Один из наиболее древних и, безусловно, один из наименее правдоподобных рассказов о таком плавании передает Геродот, называя его «карфагенским», хотя в самом рассказе нет ничего, что изобличало бы его карфагенское происхождение. Но все же, пожалуй, и можно согласиться с данным Геродотом определением этого рассказа, приняв во внимание интерес карфагенян к западноафриканским странам. Любопытство, возбуждавшее их фантазию, требовало материала для сообщений, пусть хоть и не конкретных и маловероятных, но все же содействовавших распространению представлений о возможности и выполнимости подобных предприятий.

О плавании Сатаспа сказано следующее:

«(Геродот, V, 43) Сатасп, сын Теаспия из рода Ахемена, устрашенный продолжительностью плавания и пустынностью страны, не исполнил поручения матери — не объехал вокруг Ливии, с целью чего был отправлен в путь, и вернулся назад. Дело в том, что он изнасиловал девственную дочь Зопиpa сына Мегабаза, за каковое преступление царь Ксеркс [царствовал в Иране с 486 по 465 г. до н.э.] решил было распять его, но мать Сатаспа, сестра Дария, испросила ему помилование, прибавивши, что она сама наложит на него наказание более тяжелое, чем наказание царя, а именно: он будет обязан объехать вокруг Ливии, пока при этом плавании не войдет в Аравийский залив. После того как на этом условии Ксеркс сделал уступку, Сатасп прибыл в Египет, получил здесь корабль и египетских матросов и поплыл к Геракловым столпам. Выплывши на другую сторону, он обогнул оконечность Ливии по имени мыс Солоэнт [отожествляется с мысом Кантен] и направился далее на юг. Так, в течение многих месяцев он проплыл значительную часть моря, но так как предстояло проплыть еще больше пройденного, он повернул обратно и прибыл в Египет. {38} Оттуда он отправился к царю Ксерксу и сообщил ему, что очень далеко в море им пришлось плыть мимо страны, населенной людьми маленького роста, одевающимися в пальмовое платье. И каждый раз, как только они приближались к берегу, маленькие люди покидали свои города и убегали в горы. Со своей же стороны они, вошедши в их города, никого не обижали, только забирали с собою их скот. А почему не объехали Ливии вокруг, Сатасп объяснил тем, что судно‑де не могло идти дальше. Однако Ксеркс не поверил, что тот говорил правду, и велел его, как не выполнившего возложенного на него дела, пригвоздить к столбу, подвергнув его, таким образом, раньше объявленному наказанию».

Рассказ о предприятии Сатаспа, несмотря на чрезвычайную обстоятельность его родословной, звучит отвлеченно и неправдоподобно. Но при отвлеченности и неправдоподобии, заключающихся прежде всего в том, что плавание было предпринято персом и на египетском судне, т.е. осуществлено при участии людей, вероятнее всего, никогда и не подозревавших о реальной возможности подобных предприятий, — рассказ этот содержит географические и этнографические подробности, с которыми нам еще придется столкнуться при рассмотрении гораздо более обстоятельного описания такого же путешествия. Имеется в виду перипл Ганнона, географическое сочинение, составленное от имени карфагенского правителя и мореплавателя, о котором речь пойдет ниже. Пока же этого упоминания будет достаточно для того, чтобы согласиться с утверждением Геродота о карфагенском происхождении рассказа о плавании Сатаспа или по крайней мере положенного в его основу реального материала.

Самый рассказ мог возникнуть и в среде тех ионийских (т.е. малоазийских) греков, которые в VI в. до н.э. бороздили воды западного Средиземноморья, заплывали в испано–финикийский Тартесс (город и одноименная область на юго–западе Пиренейского полуострова), находившийся по ту сторону Геракловых столпов, и не прочь были поживиться богатствами западноафриканских берегов. О реальности их интереса в этой области свидетельствует не только Геродотов рассказ о Сатаспе. {39}