Шмореныш, глядя в блеклые рыбьи глаза Филера, кричал:

— Где узурпатор?! Почему его до сих пор не поймали?!

Глаза барона оставались холодными и потому прыть нового императора быстро пропала. Он сбавил обороты и заявил:

— Не хочу в роли секретаря видеть эту толстую пьяную свинью!

— Маркиза Шухера? — спросил Филер.

— Да. Неужели все секретари должны быть алкоголиками? Что Вискерс, что этот… Звоню ему, звоню — не берет трубку. Выхожу в приемную — а он взасос целуется с пропистором Инквизитом! Весь секретарский стол завален объедками и заставлен стаканами с выпивкой. На диване в своей обычной позе сидит мой дедушка (то есть — дрыхнет, уткнувшись носом в брюхо), а Шухер с Инквизитом танцуют под орущий шморнитофон. И это в двенадцать часов ночи! А я никого не отпускал! Сегодня великий день. Точнее — ночь… Ну, короче — великие сутки! Я собрал Государственный Совет на срочное заседание!

— Правильно, — одобрительно кивнул головой Филер. — Это я о маркизе. Предлагаю вернуть его в дворники. Там ему самое место. Только вместо метлы надо выдать ему зубную щетку.

— Нет! — твердо сказал Шмореныш. — Маркиз приходится другом моему дедушке. Поэтому Шухеру надо подыскать более достойное место. Ну, например, командующего Звездным Флотом.

— Гм, — усомнился барон. — Ваше величество, дружба с императорским дедом не является поводом для назначения алкоголика на столь ответственный пост. В прошлую войну он по-пьянке угробил крейсер, а теперь сможет грохнуть весь флот.

— А куда же его деть?

— Пусть командует Генеральным Штабом, — предложил Филер. — Планы, разработанные этим органом, в боевой обстановке все равно летят к бесу и приходится действовать соответственно изменившимся обстоятельствам. Поэтому вся работа начальника генштаба заключается в следующем: наливай да пей над картой.

— Хорошо, — согласился Шмореныш. — А кто сейчас командует Звездным Флотом?

— Вице-адмирал Кернер, — ответил Филер. — Он даже не дворянин. Его отец — владелец крупной коммунальной компании. Поэтому Кернер, с детства разбирающийся в сантехнике, умеет так хорошо содержать боевые корабли, постоянно ремонтируя их. Его надо назначить на должность заместителя командующего флотом по тылу.

— И кто будет командующим?

— Необходимо вернуть лорда Надолба. Хоть у нас с ним и были разногласия, но специалист он хороший, а интересы Шмордона — превыше всего.

— Кстати, а куда его дел мой па… тьфу, узурпатор?

— Лорд Надолб теперь занимает пост коменданта офицерского общежития на одной из баз в системе Шмороглота.

— Невероятно! — вскричал Шмореныш. — Это просто разбазаривание кадров! Немедленно вернуть его на прежнюю должность! Да, и секретаря мне нового назначьте.

— Будет сделано! — отрапортовал Филер, улыбаясь. — Секретарь уже найден. Он выходец из древнего дворянского рода. Молодой и перспективный офицер.

— Как его зовут?

— Дон Крендель.

— Постойте, это его предки организовали сто лет назад мятеж и один из них (дон Крендель Горбатый, по-моему) заколол стилетом Шмора Шестого?

— Вы хорошо знаете историю, ваше величество, — с досадой сказал Филер. — Но за последние сто лет в сознании представителей этого рода произошли верноподданнические изменения и ни о чем таком они больше не думают. А за майора Кренделя я ручаюсь своей головой.

— Ну, хорошо, — согласился Шмореныш. — Пойдемте. Совет уже собрался.

— Я вас догоню. Только нового секретаря проинструктирую и сразу догоню.

Шмореныш, уже почти выйдя из кабинета, вдруг остановился и, обернувшись, спросил:

— Так что с узурпатором? Когда его поймают?

Филер, поморщившись, ответил:

— Видите ли, когда этот ду… — то есть лорд Хлебазл — пришел арестовывать вашего предшественника, граф Вискерс схватил его за нос и вышвырнул вон на лестницу, после чего забаррикадировал дверь приемной. Ваш дедушка не догадался провести столь важную операцию сразу с нескольких концов. Когда дверь была взломана, узурпатор с Вискерсом исчезли, а позади секретарского стола обнаружилась приоткрытая дверца, ведущая в подвалы дворца. Ваши предшественники-императоры прорыли столько подземных ходов под зданиями столицы, что теперь в подземельях сам бес ногу сломит. У лорда Хлебазла есть какие-то карты, но его синий нос является плохим путеводителем и потому подчиненные вашего деда, высунув языки, бегают сейчас в подвалах, пытаясь напасть на след беглецов.

Шмореныш, демонстративно сплюнув на ковер, молча вышел в приемную.

Там он обнаружил, что Хлебазл с Инквизитом куда-то пропали, зато маркиз Шухер находится на своем рабочем месте. Вице-адмирал, сидя на стуле, упокоил свое лицо в миске с солеными огурцами, стоявшей на столе. Посуда была серебряной и потому храп маркиза, резонируя со стенками миски, походил на звук боевого рыцарского рога.

Шмореныш, брезгливо сжав губы, проследовал было мимо секретарского стола, но вдруг вернулся, подошел к Шухеру и отпустил ему в темя щелбан. Маркизу этот прием не помог ничем. Лишь храп зазвенел более басовито. Тогда Шмореныш схватил черный маркер, валявшийся на столе, и в круглой плеши, расположившейся в центре адмиральского черепа, написал заглавными буквами слово «АЛКАШ». Оглядев дело рук своих, он задорно рассмеялся и, находясь в прекрасном расположении духа, вышел в коридор.

Никто не спал. Потому что опасно. Новый император — новая метла.

Верховный пропистор церкви Двенадцатиликого Бога Инквизит сидел ровно и, чтобы не заснуть ненароком, часто моргал. Даже лорд Хлебазл совсем не собирался по своему обыкновению вешать нос на грудь. Более того — лорда трусило от еле сдерживаемой ярости, и причиной тому был новый указ императора, о котором он узнал перед заседанием Государственного Совета. Остальные заседатели шушукались между собой, поглядывая на портьеры, из-за которых должен был появиться Шмор Четырнадцатый. Не шушукался лишь банкир Крокозябл. И только потому, что его не было на привычном месте в конце длинного стола.

Узнав, что он приходится узурпатору отцом, банкир удивился до крайности и тут же заболел. Обложившись клизмами и грелками, он слег в постель и распустил слух, будто болезнь его опасна для жизни и летальный исход совсем не исключен.

Шмореныш влетел в зал и все чиновники встали.

— Вольно! — крикнул новый император, усаживаясь в кресло Шмора Тринадцатого.

Чиновники рухнули на стулья и приготовились слушать.

— Отныне заседания станут краткими, — заявил Шмореныш. — Нечего по-пустому языки трепать! Довожу до вашего сведения, что мной утверждена новая должность, которая называется — Главный Министр. И назначен на нее барон Филер!

Весь совет подобострастно захлопал в ладоши, а в зал вошли два человека. Один из них, оказавшийся майором Кренделем, шустро юркнул за пустовавший секретарский стол позади императора и там притих. Второй человек — барон Филер — светским шагом подошел к столу, деловито вытряхнул из стула какого-то министра и уселся по правую руку от императора. Вытряхнутый министр, ничуть не возразив, галопом переместился в дальний край стола и упал задом на пустовавший стул Крокозябла.

— Главному Министру теперь подчиняются все остальные ведомства, — продолжил Шмореныш. — И только я буду контролировать его деятельность.

Лорд Хлебазл, подпрыгнув от злости, поинтересовался:

— А кому будет подчиняться Звездный Флот?

— Я же сказал, — с нетерпением ответил Шмореныш, — Главному Министру подчиняются все ведомства!

— Значит, он остается шефом разведки! — взревел Хлебазл, вскакивая на ноги. — И мое министерство подчиняется ему?!

Филер, сладко улыбнувшись, утвердительно кивнул головой Министру Безопасности.

— Но это невозможно! — не контролируя себя, заорал Хлебазл. — Нельзя отдавать в одни руки разведку и контрразведку!

— Хм, — хмыкнул Шмореныш. — Сейчас сложная обстановка и потому такая мера является вынужденной. Успокойтесь, дедушка. Барон Филер — надежный человек. Он ничего не пропьет и нигде не проспит, в отличие от кое-кого.

Хлебазл с круглыми от обалдения глазами молча грохнулся задом на стул. В зале возникла тишина, и этим тут же воспользовался Инквизит.

— Истинно глаголете, ваше величество! — затянул он густым басом, вставая. — Мы, смиренные последователи Двенадцатиликого Бога, денно и нощно молились за ваше здравие и молитвы наши не пропали даром!..

Лицо Шмореныша приняло кислое выражение и он, перебив пропистора, потребовал:

— Короче, святой отец!

Инквизит, встрепенувшись, сбросил с лица елейную маску и, гневно сверкая глазами, заявил:

— Ваш предшественник, которого сейчас называют узурпатором (а на самом деле он — натуральное воплощение Беса), отобрал у церкви земли, пожалованные ей многими поколениями верующих, и теперь мы голодаем!

— Почему-то это не сказалось на вашем животе, святой отец, — сказал Шмореныш, осклабившись. — Наверное, потому, что водка, заменившая вам хлеб насущный, — достаточно калорийная жидкость! Но, успокойтесь… Закон о секуляризации церковных земель мною уже отменен.

— Слава Богу! — вскричал Инквизит. — Слава мудрому императору!

— Тихо! — хлопнул по столу ладонью Шмореныш. — Три четверти земель, конфискованных ранее у церкви, вам вернут.

— П-почему т-только три четверти? — заикаясь от удивления, спросил пропистор.

— Потому что четвертую часть этих земель я распорядился отписать барону Филеру в знак его больших заслуг перед государством.

— А в-ва… — Бессвязно пролепетал Инквизит заплетающимся языком.

— А то несправедливо получается, — продолжил Шмореныш как ни в чем не бывало. — Древний баронский род служит императорам и не имеет земельных наделов.

— М-м-мму… — Сказал пропистор, впадая в прострацию от столь явного грабительства.

Хлебазл, сидевший рядом с Инквизитом, хлопнул того по плечу рукой и святой отец, глупо тараща глаза, уселся на свое место.

— Господа! — произнес Шмореныш. — Империя оказалась в крайне сложном положении. На границе с Тарахтуном возникла напряженность. Но главная опасность — Джаппурия! Бесславное поражение, понесенное империей из-за трусливых и глупых действий узурпатора, не может оставаться нормой. Поэтому мной вскоре будет объявлена война. Готовьтесь к ней. О сроках вас оповестят. Все свободны!

Сразу после заседания в одном из коридоров дворца Филер настиг Хлебазла, который пробирался к выходу, понурив голову. Барон жестко схватил своего соперника за руку и затолкал того в самый темный угол.

— Что вы хотите от меня, барон? — испуганно поинтересовался лорд.

Филер, тяжело дыша в лицо Хлебазлу, сказал:

— Все, что я вам рассказал в стальной бомбе — забудьте!

— Это вы о своей агентуре? — переспросил лорд.

— И о ней тоже!

— Так я, знаете ли, ничего и не запомнил, — сообщил Хлебазл, умильно улыбнувшись. — У меня же склероз от алкоголизма и возраста!

— Это хорошо, — заметил барон, еще крепче сжимая локоть лорда. — Завтра явитесь ко мне в кабинет (он находится в подвале левого дворцового крыла) и принесете с собой досье на нескольких министров. Я вам еще позвоню по этому поводу.

— Будет исполнено, господин Главный Министр, — с готовностью согласился Хлебазл.

Филер, отпустив руку лорда, добавил:

— И о своей агентуре в моей разведке не забудьте. Чтоб поименный список был!

— Есть! — крикнул Хлебазл и отдал барону честь.

Филер, строго взглянув в оловянные глаза лорда, развернулся и удалился. Хлебазл, кряхтя, оправил мундир и негромко сказал вслух:

— Что-то я сильно погорячился с этим дворцовым переворотом. Внук — внуком, а пук — пуком…

Вечер в посольстве прошел в обычной творческой обстановке. Узнав о том, что комендантский час отменен, Отжим назвонил в известные ему рестораны и ужин удался на славу.

Укладываясь спать, Джем поразился тому факту, что окно его спальни не оборудовано шторами и потому желтый свет спутника полностью заливал комнату. Спутник носил странное имя — Кукарача, и был достаточно ярким. Но поскольку вино «Шмордонский выстрел» оказалось вкусным, то свет Кукарачи никоим образом не мог помешать отдыху и Джем решил разобраться со шторным вопросом завтра.

Он принял душ, и, растянувшись на кровати, провалился в глубокий сон.

Как всегда — ему снились огромные деревья с толстыми квадратными стволами, увенчанными нереально ровными кубическими кронами. Странный лес создавал иллюзию райского сада, в котором было приятно не только гулять, но и попросту жить. Но здесь — подобно противовесу — Джему вдруг стала сниться комната, в которой он спал; и легкое воздушное настроение благостного леса сменилось разочарованием.

В желтом свете Кукарачи с высоты сна он увидел свое тело, растянувшееся поперек огромной двуспальной кровати; неряшливо распахнутую дверцу одного из пустых шкафов и лежавшую на подоконнике книжку романтической шмордонской писательницы Донны Строч, найденную ранее Кебабом.

По сравнению с предыдущим великолепием леса нынешняя картина выглядела унылой декорацией, созданной для какой-то шизоидно-коммунальной пьесы. И даже книжка о любовных похождениях лейтенанта Жлобса никак эту декорацию не улучшала, впрочем, как и открытая дверца шкафа…

Стоп! Джем во сне вспомнил, что перед тем, как улечься в кровать, никаких дверей не открывал и вообще к шкафам не подходил. И это оказалось правдой, так как дверь вдруг качнулась и в комнату прямо из шкафа вышли две темные человеческие фигуры. Они остановились и замерли.

Джему совсем не было страшно, так как все происходило во сне, и он это прекрасно понимал. Более того — сюжет сновидения превращался из унылого в захватывающе-интересный. Джем принялся ждать продолжения действия, и оно не замедлило последовать.

Фигуры тихо подошли к кровати, на которой он спал, и попали в кукарачный луч. Джем во сне довольно улыбнулся, так как узнал обоих посетителей. Первым оказался граф Вискерс в своем обычном мундире с аксельбантами, а вторым — бывший император Шмор Тринадцатый, одетый в простой спортивный костюм.

Вискерс протянул руку и, коснувшись Джема, дернул того за ногу. Странное дело, но ощущения были реальными! Джем, идиотски улыбнувшись, ничего не сказал. И здесь бывший император стукнул ногой по ножке кровати, отчего та с хрустом подломилась и кровать завалилась одним углом на пол.

— Тише, ваше величество! — прошипел Вискерс.

А Джем, кубарем скатившись с кровати на пол, понял, что все это совсем не сон!

— Здрасьте! — сказал он, вставая и протирая пальцами глаза.

— Тише! — прошипели оба гостя хором.

— У вас в Шмордоне принято по ночам ходить в гости из шкафа? — поинтересовался Джем тихим голосом, начиная одеваться, так как понял, что дальше поспать уже никак не получится.

Вискерс закрыл потайную дверцу, а Шмор негромко ответил:

— Не паясничайте. Вы прекрасно осведомлены о ситуации, возникшей в империи. Так получилось, что вы оказались единственным, кто может нам помочь.

— И с какой стати я буду это делать? — спросил Джем, усаживаясь в кресло. — Извините, но кресло только одно, поэтому садитесь прямо на кровать.

Гости расположились на краешке перекошенной кровати и Джем продолжил:

— Для Джаппурии нет разницы, кто в Шмордоне находится у власти. Вы, ваш наследник, барон Филер или маркиз Шухер. Все являются врагами. Так какой смысл помогать кому-либо из вас?

— В этом вы правы, — согласился Шмор. — Но существуют и нормы чести. Я обещаю, что если вы поможете нам, между Шмордоном и Джаппурией будет заключен такой мир, который не будет нарушен ни при каких обстоятельствах. Пока я жив, конечно, и буду находиться у власти. Я всегда держу свое слово!

— Нормы чести, говорите? — Джем удивленно задрал брови вверх. — Если вы всегда соблюдаете эти нормы, почему не покончили с собой, как это принято в вашем роду?

— Не порите чушь! — воскликнул бывший император и Вискерс вынужден был шикнуть на него.

— Простите, — сказал Шмор значительно тише. — Никакие нормы, будь то моральные или законодательные, не предусматривают самоубийства. Это даже не обычай, а спонтанное проявление идиотизма, свойственное некоторым психически-ненормальным личностям.

— Включая вашего отца?

— Включая моего отца, — поморщившись, ответил Шмор. — Не следует думать, что императоры своей нервной организацией чем-то отличаются от всех прочих людей. Получается, что ассенизатору можно сходить с ума, а императору нет? Чушь…

Джем, подумав немного, спросил с некоторым удивлением:

— Я так понимаю, вы всерьез рассчитываете вернуть себе власть?

— Да. Но не сейчас.

— И каким образом?

— Мой сын — маленький мальчик, совершенно не готовый к принятию власти. Он уже наделал кучу ошибок и наделает еще больше. Одна из этих ошибок обязательно вернет власть мне. Нужно только дождаться и не упустить момент.

— А это ваш сын?

Шмор, вскочив, молча ринулся к Джему, но Вискерс был начеку и вовремя подставил своему сюзерену ножку. Бывший император с грохотом растянулся на полу, а Джем с Вискерсом испуганно вскочили на ноги. Раздался стук в стенку, и из соседней комнаты донесся голос Кебаба:

— Ты что, бабу умудрился приволочь?

— Нет, — громко ответил Джем. — С кровати упал.

— Пить надо меньше, — сказал Кебаб, зевая. — Думать надо, с кем и сколько пьешь…

Стало опять тихо, и Вискерс заботливо помог Шмору подняться с пола, после чего усадил бывшего императора обратно на кровать.

— Извините, — негромко продолжил беседу Джем. — Я не знал, что мой вопрос прозвучит болезненно для вас. Но мне сегодня так много рассказали, что я теперь не знаю, кому и во что верить.

Шмор промолчал и беседу продолжил Вискерс.

— Оно и понятно, — сказал он. — Но вы, как человек здравомыслящий, должны понимать, что барон Филер — та еще сволочь! И подтасовка для него — любимое занятие.

— Как вам удалось сбежать?

— Его величество, — Вискерс кивнул головой в сторону Шмора, — как-то потребовал у Хлебазла карты подземелий и тот их принес, но забыл папку у меня на столе. Я вытащил оттуда схему подземных ходов, проложенных под Центральной площадью, и теперь являюсь знатоком этой местности. К вашему сведению, ходы проведены во все здания, а в некоторых случаях (в-частности, в этом доме) даже во все комнаты. Система имеет несколько ярусов и представляет собой крайне запутанный лабиринт, но с хорошей картой в нем можно гулять, не боясь заблудиться. Правда, я уверен, что у Хлебазла есть дубликаты и потому нас рано или поздно выловят.

— Вот поэтому мы явились к вам, — подал голос успокоившийся Шмор.

— И чем я могу помочь? — поинтересовался Джем.

— Во дворе посольства стоит шморовоз, который я снабдил пропуском. Мы с вами должны добраться в космопорт и улететь в Джаппурию на вашем джабле.

— Но если посол вмешивается в дела чужой страны, его государство автоматически принимает сторону оппозиции, то есть — лезет не в свое дело. А это — объявление войны!

— Объявление вам войны — дело нескольких дней, — устало сказал Шмор. — Поверьте мне…

— Да, — поддержал его Вискерс. — Мы сегодня подслушали заседание Государственного Совета. Новый император… (простите, ваше величество), бывший наследник престола назначил двухдневный срок подготовки.

— Правда? — оторопело спросил Джем.

— Двенадцатиликим Богом клянусь! — торжественно произнес Вискерс и стукнул себя кулаком в грудь, отчего послышался глухой звук, который обычно издает при ударе неполная фляжка.

— Но Премьер-министр Морс за такую дипломатическую деятельность сожрет меня с потрохами! — воскликнул Джем.

— Зато вам не придется вместе с нами взлетать в космос, будучи привязанным к ракете, — сообщил Вискерс.

Джем вспомнил вопли Шмореныша и понял, что Вискерс подслушал не только заседание Государственного Совета, но и его личную встречу с новым императором.

— Хорошо, — ответил он. — Вы почти уговорили меня. Но Шмореныш объявит Джаппурии войну, и ваш Звездный Флот опять явится в нашу звездную систему. В этом случае власти Джаппурии тут же выдадут вас.

— Не успеют, — подал голос Шмор. — Вчера утром, за несколько часов до переворота, я имел беседу с Первым министром Кукареллы, прибывшим к нам в поисках убежища. Его зовут Зашло Неалло и он рассказал, что в Кукарелле произошла революция и теперь это государство угрожает всем. Они засылают своих агентов к соседям, и эти агенты баламутят простолюдинов свободой, равенством, братством и прочими коммуналистическими идеями. Кукарелльцы уже подобрались вплотную к Тарахтуну и падение этой республики — дело нескольких недель. Причем закономерное. А дальше — Разгульдяй. Коммунальная идеология — страшная зараза, по сравнению с которой Джаппурия — милое королевство. Моему непутевому сыну придется разворачивать флот на сто восемьдесят градусов, а мальчишеские решения в деле командования приводят сами знаете к чему. Мы оба являемся свидетелями таких поступков.

Джем с пониманием кивнул головой и, вставая с кресла, произнес:

— Уговорили! Я сейчас дам команду, и мы эвакуируемся вместе с остальным штатом посольства.

— Может, не стоит никого будить? — спросил Вискерс. — Меньше шума — больше шансов.

— Вы предлагаете оставить моих людей здесь? — удивился Джем.

— Конечно! Они ведь не послы, потому им ничто особенно не угрожает…

Джем, скрутив из пальцев правой руки кукиш, показал его Вискерсу и заявил:

— В Джаппурии не принято бросать друзей на произвол судьбы!

— Ах! Да я не возражаю! — воскликнул граф, тут же идя на попятную. — У каждого народа свои суеверия.

И здесь вдруг в соседнем помещении прогремел вопль, слегка приглушенный стенкой комнаты:

— Всем стоять! Стрелять будем! Шмор, сдавайся!

— Они выследили нас, но перепутали ходы и потому ошиблись комнатами, — сказал Вискерс.

И тут же воздух резануло заполошным криком Кебаба:

— Джаппурцы не сдаются! Получай!

За стенкой послышались тупые удары и треск ломаемой мебели.

— Да помогите же! Много их! — Кебаб явно задыхался.

— Иду! — крикнул Джем и попытался выскочить за дверь спальни, но рука Шмора остановила его.

— У нас есть возможность спастись! — воскликнул бывший император, указывая на ряд шкафов, стоявших у стены.

Джем, сбросив его руку, крикнул:

— Сначала я помогу друзьям, а потом — видно будет! Получится — хорошо! Не выйдет — туда нам и дорога!

Он выскочил в коридор и увидел Батона с Хапсом, ожесточенно выламывающих дверь в комнату Кебаба, из-за которой долетали следующие вопли:

— Сдавайся! Мы все равно тебя возьмем!

— Получай, сволочь! На помощь! Я держу их!

Наконец дверь поддалась, и все желающие помочь Кебабу оказались у него в комнате. Джем вдруг понял, что рядом с ним находится бывший император Шмор, чему несказанно про себя удивился. Но, бросив на него взгляд, обнаружил, что рукава спортивного костюма Шмора Тринадцатого закатаны до локтей и он сам рвется в бой!

В желтом свете Кукарачи, вливающимся в окно спальни, Джем заметил толпу теней, штурмующих кровать Кебаба, на которой стоял хозяин комнаты, отмахиваясь табуреткой от тянущихся к нему конечностей.

Джем нащупал рукой выключатель и комнату залил электрический свет. Кебаба атаковали четыре человека в темных плащах. Они тянули к нему руки, но получали по ним табуреткой, и потому атака выглядела веселым балаганным шоу. Один из шкафов стоял с распахнутыми дверцами, и в задней стенке его зияла большая брешь, в которой угадывалась каменная лестница, уходящая своими ступенями вниз. Там мелькали лучи фонариков, и было понятно, что к противникам Кебаба приближается подкрепление.

Включившийся свет отвлек внимание четверки нападающих, и они повернули головы к дверям комнаты, за что тут же и поплатились. На темя одного из них моментально пристроилось сиденье табурета, прицельно опущенное Кебабом, отчего атакующий человек превратился в человека лежащего. Трое других получили кулаками по лицам и бросились спасаться к открытым дверцам шкафа. В эту минуту на лестнице, ведущей из подземелья, раздались тяжелые шаги поднимающихся вверх ног. Но убегавшие агенты слегка замешкались (узость бреши не позволила просочиться всем троим сразу), и потому каждый из них был сопровожден в путь хорошим пинком. В результате получился не исход, а полет.

Подобно минам, которые со свистом вылетают из миномета, агенты с дикими криками устремились по лестнице вниз, где и встретились со своими коллегами, спешившими к ним на помощь. Вопли удвоились, и подземелье превратилось в приемную ада, стены которого содрогаются от криков боли, злости и проклятий.

Кебаб, соскочив с кровати, подбежал к шкафу и, заглянув в брешь, заявил:

— Их там внизу целая куча! Руки, ноги, головы. Шевелятся и орут.

— Посторонитесь! — раздался вдруг строгий голос.

Джаппурцы обернулись и увидели Шмора, который поднес к шкафу четвертого агента, ранее шлепнутого по голове табуреткой. Бывший император держал его двумя руками за воротник и хлястик плаща. Кебаб отскочил в сторону, а Шмор, раскачав бессознательное тело агента, отправил его в путешествие по лестнице вслед за своими товарищами. Через несколько секунд последний из поверженных агентов достиг конечной точки своего путешествия, и вопли внизу зазвучали с новой силой.

— Вы решили нам помочь? — спросил у Шмора Джем.

— Терпеть не могу своего тестя Хлебазла, — ответил бывший император, брезгливо отряхивая руки. — Впрочем — как и его ищеек. Но нужно уходить. Фортуна — штука обидчивая и второго шанса может не дать.

— Эвакуируемся! — приказал Джем.

— Дайте хоть одеться, — попросил Кебаб.

— Хватай шмотки, оденешься на ходу, — посоветовал Джем, направляясь к дверям комнаты.

Но первым в коридоре оказался Шмор, который на выходе из спальни вынужден был застыть на пороге. Его ступор был вызван Отжимом, который прибежал на вопли Кебаба самым последним и потому слегка опоздал. Не зная, что происходит, он преградил путь неизвестному человеку, выставив перед собой швабру.

Шмор, увидев странную личность в гигантских темных очках (это ночью-то!) и белоснежных подштанниках, да еще со шваброй в руках, слегка оторопел. Но замешательство его длилось всего секунду.

Как человек решительный, бывший император левой рукой отбил швабру, а правой врезал в ухо Отжиму, отчего голова того качнулась, очки улетели в коридорную даль, а на Шмора уставились два глаза, обрамленные иссиня-черными кругами синяков.

Вздрогнув от визуального контакта с такой трансформацией, Шмор ногой пнул Отжима в живот и тот, сложившись пополам, со звуком сдувающегося мяча рухнул на пол. Джем, выглянув из-за плеча императора, застрявшего в дверях, запоздало крикнул:

— Стоп! Это наш человек!

— Предупреждать надо, — сказал Шмор и, перешагнув через валявшегося в обморочном состоянии Отжима, направился к дверям спальни Джема.

Хапс с Батоном, подхватив невинно пострадавшего товарища, последовали за ним.

Пока в комнате Кебаба происходило сражение, Вискерс бегал вдоль стены, заставленной шкафами и, судорожно хлопая дверцами, пытался найти вход, через который они с императором проникли к Джему. Слушая вопли, раздававшиеся в соседней комнате, граф трясущимися руками нажимал панели задних стенок и никак не мог обнаружить нужную секретную кнопку.

— Нет, так дело не пойдет, — наконец сказал он.

Достав из внутреннего кармана мундира флягу внушительного размера, Вискерс скрутил с нее колпачок и сделал парочку солидных глотков. Вернув флягу на место, он решительным движением нажал верхний правый краешек первой же попавшейся панели, и она тихо скользнула в сторону, открыв проход на темную узкую лестницу, ведущую в подземелье. Граф сделал шаг вперед, но внезапно остановился и произнес вслух:

— Подожду минутку…

В спальню вошел Шмор и за ним показались Хапс с Батоном, волокущие Отжима.

— А у меня уже все готово! — облегченно вздохнув, заявил Вискерс.

— Мы не столкнемся с теми, кто был в соседней комнате? — спросил Джем, появляясь в дверях.

— Нет, — ответил граф, ухмыльнувшись. — Ход туда ведет с другого этажа и с нашим не пересекается.

— Ну что ж, вперед! — сказал Джем и шагнул вслед за Вискерсом на темную лестницу…

Кебаб, крутя рулем, говорил:

— Я дорогу хорошо запомнил. Сейчас на перекрестке надо будет налево свернуть. Что за черт! Опять?!

Шморовозу, остановившемуся на перекрестке, преградила путь колонна танков, двигавшаяся в направлении, нужном беглецам. Бронированных машин было много, и хвост колонны скрывался где-то далеко, теряясь в кварталах ночного города. Танки рычали и плевались вонючими клубами дыма.

— Что за порядки у вас тут? — нервно спросил Кебаб. — Мало того, что они мешают спать обывателям, так еще и асфальт портят!

— Это наша шмордонская достопримечательность, — послышался с заднего сидения голос Шмора, прозвучавший с некоторой долей иронии.

— Из-за этого мы теряем драгоценное время! — вскричал Кебаб. — И конца им не видно…

Он вдруг задумался на секунду, потом буркнул себе под нос: «Ага! Идея!»; и вдруг, без предупреждения рванув шморовоз с места, лихо вклинился в колонну бронированной техники. Все пассажиры без исключения лязгнули зубами, а Отжим, отдыхавший в багажнике, прикусил себе язык.

— Хорошая идея! — воскликнул Джем, сидевший впереди рядом с Кебабом.

— Но опасная, — сообщил Вискерс. — В колонну военной техники вклиниваться запрещено. Это преступление против государства.

Шморовоз, двигаясь с небольшой скоростью, постепенно приближался к космопорту и Кебаб, пялясь в выхлопные трубы переднего танка, довольно улыбался. Но неожиданно раздался скрежет, машину качнуло, и все почувствовали сильный удар в задний бампер шморовоза. Отжим в багажнике постучал в стенку, видимо, сообщая, что его жизнь подверглась опасности, а Кебаб вынужден был притормозить, чтобы не въехать в мелькавшие впереди гусеницы.

— Что это было? — спросил Хапс.

— Шмордонский военный привет, — ответил Кебаб, глядя в зеркало. — На башне заднего танка торчит какой-то офицер в комбинезоне, машет руками и что-то орет. Мне кажется, они намеренно въехали нам в зад!

— Естественно, — подал голос Шмор. — В военном уставе сказано, что офицер должен любой ценой устранить помеху с пути колонны на марше.

— Так какая же мы помеха? Едем, никого не трогаем!

Танк добавил хода и повторно врезался в задний бампер шморовоза. Пассажиры в салоне прикусили языки, Отжим застучал в стенку багажника сильнее, а офицер на башне радостно потер ладони.

— Вискерс, бес вас задери! — крикнул Шмор. — Сделайте же что-нибудь!

— Сейчас, ваше величество! — откликнулся граф.

Он открыл верхний люк в крыше, высунулся по пояс и визгливо крикнул:

— Отставить!

Вряд ли офицер услышал крик Вискерса в лязге громыхающей колонны, но мундир с аксельбантами, в который был одет граф, произвел до́лжное впечатление. Офицер отдал честь и быстренько исчез в люке, не забыв захлопнуться крышкой. Наезды прекратились, и Отжим перестал беспокоиться.

Спустя некоторое время Кебаб мастерски выдернул шморовоз из колонны, и вдали засверкали огоньки уже близкого космопорта. У Джема поднялось настроение и он, сев вполоборота, поинтересовался:

— Ваше ве… простите, не знаю, как к вам теперь обращаться. Может, «господин император»? Не возражаете?

— Нет, — ответил Шмор сухо.

— Шморовозы хороши всем. Но нет никакой связи с багажником. Узнать бы, как там себя чувствует Отжим, да останавливаться нет времени.

— Связи с багажником нет потому, что он предназначен для перевозки грузов, а не каких-то Отжимов, — ответил император. — Да и вопрос этот не ко мне, а к банкиру Крокозяблу, который выпускает шморовозы.

И здесь что-то дернуло Джема за язык и он, не подумав, ляпнул:

— А правда, что банкир Крокозябл — ваш физиологический отец?

Шмор дернулся, но Вискерс, сидевший рядом с ним, обхватил его руками. Бывший император, успокоившись, ответил:

— Джем, обе мои руки хорошо натренированы для отвешивания подзатыльников. Вон, Вискерс может подтвердить. Еще раз посмеете оскорбить меня подобным образом, оставите свои зубы в ветровом стекле.

— Извините, — сконфузился Джем, отворачиваясь.

На КПП космопорта Джем, опустив стекло, протянул подошедшему охраннику пропуск и заявил:

— Посольство Джаппурии. Шморовоз досмотру не подлежит.

— Цель прибытия в космопорт? — поинтересовался охранник, подозрительно сверкнув глазами.

— Забыли в нашем джабле личные вещи, — ответил Джем.

— Какие? — последовал вопрос.

— Ну, трусы там всякие, носки…

— И что, в четыре часа ночи нельзя прожить без трусов?

— Представьте себе — нет!

— Проезжайте, — недовольно сказал охранник и, сплюнув себе под ноги, пошел открывать шлагбаум.

— Действительно, — хохотнул Кебаб, заезжая в ворота космопорта. — Зачем человеку трусы в четыре часа ночи? А носки?

Когда джабль вышел на орбиту Шморы, все вздохнули с облегчением. Кроме Отжима, который, цепко глядя в глаза Шмору, потребовал:

— Как вас там… господин император? Верните мои очки!

— Зачем вам вторая пара? — поинтересовался Шмор. — Посмотритесь в зеркало.

Отжим, надув губы, удалился.