Через четверо суток после отъезда легионов кесарю стало совсем плохо. Он был в твёрдом уме и поэтому ощущал стыд из-за собственного недуга.

Жарким днём, незадолго до заката, он велел рабам оставить его покои.

   — Я хочу провести свои последние часы наедине с Ливией, — молвил он, склонив голову жене на колени.

Сидя на его постели, Ливия испытывала одновременно боль и торжество. Её покидал мужчина, за которым она была замужем почти сорок лет, и от этого её переполняла тоска. Но после него на престол взойдёт человек, которого она любила больше всех на свете, а это придавало сил и желание жить дальше.

   — Скажи мне, Ливия, нет ли в Ноле беспорядков из-за того, что я тяжело болен? — осведомился он.

   — Нет, — пожала плечами Ливия.

   — Я боюсь, что подданные поднимут мятеж против Тиберия. Ведь ты будешь его поддерживать мудростью, как поддерживала меня?

   — Если он захочет этого.

   — Верно, любовь моя... Тиберий похож на тебя, и если он был покорен мне все эти годы, то это вовсе не значит, что, став кесарем, он будет покорен твоей воле. Его душа неудержима, а сердце разбито... Мне жаль его, ведь именно я стал причиной многих его страданий.

   — Ты не должен винить себя, — Ливия склонилась к Октавиану. — Благодаря твоему расположению он станет правителем Римской империи.

С трудом подняв руку, Октавиан запустил пальцы в густые локоны жены. Его сухих губ, покрытых потрескавшейся коркой, коснулась лёгкая улыбка.

   — Ах, Ливия... Как мне не хочется тебя покидать! — прошептал он. — Но час мой уже близок. Пророчество свершилось. Я почти стал богом... — И он, саркастически усмехнувшись, обвёл взглядом зал.

Над ними слегка трепетал от ветра шёлковый полог постели.

   — Каким же останусь я в истории, в летописях, в воспоминаниях моих современников? Кем люди будут считать Октавиана? Тираном, восстановившим царскую власть в Риме после долгих столетий республики? Воином, водившим за собой легионы и присоединившим к Римской империи огромные территории? Человеком, подававшим своим поведением пример простоты и скромности? Заботливым мужем, отцом, дедом? Не знаю... Не мне думать обо всём этом. Но я думаю. Ибо я никогда не оставался равнодушным к тому, что говорили обо мне люди. Юлий усыновил меня. Он счёт меня достойным принять от него власть, а затем даровать её моим потомкам. Нынче мне пришла пора воспользоваться этим правом. — Крепко зажмурившись, он умолк.

По щекам Ливии потекли слёзы. Она прожила с Октавианом много лет вместе и познала с ним счастье. Поэтому замечая, что с каждым произнесённым словом он всё больше слабеет, она чувствовала скорбь. Ливия читала в выражении его лица странное, необъяснимое удовлетворение.

Вдруг он снова посмотрел на неё.

   — Известно ли тебе, что именно в этой спальне умер мой отец Октавиан? — спросил он.

   — Нет, — едва слышно произнесла Ливия.

   — Но это так, любовь моя. И сегодня мне придётся последовать за ним отсюда, — он соединил свои дрожащие пальцы с тонкими пальцами Ливии и произнёс: — Живи, любовь моя! Не забывай о том, как хорошо нам было вместе.

Склонив голову набок, Октавиан вновь закрыл глаза, на сей раз — навсегда. Его рука бессильно обмякла в крепкой руке Ливии. Жизнь самого великого из римских кесарей закончилась.

Ложе обступили рабы, испуганно и недоумённо взирая на тело государя. Они ждали приказов от его жены, которая, ещё не веря в то, что он мёртв, сидела на его постели.

Сильный порыв ветра, ворвавшийся в опочивальню, взметнул огни факелов и затушил масляные лампы. Медленно поднявшись с кровати, Ливия спустилась по ступенькам и остановилась. Её большие глаза лихорадочно блестели. Обхватив голову, она рухнула на пол и громко завыла. Голос её эхом отразился от высоких каменных стен.

Двери в зал распахнулись. На пороге возникли стражники, Вебуллен и несколько знатных вельмож из окружения кесаря. Увидев мёртвое тело Октавиана, распластанное на ложе, взволнованных рабов и воющую от горя Ливию, они сразу же всё поняли. Октавиана больше не было на этом свете.

Вебуллен первым подбежал к вдове кесаря и обнял её за плечи. Прижавшись к его груди, она истерически зарыдала.

   — Нужно разыскать Тиберия! — крикнул он вельможам.

Те растерялись. Тогда он велел преторианцам исполнить долг перед новым правителем и немедленно присягнуть ему на верность. Преторианцы не могли уклониться от этого.

Они нашли Тиберия сидящим на подоконнике в галерее и в одиночестве, в раздумьях проводившим время. На нём была не подпоясанная туника и сандалии. Услышав грохот нескольких десятков ног в галерее, он повернулся к приближающимся солдатам.

   — Что случилось? — спросил Тиберий, заметив, как мрачны были лица у солдат.

Выступив вперёд, их командир отвесил поклон:

   — Ave Caesar! — торжественно сказал он.

   — Ave Caesar! — повторили за ним остальные.

Тиберий в недоумении взглянул на них, но тут же совладал со своими эмоциями.

   — Слава Риму, — прошептал он и, встав с подоконника, высоко поднял голову.

Свершилось то, что было предначертано ему ещё до рождения. Он стал кесарем. Он — верховный правитель Римской империи. Власть над смертными, право казнить или дарить милости, могущество, невиданное прежде никому из земных царей, — всё это теперь перешло ему, человеку, которого презирали за надменность, пороки и жестокость.

Что ж! Если Октавиан был любимым кесарем, то он, Тиберий будет нелюбимым! Отныне в его руках сосредоточены нити, благодаря которым можно вершить людские судьбы. Тиберий Кесарь Август. Он давно решил, что именно под таким именем взойдёт на престол. А его прежнее имя — Тиберий Клавдий Нерон останется в прошлом. Начиналась новая эра: эра Тиберия.