Глава 1. Прибытие

Однажды пасмурным утром (впрочем, в этой местности пасмурная погода – обычное дело) в приморский город Хиллпорт на старом авто въехал молодой человек восемнадцати лет.

Он был в меру симпатичен, с атлетической фигурой, задумчивым взглядом и обаятельной улыбкой. Было видно, что юноша следит за своим телом – накачанные мышцы перекатывались под гладкой смуглой кожей. Однако несмотря на мускулистость и мужскую пластику движений, черты его лица свидетельствовали о тонкой психической организации и эмоциональности. Пожалуй, большие глаза с длинными ресницами и аккуратный нос делали его лицо немного женственным, но плотно сжатые жесткие губы будто вступали в конфликт с этой неуместной мягкостью. А все вместе создавало впечатление необыкновенного мужского обаяния.

Оставив машину на обочине и даже не потрудившись запереть ее, молодой человек поднялся на восьмой этаж многоэтажного дома и открыл одну из трех дверей на лестничной площадке. Смешно сказать, но Николя (именно так звали молодого человека) впервые в жизни поднимался в лифте. Сейчас он был наполнен чувством гордости и радости («Мама, спасибо тебе за то, что я смог купить квартиру в таком (!) доме»).

Быстро пройдя по квартирке, состоящей из спальни, гостиной и кухни, молодой человек хмыкнул – дизайн был явно женский с преобладанием розовых и красных тонов. Квартиру продали вместе с мебелью, и теперь Николя с интересом разглядывал новые владения.

Красные книжные стеллажи во всю стену, диван и кресла с розовой обивкой, стеклянный журнальный столик с розовым декоративным цветком в прозрачной вазе. «М-да… Какое здесь все розовенькое… Сколько же ей было лет?» – Николя усмехнулся и решил, что при первой же возможности просто выкинет все это.

А вот спальня была выполнена совсем в другом стиле. Широкая, с прямыми углами кровать, покрытая темным покрывалом в крупную «шотландскую» клетку, строгий прямоугольный комод, такое же зеркало над ним, рядом шкаф для одежды – такой же прямоугольник, поставленный вертикально, строгие шторы в широкую полоску. У окна рабочий стол с компьютером. В целом вся спальня была выдержана в сине-серых тонах. «Странно, – подумал Николя, – как будто в гостиной жил один человек (женщина), а в спальню заходил совсем другой (мужчина)». На стенах квартиры – и в гостиной, и в спальне, и в кухне, даже в коридоре – висели картины. Они особенно заинтересовали Николя. Какие-то пятна, штрихи, кляксы, будто неопрятный маляр разбрызгивал и проливал повсюду разную краску. Но почему-то они притягивали взгляд, заставляли вглядываться, искать смысл. Картины были написаны маслом, и юноша долго разглядывал мазки, даже потрогал их пальцами.

Николя думал лишь об одном – как в этом большом городе реализовать свою мечту – стать успешным художником. Он намерен был сделать все, что от него зависело, чтобы эта мечта сбылась.

Николя де Бонне прибыл в Хиллпорт из маленького провинциального городка Пайрет Бэй, имеющего свою романтическую историю, связанную с пиратскими сокровищами и романтиками большого моря, но ныне успокоившегося, посеревшего и обветшавшего.

Его рождение было результатом короткой и печальной истории любви его родителей. Отец – француз, попавший в этот городок по воле случая, – вскоре после встречи с матерью Николя вернулся во Францию, даже не узнав о беременности его случайной женщины. Больше о нем никто не слышал. Мать как могла тянула любимого сына, в котором с возрастом все явственнее проступали черты его отца. Сын унаследовал и его художественный дар – кисти и холсты с раннего детства заменяли ему мальчишеские игры. В подростковом возрасте Николя даже стал рисовать на заказ и вскоре стал знаменитостью в своем маленьком городе. А мать все твердила, что отец гордился бы им.

Художественное увлечение не мешало ему обращать внимание и на девушек. От матери он унаследовал эмоциональность и выразительные большие глаза. Все это плюс ореол художественного таланта делало его неотразимым в глазах женщин.

Николя волновало внимание девушек и женщин, но поначалу откровенные ласки смущали его – он считал свою фигуру слишком женственной, поскольку не мог похвастаться ни физической силой, ни мышцами. И тогда он начал ходить в тренажерный зал чаще, чем в колледж – сначала, чтобы обрести уверенность в себе, а потом физические нагрузки, приятное ощущение накачанных мышц и своей силы стало его потребностью.

Он рано познал любовный опыт и с удовольствием пользовался своей привлекательностью, не особенно отягощая себя ответственностью в отношениях. Каждый раз он погружался в новые любовные приключения с азартом и интересом, но быстро остывал, как разведчик или первопроходец, которого влечет к новым местам, но исследует он их без особой цели, просто по зову души.

Конечно, за ним вился шлейф слез и страданий, но Николя предпочитал не замечать этого, удивительным образом девушки прощали ему все и каждый раз вновь стремились вызвать у него интерес, впрочем, всегда тщетно. Пережив очередное любовное приключение, он погружался в создание нового художественного полотна, с трудом отрываясь на еду и сон. Что и говорить, при такой жизни учился Николя весьма посредственно, да и то лишь с помощью благосклонных учителей.

Едва Николя достиг совершеннолетия, его мать умерла, будто дождавшись, наконец, подходящего момента. Еще не старая женщина, она тихо увяла. Похоронив мать и пережив горе в объятиях очередной девушки, Николя продал все, что у него было, и купил маленькую квартирку в Хиллпорте. Вскоре, прихватив чемоданчик с вещами, складной мольберт и саквояж с запасом красок и кистей, Николя завел свой видавший виды авто и отправился в город своей мечты, где надеялся получить художественное образование и сделать свое увлечение настоящей профессией.

Осмотрев свое новое пристанище, наскоро приняв душ и перекусив, он отправился гулять по городу, которому предстояло сыграть важную роль в его жизни. Обилие камня и небольшое количество зеленых насаждений нисколько не смущали Николя, выросшего в зеленом, но тихом, будто заснувшем Пайрет Бэй. Зато оживленные дороги, высотные дома и возвышающиеся то там, то здесь подъемные краны говорили о том, что Хиллпорт растет и развивается. Николя радовался широким улицам, простору, шуму машин, проносящихся мимо.

Пересчитав свои сбережения, Николя купил себе билет на вертолетную экскурсию. И с высоты птичьего полета обнаружил, что за мостом, ведущим в левобережье, на склонах живописно расположился престижный район для местной элиты. Николя отметил архитектурное решение жилых зданий: воздух, много света, «высокая простота»… Это вдохновляло. Он заметил возле каждого дома персональные бассейны. Николя даже представить себе не мог, что он тоже когда-нибудь будет так жить. «Интересно, везде заборы, ворота… Ну да, им есть что терять…»

На следующий день Николя обследовал Хиллпорт с другой стороны. Дорога серпантином вела вверх, на каждом повороте располагалась красивая вилла. Заканчивался путь смотровой площадкой, с которой открывался городской пейзаж. Море стального цвета… И легкая дымка над городом…

Слева от смотровой площадки начиналась дорога, уводящая к местной турбазе в сосновом лесу. Николя уже знал, что когда-то холмы Хиллпорта покрывал сосновый лес, который спускался прямо к морю. Теперь от леса остался маленький островок, где и расположилась база отдыха. Здесь, среди сосен царила прохлада. Горное озеро придавало особую свежесть воздуху. А с берега озера открывался чудесный вид на водопад. Красиво!

Николя пришел к выводу, что попал в прекрасный город. Теперь все зависело от него: нужно было поступить в Художественную Академию и найти работу, чтобы обеспечить себе достойную жизнь. Оставшихся денег хватало ровно на оплату первого полугодия обучения. Но Николя не сомневался, что его сил хватит на все. Его обуревала жажда нового, манили новые перспективы. Он хотел получать новые знания и новый опыт, каким бы он ни был.

 

Глава 2. Художественная Академия

Через неделю после прибытия Николя отправился в Художественную Академию. Вот и будущая альма-матер. Оригинальное здание в самом зеленом районе Хиллпорта. Двухэтажное здание в виде распахнутого альбома. Как просто и торжественно. Он робко прошел внутрь и принялся бродить по коридорам. Класс живописи… Класс скульптуры… Класс истории искусства… Николя был счастлив! Он был уверен, что это здание надолго станет его домом. И действительно, вскоре он успешно сдал вступительные экзамены и с головой погрузился в учебу.

Среди множества студентов Николя особенно сдружился с Майклом Краймом, о котором позже вспоминал с неизменной теплотой. Смешной, состоящий из сплошных противоречий, но верный и надежный друг студенческой поры… Он был первым, с кем подружился Николя в Хиллпорте.

Николя восхищался Пьером Артстронгом – педагогом по живописи и по истории искусства. Пьер Артстронг одинаково изумлял и своим талантом, и своей неприспособленностью к практической жизни. Вечно лохматый, плохо побритый, со спускающимися помятыми брюками и вылезающей из них рубашкой, он обладал мягким голосом и темными глазами, которые будто светились, излучая доброту. Он казался одновременно наивным и необыкновенно мудрым. Когда Пьер Артстронг говорил об искусстве, студенты забывали обо всем остальном. С огромным уважением Николя относился и к Эрике Тосс – педагогу по скульптуре, замечательному ваятелю и удивительной женщине, в которой сочетались мужская дерзость, сила и женское очарование.

Николя нравилось его окружение – единомышленники, товарищи в работе и отдыхе. Такого никогда не было в его родном Пайрет Бэй.

Полтора года прошло незаметно. Студенты и педагоги стали большими друзьями. Расходились с занятий поздно, едва держась на ногах, и Николя часто развозил друзей-однокашников по домам или в свою маленькую квартирку, где они засиживались до глубокой ночи. Иногда вместе со студентами к Николя заходил и Пьер Артстронг. Тогда разговоры затягивались до утра. Пьер, объясняя, чертил что-то на холсте. Николя, слушая его, располагался рядом. Какая разница, который час, если освещение позволяет рисовать. Николя даже не задумывался, была ли у Пьера Артстронга личная жизнь. По-видимому, как и сам Пьер.

Любимые однокурсники, любимые учителя… Пролетели годы, и только фотографии из студенческого альбома напоминают о тех счастливых временах.

 

Глава 3. Вхождение в свет

С момента прибытия Николя в Хиллпорт прошло три долгих года упорной учебы и работы. Однако, проводя за мольбертом основную часть дня, Николя был абсолютно счастлив.

Надо сказать, что многие на его месте не чувствовали бы себя столь легко и беззаботно. Борьба с безденежьем, экономия на всем – от еды до развлечений, попытки сдать свои картины в комиссионку за смешные деньги, едва покрывающие расходы на краски, надежда на случайного покупателя – многих это могло бы повергнуть в уныние. Но Николя будто не замечал трудностей. Он верил в свою звезду, и оптимизм помогал ему легко переживать трудные времена. Он стал свободным художником и не мыслил для себя иной деятельности.

Иногда он позволял себе и отдых, посещая бесплатные танцклубы на окраине города. Женщины? Конечно, они случались. Но сейчас Николя не хотел осложнять свою жизнь серьезными отношениями. У него были другие планы. Возвращаясь утром из клуба или от случайной подружки, он снова бежал в Академию, готовый стоять на ногах весь день. Женские объяснения в любви лишь слегка волновали Николя… Он уходил легко, без оглядки, с уверенностью, что на его век девушек хватит. Скажем так, – личная жизнь была частью его развлечений, но никак не целью жизни.

Однажды, когда Николя удалось выгодно продать свою картину, он зашел в бар, который прежде не мог себе позволить. Слегка рисуясь, изображая из себя завсегдатая (это уже потом он понял, что выглядел, мягко говоря, смешно), он заказал себе напиток и прошел в игровой зал. В это время там находилась только женщина средних лет, которая сразу обратила внимание на Николя и, не стесняясь, разглядывала его.

Несмотря на явную неопытность молодого человека и его тщетную попытку скрыть это, Рина Стайл (светская львица и знаменитость Хиллпорта) почувствовала в нем очаровательного ловеласа и при этом неординарную личность. Через полчаса беседы Рина узнала, что кроме прочих достоинств Николя еще и художник, а это было большим плюсом для света. Многие хотели иметь не только «своего» парикмахера и массажиста, но и художника. Тщеславной элите нравилось увековечивать свои лица в масле. Рина мысленно хохотнула. А для молодого человека – это гарантия хорошей жизни. Наверняка он нищ.

Но не только эти соображения заставили Рину обратить внимание на Николя. Этот человек ей понравился. Конечно, она никогда бы не унизила себя романом с юным ловеласом, но сердце ее дрогнуло, и этот сердечный толчок положил начало их теплой дружбе.

Она предложила Николя снова прийти в этот бар на следующей неделе, чтобы продолжить общение. «Посмотрим, сумеешь ли ты снова набрать для этого денег, – усмехнулась про себя Рина, – и если сумеешь, значит, ты не просто самодовольный мальчишка, а еще и деловой человек, понимающий, что даже художнику нужны люди, которые помогут ему».

Он смог.

– …даже художнику – и особенно художнику – нужны люди, которые помогут ему, – говорила Рина, потягивая коктейль. – Причем не унизят подачками, а именно помогут реализовать свой талант. Вот представь, Николя, ты написал полотно, и оно – шедевр. Но что дальше? Отнести в комиссионку? Людей, по-настоящему понимающих искусство, мало. Твою картину купят за бесценок, как обычную мазню. А ведь тебе нужны деньги – на краски, на одежду, на жизнь. И вот ты расходуешь свой талант за гроши, только чтобы выжить. В какой-то момент ты сдашься и начнешь пить или станешь клерком в какой-нибудь конторе, и там будешь по-прежнему мало зарабатывать. Ведь ты – художник, тебе нужна свобода и творчество, ты не сможешь работать с девяти до шести, выполняя тупые инструкции. Совсем другое дело, если ты вращаешься среди людей, которые имеют большие возможности, связи, умеют отличать плохое от хорошего, мазню от искусства. Они тщеславны, жадны и порой не блещут вкусом. Но их капризы и связи позволят тебе иметь столько денег, сколько нужно, чтобы быть свободным и в творчестве, и в жизни.

– Но ведь многие известные художники были нищими. Тем не менее, их искусство известно даже спустя века.

– Да-да, ты прав. И не прав одновременно. Ведь многие известные художники не были бедны. И их искусство также известно спустя века. Мне никогда не было близко мученичество. Мы живем в грубом материальном мире, но не он убивает нашу душу, а отсутствие прекрасного в жизни, отсутствие красоты, добра. Знаешь, когда людям приходится драться за выживание, за возможность достигнуть хотя бы минимально достойного уровня жизни, им трудно быть добрыми. Они хотят быть добрыми, но не могут. Доброта, истинная любовь – это высшие духовные ценности, но когда все это зиждется на нестабильности, на страхе, на убогости бытия, то и любовь, и доброта заболевают. Заметь, речь идет не о жизненных трудностях – они всегда были, есть и будут, а о базовом выживании. Не хватает денег, и жена пилит мужа за его неспособность заработать; скучная рутинная работа да еще не приносящая достойного дохода – и человек чувствует себя рабом, заложником обстоятельств, злится на весь мир от неудовлетворенности или впадает в депрессию. Им не повезло. Они не имеют ни денег, ни таланта. Но ты, Николя, – другое дело. Ты обладаешь талантом. И тебе выбирать, какую жизнь ты хочешь прожить – сражаться за выживание или принять правила игры общества, где много порока, но и много свободы для творчества.

Конечно, Николя хотел последнего. Он с удовольствием погрузился в изучение светской жизни. В этот вечер они расстались весьма довольные друг другом. Начинающий «светский лев» шел домой, окрыленный новыми перспективами. А Рина погрузилась в легкую, светлую грусть.

Знаменитая оперная певица не была ни красива, ни молода. Довольно крупный нос, пухлые губы, стального цвета глаза, которые ближе к вискам слегка опускались, брови домиком, волосы с проседью, – Рина упорно отказывалась красить их. При этом полная фигура с большим бюстом и широкими плечами. Казалось, что такая женщина просто не способна привлечь взгляды мужчин. Но дело обстояло как раз наоборот. Рина обладала неотразимым шармом, тонким чувством юмора, чарующим глубоким голосом и каким-то магическим обаянием. Многие мужчины предпочитали ее молоденьким красоткам и складывали к ее ногам свои сердца, души и… кошельки. Однако Рина, в ранней молодости пережившая большую любовь, закончившуюся тем, что ее мужчина вернулся к жене, накрепко заперла свои чувства и лишь слегка поигрывала влюбленными мужчинами, теша свое самолюбие.

Впрочем, было одно исключение – Джозеф Корготт – красавец с седой шевелюрой, который хотя и был немного моложе Рины, всегда играл роль ее покровителя, незримого защитника, почти отца. Успешный бизнесмен, острый ум и жесткое сердце – так отзывались о нем те, кто знал его по бизнесу. Им и в голову не могло прийти, что этот завидный жених и закоренелый холостяк может испытывать такие теплые, нежные чувства, благоговение, глубокое уважение и неизбывное влечение, которые Джозеф испытывал к Рине Стайл.

Он был ее старым другом и любовником, давно звал замуж, но всегда получал прохладную улыбку в ответ. «Не стоит ничего менять, Джозеф, – говорила Рина. – Я ценю твою дружбу, но мне не нужен управляющий моей жизнью. Я хочу быть свободной». По обоюдному молчаливому согласию, они никогда не появлялись вдвоем в свете (да и вращались они в совершенно разных кругах) и не афишировали свою связь.

И вот в жизни Рины появился Николя. Она впервые порадовалась, что ей глубоко за сорок, и что молодой красавец не рассматривает ее как женщину, иначе… да, иначе она пала бы очередной его жертвой, и их отношения не смогли бы длиться долго. Она почувствовала давно забытый трепет, испугавшись и обрадовавшись одновременно. Сладкое, щемящее чувство вернуло ее на двадцать лет назад, – в то время, кода она могла любить без оглядки и без страха…

«Ну нет, только не это! Еще не хватало влюбиться в мальчишку, который годится мне в сыновья!»

– Ты не представляешь, как мне нужна твоя нежность, любовь… Я так благодарна тебе, что ты терпишь меня со всеми моими тараканами, – говорила Рина несколько часов спустя, прижавшись к груди Джозефа.

– Я готов терпеть и больше, и дольше, лишь бы ты почаще бывала такой, как сегодня…

Через полтора года Николя успешно закончил Художественную Академию, и, отметив в соответствии с вековыми традициями начало новой жизни, целиком окунулся в светскую жизнь. К этому моменту ему не надо было изображать завсегдатая клубов – благодаря Рине Стайл он уже стал им. Однако бары и клубы быстро утратили для Николя привлекательность новизны. В них царили свои традиции, постоянные посетители, постоянные темы для разговоров и шутки. Со светскими львицами опасно было крутить безответственные романы, и уж совсем безумием было бы пользоваться ими для одноразовых встреч. Поэтому периодически Николя пропадал в неизвестных пригородных дансингах и пабах. Тем не менее он поддерживал приятные, с оттенком легкого флирта отношения со многими светскими красавицами, ускользая от серьезных отношений, но оставляя острый интерес и теплую симпатию к себе. Впрочем, этой способностью он был наделен от рождения. Самому же Николя казалось, что красивыми в этих девушках были лишь их косметика и одежда.

Несмотря на кажущуюся легкомысленность, Николя много работал и к моменту окончания Академии стал известным художником. Он уже не упрашивал владельцев комиссионок принять картину по любой цене, наоборот: весь бомонд стоял в очереди на приобретение нового шедевра, а к его имени неизменно добавлялся титул – «талантливейший художник».

Оставаясь «вещью в себе», он мало стремился к новому общению и дружбе, а его старые друзья разъехались по всему свету. Майкл Крайм с головой ушел в какую-то новую кампанию, Эрика Тосс переехала преподавать скульптуру в Райвертон, а Пьер Артстронг был постоянно окружен новыми студентами. Неожиданно для себя Николя остался совсем один.

Только Рина Стайл по-прежнему стремилась быть для него неоценимым источником информации, поддержки, почти материнского участия в его жизни и неизменно пользовалась ответной искренней теплотой и симпатией Николя.

Теперь Николя не нуждался в деньгах и мог позволить себе не только любые развлечения, но и более престижное жилье. Однако его мало занимало отсутствие друзей и статус его квартиры. Он даже не нашел времени заменить свою розовую мебель. В студенческие времена было не до ремонта, а позже он просто не задумывался об этом. Все равно он никогда не приглашал в нее светских гостей или женщин, предпочитая находить место для флирта и кратковременных связей вне дома.

Николя жил одним днем, наслаждаясь происходящим. Он получил то, о чем когда-то мечтал, но еще не достиг пределов возможностей своего таланта. Если бы он заставил себя задуматься о своем будущем, может быть, понял бы, что такому положению должен прийти конец. Но он не задумывался ни о чем, кроме текущих дел, по-прежнему не желая отягощать себя сложными отношениями. Поэтому встречу с Тиной Тинтау Николя воспринял как очередное кратковременное приключение.

 

Глава 4. Тина Тинтау

Николя познакомился с Тиной во время очередного «дежурного» визита в клуб «Брайтхилл», который был объявлен на этой неделе лучшим, что означало непременную тусовку бомонда именно в нем. Николя должен был периодически посещать такие мероприятия, если хотел поддерживать нужные деловые связи.

Тина была очаровательна. Она выгодно отличалась от светских девушек свежим цветом лица и естественностью поведения. Кроме того, она была весьма недурна собой. Впервые за долгое время Николя отметил, что естественная красота девушки затмевает ее наряд. Роскошные длинные светлые волосы, большие глаза, густые ресницы, пухлые губы, манящая, тонкая талия… А ноги в умопомрачительных туфельках на шпильке, а линия спины… В общем, стандартный эталон красоты, но при этом естественный, без ботокса и силикона. Николя был больше всего впечатлен именно последним обстоятельством. Разумеется, он не был бы самим собой, если бы не пустил в ход все свое очарование. Привлечь внимание Тины было очень просто. Она только недавно приехала в Хиллпорт и искренне хохотала, слушая стандартный набор светских анекдотов.

«А ведь она совсем новенькая, вряд ли кто-то успел включить ее в свои планы, и конечно, она еще не завязла ни в каких интригах. Так что вполне безопасно… Почему бы и нет…» – Николя быстро прикинул возможность успеха у Тины.

«Итак, сначала обычный светский треп. Пусть впечатлится. Ну вот… теперь немного потанцевать… А девчонка-то заводная!»

«Теперь пригласить в интим-зал. Наверное, Тина еще не знает, что в нем есть небольшое уютно обставленное помещение с джакузи (новейшее светское развлечение с эротическим уклоном). Сначала немного поговорим о том, о сем под приятную музыку… Пусть почувствует себя спокойно, будто и непонятно, к чему все идет…»

– Ты знаешь, здесь есть джакузи… Не беспокойся, купальник не нужен, тебе дадут парео…

«Почти обнаженное тело девушки рядом… О-о-о!»

– Да, милая, мы здесь для этого… Я впервые вижу такую прекрасную девушку… Ты заводишь меня… Я давно такого не чувствовал… О, да!.. Боже, как хорошо!

«Теперь еще немного нежных слов для приличия. Господи, как спать-то хочется».

– Мне было хорошо с тобой… Ты прелесть…

«Теперь сослаться на завтрашние важные утренние дела».

– Эмм… Ты знаешь, мне так не хочется расставаться с тобой, но эти проклятые дела… – Поцелуй за ушком. – Утром рано вставать… – Легкое движение пальцами по волосам. – Ты изумительно прекрасна! – Тремя пальцами приподнять подбородок. – Я позвоню тебе… Оставь номер телефона на ресепшен. Ну все, пока, я побежал.

«Будем надеяться, ей не придет в голову, что эта релаксация к чему-нибудь меня обязывает. Но какова девчонка! Не ожидал… И главное, не строит из себя недотрогу».

К удивлению Николя, ему не удалось выкинуть Тину из головы ни на следующий день, ничерез неделю. Просыпаясь, он набрасывал карандашом ее портрет, фигуру…

«Какое-то наваждение. С этим надо покончить. Значит, надо встретиться с ней снова. Позвонить? Нет, встреча должна быть как бы случайной. Ни к чему обязывать себя проявлением активного интереса. Где там у нас сегодня лучший бар?»

Найти Тину удалось только через две недели. После томительного вечера у одного мецената, где он встретил Тину и был вынужден изображать полное равнодушие, Николя, наконец, сумел незаметно подойти к ней и предложить совместную прогулку. Но Тина возразила:

– Для прогулки погода не очень. Может быть, пойдем ко мне? Я снимаю квартиру неподалеку.

У Николя забилось сердце. Едва они переступили порог, он прижал ее к себе.

– Я искал тебя. Я хочу тебя! Я думаю о тебе!..

– И я… хочу тебя…

– И ты не скажешь мне, что я грубое животное?

– Действуй, Николя! Смелее!

Через несколько дней Николя пригласил Тину на ужин. К себе домой! Он ждал ее весь день, и впервые ожидание свидания с женщиной помешало ему взять в руки кисти. Надо было хотя бы изобразить, что ужин действительно состоится. Николя заказал из ресторана несколько блюд и вино. Но когда пришла Тина, унес ее в постель прямо с порога.

Уже глубокой ночью утомленные и счастливые, они вспомнили про еду, и Тина потянулась к платью.

– Тина, не уходи…

– Конечно не уйду… Но если я не оденусь, ты не сможешь поесть.

Спустя месяц Николя понял, что не в состоянии расстаться с Тиной даже на один день. И однажды утром, когда после очередной встречи она собралась уходить, Николя, торжественно нацепив на голое тело галстук, опустился на одно колено и сделал ей предложение. Словно фокусник, он незаметным движением достал кольцо и надел его на палец любимой. Тина рассмеялась и кинулась Николя на шею.

– О, Николя, конечно, да!

Вскоре они поженились. К удивлению и удовольствию Николя Тина не хотела пышной свадьбы, хотя некоторые приличия необходимо было соблюсти. Обошлись званым ужином в тесном кругу друзей, который вскоре перерос в веселую пирушку в дансинг-клубе.

Для Николя наступило время безмятежного счастья, какого он не испытывал даже в студенческие годы. Он писал картины, а Тина играла на пианино (это была единственная вещь, принадлежащая Тине на съемной квартире). Она решила брать уроки музыки, и Николя нашел ей хорошего преподавателя.

Так прошло полгода. Николя процветал. Его картины пользовались бешеным спросом. В них появилась нежность; широкие, энергичные и яркие мазки все чаще уступали место плавной прозрачности линий. Но светское общество хотело не только картины Николя, оно хотело его самого. Ускользать от вип-вечеринок становилось все сложнее. Впрочем, сейчас его это устраивало. Днем он писал, а вечером они с Тиной «вели светский образ жизни».

Тина, казалось, ни о чем другом и не мечтала. Днем необременительные бытовые заботы, вечером – веселье и танцы. Возвращались домой под утро. Николя спал несколько часов, делал обязательную утреннюю пробежку (все годы жизни в Хиллпорте он упорно продолжал два раза в неделю посещать тренажерный зал и бегал по утрам), а затем, наспех перекусив, вставал к мольберту. Тина поднималась позже и уютно устраивалась на диванчик около него листать журналы.

Как-то раз она сообщила ему, что хочет начать работать в музыкальном театре.

– Николя, мне сказали, что у меня есть талант. Я ходила на прослушивание. Они берут меня. Ты не будешь против?

– Я только рад!

С этого дня они стали разлучаться, хоть и ненадолго, только на день. Но все чаще вечерами Тина, ссылаясь на усталость, уходила спать раньше Николя; в другие дни убегала на очередной концерт.

Однажды Николя проснулся от какого-то шороха, и, приоткрыв глаза, увидел, что Тина куда-то уходит. Пока он сообразил, что происходит, на лестничной площадке послышался шум спускающегося лифта. Николя был в шоке. Тина ушла из дома посреди ночи при «полном параде». Куда?! В это время не бывает концертов. Измена?! Он вдруг понял, что не припоминает времени, когда Тина уходила на прослушивание. Они же все время были вместе…

А Тина неслась в авто по ночному городу, судорожно сжимая руль.

«Господи, пусть он только спит до утра покрепче. Я успею».

Она зашла в ночной бар и сразу увидела бритую голову за столиком. Продюсер Ричстрайт. Он обещал, что поможет устроить для нее целый концерт. «Николя, прости, я люблю тебя, но я приехала в этот город не для того, чтобы стать домохозяйкой. И я вовсе не буду изменять тебе. Все это только для дела».

– Я пришла, как вы просили.

– Да, дорогая, сейчас доем, и мы поедем ко мне.

Тина появилась дома только утром. Она с ужасом увидела, что Николя сидит на диване, сложив руки на груди. Его взгляд был холодным и жестким.

– Ты уже не спишь? – почему-тот шепотом спросила она.

– Уже нет.

– А я жутко устала. Я получила-таки лучший контракт года!

– Ночью?

– Ну, ты же знаешь эти корпоративы…

Николя бродил по городу до самого вечера. Он не знал, что делать с ноющим сердцем. Его душа как будто раздвоилась, и одна часть уговаривала его поверить Тине, а другая безжалостно предъявляла доказательства ее измены.

К вечеру Николя зашел в кафе, и, ожидая ужина, раскрыл свежую газету. В этом выпуске была опубликована фотография Тины, ужинающей с известным продюсером. Краем сознания Николя отметил оперативную работу папарацци.

«Так значит, корпоратив…»

Гнев душил Николя. Он хорошо знал Гэрри Ричстрайта. И продюсер тоже знал, что Тина – его жена. Проглотив вместо ужина рюмку джина, Николя направился домой к Ричстрайту.

– Успокойтесь, Николя, это совсем не то, о чем вы думаете, – утешающим тоном говорил Гэрри, обняв Николя за плечи и усаживая его на диван. – Все же знают, что Тина влюблена в вас… Мы действительно обсуждали кое-какие детали. Ну простите меня. Я очень-очень занят. Но не мог же я отказать Тине. Вот и пришлось заниматься этим буквально ночью. Тина совсем как ребенок. Не понимаю, почему она ничего не сказала вам открыто? Вы что, не хотите, чтобы Тина выходила из дома? – Гэрри покачал головой. – Ай-яй-яй! Нехорошо быть таким неандертальцем. Но какая экспрессия! Если бы я мог писать как вы, то немедленно написал бы ваш портрет.

Николя вышел от Ричстрайта в полном недоумении. Ему казалось, что Гэрри лжет… Не просто лжет, а даже издевается над ним. Но, с другой стороны, ему так хотелось верить…

Николя вернулся домой. Тина не спала. Метким взглядом художника Николя отметил, что она осунулась, и кожа ее лица приобрела сероватый оттенок.

– Николя! Я все объясню!

– Не надо.

– Я же люблю тебя, Николя! Я не могу жить без тебя!

Наконец-то часть души Николя, которая хотела верить и любить, получила поддержку, и он вдруг понял, что нет ничего глупее того, что он делал сегодня весь день, вместо того чтобы поверить Тине сразу и быть счастливым.

– Я тоже не могу жить без тебя, Тина…

Постепенно все улеглось. Тина стала больше бывать дома, Николя с головой погрузился в работу. Он стал даже посмеиваться над своей ревностью. Конечно, Тина не могла изменить… И все-таки едва заметная тень легла на его любовь к Тине. Его душа как будто дремала, готовясь к новому потрясению…

Это произошло спустя три месяца после «ночного корпоратива», когда Николя вернулся домой от своего заказчика. Тина стояла в дверях его квартиры и целовалась с каким-то молодым парнем.

Николя не стал устраивать скандал, не ушел из дома. Он внезапно будто оглох и перестал слышать слова, которые произносила Тина. Он жил и действовал механически. Внешне ничего не изменилось. Утром он шел на пробежку, затем завтракал и вставал к холсту. Тина что-то говорила, о чем-то спрашивала, кажется, даже плакала. Но Николя ничего не чувствовал. Только через несколько дней, проснувшись утром, он вдруг подумал: «Какая банальность! Пришел муж раньше времени домой, а там… Какой-то сосед… Кажется, он бармен… Я не знал, что душа может так болеть…». Только теперь он почувствовал боль, от которой разрывалась его грудь.

Он позвонил Рине Стайл.

– Рина, пожалуйста, найди Тине квартиру. Я не могу больше жить с ней… Ты уже знаешь?..

Через неделю Николя с холодным спокойствием сообщил Тине:

– Я купил тебе квартиру. Уже завтра ты можешь переехать. О разводе сообщу позже.

– Николя, прости меня! Я люблю тебя, только тебя…

– Не смей говорить мне о любви! Ты не знаешь, что это такое!

Шло время, а Николя все никак не мог смириться с потерей. Он впервые так любил женщину и впервые встретился с изменой. Он тосковал. Перестал бывать в свете, забросил краски и холст. Иногда, ругая себя, он приходил в скверик возле нового дома Тины, надеясь хотя бы мельком посмотреть на нее и страшась увидеть рядом с ней нового мужчину.

Наконец, Рина насильно вытащила его на вечеринку: «Николя, ты должен. Это часть твоей работы»… Там была Тина. Нет, не специально. Просто она тоже стала светской леди. Николя боролся между страстным желанием и невозможностью простить.

«Неужели, ей все нипочем? Она даже не страдает!» В следующий раз он встретил Тину в спортзале. Тина в спортзале?! Она даже утреннюю гимнастику считала излишеством. Может быть, из-за него? В Николя зажглась надежда, которую он тщетно пытался потушить. А, была не была… Он догнал ее около парковочной стоянки.

– Тина, может быть, поужинаем вместе?

– Нет, Николя. Еще слишком больно… Ты сам так решил…

«Нет, Николя» – и сердце упало…

«Еще слишком больно» – Больно! Любит!

«Ты сам так решил» – снова черная ночь. Тоска…

 

Глава 5. Анита

Николя заливал тоску банальным способом: напиваясь в барах. И глядя пьяными глазами на безобразный стриптиз пьяных женщин, которые в таком состоянии казались и себе, и ему красивее, чем были, он думал, что ему никто не нужен.

В квартире толстым слоем лежала пыль, в холодильнике было пусто. Возле мольберта, как маленькие трупики, валялись открытые и засохшие тюбики красок. Он вдруг понял, что необходимо было что-то предпринять… Например, нанять домработницу. В доме будет порядок, в холодильнике – еда. Пожалуй, нужно бросить пить. Так недолго потерять все. Он посмотрел на свои руки. Дрожат… Нет, живопись важнее всех женщин на свете. Этим он пожертвовать не может.

Вскоре он нашел «менеджера по домашнему хозяйству». Молодая женщина выглядела прилично, предъявила хорошие отзывы и выразила готовность начать работать прямо сейчас.

Анита Питифа – так звали домработницу – обладала необычайным кулинарным талантом и соответствующими ему пышными формами. Волосы были уложены в тугой узел на затылке, лицо без тени косметики, простенькое платьице без изысков и украшений. Она была некрасива, но при этом опрятна и деловита. Кроме того, она была совсем не в его вкусе, и это успокаивало. Он не был склонен в ближайшее время заводить романы.

Анита приходила четыре раза в неделю. Утром, пока Николя делал пробежку, она убирала квартиру и готовила завтрак. Затем Николя вставал к мольберту. Анита готовила обед и ужин, стирала, гладила белье. Она следила за состоянием квартиры и ходила в магазин за продуктами. Иногда, по просьбе Николя, покупала ему белье и носки, приносила почту и напоминала об оплате счетов. После того как все дела были закончены, она тихо испарялась. Это был идеальный вариант.

Постепенно Николя вернулся к прежнему образу жизни. Днем он работал, а вечером посещал светские мероприятия. Но иногда тоска снова захватывала его, и тогда он напивался до беспамятства. В один из таких периодов он проснулся у себя дома в объятиях Аниты.

– Как это произошло?!

– Ты сказал, что давно любишь меня…

– Прости! Я нечаянно… Я не хотел… Я сам не понимал, что делаю…

– Нет-нет, я не в обиде…

Николя две недели не выходил из дома. Он был потрясен тем, до какой низости докатился и решил сидеть дома до тех пор, пока приступы тоски не покинут его навсегда. Слава Богу, что это была Анита, а не какая-нибудь дамочка из бомонда. Там все кончилось бы весьма печально, скандала было бы не избежать.

Но нахлынул новый приступ тоски, и он сдался, отправившись в бар. Пара бокалов вина, легкий флирт… Немного отвлекает, хотя и не удается полностью избавиться от тоски. Обмен любезностями со светской леди…

Эротические любезности прервала неожиданно вошедшая в бар Питифа. Как Анита прорвалась сквозь вышибал? Вероятно, дала взятку.

Не обращая внимания на любопытные взгляды, она сходу накинулась на Николя:

– Ты снова в баре! Губишь себя! Флиртуешь! А у тебя есть дом и работа!

Николя опешил. Едва сдерживая себя, он попросил Аниту уйти.

– Завтра утром поговорим.

На следующее утро Анита заявилась чуть свет.

– Ты обещал жениться на мне.

– Анита, ты же знаешь… Я тогда был не в себе… Я ведь художник, муж из меня получится очень плохой.

– Тебе ничего не надо будет делать. Я просто буду ухаживать за тобой, как сейчас, только не буду уходить. Ты много работаешь, тебе нужен уход. Я не буду тебе мешать…

«А что? – подумал Николя. – Может быть, попробовать? В конце концов, какая разница… Зато в свете никто уже не сможет претендовать на меня… то есть на серьезные отношения… И Анита точно не будет изменять мне. Но сначала надо попробовать… Как это будет?..»

Николя с некоторой опаской обнял Аниту, приноравливаясь к ее объемам. Осторожно прикоснулся к губам, как будто ждал, что его может затошнить. Он целовал ее и раздумывал о том, почему полные женщины никогда не привлекали его? Вот Рина Стайл – тоже отличается весьма обширными формами. И он любил ее как друга. Может быть, как мать… Значит, полные женщины связаны в его сознании именно с матерью, а не с сексуальной партнершей? Николя поймал себя на том, что губы его совершают какие-то движения. Он видел закрытые глаза Аниты, ее лицо выражало блаженство, но сам он не чувствовал ничего… Или почти ничего. Он чувствовал запах яблок. «Почему она пахнет яблоками? Она что, все время ест яблоки? Ну, в общем, запах приятный…»

Секс с Анитой был так себе. Ничего особенного – так, разрядка напряжения. Она не заводила Николя. Он уговаривал себя, что это лучше, чем таскаться по кабакам в поисках женщины, хотя признавал, что последнее было бы интереснее.

Зато он успокоился, начал больше работать, деньги снова потекли рекой. Он не напоминал Аните о своем обещании жениться, а она не спрашивала, просто переехав к нему. У нее хватило такта ничего не переделывать в квартире. Может быть, она просто ждала…

И все-таки однажды Анита не выдержала:

– Николя, так когда?..

– Анита, я сейчас работаю над большой картиной по заказу мэрии. Она будет висеть в местном музее. Примерно месяца через три. Думаю, я успею закончить к тому времени. Я хочу сразу уехать в свадебное путешествие. («От сплетен – пусть улягутся до моего возвращения».)

– О, Николя! – Анита ринулась в его объятья.

Вскоре Анита устроилась на работу в ближайший ресторан. («Не хочу быть тебе обузой».) Но всегда прибегала домой к обеду, чтобы накормить Николя. Тот ел с удовольствием, а Анита любила на него смотреть. Казалось, для нее не было большего наслаждения. «Хорошо бы она этим и ограничивалась», – вздыхал Николя. Он совсем ее не хотел…

Прошло три месяца. К этому времени у Николя снова появился большой заказ, а он не хотел жениться без свадебного путешествия. Затем прошло еще четыре месяца. Анита периодически дулась, но Николя успокаивал ее: «Какая разница. Хорошо же живем. Подожди, как только будет возможность…»

Тем не менее раздражение Аниты росло. Она не высказывала его прямо, но стала часто проявлять недовольство под личиной заботы о Николя и наконец взорвалась:

– Николя, уже два часа ночи! Когда ты пойдешь спать? И почему ты сегодня ничего не ел? Я приготовила твои любимые котлеты.

– Я обещал срочно выполнить работу…

– А еще ты обещал жениться на мне! – зло выкрикнула Анита.

На следующий день Николя сбежал в «Брайтхилл» (судьбоносный для него бар). Сказать, что Николя было плохо – не сказать ничего. Полузабытая тоска навалилась с новой силой, будто решила компенсировать все дни своего отсутствия. Он был подавлен и… напуган. Не размолвкой с Анитой, а тем, что так тосковал о Тине спустя два года после их развода.

Николя сидел в огромной ванне-джакузи с очередным фужером вина, прикрыв глаза, и вздрогнул, когда ему показалось, что Тина села рядом. Он осмотрелся. Никого не было. «Нет, надо идти к людям… Потанцевать, что ли?»

Николя направился на танцпол. Там была Бэлла Грайт – поп-звезда, пользующаяся бешеной популярностью.

– О! Сама Бэлла Грайт в столь демократическом клубе… – заплетающимся языком насмешливо-галантно произнес Николя.

– Николя, как вы соблазнительны!

Николя вспомнил, что после джакузи лишь накинул халат, но не запахнул его. «О черт! Она подумает, что я сделал это нарочно». Но надо было «держать лицо», и он, театрально запахнув халат, поклонился:

– И мало того, я сегодня совершенно свободен.

Бэлла кокетливо поддержала игру, и вскоре Николя впился губами в ее шею.

Прощаясь, Бэлла как бы между прочим сказала:

– Ах да, Николя, вот еще что. Это ни к чему нас обоих не будет обязывать…

Эти встречи повторялись и повторялись. С Бэллой было легко, беззаботно, весело. Она не предъявляла никаких претензий, и после расставания с нею его грудь не сжималась от тоски. Она чем-то напоминала ему Тину. Правда, Бэлле не хватало свежести тела и естественности в выражении чувств, которые так пленяли в Тине. Но Николя наслаждался тем, что снова чувствовал желание.

Однажды Бэлла пригласила Николя к себе домой, а вечером, после бурных услад вызвалась подвезти его до дома (его авто – новенький «Феррари» – остался на стоянке возле клуба). Что дернуло ее выйти из машины и нагнать Николя в подъезде, чтобы поцеловать на прощание? Вероятно, сама судьба.

В это время вернулась с работы Анита. Когда она набросилась на него с криками и обвинениями в неверности, Николя был в шоке. Он совершенно забыл о ее существовании.

Крик Аниты не вызывал в Николя ничего, кроме раздражения. С какой стати, почему, зачем он все еще терпит эту женщину у себя в доме?

– Закрой рот!

– Мерзавец! Предатель! Изменник!

– Думай, что говоришь!

– Ты привел в наш дом эту тварь! Ты попрал нашу любовь!

– Ну, с меня хватит! Это конец! Убирайся из моего дома!

Бэлла, с интересом наблюдавшая за сценой ревности, предпочла потихоньку ретироваться.

– Как конец?! Ты же обещал, что мы поженимся!

– Нет, я не люблю тебя! Ты мне отвратительна!

– Лжец! Обманщик! Неблагодарный! Я столько делала для тебя!

– Уходи!

– Николя! Я беременна!

– Хорошо, я куплю тебе квартиру с двумя спальнями.

Известие о беременности Аниты не остановило Николя.

Он воспринял это как манипуляцию, попытку заставить его жениться. Ему была знакома боль, которую она переживала, но ни вины, ни жалости он не испытывал. Скажем так: он жалел ее настолько, чтобы купить ей квартиру, но не настолько, чтобы связать с ней свою жизнь.

В отличие от Тины, Анита съезжала с его квартиры со стонами, рыданиями и причитаниями, которые вызвали жгучий интерес всех соседей. Однако Николя стойко выдержал это, с облегчением захлопнув дверь, как только Анита вынесла свои последние вещи, которых оказалось на удивление много.

«Свобода! Какое счастье!»

Рина всегда была в курсе всех перипетий и поддерживала Николя. Как-то она по обычаю заехала на пару минут к своему любимчику и поделилась свежими сплетнями.

– Николя, ты опять наделал в свете много шума. Говорят, тебе устроила скандал твоя домработница. Что произошло?

– Она не вовремя вернулась домой.

– Я уверена, ты мог бы ее успокоить.

– Зачем мне это было надо? Конечно, сцена была ужасная, но зато она ушла.

– И кто же теперь будет кормить тебя?

– А, – отмахнулся Николя, – зато сохраню фигуру. Ты же знаешь, я неприхотлив.

– А как же Бэлла? Ты намерен жениться на ней?

– Нет, Рина. Она прекрасная любовница и редкая женщина, умеющая не предъявлять претензий. Но мне не нужна жена.

– Прежде всего, Николя, она одинокая женщина, несмотря на толпу поклонников.

– Рина, Бэлла – это спасательный круг. Когда человек выплывает на берег, он не несет его с собой. И потом, разве я у нее единственный?

– Ладно, Николя, ты прав. Бэлла делает все, чтобы не останавливаться на единственном мужчине. Этим вы похожи.

Известие о том, что Николя купил Аните квартиру, не удивило Рину. Его способность отдавать она уже хорошо знала. Однако упорное нежелание переехать в престижный район было ей непонятно.

– Николя, что заставляет тебя жить в этой студенческой квартирке?

– Мне хватает!

– Ты мог бы сделать из нее мастерскую. Приличия требуют, чтобы человек твоего уровня жил в левобережье.

– Светское общество может считать это причудой художника.

– Ты всегда был необычным, Николя.

Николя рассмеялся:

– Возможно, мне просто лень… Но если бы ты занялась этим, то, пожалуй, можно поменять книжные шкафы и диваны в гостиной. А спальня… Она же не розовая.

 

Глава 6. Нарушенное уединение

После того как Анита, наконец, уехала в купленную ей квартиру, Николя вздохнул свободно. Несколько дней он просто не выходил из дома, наслаждаясь полным одиночеством. К своему удивлению, он вдруг потерял всякий интерес и к Бэлле Грайт.

Надо отдать должное и самой Бэлле. После дикой сцены, устроенной Анитой, она позвонила только через три недели, осторожно поинтересовавшись планами Николя. Тот сослался на занятость, и Бэлла легко «отпустила» ситуацию: «Ладно, если соскучишься, можешь позвонить мне». Николя не соскучился.

Он отметил, что теперь уединение приносит ему такое же удовольствие, как и прежде. Тоска по Тине унялась, он вернулся к прежнему образу жизни – работа, работа, работа. Лишь изредка – появление на особенно важных тусовках бомонда. Рина иногда заезжала к нему, чтобы поболтать о том о сем. Оставались и постоянные утренние пробежки и посещение спортзала, где уже сложился свой круг знакомых. Этого общения ему вполне хватало. Ничего больше не отвлекало его от живописи.

Так прошел почти год. Летом Николя закончил очередной проект и почувствовал себя опустошенным. Ему требовались отдых и смена обстановки. Однако обилие заказов не позволяло уехать далеко и надолго, так что он остановил свой выбор на местном курорте – той турбазе, которую обнаружил еще в далекой юности, когда прибыл в Хиллпорт. Домики турбазы были сложены из цельных бревен. Кругом росли сосны, а воздух был наполнен ароматами хвои и свежестью горного озера.

Николя наслаждался тишиной и первозданностью обстановки. Мясо, поджаренное на угольках! Природа! Игра в крокет или в бадминтон, просто ничегонеделание и солнцесогревание. Поваляться одному (!) на лужайке… Поплавать в озере, а не в бассейне… Половить рыбу, не отходя от домика или забравшись в самую глушь… Какое блаженство!

Николя никогда не отдыхал настолько полноценно и основательно. Прошло уже десять дней, и он собирался провести здесь еще около недели в полном уединении. Но однажды, когда он спустился на первый этаж, чтобы съесть свой завтрак, то увидел… Тину Тинтау. Как всегда одежда лишь слегка прикрывала ее тело, позволяя оценить достоинства фигуры.

– Тина? Что ты здесь делаешь?

– Вероятно, то же, что и ты, собираюсь немного отдохнуть.

Ее голос, мимика, едва заметные движения, запах ее духов… Сердце Николя сорвалось и покатилось… Но он отвернулся и быстро направился в столовую.

Они встретились на площадке у озера случайно, когда уже начинало темнеть – оба по наитию направились к одному месту в одно и то же время, будто сама судьба нашептывала им подсказки.

– Тина, ты как всегда прекрасна…

– Я скучаю по тебе до сих пор…

– Я никого, кроме тебя, не любил…

– Я тоже, Николя… Только ты в моей душе… Только с тобой мне было хорошо…

Потом они купались, смеялись, шутили… Были счастливы! Николя не мог поверить, что его Тина снова рядом с ним, любит, не отходит ни на шаг. Вдвоем на лужайке все-таки лучше… Вдвоем с Тиной…

– Тина… Ты – мой волшебный эликсир! Ты – моя жизнь, Тина…

– А ты – моя, Николя…

Неделя блаженства пролетела незаметно. Они решили не расставаться, и прямо с турбазы Тина поехала к Николя.

Все закончилось совершенно внезапно. Тина уехала на выступление, а Николя принимал душ после пробежки, когда зазвонил домофон и какой-то мужчина попросил принять его для важного дела.

– Господин де Бонне, мы с Тиной собираемся пожениться. Она уехала на турбазу, чтобы я мог спокойно сделать ремонт в ее квартире. Я знаю, что эту квартиру ей купили вы, и готов в рассрочку расплатиться с вами. Но прошу, оставьте ее. Все женщины света мечтают о вас. У меня же серьезные чувства к этой женщине, и до встречи с вами она отвечала мне взаимностью. Не вмешивайтесь больше в нашу жизнь. Она не вернется сюда после выступления. Я встречу ее, и мы поедем к нам домой…

– Мне не нужны ваши деньги. Хочу напомнить, это квартира Тины, а я ей в некотором роде должен… Желаю вам счастья. У меня нет на нее никаких планов.

Николя даже не поинтересовался именем этого мужчины. Какая разница, если Тина снова обманула его! А как же слова об одиночестве, о тоске? Как можно так лгать?!

На этот раз Николя не чувствовал боли, его не накрыла ночь отчаяния. Его душа просто онемела: остались лишь пустота и безразличие ко всему. Он не пошел «заливать горе» в бар, не перестал работать. Он перестал чувствовать. В его душе установилось безмолвие, как будто она приготовилась к вековой мерзлоте, и, свернувшись в кокон, впала в анабиоз.

 

Глава 7. Анжела Найт

Забыты Тина, Анита, Бэлла. Николя работал, порой разбавляя свое уединение посещением светских клубов и спортзала. Скандалы вокруг него поутихли, и даже женщины перестали стремиться проложить дорожку к его сердцу. Николя был этому только рад. Но иногда, сидя за стойкой бара или гуляя по набережной, он задумывался о том, что происходит в его жизни.

Он достиг пика в карьере художника. Люди платили огромные деньги за его картины. Он богат, но размер его счета в банке никак не отражается на качестве его жизни. Он не видел необходимости менять жилье, покупать машины. Он неприхотлив в одежде и в еде. Для чего ему богатство? Кроме работы у него ничего нет. Есть Рина Стайл. Она верный друг и покровитель. Вот и все. Нет на свете человека, равного ему, который любит его – его самого, а не его славу, деньги или возможности. Его никогда не страшило уединение, но он вдруг отчетливо понял, что глубоко одинок. Для чего нужен секс, если за ним нет любви? Для чего нужно богатство, если оно лежит мертвым грузом? Для чего нужна слава, если она рождает лишь зависть и любопытство?

В свои тридцать три года он чувствовал себя уставшим, разочарованным стариком. Он вспомнил свою мать, которая не смогла жить в полную силу после разлуки с его отцом. Но у нее был он, обожаемый сын, и она могла любить его, и знать, что ее жизнь не прошла даром. А у него нет никого.

Дети… Он не мог представить рядом с собой детей. Он хотел любви, заботы, тепла для себя самого. Хотел заботиться о любимой женщине. Но как поверить в то, что его действительно любят?

Николя вдруг осознал, что, несмотря на свой опыт и славу ловеласа, он не знает женщин по-настоящему. Он хорошо знал все пути и дорожки, ведущие к их телам, но их души оставались для него загадкой. Однажды Рина сказала ему, глядя на портрет какой-то девушки: «Какая сексуальная! И какая загадочная! Невозможно понять, ангел она или демон… Так хочется проникнуть в ее тайну… Ты гений, Николя». Все женщины хотели, чтобы Николя написал их портреты. На картинах они выглядели соблазнительными и загадочными. А ведь он писал их такими, потому что для него они оставались сексуально заманчивыми загадками…

Это открытие потрясло Николя, и он страстно захотел заглянуть в душу женщины, постараться познать ее. Он не мог понять, чего в этом желании больше – жажды к познанию или потребности души. Это должно произойти, решил он.

Бывают в жизни вещи, на которые накладывает руку сама судьба. Такой вещью для Николя стало огромное джакузи в эксклюзивном зале клуба «Брайтхилл». Зачем понесло его в этот клуб? Ведь он долгое время обходил его стороной из-за грустных воспоминаний. Он и сам не знал. Но вот он там. Забегал обслуживающий персонал, готовя ванну. «Де Бонне, Де Бонне!» – слышался шепот вокруг. Николя поморщился. Подобострастие было ему отвратительно. Он намеренно задержался в общем зале, читая газету за стойкой бара. Когда беготня утихла, вошел в зал.

«Как будто вечность прошла… Тина… Нет, ничего не толкнулось в груди. Бэлла… Тишина. Сколько же их было? Отработанный алгоритм соблазнения… Смешно… Да Бог с ними. Не думать ни о чем… Просто наслаждаться в полудреме…»

Николя вздрогнул, когда почувствовал кого-то рядом с собой. Он не знал эту девушку. Тем более непонятно, как она попала сюда. Боже, неужели какая-то искательница богатого мужа дала взятку, что бы ее пропустили к нему?

– Кто вы?

– Простите, другие комнаты тоже заняты, и там компании. Администратор сказал, что, возможно, вы будете не против.

– Нет, спасибо, нет настроения.

– О! – девушка вспыхнула. – Вы не так меня поняли. Я работаю в «Шпиле» (так назывался Центр международной торговли и бизнеса)… Меня зовут Анжела Найт. Мой статус позволяет пройти в эксклюзивный зал, но я еще не совсем освоилась с местными обычаями… Конечно, я сейчас же уйду. Простите.

Эта девушка не знала, кто он! Какая удача. Все так необычно. Не заканчивается, а начинается с джакузи. И он не чувствует никакого сексуального вожделения… Почему-то Николя был совершенно уверен, что эта девушка послана ему самой судьбой.

Спустя полчаса после знакомства.

– Действительно ли мы сами управляем своей судьбой или она в руках других? – вопрошал Николя.

– В мире так много непознанного, а человек так ограничен в своих возможностях. Я не знаю ответа на ваш вопрос, но я хочу его узнать.

Три дня спустя в музее искусств.

Анжела задумчиво смотрела на портрет пожилого человека.

– Как страшно, – тихо произнесла она, – ведь он когда-то был молод и красив, и все прошло… куда все уходит? Зачем все в этой жизни?

А Николя любовался Анжелой.

«Что там, в душе у этой девушки? Анжела… Она элегантна, красива, умна… Но что движет ею в обыденной жизни?»

Николя совершенно не мог представить ее стоящей у плиты. Своеобразное лицо с миндалевидными темными глазами, тонким носом, аккуратным ртом. Фигура, в которой все есть, все пропорционально, но как будто… Николя пришло в голову слово «сдержанно». Да, какая-то сдержанная фигура, высокий рост. Изысканная одежда в греческом стиле, светлая, легкая. Прямые черные волосы. «Невозможно представить ее сгорающей от страсти», – подумал Николя. – Только вот глаза… Непонятные, темные. Пожалуй, они могут пылать страстью, гневом… В них есть какая-то тайна… Да, она казалась бы холодной, если бы не эти глаза».

Еще неделю спустя.

– Анжела, я готов гулять с тобой всю ночь, и мне жаль расставаться… Но твои бедные ножки… Я отвезу тебя домой…

Еще через три дня.

– Анжела, уже утро… Я не знал, что можно вот так, просто гулять с девушкой и испытывать такое блаженство…

Еще три недели спустя.

– Анжела, я люблю тебя…

– О, Николя, я так ждала этого…

Еще два месяца спустя.

– Видишь, Анжела, я живу очень скромно…

– Николя, я люблю тебя…

– Анжела…

– Я хочу тебя…

Не надо соблазнять – просто быть самим собой и стараться понять душу женщины. Тогда возникает то, чему Николя не знал названия. Может быть, это и есть любовь? А что было раньше, с Тиной? Просто страсть? Как понять, где граница? Он не позволил себе ни одного движения, ни одного слова, чтобы соблазнить Анжелу. Именно это включило ту страсть, которую он чувствовал с ее стороны и которую испытывал сам. Дело не в технике соблазнения, дело в слиянии душ… Как банально! Он слышал это тысячу раз, но понял только теперь.

Он стал другим? Может быть, стал взрослее? Должен был узнать много женщин, узнать о них так много внешнего, чтобы потом не испытывать дикого желания как можно быстрее познать новое тело? Что он мог узнать с Анжелой такого, чего не знал раньше? Лишь ее душу… А что, если это только смена «зоны интереса»? Познает душу и разлюбит так же, как тех, чьи тайны, реакции тела становились ему известны до тонкостей? Николя стало страшно.

Да можно ли до конца постичь душу? Наверное, нет. И что, жить с вечной тайной, вечной загадкой?.. Никогда не знать, что творится сейчас за темными с грустинкой глазами… Хочет ли он вечной загадки? Хочет ли ясности?

Николя не знал ответов на эти вопросы, но чувствовал, что с Анжелой все происходит по-другому, серьезнее, глубже… И это нравилось ему. Он хотел что-то делать для нее, но впервые в его жизни женщине ничего было не нужно, кроме него самого. У Анжелы была хорошая работа, ее устраивала квартира Николя (хотя у нее была и своя – роскошная и удобная), ей не надо было его денег и связей.

Он так хотел заботиться, но просто не знал, что может сделать, кроме как любить ее! Николя чувствовал себя сильным мужчиной, но Анжела была так же сильна. Он вдруг со стыдом поймал себя на том, что, как мальчишка, воображает ситуации, в которых он спасает Анжелу. Увы (или к счастью?), она не попадала в ситуации, когда ее надо было спасать. И не выраженная делом забота перерастала в нем в особую нежность, даже трепет перед Анжелой.

Они поженились спустя полгода после их знакомства. Анжела гармонично вписалась в его быт. Ничего не нарушив, ничего не изменив, она как будто самим своим присутствием сделала все более ярким, наполнила простую квартиру Николя особой изысканностью. Она уходила из дома только по делам службы и всегда спешила обратно. Чтобы не напрягать Анжелу домашними делами, Николя нанял домработницу, которая по контракту должна была делать все необходимое во время его посещений спортзала.

Он был счастлив! Но Анжела по-прежнему оставалась для него загадкой. Он любовался ею, но не хотел писать ее портрет, дав себе слово, что сделает это только тогда, когда сможет изобразить ее не загадочной сексуальной красавицей, а женщиной, которая приоткрыла завесу своей тайны. Пока он не мог сказать, что знает душу Анжелы.

Николя много работал. Изредка они выходили в свет, но чаще проводили время дома. Они музицировали, танцевали или просто смотрели на звезды, сидя на балконе. Это было романтично и глупо и в то же время удивительно приятно. Николя не переставал удивляться: как в Анжеле сочетались интеллект, бизнес-леди, удалая девчонка и сексапильная женщина? Нет, он совсем ее не знал. «Ничего, – успокаивал он сам себя, – по крайней мере, сейчас я хотя бы стараюсь узнать душу. А это сложнее, чем разобраться с телом». Но все чаще Николя замечал тревогу в ее глазах. Или ему так казалось?

«Моя Анжела… Что же прячется в твоих глазах? Почему они так грустны и тревожны?..»

«Николя… Как сказать тебе? Как убедить тебя?.. Я не хочу тебя терять. Ты – мое счастье…»

За год до встречи с Николя Анжела вошла кандидатом в Миссианскую Ложу Вампиров. Она проходила процедуру подготовки: принятие философии, правил, установок, образа жизни вампиров, и наконец, обретение готовности отказаться от ценностей человека. Чтобы получить необычайные возможности вампиров, необходимо было пожертвовать своим телом, а функции полумертвого тела постоянно поддерживать вливанием человеческой крови.

Вампиризм давал необычайные возможности: колоссально длинная жизнь, неограниченность познания, умение чувствовать мысли, желания и страхи людей, потрясающие физические способности и многократное усиление любых природных дарований. Поддерживаемое человеческой кровью тело позволяло испытывать чисто человеческое наслаждение от секса и продолжать находиться в мире людей. Правда, тела вампиров не способны вырабатывать живую сперму, а это означает, что иметь детей они не могут. Но вампирами можно сделать сколько угодно людей любого возраста и другим путем – один укус и…

Вампирам не нужна пища людей. Полумертвое тело не требует обычного питания. Это еще один положительный факт – уже для всего человечества. Сколько ресурсов будет сэкономлено! Вампиры давно бы отказались от тела совсем, но пока еще не было изобретено способа сохранить жизнь души на земле без него.

Если близкие люди принимали выбор одного из них стать вампиром, то он совсем ничего не терял, а имел только преимущества. Конечно, вампиру придется переживать старение и смерть родных, в то время как он сам будет оставаться молодым. Но переживают же люди смерть родителей… А если любимый человек тоже соглашался стать вампиром, то большего счастья невозможно пожелать.

Анжела не понимала, почему люди, имея такую возможность, пренебрегают ею? Почему некоторым вампиры отвратительны? Она так и не смогла изменить мнение Николя о вампиризме. Она рассказывала ему, что сейчас вампиризм совершенно не опасен для людей, потому что придуман способ консервирования крови. Так что вампиры питаются кровью «из баночки». Но всякий раз Николя говорил одно и то же: «Пойми, Анжела, то, что вампиры безвредны для людей – это ложь. Консервированная кровь будет устраивать вампира только временно. Это все равно, что постоянно питаться консервами. Рано или поздно каждый вампир захочет свежей пищи. И что тогда? Нет, Анжела, вампиризм – это паразитизм. Их преимущества – ничто по сравнению с опасностью гибели людей, человечества… Если вдруг людей станет мало, кто будет давать кровь вампирам? Они что, будут разводить людей как коров?»

Анжела была убеждена, что Николя не прав. Вампиров никогда не станет слишком много. Не каждый человек вообще может стать вампиром. Миссианская Ложа строго следила, чтобы ее членами становились только талантливые люди с развитыми интеллектуальными способностями, чтобы вампиры стали чем-то вроде элиты. Николя мог бы стать вампиром. Какие картины он смог бы писать! Кто знает, какие еще возможности открылись бы у столь талантливого человека!

Но Анжела уже поняла, что он не согласится на обращение. И это означало, что у них будет разная, очень разная жизнь. А она хотела оставаться с ним. Правда, для этого надо было, чтобы он принял ее другую, новую… Она боялась, что он начнет испытывать к ней отвращение.

Однако этот страх не мог превозмочь ее личного стремления к вампиризму. Времени оставалось совсем немного. Уже через два месяца… Что это будет? Новый виток их совместного счастья или конец их любви? Думать об этом было больно, невыносимо. Она гнала эти мысли от себя.

В тот вечер Николя должен был сделать визит к заказчику, а Анжела отправилась на встречу со своей наставницей в элитный бар «Летучая мышь», популярный среди вампиров (здесь подавали напитки с кровью). Сюда мог прийти любой человек, но обилие вампиров служило естественным барьером: из людей сюда приходили только кандидаты в Миссианскую Ложу и те, кто лояльно относился к вампирам. Николя знал о пристрастии Анжелы, но считал, что оно носит теоретический характер. Сам он избегал общения с «кровососами», и Анжела, по их обоюдному согласию, всегда отправлялась в этот бар одна.

Анжела заказала себе напиток с легким привкусом крови. Нужно было привыкать. Она ждала свою наставницу Алису.

Та всегда привлекала к себе взгляды мужчин, но сама, как правило, отводила глаза, чтобы не приковывать внимание к их особенной черноте… пустоте, окаймленной тонкой полоской светящейся радужки.

Наконец, она подсела к Анжеле за столик.

– Ты поговорила с Николя?

– Я не смогла… Он не принимает нашу философию… Я боюсь потерять его…

– Вы могли бы стать вампирами вместе. Для такого человека, как он, мы можем сделать исключение и не подвергать его столь длительной подготовке. Постарайся убедить его. У тебя мало времени. Если хочешь, я помогу тебе. Познакомь меня с ним. Давай придумаем повод и пообщаемся. Он узнает вампиров ближе и, может быть, изменит свое мнение.

Знакомство состоялось через неделю, когда Алиса пришла в гости к супругам де Бонне.

– Николя, я приглашаю вас с Анжелой на неформальную вечеринку. Она будет очень необычной. Я слышала о вашей страсти к познанию нового. Ничего страшного, Николя. Мы просто повеселимся.

Вечеринка в купальных костюмах была делом обычным. Бомонд любил похвастаться искусственно сформированными фигурами. Но сейчас Николя было неинтересно. Он не испытывал удовольствия от лицезрения накачанных тел трупного цвета. «Зачем им вообще тела? – думал он. – Помещали бы свой мозг в какие-нибудь колбы». Он находил их скучными, заносчивыми снобами и решительно не понимал интерес к ним своей жены, но честно старался бороться со сном, беседуя с очередным вампиром. Судя по всему, Анжеле было важно побывать здесь, а идти на вечеринку в одиночестве она не хотела.

«Как это может нравиться? Зачем ей все это?» – думал Николя.

«Нет, все бесполезно. Николя никогда не согласится», – думала Анжела, наблюдая, как борется со скукой ее любимый и как старательно он подавляет свою неприязнь при общении с вампирами.

Все сроки истекли. К Анжеле домой пришла Хелен Хоупмен, назначенная Исполнителем. Николя привык, что к Анжеле иногда заходили ее друзья-вампиры. Он всегда старался быть в это время занятым.

– Анжела, ты готова?

– Да…

– Ты сказала Николя?

– Нет, не смогла… Будь что будет…

За спиной Николя что-то происходило. Он обернулся на короткий вскрик Анжелы.

– Хелен, что это было?

– Анжела, надо было сказать ему.

– Оставьте меня в покое! – Анжела выбежала из комнаты, прикрывая ладонью шею.

– Хелен, ты укусила ее? Вы же не пьете живую кровь… Что ты сделала, Хелен? – Николя чувствовал, как внутри зарождается ужас.

Хелен странно смотрела на него, медленно отступая назад, поближе к двери.

– Нет, Хелен, нет. Скажи, что это не так. Ведь ты же не сделала ее вампиром?.. Хелен, отвечай! Прошу тебя!.. Что ты сделала?! Как ты посмела?!

С Николя случилась истерика. Анжела подбежала к Хелен:

– Пожалуйста, уходи. Я постараюсь успокоить его.

– По правилам я должна находиться с тобой до первых изменений.

– Ничего, я справлюсь. Но за него я сейчас не ручаюсь.

Спустя два часа.

Николя вглядывался в лицо Анжелы, напряженно отыскивая в нем что-то новое, страшное… Все было как прежде, и он хотел, чтобы все произошедшее оказалось кошмарной галлюцинацией.

– Николя, видишь, я все та же Анжела. И я люблю тебя.

Николя смотрел на нее: взгляд художника ловил каждую деталь ее лица, полутона кожи, линии тела. Он так и не написал ее портрет… Он так и не разгадал ее душу. Он прощался с ней так, как будто она должна была умереть.

Первые изменения в своем теле Анжела почувствовала на второй день утром. Ощущения были неприятные. Страх подступил тошнотой к горлу. Но ее готовили к этому, и она справилась.

К вечеру второго дня она заметила изменения в своем лице. Оно приобрело совершенно иное выражение. Аппетит притупился, но все время хотелось пить. В ночь на третий день она совсем не ложилась спать, а энергия не убывала.

Анжела начала замечать страх Николя. На мгновение она будто почувствовала его мысли о смерти… Но ей не стало от этого страшно за него. Она по-прежнему любила его и знала, что он должен стать вампиром. Нельзя так бездарно растрачивать свой талант и жизнь на заказы. Вампиризм даст ему возможность жить долго, позволит многое успеть, откроет новые горизонты. Он войдет в историю. Но он должен захотеть этого сам.

К вечеру третьего дня она отправилась дальше от дома – не хотела, чтобы кто-нибудь слышал ее крик. Свершилось!

Николя пытался избавиться от тоски, изнуряя себя в тренажерном зале. Он тосковал о ней, как о мертвой.

– Николя, смотри. Разве я стала хуже? Нет, это не конец… Видишь, я здесь, с тобой. Моя душа жива и любит тебя.

Сердце Николя разрываясь, кричало: «Смотри, она такая же, как была!»

Но Художник в нем говорил: «Посмотри на ее кожу. Это кожа трупа».

Сердце кричало: «Смотри, у нее румянец!»

А Художник безжалостно заключал: «Это просто косметика».

Сердце умоляло: «Ты можешь попросить ее носить макияж живого лица».

И Сердце содрогнулось вместе с Художником.

Вечером Анжела приняла консервированную кровь в ванной, чтобы не пугать Николя. В эту ночь Николя впервые не лег спать с Анжелой. Сославшись на бессонницу, он прилег на диван. Впрочем, он действительно не мог уснуть. Анжела тоже долго не спала. Она думала, что пора перестраивать свои привычки. Теперь ночь для нее – самый эффективный период суток. Ночью Николя будет спать, а днем нужно отдыхать ей. Их общее время – вечер. Но так было и раньше. Какая разница, кто когда спит…

Она чувствовала мысли Николя. Любит и боится ее… Уговаривает себя, что все хорошо… Хочет убить ее… Глупый мальчишка, он не сможет этого сделать. Ага, вот сам понял это… Теперь хочет убить себя… Корчится от душевной боли… А это что за женщина?… А, его мать… Хочет встретиться с ней… Она умерла… Обнимает ее в мыслях… Лучше бы шел ко мне. Наконец-то уснул. Светает, пора и мне спать. Надо купить плотные шторы.

На следующий день Анжела открыто пила консервированную кровь («Пусть привыкает»). Николя окончательно перебрался спать на диван. Он погрузился в себя и почти не разговаривал. В то же время он не предпринимал никаких решительных действий. Анжела была уверена, что все закончится хорошо. Николя сначала привыкнет к ней, а потом и сам захочет стать вампиром. Нужно только время.

Днем Николя все время отсутствовал, возвращался домой поздно вечером. Однажды он застал в своем доме знакомого вампира. Анжела о чем-то говорила с ним, а он кивал головой и утешающе похлопывал ее по плечу. Николя был взбешен. Но многолетняя тренировка общения в светском обществе, где искреннее проявление чувств – верх неприличия, помогла ему сдержаться.

– Николя, Эрих пришел к тебе… Я покину вас на пару минут.

– Николя, вы нужны нам, – заговорил Эрих бархатным баритоном. Если вы станете вампиром, вас ждет прекрасное будущее, величайшая карьера. Поймите, Миссианская Ложа Вампиров преследует высокие цели. Мы хотим объединить всех талантливых людей. Они имеют право на долгую жизнь. Талантливые люди, обладающие возможностями вампиров, продвинут наше общество на немыслимые высоты. Мы строим свою политику на гуманных принципах. Донорами станут только люди, которые никак себя не проявили. Они и сейчас, по сути, живут, как животные: едят, пьют, размножаются и работают только для того, чтобы обеспечить себе выживание. Они по-прежнему будут выполнять всю грязную или рутинную работу, без которой, к сожалению, не может обойтись ни одно общество. Мы будем лечить их, чистить их кровь. Будем следить за их здоровьем, улучшим качество жизни. В качестве оплаты они будут регулярно сдавать кровь. Зато все государственные посты, вся культурная, научная и экономическая жизнь государства будет в руках лучших из лучших. Не буду скрывать: вы нам особенно нужны, потому что вы – особенный человек. Вы удивительным образом объединяете в себе талант художника, харизму и независимый ум. Если вы будете в наших рядах, другие талантливые люди будут смелее присоединяться к нам… Подумайте, Николя.

– Вот так вы запудрили мозги Анжеле? – Николя вдруг взорвался. – Я ненавижу вас! Ходячие трупы, возомнившие себя богами. Ваши тела мертвы, а души смердят. Убирайтесь вон! Вы все отвратительны мне. Как вам пришло в голову, что я захочу быть трупом, поедающим людей?! Меня тошнит от вас!

Анжела стояла в дверном проеме и слушала Николя. Она поняла, что окончательно потеряла его. Если бы Анжела оставалась человеком, тогда то, что она чувствовала, называлось бы «смертельная тоска». Но она была вампиром, и хотела выпить кровь Николя, чтобы навсегда сделать его своей частью… Опасаясь, что не справится с собой, она ушла в клуб.

Между тем Николя за три дня, прошедших после разговора с Эрихом купил Анжеле хороший коттедж в престижном районе и положил на ее счет деньги. Напрасное благородство, Анжела и сама была в состоянии купить себе любой дом.

Ее отец занимал высокий пост в одном из филиалов корпорации Мак-Кандро. Единственной наследницей его значительного состояния была Анжела. Она не помнила свою мать, которая умерла очень рано. Когда Анжела выросла, отец зарегистрировал на нее счет в банке, с которого она всегда могла снять любую сумму.

Николя знал, что Анжела дочь богатого бизнесмена. Но так же, как люди ставят памятники на могилу дорогого человека, вкладывая в него большие средства, чтобы таким образом выразить свою осиротевшую любовь, так и Николя хотел доступным для себя способом отдать дань своей любви к Анжеле.

Узнав, что Анжела отправилась в «Летучую мышь», Николя решил, что именно там лучше всего поговорить с ней о его решении разорвать отношения и сообщить о ее переезде. Он не знал, как она отреагирует на его объявление о разводе. Но в клубе каждый из них будет сдержан в своих чувствах.

Кажется, Анжела прочла мысли Николя, как только он вошел в бар.

– Нет, Николя, ты не можешь так поступить.

Анжела встала и каким-то особенным взглядом впилась в зрачки Николя.

– Что ты делаешь, Анжела?

Николя вдруг почувствовал такую сильную головную боль, что застонал. Когда приступ боли прошел, он закричал:

– Не смей воздействовать на меня! Ты не заставишь меня быть вампиром.

– Успокойся, Николя. Все хорошо… Прости меня… Мы могли бы быть счастливы.

– Да, Анжела, если бы ты продолжала быть человеком. Я не могу любить ни мертвое тело, ни чистый ум. Я человек, Анжела…

И вдруг Анжела впилась зубами в его руку… Его спасли пуговицы на рукаве пиджака. Но испугался Николя сильно.

– Анжела, отсюда ты можешь отправиться куда угодно, но не ко мне домой. В дальнейшем ты сможешь общаться со мной только через адвоката.

Перед уходом из бара Николя оглянулся. На него с тоской смотрела неизвестная ему женщина… Он содрогнулся: черными пустыми глазами с тонкой каймой светящейся радужки на него смотрел труп женщины.

И потянулись дни, наполненные болью и тоской… Как могла, Рина Стайл поддерживала Николя. Но вечер за вечером он в одиночку напивался в баре.

Пару месяцев спустя в ночном клубе к нему подошел молодой вампир.

– Зачем вы губите себя? Анжела любит вас. Вместе вы многого можете достичь. Вы уже достигли середины жизни. А для вампира это возраст самого начала…

– Снимите ваши маски. Вы – ходячие трупы. Не стоит строить из себя ангелов. Как может любить труп?!

Эта небольшая встряска вернула Николя к реальности. Он лег в клинику для полной чистки организма и вскоре вернулся к привычному образу жизни: пробежка, работа, спортзал.

 

Глава 8. Повторение пройденного

Прошло больше года со времени последнего свидания Николя с Анжелой в баре «Летучая мышь». Постепенно краски мира вновь обретали свою яркость. Николя почти перестал писать на заказ, предпочитая изливать на холст свои чувства. Некоторые картины он оставлял себе, некоторые продавал.

После «истории с вампиршей» интерес к картинам Николя подскочил до небес, как и его популярность. Но он не появлялся в свете, не принимал заказы. Так что бомонд отваливал невиданные деньги, чтобы приобрести «выплески души» де Бонне в комиссионке. Тем временем Николя решал вопрос: уехать из города совсем или построить свой коттедж – его вдруг стала раздражать квартира, ставшая свидетельницей такого количества провалов.

Он хотел начать новую жизнь, но не знал, какой она должна быть. Поэтому пока он стал ежедневно прогуливаться утром по улицам города, размышляя обо всем на свете. Каково же было его удивление, когда в столь ранний час он встретил Тину. Впрочем, он был рад видеть ее, как радуются друзьям из далекой юности. С полным равнодушием он отметил, что, скорее всего, она возвращается с какого-то свидания.

Они с оживленной торопливостью обменивались событиями из их жизни. А потом Тина по-дружески предложила: «Николя, пойдем ко мне. Черт возьми, приятно вспомнить прошлое!». Спустя два часа они лежали в постели, отдыхая от феерического сексуального наслаждения.

– Я совершенно одна, Николя. Муж давно ушел. Я для него слишком беспокойна, – она повернулась к нему и провела кончиками пальцев по его лицу (жест, который когда-то так любил Николя). – Николя, может быть…

– Не надо, Тина, нам было очень хорошо сегодня… – он мягко убрал ее руку.

– Ты видишь, на руке нет кольца. На этот раз я не лгу.

– Тина, ты – моя первая любовь. Я всегда буду помнить тебя. Но сейчас у нас разные дороги. Спасибо тебе за сегодняшний день.

Дома Николя принялся за работу. Он писал с радостью. Его картина была наполнена солнцем. Он был один и счастлив! «Какой все-таки талант заключен в этой женщине, – думал Николя о Тине. – Она как будто заряжает энергией и счастьем. Может быть, и правда грех ей оставаться с одним мужчиной? Или она действует так только на меня?» Он не стал додумывать эту мысль. Зачем? Он просто радовался случайному подарку судьбы.

Однажды, когда Николя возвращался домой, около своего подъезда он встретил Аниту. Она держала на руках ребенка. Николя поприветствовал ее и быстро завел разговор на нейтральную тему.

– Твоя дочь, Николя… – Анита передала ему маленькую девочку, доверчиво смотревшую на него большими глазами.

«Глаза – мои», – отметил Николя.

Он держал на руках свою дочь и ничего не чувствовал, как будто это был совершенно чужой ребенок.

– Так для чего же ты пришла, Анита?

– Я слышала, ты совершенно один… Все-таки девочке нужна полноценная семья. Может быть, мы могли бы попробовать?..

– Нет, Анита. Я не буду ничего пробовать. Ты – лучшая мать, чем я отец. Пусть она учится жить у тебя. Я пришлю тебе чек…

Потом Николя вспоминал девочку, послушно сидевшую у него на руках. Я – отец… Отец… Он не знал, как это должно быть, не представлял, как нужно вести себя с детьми. Он бывал у своих одноклассников, видел их отцов, слышал рассказы о них. Но для него самого понятие «отец» – всегда было историей про других людей или грустной сказкой матери о незнакомом прекрасном мужчине и их чудесной любви.

Николя предположил, что возможно такие же истории будет рассказывать дочке Анита. Но ему не казалось это чем-то особенным. Он вырос с матерью и не чувствовал себя в чем-то ущемленным. Хотя… Николя припомнил, что переживал в подростковом возрасте период, когда ему очень хотелось разыскать своего отца, познакомиться, понять, наконец, почему он уехал, почему не взял их с собой? Но мать тогда остановила его: «Не надо, сынок. Если бы у него была возможность, он бы остался или увез меня. Если бы возможность появилась позже, он всегда мог вернуться за мной. Значит, он не может этого себе позволить».

Сейчас впервые Николя оценил деликатность своей матери, которая ни словом, ни интонацией не позволила себе внушить ему мысль о виновности его отца в ее несчастной судьбе. Каков же он был? Николя знал только его имя – Мишель де Бонне. А что если он и сейчас живет во Франции? Николя решил поехать туда. Может быть, ему удастся найти и увидеть отца. Мать дала сыну его фамилию. Так что он легко докажет их родственные связи. По крайней мере, поймет дух родины отца. В конце концов, в какой-то степени это и его родина.

Николя раздобыл адрес своего отца и через несколько месяцев отправился в путешествие.

 

Глава 1. Встреча с отцом

Николя нашел отца в маленьком зеленом французском городке, пользующимся большой популярностью у исследователей и туристов. Николя долго бродил вокруг дома, не решаясь позвонить в дверь двухэтажного дома с флигелем и гаражом. Отец явно был не беден.

Дверь открыла девушка, и через минуту к Николя вышел пожилой мужчина с залысинами в седых волосах. Николя вздрогнул – это был он сам, только в старости. Они были удивительно похожи. Разве что глаза Николя были больше, и ухоженная шевелюра не давала ни единого намека на дальнейшее облысение.

– Здравствуйте, меня зовут Николя де Бонне…

– Многообещающее начало.

– Я хочу сказать… Возможно, я ваш сын…

– Возможно, молодой человек. Я много грешил в молодости, но вряд ли я один несу ответственность за ваше рождение…

– Я ничего от вас не хочу… Просто познакомиться.

– Отрадно. Ну, раз уж вы пришли, давайте пройдем во двор.

Несмотря на прохладное начало, они разговорились. Отец был местным архитектором и очень неплохим художником. Именно ему Николя был обязан своим дарованием. Эта общность и послужила их быстрому сближению.

– Твоя мать… Ты знаешь, Николя, я до сих пор помню ее. Синтия обладала очень редким даром – она умела любить, как никто другой. Любить не за что-то, а просто так. Она никогда не ставила условий, ни в чем не упрекала. Синтия принимала меня таким, каков я есть. И мне не надо было казаться лучше, чтобы она любила меня. По-моему, она любила даже мои недостатки, считая их моей «изюминкой». Редчайший дар, поверь мне… Кстати, как она?

– Она умерла пятнадцать лет назад…

– Боже мой, она умерла совсем молодой…

– И она до конца своих дней любила тебя…

Они говорили, говорили… Наконец, отец пригласил Николя к столу. Подавала еду та самая девушка, которая открыла дверь, – Полина Футье. После обеда Мишель разжег камин и они продолжили беседу. Мишель предложил Николя переехать из гостиницы к нему и оставаться столько, сколько он захочет.

В эту ночь Николя уснул мгновенно. Впервые за долгое время он не ворочался с боку на бок, перебирая счастливые и горестные минуты, проведенные с Анжелой. Зато Мишель долго не спал, вспоминая чудесную женщину Синтию из его далекой молодости. Он думал и о Николя, жалея, что не знал о его существовании, не смог почувствовать себя отцом в те времена, когда это было так важно для сына… Грусть о прошлом, сожаление об упущенном – все перемешалось в его душе. Лишь под утро он успокоился, вспомнив, что Николя обещал задержаться у него на некоторое время.

…Николя жил у отца уже два месяца. Утром они шли к тренажерам. Николя с удивлением узнал, что Мишель до сих пор старается не пропускать ни одного дня без упражнений. «Неужели и это от него?»

Николя бродил по улочкам городка, освещенным старинными, будто вышедшими из глубины веков фонарями, придающими особое очарование зеленым тихим дорожкам, витиевато вьющимся между домами. Тихая пастораль после бурной шумной жизни убаюкивала, успокаивала, лечила его душу.

Вечера отец и сын проводили в беседах и воспоминаниях. Иногда Николя оставался дома на весь день, и тогда отец рассказывал ему о тонкостях архитектурного дела. Мишель открывал перед ним свои чертежи, объяснял. Николя слушал с интересом. Ближе к ужину Мишель шел вздремнуть, а Николя знакомился с французской литературой. Но чтобы они ни делали, всегда где-нибудь рядом тихо занималась своими делами Полина. Она застилала постели, готовила, накрывала на стол, стирала, чистила, ухаживала за растениями в саду.

Комната Полины находилась во флигеле, но чаще она проводила время в доме. Иногда она садилась вместе с ними поужинать или просто выпить кофе… Николя с любопытством поглядывал на нее. Девушка была миловидна, нежна, привлекательна, но не яркой красотой, а мягкостью черт и движений. Единственное, что можно было назвать ярким в ее облике, это темно-синие глаза. По заказу отца ей сшили униформу под цвет глаз. Она подчеркивала все достоинства ее фигуры, создавая при этом вид юной скромницы. Николя сильно подозревал, что это лишь иллюзия, эротическая фантазия Мишеля.

Что связывает Полину с его отцом? Понятно, что она ведет хозяйство. В Хиллпорте ее назвали бы «менеджер по домашнему хозяйству» – работница, выполняющая обязанности горничной, повара, официантки, счетовода и секретаря. Менеджеры чаще всего жили прямо в том доме, где работали, поэтому они должны были обладать терпением, уметь держать язык за зубами. А поскольку при такой работе своя личная жизнь просто исключалась, поневоле они постепенно становились членами семьи. Причем в большинстве случаев им приходилось лавировать, уворачиваясь от интимных отношений, чтобы не вносить раскол в семью.

Часто им приходилось сохранять нейтралитет между враждующими членами семьи, что требовало немало выдержки, изобретательности и знаний в области практической психологии. Им приходилось играть роль «жилетки», в которую можно было поплакаться на свою жизнь, неизменно получая принятие и поддержку. В то же время, когда они служили у одиноких людей, они часто становились и сексуальными партнерами. Порой это приводило к смене их статуса (Николя передернуло, когда он вспомнил историю с Анитой).

Понятно, что такому специалисту хорошо платили. Их услуги мог позволить себе только очень состоятельный человек.

Николя чувствовал, что отца с Полиной связывает нечто большее, чем просто ведение хозяйства. Но разница в возрасте… А что с ее стороны? Любовь или расчет? Впрочем, это их дело. Обычно Полина была только молчаливой слушательницей их бесед с отцом, но однажды Николя разговорился с ней, когда она, вытирая пыль с рояля, бегло пробежалась пальцами по клавишам. Оказалось, она неплохо играла на нескольких музыкальных инструментах. Николя понял, что кроме отличного образования Полина имеет некоторый опыт светского общения. Это могло означать только одно – ее родители были богаты, или, по крайней мере, просто состоятельны. Тогда тем более было непонятно, что заставило ее, отказавшись от своей жизни, ухаживать за стариком?

На следующий день он случайно услышал разговор отца с Полиной.

– Полина, я хотел поговорить с тобой.

– Да, Мишель, я слушаю.

– Полина, я вижу, тебя очень интересует Николя. Я понимаю, он молодой человек, красавец…

– Остановись, Мишель, не унижай себя и меня. Я помню, что ты для меня сделал, и никогда не смогу унизить тебя изменой, тем более такой изменой…

– Прости меня, Полина…

– Все хорошо, Мишель.

– Я люблю тебя, Полина, но я старик…

– Я вижу в тебе мужчину и защитника, Мишель…

Пауза в разговоре затянулась, и Николя поспешил уйти подальше от них.

Николя жалел отца. Как хрупко его счастье! Как он боится его потерять, как не уверен в себе! Николя чувствовал, что он, не зная до сих пор отца, копирует его жизнь. Неужели и в этом виноваты гены?! Он не хотел на старости лет оказаться в положении Мишеля. Он должен изменить свою жизнь.

Николя постарался избегать общения с Полиной. Через некоторое время отец сам завел разговор о ней.

– Что она значит для тебя, отец? Как оказалась у тебя?

– Когда-то я спас ее. Родители Полины погибли, когда отдыхали в Египте, кажется, во время купания в шторм. Полина осталась там одна – без денег, без поддержки. Ее обманули и под видом заботы о ней уговорили ее выдать коды и пароли к счетам. Она осталась без денег, не могла заплатить за гостиницу, ее выгнали на улицу. Пока она сидела на обочине и рыдала, к ней подошла женщина, предложила ночлег, пообещав, что наутро проводит в посольство. Вместо этого ее продали в сексуальное рабство. Я в то время был там, ну и… решил воспользоваться услугами одной фирмы. Знаешь, у них опасно «снимать» женщину на улице или в баре. Вполне могут потом прирезать. Полина приехала ко мне. Я был ее первым клиентом. Она не могла себя переломить и расплакалась. Я стал утешать ее, и она мне все рассказала. Тогда я понял, что это судьба. Выкупил ее и увез сюда. И вот она стала моей… женщиной. Ты видишь, какая она! Я обожаю ее. Она последняя моя радость. Я понимаю, что ею движет совсем не любовь ко мне. Скорее, благодарность… Если бы я был моложе, возможно, я женился бы на Полине, завел детей. Но сейчас… Уже поздно, Николя, слишком поздно.

Спустя три месяца после своего прибытия во Францию Николя начал готовиться к отъезду. Известия, которые он получал по электронной почте, требовали его возвращения. Николя вздохнул: снова дела и одинокая жизнь в туманном Хиллпорте.

– Отец, мне пора уезжать…

– Ты действительно не можешь задержаться хотя бы на неделю? Мне грустно расставаться с тобой, Николя…

– Отец, ты можешь поехать со мной. Или приехать позже. Я всегда буду рад тебя видеть.

– Что я там буду делать? Старики не должны надоедать своим детям…

Тяжело было расставаться с отцом, который все суетился, упаковывая свои подарки для сына.

– О, папа! Не слишком ли много подарков?

– Николя, позволь мне позаботиться о тебе. Мне будет приятно думать, что некоторые мои картины и вещицы будут напоминать тебе о никудышном отце. Да, а вот это альбом, помнишь, я тебе показывал… Здесь все твои предки еще с середины девятнадцатого века. Некоторые фотографии сделаны с их портретов, написанных маслом. Николя, теперь у тебя есть родословная. Надеюсь, наш род не прервется…

Отец вышел проводить Николя до машины.

– Вот что я хочу сказать, Николя. Я был молод и глуп. Сейчас-то я понимаю, что высшая ценность в жизни – это семья. Я рад, что ты нашел меня. Но я уже никогда не смогу стать для тебя настоящим отцом. Конечно, все могло быть по-другому… Я не хочу, чтобы ты заботился обо мне из жалости. А твоей любви я не заслужил. Но я благодарен судьбе, что она дала мне возможность узнать тебя.

– Папа, может быть, ты все-таки…

А в душе голос матери: «Сынок, если бы у него была возможность, он бы приехал»… Конечно, он не может. Ведь он любит Полину и хочет последние годы своей жизни провести с ней. Николя постарался смягчить боль разлуки.

– Мы будем общаться, современная техника позволяет.

Они обнялись на прощание. Уезжая, Николя оглянулся на отца. Он стоял, опустив руки, и смотрел ему вслед. Николя вспомнил, как когда-то сказал самому себе фразу: «Моя судьба – быть одиноким, как этот маяк». Сейчас, прощаясь с отцом, он подумал, что не хочет повторить его судьбу. Он сформулировал свою мысль до конца: он хочет иметь семью, дом и детей… В этой семье вполне мог бы «разместиться» и его отец. Николя постарался представить себе, как Мишель возится с ребенком. Получилось смешно и неестественно….

Два года прошли со встречи с отцом. Николя продолжал много работать и в меру необходимости общаться в свете. Он полностью прекратил свои похождения и лишь иногда вызывал на дом «леди любви». Вспоминая рассказ отца о Полине, он каждый раз старался заглянуть в глаза очередной «леди». Но все они оказывались опытными, искушенными и стоили тех денег, которые Николя платил.

Он жил по заведенному алгоритму, ничего не предпринимая, чтобы его изменить. Но тоска, которая раньше была частой его гостьей, совершенно перестала посещать его. Он общался с отцом – по телефону, по электронной почте, по скайпу. И время этого общения было для него самым важным временем. Он наслаждался ролью сына. Отец искренне интересовался его работой: он хорошо разбирался в искусстве и давал Николя дельные советы. Николя понял, чего ему так не хватало в жизни: вот такого бескорыстного понимания и сотрудничества. Именно в сочетании – любви, понимания и сотрудничества, – из которого нельзя было убрать ни один элемент.

Николя вернулся во Францию, когда получил известие от Полины о смерти отца – через два с небольшим года после их первой и последней встречи. Она пригласила его не только попрощаться с ним перед похоронами, но и разобрать его бумаги: «Может быть, вам будет что-нибудь интересно. Можете забрать все, что вам необходимо». Перед смертью отец оформил свои отношения с Полиной, и теперь она получила статус вдовы Мишеля де Бонне. Николя не нужны были вещи. Но наброски и чертежи с архитектурными идеями отца он забрал себе – на память.

Надо отдать должное Полине, она действительно горевала, и Николя поддерживал ее как мог. При этом он тщательно следил, чтобы их взаимные утешения не переросли во что-то другое. Он не хотел оскорбить честь отца. Видимо, Полина делала то же самое. Поэтому у них установились теплые, но с некоторой дистанцией отношения. Полина предложила ему пожить в доме отца, сколько он захочет, а сама на это время перебралась во флигель.

Николя не видел в себе сил много работать и общаться в свете, поэтому договорился с Полиной, что пробудет в городке около трех месяцев. Он чувствовал глубокое одиночество. В свои тридцать пять он вдруг ощутил себя сиротой, впервые оценив истинную роль родителей в своей жизни. Он бродил по опустевшему дому и думал о том, какое значение приобрел для него отец.

Иногда он ходил на кладбище, а после бродил по городу… Однажды, когда он брел, погруженный в себя, его окликнул звонкий девичий голосок:

– Как можно грустить в такой чудесный день?!

Много позже Николя будет часто вспоминать эту фразу как символ крутого поворота в его судьбе. Но пока он не знал своего будущего… Он поднял глаза… На него смотрело веселое рыжее солнышко с веснушками на щеках, задорными хвостиками и огромными зелеными глазами. Оно (то есть солнышко) помахало ему рукой и представилось: «Меня зовут Николетта Дей, а вас?»

 

Глава 2. Николетта Дей

– Как можно грустить в такой чудесный день?! Боже мой, да в ваших глазах мировая скорбь…

Николя не знал, с какой стати он поведал о своем горе первой попавшейся девчонке. Может быть, потому, что от нее веяло таким жизнелюбием и такой готовностью помочь? Она внимала ему так, как будто только за тем и шла по улице Шанто Ривьер, чтобы послушать и поддержать его… И ему действительно стало легче. В конце концов, она сама предложила встретиться на следующий день и погулять по окрестностям города.

В десять утра она уже ждала его около своего дома. Она увидела, что он снова печален, и сокрушенно всплеснула руками.

– О, Николя… Как же помочь вам?

Николетта начала рассказывать какой-то смешной случай, чтобы отвлечь его, и он смеялся, но совершенно не помнил, над чем. Просто голос ее откликался в нем какой-то легкой, почти совсем забытой радостью. В этот день они отправились гулять по маленьким магазинчикам с антиквариатом: «Николя, возможно, вам это будет интересно».

На следующий день они бродили по окрестностям городка, уже известным Николя. Но с Николеттой они как будто изменяли свои краски, становились ярче, радужнее.

Они стали встречаться почти каждый день. Николя было интересно и легко с Николеттой. Она одним своим присутствием наполняла его жизнью, свежим воздухом и светом – тем, чего ему всегда не хватало в Хиллпорте.

Через некоторое время он признался самому себе, что не только по уши влюблен в Николетту, но и любит ее. Любит так, как любила когда-то его мать, как любил его отец (сердце кольнуло). «Отец, спасибо тебе! Николетта – это твой посмертный подарок». Николетта лечила его больную душу и была желанной женщиной. Желанной, но пока непознанной.

Николя не спешил. Он хотел, чтобы их чувства развивались дальше. Он удивлялся самому себе: он, мужчина в возрасте тридцати пяти лет, вдруг понял, что секс – это не только физиологическая потребность. Он хотел, чтобы их секс стал символом чего-то большого, значимого.

Казалось, что с ним уже было что-то подобное, и все же Николя чувствовал колоссальную разницу. Тогда он хотел разгадать душу Анжелы. С Николеттой все было не так. Ее не надо было разгадывать, она была просто открыта для него. И это было ново, непривычно… Но он не хотел торопить события. Он хотел, чтобы Николетта сама позвала его. В этом не было страха перед ответственностью. Заглянув в свою душу, Николя понял, что готов принимать любое участие в ее жизни. Он хотел стать нужным ей. Он также понимал, что для нее, неискушенной девушки, секс с ним может оказаться ловушкой. Поэтому он берег ее от самого себя до тех пор, пока она не будет уверена, что готова разделить с ним свою судьбу.

Это случилось три месяца спустя после их знакомства. Они в который раз гуляли по окрестностям города. Неожиданно Николетта остановилась и поцеловала его. Николя чувствовал ее дрожь. Он и сам едва сдерживался. Уединенное место… Но он снова остановил себя. Нельзя торопиться! Тем не менее, он понял сигнал Николетты.

Через несколько дней они после долгой прогулки забрели в небольшой мотель, где решили ополоснуться от пыли, перекусить и отдохнуть. Он зашел в ванную, когда она выходила из душевой кабинки. Смутившись, она наспех накинула халат.

– Николетта…

Они не поехали ночевать по домам… Вскоре они решили устроить маленький вояж на дальнее озеро. Николя купил двухместную палатку, съестные припасы и удочки. Время, проведенное с Николеттой у озера, Николя вспоминал потом всю свою жизнь. Они купались, загорали, резвились, как дети. Они занимались сексом до изнеможения, а потом у них хватало сил встать с рассветом, чтобы ловить рыбу, которой славилось это озеро.

Николя без конца фотографировал Николетту.

– Я напишу твой портрет. Вот такой… Смотри, ты здесь будто маленькая испуганная девочка. Или нет, вот такой… Ты здесь просто маленькая бандитка. Или такой… Ники, посмотри, ты же богиня!

Только через полгода после своего приезда во Францию Николя решил вернуться домой. На этот раз дела не принуждали его к отъезду. Все самое неотложное он предусмотрительно попросил контролировать Рину, и она исправно присылала «отчеты о проделанной работе».

Ему было хорошо в этом маленьком французском городке, он вполне мог бы купить себе коттедж, но не видел здесь для себя никаких перспектив. А раз он не мыслил об окончательном переезде, то испытывать гостеприимство Полины дальше было просто неприлично. Надо было возвращаться…

– Николетта, ты поедешь со мной?

– Конечно! Я так боялась, что ты меня не позовешь. Я хочу быть рядом с тобой, где бы ты ни жил.

– Я живу очень скромно, Николетта… не люблю роскошь…

– Николя, мне не нужна «золотая упаковка».

– Конечно, – улыбнулся Николя, – ведь ты сама – золото!

Когда они отправились в Хиллпорт, родители Николетты были совершенно спокойны: их дочь увозил солидный тридцатипятилетний мужчина в солидной машине и с солидными планами на их общее будущее.

 

Глава 3. Новые перспективы

Первый месяц по приезде в Хиллпорт был посвящен адаптации Николетты. Николя как мог поддерживал девушку, которая скучала по своим родителям и никак не могла привыкнуть к новому ритму жизни. Постепенно все наладилось.

Николетта оказалась искусным кулинаром. Как-то она рассказала Николя, что мечтает постичь все «национальные кухни».

– Ники, ты можешь начать идти к своей мечте прямо сейчас, – сказал Николя. – Например, сначала ты получишь хорошее образование здесь. Как только ты поймешь, что уже достаточно подготовлена, мы можем предпринимать поездки по странам именно с твоей целью…

Вскоре Николетта поступила учиться в Институт кулинарного искусства. Она много занималась и готовила много разных блюд, а затем, конечно, пробовала их. Глядя на это, Николя предложил Николетте присоединиться к своим утренним пробежкам, а по возможности и к посещению спортзала. Николетте идея понравилась.

Вечерами Николя приучал ее к светской жизни. В качестве его жены ей все равно придется посещать «обязательные мероприятия». Для начала он стал водить ее в маленькие клубы на окраине, куда не заглядывали светские львицы, которые непременно заклевали бы ее за любую оплошность. Николетта должна была привыкнуть к местным правилам… и танцам.

Однажды они с Николеттой танцевали в самом демократичном клубе Хиллпорта «Дисктон». Николя заметил, что бармен освободился, и пошел заказать себе напиток. В это время вошли вампиры. Сразу, как будто специально для этого они и пришли, один из вампиров подошел к Николетте, а другой встал рядом. Воровато оглянувшись на Николя, стоявшего у стойки бара, первый вампир начал говорить с Николеттой:

– Вы напрасно связались с этим человеком, девушка. Он играет с женщинами как с куклами, а потом бросает.

Николетта была напугана – она впервые видела вампиров. Испуг и гнев, вызванные словами этого страшного существа, будто пригвоздили Николетту к месту. В это время женщина-вампир подошла к Николетте и на ее глазах достала баночку с кровью и намеренно медленно начала пить ее. Николетту затошнило.

Николя обернулся и поспешил к Николетте.

– Николя, что это?

Не стесняясь Николя, вампирша продолжала пугать Николетту:

– Он выпьет тебя, как я эту кровь.

Николя рассвирепел:

– Кто вы? Какое имеете право?! Не подходите к моей женщине, если не хотите нажить неприятностей! Проклятые кровопийцы!

Дома Николетта спросила:

– Кто это был? Что они хотели?

– Это вампиры. Я рассказывал тебе, как они затянули к себе Анжелу.

– И они вот так запросто разгуливают по улицам?

– Да, Ники, особенно по вечерам. Держись от них подальше.

Николя был встревожен, но не подавал вида. Кто послал их? Для чего? Что им нужно от Николетты? Может быть, они просто хотели поссорить их, чтобы у Анжелы появился шанс? Нет, какой-то бред. Николя понял только одно. Вампиры следят за ним и хотят… Чего же они хотят? Просто навредить? Глупо. Таким путем уж точно не добиться его дружбы… Напугать? Скорее всего. Мол, смотри, мы все знаем о тебе и в любой момент можем повлиять на твою жизнь. Ах, как плохо, очень плохо. Почему они выбрали именно его? Зачем так настойчиво преследуют? А Анжела? Она была оружием в их руках? Он ничего не понимал…

После случая в «Дисктоне» вампиры никак не проявляли себя, и постепенно инцидент был забыт. Николя даже стал думать, что это была просто глупая хулиганская выходка. Все-таки в Николетте легко было узнать иностранку…

Чувства Николя и Николетты продолжали крепнуть. Николетта училась с таким воодушевлением, что Николя даже завидовал. Он тоже захотел испытать вдохновение новых познаний и творческого процесса. Как-то раз он обмолвился, что хотел бы сам спроектировать и оформить новый дом для их семьи.

– Я хотел бы спроектировать не только сам дом, но и мебель в каждую комнату, в разных стилях… – размечтался Николя. – Посвятил бы этот дом моему отцу… Но придется воспользоваться услугами профессионалов, у меня для такой работы не хватает знаний. Вот если бы мне подучиться…

– А что тебе мешает, Николя?

– Время, вернее, его отсутствие. Я много работаю…

– Это да… Вот если бы ты мог работать чуть-чуть поменьше…

– Тогда бы у нас было меньше денег, Николетта.

– А много ли нам надо?

– Я хочу, чтобы ты себе ни в чем не отказывала.

– Николя, чтобы жить в таком доме, я готова есть одну капусту и ходить в платье моей бабушки!

– Ты мое чудо! Я тебя обожаю! Думаю, до этого все же не дойдет.

Николя стал посещать курсы по архитектуре и дизайну, чередуя работу у мольберта с работой у чертежного стола и компьютера. Такой плотный график не мешал им с Николеттой находить время для общения друг с другом. У них всегда было что рассказать – о том, что произошло за день, о своих планах, о мечтах и о своем прошлом. Они обсуждали «высокие материи», говорили об истории искусства, о течениях современной моды и просто дурачились. Часто они молчали, занимаясь каждый своим делом, но всем существом ощущая присутствие другого.

Однажды эта идиллия была нарушена. Как-то раз Николя было необходимо явиться на званый вечер в клуб. Он отправился туда с Николеттой. Это было не первое их совместное посещение светских мероприятий, и он не ожидал ничего особенного. Нужно было провести там всего пару часов. У лифта, поднимающего посетителей клуба на нужный этаж, они столкнулись с Тиной, которая шла под ручку с каким-то вампиром. Николетта шарахнулась в сторону. В это время вампир подошел к Николя, и, глядя прямо в глаза, прошептал:

– Наше предложение все еще в силе, де Бонне. Вы нам нужны. И мы сделаем все, чтобы вы вошли в наши ряды.

Это была явная угроза.

– Вы можете забыть о своих планах. Я никогда не буду вампиром, – с яростью прошипел Николя.

В это время Тина открыто высмеивала Николетту.

– Какие забавные хвостики! Вероятно, Николя держится за них, когда оседлывает тебя. Уж не думаешь ли ты, что Николя всерьез увлечется такой деревенщиной, как ты? А ну-ка вспомни, сколько времени назад он обещал тебе жениться? А? Какая ты по счету? Сотая или тысячная? Ты не спрашивала его, сколько женщин он укладывал в постель – ту, где сейчас он спит с тобой? Он ленится даже поменять мебель в своей квартире. У всех женщин есть фотографии с Николя на фоне одного и того же интерьера. Так что не рассчитывай на многое, девочка…

Весь вечер Николетта делала вид, что все в порядке, но в машине она молчала, мрачно глядя в окно. Дома она быстро улеглась спать, впервые отвернувшись от Николя. Он не знал, что ей сказала Тина, но догадаться было нетрудно.

Утром он усадил Николетту на диван и попросил объяснить, в чем причина ее расстройства. Она вяло передала слова Тины.

– Ты знаешь, каким я был. Я рассказывал тебе. Но теперь все по-другому. Скоро я приступлю к строительству нашего дома. Мы не задержимся здесь надолго. Ты по-настоящему дорога мне, и я не хочу, что бы кто-нибудь приравнивал тебя к моим прошлым женщинам.

– Да, Николя. Я верю тебе. Просто было очень больно… – Николя почувствовал неуверенность в ее голосе.

– Ники, я уже дважды был женат. Брак ничего не значит, если люди больше не могут доверять друг другу. Я прошу тебя поверить мне. Всегда помни, я люблю тебя, кто бы не пытался убедить тебя в обратном. Я люблю тебя так, как никогда еще никого не любил. Но вряд ли кто-нибудь из них может поверить, что я могу так любить. Постарайся найти в себе силы верить мне, несмотря на все сплетни и мнение света. А еще я хотел предложить тебе стать мой женой. Мадемуазель Дей, хотите ли вы стать мадам де Бонне?

– О, Николя!..

– Правильно ли я понял, что это «да»?

Бракосочетание было назначено на следующий месяц.

А пока Николя решил разобраться в одном вопросе, который беспокоил его. Рассказ Николетты о том, как повела себя Тина, поверг Николя в шок (хотя он и не подал вида). Такое поведение было несвойственно ей. Она никогда не была завистливой или мстительной. Она и раньше знала про его женщин, например, про Бэллу или Анжелу, но никогда не вела себя таким образом. Что же произошло? Утром он отправился к ней домой, зная, что только в это время сможет застать ее.

– Зачем ты это сделала, Тина? Ты никогда не была злой.

– Почему именно она, Николя?

– Я хочу иметь семью и детей. И мне важно, чтобы ребенок был у нас с Николеттой, – голос предательски дрогнул. – Прошу, тебя Тина, я знаю, что принес много страданий. Но Николетта ни при чем. Не надо обижать ее.

Тина никак не выразила своего отношения к словам Николя. Он ушел от нее с гадким осадком в душе, с ощущением недоговоренности. Кроме того, ему претила ситуация, которая не была изменой, но была похожа на нее – тайное посещение бывшей жены. И он дал себе слово, что подобное больше никогда не повторится.

Внешний облик Николетты был поручен лучшему стилисту Хиллпорта. Впервые Николя арендовал для бракосочетания зал во Дворце Ритуалов и Обрядов. Свои прежние свадьбы он проводил в клубах, где доступ к его брачным торжествам был открыт всем желающим.

На этот раз Николя решил пригласить только нескольких друзей, которые никак не могли быть против его брака с Николеттой, в том числе Рину и Пьера Артстронга. Он учел свою славу ловеласа и хотел уберечь Николетту от ядовитых выходок его прошлых пассий.

К самому процессу бракосочетания Николя отнесся со всей серьезностью и целиком погрузился в него, как будто это был не третий в его жизни обряд, а посвящение в некую тайну и новую жизнь. Наконец, этот день настал. Николя был счастлив, Николетта сияла и была прекрасна. Они весело болтали с друзьями, танцевали, участвовали в смешных играх, организованных тамадой. Николя не заметил, как в зал вошла, молча постояла и ушла Тина… Он не видел и Бэллу, которая «совершенно случайно» шла мимо, забежала во Дворец и тоже тихо ушла.

Вскоре после свадьбы Николя занялся строительством дома. Он еще пользовался помощью профессионалов в расчетах, но все идеи внешнего и внутреннего вида дома принадлежали ему. Теперь он то пропадал на строительстве, то часами стоял у мольберта.

Наконец дом был построен – трехэтажный коттедж с огромными окнами, с лифтом, огромными подсобными помещениями. «Теперь предстоит самое интересное», – потирал руки Николя. Отделка, мебель… Просто руки чешутся!».

Когда Николя повел Николетту посмотреть, что именно он собирается «отделать», она ахнула:

– Николя, сколько человек будут жить в этом доме? Ты собираешься поселить здесь весь свой бомонд?

– Нет, женушка, здесь будем жить только мы – ты, я и наш ребенок.

– Верно, Николя, здесь хорошее эхо, нам будет легко найти друг друга.

– О! Судя по речи, ты уже совсем адаптировалась в свете. Неужели тебе не нравится? Это просто ужасно! Все равно я не могу бросить все или сломать его! Это моя идея и мой первый дом!

Николетта уговорила Николя достроить этот дом и сдавать его целиком или по частям за большие деньги.

– Смотри Николя, как здорово: во-первых, это принесет нам хороший доход. Тебе не надо будет мучить себя, принимая заказы на гламурные картины – ты сможешь позволить себе писать только то, что тебе действительно хочется. Во-вторых, ты все-таки построишь дом и придумаешь дизайн, как ты хотел. А в-третьих, теперь ты сможешь спроектировать и построить другой дом, поменьше, но не менее удобный для нашей небольшой семьи, который не разорит нас налогами.

– Ники, пока все это будет происходить, нам придется жить в моей маленькой квартирке… И ты будешь думать…

– Нет, Николя, я не буду ни о чем думать. Вещи – это только вещи… И потом, пока я учусь, а ты строишь дом, нам все равно не стоит думать о ребенке. А двоим вполне хватит одной спальни и одной ванной. И знаешь, даже здорово, что так получилось. У меня сердце болит смотреть, как ты надрываешься. Этот дом, хотя ты и будешь его сдавать в аренду, все равно будет очень много значить для нас: ведь он позволит тебе заниматься чем-то другим, в свое удовольствие.

Уже через год дом был готов. Николя потратил на него практически все свои сбережения. Но он обещал скоро окупиться: аренда дома, построенного самим Николя де Бонне, стоила дорого (тут помогла Рина Стайл с ее деловой хваткой), тем не менее, на него тут же нашлись охотники.

Закончив свой первый дом, Николя взялся за второй, поменьше, как просила Николетта. Теперь работа шла быстрее, и Николя планировал переехать в него не позднее, чем через полгода. Николетта завершала учебу и одновременно устроилась (с помощью Николя) на работу в самый престижный ресторан города. Она хотела как можно больше практиковаться, к тому же ей неплохо платили, что помогало быстрее восстанавливать пошатнувшийся было бюджет.

Но вскоре события стали стремительно развиваться в неожиданную сторону.

 

Глава 4. Бегство

Однажды Николя позвонила женщина, которая, не представившись, попросила его прийти по «очень важному делу» в кафе при галерее искусств, и он согласился, предполагая, что речь пойдет либо о заказе картины, либо о его рекомендациях насчет покупки картин.

В кафе его ждала смутно знакомая женщина, редко появляющаяся в обществе, жена одного знаменитого спортсмена.

– Господин де Бонне, я решилась вас побеспокоить… Не могли бы вы помочь мне в одном деле?..

– Разумеется, если это в моих силах.

– О, Николя… Вы, конечно, не догадываетесь… Но я… я давно люблю вас… И я…

– Как жаль… Мне действительно жаль, но, может быть, вы слышали, я женат, – сухо отстранился Николя.

– О боже, да разве это что-нибудь значит? Николя… Я готова для вас на что угодно…

– Я прошу вас, остановитесь.

– Нет!

– Замолчите! Когда вы успели влюбиться? Что вам на самом деле от меня надо?!

– Ах ты, сволочь! Получай! – и она бросила ему в глаза большую горсть молотого перца. Николя не заметил, что в ее руках что-то было, для него это было полнейшей неожиданностью. Перец попал не только в глаза, но и в рот и в нос. Николя задыхался и ничего не видел, а женщина убежала.

Спохватившийся бармен вызвал скорую помощь. Глаза промыли, но Николя еще долго восстанавливал зрение и не мог работать.

Пока Николя лечился, Николетта не отходила от него, сокрушаясь о мстительности женщин. Она пригласила трех консультантов, чтобы исключить любую ошибку в лечении. Все врачи были настроены оптимистично, благо вовремя была оказана помощь.

Николя терялся в догадках. Кто была эта женщина? Почему она сделала такое? Она не была похожа на сумасшедшую. Николя предположил, что ее просто купили, а скорее всего, шантажировали чем-то. Но кто? Ответ напрашивался сам собой – вампиры. Теперь он понял, что и Николетте может грозить опасность. Он старательно гнал от себя эти мысли. Тем не менее, вскоре эти опасения подтвердила и Рина Стайл. Она пригласила Николя на встречу:

– Приходи один, я не хочу пугать Николетту.

Когда Николя появился в условленном месте, Рина была сильно встревожена.

– Вам обоим грозит опасность. Бросайте все и уезжайте из города. Я проконтролирую дела с арендой и буду переводить деньги на твой счет. Николя, с вампирами шутить нельзя. Ты уже испытал это на себе. И поверь, пока они просто пугают.

– Спасибо за предупреждение, Рина, но им не удастся запугать меня.

– Они сильнее тебя.

– Если кто-то узнает, что они вредят мне, то общество ополчится против них, а они этого не захотят. Их цель – утвердиться в глазах общества как гуманная организация, действующая на благо всем.

– Ты уже чуть не ослеп, Николя… И ты ничего не сможешь доказать… Какая-то сумасшедшая сыпанула в отместку за прошлые похождения перцем в глаза. Этому уже верят все. Ты бессилен… Подумай о Николетте. Они знают о твоем отношении к ней. Она может оказаться заложницей. Мало того, ее могут сделать вампиром насильно.

Сердце Николя вздрогнуло и болезненно сжалось.

– Рина, скажи, что все это значит? Почему именно я? Действительно ли Анжела любила или через нее тоже пытались воздействовать на меня? Что означает та выходка Тины? Это на нее не похоже. Она всегда недолюбливала вампиров, а потом вдруг начала ходить с одним из них под ручку. Они подсылают какую-то женщину, которая даже роль влюбленной не могла разыграть как следует… И все это с непонятными паузами, как будто приступы тяжелой болезни. Это как-то связано между собой или каждое событие имеет отдельное значение? И почему все это началось именно тогда, когда я привез Николетту? Я не понимаю!

– Слишком много вопросов. Что-то происходит, вампиры подняли какую-то возню. Не ты один пострадал. Все чувствуют какое-то напряжение, угрозу, но это… витает в воздухе. Идут слухи, сплетни, но ничего невозможно доказать. Нет фактов. Никто ничего не понимает…

– О, господи! Зачем им я? Месть Анжелы? Так сколько уже времени прошло.

– Ты знаешь ответ. Они же прямо говорили тебе: ты – кумир, образец для подражания молодежи, предмет обожания женщин и зависти многих мужчин. Гремучая смесь таланта, харизмы и сексуального магнетизма, – грустно улыбнулась Рина. – Такой человек нужен им. Ты можешь привлечь в их ряды огромное количество людей, и они далеко продвинутся в своей экспансии. Не думаю, что Анжела выполняла их задание, просто они решили использовать ее. Но твое сопротивление и даже разрыв с Анжелой разочаровал их, очень разочаровал. Они успели построить на тебя слишком много далеко идущих планов. Твое сопротивление их только подзадоривает. Теперь они должны доказать, что сильнее тебя, иначе им придется признать, что они не всемогущи. Обратить тебя стало делом принципа. Они могут пойти даже на уничтожение, чтобы показать, что независимо от статуса и положения в обществе нельзя игнорировать предложения вампиров. Но все-таки им гораздо выгоднее заполучить тебя живого.

– А как с этим связана Тина? Я был в шоке, когда увидел ее с вампиром. И это ее хамство… Она ветреная, но не злая.

– Про нее я ничего не знаю, Николя. Она спокойно относится к сексу с разными мужчинами, просто потому, что ей этого сейчас хочется. Но никого, кроме тебя, она не любит. Про ее отношение к вампирам не знаю… Не удивлюсь, если и ее решили задействовать, зная твои периодические возвращения к ней. Берегись! Буду помогать тебе, как смогу.

На следующий день Николя заявил Николетте, что они переезжают.

– Придется отложить строительство нашего дома. Моя прошлая жизнь не дает нам покоя. Как ты смотришь на жизнь в деревне?

Глаза Николетты округлились:

– Но моя учеба, я же заканчиваю интститут! А работа?

Николя грустно смотрел в окно. Он не хотел пугать ее и понимал, что сейчас рушит все ее планы, предлагая для оправдания глупые аргументы. «Что она будет думать обо мне? Но сказать ей про вампиров… Нет, это исключено. Пусть уж думает, что меня хотят убить мстительницы».

Николетта чувствовала подавленность мужа. «О чем я только думаю? Каково это – жить, зная, что в любой момент к тебе может подойти убийца? Ведь его и правда могут убить!»

– О, Николя, прости! Как я могла?! Конечно, я немедленно иду паковать вещи.

Николя прижал ее к себе.

– Не надо паковать вещи. Там мы все купим заново… Я договорюсь, тебе выдадут диплом досрочно. Все равно ты уже прошла весь курс. А работа… работа найдется и там.

Через неделю они инкогнито переехали в небольшую деревеньку Пайн Вэлли (Сосновая долина) на берегу океана, в трех часах езды от Хиллпорта – богом забытое местечко. Когда-то здесь жили лесорубы и работники лесопилки. Но теперь от лесного массива осталось несколько сосен, а местные жители выращивали овощи, которые отвозили на городские рынки.

Николетта продолжала думать, что муж спасался от мести своих прошлых женщин. И от этого Николя было особенно тяжело и противно на душе. Но он ничего не говорил про планы вампиров, боясь напугать Николетту.

Через Рину (чтобы его имя нигде не проходило по бумагам) Николя купил небольшой сруб с приусадебным участком. Чтобы как-то унять свою саднящую душу, он с одержимостью принялся за благоустройство дома. Рина продала его квартиру вместе с мебелью – за нее отвалили чудовищную сумму только потому, что она принадлежала Николя де Бонне и была связана с его многочисленными любовными похождениями и скандалами.

Кроме того, он успел скопить кое-что, продавая свои картины, а также регулярно получал арендную плату со своего дома. Так что Николя, не жалея денег, стремился благоустроить свое вынужденное жилище. Он хотел хоть как-нибудь компенсировать Николетте проживание в такой глуши. Жена помогала ему, как могла: шила шторы, придумывала абажуры к настольным лампам, развешивала семейные фотографии. При этом она непременно советовалась с Николя, «чтобы не нарушить художественный замысел». Николя от такой активности становилось только хуже – создавалось впечатление, что Николетта собирается жить здесь всегда. А он задавал себе вопрос: как долго будет продолжаться его вынужденная ссылка? В конце концов, Николя решил, что пара деревенских лет пойдут ему на пользу. А за это время вампиров как-нибудь осадят– вряд ли в городе будут долго терпеть их выходки, ведь они досаждают самым известным людям общества. Теперь Николя стало немного легче и он даже стал подумывать о занятиях деревянной скульптурой в качестве хобби.

Николетта предложила построить флигель, в котором могла бы размещаться скульптурная мастерская Николя. «Теперь у тебя, наконец, появится на это время». Она все время стремилась успокоить совесть мужа, приводя многочисленные позитивные моменты жизни «на природе».

– Николя, я смогу развести здесь сад и огород. Мы будем есть овощи и фрукты прямо с грядки… Смотри, вот это дерево нужно обязательно сберечь. Под ним можно поставить столик и стулья. Как это здорово ужинать, глядя на закат солнца!.. Здесь не будут разгуливать вампиры. Меня до сих пор от них бросает в дрожь!

(«Если бы ты знала, что мы здесь именно из-за этого!»)

Постепенно маленький сруб превратился в деревянный дом со всеми удобствами, флигелем и подвалом, двумя спальнями, гостиной и небольшой, но удобной кухней.

Маленькую спальню Николя оставил пустой.

– Это для нашего будущего ребенка.

– Как ты думаешь, мы уже можем его себе позволить?

– Конечно, Николетта, если ты хочешь.

– Беременным женщинам и детям очень полезно жить на природе и дышать свежим воздухом, – победоносно заключила Николетта, будто это именно она затащила мужа в деревню.

И потекла их загородная жизнь. Николетта умудрилась устроиться на работу в небольшом придорожном кафе. Николя отговаривал, но она не видела причин постоянно сидеть дома, пока у них нет ребенка.

– Николя, кулинар, как музыкант, должен постоянно практиковаться.

Николя писал картины или занимался скульптурой. Николетта ухаживала за своими посадками, готовила, они оба много читали. Единственный человек, с которым Николя поддерживал связь по телефону – Рина. От нее он узнавал свежие новости, через нее решал деловые вопросы.

Время шло, а Николя безвылазно сидел дома, не считая утренних пробежек по берегу моря. Он начал скучать. Слишком быстро обустроил дом и теперь не находил себе места. Он часто просто сидел на лавочке, уставившись на невидимую точку у горизонта. Ему не нравилось торчать здесь, вдали от кипения жизни, решения деловых вопросов, общения с людьми. Временами он задавал себе вопрос: а сможет ли когда-нибудь вернуться в Хиллпорт? Вампиры не забыли его после столь долгого уединения и отлучки во Францию. Они снова напомнили ему о себе спустя еще три года. Значит, они никогда не дадут ему покоя и возвращение просто опасно.

Тогда у Николя впервые возникла мысль о переезде. Надо найти такой город, где его никто не знает… Может быть, Терра Санталия? Но что он там будет делать? Он вдруг понял, что его состояние, возможности, связи – все это было благодаря его известности. Он оказался в ловушке собственной популярности. В новом городе нужно будет начать все с нуля.

А как же Николетта и их совместное желание иметь ребенка? Нет, пока он не был готов потерять все, поэтому прятал от себя мысли о необходимости что-то решать. Пока все было хорошо. Он убеждал себя, что жизнь в удаленности от Хиллпорта ничем не хуже той, которую он вел раньше.

Но однажды он не выдержал.

– Ники, что если мы устроим себе маленький отпуск? Недалеко от Хиллпорта есть турбаза. Поехали? Хочется какого-нибудь разнообразия.

– А как же твоя конспирация, Николя?

– Ну, допустим, там окажется кто-то из знакомых. Увидят, что мы там. И что? Никто же не будет знать, откуда мы приехали и куда уедем. А может быть, там и не будет никого… Обычно это не очень людное место.

Николетта с радостью согласилась. Если бы она знала истинную причину их «конспирации», она никогда бы не поддержала столь легкомысленный поступок Николя. Если бы не состояние отчаянной скуки и полной растерянности перед определением их с Николеттой будущего, Николя тоже не был бы столь опрометчивым. Если бы… Но Николетта ничего не знала, а Николя нуждался в перемене места. Поэтому они отправились на турбазу.

Какая там была красота! В это время там находилось лишь несколько незнакомых людей – вполне достаточно для общения и безопасно. Они гуляли в лесу, а иногда Николя отправлялся порыбачить.

На четвертый день после их приезда Николя отправился на ночную рыбалку. Николетта собиралась вскоре прийти к нему. Клев был отличный, и он так увлекся, что не сразу заметил, что Николетта отсутствует слишком долго.

В это время к Николетте подошла Анжела Найт.

– Здравствуйте, госпожа де Бонне. Я – Анжела Найт. Может быть, вы слышали обо мне…

Николетта напряглась. Она по-животному боялась вампиров. Но Анжела Найт…

– А это моя подруга Камила. – Анжела кивнула на невысокую худощавую женщину с длинным, словно клюв, носом и тонкими губами.

– Анжела, ты совсем напугала бедную женщину, – прервала Камила низким грудным голосом. – Николетта, мы знаем, что вы боитесь вампиров. Не смущайтесь. Мы привыкли к этому. Но мы очень уважаем вашего мужа, ценим его и, конечно, раз он выбрал вас в свои спутницы жизни, значит, вы достойны этого… Мы знаем, что вас сильно напугали в «Дисктоне», но глупцы есть среди всех. Нас боятся из-за мифов, на самом деле мы не вредим людям. Наоборот, используя свои способности, мы стараемся помочь там, где люди не справляются.

– Николетта, – вмешалась Анжела, – я уважаю выбор Николя. А это значит, я уважаю вас. И мне очень больно, что вы считаете нас своими врагами. Кто-то неправильно информирует Николя. Знайте, мы на вашей стороне. И всегда готовы помочь вам и Николя, если у вас возникнут какие-нибудь трудности…

Встревожившись долгим отсутствием жены, Николя вернулся к домику турбазы. Узнав Анжелу, он вздрогнул и остановился. Они не видели его, а он слушал, как вампир-ши уговаривали Николетту поверить в их бескорыстную дружбу.

Минутное замешательство прошло, и, едва сдерживая себя, он подошел к беседующим женщинам.

– Какая встреча, Анжела… Кажется, ты собираешься подружиться с моей женой?

Анжела заметно вздрогнула.

– О, Николя! Приятно видеть тебя в полном здравии и счастье (она кивнула на Николетту)… Твоя жена – милая женщина. Но кто-то напугал ее вампирами, и теперь мы пытаемся доказать, что все это только страшная ложь…

– Что тебе надо, Анжела? Уходи из моей… из нашей жизни! Ваши «благородные» методы я уже испытал на собственной шкуре. К добрым целям не ходят через ложь и насилие! Вы – исчадия ада, а хотите прикинуться ангелами! Доложите тем, кто вас прислал, что вы снова проиграли!

«Отпуск» был безнадежно испорчен, и Николя с Николеттой срочно вернулись домой. Едва они переступили порог, Николетта заявила, что хочет, наконец, понять, что происходит. Дальше скрывать правду от жены было бессмысленно, и он рассказал ей все. Она молча слушала, а потом надолго погрузилась в себя. Она начала говорить только за ужином:

– Я понимаю, что ты считаешь меня маленькой девочкой и хотел уберечь. Но я взрослый человек. Я бы хотела, чтобы ты больше доверял мне. Это моя просьба. Николя, пожалуйста, не обманывай меня больше, даже с благими намерениями. Я хочу верить тебе, но как это делать, если я знаю, что ты можешь мне лгать? – она помолчала, словно ожидая ответа, но Николя молчал. – Мне кажется, что с вампирами нельзя вести себя так прямолинейно. Ты злишь их, и они захотят отомстить тебе. Они захотят доказать тебе, кто сильнее. Вампиры опасны! От них веет силой и злобой. С ними надо дружить, Николя. Не быть их слугой, не быть их врагом. Просто поддерживать дипломатические отношения. Конечно, после Анжелы ты не можешь смотреть на них спокойно. И теперь они знают твое отношение к ним. Но надо быть осторожнее, Николя. Притворись, что ты «смягчился», что раздумываешь. Пока ты не знаешь, что делать дальше, сделай вид, что думаешь об их предложении, но пока колеблешься. Если они увидят это, то не будут тебя торопить. Ведь им важнее, чтобы ты сам вошел в их ряды.

А когда ты решишь что-нибудь, будем действовать. Важно только, чтобы они до тех пор не навредили нам.

Николя слушал жену и не верил своим ушам. Перед ним сидела мудрая женщина, надежный товарищ, готовый поддерживать его во всем.

– Я понимаю, Ники, ты права. Но дружить, даже для вида… Я не могу. Может быть, просто постараюсь не быть агрессивным с ними.

С этого момента отношения Николя и Николетты изменились – они вошли в новую, более глубокую и высокую стадию. Теперь это был не союз опытного мужчины и опекаемой девочки. Это были в полном смысле слова Муж и Жена. Николя достиг того, к чему стремился после общения с отцом: взаимной любви, понимания и соратничества. Иногда он не верил, что это происходит в действительности, и, прижав Николетту к себе, твердил: «Скажи мне, что это правда и такое в жизни возможно». Ему казалось, что он говорит это вслух. На самом деле он молчал. Но Николетта, кажется, понимала его.

Жизнь текла своим чередом. Вскоре Николетта поняла, что беременна… Они были счастливы! Николя всерьез отнесся к будущему отцовству: прочитал книги о внутриутробном развитии ребенка и теперь старался «установить отношения» еще до его рождения. Он часто расспрашивал Николетту, каково это – быть беременной, что она чувствует. Сейчас он еще больше любил свою жену и усердно помогал ей, оберегая от перегрузок.

Николетта должна была регулярно посещать врача, наблюдавшего за беременностью, а значит, ездить в Хиллпорт. Николя, отвозивший ее в клинику, прогуливался по улицам, с удовольствием вдыхая воздух города, слушая его деловой гул.

Встреча с вампирами на турбазе и беременность Николетты делали бессмысленной дальнейшую конспирацию. Теперь их могли легко найти. Но они решили, что ребенку полезен свежий воздух и еще пару лет вполне можно пожить в их теплом и уютном срубе. За это время Николя собирался подкопить денег на новый коттедж. Он снова начал интенсивно работать.

Порой он сомневался: вампиры поутихли. Но они умели делать паузы, выжидая удобного момента. Они вообще никуда не торопились, ведь их жизнь была почти вечной. Они, несомненно, были опасны. Николетта права – нужно устанавливать нейтралитет… Но получится ли? Их цели известны, и рано или поздно они сделают следующий шаг. Рождение ребенка делало Николя еще более уязвимым. Но именно сейчас он чувствовал себя наиболее неспособным что-либо решить. Конспирация резко сократила доходы Николя. Работа Николетты в придорожном кафе тоже не могла быть серьезным подспорьем. А теперь еще ожидание ребенка. Переезд же в другой город требовал много денег сам по себе, кроме того, нужна была значительная сумма на первое время. Даже если бы Николя нашел такую сумму, где гарантия, что, как только он «засветится» в новом городе, вампиры не появятся и там? Он чувствовал, что загнан в угол. Бессилие, неспособность найти выход бесили его, но он не видел никаких надежных способов, позволяющих справится с ситуацией. Так что пока ему оставалось только положиться на судьбу.

Поскольку было решено, что теперь прятаться бессмысленно, Николя стал посещать не слишком людные светские мероприятия. Рина не одобряла эти вылазки Николя, но понимала, что он не сможет навсегда похоронить себя заживо в безлюдной деревеньке.

 

Глава 5. Покушения

Однажды, когда Николя уехал по делам в Хиллпорт, кто-то позвонил в дверь. Николетта выглянула в окно – там стояла Тина Тинтау. Значит, их место жительства совершенно перестало быть тайной.

Николетта была удивлена и встревожена появлением Тины, но старалась не показывать вида. Она приветливо поздоровалась. Тина с порога начала извиняться за свои давние нападки.

– Я была не в себе. Поверьте, я всегда была хорошим другом для Николя и в здравом уме никогда бы не смогла так унизить вас и его…

– Кажется, я понимаю вас, Тина. Трудно противостоять влиянию вампиров…

– Вы так же великодушны, как Николя. Конечно, вы замечательная пара.

Тина изобразила радость по поводу беременности Николетты, а потом попросилась в туалетную комнату…

Сердце Николетты тихо ныло. Зачем она пришла? Что-то неладно…

А Тина, закрывшись в ванной, смогла, наконец, дать выход своей ярости. «Ну погоди, рыжая сучка, мы еще посмотрим, кто кого!»

Когда Николя зашел в дом, он был ошарашен.

– Тина, что ты тут делаешь?

– Я тоскую по тебе Николя, я не могу жить без тебя…

– Тина, мы уже обо всем договорились, – Николя старался говорить тихо, чтобы не привлекать внимания Николетты к этой сцене (та вышла за овощами в огород). – Не надо начинать все сначала. Зачем ты пришла? Что тебе нужно?

– О, Николя, не надо так! Я хочу только тебя! Я не могу жить без тебя. Не понимаю, почему именно она? Чем она лучше меня?! Николя, я люблю тебя! Вспомни, как ты любил меня!..

– Остановись, Тина! Между нами давно все кончено! Ты должна уйти сейчас же!

В это время в комнату вошла Николетта и продолжила готовить ужин. Вдруг Тина, сделав вид, что не замечает присутствия Николетты, начала кокетничать с Николя.

– Николя, я надеюсь в скором времени снова почувствовать вкус твоих губ… Твои руки зовут меня, Николя… Я жду тебя!

Николетта не знала, что она чувствует. Может быть, огромную, зияющую пустоту…

Она перестала накрывать на стол. («Это не может быть правдой».)

– Николя, я не прощаюсь… – ворковала Тина. – Ты ведь утешишь меня снова, как в прошлый раз? – и она направилась… в кабинет. Она даже не собиралась уходить!

Николя не мог оправиться от шока…

В кабинет вошла Николетта. Она была спокойна, но от нее веяло какой-то необыкновенной силой. Невозможно было даже представить, что этой женщине можно возразить.

– Тина, теперь, когда вы сказали моему мужу все, что хотели, я прошу вас уйти. И вот что еще: не думаю, что в нашем доме вам будут рады в следующий раз.

Тина выскочила из дома как ошпаренная. А Николя никак не мог осмыслить до конца, что же произошло?

Вечер подходил к концу в напряженном молчании. Николя не знал, что сказать Николетте. Он не был ни в чем виноват перед женой, по крайней мере, сейчас. Он хранил ей верность и не помышлял об измене. Как быть? Твердить, что виновата Тина? Но если бы он изменил, он говорил бы то же самое. В душе Николя злился на Тину. Глупая ситуация. Почему их не хотят оставить в покое?!

– Николя, тебе не надо оправдываться. Ты ни в чем не виноват. Кто-то из прошлого захотел спровоцировать нашу ссору…

(«Она что, слышит мои мысли?»)

– …Конечно, это сильный ход. Это покушение на наше счастье. Но ей не удалось. Верно, Николя?

Он не помнил, что ответил. Кажется, просто кивнул.

– Ладно, Николя, пойдем спать… – Николетта тяжело поднялась со стула, и переваливаясь, словно уточка, пошла в спальню.

Она уже спала, а Николя все лежал, глядя, как у жены тихо подрагивают ресницы, как хмурятся брови, как складывается скорбная складочка у рта. Он присмотрелся… Она плакала во сне. Николя боялся разбудить ее, но отчаянно хотел утешить, объяснить, что ей не о чем плакать, что она любима до глубины его души и желанна каждой клеточкой его тела. И он ругал себя, что не смог сказать этого вечером, не смог из-за шока, в который ввела его выходка Тины. Он нежно погладил ее по волосам. «Тихо-тихо, детка, все хорошо. Все пройдет, и ты поймешь, что зря лила эти слезки. Какое же сокровище мне досталось! Заслужил ли я его?»

Николя вновь был поражен. Она была единственной дочерью состоятельного француза. В ее жизни никогда не было никаких «особых случаев». Вся ее биография уместилась бы в двух строчках: родилась, училась, однажды влюбилась, радовалась жизни и всегда чувствовала любовь родителей, а потом его, своего мужа. Но откуда в этой девочке взялась такая сила и зрелость? Как он до сих пор не разглядел в своей жене эту внутреннюю силу? И ни слова упрека… Николя был намерен защитить Николетту от всех напастей.

Вскоре у них родился сын – Этьен де Бонне.

Как только Николетта восстановилась после родов, Николя привез ее домой. Он смотрел на живой комочек в руках жены и не понимал, как из этого может получиться настоящий большой мужчина? «Как же я буду брать его на руки? Он же просто сломается!»

Быстро полетело время. Теперь в жизни Николя и Николетты появился новый смысл. Николя много работал, но при этом старался помогать жене буквально во всем: помогал в саду, ухаживал за сыном… За хлопотами они не заметили, как прошло два года…

Они сняли большую удобную квартиру в Хиллпорте. Здесь была комната для сына и большой коридор, где Николя разместил пару тренажеров – с тех пор, как Николетта снова вышла на работу, ему стало совсем некогда посещать спортзал и бегать по утрам. Теперь Николетта работала в том же элитном ресторане, с которого когда-то начинала. Ее успехи на поприще кулинарии восхищали, ресторан получал немалые прибыли, что сказывалось и на заработной плате. Не за горами было очередное повышение с возможностью работать на эксклюзивные заказы. Николетта мечтала о том, как они втроем поедут в Китай и в Японию, чтобы она могла изучить национальную кухню, а заодно собрать семена местных растений. На Николя снова посыпались заказы. В этот раз он сразу определил круг условий: он творит в соответствии со своими предпочтениями, а готовые картины покупают те, кому они подходят. Спрос от этого не уменьшился. Исключение Николя делал только для правительственных заказов. Он продолжал заниматься скульптурой, для чего снял просторную мастерскую на окраине города. По вечерам и в выходные Николетта с наслаждением возилась с сыном, а Николя бежал на светские мероприятия или в мастерскую.

Они уставали, но даже в этой насыщенной жизни умудрялись выкроить время друг для друга. А тем временем происходило немало событий, которым де Бонне из-за своей занятости не придавали особого значения. Сначала Николя узнал, что основные посты в мэрии в результате внезапного и тихого переворота оказались заняты вампирами. На время все притихли. Но ничего не менялось, и общество перестало это обсуждать. Все просто привыкли.

Вскоре вампиры пригласили Николя на официальное мероприятие. Он вынужден был пойти. Он держался изо всех сил – улыбался и шутил, помня о давнем разговоре с Николеттой. Пережить это он смог только благодаря ее поддержке. В результате к Николя сохранялось ровное доброжелательное отношение. Ему казалось, что старая распря забыта, смена постов вполне удовлетворила вампиров, и они отказались от идеи обратить его. От этого на душе стало спокойно. Николя даже стал присматривать новый участок неподалеку от дома Рины – к ее радости («Наконец-то, в престижном районе»). Николя планировал сделать виллу с перспективой рождения еще одного или двух детей (недостроенный и брошенный дом давно был продан с помощью Рины).

Следующее недооцененное событие – приглашение супругов де Бонне на вечеринку, где присутствовало несколько вампиров. Один из них подошел к Николя.

– Пусть лишится крови тот, кто помянет старую вражду. Дорогой господин де Бонне, поверьте, мы не хотим противостоять вашим убеждениям. Но мы хотим заказать вам несколько картин и скульптур. Наш мэр хочет, чтобы они украшали здание Миссианской Ложи (он не произнес полного названия: Вампирской Миссианской Ложи). Может быть, вы слышали, он занимает там один из высоких постов.

Николя заскрипел зубами.

– Я ценю столь пристальное внимание ко мне, однако именно мои убеждения не позволяют мне украшать здание Вампирской Миссианской Ложи.

– Очень жаль, господин де Бонне. Очень-очень жаль… Что ж, я передам ваш ответ господину мэру.

Через два дня раздался звонок, и Николя пригласили к двум часам ночи посетить бар «Летучая мышь» для «важного разговора».

– Простите, но я сплю по ночам. Так что если вам это действительно нужно, назначьте встречу днем, желательно на свежем воздухе, – Николя мстительно усмехнулся в трубку.

Через полчаса ему перезвонили.

– Господин де Бонне, мы очень заинтересованы в сотрудничестве с вами, поэтому мы принимаем ваше предложение. Устроит ли вас, если мы встретимся завтра в парке «Рандеву» в два часа дня?

Николя согласился.

– Господин де Бонне, вы отклонили наше предложение. Нехорошо отвечать отказом мэру. Но мы знаем ваш независимый характер и ценим вас. Поверьте, вампирам находиться в дневное время на улице крайне болезненно, даже опасно для жизни. Но мы пришли.

– Вы уже знаете, мой ответ – нет. Вы напрасно рискуете своими «жизнями».

– Сегодня мы пришли с совсем другим предложением. Наш мэр ратует за развитие культуры в городе и хочет, чтобы улицы украшали произведения искусства, а не грубые поделки бездарных людей. Для этой цели он хочет привлечь вас, именно вас. Надеемся, эта цель не будет противоречить вашим убеждениям?

– Я с радостью украшу любое здание нашего города, если этот заказ не будет связан с вампиризмом.

– Мы планируем поставить около городской больницы памятник Донору. Знаете, донорская кровь часто буквально спасает жизнь.

Николя, сжав челюсти, дал согласие. Вампиры насмешливо поблагодарили его и поспешно скрылись в ближайшем здании. В этот вечер Николя напился, а потом неделю не мог работать: все клокотало внутри, он бил глиняные заготовки, рвал холсты. Только стараниями Николетты он пришел в себя.

– Николя, понятно, что заказ двусмысленный. Но ты все-таки отстоял свое право на выбор, так что все не так плохо.

Заказ был выполнен, и все были довольны результатами. Обычно государственная плата была весьма умеренной. В этот раз мэрия готова была разориться на скульптуру Николя. Тем не менее, он отказался взять деньги мэрии, да еще сообщил прессе, что сделал этот памятник в подарок жителям города в знак благодарности за спасенные жизни людей. Теперь скрипели зубами вампиры, а Николя успокоился. Позже он отказался еще от пары заказов, которые вампиры делали ему в индивидуальном порядке: «Простите, но у меня слишком много заказов».

Потом он отказался подписать документ, который распространяло вампирское правительство – петицию о том, что во главе всех заведений, связанных с культурой и искусством, должны стоять вампиры – на том основании, что они видят больше полутонов днем и обладают особым зрением ночью, а кроме того, обладают более острым слухом и гораздо тоньше остальных чувствуют все колебания настроений у окружающих. Под их контроль должны были попасть Художественная Академия, консерватория, театр, а также киностудия.

Николя злился, но, погружаясь в работу или в заботы о малыше, отодвигал мысли о страшных событиях, которые происходят в его городе. В редкие выходные де Бонне всей семьей уезжали в свой сруб в деревне, где благоухали цветы, пели птицы, шумели деревья. Тогда все страсти мегаполиса казались далекими и ненастоящими.

Известие, которое он действительно тяжело пережил, – сообщение о гибели Пьера Артстронга вскоре после распространения петиции. Николя кольнула мысль, что дело не в несчастном случае, о котором сообщалось в газете. Гибель произошла поразительно скоро после отказа Пьера подписать петицию.

Не успел Николя пережить эту потерю, как узнал, что погиб в огне Майкл Крайм – друг студенческой поры. Последнее время они совсем не общались, но Николя всегда с теплом вспоминал его. Следом он узнал, что обращена Бэлла Грайт. А через три дня Николетта сообщила ему, что в газете опубликован некролог по поводу внезапной кончины Бэллы, которая «совершенно случайно, из-за глупой прихоти звезды» не захотела днем уйти в помещение или хотя бы в тень и сидела на солнце до тех пор, пока не сгорела дотла. Николя был потрясен. Такое поведение было несвойственно Бэлле… Значит, ее обратили насильно, и она убила себя. Тучи сгущались, но Николя упорно гнал от себя мысли, что это коснется его. Последнее время вампиры были вежливы и дипломатичны.

Однажды Рина со всеми предосторожностями пригласила его на малую танцевальную площадку клуба «Брайт-хилл».

– Николя, меня постоянно пасут два или три вампира. Сюда они просто не могут войти. Иначе я не смогла бы ничего тебе сказать – наши телефоны прослушиваются – и твой, и мой. Будь осторожен в разговорах.

– Рина, я догадался… Это, конечно, неприятно, но…

– Я не устроила бы этот балаган только из-за телефона. Вчера я пела для одной вампирской семейки. Я заломила бешеные деньги, но они все равно пригласили… Они собираются убить тебя и Николетту…

– Убить?! Не может быть. Они, наоборот, начали сотрудничать со мной.

– А что могут означать слова: «Де Бонне никогда не будет с нами… Как противник он нам не нужен – слишком сильно влияет на толпу. Нам придется раз и навсегда расстаться с этой семейкой. Но сделать это надо аккуратно, никто не должен связать убийство с нами. Нам его не простят. Так что позаботьтесь об этом…»? Как тебе это? Беги, Николя! И как можно скорее…

– Куда мне бежать?! Они все равно найдут нас. Почему они не хотят оставить нас в покое?! У них уже и так в руках вся власть. Зачем им мы?!

– Николя, мы влияем на души людей… Им мало нашей крови. Они хотят владеть нашими душами.

– Но если мы все начнем убегать, они все равно выиграют. Они просто переловят нас поодиночке.

– Вот что я подумала: уезжайте в Терра Санталию. Тебя там не знают, вампиров там нет. Мы больше не будем видеться. Я тоже в опасности… Беги, Николя, беги, пока вы живы! Я всегда любила тебя. Ты знаешь, я одинока… Ты был мне как сын… Прощай, Николя. Пожалуйста, вспоминай меня иногда…

Николя смотрел вслед Рине. Он снова терял… Сколько потерь может вынести человек за свою жизнь? По дороге домой он испытал новый шок. Позвонил один из его давних студенческих приятелей.

– Николя, Тина Тинтау обращена в вампира. Она в ужасном состоянии. Я встретил ее сегодня на улице. Еле узнал… Просто какая-то нищенка. Ты можешь себе представить – вампир и нищенка?! Не понимаю, что с ней?

– Тина?! Не может быть! Точно ли это она?!

– Она меня не узнала. Но, по-моему, она.

Тина – вампир… Это с ее неутомимой жизнерадостностью и любвеобилием?! И почему нищенка? То, что произошло с Тиной, было хуже смерти… «Не может быть, чтобы это было правдой… Необходимо завтра же разобраться с этим».

Но ни в этот вечер, ни на следующий день Николя не успел ничего предпринять…

В тот день Николетта принесла домой контейнер с фирменным блюдом ресторана. Администрация иногда благодарила своих выдающихся сотрудников эксклюзивными блюдами, которые они готовили сами (не зная, что для себя). Они поужинали… В глазах у Николя потемнело, он почувствовал, что ему тяжело дышать… Он не видел, как тихо сползла на пол Николетта…

Через три часа в квартиру де Бонне вошла женщина. Она осмотрела лежащих на полу Николя и Николетту и позвонила куда-то. Кивнула кому-то в трубку (как будто ее могли видеть) и прошла в детскую. Трехлетний Этьен, уставший от плача, сидел на полу и тихо икал. Увидев незнакомую женщину, он хотел было заплакать снова, но сил не хватило и он начал тихо поскуливать. Женщина взяла его на руки и куда-то понесла.

Еще через два часа приехала машина без опознавательных знаков. Двое людей в балахонах погрузили в нее Николя и Николетту. Их привезли в заброшенную сторожку недалеко от бизнес-центра Хиллпорта. С давних пор эту сторожку то приспосабливали под склады, то собирались снести, и наконец, забыли – она никому не мешала и занимала так мало места, что здесь все равно не могло поместиться ничего доходного. В подвальном помещении этого крохотного домика кем-то была спешно оборудована больничка на два места. Именно сюда доставили Николя, Николетту и их сына. Этьен был совершенно здоров, но много плакал, потому что хотел к маме и папе. В комнате постоянно что-то тихо жужжало и попискивало. Постепенно он привык к женщине в белом халате и белой косынке. Она кормила его, читала сказки и тихо баюкала перед сном.

Когда Рина вернулась домой после разговора в «Брайт-хилле», ее ждал Джозеф Корготт.

– Рина, твоему любимчику де Бонне грозит смертельная опасность.

– Я знаю, Джо…

– Нет, этого ты еще не знаешь. Ресторан, который находится под нашими офисами… Там работает его жена. Они всыпали яд в фирменное блюдо «Цветы ангела». Она уже понесла его домой. Если они сейчас едят его, то…

– Я немедленно еду туда!

– Нет, Рина! Тебе и самой грозит смертельная опасность. Я пошлю туда своего домашнего менеджера. Она врач по образованию. Пусть сходит туда и проведает обстановку. Ее никто не заподозрит. Мало ли, пришла медсестра к ребенку…

Через два часа Джозеф Корготт, поговорив с кем-то по телефону, сказал Рине:

– Дело плохо. Но они еще живы. Ребенка уже везут в сторожку. А за супругами придется поехать нам…

– Куда ты?! – заорал Корготт на рванувшуюся к выходу Рину. – Хочешь, чтобы нас узнали и уничтожили? Подожди здесь. И не смей двигаться с места, пока я тебя не позову!

Они с величайшими предосторожностями перевезли Николя и Николетту под покровом темноты. Джозеф переправил в закрытом фургоне медицинское оборудование и препараты.

– Представляешь, мне пришлось сказать, что я собираюсь заняться благотворительностью в Египте. Для отвода глаз часть оборудования придется действительно переправить туда. То-то они удивятся!

– Ты всегда хочешь казаться хуже, чем ты есть, – шепотом сказала Рина.

– Глупости! Я терпеть не могу тупой благотворительности. Но де Бонне… Ты слишком любишь их, а я слишком люблю тебя… Так что это – только для тебя. Надеюсь, ты больше не станешь рисковать для них своей жизнью… – Джозеф потянулся губами к Рине.

– Подожди, Джо, я умоляю тебя. Послушай, что я придумала: нужно купить билеты на самолет до Терра Санталии с открытой датой. Потом срочно продать дом де Бонне…

– ???

– Это его первый архитектурный проект, он посвятил его своему отцу. Ну или купи его сам, а позже продашь. Деньги положи на их счет в банке Санталии. Хотя нет, открой счет на предъявителя пароля… И мебель из этого дома – тоже эксклюзив… Ее нужно переправить в Санталию до востребования… Джо, они же останутся без всего! Аде Бонне не должны нищенствовать!

– Ты просто вьешь из меня веревки. На этом твои хлопоты о де Бонне закончатся?

– Джо, я боюсь… Боюсь не только за них, но и за себя…

– Если бы ты вышла за меня замуж, ты была бы вне прикосновенности. Ты знаешь, вампиры зависят от наших денег и от наших связей.

– Тогда зачем вы их подкармливаете?

– Рина, мы тоже зависим от политики. А ныне политическая власть у них. Но они вынуждены считаться с нами. По крайней мере, пока.

Через три недели де Бонне летели в Терра Санталию. Незнакомая женщина, лечившая Николя с женой и ухаживавшая за их сыном, объяснила, что с ними произошло. Она передала Николя бумажник от «неизвестного благотворителя». В бумажнике лежал листок с паролем для предъявления в банке Санталии, квитанция, дающая право получить контейнер и некоторая сумма денег («на первое время»).

Николя мог только догадываться, кто этот «неизвестный благотворитель». Он и не знал, что Рина настолько могущественна и влиятельна, что смогла обеспечить им в тайне такое лечение и так ловко провернуть все дела. Имя Джозефа Корготта он не знал. Не знал он и того, что вскоре после его отъезда Рина Стайл стала Глорией Корготт и прекратила свои выступления на сцене оперного театра.

В Хиллпорте был объявлен траур по безвременно почившей семье де Бонне. Хоронили пустые гробы. Говорили, что тела полностью разложились из-за какого-то яда. А неделю спустя был пойман «преступник» – та женщина, которая когда-то сыпанула в лицо Николя горсть перца. Ее «нечаянно» оставили на минуту без присмотра на улице, когда собирались перевозить к месту заключения, и толпа заживо порвала ее.

Николя так и не узнал, что случилось с Тиной Тинтау. А она на некоторое время стала местной «достопримечательностью». Дело не в том, что она стала вампиром. В этом не было бы ничего удивительного, если бы не ее сумасшествие и вид – грязной, бездомной бродяжки. Поговаривали, что она когда-то была женой безвременно почившего Николя де Бонне. Кто-то смеялся над ней, кто-то жалел, но никто так и не узнал всей правды: Тина была обращена насильно, хотя и не представляла ценности для вампиров.

В одну из ночей она привела домой любовника-вампира. В расслабленной болтовне вампир грязно выругался в адрес Николя де Бонне. Вспыхнувшая Тина указала ему на дверь со словами: «Он значит для меня больше, чем все вы вместе взятые!» Вампир избил ее, и она потеряла сознание. Очнулась на лавочке в парке. На ней была грязная рубаха, желудок сводило от странных ощущений: она жаждала крови.

У нее не было денег, чтобы купить кровь, а жажда становилась все невыносимее. Она не помнила, где живет, и бродила по улицам города, периодически забываясь тяжким сном то на лавочках, то прямо на газонах. Тина плохо понимала, что с ней происходит, пока однажды чья-то властная рука не ухватила ее за шкирку и не поволокла куда-то. Это был тот самый вампир. Он сунул Тину под душ, выдал чистую одежду и достал из холодильника банку консервированной крови.

– Ты получишь ее, – сказал он, – когда отработаешь, – и захохотал.

Тина была согласна на все… Она жадно опустошила банку с вожделенным напитком.

Через несколько дней к Тине вернулась память. Теперь она сама пошла к вампиру за кровью, и все повторилось… Вдогонку вампир крикнул:

– Да, забыл тебя порадовать: твой де Бонне сдох, со всей семейкой! Гниет теперь в земле. Ну что, ты счастлива? – и даже взвизгнул от удовольствия.

Тина не понимала, почему она все еще жива, почему такая боль не убивает ее? А проклятая память уже ничего не хотела забывать…

Ранним утром Тина вышла на смотровую площадку Хиллпорта, где так много чудесных мгновений она провела вместе со своим любимым. Она смеялась, а он целовал ее… За воспоминаниями незаметно бежало время. Солнце поднялось высоко. «Пора!» Она вышла на вершину холма под горячие лучи. «Николя, я иду к тебе…»

 

Глава 1. Терра Санталия

Николя и Николетта де Бонне смотрели в иллюминатор на Терра Санталию – город, раскинувшийся на берегу теплого моря. Перелет был долгим, но они молчали почти всю дорогу. Иногда их отвлекал Этьен, радостный от того, что наконец-то может сидеть на коленях у мамы и папы. Он все не мог выбрать, на чьих коленях ему удобнее.

У Николя и Николетты было тяжело на душе. После того как самолет поднялся с земли, они облегченно вздохнули и поздравили друг друга с тем, что смогли выжить. Но потом пережитое вновь навалилось на них.

Николетта жалела, что муж не захотел поехать во Францию к ее родителям. Он уверил ее, что улететь в Терра Санталию будет безопаснее для всех. Да и делать все нужно было незамедлительно, а билеты в Санталию уже лежали в бумажнике от «неизвестного» благотворителя, которому Николя безмерно доверял.

Но она понимала, что есть и другая причина – Николя не мог пойти «под крыло» тещи и тестя, да еще побежденным. Николетта чувствовала себя безмерно виноватой в том, что произошло. Она своими руками принесла в дом отравленную еду. Как она могла недосмотреть?! В какой момент всыпали яд? Она перебирала каждую минуту последнего рабочего дня и все думала, что должна была быть более бдительной. С каждым километром, отдалявшим их от города, наполненного вампирами, уходил тот животный страх, который постоянно присутствовал в ее жизни в последние годы. Она летела на юг, к солнцу, теплу, зеленым просторам – тому, чего всегда не хватало ей в туманном мегаполисе. Но эта радость перекрывалась чувством вины за то, что она сама чуть не стала причиной их гибели…

Она боялась за Николя: он очень изменился. Гордый, сильный красавец Николя… Сейчас он сидел в кресле самолета, ссутулившись, словно старик. Она погладила рукой его вьющиеся волосы, сплошь пересыпанные сединой… «Главное, чтобы он не сломался, – думала она. – Господи, дай нам силы!».

Что ждет их в новом городе? Ее профессия давала ей уверенность. Она сразу найдет работу. Но Николя? Можно ли ему проявиться там, как художнику? Ведь он сразу разоблачит себя… А если нет, то что он будет делать? Он не может жить без творчества. Он не сможет просто ходить на рутинную работу. Она чувствовала, что тяжелые времена еще не закончились, и это мешало ей радоваться теплу и солнцу.

Николя тоже размышлял о том, как все сложится в новом городе. Он еще не знал, какая сумма лежит на счету, и думал о том, как побыстрее обеспечить семье хотя бы сносное существование. Бедность сама по себе его не пугала. Он знал, что Николетта тоже сумеет принять любой уровень жизни и никогда ни в чем не упрекнет его. Но он винил себя: из-за него страдают его жена и ребенок. Николетта чуть не умерла, Этьен едва не остался сиротой. Николя все думал о том, мог ли он повести себя по-другому, чтобы ситуация не сложилась так, как теперь. Перебирал разные варианты… Нет, все зря… Теперь уже ничего нельзя изменить… Он заскрежетал зубами. Проклятые вампиры! В другой ситуации он бы с вдохновением смотрел в новое будущее, но теперь… Он не мог отмахнуться от мысли, что снова бежал, бежал как заяц, спасая жизнь – свою и своей семьи… Что он будет делать, если вампиры снова обнаружат его? Его никто не должен узнать. Но как тогда он заработает на жизнь? Попасть в нищету из-за вампиров… Сердце зашлось от невыраженного гнева Он не видел выхода. Сражаться с ними и погибнуть, как погибли Пьер, Майкл, Бэлла? Или притаиться и жить как червь, спрятавшись с головой под землю? Он чувствовал себя беспомощным, и в то же время его грудь готова была лопнуть от гнева.

В Терра Санталии Николя арендовал крошечный домик на краю города. Там они провели первый месяц новой жизни. На его счету оказалась значительная сумма (Николя еще раз мысленно поблагодарил Рину). В контейнере была придуманная им мебель! Он решил купить хороший коттедж. В бумажнике еще оставались деньги: на эту сумму можно было прожить всей семьей полгода. Николя немного успокоился. Бедствовать не придется.

Всю первую неделю он посвятил знакомству с городом и выбору нового дома. Николетта оставалась с Этьеном. Он каждый день приносил ей новые фотографии.

– Посмотри, Ники, – говорил он, – это Центральный парк Санталии. Редчайший случай: в самом центре города парк с прудом, а вокруг различные административные здания. Двухэтажное желтое здание – школа. Рядом спортивный зал. За ним бизнес-центр. В парке фонтаны и газоны. Здесь люди устраиваются на пикник. И это в центре города! Потрясающе!

Николетте это нравилось, но радости не было… Как будто тяжелый камень – обломок прежней катастрофы – придавил ей грудь, и она все никак не могла сбросить его. Она думала, что Николя будет переживать сильнее, и с удивлением наблюдала, как он с горящими глазами вдохновенно рассказывает ей о новом прекрасном городе, в котором им предстояло жить.

– А вот это – культурный центр, – будто не замечая состояния жены, продолжал Николя. – Он совмещает в себе концертную площадку, кинотеатр и драмтеатр. Слева продуктовый магазин, справа – книжный. А ты посмотри, какая мэрия! Какие яркие краски! Как много зелени! Ники, ты знаешь, в городе полно иностранцев. А вот вампиров ни одного. Да и не выжить им здесь. Я даже не подозревал, что в мире существуют такие солнечные города.

День за днем Николя осматривал город, уходя из дома на целый день. Он бродил пешком и сильно уставал. За ужином он показывал Николетте новые фотографии и уговаривал ее сходить погулять вместе с Этьеном.

– Ну что ты сидишь взаперти? Все опасности позади. Скоро я найду для нас уютный коттедж, мы переедем. Все будет хорошо… Сейчас я тебе покажу фотографию… это их лучший ресторан. Вот бы тебе туда со временем устроиться. Конечно, туда не берут с «улицы». Но я уверен, ты очень быстро проявишь свой талант… А как было бы хорошо, если бы ты сидела дома с сыном… Нет, ты не сможешь. Ты такой же художник, как и я. Тебе постоянно нужно заниматься творчеством… Да, а ты знаешь, здесь нет художественной академии. Как жаль… Можно было бы податься в педагоги по живописи.

А наутро Николя снова уходил «на прогулку». От Центрального парка в разные стороны радиусами расходились улицы. Николя решил, что пройдет по каждой из них.

Жилые дома, особняки. Надо же, в самом центре города! Значит, воздух здесь чистый. Богатые люди не будут селиться в пыльном загазованном центре. Например, в Хиллпорте все элитные дома строились на другом берегу пролива, да еще чем выше на холме, тем дороже. Немудрено, ведь там весь город покрыт дымкой смога… Здесь-то кругом зелень, цветы и солнце. А многоэтажные дома у них есть? Ага, вот парочка многоэтажек. На самом краю города. Для Хиллпорта это совсем маленькие многоэтажки. Там «букетами» торчат высотные здания. А здесь, похоже, их не очень ценят.

На окраине города Николя нашел-таки несколько настоящих высоток. Все эти здания оказались нежилыми. В них размещались клубы и другие развлекательные и обслуживающие заведения. «Ага, ну правильно: развлекайтесь, ребята, но не мешайте спать добропорядочным гражданам. А в Хиллпорте все клубы – в центре города. Чувствуется разница в менталитете», – размышлял Николя. Почему-то ему стало неприятно смотреть на эти здания. Как будто снова повеяло напряженностью мегаполиса и вампирами…

А вот и левое взгорье. Дом Мак-Кандро?! Исторической семьи? Это их потомки? удивительно! Николя уже радовался, что попал именно в Терра Санталию.

Николетта с интересом рассматривала фотографии и слушала о возможных вариантах покупки дома. Николя не замечал, как она с тревогой смотрит на него. Он был слишком оживлен и заинтересован новым городом. Много суетился, много говорил, что было ему несвойственно. Он останавливал свое внимание только на очень дорогих домах и не хотел слышать ни о какой экономии.

Чем они будут платить налоги? Денег хватит на полгода. А что потом? Даже если она устроится на работу, этого хватит только на то, чтобы еле-еле прокормить семью – она приехала сюда без рекомендаций, здесь нет связей Николя. Карьеру придется начинать сначала. И что будет делать Николя, когда уляжется его ажитация с покупкой дома?

Только бы он не сорвался… Она не знала, как именно он может «сорваться», но понимала, что после такой активности «провал в яму» неминуем. А Николя все больше вдохновлялся. Город ему нравился, и он думал, что в нем они просто должны быть счастливы. Через десяток дней, когда Николя обошел почти всю Санталию, он отправился бродить вдоль берега моря.

Городской пляж. Вдали маяк. Вот бы доплыть как-нибудь до того острова. Заброшенный домик рыбака. Чем-то он напомнил Николя домик, где он жил с матерью в Пайрет Бэй. Как давно это было!

Если развернуться к морю, видны скалы… Вдоль набережной расположились небольшие коттеджи. Очень уютно… А вон там красивый дом. По стилю он напомнил дома в элитном районе Хиллпорта. Николя почувствовал легкую тошноту. Неужели теперь Хиллпорт будет ему настолько неприятен? А как же студенческие годы? А сколько любви… даже любовей пережил он там? Умом он понимал, что это ценные воспоминания, но физически ему неприятно было все, что напоминало о мегаполисе.

Терра Санталия выглядела совершенно безмятежно. Город будто лежал на берегу моря, пригревшись на солнышке, и лениво подремывал. Неспешный ритм, свободное дыхание, отсутствие страхов…

Николя решил вернуться, и по пути обратил внимание на коттедж, расположенный почти у самого пляжа. Он осмотрел дом со всех сторон. В нем явно никто сейчас не жил. На стекле он увидел надпись «продается» и номер телефона, и уже через два часа осматривал внутренние помещения.

Это был дом его мечты. Коттедж на берегу моря с огромными, во все стены окнами с видом на морские просторы. Две спальни, две ванные, кабинет, гостиная, огромная кухня и столовая. Дом окружал бассейн! А вокруг оставалось еще достаточно места и для детской площадки, и для сада. Плюс по большой веранде с каждой стороны дома. Если застеклить одну из них, то получится отличная мастерская. При желании можно будет надстроить второй этаж.

Правда, за дом придется выложить все, что у них есть. «Ничего, – успокаивал себя Николя. – Как-нибудь заработаю. Зато это будет лучший дом в моей жизни». Николя, быстро оформив сделку, принялся за ремонт. Через месяц семья де Бонне переехала в свой новый дом.

Николя с гордостью показывал Николетте их жилище.

– Это твоя кухня, Николетта. Помнишь, ты мечтала? Правда, пришлось совместить со столовой. Но ведь это ничего, правда? А это кабинет с видом на море. Смотри, на веранде я устроил летнюю кухню. Пришлось раскошелиться, но зато… Помнишь, как ты любила ужинать, глядя на закат солнца? Смотри, как здорово! В первом доме этого не было. А это спальня… Посмотри, какой чудесный вид из окна. Как будто этот дикий парк – продолжение комнаты. А это детская площадка. Этьен сможет приводить сюда своих друзей. Я думаю, здесь у него будет много друзей. Он очень общительный. Николетта, ты только посмотри, какой вид открывается со стороны веранды и внутреннего дворика! В таком доме просто нельзя быть несчастными! У нас с тобой все будет хорошо, Николетта.

Через неделю Николя отправился в местную комиссионку, чтобы продать картину, которая была написана еще в Хиллпорте и украшала гостиную первого дома. Там она стоила бы не менее десяти тысяч. Здесь ему предложили две сотни. Никто не хотел давать больше за мазню неизвестного художника. Николя видел, что приемщик ничего не понимает в искусстве, но унижение было слишком велико. От гнева и обиды он с трудом дышал. По дороге домой он зашел в «Корабельный бар» и напился.

Он продолжал пить каждый день. Тихо, в одиночку высасывая очередную бутылку… Николетта жила в чудесном солнечном городе, в прекрасном доме-мечте и была совершенно несчастна: Николя все больше отдалялся, променяв ее на общество бутылки.

Николетта устроилась на работу в местную забегаловку. Она с тревогой оставляла Этьена с не совсем трезвым Николя, но выхода просто не было. Муж всегда честно ждал ее возвращения, а потом снова принимался за спиртное. А вот кто был абсолютно счастлив, так это Этьен. Ему нравилось в новом доме буквально все. Тем более, что папа почти каждый день брал его на прогулку до магазина и обязательно покупал ему то лакомство, то какую-нибудь игрушку.

Николетта быстро проявила себя на работе. Ее продвинули по службе и перевели в отдел заказов. Это давало ей больший доход и более интересную работу, но теперь даже дома приходилось решать рабочие вопросы. Она заметно повзрослела: из рыжеволосой девчонки превратилась в настоящую бизнес-леди. Рыжую копну заменила аккуратно уложенная стрижка. Строгий костюм подчеркивал прекрасную фигуру, задорные веснушки были прикрыты тональным кремом, глаза слегка подведены. Она привлекала внимание мужчин, и только пристальный взгляд смог бы разглядеть вечную грусть в глазах и едва заметную скорбную складочку у рта.

Но Николя не замечал ни по-новому расцветшей красоты Николетты, ни ее грусти. Честно говоря, он вообще ничего не замечал – ни как подрастает сын, ни как устает и тихо плачет по вечерам его жена, ни то, в кого постепенно превращается он сам. Он даже не заметил, что со времени их приезда в Санталию прошло почти два года.

…Николя разглядывал себя в зеркале. На него смотрел незнакомый мужчина – седые лохматые волосы, набрякшие веки, обрюзгшее лицо. Модная «щетина» превратилась в неухоженную бороду… Кошмар!

Он посмотрел на календарь, висевший рядом с зеркалом. «Ничего себе! Ведь завтра у него день рождения. И ему исполнится… сорок пять лет. И он – никто, не способен даже содержать семью! Сидит на шее у своей жены. Стоило ли бежать от вампиров? Там он мог умереть как герой, а здесь умирает безобразной смертью ничтожества. Как Николетта до сих пор терпит его? Она и не терпит. Днем все время на работе, вечером берет выгодные заказы на обслуживание различных торжеств. А когда приходит домой, все чаще проводит время в комнате Этьена. Она и спит там же, на диванчике. Ха-ха-ха…» Николя сполз на пол и зарыдал.

Слегка успокоившись, он пошел проверить, все ли в порядке с Этьеном. Сын сидел около ящика с игрушками и пытался разобрать на части какую-то машинку. Николя взял его на руки. Мальчишка тут же начал рассказывать ему что-то интересное из своих детских открытий.

Щебет Этьена успокаивал, умиротворял, возвращал к жизни. Он уложил малыша спать, принял ванну и лег в постель. Сегодня он не стал пить. Завтра он отметит свой День рождения, а послезавтра найдет врача, который поможет ему выйти из этого состояния. Придет Николетта, и он расскажет ей о своем решении.

Когда Николетта пришла с работы, Николя уже крепко спал. А когда она снова ушла на работу, он еще спал. Зазвонил будильник. Николетта всегда ставила его, чтобы Николя, одурманенный спиртным, все-таки встал и позаботился об Этьене. Николя послушно вставал, кряхтя и постанывая, шел умывать, кормить сына, потом опускался вместе с ним на коврик в детской. Тот играл, а Николя дремал. Или они шли в магазин, где Николя покупал очередную порцию спиртного и игрушку сыну. Потом они возвращались домой, он ждал прихода Николетты и затем снова угрюмо напивался. А если она должна была уйти на вечернюю работу, Николя сидел на диване, тупо глядя в одну точку и механически отвечая на вопросы сына, или терзал гитару, распевая трагические песни.

Но в этот раз все было не так. После обязательных утренних процедур Николя, усадив Этьена на плечи, отправился сначала в парикмахерскую, а потом на пляж. Они бегали, купались, играли. Вечером он уложил совершенно ошалевшего от счастья и обилия впечатлений Этьена в кроватку.

Николетта была на обслуживании. Сегодня ему сорок пять лет. Эта цифра почему-то пугала. Он еще раз посмотрел на календарь – все правильно, именно сегодня, и именно сорок пять. И он совсем один. Было очень грустно. Николетта даже не вспомнила об этой дате. Насколько же он стал ей безразличен! И она права.

Николя заглянул в холодильник – пора перекусить… Там стоял именинный торт, испеченный Николеттой. К нему была прикреплена записка: «С днем рождения, любимый! Загляни в мастерскую». Николя припомнил, что не был там уже… Боже мой, сколько же времени прошло! На столе, рядом с мольбертом лежал большущий прямоугольник, упакованный в бумагу. Он развернул. Это были свежие краски. Лучшие краски. Очень дорогие краски – в несколько раз дороже той цены, которую ему предложил приемщик за его «мазню». Комок в горле грозил перейти в рыдания. Он не может, не должен допустить, чтобы Николетта окончательно разочаровалась в нем. Он что-нибудь придумает.

В полном одиночестве Николя праздновал свое сорокапятилетие. Но в этот час он не был несчастлив. Наоборот, он думал, что теперь у него начинается новая жизнь.

Вернувшаяся с работы Николетта увидела, что ее муж трезв и не спит.

– Поздравляю тебя!.. Николя, ты не должен предавать себя. У тебя талант, и ты это знаешь. Ты должен заниматься творчеством. Любая судьба рядом с тобой – это счастье. Но я больше не могу видеть, как ты заживо хоронишь себя. Не дай им такой радости! Ты победишь, если будешь счастлив вопреки всему.

– Я люблю тебя, Николетта.

Николя начал рисовать. Но то, что вырывалось из его души на холст, не могло заинтересовать никого, кроме психотерапевта. Однако Николетта поддерживала его: «Не опускай руки. Ты выплеснешь на холст свою боль, а потом появится что-то другое».

Николя решил, что он больше не может смотреть, как надрывается на работе его жена. И после того как был закончен курс реабилитационного лечения, он пошел знакомиться к самим Мак-Кандро. Для начала он как бы случайно повстречал Лину Мак-Кандро в спортивном зале. Тут все было как в Хиллпорте: местный бомонд тоже тщательно заботился о своей внешности. Перед Николя стояла женщина небольшого роста, крепко сложенная, с округлым лицом и вздернутым носиком. Лина производила впечатление сильного, решительного, привычного к власти человека. Про таких часто говорят «боец в юбке». Но ухоженный вид, очаровательная улыбка и пышные волосы сглаживали это впечатление.

– Позвольте представиться, я Николя де Бонне.

– Да? И кто вы?

– Я художник, мадам. Очень хороший художник. И я хочу написать ваш портрет.

– Как вы думаете, почему мне хочется согласиться?

– Вероятно, вы проницательная женщина, мадам, к тому же очень красивая.

– А вы – грубый льстец.

– Нет, мадам, я художник.

Через пятнадцать минут они уже рассказывали друг другу анекдоты. Здесь совершенно не знали шуток Хиллпорта, а Николя познакомился с местными историями.

Когда Лина увидела свой портрет, она немедленно выписала чек на десять тысяч. Николя вернулся домой окрыленный. Через несколько дней после того, как был закончен портрет Лины, в том же спортзале к Николя подошла женщина и представилась как Ангелина Труфф.

– Господин де Бонне, Лина говорила мне, что ее прекрасный портрет написали вы. Как вы думаете, я могу надеяться на такую же услугу с вашей стороны?

– Конечно, миссис Труфф.

Ангелина отвалила Николя двенадцать тысяч. «Складывается впечатление, что они соревнуются в щедрости. Это приятно, но надо быть осторожным», – думал Николя. Он уже знал, насколько опасна женская конкуренция.

Через некоторое время Николя был завален работой. Он трудился с утра до вечера. Все больше людей узнавали о художнике де Бонне, вскоре посыпались приглашения на вечеринки. Николя тщательно выбирал знакомства. Его интересовали люди «большого» света, представители органов власти и охранных структур, крупные бизнесмены. Он хотел иметь среди них не просто знакомых, но и друзей. Он искал людей, которые обладали реальными возможностями и властью, чтобы смогли в случае появления вампиров защитить его семью. Сам он бежать больше не собирался.

Изредка Николетта ходила на вечеринки вместе с мужем. Она больше не работала по вечерам и старалась поменьше оставлять Этьена одного. Светские пикники они посещали всей семьей. Иногда де Бонне устраивали небольшие вечеринки у себя дома.

Постепенно их жизнь приобрела стабильность. После того, как у них в гостях пару раз побывал директор элитного ресторана, он пригласил Николетту к себе на работу на должность руководителя отдела эксклюзивного обслуживания. Николетта была счастлива. Снова ее мечта о поездках в другие страны для изучения местных кухонь стала близкой и осуществимой.

Николя выполнял множество заказов. Он брался и за портреты, и за пейзажи, и за любые скульптуры, попробовав свои силы даже в ледяной скульптуре. Мак-Крофты (еще одна историческая династия) устроили у себя в родовом поместье оригинальный праздник «Царство льда». Николя приобрел специальное охлаждающее оборудование, чтобы изготовить набор ледяной мебели и украшений. Но сумма, которую отвалили Мак-Крофты за эти произведения, в несколько раз превысила не только все расходы Николя, но и самые смелые его ожидания.

Все растаяло через неделю после праздника, когда было отключено охлаждение их бального зала. Да, местный бомонд сорил деньгами. В Хиллпорте это не было принято. Но там не было и семей с такими древними родословными.

Время шло быстро. Этьену исполнилось шесть лет, и теперь он должен был посещать школу. В первый школьный день он встал, когда было еще совсем темно, сам застелил свою новую кровать, позавтракал, убрал посуду… и сам успокоил родителей, которые хотели было проводить его до школы, что волноваться не стоит и все будет хорошо. Он с видом опытного школяра запрыгнул в подошедший школьный автобус, хотя было видно, как он волнуется. Николя вспомнил свой первый поход в клуб «Брайтхилл», где он познакомился с Риной Стайл, и где так же хотел выглядеть заправским кутилой.

Свободное от уроков время Этьен проводил очень весело. Он был общителен, по-детски обаятелен, и его всегда окружала куча сверстников. Среди них были девочки, к которым Этьен относился как-то особенно бережно и нежно. Однажды Николетта увидела из окна, как Этьен ласково поправлял растрепавшиеся волосы одноклассницы Айрины, а потом обнял и нежно поцеловал ее в щечку.

– Боже мой, Николя, ты только посмотри! Он весь в тебя!

Этьена увлекало многое, но только не школа. Он постоянно забывал про домашние задания. Приходилось учить уроки поздно вечером, да и то под напором сердитого отца.

– Кажется, он действительно в меня, дорогая…

Николя купил себе и жене по хорошему автомобилю, построил подземный гараж. Кроме того, он отделал подвальные помещения и устроил там все, что могло пригодиться для вечеринок.

Спустя четыре года после переезда в Терра Санталию жизнь приготовила им новые испытания. Однажды Этьен подошел к отцу и спросил:

– Па, а кто такие вампиры?

Николя вздрогнул.

– Где ты слышал это слово, сынок?

– Папа Айрины сказал, что в наш город приехали какие-то вампиры.

Супруги де Бонне проговорили всю ночь, что-то горячо обсуждая, споря и соглашаясь друг с другом. К утру их план полностью созрел.

– Передышка закончена, Ники. В этот раз победителем должен выйти я!

Много лет спустя Николя вспоминал эту минуту, как начало своей великой борьбы за право жизни и достоинство людей.

 

Глава 2. Первые шаги

На следующий же день после того, как в газете опубликовали новость о появлении в Санталии вампиров, Николя встретился с Линой Мак-Кандро. Он сжато рассказал ей историю своего противостояния, а затем изложил свой план.

Семья Мак-Кандро издавна являлась крупнейшим владельцем недвижимости и поэтому имела колоссальное влияние практически во всех городах на землях Великого Морского Круга, включая Хиллпорт, Райтвертон, Страсбург, Пайрет Бэй. Кроме того, Мак-Кандро имели колоссальное экономическое и даже политическое влияние в некоторых других странах.

В свою очередь, Николя имел образование и небольшой опыт в области архитектуры и дизайна. Кроме того, у него остались замечательные разработки его отца, которые тот так и не успел осуществить…

– Мишель де Бонне – ваш отец?! – удивилась Лина. – Я знала его. Он выполнял несколько наших заказов. И как я раньше не догадалась? Вы же так похожи!

– Как тесен мир, Лина! Я горжусь своим отцом. Я мог бы стать представителем какого-нибудь международного концерна по организации и строительству общественных заведений, направленных на развитие, оздоровление и расширение границ культурного досуга людей. Что-то вроде их Вампирской Миссианской Ложи, но построенного на альтернативной системе ценностей. Концерн будет работать на людей и защищать их. Как его представитель, я смогу ездить по разным городам под видом выполнения ваших архитектурных заказов и создавать систему защиты людей от вампиризма. Конечно, мне понадобятся помощники.

Все учреждения в течение первых пяти лет будут полностью курироваться этим концерном. Они будут получать «раскрутку» и возможность хорошо зарабатывать. Все это будет делаться с одним условием: своей деятельностью необходимо показывать, почему стоит оставаться человеком. Мы должны отбить любопытство к вампиризму у молодежи и показать преимущества жизни людей.

Такими учреждениями могут быть центр восточных единоборств, художественная академия, консерватория, спортивные школы, институты. Можно задействовать рок-группы и поп-звезд, группы байкеров, организацию защитников природы. Для технически направленной молодежи можно организовать технические школы. Кое-что уже есть, но эти заведения действуют стихийно. Именно их в первую очередь и стремятся захватить вампиры. Мы должны опередить их. Молодежь должна понять, как опасны идеи вампиризма. Когда такая система будет создана здесь, мы сможем экспортировать ее в другие города, а затем наладить международные связи с той же целью. Постепенно эта система будет давать немалый доход. Чем ярче, интереснее мы ее организуем, тем больше людей захочет пользоваться ее услугами, получать образование именно в таких учреждениях.

Поскольку философия учреждений этой системы будет противоречить философии вампиризма, у нас появится основание ограничивать участие вампиров в посещении таких заведений. А люди не любят ограничений. Они не захотят нажить себе какие-то запреты, став вампирами. Вампирам будет трудно убеждать людей, что им следует «обратиться». Но они коварны и умны и используют все средства, чтобы убедить молодежь в том, что вампиризм – это лучшее, что можно придумать. Пока они не ставили себе имперских целей, все было более-менее сносно. Была длительная процедура подготовки к обращению, если человек в какой-то момент сомневался, он мог просто отказаться. Но сейчас их цель – овладеть миром. Они хотят утвердить у верхушки власти и во всех политически, экономически и культурно важных местах именно вампиров, создать для себя узкое элитарное общество, превратив остальных в послушных доноров, то есть в стадо «кровавых коров».

Молодые люди не всегда понимают это, тем более что самым амбициозным из них они предлагают практически сразу войти в правящую элиту. Пройдет много времени, пока те поймут, что их просто обманули. Но дороги назад не будет. Тех, кто понимает это и открыто противостоит им, они насильно обращают в вампиров или просто убивают.

Создав организацию противостояния вампирским амбициям, мы отвлечем молодежь от вампиризма. Вампиры не смогут сразу догадаться, что появилась целая система, работающая против них. За это время нужно собрать научно-исследовательскую группу, которая будет заниматься разработками лекарства от вампиризма. В нее войдут ученые, врачи, изобретатели. Тогда насильственное обращение перестанет иметь смысл. Каждый сможет немедленно вылечиться. А те, кто понял, что ошибся, смогут вернуться назад в свое человеческое существование и уж они-то станут самыми убежденными противниками вампиризма.

Поверьте, Лина, наступление вампиров на город крайне опасно. Они еще какое-то время будут просто интегрироваться в местное общество, располагать к себе любопытствующих жителей. Но потом здесь произойдет то же, что и в Хиллпорте.

Лина, я не могу открыто создавать такую систему, потому что как только вампиры об этом узнают, они уничтожат меня и мою семью. Пока я могу вложить в это только свой труд. Таков мой план.

Лина задумчиво бродила по просторному кабинету. Она никогда не задумывалась об опасности вампиризма. Но главное, она не знала де Бонне с этой стороны. Он – художник, эмоционален, умен, дерзок, яркая индивидуальность, которая никогда не будет частью стада. Но такой холодный расчет… Надо же, «концептуальная война»…

– Николя, я должна подумать. И как вы понимаете, не только я. В общем, все это требует экономических расчетов. Ваша борьба против вампиров не должна закончиться нашим разорением.

– Думайте быстрее, Лина. Сейчас вампирами управляют агрессивные, нетерпеливые и жестокие властители. Они не дадут нам много времени. Мой план может работать и без меня, но мне будет очень приятно, если я буду играть в этой борьбе значимую роль.

Через несколько дней Лина попросила Николя встретиться с финансовым директором для обсуждения «цены вопроса». А через месяц Николя наконец-то встретился в неформальной обстановке с ее мужем Робертом, который был фактическим управляющим всей финансовой и имущественной пирамиды этой семьи. Он больше походил на врача или ученого, чем на финансового воротилу – высокий холеный мужчина со смеющимися глазами и мягким голосом. Трудно было представить себе, что одно его слово могло решать тысячи судеб.

– Господин де Бонне, я бы мог поручить этот разговор нашему исполнительному директору, но мне приятно лично встретиться с вами. Лина рассказывала о вас, и я рад вам в нашем доме. Мы принимаем ваше предложение. Но сначала вы должны разработать проект – построить и полностью подготовить «под ключ» что-то вроде дома отдыха. У нас давно пустует площадка в горах, в пихтовом лесу. Думаю, что создание этого учреждения может стать первым вкладом для решения вашей (а теперь и нашей) задачи, так как мы собираемся открыть его как центр оздоровления – не только физического, но и семейных отношений. Поэтому вы должны позаботиться о возможности семейного отдыха. Если этот проект оправдает наши ожидания, вы получите должность международного полномочного представителя корпорации недвижимости Мак-Кандро, а также возглавите отдел Международного концерна по развитию культуры, искусства и досуговой деятельности молодежи. В настоящее время проводятся организационные мероприятия и юридические процедуры по утверждению устава концерна. Концерн будет поддерживаться на средства Мак-Кандро, Мак-Крофтов, а также некоторых представителей других государств. Все организации, учреждения и группы, которые вы создадите, будут содержаться в течение трех лет на средства концерна. За это время они должны будут полностью «встать на ноги», а затем начнут платить концерну своеобразный «налог» от полученных доходов. Не беспокойтесь, налог будет щадящим. Бездоходные учреждения, например, научно-исследовательскую группу, концерн берется поддерживать постоянно, до тех пор пока они не найдут средство от вампиризма, а также другие лекарства, которые можно будет выгодно продавать.

– Я приложу все свои силы, чтобы оправдать ваши ожидания.

Вечером Николя передал разговор с Робертом Николетте.

– Николя, мне страшно…

– Нет, Николетта, не надо бояться, теперь я не один…

Николя с вдохновением взялся за разработку проекта семейного дома отдыха. Важно было создать некий «эксклюзив» – то, что удивит и понравится избалованным Мак-Кандро. Работая над проектом, он не раз обращался за советом к Николетте.

Через некоторое время дом отдыха «Пихтовый бор» был готов, и Николя приступил к его оформлению. Он приносил фотографии, показывая Николетте результаты своей работы.

Новый дом отдыха был принят с восторгом, и Николя получил обещанные полномочия. Де Бонне решили, что теперь они могут отправиться в Японию, а потом в Китай. Там Николя должен встретиться с представителями различных школ боевых искусств. Он задумал создать в Санталии единый центр, где можно будет обучиться тхэквондо, карате, айкидо, ушу и даже цигун. Сама философия такого центра активно противоречила системе ценностей вампиров. К тому же создание его в Санталии означало не только привлечение в нее большого количества молодежи, но и возможность обеспечить более надежную охрану его семье, если вампиры снова станут активно преследовать их.

Николетта же хотела познакомиться с японской и китайской кухнями и собрать семена, чтобы выращивать необходимые для национальных блюд ингредиенты в своем саду. Этьен собирался просто отдохнуть от школы и порыбачить в горных озерах.

 

Глава 3. Подготовка группы Дао Дзена

Они прибыли в горное китайское поселение сразу после Японии, где переговоры проходили с большим трудом. Представители японских направлений не горели желанием уступать свое эксклюзивное право на «настоящую» школу и с презрением отнеслись к идее Николя. Но деньги все-таки сделали свое дело, и они пришли к компромиссу. Решили, что де Бонне найдет подходящие кандидатуры для обучения и пришлет их в Японию. Здесь их сделают настоящими специалистами, и пусть обучают в Санталии кого угодно. Этот путь требовал много времени, но пришлось соглашаться. Теперь Николя думал о том, как убедить местных борцов на несколько лет переехать в Санталию, чтобы они могли обучать боевым искусствам непосредственно там.

В Китае де Бонне поселились в местной гостинице для туристов и первые дни целиком посвятили экскурсиям и осмотру достопримечательностей. Николя удивился, когда выяснилось, что знаменитая на весь мир академия боевых искусств не входит в перечень «интересных мест». Пришлось искать это учреждение самостоятельно. Только позже ему объяснили, что это заведение может посетить не каждый. Николя потратил немало усилий, прежде чем смог встретиться с директором Академии Хенг Чонгом.

Хенг Чонг не производил впечатления важного должностного лица. Это очень понравилось Николя. Разговор получился длинным, но Чонг будто никуда не торопился. На этот раз Николя решил начать с истинных причин своего проекта. Он рассказал Чонгу и о том, что произошло в Хиллпорте и о своем плане противостояния. Хенг молча слушал.

После того как Николя закончил рассказ, Чонг сказал:

– Ты задумал доброе дело, и сам ты – сильный человек. Я верю, что ты справишься. Что же касается открытия Центра боевых искусств, то вряд ли кто-нибудь из наших учителей захочет переехать в Санталию. Обучение искусству нашей борьбы всегда было местной привилегией. Но твоя цель убеждает меня в необходимости отступить от этой традиции. Я разрешу тебе приходить и смотреть, как тренируются наши ученики. Некоторые могут согласиться переехать, когда закончат обучение. Обрати внимание на Дао Дзена. Он талантливый юноша. Его родители погибли, так что он сирота. Его может заинтересовать твое предложение. Думаю, для начала тебе надо собрать две пары. Наши женщины сражаются не хуже мужчин, а у мужчин в твоем отряде должны быть жены. Нехорошо, если они будут пользоваться первыми встречными женщинами. Это мешает внутреннему равновесию. Пусть тебе сопутствует удача!

После возвращения в Санталию Николя занялся разработкой проекта Центра боевых искусств. Он хотел закончить его строительство через год. Но жизнь внесла свои коррективы в план организации боевой группы, ускорив этот процесс.

Как-то раз Николя позвонил некто Конрад Лэфт и пригласил в свой дом «для важного разговора». Николя его не знал, но приглашение звучало очень уверенно, и он подумал, что это может быть связано с делами корпорации. Конрад оказался вампиром. С огромным трудом подавив тошноту, Николя напомнил себе, что надо поддерживать видимость дружбы с местными вампирами. Пусть думают, что Николя был настроен против тех вампиров. А эти не сделали ему и его семье ничего плохого и вполне могут пользоваться дружбой де Бонне. Это было необходимо, чтобы не спровоцировать их агрессивные действия до того, как будет выстроена система противостояния.

– Так вот вы какой, Николя де Бонне. Я много слышал о вас. Говорили, что вы погибли всей семьей. К счастью, вы уцелели. Я пригласил вас, чтобы выразить свою радость и убедить в том, что вам ничего не грозит с нашей стороны. Мне было бы неприятно, если бы вы считали меня своим врагом, а еще более неприятно, если бы вы чувствовали себя в опасности. Примите мои уверения в искреннем расположении к вам. Я понимаю, что вам нужно время, чтобы обдумать это и более вас не задерживаю. Благодарю за визит.

Николя ушел растерянным. Он не знал, что и думать. Но постепенно выстроилось некоторое понимание происшедшего. Конрад был приветлив и вежлив, он выразил уважение. Но как он это сделал! Вызвал его к себе, как начальник подчиненного, не дал ему сказать ни единого слова, будто ему это было неважно, и выставил его за дверь сразу же, как только сказал все, что хотел. Мало того, он предложил ему обдумать то, что он сказал. Николя сжал челюсти: «Наглец!». Николя понимал, что вампир хотел продемонстрировать свою силу и превосходство, показать, что о нем помнят, а значит, не оставят в покое – иначе зачем было приглашать к себе? Но сейчас в нем не было того бессильного гнева, который часто возникал в Хиллпорте и в самом начале в Терра Санталии. Теперь он обдумывал ход противника будто за шахматной доской, стараясь раскрыть его замысел и предугадать следующий ход.

«Конечно, Конрад приехал сюда не из-за меня. Они просто расширяют свою экспансию. Но здесь он обнаружил меня. Разумеется, он сообщил об этом своему начальству и получил их точные указания. Что же тогда делать мне? Если я буду просто избегать общения, они примутся за жену и сына. Отправить Николетту и Этьена во Францию к ее родителям? Это еще хуже. Там я не смогу вообще ничего предпринять, а они могут подкупить или шантажировать кого угодно. Значит, придется вести с ними тонкую игру, тянуть время. Уходить "в подполье" я больше не буду. Но при общении вампиры могут тонко чувствовать изменение состояния, чуть ли не мысли читать. Значит, нужно, чтобы Конрад и те, кто прибудет ему на помощь, не могли попасть в тот круг, где общаюсь я. Приходить к нему в гости я, конечно, больше не буду. Пусть звонит по телефону. Кроме того, он не сможет делать мне заказы. Официально я работаю на Мак-Кандро, так что в любом случае смогу сослаться на занятость.

Теперь главное – предупредить Лину и Роберта. Они умеют перекрывать доступ к себе – за спиной многовековая наука семьи, участвовавшей чуть ли не во всех исторических интригах. Вампиры не пойдут на открытое сражение. Они действуют коварно, тайно, стремясь сохранить имидж гуманной прогрессивной организации. Значит, они будут внедрять в умы свои идеи постепенно. И конечно, в первую очередь постараются воздействовать на молодых представителей этих элитарных семей. Да, им нужно время. И нам тоже нужно выиграть время. Еще не создана научная группа, еще не найдено лекарство от вампиризма. Надо торопиться. У меня нет нескольких лет, на которые я рассчитывал. Центр боевых искусств и научно-исследовательская группа должны начать работу как можно быстрее.

Как сделать так, чтобы вампиры ничего не заподозрили? Центр можно объяснить прихотью Мак-Кандро. Они во все века придумывали что-нибудь эдакое. К тому же, сейчас Восток вошел в моду. Естественно, что центр строю я – их архитектор и полномочный представитель. А научная группа может вести исследования под прикрытием других целей, например, разработки средства для омоложения организма».

Теперь, когда Николя нашел нужный ответный ход, он успокоился. Он знал, что делать, и это вселяло уверенность.

Какое-то время спустя их семью пригласили на вечеринку, куда был приглашен и Конрад Лэфт. Николетта пошла туда одна, чтобы соблюсти приличия. Конрад ушел вскоре после того как узнал, что Николя не придет…

Сразу после того, как он обсудил с Линой, Робертом и четой Мак-Крофт свои планы, Николя немедленно связался с Дао Дзеном и попросил его ускорить формирование группы.

– Группа уже есть, Николя! Мы назвали ее «Черные пантеры».

– Тогда тебе надо приехать как можно быстрее. Мне нужна твоя помощь в строительстве Центра. Возьми с собой все, что тебе надо для тренировок. Периодически будешь ездить в Китай, чтобы получать консультации и сдавать экзамены. А здесь нужно срочно готовить людей. Япония тоже остается в силе. Дао, тучи сгущаются. Я хочу успеть раскрыть зонт до того, как хлынет ливень.

– Я понял, Николя. Мне по душе работа, которую ты мне поручаешь. В ней есть смысл.

Вскоре Мак-Кандро потребовали, чтобы де Бонне переехали в правительственный особняк.

– Николя, вы больше не принадлежите самому себе. На вас завязано большое количество проектов и колоссальные деньги. Так что вас и вашу семью необходимо охранять. А делать это там, где вы живете, очень трудно.

Правительственный особняк находился в самом центре города, рядом со зданием Управления охраны порядка. Он хорошо просматривался из окон дома, предоставленного боевой группе «Черные пантеры». Николя вынужден был согласиться. Он отчаянно жалел свой коттедж на берегу моря, но Николетта и Этьен легко приняли известие о переезде. Этьена радовало все новое. А для Николетты коттедж на берегу моря был связан с тяжелыми воспоминаниями о периоде «провала» Николя. Так что особняк рядом с рестораном, где работала Николетта, и в двух шагах от школы, где учился Этьен, ее очень устраивал.

Вечером после переезда Николя сидел перед зажженным камином и смотрел на игру огня. «Все складывается хорошо, но отчего же так грустно? Отчего так тяжело на душе?» Как будто он, уставший, вымотанный только прилег отдохнуть, а ему говорят: «Поднимайся, тебе еще долго идти по каменистой дороге». И падать нельзя, и останавливаться нельзя. А идти нет никаких сил.

Потекла обыденная жизнь… Этьен опять забыл выучить уроки. Папа очень сердился. Теперь Этьен мучительно вникал в содержание задачи, которое все никак не укладывалось в голове. «Скорей бы вырасти. Взрослым не задают домашнего задания… Спать осталось совсем мало. А утром снова в школу…». Этьен почувствовал себя совершенно несчастным. К полуночи задача, наконец, поддалась, Этьен рухнул в кровать и немедленно заснул.

Николетта ворчала на мужа.

– Николя, ты мог бы помочь Этьену, вместо того чтобы ругать.

– Нет, Ники, он должен понять, что никто не сделает за него то, что он должен сделать сам. Иначе он никогда не станет настоящим мужчиной.

Дао прибыл через неделю после звонка де Бонне. Николя подвез его к дому.

– Располагайся. По-моему, все очень удобно. Здесь тренировочная площадка, там тренажерный зал, четыре спальни и кухня на втором этаже.

Дао больше всего был доволен именно тренировочной площадкой и тренажерным залом. Николя хмыкнул:

– Ладно, Дао, спальня тебе тоже пригодится. У тебя есть три дня, чтобы отдохнуть, осмотреть город. А потом засядем за работу.

Дао не скучал эти три дня. Вскоре жители Санталии знали, что к ним приехал молодой предприимчивый китаец, который надеется уговорить кого-нибудь из местных жителей помочь ему организовать небольшую школу восточных единоборств. Через неделю начали приезжать члены группы. Первой приехала боевая подруга и любимая девушка Дао (в скором будущем его жена). Затем остальные. И закипела работа. Утро начиналось с тренировок. Днем шли в Центр обучать студентов и любителей. Вечером – медитация, потом – за учебники. А утром снова тренировка. Группа Дао Дзена ездила сдавать экзамены самому Хенг Чонгу, который после разговора с Николя де Бонне внимательно следил за их успехами, и вот они – выпускники школы боевых искусств. Теперь у них не будет повода часто приезжать в родные места. Но каждого из них уже ждали собственные ученики. Это смягчало их грусть.

Постоянными посетителями Центра в основном были старшеклассники и студенты. Они приходили на тренировки рано утром, а потом шли на занятия. Вечером для учеников проводилась еще одна тренировка. Их учили не только бороться, но и владеть собой. Уже через полгода после того, как в Санталии был открыт Центр боевых искусств, он стала самым популярным увлечением не только молодежи, но и многих взрослых. Через год в городе около пятидесяти процентов населения имели «пояс».

Вампиры не объявлялись. Их было всего два – Конрад Лэфт да его друг Тони Кроуз, который приехал следом за ним. Вели они себя тихо, к ним привыкли и перестали сторониться, опасаться. И даже присоединившиеся к ним спустя полгода семьи никого не встревожили. Наоборот, им даже сочувствовали: наконец-то и они зажили «как люди». Николя это не нравилось. Он не понимал, что происходит. То ли Миссианская Ложа передумала осваивать Санталию, то ли затаилась и выжидает момента. Одно он знал точно: привыкать к вампирам нельзя.

 

Глава 4. Ожившая система

В то время, когда Санталию охватывало повальное увлечение боевыми искусствами, Николя занимался проектом института по защите жизни людей и организовывал научно-исследовательскую группу. Несмотря на опасность засветиться, де Бонне лично занялся подбором группы.

Основной задачей ученых было создание лекарства от вампиризма. Официальной же деятельностью значилась разработка средства для омоложения. Ученые должны были действительно вести такие разработки и регулярно рассказывать о них во всех СМИ. По главному же направлению исследований они могли отчитываться только лично де Бонне.

Группа получила название «Амброзия». Учеными, ответственными за направления и координацию научных изысканий, стали Карен Гарден (биолог, биохимик), Джанет Минд (генетик и врач), Ромул Лофти (физик и изобретатель) и Роберт Фиш (генетик и микробиолог).

Этих ребят не надо было подгонять. Скорее, их надо было уговаривать хотя бы иногда отдыхать и отсыпаться. За окнами их лаборатории шумели пальмы, плескалось море, чайки кружились над волнами. Но ученые ничего этого не замечали – ведь задачи поставлены не только интересные, но еще и очень сложные, а выполнить их нужно было в чрезвычайно сжатые сроки.

Неутомимый Дао Дзен нашел веселых ребят из группы «Крутые рокеры», когда вместе со своей командой приехал на первые международные соревнования по боевым искусствам в Страйбурге. Этот город к тому времени почти на треть был населен вампирами. К Дао подошли четверо людей со странными стрижками и предложили поиграть живую музыку после выступления, чтобы и спортсмены, и болельщики как следует расслабились и потанцевали. Оказалось, что они – талантливые музыканты, причем разъезжающие на мотоциклах. Дао немедленно включил все свое обаяние и переманил их в Санталию.

У Николя к тому времени еще не дошли руки до музыкального проекта. Но дело было важное – ведь молодежи очень нужны такие группы. Николя нашел для них временное жилище и подписал контракт. Условия были как у всех, кто проходил по проектам Международной корпорации по защите жизни людей. Основное требование – пропаганда преимуществ жизни людей. При этом бесплатное обучение (в консерватории), три года бесплатной «раскрутки» в разных городах и странах, плюс бесплатное жилье, в котором есть все условия для учебы и работы. Правда, после трех лет – многолетние налоги на счета Корпорации. Но молодые музыканты готовы были на все и поверить не могли такому счастью.

Вскоре их концерты стали пользоваться бешеной популярностью. Отдых, похожий на работу, и работа, похожая на праздник. Ребятам такая жизнь нравилась, хотя им было нелегко. Зато их заметили в международных кругах. «Крутые рокеры» справились со своей задачей на пять с плюсом. Они умудрились стать кумирами и для молодых людей, и для их родителей. Их песни звучали везде. А в песнях говорилось о любви и о том, как хорошо быть человеком.

Стали появляться и другие элементы системы. Некие Фред Бланкер и Эвелина Кросс – эколог и агроном – глубоко прониклись идеей «Живое – живым», но были озабочены нарушением экологии в городе. Они предоставили проект образцово-показательной деревни. Идея понравилась Николя, тем более что она полностью соответствовала общему направлению деятельности. После некоторых консультаций со специалистами он взялся за осуществление проекта. Перед группой была поставлена задача не просто демонстрировать экологически чистые отношения с природой, но и заниматься садоводством, овощеводством, рыбоводством, производя экологически чистые продукты.

Вскоре к де Бонне обратилась группа выпускников колледжа, которые принесли хорошо подготовленный проект создания технического университета. В нем предполагалось открыть несколько факультетов. В «Обосновании» молодые люди писали, что «технически ориентированная молодежь на сегодняшний день не только не имеет "площадок" для приложения своих интересов, но и не может обучаться по призванию, не выезжая из Санталии».

Корпорация приняла решение об утверждении проекта. Агитационную функцию в технических проектах выполняла группа «Мотогонщики» – лихие ребята, влюбленные в автомобили. Они расписали машины призывами осваивать современную технику и разъезжали целыми днями по всему городу.

Здесь Николя впервые встретился с сопротивлением участников своих же проектов. Экологи возражали против организации такой группы. С трудом был достигнут компромисс. Площадку под университет со всеми испытательными полигонами отвели на правом взгорье, подальше от центра города. Николя только хмыкнул: «Дожил, теперь приходится заниматься примирением сторон внутри системы».

Николя понимал, что кроме увлечений и самых разнообразных занятий, необходимо позаботиться и об отдыхе. Он создал замок для модных ролевых исторических игр и детский парк для семейного отдыха. Параллельно со всеми перечисленными проектами Николя организовал и построил Художественную Академию – точную копию Академии, в которой он учился когда-то в Хиллпорте.

Со временем Терра Санталия преобразилась, как и сами горожане. Жизнь была наполнена увлекательными делами, учебой и конкурсами. Проводились традиционные вечеринки и пикники, пляжные развлечения и музыкальные фестивали. Архитектура города тоже заметно изменилась. При этом город по-прежнему привлекал обилием зелени, цветов и солнца.

 

Глава 1. Семейное счастье

Несколько лет вампиры никак не проявляли себя. Для Николя это время было насыщено разработками различных дизайнерских проектов, наблюдением за работой созданных им организаций, учреждений и групп. А еще он наслаждался семейным счастьем, которое много значит для каждого человека, но которое очень трудно описать – получается неинтересно. Вот только несколько небольших событий – важных для каждого из них, но обыденных с точки зрения истории семьи.

Николетта выиграла международный конкурс поваров. Этьену разрешили пойти ночью на кладбище! Правда, в сопровождении Дао Дзена, но Этьен все равно был очень доволен. Он гордился своей дружбой с самим Дао. Было очень страшно, но Этьен делал вид, что ни капельки не боится.

Изредка, когда папе удавалось освободиться от дел, Этьен ходил с ним на пляж. Иногда Николя и Этьен вели виртуальное сражение на компьютерах. Было здорово! Этьен часто выигрывал. А мама болела за них обоих, но все-таки немножко больше именно за него, Этьена.

Он очень любил своего отца. С замиранием в сердце думал, что когда вырастет, то будет как он. Тогда он сможет защищать маму даже лучше, чем отец. Мама рассказывала ему, какой его папа умный, храбрый и талантливый. «Ты внешне похож на меня, – говорила она Этьену, – а характером и способностями на папу. Тебе очень повезло в этом».

Незаметно Этьен из озорного мальчишки с торчащими во все стороны рыжими волосами превратился в подростка. Он с удовольствием осваивал гитару, катался на мотоцикле, посещал занятия в Центре боевых искусств. Иногда занятия длились до темноты. Дао считал, что Этьен должен научиться защищать себя – этим он сможет помочь своему отцу. А вот учеба в школе не входила в круг увлечений Этьена, так же, как и выполнение домашнего задания, за что Николя, насупив брови, периодически выговаривал сыну. Николетта только тихонько вздыхала, но никогда не вмешивалась.

Пару раз де Бонне всей семьей бывали во Франции. Николетта скучала по своим постаревшим родителям, а те хотели чаще видеть дочку и внука.

Николя установил на могиле отца небольшой обелиск с надписью: «Ты был замечательным отцом. Я благодарен судьбе, что я – твой сын». У могилы отца он вспоминал и свою мать, которая была первой женщиной, показавшей ему, что такое настоящая любовь. В дом отца Николя не попал и с Полиной де Бонне не увиделся, так как она переехала в Париж.

Прощание проходило тяжело. В конце концов Николетта уговорила отца на переезд, и Николя купил для Оноре и Литисси Дей замечательный коттедж на набережной Санталии. Теперь они частенько заходили в гости к родителям Николетты. Впрочем, их переезд прибавил забот Николя.

– Оноре, в городе бродят вампиры. Будьте осторожны. Они очень опасны, – предупредил Николя своего тестя.

– Ники мне все рассказала, так что я знал, куда еду. Я согласился на переезд, чтобы помочь при случае, а не создавать тебе проблемы. Не беспокойся, Николя.

В последнее время борьба Николя с вампирами стала казаться некоторым его соратникам и помощникам каким-то параноидальным бредом, манией преследования. Николя уже ловил пару раз шуточки на эту тему за своей спиной. Но дело, которое он делал, приносило свои плоды, теперь уже не только духовные: постепенно каждая из групп начинала давать материальную прибыль. А вот сама идея противостояния идеологии вампиризма теперь казалась людям какой-то болезненной игрой «великих мира сего».

Через некоторое время де Бонне всей семьей отправились в Пайрет Бэй. На родине Николя время будто остановилось. Он ходил мимо тех же домов с налетом соли на стенах, выцветших заборчиков, выщербленных дождями скамеечек на городской площади. Ничего не поменялось, городок по-прежнему дремал, укрывшись туманом. Даже вампиры не проникли сюда. Николя подумал: что было бы с ним и его жизнью, если бы он не решился уехать в Хиллпорт?

Де Бонне сняли коттедж на неделю и каждый день после завтрака отправлялись бродить по памятным для Николя местам. Они посетили кладбище, где он установил обелиск со словами любви на могиле матери. Здесь он впервые рассказал сыну, как умела любить его мать, бабушка Этьена.

– …Твоя мама умеет любить так же. Мне повезло, что я встретил ее. Знаешь, Этьен, я думаю, твоя бабушка очень гордилась бы тобой. Если бы она дожила, то была бы счастлива иметь такого внука, как ты.

Николя решил навестить дом, в котором они с его мамой прожили столько счастливых для него лет. Когда после смерти матери он уезжал в Хиллпорт, то продал его своему однокласснику Томасу. На счастье Николя, тот и сейчас жил в нем.

– Заходи, Николя, но только ничему не удивляйся. Там все, как при тебе. Я не очень богат. После того как родители купили мне этот дом, я так ничего и не нажил. Но для тебя это только лучше. Теперь ты зайдешь в него, словно в свой собственный музей.

Столовая и гостиная. Здесь за ужином мама часто вспоминала об отце и рассказывала о милых подробностях их недолгой совместной жизни. Здесь же у стены кухня. Как все бедно и просто… А тогда ему казалось, что у них с матерью замечательный дом. Как же тяжело было маме растить его, раз она не смогла себе позволить ничего, кроме этой простенькой мебели. Действительно, словно музей. Как давно он здесь жил… В эту ночь Николя так и не уснул. Он все бродил из угла в угол, погрузившись в воспоминания.

Погостив неделю на родине Николя, семья де Бонне вернулась домой. Прощай, старый маяк. Прощай, Пайрет Бэй. Мы уже никогда не увидимся.

 

Глава 2. Последняя охота

За последние несколько месяцев вампиров на улицах Санталии стало заметно больше. Николя нервничал. Вампиры явно начали экспансию. Но как тонко действуют – просто приручают. Сначала один, и совершенно безопасный, потом больше – и снова никакого вреда, теперь еще больше, но по-прежнему безвредные. И все-таки они слишком медлят, перед каждым их новым шагом проходит несколько лет. Может быть, им трудно за кого-то уцепиться? Они же хотят везде казаться прогрессивными и гуманными, а в этом городе им трудно кого-то убедить, что вампиром быть лучше.

Его система работает – это очевидно. Молодежь буквально помешана на группе «Крутые рокеры» и на восточных единоборствах. Юноши и девушки учатся, строят карьеру. Получать образование в учреждениях, подчиненных Корпорации, особенно выгодно и престижно, потому что студенты не только имеют субсидии, но и могут получить выгодную работу по окончании вуза плюс поддержку в течение трех лет. Качество образования отличное, корпорация имеет влияние во всем мире, так что рабочие места – тоже завидные. Самые амбициозные юноши и девушки постоянно разъезжают по международным конкурсам. И везде провозглашается лозунг «Живое – живым» – такое условие ставит международная корпорация, которая субсидирует все эти масштабные мероприятия и учреждения. По тем же причинам к участию в конкурсах не допускаются вампиры.

Здесь вампиры наткнулись на собственные же аргументы: поскольку они заявляли, что якобы сильнее людей, что лучше видят и тоньше понимают их психику (настолько, что даже могут мысли прочитать), то было бы несправедливо ставить их в равные условия при соревнованиях с людьми.

Однако Николя понимал, что бдительность людей падает. Уже не все понимали, за что так «обижают» вампиров. Некоторым казалось, что их несправедливо оттесняют. Понятно, ведь они не пережили страшные события в Хиллпорте. Для них опасность вампиров – всего лишь принятая здесь идея. Но Николя понимал, что бездеятельность вампиров – мнимая. На самом деле они ищут повод, чтобы начать действовать. Николя сделал все, что мог, и теперь ждал их ответного хода. И все-таки даже для него это случилось неожиданно.

В три часа ночи зазвонил телефон, и Роберт Мак-Кандро (они давно стали друзьями) резко бросил в трубку: «Приезжай! Срочно!».

Николя бросился к машине – понятно, что случилось что-то страшное. У ворот его встретил управляющий дома: «Идите скорее, я загоню». Ему навстречу вышла Лина… Кожа ее была мертвенного цвета. Она взглянула светящимися глазами, криво усмехнулась: «Что, Николя, испугался?» и расхохоталась истерическим смехом.

Лина вышла, и Роберт, нервно расхаживая по гостиной, рассказал потрясенному Николя, что произошло. Несколько дней назад на вечеринке Лина выпила лишнего и спровоцировала вампира, когда, кокетничая, выразила сомнения в их особых способностях, особенно сексуальных. В результате вампир укусил ее – то ли разозлившись, то ли вполне хладнокровно следуя плану.

– Николя, когда будет лекарство? Мы вливаем туда кучу денег! Чем они там занимаются?! – отчаяние Роберта нашло себе точку выхода. – Не могут, выгони их, набери других. Набери сто, тысячу человек, но чтобы нашли средство!

– Не надо никого менять, Роберт. Они работают день и ночь. Им трудно. У них недостаточно материала. Им нужны ткани и костный мозг вампира.

В это время в гостиную вошла Лина.

– Пусть работают быстрее! Ты понял, Николя?!

Тяжелая пауза нависла над сгорбившимися в креслах друзьями. Впервые Николя хотел обнять, поддержать вампира. Он по-дружески любил и уважал Лину, и теперь до боли в сердце сочувствовал и ей, и ее мужу. Он отчетливо ощутил, как почти забытый животный страх медленно вползает к нему в душу.

Вампиры все же добрались до самих Мак-Кандро. Они доберутся и до него, и до его близких. А лекарства нет, и для него это будет означать смерть… Все было напрасно. Много лет напряженного труда прошли зря… Он чувствовал, что теряет смысл жизни.

– Если бы знать заранее, можно было бы откупиться. Ведь им нужны твои капиталы, Лина… – заговорил, наконец, Роберт.

– Нет, Роберт, не только, – возразил Николя. – Конечно, капиталы и недвижимость Лины – лакомый кусочек, но им нужна сама элита. Они хотят создать элитарное общество, а остальных превратить в стадо коров, дающих кровь.

– Этого нельзя сделать насильно!

– Лина, они надеются, что, став вампиром, человек перестанет сопротивляться. Он начнет думать, как они. Он захочет крови…

Николя увидел, как дернулась Лина.

– Ладно, я знаю, что делать, – через некоторое время проговорила она. – Роберт, – она болезненно поморщилась, – ты должен уехать вместе с нашим сыном. Мэй не должен ничего знать, он слишком мал. Кроме того, сейчас мне нужна свобода. Раз уж так случилось, я войду в самое их «сердце». Я буду знать все их планы. И я буду не я, если не уничтожу их гнездо до самого основания. Они дорого заплатят за то, что сделали! – зло прошипела Лина. – Николя, пусть твои ученые возьмут мои ткани, кровь, костный мозг. Но передай им, что если они в ближайшее время не сделают лекарство, я сама обращу их в вампиров, – Лина выдохнула и откинулась на спинку кресла.

Повисла тяжелая пауза.

Теперь заговорил Роберт:

– Я понимаю, что не смогу переубедить тебя, Лина. Хорошо, мы с сыном уедем. Но не больше, чем на год! Потом мы вернемся. Надеюсь, одного года «свободы» тебе хватит, – он гневно сверкнул глазами. Лина, я увожу Мэя, но я не намерен отказываться от тебя. Я люблю тебя…

Вечером Николя рассказал обо всем Николетте.

– Ники, вы с Этьеном должны уехать, спрятаться. Мы не можем предугадать их следующий ход. Не возражай, Николетта. Если они поступят со мной так же, как с Линой, Этьен не должен ничего знать. Он не должен узнать, что его отец стал вампиром. Мне, как и Лине, понадобится свобода. Я должен буду действовать, не оглядываясь на вас. Я начну убивать, Николетта. А потом, если лекарства так и не найдут…

Николетта сидела, вжавшись в диван. Логика слов Николя не оставляла выбора, угнетала ее. Она не могла сейчас распрощаться с мужем, оставив его на смерть. Но сын… Николетта застонала.

– Николя, дай мне время. Я не могу уехать сейчас. Давай придумаем другой выход.

– Я не побегу, Николетта. Но вы связываете мне руки. Я должен быть готов ко всему.

– Нет, отец, мы никуда не поедем. – Этьен стоял около них. – Я тоже буду бороться. Я не смогу жить, если сейчас брошу тебя. Я не хочу быть сыном, который предал своего отца… Ты должен доверять мне, па. Я уже взрослый. И я тоже хочу доверять тебе. А как я буду это делать, если знаю, что ты можешь меня обмануть?

Николя в замешательстве смотрел на сына. Как он не заметил, что Этьен уже вырос? Понятно, что сражаться он не может, это лишь романтические мечты мальчишки, но эта верность… Николя был растроган.

– Па, это не романтические мечты, я знаю свои силы. («Боже мой! Кажется, он, как Николетта, начал читать мои мысли».) Ты забыл про интернет. Мы вместе с друзьями поднимем против вампиров весь мир… Информация – великая вещь, па. Для вампиров мы станем недоступны – пока мы дома, они не смогут подобраться к нам. Мои друзья очень уважают тебя. И они… знают, что ты делаешь в городе…

Николя гневно покосился на жену. Та, улыбаясь, смотрела на сына влюбленными глазами.

– Прости, па, но конспиратор из тебя неважный… Они будут рады участвовать в войне против вампиров. В виртуальной войне…

Уже в который раз за последнее время Николя был потрясен. Похоже, ему снова надо учиться доверять, теперь уже своему сыну. Что ж, может быть, его система еще принесет свои плоды… Итак, о его роли в организации системы, открыто провозглашающей протест вампиризму, знали все. Но тогда почему вампиры не начали с него? Почему столько лет ждали? В крайнем случае, могли просто убить… И что тогда? А то, что система все равно продолжала бы работать, а возможно, и разрастаться. Ведь он больше не единственный носитель ее идей, не единственный, кто принимал участие в ее строительстве. Целая международная корпорация стояла за спиной Николя – много, очень много людей. Система стала приносить доход, причем немалый. Счет Николя в банках разных стран был уже весьма приличным. А ведь он вообще не ставил цель разбогатеть, это стало побочным результатом его деятельности.

Но все это мелочи по сравнению с тем, какие средства вложила в оборот Лина. Если она станет вампиром и оттянет свои деньги из фонда корпорации, система задохнется. Вот почему они начали с нее. Теперь понятно, что они просто выжидали удобного случая, ждали, когда она потеряет бдительность. Убив его, они бы ничего не добились, а обратив Лину, они могут получить возможность использовать ту же систему, но уже для вампиров.

Теперь Лина обращена… Но она хочет сражаться. Николя не сомневался, что Лина не остановится ни перед чем. Она – представительница рода, который не прервался за века только потому, что из поколения в поколение в нем передавали детям уникальный набор качеств – храбрость и жестокость, ум и коварство, умение плести интриги и тонко чувствовать, чем «дышат» окружающие люди. Они никогда не прощали обид, они мстили. Николя дружил с супругами Мак-Кандро уже много лет. За это время Этьен превратился в юношу. Николетте сейчас столько же лет, сколько было ему, когда он увез ее от родителей… А сам он превратился в седовласого мэтра… И никогда за все это время он не видел проявления «страшных» качеств Мак-Кандро по отношению к нему. Дружить они умели.

Николя подумал, что было бы, если бы в свое время Мак-Кандро не поддержали его. Вероятно, все ограничилось бы скромными попытками собрать горстку единомышленников, которых просто поубивали бы по одному. Но вампиры все-таки нашли лазейку в его системе. Только бы изменения в психике Лины не наступили слишком быстро. Как же нужно лекарство!

Николя поехал в тайный филиал Научно-исследовательского института. Он получил массу сложных научных объяснений, но ничего по существу дела. И все-таки Николя в очередной раз убедился, что ученые действительно работают, как говорится, «землю носом роют», но пока…

Солнечная Терра Санталия быстро наполнялась вампирами. Они были везде, уверенно посещали все городские клубы и учреждения, заводили знакомства среди населения города, были приветливы и доброжелательны.

А через две недели после обращения Лины город взорвался страшной новостью. Обращено сразу больше десяти человек…

Этьен все вечера просиживал в интернете.

– Па! Обращено сразу двенадцать местных жителей!

– Можешь узнать, кто?

– Да, сейчас попробую… Пап, удалось составить полный список. Они все с окраин… Люди всех стран уже разместили свои протесты и призывы быть бдительными и не допустить распространения вампиризма. Они выражают сочувствие жителям нашего города…

Николя смотрел на распечатанный список. Итак, вампиры снова сделали ход… Но почему такой? Зачем им обращать жителей окраин – там по традиции селились бедняки. Они не смогут стать образцом для подражания и не обладают достаточным авторитетом, чтобы повлиять на других. Так зачем? И зачем так много сразу? Добрались только до них? Но вампиры умеют ждать. Рано или поздно люди выйдут из домашнего заточения. И тогда…

Вот оно что. Они подготовили «пушечное мясо». Многие люди, жившие на окраине, были бедны не потому, что не могли заработать на достойный уровень жизни, а потому, что просто не хотели ничего делать. Наверное, в каждом обществе есть такие люди… Этьен называл их «живые овощи». Они не учились, ничем не увлекались, им было постоянно скучно, но и сделать что-то, чтобы изменить свою жизнь, они не хотели.

Да, это подходящий «материал» для вампиров. Они подготовят этих несчастных молодых людей. Наверняка будут морить их голодом, давая минимум крови. Дождутся кардинальных изменений в их психике, да еще настроят их против «элитарного» общества людей. И потом те, голодные, жаждущие крови, уже не будут жалеть никого. После их нападения люди наверняка захотят их уничтожить. Вот и начнется война. Она уже началась…

Телефонный звонок прервал размышления Николя.

– Господин де Бонне, Это Роберт Фиш, НИИ «Амброзия». Средство для омоложения готово и может постоянно воспроизводиться! И оно совершенно безвредно! – голос говорившего просто срывался от радости. – За один сеанс на 20 лет!

– Мне нужно лекарство от вампиризма! Иначе вы все сами скоро станете вампирами! – мрачно рявкнул Николя.

«Ну вот, испортил людям праздник. Раньше радовался бы новости не меньше, чем Фиш. Но сейчас это открытие не имеет смысла… Хотя… это мощный козырь: если можно жить долго в человеческом состоянии, то совсем не надо становиться вампиром».

Николя засел за рояль – размышлять. Он не умел играть, но перебирал клавиши, вслушиваясь в звуки: они будто помогали ему думать. Вампиры могут захватить Николетту или Этьена, и тогда он сам придет к ним в логово. Значит, Николетта и Этьен должны безвылазно сидеть дома. Группа Дао будет круглосуточно дежурить у Мак-Кандро и Мак-Крофтов. А у де Бонне будет сам Дао, ставший другом не только ему, но и Николетте, и Этьену – для того Дао был высшим авторитетом.

Как еще они могут добраться до него? Они могут спровоцировать пожар или взрыв, чтобы заставить его выскочить из дома. Нет, он не будет прятаться. Надо принять сражение, но сделать это подальше от дома, чтобы Этьен и Николетта не пострадали случайно и не видели его последней борьбы.

Насильственное обращение в случае захвата… Конечно, если не убьют в схватке. Если они сделают это, то он не будет ждать три дня, когда пройдут все процессы. Сначала убьет как можно больше вампиров, а потом себя. Но ничего этого не должны видеть ни сын, ни жена… Сердце болезненно сжалось. Итак, Дао должен остаться с женой и сыном. А ему надо куда-то уйти…

Но сколько времени он сможет пробыть вне дома? Что, если они будут оттягивать следующий свой шаг на недели или месяцы? Николя разозлился, грохнул кулаком по клавиатуре. Снова вампиры загнали в тупик. Нет! Он не будет прятаться и спасаться, как заяц. Его семья должна жить полноценной жизнью.

Николя сидел в доме Мак-Кандро, в который раз обсуждая планы Лины.

– Ты сам себя загнал в тупик своим гуманизмом. Они должны быть уничтожены, или мы проиграем эту войну. А я не намерена проигрывать, – говорила Лина.

Николя понимал, что она права.

– Ты не выгребешь грязь из дома, не запачкав рук, – продолжала Лина. – Я понимаю, у тебя тонкая душа художника, а я потомок двенадцати поколений интриганов. В нашем роду могли и убить, если кто-то сильно нас расстраивал, а вампиры меня очень расстроили. Вообще-то мы мирные люди, ратующие за улучшение благосостояния… конечно, в первую очередь своего. Но с людей ничего нельзя взять, если они живут плохо. Так что… Теперь моя очередь предъявить им счет. Ты уже сделал свое дело, Николя. Теперь ты должен уйти в сторону. Твои методы будут мне только мешать.

– Лина, но чем тогда ты будешь отличаться от них?

– Я не ищу различий, Николя. Вампиры мешают жить людям, которых я люблю. Они мешают жить мне. И я устраню эту проблему. Вот и все. Ты слишком много рефлексируешь. Оставайся художником, а деловые вопросы буду решать я.

– Нет, я хочу делать это вместе с тобой. Я не хочу больше трястись от страха и прятаться. Они достали меня. Я тоже хочу предъявить им свой счет.

– Сможешь ли ты писать свои картины после этого? У тебя душа подвижна и чувствительна, как у женщины, – Лина грустно улыбнулась. – Хорошо, Николя, мне нужна твоя творческая голова. Только теперь ты будешь творить смерть…

Через несколько дней город снова потрясла новость, к которой многие не знали, как отнестись. Все новообращенные сгорели заживо. Они праздновали обращение в вампиры – выпивка и танцы в дансинг-клубе… Видимо кто-то уронил горящую сигарету, и начался пожар. Сигнализация не сработала. Мобильные телефоны внезапно вышли из строя. Не спасся никто. Говорили, что двери клуба оказались заперты, а окна затворены металлическими решетками.

Николя заметно осунулся, почти не спал по ночам. Его знобило. Он подолгу лежал на кровати в спальне… После ужасной ночной трагедии вампиры притихли. Прошло два месяца, а они не предпринимали ответного шага. Николя постепенно приходил в себя. Но он помрачнел, взгляд стал жестким и каким-то темным, обращенным внутрь. Исчезла с лица улыбка. Он все время молчал. Иногда ему звонили. Тогда он собирался и уезжал, никому ничего не объясняя.

Этьен подошел к матери:

– Мам, мне страшно смотреть на отца… Почему он не хочет поговорить с нами?

– Это его война, Этьен. И он должен пройти ее сам. Иначе он перестанет уважать себя.

Этьен задумчиво посмотрел на мать. Николетта отметила, как он повзрослел за последнее время. Когда сын вышел, она, оглядываясь на дверь, приняла таблетки, которые с некоторых пор носила в кармане – очень болело сердце.

Прошло еще три месяца. Николя слегка оживился, но суровое выражение лица и жесткий взгляд остались прежними. В этот день он с самого утра был напряжен, то и дело поглядывал на часы, без конца проверял мобильный телефон. Тем не менее, когда тот зазвонил, Николя подпрыгнул от неожиданности.

– Да, я слушаю…

– Мы выиграли, дружище!

Николя положил трубку, опустился на стул и, обхватив лицо руками, глухо зарыдал.

Через два часа Этьен зашел в кабинет отца, где в обнимку сидели его родители. Не обращая внимания на то, что прервал романтическую сцену, он взволнованно сообщил:

– Слушайте, что только что выложили на сайт: «Ночное заседание Вампирской Миссианской Ложи закончилось ужасной трагедией. Здание, где заседала Ложа, было взорвано неизвестными преступниками. От взрыва в подвале разгорелся пожар, был полностью заблокирован выход из помещения. Погибли все участники заседания. В том числе и мэр города, а также члены городского совета, которые, как известно, одновременно занимали высшие посты в Миссианской Ложе. Жители Хиллпорта скорбят о погибших. Объявлен недельный траур». Па, это значит, ты победил?

– Мы победили, Этьен. Но пока это тайна.

В течение двух месяцев после взрыва в Хиллпорте из Санталии уехали все вампиры. Говорили, что для них этот город слишком солнечный. Все были рады. К вампирам привыкли, но они не особенно нравились местным жителям. Гораздо больше их привлекало то, что создал Николя де Бонне. В народе за ним постепенно утвердилось прозвище Король. Впрочем, сам де Бонне таковым себя не считал. Он лишь привычно держал руку на пульсе своей системы – в недавнем прошлом системы противостояния, а теперь – развития и поддержки талантов… Системы, которая когда-то была задумана как инструмент защиты его семьи и всех людей.

Корпорация по-прежнему поддерживала все проекты Николя, продолжала активную деятельность под девизом «Живое – живым». Де Бонне стал не только ее представителем, но и полноправным членом – теперь он тоже вкладывал немало своих капиталов в оборот корпорации.

Николя выиграл свою войну. Все были счастливы, но он, одержав победу, чувствовал только опустошение. Как будто его душа устала настолько, что не хотела больше участвовать в жизни. Иногда ему казалось, что все вокруг него нереально, зато периодически вспыхивающие воспоминания о недавних его «делах» были ярки настолько, что Николя вздрагивал и с удивлением оглядывался, с трудом веря, что это всего лишь воспоминания.

Николетта со своей женской мудростью понимала, что происходит в душе Николя, и мягко возвращала его к реальности, когда он внезапно «выключался» из происходящего, погружаясь глубоко в себя. Она не спрашивала его ни о чем, но давала понять, что ждет рассказов Николя.

Никто, кроме Николетты не знал, что по ночам он просыпался в холодном поту с мокрым от слез лицом и сильно бьющимся сердцем. Немного успокоившись, он потихоньку вставал и шел к мольберту. Брал в руки карандаш или кисть и подолгу стоял перед пустым холстом, не в силах провести хотя бы одну линию. Потом со вздохом подходил к окну и долго всматривался в ночную мглу. Когда небо светлело, он с облегчением вздыхал и снова ложился в кровать.

Однажды, когда он под утро тихо зашел в спальню, Николетта не стала притворяться спящей.

– Николя, твоя душа залечивает раны. Дай ей время. Сейчас она может писать только твою боль. Если бы ты разрешил ей выразить свою боль, словами или на холсте, она была бы тебе благодарна.

Николя сгреб ее в охапку и зарылся лицом в рыжие с проседью волосы.

– Чуть позже, Ники, еще слишком больно.

 

Глава 3. Дом Мудреца

Четыре месяца спустя Николя получил электронное письмо:

«Уважаемый Николя де Бонне! Имею честь сообщить вам, что ровно через неделю в Хиллпорте состоится открытие памятника гениальному художнику и самоотверженному борцу с вампиризмом Николя де Бонне, который погиб, отстаивая право людей на жизнь и свободу. Одновременно будет открыта мемориальная доска на Художественной Академии Хиллпорта со словами: "Здесь учился Николя де Бонне". Празднование состоится в здании Художественной Академии, которая отныне будет носить имя Николя де Бонне. С глубоким почтением и надеждой на встречу, Глория Корготт».

– О, господи! Я же вроде еще не умер!

Кто это такая – Глория Корготт? Николя решительно не помнил ее. И письмо какое-то странное. Что же в нем не так? А, да! Пишут мне, то есть знают, что я жив, мало того, знают мой электронный адрес и сообщают, что мне посмертно возведен памятник. Кто же эта Глория? По всему получается…

Но если это Рина Стайл, то почему она подписывается чужим именем? Там что, по-прежнему опасно? Николя набрал номер телефона.

– Лина, ты в курсе, что сейчас происходит в Хиллпорте?

– Там спокойно. После того, как Ложа была уничтожена, вампиры в городе остались, но притихли. Кажется, они снова вводят правило добровольного обращения и двухгодичной подготовки перед этим.

– Лина, сможешь узнать, кто такая Глория Корготт? Странно все это, она пишет мне, значит, знает, что я жив, но приглашает к моему посмертному памятнику.

– Ладно, постараюсь… – голос Лины внезапно охрип. – Николя, так что там с лекарством?

– Они что-то нащупали, Лина.

– Пусть поторопятся, я сильно меняюсь, Николя… Иногда я начинаю думать так же, как они…

– Нет, Лина! Держись! Осталось совсем немного. Им нужно проверить безопасность применения…

– Мои силы на исходе! Если хотят, пусть проверяют на мне. Все равно…

Из газетных статей:

«Сотрудники НИИ "Амброзия" сообщили, что лекарство от вампиризма найдено! Теперь каждый желающий за умеренную плату сможет пройти обращение в человека! Обращенные насильно смогут получить лечение совершенно бесплатно. Первой пациенткой клиники при НИИ "Амброзия" стала Лина Мак-Кандро. Автор статьи и редакция сердечно поздравляют ее и выражают искреннюю радость по поводу возвращения госпожи Мак-Кандро в сообщество людей…

…Сотрудники НИИ "Амброзия" сообщают, что средство для омоложения теперь может быть доступно каждому, кто сможет заплатить кругленькую сумму за эту услугу. По словам научного сотрудника института Джанет Минд, такая сумма заявлена специально для того, чтобы омоложение стало доступно только успешным членам общества. В отдельных случаях процедура омоложения может быть совершена бесплатно, то есть за счет средств мэрии. Такие решения будут приниматься специальным экспертным советом. Омолаживание происходит на двадцать лет. Процедуру можно проходить не чаще одного раза в тридцать лет».

Супруги Корготт летели в Санталию. Рина в который раз перечитывала распечатку электронного письма Николя де Бонне:

«Уважаемая Глория Корготт! В связи с тем, что встречу со своим памятником считаю преждевременной, приглашаю вас с супругом к нам в Терра Санталию на городской праздник по случаю изобретения лекарства от вампиризма. Прошу не беспокоиться по поводу гостиницы: предлагаю вам пожить у меня в особняке, который находится в самом центре нашего чудесного города.

Кстати, учитывая ваш возраст, предлагаю вам и вашему супругу воспользоваться случаем и пройти омоложение на двадцать лет в качестве подарка и в знак моего сердечного расположения к вам. Николя де Бонне.

P.S. Я люблю тебя до боли в сердце».

– Нет, ну каков наглец! Как он посмел напоминать мне о моем возрасте?!

– Рина, ты вся сияешь, – проворчал Джозеф. – У меня полное впечатление, что я везу свою жену на свидание с любовником.

– Не с любовником, а с любимым человеком. С сыном, Джо, с сыном.

Прошло два года.

Николя выкупил правительственный особняк. Теперь он стал его собственным домом. Этьен учился в Техническом университете. Одновременно он продолжал заниматься в Центре боевых искусств. Теперь он не только впитывал все, что говорил Дао, но и вступал с ним в дискуссии.

Дао любил приводить Этьена на кладбище. Он говорил, что Смерть – лучший советчик.

– Дао, если я все время буду думать о смерти, как тогда вообще можно жить? Ведь все теряет смысл.

– Люди живут так, будто будут жить вечно. Подумай, если бы это действительно было так… Жизнь остановилась бы. Зачем что-то делать сейчас, если у меня есть вечность? Зачем рожать детей, если никто не умирает? А если люди все-таки будут рожать, то Земля переполнится. Если человек будет помнить, что умрет, он не будет суетиться и делать лишнее. Он будет делать только то, что является действительно важным для него. Представь себе, что ты умрешь, скажем, через три года. Что из того, что ты делаешь, ты бы продолжил делать, а что потеряет смысл? А что ты еще не сделал?

– Дао, я хочу быть исследователем. Я хочу сделать старинные тайны доступными людям. Технический университет дает мне знания. Но пока я не начну заниматься исследованиями на практике, все они висят в воздухе. С другой стороны, если я буду думать, что умру, все потеряет смысл.

– Для чего ты хочешь проводить исследования?

– Я же сказал, чтобы людям стали доступны древние знания.

– Тогда все, что ты успеешь сделать, не потеряет смысл и после твоей смерти…

Спустя полгода.

– …Дао, мне удалось попасть в группу исследователей. Через неделю мы едем в Египет!

Встревоженная Николетта, которая слышала разговор Этьена с Дао, кинулась к мужу.

– Николя, пожалуйста, поговори с Этьеном. Он собрался в Египет обезвреживать какие-то ловушки в подземных лабиринтах! Это же опасно!

– Нет, Николетта. Он должен сам идти по своему пути. Иначе он не будет уважать себя.

– Боже мой, Николя, сколько же еще мне нужно сил, чтобы переживать ваши самостоятельные решения? Я так устала!..

Два года спустя.

– Мам, я уезжаю.

– Этьен, я так боюсь за тебя…

– Все со мной будет в порядке, – Этьен прижал к себе мать и погладил ее по седым волосам. Лучше присмотри, пожалуйста, за Катариной. Она… беременна, и я беспокоюсь…

– Бедная девочка, сколько ей еще предстоит пережить с таким мужем!

– Ma, все будет хорошо. К ее родам я уже вернусь… наверное.

– Этьен, ну что значит «наверное»?

– Ники, давай поговорим о чем-нибудь приятном, вмешался Николя. – Не стоит накручивать Этьена перед отъездом. Он пойдет не один, и у них действительно все предусмотрено…

Спустя три года.

– Ники, смотри, – это наш новый дом. Видишь, в нем много света и ничего лишнего. Ведь для жизни надо совсем немного. Остальное – или от жадности, или от страха потерять…

– Очень красиво, Николя. И все-таки грустно, что детей теперь не будет рядом.

– Они будут приходить в гости. Вспомни, сколько тебе было лет, когда ты покинула своих родителей?

– Восемнадцать… Целых восемнадцать!.. – улыбнулась Николетта.

– И ты почти не изменилась с тех пор…

– Может быть, ты все-таки пройдешь омоложение?

– Нет, Ники. Природа лучше знает, когда дать, а когда забрать. Пусть будет, как будет…

– Я так хочу, чтобы ты дождался меня…

– Я обязательно подожду тебя там… – Николя поднял указательный палец к небу. А пока мы еще не умираем, предлагаю поужинать.

Два года спустя.

Николетта сидела у могилы Николя и тихо шептала что-то, слышное только им двоим. Рядом стоял Этьен, совершенно подавленный. Наконец, он положил руку матери на плечо.

– Мама, пойдем, – мягко сказал он. – Уже пора. Там люди ждут…

– Вы идите, а я еще посижу, – глухо ответила Николетта.

– Мама, пойдем, – повторил Этьен. – Мы придем сюда завтра.

Полгода спустя.

– …Мам, ты посмотри, тут много фотографий и тексты… – Этьен сидел за отцовским компьютером и разглядывал многочисленные фотографии, сопровождавшиеся короткими пояснениями. – Тут описана вся его жизнь! И твоя тоже!.. – Ого!.. Столько женщин… Ты знала о них?

– Конечно, Этьен.

– Но как же ты…

– Этьен, они часть жизни твоего отца, а это значит, что без них он не был бы таким, каким ты знал его. Каждая внесла свой вклад.

– Мам, ты великая Женщина!

– Это потому, что я была женой великого Мужчины.

…Николетта в который раз перечитывала воспоминания ее Николя, который после переезда в их последний дом подолгу просиживал за компьютером. Его воспоминания перемежались большим количеством фотографий с короткими подписями.

Вот он, молодой улыбчивый сердцеед. Вот он, уже переживший первые потрясения в жизни. А вот их свадьба. Таким он был, когда они переехали в Санталию… О, Николя, как же ты прекрасен…

Николетта потянулась сердцем к его глазам, смотревшим на нее с фотографий. Душа откликнулась привычной уже болью: «Как же я люблю тебя, Николя!».