Покоев в Железном дворце хватало с избытком. Тем более для Главного Министра. Но Филер предпочитал работать в подвале (сказывался опыт, полученный в разведке). Может, сказывался совсем не опыт, а кое-что другое, но это кое-что имело непосредственное отношение к личным качествам барона, и потому он обычно заседал в апартаментах, расположенных в четвертом нижнем уровне Железного Дворца. Глубже его кабинета были еще шесть этажей, но они использовались совсем не для административных целей, а, скорее, для уголовных, пытательных и других человекомучительских действий, которые всегда имеют место в любом дворце Вселенной.

Филер, сидя в удобном кожаном кресле, медленно вертел в руках бронзовую розу и ждал важного посетителя, размышляя о последних событиях. Вдруг его мозг пронзила неудобная мысль, которая звучала так: «Где присяга?» Барон встрепенулся и вспомнил, как он сам приносил присягу сначала Шмору Двенадцатому, а потом Шмору Тринадцатому, объявленному ныне узурпатором благодаря его же, Филера, усилиям. Шмору Четырнадцатому никто до сих пор присяги не принес!

Филер, вскочив на ноги, забегал по кабинету, роняя стулья. Он на ходу осознал, что в перипетиях переворота посмел выронить из памяти такую важную вещь. А как насчет коронации? Филер также вспомнил, что предлагал Шморенышу короноваться немедленно, но тот нашел массу отговорок, деятельно участвуя во всех дворцовых перестановках.

Барон, успокоившись, вновь уселся в кресло и принялся детально раскладывать по полочкам свои ошибки.

Выходило, что с коронацией надо было торопиться в первую очередь. Коронованный государь — законная личность. А некоронованный — бес знает кто, как его ни назови: императором или пропистором!

Насчет присяги дело обстояло еще хуже. Дворянство должно давать клятву в верности. И оно это делало на протяжении многих веков. Теперь же возникла ситуация, в которой это самое дворянство, занимающее все руководящие посты в империи, оставалось верным Шмору Тринадцатому. Пусть по этическим соображениям, но от этого легче не становилось…

Филер вспомнил о лорде Надолбе и подумал о том, что погорячился, предлагая вернуть ему должность. Командующий Звездным флотом был человеком старой закваски, и его чувство долга напрямую связывалось с присягой, честью и прочей дворянской идеалистической лабудо́й. И даже то, что он был репрессирован прежним императором, никак не освобождало бывшего адмирала от присяги в верности; тем более, что Надолб был человеком самокритичным и принял изгнание как должное, уверенный в своей виновности.

Филер отложил бронзовую розу в сторону, притянул к себе блокнот и записал на завтра следующее: «Срочно заняться присягой новому императору. Послать приказ лорду Надолбу. Пусть присягнет сам и приведет к присяге подчиненных ему людей».

В дверь несильно стукнули. Филер, отложив блокнот в сторону, холодным голосом произнес:

— Войдите.

Дверь распахнулась, и в кабинет шагнули двое: банкир Крокозябл-старший и дон Крендель. Первый был одет как шут: на голове косынка, тело в засаленном халате, а ноги шлепали домашними потертыми тапочками. Плюс — руки банкира были скованы наручниками.

Крендель же — как всегда — выглядел безукоризненно. Его майорский мундир блестел аксельбантами, пуговицами, медалями и прочими атрибутами успешной военной карьеры. Рот Кренделя кривился в насмешливой ухмылке, в отличие от лица Крокозябла, которое было полно мертвенной бесчувственности и лишь глаза, шныряющие по всем углам кабинета, выдавали паническую работу мозга опального банкира.

Филер, убрав с губ улыбку, строго взглянул на дона Кренделя и спросил:

— Почему вы не с новым императором? Ваша должность сейчас — секретарь Его Императорского Величества.

— Вы же сами приказали доставить этого господина к вам, — удивленно задрав брови вверх, ответил Крендель, не переставая улыбаться.

— У вас что, людей в подчинении нет? Зачем самому заниматься? — спросил Филер.

— Мои люди — просто люди, — ответил Крендель. — Столь важное поручение я решил выполнить сам. Чтобы ничего не напутать.

— И потому вы столь уважаемого человека приволокли в наручниках?

Глаза Крокозябла, беспорядочно метавшиеся по стенкам подвального кабинета, тут же остановились на Филере и приняли осмысленное выражение.

— Был приказ доставить его, — пояснил дон Крендель, продолжая улыбаться. — А банкир валялся в постели и вставать не собирался. Приняв во внимание количество вынесенной из его покоев грязной посуды (а там, господин Главный Министр, были тарелки из-под шашлыка и недоеденный бисквитный торт), я пришел к выводу, что доставляемое мною лицо — чистой воды симулянт, скрывающийся от справедливой руки закона. Ибо ни один больной не сможет за один прием сожрать столько, сколько сожрал банкир. Значит — он не больной. А если не больной — тогда преступник. Ведь его не было на заседании Государственного Совета, созванного императором! А это, заметьте — преступление. Вот я ему и надел наручники!

— И еще дал пинка под зад! — наябедничал Крокозябл, уже пришедший в себя.

— Это правда? — удивился Филер.

— Да так… слегка, так сказать — для профилактики, — пояснил дон Крендель.

— Я с вами разберусь самым строжайшим образом, — заявил Филер. — Немедленно снимите с банкира наручники и покиньте нас!

Дон Крендель освободил Крокозяблу руки и исчез за дверью, закрыв ее за собой. Банкир понял, что никакого наказания Крендель не понесет, а весь предыдущий разговор — просто неумело исполненный фарс. А может быть и умело. С целью показать — кто есть кто. Но еще он понял, что нужен Филеру. Впрочем, как и раньше…

— Садитесь, дорогой друг, — сказал Филер, показывая рукой на стулья вокруг стола.

Все они были неудобными, но делать было нечего и Крокозябл, усевшись на один из них, брюзгливо поинтересовался:

— Выпить есть?

— Сейчас! — с готовностью откликнулся барон.

Он выскочил из кресла, достал из бара бутыль хорошего коньяка, пару рюмок и, выставив все это на стол перед Крокозяблом, поинтересовался:

— Чем закусывать будете?

Банкир, взглянув на этикетку, ответил:

— Ничем. Хороший коньяк. А вы?

— И я ничем, — ответил барон. — Знаете ли, я вообще-то не любитель застолий, но сегодня, пожалуй, выпью с вами.

— Конечно, — с сарказмом в голосе заявил Крокозябл. — Почему бы не выпить добрым товарищам в три часа ночи? Тем более, что меня схватили в восемь вечера и держали в шморовозе до этой самой поры, пока вы вдруг не соизволили выпить со мной.

— Может, вы хотите в туалет? — участливо поинтересовался Филер, скручивая пробку с бутылки и разливая коньяк в рюмки.

— Спасибо, я уже сходил, — ответил банкир, хищным движением придвигая рюмку к себе. — Дон Крендель дал мне возможность обмыть колесо шморовоза перед Железным Дворцом, услужливо прикрывая меня своим плащом от взглядов зевак.

— Майор Крендель — опытный разведчик, — сказал Филер, поднимая рюмку.

— Не сомневаюсь в этом, — согласился Крокозябл. — За что пьем?

— За нового императора, — предложил Филер.

— Нет, — покачал головой банкир. — Это ваш проект, вот и пейте за него сами.

— А за что?

— За торговлю! — предложил Крокозябл.

— Хорошо, — согласился Филер.

Они отхлебнули понемногу из рюмок и уставились друг на друга.

— Больно вы смелы, господин торгаш, — сказал Филер, прищурившись.

— Нет, — покачал головой банкир. — Смелы вы, поскольку устраиваете всякие государственные перевороты. А я просто торговец, а не торгаш.

— Торговец тот, кто продает помидоры, выращенные на своем поле, — ответил барон. — А вы — воплощение Двенадцатиликого Бога в Шмордоне! Прямо ангел небесный… Хотите, я сейчас моргну — и вас не станет?

— Не моргнете. Вы меня прекрасно знаете, — Крокозябл осушил свою рюмку до дна. — У меня все записано и мои кораблю снуют по всей империи. А где находятся мои записи, не знает никто. Бывает — даже я. У нас с вами было много всяких делишек…

Филер, задумчиво осушив свою рюмку, налил обоим по-новой и сказал:

— Ладно, поругались и хватит. У меня к вам дело.

— Давно бы так, — ответил Крокозябл, удобнее устраиваясь на стуле и подтягивая к себе рюмку.

— Помните, в прошлую войну нам попался разгульдяйский корабль с грузом джаппурских джамобилей?

— Помню, — коротко ответил банкир, прищуриваясь. — Вы тогда допросили капитана этого звездолета и ничего мне не рассказали.

— Да, — улыбнулся Филер. — Но я такой человек. Пока не соберу всю информацию, не могу делиться с кем-либо ее обрывками.

— А сейчас, выходит, вы собрали всю? — Крокозябл вдруг возбужденно придвинулся к столу.

— Ну, не всю, конечно, — Филер тоскливо усмехнулся. — Но пришла пора ей поделиться. И если вы поможете мне, то мы с вами узнаем такое, что сделает нас самыми могущественными людьми в галактике. И тогда даже императоры Шмордона станут лишь мелкими феодалами… Вы готовы к сотрудничеству?

Крокозябл осушил рюмку, кивнул согласно головой, и сказал:

— Я всегда готов к сотрудничеству с вами. Но для начала поясните: зачем было делать из меня отца Шмора Тринадцатого?

— Ах, да что вы такой мнительный? — раздраженно взмахнул рукой Филер. — Издержки производства…

— Но вся империя так не считает! Более того — подданные Шмордона винят меня во всех грехах!

— Прекратите панику! Скоро все забудется. Итак, к делу.

Филер взял в руки бронзовую розу и спросил у банкира:

— Знаете, что это такое?

— Приблизительно, — ответил Крокозябл. — Говорили, что ее передали нам джаппурцы, и эта роза является символом дружбы с ними.

Филер молча открутил цветок и вынул из стебля плотный бумажный свиток. Крокозябл облизнул моментально пересохшие губы. Барон медленно начал разворачивать свиток, исписанный мелкими буквами.

— Длина листа около пяти метров, — сказал Филер, внимательно вглядываясь в написанное. — Бумага очень тонка и потому объем рукописи близок к роману. Но издавать это произведение никто не будет по вполне понятным причинам.

— Ну-ка, ну-ка! — Крокозябл возбужденно потер руки. — Читайте с самого начала.

— Обойдетесь! — немедленно осадил его барон. — Здесь много о чем написано, но вас это не касается. Да и если я стану читать рукопись с начала до конца, вам еще долго не удастся посетить домашний туалет. Как я уже говорил — объем велик. Ага, вот это касается наших с вами дел…

Филер, найдя нужный абзац, принялся читать с выражением:

«О государственном устройстве Джапурии я сообщил ранее в письме, которое спрятал в одном из бачков туалета флагманского звездолета. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что это послание было обнаружено. Шмордонская контрразведка всегда отличалась дотошностью, а уж о ее профессионализме в вопросах сыскной унитазной практики вообще не приходится говорить. Но кое-что придется добавить. Итак — джаппурцы сами не знают, кто управляет ими!

Здесь буду подробнее.

Когда я оказался на первой планете системы Джаппурии, меня окружила стайка восхитительно-красивых девушек. Они что-то щебетали на незнакомом языке и по-очереди пытались стащить с меня брюки. Наконец они объединили усилия, быстро раздели меня и принялись зацеловывать! Дальше рассказывать не буду, потому что это моя личная жизнь. Достаточно сказать, что я связал свою судьбу с одной из этих волшебных фей и стал подданным королевы Деллы. Но блаженство длилось недолго.

Через месяц после свадьбы моя жена пропала, а ко мне в дом постучались три человека в полицейской форме. Они быстро разъяснили, что моя женитьба (равно как и свадьбы всех других шмордонцев, попавших в подобную ситуацию) является карнавальным действием, которым власти Джаппурии хотели порадовать прибывших шмордонских гостей. Но раз я стал подданным королевы Деллы, то должен оплатить полученное от карнавала удовольствие.

В смету входили: дом на зеленой лужайке (о котором моя жена говорила, что он — наследство, полученное от бабушки), месяц безумного кутежа, связанного с заказанными в ближайшем ресторане блюдами, а также сексуальные утехи, полученные от профессиональной проститутки. И этой проституткой оказалась моя так называемая жена!

Она расписала все действия, выполненные мною в отношении нее и называемые «супружеским долгом». Читая смету, я ощутил, что волосы на моей голове встали дыбом! Выходило, будто я занимался с ней сексом в течение месяца непрерывно, работая, так сказать, в три смены. Никогда не думал, что я такой гигант! Но прейскурант утверждал, что это факт. В результате мне предложили оплатить все «карнавальные мероприятия» и выметаться из арендованного неизвестно кем дома.

Я ответил, что у меня нет денег. Меня тут же отвели в суд и приговорили к общественным работам на период, пока долг не будет выплачен. В суде я заявил, что расхотел быть подданным королевы Деллы. Судья мне прочитал несколько статей Уголовного Кодекса Джаппурии, из которых я понял, что отказ от подданства является «изменой Родине» и потому лицо, выполнившее такое действие, подлежит немедленному расстрелу. Я, естественно, взял свои слова обратно…

Вот в каком положении оказалась вся шмордонская армия, высадившаяся на планете Сочи и захотевшая красивой жизни. И не надо винить в этом джаппурцев. Они лишь защищали свой дом, используя для этой цели подлые способы. Но не они же на нас напали?..

Кто-то вкалывал в каменоломнях, отрабатывая долги, кто-то чистил канализационные трубы, а кто-то просто батрачил у фермеров. Например, бывший генерал лорд Бомбель работал вышибалой в одном из борделей (кулаки у него всегда были — не приведи боже). Со временем все наладилось. Многие женились по-настоящему, а другие нашли себе более квалифицированные рабочие места. У меня же все вышло не так».

— Ну как, интересно? — поинтересовался Филер у банкира, кивнув головой в сторону своей рюмки.

— Очень, — ответил тот, разливая коньяк. — А еще интереснее будет, если вы прочитаете от начала и до конца.

Филер, ритуально приподняв рюмку, вылил ее в рот, слегка поморщился и, выдохнув, ласково ответил:

— Имейте совесть, барон. Вон, пейте коньяк и слушайте.

Крокозябл, вздохнув, выпил рюмку и жестом выразил покорность.

Филер продолжил:

«Шмордонская техника была всегда самой лучшей в галактике. И джаппурцы об этом знали. Многим офицерам-механикам нашлось применение в ремонтных и конструкторских организациях. Я же — радист. А связь — нервы мироздания. И меня определили в сочинский космопорт для устранения неполадок, возникающих на коммуникационных линиях.

Долг я отработал за два года, и расставаться со мной не захотели. Ведь я усовершенствовал несколько десятков приборов! Мне предложили высокооплачиваемую работу, и я согласился. В должности инженера связи я проработал тридцать пять лет! И за это время многое повидал.

На орбиту планеты Сочи постоянно залетали разгульдяйские звездолеты. Вся галактика знает, что разгульдяйцы — пираты, контрабандисты, грязные работорговцы и тому подобное. Но джаппурские власти почему-то постоянно принимали их корабли в своем космическом пространстве.

В один из обычных дней мне было приказано взойти на борт одного из их звездолетов. У них случилась поломка радиоаппаратуры. И я прибыл.

Звездолет назывался: «Ловец удачи». Капитан корабля (горбоносый низкорослый человек, похожий на обезьяну) встретил меня любезно и провел в радиорубку. Я попросил не мешать мне, и он тут же удалился.

Причину я нашел быстро и устранил неполадку. Но неожиданно через приоткрытую дверь я услышал в коридоре детский гомон, сопровождавшийся звонким лучистым смехом. Осторожно высунув из рубки голову, я увидел, как вереница детей, одетых в яркие пляжные одежды, идет по коридору в сторону шлюзового ангара.

Детей было не менее десятка, и все они были здоровы и веселы. И всем было от роду не более трех лет! Этакая веселая сплоченная семейка гусят, шествующих за папой-гусем, в роли которого выступал обезьяноподобный капитан корабля. Он шел впереди колонны и детишки, весело напевая какую-то песенку, шлепали за ним следом.

Последний из них вдруг обернулся, и мы встретились с ним взглядами. Его карие глаза были необычайно выразительными, а на правой щеке белела полоска тонкого вертикального шрама. Поддавшись какому-то непонятному порыву, я выскочил из рубки и в два прыжка догнал колонну, голова которой как раз начала сворачивать за угол. Я схватил ребенка за руку и, слегка задержав его неторопливую поступь, развернул лицом к себе.

— Кто ты? — тихо спросил я.

— Меня зовут Крем, — ответил он, абсолютно меня не боясь.

— Куда вас ведут? — поинтересовался я.

— Нас ведут в новый мир игрушек, — ответил он.

— Откуда вы прилетели?

— Из дома, — сказал мальчик и встревоженно посмотрел на сворачивающую за угол колонну.

Осознав, что у меня осталось всего несколько секунд для разговора, я задал первый же пришедший в голову вопрос:

— А где ваш дом?

— В раю, — ответил мальчик.

— И где этот рай находится? — не удержался я от следующего вопроса.

— В месте, где небо закрыто ровными кронами деревьев, — сказал ребенок.

Больше я ничего спрашивать не стал, а просто махнул рукой, и ребенок убежал догонять колонну.

Находясь в обалделом состоянии, я вернулся в радиорубку и тут же принялся прослушивать все каналы связи, благо они были мной уже отремонтированы. И на одном из них я услышал следующую фразу:

— Груз получен. Следующий — по особой заявке. Этих хватит надолго.

При выходе из корабля я заметил, что все его коридоры заполнены кадками с карликовыми деревьями, кроны которых имели кубовидную форму. На вопрос капитану, какое место галактики снабдило его такими растениями, я услышал ответ, будто деревья эти искусственно выращены и потому никакого интереса не представляют.

В дальнейшем я еще несколько раз бывал на разгульдяйских кораблях и даже, представьте себе, видел опять группы детей, спускаемых на планеты Джаппурии. Но суть этого явления так и не постиг, пока не пришел мой черед сыграть в ящик.

Вчера случилось несколько событий, изменивших мою жизнь. Вообще-то, мне уже семьдесят лет и я давно нахожусь на пенсии. Но я никогда не сдавался и мне удалось вычислить адрес шлюхи, лишившей меня моей самой прекрасной мечты, которая заключалась в следующем: иметь любимую жену, иметь любимый дом и иметь любимую жену постоянно!!!

Пусть простит меня Двенадцатиликий Бог, но я ее любил! Я мечтал о таком счастье, но она меня предала в угоду прейскуранту… Короче, вчера я приехал в город, в котором она живет, и нашел ее гуляющей в одном из парков. Разговорившись, я узнал, что у нее есть дети, внуки и даже — представьте себе — правнуки. А у меня, всю жизнь тосковавшему по ней, никого нет! Я напомнил ей о себе, но она не удосужилась меня узнать. Сказала только:

— Хи-хи, мало ли было у меня шмордонцев! Всех и не упомнишь…

После этого я выдрал из ее руки клюку, на которую она опиралась при ходьбе, и, как говорят в полиции — «нанес по голове потерпевшей несколько ударов, в результате чего она получила черепно-мозговую травму, несовместимую с жизнью».

Теперь я сижу с пузырьком яда наготове и жду, когда придут меня арестовывать. Хлебну — и крышка! Ну, а пока — пишу вам, моим любимым шмордонцам, письмо. Завещание давно составлено и роза готова. Как только постучат в дверь, я засуну бумагу в ствол розы и приму яд.

Но, пока за мной не пришли, сообщаю: вчера (опять-таки) парламент Джаппурии утвердил нового человека на должность Премьер-министра. Зовут его: Крем. Представительный мужчина с большими карими глазами. И на правой щеке его имеется тонкий вертикальный шрам. Надеюсь, понятно?

Есть и другие министерские особи, которых я видел в младенческом состоянии на разгульдяйских кораблях, пришедших из неведомого «рая». Пока меня не попытались арестовать, сообщаю, что этот «рай», поставляющий в Джаппурию будущих министров, находится в области черной туманности, расположенной сразу за окраиной нашей галактики. И расстояние до нее совсем незначительно. Но, чу?! Шаги на лестнице! Прощайте, я погибаю ради любви к шлюхе, которая меня даже не вспомнила! Радист Дятл».

— Это все? — осведомился Крокозябл, нервно дергая ногой.

— Нет, конечно, дорогой банкир, — ответил Филер, усмехнувшись. — Там ему не один раз шаги слышались, и потому продолжений целая куча. Но, в итоге, — он хряпнул яда и отправился туда, куда ему было уготовано судьбой. Ну, а мы с вами живы… И еще. У джаппурского посла Джема Баламута я спросил: видел ли он когда-нибудь деревья с кубическими кронами. Знаете, что он мне ответил? Оказывается — они ему постоянно снятся. Только не в кадках, а огромные, до самого неба! Трехлетие — подходящий возраст для того, чтобы впоследствии забыть своих родителей. Но память странная штука. Иной раз приходит и то, что когда-то пришлось забыть… Итак, хочу услышать ваше мнение.

— Грм-м-м, — прочистил горло Крокозябл. — Надо срочно туда лететь! Только тихо-тихо…

— А почему не всем флотом сразу? — поинтересовался Филер, прищурившись.

— Бес знает их военный потенциал, — тихо произнес банкир. — Если они Джаппурию двести лет в кулаке держат, что будет с нами? И каким образом у них это получается?

Филер, немного подумав, сказал:

— Значит, так. Три новых истребителя, которые готовы сойти со стапелей, передаю в ваше подчинение. Оборудуем их как торговцев, но оружие разместим тайно. Скорость у них потрясающая. Оснастите их хорошими и верными экипажами. Да, предусмотрите в каждом из них места для десяти моих офицеров и ста десантников.

— Простите, но тогда не останется места для моих людей! — воскликнул банкир.

— Что вы мне чушь несете?! — возмутился Филер. — Там экипаж — триста человек минимум. Получается — половина ваших, половина моих. И не надо спорить! На организацию рейда в черную туманность даю неделю! Цель — выяснить, что там за система и кто в ней находится. Действовать аккуратно. Джаппурию обойти стороной. Корабли должны двигаться с большим отрывом друг от друга; с тем, чтобы передний, попавший в беду, мог предупредить остальные.

— Хорошо, — задумчиво сказал Крокозябл.

— О чем вы задумались?

— Меня мучает один вопрос, — сказал Крокозябл. — И звучит он так: а только ли в Джаппурию доставляются эти странные дети?

Банкир поднял глаза и, встретив холодный взгляд Филера, продолжил:

— А кто вы, барон?

— Мне тоже хочется получить ответ на этот вопрос, — жестко ответил Филер. — И потому выметайтесь из моего кабинета вон. У вас времени на подготовку всего неделя, а вы тут прохлаждаетесь, лакая мой коньяк!

Уже на выходе, прямо перед дверью, банкир обернулся. Филер, не мигая, смотрел на Крокозябла.

— Ну? — поинтересовался барон.

— Так что вам рассказал разгульдяец Алмаз? — спросил банкир.

— В туманности, окруженной темной материей, живут люди, — ответил Филер. — И лететь туда недалеко. И ваши чертовы шморовозы они копируют там! Как и всю прочую технику. Алмаз привез груз машин именно в Джаппурию. Достаточно для того, чтобы вы начали шевелиться?

— Очень даже да, — сказал Крокозябл и тут же покинул кабинет.

В поясе астероидов они просидели два дня. Джабль своим размером был меньше любого имперского челнока и потому никто его не обнаружил в круге камней, вращавшихся между пятой и шестой планетами Шмордонской системы.

Джем, разбиравшийся в астрономии на уровне хобби, уже давно сделал вывод, что все звездные системы, населенные людьми, имели схожее устройство. Например, система Джаппурии, у которой пояс астероидов находился между шестой и седьмой планетами. И пусть планет в системе Джаппурии было четырнадцать (с четырьмя обитаемыми), а в Шмордоне десять (люди жили лишь на одной), метеориты все равно летали, занимая определенную орбиту.

По рации никаких сигналов относительно джаппурского челнока слышно не было, но Джем не заблуждался, подкрепленный мнением Шмора, разбирающегося в работе имперской сыскной машины лучше всех. Их, конечно, искали. Но эфир разражался лишь общими сведениями, никак не затрагивая спрятавшихся в поясе астероидов беглецов.

В джабле жизнь текла обычным походным порядком. Вот только выпить ничего не было, и потому Вискерс сильно загрустил. Видимо, запас его неистощимых нательных фляжек наконец закончился, и потому он предпочел лежать в своей каюте, завернувшись в одеяло и отвечая всем, сующимся к нему, односложно:

— Простите, я болен.

Даже Шмор, пытавшийся поднять его с койки, потерпел поражение и, отстав от несчастного графа, заметил Джему:

— Законы физики действуют везде. Даже в области человеческой физиологии.

— Это вы к чему? — не понял Джем.

— К тому, что машина без горючего никуда не поедет, — ответил бывший император. — А горючее бывает разным.

— А-а-а, — сообразил Джем. — Ничего, скоро он поправится. Надо только попасть домой.

Наконец Джем решил выйти на прорыв. И как ни настаивал Шмор на том, чтобы посидеть в укрытии еще недельку, Джем больше не стал ждать.

— Здесь командую я, — заявил он Шмору. — Кто не согласен — надевайте скафандры, садитесь в один из ботов и летите куда угодно!

Никто никуда не полетел.

Джем включил двигатели и джабль, вырвавшись из каменного мешка, устремился в сторону яркой звезды, называемой Джаппурией.

Целые сутки джабль летел спокойно и никто его не беспокоил. Джем, меняясь с Батоном на вахте, вел джабль строгим курсом. Шмор, выбрав себе время, старался заступать на вахту вместе с Джемом. Он сидел в кресле второго пилота и все время спрашивал:

— А это что за прибор? А что означает сигнал этой лампочки?

Джем сначала отвечал, но потом ему надоели вопросы и он сказал:

— Вы прямо как шпион! Ну зачем вам надо знать, каким образом управляется джаппурский джабль?

— Я и так это знаю, — ответил Шмор. — Но — в общем. А хотелось бы понимать досконально. Вдруг вы погибнете? Тогда я возьму управление на себя и доведу джабль к месту посадки.

— Гм, — кашлянул Джем. — Во-первых: вряд ли у вас это получится по техническим причинам; а во-вторых: меня легко заменят другие члены экипажа. Например — Батон, Кебаб и Хапс.

— Последние не имеют опыта управления звездолетом в бою, — ответил Шмор. — А по поводу технической части — она уже давно изучена нашими инженерами и знакома мне (ваши джабли были в нашем распоряжении некоторое время в периоды двух прошлых войн). Но у меня есть несколько строго профессиональных вопросов.

— Задавайте, — разрешил Джем.

— Во всех шмордонских звездолетах ручка управления двигателями находится справа от капитана корабля. У вас же она расположена внизу между ног, и вы все время ныряете туда правой рукой, чтобы увеличить или уменьшить мощность двигателей. Вы отвлекаетесь от штурвала, и это не способствует ровному полету корабля.

— Да, — ответил Джем, ухмыльнувшись. — Расположение ручки вызвано психологическим фактором. Видите ли, гладкая, отполированная пальцами рукоятка управлением двигателями у пилотов Джаппурии после долгих часов полета ассоциируется с прекрасным женским коленом. Так и хочется, поласкав колено, провести рукой вправо, вверх и тем самым почувствовать приближение к восхитительной цели! И что дальше? Подрыв боеспособности! Поэтому ручка управления двигателями в джаппурских джаблях находится на полу между ног. Пилот нагибается, ныряя рукой вниз, и тем самым отвлекается от ненужных мыслей. За это время джабль рыскает вправо-влево, что создает дополнительные помехи для прицеливания врагу.

— Да уж, — заметил Шмор, которому больше нечего было сказать.

Через несколько минут он все-таки задал следующий вопрос:

— У вас в джабле имеется только одна лучевая пушка?

— Да, — поморщился Джем, уязвленный всезнанием бывшего шмордонского императора. — Мощность ее достаточна для того, чтобы вывести из строя любой шмордонский челнок, но на близком расстоянии.

— А как ей управлять?

Джем, чертыхнувшись, показал как.

— Спасибо, — поблагодарил Шмор. — Я думал, вы не покажете.

— Не за что, — ответил Джем. — Мне подумалось, что сейчас мы в одной лодке, и потому каждый должен все уметь.

Они долго молчали, вглядываясь в пустую звездную даль, и Шмор, не выдержав, вдруг спросил:

— Вы любите королеву?

Джем, крутнув штурвалом от неожиданности, заставил джабль вильнуть, и где-то сзади тут же послышался звон битой посуды. Оба вскочили на ноги, Джем нажал кнопку автопилота, после чего вслед за императором выбежал в коридор, ведущий к рубке.

Там валялся Отжим, накрытый подносом, на котором ранее располагались стаканы с лимонадом. Он, кряхтя, поднялся на ноги и заявил:

— Ну, не хотите лимонада, и черт с вами!

После чего пошел в сторону кухонного блока, унося с собой поднос.

— Надо его срочно задержать и допросить! — сказал Шмор.

— Зачем? — не понял Джем.

— Затем, что мы не просили лимонада, — ответил Шмор. — А он, судя по всему, подслушивал под дверью.

— Ой, ну вас, с вашей шпиономанией, — раздосадовано взмахнул рукой Джем.

Они заняли прежние места и погрузились в молчание. Но через несколько минут Шмор сказал:

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Зачем это вам?

— Я хочу знать, что такое любовь.

— Вы гораздо старше меня и у вас есть сын! — удивился Джем. — Разве он не плод любви?

— Матримониальные отношения в императорских кругах никакого отношения к любви не имеют, — печально сказал Шмор. — Жених и невеста знакомятся лишь на свадьбе…

— А дети?

— Дети — другое дело, — встрепенулся Шмор. — Ведь им никто не выбирал родителей и не заставлял рождаться у того или другого! При чем здесь дети?!

— То есть, вы считаете, что дети могут рождаться без любви?

— Конечно, — сказал бывший император. — Вон, у шлюх постоянно рождаются дети. И где тут любовь? Ребенок появляется просто, и не имеет значения, рожден он от любви или от похоти. А вот потом, впитывая в себя любовь родителей или ненависть окружающего мира, ребенок становится человеком или исчадием ада! Все зависит от воспитателей, кем бы они ни были: императорами или крестьянами, страстотерпцами или палачами.

Шмор, опустив голову на грудь, глубоко задумался. Потом, подняв взгляд, он посмотрел на Джема и утверждающе заявил:

— Вы не любите королеву.

— Почему вы так решили? — усмехнулся Джем.

— Потому что покинули ее, — ответил Шмор. — Я специально создал такие условия, чтобы вы не смогли составить свое счастье (простите меня за это, но мною тогда руководили государственные цели). В моем понимании любовь — пожертвование всем. А вы, подчинившись интересам государства, наплевали на свою любовь и прибыли послом в Шмордон!

Джему вдруг захотелось съездить кулаком в ухо своему собеседнику. Он, примериваясь, поднялся из кресла, но Шмор, не зевая, уже стоял на ногах, заняв боевую стойку.

— Не думайте, что ваша молодость сможет победить мою опытность, — предупредил Шмор.

— А я попробую, — заявил Джем, хватая рукой кресло, на котором он раньше сидел. — Вряд ли вы ранее сталкивались с таким способом ведения схватки.

В глазах у Шмора появилось изумление. Но дуэль резко прекратилась, так как неожиданно прозвенел зуммер и механический голос регистратора произнес:

— Слева по курсу к нам приближается звездолет. Тип корабля неизвестен. Не челнок, но и не крейсер. Принадлежность — Звездный Флот Шмордона. Прямой радиосвязи пока нет.

Кресло замерло в руках Джема, а Шмор, вернувшись на место второго пилота, сказал:

— Настало время сражаться.

Джем, воткнув кресло на свое место, врубил зуммер тревоги и джабль наполнился воплями сирены.

Пока экипаж собирался в рубке, Джем увеличил скорость хода до максимума. Но Шмор, пристально глядя в экран радара, сообщил:

— Бесполезно. Нас настигает новый тип шмордонского корабля, которые называются истребителями. Это еще не крейсер, но уже не челнок. А скорость его — будьте здоровы! Экипаж — триста человек. У нас есть две возможности: погибнуть в бою или сдаться.

— Есть еще третья возможность, — прозвучал в рубке голос Кебаба, появившегося из коридора. — И она называется — джаппурская военная хитрость!

— В чем же она заключается? — с иронией спросил Шмор.

— Не знаю пока, — ответил Кебаб. — Но нужно ждать момента.

— Короче! — подал голос Джем. — Привести в готовность основной спасательный бот и скафандры. Скафандры надеть всем без исключения. Проверить в боте средства связи. Кебаб, ты ответственный!

— Понял! — ответил Кебаб и выскочил из рубки.

Через несколько минут в приемнике радиостанции зазвучала шмордонская речь. Грубый голос заявил:

— Джабль джаппурской постройки! Ответьте шмордонскому истребителю «Гейзер».

— На связи, — ответил Джем.

— Почему у вас не работает опознавательная система? Кто вы?

— У нас сломался декодер, — сказал Джем. — Наш джабль называется «Крылья ветра» и приписан к космопорту города Апреля на планете Потенции, которая является второй планетой системы Джаппурии. Согласно недавно заключенному договору, мы имеем право находиться в территориальном пространстве Шмордона сколь угодно долго, если не производим посадки на планеты.

— Я принял, — сообщили с истребителя. — Но в империи сейчас сложная обстановка и потому ваше судно будет досмотрено. Остановитесь и ожидайте появления досмотровой команды.

Истребитель приближался к джаблю с такой скоростью, что бежать было невозможно. Но здесь в рубке появился Хапс, уже одетый в скафандр. Плексигласовый щит его шлема пока что был поднят, и потому он мог говорить вслух, что и сделал.

— Джем, — сказал он. — Весь штат посольства уже в боте (включая Вискерса, на которого мы натянули скафандр). Я пока тут посижу, а ты надень скафандр и возвращайся в рубку. Про господина императора не забудь. Потом мы вас будем ждать до последней секунды…

Джем и Шмор выбежали из рубки, а Хапс принял управление джаблем. Через минуту он услышал из рации вопрос:

— Почему вы не останавливаетесь?

— Потому что! — ответил Хапс, пытаясь добавить хода, но понял, что джабль уже и так идет на пределе.

— Не понял, — прозвучал голос с истребителя.

— Я тоже, — ответил Хапс.

— Вы что, не подчиняетесь приказам? — возопил радист с истребителя.

— Подчиняемся, — ответил Хапс. — Только у нас тормоза отказали. Тормозим, понимаешь, в космосе, а не получается! Пневмосистема полетела на фиг! Мы за ручник, а он нам — шиш!

— Если не остановитесь — открываем огонь! — крикнули с истребителя.

В этот миг из коридора выскочили Джем с Шмором, одетые в скафандры. Хапс, ухмыльнувшись, убежал паковаться в спасательный бот, а последние расселись по местам.

— Стоять немедленно! — орал голос с истребителя. — До запуска ракет осталось две минуты!

— Надо же, — сказал Шмор. — Нас не было всего пять минут, а обстановка ухудшилась на порядок.

— Останавливаю двигатели! — крикнул Джем в звукосниматель рации и, обернувшись к Шмору, скороговоркой произнес: — я сейчас разверну джабль к ним носом, а вы — по моей команде — дадите залп из электронной пушки в корму истребителя.

— И что нам это даст? — спросил Шмор, приводя оружие в боевую готовность.

— Мы выведем из строя их двигатели и, включив свои, попытаемся удрать.

— Вряд ли это получится, — ответил Шмор, наводя прицел на шмордонский истребитель. — Они в отместку пустят ракеты.

— Но мы хотя бы попытаемся! — воскликнул Джем, глуша двигатели. — Видят все боги, не могу сдаваться без боя!

— Идет! — поддержал его Шмор, еще плотнее приникая к прицелу.

— Вот так бы сразу! — прозвучал голос с истребителя.

Шмордонский корабль, погасив скорость, повернулся боком к джаблю и застыл в пространстве.

— Высылаем патрульный бот, — прозвучало с его борта.

— Ждем, — ответил Джем.

Шмор произнес:

— Сейчас откроются створки шлюза. Одновременно с этим запустите двигатели, а я дам залп из пушки по соплам истребителя. Вы тут же стартуйте. Пока створки шлюза не закроются, ракеты не вылетят. Автоматика. За это время мы уйдем далеко.

— Хорошо, — кивнул головой Джем.

По внутренней связи прозвучал голос Кебаба:

— Эй, Джем, есть надежда?

— Как обычно — навалом! — воскликнул Джем.

— А мы и не сомневаемся! — отозвался Кебаб. — Ждем вас в боте.

И здесь Шмор с Джемом увидели, как в нижней части истребителя стали разъезжаться в стороны стальные плиты.

— Пли! — рявкнул Джем, ткнув пальцем кнопку запуска двигателей.

— Да! — взревел Шмор, судорожно сжав гашетку.

Сноп пламени вырвался из джабля и поглотил корму истребителя.

— А-а-а! — прозвучал в эфире вопль шмордонского капитана.

— О-о-о, — вторил ему Кебаб по внутренней связи, — надо же, как там у вас интересно!

Джем, нырнув рукой вниз, перевел рукоять управления двигателями в крайнее положение и джабль рванулся вперед. Увидев надвигающийся борт истребителя, он резко перевел штурвал вверх и джабль, каким-то чудом не задев шмордонский корабль, вырвался на простор.

По внутренней связи прозвучал голос Батона:

— Джем, полегче! Отжим уже блюет внутрь скафандра. Зато Вискерс очнулся…

Джем, не отвечая, с дикой перегрузкой уводил джабль подальше от горящего истребителя. Шмор, крепко держась в кресле, удовлетворенно улыбался. Наконец Джем выровнял курс, и Шмор, вздохнув, спросил:

— Эх, ну почему у меня никогда не было таких классных специалистов, как вы, Джем?

— Специалистов в чем? — поинтересовался Джем, тревожно вглядываясь в экран радара.

— Во всем, — ответил Шмор. — Надо же было так слаженно сработать! А главное — придумать и осуществить.

— Здесь вы немного не правы, — сказал Джем. — Если честно — я сам удивляюсь результатам нашего рывка. Вообще-то на джаппурских джаблях вечно что-нибудь не включается. То пушка не выстрелит, то двигатели в нужный момент не заведутся. Сегодня прямо праздник какой-то! Может, из-за того, что джабль новый? В нашей старой лоханке (с помощью которой мы захватили в плен вашего отца Шмора Двенадцатого) вообще ничего не работало. Приходилось даже плевать, открывая форточку в космос.

— Вы это серьезно? — спросил Шмор, бледнея.

— Нет, конечно, — ответил Джем, рассмеявшись. — Но если честно — нам сегодня повезло. Правда, не знаю, до какой степени.

И как бы в подтверждение его слов в эфире вдруг раздался голос с обездвиженного истребителя:

— Я, капитан Бамс, попался на подлую джаппурскую уловку! Но мои ракеты сейчас утвердят статус-кво! Получайте!

Джем, взглянув на экран, сообщил:

— Они выпустили две ракеты. Мы на пределе досягаемости и…

Закончить он не успел, так как корпус джабля потрясли сразу два мощных удара. Они последовали с интервалом в одну секунду и за это время оба обитателя капитанской рубки сначала ударились шлемами о пульты, а потом откатились в своих креслах к задней стенке. Увидев, как панели пола начинают расходиться, Шмор с Джемом опустили плексигласовые колпаки на своих шлемах и помчались в сторону шлюзовой камеры.

Уже находясь в спасательном боте, своевременно выстреленном катапультой из разваливающегося на куски джабля, Джем, отобрав рацию у Хапса, поинтересовался в эфире:

— Эй! Есть кто-нибудь поблизости, кроме придурков с шмордонского истребителя?

— Есть! — ответил бодрый голос со странным акцентом.

И тут же борт какого-то большого корабля закрыл перед спасательным ботом звезды.

— Я капитан шмордонского Звездного Флота Бамс, — донесся в эфире голос с истребителя. — Капитан неизвестного звездолета! Вы находитесь на территории Шмордонской империи! Боты с моего корабля преследуют преступников! Вы не имеете права спасать их! Вы будете наказаны!

— Мы находимся сейчас в нейтральном космосе, который разделяет Шмордон и Джаппурию, — последовал немедленный ответ. — Поэтому не надо никого пугать. Ваши ракеты сюда уже не достанут. Отдыхайте с миром!

В борту звездолета, неожиданно возникшего перед спасательным ботом джаппурцев, обнаружилась раздвинувшаяся створка, и их бот плавно и быстро засосало внутрь большого корабля.