Бал в Летнем Дворце был устроен на славу. Кого там только не было! Участвовали все члены правительства Джаппурии с женами, верховные судьи, главный прокурор и, конечно, сама королева. Вот только Джема с его друзьями не пригласили, дескать — рангом не вышли. Но королева устроила Морсу скандал, заявив, что посол Джаппурии в Шмордоне — великая должность, и потому Джему пришлось натянуть на себя фрак. Но Хапс, Батон и Кебаб все равно на бал не попали, чему, кстати, нисколько не огорчились, а просто ушли на пляж.

Шмордонскую империю представляли: Шмор Тринадцатый, посол Крокозябл, лорд Надолб, граф Вискерс и два десятка министров с женами, прибывших из Шморы в большом транспортном звездолете (Шмореныш не участвовал, так как за ошибки в тактике отбывал тридцать суток ареста на гауптвахте бомбоносца «Империя», болтавшегося на орбите Сочи).

Королева выглядела восхитительно в своем пышном длинном платье, которое еще пока скрывало ее беременность. Танцевали все, даже лорд Надолб в паре с Дотацией Постоянной, а в перерывах министры двух государств собирались возле столиков с прохладительными напитками и решали различные вопросы.

После победы над шавеллами Шмор распорядился отправить основную часть Звездного Флота на его главную базу в районе Черной Звезды, а сам отправился с дружественным визитом в Джаппурию на бомбоносце «Империя». По пути к нему присоединился транспортный звездолет из Шморы, на борту которого кроме министров находился еще и достаточно крупный запас золотых бабосов.

Следует сказать, что известие о возвращении прежнего императора столица приняла спокойно, так как всем в Шмордоне была известна аксиома: кому подчиняется Звездный Флот — тот и император.

На балу лорд Крокозябл все время танцевал с высокой красивой блондинкой. Формы ее тела были настолько восхитительны, что все мужчины не сводили с нее глаз. Вид посол имел, откровенно говоря, блаженный, и даже в перерывах между танцами никуда от красавицы не отходил.

Шмор, глядя на Крокозябла, печально улыбался…

Разговор с королевой оказался тяжелым для обоих. Шмор официально предложил ей руку и сердце, но Белла вежливо отказала.

Напоследок император произнес:

— Спасибо вам Белла за все: за прием, оказанный мне, и за вашу честность. Завтра мы улетим домой, и вряд ли я когда увижусь с вами. Но помните: если вдруг вы передумаете и захотите принять мое предложение — я буду безумно рад. Даже если я к тому времени свяжу себе с кем-нибудь супружескими узами (надо все-таки побеспокоиться о потомстве), разведусь ради вас в одну секунду!

— Спасибо, — поблагодарила Белла. — Я всегда буду помнить об этом. Но почему вы решили, что мы больше никогда не увидимся? Возможно, я прилечу к вам в Шмору с дружеским визитом!

— Вы не представляете, как я буду вас ждать! — воскликнул Шмор. — Но останусь честным до конца: обратно не отпущу!

— А как же «Договор о мире»?

— Любовь не вписывается ни в какие договоры!

Королева рассмеялась, взяла Шмора под руку и сказала:

— Пойдемте, все ждут только наши величества. Мы должны открыть бал! Наш танец — первый…

Шмор, наблюдая за весельем бала, сбросил с себя наваждение и вдруг резко ощутил нехватку рядом с собой банкира Крокозябла-старшего, обычно незаменимого при ведении любых переговоров. Улучив момент, когда Крокозябл-младший покинул свою даму для того, чтобы хлебнуть вина, император поймал его за локоть и, оттащив в сторонку, сказал:

— Нам надо поговорить.

— Ах, ваше величество, а потом нельзя? — нервничая, спросил посол, пытаясь высвободить свой локоть с тем умыслом, чтобы сбежать.

— Почему не сейчас?

— Уведут! — вскричал Крокозябл. — Ой! Уже танцует с каким-то жирным мерзавцем! Ох! Да это же Квас Ядреный! Я вызову на дуэль негодяя!

Шмор увидел, как красивая блондинка, виляя роскошными бедрами, танцует с министром полиции Джаппурии. Глаза последнего от вожделения уже успели вылезти из орбит, а губы растянулись в придурковатой улыбке.

— Ну, раз она уже все равно танцует, мы сможем поговорить и сейчас, — смеясь, сказал император. — Кто она такая? Какая-нибудь джаппурская балерина?

— Нет, Шмор, — блаженно вздохнув, ответил Крокозябл. — Это моя жена.

— Как?! Ты успел развестись и снова жениться? — удивился император.

— Это моя прежняя жена.

— Не может быть!

— Я сам еще не до конца верю, — посол чувственно закатил глаза. — Представь себе, Шмор, оказалось, что она летала в Боскорию не для урегулирования наследственных дел. Там очень хорошие специалисты в области пластической хирургии. Она сделала несколько операций… Я такой красавицы никогда не видел! Да что лицо?! А зад? А сиськи? М-мухх! И все это ради меня! Представляешь?

— Ради тебя? — деланно удивился Шмор, наблюдая, как леди Крокозябл строит глазки танцующему с ней Квасу.

— Конечно! — воскликнул посол. — Даже имя поменяла в метриках. Теперь она не Мегера, а Фиалка! Какое прекрасное имя! Фиа, ах! Какая чудесная ночь мне предстоит!

Крокозябл схватил со столика большой бокал с вином и одним махом высосал половину его содержимого. Шмор тут же отобрал у него бокал и заметил:

— Я рад за тебя, Зябл, но если тебе предстоит бурная ночь, нечего надираться вином… Кстати, ответь мне на такой вопрос: где твой отец? Почему он не прибыл сюда на звездолете вместе с министрами и твоей женой?

Крокозябл вдруг вернулся с неба на землю и сказал:

— Я и сам не знаю. Ходят слухи, будто он отправился бороться с разгульдяйскими пиратами, которые ограбили один из его кораблей, перевозивших какой-то ценный груз. Это я узнал из сплетен, поговорив с нашими чиновниками. Мне сказали, что Филер, будучи Главным Министром, выделил для этой цели три только что построенных истребителя.

— Даже так? — удивился Шмор. — Звездный Флот получил всего два («Клинок» и «Гейзер»), а твоему отцу выделили сразу три?

— В том-то и дело, — задумался Крокозябл. — Хоть корабли и производились на его заводах, но на выходе он ими никак не распоряжался. Принцип известный: заплатило государство — получи требуемое. А куда оно пойдет — не дело производителя.

— Дон Крендель знает об этом?

— Кто это?

— Понятно. Значит, знает…

— Ой! — вдруг вскрикнул посол. — Танец закончился!

Император, не ожидавший столь резкой перемены в настроении Крокозябла, не успел его задержать и потому посол унесся в сторону веселья, как шмордонский снаряд. Шмору захотелось нецензурно выругаться вслух, но неожиданно за его правым ухом раздался противный скрипучий голос, который произнес:

— Ваше величество, я не помешаю вам?

Император, резко обернувшись, увидел перед собой Премьер-министра Джаппурии.

— Нет, господин Морс, — ответил он. — Наконец-то вы соизволили проявить ко мне интерес.

— Простите, ваше величество, но я, обремененный своей должностью, должен разбираться ежедневно с таким количеством дел, что иной раз даже физически не могу встречаться с царствующими особами.

— Да? — удивленно задрал брови Шмор. — Приглашаю вас для обмена опытом в Шмордон. Там вы успеете все! А если не успеете, то вместо вас будет успевать другой — живой и здоровый.

— Слава богу, у нас все немного не так, и потому…

— Но это не помешает приехать вам в Шмордон! — перебил его Шмор. — Так сказать — с дружественным визитом: — и глаза императора сверкнули адским пламенем.

— Нет-нет, что вы! — воскликнул Морс. — Мне никакой обмен опытом не нужен, пусть лучше ваши министры приезжают к нам с этой целью.

— Еще чего! — вскричал Шмор, злясь все более и более. — Чему они смогут научиться у вас? Взяточничеству? Финансовым махинациям? Крышеванию?

— Стоп-стоп-стоп! — воскликнул Морс, вспоминая, что он — Премьер-министр, и потому должен уметь противостоять всяческому давлению извне. — Я вообще-то хочу поговорить с вами о более существенных делах.

— Каких? — поинтересовался Шмор, умерив свой пыл.

— Финансовых.

— Разве Джаппурия не получила сполна? — удивился Шмор. — Мы оплатили золотом не только траты на выкуп меня из разгульдяйского плена, но и средства, выделенные вашей казной на Джема с его командой! Мы оплатили нахождение на планете Сочи! Вплоть до одежды графа Вискерса и кукурузы, купленной у Чурчхелы! Более того — мы погасили все задолженности лорда Крокозябла и купили новый джабль, взамен потерянного в бою с шмордонским кораблем! Что еще вам нужно?

— Видите ли, — печально улыбнулся Морс, — ваш сын (брат, сват, акробат — нам все равно) во время разворота Звездного Флота послал на нашу Тринадцатую планету один из боевых кораблей. Он назывался «Гейзер». Шмордонские солдаты высадились в пункте отгрузки породы и поместили в свой звездолет партию руды, готовую к отправке. Три тонны золотого песка! Заметьте — война объявлена не была, значит — речь идет о самом банальном разбое, так как ваши солдаты во время погрузки размахивали пистолетами. По сравнению с этим преступным актом шмордонские финансовые потуги выглядят просто потешным балаганом.

— Да? — удивился Шмор. — Об этом печальном факте я узнал только от вас. Но истребителем «Гейзер» управлял барон Филер, который объявлен моей империей в галактический розыск! Мало того, что он похитил у вас золото, он успел украсть еще и звездолет, в котором это золото находится. Как только он будет пойман…

— Конечно-конечно! — язвительно перебил императора Морс. — Как только он будет пойман, окажется, что золото уже потрачено коварным преступником!

— Вот вы и поймайте его первыми! — предложил Шмор. — Золото можете забрать себе, а барона Филера выдайте нам. Кстати, как там насчет договора о взаимной выдаче преступников?

— Вон, министры решают, — кивнул головой Морс в сторону кучки чиновников, уединившихся за одной из портьер. — А что мы будем делать с основным «Договором о мире» между Шмордоном и Джаппурией?

— А что с ним надо делать? — спросил Шмор.

— Я о том же, — сообщил Морс. — Предлагаю ничего в нем не менять. Купить наши джабли вы сможете в отдельном порядке.

— Вы уверены? — поинтересовался Шмор, глядя на Джема, увлеченно танцующего с королевой.

— Более чем! — ответил Морс, смотря в ту же сторону. — Любой договор начинает работать не сразу. И чем меньше в него лезешь с изменениями, тем быстрее он включится. А если постоянно его корректировать, он не заработает никогда.

— И даже ничего не хотите вычеркнуть? — спросил Шмор, сделав ударение на последнем слове.

Он снова взглянул на Беллу. Лицо ее было печальным. Зато Джем, увлекая ее в танце, улыбался во все свои тридцать два зуба.

— Я же сказал — не надо лезть в уже оформленные документы! — твердо сказал Морс.

— Хорошо, — утвердительно кивнул головой император.

Он протянул Морсу недопитый Крокозяблом бокал с вином, который все еще держал в руке:

— Будете вино?.. Я хотел узнать о двух каторжниках: Дивере и Санте. Они нужны мне.

— Я не пью вино, — отвергнул предложенный Шмором бокал Морс. — Я пью коньяк. Зачем вам нужны эти бывшие шпионы, которым сидеть еще и сидеть?

— Это не ваше дело, Морс, — ответил император. — Неужели вы не можете выполнить хотя бы одну мою частную просьбу?

— О, этот вопрос легко уладить, не заглядывая ни в какие договоры, — сказал Морс. — Я вспомнил, о ком вы говорите. Дивера и Санта можно будет освободить досрочно по состоянию здоровья, ибо у них стерлись зубы и теперь они не могут употреблять тяжелую каторжную пищу.

— Как это случилось?

— Их кормили одними леденцами. Джем пожелал, чтобы сосательные конфеты выдавались им раз в месяц, но лагерное начальство все перепутало и потому ваши шпионы кушали только одни леденцы. Но мы этих Дивера и Санта освободим, а вы взамен отдадите приказ вашему военному ведомству поделиться опытом с нами. Мы пошлем к вам на обучение группу наших курсантов… Ну, пока только одного, а дальше — видно будет.

— Я согласен! — сказал Шмор. — Составьте по этому поводу документ (хоть купли-продажи), и я его подпишу.

— А вы, ваше величество, злопамятны, — вдруг улыбнулся Морс.

— Вы даже не представляете, насколько! — воскликнул Шмор.

— В таком случае вы помните о том, что шпионы, о которых вы ходатайствуете, в свое время украли с Тринадцатой планеты пятьсот килограммов золота. Когда вы собираетесь вернуть краденое?

— Ну что вы за человек, Морс?! — воскликнул с негодованием император. — Везде вам мерещится только золото. Кто вам сказал, что Дивер и Сант украли с вашей планеты пятьсот килограммов золота? Кто это видел? Джем, Кебаб и Батон? Да они там трезвыми никогда не были! Может, Хапс? Да он уже родился пьяным! Им это привиделось! У вас, наконец, видеозапись совершенного преступления есть? Нет! Все, не приставайте, пожалуйста, к Шмордону с этими вашими золотыми бреднями.

И здесь Шмор, поймав за руку пробегавшего мимо них официанта, схватил с подноса рюмку и сунул ее под нос Морсу.

— Коньяк! — сообщил он. — Можете гордиться тем, что вам предлагает выпить сам император Шмордона.

Морс выхватил из руки императора рюмку, выпил ее и сказал:

— Спасибо за вашу нереальную доброту, ваше величество. Пойду готовить приказ об освобождении каторжников.

— Всего вам хорошего! — пожелал напоследок Шмор.

Премьер-министр ушел, но его место тут же занял Джем. Был он разгорячен танцами и доволен жизнью.

— Вы, господин император, сделали Беллу печальной, — заявил он. — Она после разговора с вами сама не своя.

Шмор, не обратив внимания на слова «господин император», ответил:

— Не своя она потому, что ваша.

— И это меня радует, — признался Джем, продолжая резать императора по самому больному месту. — Ну, какие у вас планы на завтра? Пойдете с нами на пляж? Кстати, Кебаб собрался жениться. Вы приглашены на свадьбу!

— Нет, спасибо, ответил Шмор. — Мне нужно домой. Там все завонялось и возникла необходимость сделать генеральную уборку… Но как же вы появитесь на пляже? Ведь, насколько я помню, вас ждут тридцать суток ареста и нечищеные мусорные баки.

— Ха-ха! — рассмеялся Джем. — Все нормально! Пахан Родимый под нашими именами прогнал через арест двух жуликов-наперсточников. Так что официально мы уже отсидели.

— У вас не государство, а сплошной бордель! — покачал головой император.

— Зато все душевно! — воскликнул Джем. — И заметьте, это не мешает нам каждый раз побеждать вас!

— Чему я удивляюсь постоянно, — заметил Шмор. — Но когда-нибудь мы сделаем выводы.

— Да бросьте вы! — воскликнул Джем, смеясь. — Ведь между нашими государствами теперь не может быть никаких разногласий! А если это так, то вряд ли мы с вами еще увидимся. Прощайте, ваше величество! Если честно, то мне было приятно действовать с вами в одной связке. Вы — храбрый и честный человек!

— Спасибо за лестные слова, Джем, — поблагодарил Шмор. — Но запомните две вещи. Первое: честь и честность — разные понятия. Император не может быть честным, поскольку ответственен за всю империю и потому занимается политикой, которая, как известно, к честности никакого отношения не имеет. И второе: никогда не загадывайте наперед. Мы еще с вами встретимся. И достаточно скоро. Можете считать меня пророком.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Джем. — Я вольный человек! Как и любой джаппурец. Если я решил загорать на пляже, значит, там меня и найдете! И больше никаких Шмордонов!

— Ну-ну, — сказал Шмор. — Но напоследок исполните мою маленькую просьбу. Поясните, пожалуйста, кто такие пуцлики?

— Гы! — ржанул не совсем трезвый Джем. — Это расхожее фольклорное выражение. Когда-то давно, на заре становления цивилизации, наши джаппурские планеты населяли маленькие злобные существа, лишь отдаленно напоминавшие человека. Люди все время вели с ними войны и, наконец, победили и выгнали этих недомерков к черту. Но это все легенды.

— Куда выгнали? — с интересом переспросил Шмор.

— Да черт его знает, куда, — ответил Джем. — Давно это было. И в сказках…

— Ладно, до встречи, Джем, — сказал Шмор.

— Прощайте, ваше величество, — ответил Джем, протянув императору свою руку.

Шмор пожал ее, и Джем, сверкнув белозубой улыбкой, ушел к королеве.

Император решил было выйти из дворца, чтобы подышать свежим воздухом, но сделать этого ему не удалось, потому что на выходе из зала его поймала чета Крокозяблов.

Посол был откровенно пьян и вульгарно развязен, зато жена лорда чувствовала себя прекрасно и находилась на высоте.

Леди Крокозябл существенно похорошела и нисколько не была похожа на себя прежнюю — кривоносую и усатую. Более того — она была действительно красива, потому что пластические хирурги потрудились на славу. В результате от Крокозяблихи в облике представшей перед императором дамы ничего практически не осталось, и потому Шмор вынужден был состроить восхищенное лицо.

— Ну как я вам, ваше величество? — спросила она с улыбкой.

Шмор понял, что как бы ни старались хирурги, голос все равно останется прежним.

— Вы великолепны! — восторженно воскликнул Шмор. — Будь это рыцарский турнир, я бы объявил вас королевой!

Лорд Крокозябл, надравшийся вином выше всякой меры, добавил:

— Посмотри, Шмор, какая у нее ж… — и хлопнул жену рукой по заду.

Леди Крокозябл тут же взяла своего мужа за плечи и основательно встряхнула его так, что у того загремели под кожей кости.

— Мне кажется, ему больше не стоит наливать, — сказал Шмор.

— Я знаю, — ответила Крокозяблиха.

— Я пьян от любви, — проблеял Крокозябл, шатаясь, как тростник.

— Я млею от этого, — обыденно сказала леди Крокозябл и обратилась к Шмору. — Ваше величество! Своего мужа я не променяю ни на кого! Но если вы захотите женить его на ком-нибудь другом, знайте, что я готова в любой момент стать вашей императрицей, способной на все, что угодно вам: — и она фривольно подмигнула.

Шмор, научившийся в Джаппурии ничему не удивляться, ответил с улыбкой:

— В роду Шморов последнее время принято так: императрицы либо тонут в болоте, либо взрываются вместе с гаубицами. Я никому этого не желаю, поэтому оставайтесь со своим мужем.

Крокозяблиха от таких слов впала в ступор, но Шмор подмигнул ей правым глазом и та, схватив Крокозябла под мышку, убежала танцевать…

Свадьба Кебаба Носатого и Аферы Прекрасной была пышной и веселой. А потом они улетели на Потенцию в свадебное путешествие. Джем с королевой и дочерью остались в Джяне, где продолжали отдыхать, посещая городской пляж по вечерам, когда спадала жара. Королева уже не прятала свой живот, так как делать это стало бесполезно.

В один из вяло текущих дней Джем с королевой сидели на пляже и смотрели, как Нелла со свистонами Эндульгеном и Аллилуем наперегонки плавает вдоль берега.

Одежда святых отцов, сваленная кучей на берегу, вдруг привлекла внимание пляжного мальчишки-воришки. Было ему всего лет десять, но в своем ремесле он был уже достаточно искушен, потому что сразу полез в церковные кубышки. Обследовав их, он кроме початой бутылки водки ничего интересного для себя не нашел, так как дела у свистонов в последнее время шли все хуже и хуже. Открутив крышку, пацан нюхнул содержимое бутылки, дернулся, как от удара током, воткнул бутылку донышком в песок и, сплюнув с негодованием, пошел заниматься своим делом дальше.

Джем, наблюдавший за ним, рассмеялся.

— Сволочи вы все! — лениво произнесла королева. — Морс тебя терпеть не может, а Шмора душит ревность. Потому они и оставили «Договор о мире» без изменений. А у тебя что, языка нет? Мог бы поговорить с императором и настоять, чтобы из договора убрали пункт о твоей посольской миссии.

— Почему же ты этого не сделала?

— У меня голова была занята другим.

— И после этого выходит, что сволочи именно мужики? Кто же тогда женщины? Изменницы?

— Нет. Женщины — высшие существа. Я всегда была против равноправия полов! Когда ты улетаешь в этот треклятый Шмордон?

— Месяц заканчивается сегодня, — сказал Джем. — Значит, завтра в путь.

— Вареная кукуруза! — раздался вдруг визгливый вопль.

Джем с королевой увидели Чурчхелу, тащившую за собой две больших сумки, к которым были приделаны колесики.

— Надо же, прогресс добрался и к ней, — заметил Джем.

— К ней добрался не прогресс, а старость, — сказала Белла.

— Интересно, а была ли она когда-нибудь молодой?

Королева с Джемом переглянулись и рассмеялись.

— Грешно смеяться над старухой, — сказала Чурчхела, останавливаясь возле них. — У старух не бывает в жизни радостей. Вон, даже родной племянник Кебаб не пригласил меня на свою свадьбу! А я его растила и кормила, кус хлеба не доедала…

— Хватит причитать, — сказала королева. — Лучше дай нам два початка кукурузы.

— Что значит «дай»? — Чурчхела тут же приняла склочную позу. — Если вы королева, то что? Можно обирать бедных старушек?

— Не дай, так продай, — предложил Джем.

— Совсем другое дело, — сменила тон Чурчхела и принялась возиться с сумками.

Когда кукуруза была съедена, королева заметила:

— Фу, какая гадость!

— Вас, беременных, не поймешь, — сказал на это Джем.

Откуда-то со стороны набережной долетел вдруг жесткий ритм джалалайки. Следом за ней в музыку плавно вписалась джармошка и сразу же тяжко забумкал контраджас. Красивый мужской баритон затянул песню:

Джем поморщился.

— У тебя болит зуб? — поинтересовалась королева.

— Нет, слух, — ответил Джем. — Не люблю шансон. Он напоминает мне каторгу.

— А кто это поет? Что-то голос знакомый.

— Сексот. Бывший шмордонский шпион. Судья Пай Дай вынес ему приговор: на каждой из четырех планет дать по десять бесплатных концертов в местах отдыха людей. Вот он и старается.

— А разве шпионы бывают бывшими? — засомневалась Белла.

— Не знаю. Судье Пай Даю виднее.

— Здравствуйте, — прозвучал сверху знакомый мужской голос.

Белла с Джемом подняли головы и увидели перед собой Пахана Родимого.

— Разрешите присесть? — спросил он.

— Пожалуйста, — кивнула королева. — Скажите, что за бардак в вашем ведомстве?

— Это вы о чем? — не понял Пахан.

— Каждый вечер возле Летнего Дворца раздается какой-то рев! Как будто по улице мимо моих окон ездит шмордонский танк. Просто невозможно спать!

— Это и есть танк.

— Какой танк?!

— Шмордонский.

— Откуда он здесь взялся? — удивлению королевы не было предела.

— Хачапур Волосатый выменял его у посла Крокозябла на чемодан с дипломатической почтой. Теперь он на нем «колотит понты». Причем не один, а с женой Крокозябла. Она у него в любовницах, потому что посол уехал на Слякоть по делам, а ей темперамент не дает скучать. Я уже пожалел, что участвовал в этом деле. Нужно было в расписку сразу включить и танковый тягач-эвакуатор. А то напьются как черти, бросят танк посреди дороги — не проехать, не обойти…

— Никакого порядка у вас нет! — возмутилась королева. — Мало того, что этот танк спать людям не дает, он еще и дороги портит своими гусеницами!

— Дорог и так нет, — сказал на это Пахан. — Вы же, ваше величество, не пересажали наших чиновников, как это сделали на Потенции. А в правилах дорожного движения ничего про танки не сказано. Раз не запрещено — значит, разрешено.

— А разве Хачапура не засадили в психбольницу за стрельбу по фонарям из пулемета? — спросил Джем.

— Засадили. Как же его не засадить, если он половину лампочек в Джяне перестрелял? Ему там чего-то вкололи и успокоили, но выдали желтую справку, признав его душевнобольным. Теперь Хачапур даже на судью Пай Дая плевать хотел…

— И как же он с такой справкой за руль уселся?! — возмутилась Белла.

— Запросто, — вздохнул Пахан. — В танке руля никакого нет, а есть два рычага, управляющие фрикционами. А в правилах только про руль сказано. Теперь и придраться не к чему!

— Демагогия какая-то.

— Я к вам не по этому поводу, — сообщил Пахан. — В кабинете мэра находится Морс. Он распорядился доставить к нему Джема. На инструктаж, так сказать.

— Ну вот и закончилась семейная жизнь, — вздохнул Джем.

— Она для тебя еще и не начиналась, — сказала Белла. — Даю свое королевское слово: я исправлю это безобразие!

По пути к шморовозу, на котором приехал Пахан, к Джему вдруг подбежал какой-то мальчишка в белой одежде и, протянув ему бумажный конверт, попросил:

— Возьмите, пожалуйста. Мне приказали передать вам письмо.

— Кто? — поинтересовался Джем.

— Это тайна! — ответил пацан с важностью.

Сидя в шморовозе, Джем достал из конверта листок бумаги и прочитал следующее:

«Уважаемый Джем! К вам обращается джапо́п Кади́л. Я занимаю должность хранителя божественного престола в церкви пророка Джоса Суперзвездоса. Он узнал, что происшествие со слоном вызвано вашей неуемной фантазией. Великий Мессия приносит вам свою благодарность и предлагает вступить в ряды истинно верующих, пока еще не поздно, так как скорый конец света может низвергнуть вашу душу в ад. И еще Джос предлагает вам опять воспользоваться фантазией и устроить новое происшествие, за что обещает отпустить все ваши грехи оптом. Суть происшествия: освободить из зверинца парочку голодных львов, чтобы жертвенность возросла до небес. О дне и часе мероприятия прошу сообщить мне заранее. С наилучшими пожеланиями, джапоп Кадил».

Джем зачитал Пахану это послание вслух. Тот, шевельнув усами, заметил:

— Еще чего не хватало! Совсем крыша поехала у этого Джоса. Не вздумайте участвовать в таком сафари, Джем. Я им такие жертвы устрою! Забудут, с какой стороны вареную кукурузу солить надо!

В кабинете мэра находились два человека: Морс и, странное дело, Отжим Чтоплохолежим. Только последний был одет в какой-то странный военный наряд со звездочками на погонах, отдаленно напоминающий шмордонскую пехотную форму.

Джем, усевшись за противоположный от них конец стола, поинтересовался:

— Что, господин Премьер-министр, по одному теперь не ходите?

— И не сижу, — согласился Морс. — От вас всего можно ожидать.

— Еще бы! — воскликнул Джем. — Мы опять спасли Джаппурию, а от правительства никакой награды до сих пор не видно.

— Вы спасали не Джаппурию, а шмордонского императора. Вот пусть он вас и награждает.

— Видите, как с вами тяжело. Так и хочется встать и…

— Но-но-но! — прикрикнул Отжим. — Никаких вольностей!

— Этот-то что здесь делает? — спросил Джем, указав рукой на Отжима.

— Не «этот», а полковник Отжим, — с важностью в голосе сообщил Морс. — Мы создали министерство обороны. А в его структуре — «Управление контрразведки». И назначили на должность его начальника господина Отжима, поскольку он имеет к этому делу способности. Потом решили, что нужна еще разведка. Но специалист у нас пока один, — Премьер-министр кивнул в сторону Отжима головой, — и потому решено соединить эти два ведомства в одно, которое теперь называется: «Управление разведки и контрразведки». Но если честно — то даже у него мало знаний по таким вопросам. Поэтому господин Отжим в роли атташе летит с вами для обмена опытом. Я об этом договорился с императором лично.

— И у кого он там будет учиться? — удивился Джем. — Разведчик барон Филер смылся и объявлен в розыск, а лорд Хлебазл (Министр Безопасности Шмордона) сам находится под следствием и еще не известно, чем это следствие для него закончится.

— Вы молоды, Джем, и совершенно не искушены в политике, — ехидно улыбнулся Морс. — Запомните: такие службы продолжают работать даже при отсутствии их начальников. Как машина. Ну, а освободившиеся места всегда кем-то займутся. Итак, вот вам чемодан с документацией.

Морс указал на большой саквояж, стоявший в углу комнаты.

— Там вы найдете все, что нужно. Берегите его, чтобы нам не пришлось изобретать какие-либо танки, как в случае с послом Крокозяблом. С вами кроме Отжима летят Батон и Хапс. У вашего дружка Кебаба медовый месяц, и потому мы его не трогаем. Вот видите, какой я заботливый? А вы меня в свои враги записали! Кстати, скажете Шмору, что в счет контракта по строительству для них джаблей первые три штуки мы им уже отправили в автоматическом режиме. Правда, они были произведены еще три года назад и ржавели на космодроме, но вполне пригодны для службы. Надо их только слегка подкрасить.

— А как насчет джабля для посольства?

— Никак! — отрезал Морс. — В прошлый раз я дал вам новый аппарат. И где он?

— За него Шмор заплатил чистым золотом! — воскликнул Джем.

— Ну и что? У нас с ними контракт на поставку двухсот джаблей второго класса и сто первого! Все производственные мощности заняты! А сроки поджимают! Оправляйтесь на своем старом. Завтра перед отлетом к нему подвезут некоторую сумму в золотых бабосах. Для нужд посольства. Попробуйте, потратьте их нецелевым способом! Упеку туда, где от конфет зубы высыпаются!

И здесь Морс вдруг понял, что если он продолжит инструктаж в том же тоне, то получит по морде обязательно, и никакой полковник Отжим его от этого не спасет, потому что сам получит за компанию такой же монетой. Поэтому он сбавил обороты и заявил:

— Короче, все инструкции в чемодане. Они сильно от предыдущих не отличаются, потому что срок с последнего инструктажа прошел небольшой. Ваш челнок заправлен и загружен провизией. Отправление завтра в двенадцать дня. Счастливого пути. Да! Если увидите Крокозябла-старшего, передайте, что подошел срок ежегодной профилактики коммуникационных спутников. Пусть его люди займутся, а то шморовизоры стали плохо работать.

— Как же я его увижу, если он по слухам где-то пиратов ловит?

— Откуда это вам известно?

— «Пляжное радио» сообщило.

— Увидите непременно. Наловится и вернется.

На следующий день весь штат посольства благополучно погрузился в джабль «Нежный бутон юности». Кроме Джема, который прямо возле трапа принял под расписку тяжелый алюминиевый кейс.

— Сколько здесь? — спросил он у инкассатора.

— Слитки на пятьдесят тысяч золотых бабосов, — ответил тот.

— Приличная сумма, — уважительно кивнул головой Джем. — И на какой срок она нам выдана.

— На год, — пояснил инкассатор.

— И на месяц не хватит, — констатировал Джем.

— Морс сказал — больше не получите.

— Еще как получим, — хмыкнул Джем, ставя свою подпись в документах.

Поднявшись по трапу, Джем нажал кнопку закрытия шлюза и, как выяснилось, сделал это вовремя. В коридоре он увидел несущегося к выходу Отжима. Резко затормозив перед закрытой дверью, новоявленный полковник требовательно произнес:

— Немедленно откройте дверь!

— Зачем? — с подозрением спросил Джем.

— Настучать собрался, — донесся сзади знакомый голос.

Джем, обернувшись, увидел в конце коридора Кебаба, жующего здоровенный бутерброд с колбасой. Вид он имел откровенно пляжный (кроме резиновых шлепанцев и шорт на нем ничего не было) и пьяный.

— На борту у нас самый натуральный безбилетник! — воскликнул Отжим. — Если б это был местный рейс — ничего страшного, но мы — дипломаты! А он без документов! На него они точно не готовились! Я знаю! Это межсистемный скандал! Надо вызвать полицию.

— Ты как здесь оказался? — с удивлением спросил Джем.

— А я сбежал, — ответил Кебаб и икнул. — Представляешь, она заявила, что беременна!

— Ну и что?

— Я к этому не готов! — заорал Кебаб.

Посмотрев на бутерброд яростными глазами, он неожиданно успокоился, откусил кусок, прожевал и пояснил:

— Понимаешь, ну где тут спрячешься? Все меня знают. Сдадут обязательно. Вот я и схоронился в джабле. А тут вы в Шмордон собрались. Ну, и я с вами. Так сказать — за компанию… А дальше видно будет.

— Я не против, — сказал Джем.

— Но у него нет документов! — вскричал Отжим.

— Первый раз, что ли? — издевательски поинтересовался Кебаб. — Пошлем запрос из космоса. Документы пришлют через неделю почтовым джаблем.

— Откройте немедленно шлюз! — опять потребовал Отжим.

Джем в ответ молча показал ему кукиш.

Полковник развернулся на каблуках и побежал по коридору.

— Куда это он? — удивился Кебаб. — В джабле второго выхода нет.

— Он бежит в рубку! — крикнул Джем. — Будет стучать по рации! Держи его!

— Понял! — сказал Кебаб и подставил ногу.

Но Отжим был опытным оперативником и самым подлым образом перепрыгнул через подставленное препятствие.

— Держи его! — заорали Джем с Кебабом, но теперь уже хором.

— Уже поймал! — донесся голос Хапса со стороны кухни.

Джем с Кебабом бросились в конец коридора. Завернув за угол, они увидели лежавшего без чувств Отжима и Хапса, с виноватым видом стоявшего над телом полковника.

— Точнее, он сам поймался, — сказал Хапс, показывая взглядом на швабру, валявшуюся на полу. — Я забыл ее убрать, и она стояла на повороте, будучи прислоненной к стене.

Кебаб с Хапсом придали телу Отжима сидячее положение и придвинули его спиной к кухонной двери. Джем, обратив внимание на левый глаз атташе, сказал:

— Наливается. Фингал будет. В прошлый раз он сразу с двумя в Шмордон приехал, в этот — с одним… Надо будет ему вместо очков монокль купить.

— Ничего страшного, — добавил к этому Хапс. — Он теперь военный, а им только один глаз нужен, чтобы целиться. Если он правша — как раз правый не пострадал.

— И что с ним теперь делать? — спросил появившийся из дверей рубки Батон.

— А ничего не делать, — ответил Джем. — Кроме того, что Отжим теперь военный, он еще и разведчик! А у разведчиков тренировка должна быть — ого-го! Вот пусть и тренируется приходить в чувство сам. Так, что застыли? Стартуем?!

— Стартуем! — вскричал хором весь дипломатический экипаж (за исключением военного разведчика-атташе, мирно подпиравшего кухонную дверь).

И через несколько минут джабль взмыл в воздух, с каждой следующей секундой все дальше и дальше удаляясь от чудесной жаркой планеты с ее лазурными морями, питательными сусликами и Хачапуром Волосатым, в пьяном угаре несущемся в танке по пустыне с леди Крокозябл, сидящей на башенной пушке в чем мать родила, сексуально обхватив ее дуло стройными красивыми ногами.