Глава 1. Возвращение

Ну вот и все. Дверь в сказочный мир захлопнулась, и не осталось ничего: ни магии, ни чувств. Я оказалась в привычном суетливом пластиковом пространстве и теперь сидела, тупо уставившись в противоположную стенку купе. И ни о чем не могла думать. Оцепенение мыслей и оледенение чувств. Пустота внутри. Ничего. Хотя, нет, что-то там должно быть, раз так давит и сжимает грудь.

— Девушка, вы выходить собираетесь? Мы давно прибыли, — сказала проводница, недовольно оглядывая меня и купе.

— Прибыли? — вяло уточнила я.

— Да. В конечный пункт назначения. Санкт-Петербург.

Я тоже окинула взглядом купе. То самое?! Как же могло так произойти, что я вернулась в тот самый поезд, в то самое купе, а главное, в то самое время!? Ну или несколькими часами позже. Голова готова была разорваться на части. Только вот ответов больше не будет.

Проводница продолжала выжидающе смотреть на меня.

— Да, спасибо. И извините. Я сейчас выйду, — сказала я, начиная собирать свои скромные пожитки в рюкзак. Мой земной рюкзак, купленный в обычном спортивном магазине. Рукотворный шедевр эльдорийского мастера остался там, где ему и положено быть, на Эльдорисе. А вот сумка… она переместилась со мной. Я, не глядя, закинула ее в рюкзак и встала.

И что теперь?

Я вышла в летний зной вокзала. Май в этом году выдался по-настоящему жарким. Платье, подаренное эвинами, приятно холодило кожу.

Вокруг сновали люди, и никому из них не было дела до меня, девушки, только что вернувшейся из путешествия в другой мир. И оставившей там свою любовь, друзей и магию, наполнявшую прежде каждую клеточку ее существа и заснувшую ныне мертвым сном.

Как мне теперь жить? Как дышать?

Пыльный воздух ударил в нос запахом выхлопных газов и какой-то гари. Несметное количество машин проезжало мимо, остальные стояли припаркованными. Всюду машины. Глаза, отвыкшие лицезреть такое, то округлялись, то замирали. И толпы людей. Везде. Люди шли по тротуарам, перебегали и переходили дорогу, выходили и заходили в подъезды и магазины. Все они куда-то спешили и не смотрели ни друг на друга, ни по сторонам. Я опустила голову и на автомате продвигалась к метро, невольно превращаясь в одну из них.

В подземке шок от скопления людей только усилился, я уже отвыкла от того, как их обычно много вокруг. Шум подъезжающих поездов, специфический и когда-то нравившийся запах, голос диктора, объявляющего станции. Мне хотелось только одного: поскорее выбраться отсюда и спрятаться в какой-нибудь норке. Где-нибудь в лесу.

На улице стало немного лучше, свежий ветерок ударил в лицо, и задышалось легче. Я добралась до дома, стараясь по дороге смотреть или себе под ноги, или наверх — туда, где зеленели верхушки деревьев и пестрело голубое с редкими облаками небо.

Зайдя в квартиру, я села на тумбу у входа и замерла. Мне не хотелось ничего. Вообще ничего. Я чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег. Не могла дышать. Мне было плохо и хотелось бежать. Опять бежать.

Только бежать больше некуда, теперь я там, где и должна быть.

Я заставила себя встать и пойти в душ, потом приготовила чай. Все было непривычно, даже вкус любимого чая, заваренного именно так, как я люблю: в смеси черного и зеленого.

Я сидела на кухне, и пальцам, держащим чашку, было горячо. А на Эльдорисе ни одна чашка не пропускала тепло, и об нее нельзя было вот так погреть руки… Эльдорис. Яркий, волнующий, сказочный мир, его краски, запахи, эмоции, люди… все сокрылось позади и скоро, словно дымка, оставшаяся от прекрасного сна, растает окончательно. Я больше никогда не увижу Лива. Неужели я сделала неправильный выбор?

Я не могла и не хотела думать, все вокруг давило и сковывало. Я ощущала себя слепой, глухой и лишенной чувств. Без магии, без Лива, как я теперь буду жить? Пустота внутри становилась невыносимой, и мое утомленное переменами и неспособное сразу адаптироваться сознание, нашло только один выход — уступить дорогу подсознанию. Я просто пошла спать.

Я провалялась в забытье почти двое суток. Иногда просыпалась, прохаживалась по квартире, тупо озираясь по сторонам, и снова ложилась обратно. Думаю, похожие ощущения бывают с сильного похмелья. В голове отупение, в горле пересохло, а еще к этому добавлялась дыра в груди, затягивающая в себя всю остальную меня, все мои чувства, желания и мысли, не оставляя совсем ничего.

Проснувшись в очередной раз, я решила, что продолжать так и дальше просто нельзя. Мне по-прежнему не хотелось ровным счетом ничего. Но я понимала, что отправляться опять в кровать, чтобы просто как бы не существовать это время, — неправильно. К тому же это ничего не дает. А мне нужно жить. «Вот тест, чтобы понять, закончена ли твоя миссия на Земле: Если ты жив — то нет» — одна из моих любимых цитат Ричарда Баха вспомнилась как раз кстати. Я жива, а значит, нужно заставить себя жить.

Только вот… Дом — это место, где хорошо и тепло. Но если в душе нет дома, нет покоя, то и в привычной, некогда казавшейся уютной обстановке будет невыносимо. Значит, нужно отправиться туда, где мне помогут почувствовать себя хорошо и вновь дома.

Я зашла в ванную, ополоснула лицо и набрала мамин номер.

— Привет.

— Привет, доченька, ты уже вернулась?

— Можно я приеду, мам?

— Конечно, что за вопрос? У тебя все хорошо?

Мне не хотелось пугать маму, одно то, что я вот так позвонила, растревожит ее уже само по себе. Актриса из меня никудышная — поэтому я предпочла просто проигнорировать неудобный вопрос.

— Ничего, если я поживу у вас пару дней? — спросила я, постаравшись придать голосу бодрое выражение.

— Ваша с Верой комната свободна. Так что, конечно, оставайся столько, сколько нужно. Мы с папой будем тебе очень рады, — сказала она тепло. И я знала, что искренне. Они действительно будут мне рады.

Этот разговор влил в меня немного живого тепла, и я нашла силы привести себя в порядок и даже перекусить. Потом собралась и поехала к ним.

У родителей я провела еще несколько дней, так и не сообщив никому о своем возвращении. Мама, конечно, спросила у меня, что случилось. Но когда я ответила, что ничего страшного со мной не стряслось, но говорить об этом я пока не хочу, расспрашивать больше не стала. Я по-прежнему никуда не выходила, но теперь заставляла себя вставать по утрам, готовить и есть, иногда включала телевизор, но видела в нем лишь череду бессмысленно сменяющих друг друга картинок. Пробовала читать, но стопорилась уже на втором предложении, перечитывая его по пятнадцать раз до того, как бросить это, оказавшееся недоступным мне, занятие. Когда родители приходили с работы, становилось немного легче. Они делились друг с другом, а заодно и со мной, впечатлениями за день, интересными случаями или даже просто сплетнями. А я невольно переживала все услышанное, будто это происходило со мной или как минимум лично меня касалось. Я проникалась историями чужих незнакомых мне жизней и ненадолго отмирала. Когда-то и я жила своей жизнью. А теперь вот почему-то у меня это не получалось.

Этим вечером мама на порядок чаще поглядывала в мою сторону, явно не решаясь о чем-то заговорить. Когда перед самым сном она все же зашла ко мне и присела на краешек кровати, я даже испытала заинтересованность.

— Доченька, — начала она мягко. — Я вижу, что ты не хочешь поделиться своими переживаниями с нами. Но мы с папой волнуемся за тебя. И хотим помочь. Выслушай меня до конца прежде, чем решить, хорошо? — Я кивнула. — У одной моей хорошей приятельницы с работы есть сын. Он не так давно закончил институт, но уже успешно практикует в своей области. Он психолог. Не пугайся. Просто хороший паренек и к тому же психолог. Я понимаю, что ты, вероятно, не захочешь идти к врачу или что-то в этом роде, да, надеюсь, что в этом и нет необходимости. Но ведь что-то предпринять все-таки нужно, как думаешь? Он не будет тебе докучать опросами и тестами и всем таким. Вы можете просто встретиться и поговорить.

— Мама…

— Я все понимаю, солнышко, но посуди сама, сколько дней ты уже не выходила из дома? Не была на работе? Это же совсем на тебя не похоже!

— Да… ты права, конечно. Но беседовать с сыном твоей знакомой о моих проблемах… Не думаю, что это удобно.

— Да вы просто посидите в кафе и поболтаете ни о чем и все. Ты можешь вообще ничего ему не рассказывать, если не захочешь. Но прошу тебя, просто сходи, развейся. Если ты не готова пока говорить со своими друзьями и близкими, то может…

— Да, может и так. Ладно, мам, раз ты считаешь, что это удобно и нужно сделать, то я пойду. Возможно, так будет и лучше.

Встречу и в самом деле назначили в кафе. Причем получилось так, что до этого нашего классического на вид свидания вслепую я ни фото его не видела, ни по телефону с ним не говорила. Да и шла я туда, не испытывая никаких эмоций — даже легкого волнения, обычного для новых знакомств и ситуаций. Внутренняя отрешенность никуда не делась. Я согласилась пойти, согласилась попробовать просто с кем-то поговорить. Только попробовать, потому как даже если бы мне и захотелось кому-то рассказать о том, что со мной произошло, я навряд ли смогла бы найти такого человека. Разве что лечащего врача в психиатрической клинике. Нет. Я согласилась просто поговорить. Ни о чем. А на самом деле — заставила себя согласиться. Заставила встать с утра, как делала это все последние дни. Заставила поесть и собраться. Уже привычно бесцельно побродила по квартире, нашла сборник сканвордов и чуть было не опоздала на встречу.

Я зашла в кафе и посмотрела на условленный уголок справа от входа. Так и есть — книга лежит на краешке стола, за которым сидит парень. Судя по всему, довольно высокий симпатичный брюнет с короткой стрижкой. Пожалуй, я сочла бы его привлекательным, если бы могла сейчас обращать на это внимание.

— Привет, — сказал он, когда я несколько нерешительно подошла, голубые его глаза смотрели дружелюбно. — Максим, — представился он, вставая.

— Привет. Таня, — сказала я и села напротив.

Мне было слегка неловко, но не более. К счастью, я не чувствовала себя затравленной пациенткой в кабинете у психиатра. И это уже хорошо.

Я взглянула на книгу. Интересно. «Загадочные племена на голубых горах» Блаватской. Странный выбор, точнее, довольно специфический. Я читала эту книгу давно, еще в те времена, когда жила с родителями. Моя мама не только обожает передачи об экстрасенсах, но и в свое время всерьез увлекалась эзотерикой и тому подобным, собрав на эту тему немало книг. Когда в их рядах обнаруживались те, которые были скорее приключенческими и художественными, я иногда брала их почитать.

К нам подошла официантка, и я заказала капучино. Есть, как и всегда теперь, мне не хотелось, но отказать себе в кофе в кафе я просто не могла.

— Ты совсем не голодна? — спросил Максим. — Может, хотя бы кусочек шоколадного торта? Чтобы меня не мучила совесть за картошку со стейком. Я не успел сегодня пообедать.

— Ладно, согласна, — кивнула я, невольно улыбнувшись. — Но не более. Я поела дома.

— Я, к несчастью, редко готовлю дома.

— Понимаю.

— Ты ведь занимаешься чем-то благотворительным, верно?

— Не совсем. Мы продвигаем общественные организации и инициативы, ищем спонсоров, помогаем с бумагами, проводим тренинги. В общем, посредники.

— Интересно. И немного странно.

— Возможно. Просто у нас в команде собрались люди, которые многое умеют и знают в области некоммерческой деятельности. Они сами когда-то подняли на ноги не одну идею, но отошли от конкретики и решили помогать теперь таким образом. Надумав сделать что-то благотворительное и полезное, многие зачастую не знают, как организовать процесс так, чтобы он увенчался успехом. Таких молодых организаций и отдельных активных неравнодушных людей сейчас очень много, но они редко обладают необходимым опытом.

— И ты работаешь как волонтер?

— Нет, — улыбнулась я. — Мне тоже надо что-то кушать. Хотя бы иногда. Работаю за зарплату. У нас есть свой спонсор и в то же время основатель. Это может показаться странным и спорным. Мол, эти деньги лучше было бы напрямую направить на лечение больных детей или охрану природы. Да, это один из путей, но мы в свою очередь умеем заниматься фандрайзингом, значительно преумножая потраченные на наше существование средства.

— Да, многие, наверное, вас не понимают. Я, честно говоря, скорее всего, тоже бы не понял, если бы ты не объяснила.

— Угу, многие вещи приходится объяснять, у нас к такому не привыкли. И хорошо еще, если эти объяснения слушают, чаще просто рукой машут. А в нынешней ситуации такая помощь действительно важна. Без подобного шефства в первое время своего существования многие инициативы просто не могут должным образом развиться или вообще уходят в небытие. Когда общественное движение и благотворительность у нас в стране достигнут должного уровня, и подобная помощь станет не нужна, буду искать другую работу.

— Например, какую?

— Нет, этого не предугадать. Даже не буду пробовать. Но что-нибудь не менее интересное.

— Никогда не планируешь?

— Да нет, дело не в этом. Просто человек предполагает, а Бог располагает. Нет смысла пытаться что-то загадывать. Судьба предоставляет возможности, а ты за них хватаешься или нет. Думаешь, было реально предположить, что я найду себе такую работу?

— Да уж, я и не знал, что такое бывает.

— Вот-вот. А мне все знакомые до конца третьего курса, пока я, собственно, не устроилась в «Шаг навстречу», твердили, что я никогда не найду работу, которая будет мне по душе, да еще и за деньги.

— А на кого ты училась?

— Смешно сказать. На менеджера. Я до последнего не знала, кем хочу стать.

— А теперь?

— И теперь.

Парень, похоже, немного удивился.

— Я думал, тебе нравится твоя работа.

— Да, я тоже. Так думала, — сказала я и погрузилась в себя, не видя больше ничего и никого вокруг. И, возможно, еще долго бы так просидела, если бы не подошла официантка, принеся наш заказ.

— Ты рассказываешь как увлеченный своим делом человек, почему же теперь сомневаешься? Тебя что-то разочаровало?

— Нет. Дело не в работе, а во мне. Я, кажется, потеряла себя, — сказала я и посмотрела ему в глаза. «Потеряла где-то между мирами».

Это было странно — говорить такое почти незнакомцу, но, как оказалось, мне действительно хотелось с кем-то поговорить. А с незнакомцем я ничего не теряла. Если, конечно, не вдаваться в подробности, рискуя угодить в психушку. Забывать об этом тоже не стоило.

Максим кивнул.

— А найти хочешь?

Я пожала плечами. Кажется, я ничего не хочу.

— У тебя неплохо получается, — вяло улыбнулась я.

— Что? — не понял он.

— Ну, тебе удалось разговорить меня за первые же несколько минут.

Он ухмыльнулся.

— Думаешь, я так провожу свои консультации? Сидя в кафе, поедая стейк и общаясь с девушкой? — подмигнул он.

— А разве нет? — ухмыльнулась в ответ я.

— Нет, — серьезно сказал он. — Поверь, я не ставлю себе целью тебя разговорить. Но мне приятно говорить с тобой. И интересно.

— Что ж, — кивнула я. В голову мне пришла весьма сумасбродная идея, и я решила ее не замалчивать. — Я бы хотела покататься на лошади. Только не так, как в парках катают детей, а сама. Научиться. Как думаешь, где можно это сделать?

— В конюшне, — улыбнулся он, нисколько не растерявшись, — где дают уроки верховой езды и лошадей в прокат. Давай поищем, — сказал он и полез под стол.

— Максим?

— Ноутбук, — торжественно изрек он, доставая на вытянутой руке из-под стола оный.

— О, — улыбнулась я. — Что, прямо сейчас будем искать?

— А что? Садись рядом, — сказал он, включая устройство, а затем помог мне переставить стул.

Это было забавно и даже начинало мне нравится. С Максимом было легко. А еще… Ну разве додумалась бы я без этой встречи, что мне хочется покататься верхом?!

— Вот, смотри, здесь можно покататься уже завтра, поедем?

Я удивленно посмотрела на парня.

— Ты серьезно?

— А почему нет? Я с удовольствием попробую. Никогда на лошадях не ездил. Или ты против моей компании?

— Нет, не против, — все еще растерянно улыбнулась я.

— Ну и отлично!

После кафе мы еще немного погуляли по городу. Погода сегодня стояла не такая жаркая, как в последние дни, когда я боялась днем открывать окна, чтобы не впустить зной в квартиру. Легкий ветерок приятно освежал, да и вообще прогулка выходила неплохой. Я начинала понемногу привыкать к огромному количеству людей и машин вокруг, шуму, запаху и вообще самому ощущению суетной жизни мегаполиса, когда-то бывшей и моей, а теперь проносившейся мимо. А еще идти по оживленным улицам и чуть менее людным скверам в сопровождении Макса (как я уже начала называть его про себя) было много спокойнее, чем в одиночестве.

Вернувшись домой, я отрешенно бродила по квартире, но прежнего уныния в душе уже не было. Одна встреча успела что-то изменить во мне, я чувствовала себя другой. Только вот совершенно не представляла теперь, кто же я и что мне делать дальше. Уцепившись за якорь намеченной на завтра поездки на конюшню, я постаралась изгнать из себя все прочие мысли и волнения и взялась изучать содержимое холодильника.

За этим занятием меня и застала мама.

— Уже вернулась? — спросила она, с подозрением оглядывая меня.

— Да, мама. Привет, — улыбнулась я и поняла, что мне, пожалуй, пора уже возвращаться к себе.

Что я и сделала этим же вечером, сославшись на то, что подходящей одежды для завтрашнего катания у меня с собой не было.

 

Глава 2. Максим

— Ну что, готова? — спросил Макс.

Мы прошли краткий инструктаж и теперь готовились впервые оседлать выделенных нам лошадей. Я стояла рядом со своей кобылой и с сомнением взирала на стремена, седло и все прочие штуковины, предназначенные для управления и восседания на лошади.

«На олене мы ехали без всяких уздечек и седел», — подумала я, и образ Лива, который я усердно загоняла поглубже внутрь, не позволяя останавливаться на нем внутреннему взору, впервые всплыл в сознании со всей ясностью.

Я зажмурилась, а когда наконец разлепила глаза, то подошла к лошади вплотную, положила свою руку ей на морду и мысленно произнесла:

«И зачем же они напридумывали столько разных штук? Ты не знаешь? Мы бы с тобой поладили и без них, ведь так?» Тепло полилось из меня, окутывая и обнимая кобылу. Мне хотелось с ней подружиться. А еще не делать ей больно.

Я осторожно забралась наверх. Мне больше не было страшно.

Посмотрев на Макса, на удивление бодро вскочившего в седло, я улыбнулась и спросила:

— Ну что, вперед?

— Угу, — пробурчал тот не очень-то уверенно. — Только не слишком быстро.

Нас предупредили, что в первый раз не стоит заниматься особенно долго. Но даже последовав этому совету, в конце поездки я еле перекинула ногу, буквально сползая с лошади.

— Ого, а казалось, что ехать довольно легко. А теперь не знаю, смогу ли я идти! — засмеялась я, чувствуя как ломит мышцы и с трудом делая шаги.

— Ох, ты права, — сказал Макс, тоже не без труда покидая седло. — А я-то считал себя спортивным. Моему самолюбию нанесен непоправимый ущерб. Требую реабилитации. Как насчет катания на лодке? Например, завтра?

— Что? — посмотрела я на него изумленно. — Макс, но я…

— А ты что там уже напридумывала? Я же тебя не на ужин при свечах приглашаю, а просто съездить куда-нибудь покататься на лодке. Или у тебя есть планы поинтереснее?

— Нет. У меня сейчас вообще нет планов. А ты уверен, что у тебя их тоже нет?

— Уверен, — улыбнулся он. — Я давно никуда не выбирался.

— Ну хорошо, — с сомнением сказала я, все еще не вполне понимая, зачем ему это.

— Послушай. Я действительно хочу поехать. Понимаю, что мы еще очень мало знакомы, и сами обстоятельства нашего знакомства могут тебя смущать. Но поверь, ничего такого. Я не буду лезть к тебе в душу или набиваться в бойфренды, обещаю. Но я пойму, если ты посчитаешь, что я навязываюсь.

— Нет, не посчитаю. Я буду рада. Давай съездим.

День выдался теплый и солнечный. Я с удовольствием прогулялась до метро пешком, рассматривая белые кучевые облака, подсвеченные солнцем, и старательно не обращая внимания на те аспекты городской жизни, которые по-прежнему вызывали у меня некоторый дискомфорт (а именно: на проносящиеся машины и большое количество проходящих мимо незнакомых людей). В подземке я тоже все еще чувствовала себя не в своей тарелке, но хотя бы больше не пугалась шума подъезжающего поезда и тесноты вагона. Мы договорились встретиться на выходе с эскалатора, где, когда я наконец добралась до назначенной станции, меня уже и поджидал пунктуальный Максим.

В парке было много народа, что в первый момент меня несколько опечалило. Но Макс обладал способностью увлечь разговором так, что скоро я перестала замечать происходящее вокруг. Мы неспешно добрались до лодочной станции и взяли лодку. Дав парню некоторое время на дабы показать себя хорошим гребцом, я попросила у него весла. Мне не хотелось, чтобы это катание было похоже на романтическое свидание, да и попросту не терпелось погрести самой. Едва я взялась за весла, мне показалось, что наша лодка пошла быстрее, хотя я и не прилагала пока особых усилий к этому.

— Вот это да! А у тебя отлично получается, — Макс смотрел удивленно.

Мы зашли в какой-то узкий канальчик, в котором две лодки проходили с большим трудом, и к тому же местами сидящим в них приходилось пригибаться под непонятного назначения железными рейками наверху. Весла слушались меня плохо, я не успела пока толком скоординировать руки и гребла как попало, но лодка тем не менее шла ровно, плавно скользя по гладкой поверхности воды.

«Наверное, здесь какое-то подводное течение», — подумала я и перестала заострять на этом внимание.

— Как думаешь, тут все каналы между собой соединяются?

— Не знаю, но, скорее всего, да. Вот смотри, там дальше, кажется, будет широкий канал.

— Ты тут уже катался?

— Да, когда-то давно, расположение помню, но смутно.

— А озерца покрупнее тут нет?

— Ну, озером это, конечно, не назовешь, но довольно большой пруд есть. Хочешь туда?

— Да, пожалуй. Покажешь? — спросила я, жестом приглашая его занять место у весел.

— Конечно, — улыбнулся Макс и пересел. Лодка ненадолго остановилась, закружившись, пока мы менялись, но с помощью усилий парня быстро возобновила ход.

Пруд оказался действительно довольно большим, хотя, конечно, пруд — это не озеро.

— Жаль, здесь нельзя купаться, — сказала я, глядя в мутную воду. — Вода грязная.

— Грязная? Да ты посмотри, каждый камушек на дне видно! Даже удивительно. А вообще в парках, конечно, не принято…

Но я его уже не слушала. Перегнувшись через бортик лодки, я будто заглядывала в кристально чистую глубину лесного озера. Невероятно. Я опустила руку и следила, как вода обтекает ее, оставляя за собой едва заметный шлейф. Такая приятная и теплая на ощупь и словно бы манящая окунуться. И действительно чистая, а не мутная, как мне показалось сначала. Но вот показалось ли? Да уж, чудеса. Чудеса? Нет. Нет больше чудес.

— Поплыли назад, — попросила я, смотря в никуда. — Пожалуйста.

— Все в порядке? — спросил он, но я не ответила, уставившись на дно лодки. Я потеряла все. Чудес больше не будет.

— Таня? — услышала я спустя какое-то время и поняла, что лодка остановилась. — Мы вернулись. Хочешь на берег?

— Да, спасибо.

Мы вылезли из лодки и куда-то пошли.

— Расскажешь? — спросил Макс.

— А? — я наконец посмотрела на него.

— Что случилось?

«Я не могу рассказать, что случилось, — подумала я. — Хотя, возможно, мне и стало бы легче».

Остановившись, я с секунду смотрела на парня, а потом, решившись, сказала:

— Не могу. Но если ты спрашиваешь о том пруде, то ничего не случилось. На самом деле все хорошо. И спасибо тебе за чудесную прогулку. По воде, — улыбнулась я.

Макс кивнул.

— Хочешь домой? Или…

— Или, — сказала я. — Если ты не против.

Он только улыбнулся и повел меня дальше.

— Тогда сначала в кафе. Нужно срочно восстановить калории, ты сегодня отлично гребла!

— Пойдет, — улыбнулась я. — Только не сюда, — я кивнула головой в сторону струящегося шашлычного дымка.

— Как скажешь. А что ты предпочитаешь?

— Да я не привередлива, не подумай. Просто не ем мяса.

— Да? — вскинул бровь парень. — Вегетарианка?

— Ага, — пожала плечами я, мысленно взмолившись, чтобы он не стал расспрашивать меня так же, как Эд. Эд…

— Ладно, там было еще кафе. Без шашлыков, — сказал он.

Старательно отгоняя картинки воспоминаний о принце, я как смогла улыбнулась Максу и бодро зашагала рядом.

«Нужно жить сегодняшним моментом. Есть только мое „сейчас“, — сказала я себе. — Надо постараться радоваться тому, что у меня есть. А есть немало».

— Спасибо, Макс, — сказала я, когда мы сели за простой пластиковый столик уличного кафе.

— Да не за что.

— Да нет, есть. Спасибо, что вытащил меня. Действительно спасибо.

— Если ты об этом, то тебе не за что меня благодарить, мы просто гуляем. И мне это намного приятнее, чем просидеть выходной за компом или вытащить себя куда-то погулять в одиночестве. Так что, спасибо тебе, — улыбнулся он.

Я же немало удивилась, трудно было поверить, что такому парню, как Макс, не с кем провести выходной!

— Почему так? У тебя нет хороших друзей? Девушки? — решилась я на бестактность.

— И да, и нет, Таня. Девушки нет, а друзья… Кто-то недавно женился и обзавелся детьми — и им уже не до посиделок с друзьями, кто-то уехал, кто-то работает сутками. Мы встречаемся довольно редко.

— Ясно. Прости, если я… ээ… Просто, честно говоря, в это сложно поверить. Ты классный, — сказала я.

— Ну спасибо. Ты тоже. А теперь, может, поедим?

— Давай, — смущенно сказала я, надеясь, что он не поймет меня неправильно.

Так в моей потерянной жизни появился новый друг. И пока он был единственным, с кем я вообще в этом витке своего бытия общалась. С Максом мы виделись почти каждый день, вечерами после его работы. Просто сидели в кафе и болтали. Он рассказывал мне истории из его чудной общажной жизни во времена студенчества или забавные случаи с профессором, который регулярно приходил на лекции подвыпившим, но невзирая на это, преподавал материал удивительно живо и запоминающееся. Так, что когда его все-таки уволили, и студентам пришлось сдавать предмет другому преподавателю, все через одного сдали на «отлично». Я в свою очередь делилась случаями из своих волонтерских будней, ненадолго забывая, что в моей жизни было теперь нечто более захватывающее, чем отпуск, проведенный в деревне за утеплением сельской школы в рамках проекта по развитию энергоэффективности, и вновь переживая внутри радость тех солнечных дней. В другие дни мы просто гуляли по городу. Однажды даже пошли в кино, но я все испортила и впоследствии решила тщательнее выбирать фильмы. А лучше вообще забыть о них до поры. Когда на экране начали сыпать серебристые искры и открываться проходы в другие миры, я не выдержала. Нет, я, конечно, не забилась в истерике и не начала орать на весь зал, просто резко встала и ушла прямо посреди сеанса. Для меня подобная сказка стала реальностью. Была когда-то реальностью. Я не хотела бы об этом забыть, но и не хотела вспоминать. Во всяком случае пока. Максим не перешел грань и в этот раз, он не пытался вызвать меня на откровенность, а просто, поняв, что я ушла без намерения вернуться, последовал за мной. И мы просто бродили по вечерним улицам, так ни разу и не коснувшись этого инцидента в разговорах. Макс оказался хорошим парнем и отличным другом, с ним я чувствовала себя легко и свободно. А еще снова научилась улыбаться и начала понемногу чувствовать вкус самой жизни.

* * *

Уже на следующие выходные Макс позвал меня с собой в поход. Точнее, заплыв на лодках по Вуоксе с ночевкой на острове. Туда собирались его друзья, и он предложил мне поехать с ним и позвать и своих друзей тоже. «Вместе веселее», — сказал он, а мне понадобилось несколько часов на то, чтобы решиться. Раньше я согласилась бы, не задумываясь, но сейчас… Я боялась встречаться с незнакомыми мне людьми и тем более идти с ними в поход. С другой стороны, я любила эти места и хотела провести уикенд на природе. И к тому же понимала, что идея позвать кого-то из моих друзей была хорошей. Мне давно пора было вспомнить о них.

Я позвонила одной из двух моих лучших подруг — Свете. В отличие от Лены она никогда не отказывалась от отдыха на лоне природы и обожала походы, к тому же, как выяснилось уже в разговоре, недавно рассталась с очередным своим бойфрендом и была рада возможности новых знакомств.

У одного из друзей Макса — рослого и крупного парня по имени Гриша — был свой микроавтобус, на котором мы всей компанией и поехали. Нас получилось семеро. Три девушки (я, Света и рыжеволосая миниатюрная Аня) и четверо парней (Макс, вышеупомянутый Гриша, их общий знакомый заводила Леша и молчаливый Ян). Ехать предстояло несколько часов, и, коротко познакомившись, ребята принялись обсуждать всякую ерунду, вроде погоды или качества нового шоссе, иногда переключаясь на обсуждение чего-то или кого-то, знакомого только им. Потом стали играть в снежный ком и тому подобные дорожные игры. Я участвовала во всем, не позволяя себе сосредотачиваться на раздающейся из магнитолы музыке и уходить в себя. И даже пару раз умудрилась сказать что-то забавное, вызвав одобрительные смешки.

Лодок решили взять две, и на пути к острову Свете пришлось ограничиться компанией меня и Макса, хотя было видно, что она с большей радостью прокатилась бы вместе с Гришей, с которым успела пофлиртовать еще в машине, устроившись рядом с ним на переднем сидении. Света была хорошей подругой и предпочла общество малознакомого парня не потому, что ей не было дела до меня и моего внутреннего состояния. Просто она понятия не имела об оном, а меня, признаться, такое положение дел вполне устраивало.

На озере было прекрасно, просторно и свежо. Похожие на величественные горы облака отражались в зеркальной глади воды, острова были покрыты густой зеленой растительностью, а в лицо дул приятный теплый ветерок. Красота.

Я щурилась от яркого солнца и смотрела на Макса, мерно работающего веслами. Все-таки мне очень повезло, что наши пути пересеклись. Жизнь, до того словно проходившая мимо, стала теперь затрагивать и меня. Пусть пока и только по касательной.

— Мы идем на какой-то конкретный остров или на который приглянется? — спросила Света, сидящая на носу лодки. Ее золотистые волосы искрились в лучах солнца, создавая причудливый ореол вокруг головы.

— Сейчас узнаем, — откликнулся Макс, поднимая руку и зовя Гришу.

Их лодка притормозила, дожидаясь нашу.

— Девушки интересуются, куда путь держим.

— Мы думали на Волчий. Но, в принципе, без разницы. Есть какие-то предложения? — спросил Гриша, почему-то глядя на Свету.

— Да нет, мне в общем-то все равно, — сказала она, улыбаясь.

— Ну тогда на Волчий, — заключил Макс, отталкивая вторую лодку.

Остров мне понравился, хотя не уверена, что все они чем-то принципиально отличались друг от друга. Главное, поблизости от того места, где мы остановились, не было других отдыхающих.

Осмотревшись, разбились на две группы: одни ставили палатки, другие искали хворост и разжигали костер. Уже скоро лагерь был разбит, а над костром красовался небольшой мангал. Я скептически оглядывала сие приспособление, начиная раздумывать над тем, что буду есть. А кушать-то уже хотелось.

Макс, увидев мое замешательство, опять пошел в лес. Вернувшись через несколько минут, он принес еще хвороста и сказал:

— У нас будет индивидуальный костер.

— Ладно, сварим на нем чай, — улыбнулась я. — А поесть я могу и шашлык. Овощной, — подмигнула я.

— Окей. Сделаем и шашлык, и чай.

— Макс, из вашей лодки все пакеты достали? — спросил стоящий у мангала Леша. — Лимонад найти не могу.

— Да вроде. Сейчас проверю, — сказал Макс. — Тань, ты разжечь сможешь?

— Без проблем, — сказала я, глядя на сложенные шалашиком прутики.

Только вот разжечь отчего-то никак не получалось. Едва взявшись, пламя снова гасло. Когда мне надоело тратить впустую спички, я дунула в несостоявшийся костер посильнее, и огонь вспыхнул, а мне померещились в нем какие-то символы. Я пригляделась повнимательнее, но больше ничего не заметила. Зато костер наконец-то был готов.

— Неплохо вышло, — сказал неожиданно оказавшийся рядом Ян. Я хотела ему что-нибудь ответить, но он уже ушел. Немногословный парень и несколько странный. Так даже и не скажешь, в чем именно эта странность заключается, но глядя на него, это определение первым всплывает в сознании.

Овощной шашлык в исполнении Леши удался на славу. Кабачки были в меру подрумяненными снаружи и не сырыми внутри, помидоры остались похожи на помидоры, а лук был хрустящим, но уже не жгущим. Картошку же решили запечь в оставшихся углях. И, к моему удивлению, еще ни разу не выходившая съедобной у меня, она получилась именно такой, какой и должна быть, у Леши. У парня наблюдался явный талант.

— Все было очень вкусно, — сказала я, подойдя к нему. — Спасибо!

— Всегда пожалуйста, — улыбнулся тот.

— Где ты научился так готовить?

— Да нигде. Просто часто хожу в походы. Макс вот тоже хорошо готовит, только не для кого, вот по кафешкам и шастает.

Я почувствовала в этой его фразе намек, и мне стало неловко. Я неопределенно кивнула и ретировалась.

Довольные после вкусного обеда ребята сначала немного размялись с мячом на берегу, а потом решили идти купаться. Я тоже пошла. Только мне не хотелось играть в мяч. Вода, как живая, окутывала и манила к себе, прохладная и бархатистая она бодрила и успокаивала одновременно. Наверное, я чересчур расслабилась и потеряла бдительность. Оказавшегося совсем близко ко мне и явно не видевшего меня Гришу я заметила слишком поздно и не смогла увернуться. Резкий удар в область лба и яркая вспышка перед глазами. В последний раз я почувствовала воду, смыкающуюся надо мной, и меня окутала тьма. Потом тьма вдруг озарилась искристой серебристо-голубой мелодией, которая звенела и переливалась вокруг меня, а потом зазвучала с еще большей силой уже во мне.

Я открыла глаза и увидела встревоженные лица. Не одно и не два, а сразу все. Потом собравшиеся заголосили, заглушая один другого.

— Слава Богу, ты цела! — это Света.

— Как же ты нас напугала, — Леша.

— Ужас… — Аня.

— Прости меня, Таня, я так виноват! Не заметил тебя. Прости! — Гриша.

— Ну, я, кажется, в порядке. А что случилось? — спросила я хрипло.

— Ты ушла под воду. Очень быстро, я не успел тебя ухватить, — сказал парень.

— А потом мы стали нырять, но не могли тебя нащупать. Кошмар. Больше никогда не буду играть в водный волейбол в озере, разве что в бассейне, — сказал Леша.

— Видимо, я потеряла сознание, но кто-то из вас все-таки вытащил меня, спасибо.

— Не совсем, — сказал Макс, который, как и Ян, не принимал участие в этой забаве. Он то ли не любил, то ли не умел плавать.

Я вскинула на него удивленный взгляд.

— Как же тогда я здесь оказалась?

— Сами не поймем, — сказал Гриша. — Вода будто сама тебя вытолкнула.

— Точно, никогда такого не видел. Забурлила, как подводный гейзер, расходясь волнами из одной точки. Как будто ты сама выныривала на большой скорости. Только сама-то ты при этом была в отключке, — подтвердил Леша.

— Может, там газы какие-то подводные… В любом случае, купаться больше мне как-то не хочется, — сказала Аня.

— Да уж, и мне. И зябко уже как-то. Тань, пойдем к костру. Ты как, идти сможешь? — спросила Света и, дождавшись моего кивка, помогла подняться.

«Ну вот, опять чуть было не лишилась жизни», — подумала я отстраненно и послушно пошла за ней.

Макс так никак и не прокомментировал жарко обсуждаемую тему моего спасения. Только налил мне горячего чая и спросил, нормально ли я себя чувствую. К счастью, скоро и остальные переключили внимание на приготовление глинтвейна и предложенные Светой игры.

Как таковых пар в нашей компании не было, поэтому ночевали по принципу «девочки — с девочками, мальчики — с мальчиками». Аня довольно рано ушла в палатку, Света успела покататься с Гришей на лодке, но потом тоже пошла спать. Я же до последнего сидела у костра, наблюдая, как оранжевые искры взлетают в ночное небо.

«Дорога без тебя пуста и холодна…» — слова услышанной еще в машине по дороге сюда песни всплывали в голове, прокручиваясь снова и снова. И звучали они в унисон с моей душой. Сердце откликнулось болью, резкой и режущей.

«Я люблю тебя, Лив, мне так плохо без тебя… и у меня не получается без тебя. Почему так выходит?!!!»

Я начала оживать и снова чувствовать. Но то, что отмирало у меня в душе, не приносило радости. Тоска, жгучая и пронзительная. Она не давала мне заглянуть внутрь себя, я просто старалась этого не делать, увлекая себя то одним, то другим делом, суетясь и не позволяя себе больше оставаться один на один с самой собой. Иначе было слишком больно.

«Я потеряла тебя, Лив. Так и не найдя».

К костру подошел Макс и сел рядом.

— Грустишь?

— Грущу, — улыбнулась я.

— Все будет хорошо, — сказал он.

— Думаешь? — спросила я, повернувшись к нему и смотря в глаза.

— Уверен.

Этой ночью ко мне впервые за все время, проведенное в родных краях, пришли сновидения. Я не запомнила ничего определенного, лишь только какие-то смутные образы и отголоски чувств, ускользающие тут же, как только я пыталась вспомнить их получше. Но по пробуждению меня не покидало стойкое ощущение, что я снова была там. На Эльдорисе.

Сидя теперь в палатке и вслушиваясь в шум ветра и набегающих на берег несильных волн, я не могла понять, хотела ли я вообще просыпаться.

«Эльдорис не отпускает меня. Или это я не отпускаю его? Но надо отпустить…»

Я оделась и вышла из палатки. Макс тоже уже встал и ворожил у костра. Кто-то, вроде бы Аня, плескался в воде недалеко от берега.

«А говорила, больше ни ногой. Ну и отлично, — подумала я. — Надеюсь, они все скоро забудут вчерашний испуг».

— Доброе утро, — сказала я, подойдя к Максу. — Давай помогу.

— Доброе. Как спалось? — улыбнулся он.

— Хорошо. А что у нас на завтрак?

— А что ты любишь?

— Блинчики, — засмеялась я.

— Хм. Ну вот. Блинчики я подаю только в условиях цивилизации. Придется как-нибудь пригласить тебя на завтрак.

— Макс!

— Шучу, шучу, — сказал он, улыбаясь и поднимая руки. — Прости.

— Смотри, в следующий раз я тебя поколочу и все.

— Окей. Так как насчет блинчиков?

— Ну держись! — сказала я и побежала догонять улепетывающего парня. Шутник.

— Ладно-ладно, сдаюсь. Лучше найду себе кого-нибудь посговорчивее, — и, получив очередную оплеуху, добавил: — И послабее. Ну ты и драться, Танька.

— Будешь знать, — погрозила я ему напоследок кулаком и отошла в сторону от костра, решив, что он обойдется и без моей помощи.

— Вы точно только друзья? — спросила вылезшая из палатки Света, подмигивая.

— Точно, — сказала я, посмеиваясь. — Можешь попытать счастья с этим оболтусом. Хотя тебе, похоже, больше по душе его друг, — хитро прищурившись, я кивнула на Гришу, тоже уже проснувшегося и намеревающегося последовать Аниному примеру.

— Да. Он ничего, — улыбнулась Света. — Я про Гришу. А Макс… что тебя останавливает?

«Ну вот, договорились. И что ей сказать?»

— Дело не в Максе. Он очень. Во всех отношениях. Но я…

Света нахмурилась.

— Я чего-то не знаю, да?

— Ну…

— Ну-ка пойдем отойдем, и ты…

— Нет. Нет, Свет. Давай не сейчас, ладно?

Она взглянула с сомнением, но отступила.

— Ладно. Но ты же знаешь, что можешь всем со мной поделиться.

— Знаю. Просто пока не готова. Пойдем посмотрим, чем нас все-таки будут кормить. Или ты тоже хочешь искупаться?

— Ну уж нет. Я теперь еще долго не захочу купаться. Ужас, как вчера перепугалась. Слава Богу, с тобой все в порядке, — сказала она и неожиданно крепко обняла меня.

По дороге назад занимались примерно тем же, чем и по пути туда, но заметно было, что за это короткое время мы успели сдружиться и чувствовали себя теперь в компании друг друга значительно раскованнее и комфортнее. Находчивая Света еще на водном участке пути, предоставив меня заботам Макса и отправив к нам Яна, устроилась в лодке с Гришей. В машине же она тоже опять сидела рядом с ним спереди, и они, кажется, вообще не обращали на нас внимания, увлеченно общаясь друг с другом.

Меня, Яна и Аню Гриша высадил у одной станции метро. Аня жила здесь же неподалеку, и попрощавшись под начинающим моросить мелким дождиком, быстро убежала домой. А мы с Яном пошли к метро. Шли рядом, но он как будто даже не замечал моего присутствия и молчал, отстраненно созерцая что-то внутри себя. Мне всегда были интересны и непонятны такие люди, умеющие подолгу молчать сами с собой и не замечающие ничего вокруг. Я сама не принадлежала к их числу. Во всяком случае, раньше не принадлежала.

Мы зашли в полупустой вагон и сели рядом, в прежнем молчании успели доехать до станции, предшествующей пересадочной, когда Ян все-таки посмотрел на меня и заговорил.

— Ты что-то видела тогда?

— Когда? — не поняла я.

— Когда потеряла сознание и ушла под воду. Не надо рассказывать мне. Просто знай, что любую энергию нужно направлять, иначе она будет вырываться бесконтрольно. Если тебе понадобится помощь, позвони, — сказал он и вручил мне небольшой клочок бумаги. Мало что понимая, я кивнула и убрала бумажку в карман. А он добавил: — Возможно, я смогу тебе помочь. Возможно, нет. Но ты будешь не одна.

— Откуда ты…

— Если чего-то не видно, это же не значит, что этого нет, правда? — сказал он и, улыбнувшись, не прощаясь, вышел из вагона.

А я так и осталась ошарашенно сидеть, не понимая, что это было. Откуда он узнал? Ведь я и сама толком не поняла, что это было тогда в воде. Да я попросту об этом и не задумывалась… Все это было очень странно.

После этих, оставивших своеобразный осадок, выходных ночами ко мне стали приходить сны. Неизменно те, другие сны, в которых я всегда оказывалась на Эльдорисе. Я то парила над его зелеными лесами, вдыхая прохладный хвойный воздух, то стояла на берегу бушующего океана. И всегда точно знала, что нахожусь именно там, а не здесь. Не на Земле. И мне было хорошо. Потом сны стали меняться, и с каждым разом они становились все тревожнее. Залитые солнечным светом бескрайние зеленые равнины, журчащие реки и ручейки, взволнованный и прекрасный океан сменили теперь следы разрушения, серость и дым, умирающий лес и напуганные лица просящих о помощи людей. Просыпаясь, я долго не могла прийти в себя, перед внутреннем взором то и дело всплывали картины увиденного, в течение дня еще не раз давая о себе знать. Это не могло не тревожить меня, заставляя вновь и вновь уноситься мыслями на Эльдорис.

А еще Лив начал мерещиться мне в прохожих. То в проезжающем мимо по дороге байкере с длинными взлохмаченными волосами, торчащими из-под шлема, то в степенном «белом воротничке» в дорогом костюме, выходящем из машины и направляющемся в здание банка, то просто в пассажире проезжающей мимо машины. И каждый раз сердце взволнованно замирало, начиная биться лишь тогда, когда я убеждалась в том, что это не он. Разумеется, не он.

Несмотря на все это, земная моя жизнь начала понемногу налаживаться. Я стала теперь выходить из дому не только затем, чтобы встретиться с Максом, но и пройтись по магазинам. Я даже успела принять участие в флешмобе в поддержку невинно осужденного правозащитника, встретившись на нем с некоторыми своими знакомыми.

Кроме того, я всерьез начала задумываться о том, что мне делать дальше. И чем дольше я думала, тем отчетливее понимала, что не смогу вернуться к тому, что было у меня в жизни до Эльдориса. Я изменилась сама, и теперь мне нужны были перемены во вне. Только вот пока я не могла понять, какие именно.

 

Глава 3. День рождения

Необычайно жаркий май успел смениться по-осеннему холодным июнем, и стало почти так же холодно, как было на Эльдорисе, когда я попала туда. Наблюдать такое несоответствие календаря и термометра было странно и удручающе, потому как ни о чем хорошем оно говорить не могло ни там, ни здесь. А еще я вдруг вспомнила, что по этому самому календарю мне совсем скоро двадцать пять. Точнее, мне об этом напомнили, недвусмысленно намекая на пышное отмечание сей знаменательной даты. А ведь выходит, что мне и так двадцать пять, по меньшей мере уже месяц. Не по календарю, но по количеству прожитых дней, которые я не удосужилась считать на Эльдорисе, но очевидно, что один из них был тем самым — днем моего рождения. А еще получается, что я путешествовала не только между мирами, но и сквозь время. И принимала это как данность, но если задуматься, в это было очень сложно поверить. Очень.

И тем не менее подруги насели всерьез, и мне пришлось думать, где сие торжество можно устроить. Нужно было угодить и тем из моих друзей, которые предпочитали неформальный отдых на природе, и тем, которые не признавали оный, всегда выбирая комфорт городской жизни и уютные обстановки дорогих кафе. Сама я не хотела ни того, ни другого, но если уж выбирать… то первый вариант нравился мне больше. Решение пришло неожиданно просто. Его предложила Лена, знакомые которой, как оказалось, работали на базе отдыха в пригороде, где относительно недорого можно было снять крытый шатер с вполне комфортными условиями внутри, наличием водопровода, мангалов и всего необходимого. И при этом вокруг сосновый лес и возможность забав на открытом воздухе.

Поручив вопрос аренды подруге, я занялась составлением примерного меню.

«Да уж, овощами тут не обойтись», — печально подумала я, а потом набрала Макса.

— Привет! Ты в выходные свободен?

— Для тебя я всегда свободен, ты же знаешь.

— Хм… В общем, приглашаю тебя на свой день рождения, — сказала я.

— День рождения?! Ух ты, это какого числа?

— Ну, день рождения уже завтра, нарисовалось. А отмечать будем в один из выходных. На базе отдыха. Я вот что подумала… не позвать ли Гришу и компанию? Как думаешь, пойдут?

— О Свете переживаешь? — ухмыльнулся тот.

— Да не то чтобы переживаю, она о себе позаботиться может, но почему бы не посодействовать?

— Да, конечно, позови. Думаю, они с радостью пойдут. Ты им понравилась. Да и вообще, кто ж праздники не любит?

— Ну и отлично. Организуешь?

— Хорошо, всем позвоню. А завтра ты что?

— Завтра поеду к родителям, сестре позвоню.

— Ладно. Тогда до выходных?

— Ага. Я тебе потом позвоню с подробностями, как доехать и ко скольки. Я пока и сама толком не знаю.

— Окей.

С Верой мы встретились еще у метро и теперь вместе шли до дома родителей. Сестра была в приподнятом настроении, они с Андреем только вчера купили путевку и уже совсем скоро собирались на море.

— Море — это здорово, — поддержала ее я.

— Ты ведь тоже недавно летала на юг? Мама что-то говорила.

— Да, было дело, — сказала я и подумала, что будет здорово, если они не будут сегодня поднимать эту тему.

В квартире было тихо, и родителей нигде не было видно. Папа, наверное, еще на работе, а вот мама обещала взять отгул.

— Где же она? — спросила Вера, разуваясь.

— В ванной, — машинально ответила я. И действительно через пару мгновений мама показалась из-за двери.

— Здравствуй, дорогая! С днем рождения! Верочка! — и она расцеловала нас обеих.

Отмечать свой день рождения в гостях — это отличный вариант. Мама наготовила салатов и запеченную со сметаной картошку с лисичками. Объедение. Папа, пришедший с работы пораньше, принес огромный букет цветов, а потом они с мамой вручили мне подарок — электронную книгу.

— Ух ты! Здорово! — сказала я искренне. — А я давно подумывала, но так и не обзавелась. Спасибо!

— А это от меня, — сказала Вера и протянула красивый конвертик. — Там билеты в театр. На комедию. Мы с Андрюшей ходили и нам очень понравилось.

— Спасибо, — сказала я, и в груди у меня кольнуло. Я, конечно, легко схожу с Максом, но…

Вера, сама того не понимая, бередила мои раны, рассказывая о том, как повезло ей с Андреем и как сильно она его любит, как весело они сходили в театр и как здорово, что скоро они полетят на море.

Я решила не ехать сегодня домой и заночевать у родителей. Мне не хотелось в этот вечер оставаться одной. Любимая и такая сейчас беззаботная сестра давно уехала, но тоска, невольно разбуженная ею, никуда не делась. Печаль окутала и не хотела отпускать.

Когда папа ушел в ванную, я зашла к родителям в спальню и присела на кровать. Мне хотелось (и в то же время не хотелось) поговорить. Я не знала, что могу сказать, но хотела как-то излить то, что накопилось в душе.

— Я так скучаю по нему, — сказала я.

— Тот мальчик? Эдик? — сочувственно спросила мама.

Я покачала головой не то отрицательно, не то утвердительно и ничего не сказала, ей не нужно знать правды, да это и не так важно. Я прижалась к ней, как делала это в детстве, и сидела так, нежась в ее тепле, пока не вернулся папа.

Плюс пятнадцать — нетипичная для июня и не лучшая для отдыха на природе погода. Тем не менее, можно сказать, что нам повезло. Когда мы добрались до места (меня и продукты заботливо привезла Лена на своем матизе, остальные тоже поместились в автомобилях тех, кто был за рулем), на небе, кое-где покрытом облаками, сияло солнце, а обещанного синоптиками дождя ничто не предвещало.

— А тут прикольно, — сказала Света, окидывая взглядом и шатер, и прилегающую площадку с уличными тренажерами, и виднеющиеся вдалеке веревочные трассы. — И сосны кругом. Класс!

Мне тоже место понравилось, и я довольно улыбнулась.

Скоро столы были накрыты, музыка подключена, а у мангала пристроились Гриша, Леша, и мои друзья по волонтерской деятельности Дима с Володей. Остальные гуляли вокруг, поджидая первую порцию горячего.

— А там что такое? — спросила я Макса, тоже решив пройтись и указывая на непонятную конструкцию из вертикально стоящих железных столбов и перекладин с кольцами чуть выше человеческого роста по принципу весов.

— Похоже на качель. Попробуем?

— Давай. Никогда таких не видела.

Я ухватилась руками за кольца, а Макс сделал тоже самое с той стороны «качели», и я взлетела.

— Ух! Вот это здорово!

Потом я оттянула вес на себя, и вверх направился Макс. Так качаться было необычно и весело, только быстро заболели ладони.

Мимо нас проходили Ваня с Олей — мои друзья еще по институту и теперь уже семейная пара, и я позвала их присоединиться. Качаться двое на двое оказалось не очень удобно, но зато когда парни решили встать вдвоем напротив меня одной, я улетела на максимальную высоту. Не успев толком коснуться ногами земли, я полетела наверх снова. Довольно резко и неожиданно увидела совсем не то, что должна была бы.

«— Мы можем быть вам полезны, — сказал темноволосый пожилой мужчина с суровым взглядом темных глаз. — Никто лучше нас не расскажет вам об особенностях этого мира и путях его завоевания.

— Ты думаешь, нам нужна ваша помощь? — спросил белокурый маг с ледяными глазами. Ни один мускул не дрогнул на его лице, но он казался усмехающимся.

— Мы можем быть полезны, — повторил первый. — Не сомневаюсь, что рано или поздно вы разберетесь во всем и сами, но… насколько я могу судить, вы предпочитаете рано и эффективно, не так ли?

Маг некоторое время молчал, а его непроницаемое лицо по-прежнему ничего не выражало.

— Да, возможно, ты прав. Чего же вы хотите взамен?

— Власти. Вам нужны будут наместники и лояльные правители, а нам нужен трон.

— Что ж, ваши политические игры меня волнуют менее всего. Пусть будет так.»

Я открыла глаза и увидела встревоженное лицо Макса и… Яна.

«Неужели опять потеряла сознание?»

Потом услышала какой-то шум и разговоры и посмотрела в сторону исходивших звуков. Ребята столпились у качелей и зачем-то дергали их за кольца, щупали столбики. Потом качель под весом повисшего на ней Гриши, опустилась вниз, а остальные при этом издали удивленный возглас.

— В чем дело? — поинтересовалась я.

— Да с качелью что-то произошло. Мы тебя подбросили вверх, и ее, видимо, заклинило, — сказал как раз подошедший Иван.

— И с тобой тоже. Ты сразу руки расцепила, хорошо, Ян тебя подхватить успел. Слишком резко мы тебя дернули, похоже, прости, — с виноватым видом сказал Макс.

— Двое на одного больше кататься не будем, — улыбнулась я. — А то нас компенсировать поломку качели еще заставят.

— Шутница. Скажи, с тобой все время что-то приключается?

— Да нет, раньше я за собой такого не замечала, — сказала я и задумалась. Действительно что-то неладное со мной происходит в последнее время.

Макса отозвал Леша, Ваня тоже куда-то ушел, а я осталась наедине с Яном.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Нормально. А как ты оказался рядом с качелью? Тебя же, вроде, там не было. И как понял, что я падаю?

— Я стоял неподалеку, смотрел, как вы качаетесь. Забавное зрелище. А потом увидел, что ты сознание потеряла.

— Это как же? Ян, ты кто? Маг какой-то? Или экстрасенс?

— Хм, — Ян вдруг улыбнулся. — Скажем, я просто порой вижу то, что сокрыто от глаз других.

И он опять ушел. Что за манера? А я осталась стоять на месте, переваривая услышанное. Чудеса решительно не хотели меня отпускать. Даже тут, на Земле. Вот теперь еще и загадочный Ян, который видит то, что не видно другим, и оказывается поблизости, когда мне нужна помощь.

Остальная часть празднования прошла спокойно (то есть без происшествий) и довольно весело. Света провела несколько игр на открытом воздухе, потом все танцевали и пили глинтвейн, а в конце меня задарили подарками. Света преподнесла фонарик и отличный термос, Лена — бирюзовое из гладкой отблескивающей ткани платье, Макс же отличился абонементом на занятия верховой ездой.

По дороге назад я завела с Леной разговор о своих планах. Вернее, как таковых планов у меня еще не было, зато созрело решение, о котором она должна была узнать первой.

— Я решила уйти, — сказала я.

— Не поняла. Ты о чем?

— Я не вернусь из отпуска.

— Что?! Танька, ты чего? — Лена смотрела с неподдельным изумлением. — Ты же так любишь свою работу!

— Да. Но сейчас мне нужно нечто другое. Мне нужно время подумать и что-то изменить в своей жизни. Я просто не смогу работать с прежней отдачей.

Лена нахмурилась.

— Что случилось? Я заметила, что ты какая-то странная в последнее время.

«Пора бы мне придумать легенду, — подумала я. — Одну для всех. Не люблю врать, но как тут скажешь правду? Ну ладно, тогда полуправду…»

— Я влюбилась. Но он живет далеко. Очень далеко. И сейчас… я не могу решить, чего я хочу.

— Ты собираешь уехать? К нему?

— Нет. Это невозможно. Но и оставить все, как было, я уже не могу, не хочу. Не расспрашивай, Лен, пожалуйста.

— Тань, я начинаю волноваться. Носить все в себе — тяжело и до добра не доводит. Помнишь Ульяну? И из-за чего она с мужем разошлась?

— Знаю-знаю, — невольно улыбнулась я, вспомнив эту забавную историю. Разбрасываемые мужем по дому носки довели несчастную замкнутую от природы Ульяну до нервного срыва и заявления о разводе. К счастью, с мужем они потом благополучно сошлись обратно, но случай, конечно, показательный. — Не переживай обо мне, я просто пока не хочу об этом говорить, бередить, понимаешь?

— Хорошо. Но если что — я рядом, — улыбнулась подруга. — И с работой. Ты твердо уверена?

— Да. Так будет лучше. Справитесь?

— Да куда ж мы денемся? Откроем вакансию в конце концов.

— Расскажешь ребятам? Я приду написать заявление и сходим куда-нибудь вместе посидеть, — сказала я и вдруг почувствовала, как что-то забеспокоило меня внутри. Мы ехали дальше, а беспокойство усиливалось. — Лен… останови, пожалуйста.

— Что, прямо здесь?

Я кивнула.

— Тебе нехорошо? — спросила она, паркуясь на обочине.

— Я сейчас. Подожди меня, пожалуйста, — сказала я и вышла из машины.

А потом перепрыгнула через канаву и пошла вглубь зарослей. Когда молодые деревца и кусты сменились небольшой поляной, за ней обнаружился холмик, поросший высокой травой и кустарником, за которым показался участок с домом. Я подошла к забору. Калитки нет, и сам дом явно заброшен.

«И что я тут делаю? — подумала я и тут же услышала жалобное мяуканье. — Не может быть…»

Пройдя дальше, прямо у закрытых дверей в дом я увидела сидящего маленького взъерошенного котенка. Абсолютно белого и голубоглазого. Заметив меня, он замяукал еще громче и, слегка пошатываясь, пошел ко мне.

— Ты чего так долго? Я тут уже вся извелась, — сказала Лена, когда я вернулась к машине.

— Забирала еще один подарочек на день рождения, — сказала я.

Лена вскинула брови, а я вытянула перед ней руки, держащие котенка.

— Ааа… Откуда?

— Нашла. Он мяукал и был совсем один у заброшенного дома. Я его взяла.

— Ты услышала, как он мяукает у какого-то заброшенного дома отсюда?!

— Ну, нет, не услышала… — сказала я и задумалась. Да, действительно странно. Опять придется что-то выдумывать. — Меня замутило просто немного, и я решила чуть-чуть пройтись, а там уже услышала мяуканье и подошла к тому дому.

— Понятно. Хочешь его оставить?

— Да, почему бы и нет. У нас никогда не было домашних животных, у сестры аллергия на шерсть, а мне всегда хотелось.

— Ясно. Ну тогда давай заедем по дороге в какой-нибудь зоомагазин, надо купить ему корм, лоток, наполнитель и прочее. Хм… хотя сейчас все зоомагазины, скорее всего, уже закрыты.

— Ничего. Я завтра сама схожу, позвоню тебе из магазина, и ты мне посоветуешь, что купить, хорошо?

— Конечно. Он, небось, еще и блохастый. А вообще симпатичный, — улыбнулась она, а я подумала, что, похоже, теперь у меня будет еще один друг.

 

Глава 4. Шкатулка

Утром я первым делом отправилась в магазин. Молока, купленного вчера в круглосуточном минимаркете, котенку было явно мало, а статьи, прочитанные в интернете, убеждали, что маленькому питомцу крайне необходима куча разных вещей даже помимо тех, которые называла вчера Лена. Подруге, у которой всегда водились кошки, я все же верила больше, чем всемирной паутине, поэтому, как мы и договаривались, позвонила ей. Надо полагать, она своими советами сэкономила мне немало денег, которые после затрат на празднование, начали стремительно заканчиваться.

Вернувшись домой, я обнаружила, что оставшийся еще от бабушки старенький холодильник сломался. Причем, скорее всего, еще вчера, так как все немногочисленные продукты в нем были уже разморожены.

«На новый холодильник у меня сейчас точно нет денег», — подумала я досадливо и, разозлившись, со всей силы хлопнула дверцей. Слегка остынув, взглянула на него, и брови мои поползли вверх. Холодильник сплошь был покрыт ледяной коркой.

В состоянии немого шока я села на табурет и воззрилась на то, что, по всей вероятности, сотворила своими руками. Немного придя в себя, я полезла в карман джинс и достала номер Яна. Затем, сказав самой себе «была ни была», набрала его.

— У меня тут кое-что случилось. И получается так, что ты единственный, с кем я могу поговорить об этом. В общем, мне нужна твоя помощь. Твое предложение еще в силе? — на одном дыхании выпалила я.

— Конечно. Где ты?

— Дома…

— Диктуй адрес. Я сейчас подъеду, — сказал он, а я подумала, что я невероятно везучий человек, раз мне на пути неизменно попадаются такие отзывчивые люди.

— Вот это да! — Ян изумленно взирал на холодильник. От его молчаливости и безэмоциональности не осталось и следа. — Ну ты силища. И это произошло бессознательно?

— Да. Я просто сильно разозлилась. И хлопнула дверцей, — сказала я, вмиг напугавшись по-настоящему. А вдруг я так разозлюсь на кого-то из людей?!

— Да уж. Тебе надо учиться управлять этим. А еще… не уверен, но, думаю, нужно что-то типа стабилизатора, как бы уравновешивателя силы. Возможно, какой-то оберег или талисман. Работающий, — сказал он, а я вдруг вспомнила о той жемчужине, дарованной мне океаном и оставленной мною Ливу. Ее у меня нет и уже не будет, значит, придется обходиться так.

— О! У тебя кошка? — воскликнул непонятно чем обрадованный Ян, увидев котенка.

— Кошка? Честно говоря, я еще даже не пыталась выяснить, мальчик это или девочка. Да я только вчера подобрала его, как раз после празднования, по дороге.

— Любопытно… Кошка, — утвердил он, не спуская с котенка глаз. — Пожалуй, она подойдет.

— Для чего подойдет? — не поняла я.

— Для стабилизации. Кошки умеют забирать лишнее. По крайней мере, на какое-то время, и если сила не начнет расти, сойдет, — сказал он, продолжая смотреть на котенка, а потом вдруг повернулся ко мне и, вскинув свои полные мальчишеского восторга глаза, добавил: — Господи, Таня, я такого никогда не встречал и даже не слышал! Что еще ты умеешь?

— Ян, ты же, кажется, говорил, что я могу тебе не отвечать. Не спрашивай меня ни о чем, ладно? К тому же, я ничего не умею, поверь. Тем более здесь, — сказала я и тут же прикусила язык. Что же это такое получается? Моя магия все еще при мне?!

— А если я… так заморожу кого-то из людей? — спросила я.

— Ну, это навряд ли. Хотя… знаешь, думаю, на некоторое время, пока ты не научишься более-менее предотвращать такие бесконтрольные всплески, тебе лучше куда-нибудь уехать. Есть на примете какое-нибудь тихое уединенное место?

Я задумалась. Вообще-то, место такое есть. Дача родителей в деревеньке на краю леса. Да, там хорошо, но в последнее время я бывала там очень редко.

— Спасибо, Ян. Думаю, у меня есть такое место, — сказала я и улыбнулась. Как же это хорошо, когда можешь с кем-то поговорить о том, о чем ни с кем не поговоришь. М-да.

— А с холодильником-то мне что делать? — спросила я его уже у дверей.

— Ну, ты, конечно, можешь попробовать его отморозить, используя свои способности, но я бы не стал… рисковать, — сказал он.

Это точно, вряд ли я рискну попробовать использовать «мои способности».

Ян ушел, но обещал приехать, если понадобится, а я решила немного разобрать после вчерашнего вещи.

Квартира была вся завалена какими-то сумками и пакетами, между которыми теперь бегал шустрый малыш, точнее, малышка.

«Хм, значит, девочка, — подумала я. — Надо дать тебе имя».

Я внимательно посмотрела на котенка. Белый…

— Мне нравится Луна. Что скажешь? — Котенок подошел и потерся об ногу, попытавшись потом залезть по ней выше. — Значит, будешь Луной.

Подарки, какие-то вещи, грязная посуда, остатки еды, часть которой я все-таки убрала вчера в холодильник. И что теперь с ним делать? В процессе уборки я натолкнулась на свой рюкзак, с которым ездила тогда с Эдом на юг. Открыв его, уже на самом верху я увидела сумку. Ту самую сумку, созданную руками несравненного Тересия. Мою сумку с Эльдориса. Воспоминания, насильно покрытые дымкой, вдруг отчетливо прояснились, сжав сердце тоской. Тоской по Эльдорису. Моему сказочному волшебному миру.

Сумка выглядела почти совсем пустой. Почти. Открыв ее, я обнаружила как-то оказавшиеся в ней брюки (остальные вещи были в рюкзаке, том, другом рюкзаке), серебряный жезл непонятного назначения, принесенный как-то Регом, и… шкатулку, подаренную человеком из книжкой лавки в Льерне в тот самый первый мой выезд из королевского дворца.

— Не может быть! — я изумленно смотрела на вещицу, позабытую еще на Эльдорисе и каким-то образом оказавшуюся теперь на Земле. — Значит, она все это время болталась у меня в сумке?!

Я отворила крышку. Ничего.

«Что ж, глупо было надеяться, что она будет работать здесь, на Земле», — подумала я и вдруг увидела уже знакомые поблескивающие песчинки. Постепенно, будто нехотя, они начали складываться в смутные образы. Сперва какой-то серой мостовой, многоэтажных домов и детской площадки. Потом пожелтевшего дождливого леса, затем каких-то людей, идущих по дороге, и наконец, показав, обрывок какой-то карты, стерлись.

Я закрыла крышку и опять села. Она работает. Этого не может быть, но шкатулка работает! Здесь, в безмагическом мире Земли, она показывает мне так же, как тогда в лавке, откуда я ее принесла. И что мне теперь делать?

Я впала в растерянность. Просто не понимала, как теперь поступить и надо ли как-то поступать. Не понимала, почему даже теперь, вернувшись домой, я не могу жить своей нормальной жизнью. Мне стало обидно. Моей прежней жизни больше не было. У меня ее отобрали, ничего не дав взамен. Я не смогла остаться на Эльдорисе, не смогла быть с Ливом, но теперь у меня ничего не получается здесь. Как же мне быть?

Маленький белый комочек, попискивая, вскарабкался по штанине ко мне на колени и устроился на них. Я поглаживала его, точнее ее, а названная Луной то заворачивалась клубочком, потираясь спинкой и головой, то подставляя пузико, чтобы его почесали. Глядя на это создание, душа моя наполнялась нежностью и теплом. И, возможно, даже радостью.

«Ладно, — решила я, вставая и беря котенка на руки. — Заявление на работе, звонок родителям и, пожалуй, Максу. А потом в деревню».

У родителей отпуск начинался только в июле, и они с радостью дали мне ключи от дома и все необходимые инструкции.

— Места у нас тихие, соседи — люди все хорошие, я за тебя не волнуюсь, но вот не будет ли тебе там одиноко, Танюша? — спросила мама, вручая мне ключи.

— Соскучусь по людям и цивилизации — приеду, — сказала я, улыбаясь. — Не волнуйся.

— А отпуск у тебя когда заканчивается, доченька?

«Ну вот и вопрос, которого я предпочла бы избежать — не хотелось волновать маму, а теперь придется».

— Я еще не решила, мам. На прежней работе я написала заявление об уходе, а на новую пока не устроилась. Макс посоветовал мне одну интересную вещь на лето — поехать в экспедицию. У нас как раз ребята собираются в лесную, в июле. А в августе есть еще вариант археологической. Денег там, конечно, не заработать, но еда и куча новых впечатлений — обеспечены. Так что я раздумываю, не поехать ли и мне. А вернусь — тогда и устроюсь.

— Ох, Таня. Я так радовалась, что у тебя все устроено, почему же ты ушла? И работу сейчас найти далеко не просто.

— Не волнуйся, мам. Я найду. У меня много знакомых в разных организациях, и у них регулярно бывают разные интересные вакансии. А у меня хорошие резюме и опыт, не переживай.

Кажется, маму это убедило.

Приехав домой, я, больше не раздумывая, собрала большой походный рюкзак, посадила котенка в сумку-переноску и отправилась в путь.

Электричка, рейсовый автобус и шесть километров пешком по грунтовой дороге, окруженной лесом, отвоевавшим земли, некогда принадлежавшие забытым ныне деревням. Наша — последняя перед по-настоящему дремучим уже лесом деревенька и в двух километрах от нее еще одна такая же были последними оставшимися в округе. В каждой — лишь по два последних постоянно проживающих человека и обилие дачников, которые, спасая старые и отстраивая новые дома, привносили жизнь в эти некогда цветущие края.

Здесь было хорошо, и удивительно легко дышалось. Со свитых на столбах гнезд смотрели аисты, в небе кружили ястребы, высматривая многочисленных мелких зверьков на поросших бурьяном полях, с леса легко мог забежать заяц или даже лиса, зимой по округе, не скрываясь, ходили кабаны. Я любила эти места, природа властвовала здесь, а человек ютился рядом, чувствуя себя если не частью, то по крайней мере наиближайшим соседом и свидетелем ее жизни.

Я шла по дороге, окруженной нависающим над ней лесом, и слушала щебет птиц и стрекот кузнечиков. Мне не было страшно, крупный зверь редко выходил здесь на дорогу, а мелкий убегал, едва заметив человека. Полуторачасовой пеший переход меня тоже не пугал, единственный, за кого я могла бы переживать, — моя Луна — переносила дорогу спокойно.

Наш бревенчатый немолодой уже домик располагался почти в самом конце деревни и стоял несколько на отшибе. Проходя через деревню, я успела поздороваться почти со всеми ее обитателями, в большинстве своем уже перебравшимися сюда на лето. Редкие заброшенные и потому давно истлевшие дома, поросшие кустарником и высокой травой вокруг, терялись в череде новеньких свежеокрашенных верандочек и крылечек, современных теплиц и ярких садовых цветов.

— Ну вот мы и на месте, — сказала я Луне, открывая калитку и оглядывая участок. Ухоженный и опрятный. Несмотря на дальнюю дорогу, родители приезжали сюда регулярно. На машине, конечно. Ездили к местному депутату и выбивали починку дороги тоже они. А до того мой способ передвижения был чуть ли не единственным из доступных. Не считая трактора.

Первым делом я принялась растапливать печь, в доме было сыро и холодно, а на улице и того хуже. К ночи температура упала до плюс восьми, и это в середине июня! В другой ситуации я бы, возможно, приняла решение вскорости уехать. Я любила загородный отдых, но в тепле, предпочитая в холодное время года находиться все-таки в городе. Но сейчас я приехала сюда не просто отдохнуть, мне было нужно время и место, чтобы разобраться в себе и со шкатулкой, которая, я была уверена, хранила немало секретов. И мне хотелось эти секреты раскрыть. Даже если я никогда не смогу на практике применить знания о них. Я не смогла бы ответить сейчас, чего было больше в этих моих эльдорийских метаниях — тоски и боли утраты или радости помнить и чувствовать себя сопричастной. Сопричастной чуду.

Натопить больше шестнадцати в доме мне так и не удалось. Накормив котенка и нехитро перекусив сама, я прямо в теплой одежде легла спать. На кровати рядом с печкой и с Луной в обнимку.

С ночи я ничего не помнила, но настроение по пробуждению было таким же пасмурным, как и небо за окном. Поеживаясь и завернувшись в одеяло, я подобралась к печи.

— Надо растопить, киса, а то мы с тобой совсем тут околеем.

Котенок, оказавшийся совсем ручным, кое-как сполз с высокой кровати и забрался ко мне на колени. Не самое удобное положение, но так ему хотя бы теплее.

Меня тянуло к шкатулке, но я сказала себе, что сначала должна натопить посильнее, принести воды, позавтракать и покормить питомца, а потом уже… Я представила себе образ шкатулки и услышала грохот одновременно. И вздрогнули мы с Луной тоже одновременно.

Рюкзак упал на бок, крышка его открылась и из него наполовину показалась шкатулка. Кажется, не терпится не мне одной.

— Ну уж нет, — сказала я шкатулке. — Ты ждала так долго, сможешь подождать и еще чуток.

Ходя по кухне, я то и дело поглядывала на рюкзак в комнате, мне казалось, что сквозь его стенки на меня с упреком поглядывает волшебная вещица. А может, я просто неуютно чувствовала себя одна в деревенском доме.

Сделав все намеченное, я вышла на улицу. Было зябко, но плотные облака успели расползтись в разные стороны, открыв дорогу солнечному свету и обнажив кусочки голубых небес. Пожалуй, не стоит сидеть в доме. Котенок задремал, и я оставила его спать, а сама взяла шкатулку, еще толком не зная, что буду делать, и пошла к дальней калитке со стороны леса. Отсюда открывался вид на молодой лес, появившийся после закрытия фермы на месте, бывшем когда-то полем. До леска проходила не поросшая деревьями полоса и ручеек, берущий начало в пруду неподалеку. Я с опаской пробиралась через высокую густую траву, пригибая ее сапогами и побаиваясь наступить на змею, гнездо какой-нибудь пташки или яму с водой. Такие заросли и многолетний дерн, испещренный ходами и лазами, вместо твердой почвы под ногами, был мне, по сути своей городской жительнице, непривычен. Я достигла ивы, одиноко растущей на этом кусочке поля, и осмотрелась. Заросли плотным кольцом окружали дерево со всех сторон, а я-то думала здесь посидеть.

«Ну и ладно», — решила я и полезла на дерево.

Устроившись на одной из веток, я достала шкатулку, не зная пока, что у нее спросить. Сидеть так было не очень-то удобно и я подумала о том, что для Лива, пожалуй, не стало бы проблемой вырастить пару дополнительных веток, чтобы расположиться на дереве поудобнее.

«Интересно, он вспоминает обо мне? — подумала я с грустью. — Что делает? Жаль, я не смогу теперь узнать о нем».

Что-то отвлекло меня. Точнее, привлекло внимание. Шкатулка. Золотистые пылинки просачивались из-под опущенной ее крышки. Я потянулось второй рукой и осторожно открыла ее.

Золотая дымка полилась вверх и в стороны, заслоняя собой ветви и постепенно образуясь в картинку. Маленький светловолосый мальчик в простой светлой рубахе и таких же просторных штанах на босу ногу. По картинке прошла волна, и мальчик побежал. Волшебное кино показывало мне зеленое поле и стога высушенного сена на нем. Мальчик бежал, поочередно касаясь то одного, то другого стога, и задорно смеялся, смотря как рассыпаются от его прикосновений отдельные травинки. Я не слышала внешних звуков, но в голове словно звенел этот его смех. Пока вдруг один из стогов не вспыхнул, мгновенно превращаясь в огромный пламенеющий факел. Картинка сменилась, и я увидела встревоженные лица двух взрослых людей. Светловолосой молодой женщины с мягким, но испуганным взглядом и темноволосого решительного нахмуренного мужчины. Тут же пришло понимание: это — родители мальчика. И они явно обеспокоены. Значит, подобные проявления силы в столь раннем возрасте нетипичны. Возникла еще картинка: тот же мальчик, но заметно подросший, карие глаза хорошо различимы на его загорелом лице. Сомнений больше не осталось: этот мальчик — Лив. Он опять смеется и играет с другими детьми. Внезапно из его рук вырывается огненный сгусток, врезаясь в деревянную стену какого-то сарая. Лив испуганно смотрит сначала на свою руку, потом на обуглившуюся стену. Дальше я вижу, как его увозят. Затем — высокое здание со стеклянным куполом на крыше. Вокруг и внутри него полно детей. Похоже, это школа-интернат или что-то в этом роде. Сосредоточенное и печальное лицо Лива крупным планом. Потом он же, сидящий за столом и упражняющийся в магии в большом зале с куполом. Все понятно, он учился там.

Засмотревшись, я на миг потеряла равновесие и чуть было не рухнула с дерева. Картинка дрогнула, но изображение не исчезло. Теперь я видела несущуюся во весь опор карету, запряженную двумя парами белоснежных лошадей. Судя по всему, королевскую. Потом увидела обрыв и услышала оглушительный визг. Неужели это — сама Королева? Вдалеке показался всадник, он двигался навстречу. Затем, по всей видимости, заметив происходящее, резко остановился и стал делать какие-то пасы руками. Карета сильно накренилась вперед, но замерла. Потом медленно выравнилась, и из нее осторожно вышла Ее величество Мерадет с младенцем на руках. Эданором? А тот всадник? Еще картинка. Молодой, но уже совсем похожий на себя теперешнего (за исключением косы) Лив в тронном зале, и ему вручают какой-то свиток.

Картинка потухла. Я какое-то время приходила в себя от увиденного, потом посмотрела на шкатулку, выглядевшую сейчас совсем обычной. Откуда же ей все это известно? Чьими глазами я вижу, просматривая эти видеоролики?

— Кто ты? — спросила я. И неожиданно получила ответ.

Из все еще отворенной шкатулки вновь возник образ. Темноволосый немолодой уже мужчина с добрыми и мудрыми глазами, показавшийся мне смутно знакомым. Он смотрел, казалось, прямо на меня и улыбался. Хозяин шкатулки. Потом вещица услужливо показала мне еще несколько сцен, при участии светловолосой девушки (матери Ливолиса) и этого мужчины, так, чтобы я смогла догадаться.

— Это же… его дядя! — воскликнула я и опять чуть не свалилась с дерева. Изумлению моему не было предела. Ведь волшебная шкатулка, созданная не кем-нибудь, а дядей самого Лива, все это время была у меня!

«А я даже словом не обмолвилась ему о ней… — досадливо подумала я, и тоска опять сдавила сердце. — И больше уже не скажу».

— Пожалуй, на сегодня хватит, — сказала я то ли самой себе, то ли шкатулке и, осторожно спрыгнув с дерева, пошла обратно к дому.

Лицо молодого Лива так и стояло перед моим взором.

«Я скучаю по тебе, Лив».

 

Глава 5. Зов Эльдориса

Со дня, когда шкатулка показала мне Лива, я стала видеть его во снах. И он неизменно представал в них уставшим и печальным, с темными тенями, залегшими под глазами. Глазами, в которых застыло отчаяние. Я не видела обстоятельств, других лиц и событий, только его, но отчего-то точно знала, что ему тяжело и плохо, и это не давало мне возможности думать о чем-то другом. Я чувствовала себя запертой, отрезанной от него непреодолимой стеной между мирами. И оттого неспособной ему помочь. Мысли толпились в голове, сталкиваясь одна о другую и не в силах найти выход, а сердце тянуло меня к нему.

До конца недели в деревне не происходило ничего интересного. Я погрузилась в состояние некоторой отрешенной апатии, тоска поселилась в душе и ее не могла растопить даже ласковая Луна. На шкатулку я больше не смотрела. Мне хотелось взять ее и опять увидеть его, но я боялась, что от этого станет только хуже. Чтобы чем-то занять себя, я стала обустраивать наш с котенком быт. Сходила в автолавку, приезжающую летом почти ежедневно, и купила продуктов. Начала готовить и что-то делать по дому. Помногу топила, ощущая себя замерзшей почти беспрерывно, и практически не выходила из дома. Ко всему прочему, погода испортилась, и по несколько раз за день теперь шел дождь, не давая траве толком просохнуть и ограничивая мои походы по ней. А еще не позволяя реализовать давно придуманный план по выгулу Луны хотя бы в пределах участка.

В один из дней позвонила мама и, поинтересовавшись, как у меня дела, сказала:

— В выходные приедем, папа взял отгул, так что останемся до понедельника. И привезем тебе солнышко, не унывай! — ее улыбка при этом ощущалась явственно даже по телефону.

Как ни странно, но солнце показалось именно в день их приезда. Задул сильный порывистый ветер и теплее не стало, зато теперь на ясном небе красовалось солнце.

Появление родителей внесло некоторое оживление в мою уединенную жизнь, но и лишило главного, ради чего я здесь поселилась, — собственно самого уединения. А потому я стала искать себе место, где могла бы побыть одна.

Оставив котенка под присмотром мамы (она несколько удивилась его наличию, но, как мне показалась, даже обрадовалась), я опять вышла в калитку со стороны леса, но пошла на сей раз не к иве, а в сторону. В просвете между кустами на небольшом холмике мне померещилась ослепительно белая лошадь. Когда я пригляделась повнимательнее, то поняла, что это — всего лишь облака, но забраться на холм все равно захотелось. На самом пригорке ничего интересного я не нашла, зато за ним открывался вид на замечательную поляну, поросшую тонкой низкой осокой и усеянную очаровательными мелкими желтыми, белыми, сиреневыми, голубыми и всевозможных других расцветок полевыми цветами. Такие полянки мне нравились гораздо больше бурьяна с человеческий рост, идя сквозь который никогда не знаешь, на что наступишь и куда провалишься.

«Здесь я, пожалуй, и остановлюсь», — решила я и прошлась по полянке, любуясь цветами и вслушиваясь в жужжание диких пчел, шмелей и прочих многочисленных насекомых. Насекомые, кстати сказать, были дружелюбными и даже не думали обращать на меня внимания.

Снова задул сильный переменчивый ветер, он трепал волосы, бодрил прохладой и, казалось, выдувал из меня и давившую тоску, и сковывающее напряжение. Я села прямо на траву, закрыла глаза и стала слушать его шум. И мне представлялось, что я слышу шум океана.

Я больше не была на Земле, я стояла на берегу бурлящего океана в другом, больше не чужом мне мире. Я видела желтый песок у себя под ногами и бирюзовые волны, переходящие у горизонта в голубое небо. Небо Эльдориса.

А потом я услышала его голос.

Всего три слова. Но такие важные три слова.

«Ты нужна мне».

* * *

Серебрящийся смерч вращающейся воронкой уходил прямо в покрытое тучами небо. А точнее, в дыру в небе, окаймленную серебряной лентой и словно бы поглощающюю смерч. Лив стоял напротив воронки, и его всего оплетала тугая, отливающая сталью нить, впиваясь шипами в тело. Он пытался порвать ее, но усилий мышц здесь явно было недостаточно. Прикрыв глаза и замерев, он, казалось, углубился в себя и призвал силу, лицо его обрело уверенное выражение. Мгновение, и он смог порвать путы, высвободив правую руку. Достаточно, чтобы вскинуть ее, и выпустить золотисто-огненную струю. Струя полилась прямо в беловолосого мага с отстраненным холодным лицом, стоящего перед самой воронкой. Он смог увернуться, но магия все же задела его плечо. Это дало Ливу время, чтобы освободиться полностью. Теперь один на один, готовые к бою, они стояли друг напротив друга.

Холодный маг сделал еще один пас. Словно сотканный из зеркальной амальгамы шар разбился о щит Ливолиса, стекая по нему густой жижей и местами въедаясь в его поверхность. Используя замешательство противника, Лив стремительно отбежал в сторону, уже на ходу выпуская из каждой руки по мощной волне. Оранжевую из правой и синюю из левой. Но уже не в мага, а в саму воронку. Волны долетели до той и, обвив ее, начали сжимать. Теперь Лив тянул ее, словно захваченную лассо, вниз. Лицо его было напряжено, и, отдавая все силы, он так сосредоточился на вырывающейся бушующей стихии, что, похоже, потерял мага из виду. Тот же подобрался почти вплотную и набросил серебрящуюся хищным светом сеть прямо поверх куполообразной защиты Лива. Сеть начала давить, заметно уменьшая купол и все ближе подбираясь к нему самому…

— Дочка, доченька, проснись.

Я открыла глаза, ничего не понимая.

— Ты кричала во сне, — услышала я голос отца. — «Лив, лив», что это значит? Жить?

«Да… Жить… или покидать», — подумала я, смотря теперь на папу с недоумением.

— Мама спит в берушах, — объяснил он. — А ты так кричала, что я решил, что лучше тебя разбудить.

— Спасибо, пап, — сказала я, думая при этом, что если бы он не разбудил меня, я, возможно, и не запомнила бы этот сон. А теперь у меня не осталось сомнений, что я должна помочь ему.

«Значит, мне нужно найти путь обратно на Эльдорис».

Я не знала, смогу ли помочь. Я даже не могла быть уверена, что сумею попасть обратно на Эльдорис. Но убежденность, что я должна это сделать, твердо поселилась во мне. Пусть это было безумием — грезить другим миром, пусть сумасшествием — пытаться найти туда дорогу, но разве могла я рассчитывать на нормальность после того, как побывала там? Никогда. И не променяла бы одно на другое. Мне нужен был мой Эльдорис. И пусть и не мой Лив.

Единственной ниточкой, связывающей меня с покинутым магическим миром, оставалась шкатулка. Поэтому, дождавшись в постели (так и не сомкнув больше глаз) рассвета, я взяла ее и отправилась на свою поляну.

Утром здесь было еще прекраснее, чем днем. Легкий туман, рассеиваемый лучами просыпающегося светила, необыкновенная свежесть воздуха и непередаваемое торжество пробуждения во всем вокруг.

Наверное, это было глупо, но я все же решила для начала попытать счастья, задавая шкатулке вопросы по типу «Как попасть на Эльдорис?», но они не дали никакого результата. Шкатулка молчала.

«Ну что ж, я не особо и рассчитывала на это. Придется разбираться с этим вопросом самой. Не знаю, как, но я это сделаю, — сказала я себе и решила узнать все доступные волшебной вещице сведения, которые помогут мне разобраться в ситуации в Королевстве и смогут быть полезными, если мне все-таки… Нет, когда я вернусь туда».

Сам собой всплыл один из вопросов, который был мне не до конца ясен еще тогда и отчего-то казался важным теперь.

«Как погиб Король Растании?» — спросила я мысленно, уже убедившись, что шкатулка воспринимает мысли не хуже слов.

Та выпустила редкие золотые песчинки, которые затрепыхались, выстраиваясь в картинку, и потухли.

— Неужели и этого не знаешь? — нахмурилась я и посмотрела на магическую проказницу в упор.

— Как погиб Король? — спросила я в голос.

Похоже, шкатулка решила уступить. Привычная золотистая пыль вылетела из нее и сложилась в образ.

Ночь, россыпь сияющих в небе звезд и лесная поляна, озаренная лишь их светом и блеклыми всполохами на траве. С края поляны выходит мужчина, явно заинтересованный этими бликами. Он подходит совсем близко, внимательно всматриваясь в поверхность. Странная, совершенно обычная на вид трава светится непонятным образом сама по себе. Постояв немного рядом с этой разлитой по траве лужей света, он смотрит вверх, возможно, пытаясь найти источник света? В тот самый момент, когда его голова поднимается вверх, сияние вспыхивает ярче, и прямо из него вырывается нечто длинное, склизкое и извивающееся. Темное и отблескивающее, оно стремительно проносится по поляне, словно гигантский щупалец существа, основная часть которого, по всей видимости, осталась за пределами светящейся границы, и тут же убирается восвояси. Только вот мужчина уже не стоит.

Я, не отрываясь, смотрела на распластанное по траве тело и его открытые прямо к небесам глаза, продолжая видеть их, даже когда образ уже погас. Он так и умер, смотря на звезды и даже не успев понять, что его убило. Что же это было?!

Картинки продолжили быстро сменять одна другую. Сначала отрешенное заплаканное лицо Королевы. Значит, это и был Король? Что же ему понадобилось на той злополучной поляне? Потом злобные старикашки, те самые, иначе называемые Советом Старейшин. Королева что-то говорит им, я не слышу ее, но вижу, что они не спорят и внемлют ей сочувственно и в то же время решительно. Опять поляна. Уже днем. Несколько Старейшин в разного цвета балахонах творят свою магию на ней. Сияние, заметное даже днем, постепенно меркнет, но маги, ощутимо выбившиеся из сил, чем-то недовольны. Потом я снова вижу ту же поляну ночью, но картинка вдруг обрывается, и вместо поляны я теперь смотрю на убитого горем Лива. Дыхание тут же перехватило, а в груди застонало. Я знаю эту его боль, которую однажды разделила с ним. Значит, Арлаина уже погибла. Поляна… Та самая поляна, на которой погиб Король? Портал в другой мир? Да, все сходится. Как же так получилось, что она закрыла портал ценою своей жизни? Почему она?

Возможно, хозяин шкатулки не ведал ответа на этот вопрос. Последним, что вещица показала мне, было протянутое Ливу чьей-то рукой большое золотое кольцо — ту самую заколку в основании его косы. И все. Выходит, на времени гибели Арлаины и принятия обета Ливом последовательность хронологических событий, известных шкатулке, обрывается. Что ж, получается, ничего из новейшей истории Эльдориса я таким способом узнать не смогу. Впрочем, чему удивляться? Шкатулка могла проваляться в той лавке не один десяток лет.

Но я не собиралась сдаваться. Ведь так или иначе эта вещь — кладезь уникальных знаний, особенно здесь, на Земле, где нет никого, кто смог бы мне что-то поведать об Эльдорисе. А значит, надо использовать ее с максимальной отдачей. Мне столько всего хотелось знать и уметь тогда… Например, читать. Почему бы и нет? Кто знает, какие навыки смогут мне пригодиться, когда я снова туда попаду. А я попаду. Отбрасывая прочь любые сомнения, я твердо верила в это. Иначе было просто никак.

«Значит, буду учиться читать», — решила я и мысленно попросила шкатулку показать мне эльдорийский алфавит. Эти закорючки мне уже приходилось видеть. Эд пытался меня научить. К сожалению, тщетно.

Ветер принес мне чьи-то голоса, и я включилась в реальность, посмотрев по сторонам. Рядом никого, но звуки в поле разносятся далеко, и, скорее всего, это проснулись родители, а меня нигде нет. Я закрыла шкатулку и пошла к дому. Выучить азбуку я еще успею.

В этот день снова выбраться на поляну и начать овладение эльдорийской грамотностью мне так и не удалось. Однако день и без того оказался наполнен магией.

Началось с того, что уже после завтрака, игр с котенком и помощи маме по хозяйству, я впервые за все это время услышала, что зазвонил мой телефон. Понятливые друзья, которым я поведала о том, что хочу пожить немного в глуши и уединении, не беспокоили меня даже смс. Я зашла в дом, где в любую погоду царил легкий полумрак и прохлада, и забыла, зачем шла, замерев на месте.

На самом краешке сознания я вдруг почувствовала знакомое присутствие и тепло.

— Лив?.. — прошептала я, едва дыша.

И все. Мимолетное, оно тут же исчезло.

В сердце все перевернулось, я не могла спутать его ни с чем другим. Лив! Я почувствовала его! Лишь мгновение, но это мгновение он был со мной. Снова со мной.

— Что же мне делать, Лив? Как вернуться?

В комнату забежала Луна и вскарабкалась ко мне, присевшей тут же на стуле, на колени. Я стала гладить ее, а потом отчетливо услышала в голове голос девушки-эвина с удивительными лучистыми серыми глазами и прекрасными длинными рыжими волосами. Я вспомнила сказанное ею тогда у дерева: «Не бывает непоправимых ошибок…», а потом другое — Старейшего Аманга: «Не скорби о том, что еще не потеряно, и не оплакивай, когда решишь, что потеряла. Улыбнись… Мы еще увидимся». Да, он сказал, что мы еще увидимся. Они знали, все знали… Меня наполнила твердая уверенность. Все так, как и должно быть.

«Все так, как и должно быть!» — повторяла я снова и снова, чувствуя, как сила наполняет меня. Моя сила, ставшая неотъемлемой частью меня самой еще там, на Эльдорисе. Я ощущала ее отчетливо в себе и сейчас. Она всегда была со мной!

Я вышла из дома и почти сразу вернулась обратно, вспомнив, зачем вообще сюда заходила. Пропущенный вызов от Макса. Мне опять придется потерять. Потерять одних друзей, чтобы вернуться к другим. Если в тот раз все было так стремительно, неопределенно, и я просто не знала, куда занесет меня судьба, то теперь… Теперь я знала, что, возможно, больше никогда не увижу своих близких. А они не увидят меня. Как они перенесут это?

Я услышала доносившийся грустный голос мамы и пошла к ней. Печаль сдавила сердце.

«Нужно побыть с ними, пока я еще здесь».

— Что случилось? — спросила я у расстроенной мамы, которая на пару с папой ходила вокруг одной из яблонь.

— Ветка сломалась. Смотри, сколько на ней яблок. Самая большая! А это мои самые любимые яблоки. Обидно.

— Да уж, — поддержал ее папа. — Яблоки на ней в этом году уродились, вот она тяжести и не выдержала. Старенькая уже яблонька-то.

— Она совсем сломалась или можно еще подвязать? — спросила я.

— Да, мы попробуем, конечно. Но видишь, как обломилась? — сказала мама, показывая на место слома. — Не до конца, но вряд ли приживется.

— Мариночка, ладно тебе причитать, сейчас подопрем, обмотаем чем-нибудь, а там видно будет, может, и срастется.

— Ее, наверное, обмазать надо чем-то? Давайте я в интернете посмотрю, у меня мобильный есть с собой.

— Да я и так знаю, зайка, садовый вар. Только у нас его нет сейчас.

— Ну, может, есть какое-то народное средство? Я почитаю, не переживай так, мам.

Мама улыбнулась, и они с папой принялись ставить под ветку подпорку. А я стояла, смотрела на яблоню, и в голову мне пришла мысль, показавшаяся вполне уместной и правильной. Нужно только дождаться вечера, когда меня никто не увидит.

Все оставшееся до самой ночи время я провела подле родителей, я не могла быть уверена, что снова смогу увидеть их. К тому же они собирались уезжать обратно в город уже завтра вечером. Дождавшись, когда они лягут, я осторожно вышла в сад, подошла к яблоне и посветила фонариком на сломанную ветку. Держится на подпорке, но повреждение там действительно сильное, шансов, что оно прирастет, почти никаких. Не было бы никаких, если бы я не помнила, как Лив вырастил нам шалаш из куста по своему желанию. Смог он — смогу и я.

«Он ведь мой Наставник, — с улыбкой подумала я. — Только вот как он это делал? Одной силы мысли тут не хватит».

Я дотронулась до яблони и, прикрыв глаза, постаралась нащупать ее жизненные токи. Потом сходила в сарай и принесла лестницу. Мне хотелось дотронуться непосредственно до поврежденного места.

Уже достаточно сильно стемнело. Несмотря на окончание сезона белых ночей, завеса из плотных облаков на небе и позднее время делали свое дело. Ко всему прочему я опасалась разбудить шумом родителей и взбудоражить их фактом своих ночных похождений по участку с лестницей наперевес. Довольно тяжелой лестницей, надо сказать. Тащить ее в темноте было не так легко, но с задачей я справилась. Теперь оставалось сделать главное.

Оперев лестницу о ствол яблони, я залезла наверх и дотронулась до нее. Я успела настроиться на звучание ее токов, и потому уже от первого прикосновения вся она окрасилась зелеными нитями, по которым циркулировала ее жизненная сила. В месте, где сломалась ветка, был обрыв. Потянувшись мысленно к нему, я направила два кусочка — ярко-зеленый отходящий от живого ствола и поблекший уже от ветки — друг к другу.

«Живи», — сказала я про себя и улыбнулась, желая сердцем яблоне долгой жизни, крепких веток и вкусных яблок.

Когда я открыла глаза, замотанное папой место выглядело так же, как и минуту назад, но даже простым зрением я видела, как окрепла ветвь. Подпорка ей больше была не нужна.

«Но родителям об этом знать не стоит», — решила я и, довольная проделанной работой, а главное, напоенная чувством бурлящей силы внутри, пошла в дом.

Я осторожно прикрыла за собой двери, подвинула котенка, устроившего у меня на подушке, и легла.

Только вот как заснуть, когда душа наполнена ликованием? Я широко улыбалась, не в силах сдержать вырывающуюся наружу радость. Мне было сказочно хорошо. И как раньше я жила без этого? Как вообще я жила до того момента, когда попала на Эльдорис и приняла его дар? Мой дар, сросшийся со мной в одно неотделимое целое.

Торжественное состояние начало понемногу спадать, и на смену ему пришло другое. Более серьезное и решительное. На Эльдорисе сейчас нелегкие времена, а мой дар… Я получила его не для того, чтобы заживлять ветви в саду или покрывать ледяной коркой старые холодильники. Я нужна Эльдорису. Я нужна Ливу.

«И я приду, — сказала я тихо, уже засыпая. — Я обязательно приду, Лив».

Ночь выдалась спокойная и удивительно безмятежная, ничто не беспокоило меня ни во снах, ни наяву. И проснулась я с улыбкой на лице и радостью от встречи с новым днем. Солнце не показывалось, наглухо скрывшись за облаками, но это не остановило меня в желании прогуляться до моей поляны. Проверив ветвь и убедившись, что с ней все в полном порядке, я позавтракала с родителями, взяла котенка и ушла на прогулку.

Луна хоть и была еще совсем маленькой, но отличалась удивительной сообразительностью, и, погуляв с ней всего пару раз за эти дни на участке и за его пределами, я успела убедиться, что она никогда не отходит от меня далеко. Потому я не опасалась, что она может убежать или потеряться. И моя беспечность не в первый уже раз сыграла против меня.

Я так углубилась в попытки осилить эльдорийскую письменность, что отрешилась от всего вокруг. Знаки как таковые воспринимать было сложно: на то, чтобы запомнить их все, понадобилось бы слишком много времени и терпения. Если второе я еще могла бы найти в себе, то первого у меня не было. Я собиралась попасть обратно на Эльдорис так скоро, как пойму, как это сделать. И поэтому, понапрягав некоторое время мозг попытками осилить все и сразу, я решила испробовать другой способ. А именно: договориться со шкатулкой, загрузив в нее хотя бы часть собственных знаний русской орфографии и грамматики. Не с первой попытки, но мне это удалось. Я представила себе магическую вещь в виде современного компьютера с мощной лингвистической программой внутри, способной самостоятельно сопоставить два языка и помочь мне выучить один из них с нуля.

Когда, получив первые результаты своего труда, я обрадованно взглянула вокруг, бессознательно ища того, с кем могла бы поделиться радостью, то обнаружила, что котенка рядом нет. Еще небольшая, но ослепительно белая, она обычно хорошо выделялась среди зеленой травы, но сейчас нигде в обозримом пространстве видно ее не было. Я бросила свое занятие, моментально выкинув его из головы, и углубилась в поиски. Обошла поляну вдоль и поперек, зовя Луну, но тщетно. Куда же она могла подеваться? С одной стороны — тонкий ручеек перед границей леса, через него она не стала бы перебираться. С другой — высокая, никогда не кошенная трава, и за ней — дорога.

«Может, она вернулась домой?» — подумала я и, исполнившись робкой надежды и все еще продолжая посматривать по сторонам и звать ее, пошла к дому.

Дома и нигде в его окрестностях ее тоже не оказалось. Вместо обеда, я опять отправилась на поиски. Сначала вновь вернулась на поляну и, перепрыгнув ручеек, уже не опасаясь высокой травы, дошла до самой кромки леса, потом вернулась на полянку и вышла с другой стороны на дорогу. Я звала и прислушивалась, но никто не откликался. Я начинала нервничать все сильнее. Пройдя вдоль дороги, я расспросила соседей, никто белого котенка не видел.

— Не понимаю, куда она могла деться? Я уже все обошла вдоль и поперек, — сказала я маме, вернувшись вконец измотанная домой.

— Не знаю, моя хорошая. Может, она испугалась и сидит где-то совсем недалеко? Иди поешь, ты ведь даже не обедала.

— Да я не хочу…

— Иди-иди, тебе надо отдохнуть и сил набраться. Потом еще раз сходишь.

— Ладно, — вяло согласилась я и побрела к плите.

Суп успел остыть, пришлось налить его в маленькую кастрюльку и поставить на огонь, микроволновки здесь не было. Только вот буквально через пол минуты газ потух, закончился баллон. Меня эта мелочь с неожиданной силой разозлила. Доставать электроплитку было лень, идти и спрашивать, привезли ли родители другой баллон, тоже.

— Замечательно поела, — прошипела я и отвернулась от плиты. — И неужели в 21 веке это так трудно, просто разогреть себе еды?!

Нехорошая злость закипала во мне, я сжала ладони в кулаки и зажмурилась. Потом разжала их и глубоко выдохнула, пытаясь прийти в себя. И вдруг услышала шипение за спиной.

«О нет, — подумала я и прихваткой стала сбивать непонятно откуда взявшийся огонь прямо со стенок кастрюли. Огонь потух, но кастрюлька заметно почернела. — Ну прекрасно, так можно и дом спалить. Если я не найду свою Луну, как мне справляться с этим?»

Эти мысли не на шутку напугали меня, и ноги сами понесли меня в комнату искать телефон.

— Я потеряла кошку. Что мне делать, Ян? Я думала, все уже позади, я заживила сломанную ветку на яблоне, — в запале я и не заметила, что говорю, пожалуй, лишнее. — А теперь все началось опять. Я не знаю…

— Тише-тише, разберемся, ты с Максом говорила?

— С Максом? — от неожиданности я, по-моему, открыла рот.

— Понятно. Значит, не говорила. У нас тут созрела идея. Мы берем неделю отпуска и отправляемся вместе в поход.

— Рада за вас, — совсем ничего не понимая, сказала я.

— Ну и нетерпеливая же ты, Таня. Мы думали пригласить тебя с нами.

— Но Ян…

— Понимаю. Вряд ли ты захочешь тусить с нами всю неделю, но мы могли бы пересечься на денек, что скажешь?

— Ну… только не понимаю, как это возможно?

— Да легко. Мы в общем-то и так будем неподалеку. У Макса дача на границе областей, и он уже обещал заехать к родне. Мы там переночуем, а потом двинемся в твою сторону. Не сомневаюсь, что где-то в досягаемости от тебя есть и лес, и какое-нибудь озеро, а?

Я не смогла не улыбнуться.

— Вы и вправду хотите идти в поход в мои скучные края?

Ян рассмеялся.

— Уж чего-чего, а края вокруг тебя вряд ли могут быть скучными. Ну так как? Согласна? Так мы смогли бы спокойно поговорить, — привел он напоследок свой самый веский аргумент.

— Не знаю, Ян. Я не против, конечно, но вдруг я что-нибудь натворю.

— Ничего. Уверен, скоро кошка твоя найдется, и все наладится. А пока ты ее не нашла, тоже что-нибудь придумаем. Я сейчас помозгую и тебе перезвоню. Главное, не паникуй. Человеку никогда не даются испытания сильнее тех, которые он в состоянии вынести. С силой, думаю, так же. Ты справишься. Расслабься и дыши глубоко. И не психуй. Покой. Ладно?

— Хорошо. Спасибо, Ян. Ты позвонишь?

— Позвоню-позвоню. Не волнуйся. И Максу передам, да?

— Ладно. Родители сегодня уезжают, вы могли бы приехать и сюда.

— Не-е, так не интересно. Давай лучше встретимся у озера, ты добраться сможешь?

— Да, на велике, дорога тут не очень, но проехать смогу. Вы, главное, карту себе распечатайте.

Не знаю, зачем я ему вот так позвонила, это было странно даже мне самой, но после этого несколько сумбурного диалога мне действительно стало легче и значительно спокойнее. Может, и вправду все неприятности просто от того, что я разнервничалась? А надо просто успокоиться, сосредоточиться и отыскать ее!

То, что произошло потом, удивило даже привыкшую к необычностям меня. Успокоившись, спросив у папы про газ, который оказался в наличии и был быстро поставлен на место закончившегося, я все-таки поела и отправилась на поиски. Начать решила с места, где ее потеряла, и вернулась на свою поляну, едва зайдя на которую, я тут же увидела Луну, бодро подбежавшую ко мне и приветливо муркнувшую. Я подняла котенка на руки и, ничего не понимая, долго на нее смотрела.

— Где же ты была? — спросила я котенка, на что она только сладко зевнула и потерлась о мою руку.

 

Глава 6. Не одна

Родители уехали, Яну я написала смс о счастливом возвращении ко мне Луны, а потом началась гроза, да такая, что я не рискнула даже выйти во двор за дровами, чтобы растопить на ночь печь. Вспыхивало, казалось, над самым домом, и громыхало в тоже мгновение, подтверждая мои догадки о том, что непогода разыгралась прямо у меня над головой. Помня страшные истории деревенских жителей об опасности молний, которые могут ударить в провода и не только сжечь все электроприборы, но и ударить в человека, сидящего рядом с розеткой, я уже всерьез подумывала о том, чтобы выключить автомат. Но отвечающие за электроснабжение люди решили эту дилемму за меня, отключив свет во всей деревне разом. Во время гроз во избежание поломок так делали довольно часто.

И теперь я сидела за столом и в полумраке смотрела на горящую передо мной свечу. И на душе у меня было светло и печально в то же время. Огонь даже в таком крошечном своем проявлении привлекал меня и буквально притягивал взгляд. Было еще не так поздно, но меня начинало клонить в сон. Луна мирно спала, свернувшись у меня на коленях. Она давно смекнула, что в таких обстоятельствах, как темнота, прорезаемая вспышками молний и блеклым светом единственной зажженной свечи, и грохот раскатов грома, ничем лучшим заняться все равно нельзя.

А мне не хотелось быть и ощущать себя одной, и я стала мысленно говорить с Ливом так, как будто он мог меня слышать. Я рассказывала ему все, что происходило со мной здесь без него. О своих новых друзьях, о родителях, которых я собиралась покинуть, о Луне, оказавшейся лучшим подарком ко дню рождения и уютно посапывающей сейчас рядом со мной.

— А еще у нас сейчас гроза и во всей деревне отключили свет. То есть электричество, от которого работают лампы, дающие нам свет. И я сижу при свечах, точнее, свече. Свечи дают не так много света, делать что-то при них неудобно, но мне нравится. Я люблю живой огонь.

— Я тоже сижу при свечах, — сказал Лив, и я поняла, что все-таки заснула.

— Почему? — спросила я и заглянула в его глубокие карие глаза, наслаждаясь этими мгновениями, пока могу, пока вижу его. «Как же мне не хватает тебя, Лив».

— Здесь в своем роде тоже выключили электричество, — ухмыльнулся он, но глаза его смотрели удивительно нежно.

— Что же мне делать, Лив? — выдохнула я, не в силах оторвать от него взгляд.

— Проснуться, Тания. Спать при горящих свечах опасно, — услышала я и открыла глаза.

Раздался громовой раскат и я чуть было не подпрыгнула от неожиданности и шока от смены действительности, в которой пребываю. Только что я говорила с Ливом, а теперь оказалась опять здесь, в деревенском домике моих родителей, и вокруг бушует гроза.

Луна потянулась и муркнула сквозь сон. Я осторожно подняла ее на руки, затушила свечу и пошла спать к себе в постель. Спать при горящих свечах опасно.

Больше этой ночью ничего запоминающегося мне не приснилось, но свет, поселившийся в душе после встречи с Ливом, по-прежнему оставался со мной и после того, как наступило утро.

Последующие несколько дней я методично всовывала в свою голову символы, постепенно складывающиеся в узнаваемые слова и предложения, и сопоставляла их с появляющимся прямо же в голове при их просмотре звучанием. Занятие это было довольно странным, поскольку само произношение давалось мне так же легко, как родное, но в первый момент звуки казались чуждыми и непривычными. А ведь я говорила на этом языке все то время, что пробыла на Эльдорисе! Так или иначе, но я делала успехи, и мне не хватало для полного счастья только какой-нибудь книги на эльдорийском, которую я могла бы попробовать прочитать, используя шкатулку в качестве магического онлайн-переводчика, ну или хотя бы словаря.

Потом позвонил Макс, и мы договорились о месте нашей походной встречи. Я боялась надолго оставлять Луну одну, но брать ее с собой боялась еще сильнее. Поэтому ночевать с ребятами на озере я не собиралась, только провести день.

Ранним утром я достала из кладовки старенький, но еще вполне исправный велосипед, покормила котенка и, заперев дом, отправилась по дороге из деревни до пересечения с дорогой пошире в поселок, а оттуда в сторону другой, не менее глухой деревеньки, от которой путь уже лежал к озеру. Встретиться мы договорились в том месте за этой деревней, где дорога кончалась. Вернее, превращалась в непроходимые колеи размером с хорошую канаву из скользкой грязи. Надеюсь, парни ничего не напутают в местных развилках и туда доберутся.

Еще издалека я приметила две фигуры, устроившиеся на обочине того, что осталось от дороги, и помахала им рукой.

— Привет, ребята! — сказала я, улыбаясь и искренне радуясь встрече. — Как дошли?

— Привет, Танюша. Дошли хорошо, в полном составе, как видишь, и готовы к бодрящему купанию в водах лесного озера, — сказал Макс.

— Кхе, к моменту, когда мы доберемся до озера, вы и в проруби будете готовы искупаться. Идти тут прилично.

— Не волнуйся, мы привычные, — сказал Ян. — А вот как нам по этой, с позволения сказать, дороге, велик тащить — другой вопрос.

— Да это не вопрос, а факт, — сказал Макс. — По «этому» ни велик тащить, ни самим идти не вариант. Попробуем по лесу обогнуть.

— Я знаю, что дорога к озеру идет, а насчет того, как по лесу добираться не уверена.

— Не волнуйся, по азимуту пойдем, я карту приблизительно помню.

Мы углубились в лес и почти сразу вышли на вполне пригодную для ходьбы тропку, ведущую в приблизительно верном направлении. По ней и пошли, беззаботно болтая о всякой ерунде. Говорить с парнями, особенно после некоторого времени отшельнической жизни, оказалось настолько приятным и веселым занятием, что когда прямо посреди тропинки в десятке метров от нас я увидела дикого кабана, это было не просто неожиданностью, а настоящим шоком. Время словно замедлилось, и я поняла, что вновь ощущаю присутствие Лива.

«Ливолис, ты здесь?»

«Да, Тания, это я», — услышала я, и меня обдало греющим светом, ласковыми огненными всполохами и гаммой смешанных чувств, преобладающей в которых была радость.

«Что мне делать?» — спросила я, посылая ему как можно более полный образ ситуации, в которую попала. Я хорошо помнила статью о диких животных в наших лесах, которую дала мне прочитать мама, встретиться с этим лесным зверем было опаснее и волка, и медведя вместе взятых. От кабана не убежать.

«Вели ему уйти прочь», — твердо сказал Наставник.

«Лив… как?» — успела испуганно и растерянно простонать я, прежде чем почувствовала струю уверенности и решительности, не моих, но наполнивших меня пониманием. Я маг. Я человек. Я сильнее.

«Уходи», — сказала я по-прежнему мысленно, глядя на приближающегося зверя, и поток силы, направленный из моих глаз, казалось, сбил кабана с ног. Тот внезапно остановился, потряс головой и повернул назад!

«Получилось… — все еще не веря в происходящее, прошептала я. — Лив, ты вернулся? Как же так?»

«Да. Я расскажу тебе позже. Успокой своих друзей», — сказал он и отключился. Так же, как делал это тогда, давно, когда я сопровождала Эда в его земных бегах. Только на сей раз меня обдало волной страха. Страха, что этого «позже» может никогда и не быть.

— Господи, я думал, нам конец. Такой здоровенный. Почему же он убежал? — спросил явно растерянный Макс.

— Да уж, я тоже струхнул, — сказал Ян и чуть медленнее, чем нужно, моргнул, глядя на меня. Он понял и говорил спасибо.

— Простите, я ведь знала, что в наших краях водятся кабаны, но даже не подумала об этом!

— Да кто же мог знать, что мы выберем такую неудачную дорожку, а кабану приспичит прогуляться по ней именно сейчас, — сказал Макс. — А так этого зверья и по Ленинградской области полно встречается. Давайте сойдем с этой тропы.

Мы повернули обратно в сторону дороги, ребята попеременно тащили мой велик, а я не знала, куда себя деть.

— В такие моменты мне кажется, что время останавливается или течет очень-очень медленно, — сказала я, имея в виду встречу с лесной опасностью.

— Скорее всего, так оно и есть, — неожиданно сказал Макс, а я вскинула брови.

— В смысле?

— Ты не слышала об академике, который с помощью созданной им временной установки плавил сталь? — ответил он вопросом на вопрос.

— И ты в это веришь? — удивилась я.

— А ты нет? — спросил меня уже Ян, хитро прищурившись.

Да уж, хороший вопрос. Имею ли я теперь право не верить в такие вещи? Но время… это мне совершенно непонятно.

— Не знаю, — сказала я. — Я об этом как-то не задумывалась. Время вообще — совершенно непонятная для меня субстанция.

— Мало изученная, я бы сказал, но крайне любопытная, — сказал Макс. — И не субстанция, а, скорее, характеристика.

— И течет оно не всегда равномерно. И мы с этим сталкиваемся чуть ли не каждый день, но просто не обращаем внимания, — подтвердил Ян.

— Например?

— Метро. Ты никогда не замечала, что бывает, когда едешь в туннеле? Мозг вдруг заполняется обилием наикласснейших мыслей, на которые ты набрасываешься, как голодная собака на кость и тут же начинаешь обдумывать. Ты настолько увлекаешься процессом, что просто не замечаешь времени, а когда немного приходишь в себя, понимаешь, что наверняка давно проехал нужную станцию. А потом выясняется, что ты не успел доехать и до первой!

— Точно. А еще экстремальные ситуации, когда время словно замедляется и успеваешь увидеть свое положение со всех сторон, обдумать и выбрать наиболее удачный выход из него. Ты разве не это имела в виду? — спросил Ян.

— Да, наверное. Это так странно. Почему же мы ничего не знаем о времени?

— Ну почему же, ничего? Этот вопрос изучают, строят гипотезы, просто мало кто интересуется фундаментальной наукой.

— Ты уже решила, что будешь делать дальше? — спросил Макс, когда мы вышли обратно к дороге, в этой части более-менее сносной, и пошли по ее краю.

— Искупаюсь, — улыбнулась я. — А вообще, да, Макс, решила. Я уеду на некоторое время.

— Все-таки решилась на экспедицию?

— Да, это хорошая идея, — сказала я, подумав о родителях, и добавила про себя: — Отличная. Так какое-то время они не будут обо мне волноваться.

На озере было очень хорошо, холодная вода бодрила и освежала, и весь пройденный маршрут не казался таким утомительным. Пожалуй что, никогда прежде я не любила воду так, как теперь. После Эльдориса.

Мы вдоволь наплескались, насмеялись и наболтались и даже успели немного поговорить с Яном наедине, прежде чем я собралась в обратный путь. Нужно было успеть вернуться засветло.

— Ты доберешься одна? — спросил Макс.

— Да, не переживай. Поеду вдоль дороги. В лес ни ногой. А вы скучать не будете?

— Конечно, будем. По тебе. А вообще — у нас еще масса планов на этот холостяцкий отпуск, — подмигнул он.

— О, ну это хорошо, — улыбнулась я. — Вы только с русалками поосторожнее, они создания коварные.

Мы дружно расхохотались, и, помахав ребятам рукой, я уехала.

Дорога назад показалась мне далеко не такой трудной: то ли оттого, что в лес я на сей раз не заезжала, то ли потому, что мысли мои витали далеко. А думала я только об одном: «Я говорила с Ливом!» И с трудом сдерживала себя, чтобы незамедлительно не изобрести повод, чтобы позвать его.

«И что я скажу ему? О чем спрошу сначала?»

В голове моей пребывал полнейший кавардак, в сердце — смятение, смешанное с тревожным нетерпением и обрамленное предвкушением.

Войдя в дом, я первым делом приласкала и покормила Луну, но внутри беспрерывно звенело «Лив».

«Тания?», — услышала я и от неожиданности чуть не выронила ковш с водой. Потом представила, как выгляжу внутри и смутилась.

«Я… ведь даже не надеялась, что опять буду с тобой вот так говорить», — тихо подумала я. Бесполезно пытаться что-то скрыть, когда на тебя смотрят изнутри.

Лив улыбнулся и задал самый банальный из всех возможных, но показавшийся нежным и искренне озабоченным вопрос:

«Как твои дела?»

«Уже намного лучше, — улыбнулась я. — Почему я снова могу слышать тебя? Не понимаю…»

«Я нашел твой венок».

«Что?»

«Помнишь, ты подарила мне венок».

«Лив… да, я помню».

«Переместившись тогда у океана, ты оборвала нашу связь, я думал, что потерял тебя навсегда».

Тоска сдавила сердце, не моя, его тоска и боль утраты, молниеносно сменившись робким фейерверком из множества других чувств, в которые я просто побоялась вторгаться.

«А потом случайно нашел венок, ты протянула к нему тонкую, но удивительно прочную нить, по которой я смог снова отыскать тебя».

Я была так поражена, что ненадолго погрузилась в собственные ощущения, а потом вдруг поняла, что он молчит.

«Лив?.. У тебя все хорошо».

Я ощущала его присутствие, но он молчал.

«Я так много всего хотела сказать тебе… Но, знаешь, все это подождет до моего возвращения», — сказала я и меня обдало потоком переплетенных чувств — надежды, радости, удивления и тревоги.

«Ты уверена, что хочешь этого?»

Сомнение, что мне могут быть не рады, лишь краешком коснулось меня, тут же исчезнув.

«Да, — твердо сказала я. — Больше, чем когда-либо. Я не должна была уходить».

Я вспомнила свои сны. За время, проведенное мною на Земле, на Эльдорисе многое произошло. Или нет? Тревога вдруг охватила меня.

«Что такое, Тания?» — спросил чуткий Лив.

«Лив, сколько времени прошло у вас с момента моего перехода?»

«Времени? Не знаю, честно говоря, не уделял внимания календарю… А что такое? Думаю, порядка месяца».

Я облегченно выдохнула, значит, времени у них прошло приблизительно столько же, сколько и у нас.

«Время играет со мной в игры, — сказала я. — Я вернулась на Землю лишь несколькими часами позже того времени, из которого переместилась тогда амулетом. В тот самый поезд, в то же самое купе».

Я почувствовала, как сильно удивился Лив моим словам, и мне это не понравилось.

«Это ненормально?»

«Не знаю. Это просто странно. Вероятно, ты сама установила такие координаты, сама захотела попасть именно в этот момент. Очень любопытно, никогда о таком не слышал, — сказал он, а потом с улыбкой добавил: — Не тревожься, я ведь далеко не всеведущ, как ты знаешь».

Невольно я тоже улыбнулась, а Лив продолжил рассуждать:

«Время неоднородно и течет не прямолинейно и с разной скоростью в разных местах Вселенной, и в рамках одной планеты тоже. Просто я впервые столкнулся с таким эффектом перемещения. Это крайне любопытно. Ты не помнишь, как именно сделала это?»

«Нет, Лив. Я ничего такого не делала. И вообще я плохо понимаю все эти временные штучки. Совсем не понимаю. Что же происходило на Земле все то время, пока я была на Эльдорисе и куда оно делось, когда я вернулась во времени назад?»

«Ничего другого и не происходило, Тания. И не могло бы. Временной поток один. Просто за все проведенное на Эльдорисе время на Земле прошло лишь несколько часов. Ты сама так решила и завернула этот поток».

«Я?.. Нет-нет, должно быть какое-то другое объяснение», — сказала растерянно я и почувствовала, как ухмыльнулся Лив.

«Я скучал», — сказал вдруг он.

Мне не нужны были слова, чтобы сказать ему, как сильно скучала я. Приоткрыв лишь краешек своих чувств, я потянулась к нему и робко обдала его ими. Тут же отпрянув и снова закрывшись.

«Ты устала, моя ати, — сказал он нежно. — Иди спать, мы еще успеем поговорить».

«Хорошо», — сказала я и почувствовала, что глаза мои начинают слипаться.

Луна мурчала, пристроившись рядом, убаюкивая меня еще сильнее. Не споря с собой и Наставником, я послушно пошла в постель.

«Ты придешь завтра?» — спросила я, засыпая, и мне почудилось, что он сказал: «Я всегда буду с тобой».

Я продолжала жить свой земной день, но все мои мысли и чувства успели перенестись на Эльдорис. Привычные и некогда важные для меня вещи и заботы давно потеряли всякий смысл, утратили краски и вкус, а теперь я начинала понимать, что это не так страшно. Моя сила с каждым мгновением все увереннее говорила во мне, зовя обратно на Эльдорис. Я ощущала эту тягу почти физически. И точно знала, что нужна этому миру. Мой дар был дан мне не просто так, он был каким-то ключом. И теперь Эльдорис звал применить во его спасение дарованную мне силу. А сердце тянуло магнитом обратно к Ливу.

Дело оставалось за малым — переместить задержавшееся пока здесь тело, а еще сделать это так, чтобы никто не решил, что я пропала. Я не спрашивала пока Лива, как это сделать, раз наша некогда порванная связь снова установилась, значит, сомнений быть просто не может — я смогу попасть туда так скоро, как буду готова.

Вот этой самой подготовкой я и занялась. Начала с того, что позвонила маме и сообщила ей, что отдыха с меня уже достаточно и со дня на день я уезжаю в лесную экспедицию в восточную часть страны. Скорее всего, до самой осени, и не факт, что смогу регулярно звонить, так как связи в лесу может и не быть. Мне не хотелось обманывать ее, но другого варианта попросту не было. Мама оказалась не в восторге от перспективы столь дальнего и длительного моего путешествия, но я применила все доступное мне красноречие и так искренне радовалась предстоящему отъезду, что к концу получасового разговора она сдалась и пожелала мне счастливого пути, а также напомнила о потайном местечке, где мне следовало оставить ключи.

Но в тот раз все было иначе. Я точно знала, куда я отправляюсь и зачем. Я не собиралась быть больше гостьей. И носить чужие платья. Собранные вещи придавали мне уверенности. Наверное, это глупость, а возможно, и проявление слабости и даже страха, ну и пусть. В кроссовках и джинсах я буду чувствовать себя всяко лучше, чем в атласных платьях, а фонарик с возможностью подзарядки от солнечной батареи и термос, подаренные Светкой на день рождения, могут и пригодиться, пока я не научусь делать световые шары и обогревать все вокруг, как Лив.

Все было готово. Оставалось лишь собраться с мыслями и оторваться от Земли.

Мысли текли вялым и почти бесконтрольным потоком. Я сидела в полумраке дома и готовилась позвать Лива.

«Да, я сожгла все мосты, переместившись. И наш канал, ту связь, что связывала нас все это время. Выжгла все, даже не поняв. Но, выходит, он нашел новую. Кто бы мог подумать, что магия, сотворенная с тем венком, будет работать даже между мирами! И он позвал. Сначала тихо и неуверенно, он сказал, что не знал, захочу ли я, чтобы меня тревожили. Глупый. Захочу ли я, чтобы он меня потревожил? Но дела на Эльдорисе с каждым днем становились все хуже, а я была рада его вторжению. В тот самый момент, когда я почувствовала его едва ощутимое присутствие, он тоже почувствовал мое. Почувствовал и понял, что я рада ему. Что я хочу быть с ним. А теперь ему надо только помочь мне вернуться».

Я прикрыла глаза и постучалась, почти сразу ощутив отклик. Он ждал меня.

— Наставник, вы сможете сделать для меня переход? — неожиданно официально спросила я.

Эта дистанция выросла сама собой, как только я до конца осознала, что с мгновения на мгновение снова увижу его. Как мне вести себя с ним после того, как чувства мои больше не секрет? Каково придется ему? Это звание «Наставник» и объединяло меня с ним, и рисовало черту, спасительную границу, за которую мы оба еще могли попытаться спрятаться.

— Тания, тебе это не нужно. Ты прекрасно справишься и сама, — сказал он, и я вдруг поняла, что действительно прекрасно знаю и сама, как сделать портал.

Я закинула на плечи собранный рюкзак, подняла на руки котенка и вышла из дома. Затем закрыла двери и спрятала в условленном месте ключи. В момент, когда я решила, что готова, искрящиеся ленты, пронизывающие пространство, вспыхнули ярче, окрасив нас голубым сиянием и потянув вперед. В мой Эльдорис.