Когда я опускаю руки

И цепенею с перепою,

Я думаю, чего ж вы суки

Творили с девушкой пскопскою.

Вы, вырвавшие из среды

Ее привычной обитанья,

Добились краха и беды

Того невинного созданья.

Она стеснялась, роза дикая

Прожекторами ослепленная,

А за спиной ее хихикали

Путаны телевизионные.

Отлично понимали вы-то,

С ТВ циничные мерзавцы,

Карета превратится в тыкву

Как только простучит двенадцать.

Была на полчаса принцессой,

Потрогала минуту славы,

И вот акулы желтой прессы

Летят на след ее кровавый.

А я уныло в блогах роясь,

На офисном скрипучем стуле,

Я б лучше сел на скорый поезд

И там с тобою выпил, Юля.

И я маячил на экране,

И мне шла козырная карта,

И я топил тоску в стакане

На липком столике плацкартном.

И я томил свое похмелие,

Несясь сквозь синие метели,

Молчали мягкие, купейные,

В плацкартных плакали и пели.

Гудел прокуренный вагон,

Меня снимали с эшелона

И выставляли на перрон,

Грозя параграфом закона.

И я стоял на полустанке,

А мимо поезда летели,

Мечтая, где достать полбанки,

И ощущая слабость в теле.

И жизнь моя прошла напрасно,

Как электричка «Чехов-Тула».

Мигнула семафором красным

И обманула, обманула…

Попридержи стакан бумажный,

А я его наполню снова.

И мы на рельсы рядом ляжем

Как эта Анна у Толстого.

Под беспощадные колеса

И под скрипящие рессоры

Я лягу словно знак вопроса

И ляжешь ты с немым укором.

Убита славою непрошенной,

Несбывшегося ожидая.

В цветном платке на косы брошенном

Красивая и молодая.