Как уже сказано, интернированные в СССР испанцы состояли из двух не одинаковых по своему генезису групп. В одной были испанские моряки и курсанты летного училища, которые не захотели оставаться в СССР после окончания гражданской войны и в результате попали в лагеря. К ним были присоединены немногочисленные антисоветски настроенные испанцы из состава преподавателей и даже выросшие «дети войны», попавшие в лагеря за уголовные преступления. Другую достаточно многочисленную группу интернированных составляли испанцы, попавшие в СССР уже в 1945 г. в результате действий Советской Армии. О точной численности обеих групп говорить очень трудно. Попытаемся сказать всё, что нам известно об этой категории испанцев в СССР.
Эстебан-Инфантес упоминает о бывших в заключении моряках, выехавших из Испании в 1937 г., составлявших экипажи торговых судов «Juan Sebastian Elcano», «Ciudad de Ibiza», «San Agustin», «Isla de Gran Canaria», «Inocencio Figaredo», «Ciudad de Zaragoza», и «Mar Blanco». Часть их, по его утверждению, была расстреляна за попытку бежать из СССР через Румынию, а 19 направлены в лагеря Караганды – они пережили 17 лет заключения (С. 284).
Он рассказывает о 33 пилотах, которые также попали в лагеря за стремление покинуть СССР; из них, как он утверждает, 5 были расстреляны в Красноярске, остальные были направлены в Боровичи (С. 285).
«В Оранском встретились в неожиданной ситуации, – пишет генерал, – несколько красных испанцев, сначала бежавших во Францию, а затем интернированных в Россию через Берлин, куда они спешили, чтобы быть принятыми в объятия победителей. Они странствовали несколько месяцев из лагеря в лагерь, грязные, со своими измученными женами и голодными детьми. Наши военнопленные их утешали и помогали чем могли как добрые христиане» (С. 280). Как мы увидим ниже, это действительно соответствовало истине.
Несколько страниц посвящает испанским морякам и летчикам, оставшимся в СССР после гражданской войны, а также судьбе испанских кораблей Даниэль Араса. Приведем его слова с небольшими сокращениями:
«Другой большой группой испанцев, оставшихся в СССР, были моряки тех судов, которые вошли в советские порты, или направлялись в них, или вернулись туда, когда Каталония уже была у Франко.
Корабли были конфискованы советскими властями. Это были: «Cabo San Agustin» в Феодосии (Крым), «Cabo Cuillates» и «Mario» в Мурманске, «Ciudad de Tarragona», «Ciudad de Ibiza», «Mar Blanco», «Isla de Gran Canaria» и «Inocencio Figueredo» в Одессе, «Juan Sebastian Elcano». Позже « Cabo San Agustin » был включен во вспомогательный советский военный флот и потоплен немецкой торпедой в Черном море; «Ciudad de Tarragona» изменил имя на «Львов» и ходил на линии Ялта – Одесса; «Mar Blanco» принял имя «Орел» и находился в каботажном плавании на Черном море, та же участь постигла «Isla de Gran Canaria»; «Juan Sebastian Elcano» был назван «Волга» и использовался в качестве военного транспорта на базе Севастополя.
Как значимое свидетельство подчеркнем, что когда немцы вторглись в СССР в 1941 г., испанское правительство послало морского капитана Франсиско Нуньеса с целью попытаться вернуть испанские суда. Нуньес… был в Одессе, Севастополе, Ростове и других ближайших черноморских городах. Хосе Хименес Росадо, испанский торговый атташе в Бухаресте, побывал по случаю на южной территории СССР, оккупированной немцами, и говорил, что в Одессе встретился с двумя или тремя испанскими моряками из тех, которые остались в СССР по причине гражданской войны, и предложил им вернуть их в Испанию, но они не захотели (С. 40). В качестве обратного примера подчеркнем, что в Краматорске – городе, где существовала группа испанцев, – шесть моряков, почти все галисийцы, остались ожидать немецких отрядов, с тем чтобы те их репатриировали в Испанию, и добились своего, согласно Аурели Арселиусу и другим свидетелям, которые были в Краматорске. Прочие моряки этой же испанской колонии были эвакуированы с остальными испанцами, оставшимися верными советской власти. Среди первых встречаем фамилии Иглесиас, Триго и Босниегос, а среди вторых были Серра и Франсиско Лоасес.
Большая часть экипажей названных судов возвратилась в Испанию до окончания гражданской войны. По окончании испанской войны тех, кто был в СССР, спросили, хотят ли они остаться или вернуться в Испанию. Некоторые выбрали последнее и репатриировались осенью 1939 г. через Турцию без помех со стороны советских властей. Проблемы были у тех моряков, которые, будучи враждебными победившему в войне испанскому режиму, тем не менее не были коммунистами или просто им не нравилось пребывание в СССР, и они просили выезда в другие страны, особенно во Францию или в Мексику. Такая позиция раздражала русских, потому что они могли понять, что испанцы испытывают ностальгию по своей семье, по своей земле и хотят вернуться, но они не понимали, как можно предпочесть выехать в третью страну, покинув Родину Социализма. Советские чиновники и сами руководители КПИ рассматривали это как оскорбление, и каждый раз, когда испанцы обращались с просьбой о выезде, вместо того чтобы дать им разрешение, их пытались убедить в чудесности своей страны, наказывая им подумать об этом. И если советские не получали уверений, что СССР – самая лучшая страна, могло произойти плохое. Так, Антонио Виланова считает, что Анхель Летуриа (капитан «Mar Blanco» и единственный из экипажа этого судна, кто не вернулся в Испанию), Пио Искиердо, Хуан Искиердо и Хулиан Бильбао (первый, второй и третий машинисты «Cabo San Agustin») и Доминго Гарсия (машинист «Ciudad de Ibiza») были арестованы полицией в Одессе в январе 1940 г., обвиненные в попытке бежать из страны и нежелании включиться в трудовую советскую жизнь.
Дело кончилось тем, что большая часть тех, кто не хотел оставаться в Советском Союзе, несмотря на официальное давление, были отправлены в лагеря, где большинство умерло, но какая-то часть дожила до смерти Сталина в 1953 г., до времени, когда система стала слабее…
Среди отправленных в Сибирь мы встречаем следующих: Мануэль Родригес Техедо, Хуан Каррера Кастильо, Виктор Родригес Ранго, Мануэль Кастаньеда Очатандо, Рикардо Перес Фернандес, Франсиско Льопис Креспо, Паскуаль Перес Хустон, Хосе Лопес Гонсалес, Франсиско Алонсо Мартин, Хосе Троче, Кандидо Триго, Хулиан Полиан Асаенто и Мануэль Хурадо.
Согласно Виланове, умерли моряки: Франсиско Арройо, Хосе Аскуэта, Энрике Мартинес, Хулио Мартинес, Росендо Мартинес Эрмо, Хосе Плата, Хосе Диас Ривас, Мануэль Допико, Антонио Эчаурре, Эмилио Галан Галавера, Франсиско Гонсалес, Рикардо Перес, Хосе Пойян, Секундино Родригес де ла Фуэнте, Франсиско Руис Гарсия и Хуан Серрагоитиа. Этот список, конечно, не полон. Арселюс вспоминает, что в Краматорске находился каталонский морской капитан, которого все знали как «Дон Хасинто» или "Сеньор Синто". Когда началось германское вторжение, незадолго перед тем, как немцы вошли в Краматорск, НКВД расстрелял людей, которые подозревались в малой приверженности к советскому режиму, или тех, кто таковыми считался; и Дон Хасинто, без сомнения, был таким, как и один человек из Чехословакии, бывший переводчиком испанцев.
Вместе с репатриированными Голубой Дивизии вернулись в Испанию в 1954 г. следующие моряки: Авелино Асебаль Перес, Педро Арместо Сако, Хосе Кастаньеда Очоа, Хуан Кастро Лопес, Хуан Конеса Кастильо, Мануэль Давила Эйрас, Хосе Гарсия Сантамария, Хосе Гарсия Гомес, Хуан Гомес Мариньо, Антонио Лейра Карпенте, Педро Льомпарт Бенассар, Хосе Перес Перес, Франсиско Меркадер Сааведра, Энрике Пиньеро Диас, Рамон Санчес Гомес, Кандидо Руис Меса, Педро [134] Сантамария Гарсия и Висенте Гарсия Мартинес. В последующие годы, особенно в 1956 и 1957 гг., возвратились еще некоторые.
Очень немногие работали в советском торговом флоте. Одним из них был Мануэль Аскуне Видауррасига, капитан.
Другой испанец, "Пепин" Альварес, участвовал во Второй мировой войне как капитан одного советского торгового судна. Его корабль несколько раз входил в состав конвоев, которые плавали в Мурманск и в Архангельск, доставляя в СССР продукты из Великобритании, Канады и (С. 42) Соединенных Штатов. Его корабль ни разу не был поврежден немецкими подводными лодками или авиацией, но поведение Альвареса сочли анархистским, и это привело его в Сибирь. В тот момент, когда конвой атаковали субмарины, "Пепин" отклонял свое судно от курса, отдаляясь от остального конвоя, чтобы присоединиться к нему позже. Это было оценено как недисциплинированность и основание для того, чтобы считать его подозрительным и немецким агентом. Осужденный, этот моряк, который во время испанской войны был активным борцом (республиканцем), прошел через тюрьмы и концентрационные лагеря вплоть до смерти Сталина.»
«Другой контингент испанцев, которые находились в СССР, не будучи политическими изгнанниками, состоял из пилотов, или, лучше сказать, курсантов-пилотов… Около 200 юношей в возрасте от 18 до 24 лет находились в СССР на последнем этапе испанской войны. […]
С разгромом Республики у курсантов прекратились занятия, поскольку советские не принимали иностранцев в ряды своей армии…
В этой ситуации неизвестности и несмотря на хорошее обращение с курсантами, многие из них написали необычные просьбы: раз нельзя вернуться в Испанию, они просят послать их в Китай, страну, воюющую с японцами, где уже сражаются несколько лет коммунисты…(С. 46) К этому прошению присоединились и те, кто не был в восторге от советского режима. Другие же пытались поступить в советскую авиацию.
Оба вида прошений были отклонены, и затем им ясно дали понять, что они должны включиться в советскую гражданскую жизнь. У большей части пилотов это предложение не вызвало восторга. Монклюс вспоминает, что уже в момент, когда он узнал о разгроме Республики, многие ощутили бешенство, потерю иллюзий, осознание, что они теряют свободу. […]
Никто из пилотов не мог вернуться в Испанию, но только 25 были с самого начала согласны остаться в СССР, другие ориентировались на Мексику, Чили, Аргентину, Францию, Соединенные Штаты и Австралию. Диего Томас Лаэнсина, вспоминает, что "только 30 из 180 курсантов хотели остаться в СССР". Некоторые хотели соединиться со своими родными в изгнании, а другие – просто уехать из СССР.
Через пару месяцев в домах отдыха советских профсоюзов, вблизи Харькова, представители власти встретились с испанскими изгнанниками, которые прибыли в СССР, и попытались уговорить авиаторов остаться в стране. Было много встреч, и уговорили многих. Висенте Монклюс объясняет, что они подвергались постоянной пропаганде, упрямцам выдвигались всё новые предложения, "и всегда просили, чтобы мы сохраняли всё в секрете".
После лекции Энрике Листера 18 августа 1939 г. капитулировали еще 15 из тех, кто все еще настаивал на том, чтобы покинуть СССР; осталось только 38 человек, которые оставались непоколебимыми. Поскольку в сентябре (С. 47) началась война в Европе, их стали убеждать, что по этой причине они не могут выехать из страны. Росло напряжение в группе инакомыслящих, их исключили из школы и направили в дом отдыха в Монино, вблизи Москвы. Сначала обращение с ними было хорошим, но когда они не забрали обратно своих заявлений о выезде, оно стало ухудшаться. Представители несогласных авиаторов посетили Молотова 23 января 1940 г. Он разговаривал с ними любезно, но ничего не сделал в ответ на их петиции. 25 января были репрессированы восемь самых неуступчивых: Хосе Хиронес (из Реуса), Луис Милья (Мадрид), Хосе Гуасот (Барселона), Хоан Салут (Барселона), Франсиско
Таррес (Барселона), Франсиско Пас (Барселона), Висенте Монклюс (Уэска) и Хоан Наварро (Барселона). Им сообщили, что их отправят из страны, но отправили в Бутырскую тюрьму, вблизи Москвы, где они провели восемь месяцев и встретились с коммунистами из многих стран, которые также были там в заключении. Монклюс пишет, что они страдали от плохого обращения, бесконечных допросов, пребывания в тесных камерах… и даже пятнадцать дней были в камере смертников. После Бутырской тюрьмы они восемь лет провели в трудовых лагерях в Арктике, Сибири и на Севере европейской России.
Остальные курсанты вместе с другими испанцами адаптировались к жизни в СССР. В бедности, в которой жило русское население, всё же удовлетворялись первейшие жизненные потребности, поскольку Государство обеспечивало их работой и жильем».
Остановимся здесь на выявленных нами архивных материалах, так или иначе касающихся судеб испанских моряков.
В ходе испанской гражданской войны испанские моряки, прибывавшие в советские порты, получали определенную поддержку, которая осуществлялась через ВЦСПС. В январе 1938 г. ВЦСПС утвердил отчет Одесского Главного морского агентства «Инфлота» о расходах по отправке в Москву команд пароходов Испанской республики «Армуру» и «Мегельянес» в сумме 11911 рублей. Секретным постановлением №СО 3386с секретариата ВЦСПС от 2 октября 1937 г. по предложению СНК СССР от 1 октября 1937 г. была утверждена смета расходов в 83550 рублей для встречи и организации отправки в Испанию команды моряков испанских пароходов в количестве 90 человек. Еще раньше, в феврале 1937 г., Одесскому совфлоту и Ленинградскому интерклубу было отпущено по 20 тыс. рублей для обслуживания испанских моряков. Но уже письмом в Наркоминдел Литвинову от 8 апреля 1939 г. и.о. зам. председателя Одесского исполкома Р. Булдович просил разъяснить, «как разрешить вопрос с группой матросов 6-ти испанских судов, находящихся в г. Одессе, из которых часть просит оформить их оставление в СССР, а другая группа требует визы на выезд за границу». Литвинов ответил, что «препятствовать выезду испанских матросов из СССР нет оснований и поэтому им должны быть выданы визы на выезд». Разрешение же остаться в СССР должно быть дано исключительно НКВД.
А письмо заместителя наркома Деканозова наркому Молотову (входящий № 258 от 23 января 1940 г.) с резолюцией последнего проясняет то, как была решена судьба испанских летчиков и моряков: «Решениями ЦК ВКП(б) от 10/IV -1939 (протокол № 3/159) и от 1/VII (протокол № 4/126) был разрешен выезд из СССР испанским морякам и летчикам, пожелавшим выехать из СССР в страны Латинской Америки. В настоящее время ожидают выезда из СССР 67 испанских летчиков, обучавшихся в Кировабаде, и 64 испанских моряка, проживающих в г. Одессе. В июле месяце НКИД поручил полпреду СССР во Франции т. Суриц получить через мексиканского посла визы на въезд указанных испанцев в Мексику и затем предполагалось оформить в американском посольстве в Москве их транзит через США. В связи с событиями на Западе эта попытка не увенчалась успехом. После этого полпреду СССР в США тов. Уманскому было поручено снестись с мексиканским послом в США и попытаться получить въездные мексиканские визы, чтобы затем направить испанцев на одном из пароходов, курсировавших между портами скандинавских стран и Мексикой без захода в порты США, так как к этому времени было ясно, что американское правительство не разрешит указанным испанцам транзитного проезда через США. Тов. Уманский на днях сообщил, что мексиканский посол отказался выдать визы для въезда испанцев в Мексику. Таким образом НКИД исчерпал все возможные пути получения въездных мексиканских виз на указанных испанцев. Между тем, вопрос о дальнейшей судьбе указанных испанцев требует срочного урегулирования. Моряки в Одессе проживают в общежитии НК Морфлота и питаются за счет Черноморского пароходства. Среди них имеются неустойчивые и даже вредные элементы. Неопределенность их положения ведет к дальнейшему разложению. По сообщению НКВД, испанские моряки собираются направить к Вам делегацию по вопросу ускорения их выезда в Мексику. Кроме того, представители группы 30–35 испанских летчиков неоднократно обращались в 1– й Западный отдел НКИД, добиваясь получения из НКИД своих национальных паспортов, так как указанные лица, по-видимому, имеют договоренность с каким-нибудь из иностранных посольств о въезде в страну, представляемую посольством. Предлагаю следующее. Поручить тт. Берия, Швернику и Дукельскому заняться дальнейшей судьбой указанных испанцев и в первую очередь принять меры к размещению, по возможности, всех указанных испанцев на работе в СССР». На письме резолюция Молотова: «т. Берия. Не может ли НКВД разобраться в этом деле? 28/1». Как разобрался Берия в этом деле, нам известно из книги Xуана Бласко Кобо.
Приведенные документы заставляют задуматься. Мы знакомы с упомянутыми здесь решениями высшего органа партии – это решения политбюро («особые папки», пункт 159 от 10 июня 1939 г. и пункт 126 от 1 июля 1939 г.) «Об испанцах, находящихся в летных школах Кировабада и Липецка» и «Об испанцах, находящихся в Одессе». В первом решении указана общая численность испанцев – 192 человека, оказавшихся в летных школах Кировабада и Липецка; из них предлагается отобрать 50 человек для разведывательной работы; желающим уехать из СССР (63 человека) – «выезд разрешить. Отпустить на расходы по их отправке 30 тыс. американских долларов. Организацию отправки возложить на НКО совместно с НКВД». Остальных 79 человек, изъявивших желание остаться в СССР, предлагалось через ВЦСПС определить на работу на общих для других испанцев основаниях. Второе решение, принятое по предложению Берии, предлагало «Испанцев, едущих в Испанию, доставить группами в Стамбул на советских пароходах, обеспечив получение виз на транзит через Турцию», причем «фашистов отправить в последнюю очередь»; для испанцев, едущих в другие страны (кроме Испании), «обеспечить визы на выезд и отправить также на советских судах в ближайшие от этих стран пункты». Мы знаем, что решения ЦК подлежали обязательному выполнению; однако эти решения, как известно, в части выезда испанцев выполнены не были. Почему? Рискнем высказать предположение о наличии в первом из них маленькой бюрократической хитрости – организация выезда поручалась НКО и НКВД, Наркоминдел же упомянут в качестве исполнителя не был, а без него выполнить это решение было нельзя. Это как бы освобождало от ответственности всех трех наркомов в случае неудачи.
Как можно видеть, во второй половине 1939 г. находившиеся в Феодосии и Одессе моряки испанских судов уже не могли вернуться на родину. Сначала с ними еще велась определенная работа – организовывались кружки, их продолжали соответственно обеспечивать. Но советским властям стало ясно, что вернуть их из страны на родину нереально, чего, однако, не могло понять большинство моряков, как правило, не бывших коммунистами и далеких от политики. Подавляющее большинство моряков продолжало настаивать на выезде из СССР. В письме первому секретарю ВЦСПС Н.М. Швернику от 4 июня 1941 г. № 16/с ЦК Союза работников морского транспорта СССР указывает, что в Одессе с 1937 г. находится группа испанских моряков, которые были устроены в гостиницу, «их обеспечивают всем необходимым и выдают на мелкие расходы по 50 рублей в месяц».
«В 1939 г. часть этих испанцев была устроена на работу в разных городах СССР. Другая же часть в количестве 75 человек от работы отказалась и потребовала отправки их в Испанию или в Южную Америку. Все эти здоровые и трудоспособные люди четвертый год находятся на полном иждивении нашего государства; от безделья морально разлагаются». Профсоюз настойчиво просил вывести испанских моряков из Одессы, так как они «отрицательно влияют на других иностранных моряков». Зав оргинструк-торским отделом ВЦСПС Богоявленский в докладной записке по поводу этого письма напомнил Швернику: «Об испанских моряках, находившихся в г. Одессе, Вы уже писали Наркому внутренних дел тов. Берия Лаврентию Павловичу. Вы просили направить моряков в лагеря НКВД. Считал бы необходимым сейчас поставить этот вопрос перед СНК СССР». В результате в письме Шверника в СНК СССР т. Сталину от 21 июня 1941 г., исх. № 931/сс (обратите внимание на дату, читатель! Не было более срочного и важного дела у главы советских профсоюзов в этот день – А.Е) было сообщено следующее: «В Одессе с 1937 г. проживает группа моряков, снятых с интернированных испанских судов. Часть из них ВЦСПС направил на работу в заводы и на пароходы, плавающие по рекам и внутренним морям СССР. Но в Одессе осталось еще 75 человек моряков, категорически отказывающихся от какой-либо работы. Эта группа моряков состоит из разложившихся людей, враждебно настроенных против советской власти. Работать эти люди не хотят, и всё же, как это ни странно, Наркомфлот продолжает содержать их в гостинице, поить, кормить, одевать и выдавать на мелкие расходы каждому моряку по 50 рублей в месяц.
ВЦСПС просит СНК СССР обязать Народный комиссариат морского флота прекратить выдачу морякам, не желающим работать, всех видов довольствия (питания, оплаты гостиницы, выдачу средств на мелкие расходы), а также обязать Народный комиссариат внутренних дел направить моряков, проживающих в Одессе, в лагеря. Секретарь ВЦСПС Н. Шверник».
Как видим, речь идет о 75 моряках. В нашем распоряжении имеется, однако, лишь список из 58 человек, проживавших в Одессе, направленный 18 апреля 1941 г. Швернику председателем МОПР СССР Богдановым за № 161/587с, – список испанцев, «которые в данное время не работают и большинство из которых хочет уехать в Мексику. Часть их была послана на работу в другие города, но вернулись обратно… Некоторые приходят в обком МОПР с просьбой устроить их на работу в Одессе». В список попали и не относящиеся к морякам испанцы, в том числе жена Хосе Туньона Хосефина Янес, но большинство из них в самом деле были моряками: матросы, кочегары, механики, повара и др.; многие, действительно, как это видно из помет на списке, работали в Новокраматорске и др. городах, но вернулись в Одессу. Укажем, что в книге Хосе Антонио Рико говорится, что в конце марта 1940 г. в Ворошиловград из Одессы прибыло несколько моряков из экипажа «Cabo San Agustin» и других судов. Рико пишет, что несколько раньше часть моряков, захотевших вернуться в Испанию, вернулась туда через Германию, но остальным в визах в другие страны было отказано, и они перемещались из тюрьмы в тюрьму вплоть до лагерей Караганды. Рико приводит их список:
Принадлежащие к CNT:
1. Мануэль Родригес Техеро (1910)
2. Хуан Каррера Кастильо (1914)
3. Виктор Родригес Ранго (1916)
4. Секундино Родригес де ла Фуэнте
5. Хосе Перес Перес (1895)
6. Хуан Гомес Марино (1911)
7. Хосе Гарсия Сантамария (1913)
8. Мануэль Кастаньеда Очатандо (1901)
9. Анхель Кастаньеда Очантадо (1909)
10. Антонио Лейре Карпенти (1912)
11. Рикардо Перес Фернандес (1893)
12. Эурикас Пиньэйро Диас (1902)
13. Франсиско Руис Гарсия (1903)
14. Франсиско Льопис Креспо (1899)
15. Хуан Кастро Лопес (1906)
16. Паскуаль Пастер Хустон (1915)
17. Франсиско Меркадлер Сааведра (1916)
18. Хосе Лопес Гонсалес (1916)
19. Франсиско Алонсо Мартин (1905)
20. Мануэль Давила Ариас (1900)
21. Хосе Троче
22. Кандидо Триго
23. Принадлежащие к UGT (Union General de Trabajadores):
24. Висенте Гарсия Мартинес (1893)
25. Хосе Гарсия Гомес (1911)
26. Рамон Сантамария Гарсия (1916)
27. Хосе Диас Рибас (1904)
28. Педро Арменто Гако (1912)
29. Авелино Асебаль Перес (1894)
30. Рамон Санчес Гомес
31. Хосе Полиан Асаенто (1905)
32. Мануэль Хурадо
Он пишет также, что многие моряки в Одессе и Феодосии женились на русских и с ними приехали в Ворошиловград (С. 424 – 425).
Отметим, что судьба испанских моряков – одна из наиболее неясных страниц в истории испанской эмиграции в СССР.
Со ссылкой на Роке Серну Даниэль Араса приводит также интересные сведения об испанцах, интернированных в Вене в 1945 г., не раскрывая, правда, их дальнейших судеб. Приведем этот небольшой отрывок:
«Бланко рассказывает Роке Серне, что как-то шел с двумя другими русскими пилотами по австрийской столице и увидел перед собой группу молодых людей, и один из них, жестикулируя обеими руками, говорил своим спутникам: Veremo que hacen loz ruzo con nozorto. [Вот увидим, что русские с нами сделают] Это вызвало любопытство у Бланко де ла Каррера, который подошел очень близко к группе, чтобы послушать разговор, который вертелся вокруг нехватки продовольствия. Трое пилотов пошли рядом с этой группой, и в конце концов андалусец сказал громко своим товарищам: Ezto ruzo noz van zigiendo! [Эти русские нас преследуют!] – фраза, которая вызвала смех у Бланко де ла Каррера, который им сказал, что он испанец. В первый момент те замолчали и не могли сказать ни слова, и он подумал, что это бывшие участники Голубой Дивизии. Наконец, они сказали, что их примерно 250 человек и они находятся здесь не очень далеко. Он пошел с ними, хотя и не очень доверял им, и не выпускал оружие из рук, но когда они прибыли на место, то увидел, что здание украшено республиканскими флагами, портретами президента Асаньи, Дуррути, Хосе Диаса, Федерики Монтсени, Ларго Кабальеро и других, из чего он сделал вывод, что они были антифашисты. Они объяснили ему, что они – остаток контингента в 11000 испанцев, которые вместе с французами строили укрепления на севере Франции и были взяты в плен немцами, когда те оккупировали страну. Они прошли через немецкие концентрационные лагеря, в которых многие умерли. Потом они, группа из двухсот человек, были перемещены, чтобы строить укрепления на Восточном фронте. Одни отправлены были в Россию, другие на Балканы, и многие в Польшу. В 1945 г. их переместили в Германию, чтобы сооружать укрепления там, а весной 1945 г. – в Австрию, где выжившие встретились с испанским пилотом.
Действия Фернандо Бланко де ла Каррера привели к тому, что советское командование послало этим испанцам достаточное количество провизии, а военный врач посетил больных. Когда через несколько недель пилот покидал Вену к месту нового назначения, он обратился в Военную комендатуру с просьбой, чтобы этим испанцам оказали внимание» (С. 389).
Трудно сказать, какая часть этих испанцев была сразу отпущена на родину или во Францию, а какая часть попала в российские концентрационные лагеря для интернированных; во всяком случае, этот рассказ проливает свет на происхождение интернированных испанцев конца войны.
Араса цитирует Теодоро Паласиоса, который в своей книге «Emba-jador en el infiemo», говорит о другой группе испанцев, участвовавших в Берлинской битве. Описывая свое пребывание в советском концентрационном лагере Оранки, он говорит:
«Однажды вечером мы увидели прибывших в лагерь уставших и очень страдающих заключенных, причем новым было то, что среди них было много женщин с маленькими детьми. Мы с любопытством окружили их. Каково же было наше удивление, когда мы услышали, что они говорят по-испански! Кастильо [144] , раскинув объятия, провозгласил: «Да здравствует Испания!», – приветствуя их, но ответом было молчание. Они посмотрели на нас с любопытством и, опустив глаза, прошли дальше» (С. 411).
Далее он поясняет, что русские отделили группу только что прибывших, чтобы те не контактировали с остальными, хотя военнопленные Голубой Дивизии пытались установить с ними связь и помочь им. Паласиос добавляет:
«Вновь прибывшие были красными испанцами – коммунистами, добровольными изгнанниками из Испании, после того как наше оружие победило в Национальном Сражении. Из Испании они переместились во Францию, где жили до того, как немцы, заняв эту страну, вывезли их в Германию для работы в военной промышленности. И пребывая в Берлине, они ждали прибытия Красной Армии, считая ее Освободительным Войском. Они тогда сделали очень испанскую глупость – не желая быть пассивными, они заняли испанское посольство (уже покинутое) и на его главном балконе вывесили красное знамя и триколор, чтобы встретить со всеми почестями оккупационную армию. Пришли русские и, не обращая внимания на коммунистические протесты этих бедных людей, арестовали их, убежденные, что они захватили испанского Посла, его жену и весь испанский дипломатический корпус со всеми семействами. Начались допросы; те возобновили свои протесты, уверяя в своей приверженности коммунизму, стараясь разъяснить ошибку, жертвой которой стали, но безрезультатно. Посольскими их считали с первых минут и посольскими они останутся, если Бог им не поможет, до конца их дней».
Капитан Голубой Дивизии далее поясняет, что они сели в поезд, убежденные, что их отправляют в Париж, как они просили, но их доставили в Москву. Там их поместили в лагерь № 27 под Москвой и позже отправили в Оранки, где они и встретились с Паласиосом и другими военнопленными.
Среди имен испанских изгнанников, которые прибыли из Берлина, Паласиос называет следующие: Луис Браво, боксер; капитан Саури, происходивший из Воздушной школы Картахены; одна женщина, которую звали Ампаро Фернандес, и другие.
С этой версией Паласиоса по поводу происхождения и будущего этой группы спорит, однако, Антонио Виланова. Признавая, что такие испанцы были в Берлине, потому что были перевезены из Франции немцами, Виланова говорит:
«В Берлине находились достаточно многочисленные группы испанцев, и для нашего рассказа интересна следующая, состоящая из Мануэля Эспады Перегрина, коммуниста, капитана Республиканского флота; Эмилио Виларо Устреля, офицера СИМ, входившей в Республиканскую Эскерру; Энрике Менендеса, офицера (С. 412) штурмового корпуса, беспартийного; Франсиско Расета Бускеса, комиссара батальона, члена ПСУК, до войны типографа; Хосе Кабестани, учителя начальной школы, из Культурной милиции; Рамона Клоса Пуичгроса, грузчика на мельнице в Барселоне; Антонио Гресы, дровосека… Все они были республиканскими бойцами в гражданскую войну, прибывшими в Германию как трудовая сила из Франции. К ним присоединился инженер Хоакин Сантаэлена, без политической ориентации, который был в группе тех, кто был послан как «добровольцы» франкизмом. Все они, и некоторые другие, были организованы как испанские группы, без политических целей, но более всего с целью обеспечения собственной безопасности.
С приближением битвы за Берлин жители столицы – среди них, естественно, и испанцы – переживали часы беспокойства. Не только потому, что бомбы падали ночью и днем со всех сторон, но потому что патрули СС арестовывали и вешали без какого-либо расследования любого человека, которого встречали на улице и который не мог оправдаться какой-либо военной необходимостью. Энрике Менендес сам был арестован нацистским патрулем, выйдя в поисках еды, и смог спастись благодаря тому, что некоторые соседи, пользовавшиеся полным доверием, сказали, что знают его.
Многие тысячи берлинцев жили в подвалах или среди руин своих домов, но некоторые испанцы, которые остались без пристанища, решили бежать в испанское Посольство, до того не тронутое бомбами. Прибыв туда, они не нашли там никого, кроме служащего немецкого происхождения по фамилии Яльчер и испанского шофера по фамилии Каррион. Оба, увидев испанских республиканцев, задрожали от страха.
Группа эта была очень неоднородна в том, что касалось профессий и политического кредо, но они решили превратить посольство в казарму и штаб, чтобы объединить всех испанцев, находившихся в Берлине, и принять меры, которые должны были дать им возможность адаптироваться в ходе битвы.
Когда советские вошли в бункер Гитлера и закончился тысячелетний рейх, Эмилио Виларо Устрель выставил на балкон посольства испанское республиканское знамя, которое сегодня [это писалось в 1969 году] находится в Советском Союзе у Энрике Менендеса, твердо уверенного, что однажды оно будет развеваться в Мадриде.
Когда прекратился пыл борьбы, испанцы объяснили советским властям, кто они такие и что означало их присутствие в посольстве; они получили все возможности для того, чтобы каждый определил свою судьбу. Некоторые, как Пачеко и Навес, решили выехать во Францию; другие, как Хосе Кеведо, решили остаться в Берлине; большая часть решила уехать в Советский Союз (С. 413). И это произошло не немедленно, но в течение двух месяцев после падения Берлина, по мере того как каждый определял свою жизнь. В течение этих двух месяцев они жили в немецкой столице, и их абсолютно не беспокоили. И Энрике Менендес помогал русским властям, на автомобиле объехал все места, где были испанцы, оповещая их о советском решении, чтобы каждый избрал свою судьбу. Испанцы, которые решили ехать жить в СССР, были там братски приняты, и не как дипломаты, жестоко и воинственно, как это рассказывает капитан Паласиос, а как братья по совместной борьбе» (С. 414).
Этой темы касается и Х.Д. Родригес Хименес, говоря, что так или иначе, несколько десятков испанцев присутствовали при последних боях в Берлине. Часть их считала себя пленниками, хотя могла покинуть город за несколько дней до его падения, поскольку любая судьба для них была бы лучшей, чем попасть в плен к Красной Армии. Родригес частично проливает свет на происхождение интернированных в СССР испанцев «из Германии», говоря, что США и Англия решили репатриировать силой десятки тысяч лиц российского происхождения и передать их советским. Среди них, – утверждает он, – были и испанцы, принадлежавшие к частям Вермахта и СС (С. 370).
Вот еще немногие свдения об интернированных испанцах, которые нам удалось выявить в фондах ГУПВИ. В 1947 г. 3 января в лагерь № 186 в Люстдорфе были переведены из лагеря № 159 17 испанцев, подлежащих репатриации в соответствии с директивой МВД СССР № 322 от 10 ноября 1946 г. В марте 1947 г. к ним были добавлены из того же лагеря еще два испанца. 27 февраля 1947 г. из лагеря № 186 из Одессы в г. Сигет в лагерь № 304 направлены 17 испанцев, 5 апреля и 8 мая того же года к ним добавлены еще по двое.
Упомянутая группа из 17 испанцев относится к «союзным» интернированным, интересная подборка документов о которых возникла в 1946 г. в результате письма одного из них в ЦК КПИ (письмо попало в ЦК ВКП(б). В этом письме Модесто Гарсия из 6 лагерного отделения лагеря для военнопленных № 159 в г. Одессе жаловался, что они неизвестно почему сидят «в этом проклятом лагере». Зам. зав. отделом ЦК ВКП(б) А. Панюшкин направил письмо в ГУПВИ с просьбой «сообщить о принятых мерах».
Это поручение вызвало появление ряда документов, проливающих свет на причины переправки интернированных в Германии, Австрии, Польше испанцев в СССР, на состав этих лиц, их происхождение, партийность и судьбы. На запрос ГУПВИ начальник УМВД по Одесской области в ноябре 1946 г. сообщил: «В Одесском лагере № 159 МВД СССР содержится 16 чел. испанцев, из которых 14 являются интернированными и в лагерь военнопленных переданы из лагеря интернированных как подозреваемые в службе в «Голубой дивизии». Проверкой эти данные не подтверждаются. Остальные два испанца – Гарсия Модесто и Васкес Хосе являются также интернированными, но в 1942 – 1943 гг. служили в «Голубой дивизии». Представляя на всех испанцев справки, просим Ваших указаний о порядке дальнейшего содержания их в лагере для военнопленных». Далее следует 16 справок, составленных на основе допросов интернированных. Приведем полностью справку на автора письма:
«Справка
на содержащегося в Одесском лагере № 159 МВД СССР Гарсия Модесто Серрано, 1917 года рождения, уроженец г. Овьедо, провинция Астурия, испанец, испанское подданство, до 1937 г. был членом Объединенной социалистической молодежи. Образование 5 классов начальной школы, слабо знает итальянский, польский, русский языки, холост, по профессии мясник, проживал г. Овьедо, ул. Саласаре, д. 5.
На допросе Гарсия Модесто показал:
В 1933 г. окончил 5 классов начальной школы в г. Овьедо и пошел работать учеником-убойщиком на городскую бойню. В 1943 г. (ошибка в дате, в 1934? – ред.) в числе революционных рабочих принял участие в захвате орудийного завода в г. Овьедо, за что жандармерией был арестован и заключен в тюрьму в г. Овьедо, откуда был освобожден в апреле месяце 1935 г. и работал по найму в г. Овьедо до февраля 1936 г. Потом опять поступил работать на городскую бойню. В июле 1936 г. вступил в Республиканскую армию, где служил в батальонах "Кровь Октября” и «Фермин Галан». 21 октября 1937 г. был пленен войсками Франко и до апреля месяца 1938 г. содержался в концлагере г. Овьедо. С апреля 1938 г. по апрель 1941 г. работал как пленный в 107 рабочем батальоне в г. Сарагосе. В апреле 1941 г. был из плена освобожден, вернулся домой в г. Овьедо, но в мае 1941 г. был прислан в Испанскую армию и послан в испанский «иностранный легион», который находился в Испанском Марокко, Африка. В «Иностранном легионе» служил солдатом в 33 роте 9-го батальона 3 полка до апреля 1942 г. 4 апреля 1942 г. Гарсия Модесто был направлен в «Голубую дивизию» и в составе маршевого батальона прибыл в с. Горышево, в 10–12 км от города Новгорода, откуда как специалист мясник направлен в г. Лугу, где работал на колбасной фабрике.
"Голубая дивизия” была переброшена на Ленинградский фронт, и Гарсия Модесто из г. Луги был откомандирован в населенный пункт Мостелево, примерно в 20 км от г. Гатчина, где располагался хозяйственный батальон «Голубой дивизии».
В Мостелево Гарсия Модесто получил звание младшего сержанта и работал командиром отделения в хозяйственной роте до конца 1943 г.
В ноябре или декабре месяце 1943 г. Гарсия в составе 14-го репатриационного батальона выехал в Испанию, откуда возвратился в «Иностранный легион» в Африку.
В апреле 1944 г. был из армии демобилизован и выехал в г. Овьедо, а в июне месяце 1944 г. выехал на работу в Германию, где работал на пивоваренном заводе в г. Лабиау в 57 км от г. Кенигсберга.
20 января 1945 г. г. Лабиау был занят частями Красной Армии.
Советскими властями Гарсия был интернирован, попал в Черновицкий лагерь, затем в г. Бердичев, Люсдорф и с 15 ноября 1945 г. находится в лагере № 159 МВД СССР.
Гарсия Модесто взят нами в активную агентурную разработку, в результате которой имеются данные о том, что Гарсия участвовал в борьбе с партизанами.
Дальнейшая разработка Гарсия ведется в направлении его действительной службы в «Голубой дивизии».
Как служивший в «Голубой дивизии» Гарсия является военнопленным.
Зам. начальника оперотделения
оперотдела лагеря № 159 МВД СССР
ст. лейтенант Барабашкин (подпись).
Отп. 3 экз.
исп. Шапиро».
Примерно так же охарактеризован и второй участник Голубой Дивизии – Хосе Васкес, 1921 года рождения, тоже член ОСМ (Объединенной социалистической молодежи) в 1937–1939 гг., пекарь, арестовывавшийся франкистскими властями, затем призванный в армию и направленный в августе 1942 г. в хозяйственный батальон Голубой Дивизии, возвращенный в Испанию в 1943 г., но по дороге бежавший во Франции и выехавший на работу в Германию. Остальные испанцы —
Сальвадор Педро Санчес Кабеса, 1895 г. р., повар, левый республиканец; Хосе Николас Бернар Ромеро, 1925 г. р., крестьянин; Андрес Бартоломе Монтанер Феррер, 1904 г. р., шофер; Антонио Каскос, 1924 г. р., пекарь; Энрике Антонио Паниагуа, 1926 г. р.; Хосе Франсиско Тур Гомес, 1923 г. р.; Валериано Антонио Барао Вердусан, 1916 г. р., анархо-синдикалист, сотрудник уголовной полиции; Рикардо Перегрино Вильянуэва Баррера, 1919 г. р., пекарь; Хосе Роман Диего Мартинес, 1923 г. р., автомеханик; Луис Хулиан Фернандес, 1913 г. р., анархо-синдикалист, шофер; Сантъяго Гальего Кановас, 1923 г. р., водопроводчик; Мануэль Ансельмо Лопес, 1910 г. р., социалист, кузнец, – все были или посланы, или добровольно отправились из-за нужды на работу в Германию, где трудились либо по специальности, либо чернорабочими.
Заслуживает более подробного описания Луис Рикардо Сенак, 1905 года рождения, член КПИ, шофер-механик. Он с февраля 1937 г. был откомандирован в Мадрид в распоряжение Советского посольства, одновременно был зачислен в органы государственной безопасности, начальником которых был подполковник Ортега. Работал шофером и возил советских инспектирующих командиров в различные соединения Республиканской армии до января 1939 г. В январе на своей машине вывез из Испании во Францию своего начальника (советника 27 дивизии) и еще нескольких русских, которые уехали в Париж, а сам, согласно приказу, вернулся в Барселону. 13 февраля 1939 г. вместе с Республиканским правительством и работниками органов госбезопасности Сенак эвакуировался во Францию, где был интернирован и содержался в лагере Сен-Сикрион до февраля 1940 г. В феврале 1940 г. в принудительном порядке был послан на военный завод в г. Пермени (Франция), где работал в 1940 г. При приближении немецких войск Сенак совместно с другими рабочими бежал в г. Бордо, однако там попал на оккупированную немцами территорию. Сенак в числе 5000 испанцев работал в военном порту в качестве чернорабочего, подпольно являясь секретарем партийной организации. В сентябре 1941 г. за подпольную работу Сенак был арестован и до 18 января 1942 г. находился в заточении, а затем был отправлен в лагерь смерти Ораниенбург – Заксенхаузен. 5 или 6 мая 1945 г. Сенак, находясь в тифозном состоянии, был освобожден частями Красной Армии и положен в госпиталь. По выздоровлении был интернирован и отправлен в г. Бердичев, затем в Люсдорф, и с 4 февраля 1946 г. находился в лагере № 159. Сенак заявлял, что хочет остаться в Советском Союзе или получить возможность выехать во Францию.
И последний – Педро Мануэль Паркет, 1927 г. р., мать которого была немка, сам считал себя немцем и был в Дрездене, где жил у тетки, «ошибочно интернирован советскими властями как испанец».
Решением заместителя министра внутренних дел СССР в. В. Чернышова все эти испанцы были в начале января 1947 г. переданы органам репатриации в Люсдорфский лагерь № 186 близ Одессы для возвращения их на родину. Как видим, временами грань между интернированными и военнопленными исчезала.
Среди военнопленных, согласно регистрационным книгам, находилось в 1949 г. в спецгоспиталях в Череповце и в лагере № 473 несколько гражданских интернированных испанцев, выехавших на родину на «Семирамисе». Мы приводим несколько более подробные данные о них, которые стали нам известны:
Буэно Сальвадор Мигель; 14 мая 1949 г. поступил в спецгоспиталь № 3739, г. Череповец, убыл из него 10 июня 1949 г. в лагерь № 473;
Гарсия Мартинес Висенте Диего; 2 июня 1949 г. поступил в спецгоспиталь № 3739, г. Череповец, убыл из него 9 августа 1949 г. в лагерь № 473;
Кастанеда Очатандо Анхель, один из интернированных в Одессе моряков, матрос, желавший вернуться на родину, б/п, требовал выезда из СССР; по данным Артиса Хенера, погиб в лагерях; 22 марта 1949 г. поступил в спецгоспиталь № 3739, г. Череповец, убыл из него 2 сентября 1949 г. в с/г № 1731; в марте 1954 г. взамен утраченных перед репатриацией золотых часов с браслетом ему по указанию МВД СССР были пересланы золотые часы марки «Победа»;
Кастро Лопес Хуан, один из интернированных в Одессе моряков, матрос-кочегар, желавший вернуться на родину, где имел семью, б/п. 31 марта 1949 г. поступил в спецгоспиталь № 3739, г. Череповец, убыл из него 2 сентября 1949 г. в с/г № 1731;
Лейра Карпенте Антонио, один из интернированных в Одессе моряков, военнослужащий– артиллерист, матрос, желавший уехать на родину, социалист; «согласен работать до отъезда», числится в списке интернированных в лагере в Караганде, представленном 17.02.1948 г. в СОКК и КП Международным Красным крестом из Женевы; 19 марта 1949 г. поступил в спецгоспиталь № 3739, г. Череповец, убыл из него 2 сентября 1949 г. в с/г № 1731;
Льопарт Педро Игнасио, один из интернированных в Одессе моряков, ст. механик парохода, желавший выехать на родину, где имел семью. «Требует отъезда, до этого согласен работать в теплых климатических условиях». Числится в списке интернированных в лагере в Караганде, представленном 17.02.1948 г. в СОКК и КП Международным Красным крестом из Женевы; 19 марта 1949 г. поступил в спецгоспиталь № 3739, г. Череповец, убыл из него в лагерь;
Меркадеро Сааведра Франсиско, один из интернированных в Одессе моряков, военнослужащий-артиллерист, желавший уехать на родину, б/п. 19 марта 1949 г. поступил в спецгоспиталь № 3739, г. Череповец, убыл из него 10 июня 1949 г. в лагерь № 473;
Пинейра Диас Энрике, аргентинец, один из интернированных в Одессе моряков, военнослужащий-артиллерист, желавший вернуться на родину, б/п; 9 марта 1949 г. поступил в спецгоспиталь № 3739, г. Череповец, убыл из него 2 сентября в 1949 г. в с/г № 1731;
Понс Ларко Санчес Эусебио, один из испанских пилотов, вызволенных из французских концлагерей; судьба его неясна, в списке выехавших на «Семирамисе» он отсутствует; в июле 1940 г. жил в д/о Опалиха, числился как вожак группы летчиков, требующих выезда из СССР; по данным Бласко Кобо, погиб в СССР; по данным Артиса Хенера, в середине 1950-х гг. выехал из СССР; числится в списке интернированных в лагере в Караганде, представленном 17.02.1948 г. в СОКК и КП Международным Красным крестом из Женевы; 19 марта 1949 г. поступил в спецгоспиталь № 3739, г. Череповец, убыл из него 8 апреля 1949 г. в лагерь № 473;
Рамос Аррибас Максимо Клаудио, летчик; в 1940 г. выступал против летчиков, стремящихся выехать из СССР; числится в списке интернированных в лагере в Караганде, представленном 17.02.1948 г. в СОКК и КП Международным Красным крестом из Женевы; 31 марта 1949 г. поступил в спецгоспиталь № 3739, г. Череповец, убыл из него 4 июля 1949 г. в лагерь № 473;
Родригес Родригес Эрмохенес, летчик; числится в списке интернированных в лагере в Караганде, представленном 17.02.1948 г. в СОКК и КП Международным Красным крестом из Женевы; 2 июля 1949 г. поступил в спецгоспиталь № 3739, г. Череповец, убыл из него 2 сентября 1949 г. в с/г № 1731;
Ромель Коломер Клаудио, летчик; числится в списке интернированных в лагере в Караганде, представленном 17.02.1948 г. в СОКК и КП Международным Красным крестом из Женевы; 19 марта 1949 г. поступил в спецгоспиталь № 3739, г. Череповец, убыл из него 26 июля 1949 г. в лагерь № 473;
Руис Меса Кандидо Алехандро, один из интернированных в Одессе моряков, матрос, желавший вернуться на родину; б/п; 20 мая 1949 г. поступил в спецгоспиталь № 3739, г. Череповец, убыл из него в лагерь.
Видимо, статистика, относящаяся к освобождению на 1 апреля 1949 г. 78 испанцев (32 человека в 1945 г., 23 в 1946 г., 20 в 1947 г. и 3 в 1948 г.) касается именно тех репатриированных и военнопленных, которые отпускались (передавались союзникам) без «завоза» на территорию СССР. Существует справка о количестве военнопленных, освобожденных с фронтов, – так, на 15 декабря 1945 г. значится 6 освобожденных испанцев, в том числе 1 по Белорусскому фронту, 3 по Северной группе войск и 2 по Южной группе войск.
Значительная концентрация испанцев с целью репатриации в лагерь для репатриированных в Одессе № 186 осуществлялась в 1948 г., что подтверждает сведения Оканьяса. Покажем этот процесс, насколько нам удалось его прояснить.
31 января 1948 г. из лагеря № 388 передан в лагерь № 186 интернированный Портас Франсиско, 1886 г. р.. В апреле 1948 г. из лагеря № 74 Горьковской области в лагерь № 186 направлен 41 человек интернированных испанцев на основании распоряжения ГУПВИ МВД СССР № 52/3064 от 14 апреля 1948 г.:
1. Аулина Хуан Бартоломе, 1910 г. р.
2. Боуфармачул Кристобаль, 1901 г. р.
3. Браво Хосе, 1916 г. р.
4. Велеро Санчо Диего, 1909 г. р.
5. Вилара Эмилио Хосе, 1907 г. р.
6. Груэса Антонио Доминго, 1909 г. р.
7. Де ла Крус Хосе, 1909 г. р.
8. Иригой Паскуаль, 1911 г. р.
9. Кюн Эрна Пауль, 1913 г. р.
10. Кюн Катя Курт, 1937 г. р. (немки без подданства)
11. Куадрос Хуарес Хуан, 1906 г. р.
12. Куэто Муньос Хуан, 1914 г. р.
13. Клосс Пучерос Роман, 1904 г. р.
14. Лима Андрес, 1917 г. р.
15. Лима Артур Инга, 1921 г. р.; (немка)
16. Лопес Гомес Антонио, 1900 г. р.
17. Лопес Бараэдо Игнасио, 1926 г. р.
18. Мартин Мануэль Эмилио, 1913 г. р.
19. Мартинес Бланке Томе, 1905 г. р.
20. Мартинес Васкес Мануэль, 1910 г. р.
21. Кабестани Иоганнес, 1925 г. р. (немка)
22. Кабестани Регина Хосе, 1942 г. р. (испанка без подданства)
23. Мартинес Хулиан Мануэль, 1947 г. р.
24. Молинеру Гарсия Франсиско, 1894 г. р.
25. Менендес Куэнка Энрике, 1913 г. р.
26. Перес Солано Мануэль, 1912 г. р.
27. Росет Бускес Франсиско, 1912 г. р.
28. Санта Элена Диес Хуакин, 1896 г. р.
29. Санта Грау Санчо Себастьян, 1907 г. р.
30. Саури Сервера Франсиско, 1907 г. р.
31. Саури Фрида Иоганнес 1909 г. р. (немка)
32. Сегура Мартинес Хуан, 1915 г. р.
33. Сирес Гарсия Хасинто, 1914 г. р.
34. Сирес Эдит Бруно, 1920 г. р.,
35. Сирес Хасинто Росита, 1944 г. р. (двое последних зачеркнуты с пометой «оставлены в лагере»).
36. Сирес Хасинто Хасинто, 1947 г. р.
37. Торрес Ингуэса Антонио, 1917 г. р.
38. Увальдо Сако Тимотео, 1916 г. р.
39. Фернандес Конде Ампаро, 1911 г. р.
40. Куэсто Фернандес Хосе Луна, 1932 г. р.
41. Кабестани Карро Хосе, 1915 г. р.
42. Эспада Мануэль Хосе, 1910 г. р.
43. Эрнандес Хосе Антонио, 1902 г. р.
В этом же архивном деле сведения о поступлении в лагерь № 186 из лагеря № 159 1 июля 1948 г. четырех испанцев:
1. Лопес Морено Кинтин Индолесио, 1918 г. р.
2. Педрень Видаль Фелипе Эльпидио, 1917 г. р.
3. Салуд Пая Эмилио, 1918 г. р.
4. Хурадо Васкес Мануэль, 1909 г. р., а 3 июля 1948 г. еще 13:
1. Алонсо Мартин Франсиско Алехандро, 1905 г. р.
2. Алмор Черибеля Сальвадор, 1915 г. р.
3. Бельтран Талон Хайме, 1917 г. р.
4. Лопес Гонсалес Хосе Андрес, 1915 г. р.
5. Маркес Кастель Висенте, 1917 г. р.
6. Приэто Фернандес Артур, 1914 г. р.
7. Пуч Дельгадо Агустин, 1916 г. р.
8. Родригес Тегейро Мануэль, 1910 г. р.
9. Родригес Тенедор Томас, 1915 г. р.
10. Серрано Органеро Луис, 1905 г. р.
11. Троче Котело Хосе, 1912 г. р.
12. Родригес Банго Виктор, 1915 г. р.
13. Триго Сайно Хоакин, 1916 г. р.
17 июля 1948 г. в лагерь № 186 из лагеря № 159 передан Миральес Понс Обдулио Висенте, 1916 г. р.
16 августа 1948 г. в лагерь № 186 из лагеря № 159 переданы 7 интернированных и 2 военнопленных испанца:
1. Аласио Антонио, 1912 г. р.
2. Альгаба Кинтин Антонио, 1921 г. р., солдат (зачеркнуто с припиской «нетранспортабельный»)
3. Арейда Хулио, 1928 г. р.
4. Гарсия Висенте Мануэль, 1919 г. р., солдат
5. Геррера Диего, 1916 г. р.
6. Диас Витто С., 1914 г. р.,
7. Серра Рикардо Модесто, 1922 г. р. солдат (зачеркнут с пометой «нетранспортабельный»)
8. Кабальо Антонио, 1914 г. р., лейтенант
9. Лагуэрта Альфредо Фелипе, 1921 г. р.
10. Портас Франсиско, 1886 г. р. (передан дважды – акт 31 января 1948 г.)
11. Родригес Мигель Мельчор, 1926 г. р..
Но были и обратные перемещения – так, 13 июня 1948 г. из лагеря № 186 был переведен в лагерь № 159, Одесса, интернированный испанец Крус Хосе, 1909 г. р..
Согласно списку интернированных граждан испанского подданства, находящихся в транзитном лагере № 186 по состоянию на 17 июля 1948 г., в нем значилось 68 человек. В основном, это были вышепоименованные лица, состоящие из «союзных» интернированных и около 15 интернированных в СССР ранее (испанские моряки и летчики).
Обратим внимание на наличие здесь нескольких семей, в том числе с детьми, рожденными уже на территории СССР, что подтверждает слова Оканьяса о женах и детях интернированных. Это:
1) Браво Басан Хосе, 1916 г. р., член компартии Франции, его жена Фернандес Конде Луна Ампаро, 1911 г. р., и сын последней Куэста Фернандес Луна Хосе, 1932 г. р.,
2) Иригой Паскуаль, 1911 г. р., его жена немка Кюн Эрна Пауль, 1913 г. р., и дочь последней, Кюн Екатерина Куртовна, родившаяся в 1937 г. в Ленинграде,
3) Лима Томас Андрес, 1917 г. р., и его жена, немка Лима Инге Артур, 1921 г. р.,
4) Мартинес Васкес Мануэль, 1910 г. р., его жена немка Кабестани Астрид Хельга Ингеборг (бывшая жена их солагерника композитора Хосе Томаса Кабестани Кастро), 1925 г. р., ее дочь от первого брака Кабестани Регина Хосе, 1943 г. р., и сыновья от второго брака, Мартинес Хулиан Мануэль и Мартинес Эмилио Мануэль, 1947 и 1948 г. р., родившиеся в лагере № 74 Горьковской обл., Богородский район, пос. Монастырка,
5) Саури Сервера Франсиско, 1907 г. р., член КПИ, и его жена немка Саури Фрида Иоганнес, 1909 г. р.,
6) Сирес Гарса Хасинто, 1914 г. р., член КПИ, и его сын Сирес Хасинто, 1947 г. р., родившийся тоже в Монастырке; (бывшая жена Сиреса Эдит Бруно, 1920 г. р., и дочь Сирес Хасинто Росита, 1944 г. р., как мы видели выше, были «оставлены в лагере» № 74).
Значительная часть вышеименованных испанцев (41 человек) перечислены в особом списке, составленном в середине 1948 г., в котором указано, что они были интернированы в Берлине 13 июня 1945 г. и что одни из них хотят вернуться в Берлин, другие остаться в СССР. Список сопровождает подборка стереотипных заявлений, написанных от руки чернилами на немецком языке, но с подлинными подписями; каждое заявление сопровождается заверенной машинописной копией по-русски. Вот примеры:
«Министру иностранных дел СССР.
Заявление.
Я, репатриант Перес Мануэль Хесус 1912 года рождения, испанский подданный, прошу не отказать в моем заявлении.
Я13.7.45 года был взят в Берлине для репатриации в Россию. Во время гражданской войны в Испании я воевал против Франко, ввиду этого сейчас мне невозможно вернуться на родину и я прошу разрешения отправить меня в Германию в советскую зону. Адрес моих знакомых в г. Берлин Ной. Кельн. Ул. Райнгольд, 7».
«Министру иностранных дел СССР.
Заявление.
Я, репатриант Кабестани Хосе Томас 1915 года рождения, испанский подданный, прошу не отказать в моем заявлении.
Я 13.07.45 года был взят в Берлине для репатриации в Россию. Во время гражданской войны в Испании я воевал против Франко, ввиду этого сейчас мне невозможно вернуться на родину и я прошу разрешения устроиться в Советском Союзе в гор. Москве или Одессе с обеспечением гражданских прав и свобод, и разрешить мне работать по моей специальности как композитор и пианист.
Я разошелся с женой и дочерью, которые находятся в лагере. Я хотел бы взять дочь с собой.
Я являюсь членом коммунистической партии Испании».
Аналогичные заявления написаны и другими испанцами.
У нас нет сведений о дальнейшей судьбе этих заявлений, насколько они были искренними или инспирированными. Нам известно только, что 26 августа 1948 г. на 68 испанцев, вне зависимости от того, хотели ли они остаться в СССР или вернуться в Берлин, Францию и Мексику, был составлен именной список. Это был список испанцев-республиканцев, отправляемых на поселение в совхоз «Массандра» Ялтинского района Крымской области. В него были включены:
1. Аулина Касанспера Хуан Бартоломе
2. Бальфер Франсес Мануэль
3. Браво Басан Хосе
4. Фернандес Конде Ампаро Луна,
5. Куэста Фернандес Хосе Луна, 1932 г. р.,
6. Вильяро Устрель Эмилио Хосе,
7. Валера Санчес Диего
8. Гомес Лопес Антонио
9. Груэса Винсалес Антонио Доминго
10. Иригой Ноге Паскуаль
11. Кюн Эрна
12. Кюн Екатерина, 1937 г. р.
13. Кабестани Кастро Хосе Томас
14. Клос Пугрос Рамон Сальвадор
15. Куэто Муньос Хуан
16. Лима Томас Андрес
17. Лима Инге Артур
18. Куадрос Хуарес Хуан Кристобаль
19. Лопес Барандон Игнасио
20. Мартин де ла Калье Мануэль Эмилио
21. Молинеро Гарсия Франсиско Фульхенсио
22. Менендес Бланко Энрике Сандалио
23. Мартинес Васкес Мануэль
24. Кабестани Астрид (Крегман) Хельга
25. Кабестани Регина Хосе
26. Мартинес Хулиан Мануэль, 1947 г. р.
27. Мартинес Эмилио Мануэль, 1948 г. р.
28. Мартинес Бланко Томас Рохелио
29. Перес Солана Мануэль Хесус
30. Росет Бускес Франсиско Хосе
31. Саури Сервера Франсиско Хосе
32. Саури Фрида
33. Сантадреу Санчо Себастьян Мигель
34. Санта Элена Доменеч Хоакин
35. Сегура Мартин Хуан Мануэль
36. Сирес Гарса Хасинто
37. Сирес Хасинто, 1947 г. р.
38. Секо Ньето Увальдо Тимотео
39. Торрес Винуэса Антонио Хосе
40. Эспада Перегрин Мануэль Хосе
41. Эрнандес Вальо Хосе Антонио
42. Алонсо Мартин Франсиско Алехандро
43. Альмор Черивеля Сальвадор, инвалид
44. Бельтран Талон Хайме
45. Лопес Морено
46. Лопес Гонсалес Хосе Антонио
47. Маркес Кастель Висенте
48. Моралес Понс Обдулио Висенте
49. Педрень Видаль Фелипе Эльпидио
50. Пуч Дельгадо Агустин
51. Приэто Фернандес Артур
52. Родригес Тенедор Томас
53. Родригес Ванго Виктор
54. Родригес Тейгейро Мануэль
55. Салуд Пая Эмилио
56. Серрано Луис Органеро
57. Триго Хоакин Саяно
58. Троче Котело Хосе
59. Хурадо Васкес Мануэль
60. Каналес Антонио Элускио
61. Геррера Диего
62. Лагуэрта Альфредо Фелипе
63. Родригес Мигель Мельчор
64. Арехуэла Хулио
65. Аласид Антонио
66. Гарсия Висенте Мануэль
67. Диес Самуэль Вито
68. Портас Франсиско.
К сожалению, у нас нет каких-либо данных о том, были ли в действительности направлены перечисленные в списке испанцы в совхоз «Массандра», во всяком случае, имеется достоверное свидетельство о том, что включенная в названный список семья из 3 интернированных испанцев – Браво Басан Хосе, 1910 г. р., Фернандес Конде Ампаро, 1911 г. р., и Куэста Фернандес Хосе, 1932 г. р., – 3 ноября 1948 г. в Вене была передана Французской части в Австрии.
О настроениях испанцев, собранных в 1948 г. в лагере № 186, косвенно свидетельствует докладная от 10 мая 1948 г., в которой говорилось, что «Полковник т. Доможиров телеграммой № 147 от 6.5.48 г. доносит, что прибывшие в 186 лагерь испанцы (141 человек) ведут себя вызывающе и предъявляют ряд требований, именно,
а) улучшенного питания и в частности по офицерской норме, продукты получать на руки и готовить самим;
б) выдачи карманных денег и денег на приобретение различных материалов для художественной работы (среди них есть художники);
в) свободного выхода из лагеря для посещения зрелищных предприятий Одессы, для чего также выдачи соответствующих средств;
г) различных культурных развлечений и т. п.».
Как видно из пометок на документе, карманные деньги испанцам были не положены, свободный выход также разрешен не был, но было приказано культурные мероприятия организовать в лагере и «для уточнения всех социально-демографических данных на испанцев, желающих остаться в СССР, а также желающих уехать в другие страны, прислать в Одессу офицера».
Список умерших в СССР интернированных
