитой сорочки.

Лицо Варта исказилось от боли, он начал задыхаться, тяжело навалившись на пасынка. Гильдар помог королю сесть на трон и отдал ему свой полный бокал вина. Варт опрокинул спиртное в рот и отдышался, пытаясь сесть ровнее.

Гнетущую тишину прорезал тонкий детский голос:

— Лорд Драгейд, вы говорите, что мой папа — мне не папа?! Я вызываю вас на поединок за это оскорбление! — И принц Милор, выхватив из ножен свой кинжальчик, бросился на члена Святого Братства.

Его на полпути перехватил Леон Ардамас, обезоружил, прижал к себе лягающегося мальчугана и напомнил ему прописную истину:

— Не каждый вопрос можно решить силой, мой мальчик.

Ормонд желчно усмехнулся:

— Странно слышать такие слова из уст боевого генерала, для которого силовые военные операции — это вся жизнь. Но король Варт Зоилар распустил вашу армию, генерал Ардамас, а вот я свою, наоборот, поставил под ружье.

Ормонд Драгейд (которого теперь никто не смог бы назвать братом Ормондом) вынул из кармана небольшой рожок и протрубил короткий сигнал. В зал ворвались вооруженные мечами и кинжалами солдаты Святого Воинства и окружили всех присутствующих. Лартипа Зоилар пришла в себя, увидела вооруженных мятежников и с испуганным криком прижалась к ногам мужа, застывшего на троне каменным изваянием. Плечо Варта ободряюще сжимал Гильдар Зоилар. Леон Ардамас поставил Милора на пол и задвинул мальчика за свою широкую спину.

— Что ж, лорд Ормонд, полагаю, следует раскрыть все факты, раз уж победитель выявлен и это вы. Вы не против? — предложил Леон.

Ормонд Драгейд горделиво расправил тощие плечи и снисходительно процедил:

— Что именно вас интересует, генерал? Небось ваша драгоценная кошка, через которую вы якшаетесь с демонами? Ну так мы ее нейтрализуем, доказав ее связь с темными силами.

Леон скрипнул зубами, но легко сдержался и ответил:

— Что вы, меня интересует ответ на более важные вопросы. Например, кто нанял стрелка для моего убийства и надоумил Диалу Зоилар попытаться отравить меня в Лискоре.

— Это не Диала дала лакею яд! — вскричал Аскар Зоилар.

Леон повернулся к нему и спокойным тоном сообщил:

— У встречи вашей дочери с лакеем в саду Морейда был свидетель, который уверенно опознал вашу дочь, — уточнять, что свидетелем была Кошка, Леон, само собой, не стал. — Это Диала передала яд, что подсыпали потом в мой бокал с вином, которое я так и не выпил. Мой лекарь забрал тем вечером осколки бокала с остатками вина и исследовал их, а лакея поймали мои люди. Он упирался сперва, не хотел выдавать Диалу, долго молчал, не называя имени заказчика, но, когда я пояснил ему, что их встречу видели, что точно известно, что именно Диала Зоилар передала ему яд, он сдался и заговорил. Бедняга безнадежно влюблен в вашу бессердечную дочь, но лечь ради нее под топор палача не захотел: ему обещали жизнь взамен на признание. Кстати, Диала неосмотрительно сохранила в своем личном дневнике ту записочку, что вы прислали ей, заказав мое убийство, Аскар, так что вам тоже не стоит отпираться.

Лорд Ормонд зловеще захохотал:

— Хороши нравы в королевской семье! Кузен короля спит с его женой и мечтает посадить на трон своего тайного ублюдка, а названного королем кронпринца обвинить в убийстве, которое сам же организовал и оплатил, свалив на племянника и недостачу денег в своей казне, и наем убийцы. Как же вы улики против Гильдара сфабриковать сумели, а?

— Это я помогла, — тихо призналась Лартипа Зоилар. — Аскар шантажировал меня тайной рождения Милора, он велел мне тщательно запомнить и подробно описать одежду моего старшего сына в тот вечер. Я согласилась. Я так боялась, Гильдар, прости, сынок!

Лартипа обняла ноги старшего сына и зарыдала в голос. Гильдар дрогнувшей рукой пригладил матери волосы и глухо произнес:

— Ничего, мама, мы все переживем. Все.

Из-за спины Леона выдвинулся Милор и шагнул к Гильдару.

— Даже если папа мне не папа, ты-то все равно мне брат? — с мукой в голосе и с горячей надеждой спросил мальчик.

— Конечно, Милор, никогда в этом не сомневайся! — вымученно улыбнулся брату Гильдар и притянул его теперь за свою спину.

— Пора заканчивать эту трагедию, — иронически произнес Ормонд Драгейд. — Я не буду уточнять, какую роль в этих интригах сыграли вы, ваше величество Эрдан Бортейп, мне и без того известно, что вы нередко навещали Диалу Зоилар и вели с ней долгие приватные разговоры наедине. Надеялись, что замыслы Аскара Зоилара осуществятся, Гильдара бросят в темницу, Аскар станет регентом при сыне, а Диала выйдет за вас замуж, вернув в качестве приданого те земли, что сегодня отошли Картуму? Что ж, вы напрасно развлекали в постели невесту Гильдара, она не принесет вам ничего, кроме разоренного войной поместья, если, конечно, вы все-таки соберетесь узаконить ваши с ней отношения, в чем я лично сильно сомневаюсь.

— Не смейте так говорить о Диале! — воскликнул Гильдар и угрожающе шагнул к Ормонду, но увидел предупреждающее качание головой Леона и остановился. — Про Диалу — тоже правда? — хрипло спросил он у друга.

Леон поморщился, но кивнул: его разведка нашла слишком много доказательств интимной связи Диалы Зоилар с Бортейпом. Гильдар побелел как мел и обернулся к королю Солликии. Эрдан Бортейп пожал плечами:

— Мне предложили — я не отказался. Я — король и должен думать о благе государства. Лично в этих интригах я не участвовал, я просто ждал их результата. И незачем так убийственно смотреть на меня, Гильдар, ваша невеста сама мне проходу не давала.

Плечи Гильдара поникли, но потом расправились, а голова юноши с застывшими слезами в глазах гордо вскинулась.

— Я разрываю помолвку с вашей дочерью, — хрипло сказал он трясущемуся как лист Аскару Зоилару. — Она вольна выйти замуж за кого ей заблагорассудится.

Ормонд Драгейд обвел торжествующим взглядом напуганных членов Рийхета, двух королей, которых сторожили его вооруженные люди, и ощутил приятное чувство заслуженного триумфа: сегодня его род вернет себе корону Картума. Прямо сейчас Варт Зоилар напишет отречение от престола, Рийхет утвердит его кандидатуру в качестве нового короля, и свергнутого монарха сошлют в дальнее поместье под строгий присмотр. Варту недолго жить осталось, он не успеет доставить лишних хлопот. Ардамаса как подозреваемого в связи с демонами заточат в подземелья Святого Воинства и допросят с пристрастием. Очень тщательно, долго и мучительно допросят! А если смерть кошки генерала окажется достаточно красочной, как обещал демон, то и казнить Ардамаса прилюдно можно будет, никто тогда встать на его защиту не рискнет. Лартипу Зоилар вместе с обоими сыновьями он заточит в монастыре на окраине страны, в северных горах, как и положено за измену королю (куда более мягкое наказание, чем казнь, которую тоже допускает закон, между прочим!). И впоследствии никого не удивит, что оба бывших принца поскользнутся на обледеневшем склоне гор и покинут навсегда бренную землю. Он не намерен оставлять в живых эти осколки династии Зоиларов. Он, Ормонд Драгейд, победил в этой схватке, он — герой!

В звенящей тишине тронного зала раздалось негромкое покашливание генерала Ардамаса, и глубоким голосом он произнес с тайной усмешкой:

— Рад, что теперь мы все прояснили, — не люблю я все эти тайны, знаете ли, ничего хорошего в них нет. Лучше сразу признаться в совершенном проступке, чем тянуть этот груз долгие годы, позволяя шантажировать себя и совершая в итоге все новые и новые подлости. Учти это на будущее, Милор, и бери пример со своего старшего брата — он очень благородный и порядочный человек, в мире таких немного. — Тут Леон повернулся к изумленному такими спокойными речами Ормонду и продолжил: — Подавать условный знак, трубя из маленького хрупкого горна, слишком хлопотно и ненадежно, Ормонд. Горн могут забрать стражники при осмотре, на него можно случайно сесть и погнуть, приведя в негодность, так что добрый старый свист куда лучше, хоть и не так эффектен в исполнении.

Генерал Ардамас молодецки свистнул. Тут же вылетели окна, обдав всех вихрем мелких осколков, распахнулись двери, и в зал влетели вооруженные солдаты Картума: аж целое звено. В выбитые теперь окна с ободранными занавесями было отлично видно, что еще несколько звеньев оцепили площадь и территорию дворца, повязав «святых воинов» и кучно усадив их у высокой ограды замка. В захвате плацдарма участвовали не только солдаты Ардамаса, но и монахи Братства: в разгромленный зал для совещаний, хрустя осколками стекла под сапогами, вошел брат Тельд в сопровождении еще пятерых монахов с крестами в руках. Встав перед огорошенным Ормондом, который растерялся в быстро изменившейся ситуации, брат Тельд сурово произнес:

— Вы обвиняетесь в том, что предали идеалы и цели нашего Братства, в том, что использовали наше святое дело в своих личных корыстных целях, совратив вслед за собой с пути истинного и многих других наших собратьев. Святое Воинство вновь вольется в ряды монашества, как это было изначально, и не будет иметь отдельного главы. Мы больше не позволим вам творить беззаконие и насилие, прикрываясь святым именем нашего Братства! Уведите их!

Солдаты подхватили под белы рученьки и Ормонда, и других воинов Братства и увели их вслед за монахами из дворца. Личный лекарь Ардамаса, сопровождавший его во всех походах и накладывавший швы генеральской кошке после битвы за Буртан, подлетел к королю и осмотрел его, выдав сразу микстуру и порошок. Вельможи двух стран понемногу приходили в себя: повсюду раздавались потрясенные охи и ахи. Король Варт Зоилар удивленно посмотрел на своего генерала:

— Как же так, Леон? Я же распустил армию, приказ о роспуске подразделений вступил в силу неделю назад, а здесь целый корпус, если не два!

— Три корпуса, — лукаво уточнил довольный Леон. — Непросто было спрятать по домам такую прорву вооруженного люда, да еще так, чтобы ищейки Ормонда не пронюхали, но народ гораздо охотнее помогает тем, кому доверяет, чем тем, кого боится, так что мои солдаты смогли внезапно и бескровно взять полный контроль над ситуацией и сейчас патрулируют все районы города во избежание сюрпризов. Извини за нервотрепку, но мне нужно было снять все обвинения с Гильдара, а сделать это можно было только так. Да и не люблю я тайны, лучше знать все, чем жить в блаженном неведении!

Король задумался и мрачно заметил:

— Тебе ничто не мешает прямо сейчас объявить королем самого себя, раз армия, как выяснилось, подчиняется твоим указам, а не моим!

Ардамас расхохотался:

— Ну уж нет! Такого счастья, как корона, мне даром не надо! Я предлагаю всем присутствовавшим тут людям забыть о заявлении короля насчет назначения кронпринцем Милора, пусть наследником остается Гильдар Зоилар — он вполне этого заслуживает! Что ж, ваше величество, полагаю, теперь самое время для вас объявить собрание завершенным, а мирный договор с Солликией — успешно подписанным.

Что Варт Зоилар и сделал. Все потихоньку разошлись по своим покоям, как давно поступили другие перепуганные гости королевского дворца. Солдаты Ардамаса освободили дворец от своего присутствия, захватив с собой всех прихвостней Ормонда среди слуг, на которых им живо и без всяких просьб указали другие служащие короля.

За три часа до этого на Королевской площади перед дворцом

— Высшие силы, явите демонскую природу кошки генерала Ардамаса! — проорал член Братства, выхватывая меч. Его верный слуга продолжал крепко держать Лару за спинку на вытянутой руке.

«Высшие Силы, ни в коем случае ничего не являйте! В конце концов, это моя смерть, и я имею право требовать, чтоб она прошла спокойно, не подвергая опасности моего любимого человека! Леон — лучший из всех людей в этом темном мире, не дайте его оболгать и уничтожить!!!» — взмолилась Лара.

Сверкнуло на солнце лезвие меча… Черная пушистая ушастая головка скатилась под ноги палача.

Толпа замерла в ожидании обещанных спецэффектов…

Растекалась кровь и капала с помоста, черное тело упало рядом с головой и осталось лежать неподвижно.

Толпа подождала еще немного и разочарованно выдохнула:

— Простая кошка! Тьфу!

«Святой воин», зарубивший черную кошку «демонской природы», озадаченно почесал в затылке:

— Что-то не так, ведь брат Ормонд был точно уверен! Вы не ту тварь притащили, олухи!

— Точно ту, — возразили лакеи, но их уже не слушали.

Зрелища не получилось. Толпа разошлась. Тело кошки осталось лежать на помосте.

Вся Шарила с раннего утра бурлила слухами и сплетнями, причем слухи про связь генерала Ардамаса с демонами после неудачной демонстрации на площади никто уже и не вспоминал. Леон контролировал наведение в городе порядка, как и всегда после захвата его армией очередного крупного поселения, которое он освобождал от солликийских вторженцев. Только через несколько часов после окончания собрания в королевском дворце и попытки государственного переворота к нему в кабинет в фамильном особняке Ардамасов пробился заплаканный Огаст.

— Что случилось? — нахмурил брови Леон.

Юноша всхлипнул и утер нос рукавом, хотя генерал постоянно ругал его за эту дурную привычку. Сглотнув ком в горле, Огаст прохрипел:

— Ваша кошка, генерал… Она… Ее…

— Она сумела и из ванной комнаты выскочить? — улыбнулся генерал. — А я как раз собирался тебя за ней во дворец отправить. Вот непоседа, все ей неймется куда-то сбежать! Ничего, Кошка — умница и дорогу до дома найдет точно.

По лицу Огаста ручьем потекли слезы. Он смахивал их ладонью, вытирал рукавом рубашки, но соленые капли все текли и текли…

— Ормонд велел схватить кошку, чтобы продемонстрировать толпе на площади ее демонскую природу… Не знаю, как, но его приспешники ее нашли и притащили на площадь…

Леон побледнел и встал из-за стола. Посмотрев на зареванное лицо оруженосца, он тихо спросил:

— И что?

— Ей отрубили голову, — еле слышно прошептал Огаст. — Она до сих пор так и лежит на том помосте на площади. Это точно наша кошка, ваше высокородие, я видел ее…