Когда я опускаю руки
И цепенею с перепою,
Я думаю, чего ж вы суки
Творили с девушкой пскопскою.
Вы, вырвавшие из среды
Ее привычной обитанья,
Добились краха и беды
Того невинного созданья.
Она стеснялась, роза дикая
Прожекторами ослепленная,
А за спиной ее хихикали
Путаны телевизионные.
Отлично понимали вы-то,
С ТВ циничные мерзавцы,
Карета превратится в тыкву
Как только простучит двенадцать.
Была на полчаса принцессой,
Потрогала минуту славы,
И вот акулы желтой прессы
Летят на след ее кровавый.
А я уныло в блогах роясь,
На офисном скрипучем стуле,
Я б лучше сел на скорый поезд
И там с тобою выпил, Юля.
И я маячил на экране,
И мне шла козырная карта,
И я топил тоску в стакане
На липком столике плацкартном.
И я томил свое похмелие,
Несясь сквозь синие метели,
Молчали мягкие, купейные,
В плацкартных плакали и пели.
Гудел прокуренный вагон,
Меня снимали с эшелона
И выставляли на перрон,
Грозя параграфом закона.
И я стоял на полустанке,
А мимо поезда летели,
Мечтая, где достать полбанки,
И ощущая слабость в теле.
И жизнь моя прошла напрасно,
Как электричка «Чехов-Тула».
Мигнула семафором красным
И обманула, обманула…
Попридержи стакан бумажный,
А я его наполню снова.
И мы на рельсы рядом ляжем
Как эта Анна у Толстого.
Под беспощадные колеса
И под скрипящие рессоры
Я лягу словно знак вопроса
И ляжешь ты с немым укором.
Убита славою непрошенной,
Несбывшегося ожидая.
В цветном платке на косы брошенном
Красивая и молодая.