Эпоха робототехники.

Книга вторая. Мы остаемся свободными...

Часть 1 Людей здесь нет...

Вместо тепла - зелень стекла,

Вместо огня - дым.

Из сетки календаря выхвачен день.

Красное солнце сгорает дотла,

День догорает с ним.

На пылающий город падает тень.

В. Цой и группа Кино "Перемен"

 

Глава 1 Таис:

кладовки с продуктами и оружием

1.

Страшные сны больше не снились. Ни раздвижные двери, ни темные коридоры, ни ожидание чего-то пугающего и неотвратимого. Ничего похожего и подобного.

Нет, по-прежнему во снах Таис оборонялась от визжащих и прыгающих фриков или убегала от стреляющего в спину Пятнадцатого. Бывало, что неслась на магнитной доске и с разбегу врезалась в стену - такое тоже снилось. Даже полеты над Оранжевой магистралью появлялись в ее снах. Но все это было обычным, хоть малость и напряженным, неприятным, может, даже, пугающим.

Зато во снах больше не было ощущения неотвратимости, ощущения жуткого грядущего. Не было неизменного и четкого чувства, что кошмар непременно сбудется, что он близок и реален. Видимо, прошлое отпустило Таис. Потому что теперь стало известно - что на самом деле случилось на станции. Катастрофа прошлого была названа, озвучена, вытащена из темноты забвения. И потому уже не являлись из подсознания генетической памяти напоминалки, не заявляли о себе и не наводили чудовищный ужас, заставляющий просыпаться с криком посреди ночи.

Таис это нравилось. Будто свалилась с плеч тяжелая ноша, и стало гораздо легче и дышать, и спать.

А спала Таис теперь на Третьем Уровне, в той самой каюте, где Андрей Шереметьев, отец Федора, оставил свое последнее сообщение. Роботы Лоны привели эту каюту в порядок, вычистили полы и диван с кроватью, застелили новое постельное белье. Федор устроился на диване, рядом с мониторами. А Таис облюбовала себе широкую двуспальную кровать. Места на ней было сколько угодно, это вам не узкая койка на Первом Уровне.

Сейчас-то все знали, что заброшенные базы Первого Уровня предназначались для отряда спецназа, охраняющего станцию и сопровождающего крейсеры. Там же были и ангары для их катеров. Теперь уцелевшие бывшие спецназовцы погрузились в спячку в закрытой части Третьего Уровня - вирус превратил их в животных. Временами доносился оттуда протяжный вой, тоскливый и тяжелый. Но на Верхнем, Третьем Уровне его не было слышно.

Нижний Уровень опять заблокировали. Закрыли на замки, выключили свет. И вспоминать о бывших базах больше никто не желал. Так распорядился Федор. Сказал, что делать там теперь нечего, что стая животных надежно заперта и что лучше всего будет, если в этих местах станции никто не будет лишний раз шататься.

- Мало ли что, - хмуро пояснил он, - лучше нам перестраховаться. Так что, все согласны?

С ним согласилась и Эмма, и Колька, и Егор. Машка лишь плечами пожала - она сразу же перебралась на Второй Уровень, поближе к детворе, и сразу же включилась в работу с малышней. Ее подопечные мальки - Вовка, Ромка и Кристинка принялись ей помогать. Таис, когда спускалась вниз, на Второй Уровень, видела, как Кристинка возиться с совсем маленькими детками - играет с ними, катает на качелях или читает книжки.

Видимо, воспитание детей - это у Маши было в крови. Призвание, можно сказать.

Нитка и Катя ей помогали.

Гибель мальчишек - Ильи и Валентина - еще долго не забудется. Еще долго они будут вспоминать своих любимых парней, и горечь утраты еще долго будет гореть у них в сердцах. Таис это очень хорошо понимала.

Она бы - так и вовсе не жила, если бы погиб ее Федор.

А возня с милой малышней поможет девочкам вернуться к жизни. Эмма сказала то же самое. В этот раз Таис была с ней согласна.

Эмма тоже вернулась на Второй Уровень, к своей сестренке и к любимому роботу Лону. Каждый день она поднималась в капитанскую рубку, работала с документами станции, помогала Федору разобраться в сервере Моага. Но для отдыха и общения она неизменно возвращалась вниз. И Колючий всегда держался около нее. Теперь-то Таис понимала, что он просто-напросто влюбился в Эмку.

Вот и отлично, вот и правильно.

Это гарантия того, что Колючий не превратиться в животное. Самая верная гарантия.

Временами Таис одолевали навязчивые мысли. Вернее, навязчивые сомнения. А что если все они ошибаются, и любовь - вовсе не защита от превращений? Что если на самом деле секрет вируса в другом? Тогда пропадал всякий покой, и хотелось выть и метаться по закрытой станции. Тогда казалось, что все они обречены, что выхода нет, и рано или поздно снова начнутся заболевания.

Обычно из пика сомнений и тревог ее выводил Федор. Обнимал, прижимался губами к губам и тихо говорил:

- Ну, разве мы животные, Тай? Разве мы фрики? Посмотри сама, мартышка.

Губы его были мягкими и теплыми. И такими знакомыми и родными, что дух захватывало. Объятия Федора только и спасали. Он по-прежнему был невозмутим и уверен, и если Таис приставала с расспросами - неизменно отвечал, что доверяет своему отцу, что исследования профессора, найденые Эммой и Колькой, говорят о том же самом и что раз они до сих пор остались людьми - значит, фриками уже не станут.

- Поверь мне, Тай, - с легкой усмешкой говорил он и погружался с головой в сервер станции.

Работы там хватало. И Эмма, и Колька, и Федор просиживали над файлами часами, пытаясь разобрать - какие программы были поставлены Гильдией и как они работают. Как говорил Федька - появилось много нового, того, что дети станции не учили вовсе.

- Все-таки наша программа обучения безнадежно устарела, - выдала Эмма, когда в очередной раз закрыла файлы, в которых не смогла разобраться, - надо просить Мартина, чтобы помог. Пусть разъясняет то, что знает сам.

- Да что он там знает... - хмыкнул ей в ответ Колька. - Ничего он не знает. Он лишь выполняет программы, он же сам не программист.

Таис в таких вещах не разбиралась вовсе. Потому ей пришлось пересчитывать склады с оружием, которых на станции оказалось прилично. И зачем? Зачем на станции столько лазерных мечей, пистолетов, огнеметов и даже ракет с боеголовками? Вот вам и еще одна загадка.

А главное, что сам Мартин в оружии разбирался плохо. Он понятия не имел, для чего нужны, к примеру, вот эти ряды ракет, что Таис обнаружила в правом отсеке недалеко от шлюза номер 3. О назначении лучевых пистолетов и мечей Мартин, конечно, знал. Но довольно приблизительно. Его Двенадцатые и Лоны не умели обращаться с оружием, и только дополнительные программки, что поставил Федор, немного изменили дело.

А раньше Двенадцатые не были воинами, никогда. Рассматривая ряды боеголовок, Таис вдруг поняла, что роботы двенадцатого класса, те, что были созданы до попадания вируса на станцию, не умели воевать, и не были запрограммированы причинять вред людям. А появившиеся после пятнадцатые как раз и были убийцами. Почему? Что изменилось на Земле? Почему стали вдруг производить роботов-убийц? Для чего? Для войны? С кем? С пиратами, что нападали на крейсеры?

А от Гильдии между тем известий не было. Прошла одна семидневка с того момента, как Федор взял управление станции в свои руки. Он действительно включил силовое поле и выслал письмо Гильдии, которое составил вместе с остальными штурманами. Довольно вежливое и деловое письмо. В нем не было никаких угроз, лишь предложение сотрудничества. Они предлагали и дальше заниматься выпуском продукции, но Гильдия должна была и дальше высылать продукты и одежду, только теперь уже одежда должна была быть и взрослых размеров. И если были на Земле лекарства от вируса - следовало высылать и их.

Письмо буквально сочилось вежливостью и деловитостью. И никаких рассказов о жутких монстрах, пожирающих собственных детей. Даже строгой и своенравной Ритке, что жила раньше в Овальной базе, это письмо понравилось.

-Посмотрим, что они ответят теперь, - сказала она тогда.

Посмотреть до сих пор не довелось. Гильдия молчала, как мертвая. И вот, сегодня пошел восьмой день с того момента, как было отправлено письмо, а ответа нет. Сам файл письма Федор отправил через позывные Гильдии, по старому каналу. Оно должно было придти в виде электронного файла, через межпространнственную связь. Именно такой связью пользовался Эмкин профессор, когда отправлял свои письма. И адрес взяли у профессора, тот же самый, через который приходили расписания прихода крейсеров.

Ответа не было. Мало того - перестали приходить крейсера. Ни одного корабля больше не подошло к станции. Ни тебе еды, ни одежды. А они-то все размечтались - вот, мол, оденутся, начнут работать. Вдруг Гильдия действительно примет их на работу?

Наивные и глупые. Что если Гильдия, вместо всяких там контейнеров с едой, пришлет большую боеголовку? Другими словами, возьмет и подорвет всю станцию? Посчитает их всех угрозой и предпримет радикальные действия?

Эту мысль Таис высказала сегодня утром, когда Эмма, как обычно, поднялась на Третий Уровень для работы с Федором, а чуть позже заявился и Колька, волосы которого отросли и уже не торчали ежиком. Хотя его до сих пор, по привычке, называли Колючим.

- Ну, да, - тут же хмыкнул Колька, - семь дней они тупили, а на восьмой проснулись и пальнули в нас ракетой. Бжик - и Моаг развеялся в космосе черной пылью. Ты хоть думай иногда, Тай. Ваще-ка сейчас не те времена, чтобы убивать людей и палить по ним ракетами. Да и станция стоит уйму деньжищ, пойди, построй замену. И продукция станции всегда была нужна, ее забирали через каждые два дня. Они просто растерялись, не знают, что с нами делать. Совещаются и так далее. Может, показывают наше письмо на экранах и сообщают по всей Земле, что вот, мол, нашлись выжившие после чудовищного вируса...

- Ты сам думай, что говоришь, - ответил Федор и резко оттолкнулся ногой, разворачивая кресло на магнитной подошве. Глянул Колючему в лицо и продолжил, - если мы - последствия их ошибок, то как раз об этом они и будут молчать. Теперь они сидят и думают, как получше убрать нас с дороги. Никто на Земле не должен узнать, что на Моаге есть дети, которые заражены вирусом. А что если это Гильдия наслала вирус на станцию, для того, чтобы люди все умерли, и производство значительно удешевилось?

- Тогда почему не убили уцелевших? И тогда почему, если они планировали удешевить станцию и снять расходы на людей - почему они это не сделали раньше, когда присылали сюда пятнадцатых? Ну, тогда, когда к ним улетел твой отец? Они до сих пор затрачивают на станцию много денег, когда содержат детей. Тут не вяжется одно с другим, - тут же возразила Эмма.

- Да, ты права. Если бы они хотели убрать людей со станции и поэтому наслали вирус, то тогда бы они запланировали полное форматирование станции, потому что Мартин не стал бы работать без детей. А они, когда у них появилась такая возможность, не стали форматировать, а просто загрузили программы, которые замыкали Мартина в круг и заставляли передавать пятнадцатилетних детей роботам, которые их убивали. А производство стало работать само по себе. Вот еще одна загадка, которую нам предстоит разгадать, - Федор наморщил лоб и почесал переносицу указательным пальцем.

Шрамы на его правой руке почти исчезли, лишь кое-где все еще оставались широкие красные полосы. Но и они тоже скоро заживут окончательно. Правой рукой Федька действовал осторожно и немного медленно и говорил, что временами она побаливает. Неприятно ноет, особенно по вечерам. Зато трещина на щиколотке заросла довольно быстро, на шестой день фиксатор сняли, и Федька мог передвигаться без трости и совсем не хромая.

Пушистик обычно держался около Федора. Почему-то именно его признал своим хозяином. Колька смешно называл его Пуком. Он не очень одобрял присутствие Пушистика и временами обещал, что животинка их всех сожрет.

- Схрамяет вас ваш Пук, вот увидите, - усмехаясь, говорил он, а сам в это время почесывал Пушистика за ушками, и тот смешно жмурился и вытягивал вперед мордочку.

И Федька тогда отвечал, что, мол, нечего тут ворчать, кто знает, может, Пушистик на самом деле является Колькиным братишкой. Младшим братишкой, а бросать родичей нехорошо.

- Ты посмотри, он даже ест точно так же, как ты. Сразу и помногу. Одна порода, Колька, - усмехался Федька.

Но Таис было не смешно. Ее до сих пор временами пробирала дрожь от одной мысли, что можно измениться и превратиться в монстра. Потому она хмуро забирала звереныша и уходила с ним в их с Федькой комнату. Нечего издеваться над животными. У Пушистика есть шанс вырасти хорошим и полезным зверем. А у детей станции есть шанс стать нормальными взрослыми. И этим шансом надо воспользоваться. Вот и все. И это вовсе не смешно.

Этим утром Пушистик тоже лежал у ног Федора, пока тот рассуждал о действиях Гильдии. И когда последние предположения были высказаны, и наступила тишина, зверек широко распахнул пасть, зевнул, облизал мордочку, поднялся и, тоскливо глянув на Таис, жалобно тявкнул. Издал такой себе странный звук, не похожий ни на вой, ни на мяуканье.

- Проголодался, - пояснила Таис и полезла в карман за конфетой. Шоколад Пушистик любил больше всего. Просто уминал, точно это было мясо. Лопатель шоколада какой-то.

- На, трескай, ненасытный поглощатель сладкого, - буркнула она, опускаясь на корточки рядом с Пушистиком.

- А еда, между прочим, скоро закончится. Может закончиться, - задумчиво протянула Эмма, глядя на то, как ест Пушистик.

- Да, крейсеры же не приходят. Может, они просто решили уморить нас голодом, - предположил Колька.

В корабельную рубку заглянул Егор. Его пшеничные вихры с едва заметным рыжеватым отливом стояли дыбом надо лбом, расстегнутая рубашка развевалась в стороны, на футболке смешно улыбался добродушный робот-уборщик. Детская футболочка эта совсем не вязалась с серьезными и хмурыми глазами Егора. Он спросил сразу, с порога:

- Как дела? Ответ был?

Федька покачал головой. Колька коротко сказал:

- Две дули.

Эмма пояснила:

- Сами ждем ответа. Тишина пока.

Таис промолчала, продолжая гладить Пушистика за ушками.

- А что вы говорили про голод?

- Это и так ясно. Если не приходят крейсеры, то нам неоткуда будет взять продуктов. Потому нам надо сейчас уже знать, сколько у нас еды и где она находится. То есть пересмотреть все склады тут, на Третьем Уровне, и подсчитать, что у нас есть. А еще внизу пересмотреть все кафешки и все автоматы. Надо, наверное, переходить в режим строгой экономии, чтобы растянуть продукты как можно дольше. И продолжать выходить на связь с Гильдией. Или с Землей.

- Тогда я пойду и посчитаю по кладовкам - что у нас есть. Сама. Хотя можно и посмотреть в программах, - сказала Таис.

- Надо и в программах посмотреть, отчеты ведь должны где-то быть. И самим посчитать. Надо знать наверняка - сколько у нас продуктов. И сколько у нас детей. Как мы будем их кормить?

- Тогда я пошла. Вчера я уже считала оружие, что есть в здешних каютах и сносила его в один ангар. Та еще работка. Сегодня займусь продуктами.

- Я с тобой, - тут же вызвался Егор.

- Давай.

- Жанку позову только. Втроем быстро справимся.

- Можно и не быстро. Чем еще тут заниматься?

2.

За все свои семнадцать лет Таис первый раз видела столько оружия в одном месте. Огромные паки с коробками разрывных патронов, зарядные трубки для бластеров андроидов Дон-15, диски для крейсеров, заряжающие большие лазерные пушки.

В нескольких пластиковых контейнерах хранились даже длинные автоматы для людей. Не лучевые, а обычные, старые, которыми пользовались еще до Эры Робототехники. Зачем все это нужно на мирной и спокойной станции, что производит роботов?

Этот вопрос немного беспокоил. Теребил, как заноза. Хотя, с другой стороны, станция по-прежнему не давала ответов. Мартин это оружие не учитывал, он попросту не имел его в своей базе данных.

Жанка, заправив короткие стрелки волос за уши, с прилежным старанием пересчитывала продукты в соседней кладовке, оружием она не интересовалась. Пальчики ее проворно летали над планшетом, занося данные в заранее расчерченную сетку. Егор, раскрыв пачку с печеньками, жевал, крошил, отряхивал руки прямо под собственные кроссовки и даже умудрился кинуть обертку в угол одной из кладовок. Заметив прищуренный взгляд Таис, тут же ответил, легко махнув рукой:

- Фигня, роботы все равно уберут.

- Мальчик привык к нянькам, - буркнула в ответ Таис.

Сама она давно отучилась кидать вещи и мусор где попало. Давно отучилась рассчитывать на помощь роботов-уборщиков, и потому от кинутой цветной обертки сразу же почувствовала привычное раздражение.

- Нечего мусорить, - она наклонилась, подняла бумажку и сунула ее Егору в карман.

Тот, слегка пихнув в плечо, возмутился:

- Ты чего? Это же мусор, его робот уберет!

- Сам и уберешь. Нечего надеяться на роботов.

- Почему бы и не надеяться? - спокойно дернула плечиками Жанка и улыбнулась. - Роботы для того и созданы, чтобы убирать за людьми. Это их прямые обязанности.

Таис не стала спорить. Невозможно было логично объяснить собственное недоверие к роботам. Да, теперь интеллект станции, который они называют Мартином, подчиняется им, подросткам, живущим в космосе. Да, теперь они полностью управляют этим интеллектом, и все роботы: Лоны, Доны-12 и Доны-15 послушны детям. Про маленьких уборщиков и садовников и говорить не стоит - эти и помыслить не могут о неповиновении.

Но слишком болючей была память о том, как всего несколько дней назад пятнадцатый стрелял в Таис. До сих пор еще немного ныло плечо, и под кожей хорошо прощупывался твердый рубец шрама. Белый, тонкий, ровный. Он казался строгим напоминанием, важной отметиной, зарубкой на память. Чтобы всегда, всю жизнь помнить, какими опасными могут быть роботы.

И еще Таис помнила о погибшем Илье. Хотя своими глазами она не видела смерть друга, но зато слышала рассказы Эммы и Кольки Колючего. Дон пятнадцатый убил Илью, хладнокровно и расчетливо. Потому что выполнял программы. Потому что так было заложено в его платах. Потому что для роботов нет никакой разницы - кого убивать. Они всего лишь делают то, что в них заложено.

Егор, выразительно глянув на Таис, покрутил пальцем у виска, открыл следующую пачку с вафлями и демонстративно швырнул обертку в угол.

Таис развернулась и вышла. Кинула через плечо:

- Считайте в этой кладовке, а я пойду в следующую.

На станции было Три Уровня. Нижний - тот самый, роковой, на котором находились пораженные загадочным вирусом члены экипажа. Когда-то они были родителями нынешних детей, а сейчас превратились в животных, мерзких, злобных и опасных. В животных, способных только убивать. Станцию поразил страшный вирус, от которого не было спасения никому, и все взрослые стали монстрами.

Почти все. Кроме тех, кто умел любить. Так определил эту ситуацию один из последних выживших, отец Федора - Андрей Шереметьев. Перед тем, как покинуть станцию и отправиться за помощью, он оставил последнюю запись, в которой рассказал, что только тот, кто испытывает сильную привязанность, именуемую любовью - только тот может избежать заражения вирусом. Вроде как, благодаря этой эмоции вырабатываются специальные гормоны, блокирующие развитие вируса.

Запись Андрея Шереметьева удалось обнаружить всего несколько дней назад. А до этого все мучились одним главным вопросом. Вернее, даже двумя - почему интеллект станции убивает всех, кому исполнилось пятнадцать лет, и куда делись взрослые.

Оказалось, что взрослые превратились в зверей, а станция запрограммирована так, чтобы производство не прекращалось, а дети, достигнувшие пятнадцати лет, умерщвлялись. С большим трудом, а главное - с большими потерями - удалось взять в свои руки контроль над станцией. Теперь Моаг - так называлась станция раньше - или Мартин полностью подчинялся Федору, Таис, Коле и Эмме. Им четверым в первую очередь.

Они стали главными штурманами станции. Даже раздобыли себе специальные штурманские нашивки со светящейся голограммой. Эмма носила их с потрясающей важностью и никогда не показывалась на Третьем Уровне без этих штук.

А Таис это казалось сущей ерундой. И без нашивок ясно, кто тут главный.

Таис усмехнулась и толкнула рукой дверь в следующую кладовку. Теперь тут, на Третьем Уровне, ничего не запиралось - так распорядился Федор. Для удобства и чтобы не тратить время на открытие замков с помощью флешки.

Третий Уровень станции был командным. Главным. В шлюзы сюда доставляли продукты питания и одежду на крейсерах, отсюда же забирали готовые паки с деталями будущих роботов и будущих мощных компьютеров. На Третьем Уровне находилось производство - главное назначение станции.

Здесь делали роботов и детали для них. Хотя сам цех никому еще видеть не доводилось. Федор пытался взломать замки - но все бесполезно. Двери закрывались не на код, они имели какую-то новую и странную систему, управлять которой не получалось. Мало того, в производственном цеху не было ни тепловых датчиков, ни визуальных камер. Ничего, что могло бы дать хоть малейшее представление о том, что там происходит.

Мартин на все вопросы отвечал, что это не его компетенция, и производством управляет не он.

- Тогда кто? - пытался понять Федор.

- Я этого не знаю. Моя задача и мой приоритет - это дети. Все остальное вне поля моих задач, за остальное я не отвечаю, - неизменно ровным голосом отвечал Моаг-Мартин.

Загадочные, высокие двери цеха находились в противоположной от кают стороне, рядом со шлюзами. И оттуда не доносилось ни звука. Как будто никакой работы там не велось вовсе.

Конечно, после того, как Федор взял управление в свои руки, производство могло и остановиться. Но только внешне это никак не проявилось. Правда, большие и длинные контейнеры с деталями перестали появляться в коридорах перед ангарами, это да. Но остановилось ли производство - этого не мог знать никто.

Раньше ни Таис, ни Федор особенно не шастали в тех местах, около шлюзов. Потому что кладовых там не было, но зато постоянно находились многочисленные пятнадцатые, и это было опасно. Так что Таис понятия не имела теперь - изменилось ли что-то в производстве или нет. Каким образом управлялось все за серыми двойными дверями? Кто там находился?

Проникнуть туда не удавалось, кода к дверям подобрать не могли. Оставалось только одно - пробовать их взломать, взорвать, снести - то есть просто механическим путем устранить преграду. Колючий так и собирался сделать, но всех отговорила Эмма.

- А если там какое-нибудь вредное производство, и поэтому людям туда доступа нет? Может, лучше не будем открывать то, что закрыто специально? А то мы с Колючим уже открыли один раз одну дверь, и хорошего из этого ничего не вышло.

Таис тогда быстренько согласилась с Эмкой, только лишь вспомнила клятых фриков, выпущенных из ангаров Нижнего Уровня. Тогда погибло несколько детей, прежде чем удалось загнать животинок обратно.

Нет уж, в этот раз умная Эмма права. Лучше не соваться туда, куда их не пускают, иначе можно опять нажить смертельные неприятности. Хватит с них всей этой ерунды. Лучше пересчитать продукты, оружие и что там еще есть и попробовать снова выйти на связь с клятой Гильдией.

И Таис принялась пересчитывать ящики с крупами. Кажется, голодными они еще долго не останутся, слишком основательны запасы на Третьем Уровне.

3.

Управившись еще в двух кладовых - там лежала одежда, игрушки и посуда - Таис оказалась в узеньком коридорчике, выводящем прямиком ко внутреннему Кругу с каютами. Сама станция представляла из себя гигантский диск, потому главные коридоры в ней замыкались кольцом. Это казалось удобным, да и заблудиться в таком раскладе было не так просто.

Работа сделана почти наполовину. Сейчас бы поесть и отдохнуть. Остальное можно сделать после, ближе к вечеру или вообще завтра. И так уже ясно, что вещей и еды на станции хватает - полным-полно, и можно не изводиться на мыло с мыслями, что все они умрут.

Конечно, Эмма тут же поднимет шумиху, начнет теребить поваров, чтобы экономили продукты, переписали рецепты - в общем, найдет себе занятия, чтобы не сохнуть со скуки. Ну, и пусть. Таис возражать не станет.

Сама она уже пару дней, как перестала лопать все подряд со скоростью голодающего. Привыкла к продуктовому изобилию, хотя ночами могла вставать и делать себе бутерброды и горячий кофе. Федька тогда смеялся и обзывал обжорой.

- Что, опять ночная вахта? Самый жор по ночам, да? - улыбался он, не отрываясь от экрана.

Он теперь слишком много времени проводил за файлами Мартина, как, впрочем, и Эмма.

Таис ему не отвечала. Да и что отвечать?

Просто приятно было встать среди ночи, прошлепать в столовую, открыть дверку холодильника и увидеть ряд пластиковых баночек с соком, пакеты с творожком, бутылочки с йогуртом и прочие вкусные вещи.

Молоко и йогурт имели длительный срок хранения, и хранить их должны были в больших холодильных камерах, куда надо бы еще добраться и посчитать - сколько всего осталось.

Таис вздохнула, выключила планшет. Не сейчас. Позже.

Сейчас она просто направится в столовую и поест. Что-нибудь вкусное. Можно открыть баночку с овощным рагу, заказать рассыпчатого пропаренного риса и парочку пирожков с брынзой. Отличный обед.

А после завалиться на диван и посмотреть какой-нибудь фильм. Пушистик, налопавшись сладостей - этот обормот пожирал только сладкое, причем в огромный количествах - пристроится рядом, оближет мордочку узеньким языком и примется тереться о ноги. Глаза его при этом станут хитрющими, и Федька скажет, что зверюга страшно похож на Кольку, и, по всему видать, это действительно его брат.

Таис улыбнулась. Они даже временами называли Пушистика братаном.

Четкие, сухие щелчки шагов заставили вздрогнуть. Они раздались слишком резко и совсем рядом. Таис резко присела, нырнула в небольшое углубление в стене и тут же выдохнула с облегчением. Пятнадцатый прошел мимо с абсолютнейшим равнодушием. Он двигался куда-то в сторону лифтов, а через пару минут вернулся оттуда, толкая перед собой пустые тележки.

Видимо, доставляли часть продуктов на обед, а пустые тары передали наверх. Хотя, обычно это делают по утрам.

Пятнадцатый просто выполняет свою работу, он неопасен, он подчиняется Мартину, а Мартин теперь подчиняется Таис и Федору. Проводив взглядом высокую белую фигуру, Таис подумала, что еще слишком долго будет вздрагивать, заслышав шаги роботов. И лучше всего не иметь этих тварей рядом с собой на станции. Была бы ее воля - она бы избавилась от всех пятнадцатых. Да и от двенадцатых тоже.

Слишком опасны эти штуки.

 

Глава 2 Эмма:

новые запахи и новые чувства

1.

Утро начиналось обычным гудком будильника. Выскакивала голограмма, появлялись радужные цифры, звучала тихая мелодия, и девчачий голос сообщал, что пора вставать. Эмма сонно хлопала по голограмме, отключая ее, поворачивалась на бок и еще минуты три тянула, выпутываясь из дремоты.

Можно было, конечно, и не вставать по будильнику. Можно было спать сколько угодно. Ночью смотреть фильмы и играть, днем отсыпаться, а к вечеру заниматься делом - как это делали Таис и Федька. У тех никакого режима не было в помине, жили, как придется.

Только Эмме такой расклад дел не нравился вовсе.

Да, единственные взрослые станции - это они, Дети Подземелья, как их раньше здесь называли.

Да, они стали почти легендой, к ним относятся с почтением, с придыханием, смотрят с восторгом. Слушаются и уважают. И Моаг считает их своими командирами и штурманами станции.

Но это не значит, что можно расслабиться и праздновать победу. Наоборот.

Для праздника и отдыха поводов не было вовсе.

На их плечи легло управление станцией и громадная ответственность за всех детей. За всех, даже за тех, кто все еще созревал в кувезах. Возможно, в их руках будущее человечества - а вдруг на Земле людей уже не осталось вовсе, и потому их берегли на станции хотя бы до пятнадцати лет?

Так что сейчас они не играют, это не игра и не забава. Сейчас они действительно стали взрослыми, и потому надо постоянно быть наготове. Все держать под контролем, справляться с огромными задачами.

Детям надо учиться, как и раньше. Сейчас у всех каникулы, но следующий учебный год должен начаться вовремя, и все должны сесть за парты. Подрастут будущие первоклашки - и им следует устроить праздник, как это делали раньше.

Когда Эмма сказала об этом Таис, та взглянула удивленно - глаза светло-карие, почти желтые, кошачьи - махнула рукой, дернула плечом и сказала, что все это полная фигня, и что если начнется война, то всем будет не до уроков.

- Какая война? - не поняла ее Эмма.

- Гильдия нападет на нас, обстреляет с крейсеров. Тогда всем будет не до уроков. Поставим кого постарше к бойницам, кого помладше - патроны подавать. Вот и вся наука.

Эмма чуть не задохнулась от возмущения, но увидев, как ползут вверх уголки губ Таис, поняла, что это шутка. Глупая и неуместная. К мрачным шуткам Детей Подземелья Эмма до сих пор не могла привыкнуть.

- Воевать будут Пятнадцатые, - вставил Федор, который только что зашел в рубку, неся в руках пачку печенья и поднос с двумя дымящимися кружками, - Тайка пошутила, Эм, не обращай на нее внимания. Занимайся делами. Давай ты будешь главным ответственным за Второй Уровень и за детей. Мы с Таис отвечаем конкретно за оборону станции. Пусть Егор с Жанкой будут нашими помощниками, а Колька, Нитка, Маша и Катя - твоими. Тогда будет проще, тогда каждый будет знать свою задачу, и мы не будем путаться.

- Отлично. Так и сделаем. Только надо созвать собрание и определить приоритеты. И сделать список задач на ближайшее время, - тут же включилась в работу Эмма.

Таис шумно и демонстративно вздохнула, взяла на руки мерзкую белую зверюгу, которую постоянно таскала за собой, и, поморщившись, выдала:

- Зачем, Эм? Нас тут совсем немного. Просто пойди и скажи это Кольке и остальным. Сама возьми в помощники себе детей - кого надо. У нас остаются Егор и Жанка. И все, и не надо никаких собраний.

- Вы просто ленитесь! - взорвалась Эмма. - Вам просто лень что-то делать! Сидите тут, играете в игры, смотрите фильмы и понятия не имеете, что творится на станции!

- Да ничего особенного не творится, - резко откинула волосы назад Таис, а зверек на ее руках открыл пасть и зашипел, - за всем следит Мартин. А если тебе хочется сделать вид шумной деятельности и почувствовать собственную важность - то пожалуйста. Никто тебе этого не запрещает. Вперед. Только нас с Федором не трогай, ладно?

- Девчонки, не начинайте снова. Вы же не фрики, чтобы ругаться. Путь Эмма делает то, что считает нужным. А мы с Тай будем делать то, что сами считаем нужным. И всех это устроит, - миролюбиво протянул Федор.

Фраза "вы же не фрики" резанула по ушам. Эмма выдала глухим голосом: "пусть так и будет" и вышла из рубки. Спускаясь на лифте она уже зачем-то трогала собственные щеки и еще раз поражалась обилию запахов, которые стали привычными, знакомыми и легко читаемыми. У себя в каюте она потрясла тяжеленькой белой баночкой с таблетками, зачем-то нажала на кнопку и, получив белую пилюлю, уставилась на нее, сжимая внутреннее напряжение.

Она не фрик. Потому что принимает вот эти штучки. Пьет по одной каждый день. Еще их пьет Ритка - но та почти поправилась. Кто его знает, как Овальным удалось выходить свою подругу и избавить ее от превращения в животное. Научили любить? Или что?

Ответов не было, во всяком случае Эмма до них не могла добраться. Не получалось. Не выходило. Не складывалась до конца картинка. Потому оставалась нервозность, беспокойство и сжирающий изнутри страх.

Страх, что белые пилюли закончатся или перестанут действовать, и тогда Эмма превратиться во фрика. На глазах у всех. И не помогут ни нашивки, ни строгая форма, которую время от времени она надевала. Ни поможет ничто, потому что Эмма так до конца и не поняла, что значит "любить".

Для нее по-прежнему на первом месте оставался долг. Она должна заботиться о станции и о детях на ней. Она должна помогать Соне, должна быть доброжелательной к Коле.

Она должна быть человеком. Взрослым и разумным. И вот это "должна" было ясным, понятным и простым. Другие чувства были незнакомы.

Зато Коля-Колючий, который уверенно устроился в их с Соней каюте и занял бывшую когда-то своей комнату - Коля точно знал, что влюблен в Эмму. И временами легко можно было перехватить его взгляд - восхищенный, глуповатый, наивный. Черные глаза его тогда блестели теплым чувством, и Эмма была ему очень благодарна, что он, хотя бы, не упрекал ее в бесчувственности, не требовал взаимности, не ныл и не лез с обнимашками.

Вот этот момент - объятия - Эмма вообще не понимала. Какой от этого толк? Что это дает? Зачем так близко прижиматься к другому человеку? Во-первых, это неудобно и, может быть, даже неприятно. Во-вторых... Да хотя бы одежда мнется, вот что во-вторых. Видела Эмма, и не раз, как Федор обнимает Таис. Он высокий, а Тайка - точно пигалица рядом с ним. Он обхватит ее одной рукой за талию или за плечи, а то и вовсе прижмется губами к губам. Вообще гадость какая-то. И куда они слюни девают, когда это делают?

Ничего подобного Эмма не испытывала и не собиралась испытывать. При мысли, что надо будет вот так прикасаться к губам Колючего ей хотелось плеваться. Этого еще не хватало. Она могла обнять Соню - Соня ребенок, ее положено обнимать и гладить по плечам и голове, этому учили Доны-няньки, когда Эмма проходила практику в ясельных группах. Но прижиматься к взрослым людям?

Странным казалось все это и непонятным.

Потому сомнений не возникало - если Эмма кого-то и любит, то только саму себя. Саму себя она уважала и самой себе нравилась. И еще Соня была родным и немного близким человеком. Но - опять же - тут срабатывало слово "надо". Надо позаботиться о Соне. Надо вот сейчас встать, привести себя в порядок, распорядиться насчет завтрака, составить расписание дня для себя и для Сони. Просто надо - и все.

И еще надо выпить пилюлю. Потому что иначе Эмма за парочку дней превратиться во фрика. Она ведь никого не любит. Любовь к себе не в счет в данном случае.

Иногда Эмма вспоминала лицо Тайки, когда та отправилась выручать Федора, попавшего к фрикам. Полоски слез на лице, растрепанные волосы. И глаза. Большие, полные боли и чувств. Таких огромных, таких сильных чувств и эмоций, что Эмма в тот момент почувствовала их почти физически.

Тогда вообще все чувства были обострены до крайности, тогда все виделось более четко, более объемно. Мир тогда менялся на глазах. И лицо Таис стало символом перемен. Символом новой жизни.

Только в себе самой этих новых чувств, этих перемен Эмма не находила. Хотя отлично понимала, что если бы Колючий попал в беду - пошла бы выручать его точно так же. Просто потому, что это "надо". Потому что "помогать друг другу - это наш долг".

2.

После завтрака Эмма собиралась в ясли - ежедневное занятие, которое на самом деле приносило удовольствие. Возиться с малышней Эмме нравилось. Четверо новорожденных требовали к себе слишком много забот - купание, кормление, переодевание.

В этом Эмме с охотой взялась помогать Катя - ее удивляли и смешили малыши, и, таская их на руках, она приговаривала, что люди на самом деле бывают слишком маленькими.

- Ну, разве это ножки? - удивлялась она, натягивая чистые ползунки на девочек, - это же одно название от ножек. Представляешь, Эм, однажды они вырастут настолько, что станут ходить и бегать. Просто фантастика какая-то...

В этом Эмма могла согласиться. Крошечные розовые стопки малышей казались такими беспомощными, что не верилось в то, что однажды они бодро понесут своих владельцев по оранжевому покрытию магистрали. И тем более не верилось, что сама Эмма тоже когда-то была такой маленькой и беспомощной. Интересно, кто ее тогда носил на руках? Кто натягивал штанишки и носочки, кто пел песенки?

В любом случае тот, кто это делал, тоже имел очень слабое представление о любви и не научил маленькую Эмму любить. Ее учили только тому, что собственные обязательства перед станцией надо выполнять. Потому так называемая любовь и осталась где-то за бортом. Настолько неясной и непонятной, что только специальные таблетки, которых осталось не так уж и много, помогали не превратиться во фрика.

Сегодняшний день обещал быть хорошим и добрым. Ничего незапланированного или выбивающего из колеи. Эмма это любила. Она не спеша приняла душ, после долго сушила волосы феном и укладывала их. Долго подбирала сережки и цепочку на шею. На какое-то короткое мгновение ей захотелось надеть кулончик с божьей коровкой, который приносил удачу, Эмма даже чуть-чуть подержала его на ладони. Но после представила, как радостно заулыбается Колька, увидев его, и вернула обратно.

Это же Колючий дарил ей кулон, и он расценит это как специальный знак внимания, как ответный жест. Будто бы Эмма тоже стала что-то испытывать к нему. Симпатию, или еще что-то там.

А на самом деле Колька был как брат. Старший, бестолковый, шумный, находчивый. Но брат. Никаких особенных чувств, никакой дрожи в коленях и сумасшедшего сердцебиения. Ничего такого к братьям испытывать не полагалось - это Эмма знала совершенно точно.

С другой стороны то, что Колючий влюблен - очень даже хорошо для него самого. Это предохраняет его от превращения в монстра, потому следовало быть к нему доброй, снисходительной, ласковой и так далее. Чтобы не оттолкнуть, не огорчить.

Временами Эмма путалась во всех этих "надо". Их было столько, что к вечеру подкашивало от усталости и забот. Но жаловаться - Эмма не жаловалась. Наоборот.

Просыпаясь по утрам, выключая будильник и заглядывая на ходу в электронный ежедневник, она испытывала что-то, похожее на довольство и прилив энергии. Еще один день, полный труда и забот, еще одна возможность послужить своей станции. Ведь все-таки - все-таки! - Эмма стала взрослой, стала работать на Третьем Уровне и даже получилось так, что она каждый вечер может вернуться в любимую и привычную каюту, услышать ставшее таким родным ворчание Лона, поболтать с Соней и посмеяться с шуток Колючего.

Все это есть у нее, и потому Эмма вполне справедливо полагала, что счастлива.

Если бы еще быть уверенной в том, что заветных таблеток хватит на всю оставшуюся жизнь...

Эмма влезла в новенькие серые бриджи, натянула просторную оранжевую футболку, заплела небрежную косу и перекинула ее через плечо. Вдевая в уши сережки, с наслаждением втянула запах горячего кофе и булочек с ванилью. Значит, Лон уже накрыл на стол. Что там остальные, встали?

Колючего приходилось будить. Вот и сейчас он лежал прямо поверх одеяла, клетчатая рубашка, которую он не потрудился даже расстегнуть, не то, что снять - задралась, открывая полоску смуглой спины. На ногах - кроссовки, волосы взлохмачены. Наверняка играл до поздней ночи - вон, на полу пристроено два планшета. Значит, делал большую голограммную проекцию в объеме и обыгрывал крупную баталию. Космический спецназ...

Эмма вздохнула, легонько потрясла Колючего за плечо и пояснила, что пора вставать, уже утро и так далее. В ответ - хмурое мычание. Ладно, возможно, она вернется сюда после завтрака и попробует еще раз. А пока бесполезно будить, все равно не встанет.

Наскоро выпив кружку кофе и прожевав одну булочку, Эмма отмахнулась от шуток Лона, пояснила, что некогда и выскочила за дверь. Надо узнать - как прошла ночь в детском отделении, что запланировано на этот день в старших ясельных группах, как проходит подготовка к большому Празднику Первоклассников - другими словами, надо сделать уйму важных и нужных дел.

3.

Запахи рассказывали обо всем - о том, что буквально несколько минут назад здесь потрудился робот-уборщик - его платы пахли особенно, к ним примешивалась еле уловимая нота нагретой пыли и мусора. После него пронеслось несколько детей - именно пронеслись, пробежали - Эмма могла поклясться, что чувствует слабый запах пота и даже, вроде бы, присутствие адреналина.

Она давно привыкла к этому и вошла во вкус. Словно окружающий мир стал более объемным, четким и понятным. Будто слетела с него серая пелена, и стало возможным полное погружение в действительность.

На самом деле это было здорово. На самом деле Эмма наслаждалась этим. Ее тело - гибкое и послушное, словно бы налилось новой силой, новой энергией. Ее пространство раздвинулось, ее взгляд на мир стал более верным и правильным. Потому, спускаясь к Оранжевой магистрали, Эмма ощущала, как бурлит в ее жилах энергия, как легко и ловко работают мускулы, как умело справляется тело с физической нагрузкой.

Раньше Эмма не особенно увлекалась спортом, но сейчас уже третье утро вставала на магнитную доску и делала парочку кругов по Оранжевой Магистрали. Неслась вперед с потрясающей скоростью и даже не удивлялась, когда получалось без усилий удерживать равновесие и встраиваться в поворот, когда само движение становилось частью сущности, и для этого не надо было особенно напрягаться.

И сейчас она взяла первую попавшуюся доску там, где их оставляла на ночь неугомонная ребятня, вытянула руль, улыбнулась и, оттолкнувшись, легко набрала скорость. В такие минуты она ни о чем не думала. Ни о долге, ни о предстоящих волнениях. Забывала даже о пилюлях в баночке. Моменты быстрой езды превратились в самые лучше мгновения ее дня, самые стремительные, самые наполненные.

Сделав парочку кругов, Эмма спрыгнула недалеко от поворота, за которым начинались площадки детского сада, пристроила доску к специальному держателю, убрала за уши выбившиеся пряди волос, расправила футболку, достала из сумочки маленькое зеркало и всмотрелась в свое лицо.

Она изменилась, конечно. Не внешне - снаружи была вся та же красивая девочка с пронзительно-синими глазами и аккуратными точками веснушек на носу и щеках. Но внутри Эммы все больше и больше стала проступать какая-то новая натура. Та самая, что безошибочно различала запахи, быстро реагировала на события и с удовольствием погружалась в бешеную езду по Магистрали.

И Эмме нравились эти перемены. Конечно, нравились. Это было чем-то новым, необычным и интересным. С одной стороны она утешала себя тем, что это наступила взрослость, и все перемены с ней произошли именно потому.

Но голос внутренней интуиции, который в последнее время стал звучать особенно сильно, с холодной уверенностью утверждал, что на самом деле это последствия вируса, который все еще жил в организме Эммы. Это он вплетал в ее чувства собственные представления о жизни, он добавлял в кровь дикую энергию а в обоняние - удивительную тонкость. Вирус становился неотъемлемой ее частью, и временами Эмма слишком ясно понимала это.

4.

Что на завтрак в саду стало ясно сразу, едва за спиной закрылись самораздвижные двери. Овсяная каша, омлет, печенье с изюмом и бутерброды с творожком - это уже для старших детей. Здесь все еще изобилие еды, но надо будет сегодня поговорить с Мартином, обсудить экономию продуктов.

Мартин стал главным советчиком Эммы. Как ни странно, но они очень хорошо понимали друг друга и почти всегда приходили к одинаковому мнению. Вот и сейчас Мартин нашелся в комнате для самых младших - лично помогал с утренней кормежкой.

Эмма тут же забрала у одного из роботов мальчика Сеню, устроила его на руках, погладила по черненькой макушке, отчего тот притих на мгновенье и удивленно открыл рот, и сунула ему бутылочку. Сеня принялся сосать с удвоенной энергией, смешно вытягивая губы и захлебываясь.

- Жадный какой, подожди, у тебя же никто ничего не отбирает. Вот глупый, - ласково проговорила ему Эмма и поудобнее устроилась в кресле.

Новорожденным требовалась особенная забота, и потому сюда приходили помогать Катя и еще одна девочка по имени Лиза. Лизе вот-вот должно было исполниться пятнадцать, и она жила на другой стороне Магистрали, если считать от каюты Эммы. Ходила в другие классы и принадлежала второй группе. Ее выпускной, как, впрочем, и у остальных с ее группы, должен был быть чуть позже, после Праздника Первоклассников, и Эмма продумывала, как бы его получше устроить.

Эту группу подростков, в которой было шестеро человек, Эмма знала довольно плохо, ей не приходилось с ними пересекаться. Лиза сама предложила свою помощь с новорожденными, и это было кстати. Сейчас она появилась первой, энергично затопала ногами в коротком коридорчике, просунула голову в дверной проем и весело проговорила:

- Здрасьте!

К Эмме она, почему-то, обращалась с подчеркнутым уважением и только на "Вы". Звучало непривычно, но Эмма не поправляла. Все-таки надо было признать, что чужое почтение казалось приятным.

Лиза почему-то напоминала зайчика, так и хотелось обратиться к ней словами: "послушай, зая". Эмма пару раз даже так и сказала. Зеленые глаза Лизы чуть приподнимались уголками - этакий миндалевидный разрез, носик был маленьким и немного остреньким, а верхняя губа слегка открывала крупные белые зубы. Прическа у Заи была самая новомодная - во второй группе многие девочки носили похожую. Короткое каре с длинными передними прядями, выкрашенными в контрастный цвет. У русоволосой Лизы передние пряди отливали красной рыжиной и подчеркивали прямые линии ее прически. Рыжие линии на светло-коричневом. В сочетании с зеленью глаз все это казалось ярким и экзотичным.

Эмма не любила вторую группу - дети там обучались преимущественно техническим наукам, туда попадали те, у кого тесты на интеллектуальный уровень показывали не самый высокий процент. Тамошние дети считались шумными, недисциплинированными и бестолковыми. Так, по крайней мере, думала Эмма.

Но Лизка оказалась толковой - это в том, что касалось новорожденных. Управляться с ними у нее выходило довольно ловко. Вот и сейчас девчонка скинула трикотажную курточку с капюшоном, сполоснула под краном руки и замурлыкала над капризничающими девочками. Она умела успокаивать сразу двух. Обоих устраивала на пеленальном столике, обоим пристраивала бутылочки, гладила животики и рассказывала какую-то ерунду.

Вот теперь почти порядок. Утренняя кормежка, взвешивание, переодевание малышни. После походить с ними, поносить на ручках, спеть песенки - другими словами, пара часов живого общения - и все будут свободны.

Эмма глянула на часы, что висели на стене, и вздохнула. Катя, как всегда, опаздывала.

Но вот, наконец, появилась и она. Похудевшая еще больше, побледневшая, она глянула быстро на Эмму и принялась мыть руки под краном. Не поздоровалась, не улыбнулась. И уж конечно не извинилась за собственное опоздание. Впрочем, опаздывать для нее стало нормой еще в школьное время, нечего удивляться.

Второго мальчика-близнеца кормил Дон-двенадцатый. У него тоже получалось вполне себе неплохо, он даже повторял без конца слишком знакомую песенку: "Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана..."

Видимо, прижилась здесь эта считалочка.

Двенадцатый находился в другом конце детской спаленки, потому его бормотание, слабо напоминавшее пение, не очень-то мешало.

Зато Катя глянула в его сторону с каким-то нервным дерганьем, после приблизилась к Эмме и тихо сказала:

- Я только что видела Илью.

Эмма нахмурилась, уточнила:

- Во сне, что ли?

- Нет. Здесь, в одном из коридоров. Это был Илья, я точно говорю. Ну, хочешь, поклянусь? Хочешь, собственной жизнью поклянусь? Это не сон, это действительно был Илья, и он звал меня по имени.

 

Глава 3 Таис:

новая охота

1.

В капитанской рубке центральное место занимал здоровенный овальный стол, вернее - полуовальный. Гладкая блестящая крышка его на самом деле была большим монитором управления станцией и вплотную примыкала к узкой блестящей стене, полной крохотных диодов, огоньков и различных крошечных кнопок. Белая узкая стена и была главным сервером, тем самым Моагом-Мартином, искусственным интеллектом, управляющим станцией. Мартину подчинялись все роботы - и Лоны, и Доны-двеннадцатые, и Доны-пятнадцатые. А сам Мартин теперь подчинялся Федору Шереметьеву. В первую очередь ему.

Потом уже Таис, Эмме и Колючему - четырем штурманам, как они теперь себя называли.

- Вот это - сердце Мартина, - пояснил Федор.

Таис пробормотала тогда в ответ, что величина этого сердца вовсе не гарантирует глубоких чувств. Федька озадаченно кивнул, согласился, но тут же пояснил, что от роботов чувства и не требуются, иначе отношения с ними будут слишком осложнены. От них нужно только послушание. И больше ничего.

- И еще чтобы ничего не глючило, - тут же пояснил Колючий, и с ним нельзя было не согласиться.

На овальном столе находились плоские блестящие мониторы, через которые Федор получил доступ ко всем файлам станции и отправил послание Гильдии. Таис во всем этом разбиралась настолько плохо, что даже не пыталась соваться. Зато Федор просиживал за столом до позднего времени, читал, читал, читал. Разбирал какие-то программы, пытался добраться до управления производством.

- Ведь если это главный сервер, то все должно находиться в нем, - уверенно говорил он.

В это утро Таис встала поздно. Ей нравилось валяться на широкой кровати раскинув ноги и руки, нравилась цела гора подушек и возможность тут же, не вставая, подключиться через планшет к большому монитору, что висел напротив. Обычно Таис включала музыку. Игры ее по-прежнему не интересовали, фильмы быстро становились скучными, зато бодрые мелодии из прошлого настраивали на нужный ритм.

Колючий где-то откопал целый файл с записями старой-престарой группы под названием "Кино", и теперь Таис слушала с утра и до вечера бодрые, ровные ритмы.

Вместо тепла - зелень стекла, вместо огня - дым. Из сетки календаря выхвачен день...

Какая-то четкая жесткость слышалась в этих словах, и она находила слишком живой отклик в душе Таис. Перемен требуют наши сердца... Все очень верно, все они теперь на станции ждут перемен, больших и важных. Потому каждый день для Таис начинался с этой песни.

От их с Федькой каюты до рубки было совсем недалеко. Через большой зал для отдыха, который по-прежнему грустно и торжественно пустовал, по коридору прямо. Выйти из жилого сектора - и тут же тебе двойные полупрозрачные двери, которые теперь не запираются вовсе, и Мартин широко распахивает их сам, едва к ним приблизится кто-то из ребят.

Таис, сунув в уши беспроводные наушники-точечки, прошлепала в рубку прямо в клетчатых пижамных штанах и смешных пушистых тапочках с мордами зайцев. В одной руке - кружка с кофе, в другой - бутерброд с сыром. Навстречу ей попался лишь один Двеннадцатый, и больше никого. Пустые коридоры Третьего Уровня в эти утренние часы принадлежали только им с Федором, и это было здорово.

Белый Моаговский сервер еле слышно гудел - совсем тихо, такое себе утробное урчание большого животного, что замер в сладкой дремоте и лишь время от времени дает о себе знать. Федор спал прямо в кресле - разложил его, выдвинул мягкую подставку под ноги. Кисть правой руки свесилась почти до пола, волосы растрепались. Короткая серая рубашка заметно помялась - на станции все еще не было новой одежды для взрослых, и Федька носил самые большие детские размеры, какие только удалось найти.

Таис поставила дымящуюся кружку прямо на потухшие мониторы Моага, откусила еще раз от бутерброда и, продолжая жевать, толкнула Федьку в плечо. Тот сонно двинулся, что-то промычал - лениво и расслаблено. Но после резко поймал Таис за руку и притянул к себе. Миг - и совсем рядом оказалось заросшее редкой щетиной слишком знакомое и слишком родное лицо.

- Как спала, мартышка? - промурлыкал тихо и ласково Федор.

Его руки были теплыми и сильными, а близость почему-то наполняла жаром грудь. Таис улыбнулась и спросила в ответ:

- Бутербродов хочешь? А кофе?

Спросила и поняла, что сейчас Федька думает вовсе не о бутербродах. Они вдвоем подошли к самой черте, за которой должны начинаться какие-то другие отношения. Взрослые и ответственные. И Таис таких отношений, почему-то, боялась. Она вполне могла обниматься с Федором и прижиматься к его губам. Могла лежать рядом с ним, положив голову на плечо и вдыхая его запах. Могла чувствовать себя второй половинкой Федора, единственным родным человеком - и это так и было.

Но что делать дальше - Таис представляла очень и очень смутно.

Зато отлично, видимо, знал Федька. Он неуверенно завозился, почему-то смутился и спихнул Таис с себя.

- Давай, тащи кофе. И бутербродов мне побольше. Ночью сидел, наверное, часов до трех. Составил и отправил еще одно послание Гильдии, уже более жесткое. Не могу понять, почему они до сих пор молчат.

- Кто их знает, - Таис дернула плечом, преодолевая возникшую слабую неловкость, - Может, они поменяли адрес, и все наши послания отправляются в пустоту?

- Тоже может быть. Но тогда почему не приходят крейсеры? Ведь они перестали появляться тут как раз после отправки нашего послания.

- Не знаю. Понятия не имею. Сейчас будет еда.

Таис повернулась к монитору, провела пальцем, включая плоскость овального стола, и тут же отдала распоряжение, велев притащить завтрак в рубку.

Пусть роботы шевелятся, иначе какой смысл держать на станции такую кучу Пятнадцатых? Им теперь вовсе делать нечего, большая часть глупо стоит, выстроившись в шеренгу, у входа в грузовые шлюзы. Таращатся перед собой, пялят круглые глаза, и становится жутко от одного вида такого количества роботов.

После Таис устроилась на диване за спиной Федьки и заметила край тоненького, темно-синего планшета. Эта игрушка предназначалась для взрослых, такого цвета штуковины не водились на детском уровне. Легкая плоскость едва заметно поблескивала, отражая яркий верхний свет, но едва Таис дотронулась до нее - тут же зажглась слабым, оранжевым светом, и на ее мониторе появилось меню какой-то игры.

- Вояж, - прочитала Таис название и провела пальцем по пуску.

- Это что? - повернулась она к Федору.

Тот подскочил, забрал планшет, выключил его, швырнул куда-то за диван и уклончиво пояснил, что это так, просто игрушка, он хотел ее опробовать как-нибудь.

- Игрушка? Для взрослых? Ну-ка, расскажи мне, чем это ты занимаешься по ночам? - Таис даже жевать перестала от удивления, - Ты что, в меня играешь, что ли?

- В нас с тобой. Задал в программе героев, похожих на нас, и все. Путешествие по мирам, боевые приключения.

- Проблем не хватает, что ли?

Федор как-то криво усмехнулся, опустился рядом на диван и совершенно спокойно сказал:

- Да. Создал твой точный образ. И это сводит с ума, Тай. Ты знаешь, - он замялся, посмотрел прямо и твердо и закончил фразу, - я бы хотел, чтобы у нас были настоящие отношения. Не игрушечные. Ты понимаешь?

- Настоящий секс, что ли? С ума сошел? Это нереально, - Таис тут же подскочила, уперла руки в бока и добавила, - это опасно. Это ненормально. Это вообще ненормально. Ты знаешь, как это происходит? Вообще какая-то ерунда. И еще... Еще от этого бывают дети. По-моему на этой станции детей вполне хватает, и больше никаких новых не нужно.

- Ладно, не кричи. Я все понял. Я и так все понимаю. Забудь, проехали. Где там наш завтрак? - и Федор, поднявшись, направился к двери, на ходу стягивая с себя рубашку.

В это время в комнату проник Пушистик и злобно зашипел. Короткий, с кисточкой, хвост его замотался в разные стороны, точно меховой веник.

- Пушистик голодный, кормить его надо, - напомнил Федор, обходя на всякий случай злую животинку.

- Знаю, - вздохнула Таис.

Уже давно было подмечено, что Пушистик добрел только после сладкого. Большое количество сладкой еды делало его спокойным, сытым и мурчащим. Потому Таис приспособилась стряпать для него сахарный сироп, добавлять туда много сливочного масла и шоколада. На такой приторной и адской смеси Пушистик толстел буквально на глазах.

Пришлось вернуться в каюту следом за Федором, и пока тот плескался в душе - готовить завтрак для Пушистика. Можно было, конечно, поручить это роботам, Таис иногда так и делала. Но сегодня ей почему-то стало вдруг грустно после разговора с Федькой, а лучшее средство от тоски - это чем-то занять себя. Чем-нибудь полезным и нужным.

Пушистик кинулся к своей миске так, словно неделю жратвы не видел. Зачавкал, уши на круглой башке смешно задвигались, загривок ощетинился.

- Будущее человечества, - усмехнулась Таис, глядя на него, - лопать и получать удовольствия. Это все, что нужно.

- Ну, да, - тут же согласился Федор, который уже выбрался из душа и теперь стоял напротив, раздетый до пояса, и пытался расчесать мокрые волосы, - хлеба и зрелищ. Клич древнего Рима.

- В древнем Риме так говорили? - уточнила Таис.

- Чтобы чернь не поднимала восстаний, ей обеспечивали дешевую жратву и дешевые зрелища. Убийства животных и людей на арене, битва гладиаторов. Мы это проходили по истории, ты должна помнить.

- Это было так давно, что даже становится страшно... - пробормотала в ответ Таис.

Федор не стал переспрашивать - что было давно? Уроки истории или Древний Рим? И так ясно, что и то, и другое.

В этот самый момент на планшет Федора пришло срочное сообщение. Оно засвистело пронзительно и резко, после чего раздался напряженный голос Мартина:

- Штурманов в капитанскую рубку, срочно. Пришло важное сообщение. Штурманов в капитанскую рубку, срочно...

- Ответили, - буркнула Таис, подскочила и понеслась следом за Федором.

2.

- Крейсер класса Эй, боевой, вмещающий в себя десяток боевых беспилотников. Он требует стыковки со Станцией, Федор, - беспристрастно доложил Мартин.

- А сообщения? Они не оставили никаких сообщений?

- Ни одного. Они не выходят на связь, но их сигнальные огни требуют стыковки.

- А изображение его? Где увеличенное изображение? - тут же заорал над ухом только что примчавшийся Колючий.

Таис поморщилась, слегка отодвинулась.

Мартин тут же выдал голограмму, на которой показал объект в большой и четкой проекции.

Таис в крейсерах не разбиралась, но все равно понимала, что эта шутка боевая и опасная. Хотя, возможно, такие всегда прилетали на Станцию, кто его знает. Они ведь не наблюдали ни разу за теми крейсерами, что забирали товар и привозили продукты.

- Надо выйти с ними на связь, что они хотят? - решительно заявила Эмма.

- Они требуют стыковки. Ничего больше не объясняют. Это крейсер Гильдии, - уточни Мартин, - так они себя назвали, такие у них опознавательные знаки. Через час рядом со Станцией окажутся еще три боевых крейсера класса Ви, оснащенные тремя десятками беспилотников каждый. Это то, что я про них знаю.

- Значит, четыре крейсера. Зачем? - озадачилась Эмма.

- Это нападение, ребята, - Колька аж подпрыгнул, почесал макушку, обвел взглядом Федора, Таис и Эмму и еще раз повторил, - это нападение. Клянусь своей башкой...

- Было бы чем клясться, - буркнула в ответ Таис.

От крейсеров не было никаких посланий - тишина эфира поражала своей обреченной, строгой невозмутимостью. Ни тебе дружеского предложения сдаться, ни предупреждений - мол, если сейчас не впустите - откроем огонь.

Ничего. Тишина. Уверенность. Напор. Крейсеры не сомневались, они приближались медленно, уверенно - на голограммной проекции, которую создал Мартин, они казались совершенными и прикольными игрушками, и потому не наводили ужас и страх. Но Таис-то знала, на что способна Гильдия. И, наверняка, крейсеры были оснащены самым современным оружием.

- Мы можем дать отпор, Мартин? - резко спросил Федор.

- Мы можем какое-то время держать оборону, Станция так и спроектирована. Нападения бывали и раньше, до появления вируса - на крейсеры нападали пираты. Силовое поле удержит, но на это уйдет слишком много энергии, это опустошит Энерго-Модуль Станции. Придется какое-то время сидеть в темноте и ждать наполнения.

- Энерго-Модуль... - Эмма проговорила это задумчиво и рассеяно, после спросила, - как вырабатывается энергия на Станции? За счет чего?

- Станция и является источником энергии. Энерго-Модуль был установлен в тот момент, когда завозили новых роботов. До этого у нас был свой генератор с ограниченной мощностью. Новый Модуль позволяет станции наращивать большие объемы производства, длительно заряжать роботов - одной зарядки хватает на семьсот двадцать часов.

- Мы ничего не учили про эти самые Модули, - заметила Эмма, - Федь, ты что-нибудь знаешь об этом?

- Ничего, как и ты. Для меня это тоже откровение. Сейчас важно другое. Мы сможем выдержать удар, Мартин? Модуль выдаст нам достаточно энергии, чтобы держать силовое поле?

- Да. Энергии хватит, даже если все четыре крейсера ударят одновременно.

Крейсеры и ударили. Тонкими световыми лучами, целясь в одно место. Звонкий и мощный удар. Насколько Таис была слаба в технике и механике, но и она догадалась, что все это рассчитано на то, чтобы пробить силовую защиту. Длинные лучи выстроились в жуткие, ровные дороги, соединяясь в одном месте. Они горели яростью и ненавистью. Тихой, молчаливой ненавистью.

Гильдия так и не ответила на послание. Вернее, ответила, но резко и однозначно. Смертельным огнем.

Станция содрогнулась, но выдержала удар. Силовое поле служило верно.

- Видимо, они решили, что брать нас измором - это будет слишком долго. Решили, что с нашим запасом продуктов мы не известно сколько продержимся, потому нас надо выкуривать, - тихо и твердо произнесла Эмма.

- Так и есть, - тут же согласился с ней Колючий, - значит, теплого приема на Земле ждать не придется. Нас решили убрать. Добить.

- Потому что мы для них - звери. Отлично, так и должно быть, - Таис криво усмехнулась, - Мартин, а мы сами можем стрелять?

- Для этого надо делать брешь в силовом поле. Лучше всего выпустить боевой катер - он вылетит быстро, силовое поле мы тут же восстановим. Катер более маневренный и быстрый, и с него легко можно нанести удар.

- Вот и отлично. И сколько у тебя этих самых катеров? - Уточнила Таис.

- Достаточно. Все они находятся на Нижнем Уровне, в тех ангарах, где заперты животные. Это единственная проблема. У меня к ним нет доступа.

- Доберемся, - Таис повернулась к Эмме, - у тебя ведь есть звуки тревоги для фриков? Можно сделать проход?

- Ты собираешься... - медленно проговорила Эмма.

- Да, вот именно! Это я и собираюсь сделать. Надрать этим гадам задницу. Если справились с фриками - справимся и с этим. Федь, что скажешь?

- Смотря в каком состоянии сейчас эти самые крейсеры, Тай. Но посмотреть их надо. И хорошо бы прямо сейчас. Пойдем вдвоем, как обычно?

- Охота, - Таис криво усмехнулась кончиками губ.

- Я с вами, пацаны, - грубовато выдал Колька.

- Тогда и я, - вздохнула Эмма.

- Нет, ребята, - Федор обвел их глазами, - мы же разделились. Если с нами что-то случится, то кто-то должен остаться на Станции и позаботиться о детях. Мы берем с собой только Егора. Вы с Колючим остаетесь в рубке и готовите нам путь. Эмма только обеспечит нас звуками и покажет, что с этим всем делать. Идет?

3.

На ее ногах все еще были тапочки. Торчали серые заячьи уши, таращились пластмассовые глаза. Это было милым, домашним и спокойным, и никак не вязалось с тем, что Таис сейчас вот, в этих самых тапочках стоит перед шкафом и выбирает себе лазерный меч помощнее, с более длинным лучом.

Снова придется спускаться на клятый Нижний Уровень. А она уж думала, что ни разу в жизни не ступит туда, и все это осталось в прошлом дурным жутким сном.

Но, видать, в прошлом фрики не останутся никогда. Будут держаться зубами за жизнь Таис и остальных на этой Станции.

- Хорошо, что мы не стали взрывать Нижний Уровень, - проговорил Федор, который стоял тут же и собирал небольшой кожаный рюкзак - пачки с едой, коробка с медикаментами, бутылочка с жидким мылом.

- Почему хорошо? - не поняла его Таис.

- Потому что тогда мы бы остались без катеров. А нам надо ответить на удар, чтобы Гильдия стала с нами считаться, чтобы поняли, что мы - сила. Может, они считают нас слабыми и глупыми детьми, но мы им покажем, что это не так. Надеюсь, что покажем.

- Желаешь битвы? - вдруг догадалась Таис.

- Я хочу выбраться со Станции. Хотя бы один раз. Хочу почувствовать себя свободным.

- Ладно. Здесь только один вопрос. Вдруг катера уже непригодны к тому, чтобы работать?

- Посмотрим, - уклончиво ответил Федор.

Да, они посмотрят. Просто посмотрят. После просто полетают.

В главной рубке их уже встречал Егор. Рядом с ним топтались два невысоких мальчика лет, может, по тринадцать. Похожие друг на друга как две капли воды, с абсолютно одинаковыми светло-голубыми глазами, с одинаково оттопыренными ушами и круглыми носами.

- Это Гоша и Тоша. Они пойдут с нами. Они в технике разбираются - будь здоров, - бодро пояснил Егор.

- Не пойдут, - отрезал Федор, - потому что малые еще. Сколько им, по десять лет?

- Нам по четырнадцать, - быстрой скороговоркой сказал один.

- Мы со второй группы, - тут же добавил второй.

- Мы просто невысокие, - еще раз добавил первый.

Одинаковые голоса прозвучали так бойко и слаженно, что вышла одна фраза от этих двоих. Таис подняла брови и тихо проговорила:

- Фига себе...

- По четырнадцать? И кто из вас Гоша, а кто Тоша?

- А какая разница? - теперь уже в один голос удивились близнецы.

- Действительно, - усмехнулась Таис.

- Да без разницы, кто из них кто. Их даже Лоны называли Гоша-Тоша. Эти всегда вместе, но зато в технике шарят - мама не горюй. Это они всегда чинят поломанных уборщиков и садовников. Их Мартин обычно просит. Главные механики Второго Уровня. Я подумал, что если вдруг на катерах будут какие-то неисправности - Гоша-Тоша помогут.

Федор хмуро оглядел пацанов, а те смешно и одновременно почесались - один переносицу, другой затылок.

- Ладно. Если удастся освободить себе путь, и не придется пробиваться через стаю - вы пойдете с нами. Но летать - нет. На катерах вы не полетите. Только я и, наверное, Егор.

- И я, - невозмутимо сказала Таис и поправила висящий на поясе меч.

 

Глава 4 Эмма:

"опасность" и "голод"

1.

Катя подошла совсем близко, и тогда стало ясно, что ее светло-зеленые глаза просто сияют глупой и наивной надеждой.

- Это был Илья, я его сразу узнала. И голос его. Эмма, он живой, он выжил и теперь прячется где-то здесь, на Станции.

- Зачем прятаться? Какой в этом смысл? Роботы не опасны, мы победили - он должен это видеть. Катя, тебе все привиделось...

Сколько ночей Эмме снился погибающий Илья и капли разлетающейся крови! Сколько раз она просыпалась от ужаса и давила внутри себя всхлипы, чтобы не пугать Соню и не беспокоить Колю!

Она видела своими глазами, как был застрелен Илья, и потому никак не могла принять Катиных иллюзий.

- Он не мог выжить. Тогда не мог. Тебе все показалось, это, скорее всего, сон. Не бери в голову. Лучше следи за временем и не опаздывай к малышам. Ты нужна тут, и нужна вовремя. Сама знаешь.

Катя обиженно скривилась, отошла от Эммы и медленно направилась к своему подопечному - второму малышу-близнецу. Больше она ничего не говорила, и это было правильно. Нечего поднимать глупые темы и сеять панику. Только призраков не хватало на Станции.

В призраков Эмма не верила вовсе, и уж тем более не боялась. После фриков разве могут напугать глупые персонажи старинных сказок? Теперь Эмма не боялась придуманных фантазий. Но за Катей надо присматривать, а еще лучше - находить множество заданий, чтобы не было времени погружаться в разные придумки и предаваться тоске.

Работа сделала из обезьяны человека, и из Кати тоже может сделать вполне приличную личность. Потому - работать, работать и еще раз работать.

- Катя, сегодня кому-то из нас надо быть на прогулке со второй ясельной группой. Дети тебя ведь помнят, мы их растили весь прошлый год. Надо и в этом году каждый день быть с ними. Думаю, что составим график, но сегодня надо бы тебе с ними пообщаться.

- То есть я должна с ними гулять? - переспросила Катя и тут же мотнула головой, - Это что, вот после обеда?

- Перед обедом выйдешь. Сейчас уложим малышню спать - и тогда пойдешь.

- А ты что будешь делать?

- С новорожденными посижу. Без дела не останусь, не переживай. Работы хватает.

И тут появился Дон-двеннадцатый, которого называли Мартином. Он по-прежнему работал в яслях, по-прежнему отвечал за работу всего малышового отделения и по-прежнему оставался тут главным. Да и кто из людей мог бы его заменить? Он помнил все про всех детей, все держал под контролем, и в его голову поступали все сведения от всех остальных роботов.

- Эмма, тебе надо срочно подняться в капитанскую рубку. Пришло важное сообщение, - медленно выдал он.

- От кого? - нахмурилась Эмма, но тут же спохватилась. Кивнула и поднялась, чтобы положить уснувшего малыша в кровать.

Это, видимо, пришел ответ от Гильдии! Все-таки пришел! Чудесно, просто чудесно...

Заверив Мартина, что будет наверху буквально минут через пять-семь, Эмма кинулась к себе. Скорее всего, Гильдия выйдет на связь, и надо надеть форму с нашивками. Эмма - штурман на Станции, и в Гильдии это должны понять сразу.

Тогда и отношение будет другое, пусть знают, что не просто подростки с ними связались, а вполне взрослые люди.

Стягивая на ходу футболку, Эмма крикнула в дверь спальни все еще спящему Кольке (вот соня!) :

- Вставай, срочно! Нам надо быть в капитанской рубке, прямо сейчас! Лон, разбуди его, и пусть он умоется...

Форма, которая была как раз по Эмминому размеру, села хорошо, и сразу же во всем теле появилась какая-то напряженность. Готовность действовать. Строгость и уверенность. Засияли золотые звезды на погончиках и шевронах, тусклым блеском вспыхнули круглые капли кнопок.

Собрав волосы в высокую гульку, Эмма рывком стянула сережки и сунула строгие гвоздики. Никаких цацек - все строго и лаконично.

Колька, с мокрым лицом, уже стоял у двери. Все в той же клетчатой рубашке, в которой спал. Он торопливо приглаживал влажными руками волосы и сонно щурился.

- Что случилось? Пожар, что ли? Или фрики прорвались? Что бы я вставал в такую рань?

Эмма хмыкнула. Ничего себе, рань! Уже почти одиннадцать часов дня...

- Ответили из Гильдии. Ясно?

- Угу. Вопросов больше нет. Поэтому ты так вырядилась? - он добродушно усмехнулся.

- Ты бы тоже привел себя в порядок и к экранам не лез, если будет видео-контакт. А то посмотрят на тебя и ужаснуться...

- Разберемся. Ты идешь, или будем туфли выбирать?

- Иду.

2.

Первое, что увидела Эмма, оказавшись в рубке - это мягкие тапочки Таис. Ее белая майка и клетчатые пижамные штаны. Растрепанные волосы свисают до лопаток, прямо на краю мониторов - большущая кружка с уже остывшим кофе. Какие там нашивки? Тайка даже волосы поленилась расчесать

- Разговаривали с Гильдией? - с ходу бросила Эмма, поморщившись.

Таис только усмехнулась, а Федор показал голограмму, висевшую у экрана со стороны его кресла.

И тогда стало ясно, что видео-контакта не будет. Вообще. Никакого. Будет война. Потому что на голограмме обтекаемыми жуками блестели боевые современные крейсеры, готовые к бою. Об этой готовности сообщали синие огни вдоль узких бортов.

Первые же выстрелы лазерных пушек заставили Станцию вздрогнуть. Ее огромное, живое тело, наполненное детьми, содрогнулось, напряглось и блымкнуло коротким миганием лампочек.

- Вот черт! - ругнулся Колька.

Эмма схватилась за спинку кресла, на котором сидел Федор, и почувствовала, как подскочил к горлу желудок. Это что выходит? Они с таким трудом спаслись после фриков, еле выжили, для того, чтобы быть просто уничтоженными крейсерами Гильдии?

Между тем Федор уже выпытывал у Мартина - как они могут ответить на удар. Эмме такое и в голову не пришло, почему-то. Какой ответный удар, как можно бороться с Гильдией?

Но эти двое - Федор и Таис - даже не сомневались. Не моргнув и глазом, оба согласились вновь спуститься вниз, на Первый Уровень, потому что там есть боевые катера. Пришлось согласиться и помочь им, но Эмма с огромным облегчением вздохнула, когда Федор сказал, что лично ей не обязательно присутствовать внизу, она нужна детям. Она и Коля.

Это правильно, это действительно верное решение. Не обязательно всем рисковать своей жизнью. Кто-то должен остаться и отвечать за Станцию в командной рубке.

Она наладит сигнал тревоги, это у нее должно получиться. И путь Федора и Таис будет безопасным. Она ведь это делала уже. А Федор и Тайка гораздо лучше знают Нижний Уровень, уже бывали там. Так что это - лучшее решение.

3.

Теперь не было необходимости пробираться до памятных, жутких дверей через узкую трубу. Теперь туда вел широкий длинный коридор, в который Федька совсем недавно проделал проход. Роботы-уборщики славно потрудились в этих местах, а Лон-двеннадцатые отремонтировали светильники. Просто решили, что Станция должна выглядеть прилично даже на Нижнем Уровне. Эмма так решила и отдала нужное распоряжение.

Потому двигаться в тихом и холодном коридоре было удобно и хорошо. Стены чистые, покрытые быстро засыхающим серым пластиком, который теперь еле заметно поблескивал аккуратной новизной. Пол залили свежей резиной с коротким ворсовым покрытием - такая нашлась в избытке в технических кладовых.

Лифты работали исправно, а три Дона-пятнадцатых, сопровождавших делегацию подростков, придавали уверенность в собственной безопасности. Эмм немного гордилась Станцией. Они сумели привести ее в порядок, даже этот заброшенный Уровень, хранящий за двойными дверями жуткую угрозу всему человечеству. Смертельную угрозу. С этой угрозой у них отлично получилось справиться.

Где-то вне Станции крейсеры все еще палили из своих орудий, пытаясь пробить защитную стену. Но силовое поле выдерживало удар. Пока выдерживало. Немного тусклее стали светить лампочки на всех Уровнях, но это не беда. Главное, чтобы силовое поле не выключалось, а Мартин заверил, что несколько суток продержаться без проблем. А, может быть, и дольше. Потому что мощность нового Энерго-Модуля еще не изучена толком, и эта штука всегда работала без перебоев.

За спиной Эммы топали двое мальчишек-близнецов. Невысокие, худые и какие-то... растерянные, что ли. Их нашел Егор, они жили на противоположной от Эмминой каюты стороне Второго Уровня и казались совсем уже детьми. Их учили на техников - обслуживать Станцию и роботов.

Конечно, глядя на эти бледные лица и большие одинаковые глаза (с ума сойти, две пары светлых глаз, совершенно одинаковых, даже моргают в одно время!) никак не подумаешь, что мальчишки могут что-то починить, восстановить - да вообще способны на какие-то умные действия.

Идут оба медленно, шаркают ногами и даже шмыгают носами (или это Эмме послышалось?) - таких лучше не брать на задание, пусть сидят на своих кружках и ковыряются в железках. Собирают экспериментальные модельки роботов, чертят схемы, крутят гайки.

Эмма не желала их брать. Накинулась на Федора, возмутилась, спросила - что они все будут делать, если в случае нападения Гоша и Тоша (ничего себе имечки...) растеряются, отстанут и подведут команду?

- Ты ведь собираешься включать сигнал тревоги? - ехидно прищурилась Таис. - Думаешь, не сработает?

- Должно сработать, но мы не можем знать наверняка. Мы вообще не можем полагаться на "авось", надо все спланировать и продумать. Что мы будем делать в случае нападения, например?

- Драпать, что еще? - хмыкнул Егор. - В этом случае выигрывает тот, кто умеет быстро бегать. Потому берем с собой магнитные доски. Укатим от предков - только нас и видели...

- А Гоша и Тоша умеют ездить на магнитных досках? - уточнила Эмма.

- Ну, вот ты сейчас их обидела, конечно... - Тайка ухмыльнулась и глянула на насупившихся горе-механников.

Те одновременно пожали плечами и в один голос выдали:

- А кто тут не умеет ездить на досках? Все умеют. Это просто. Наши доски развивают самую большую скорость - мы увеличили мощность магнитного двигателя. Нас не догонят.

- О, слышала? - Таис повернулась к Эмме.

- Спокойно, - прервал всех Федор, - мы будем смотреть по обстоятельствам. Если путь будет открыт и свободен - мы пройдем с Гошей и Тошей. После поможем им выбраться. Если катера работают - нам надо будет продумать безопасный коридор в те ангары, чтобы фрики оставались запертыми, а мы могли в любой момент попасть к катерам. Если же запустить катера не удастся, тогда... Тогда все отпадает. Понимаете?

- Запустим, - невозмутимо сказал один из близнецов и почесал макушку.

И вот, теперь эти двое топают следом за Эммой, Егором, Федором и Таис. Колючий остался в капитанской рубке, но зато в наушниках у Эммы - да и у остальных тоже - бодро звучал его голос, и голос Мартина. Умный интеллект Станции оставался на связи. Все-таки это немного утешало и придавало бодрости. Не совсем одни они на орбите, с ними хотя бы этот искусственный разум...

На прошлой охоте, когда Таис выручала Федора, у Эммы точно так же в ушах торчали наушники, а в руках теплел тонкий планшет с нужными файлами. Только тогда все было более зыбким и неясным, тогда они еще сами толком не верили, что получится спастись, что все останутся живы, не заболеют и не умрут.

Не уверены, что не вылезет из их внутренней сущности звериное естество, не подомнет под себя личности, привычки, эмоции - все то, что было в них человеческим. Тогда у них была одна самая главная задача - остаться людьми.

А сейчас что? Выходит, что люди не принимают их и желают уничтожить, потому что привыкли считать зверьми? Тогда почему Станция каждый год производила и производила новых детей? В чем тут дело?

Федор остановил производство. В кювезах созревает последнее поколение - и все. Пока все. Потому что какой смысл производить на свет малышню, когда нет ни безопасности, ни определенности?

Мартин согласился на это с большой неохотой - мол, его задача "производить и растить детей", это приоритет, это самое главное. Как же он будет без новых малышей?

Пришлось заверять, что это временная мера, что новые дети все равно скоро родятся - раньше, чем через полгода, замена на Вторую группу. Потому Мартину будет, чем заняться, и "зависать" по этому поводу совершенно незачем.

Наконец, появились слишком знакомые двери с совершенно новым замковым разъемом и стеной, наново покрытой блестящим пластиком. Никаких следов недавней битвы - все приведено в порядок.

Замок закрыли цифровым ключом, который составил сам Федор, и который не возможно было взломать простенькой программкой взлома замков.

- Теперь твой черед, Эмма. Включай планшет, - распорядился Федор.

Эмма нажала на заранее приготовленный файл, заверила, что все заработало, и поежилась. Так называемый звук тревоги, что еле слышной нотой повис в воздухе, был настолько неприятным, резким и пугающим, что по позвоночнику, снизу и до самой макушки пошли мурашки, и показалось, что встают дыбом волосы. Никто, кроме нее, Эммы, этих звуков не слышал - не мог слышать. Потому все остались невозмутимыми, Таис скучающе зевнула, один из близнецов присел у замка с умным видом. Егор наклонился и перестегнул липучки на кроссовках.

Только Эмма, одна из всех, дергалась и пыталась унять нарастающий внутри ужас. Бежать, бежать, бежать отсюда как можно быстрее. И нечего медлить! - вот что звучало у нее в голове. Навязчиво, резко, пугающе.

Просто взрывало мозги и выворачивало душу. Прошлый раз такого не было, прошлый раз она просто почувствовала легкий дискомфорт, но сейчас будто бы влезла в шкуру фриков. Можно даже не сомневаться, животные и близко не подойдут туда, откуда издаются эти звуки.

Язык у фриков был слишком сильно окрашен эмоциональными оттенками. Простыми оттенками, такими, которые назывались одним понятным словом. Страх, опасность. Ярость. Голод. Общий зов. Они не были сложными. Но если раздавался клич "опасность" - вот как сейчас - то хотелось бежать без оглядки.

А если включить "голод"...

Лучше этого не делать, иначе Эмма не ручалась за себя. Этот зов буквально поднимал со дна души всю первобытную силу ярости и всю зияющую бездну пустоты. Казалось, что внутри - огромная черная яма, засасывающая в себя без остатка все, что двигалось. И надо во что бы то ни стало заполнить эту яму. Едой. Сочной, калорийной, теплой... кровавой...

Эмма всего лишь однажды включала клич "голод" и чуть с ума не сошла. Столько ярости, столько пустоты, столько кровожадности вдруг появилось внутри, что пришлось после долго смотреть в зеркало и убеждать себя, что она не фрик, что у нее вполне человеческое лицо, руки, пальцы. И вполне человеческие мысли.

А потом пришлось есть и есть, не смотря на то, что стояла глубокая ночь. Эмма тогда съела пять больших бутербродов с ветчиной и сыром, коробку шоколадных конфет и выпила кружек пять сока.

После этого она не решалась больше экспериментировать и не включала голосовые файлы профессора.

Язык фриков стал для нее слишком понятным и слишком родным. Сейчас, пока вибрировали в пространстве напряженные звуки, предупреждающие об опасности, Эмма слишком сильно чувствовала свое родство с предками, теми самыми, что находились запертыми за темными створками дверей. Она отлично понимала, что животных под дверьми сейчас нет, путь свободен. Твари отступили вглубь и пытаются укрыться по углам, как можно дальше от жутких звуков. Сама бы она сделала точно так же, если бы была фриком...

Эмма невесело усмехнулась и, коротко кивнув, заметила:

- Порядок. Путь свободен. Можете проходить. У вас на планшетах точно такие же файлы - включайте их, как будете углубляться в коридоры. Ищите теперь катера - где-то они должны все же быть.

Эмме никто ничего не ответил. Серьезный до складки на лбу Федор быстро ввел шифр, и створки дверей дрогнули. Коротко зашипели и медленно, тяжело поползли в стороны. Будто нехотя, будто им самим было стыдно и страшно за тех обитателей, что приходилось скрывать за собой.

- Я-то думал, что уж и вовсе не откроем эти двери никогда... - совсем тихо пробормотал Егор.

Таис вздрогнула, побледнела и попятилась. Эмма сразу же почувствовала и страх, и ненависть и напряжение, что клубились внутри Тайки. Да, есть что вспомнить по поводу этих дверей. Воспоминания хуже ужасного сна, хуже самых жутких страшилок. Воспоминания - это часть прошлой жизни, это то, что было, что случилось. За этими дверями Эмма заболела, именно за ними чуть не превратилась во фрика. И сейчас, до сих пор, чувствует, как медленно, но неотвратимо охватывают ее странные изменения.

Что бы сказала Таис, если бы знала все это? Приказала бы запереть Эмму и наблюдать?

- Пошли. Эмма, мы чуток отойдем, и я сам закрою за нами двери. Так что ты можешь уже возвращаться, - распорядился Федор.

Пол под ногами странно дернулся, лампочки вверху опять еле слышно мигнули. Значит, Станцию до сих пор обстреливают с крейсеров. Значит, Таис и Федору все же надо идти.

Гоша и Тоша держались бодро, да и Егор не боялся. Они прошли в проем следом за Федором и Таис, и узкие фонарики у них в руках рассеяли мрак, выхватывая серые стены и ряды длинных труб. За ними последовали Пятнадцатые.

Вот и все. Они еще раз сделали это - зашли в запертые ангары Нижнего Уровня. Путь действительно безопасен, связь есть и все должно закончиться благополучно. Только откуда такие скверные предчувствия?

То ли от дурацкого фрикового сигнала, то ли еще от чего - но навязчивые чувства просто буравили мозг. Отмахнуться от них не удавалось.

Федор и Таис не вернуться больше на Станцию. Они не выйдут из дверей Нижнего Уровня - Эмма могла поклясться в этом. Она просто знала, что так будет, смотрела на удаляющиеся фигуры - и внутренняя уверенность росла и крепла. Федор и Таис уходят на всегда, и обреченность в затихающих шагах буквально отражалась от узких стен коридора. Почудился вдруг тихий, еле уловимый вой - прощальная песнь расставания. Эмма тряхнула головой, пытаясь скинуть наваждение.

Бред какой-то, такого просто не бывает. Эмма не предсказатель и не экстрасенс, она не может предвидеть будущее, а глупые мысли, вызванные звуками с планшета, лучше просто отбросить.

Эмма дождалась момента, когда Федор врубит сигнал "опасность" у себя, и с наслаждением выключила файлы. И тут же, с коротким шипением поползли створки дверей.

Вот теперь дело точно сделано и можно возвращаться наверх. А - главное! - можно выбросить из головы мерзкие предчувствия.

4.

Теплота и чистота Верхнего Уровня окончательно заглушили наваждения. Ступая по широкому коридору, Эмма чувствовала себя в безопасности. Она дома, здесь хорошо, здесь о ней есть кому заботиться. И Мартин на их стороне. Мартин-Моаг.

Станция выдержит удар - так сказал Мартин. Надо просто взять и проверить Энерго-Модуль, но, насколько Эмма поняла, мощность у этой штуки настолько приличная, что можно не волноваться.

Она уже почти добралась до коридора, ведущего к корабельной рубке, когда из-за поворота, в который выходили грузовые лифты доставки, вынырнул мальчишка. Высокий, светловолосый. В длинных шортах и белой футболке. Он шагал широко и размахивал руками.

Эмма остановилась, как вкопанная. Нахмурилась, после тихо выдохнула:

- Илья...

Так и есть, его лицо, глаза, волосы. Даже манера махать руками и слегка покачиваться при ходьбе. Илья собственной персоной, живой и невредимый. Целехонький, здоровехонький. Идет себе, как ни в чем ни бывало.

Эмма опомнилась и позвала:

- Илья, это ты, что ли?

Мальчишка заметил ее, резко повернулся и бросился бежать - загремел кроссовками по покрытию пола. Он не ответил ничего, и Эмма опомниться не успела, как Илья скрылся в проходе, ведущему на другую половину Уровня.

Эмма кинулась за ним.

Не может быть двух одинаковых галлюцинаций у разных людей. Просто не может быть.

Значит, это действительно Илья? Выжил? Роботы выходили его? Тогда почему Мартин ничего об этом не сказал? Почему Илья убегает?

Надо догнать его, во что бы то ни стало!

Она завернула в широкий проход и увидела, как Илья, выбежав в просторный грузовой зал перед самыми дверьми производства, скрылся за поворотом.

Отлично. Это тупик, двери производства закрыты, и деваться в том зале некуда. Сейчас Эмма все и узнает.

Сердце колотилось как бешенное. Эмма в несколько прыжков преодолела расстояние, даже не успев удивиться собственной прыгучести. Вылетела в зал и затормозила. Ей не надо было оглядываться, она знала, что в зале Ильи не было. Им совсем не пахло.

Конечно, Эмма не могла помнить запах Ильи - в те времена, когда они дружили, вирус в ней еще не успел активироваться и подарить новые способности.

Но в зале вообще не пахло людьми. Никакими людьми. Ни одного человека в этом зале не было со ... Да, наверное, дня три уже не было. Тихо, чисто, спокойно. Даже Пятнадцатых нет - стоят за тем поворотом, который Эмма миновала, в небольшом отсеке со скафандрами.

Перед глазами Эммы возвышались только двери производства. Белые, отражающие облик запыхавшейся высокой девушки с рыжими волосами. За этими дверьми - ни звука. Тишина такая, будто там, за ними - глубокий космос без граммочки жизни.

Эти двери тоже таили в себе тайну. Точно так же, как и двери на Нижнем Уровне. И Эмма не собиралась их открывать. Хватит с нее таинственных дверей...

 

Глава 5 Таис

: ангары и катера

1.

Теперь Двери не пугали - серые и высокие. Стены в безликом новом пластике - от потеков и грязи не осталось и следа. Квадратный коридорный закуток перед Дверьми сиял круглыми бляшками лампочек дневного света.

Теперь это были просто обычные Двери, и Таис успела соскучиться, ожидая, пока Эмма, ставшая вдруг медленной и задумчивой, отыскала на планшете нужные файлы.

Твари разбегутся, как только заработает сигнал тревоги. Это наверняка, так было и в прошлый раз, когда Таис вернулась за Федором. Так будет и сейчас. Бояться нечего, теперь они все имеют прочную власть над фриками. Теперь они управляют своими предками, своим прошлым.

Таис даже улыбнулась одним уголком губ, подумав о том, что дети подчинили таки себе собственных родителей. Что-то во всем этом есть такое... Не скажешь, что смешное - но странное. Да, странно-смешное...

Побледневшая Эмма, видимо, все-таки не до конца освободилась от страхов, потому что вдруг нахмурилась, а голубизна в глазах ее стала темной и резкой. Темно-синей, глубокой, жесткой. Она так глянула на Таис, словно готовилась к прыжку. Или к удару. Видимо, древние страхи до сих пор владели Эммой, и Двери ее пугают.

Едва раздалось тихое шипение, Таис вздрогнула. Странный взгляд Эммы разогнал все шутливое настроение. Да и Федор нахмурился. Дотронулся рукой до ладони Таис, словно стараясь удержать ее рядом с собой, оглянулся на близнецов. Один Егор, казалось, ничуть не поддался панике. Вздохнул с облегчением и пробормотал:

- Я уж думал - уснем тут, пока Федька возится...

Таис не стала ничего говорить, хотя в голове вертелись мысли о том, что теперь эта часть Станции стала общей судьбой, и так просто от нее, видать, не отделаться. А с другой стороны - чего паниковать?

Сейчас самое главное - это найти катера. Фриков они теперь не боятся, заболеть тоже не боятся...

Фонарик в руке послушно выплюнул длинный луч света, и серый, неприглядный сплав стен выступил из темноты суровой действительностью. В этих местах ремонта не делали, потому тут под ногами все еще виднелись следы крови. Это кровь Федора и Таис. Следы прошлой битвы.

Это был все тот же коридор, все те же запахи, та же тишина и та же тьма. Таис поежилась, схватилась за ладонь Федора, и в этот момент за спиной вспыхнули мощные светильники Пятнадцатых, прогоняя тьму и выворачивая наизнанку внутренности коридора.

Теперь можно было хорошо разглядеть и длинные витые кабеля на потолке, и широкие грязноватые трубы из особого сплава, притягивающего к себе мельчайшие частицы, и потому покрытые чем-то вроде пыли или грязи. Этот сплав считался самым прочным, потому на Станциях использовали только его.

Но на Втором и Третьем Уровне сплав покрывали специальным пластиком, нейтрализующим притягивание. А здесь трубы пролегали голыми, грязными хребтами, обнажая бедную свою сущность и нагоняя тоску. Пахло зверьем, железом и кровью. Или это Таис только казалось?

Двери за спиной принялись тихонько закрываться, как вдруг что-то коснулось ноги Таис - легко, тихо и мягко. И тут же кто-то вцепился в штаны и завыл тоненьким голоском. Пятнадцатые быстро среагировали, поднимая руки с пистолетами - и повезло, что Таис умудрилась вовремя крикнуть:

- Не стрелять!

Это был Пушистик. Его голос Таис умела различать среди других звуков. Как он не побоялся, ведь здесь для него работает сигнал "опасность"? Эмма заверила, что путь свободен и что звуки действуют. Или не действуют?

- Что он тут делает? - хмыкнул Егор.

Таис подхватила Пушистика на руки и поняла, что тот дрожит всем телом. Уши прижаты, пушистый короткий хвост завернулся между задними ногами, шерсть дыбом. И весь он сжался, сморщился...

Значит, он почуял эту самую "опасность" даже там, наверху, и примчался сюда, ища защиту у Таис? Пойди, разбери эту зверюгу...

- Мы не можем из-за него задерживаться, - резко сказал Федор.

Двери уже закрылись. Не возвращаться же теперь...

- Ну, пусть побудет с нами, ладно? Куда ж его девать?

- Пусть побудет, только следи за ним, чтобы мы его не искали. Он сейчас совсем невменяемый. Зато мы видим, что сигналы с планшета работают, по Пушистику это хорошо заметно.

- Куда поворачиваем? - спросил Егор, останавливаясь у развилки.

- Без разницы. Тут все коридоры ведут к ангарам. Это ангарный отсек, забыли? Базы находятся на другой части Нижнего Уровня, там, где мы когда-то жили, - напомнил Федор, - давайте теперь направо, что ли. Проверим.

И он с силой мазнул по стене широким черным маркером, отмечая поворот, в который они зашли. Коридорчик оказался неожиданно коротким и вывел в широкий длинный подъезд к ангару с полукруглым сводом и сияющей парой лампочек. Надо же, что-то осталось целым в этих местах!

Здесь и находились двери ангаров - крепко закрытые, молчаливые и странные.

Таис поежилась - здесь было слишком прохладно. Прижала к себе покрепче Пушистика.

- Тут что-то накарябано, прямо на стене, - тихим голосом проговорил Егор.

Видимо, его тоже впечатлила тишина и заброшенность здешних коридоров.

- Тут написано кровью, - мрачно проговорил один из близнецов.

- А рядом кости погибшего человека. Только ног нет, - тут же добавил второй. Эти двое всегда, видимо, говорили вместе. Поодиночке у них общаться не очень выходило.

- Ноги сожрали фрики, - с безжалостной ясностью добавил первый.

- Да, точно, скелет. Небось, кто-то из спецназа.

- Ну, что вы вытаращились? Костей не видали, что ли? - поморщилась Таис и с трудом оторвала от себя когти зверька, что вцепился намертво в ее одежду, - Тоша с Гошей, если вы такие умные - открыли бы лучше двери ангаров. Сможете?

- Чего там... - буркнули оба и тут же опустились на корточки у замковых разъемов.

Здесь замок требовал отпечатков пальцев - видимо, только командующие могли открывать ангары.

Братья сняли панель, повозились с крошечной платой - в руках одного из них появилась миниатюрная точечная отвертка, которой он умело двигал. Несколько секунд - и на плате вспыхнули красные диодики, а двери ангара нехотя вздрогнули и медленно потянулись в стороны.

Впереди тут же вспыхнул свет, показались кабинки операторов, закрепленные почти под потолком. Перед выходом в шлюз стояли два катера - небольшие летательные устройства, вмещающие одного пилота. Тонкие, узкие крылья, обтекаемая форма, серая блестящая обшивка.

Один из близнецов занялся катером, нажал на какие-то точки - и открылся блестящий металлический люк, за которым светлым пятном белело кресло пилота.

Второй полез в операторские кабинки - по шаткой металлической лесенке забался с проворностью обезьянки, легко справился с замками, открыл дверь, щелкнул выключателем и скрылся еще за одними дверьми.

- Катер на ходу. Даже топлива полно в баке. Его, видимо, приготовили к отлету - здесь все выставлено на полет, - доложил мальчишка. Он проворно забрался по боковым круглым соплам и погрузился в брюхо катера с уверенностью бывалого вояки.

Егор последовал за ним и тут же принялся тыкать пальцами в различные приборы и спрашивать - что тут для чего. Близнец охотно объяснял. Без своего братца он выглядел обычным мальчиком, а не странной двойной копией.

- Здесь все на автоматике, голосовое управление. Надо только уметь пользоваться и включать, - пояснял он, - вот тут лазерные пушки. Стреляй себе и стреляй.

- А если он не полетит? Если упадет? - уточнила Таис.

- Куда упадет? - удивился близнец.

- В космос, - уверено ответила Тайка.

Федор поморщился, Егор заулыбался и выразительно постучал себя по макушке.

- Мы тебя тогда достанем, - заверил близнец. - Этот катер рабочий, посмотрим второй. А всего нам надо четыре катера.

- Вы не полетите, - невозмутимо заверил их Федор.

- Это чего это?

- Вы малые еще. Я обещал вас вернуть.

- Ерунда, я лишь на полгода младше Егора. Это просто рост невысокий, видимо, в нашем роду все низкорослые были.

- В каком роду? С ума сбрендил, что ли? - и Его еще раз стукнул себя по макушке. Мол, головы у вас, ребята, пустые...

- Не важно. Мы нужны будем вам, потому что никто из вас не умеет управлять этими штуками. Гошка, скорее всего, останется в диспетчерской - ему надо будет открывать для вас шлюз. А я полечу с вами, буду подсказывать, как управлять катером. Без меня вы и пары выстрелов не сделаете, ребята. Вернее, без нас. Понятно говорю?

Близнец повернулся, зыркнул светлыми глазами и на мгновенье вдруг показался совсем взрослым. Ушла робость и нерешительность, сжатые тонкие губы скривились в скептической гримасе, брови полезли вверх, под светлую рваную челку.

- Ладно, положим, - более спокойно ответил ему Федор, - ты уверен, что знаешь, как управлять машиной?

- Я знаю эту систему в целом. На таких катерах я не летал, но мы с братком раздобыли хорошую игру-симуляцию для обучения полетам на катерах. Немного других, ремонтных и грузовых. Эти, - он слегка хлопнул по серебристому боку машины, - боевые, у них дополнительные настройки к программам. Хотя и они - старье древнее. У крейсеров беспилотники, слыхали? Будем сражаться против роботов. Их потери будут не так страшны, как наши.

Слово "потери" неприятно резануло слух. Почему-то о том, что кто-то может погибнуть, Таис не подумала. Ей по-прежнему казалось, что самая главная опасность - фрики - уже позади.

Опять чертовы роботы! Опять надо их опасаться!

- А как твое нормальное имя? - уточнил Федор. - Как мы будем к тебе обращаться?

- Антон я. Тошка. У нас с братом всегда так - я делаю, он прикрывает. Вот и сейчас он здесь останется, прикроет нас, если что. Хотя стрелять со Станции не сможет - силовое поле. Но хотя бы вовремя откроет и закроет шлюз. И прореху в силовом поле создаст тоже он.

- Откуда он все это умеет? - недоверчиво спросила Таис.

- Так учили нас. А меня и Гошку готовили в главные техники, как самых способных. У нас и доступ был ко всей технической информации.

- Хорошо. Значит, нам надо три катера. Один есть, давай второй глянем и поищем в других ангарах третий, - распорядился Федор.

Второй катер оказался таким же исправным. Тонкие умелые пальцы Антона проворно настроили систему управления, он быстро и понятно пояснил, как завести машину, как управлять, что делать.

- Здесь у каждого катера свой искусственный мини-интеллект. Не такой развитый, как Моаг, но все равно умелый. Он сам подскажет, главное - это вовремя распоряжаться и не бояться. Например, если вы делаете маневр - вы просто его называете, и все. То есть надо вам развернуться и набрать высоту - вот эта позиция. "Тя-тинь" называется, по-китайски "птица". Надо просто просмотреть и запомнить все конфигурации...

- Всего-навсего. А их тут несколько десятков. Думаешь, запомним? - усмехнулась Таис и слегка хлопнула Пушистика по напряженной шее, - Да успокойся ты, никто тебя не слопает. Слопаешь таких, как вы...

Зверек жалобно заворчал, но тон его голоса быстро перешел в угрозу.

- Только не делай из себя грозного зверя, а то кинем прямо к родичам, и никто уже не даст шоколада, это точно, - пообещала ему Таис, но сама еще больше прижала к себе непокорного питомца. Почему-то жалко стало его ужасно. Кому он будет нужен здесь, в темноте и холоде? Родители наверняка и думать забыли о своем дитеныше...

- Тогда ручное управление, - тут же пояснил приблизившийся второй близнец, - операторская в порядке, компьютеры работают. Запускать постараемся отсюда, если только шлюзы не барахлят.

- С ручным управлением у них будет плохо, особенно у девчонки, - уверенно пояснил Антон, поднялся, отряхнул руки, лег на пол и заехал под пузатое брюхо катера.

Таис подняла брови, открыла, было, рот, чтобы сказать что-нибудь колкое и умное, но быстро передумала. Она действительно не очень хорошо разбиралась в управлении катеров. А если быть точной - то очень нехорошо.

- Два катера у нас есть. Осталось найти третий, - заметил Егор и оглянулся, как будто в этом ангаре могла притаиться еще одна машина, и надо только ее разыскать.

- Еще три катера есть в соседнем, - невозмутимо доложил Гошка, - я его уже открыл. Диспетчерская здесь соединяется с диспетчерской соседнего анагара. Только надо бы глянуть те катера. Свет в соседнем ангаре не включается - нарушена проводка, видимо. И приборы не реагируют. Запускать вас все равно придется со здешнего шлюза.

- Пойдем, посмотрим, что там, - распорядился Федор и направился к двери.

2.

Таис спустила с рук нервную зверюгу, тот сразу ощетинился, раскрыл пасть, выдал ряд жалобных звуков. Розовый язычок его дрожал, глаза щурились, и вся мордаха выражала крайнее беспокойство. Он тут же засеменил за своей хозяйкой, торопясь и непрестанно дергая хвостом.

Таис, тихонько ступая, вышла в коридор, следом за Федором и Егором. Ей не нравились эти ангары - они навевали смутную тоску и тревогу. А сходящий с ума от беспокойства Пушистик нервировал и раздражал. Слишком заброшено и тихо было в здешних стенах, слишком о многом молчала красноречивая надпись на стене.

"Они здесь..." Написано так, будто "они" действительно до сих пор здесь. Совсем рядом - рукой подать. Прошлое не отступало - это Таис поняла, едва зашла в соседний ангар. Яркие фонари пятнадцатых тут же выхватили из темноты останки человеческих тел, разбросанные по ангару. Со ступенек, ведущих в операторскую, свисал почти целый скелет - только части рук рассыпались.

Разыгравшаяся когда-то здесь битва навсегда останется тайной - вряд ли сохранились хоть какие-то записи о произошедшем. Почему погибли эти люди?

- Не выгорит дело, - разочарованно протянул Егор и пнул ногой край одного из катеров, - разворотили их хорошенько. В этом вон, разбили все приборы управления. Это для чего, чтобы никто не улетел, что ли?

- Они дрались за катера, это наверняка, - сказал Федор, обходя одну из машин, - на полу следы выстрелов, на обшивке тоже. Наверное, все они были на грани перерождения - злые и неадекватные. Вирус уже поразил их нервную систему, потому они просто поубивали друг друга. А заодно и катера разворотили.

- Вполне верно, - мрачно согласилась Таис, переступая через скалящийся череп, - тогда мы не найдем тут нужный транспорт. Пошли искать дальше. Вдруг повезет, - последнюю фразу она произнесла с горькой иронией.

- Пошли дальше.

Добрались до следующей ангарной двери, за которой нашли целый ряд катеров - наверное, штуки четыре, или пять. Посчитать их Таис не смогла - свет в этом ангаре тоже не работал. Почему - выяснять не стали. Близнецы сразу занялись машинами, Федор и Егор вникали в суть дела. Тихонько скулил зверек и давила тишина, что стояла плотной холодной стеной в коридоре.

Наконец Федор распорядился:

- Заводим. Я устроюсь в этом, а Антон попробует второй. У них есть функция тихого перемещения, значит. На ней и попробуем двигаться. Сначала в ангаре, после в коридоре. Попробуем вывести их в рабочий ангар. Поехали.

И он нырнул в глубину люка. Зашипела, закрываясь, прозрачная крышка, замигали крохотные диоды по бокам. Тихо и низко заворчали моторы. Даже не заворчали - зашипели, выдавая из нутра теплый воздух. Катер, в котором оказался Федор, вздрогнул, поднялся, качнулся. Накренился и застыл, словно озадачился - что же ему делать дальше.

И в этот момент Таис вдруг поняла, что управлять катерами они не могут. На самом деле не могут. Сколько бы не уверяли Тоша и Гоша, что это плевое дело, что автоматика сама все сделает. Вон Федька завис посередине ангара, а если он так будет висеть в бою, то его снимут во мгновение ока. Вжик - и один пепел останется.

Надо возвращаться наверх, и нечего строить из себя вид могучих бойцов. Сражаться с беспилотниками - это вам не лучевыми мечами махать, нападая на зверей. И не на магнитных досках носиться. И не еду из кладовки воровать.

Чтобы сражаться с высоким искусственным интеллектом - надо иметь мозги. Причем хорошие мозги. А вот с этим, как раз, и проблемно...

Федор же, видимо, начал осваиваться в машине. Катер еще чуток поднялся и плавно поплыл к выходу. Тихо и бесшумно. Достиг проема и перелетел в коридор - аккуратно так и медленно, стараясь не задеть двери и стены. Он с трудом помещался в коридоре, но, видимо, все тут было сделано специально для этих катеров. Машина проплыла до открытых дверей работающего ангара, пролезла через проем и остановилась. Таис следовала за ней, наблюдая и скептически хмуря брови.

- Работает! - заорал Федор, открывая кабину.

Пушистик вздрогнул и разразился пронзительным скулежом.

Таис машинально погладила его по холке, после подхватила на руки и решительно направилась к пустующему катеру.

- Я тоже хочу освоить машину. На что тут надо нажимать?

 

Глава 6 Эмма:

ответственности становится больше

1.

- Все в порядке? - спросил Коля, едва Эмма добралась до капитанской рубки.

- Штурман на мостике, - привычно приветствовал ее Мартин ровным голосом, - как прошло задание?

- Все хорошо, справились. Сигналы работают, двери тоже работают.

Эмма устало опустилась в кресло и пальцем крутанула неизменную голограмму. Крейсеры Гильдии никуда не делись - так и висели совсем рядом со Станцией, и их лазерные пушки работали без устали. На голограммной проекции все это напоминало красивую игрушку-картинку и вовсе не казалось бы таким страшным, если бы не мигающий время от времени свет внутри капитанской рубки. Силовое поле забирало слишком много энергии.

- Мартин, как дела обстоят внизу? Как дети? - скорее для порядка, чем из-за беспокойства, спросила Эмма.

- Второй Уровень находится в плановом режиме. Приближается обед, Лоны готовятся кормить детей. Ничего выходящего за рамки правил.

- Вот и хорошо. Я бы тоже что-то поела. Можешь прислать нам... Коля, что ты будешь есть?

- Картошку и колбасу. И салат какой-нибудь. Мартин, будет?

- Конечно, - тут же отозвался Мартин, - через минут десять привезем. А тебе, Эмма?

- Мне бы супчик с овощами. И тоже картошечки немного.

- Ну, раз мы с тобой способны лопать, значит, мы не боимся Гильдии. И не переживаем за наших, - уверенно заметил Колька и глянул на Эмму. Глаза непроницаемые, черные. Не поймешь - серьезен, или, как обычно, шутит.

- Да что с ними будет? Катера давным-давно стухли, и никто на них никуда не полетит. Это просто стопроцентно. Вернуться через час и тоже засядут обедать. Надо пробовать договориться с Гильдией. Если мы нападем на них, они точно не пойдут на уступки.

Собственные плохие предчувствия Эмма предпочла спрятать глубоко внутри и Колючему о них не сообщать. Нечего поднимать панику раньше времени.

- Думаешь? - Колька хмыкнул. - А я вот не сомневаюсь, что они дадут крейсерам прикурить.

- Каким образом? Даже если найдут хотя бы один исправный катер - что уже само по себе сомнительно. Как они его заведут? Они умеют это делать? Напрасные надежды. Но, по крайней мере, они заняты, при деле. Заодно убедятся, что с помощью звуков можно управлять фриками.

- Вот бы фриков засунуть в катера и направить на Гильдию. Пусть воюют за нас. Все-таки они наши предки, и потому просто обязаны нас защищать.

Эмма только улыбнулась в ответ на такое глупое предложение.

Совсем скоро появился Пятнадцатый, толкавший перед собой тележку. Запахло едой - горячими мясными приправами, картофелем и сладкими пирожками. Эмма бросила последний тревожный взгляд на голограмму и принялась за еду. Она, оказывается, довольно сильно проголодалась.

Да и как не проголодаться, когда последний раз ела рано утром?

Время тянулось медленно. Ничего не менялось на голограмме, ничего не менялось в рубке. Разве что Пятнадцатый отвез пустые тарелки. Провожая его глазами, Эмма вздохнула. Перепись продуктов, которой занималась Таис с Егором, так и не была закончена. Никаких отчетов.

Или все же есть что-то? Поискать, что ли, в базовых файлах?

Эмма принялась проверять информацию, что хранилась на большом мониторе стола, но только пришла в ужас от той неразберихи, что там творилась. Федор все покидал в однообразные папки с названиями "мусор 1", "мусор2" и так далее. Для того, чтобы все это разобрать, придется возиться не один день.

И именно этим и надо будет сейчас заняться.

- Смотри, Эм, они вышли! - крикнул вдруг Колька

А Мартин тут же сообщил, что в силовом поле была образована временная щель, которая дала утечку энергии, и потому часть коридоров Третьего и Второго Уровня будут отключены от электричества.

- Минут десять будет темно, - пояснил скрупулезный Мартин, - но у Двенадцатых хватит заряда для того, чтобы обеспечить местное освещение за счет своих фонариков.

Эмма повернулась к голограмме и с удивлением насчитала четыре небольших катера. Они походили на темно-серебристых рыбок с короткими плавниками. Правда, двигались они странно и медленно, словно ощупывали пространство и никак не могли решить - куда же им лететь.

Наконец один из них выстрелил в сторону крейсера. Этот первый залп пришелся как раз по огромному - а крейсер по сравнению с катером казался большим, грозным и пузатым - выпуклому боку. На голограмме все это было бесшумно и мило. Короткий выстрел, еще один. Будто игра на компьютере.

- Молодцы наши! Задайте как следует этим гадам! - довольно подпрыгнул Колька и тут же плюхнулся на сидение перед голограммой. - Я бы сейчас хотел с ними быть. А ты говорила, что ничего у них не получится...

Эмма не верила своим глазам. Крошечные катерки палили по большому крейсеру. Два катера по одному. И тот сдвинулся с места, прекратил прожигать силовое поле Станции, медленно и неуклюже развернулся задом, и из его нутра вылезла горсть мелких машинок. Узкими стрелками с заостренными носами и выступающими из хвоста лопастями, пронеслись беспилотники. Миг - и они окружили два первых катера. Второй миг - и вот, они палят по ним, а те пятятся, поворачиваются и укрываются.

- Беспилотники атакуют, - коротко пояснил Мартин.

- Надо прикрыть! Ну, же, соображайте, ребята! - нервно подпрыгивал Колька. Как будто был крутым специалистом по битве в космосе.

Два других катера, однако, довольно быстро сообразили, что от них требуется, и ударили с другой стороны. Завязалась битва, в которой стало трудно разобрать - кто кого. Время от времени часть ударов перепадало крейсеру, что высадил беспилотников, но, в основном, катера отбивали многочисленную атаку летающих машин-роботов.

И все это казалось полностью бессмысленным.

Конечно, часть попаданий были точными, особенно у одного катера, пилот которого бы особенно шустрым. Он подлетел под самое брюхо крейсера, куда беспилотники не осмеливались целиться, и расстреливал их оттуда со смелостью наглого воробья. Несколько серебристых стрелок красиво взорвались, рассыпая вокруг искры и огонь.

Но остальные три крейсера даже не дрогнули. Они по-прежнему палили в Станцию, и лазерные мощные лучи, направленные в одну точку, по-прежнему пытались пробить брешь в силовом поле.

Для того, чтобы дать хорошее сражение, нужны не катера - а боевой корабль. Большой и мощный. Такой, чтобы парочкой выстрелов сразил флот противника. А те смешные машинки, что стреляли сейчас по беспилотникам, напоминали мух, атакующих слона. Неприятно, назойливо - но не смертельно.

- И это называется - показали Гильдии, что можем сражаться, - хмыкнула Эмма, - глупое решение.

- Ничего подобного. Смотри, они уже умудрились уничтожить половину беспилотников. Один из них снова открыл огонь по крейсеру. Глянь, Эм! Вот это выстрел!

Возможно, пилот, сидящий в катере, наконец, разобрался с возможностями машины. Потому что вдруг бахнул таким мощным ударом, что заставил крейсер вздрогнуть и накрениться. Один бок его пошел густым дымом, засверкал огненными искрами.

- Они что-то повредили в нем! Вот же молодцы, заразы! - Довольно воскликнул Колька и провел ладонью по отросшим черным волосам.

Эмма подалась вперед, пытаясь не пропустить ничего из предстоящей битвы. Это здесь, в маленькой проекции все выглядело смешным и не серьезным. Но там, в космосе сражение идет нешуточное, и любая ошибка может быть фатальной. Неужели Федор и Таис погибнут? Неужели их подобьют? Почему слишком скверная уверенность в плохом терзает где-то внутри?

Второй крейсер выпустил беспилотников. Он не стал прерывать удара по Станции и разворачиваться - потому машинкам его пришлось преодолеть небольшое расстояние, прежде чем они добрались до катеров. Новая атака, новые удары.

Эмма вцепилась в край стола, нечаянно нажала на какой-то файл, что располагался с краю монитора, выскочило окошко программы, но она даже не обратила на нее внимание.

Катера Станции стали отступать, пятиться, удаляться в черноту космоса. Небольшой облет - и два катера приблизились к боку Станции. Давайте, миленькие, спасайтесь! Хорошо повоевали, один крейсер подбили. Но сейчас надо уносить ноги. Или крылья - как будет правильнее?

- Новая щель в силовом поле, - строгим голосом сообщил Маритн.

- Жаль, что нельзя управлять Нижним Уровнем отсюда, - протянул Колька, - это страшно неудобно. Значит, они возвращаются...

- Не все. Два других катера почему-то медлят. Зависли. Подобрались к тому самому крейсеру, который подбили. Коль, они залетели внутрь этого крейсера!

- С ума сошли! - Колька вскочил, взъерошил волосы, повернул голограмму.

Он так яростно буравил взглядом крейсер, втянувший в себя катера, что Эмме на миг показалось, будто ему удалось что-то там разглядеть.

Она выпрямилась, потерла лоб, после сжала пальцы в кулак и разжала.

Все сбылось. Не обмануло ее предчувствие. Теперь она была совершенно уверена, что на залетевших в шлюз крейсера катерах были Федор и Таис. Даже сомнений у нее не было.

2.

- Это значит... Эмма, надо открыть двери и впустить наших. Пошли, быстрее! - Колька поднялся на ноги, быстро сунул за пояс рукоять лучевого меча и приказал Мартину выделить еще одного Пятнадцатого.

- Те Пятнадцатые, что отправились на Нижний Уровень, еще не вернулись, - напомнил Мартин.

- Я знаю. Но мы же не можем увидеть, что сейчас там происходит и целы ли роботы, верно? На всякий случай пусть с нами будет еще один Пятнадцатый.

Эмма схватила планшет, после свой меч, растерялась всего на мгновенье. Множество мыслей крутилось в голове и все казались важными и нужными. Надо впустить своих. Надо закрыть двери, ведущие к фрикам. Теперь самой придется их закрывать, Федора-то нет.

Она была уверена, что к ним выйдут Егор и близнецы, потому смутно догадывалась, что она и Колька остались главными штурманами Станции. Теперь все бремя ответственность легло на них, теперь им вести борьбу с Гильдией, принимать важные решения и заботиться о всех детях Второго Уровня.

И никто больше не поможет, не подставит плечо, не подскажет правильный выход. Не будет злой и яростной Таис, не будет рассудительного и спокойного Федора. Как теперь жить без них?

Понимает ли это Колька? Или такие мысли еще не пришли ему в голову? Вот он заправил край рубашки в джинсы, скрипнул поблескивающими липучками кроссовок и направился к полупрозрачным дверям рубки, которые с готовностью разъехались в стороны, открывая путь в коридор.

- Мы вниз, Мартин. Мы быстро, - распорядился Колючий.

- На связи, - привычно ответил интеллект Станции.

Конечно, они на связи. Капельки наушников - вот они, на мониторе, в прозрачной круглой чаше. Сколько угодно - выбирай любые. Эмма сунула одну штуку себе в ухо, вторую протянула Кольке. И они отправились.

Впрочем, путь был короткий. Лифт доставил их вниз за несколько секунд. Дальше слишком знакомой дорогой до слишком знакомых Дверей. Эмма прислушалась, поежилась. Сигнал "опасность" работал с потрясающей громкостью, фрики наверняка уже страдали головной болью от этих воплей. И повышенной нервозностью...

Шагов Егора и близнецов еще не было слышно. Они где-то в глубине, и Эмма их не чувствует - ни запаха, ни движения, ни сердцебиения. Вдруг и с ними что-то случилось?

Гадать о произошедшем больше не было сил.

- Коль, ты сможешь открыть? - спросила она.

- Конечно. Сейчас.

Колька присел рядом с замком, набрал на планшете нужную комбинацию цифр, поясняя, что владеет программой ключа:

- Федор скинул ее мне. Потому взламывать ничего не надо, просто откроем и закроем за собой. Легче легкого.

Колька торопился, немного нервничал и тихо ругался под нос. Но программа сработала сразу - и створки зашипели, расползаясь.

В этот раз Эмма не предавалась философским размышлениям и не впускала в себя страхи. В этот раз ее сжигало нетерпение, ей хотелось поскорее убедиться, что хотя бы Егор и близнецы целы и невредимы. Потому она уверенно зашагала в темноту, с ходу улавливая запахи Федора, Таис и остальных. Ей даже свет не нужен был, чтобы отыскать ребят.

Она добралась до просторного коридора, того самого, где на стене была кровью выведена надпись "они здесь". Поежилась от полных грозного предсказания слов, что до сих пор висели на стене, с легкостью перешагнула через скелет и облегченно вздохнула, когда услышала знакомый голос Егора.

- Черт бы побрал эти беспилотники... - бормотал он где-то рядом, за широким дверным проемом, ведущим, видимо, в ангар.

Колька не отставал, точно так же уверенно шагал за Эммой и даже не задавал вопросов - как она отыскала дорогу.

- Егор, кто еще вернулся? - закричал Колька, и его голос неожиданным коротким эхом отскочил от стен.

- Кто тут? - тут же отозвались из ангара.

Эмма перешагнула через порог и устало выдохнула. Вот уж не думала она, что в этих местах что-то может настолько хорошо сохраниться. Видимо, фрики не добрались до здешних катеров, потому сейчас перед ней стояли две блестящие машины. Дымились круглые сопла, временами в них вспыхивали голубоватые искры. Светился ряды небольших диодов вдоль корпусов. Прозрачные, полукруглые сферы-крышки, сдвинутые в пазах, открывали белое нутро с креслами и пультами управления.

Хмурый, мокрый от пота Егор медленно вытер тонкие струйки влаги, стекавшие со лба, спрыгнул с узкого серебристого крыла и непонятно сообщил:

- Она втянула их. Эта гадина втянула Таис и Федьку. Потому что Федор подлетел слишком близко под ее брюхо. И она забралась в его электронное управление катером. А Тайка хотела помочь - и ее тоже втянуло. Чтоб ей заглючить, заразе! - Егор с силой стукнул кулаком по катерной обшивке и зашагал прочь.

- Кто она? - резко спросил Колька.

- Машина. Управляющий интеллект крейсера. Она считает себя женским родом, называется Иминуя, что ли. И она вышла с нами на контакт сразу, как только мы появились из Станции. Видимо, наше силовое поле мешает им нащупать Мартина, чтобы захватить, - раздался голос одного из близнецов.

Мальчишка спрыгнул со своего катера, зачем-то потер ладони о штаны и хмуро глянул на Эмму. Говорил он, обращаясь именно к ней, словно теперь она стала главной на Станции.

- Что с ними будет? - тихо спросила Эмма.

- Мы не знаем, - выдал близнец, - кто ж теперь знает?

- Надо их выручить, - нерешительно проговорил Егор.

- Всего-навсего. Только как? Думаешь, у нас есть возможность попасть на крейсер? - уточнил Колька.

- Попасть, как раз таки, вполне можно. Он сам тебя втянет, как только ты окажешься рядом. Он умеет захватывать сервер управления на расстоянии. Через пространство. Только как он это делает - остается непонятным. А выбраться из крейсера - уже никак. Не на чем вылететь, - тут же взялся пояснять брат-близнец.

- Антон, мы после все расскажем. Давайте выберемся отсюда и закроем двери на замок. чтобы никто отсюда не выбрался.

- Я знаю, как вас захватила Иминуя, - вдруг прозвучал над головой звонкий голос.

Эмма подняла голову и увидела второго брата-близнеца.

- Надо сейчас же проверить ваши катера. Потому что если вы на них привезли те штуки, что попали на катера Федора и Таис, то тогда вся Станция может оказаться захваченной. Это было большой ошибкой - вылетать за силовое поле. Потому что они вот что раскидывают из своих беспилотников...

И мальчишка проворно слез по железной лесенке, после чего нырнул под еще не остывшее брюхо егорова катера. На какое-то время его туловище и ноги почти исчезли под блестящим корпусом, но тут же он вынырнул с другой стороны и махнул рукой, что-то показывая в ладони. Большим и указательным пальцем мальчишка зажимал какую-то мелкую штуку, похожую на полупрозрачную, студенистую каракатицу.

- Посмотрите на это! Я заметил через специальные приборы близкого видения на ваших катерах. Вы были заняты боем, особо не разглядывали - чем палили в вас беспилотники. А они под конец боя стали стрелять не только лазерными пушками, но еще и вот этими штуковинами. А штуковины, если долетали, то присасывались, точно присоски. У Федькиного катера их было больше всего. Вот Федька и потерял управление. Они несут в себе какие-то программы, у них внутри крошечные чипы, совсем маленькие, размером с точку. А снаружи вот такое прозрачное теплое тело. И оно, это тело, подвижное и живое. Вот, смотрите. Пытается ускользнуть у меня из рук.

И Эмма, и Колька, и Егор, и Антон - все окружили второго брата-близнеца.

Такого видеть еще не доводилось! Студенистая каракатица извивалась в пальцах мальчишки, дергалась и скупо поблескивала крошечными точками света, исходящими из ее нутра. Как будто внутренняя энергия, что вырабатывалась в чипе, била через край.

- Гошка, дай-ка мне, - рядом появился второй брат и протянул ладонь.

Гоша протянул, было, каракатицу Тошке, но загадочная штуковина выскользнула из пальцев, шлепнулась на пол и тут же задвигалась с удивительной проворностью. Она быстро перебирала прозрачными конечностями и ползла, ползла по направлению ближайшего катера.

Егор выхватил меч и снес ее одним ударом. Тошка крикнул, Гошка схватил Егора за руку - но было поздно. От каракатицы не осталось и следа, только черная полоса от удара.

- Нам надо было ее исследовать! - крикнул Тошка и толкнул Егора в плечо.

- Сейчас еще найдем. Пошли осматривать катера. Если хоть одна такая штуковина останется на Станции - они загрузят вирус в систему Мартина, и всем нам придет капут. Вы что, не поняли? Это летающий вирус. Именно он сбил системы на катере Федора. Не зря Тайка ругалась, надо было слушать ее, - злым голосом пояснил Егор.

- О чем Тайка ругалась? - не поняла Эмма.

- Не важно. Пошли осматривать катера. И вы тоже с нами.

Кольку уговаривать не пришлось, он проворно заполз под пузатое брюхо ближайшей машины и принялся водить фонариком - только ноги остались торчать, да выскальзывал временами луч света. Тошка, все еще державший в руках шлем, забрался на лопасть крыла и погрузился в поиск. На хвост уселся Гошка.

Время от времени эти двое переговаривались быстрым говорком.

- Найти бы еще такую штуку и вытащить из этой прозрачной резины... - говорил один.

- Это не резина, это какая-то плазма, или штуковина, которая ведет себя, точно живая. Двигается, слушается чипа. А все программы в чипе.

- Думаешь, много программ?

- Да фигня, никак не много. Главное - это посылка, вирус. И задача каракатицы этот вирус доставить. Вот она и тянется ко всему электронному. Чувствует работу искусственного интеллекта, волны улавливает. На эти волны и лезет.

- Я видел, как они стреляли из своей рубки. Вы даже не обращали внимание на эти штуковины, вы опасались только лазерных ударов.

- Сам бы попробовал. Хорошо еще, что никого не подстрелили...

- Так Таис и Федька теперь у них, что тут хорошего? Думаешь, им удастся спастись?

- Вряд ли. Что с ними будет теперь?

Эмма не стала слушать болтовню Гошк и Тошки, обошла катер и приблизилась к следующему, на котором сидел Егор. Тот тоже был занят поисками. Эмма же решила проверить пространство рядом с катерам. Надо осмотреть тут все - и полы, и стены, и проем, и, наверное, лестницу.

Это оказалось утомительным занятием, а - главное - все равно не отвлекало от тяжелых мыслей.

Что сейчас происходит с Таис и Федором? Что с ними делает Гильдия? Зачем захватила?

Вдруг их пытают для того, чтобы получить информацию?

Эмма не высказывала свои сомнения и переживания вслух - не хватало еще паники и страха. Но беспокойство съедало ее саму, а нетерпение и ощущение того, что битва проиграна и вовсе лишали покоя.

Главный вопрос, который лишь самую малость беспокоил ее в капитанской рубке, теперь звучал в голове настойчивым набатом, мешаясь с жутким сигналом опасности, что по-прежнему выдавал планшет.

Что теперь делать дальше? Что они все должны делать дальше?

Наконец осмотр был закончен. Удалось найти еще парочку каракатиц, точно таких же прозрачных и проворных. Егор перочинным ножиком отсек щупальца у одной, и тогда штуковина утратила способность передвигаться. Вторую каракатицу уничтожили лазерным мечом, чтобы не рисковать.

Обездвиженную, изуродованную штуковину поместили в пластиковую коробочку и плотно закрыли крышкой.

- Пошли наверх. Тут больше нечего делать. Закроем ангары, чтобы животные сюда не добрались, - распорядился Егор, - а завтра проделаем тут проход. Пусть Пятнадцатые закроют и закрепят все двери, что ведут в дальние закутки, и пусть все зверюги останутся там, закрытыми и неопасными. Чтобы мы могли в любой момент попасть в эти ангары.

- А, может, не стоит? - с сомнением проговорила Эмма. - Может, пусть фрики остаются здесь сторожами, чтобы никому из наших не пришла в голову глупая мысль самому выбраться со Станции?

- Посмотрим, - решительно сказал Колька, - посмотрим и решим. А сейчас давайте уберемся отсюда и снова попытаемся договориться с Гильдией. Может, они вернули бы нам Таис и Федора. Может, мы бы договорились о чем-нибудь. Что они хотят от нас?

3.

Тишина и пустота Третьего, Верхнего, Уровня неприятно резанула печальным напоминанием о том, что здешние жители ушли навсегда. Таис и Федор покинули Станцию и уже не вернутся. Теперь Эмма не сомневалась в этом.

Теперь она была уверена, что собственные предчувствия не обманули.

Вот пустая, не застеленная кровать Таис - разбросанные на полу майки и джинсы, раскрытые дверки шкафа, в котором и висело-то всего пара вешалок с одеждой. Таис еще не успела и вещей себе набрать толком. Видимо, думала, что времени у нее полно, все впереди.

В соседней комнате диван, на котором спал Федор. Не убранный плед, смятые подушки. Смешные тапочки и брошенная на подлокотник слишком короткая рубашка в клетку. Эмма зачем-то подняла рубашку, понюхала - хотя, могла бы этого и не делать, запах Федора и так витал в комнате, мешаясь с запахом Таис.

Было грустно. И больно до тошноты. Она снова потеряла друзей, только теперь никто уже не заберется в крейсер Гильдии, чтобы выручить эту неразлучную парочку. Да и вряд ли они остались в живых. Скорее всего...

Эмма тряхнула головой и направилась к выходу. Пусть все здесь остается так, как есть. Хоть разум и твердит с непоколебимой уверенностью, что Тайка и Федор потеряны навсегда, Эмма все равно будет их ждать. Потому что слишком привязалась к ним. Потому что они друзья, потому что так много пережили вместе.

И потому что управлять большой, огромной Станцией совсем одной - это страшно. Это на самом деле страшно.

В эту ночь Эмма долго не могла уснуть. Прислушивалась к легким, еле слышным шагам роботов на Зеленой Магистрали, ворочалась, мяла кулаком подушку. То ей казалось, что она хочет есть, то думалось, что надо бы выпить сока. Мысли о прошедшем дне крутились и крутились в голове.

Наконец, она поднялась, и вышла в коридор, тихо ступая босыми ногами. Заметила узкую полоску света из-под двери в Колькину спальню и толкнула легкую створку. Колючему тоже не спится? Тот сидел на диване, сложив по-турецки ноги и пристроив на коленях планшет. Всматривался во что-то, слегка сощурив глаза.

- Мне не спится, - не понятно, зачем, сказала Эмма.

Колька поднял глаза, понимающе кивнул и хлопнул рукой по дивану.

- Иди сюда, глянь. Это запись битвы. Мартин записал. Очень хорошо видно, как катер Федора подлетел под брюхо крейсера. Антон сказал, что именно в этот момент к ним в катера пробился интеллект и начал нести всякую чушь. Типа - я вас вижу, я предлагаю вам сотрудничество, вы подвергаете себя и нас опасности и так далее.

Эмма опустилась рядом с ним и посмотрела на экран. Знакомая, слишком знакомая картинка. Станция, крейсеры, неизменно палящие по ней, и маленькие катера, ввязавшиеся в сражение.

- Вот когда Федор был под крейсером, тогда его машину и облепили эти штуки. Если немного приблизить - вот, сейчас сделаю - смотри. Видно, как они блестят на его катере. Видишь, как их много? Они ползали по нему, как муравьи. Антон сказал, что после того, как Федор оказался под крейсером - после этого он и не смог управлять своей машиной. Тогда и произошел сбой. Таис его прикрывала и в крейсер залетела по своей воле. Не оставила Федора одного.

- Новое, современное оружие Гильдии, - задумчиво проговорила Эмма, - мы так мало знаем о теперешнем современном мире. Мы не знаем их законов и правил. Мы не знаем, как они относятся к преступникам. Нам неизвестно ничего.

- Это точно, - согласился Колька, - это совершенно точно. Нам остается только догадываться и действовать по интуиции. Как думаешь, может, надо просто сдаться Гильдии? А они сами решат - что нам делать?

Эмма решительно мотнула головой. Тут она не сомневалась. Все ее внутренние предчувствия, вся интуиция решительно восставали против такого решения. Ни в коем случае не доверять Гильдии! Это опасно! Гильдия - вот их главный враг сейчас.

- Мы не станем снимать силовое поле. Если бы Гильдия вышла с нами на связь, предъявила хоть какие-то претензии - тогда другое дело, - пояснила Эмма.

- Странно все это. Почему они молчат? Они же заговорили с Федором, когда им удалось перехватить управление катером. Заговорили со всеми.

- Это не Гильдия, это разговаривал искусственный интеллект крейсера. Это разные вещи. Наш Мартин тоже может выйти на связь сам от себя. Если у него будут такие полномочия. Но это не будем тем же самым, как если бы вышли на связь мы. Мартин не может быть нами, понимаешь? Здесь всем управляем мы, все решаем мы, а не Мартин. А у Гильдии кто решает? Иминуя?

Колька хмуро поскреб босую пятку, выразительно поднял брови и кивнул головой. Он был согласен. Да и что тут можно возразить?

- Теперь придется всей Станцией управлять нам с тобой. Только вдвоем. Все зависит от нас, все решения. Ты понимаешь? - почти шепотом проговорила Эмма, глядя прямо перед собой, на Колькин монитор планшета.

- Понимаю. Но ты ведь не будешь одна. Я с тобой, Эм.

- Спасибо тебе.

Сейчас почему-то показалось очень важным, что с ней хотя бы Колька. Хотя он и разгильдяй порядочный, но он верный друг, он никогда не оставит.

- Мы будем жить тут, или поднимемся наверх? - зачем-то решила уточнить Эмма.

Ей не хотелось быть на Третьем Уровне, слишком большим и пустым он казался. Эмма привыкла жить среди детей, слышать рядом с собой детские голоса, возню, суету - другими словами ощущать кипение жизни. Люди - вот что хотелось видеть рядом с собой, пусть даже эти люди и были совсем небольшими.

- Зачем? Здесь мы хорошо устроились. Будем подниматься для дежурства наверх, по очереди. Егора приспособим. Пусть помогает. Кира можно позвать, Жанку. Они толковые ребята.

- Ладно, договорились, - покорно согласилась Эмма.

- Тогда ложись и спи. Я еще немного посижу с планшетом.

- Не спится мне почему-то...

- Потому что ты была одна в комнате. Одному всегда не очень. Ложись здесь, на моем диване. А я на полу устроюсь. Тащи свое одеяло и свою подушку и ложись. Да не смотри на меня такими большими глазами. Что тут такого? Ты же человек, ты не робот. Тебе бывает одиноко, страшно, грустно и все такое. Как и мне. Вместе нам будет легче все это пережить.

Эмма вздохнула, кивнула и пошлепала за одеялом.

Она не узнавала сама себя. Она ведь гордая, сильная. Она ничего не боится. Она умела справляться с трудностями сама. Но только не сейчас, ни в эту ночь. Сейчас ей хотелось открыть глаза и увидеть рядом человека, а не пустоту. И уж тем более не робота.

Хотя Лон был отличным малым.

 

Глава 7 Таис

: битва с беспилотниками

1.

- Так, значит, ты с нами? - зачем-то уточнил Федор, открывая крышку катера.

Весело улыбнулся, спрыгнул на пол и велел:

- Занимай кресло пилота. Я устроюсь рядом и покажу, что делать. Попробуем пока вместе, а после ты сама. Близнецы пусть покажут все Егору.

Таис копаться не стала, проворно запустила зверька в пилотную камеру - тот возмутился, ощетинился и попытался забиться в уголок под креслом, где, как ему показалось, было наиболее укромное местечко. Таис нырнула следом, плюхнулась на сиденье, и тут же на глаза ей попался круглый шлем с прозрачным полукруглым забралом, закрывающим все лицо.

- Надевай его, - уже распоряжался подоспевший Федор, - в нем все дело. Он - ключ к управлению катера, с ним тебе будет легко. Я тоже буду в шлеме.

Федор протиснулся рядом, пристроился на край кресла и принялся объяснять.

Едва Таис оказалась в шлеме, как перед ее глазами вспыхнули цифры, диоды и значки - целый пульт управления в системе голограммы. Видимо, это было проекцией, шлем реагировал на ее мыслительный процесс.

- Чтобы закрыть люк, тебе надо просто отдать распоряжение. Давай ты, потому что мой шлем соединен с моим катером, если я отдам приказание, то среагирует моя машина. Говори что-то вроде "задраить люк", поняла?

- Задраить люк, - послушно пробормотала Таис.

Тихое шипение, мягкий щелчок - и люк закрылся. Тут же раздалось еле слышное гудение, и пространство внутри машины стало заполняться свежим воздухом. Заработали кондиционеры, создающие воздушную атмосферу катера и нагревающие ее до определенного уровня.

- Отлично, катер готов к полету. Теперь смотри, вот здесь сенсорные датчики управления. Тебе надо положить пальцы одной руки на них. Любой. А дальше - управляешь катером с помощью голоса, просто произносишь, что тебе надо. Все, что от тебя требуется - это отдавать команды, а катер будет выполнять. Это сплошная автоматика, понимаешь?

Таис расположила правую руку на сенсорных датчиках - гладких кругляшках с краю панели управления, после уточнила:

- А ручное управление?

- Оно есть, но я тебе его отключу, как и у себя. Потому что вручную этим катером могут управлять только ассы. Когда будешь отдавать команды катеру - твоя рука должна лежать на сенсоре. Иначе он не воспримет команду. А когда будем переговариваться по связи - убирай руку, чтобы интеллект катера различал команды. Ты поймешь, как это делать.

Федор потянулся куда-то вбок, щелкнул чем-то, перевел длинный виртуальный рычаг вправо, и общий фон голограммы стал нежно сиреневым.

- Сиреневый цвет означает, что программа полностью на автоматике. Катер теперь справится сам. Давай, командуй.

- Что? - не поняла Таис.

- Ты в его шлеме, он будет слушаться только тебя. Отдавай команду.

- Подняться в воздух... - не решительно выговорила Таис.

- Уровень! - крикнул Федор, - Расстояние от пола не больше полуметра! А то стукнешься об потолок!

- Полметра от пола, - заторопилась Таис.

Катер поднялся. Это было так плавно и спокойно, что Таис улыбнулась, откинулась на кресле и выставила большой палец на руке. Сквозь голограмму палец светился сиреневыми, и это выглядело странно и смешно.

- Отлично, сделай круг по ангару, но напомни, чтобы не задел ни стены, ни другие катера. Осторожное движение - так и скажи ему.

Таис повторила. Сквозь прозрачную крышку в неровном сиреневом свете она вглядывалась в проплывающие мимо стены и удивлялась, как на самом деле это оказалось легко и просто. Катер продвигался осторожно и довольно быстро, обходя препятствия с грациозностью большой рыбы, что плавает в водах океана. Мягкое, уверенное движение завершилось, катер завис в молчаливой покорности, в ожидании следующих распоряжений.

- Теперь задание посложнее. Теперь я выйду, настроим связь и попробуем поработать вместе, в разных катерах. Пусть откроет люк, скомандуй. Скажи, что посадка в ангаре, опуститься на пол и открыть люк. Всегда думай, прежде чем отдавать приказания. Впрочем, если потребуешь что-то совсем глупое, он тебя остановит. Это умная машина.

- Умный робот, черт его дери, - буркнула Таис, - кто его знает, что придет в башку этому роботу. Доверять свою жизнь ему - это как-то...

- Не мели ерунды. Ты же доверяешь свою жизнь Мартину.

- После того, как ты перенастроил его программы.

- А тут и настраивать нечего. Я посмотрел, здесь не слишком сложно. Не ной, давай работать, времени у нас в обрез. Ты справишься, ты умная девочка, - Федор положил руку на плечо Таис и легонько хлопнул.

Таис вздохнула, поморщилась. И куда они опять лезут?

- Черти бы побрали этих роботов... - проговорила она.

- Не поминай чертей, они, вроде как, совсем рядом, - ухмыльнулся Федор уже выбираясь из ее катера.

- Тех чертей я теперь не боюсь. Те черти - это часть меня, мое прошлое. А вот роботы ко мне никакого отношения не имеют.

- Тай, лучше думай, как управлять этой штукой.

Летать вместе получилось просто отлично. Таис повторяла те команды, что отдавал Федор через внутреннюю связь. Как будто она сама была этаким посредником между наушником, в котором звучал голос Федора, и небольшим электронным центром катера.

- Подняться выше, обогнуть препятствие и вылететь навстречу катеру семь-один, - "семь-один" назывался катер Федора. Машина Таис имела номер "семь-три".

Катер выполнял все исправно и быстро, и, в конце концов, Таис уже казалось, что машина словно бы стала частью ее самой. У близнецов и Егора тоже дела шли вполне сносно. Вернее, у Антона и Егора, потому что Гошка - полное его имя было Георгий - оставался в операторской. Именно он отвечал за связь пилотов и курировал полет. Он же руководил и шлюзами.

- Ну, что, - спросил Федор, когда закончили последний круг по ангару, - давайте сделаем разведку. Первый разведывательный полет. Никаких сражений, просто пробный вылет. Идет? Все поняли?

- Давайте, - тут же отозвался в наушнике оператор Гошка, - задраиваем ангары. Открываем шлюзы. По местам, команда!

- Вот же, зараза. Пафоса поменьше, сэр капитан Гошка, - выдала в ответ Таис.

- А кто у нас главный? - поинтересовался Егор.

Его голос в наушниках казался более детским и более напряженным. Как натянутая струна.

- Главный я, - спокойно произнес Федор, - и без споров.

Таис только улыбнулась. Она заерзала на сидении, проверяя ремни крепления. Поправила зачем-то шлем и подумала, что чувствовала бы себя намного спокойнее, если бы Федька летел вместе с ней, в одном катере. А так - в душе зрело какое-то неуютное беспокойство. Заноза, которая, вроде бы и не болит особенно, но мешает и постоянно напоминает о себе.

Заноза плохих предчувствий. Это напоминало те времена, когда Таис жила на заброшенных базах, и по ночам ей снились и снились открывающиеся в темноту двери.

Только сейчас противник был известен. Сейчас этот противник очень даже реален и опасен. Там, за шлюзом находятся огромные крейсеры Гильдии, которые все еще продолжают обстреливать Станцию. И катера против них - все равно, что роботы-уборщики против Пятнадцатых.

2.

Шлюзовая камера была просторной - почти такой же по размеру, как и ангар. Таис нервно сжимала и разжимала указательные и большие пальцы на обоих руках, пока медленно закрывались ангаровые двери и свистел выкачиваемый воздух.

- Тай, не боишься? - тихо прозвучал голос Федора.

- Немного, - проговорила Таис, забыв, что связь общая, и их слушают сейчас и Егор, и Тошка.

- Как это может быть? - Тут же завелсяЕгор. - Бесстрашная Таис вдруг забоялась?

Пришлось ответить:

- Не ерничай, болван, смотри, как бы самому не нассать в штаны.

- Началось, - протянул Федор, - ребята, вы должны помнить, что мы - одна команда. Мы действуем заодно, и все подчиняются мне.

- Надо бы Федь, нам с тобой на первую вылазку лететь только вдвоем. Опробовать катера. А то неизвестно чего можно ожидать от этих двоих, - заметила Таис.

- Пошли вон, командиры, - тут же загудел Егор, но продолжить ему не удалось.

Разъехались треугольные створки круглого выходного отверстия шлюза, и перед глазами всех четверых предстал темный, неласковый космос.

- Выйти через шлюз и остановится рядом со станцией. Расстояние одного прыжка, - проговорил Федор своему катеру и первым выскочил навстречу черноте.

Он двигался медленно - задал первую скорость - медленнее только черепахи ползают. Завис в пространстве, замер, поджидая остальных.

Интересно, видит ли он Землю?

- Выйти через шлюз в космос на первой скорости, остановится радом с "семь-один", - распорядилась Таис.

И катер полетел. Это было и странно и прикольно одновременно. Космос надвинулся, вырос и буквально поглотил своей необъятностью. Большая чернота и крохотные точки звезд. И никакой Земли - по-крайней мере с того края, где все они выбрались.

Сердце Таис ёкнуло и забилось где-то в середине живота. Подумалось, что она первый раз в жизни оказалась за пределами Станции, можно сказать, в другом пространстве. И как же тут много этого самого пространства! Просто бездна какая-то, в которую так легко упасть и сгинуть!

Таис поняла, что ладони у нее вспотели, и потерла руками о штаны. Подумала, что лучше бы все они не совались в эту передрягу и вздохнула. Похоже, она первый раз в жизни жалеет, что влезал в приключение. Потому что космос ее пугал.

Фрики тоже пугали в свое время, но они же и вызывали злость. Станция была своей, родной, и хотелось навести на ней порядок. Другими словами, именно уверенность в том месте, в котором она находилась, и помогала справиться. Как говорится, родные стены придавали сил.

А здесь стен не было! Вообще ничего не было! Станция осталась где-то за спиной, и пространство давило своей безграничностью, своей огромностью, холодностью и пустотой.

Если бы Таис была только с Федором, она тут же запросилась бы обратно. Но в том-то и беда, что на связи все пятеро, включая и Гошку, и ее панику услышат все. Если она наделает в штаны от страха - будут вспоминать всю жизнь, как Тайка испугалась космоса.

А она действительно его испугалась!

Черти бы побрали и космос, и Гильдию и вообще всех этих дурацких роботов! Побрали и разодрали - уж раздирать черти точно умеют.

- Вот он, один из крейсеров Гильдии, - тихо проговорил Егор.

Он залетел немного вперед, сделал плавный круг. За ним поспевал торопливый Тошка.

- Погодите, не лезьте туда. Сейчас сделаем небольшую разведку, - распорядился Федор.

Таис открыла, было, рот, чтобы задержать прыткого Егора, но было уже поздно. Тот рванул вперед - взял сразу третью скорость, а она оказалась довольно проворной. Пришлось догонять - Федор тоже увеличил скорость. Таис держалась рядом с ним, стараясь не отставать.

Ближайший крейсер Гильдии выплыл черной громадой, обтекаемой, овальной, с длинными полукруглыми вставками по бокам. Он исправно держал удар по Станции - его лазерная пушка била с противоположной от шлюза стороны. В этом, конечно, повезло, что они вывалились в космос не перед носом крейсеров, а, так сказать, с запасного, спрятанного выхода. Незаметные и тихие.

- Они нас не замечают, представляете? - словно в подтверждение Таисиных мыслей, заметил Егор. - Сейчас мы зададим им. Цель шестнадцать-три-ноль, удар!

- Не стрелять! - заорал Федор, но было поздно.

Небольшая машина мальчишки деловито плюнула белым лучом и мазнула по круглому крейсерному боку метким выстрелом.

- Попал! Есть! - заорал Егор. - Стреляем, после быстро уходим. Ну, давайте!

И он выдал еще один залп. К нему тут же присоединился Гошка. Таис подумала, что висеть и тупить рядом со Станцией - это уже слишком, и довольно быстро догнала этих троих. Как тут надо стрелять? Ага, вот, разметная сетка, в ней крейсер занимает определенную позицию, которую только надо озвучить. Значится, так...

- Цель семнадцать-пять-один, удар, - медленно проговорила она и почувствовала легкий толчок. Катерная пушка послушно выпустила лазер и достала им крейсер.

Хотя тому, видимо, такие удары были не слишком страшны.

- Прекратите огонь, сейчас же, - злым голосом заговорил Федор, - быстро все назад!

Да, это правильно. Теперь можно и возвращаться. Таис собралась отдать нужную команду, как Егор возмущенно заявил, что битва только началась, и надо ударить еще раз.

- Крейсер прекратил стрелять, ребята, смотрите! - заорал вдруг Гошка. - Наверняка мы повредили что-то у него внутри.

- Назад! - снова распорядился Федор.

Но оказалось поздно. Боевой корабль противника развернулся, открылись овальные шлюзы и оттуда вылетел десяток боевых машин, блестящих и длинных. Они разлетелись в пространстве, проворно окружая катера, и сразу открыли стрельбу.

В этот момент Таис и поняла, что это - настоящая война. Не игрушки, не тренировки и не разведывательный полет.

- Назад, все назад! - орал в наушники Федор.

Таис тут же отдала распоряжение заплетающимся языком.

- Уйти назад, подальше, чтобы не достали. Быстро! Третья скорость и даже быстрее!

Катер повиновался на удивление дельно. Сделал небольшой виток, уходя от выстрелов, сдал назад, опустился.

- Ударить в ответ? - осведомился механический голос сервера.

- Да, стреляй по ним. Всех расстреливай и уходи от атаки, если можно, - пролепетала Таис, неотрывно глядя впереди себя.

Нервно завыл Пушистик и вцепился в кресло всеми четырьмя лапами. Таис хотела взять его на руки, но не успевала. Она боялась оторвать взгляд от экрана, напряженно следя за ходом боя. Беспилотников было гораздо больше, чем катеров. Может, одиннадцать - Таис, пока, насчитала именно столько.

Катера двигались быстро, отстреливались коротко. На какое-то время Таис потеряла из виду машину "семь-один" Федора, но после вдруг увидела, как тот сделал резкий рывок на высокой скорости, облетел крейсер с другой стороны и нырнул под его брюхо. Все это Федор проделал так быстро, словно всю жизнь только и занимался, что мотался на катерах. После Таис запоздало догадалась, что Федька лишь отдавал приказания, а полет совершал автопилот.

Так получилось, что Федька оказался в хвосте у проворных беспилотников. Терять время он не стал, открыл стрельбу и каждый его выстрел был точнехонько в цель. Потому что ему не надо было прятаться, и он целился наверняка. На него не сразу обратили внимание, а когда повернулись - четыре машины беспилотников уже разлетелись яркими осколочками. Так и надо! Знай наших!

- Теперь давайте уходить! - крикнула Таис. - Быстро! Уходим!

- Сначала я разнесу тут все, - коротко ответил Федор.

Он вошел во вкус битвы.

- Уходим, это опасно. Федька, давай быстрее!

Таис теперь уже не стреляла. Она поняла, как можно ловко сделать ноги и собиралась воспользоваться самой высокой, пятой скоростью. Просто приказать, чтобы машина вернулась домой на пятой. И все!

Егор сделал длинный виток, завис вверху и выдал ряд ударов, от которых еще на два беспилотника стало меньше. Теперь оставалось только пятеро, и один из них угрожающе надвигался на Таис. Он пальнул парой длинных очередей, но Тайке удалось нырнуть под его брюхо и выскочить за спиной. Разворот и удар.

Она особенно не целилась и потому промазала. Луч прошелся совсем рядом, беспилотник дрогнул, мгновенно развернулся и выстрелил в ответ. Но Таис уже скомандовала опуститься и сдать назад. Еще раз назад. Теперь набрать высоту, пронестись над беспилотником на высокой скорости и палить в него одновременно.

Есть! Сгорел!

Такой приемчик Таис видела в игре Федора - тот умел сражаться.

Точно, игра! Вот почему и Егор, и Федор так уверенно подбивают катера! Они же столько раз играли в подобные битвы. Умелые вояки, ничего не скажешь.

Тогда поиграем. Займем место рядом с Федором - и вперед.

- Я обращаюсь к пилотам катеров класса "Би", что покинули Станцию, - вдруг зазвучал в наушниках звонкий до металла голос, - Я хочу наладить с вами контакт. Меня зовут Иминуя, я - управляющий интеллект крейсера, который вы атакуете. Ваши действия характеризуются по нормам Всеобщей Конституции как агрессивные. Вы не имеете право включать Силовое поле и запрещать крейсерам Гильдии доступ на собственность Гильдии. Вы не имеете право атаковать и пользоваться лазерным оружием. Вы являетесь нарушителями, и ваши действия ведут к силовому противостоянию. Немедленно прекратите огонь, снимите силовое поле и откройте доступ к Станции.

Голос наконец умолк, так же неожиданно, как и начал. Таис подпрыгнула от возмущения, ругнулась, после четко выдала:

- Очнулись, наконец. А еще что вам сделать? Вы что, не могли выйти на связь, как нормальные? А кто сейчас палит по нам? Кто первый начал? Это вы совершаете агрессивные действия. Так что, пошли вон.

- Ты слышала, Тайка? - тут же заорал в ухо Егор. - Слышала этот бред? Сейчас я покажу этой Иминуе, что такое настоящая агрессия. Я окончательно разобрался в управлении катером. Тут есть одна штука, отличная, на мой взгляд. Глядите все, смертельный номер!

И Егор выдал залп. Не просто выстрел - а выстрелище. Большой огненный шар долетел до крейсера и взорвался в его боку, засыпав все черным дымом и яркими искрами. Крейсер дрогнул, накренился и бок его пошел густым дымом, словно бы весь корабль был начинен черной гадостью, которая теперь выползала в проделанное отверстие.

- Давайте назад, возвращаемся, - напряженным голосом напомнила Таис, - назад, на Станцию.

Сейчас мальчишек увлечет. Федор наверняка воодушевился и в свою очередь сам пожелает задать еще раз крейсерам.

- У меня тут говорит какая-то Иминуя, вы слышите ее? - заговорил Федька

- Еще как. Тарахтит без умолку, - тут же согласился Егор, - сейчас я им задам агрессивный контакт. Это еще была не агрессия, миленькая Иминуя. А вот сейчас я покажу тебе настоящую агрессию. Стреляем все по этой заразе...

- Назад, Федор. Скажи всем, что надо возвращаться! - закричала Таис, стараясь перекрыть четкий голос, что снова начал предлагать сдаться и отключить силовое поле.

- Они здесь, - неожиданно выдал Тошка. Он вообще был немногословен, стрелял, когда надо, летел куда надо - видимо, полет катера увлек его до такой степени, что даже говорить расхотелось.

И сейчас его фраза прозвучала совсем тихо, а наглая Иминуя и вовсе практически заглушила странные два слова. Но Таис услышала. "Они здесь" - это то, что было написано на стене в коридоре Станции. Это о фриках, наверняка. К чему Тошка его повторяет?

Впрочем, возможность понять у нее появился тотчас. Потому что второй крейсер выпустил новых беспилотников - и их было уже больше десяти. Машины вывалились в космос проворной грядой и открыли такой яростный огонь, что пришлось улепетывать. Одному Федору повезло, он оказался вне зоны доступа беспилотников. Во всяком случае, они не стреляли в его сторону, может, потому, что не желали повредить собственный крейсер.

Теперь уже не надо было напоминать о том, что нужно вовремя отступить. Егор и Тошка рванули к Станции, но Федор так и остался под тяжелым черным брюхом противника. Он не двигался с места, и, наконец, на вопли Таис о том, что пора уходить, ответил:

- Катер не слушается управления. Не могу заставить его лететь, уже отключил автопилот - бесполезно. Не реагирует ни на одну команду. Меня будто бы затягивает внутрь крейсера. И Иминуя постоянно тарахтит...

- Я же говорила, что надо было вовремя уходить! Не слушаете меня никогда! - взорвалась Таис.

Этого только не хватало! Потому что надо было слушаться и вовремя уходить! А теперь что, тянуть Федора на буксире? Что там случилось с его катером, подстрелили, что ли?

- Твою машину повредило? - торопливо спросила его Таис.

- Да не понять, что случилось. Не слушается приказаний. Не двигается, замерла. Неполадки в управлении. Чувствую только, что втягивает ее в крейсер - продвигаюсь потихоньку к их шлюзу. Сейчас совсем рядом окажусь.

- Я лечу к тебе, попробую вытащить.

- Не вздумай!

- Егор, Тошка, возвращайтесь на Станцию. Мы будем чуть позже. Давайте, убирайтесь быстрее, пока целы!

- Может, мы тебя прикроем? - уточнил Егор.

Таис рявкнула на него, Федор тоже решительно велел убираться. Таис попросила увеличить скорость и, сделав круг, залететь с обратной стороны. Взять разгон, подняться повыше, чтобы обойти россыпь беспилотников, палящих лазерными лучами с настойчивостью параноиков.

Добраться бы целой до Федора. И почему всегда приходиться его выручать? Что это за проклятие такое?

Удалось подлететь вплотную к крейсеру, правда, не сразу. И, правда, по боку Тайкиной машины шарахнули лучом, заставив один из двигательных модулей задымиться, что резко снизило скорость.

Иминуя опять вещала об агрессивных действиях - один и тот же текст, словно записанная звуковая дорожка. Таис уже не обращала на нее внимание, это машина, она просто выполняет заданную программу. Теперь она могла думать только о Федоре - а его катер уже находился в самом проеме шлюза. Бледный свет оттуда освещал корпус катера, придавая ему зловещую четкость, и Таис, подлетая под брюхо крейсера, понятия не имела, что теперь надо делать.

Что делать? Да ничего, поздно спохватились, и Федька почти полностью оказался внутри, и крейсер буквально проглатывал его. Вот-вот закроется шлюзовый отсек, и тогда...

Что тогда - Таис не успела подумать, потому что отдала распоряжение лететь прямо за Федором. И катер плавно и легко оказался внутри большого, светлого крейсерного шлюза с блестящим белым полом и такими же блестящими белыми стенами.

- Зачем ты тут? - устало прозвучал в наушнике голос Федора.

- Чтобы надавать тебе по шее. Сказала же - уходим. Нет, надо было строить из себя героя, геймеры чертовы!

Иминуя, наконец, заткнулась. Закрылся за спиной шлюз, а у катера Федора открылся верхний люк. Просто пополз вверх, медленно и плавно. Сама его машина чуть поблескивала, облепленная чем-то странным. Какими-то светящимися штучками, не больше ладони. И на обшивке Таисиного катера сидело несколько таких штучек. Впрочем, разглядывать их внимательно не было времени.

- Катер сам делает, что хочет. Программы все взломаны, - доложил Федор.

Таис не стала ждать, пока говорливая Иминуя взломает и ее машину. Где тут отключается автопилот? Вот он, виртуальный рычаг, надо всего лишь отвести рукой в сторону, до самого упора. Вот так.

Виртуальная голограмма вокруг из сиреневого стала белым, а после и вовсе пропала. Шлем погас и теперь только мешал видимости. Таис стянула его, положила пальцы на плоские кнопки панели и проговорила:

- Ну, и как управлять этой штукой? Федь, давай сюда, спрячемся у меня в катере.

3.

Федор не заставил повторять дважды, проворно выкатился из кабины, плюхнулся на пол и, согнувшись, пробрался к Таис. После тихо велел:

- Выходи, немедленно. И зверюгу бери. Быстро, сказал!

В голосе его прозвучало столько накала, предельного, горячего, что Таис без лишних слов отстегнула ремень, поднялась, схватила за шкирку шипящего и махающего лапами Пушистика и принялась перелазить через открытый люк.

Надо было бы спросить - почему они покидают катера, но времени не было. Где-то впереди раздалось тихое шкрябанье, еле слышное, будто кто-то осторожно стукает по гладкому полу. Стук-стук-стук. Точно маленькие коготки. Спрыгнув вниз и пригнувшись, Таис тихо спросила:

- Что теперь?

- Сюда, прячемся. Если мои догадки верны, то надо уйти отсюда в безопасное место, как можно скорее.

- Где безопасное место?

Стук усилился, к нему добавились еще какие-то странные звуки, будто щелчки. И, наконец, в самом конце длинного ангара, разветвляющегося на два поворота, появились три странные штуковины. Ростом с человека, на нескольких ногах-щупальцах, полупрозрачные, прыткие. Они немного походили на пауков, только не видно было голов, лишь плоские туловища, прозрачные, заполненные светящимися диодами и крошечными металлическими штучками. В их многочисленных лапах проходили узкие металлические штыри, которые слегка поблескивали, отражая яркий белый свет.

- Валим, - яростно прошипел Федор и потянул ее куда-то вбок.

Он, оказывается, углядел в стене проем, ведущий в узкий коридорчик, такой же белый и блестящий. Стены его оказались холодными и гладкими, Таис едва протиснулась в тесное пространство.

Не успел Федька забраться к ней - как грянули выстрелы. Вернее, зашипели и зачавкали, плавя корпусы катеров. Вот тебе и контакт с Иминуей! Вот тебе и добровольная сдача!

Таис дернулась, протискиваясь дальше, Федька забрался вместе с ней.

- Это палят те самые прозрачные штуки. Это что, роботы нового поколения? - пробормотал он.

- Ты цел? - шепотом спросила Таис.

- Вовремя убрались. Я догадался, что церемониться с нами не станут, как только Иминуя эта заглохла. Все, катера наши сплавились в лепешки. Сейчас дожарят их и столкнут в космос. Давай уйдем отсюда, это же шлюз. Нас тоже может вынести в открытый космос, как только станут выкидывать то, что осталось от наших катеров.

- Куда?

- Туда, где есть люди. Должны же тут быть люди, в конце концов.

- А если мы заразим их вирусом, что тогда?

- Так и надо. Будут знать, как нападать на Станцию.

- А ты злой, как я погляжу, - прошептала Таис и принялась проворно протискиваться дальше по коридорчику.

 

Глава 8 Эмма:

поломанные уборщики и девочка Женя

1.

Просыпаешься утром и - вуаля. Ты в чужой постели, закутана в чужое одеяло, под головой - чужая подушка. Незнакомым голосом поскрипывает чужой диван, и в момент соприкосновения с реальностью вдруг понимаешь - это не потому, что вечером заблудилась и случайно попала не туда.

Это потому, что сама жизнь изменилась навсегда. Стала чужой, неуправляемой, незнакомой. Скрипучей и какой-то... не своей.

Эмма повернулась и с удивлением обнаружила, что ее собственное одеяло оказалось на полу, и потому она укрылась Колькиным. А тот устроился на кресле, прикрыв ноги пледом, и сопит так сладко, словно под головой у него не маленькая диванная подушечка, а ортопедический матрас, принимающий форму тела и моделирующий правильную осанку.

Они теперь одни взрослые на Станции, если не считать Маши, Кати и Нитки. И решают все только они. Времени лишнего нет, надо вставать и браться за дело...

Впервые в жизни Эмма не захотела просыпаться. Нахлынула волна безнадеги, захлестнула и утянула с собой всю энергию. Да и какой смысл что-то делать для Станции и для детей, если совсем скоро крейсеры пробьют силовое поле, и тогда в живых, видимо, не останется никого.

Тогда к чему все эти планы и приготовления к будущим праздникам? Эмма натянула пушистое одеяло - синее, в белую клетку - до самого подбородка и уткнулась носом в подушку. Она еще пару минут полежит, а после соберется с силами и попробует найти выход...

Хотя бы попробует...

Завозился Колька, выбрался в коридор, ответил что-то веселое на шуточку Лона о любителях поспать. Уточнил, встала ли Сонька и застучал тарелками на кухне. Совсем скоро запахло кофе, ванильным печеньем и банановым салатом. Интересно, на сколько хватит запаса бананов на станции? На неделю, две? Или все-таки на месяц?

Время пролетит быстро, слишком быстро. И с каждой прожитой минутой конец будет неотвратимо приближаться...

- Эм, смотри, я принес кофе с печеньем и салат. Вставай, уже почти девять часов. Завтракаем и поднимаемся наверх.

- Что там делать? - скривилась Эмма.

- Придумаем что-нибудь. Еще раз запустим катера.

- Только не это. Хватит с нас и одной потери. Ты...

Эмма рывком села и спросила, глядя в упор на Кольку:

- Ты думаешь, что случилось с Таис и Федором? Наверное, их уже нет в живых... Их убили там, в крейсере Гильдии. Роботы или люди - расстреляли, спалили или еще что-то.

- А вдруг они предложат обмен? Скажут - сдавайтесь, тогда вернем ваших друзей. Пошли, узнаем, как дела.

- Можно и так спросить у Мартина.

- Эм, тебе надо взбодриться. В жизни не видел тебя такой рохлей. Ты пила свою таблетку?

Только Колька из всех ребят знал, что Эмма принимает таблетки. Она предпочла никому не рассказывать об этом небольшом нюансе. Вовик особенно не болтал о болезни Эммы, у его в голове это событие заметно поблекло на фоне нападающих монстров и стреляющих Пятнадцатых. Потому никто на Станции не знал, что Эмма сама чуть не стала монстром. Говорить о таком казалось неудобным и неприличным. Словно бы ронялось собственное достоинство. Словно бы вдруг Эмма теряла человеческую сущность.

Как будто ее человечность ставилась под сомнение. Потому об этом не говорили, по умолчанию. Кольку и не надо было предупреждать, он и так все понимал. Но время от времени шутливо напоминал о таблетках.

Эмма и без того знала, что их надо принимать. Вирус все больше и больше менял ее изнутри, добавляя новые способности. Вот, появилась способность предчувствовать, какая-то дикая интуиция, которая временами безошибочно подсказывала - чем закончится тот или иной проект.

И сейчас эта самая интуиция просто криком кричала, сообщая, что Станция в опасности. В очень большой опасности. И если бы Эмма была сейчас зверюгой - она бы завыла от скверной, мрачной уверенности. Выплеснула бы вместе с воем переполнявшие душу чувства, поделилась бы с сородичами бедой, поискала бы у них поддержки. И когда стая ответила бы дружным воем - убедилась, что не одна. Что понята и принята.

Сейчас именно одиночество сильно сводило с ума. Хорошо, что есть рядом Колька, потому что Лон уже не казался надежным и добрым пристанищем и верным помощником. От него пахло платами, металлом и пластиком - а это значит, что от него пахло неживой материей. В Лоне не было жизни, он был ненастоящим. Его, можно сказать, и не было, по понятиям фриков.

И как раньше Эмма могла испытывать к нему что-то вроде привязанности? Глупая была, потому что.

Вот Колька - тот живой и настоящий. Хотя и непутевый, не дисциплинированный, бестолковый. Но настоящий. Почистил зубы - запах зубной пасты Эмма отлично уловила, едва он перешагнул порог комнаты. Принял душ и помыл голову - но запахи шампуня и геля для тела никак не могли полностью заглушить запах самого Кольки. Тот пах уютно, знакомо. Его запах можно было назвать родным.

И еще от него пахло... Эмма с трудом могла подобрать нужное слово. От Кольки пахло мужчиной. Он и был им - мужчиной, хотя еще не брил щек и временами казался слишком худым и угловатым.

Но где-то в глубине этого мальчишки уже угадывалась сила. Смутная, непонятная, даже странная. Эмма не могла толком понять, что это, но ее привлекала новая сторона Колючего. И она могла биться об заклад, что сам Колька об этом не подозревает.

- Ты сегодня не похожа на себя. Это потому, что переживаешь за Тайку и Федьку? Брось. Могу поклясться, что роботам и людям с Гильдии их не одолеть. Фрики же не одолели. Я при любом раскладе поставлю на наших. Вот посмотришь, Тайка так просто не сдается.

- Что они могут сделать вдвоем против целой команды крейсера? Их запрут сразу же в карцер, или в изолятор какой-нибудь.

Колька вдруг хитро улыбнулся, осторожно подул на горячий кофе с молоком в своей кружке, глянул из под короткой черной челки и тихо, но четко произнес:

- Ты забыла о вирусе.

- Что я там забыла?

- Они носят в себе вирус, они выдыхают огромное количество вирусных клеток каждую секунду. Они - ходячая вирусная бомба. Насколько точно знают об этом в Гильдии? Насколько быстро они обезопасят себя?

- Довольно быстро. Уничтожат сразу, как только те двое появятся у них в ангаре.

- Посмотрим. Я думаю, мы узнаем, рано или поздно. Думаю, что скоро все станет предельно ясно, - Колька стал серьезным и велел, - давай ешь. Где там твои таблетки, я сейчас принесу.

- Я сама. Опекаешь меня, будто я маленькая девочка.

Дверь тихо отъехала в сторону, и показалась заспанная Сонька. Схватила со столика печеньку, захрустела ей и спросила с набитым ртом:

- Можно я сегодня с вами наверх? Пожалуйста, Эм. У меня сегодня нет никаких заданий, вчера я работала в библиотеке, мы ремонтировали и восстанавливали ветхие книги.

- Да, программа "новая жизнь книг", я помню, - кивнула Эмма и слабо улыбнулась.

Она сама любила участвовать в этой программе, ей нравилось наблюдать, как с помощью Принта-Копира восстанавливали старенькие страницы, как после заправляли в машину прошивки - и оттуда выезжала новенькая бумажная книга, как две капли воды похожая на старую. Старые книги тогда отправляли в лучевую печь, а новые занимали их места на полочках и весело поблескивали яркой позолотой на тиснении, оглушительно пахли бумагой и притягивали к себе, точно магнит. Хотелось взять их и прочесть.

Эмма вспомнила, что заглядывая вчера вечером в комнату Сони, видела там стопочку новых библиотечных книг. Видимо, сестренка тоже неравнодушна к новым фолиантам и набрала себе чтения на пару недель.

- Мы сделали всю программу, уложились в два дня и вчера закончили. Потому нас до конца этой недели отпустили, - продолжала Соня, не переставая грызть печенье - и у меня теперь свободный день. Вообще вся эта неделя свободная. Я очень хочу увидеть Третий Уровень, ну, Эмма, ну пожалуйста.

Глаза умоляющие, синие. Ресницы пшеничные с золотым отливом, длинные. Брови тоненькие и изящные, точно усики у бабочки. Сонька обещала вырасти красивой девочкой, очень похожей на свою старшую сестру.

Может, действительно пусть сходит? Ей там ничего не угрожает, а к хулиганству и баловству Соня не склонна. Эмма вопросительно глянула на Кольку, а тот добродушно пожал плечами и согласился:

- Конечно, пусть идет. Она же наша, из капитанской семьи, можно сказать.

Эмма чуть не поперхнулась кофе. Это о какой семье он только что сказал? Что он имел в виду?

Но уточнить не успела, потому что Сонька сжала ладонь в кулак, махнула ей, громко выкринула:

- Ес! - и помчалась в свою комнату. Одеваться, надо думать.

- Все, не копаемся. Пошли, кофе там сможем попить. Пусть Лон тут убирает, - распорядился Колька и поднялся, осторожно держа в руках кружку с недопитым кофе.

2.

Соне понадобилось минут пять на то, чтобы умыться, почистить зубы и натянуть на себя белую футболочку и спортивные серые штаны. Она торопливо завязала шнурок на поясе и, уже просовывая ноги в туфли, затянула хвост на затылке.

- Я не копалась, - радостно сообщила она Кольке, подпрыгивая от нетерпения.

Но ей, не смотря на супер скорость одевания, все равно пришлось ждать, пока Эмма примет душ, высушит волосы, уложит легкими волнами и выберет одежду. Сегодня не хотелось ничего строгого и официального. Сегодня, глядя на свое отражение в зеркале, Эмма вдруг подумала, что сама бы отправилась в капитанскую рубку в уютных тапочках и пушистом халате. Какой смысл выглядеть строгой и ответственной, если никого твой внешний вид не интересует? Колючему - и тому все равно...

Колька был в чистой рубашке и каких-то серых просторных штанах. Голова его не успела высохнуть после душа, глаза влажно и решительно блестели.

- Вперед, девчонки, - весело распорядился он, но Эмма была уверена, что за нарочитой бодростью скрывается такая же растерянность, как и у нее.

Дети на Третьем Уровне не бывали никогда - это было негласным правилом, не записанным и не озвученным. Все на Станции знали, что проход за Второй Уровень запрещен, что дальше и выше - территория запретная и чужая, территория только для взрослых. Когда-то она была пределом мечтаний для Эммы, когда-то с ней связывались самые лучшие надежды и чаяния, которые совсем недавно разбились вдребезги.

Третий Уровень раз и навсегда утратил свою романтичность и притягательность, и теперь временами пугал своей пустотой и тишиной, вот как сейчас, когда едва открылись двери лифта - Эмма мгновенно окунулась в светлую и чистую торжественность коридоров.

Колька решительно зашагал вперед, Соня поскакала рядом, и их шаги были единственными звуками на весь уровень. Еще вчера тут звенела бодрыми нотами музыка из спальни Таис и Федора - еле уловимые звуки, которые простому уху были недоступны - двери служили надежными изоляторами - но Эмма их слышала, и они говорили о том, что здесь живут люди.

Теперь, кроме Колькины и Сонькиных шагов, тишину не нарушало ни что. Не слышно было даже роботов-уборщиков. Да и что тут убирать? Крейсеры не приходили, грузы никто не перевозил. Коридоры пустовали, погруженные в печальную отрешенность.

- Штурманы в рубке, - уверенно выдал готовую формулу Мартин, но это вызвало только лишнее раздражение. А ведь раньше, еще вчера, фраза о присутствии штурманов радовала.

- А мы уже догадались, - пробубнил сидящий за овальным столом-монитором Егор. Перед его носом красовалась огромная голограмма, изображающая Станцию и крейсеры. Теперь стреляли только три крейсера, но по-прежнему упорно.

- У них должен когда-нибудь закончиться заряд, - мрачно сообщил Егор, - не могут же они быть вечными. Уже больше суток торчат тут и палят по нам.

- А ты что здесь делаешь? - спросил его Колька, устраиваясь в кресле рядом.

- Слежу. Наблюдаю. Кто-то должен нести вахту. Вы вчера завалились спать - все такие печальные, что мама не горюй. Вот мы с Жанкой и решили всю ночь дежурить, мало ли что.

- Если бы "мало ли что" случилось, Мартин доложил бы сразу.

- А вдруг и не доложил. Я сегодня утром прошел по Третьему Уровню. Ну, мне в туалет надо было. И увидел вот что, - Егор наклонился и вытянул из-под стола пластиковую банку, в которой раньше была шоколадная паста.

Крышка с присоской надежно удерживала в чистой таре полупрозрачную каракатицу, точно такую же, какие привезли на своих катерах Егор и Тошка.

- Знаете, где она была? На роботе-уборщике. И теперь ни один уборщик не работает. Не знаю, как на Втором Уровне, но здесь я специально крошил перед уборщиком хлеб - он даже не дернулся. Ни один не загорается. Похоже, эта гадина умудрилась испортить нам всех уборщиков.

- Да это бред! - Нахмурился Колька. - Быть такого не может! Одна штука не может повредить всех уборщиков.

- Ты можешь посмотреть сам, - совершенно спокойным голосом выдал Егор.

- Выходит, мы что? Одну каракатицу пропустили? - спросила Эмма, хотя ответ и так был ясен.

- Ну, конечно, - тут же подхватил Егор, - именно так. И, вполне возможно, что не одну.

- Я займусь уборщиками, прямо сейчас. Просто перепрошью их программы. Все, - решительно сказал Колька и вышел в коридор.

- Тоже дело, - согласился Егор.

- Я помогу ему. Тут, значит, все без изменений? - Эмма кивнула на голограмму.

- Совершенно. Поврежденный крейсер они так и не починили. Но и не отвели его от Станции. Пойди, пойми, что им надо.

- На этом крейсере должны быть Таис и Федор.

Сонька осторожно приблизилась к голограмме и уточнила:

- Это наша Станция, да?

- Зачем ты привела эту мелкую сюда? - нахмурился Егор.

- Она моя сестра, она не помешает. Расскажи ей, что к чему. Пойду, помогу Кольке.

С уборщиками оказалось все гораздо сложнее. Вирус, поразивших их, полностью уничтожил все базовые настройки, сжег точечные материнские платы и превратил сложный механизм роботов в бесполезную груду металла и пластика.

- Единственное, что можно сделать - это полностью заменить всю электронику в них. Все платы. На самом деле гораздо проще закупить и запустить новые, - выдохнул Колька, разобрав очередную машину.

Эмма и сама это отлично понимала, потому, закрыв очередного куполообразного робота, проговорила:

- Это было нашей серьезной ошибкой - выпустить катера. Представь себе, что они могут сделать с Пятнадцатыми, например. Или с Мартином, если доберутся. Надо немедленно осмотреть весь Третий Уровень. И весь Второй. Мы могли пропустить еще несколько каракатиц.

- Сомневаюсь, что мы обнаружим эту гадость. Эти ходячие чипы слишком подвижные и незаметные, они же прозрачные, сквозь них видно остальное пространство. Это их особенность - сливаться с окружением, заметила? Сделаны просто отлично, я о таких технологиях не знаю. Чип малюсенький, не больше зернышка, но он управляет тем покрытием, в котором находится. Но это покрытие - не резина, и не живая плоть. И не металл. Что-то новое и странное, такого еще видеть не приходилось.

- Да, у этих штук есть все шансы наводнить нашу Станцию. Что же делать? Может, попробовать сканировать их на планшете, вычислить код и...

- И загрузить его в Пятнадцатых. Пусть они ищут по коду. Все правильно, только если удастся разобраться с ними.

За спиной Эммы появилась Соня. Наклонилась, опершись ладошкой об эмино плечо, спросила:

- Можно я пройдусь по коридору, посмотрю тут? Ладно?

- Только здесь рядом. В каюты не ходи, поняла? - уточнила Эмма, не оборачиваясь.

Рядом с каютами находился детский отсек, где в кювезах созревали новые дети. Лучше Соне туда не соваться и не мешать роботам. Тамошние Лоны не любят лишних посетителей и ревностно оберегают своих питомцев. А в общих коридорах Третьего Уровня вполне безопасно теперь, можно хоть на магнитных досках гонять - никто не появится на пути и не помешает.

Сонька радостно поскакала вперед и скрылась за поворотом. Эмма тут же перестала думать о ней, хотя в глубине души, почему-то, была рада, что младшая сестренка рядом. Создавалась такая себе видимость семьи, что ли. А, может, у них теперь действительно настоящая семья - Эмма, Соня, Коля и еще Лон в придачу. Хотя сложно определить, какое место занимает в такой семье Колька. Он ведь не был кровным родственником.

Колючий уже сгреб в охапку останки робота-уборщика, заявив, что и с этим желает как следует разобраться.

- Прихвати мой планшет, пожалуйста. И пошли в рубку. Надеюсь, что крейсеры еще не просверлили дырку в нашем силовом поле...

Эмма вдруг резко остановилась, посмотрела на заросший затылок шагавшего впереди Колючего и задумчиво проговорила:

- А им и не нужна была дырка в силовом поле. Основной и главной их задачей было запустить к нам вот этих каракатиц. Если эта мелочь способна выводить из работы сервера и платы, то больше никакой силы и не надо. Они провоцировали нас, чтобы получить доступ хотя бы к какой-нибудь нашей технике. Даже если бы мы выслали беспилотников - если бы они у нас были - для них это все равно было шансом. Понимаешь?

- Тогда зачем они втянули к себе Федьку? Он, как раз, больше всего подцепил каракатиц, судя по рассказам Егора и Тошки.

- А от Федьки они надеялись получить более полную информацию о Станции. Может, он уже раскололся и все рассказал...

- Ерунда, - отрезал Колька, но вовсе не так бодро и уверенно, как говорил об этом только что.

Эмма вздохнула. Ей, почему-то, казалось, что двигается она на ощупь, в темноте. Блуждает во мраке, пытаясь понять, как же им надо действовать. Только никаких указателей на этом пути не было. Никто не подсказывал и не помогал.

Можно было, конечно, спросить у Мартина, только его ответ будет полностью смоделирован теми программами, что стоят в его платах. Ничего нового и незапланированного. Ничего оригинального и дельного. Мартин был всего лишь обслуживающим персоналом.

- Вот то, что осталось от уборщика, - сообщил Колючий Егору, а тот, в свою очередь, ловко выругался, ни разу не покраснев. Закон теперь не очень соблюдали, и старшие дети начали позволять себе всякие вольности.

С этим тоже надо было разобраться, но чуть позже. Не до воспитания сейчас, по крайней мере, не до воспитания подростков.

На голограмме все оставалось без изменений. Егор увеличил ее, и теперь она висела над серединой овального стола-монитора.

- Как бы половчее подключится к этому чипу, - пробормотал Колька, тряся пластиковой банкой с утренним трофеем.

- Осторожнее будь. Чтобы она не передала свой вирус через твой планшет на все остальные планшеты. Представь себе, что будет, если вся Станция вдруг окажется без нужных систем, - резко сказал Егор, - лучше не горячись.

- Надо продумать этот момент. Видимо, пристав к одному уборщику, она считывает его цифровые электронные колебания, в режиме которых работают системы, а после передает через беспроводную связь. Передает вирус, который подстраивает под эти колебания. А как еще? - Колька поднял глаза на Эмму, и убедительно закивал. - Именно так. Выходит, что у них есть программа, способная подстраиваться под различные коды. Ведь эти штуки взломали и катер Федьки, а тот гораздо сложнее роботов. Просто надо больше времени, что ли. Сейчас мы вот что сделаем...

И Колька взялся открывать заднюю тонюсенькую пластинку своего планшета.

Эмма догадалась, что он собирается делать. Он вытянет чип беспроводной связи и оставит только системник, начинку, в которую можно впаять чип каракатицы. Правда, остается вопрос программ. Надо, чтобы система планшета распознала, увидела чип, иначе ничего не получится. А это, в свою очередь, зависит от языка, на котором прописаны программы чипа.

Но можно и переделать под чиповый язык систему, просто возни будет много. На пару дней - пока все перепропишешь. Придется все это делать вручную, если язык чипов незнакомый. Принцип у языков все равно общий, и в этом Эмма сама отлично разбирается.

- Эмма! - снова раздался совсем рядом голос Сони. - Ты говорила, что на Третьем Уровне нет никаких детей. А я только что видела девочку и даже говорила с ней. Правда, она отказывается приходить сюда.

- Какую девочку? - не поняла Эмма, с трудом отрываясь от раскуроченной платы уборщика.

- Пойди и посмотри сама. Она прямо в коридоре. Пошли, покажу.

Свет в рубке вдруг мигнул, и Мартин сообщил об очередной перезагрузке Энерго-Модуля.

- Временно будет погашен свет в общих коридорах. Семь минут, после электричество снова заработает, - уточнил он.

И в подтверждение его слов коридоры погрузились в темноту. Сквозь стеклянные двери Эмма с удивлением увидела, каким темными бывают повороты и закутки, как мгновенно поглощает мрак весь Третий Уровень. Только в рубке зажглось аварийное освещение - небольшие круглые лампочки в стенах.

Сонька проворно заскочила внутрь - двери тихо прошипели за ее спиной, закрываясь полностью. И Эмма вдруг поняла, что незнакомая девочка сейчас осталась в темноте Третьего Уровня. Одна в больших коридорах.

Видимо, дети внизу совсем разболтались, и кто-то из них решил проникнуть наверх, как в свое время хотел сделать Илья.

- Пойду, найду ту девочку, - пояснила Эмма, - жаль, что тут нет фонарика.

- Как нет? У меня есть, остался еще с прошлого раза, когда мы ходили вниз, к ангарам, - тут же подскочил Егор. - Правда, небольшой, но тебе сойдет. Не к фрикам же топаешь. Хотя тут коридоры безопасны, можно и не искать глупую девочку, что забрела невесть куда.

- Нет, Эмма, ты должна ее найти! - Тут же взвилась Сонька. - А если бы это я сейчас оказалась в темноте? Я бы так орала, что прибежали бы все Пятнадцатые.

- Может, действительно послать Пятнадцатых? - спросил Егор.

Колька, полностью погрузившийся в работу, не отреагировал никак.

- Пойду сама. Вдруг ребенок испугался, хотя, вроде бы, плача не слышно. Свет выключили всего на семь минут, - и Эмма решительно зашагала в темноту, светя себе под ноги фонариком.

- Она в той стороне, где большие такие двери! - Крикнула Соня вслед.

Ладно, сейчас будем разбираться - где тут большие двери.

3.

Теплая темнота обступила сразу, но Эмма не боялась. Чего тут бояться? Не Пятнадцатых же, послушных и верных, после того, как Федор перенастроил общие программы Мартина.

Эмма рассчитывала на то, что услышит ребенка - ее слух улавливал даже самые осторожные и тихие движения. Потому, поначалу прислушивалась, стараясь уловить всхлипы или крики. Но она успела пройти два поворота, выйти к широкому коридору, ведущему к главным лифтам, прежде чем темнота выдала тихий сердечный стук.

Эмма услышала его, едва ступила на мягкое покрытие, и фонарик выдал еще одного робота-уборщика, застывшего у стены в странной позе - с задранными чистящими щупальцами и возмущенно мигающим диодом на самой верхушке. Этот слабый диод отбрасывал бледный синеватый круг на пол и стену рядышком.

Эмма обошла уборщика, и прислушалась. Да, ребенок где-то рядом. Сидит тихонечко и, судя по ровному сердечному стуку, вовсе не боится. Дышит слабо и редко. Может, без сознания?

Эмма заторопилась, но вдруг нахмурилась и замедлила шаги. Она слышала, как бьется сердце - медленно и ровно. Улавливала дыхание - такое слабое и редкое, что казалось нереальным. Но не чувствовала запаха. Вообще. Если ориентироваться на запахи - а Эмма уже давно именно так и делала - то людей в этих коридорах нет.

На самом деле, если принюхиваться, что любого человека можно найти с закрытыми глазами - просто идти по его запаху. Этот неуловимый след никогда не ошибался, и Эмма даже чувствовала чужое волнение и страх - адреналин и частое сердцебиение раздражали и нервировали ее саму, словно несли в себе сигнал об опасности.

А тут, в полнейшей темноте и тишине билось чье-то сердечко, но ни малейших запахов. Быть такого не может! Вдруг это просто какая-то запись, и ее дразнят?

Только кто? О своих способностях Эмма не рассказывала ни одной живой душе. Колька знал лишь про таблетки, что Эмма их принимает. А то, что она улавливала его присутствие по запаху и еле слышным звукам - этого не знал даже он.

Эмма поняла, что нервничает, что собственное сердце забилось в ускоренном темпе, и поднялась в душе волна тревоги. Опасность - вот о чем кричала внутренняя интуиция.

Здесь опасно, здесь есть чужак, который не издает запаха!

Эмма повела плечами, вытянула руку с фонариком, стараясь захватить тонким лучом как можно больше пространства. Хотя, какой смысл? Она и так знает, что в этом коридоре совсем одна.

Широкий коридор привел к Дверям производства, по-прежнему закрытым. Здесь было пусто и спокойно, лишь где-то рядом находился ребенок - его сердце стучало совсем близко. Эмма даже слышала тихие шаги, осторожные и мягкие. Вот чего, спрашивается, шастать в темноте? Небось, удрала со Второго Уровня и теперь боится, как бы не влетело. Вот и надеется пересидеть в темноте. Только почему так уверена и спокойна? Не боится? Хотя, чего тут бояться...

Эмма пару раз вдохнула и выдохнула, стараясь скинуть напряжение. Стукнула зачем-то в двери Цеха, стараясь показать беглянке, что та в темноте не одна, и собралась уже уходить, подумав, что раз девочка не боится - значит, сама найдет дорогу обратно.

В этот момент до ее руки кто-то дотронулся. Это было так неожиданно, что Эмма подскочила и еле подавила крик ужаса. Оглянулась, рывками двигая фонариком.

Совсем рядом стояла невысокая девочка. Обычная, голубоглазая, с длинной светлой челочкой и яркими приколочками по бокам головы. Она смотрела на Эмму спокойно, невозмутимо. Ни грамма эмоций - ни удивления, ни страха. Милый, доверчивый взгляд.

- Не стучи в эту дверь. Они услышат и захотят выйти.

Эмму пробила дрожь. От этого тоненького голоска, от доверчивого ласкового взгляда, от тонких, теплых пальцев, что все еще держали ее за руку.

- Кто они? - пробормотала Эмма, отступая назад.

- Те, кто там есть, за дверью. Вдруг услышат и нападут, - голос незнакомки оставался таким же спокойным. Лишь в глазах мелькнула милая улыбка.

После этих слов спало всякое оцепенение и напряженность. Все встало на свои места. Девочка думала, что за дверью фрики, потому и старалась сидеть тихо и не шуметь, чтобы не привлечь внимание.

- Что ты тут делаешь? - Эмма постаралась придать своему голосу как можно больше строгости. - Детям запрещен вход на этот Уровень.

- А Соня? Ей же можно?

- Соня под моим присмотром. Она моя сестра. А тебе пора вниз и сейчас же. Как тебя зовут?

- Женя. Моя имя Женя.

- Вот и отлично, Женя. Сейчас включат свет, и я отправлю тебя вниз, к остальным детям. Ты поняла?

- Я поняла, - и Женя улыбнулась с самым невинным видом.

- Тогда пошли.

Эмма взяла Женю за руку и решительно зашагала в сторону капитанской рубки. Вспыхнул свет, залил все ярким сиянием, заставив слега зажмуриться.

Женя по-прежнему шла рядышком, спокойно и уверенно. Даже не вздрогнула. И тут Эмму снова пронзило странное предчувствие. Она даже замедлила шаги.

От Жени не пахло человеком, вот что! Вообще не пахло живым существом, хотя ее плоть и кровь были вполне настоящие, по крайней мере, так казалось. Ровно стучало сердце, легкие забирали воздух с одинаковыми промежутками. Вроде бы и девочка, но какая-то...

Какая-то ненастоящая, что ли.

Женя оглянулась, снова улыбнулась - глаза стали добрыми и милыми. На щеках обозначились ямочки.

- Мы пришли? Вот это капитанская рубка?

- Да, мы пришли. Все в порядке, - Эмма улыбнулась в ответ и расслабилась. Глупости все это, Женька - обычная девочка. Может слишком чистая - одежда новехонькая, носочки чистенькие, приколочки яркие. Даже волосы расчесаны с особенной старательностью и уложены за ушками мягкими локонами.

- Можно мне посмотреть? - снова спросила Женя.

Эмма уже не отвечала. Втолкнула девочку в открывшиеся двери и увидела серьезное лицо Кольки.

Тот глянул на Эмму, взъерошил и без того точащие кверху волосы, и тут же сообщил:

- Это не цифровой код. Это какая-то фигня, у которой нет названия. Ты только посмотри, Эм!

- Да, Эмка, я сроду такого не видел, - тут же поддакнул сидящий рядом с Колючим Егор.

Но Эмма лишь отмахнулась. Никуда эти схемы не убегут, сейчас надо разобраться с Женькой, спросить у нее - как она попала на Третий Уровень и есть ли еще тут дети.

- Вы знаете эту девочку? Ее зовут Женя. Егор, ты знаешь ее?

- Вообще нет. Да какая разница? Отругай и отправь на лифте вниз. И накажи Лонам получше присматривать за своими детьми.

- Где вы эту пигалицу взяли? - нахмурился Колька. - Я ее не видел раньше никогда.

- А тебе-то где ее видеть? - хмыкнул Егор. - Ты же почти не жил на Втором Уровне. Отправь ее вниз, Эм, какая разница, откуда она взялась. Она же не фрик, это ясно. Давай быстрее, и Соньку свою тоже. Надо разобраться вот с этим - и он ткнул в Колькин планшет.

- Ладно. Пошли. - Эмма взяла за руку Женю и направилась к лифтам.

- Мы на Второй Уровень, да? Туда, где все дети? - с прежней улыбкой уточнила Женя.

Ладошка у нее была мягкой и теплой. Почему-то ее прикосновения с одной стороны нравились, а с другой - вызывали неясную, мутную тревогу. Хотя, тревога может быть еще потому, что вообще все на Станции идет не так, как надо. Все наперекосяк.

Эмма посадила Женю в лифт, еще раз полюбовалась ее милой улыбкой, наказала вести себя хорошо и на Третий Уровень больше не лазить.

- Ладно. Не буду, - покорно отозвалась Женя и махнула рукой.

Лифт еще не успел попасть на Второй Уровень, как Эмма уже неслась в капитанскую рубку. Теперь ей не терпелось посмотреть на то, что обнаружил Колючий.

 

Глава 9 Таис: в белых коридорах полно тварей

1.

Федор торопился, Таис спешила за ним. В узкое пространство протискивались с великим трудом, помогала лишь гладкость стен - в их поверхности отражались испуганные глаза Таис, зубастая пасть Пушистика, и все это было так близко, что действовало на нервы.

Выскочили в проход, в дальнем конце которого двигались те самые прозрачные, шестиногие каракатицы - кажется, у них было именно по шесть ног, хотя ручаться Таис не могла - не было времени считать. Они с Федькой успели запрыгнуть в раздвинутые металлические створки с прозрачными стеклами в верхней половине, нырнуть в первый же попавшийся поворот и оказаться в еще одном узком проходе. Стиснутые со всех сторон гладкими стенами, в которых время от времени попадались тоненькие металлические волоски, проходящие сверху донизу, они могли наблюдать, как медленно и уверенно двигаются по коридору каракатицы. Совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Их лапы тихо пощелкивали, и Пушка этот звук страшно раздражал.

Он бы разразился громким шипением и выдал их с Федором с потрохами, но Таис вовремя вспомнила, что напихала в карманы шоколданых конфет. Она принялась торопливо доставать их из узкой пластиковой коробочки и совать в рот зверенышу. Любимая еда тут же охладила пыл воспрянувшего духом Пушистика.

Здесь, на враждебном крейсере ему, судя по всему, нравилось гораздо больше, чем в космосе или ангарах с раздражающими сигналами "опасность", он перестал дрожать и судорожно цепляться когтями за одежду, приободрился и даже пытался вырваться из рук и отправится на разведку.

Каракатицы, между тем, прощелкали куда-то вперед и скрылись. Двери шлюза закрылись - и по многочисленному шипению, раздающемуся с нескольких сторон, Таис догадалась, что их было несколько.

Федор не говорил ничего, лишь знаками показал, что надо следовать за ним. Таис подчинилась. Теперь она слабо себе представляла план действий. Что им тут делать на крейсере? Скрываться и пробовать найти подходящее летательное средство, чтобы вернуться на Станцию?

А вернуться хотелось очень. До нервного зуда, до глухого раздражения, до еле сдерживаемого крика.

Зря они затеяли вылазку в космос. Ведь планировалось, что это будет просто разведка, они всего лишь опробуют катера, поучатся летать на них. А на деле Егор сейчас же ввязался в бой. Таис, как штурмана, предупреждающего об опасности, никто не слушал, - мальчиков одолело желание играть в войнушки. Вот только надо понимать разницу между игрой и реальной битвой.

И теперь что, спрашивается? Теперь осталось только сказать "доигрались". Если бы ее тогда послушались и убрались вовремя, они бы не торчали теперь непонятно где!

Федор же, видимо, не особенно переживал о случившемся. Во всяком случае, вид у него был очень даже уверенный. Он пробирался вперед, орудуя руками, и Таис только и оставалось, что поспевать за ним, удерживая на руках неспокойного Пушистика.

На стенах стали появляться крошечные светящиеся диодики, похожие на точки. Синие и зеленые, они пронизывали стены и бросали на поверхность неяркие блики. Между ними пролегали еле угадываемые металлические волоски, и, следуя мимо всего этого мигания и свечения, Таис вдруг почувствовала, что в стенах находится своя жизнь. Электронная, программируемая, но, тем не менее, жизнь.

Каждая стена несла свою собственную функцию, потому что в ней находились мощные сервера, отвечающие за работу крейсера. И на незнакомых пришельцев стены не обращали внимания - ничто не нарушало мерного мигания диодов и холодной молчаливость здешних коридоров.

Добрались до перекрестка - четыре ответвления расходились под абсолютно верными и четкими прямыми углами. Куда теперь?

Федор уверенно повернул направо. Таис не стала спрашивать. Сама она мало что понимала во всех этих коридорах. Промелькнула мысль, что так легко заблудиться здесь и остаться торчать навсегда, но Федор уже отмечал свой путь знакомым черным маркером. Небольшие крестики на стенах верно обозначали пройденную дорогу.

Следующий угол оказался прозрачным, и за прочным пластиком поблескивали тонюсенькие платы, расположенные слоями, точно пирог "Наполеон". Таис тихонько свистнула, Федор оглянулся, прижал палец к губам и выразительно поднял брови. После присел на корточки, оглядывая загадочные углы, полные плат.

Потом прошел чуть дальше - Пушистик в это время сделал попытку освободиться из Таисиных рук и получил легкий шлепок по голове. Оскалился, показав острые зубы, но Таис прошептала ему в ухо: "Заткнись, болван!" с такой яростью, что зверек возмущенно зажмурился, сморщил нос и захлопнул пасть.

- Посмотри сюда, - совсем тихо, почти одними губами прошептал Федор и тронул Таис за руку.

Всего через пару-тройку шагов стены немного раздвигались, образуя подобие кармашка, в котором свободно гулял воздух. Задрав голову, Таис обнаружила парочку вентиляционных отверстий над головой - длинных щелей, из которых выходил свежий, слегка прохладный воздух. Стены в этих местах становились прозрачными, и за ними поблескивали серебристые бока беспилотников. Одинаковыми рядами они тянулись вдоль стен, задними соплами к Таис и Федороу, узкими носами вперед, упираясь в плотно закрытые круглые дверки.

- Эти дверки ведут в шлюз. Считай, сколько тут беспилотников.... - снова прошептал Федор.

Таис и без него принялась считать, и вышел добрый десяток, или на одну больше - Таис не ручалась, что не пропустила что-нибудь. Коридор совсем расширился, стал удобным и большим, и от него отходил длинный свободный проход с белыми стенами без диодов и волосков.

- Здесь все приспособлено для того, чтобы обслуживать беспилотники, - пояснил Федор все так же тихо, - и тут есть несколько пустых камер, видимо, здесь стояли те самые машины, что мы уничтожили в бою. Смотри, видишь, из чего беспилотники состоят? Вот эти длинные трубки, и вот такие платы, что находятся в углах, производили точно на нашей Станции, я видел их, когда разрывал упаковку грузов, что забирали крейсеры. Беспилотников выпускала наша Станция. По-крайней мере, запчасти на них и на те сервера, что управляют ими. Прикинь?

- Платы на сервера... - потрясенно прошептала Таис.

Ну, конечно, и она тоже не раз вскрывала упаковки в контейнерах, что отправлялись со Станции, и видела похожие тонкие пластинки толщиной в один миллиметр. Правда, она тогда думала, что это на компьютеры или на планшеты. Или, на худой конец, для роботов.

А, выходит, что их Станция выпускает беспилотники. Ничего себе! Может, следует проникнуть в Цех и попробовать вооружиться такими вот штуками?

- Смотри, я, кажется, могу достать одну такую пластинку. Или все. Сейчас...

Федор присел рядом с прозрачным углом и принялся орудовать электронной отверткой.

- Нехитрые тут штуки, все открывается само собой, можно сказать. Но сервер мощный, ничего не скажешь, - пробормотал он, поддел что-то, и раздался легкий, слабый щелчок.

Длинная прозрачная крышка, образующая угол, послушно отошла в сторону, и Федор стал вытаскивать пластины, одну за одной.

Таис прошла чуть дальше и остановилась, пораженная. Прямо на нее и на Федора надвигалась армия крошечных прозрачных созданий со слабым зелеными диодиками внутри. Диоды мигали, и казалось, что прозрачные твари бесшумно переговариваются сигналами. Их было много - может, десятка два, а то и три. Ноги-щупальцы странных штуковин двигались с огромной скоростью, и сами они напоминали каких-то насекомых, что ли, которых Таис видела на обучающих голограммах в школе. У каждой штуковины имелось по несколько ног, и они напоминали тех больших каракатиц, что расстреливали катера совсем недавно в шлюзе. Просто уменьшенная копия. Твари неслись вперед, и Таис уже представила, как давит их ногами, а Пушистик крушит челюстями, как вдруг за спиной, у того самого угла, где сидел Федор, раздался тихий щелчок, а после треск, настолько резкий, что захотелось зажать уши руками.

Таис ругнулась, отскочила назад, напряглась и скинула с рук Пушистика. Она приготовилась сражаться с мелкими каракатицами, но те вдруг замерли. Несколько штук, что двигались по стенам, отвалились и шлепнулись вниз ненужными комочками, остальные обмякли и развалились на гладком белом полу.

Таис оглянулась. Рядом с Федором возвышался полностью опустошенный угол, и даже толстая квадратная колона, к которой крепились платы, лежала рядом.

- Вот и все. Теперь эти беспилотники никуда не полетят. Судя по всему, они управлялись именно с этого угла, - совершенно спокойным голосом заметил Федор.

- А вот это откуда? - и Таис толкнула ногой комочки каракатиц.

- Вижу. Ничего себе. Маленькие роботы-убийцы. Отлично задумано. Теперь пошли отсюда. Платы я поломал, работать они не будут. И эти беспилотники не взлетят, видишь, как погасли огоньки на дверях шлюзов. Хоть какой-то плюс. Теперь сваливаем, иначе тут будут роботы уже через минуту. Бери свою зверюгу.

2.

Теперь торопились, и Таис изо всех сил придерживала рвущегося вперед Пушистика. Не было времени даже зло шепнуть: "Тихо ты, Пуш!" - настолько быстро Федор забирался вглубь белого лабиринта. У одного поворота, выводящего в широкий коридор, Пушистик зашипел, прижал уши к бокам и выпустил когти. Точно так же, как в прошлый раз, когда мимо проходили большие шестиногие каракатицы.

- За поворотом, видимо, Шестиногие, - проговорил Федор, - валим отсюда. Быстрее!

И они припустили вперед с удвоенной силой. Пробрались мимо еще одного ряда абсолютно новеньких и целеньких беспилотников и неожиданно выбрались в просторный свободный ангар. Как-то резко закончился белый проход, и вот, перед глазами гладкий серый пол, на котором сидели сотник мелких прозрачных Многоножек. Тех самых, которые чуть не сбили Таис.

Твари скрупулезно трудились - они собирали беспилотнки. Рядами высились пластиковые тяжелые контейнеры со знаком Моага - золотистыми звездами созвездия Гончих Псов. Из стен выходили тонкие механические руки со множеством пальцев и белыми круглыми соединениями-сочлениями. Они сухо и тихо щелкали и неустанно доставали из пластиковых контейнеров запчасти и распределяли на ленты конвейеров. А там, на движущихся полосах суетились Многоножки, только светились они теперь желтым, а не зеленым.

Все это происходило в абсолютной тишине, лишь пощелкивание и мигание. Сосредоточенный труд венчался успехом - в полукруглую арку двигалась главная широкая лента конвейера, на которой уже стояло два новехоньких, блестящих беспилотника. В сияющих боках обоих отражалась бесконечная возня Многоножек.

Вот, значит, как? Сколько бы не стреляли Таис и Федор, а здесь, на крейсерах соберут еще много подобных штуковин для войны. Только зачем? Зачем Гильдия наладила такое совершенное и мощное производство на крейсерах? К чему настолько массовое производство оружия? Ведь беспилотники были именно оружием, совершенным и мощным.

Пушистик вдруг вывернулся и соскочил на пол. Не желая, чтобы Таис его остановила, рванулся вперед, выскочил в зал и выдал низкий глубокий рев, обращенный к ближайшей руке, орудующей у контейнерной ленты. Ему, видимо, не нравились все эти мигающие сосредоточенные штуки. Широко расставив лапы, он просто заходился в грозном возмущении, обнажив заметно подросшие клыки и вытянув вперед голову. Уши его по бокам смешно оттопырились, но в целом Пуш являл страшное зрелище.

Правда, на его выпад никто в цеху не обратил внимание. Все так же продолжали трудиться многоножки, суетливо перебегая от одного места к другому. Все так же неустанно работали руки, распределяя части. Двигалась лента контейнера, и вот уже к арке полз почти собранный новенький беспилотник - осталось только закрыть корпусом сложную внутреннюю начинку.

Федор рванулся вперед с сердитой решимостью, подхватил на руки Пуша и втянул его обратно в закуток. Таис зажала морду зверя рукой и тихо прошептала:

- Конфеты закончились, он сожрал все. Теперь изойдется весь...

Федор только кивнул и принялся отступать назад. На них никто не обратил внимание, будто бы и Таис, и Федька, и Пушистик были всего лишь частям обстановки. Этакими ходячими контейнерами, которые вовсе не заслуживали внимания. И Многоножки даже не собирались отвлекаться от своего важного занятия ради такой ерунды.

Таис и Федор продолжили свое блуждание по белому лабиринту крейсера. Нашли огромные ангары, где хранились контейнеры с запчастями. На каждом контейнере стоял знак Моага, и каждая пластиковая тонкая упаковка казалась знакомой и родной. Таис столько раз проходила мимо грузовых шлюзов, тщательно обходя серые пластиковые ящики. Столько раз пряталась за ними от Пятнадцатых, что и счет потеряла.

- Они прилично запаслись. Фактически крейсер оснащен так, что может сам себя чинить, вроде как. Интересно, он на Землю приземляется когда-нибудь, или все время болтается на орбите? Военная машина, следящая за порядком, - проговорил Федор, разглядывая контейнеры.

- Интересно другое. Тут люди есть вообще? - возразила ему Таис.

- Да, это тоже интересно.

3.

Уже несколько часов они бродили по крейсеру. Нашли еще склады и еще парочку цехов. Нашли огромное поселение (или кладовку, или еще как) для мелких Многоножек, которые сидели там тихонько и неподвижно. Их диоды были погашены, и лишь яркий белый свет с потолка освещал прозрачных, застывших каракатиц, занимавших бесчисленные круглые ячейки в стенах.

Нашли коридор, в стенах которого длинными рядами стояли большие Шестиногие. Их обошли стороной, потому что в каждом щупальце слишком хорошо можно было разглядеть лучевое оружие. Стрелять эти твари умели, что и говорить.

Белый лабиринт покрылся черными крестиками и отметинами, которые оставлял Федор. Нигде, ни в каком углу они не находили ничего человеческого. Ничего, что хоть отдаленно напоминало бы людей.

Не было человекоподобных андроидов - ни Пятнадцатых, ни Двеннадцатых. Не слышно было голосов, отдающих распоряжения - вроде голоса Мартина. Ни человеческих слов, ни шагов - ничего.

Крейсер жил собственной жизнью, определенной сложными программами. И весь он состоял из серверов - стены, пронизанные тонкими металлическими волосками, хранили на углах ряды тонких, прозрачных плат, испещренных крошечными точками, и именно эти платы отвечали за движение на Уровне.

- Я устала, - пробормотала Таис после того, как они в очередной раз закончили брожение по длинным белым коридорам, - я хочу есть и пить. И хочу писать.

- Зайди за угол да и сделай лужу, - хмыкнул Федор.

- Я не могу ссать прямо на пол. Извини, но я ж не животное, похожее на Пушка.

- Пуш скоро оголодает и примется лопать нас с тобой, - заметил Федор и опустился на пол у очередных люков с беспилотниками, - вот в этом и есть наша главная проблема. Ему ведь надо много сахара, иначе он звереет. Скорее всего, его организм нуждается в бешеном количестве глюкозы, понимаешь? А конфеты, как ты говоришь, уже закончились...

- Это все из-за тебя, - зло выдала Таис, - если бы ты не затеял всю эту войнуху и вовремя свалил, мы бы сейчас сидели бы себе в своей каюте на Станции, пили кофе и смотрели бы фильм. Или в игры играли. Или еще что...

А ведь действительно так и есть! В этот раз Федор ошибся и очень серьезно. Накосячил, сглупил - как там еще можно назвать? Это по его вине сидят они сейчас в узких белых коридорах, голодные, уставшие, обеспокоенные. И будущее их совершенно не ясно.

Вот что теперь с ними будет? Как они смогут добраться до своей Станции? У них даже нет связи с ребятами. Ни с Эмкой, ни с Колькой. Вряд ли эти двое догадаются прислать помощь. Эмма, небось, наоборот, рада-радехонька, что вся власть теперь принадлежит ей.

- Да, это моя ошибка, - угрюмо и тихо согласился Федор, - не надо было брать с собой Егора и Тошку. Прежде чем начинать любые действия надо убедиться, что у тебя в команде дисциплина. Так что, сейчас самое время исправить ошибку. И потому, - он резко повернулся к Таис, положил ладони ей на плечи и как следует встряхнул. Так резко, что даже Пуш подпрыгнул и оскалил зубы.

- Теперь ты будешь слушать только меня, поняла? Поняла? - глаза его стали резкими и серьезными. И какими-то чужими. Таким Федьку Таис еще не видела ни разу.

Она повела плечами, скривила губы и только собралась возразить, как Федька еще раз тряхнул ее и велел:

- Соберись и хватить раскисать! Кто виноват - выясним после. Сейчас нам надо найти здесь помещения для жизни, место, где мы сможем отдохнуть, поесть и попить. Должны же тут быть люди! Мы уже скрывались однажды и от роботов, и от детей, сумеем и сейчас. Это не весь крейсер, это только его нижний, технический уровень. Нам просто надо найти лестницу или лифт, чтобы попасть наверх. И для этого мы должны приложить все силы.

Федор перевел дух, ослабил хватку и пытливо всмотрелся в лицо Таис. Та немного обмякла и почувствовала, как нахлынувшая, было, паника, отпустила, оставив после себя только бешенное сердцебиение.

Федор, видимо, понял, что его слова оказались нужное действие, и продолжил:

- Потому слушаешься только меня, ясно? Ныть будешь после, когда окажемся в безопасности. Сейчас отдохнем, перекусим тем, что найдется, после снова двинемся искать лестницу. Или лифт. Или что найдем. Ясно?

- Что перекусывать будем? - устало пробормотала Таис, отводя глаза.

- Что у тебя в рюкзаке? У меня есть бутерброды, сухари. Пара банок с паштетом, пара пакетов с сухим пайком, который надо только развести водой. И пара бутылочек с водой. А у тебя?

- Сейчас гляну...

- Вот и давай определимся, сколько у нас продуктов. Возможно, придется провести тут несколько дней, а здешние люди явно не отличаются гостеприимством.

Федор стянул с плеч свой рюкзак, швырнул его Таис - Пушистик при этом движении зашипел и оттопырил круглые лохматые уши.

- Считай, только быстро, - велел он таким резким голосом, что Таис не осмелилась возразить.

А сам опустился у прозрачного угла, открыл крышку, прошелся пальцами по тонким прозрачными платам, вытянул одну, после вторую и закрыл крышку.

- Это, по идее, должны быть платы, отвечающие за Многоножек. За здешних Многоножек. Я думаю, что те штуки, которые горят зеленым - они нападают и охраняют. Они подчиняются определенным платам в углах и несут ответственность за определенные участки. А те, которые горят желтым, занимаются производством. Производство - это их приоритетная задача. Их мы можем не опасаться.

- А какие платы отвечают за Шестиногих? Это которые большие и стреляют? - поинтересовалась Таис, расставляя стопочкой банки с паштетом и пакетики с сухарями.

- Здесь нет плат, которым подчиняются Шестиногие. Я не встречал.

- Как же ты догадываешься - какие платы к чему?

- Я тут достаточно все облазил и достаточно понаблюдал. Я уже разобрал один серверный угол, с которого взлетали беспилотники. Мы с тобой видели отключенных Многоножек, видели заевшие створки шлюзов, с которых выдвигались беспилотники. Но мы не видели ни одного поверженного Шестиного. Потому я вполне допускаю, что их серверы, которым они подчиняются, находятся на Верхнем Уровне. Так же, как и люди.

Таис отхлебнула с горла бутылки воды, поморщилась и согласилась:

- Разумно.

4.

- Здесь должны быть люди. Здесь есть искусственная гравитация, есть воздух. Все это создано для людей, - бормотала под нос Таис, запихивая в рот последний кусочек бутерброда.

Очень маленького бутерброда, потому что Федор сказал, что надо растягивать продукты и экономить. Черти бы побрали эту экономику! Только Таис обрадовалась, что можно сколько угодно лопать продуктов и сколько угодно наслаждаться безопасностью на Третьем Уровне Станции, как они снова оказались непонятно где. И снова прячутся в лабиринте проходов, и снова тщательно экономят провизию.

За что такие напасти?

- Это все нужно роботам, видимо. Я понятия не имею, из чего созданы все эти Многоножки и Шестиножки. Это же не резина - все эти прозрачные тела и щупальца. Это какая-то живая субстанция, которой я в жизни своей не видел. Может, для нее и нужен воздух, - пояснил Федор и тут же распорядился, - поднимаемся и двигаемся дальше.

И Таис снова поплелась за ним, прижимая к себе возмущенного Пушистика. Голод немного унялся, но зато заболели ноги и голова. Хотелось забраться в душ, а после завалиться в собственную кровать. Как же хорошо в тепле и безопасности, под одеялом, под присмотром добрых роботов!

Хотя здесь, на этом крейсере роботов тоже полно, можно сказать, что они находятся в самой роботовой гуще. Или даже внутри одного огромного робота, который завис в космосе и не знает, что теперь делать.

Но больше всего досаждало желание попасть в туалет. Писать хотелось ужасно, и Таис морщилась и хмурилась, думая о том, как уже надоел крейсер и вся его мелкая живность.

Совсем неожиданно вышли к широкому коридору, в котором напряженно трудились с десяток Многоножек. Здесь находились какие-то приборы, провода и платы, и по тому, как напряженно кипела работа, Таис догадалась, что механизмы серьезно повреждены. Почерневшие платы на стене аккуратно вынимались, и на их место устанавливались новые.

- Это, видимо, Егор подбил крейсер. Поджог целый кусок. Здесь находятся двигатели, похоже... - проговорила Таис.

Федор пихнул ее, прижал палец к губам, но оказалось слишком поздно. В дальнем конце коридора стоял невозмутимый Шестиногий, который внезапно дернулся и защелкал лапами, направляясь в сторону Таис и Федора.

Все его большое, обтекаемое тело двигалось с какой-то странной, пугающей грацией, щупальцы-ноги переступали с такой быстротой и аккуратностью, что казалось, будто они едва-едва касаются пола. А щелчки издавали круглые белые суставы - щелк, щелк, щелк...

- Пошли! - яростно прошептал Федор и потянул Таис назад, в узкий проход.

Куда бежать? Если эта зараза начнет стрелять, то скрыться будет негде...

- Поворачиваем, - Федор протиснулся в поворот, уже отмеченный черным маркерным крестиком, после завернул в еще один.

Щелчки за спиной не отставали, мало того, они раздавались все ближе и ближе. Пушистик на руках извелся от нетерпения и от желания вступить в хватку. Заскреб когтями по плотному материалу таисиной куртки, ощетинился, зашипел. Он здорово мешал двигаться, а еще хотелось в туалет, и Таис подумала, что обделается в этих коридорах, удирая от Шестиногой твари.

- Сюда, мы тут не были... - пробормотал Федор, оглядываясь.

Во взгляде его мелькнуло дикое беспокойство, он продвигался быстро и непрестанно тянул Таис. Ему, видимо, не нравилось, что он бы первым, и Тайка, будто бы, прикрывала его. Но поменяться в тесном пространстве не было никакой возможности, потому оставалось только торопиться и не отставать.

Коридор, в который они попали, был боковой развилкой, и на его углах черных крестиков не было. Значит, бывать тут еще не доводилось. Он был длинным, прямым, и только у самого низа углов поблескивал ряд плат.

Вперед, вперед! Как можно быстрее. Щелчки за спиной стали слишком громкими. Вот-вот появится прозрачная тварь и сожжет их выстрелом из лучевого пистолета. Или не станет стрелять в узком коридоре? Побоится повредить собственные платы? Ведь крейсер - весь большой крейсер - это ее организм. Вернее, она часть этого организма.

Обрывки мыслей мигали в голове, точно крошечные диодики Многоножек. Вспыхивали и гасли. Федор неустанно продирался вперед, Таис торопилась за ним, а глупый Пуш яростно шипел и скреб когтями. И ему, заразе этой, удалось-таки вырваться!

Таис и опомниться не успела, как он соскочил на пол и помчался назад.

- Стой! - закричала она и притормозила, но Федор ругнулся зло и некрасиво и решительно потянул за собой.

- Фиг с ним. Быстрее, добраться до поворота!

- Пуш! Сюда! - безуспешно заорала Таис.

В этот момент щелчки раздались совсем рядом. Прозрачная гадина протискивалась в повороты тоже с трудом, потому до сих пор еще и не догнала. Тут Таис и Федор даже имели некоторые преимущества, потому что у них было только две ноги, а не шесть, которые надо было разместить в узком коридоре.

Но, как бы не было тесно, тварь уже появилась на другом конце злосчастного коридора - просунула овальное, обтекаемое тело, выставила вперед две ноги, две другие поднимались над ее туловищем угрожающим оружием.

Таис оглянулась лишь на миг и увидела, как Пушистик прыгнул. Резкий полет - задние ноги его сработали точно пружины. Он заскочил сверху, рванул туловище обоими передними лапами и вгрызся прямо в тело Шестиного. Туда, где в середине туловища сияли крошечные белые огоньки, и работала тоненькая плата.

Шестиногий задергался, лапы над туловищем задрожали, и он обмяк, свалился на пол. Распластался прозрачной бестолковой массой. Сверху на нем сидел Пушистик и яростно хрустел платой. Только теперь Таис вдруг увидела, какие у него мощные и крепкие челюсти, какие острые зубы и как умело он разрывает добычу. Только теперь вспомнила, что фрики на самом деле неутомимые и умелые охотники, которых не так-то просто убить.

- Отлично! - тихо проговорил Федор. - Просто отлично. Только не подходи к Пушу пока. Надо дать ему время успокоиться. Он еще зол и яростен, может вцепиться.

Пушистик посмотрел на Таис - глаза сверкнули яростным огнем - мотнул башкой и прыгнул в проход за распластавшимся Шестиногим.

- Куда! - яростно крикнула Таис, но в ответ ей были лишь тихие шлепки удаляющегося Пушистика.

- Пошли, я тут кое-что увидел. Лестница наверх. Такая, приспособленная для Шестиногих. Сейчас на ней пусто, так что надо пользоваться моментом, - тихо проговорил Федор.

Он нырнул в долгожданный поворот, до которого они, наконец, добрались. Таис последовала за ним, чувствуя, как разрастается внутри беспокойство за зверька.

Они увидели полукруглый коридор, довольно широкий, чтобы в нем могли спокойно разместиться два ряда Шестиногих. В самой середине коридора располагалась лестница с широкими металлическими ступенями, расположенными на довольно большом расстоянии друг от друга. Как раз, видимо, для длинных лап.

На них и устремились они с Федором. Заскочили с огромной скоростью, стараясь все же не шуметь и не топать. Взлетели вверх и оказались в полутемном уютном коридорчике с овальным сводом и резиновым покрытием пола.

Тишина тут стояла такая, что можно было слышать собственное дыхание.

- Мы наверху, - тихо проговорил Федор.

 

Глава 10 Эмма:

слишком опасные деревья

1.

То, что обнаружил Коля в крошечной микросхеме Каракатицы, не имело названия. Оно никак не называлось, такого Эмме еще не доводилось встречать. Ни встречать, ни читать.

Мартин эти программы (если это вообще можно было назвать программами) никак не воспринимал, его система просто "не видела" микросхемку. Для Мартина этой штуки не существовало вовсе.

- Не могу ничего сказать по поводу таких технологий. У меня их нет в базе данных, потому я не могу сделать выводы, - спокойно пояснил Мартин.

А что еще он мог сказать?

- Это не цифровые технологии вообще, - тихо сообщил Колька, разглядывая небольшую увеличенную голограммку платы, что выдал ему планшет, - но они сами, судя по всему, вполне могут контактировать с цифровыми технологиями. Но это не живой материал, это, грубо говоря, компьютер. Крошечный мозг, что ли, искусственный. Я сейчас попробую достучаться до него, возможно, он согласится рассказать о себе сам. Сейчас закину ему простенькую программу знакомства.

- И что будет? - уточнил Егор.

- Не знаю. Вернее, я могу только предположить, - Коля посмотрел на Эмму, словно приглашая помочь.

И Эмма присоединилась к ним. Для начала вытянула из своего планшета чип беспроводной связи, чтобы Каракатица не заслала вирус во все остальные планшеты и системы Станции. После сделала так, как делал Колька - соединила микросхему Каракатицы с помощью тоненького переходника, умеющего подстраиваться под различные платы и проникающего в любые компьютерные системы.

Переходник был не толще волоса и чуть отсвечивал золотым. Он зазмеился, обхватывая злополучную микросхемку поверх еще одного такого же переходничка, Колькиного, и выдал на тонюсеньких концах слабый белых свет. Значит, заработало. Соединение произошло. Вспыхнула бледным светом голограмма, изображение стало четким и ясным.

- Только не думай, Эм, что это наши переходники такие совершенные, что соединяются даже с такой технологией. На самом деле это микросхема желает вступить с нами в Контакт, - тут же пояснил Колька, - вернее, я думаю, что у нее такое задание - контактировать со всем, с чем возможно. С уборщиками - так с уборщиками. С планшетами - значит, с планшетами. Смотри, вот эта плата.

Он ткнул пальцем в крошечную точку на голограмме, которая стала увеличиваться, разрастаться и превратилась в этакое стальное металлическое зерно с гладкими вытянутыми краями и узкими полосками резьбы (или это так прописаны программы, кто знает?)

Зерно вдруг крутанулось и превратилось в узкую полоску, которая загибалась спиралью - длинной бугристой спиралью, на которой помещались многочисленные узелки. Из узелочков отходили новые и новые нити, разворачивающиеся в свою очередь в очередные длинные спирали-ветки, покрытые узелками-почками.

- Ты посмотри, если считать, что каждый узелок - это программка, что здесь перед нами целая система. Целый компьютер, который живет сложной и уникальной жизнью, и который заключен в странную оболочку. Тело с щупальцами, в которой находилась эта микросхема, была живым. Оно еще называется органическим. Правда, никакого кровообращения, никакой кровеносной системы. Другие принципы жизни, совершенно другие, - тихо продолжал пояснять Колька, - симбиоз электроники и живой плоти.

Егор сердито блеснул зелеными глазами, скривил губы и заметил:

- Фигня это полная, ребята. Мы понятия не имеем, что несет в себе эта штуковина, просто понятия не имеем. Давай-ка, Колька, вырубим ее к чертям собачьим. Вот такие же штуки легко взломали катер Федора, они опасны. Мы даже представить себе не можем, насколько они опасны.

Егор протянул руку, чтобы отцепить переходники и тут же огреб от Кольки - тот шлепнул его по ладони и посоветовал не лезть, когда не просят.

- Я сейчас сам тебе врежу, дурень Колючий! - заорал Егор, а на голограмме тем временем продолжали разворачиваться спирали, сливаясь в огромный толстый ствол. Распускались усики, лопались узелки-почки, выдавая новые завитки и новые стебли.

- Вырубай, смотри, что у тебя! - снова заорал Егор.

Его раздражение Эмма слишком хорошо ощутила знакомой горячностью в груди. Адреналин Егора пьянил, заставляя чувствовать напряжение и приятную готовность в мышцах.

- Я хочу разобраться в этом, - резко заявил Колючий, - если мы не поймем принцип их работы, мы никогда не сможем одолеть их.

- Мы их и так не одолеем! - голос Егора звенел высокими нотами ярости, и Эмма понимала, что сейчас им владеет страх и злость. Эти два чувства всегда бывают рядом. Страх и злость - это то, что накаляет воздух, делая его горячим и едким.

А на голограмме уже поднималось дерево - это было именно дерево. Толстый ствол, состоящий из сотен тонких витков и усиков, изящные, опускающиеся вниз ветви и множество листьев и почек, рождающих новые витки и новые ветви.

Зрелище завораживало и пугало одновременно. Оно обладало невероятной силой и энергией, оно обладало жизнью. Электронной, искусственной жизнью. Не настоящей - придуманной и созданной. Но эта жизнь имела крепкую волю и крепкое желание побеждать.

Егор и Колька спорили, треская время от времени друг друга по рукам, но Эмма уже их не слушала. Она поняла все то, что хотело сказать зерно. Ведь не случайно оно с такой уверенностью и наглостью развернулось перед ними во всей красе. Показало свою сущность, свою внутренность. Свою мощь и свой размах.

Это только кажется, что плата крошечная. На самом деле из нее вырастет огромный организм, огромная сущность, как из крошечного зернышка вырастает высокое дерево.

Насколько дружественным к людям будет это "дерево"? насколько сильно надо его опасаться?

И Эмма с потрясающей уверенностью поняла, что сильно. Очень сильно надо остерегаться прозрачных Каракатиц, несущих в себе странную и сложную технологию, похожую на дерево. Эмма потянулась, чтобы отключить свой планшет, дернула переходник, голограмма вздрогнула. По ней пробежала легкая рябь, и ветви дерева пришли в движение. Оно взмахнуло всеми своими усиками и ветками, тряхнуло листьями, качнулось и вдруг мгновенно сузилось, съежилось, уменьшилось до одного длинного завитка - распрямленной спирали - и юркнуло куда-то вниз.

И тут же планшет Колючего зашипел, затрещал. Экран покрылся стекой мелких трещин, сама голограмма развалилась на множество нечетких черных кусков, как разваливается сожженная бумага.

- Черт бы побрал... - потрясенно проговорил Колька.

- Я же говорил! - заорал Егор.

Эмма молчала. Она лихорадочно пыталась сообразить - успело ли дерево забраться в ее планшет? И совсем скоро поняла, что успело. Тихий треск и множество трещин на тонюсеньком экране дали понять, что и ее аппаратуре пришел конец, быстрый и необратимый. Восстанавливать в этих планшетах теперь было уже нечего. Только черная, потрескавшаяся пластинка, от которой отваливались куски прямо на глазах. Отваливались и оставались лежать на столе, матово-черные, печально поникшие.

- Представь себе, что будет, если это окажется Мартин, - неожиданно тихо проговорил Егор.

Колька не ответил. Он вдруг подскочил, схватил микросхемку Каракатицы и принялся давить ее ногами. Напрасный труд, его кроссовки не могли причинить никакого вреда этой штуковине, это Эмма тоже поняла с жуткой уверенностью.

- Это не поможет. Надо только в лучевую печь. Надо собирать их по всему кораблю, искать где только можно. И в лучевую печь все. Вы поняли? Быстро, Колька. Давай, я отнесу.

2.

Это легко сказать - давайте обыщем всю Станцию и найдем. А на деле все это выглядело глупо и бестолково. Позвали Жанку в помощь, Тошку и Гошку. Объяснили, что от них требуется, разделили весь Третий Уровень на секции и принялись искать.

Эмме достался участок рядом с Цехом, тот самый, на котором она встретила девочку Женю. Ей помогала Соня, и они вдвоем обошли каждого Пятнадцатого в кладовке - те недоуменно поворачивались, выполняя приказания, а голос Мартина в ухе непрестанно докладывал, что у остальных ребят все в порядке и Каракатиц пока не обнаружили.

Пообедали наспех прямо в капитанской рубке, после снова принялись за поиски. Но весь Третий Уровень был тих и спокоен. Ни одной твари не попалось на глаза никому. Эмма уж так тщательно вглядывалась в потолок, в стены, в пол. Перед ней шла Соня, и получалась такая себе двойная проверка. Если бы Сонька что-то пропустила - Эмма, следуя за ней, наверняка бы увидела.

К концу рабочего дня весь Третий Уровень был осмотрен и проверен. Ни одной каракатицы больше. Ни одной твари не нашлось.

- Все чисто, - устало доложил Егор, плюхаясь в белое кресло.

- У меня тоже, - сказала Жанка.

Ее, обычно хорошо уложенные темные волосы, теперь торчали в разные стороны - острые прядки над прямыми бровями и круглыми черными глазами, над ровненькими ушками и сережками-стразиками.

Эмма почему-то отметила про себя, что Жанка - очень красивая девочка, и Егору нравится смотреть на нее и нравится дотрагиваться до рук, плеч. Смутное желание близости и объятий - такое же точно, что было у Таис и Федора. Оно витало в воздухе странным запахом, неуловимым, почти незаметным. Запахом так называемой любви.

По-крайней мере, так думалось Эмме, так она называла это сама для себя.

Жанка, видимо, интуитивно угадывала эти самые чувства Егора, потому что держалась рядом и время от времени загадочно улыбалась ему. Еле заметно, лишь уголками губ. Получалась такая себе улыбка-послание. Заверение, что она его чувствует, слышит и она ему всегда рада.

Вот и сейчас Жанка устроилась в кресле рядышком - в том самом, в котором обычно сидела Таис, и это показалось Эмме каким-то неправильным и неприятным - подкатилась к Егору, откинулась назад, и Егор одними пальцами дотронулся до ее ладошки, что свисала с поручня. Незаметный жест, на который ни близнецы, ни тем более Колючий не обратили внимание, и лишь Эмма слегка подняла брови и отвела глаза.

Ну, что же, зато этим двоим таблетки точно не нужны, и на них тратиться не придется.

- И мы не нашли ничего, - сообщил Тошка.

- Потому что они спрятались. Они не дураки, - тут же вставил неизменную реплику Гошка.

- Мы их так просто не найдем, только выманивать.

- Как магнитом, притянуть. Они же ползут на всякие электронные платы. Думаю, что ночью они нападут снова, - близнецы говорили по очереди, и их фразы сливались в одно длинное предложение. Как будто говорил один человек.

Жанка слушала их с широко открытыми глазами, и Эмма не выдержала, усмехнулась. Колька, что стоял рядом, тоже хмыкнул.

- Они на Пятнадцатых ночью наползут, - предположил опять один из братьев.

- Да где же они, по-вашему, прячутся? - не удержался и хмуро поинтересовался Колючий, - мы облазили весь Третий Уровень Станции, на карачках, можно сказать, ползали. И где, по-вашему, могут быть эти твари?

- А где мы еще не искали?

- На Энерго-Модуле, в Детском Отделении и в Цеху, - подсказала Эмма.

Она все время помнила о загадочном Цехе и об Энерго-Модуле. В этих местах ей бывать еще не доводилось.

- В Цеху они, это точно, - одновременно проговорили братья и одинаково передернули плечами.

Произнесенное двумя похожими голосами, это, совсем обычное словосочетание "в цеху" почему-то вызвало дрожь.

- Никто не знает, что творится в Цеху, - осторожно заметил Колючий.

- Так и есть, - поддакнул Егор.

- Внимание, через минуту я отключу свет на Третьем Уровне, аварийное отключение на десять минут, - совсем некстати сообщил Мартин.

- Вовремя, - буркнул Коля, после сообщил, что устал и надо выбрать дежурных и отправляться по каютам.

- Я знаю, что прошлую ночь тут сидел Егор, потому, вполне справедливо будет, если в эту останемся мы с Эммой. Договорились? Заодно мы с ней сходим к Энерго-Модулю и проверим - как там.

- Тогда пошли сейчас, вместе, - пробормотал уставший Егор, откинулся на спинку кресла и блаженно закрыл глаза.

Видимо, прошлую ночь он провел в играх, сидя тут, в капитанской рубке и сейчас больше всего ему хотелось поспать.

- Егор, ты бы уже спал. Иди, топай вместе с Жанкой вниз. В душ, после ужин, после отдых - все по расписанию, - с усмешкой предложил Коля.

- Это будет лучше всего. А к Модулю сходим мы. После сами поужинаем. Идет, Коль? - уточнила Эмма.

- Отличный план.

Свет в коридорах погас, стало неуютно и тревожно. Эмма зачем-то кинула взгляд на стеклянные двери - за ними был мрак и тишина.

- Вдруг там кто-то бродит в темноте, - совсем неожиданно протянула Жанка и вжалась в спинку кресла, - или Каракатицы эти ползают. Вы пойдете - а они на вас напрыгнут, прямо на голову. Точно фрики...

Егор заулыбался и ответил:

- Ничего себе ты придумала, Жан. Прямо рассказ-ужастик. Они не пойдут в темноте, они же не дураки.

- Я тоже не пойду, пока свет не включат, - мрачно сообщила ему Жанна, - буду сидеть тут и ждать.

- Да ерунда это все, - Эмма поняла, что надо немедленно снять жуткое наваждение, разогнать его, пока оно не овладело умами всех, кто сидел в капитанской рубке. Вон, притихли близнецы, побледнели. Глаза блестят, и ни грамма улыбки на вытянувшихся лицах. Жанка сжалась, точно воробей, поглядывает на Егора. Тот тоже нахмурился, того и гляди, что поверит в прыгающих Каракатиц.

Эмма и сама верила в такой вариант событий, но не собиралась поддаваться страху. Страх парализует, лишает воли и мыслей. Страх - это плохой советчик.

Потому решительно встала перед зеркалом, принялась расчесывать запутавшиеся пряди волос и заговорила с хорошо заметной насмешкой в голосе:

- Какие же вы еще дети. У нас есть Пятнадцатые - целый взвод. На головах у них мощные фонарики. В руках - мощное оружие. И их много - этих Пятнадцатых. Пока у нас есть роботы - мы неуязвимы. Роботы - это наша сила. Потому мы сейчас с Колькой пойдем к Энерго-Модулю, и проведут нас Пятнадцатые. А к тому моменту, как мы доберемся - свет уже будет работать. Ясно, дети?

Последнюю фразу "ясно, дети" она произнесла с такой же интонацией, как и у Таис. Легкая издевка и еле заметные ноты собственного превосходства. То, что нужно, чтобы завести подростков. Показать, что насмехаешься и считаешь себя взрослее и умнее.

Пусть лучше злятся, чем бледнеют от страха.

- Умная Эмма все расставила по местам, - хмыкнул Егор, - делайте как хотите. Включат свет - мы вернемся на Второй Уровень. У нас должен быть отдых, раз мы дети. Верно, Жан?

- Вот именно, - поспешила согласиться та.

Она чуток расслабилась, увидев, что старшие не бояться.

Вот и правильно. Сейчас Эмма и Колючий старшие, и они будут решать - впадать в панику или не стоит.

3.

Энерго-Модуль действительно надо проверить. И лучше сделать это прямо сейчас, а не тянуть время. Зато ночью они будут спокойно отдыхать, зная, что на Станции порядок. Может, действительно почти не осталось Каракатиц, и погибшие уборщики - единственная проблема?

Хорошо бы, если бы было именно так. Уборщиками займутся уже завтра. Может, возьмут парочку со Второго Уровня - там такого добра тоже полно. Может, загрузят какого-нибудь Лона. Найдут выход. В конце концов, вода на Станции есть и тряпки тоже. Можно просто помыть пол - такой вариант тоже имеется. Мыли же полы Дети Подземелья на Нижнем Уровне совсем недавно? Мыли.

И Эмма решила пока не забивать голову уборщиками - выход найдется непременно. Это не самая большая проблема - по сравнению с теми крейсерами, что все еще палили по Станции, по сравнению с пропавшими Таис и Федором.

Эх, если бы только поломанные уборщики остались единственным беспокойством - жизнь, можно сказать, тогда была бы вполне сносной.

Колька, между тем, не стал терять время. Попросил Мартина прислать двоих Пятнадцатых - "нам вполне хватит и двоих, не воевать же идем" - и направился к выходу. Едва двери услужливо разъехались в стороны, оглянулся на Эмму и мотнул головой. Мол, ты же со мной? Тогда пошли.

И Эмма отправилась вместе с ним, оставив близнецов и Егора с Жанкой пить сок с печеньем и разглядывать голограмму.

Еще ни разу в жизни Эмма не была в этом месте. Оказалось, что попасть к Энерго-Модулю можно только с Третьего Уровня, и только с внутреннего Круга, оттуда, где находился Детский Блок.

Сразу же за помещением с детскими кувезами находился узкий, полутемный коридорчик, на который раньше Эмма бы и внимание не обратила, решив, что там кладовки. Чтобы открыть единственную дверь в нем, пришлось взламывать замок - это тоже оказалось неожиданным.

Коля, подключаясь через планшет и загружая программу взлома, заметил:

- Вот уж не думал, что придется еще пользоваться этой программкой. И почему это, Мартин, ты не можешь открывать все двери на этой Станции?

- Потому что не всей Станцией я управляю. Я отвечаю за детей, вы же это знаете, - тут же через наушник ответил Мартин.

Эмма услышала его ответ - в ее ухе тоже находилась мягкая капелька - и нахмурилась.

- Вот это и странно, - заметила она.

- Замок сложный попался, так сразу программа его и не берет, - пробормотал Коля, опустился на колени и вскрыл плоский мониторчик.

Отбросил в сторону ставшую ненужной панель, принялся ковыряться в тоненькой небольшой плате. Подковырнул, нажал, еще раз. Резко запахло паленым, появился тоненький дымок.

- Почему плата так реагирует? Ты ее просто ломаешь? Нет, так только нарвешься на напряжение. Дай-ка я попробую.

Эмма наклонилась, подумала, что здешняя плата совсем маленькая и потерла усталые глаза, чтобы лучше видеть всю эту мелочь.

- Сейчас развернется "деревом", - заметил Коля.

- Не напоминай. Разрушает это "дерево" просто отлично, - буркнула в ответ Эмма.

- Потому что это тебе не настоящие деревья. Это пародия на природу. Карикатура. Рисует тебе радужную картинку, а сама потихоньку подбирается к самому сердцу твоего планшета и сжирает его. Пожиратели схем какие-то...

- Самое лучшее название, - согласилась Эмма, перенаправила напряжение, и дверь поехала в сторону.

- Гляди-ка, ты соображаешь...

- Еще как. Пошли, что ли. Вообще убрать надо замок, пусть будет открыто. А то возни с ним больше, чем нужно. Чуть позже поставим обычный, с простым кодом...

Перед тем, как пройти сквозь узкий проем, Эмма замерла, всего на пару секунд, прислушалась к собственным ощущениям. В последнее время она слишком сильно доверяла своей интуиции. Настолько сильно, что внутренние предчувствия теперь казались некоторыми ориентирами в пространстве. Указаниями, куда следует поворачивать.

И сейчас Эмма вдруг с убийственной ясностью поняла, что там, за порогом - опасность. Неизведанная, смутная, незнакомая - и от этого по-настоящему пугающая. Там опасно. Что представляло опасность - Энерго-Модуль или, возможно, излучение от него - этого Эмма не могла сказать.

Всего пару секунд она колебалась. Всего один раз промелькнула мысль, что туда лучше не соваться - и тут же пропала. Выбора не было. Зато с ними Пятнадцатые, и они защитят, если что. Наверняка защитят.

Коля, видя ее колебания, двинул ее плечом и решительно прошел первым. И тут же послышался его восхищенный голос:

- Ни фига себе...

Действительно, было "нифига себе".

Помещение оказалось круглым и сравнительно небольшим. Оно проходило аккурат по центру Станции, соединяя собой все Три Уровня - по крайней мере, когда Эмма наклонилась через металлические блестящие перила круглой галереи, что огибала все помещение, она увидела освещенные синим светом стены, уходящие вниз на полтора десятка метров. Энерго-Модуль представлял собой прозрачную трубу-колбу, наполненную тягучей, голубоватой жидкостью, в которой блестящими искрами вспыхивали, время от времени, какие-то кристаллы.

Внутри колбы находилась Жизнь - это Эмма не просто поняла, почувствовала. Ощутила каждой клеточкой, когда наблюдала за медленным движением жидкости, за искрами, освещающими ее изнутри. Это было очень странно и очень красиво. Жидкости время от времени становилось тесно в колбе, и она поднималась к самому краю, закрытому плотной металлической крышкой. От крышки отходили толстенные витые кабеля, опутывали потолок, соединялись с электро-сервером в стене и передавали питание Станции.

Как только жидкость поднималась до самой крышки - раздавалось тихое шипение, и где-то сбоку в колбе открывались небольшие клапаны - их Эмма даже могла видеть. И вырывались тоненькие струйки пара, рассеивая в воздухе голубые искры.

Это походило на волшебство. На сказку, в которой вдруг находишь волшебный источник. Энерго-Модуль как раз и был таким источником. Правильнее даже сказать, он был сердцем Станции. Неутомимым, неустанным. И движения внутри жидкости (или плазмы, так будет вернее) казались ритмичными сердечными сокращениями.

Что ж, сердце Станции было гигантским. Огромным, прячущим свое основание где-то в самом низу Нижнего Уровня, там, где еле-еле горел свет, и все казалось голубым и призрачным.

Толстые кабеля, словно огромные вены, опутывали Модуль в нескольких местах, соединяясь в специальных стыках. Вились по стенам и по полу галереи, через них приходилось перешагивать, и Эмма даже один раз чуть не споткнулась.

- Осторожнее, - предупредил ее Коля, - давай теперь искать Каракатиц. Хотя вряд ли они будут тут находиться. Сюда не так просто попасть.

Эмма кивнула и вдохнула воздух всей грудью. Он был по-особенному терпким и мягким. И каким-то... хорошим, что ли. Вот именно это определение и подходило лучше всего. "Хороший воздух". Это Эмма тоже чувствовала, улавливала и понимала. Почему - не могла сказать. Каких-то точных определений не было, но интуиция безошибочно подсказывала, что вреда от этого воздуха не будет точно.

И тут послышались шаги. Тихие и осторожные. Эмма услышала медленное сердцебиение, шорох одежды и легкое дыхание. Ребенок.

Здесь, у Энерго-Модуля находится ребенок. Что он тут делает?

- Кто здесь? - тут же крикнул Колька.

Пятнадцатые насторожились, подняли руки с оружием. Хотя против кого воевать-то?

Так и есть, из-за поворота - галерея огибала правильным кругом Энерго-Модуль - показалась девочка. Небольшая, может, лет семи-восьми. Светловолосая, тоненькая. С двумя длинными хвостиками за ушами, в розовых носочках и вельветовом темно-бордовом сарафане. Такая себе пай-девочка, послушная и милая. Она посмотрела на Эмму и спокойно поинтересовалась:

- Вы что тут делаете?

- Это ты что тут делаешь? - Рявкнул Колька. - Чего это вы все повадились шастать на Третий Уровень? Кто тебя пропустил?

Девочка какое-то время молчала, разглядывая их - ни тени испуга в глазах, ни грамма смущения или растерянности. После бойко ответила:

- Я заблудилась. Нам надо уходить сейчас. Прямо сейчас. Иначе будет поздно. Для всех поздно.

- Заблудилась? Тут что, по близости есть детская площадка? Кто тебе разрешал подниматься на Третий Уровень?- Колька фыркнул и сейчас же велел Пятнадцатому отвести девчонку вниз.

- Пусть топает. Сегодня же соберем всех детей и выдадим новое правило. На Третий Уровень дети не ходят! - закончил он свою злую тираду.

Эмма молчала. Что-то здесь было не так. Что-то не складывалось, не совпадало. От этой девочки тоже не пахло человеком. Пахло новой одеждой, новой резиной кроссовок, новыми металлическими пуговицами на сарафане. Хорошо пахла новенькая вельветовая ткань. Чудились еще какие-то неясные, смутно-знакомые запахи, что вызывали сильнейшую тревогу. Вот сейчас уровень беспокойства просто зашкаливал. Если бы у эминой интуиции был свой барометр, то стрелка показывала бы ровно на половину двенадцатого. Совсем близко к критической точке. Совсем близко к катастрофе.

Девочка охотно подчинилась, протянула розовую узкую ладошку Пятнадцатому, улыбнулась - точно так же мило и славно, как до этого Женя. Она кого-то смутно напомнила Эмме. Что-то слишком знакомое промелькнуло в этих хвостиках за слегка оттопыренными круглыми ушами. Глаза чуть раскосые, на подбородке слишком знакомая ямочка - глубокая и выразительная. Девочка с ямочкой...

- Как тебя зовут? - спросила Эмма.

- Инесса, - тут же последовал невозмутимый ответ.

Инесса... - имя было знакомым. Инессой звали одну девочку из так называемой Магнитной Пятерки - из прошлого выпуска. Тогда первый выпуск в старших классах включал в себя пятерых подростков, неразлучных друзей, что любили гонять на магнитных досках. Потому их так и называли Магнитной Пятеркой.

Эти пятеро были крепкой компанией, и никого в свое общество не впускали. Эмма всегда восхищалась ими и частенько наблюдала за их соревнованиями. Магнитная Пятерка погибла - их усыпили роботы. Еще тогда, когда Мартин не подчинялся Федору, Таис, Эмме и Коле и назывался Моагом.

И сейчас, глядя на незнакомую девочку, Эмма вдруг поняла, что она слишком похожа на свою тезку - ту самую первую Инессу, что погибла год назад. Инессу из Магнитной Пятерки.

Слишком похожа. Та же ямочка, те же глаза, та же манера слегка задирать голову вверх с чувством явного превосходства - мол, я вам вовсе не ровня.

- Инесса, - тихо проговорила Эмма и отвернулась.

Это все неспроста. Что-то во всем этом есть неправильное. Откуда эти дети? Инесса, Женя? Почему от них не пахнет людьми? Почему они во всем новом, ярком? И ведут себя так, словно бы они... Ну, словно бы они какие-то куклы, а не дети...

Один из Пятнадцатых увел девочку, и Эмма поделилась своими опасениями с Колей.

- Странные дети, что Инесса, что Женя. Они словно куклы, а не девочки.

- Мне тоже они не нравятся, - тут же согласился Коля и опустился на колени, собираясь обследовать каждый уголок в поисках Каракатиц.

Эмма собралась, было, тоже, но вдруг Энерго-Модуль пришел в движение. Плазма внутри забурлила, заискрилась больше обычного. Повалил пар из отверстий, после что-то зашипело и задвигалось. Завибрировал пол галереи, на которой стояли Эмма и Коля. И откуда-то сверху, с длинных кабелей раздалось тихое шуршание и пощелкивание.

Эмма подняла голову и услышала резкую ругань Кольки, который видел то же самое, что и она.

От Энерго-Модуля по толстым разноцветным кабелям ползли десятки мелких Каракатиц. Прозрачных и проворных - сквозь их тела просвечивали синие, желтые, зеленые и красные кабеля - суетливых и почти бесшумных. Десятки и десятки - они уверенно спускались вниз и заполняли собой стены и пол галереи. Их становилось так много, что Эмма попятилась и схватилась за руку Кольки.

Вот она - настоящая опасность. Ее интуиция не ошиблась.

 

Глава 11 Таис: людей тут нет

1.

- Мы наверху, - проговорил Федор и, выразительно глянув на Таис, прижал палец к губам.

И без того понятно, что надо вести себя тихо, это даже дурак поймет. Таис поморщилась, переступила с ноги на ногу. После приблизилась к квадратному отверстию в полу, откуда они только что вылезли. Лестница уходила вниз - широкая и высокая. Совсем скоро на ней появятся Шестиногие, потому лучше не тратить зря время и искать укрытие.

Пушистик остался где-то внизу, бестолковая зверюга. Теперь вот переживай за него...

- Пойдем, - Федор проговорил это настолько тихо, что Таис еле-еле различила его шепот.

Кивнула и последовала за ним. Где-то здесь должен быть туалет, иначе действительно придется делать лужу прямо в коридоре... Пусть после Шестиногие шлепают по моче...

Коридорчик, между тем, уперся в стеклянную прозрачную стену с раздвижными дверьми. По бокам от дверей отходили длинные белые стены серверов. А за стеклом поблескивал прямоугольный стол-монитор, немного похожий на овальный стол в капитанской рубке на Станции.

Двери весело зашипели, расходясь в стороны и, словно бы, приглашая войти. За ними - овальное окно в космос и монитор - то, что предназначалось для людей. Вряд ли Шестиногие будут пялиться на космос, звезды и Станцию, что висела совсем близко и удивляла своими огромными размерами.

- Вдруг ловушка? - проговорила Таис с сомнением, не решаясь войти.

- Глянем хотя бы.

- А если не выйдем? Если двери закроются?

- Таис, ты думаешь, я не взломаю замок дверей? - возмутился Федор снисходительно и немного весело, взял Таис за руку и решительно потянул за собой.

И очень вовремя, потому что из квадратного отверстия в полу уже показалась прозрачная голова, заполненная электронными мозгами. Шестиногий вытянул передние лапы и защелкал суставами с неутомимой деловитостью. Он был уверен, что вот-вот догонит нарушителей.

Едва Федор и Эмма зашли в рубку управления, как двери закрылись. Загорелись лампочки и раздался приятный голос, сообщивший, что они находятся на борту крейсера-андроида, обладающего высоким интеллектом и носящим имя Иминуя.

- Вы попали в кабину наладчиков. Сообщаю, что в системе произошли определенные сбои, что-то нарушило работу серверов, отвечающих за работу двадцать первых и двадцать третьих. Требуется глобальное сканирование, которое я могу запустить только с помощью капитанов, - без всякого смущения доложила Иминуя.

- Чего ей требуется? - не поняла Таис.

- Посмотри, там, вроде бы, есть туалет, Тай. Пойди и посмотри. Сюда, видимо, приходили наладчики. Люди. Но только тогда, когда крейсер находился на Земле, а не в космосе. А вообще это самостоятельный крейсер, в управлении не нуждается.

- Назовите свои позывные, - потребовала Иминуя, - и предъявите допуск к работе. Откуда вы взялись на крейсере, если допуск не был активирован?

- Сейчас расскажем, - уверенно пообещал Федор и склонился над мониторами.

Таис уже заметила небольшую узкую дверь из матового серого стекла, за которым угадывались ровные пластиковые плитки, но все еще топталась у стены помещения и все еще наблюдала за Шестиногим. Тот, видимо, потерял след или еще что-то, потому что остановился в коридоре и замер. Не двигались щупальца, не щелкали суставы.

Федор оглянулся на него и спокойно пояснил:

- Видимо, здесь заканчивается сфера деятельности этих машин. Сигналы с серверов сюда не доходят. Тут место для людей.

- А людей здесь как раз и нет.

- Люди для Иминуи всего лишь обслуживающий персонал, который попадает в нее только со специальным допуском. Ты же слышала. Ну, мы в таком допуске не очень-то нуждаемся. Мы тут в безопасности.

- Рядом с Иминуей?

- Зрение Иминуи обращено во внешний мир, а не во внутренний. Здесь она полностью доверяет своим крошкам-многоножкам. Нас она плохо видит, лишь слегка воспринимает присутствие людей в рубке. И это ее путает, потому что допуска на ремонт не было.

Действительно, Иминуя вдруг замолчала. Зависла, точно недоработанный файл. Таис воспользовалась туалетом, порадовавшись про себя, что здесь есть все-таки вода и довольно сносные удобства. Вернулась, присмотрелась к работе Федора и выдохнула:

- Думала, что лопну. Что теперь будем делать?

- Как что? Подчиним себе Иминую. Это просто. Помоги мне, ладно?

- Так я в этом не разбираюсь вовсе...

- И не надо. Просто прими вот эти штуки, - и он вывалил в ладони Таис мелкие платы - полупрозрачные тонкие пластиковые квадратики, пронизанные еле заметными металлическими волосками.

- Вдруг совсем сломаешь крейсер? - с сомнением произнесла Таис, чувствуя, как теплые платы согревают ладони.

- Это мне и нужно. Сейчас мы его перенастроим, - Федор поднял голову и довольно улыбнулся, - я, кажется, разобрался, что тут к чему. Доберусь сейчас до мозга Иминуи и вырублю его. Вот тогда и посмотрим, кто тут хозяин. Знаешь что, а посмотри, нельзя ли сделать горячего кофе. Есть все-таки хочется...

- Можно. Я уже видела. Рядом с туалетом есть небольшая ниша со шкафчиками и откидным столиком. Там и кухонный агрегат имеется. Пойду, включу его. С ним совсем просто - нажимаешь нужные кнопочки и все. Воду он сам набирает.

- Вот и славненько... - пропыхтел Федор, снова углубляясь в сложный механизм гигантского сервера.

- Что ты делаешь там? - уточнила Таис.

Она приблизилась к темной панели, стоящей на тонкой, полупрозрачной ноге, от которой отходили в разные стороны поддерживающие ветви-усики. Присела рядом.

Панель-экран была тонюсенькой и гладкой. На ней вдруг появилось лицо женщины - красивое, совершенное. Мягкий овал, пронзительно синие глаза, черные тонкие брови, высокий открытый лоб и ямочка на подбородке. Женщина улыбнулась и спросила:

- Что вы собираетесь делать?

- Сейчас увидишь.

- Вы допускаете ошибки в действиях. Вы, люди, всегда ошибаетесь. Вам следует немедленно остановиться, - улыбаясь, сообщила женщина.

Федор промолчал. Таис на всякий случай немного отодвинулась от монитора, и тоже не стала ничего отвечать.

- Позвольте совершенному интеллекту решать за вас, - снова заговорила Иминуя, убедительно и спокойно, - позвольте избавить вас от печальных последствий ошибок, пока не поздно.

Федор отступил на шаг и ловким движением открыл крышку серверного угла - точно такого же, какие были на нижнем уровне крейсера. Резко выдернул несколько плат, после сдвинул угловую установку, к которой крепились платы.

Лицо женщины подернулось рябью, она, не переставая улыбаться, сообщила, что совершенные действия наносят ей вред и она вынуждена принять меры. Тут же зашевелился Шестиногий, поднял парочку передних лап и сделал выстрел, от которого прозрачные двери рубки разлетелись мелким крошевом, а на полу остался черный след.

Таис ругнулась, схватилась за свой пистолет, присела, прячась за углом - тем самым, у которого находились двери в туалет. Федор не дрогнул. Ломанул еще что-то в углу, и лицо женщины на мониторе померкло, а Шестиногий растеряно остановился и принялся бестолково переступать с одной лапы на другую. Точно в голове у него - или что там вместо головы - пропали все ориентиры, и он забыл: где и для чего находится.

Женщина на мониторе расползлась на тоненькие полосочки и погасла. Потускнел свет в рубке, как-то странно не то вздохнул, не то вздрогнул крейсер.

- Что ты сделал? - не поняла Таис.

- Убрал связь между главным процессором и исполнительными платами. Всего-навсего. То, что я делал там, внизу.

- Сейчас придут и починят, - напомнила Таис.

- Кто придет? Иминуя не может отдать приказ, она потеряла связь со всем крейсером. Нарушилось управление. Это все равно, что у человека отделить голову от тела. Думать будет, а двигаться - нет.

- Думать оторванной головой? - хмыкнула Таис.

- Без разницы. Сейчас знаешь, что сделаем? Не знаешь? - Федор говорил это, не глядя на Таис. Он по-прежнему возился у угловой части сервера, что-то вытягивая, что-то откручивая.

Разглядывал внимательно платы, сортировал их в стопочки. Внезапно погас свет - хлоп, и выключился.

- Федь, что ты сделал? - Таис выдернула фонарик из-за пояса, но Федор уже успел зажечь свой.

- Не переживай, это временно. Сейчас замкну немного по-другому. Придется минут пять посидеть в темноте. Лучше посвети мне.

- Хорошенькая перспектива. А друг крейсер упадет?

- Куда, Тай? - Федь улыбнулся. - Он же висит на орбите. И даже если взорвется - все равно обломки будут тут висеть. Навсегда, на всю жизнь. Потому что планета притягивает его. Понимаешь?

- Понимаю, - буркнула Таис.

- Все хотел спросить - что ты делала в школе?

- Уже и не помню. Давненько это было.

- Ага, ясно.

Федька перебрался к столу, открыл тоненькую пластинку в его ножке, подсоединил к ней небольшой беспроводной переходничок, что вытянул из своей сумки на поясе. После надавил на что-то, и свет вспыхнул. Шестиногий зашевелился, задвигал лапами, сонно оглядываясь.

- Думаю, что в здешних программах я бы не разобрался, но вот технически эту штуковину я понял. Тут все очень и очень примитивно, прямо для детей. Сейчас управление крейсером идет от этого монитора. Но не через Иминую - эту дуру я убрал без проблем. Управление идет через мой чип, что я поставил. Можно сказать, что я загрузил вирус в крейсер. Слышишь, Иминуя? Теперь я - твой личный вирус. Зря ты затянула меня и Тайку сюда. Это была твоя ошибка. Плохо у тебя работают антивирусники, Иминуя...

Федор вытер ладони о штаны, резко провел пальцами по крышке стола, и тот выдал большой экран, на котором мигали значки управления. И никакой тебе женщины с красивыми глазами.

- Тай, что ты там говорила про кофе? Давай-ка поедим чего-нибудь. А после решим, что делать с этой штуковиной дальше.

2.

Ни веника, ни совка на крейсере не было. Таис тщательно проверила все закутки в рубке, все коридорчики. Пусто. Как же они убирали здесь? Конечно, людей тут не бывало, а, значит, и мусорить было некому. Она сообщила это Федору, и тот пояснил:

- Это делали Многоножки. Они - мелкая рабочая сила здесь. Сейчас я определюсь, как ими управлять. По идее они должны подчиняться теперь этому монитору, которым управляю я, вручную. Но программы тут написаны другим языком. Вернее, это даже не язык, это другая структура. Все вообще по-другому. Придется разбираться. Давай уже попьем кофе. Плюнь на осколки от двери. Уйдем в другой угол и все. Места тут хватит.

Шестиногий в коридоре так и стоял, бестолково шевеля лапами.

- А его нельзя заставить уйти?

- Сейчас тут, на крейсере ничего не работает. Потому что нужны ручные приказы. А их отдавать я не могу пока. Ты же должна помнить, что тело без головы двигаться не может. Так и у нас. Голова - это теперь я вместо Иминуи. Но отдать приказание я не могу, голосовые команды тут не работают. Может, и есть где - но невозможно понять. Давай после. Давай просто поедим.

- Интересно, где сейчас Пушок наш? Целый? - Таис направилась к кофейному агрегату и принялась нажимать различные кнопки на панели.

- Пожирает Шестиногих, могу спорить. Цел и невредим. А если какая Многоножка и отгрызла ему хвост - то отрастет за пару дней. Тай, не забывай, что фрики - это потрясающе живучая гадость. Так что нашему Пушу не грозит ничего. Он нагуляется и припрется к нам, вот увидишь. Что тут с кофе?

- Предлагает сосиски, овощное пюре, горошек и ванильный пудинг. Что брать?

- Бери все, если у него есть. Значит, он напичкан консервами и полуфабрикатами, и отлично прокормит нас те пару дней, что мы тут будем.

- Мы же вернемся на Станцию?

- Конечно. Крейсер теперь наш, я разберусь с управлением, уничтожу остальные крейсеры, после состыкуюсь со Станцией и мы вернемся домой. Пусть Гильдия знает, с кем имеет дело. Надо только сделать это как можно быстрее, пока они не хватились. В идеале за несколько часов. Но после еды - жрать хочу страшно. И в туалет тоже хочу. Как там оборудование?

- Вполне на уровне. Такое ощущение, что до нас этим туалетом никто не пользовался.

- Крейсер однозначно создавался для людей. Люди тут должны быть, но их нет. Почему? Что скажешь?

- Да что тут говорить? - Таис принялась нажимать на кнопки, заказывая у агрегата еду, после решительно заявила, - клятые роботы захватили власть. Вот и все. А на нас наслали вирус, чтобы мы поумирали. Небось, на всех людей на Земле наслали вирус.

- Логично звучит. Мне даже возразить нечего.

- А что тут возражать? Все так и есть. Кстати, если это помещение для людей, то могли бы хотя бы парочку кресел поставить. Сесть абсолютно негде. Ни стульев, ни диванов, ни кресел - ничего. Заметил?

- Заметил. Убрали за ненадобностью. А пищевой агрегат убирать не стали, потому что он встроен в стену, с ним много возни. Оставили так, как есть. Даже еду в нем оставили.

- Заполнен на все сто процентов, я уже посмотрела. И едой и водой. Написано, что рацион рассчитан на десть дней для одного человека.

- Нам хватит, пока не вернемся на Станцию.

- А вдруг еда устарела и испортилась?

- Тай, это же консервы. Специальные. У них срок годности - сто лет, не меньше. Точно такие же поступают и к нам на Станцию. Все предусмотрено и обработано. Ну, если ты совсем боишься - позови Пуша, пусть тот сначала попробует. Закажем ему шоколада и какао - здесь такое есть.

- Пуш, если даже гавно съест, ничего с ним не будет. Эту заразу точно ничто не берет. Помнишь, как он одолел Шестиного? Схряпал его плату и не поморщился.

- Ему, вроде как, даже понравилось. Отрывал мягкое покрытие лап и жевал. Двигал челюстями так, словно это колбаса ходячая. Могу спорить, что он хорошо попортил внизу Шестиногих. Нашел себе добычу, вот и не возвращается к нам.

- А если вернется злой и агрессивный?

- Мы ему сразу шоколада. На него это всегда действовало.

Агрегат выдал прозрачный пластиковый поднос с красивыми мисочками, в которых дымилась аппетитная еда. Таис вдохнула запах и тут же заявила, что съела бы все, даже если бы точно знала, что в еде отрава.

- Не сомневаюсь, - ухмыльнулся Федор, забирая поднос.

Они устроились на прорезиненном покрытии пола, прямо у стены, недалеко от агрегата. Расставили мисочки и стаканчики на полу. Таис стянула с себя куртку - здесь, наверху было чуть жарче, чем внизу. Федор тоже разделся и остался в одной синей футболке. Даже снял с ног темные ботинки и поставил их рядышком. Ботинки - это единственное из обуви, что осталось после спецназовцев и что удалось отыскать на Третьем Уровне. Зато они были удобными и легкими, и почти не ощущались на ногах.

Таис была обута в кроссовки, специально предназначенные для поездок на магнитных досках - низкие, с невесомой термоподошвой, создающей нужный температурный уровень для ног. Кроссовки были ярко-розовыми, с черными полосками и черными значками. Детские кроссовки, и это еще повезло, что размер ступней у Таис остался небольшим, и обувь всегда можно было подобрать на Втором Уровне. Федору с этим было гораздо сложнее.

Таис была такой голодной, что первые несколько ложек просто проглотила, торопливо разжевывая и перекатывая зыком слишком горячую пищу. Дышала с открытым ртом, чтобы все поскорее остыло, и Федька, поглядывая на нее, смеялся и поднимал брови. Мол, мартышка есть мартышка, что с нее взять...

Временами он делал вид взрослого и старшего, но Таис это не задевало, она вообще почти никогда не злилась на Федора.

Но когда первый голод прошел, овощное, оранжевое пюре (непонятно, что там было, вроде как картошка, кабачки и немного тыквы, так объяснил агрегат) вдруг показалось ненастоящим. Каким-то пластмассовым на вкус, что ли.

- Отрава отравой, - поморщилась Таис, перестав жевать.

- А что ты хочешь? Сколько оно тут лежит? Год, два? Ему, может, лет пять. Оно хранится в порошке, в вакуумной упаковке, оно содержит консервант. Потому и вкус такой. Есть можно, не отравимся. Но и пользы особенной не принесет. Тай, на нашей Станции все продукты такие, просто мы их сразу съедаем.

Федор взял в рот полную ложку пюре и выразительно прожевал.

- Ладно. Переживем. Лишь бы вернуться на Станцию.

Таис съела всю свою порцию. Во-первых, ее было много и она утолила голод. Во-вторых, придала сил. В-третьих, даже как-то успокоила. Еда есть еда. Без еды жизни нет.

Прозрачные мисочки с голубыми полосками по краям Таис скинула в агрегат, который тут же их помыл и выставил на посудную полочку. После машина сообщила, что есть яблочное, грушевое, смородинное, клубничное и сливовое пюре - на выбор, какое захотят. С сахаром и сливками. И есть сладкий сыр.

Но Таис еще не дожевала пудинг, потому слегка пнула агрегат ногой и сказала:

- Все, хватит еды. Тебе же сказали. Помыл посуду - и молчи.

Агрегат действительно замолчал. Таис показалось, что он даже обиженно нахохлися. Но на само деле этого не может быть, продуктовые машины не могут обижаться. Роботы не обижаются вообще, они этого не умеют.

- Ну, теперь можно продолжить работу. Придется мне тут повозиться, - Федор направился к монитору крейсера, - а ты помоги мне, если сможешь.

- Я сейчас в душ, после помогу. Хочу освежиться. И хочу поскорее выбраться отсюда. Надоел уже крейсер с его прозрачными пауками...

3.

Крейсер действительно надоел. Своей яркой, слепящей белизной, своей искусственной тишиной, которую хотелось назвать стерильной. Своими правильными углами и ровными коридорами. Здесь все казалось каким-то ненастоящим, даже овощное пюре и ванильный пудинг.

Все правильное, выверенное до сантиметра, выдержанное в ярком, четком свете. Все сияющее, новое, красивое - если не считать, конечно, разбитых стеклянных дверей, что вели в рубку.

Вода в душе тоже отдавала какой-то пластмассой - так казалось Таис. Потоптавшись какое-то время на пластиковом поддоне бледно-серого цвета, она все же включила воду и недолго постояла под теплыми струями, смывая с себя тревогу и усталость недавней битвы.

Шампунь тут мелся прямо в стене - достаточно было нажать на кнопку шампуня на вделанном в стену мониторе, как из узкого крана потекла перламутровая жидкость. Пах он чем-то приторным и сладким - неестественно приторным и неестественно сладким. Таис тщательно поджала губы, чтобы в рот ни попало ни капли густой субстанции, торопливо вымыла голову, плечи, живот, спину. После торопливо включила сушку - здесь имелся и такой режим. Сухой теплый воздух мгновенно высушил тело, с волос перестала течь вода, и, натягивая на себя одежду - майку и штаны - Таис уже думала о том, что теперь вполне можно и отдохнуть.

Интересно, сколько сейчас времени? Конечно, в космосе, на орбите невозможно было отделить день от ночи. На Станции о таких моментах заботились роботы - выключали свет на двух обитаемых уровнях, имитируя наступление ночи, укладывали детей спать и следили за тем, чтобы в так называемое "ночное" время было тихо и спокойно.

Здесь же на крейсере ничего не менялось. Свет горел по-прежнему ярко и настырно, хотя по Таисиным представлением они провели на крейсере больше двенадцати часов. Роботам не было никакого дела до смены дня и ночи, им же не надо было отдыхать.

А вот Таис, выбравшись из душа, поняла, что ужасно хочет спать. Просто ужасно. Голова болела, словно в затылке тихонечко стучали маленькие молоточки. Глаза слипались, и казалось, что стоит только сомкнуть веки, как навалится глубокий и тяжелый сон. Благодатный и такой нужный сон.

Но попробуй, усни тут, когда совсем рядом, внизу копошатся мерзкие прозрачные Многоножки. Вдруг Таис с Федором уснут, а эти твари налезут, заберутся на голову и начнут ковырять своими щупальцами в глазах, ушах и носу?

Фу, гадость какая-то...

Федор, между тем, продолжал возиться за монитором - если можно было так назвать стол управления Иминуей. Здесь не было голограмм - это Федор пояснил сразу.

- Я не нашел, как можно сделать голограммный экран. Все остается в двухмерном измерении. С одной стороны неудобно, с другой - можно сделать сразу несколько экранов, монитор стола это позволяет, - сказал он.

Федька тоже выглядел усталым - вокруг глаз залегли темные тени, брови опустились, волосы висели спутанными прядями. Он время от времени тер нос и глаза ладонями, лохматил волосы и потягивался, распрямляя затекшую спину.

Но тут же снова погружался в работу.

- Ничего не понимаю, - ворчал он, - не могу открыть большинство файлов или программ. Или как это тут называется... Все сложено странными значками, и в одном небольшом значке заключается вдруг множество других значков, которые выстраиваются рядком, и когда открываешь какой-нибудь из них - тут же вываливаются новые значки. И как это работает - не могу разобрать. Пока.

- Плюнь. Давай отдохнем.

- Тай, ты же хотела выбраться со Станции? А сделать мы это сможем лишь тогда, когда подчиним себе крейсер полностью. Надо заставить его нас слушаться.

- И заставим. Еще как заставим. Но сначала надо отдохнуть. На свежие мозги больше мыслей будет.

- Неплохая формула, - Федор невесело усмехнулся, после спросил, - чем это от тебя пахнет?

- Чем-чем... Шампунем здешним. Я была в душе.

- А волосы сухие...

- Почти сухие. Там сушилка есть. Где бы нам поспать, как думаешь?

- Может, и мне в душ? - Федор поднялся и потянулся, разводя в стороны руки.

- Топай, конечно. Я покараулю, если вдруг что.

- Тут и караулить нечего. Все стоит, все роботы, весь крейсер. Все парализовано. Не могу наладить эту ерунду, не получается.

- Потом. Пошли все вон. Федь, давай поспим. Мне одной будет скучно спать...

- Скучно спать? - Федька усмехнулся.

Он направился в душ, а Таис принялась еще раз изучать капитанскую рубку и прилегающие к ней коридоры. Нигде ни одного кресла, ни одного стула, ни одной кушетки. Только покрытый какой-то мягкой и светлой резиной пол да гладкие белые стены, в которых смутно отражалась Таис. Придется так и спать прямо на полу, другого выхода нет.

- Тю, - высмеял ее опасения Федор, - и что тут такого? Ну, переночуем один раз, так тут ведь не холодно и не грязно. А если тебе так уж необходима подушка, то можешь устроиться у меня на плече. И тепло и хорошо. И, к тому же, насколько я помню, тебе нравится слушать, как бьется мое сердце.

Федор улыбнулся и тряхнул все еще мокрыми волосами. На щеки Таис попали крошечные капли воды, она вытерла их ладошкой и ответила:

- Идет, уговорил.

Они уселись у стены, недалеко от агрегата с едой. Федька устроил под спиной собственный рюкзак, прикрыл ноги собственной курткой. Таис примостилась рядом - рука Федора, обнимавшая ее за талию, согревала и успокаивала.

- Все, тогда спим, - решительно сказал Федор.

- Угу, - буркнула Таис и тут же спросила, - интересно, как там наши? Наверняка думают, что мы погибли. Эммка уже распоряжается всеми и командует, а Колючий ей подчиняется. Небось, ходит гордая и важная, в костюме с шевронами. И все ее слушают. Да?

- Кто ж его знает...

- Да точно. Вот она удивится, когда мы вернемся. Мы ведь вернемся, да, Федь?

Таис вдруг захотелось еще раз услышать заверения от Федьки, что они обязательно вернутся на Станцию. Захотелось, чтобы это было произнесено вслух, уверенно и четко. Чтобы убедиться, что Федор в этом не сомневается. Сейчас, когда они сидели на полу в чужом и непонятном крейсере, ей до смерти стало жалко той жизни, которая у них была.

На Станции все было ясно и понятно. Была определенность, было какое-то будущее. А теперь все вдруг стало пугающим и неясным. Все стало чужим, белым и стерильным. Будто попали они с Федором в западню и никак не могут выбраться.

- Мы вернемся, - тихо проговорил Федор, - мы вернемся, мартышка. И все будет хорошо. Ты мне веришь?

- Конечно. Я тебе верю. А знаешь, близнецы бы, небось, разобрались бы с Иминуей быстрее тебя, между прочим.

- Да, они толковые парни. Может, и разобрались бы. Я помню их немного с того времени, как мы были детьми. Они постоянно разбирали каких-то роботов. Как не увижу их - так сидят вместе и что-то крутят. Лон, их нянька, ругался постоянно. Ворчал: "опять вы, непослушные дети, разобрали этого хорошего садовника. У него же острые ножницы, вы могли пораниться. Зачем вы это делаете?" - Федор ловко передразнил озабоченный низкий голос робота класса "Лон" и скорчил строгую рожу.

- Их Лону приходилось крутиться, чтобы усмотреть за этими двоими.

- Надеюсь, что Тошка и Егор благополучно вернулись на Станцию, - Федор вздохнул, - хочу, по крайней мере, думать так. Мы ведь не видели точно, что они вернулись.

Таис даже приподнялась от неожиданности. Конечно, она и думать не думала о том, вернулись ли ребята.

- Ты предполагаешь, что они могли...

- Я верю, что они вернулись, - решительно заявил Федор, - иначе это будет моей чудовищной ошибкой. Иначе это я буду виноват в их гибели. И тогда Иминуя окажется права, мы допускаем ошибки, за которые приходится расплачиваться.

- Да слушай ты больше эту дуру! - возмутилась Таис, села рядом с Федором, убрала торопливыми движениями волосы в косу, всмотрелась в задумчивое лицо друга и уточнила, - она же специально хотела нас запутать. Фигня все то, что она говорила.

- А мне вот думается, что доля истины в ее словах есть. Так бывает, когда на тебе лежит груз ответственности за других. За мои ошибки расплачиваешься ты, например. Это же из-за меня мы оказались на крейсере.

- Из-за тебя, согласна. Потому что ты не стал меня слушать. А если бы послушал...

- Если бы послушал - сидели бы сейчас на Станции, и нам было бы хорошо и уютно. И наши все были бы рядом. Правильно?

Таис только кивнула. Говорить больше не хотелось, потому что глаза вдруг предательски защипало от одной только мысли, что они могут вовсе не вернуться к друзьям.

А как бы она обрадовалась даже той Эмме! Как бы была рада услышать привычный шум Второго Уровня - крики детей, смех и болтовню, а так же ворчливые наставления роботов. И спокойный, неторопливый бас Мартина, отдающего распоряжения другим роботам.

Вся ее жизнь была завязана на Станции, все ее истоки остались там. Все те, кто был дорог до боли, до слез и до глубокого отчаянья - все лучшие друзья и подруги, единственные дорогие и знакомые люди во всей вселенной. Кроме Федора. Хотя Федор был дороже всех.

И Таис устроилась у него на плече, поцеловала в щеку и тихо проговорила:

- Хорошо, что ты со мной. Если бы пришлось расстаться, я бы умерла от горя.

- Я бы тоже, - мрачно согласился Федор.

Какое-то время оба молчали, после Таис снова заговорила.

- Близнецы на самом деле молодцы. Жаль, что раньше я их почти не знала. Раз они умеют разбирать роботов, значит, у них есть власть над роботами. И всегда была. То, чего не имели мы в детстве. Когда я была маленькой, я должна была делать только то, что велели роботы, думать правильно, говорить правильно. Закон зубрить и соблюдать. А толку от этого закона не было никакого вообще. Какой смысл выполнять бестолковые правила? Роботы управляли нами, а близнецы умели разбирать роботов.

- Я тоже всегда умел их разбирать. И Колючий умел. Мы выжили именно поэтому, Тай. И, хочу тебе сказать, что несмотря на всю твою нелюбовь к Двенадцатым и Пятнадцатым, они многому нас научили. Мои знания от роботов.

- Ну, и что? - не совсем логично ответила Таис. - Все равно я терпеть не могу ни роботов, ни фриков.

 

Глава 12 Эмма:

сражение с Каракатицами

1.

Когда Эмма и Коля были маленькими и жили в одной каюте - большинство проказ придумывал Коля. Изредко Эмма присоединялась к его задумкам - это когда делали собаку-робота или пробовали создать свой мультфильм. Но основные свои фокусы Колька проворачивал сам.

И всегда брал на себя ответственность. То есть виноват бывал только он, он один. Как-то раз Эмма, играя в детском парке, умудрилась заехать мячом в голограмму с правилами, что висела в центре Главной Площади - темная панель с золотистыми буквами. Святая святых Второго Уровня.

Играть с мячом рядом с Законом было запрещено, и Эмма не играла, она и помыслить не могла, чтобы специально нарушать правила. Мяч укатился случайно - ярко желтый, с бледными зелеными и красными пятнами. Пришлось его догонять, Эмма припустила следом, перескакивая через горшки с растениями и перелезая через скамейки. Ей казалось, что вот-вот бестолковый мячик остановится и окажется в руках. Но выпуклые бока все крутились и крутились, разноцветные круги все мелькали и мелькали в заманчивой близости. Протяни руку - и поймаешь.

Эмма злилась, потому что за спиной звенела игра, смеялись подружки и называли ее медлительной. Эмма действительно не отличалась проворностью и ловкостью, и уже успела один раз споткнуться и клюнуть коленом резиновую дорожку садика. Пока она поднималась, разглядывала коленку - не разбила ли - бестолковый мячик остановился.

Злость вдруг сдавила горячим обручем, и руки сами собой схватили ярко-желтого виновника происшествия и запульнули в сторону хихикающих подружек.

До сих пор Эмма могла закрыть глаза и явно увидеть летящий желтый шар, проскакивающий голограмму с законом, стукающийся о панель, проецирующую голограмму, и звонко хлопающего по дорожке. Бам-бам-бам! Победно и весело.

Голограмма дрогнула и на пару секунд потухла. В тот момент Эмма думала, что умрет от страха. Просто умрет на месте - и все.

Вовремя рядом оказался Колька, отпихнул ее, после поймал мяч и с невозмутимым лицом выслушал все нравоучения от Дона-двенадцатого. Извинился - мол, это он кинул мячик, не досмотрел, его вина. Скорчил виноватую гримасу - грустную и торжественную. Этакий сорванец, нарушающий правила.

Конечно, никто отправлять в изоляцию за такой пустяк не стал - но это сейчас Эмма понимала, что пустяк. А тогда, когда ей было восемь лет, у нее сердце замирало от ужаса.

В момент, когда прозрачные Каракатицы поползли по разноцветным кабелям, Эмма почувствовала себя точно так же, как тогда в детстве, когда ярко-желтый пятнистый мячик летел через голограмму. Ужас, скованность, растерянность. Ситуация становилась неуправляемой, и поделать уже ничего нельзя было поделать.

Жанка оказалась права, и эта мысль сверлила мозги, пока Эмма пятилась, отступала, оглядывалась и ежилась. Зато не растерялся Колька, точно так же, как несколько лет назад в парке, отпихнул Эмму назад, закрыл собой и тихо велел:

- Отступаем. Пятнадцатый, быстро уходи отсюда!

- Стреляем? - послышался вопрос андроида за спиной.

Конечно, роботы должны прикрыть своих хозяев. Надо только отступить за их спины, а после уж пускай стреляют.

Каракатицы шуршали почти над головой, совсем чуть-чуть - и они повалятся вниз, на волосы, плечи, залезут под одежду и...

Эмма дернулась и закричала:

- Стреляй, быстро!

- Не стрелять! Отступай и уходи! И забери Эмму! Уходим, уходим, - выдал в ответ Колька и принялся отпихивать Эмму наверх, заставляя подняться по ступенькам к двери.

Оставшийся Пятнадцатый схватил Эмму за предплечье и потянул за собой, и в этот момент раздался легкий шлепок. На голову ему свалилась Каракатица и тут же запустила щупальца в глаза - вылезли узкие нити, тоненькие, точно волоски, и принялись опутывать голову Пятнадцатого. Тот попытался сдернуть тварь, но у него не вышло, его действия замедлились, застопорились.

К роботу рванулся Колька и руками отодрал Каракатицу, с силой швырнул прозрачное тело на пол и ударил ногой, пытаясь раздавить. Пятнадцатый замер в нерешительности, и эта его медлительность обернулась еще двумя тварюками, упавшими на плечи и принявшимися проворно опутывать его.

Каракатицы стремились проникнуть внутрь робота, и Эмма отлично поняла - зачем. Чтобы поломать и превратить в бесполезную груду металла, как они уже это сделали с уборщиками. Надо сбить этих тварей во что бы то ни стало!

Она рванулась к андроиду, схватила одну - Каракатица присосалась так, что пришлось стукнуть ее по мягкому, похожему на резину, телу. Тварь обмякла, но на правую руку Эммы приземлилась еще одна и впилась присоской на конце щупальца в запястье. Эмма заорала так, что чуть не охрипла, но руку не отдернула, повернула слегка - быстро и резко - прижала запястьем тварюку к корпусу Пятнадцатого и сдавила.

Пятнадцатый пробовал освободиться, он не стоял, как бестолковый пень. Сделал несколько выстрелов, снимая тех, кто подобрался поближе, отступил.

Колька, пробравшись через груду Каракатиц, тоже взялся, было, помогать. Но его обсели сразу две твари, и одна просунула тонкие бледные усики прямо ему в ухо.

Эмма только увидела это - рванулась на помощь и с такой силой отшвырнула тварь, что та отлетела, а Колька нехорошо ругнулся. Зашипел, хватаясь за ухо - пальцы его тут же окрасились кровью.

- Убираемся и закрываем их тут, Эмм! Мы уже ничего не сделаем! - прокричал он и, схватив Эмму за плечо, толкнул к двери.

Сам он шатался, и понятно было, что сил стоять на ногах у него не так уж и много. Руки его покрывали ранки, на щеке зияла царапина.

Эмма толкнула в гущу Каракатиц Пятнадцатого и велела Мартину отключить эту модель. Серийный номер сиял у робота на башке и на спине, потому она легко прочла его и распорядилась:

- Немедленно отключай. Вырубай вообще из сети, чтобы его не было.

- У него плата беспроводной связи, - напомнил Мартин.

А Каракатицы стремились к двери, рвались неудержимым потоком. Эмма с Колькой уже не успевали взломать Пятнадцатого и вытянуть плату. Слишком поздно!

Оставалось только одно - хотя бы закрыть дверь.

Силы у Эммы были, она чувствовала и ярость, и злость, и напряжение в мышцах. Потому прыгая прямо по ползущим прозрачным паразитам, она помогла Кольке опереться на ее плечи и потянула к двери. По дороге расшвыривала настырных тварей.

- Сейчас выберемся - и немедленно надо закрывать двери к Энерго-Модулю, - прокричала она Мартину.

Тот напомнил, что двери здесь автономны и закрываются вручную. И что все остальные двери закрыты.

- Вот и славно, - Эмма вывалилась в коридор. Там по полу деловито перемещались с пяток прозрачных Каракатиц - торопились, подпрыгивали. Наглые и уверенные.

Сейчас главное - дверь. После они с ними разберутся.

Колька присел с замком. Пара движений, хлопок задвигающейся створки - и куча ползущих, двигающихся паразитов осталась позади. Пусть теперь попробуют выбраться.

Осталось справиться с теми, что ползли сейчас по коридору.

2.

- Чтоб вы сдохли, твари паршивые... - бормотал Колька, собирая с пола тех Каракатиц, что удавалось догнать.

Эмма схватила двух, но не могла понять, что с ними делать. Ни ножа, чтобы разрезать, ни емкости, чтобы засунуть тварь - ничего подходящего у нее не было. А Каракатицы уже тянули щупальца, уже присасывались к рукам, пытаясь проникнуть как можно глубже в мышцы. Им, судя по всему, было все равно, куда проникать. В их программах стояло главное - разрушение, и они старались это выполнить.

Колькины руки кровоточили, он морщился. Но выход нашел. Рванул в разные стороны одну Каракатицу и, разодрав ее на две части, вытянул сердцевину вместе с платой. Просто-напросто выдрал, сжал пальцами, после сунул в карман. Отодрал от собственной ноги следующую - твари принялись лезть по ногам, и одна устроилась у Эммы на коленке - и еще раз рванул.

Ну, конечно! Эмма тоже вполне может раздирать Каракатиц. Она так и сделает! Раз - и две половинки обвисли, щупальца безвольно опустились вниз, а энергия, которую Эмма слишком хорошо ощущала - утекла из разорванного тела. И Эмма вдруг поняла, что ловит утекающую энергию, впитывает в себя, всасывает, точно пылесос. И от этого становится хорошо и приятно. Здорово просто!

Ну, если так, то тем более. Эмма подхватила еще одну, после следующую. Она потеряла счет разорванным Каракатицам, она следовала за ними, безошибочно угадывая - где эти твари спрятались. Достаточно было только настроиться на внутреннюю энергию этих тварей - кристально-чистую, легкую и теплую, как вода в душе. Вот еще двое - забрались в самый уголок, почти слились с решеткой вентиляции. Попробуй, найди их просто так!

Но теперь-то Эмма их чувствовала, слишком хорошо чувствовала. Даже и смотреть не надо - легкое покалывание в пальцах и носу, теплота и пульсация достаточно просто улавливалась. И как это Эмма не додумалась до этого раньше?

Колька не отставал. Следовал по пятам и снимал тех, на кого у Эммы не хватало рук. Платы Колька засовывал в карман, Эмма же просто давила руками - у нее это тоже получалось отлично. Хряк-хряк в пальцах - и оставались лишь сплющенные, похожие на семечки, точки.

Горошины плат Каракатиц Эмма сдавливала легко. Уже после она будет думать, что эту силу и эти чувства ей подарил вирус, и что так удачно сражается она тоже благодаря ему. А пока - пока битва с Каракатицами звала и увлекала.

Наконец последняя тварь была разорвана - ее нашли на лице одного из Пятнадцатых. До этого еще двоих Эмма убрала с плеч других андроидов. Пятнадцатые стояли, точно парализованные - поникшие головы, потухшие глаза. Времени не было думать о том, что с ними сделали Каракатицы. Об этом придется подумать чуть позже. И убытки посчитать чуть позже.

Пока что надо ловить тех, кто сбежал. А уж потом у них будет достаточно головной боли, чтобы решить - что делать с оставшимися десятками Каракатиц в Энерго-Модуле и как починить Пятнадцатых. Если их еще можно починить.

Эмма оглядела длинный белый коридор, ведущий к капитанской рубке, и вздохнула. Живых Каракатиц больше не осталось. Только их разорванные тела, лишенные сердцевины и потому абсолютно непригодные.

Колька устало сполз по стене, приложил окровавленную ладонь к уху, поморщился и выдал:

- Ты, Эмка, монстр. Мы убрали всех?

- Тебе надо в медпункт, - Эмма присела рядом, взяла его руку, осмотрела крошечные, кровоточащие точки-ранки.

- Тебе тоже, - напомнил Колька.

- Мне нет, - с убийственным спокойствием ответила она и протянула свои руки.

На них была кровь, но запекшаяся. Самих ранок не осталось, ни одной. Они все заживали тут же, едва Эмма отдирала от них щупальца Каракатиц. Ничего не болело, ничего не мешало.

- На мне все заживает в миг, ты же знаешь, почему.

Эмма посмотрела в черные глаза друга, но тот не смутился.

- Фигня. Значит, ты можешь бороться. Хоть какой-то плюс от вируса. Мне не надо в медпункт, достаточно все помазать мазью.

- А твое ухо? Быстро и без разговоров. Потом обсудим. Надо только запереть все двери, чтобы уберечь хотя бы Двенадцатых.

- Думаешь, Пятнадцатые погибли?

- Сам посмотри.

Колька сощурился, поднял голову, огляделся. С того места, где он сидел, открывался поворот в небольшую нишу, где обычно стояло пяток андроидов. Сейчас Эмма слишком хорошо видела двоих поникших, глаза которых почернели так, словно внутри у них пылал пожар и выжег все мозги.

- Видимо, мозгов у них уже не осталось, - пробормотала Эмма, поднялась и протянула руку Кольке.

- Сложно сказать - выиграли мы, или проиграли, - ответил тот, поднимаясь.

- Живы остались - уже хорошо. Представляешь, что сейчас делают эти твари у Энерго-Модуля?

3.

Колька захромал к капитанской рубке. Молча и как-то тяжело - плечи поникли, движения замедлились. Он устал и ему было больно, но не это лишало сил, Эмма понимала.

Поражение - вот что угнетало. Потому что это на самом деле поражение, и по-другому исход битвы нельзя назвать. Они потеряли два вида роботов: уборщиков и Пятнадцатых. И нет никакой гарантии, что при следующей атаке не пострадают, к примеру, Лоны.

Если это случится - кто станет заботиться о детях? Кто будет готовить еду, присматривать за малышней, убирать, отдавать распоряжения и вообще руководить жизнью? Ведь на Станции всегда все решали роботы. От них приходили нужные распоряжения, забота, еда и помощь. К ним обращались за советом, и сейчас Эмма собиралась спросить у Мартина - что же им делать дальше.

Собиралась спросить и рассчитывала на дельный совет. Потому что больше-то спрашивать и не у кого.

Федора и Таис нет, а, возможно, окажись они рядом - наверняка помогли бы. Возможно, и роботы бы тогда не пострадали - наверняка Федор нашел бы выход.

Эмма слегка задержалась у двери, ведущей в жилые каюты - ей почему-то неудержимо захотелось зайти в спальню Федора и Таис и еще раз убедиться, что их на самом деле нет. Она мотнула головой и зашагала за Колькой, сбрасывая наваждение. Тому надо было помочь, смазать руки и уговорить проверится в медотсеке.

- Фу, черт! - вскрикнул Колька.

Эмма кинулась за ним, завернула за угол и остановилась, как вкопанная. Ей тоже захотелось помянуть черта или еще кого-нибудь. Потому что прямо на нее смотрели почерневшие глаза Пятнадцатого. Большие, выпуклые, круглые. Вытаращенные и полностью черные, как будто пожар полыхал внутри робота.

Вытянув палец, Пятнадцатый указывал прямо на Эмму. Дымящийся перст казался немым укором - мол, что же вы не досмотрели за нами? Что же упустили?

На голове Пятнадцатого сидела Каракатица и медленно шевелила лапами. Откуда она взялась? Вроде бы уничтожили всех тварей? Эмма кинулась к ней и разорвала во мгновение ока. После пнула Пятнадцатого, и рука того опустилась, направив грозный указательный палец в пол. Слабо стукнул мягкий прорезиненный пластик пальцев - специальный пластик, изготовляемый только для роботов. После медленно завалился на бок и сам андроид.

- С ума сойти, - буркнул Колька, заходя в капитанскую рубку, - здесь есть эти твари, Эм? Что скажешь?

- Здесь нет. Двери надежные, плотные, без щелей. Они и сохранили нам Мартина.

- Даже думать не хочу, что станет, если погибнет интеллект Станции.

- Ничего особенного, - включился в разговор Мартин, - системы жизнеобеспечения будут работать так же, как и работают. Федор переключил их на ручное управление, как и силовое поле. Станция будет существовать, но на ней не будет роботов. Вот и все.

- Ничего себе "вот и все", - Эмма покачала головой, - мы, что, будем делать без вас? Не думал? Кто будет заниматься детьми? Кто будет готовить, убирать, лечить, учить?

- Вы сможете это делать сами.

- Отличный совет.

- Вирусная атака на тебя была? - резко выдохнул Колька, опускаясь в кресло и вытягивая ноги.

- Нет. Это не вирусная атака. Это новейшие технологии, действия которых я не могу распознать, - с готовностью ответил Мартин, - они действуют на конкретной, определенной волне магнитных колебаний, настраиваясь на определенные платы. В данный момент атака была на платы Пятнадцатых. Ни один Пятнадцатый на всей Станции не сохранился.

- Отличненько. Что нам ожидать в следующий раз? - пробормотала Эмма.

- Ничего, - голос Кольки стал резким и злым, - клянусь собственным планшетом - ничего. Надо постараться, чтобы эта гадость не проникла на Второй Уровень. И я это сделаю.

- Как?

- Просто. Сегодня же отключаем всех Двенадцатых.

- Ты с ума сошел?

- Пока нет. С основной работой справятся Лоны. Физическую работу сделаем мы. Но роботами рисковать мы больше не можем. Так же, как и Мартином. Надо принять меры безопасности, максимальные меры, и немедленно. Эмма, мы не можем зависеть от роботов. Рано или поздно мы их потеряем, всех. Так значит, надо принимать на себя управление Станцией постепенно. Шаг за шагом, чтобы все работало, двигалось и выполнялось. Но нами. Мы сможем обойтись без роботов. Или не сможем?

Колька прищурился и посмотрел с вызовом, задрав подбородок и приподняв уголки губ в легкой ухмылке.

- Мы не сможем. Мы никогда не жили без роботов. Мы ничего не делали сами, - твердо ответила ему Эмма и не отвела взгляд.

- Это ты ничего не делала без роботов, Эм. А мы делали все. У нас есть команда Овальных - девочки отлично умеют управляться с детьми. Есть Нитка, Машка, Жанка, Ирка. У нас полно довольно взрослых детей. Все, что нужно от них - это научится самим заправлять продукты в кухонные агрегаты, самим заправлять постель и подметать за собой, самим убирать вещи в стиральные машины и самим вовремя отваливаться от компьютерных игр. Это возможно, поверь. Лично я даже руками стирал собственные штаны. Несколько лет подряд. Получалось неплохо.

- У нас слишком много маленьких детей. Ты представляешь, какая это работа? Младенцев нельзя оставлять ни на минуту. Кто будет с ними сидеть? Как их кормить - кто знает? Какие порции? А занятия с детьми постарше? Постоянно, каждый день несколько раз. И нельзя ни одного дня пропустить, нельзя просто сказать - фигня, я долго играл ночью в игру и мне не хочется сейчас идти в свою смену в шесть утра в детский сад, чтобы стелить постели, мыть горшки и менять памперсы. Кто вообще захочет этим заниматься? У нас, Колька, целая толпа детей без родителей. Они даже не сироты - эти дети. Они вообще ничьи. У них никого нет, кроме тех самых роботов, которых ты желаешь отключить. Во всем этом клятом мире эти дети нужны только роботам! Ты понимаешь? Мы нужны только Моагу-Мартину, и больше никому!

- Только не надо этого пафоса, Эм. Мы нужны сами себе. Точка. Лично я не нуждаюсь в сочувствии Лона или Дона-Двенадцатого. Я сам люблю себя, я есть сам у себя. У меня есть ты, есть Сонька, и о вас я сумею позаботиться, вот увидишь. Сумею сварить жрать, сумею убрать в комнате, достать продуктов и надавать по мозгам тому, кто вас обидит. Мы можем просто взять себе в дом одного младенца. Или двоих, и мы будем по очереди ими заниматься. Растили же люди раньше детей как-то без роботов.

- И сколько детей погибало? Ты знаешь статистику прошлых Эпох? Знаешь, какой высокой была детская смертность?

- Эм, ты меня сейчас насмешила и очень. Мы все были смертниками на Станции. Мы все должны были умереть. На Станции Моаг была стопроцентная детская смертность. Умирали все, все сто процентов! Ну, кроме тех, кто очень хотел выжить не надеялся на роботов. Кроме Детей Подземелья.

- Это не серьезно. Это вообще не серьезно.

- Тем не менее, все к этому и придет. Потому нам лучше сохранить наших Двенадцатых, возможно, они пригодятся для боя.

- В бою их вырубят те же самые Каракатицы. За полчаса буквально.

- Посмотрим. Мы посмотрим. Сейчас я бы хотел отдохнуть. Просто лечь и поспать. Тяжелый денек выдался, однако.

Колька поднялся и сказал, что ему надо в душ. Он зашагал к жилым каютам, на ходу стягивая с себя рубашку. Переступая через распростертых в коридоре Пятнадцатых, он принялся что-то насвистывать себе под нос и Эмма поняла, что решение он уже принял.

4.

Ей все-таки удалось уговорить Кольку зайти в медотсек. Правда, Пятнадцатого, который руководил машиной диагностики, уже не было. Вернее, он был - торчал в углу с черными глазами и вытянутыми вдоль тела руками, но толку от него было не больше, чем от стула, на который тут же плюхнулся Колька.

- И что? - спросил он и выразительно поднял вверх черные брови.

- Ничего. Придется самим.

- Вот именно. И ничего сложного нет. Сейчас покажу, как это делается.

- А ты откуда знаешь?

- Приходилось как-то наведываться сюда, годик назад. Я тогда подвернул лодыжку, когда убегал во время охоты. Решил проверить - вдруг перелом. Федька мне помогал. Тут просто. Нажимаешь вот на этот экран, после на эту кнопку. А когда я лягу - на эту.

Колька проворно потыкал пальцем в голограммный экран, что сиял рядом со сканером, после лег на каталку, положил ладонь на рычаг, и та сама заехала внутрь круглого зева. Засияли теплым светом огоньки, Эмма запустила машину в работу, и буквально через пару минут на экране появились результаты обследования.

Как Колька и говорил - ничего страшного с ним не произошло. Микроскопический надрыв барабанной перепонки одного уха лечился специальными каплями - всего-то надо было два раза закапать. Этот совет тоже выскочил рядом с результатами сканирования.

В остальном Колька был совершенно здоров. Мелкие ранки не в счет, их достаточно один раз помазать - и все. К утру от них не останется даже шрамов. Это Эмма и без сканера знала.

- Вот и все. Пошли, спустимся вниз. Расскажем нашим, что произошло. Отключим Двенадцатых.

- Прямо сейчас? - скривилась Эмма.

- Прямо сейчас. Другого выхода нет. Надо лишить Каракатиц любой пищи.

- Они нападут на садовников, на поваров, на погрузчиков. Весь Второй Уровень роботизирован. У нас же Эпоха Робототехники, забыл? Даже наши холодильники обладают электронным мини-интеллектом.

- Холодильники отключать нельзя. Но есть более простые холодильные камеры, без способности интересоваться - что мы хотим на завтрак. Пошли, другого выхода нет. Мы управляем Станцией сами. И точка. Все равно если сейчас не отключим Двенадцатых - их вырубят Каракатицы.

- Они заперты у Энерго-Модуля.

- Им ничего не стоит выбраться. Кстати, тебе не кажется...

Колька остановился и посмотрел на Эмму. После закончил мысль:

- Девочка Инесса - помнишь ее? Что, интересно, она делала у Энерго-Модуля? И как туда попала?

- Понятия не имею. Надо найти и расспросить ее. Может, она видела что-то подозрительное. Может, знает что-то. Сейчас и сделаем, только возьму кое-какие вещи.

Планшет Эммы погиб, а вместе с ним и нужные файлы. Те самые, в которых хранились звуки зверей. Эмма помнила, что подобные файлы Федор забирал себе на запасной планшет, что был подключен к компьютеру в его с Таис спальней.

Вот туда Эмма и вернулась. Нашла нужную технику - девайс лежал на столике, рядом с основными монитором компьютера. После зачем-то включила музыкальные записи Таис.

Привычными ритмами ударил старый забытый рок.

Электрический свет продолжает наш день. И коробка спичек пуста.

Но на кухне синим цветком горит газ.

Сигареты в руках, чай на столе -

Эта схема проста.

И больше нет ничего, все находится в нас.

Эмма не понимала смысл этих слов. Ни что такое "сигареты", ни что такое "синим цветком горит газ" - значение этих выражений навсегда осталось в прошлом. Но последняя строчка врезалась в сознание, словно выжженная лучевым мечом.

И больше нет ничего, все находится в нас.

Больше ничего нет. Только они - дети Станции Моаг. Дети Мартина. Они навсегда останутся его детьми, и больше никогда и ничего не будет. Никаких других людей, никаких взрослых, которые помогут, поддержат и позаботятся.

Против Мартина воюет что-то загадочное, чужое и непонятное. Это роботы, это искусственная жизнь, но настолько мощная и странная - что понять ее никто не мог. А уж тем более справится с ней.

- И больше нет ничего, все находится в нас, - проговорила Эмма и выключила музыку.

Придется справляться самим.

 

Глава 13

Таис: разговорчивая Кофеварка

1.

Двери раздвигались очень и очень медленно. Шипели, подрагивали. Ползли неохотно, но без остановки. За ними - темнота. Полнейшая темнота, в которой обитает ужас - Таис это знала. Всегда знала и всегда чувствовала.

Но хуже всего была уверенность в том, что от этой темноты не убежать и не скрыться. Она навсегда поселилась внутри, в душе, и заняла слишком много места. Обосновалась слишком прочно, и даже если сейчас уйти от дверей и выкинуть их из головы, тьма внутри все равно останется.

Она только и ждет, чтобы Таис поддалась, допустила слабину. Тогда тьма овладеет ей насовсем.

Не в силах двинуться, не в силах перевести дыхание, Таис стояла и смотрела, как медленно расходятся в стороны Двери. Они уже не были грязными и страшными. Наоборот, они сияли новым металлопластиком, они выглядели нарядными, чистенькими. Светились какой-то гордой торжественностью.

Но внешность не меняла их сущности. За ними была тьма, и Таис это знала. А так же знала, что просто должна остаться до самого конца и узнать - что скрывается за Дверьми.

И вот, разъехавшись до самого конца, створки скрылись в пазах, на какой-то миг наступила полная тишина, а после раздалось тихое пощелкивание. Знакомое, слишком хорошо знакомое пощелкивание и шелест. Шлеп-шлеп-шлеп...

Это ползли Многоножки. Прозрачные, неугомонные, мигающие ядовитым зеленым светом - они надвигались огромной армией. Их сила была вовсе не в величине, а во множестве. Их было больше, чем песка на берегу моря, больше, чем листьев на дереве. Они наплывали волной, наползали шумным прибоем, и остановить их было некому.

Совсем некому.

Раздался грозный рык - и перед Таис выпрыгнул Пушистик. Теперь он казался не таким мелким, как прежде. Он словно бы подрос, стал почти по пояс, и даже хвост у него вытянулся и теперь гневно хлестал по ногам.

Еще раз рыкнув, Пушистик прыгнул в самую гущу Многоножек и принялся их рвать, мотая башкой и хрустя зубами. Он рычал так грозно и так шумно, что Таис проснулась и подскочила.

Сон закончился внезапно, но от него осталось дурное послевкусие. Таис оперлась ладонью о мягкое прорезиненное покрытие пола, повернулась и почувствовала совсем рядом чей-то теплый бок. Неожиданное прикосновение заставило вздрогнуть и отодвинуться.

Но Таис тут же успокоилась. Это был всего лишь Пушистик. Зверек сопел, прижавшись к ней, и когда она отодвинулась, то ему это не понравилось. Не открывая глаз, Пушистик стал передвигаться ближе и успокоился лишь тогда, когда снова прижался к боку Таис.

Федора рядом не было - он уже возился у монитора крейсера. Видимо, спал он совсем мало.

- Как дела? - спросила Таис, устраиваясь рядом.

Федор ответил не сразу. Поднял голову, глянул рассеяно, после ответил:

- Пришел наш Пуш, видела? Никуда он от нас не денется. Я угостил его шоколадом из агрегата, и теперь у него хорошее настроение.

- Небось, объелся Многоножками, - хмыкнула Таис, - пойти, что ли, посмотреть, что там осталось...

- Только осторожно. Пойди и посмотри. Я пока еще не разобрался в управлении крейсера. Пока еще нет.

- Я только одним глазиком, - заверила его Таис и направилась к агрегату.

Едва она нажала на кнопки меню, заказывая стаканчик сока, как машина заговорила.

- Надо бы съесть что-то белковое. Это придаст вам сил, - пропыхтел агрегат.

Таис вытаращилась на него, после заметила:

- С чего это кофеварная машина решила со мной разговаривать?

- Это мои обязанности - предоставлять сервис клиентам. Я должен угождать вам. Мне хочется вам угодить. Я предлагаю то, что у меня есть - полезную и вкусную еду. Это мое предназначение.

- С ума сойти. Меньше слов, кофеварка. Налей сока и молчи. Тогда точно угодишь.

- А бутерброд? Не желаете ли бутерброд с сыром и зеленью?

- Тебе же сказали - только сок. Вот и угождай.

- А напарнику вашему что? Он не пил с того самого момента, как поднялся, - тут же напомнил агрегат.

- Чтоб ты сдох... - ругнулась Таис, - ладно, давай два стакана сока. И давай два бутерброда с сыром, может, парень мой поест.

Агрегат тихонько зашипел, и показалось - всего лишь на миг - что он просто раздулся от собственного довольства.

- У тебя есть имя, Кофеварка? - спросила Таис. - Как тебя называть?

- Лон-Грум-три, - гордо сообщил агрегат.

- Грум, значит. Пусть так будет. Только меньше болтай, Грум.

Она забрала выехавший поднос с высокими прозрачными пластиковыми стаканчиками и тарелочкой, на которой лежала парочка горячих бутербродов и восхитительно пахла. Таис сунула в зубы один, второй оттащила Федору.

Тот заверил, что поест и попьет, отхлебнул из стакана и снова погрузился в работу.

Потоптавшись немного около него, Таис глянула на круглый громадный бок родной Станции, что по-прежнему висел за овальным окном, и вздохнула. Ей отчаянно, до боли и злых слез захотелось вернуться на Станцию, в свою каюту, к своей музыке, горячему какао, к клетчатому пледу, в который она любила заворачиваться по вечерам. К безопасности и уюту.

Утешало только одно - Федор рядом с ней. Слава Богу, что Федор рядом с ней.

А что было бы, если бы она вдруг вернулась с остальными на Станцию, а катер Федора застрял в этом крейсере?

Таис мотнула головой, отгоняя ужасные предположения. Две растрепавшиеся темные косы смешно защекотали щеки, Таис прижала правую косичку ладонью, медленно стянула резинку и принялась расчесывать все еще влажные после душа волосы.

Федор оглянулся, поднял брови и вновь погрузился в работу. Таис хорошо знала, что когда он такой, лучше его не трогать. Лучше не мешать, потому, торопливо переплетя волосы, допила сок, сжевала бутерброд и направилась к квадратному проему, ведущему вниз.

Пищевой агрегат с нелепым именем Грум тут же загудел низким басом:

- А стакан куда дела? Надобно вернуть, я помою и поставлю на полку. Так положено по программе. Посуда должна возвращаться на место.

- Вот же зануда. После поставлю тебе твой стакан. Я даже помыть его смогу.

- Мыть посуду - это моя задача. Ваша задача - пить сок, - не унимался агрегат.

Но Таис уже не слушала его. Она торопливо слезла вниз и оказалась снова зажатой в узких белых коридорах. Теперь главное - не заблудится. Где тут Федькины крестики?

Таис успела привыкнуть к тесным гладким проходам, успела приспособиться к прямым углам и многочисленным поворотам и неожиданно быстро вышла в ту самую сторону, где велись ремонтные работы. Лишенная гладких панелей стена пестрела кабелями и платами, точно нутро огромного робота. Замершие Многоножки смешно висели на стенах, будто ожидая, когда же снова им дадут команду. Рядом топтались нерешительные Шестиногие. Лежали ровными рядами запчасти и стояла странная мелкая машинка на многочисленных колесиках. Зачем предназначалась машинка - Таис не могла понять, да и не стремилась. В любом случае, ремонт замер, остановился. И продолжится только после того, как Федор лично отдаст нужное распоряжение.

Ведь теперь вместо Иминуи тут всем командовал Федор. Должен быть командовать.

Чуть дальше показалась кладовка, полная притихших и потухших Многоножек. Еще дальше - пустые белые коридоры. Сколько бы не продвигалась Таис, сколько бы не присматривалась к разодранным частям Шестиногих - такое тоже попадалось на пути - кругом царила безжизненная тишина. Все остановилось на крейсере, замерло, потеряло смысл и цель.

Загадочная Иминуя больше ничего не решала. Как там Федор выразился? "Я твой личный вирус", - сказал он. Против такого вируса у Иминуи оказалась недостаточно защиты.

В широком белом коридоре с прорезиненной дорожкой лежали два разодранных тела Шестиногих. Куски прозрачных тел казались теперь студенистой массой, головы без плат потеряли форму. Почему Пушистик так любит жевать платы? Они крошечные, маленькие и несъедобные. В них нет никакой питательности. Смысл их поедать? Вдруг после такой еды у Пушистика заболит живот?

Таис усмехнулась и тут же откинула такое предположение. Ерунда, Пуш спал сладко и крепко, как сытая и здоровая животинка. Этого не возьмешь какими-то там несъедобными платами, этого вообще ничем не возьмешь.

Вспомнились недавние бои с фриками на Станции. Те кидались на роботов-Донов, разрывали на части, жевали, ломали, крушили - и ничего с фриками не случилось. Ничего их не брало. Можно было только отрубить голову - тогда фрики погибали. Пушистик обладал точно такими же способностями, он ведь тоже фрик, только маленький. Он точно так же умеет восстанавливаться, выздоравливать и побеждать.

Только теперь Пушистик за них - за Таис и Федора. Он не против людей.

Таис добралась до дверей, ведущих в шлюз - плотно закрытых, спокойных, неподвижных. Здесь тоже была тишина и пустота. В нишах стояли трое Шестиногих - бесполезные и бестолковые.

Хорошо, если бы Федор наладил управление крейсером, тогда роботы подчинялись бы Федору и Таис. Это было бы просто отлично.

Ничего особенного и примечательного на техническом уровне теперь уже не было, и Таис решила вернуться назад. На ее мини-планшете выходило так, что уже наступил новый день, время показывало тринадцать с половиной часов дня. Только ведь для крейсера это время не очень действовало, тут был свой распорядок.

Наверное, роботы существовали вне времени.

2.

Таис вернулась к Федору. Тот, услышав ее шаги, поднялся, убрал со лба надоевшие волосы и спросил:

- Что-нибудь нашла?

- Ничего нового. А у тебя как дела?

- Никак. Я не могу разобраться в программах. Это не программы, это живой организм какой-то. Только я пытаюсь добраться до него - он ускользает, закрывается и прячется. Здесь один программный виток уходит в другой, все складывается, как коробочка с секретом. И в итоге у меня остается только крошечная точка - зерно, вскрыть которую я не могу. Это не цифровые технологии, это то, что мне совершенно не понятно. Но ведь это создали люди, это не органическая материя. Это роботы, значит, они были кем-то созданы. Ничего не возникает просто так, эволюции роботов не существует.

- Как и эволюции людей, - согласилась Таис.

Федор выглядел уставшим. Потемневшие глаза, щетина на подбородке, лохматые волосы. Таис подошла к нему совсем близко, провела по лохмам, приглаживая их пальцами, дотронулась слегка до небритой щеки и тихо спросила?

- Что будем делать? Как мы вернемся на Станцию?

Федор слегка улыбнулся от ее ласки, но его ответ прозвучал не очень весело:

- Если не разберусь со всем этим - никак. Надо бы проверить шлюзы - нет ли каких катеров, чтобы выбраться на них. Беспилотники для этого не подходят.

- Так пошли, проверим сейчас.

- Только выпью кофе.

Агрегат Грум тут же затарахтел низким голосом:

- Кофе эспрессо, капучино, заварной кофе - что хотите, на выбор. И шоколад - горький, молочный, с орехами. У меня тут есть все, что пожелаете.

При словах о шоколаде подскочил Пушистик, выбрался к пробитым стеклянным дверям - лапы захрустели по мелким осколкам. Мотнул головой, разинул пасть, рыкнул и уставился на Таис и Федора. Его морда отчетливо выражала желание пожрать чего-нибудь шоколадного и побольше. И он явно собирался настаивать на этом своем желании.

- Шоколад - так шоколад, - покорно согласился Федор, обнял Таис за плечи, и они направились к агрегату.

Тот сразу же начала предлагать еды, но Таис не успела проголодаться.

- Болтливый какой-то, - пробормотала она.

- Соскучился по людям. Часто тут бывали люди, а, Грум? - спросил Федор.

- Люди? - Грум замер на мгновение, зашипел, наливая горячий кофе с молоком в пластиковую прозрачную кружку с изогнутой ручкой.

Как только кружка оказалась полной, он выдвинул ее на поднос и уверенно пробасил:

- Людей тут давно уже не было. Пять лет, три месяца и семнадцать дней назад приходил последний раз устанавливать новейшие технологии человек. Ему дали четыре часа времени на работу, и он был из последнего поколения людей, которых называют "управляемыми". Раньше таких не было.

- Раньше - это когда? - тут же уточнил Федор.

- Раньше - это на момент моего создания. Я - устаревшая машина, обслуживающий агрегат. Подобных мне Лонов списали на тот момент, когда меня решили поставить на крейсер. Я просто оказался наиболее дешевым вариантом для обслуживания людей, а люди сейчас в меньшинстве, и вкладывать большие средства в них никто не желает.

- Что значит - в меньшинстве?

- Людей почти не осталось, только машины. "Управляемых" людей держат в определенном количестве для обслуживания машин - это самая дешевая рабочая сила. Но в последние пять лет научились обходиться и совсем без людей, сюда не приходили люди, Двадцать первые и Двадцать третьи сами устраняли все неполадки на крейсере.

- Кто это такие, Двадцать первые и Двадцать третьи?

- Маленькие прозрачные роботы - это Двадцать первое поколение роботов, а те, что побольше - это Двадцать третье. Новейшие технологии, которых раньше не было. Откуда взялись - этого не могу знать. Я всего лишь наливаю кофе и развожу картофельное пюре. Но что видел - то расскажу.

Грум грустно хрустнул где-то внутри и выдал горку шоколадных конфет в пластиковой вакуумной упаковке.

- Тогда что значит "управляемые люди" - снова задал вопрос Федор.

Таис молчала, удивленно слушая откровения пищевого агрегата.

- Люди с чипами в головах. Никто уже не существует без чипов. Я давно не видел людей таких, как вы, которыми нельзя управлять. На Земле всем управляет Международный Сенат - там главный центр, которому подчиняются все роботы и все люди. И я в том числе, и крейсер Иминуя. И те три крейсера, что находятся в рабочем состоянии и выполняют задание Сената.

- Задание Сената? Значит, напасть на Станцию им поручил Международный Сенат? - с сомнением уточнил Федор и взял в руки кружку с горячим кофе.

- Тут все выполняют поручения Сената. Там и заседают лучшие электронные умы роботов. Они и решают все. Люди им подчиняются, потому что теперь люди могут существовать только с чипом в голове. Чипы я чувствую, и тот парень, что приходил - он тоже носил такой же и делал только то, что ему велели. Он загрузил новые программы, выпил две кружки кофе, съел четыре бутерброда с колбасой и рыбным паштетом. Он называл меня "консервной банкой" и совсем не желал со мной разговаривать. После него не было никого, а Иминуя и остальные роботы вовсе не желают общения. Я для них - что-то вроде старья, на которое и внимания обращать не стоит.

- А тебе так важно с кем-то общаться? - удивленно уточнила Таис и оглядела большую квадратную машину, встроенную в стену.

Фасад Грума был выполнен из темного глянцевого пластика, на нем привычными кнопками светились точки управления - вызов меню, заказ меню, отправка посуды в мойку. Справа у агрегата находились дверки шкафа, за которым можно было самой взять нужную посуду, если не доверяешь эту функцию машине.

Лон-Грум - это, выходит, робот класса Лон. Похожий на Лонов-нянек. Только это - Лон-повар. Возможно, на Станции тоже стоят похожие роботы, только Таис не обращала на них внимания.

- Конечно, - с нотами возмущения в глоссе протянул Грум, - я создан для общения с людьми. Я приветлив, услужлив, я обязан заботиться о людях. Благополучие людей - это мой приоритет. Как я могу выполнять свои программы, когда "управляемые" не обращают на меня никакого внимания? Только с вами и удалось поговорить за последние пять лет. По-человечески.

- Фига себе. По-человечески, - Таис покачала головой, но Федор на эти слова совсем не обратил внимания.

- То есть, ты хочешь сказать, что на Земле всем заправляют какие-то роботы нового поколения? И в Сенате тоже роботы? А Гильдия чем занимается?

- Какая Гильдия? - не понял Грум.

- Торговая Гильдия, которой принадлежат Станции. Она есть? Она существует?

- Чего не знаю - того не знаю. Была когда-то Гильдия, это когда меня только запускали в производство, но я не работал у нее. Какое-то время я стоял в торговом центре, где ходили настоящие люди, а не только роботы. Тогда еще не было "управляемых". После началась война, торговый центр разбомбили. Я уцелел чудом, и меня уже нашли "управляемые". Я их сразу почувствовал, их чипы легко связывались с моими платами. Можно было общаться без разговоров, только не очень-то желали "управляемые" общения. Им бы лишь бы выполнить свою работу и получить дневной паек. От них никакого толку нет совсем. Ненастоящие они люди.

- Война была? - нахмурился Федор.

- Война. Девять лет назад. Не знаю, кто напал и за что воевали. Я торчал себе два года в разрушенном центре, пока меня не нашли "управляемые" и не поместили на крейсер. Здесь я уже семь лет работаю. Если это можно назвать работой.

- Как много мы пропустили, - тихо проговорил Федор.

Таис взяла свою кружку с кофе, подула на горячую жидкость и, почувствовав требовательное царапанье у колена левой ноги, глянула на возмущенного Пушистика. Тот желал есть. Вернее, лопать, потому что слово "есть" было слишком мягким по отношению к тому, как фрик поглощал свою пищу.

Пуш хотел трескать. Жрать, лопать - то есть ему нужна была еда. Многоножки, судя по всему, давно уже переварились в его чреве.

Ладно, вот тебе шоколад, зверюга. Сейчас не до тебя. Сейчас надо бы обдумать ту информацию, что донес до них Грум. Обрывки головоломки, кусочки настоящего прошлого. Не придуманные, не занесенные в цифровые файлы учебников.

- Значит, была война. А после остались только "управляемые" люди. А ты можешь проникнуть в файлы Иминуи? - спросил Федор, все еще держа в руке дымящееся кофе.

- Иминуя - это другие роботы. Другие технологии. Мы для них - железяки бесполезные. Прошлый век. Я и близко не могу подобраться к ее файлам. У нее же не файлы, у нее что-то другое.

- Вот именно, - тут же согласился Федор, - Иминуя - это что-то другое.

3.

- Ну, вот, Тай, мы и докопались хоть до какой-то правды. Была война, и теперь людей на Земле почти не осталось. Про Станцию забыли вовсе.

- Интересно, а вирус был на Земле?

- Давай спросим у Грума. Грум, ты про вирус знаешь что-нибудь? Про болезнь, превращающую людей в зверей?

- Нет. Я ведь сказал, что стоял два года в развалинах, пока роботы и Управляемые не стали их расчищать. Ничего о вирусе мне не известно.

- Жаль. Здесь много загадок, и почти ни одной разгадки. Ладно, пьем кофе и идем искать катера.

- Вы желаете покинуть крейсер? - тут же забеспокоился Грум.

- Мы не можем покинуть крейсер, консервная банка, - невесело усмехнулся Федор. - Хотели бы, но не можем. А вот если бы выбрались отсюда, или попробовали состыковаться со Станцией, мы бы тебя забрали туда, где полно таких, как ты, Лонов. И детей полно, которые любят поесть. Ты бы там знаешь, как пригодился? Настоящие дети, Грум, не Управляемые. Дети, которые бы тыкали в твои кнопки пальчиками, заказывали соки и минералку, конфеты и печенья, шумели, галдели и много болтали с тобой. Как тебе такой вариант?

- Это хороший вариант, - тут же одобрил Грум, - только я тяжелый, меня не так просто перенести.

- Справимся. У нас там полно роботов. Пятнадцатые, Двенадцатые. И ты бы сгодился. Только бы ты подсказал нам, как выбраться со Станции. Или как ей управлять.

- Если бы я знал, я бы подсказал. Но я всего лишь готовлю еду. Мой приоритет - это общение и еда. Угождать людям - вот что я должен.

- Ладно, я понял.

Федор покачал головой, отходя от Грума. Он пробрался через стеклянное крошево и уселся прямо на стол с мониторами. Хлопнул рукой по крышке, приглашая Таис устроиться рядом.

- Все равно не могу запустить эту штуку. Разобью сейчас тут все к чертям, - зло проговорил он и повернулся к окну.

- Черт, Таис, посмотри! Что они делают?

Таис повернулась к большому панорамному стеклу, занимающему большую часть противоположной стены. За ним хорошо виднелся бок Станции, надежно защищенный силовыми полем - голубоватой, еле заметной дымкой. Теперь эта дымка исчезала. Таяла на глазах, становясь прозрачной и тонкой.

Лучи крейсеров теперь уже стреляли прицельно, вниз, в шлюзы, пытаясь их взломать. В те самые шлюзы, из которых вылетали катера. Их было несколько - шлюзовых камер. И палили прямо по ним.

Тонкое силовое поле пропускало половину лучей, обшивка Станции плавилась, искрилась, трещала, рассыпая искры в темноту космоса.

- У них не хватило энергии, - потрясенно проговорила Таис.

- Они... - Федор замер, после соскочил с монитора, приблизился к окну, покачал головой.

- Мы ничем не можем сейчас им помочь. Ничем не можем... - тяжело выдохнул он.

На Станции определенно что-то происходило. Время от времени гас свет на Верхнем Уровне - немногочисленные окошки становились темными, и огоньки по овальным выпуклым краям тоже гасли. Таяло на глазах силовое поле, и сама Станция медленно поворачивалась вокруг собственной оси, будто потеряла ориентир не знала, что теперь ей делать.

Удлиненный крейсер, что находился ближе всего к Станции, передвинулся, явно намереваясь совершить стыковку. Его лазерные пушки замолчали, зато выдвинулись длинные трубки-переходники, с помощью которых, как Таис догадывалась, можно создать переброску роботов. Еще чуть-чуть, и хлынут на Станцию Шестиногие - и кто тогда поможет детям?

Это вам не фрики, которых можно увести и запереть на холодном Нижнем Уровне. Это роботы, которых просто так не возьмешь.

- Что нам делать, Федька? - всхлипнула Таис.

Она отлично понимала, что Станция вот-вот падет. И тогда погибнут все те, кто был ее семьей, по кому она скучала, о ком переживала.

И Эммка, и Колька, и Нитка, и Маша. И мальки - Вовка, Ромка, Кристинка.

И многие другие, чьих имен Таис не помнит, но кто всегда был рядом, создавая уютную, веселую, шумную жизнь.

И тут заговорил Грум. Он хрипло заскрипел, после выдал, медленно и четко:

- Управляемый человек, который приходил пять лет назад, оставил после себя записи. Он спрятал их в одном из моих шкафов. Он сказал, что цифровым технологиям теперь доверять нельзя, потому записал свои слова на бумаге. Специальным приспособлением, длинной черной палочкой. Сидел рядом со мной и писал. После спрятал во мне. Вдруг это вам пригодится?

Федор рванулся к агрегату с единственным вопросом: "Где?"

У Грума было несколько шкафчиков. Один полностью заполняли пакеты с растворимым овощным пюре. Подавались пакеты специальным механизмом в дозаторный отсек, где порошок размещался в емкости и разводились водой, после чего обрабатывались лазерными лучами.

На самом дне шкафчика, под пакетами и находилась мятая тонкая тетрадь.

Федор вытянул ее, тряхнул слегка, после пробормотал:

- Что он мог тут писать? И зачем оставлять на крейсере? Какой в этом смысл?

- Читай, - ответила ему Таис.

Времени у них было хоть отбавляй: с крейсером они ничего не могли поделать и придти на помощь Станции тоже не могли.

Это было невыносимо тяжело - наблюдать за гибелью родного дома. И вот, при виде этой тетрадки Таис вдруг ухватилась за призрачную надежду. Вдруг там есть что нужное? Вдруг написано, как найти катер, чтобы выбраться с крейсера?

Федор пролистал страницы, после ошеломленно поднял глаза на Таис и проговорил:

- Здесь схемы. Здесь все о программном управлении Иминуи. Вот, смотри. Технология это называется "дерево". Программы входят одна в другую. Сейчас я прочитаю тебе.

И он принялся читать:

- Чтобы разобраться в новом программном обеспечении, надо полностью забыть все, чему учили нас раньше. Выкинуть из головы все правила и все образы. Пришельцы воспринимают мир через колебания. Они улавливают мельчайшие колебания звуков, воздушных волн, радиоволн. Колебания молекул и атомов. Все это складывается в схемы. Создает определенные картинки. На базе колебаний они и строят свои программы. Это тесная связь органики с электроникой.

Федор остановился, повернулся к Груму и сказал:

- Спасибо тебе, ты действительно помог. Правильно, ты сделал все правильно, следуя своим приоритетам. Ты помог людям, ведь именно для этого ты и был создан.

 

Глава 14 Эмма:

сражение продолжается

1.

Все лифты заблокировали. Все, даже грузовые, которые спускали на кухню продукты. Но кто знает, может, для Каракатиц достаточно крохотной щелки, чтобы пролезть, пробраться, просунуться, и ни что этих тварей не удержит.

Все щели не законопатишь, все дырки не заделаешь. Есть вентиляция, есть множество старых, забытых коридоров и оставленных кладовок. Даже на Втором Уровне, размеченном и слишком хорошо изученном, есть такие закоулки, в которых не бывает ни кто. Каракатицам ничего не стоит проникнуть через вентиляцию или через щели лифта. Пролезут по шахте, просунуться в щели - и как их заметить? Они мгновенно сольются со средой. Возможно, они уже ползут по Третьему Уровню, забираются в каюты, лезут на погибших Пятнадцатых.

С невеселыми думами Эмма шагнула в кабинку небольшого пассажирского лифта, привычно оглядела его, прислушалась к собственным ощущениям. Нет, она не чувствовала силу или движение - ничего такого.

Значит, вполне вероятно и скорее всего, что в лифте Каракатиц нет. Можно спуститься вниз, в родную каюту.

Колька шагнул следом, тоже придирчиво оглядел пол и стены, после резким ударом нажал на кнопку, привалился к стене и заметил:

- Спать хочется. Мне кажется, что заживляющая мазь навевает сон.

- Я тоже устала, но, наверное, не скоро усну после всего. Надо было бы остаться наверху и следить за событиями, как думаешь? Зря мы ушли вниз.

- Мартин проследит.

- У Мартина уже нет рабочих роботов на Третьем Уровне, все погибли. Даже за детьми в кувезах присматривать некому.

- У кувезов есть Лоны, они должны были уцелеть.

- Все равно мы должны быть наверху, мы же отвечаем за все.

- Эм, - Колька вздохнул, - только не сегодня, ладно? Давай просто поспим эту ночь. Поставим дежурных кого-нибудь, часа в три ночи их сменим. Но будем внизу, на всякий случай. Нам еще надо отключить всех роботов на этот вечер. Вдруг Каракатицы ползут именно на них? Может, чувствуют их и потому нападают.

Эмму одолевали сомнения. Сейчас она ни в чем не была точно уверена. Что им следует делать? Куда кидаться? За что хвататься?

Как можно отдыхать, зная, что в комнате Энерго-Модуля ползает множество опасных тварей? Жизнь Станции висит на волоске, пока Каракатицы находятся наверху. Сколько их там осталось? Пятьдесят штук? Шестьдесят? Или вся сотня?

Лифт остановился, Эма вышла, Колька на какое-то время задержался в кабинке, что-то нажал в панели управления, после чего торопливо выскочил. Двери задвинулись, огоньки над кабинкой погасли.

- Все, этот заблокирован теперь тоже. Никто не попадет на Третий Уровень, ни один ребенок, - пояснил Колька.

Их уже ждал Егор, Жанка, Кир и близнецы. Сидели у дверей каюты, прямо на полу, рубились в карты. Эмма подумала, что сейчас не время для игр, но, может, это помогает хоть немного отвлечься. После вспомнила, что ни Егор, ни Жанка не видели нападения Каракатиц и вздохнула.

Им повезло, они избежали переделки с чужими роботами. Каракатицы ведь были чужими. Чужое и странное вторглось на Станцию. Только откуда? Откуда они берутся, эти Каракатицы?

- Ну, как? Что там с Энерго-Модулем? - поднял голову Егор и глянул через растрепанные рыжие вихры.

Близнецы, что устроились прямо на перилах галереи, одновременно помахали руками и одинаково прищурились.

Колька остановился, зачем-то стянул с себя куртку, и его руки, покрытые мелкими ранками, тут же бросились в глаза.

- Что это? Что у тебя с руками? - Жанка дернулась, подскочила, и благодушие мигом слетело с ее лица. Глаза округлились, лицо побледнело.

- Все плохо, - коротко выдал Колька.

Эмма покачала головой, набрала в грудь воздуха и принялась коротко и быстро обрисовывать ситуацию.

Не то, чтобы все плохо, в панику впадать не стоит. Но Каракатицы действительно напали, и теперь на Станции не осталось ни одного Пятнадцатого.

- Нет у нас больше боевых роботов-андроидов, - подтвердил Колька, устраиваясь на полу и вытягивая ноги.

Он устал, и, видимо, решил не продолжать разговор стоя. Эмма опустилась рядом. Появилась Сонька - приоткрыла дверь, высунула голову, зыркнула зелеными глазищами, сдула челку с лица. Спросила:

- Что случилось?

- Как это нет роботов? - не понял Кир.

Кир был довольно медлительным и обстоятельным парнем. Говорил не спеша, все всегда обдумывал, и на его круглом лице Эмма редко видела выражение замешательства или удивления. Вот и сейчас он спросил деловым тоном, положив карты на пол и уперев ладони в колени.

- Вот так. Их вырубили Каракатицы. Все выключились, точно так же, как уборщики.

- А починить? - не сдавался Кир.

- Попробуй. Мы уже пробовали восстановить уборщиков, ничего не вышло.

- Надо еще раз попробовать, - заметил один из близнецов.

Его брат тут же поддержал:

- Что-то всегда можно сделать.

- Нам надо отключить тех роботов, что есть у нас здесь. Донов и Лонов. Потому что если Каракатицы проберутся сюда, то сожрут всю робототехнику. И даже Мартина сожрут, - мрачно предрек Колька и оглядел всех собравшихся.

- Отличный выход, - хмыкнула Жанка, - а дальше что? Что будем делать дальше? Кто будет управлять станцией?

- Мы будем, - пояснил Колька, - другого выхода нет.

- Да что это за гадость такая? Откуда она взялась? - Жанка подскочила, тряхнула головой, маленькие сережки-цепочки в ее ушах закачались в бешеном темпе.

- Из космоса, - в один голос сказали близнецы.

И прозвучало это так, что у Эммы по спине пробежали мурашки.

- Фу, гадость! - сморщилась Жанка. - Зачем только вы сделали эту вылазку? Таис и Федор погибли, а сюда проникли какие-то твари, которые все пожирают. Но их же не могло проникнуть столько много, что повыключали всех роботов. Вы что, забыли шлюз за собой закрыть?

А действительно! Жанка права! Их же не могло проникнуть так много!

- Это вообще странно. Откуда они берутся? - Колька вдруг подскочил, оглянулся, после повернулся к Эмме, - как звали ту девочку, что мы встретили в отсеке Энерго-Модуля.

- Она сказала, что ее зовут Инесса.

- Давай-ка найдем ее. Куда она могла подеваться? Где она живет?

- Мы будем тратить время на поиски девочки? Где мы ее найдем? Это надо обойти все каюты, все игровые площадки.

- Доны нам помогут. Должны быть списки всех девочек с именем Инесса, которым не больше десяти лет. Это просто.

- И что у нее спросим? Что она видела подозрительного, что ли? - не сдавалась Эмма.

- Я найду, что спросить. Она наверняка что-то видела или что-то знает.

Запрос был тут же отправлен к Мартину. И Мартин ответил, что девочки такого возраста с именем Инесса на Станции нет.

- Если две Инессы, одной три года и пять месяцев, другой двенадцать лет и девять месяцев. Обе черноволосые, с черными глазами. Могу показать их облик, - заверил Мартин.

И на планшет Егора сейчас же пришли два файла - две голограммы с девочками. Ничего общего с той Инессой, что встретилась Кольке и Эмме. Абсолютно ничего общего.

- И что? - спросил Егор, разглядывая голограмму. - Давайте, вспоминайте. Я же не видел эту Инессу, я ничего не могу сказать.

- Точно не она? - недоверчиво уточнила Жанна. - Может, вы просто забыли? Может, после стычки с Каракатицами у вас память отшибло?

Шутка у Жанки получилась неуклюжая, и никто не улыбнулся.

Колька покачал головой и заверил:

- Будьте спокойны, последние события я помню очень хорошо. Просто врезалось в память. Это не те девочки, и возраст не тот. Трехлетней там точно не было. А двенадцатилетняя слишком большая и высокая. Той девочке, что мы видели, было лет семь. Ну, может, восемь. Где-то в таком диапазоне.

- А, может, у вас были глюки? - тихо спросил Егор. - Ну, знаете, бывает, когда человеку что-то кажется. Может, от Энерго-Модуля исходили пары, которые вскружили вам голову и вызвали галлюцинации.

- Ничего подобного не было. Эту девочку видел Пятнадцатый и сам ее увел.

- Тогда надо искать этого Пятнадцатого и спрашивать, - подсказала Жанка.

- Совет отличный, на пять баллов. Только Пятнадцатые все того. Тю-тю. Сдохли, если так можно сказать о роботах. Ни одного не осталось. Если бы ты их видела там, наверху, то не задавала бы таких дурацких вопросов.

- Надо собирать совет старших и отключать остальных роботов. И постараться выяснить, что это была за девочка. Найти ее, если можно. Но сначала совет, - решительно сказал один из близнецов.

- Тошка дело говорит, - согласился второй, - мы сейчас зря теряем время. Надо узнать, как можно отключить роботов и обезопасить себя. Нашествия Каракатиц мы не переживем. Хватит с нас и фриков.

2.

Совет собрали в библиотеке - отослали приглашения на планшеты. Пришли даже девочки, что жили раньше на Нижнем Уровне в базе под названием Овальная: Дина, Инна и Рита. Все трое уселись рядышком друг с другом за круглым столом, положили свои планшеты на столешницу и с некоторым недоверием глянули на Эмму.

- Ну, что теперь? - спросила Рита, самая старшая из них.

Подстрижена Рита была по новейшей моде, так же, как и Лиза-зайчик, что помогала Эмме с детьми. Только короткое каре Ритки было черным, а передние, длинные пряди отливали ярким, радостным синим цветом и были заплетены в тоненькие косички. Перевязанные белыми нитками, они почти доставали до ключиц и придавали их хозяйке несерьезное, хулиганистое выражение.

Рита была рослой девушкой с тонкой талией и длинными ногами, и ей было неудобно сидеть за невысоким столом, рассчитанным на детей. Потому она слегка отодвинула стул, вытянула ноги, и весь ее облик выражал явное нетерпение. Ей не хотелось тут сидеть и тратить время.

Рита, Маша и Ника по прозвищу "Нитка" были самыми старшими на корабле сейчас. Единственные старшие, которые уцелели. Парней их возраста не осталось, все погибли. Был Федор, но и он пропал вместе с Тайкой, которой сравнялось семнадцать, и которая тоже считалась одной из самых старших.

Пришла Лизка-зайка, протиснулась бочком через узкий проход между стеллажей и села прямо на пол, рядом с Ритой. На них обоих были короткие жилеты, короткие юбки - Рита была такой худенькой, что все еще влезала в детскую одежду - и длинные полосатые гольфы.

Не было Маши - она сказала, что ничего решать не будет, и это не ее задача. Ее задача - заботится о детях, и она не может их оставить. Кати тоже не было, и Эмма даже не стала отсылать для нее второе приглашение на планшет. Все равно толку от Кати не было никогда.

Пришла Ника-Нитка - в длинной мальчишеской рубашке поверх футболки, в закатанных джинсах и серых потертых кедах. На руках - множество фенечек, сплетенных из простых шнурков. Волосы распущены и растрепаны. Сама хмурая, злая и молчаливая.

Громыхнула стулом, когда усаживалась, положила локти на стол и молча глянула на Эмму.

Егор с Жанкой держались чуть в стороне, понимали, что самые младшие на совете и потому лезть вперед не стоит. Зато близнецы, как ни в чем не бывало, уселись прямо на крышку стола, сунули в рот жвачки и время от времени надували пузыри.

Их слегка растянутые футболки одинакового синего цвета топорщились над джинсами, а на кроссовках у обоих отходили липучки и торчали вверх, мигая маленькими диодиками и сообщая, что герметичность обуви нарушена.

Кир стоял дальше всех, прислонившись спиной к стеллажу с книгами. Он один выглядел собранным и серьезным, и Эмма почувствовала что-то вроде благодарности. Потому что, оглядев всех собравшихся, понимала, что договориться со всеми будет очень не просто.

А она сама уже устала, очень устала, и ей меньше всего хотелось торчать в библиотеке и что-то обсуждать.

- И что? Будем молчать? Что у нас случилось? - резко спросила Рита.

Эмма поймала в ее взгляде недоверие и скепсис, но не смутилась. Не в первый раз. Сейчас надо всех ввести в курс дела, найти нужные аргументы. Сейчас надо спасти Станцию. Вряд ли доведется отдохнуть этой ночью...

Колька появился последним - чистая клетчатая рубашка поверх белой футболки, расчесанные волосы и серьезные глаза. Он глянул на Эмму, слегка поднял брови, толкнул ногой стул, заставляя его прикатится поближе к столу. Сел лицом к спинке, положил на столешницу руки - и вид его запястий, покрытых заживающими ранками, отрезвил всех.

Рита вздернула подбородок, Нитка посерьезнела, Лиза-зайка удивленно открыла рот, показывая ровные передние зубы.

- Все плохо. Это коротко и ясно, - сразу же заговорил Колька, и его голос, жесткий и резкий, показался Эмме почему-то странным и новым.

- У нас большие проблемы. Возможно, на Станцию была занесена чужая жизнь. Вроде инопланетян, только это не органические организмы, а электроника. Другими словами, нас атакуют мелкие роботы, которые взламывают нашу робототехнику и уничтожают наших роботов. Наслала их Гильдия, пришли они с крейсеров. Мы так думаем. И нам сейчас надо принять нужное решение, чтобы спасти Станцию. Егор видел мелких роботов и знает, на что они способны.

Колька говорил быстро и по существу. Но как только речь зашла об отключении роботов, Рита тут же фыркнула. Да и Егор дернулся и возмутился:

- Это ты сейчас глупость предложил, - тут же заявил он, - ты сам подумал, как мы будем все делать сами?

Эмма была с ним согласна. Ничего хорошего нет в том, чтобы оставить детей без роботов. Но разве есть другое решение?

- Если не сделаем этого, останемся вообще без роботов. Вообще. Пойди и посмотри, как валяются на полу Пятнадцатые и какие у них глаза. Только смотри, как бы тебе за шиворот не насыпались Каракатицы. Они выпускают такие длинные усики и впиваются в кожу. Лезут в нос, в глаза, в уши. Хочешь посмотреть на мои руки?

Колька криво усмехнулся и добавил:

- Здесь и обсуждать нечего. Надо составлять график дежурств в яслях и отключать роботов.

- А еду кто нам будет готовить? А продукты кто будет доставлять? А уроки? - Рита поднялась и приблизилась к Кольке. - Ты придумал, как решить эти вопросы?

- Для того мы тут все и собрались, чтобы решить, - не растерялся он.

- Ну, а кто будет заниматься всем этим? Ну, кто? Может, ты?

- Мы все. И я тоже. Мы можем вообще остаться без Мартина, если эта гадость доберется до него.

- И что, Мартина тоже выключим? Будем тут все решать сами? Может, нам стоит просто сдаться Гильдии, и все? - не унималась Рита.

- Что значит - сдаться? - не понял Колька.

- Просто снять силовое поле и пустить их сюда. Может, они проверят все, дадут нам какие-нибудь таблетки от вируса и все. Чего мы боимся?

- Неизвестности. Мы не уверены. Мы уже были на краю гибели, и мы знаем, что нас бросили, оставили. Как можно после этого доверять Гильдии? - уверенно возразил Колька.

- Ты слишком травмирован фриками, Колючий, - хмыкнула Рита, - все равно выбора другого нет. Я не стану заниматься детьми, и полы мыть на Уровне тоже не стану. И еду готовить буду только для своих девчонок. У меня есть те, за кого я отвечаю, и мне этого хватает. А забота об остальных - это не мое дело.

Лиза подскочила, словно хотела что-то добавить, но тут же села и, глянув на Риту, вздохнула. Кир спокойно заметил:

- Так оно и будет. Кто-то решит работать, а кто-то плюнет и не станет ничего делать. Начнутся ссоры и разброс. И ничего хорошего в этом не будет.

- И что? Будем ссорится и ждать, пока нас не отправят в переработку? А если впустим Гильдию, и они нас всех поубивают? Это же они заставили Мартина умерщвлять всех, кому исполнялось пятнадцать. Думаете, что-то поменялось у них?

- Тогда надо оставлять хотя бы часть роботов у детей. У младших самых - не сдавалась Рита.

- Ну, не сразу всех отключим. Сначала Донов. После Лонов. А после...

- Думаешь, надо отключать и Мартина?

- Пока не выясним, откуда берутся Каракатицы, надо отключить и Мартина. В ручную устанавливать силовое поле, в ручную управлять Станцией.

- Мы не справимся. Это точно, - решительно сказала Рита.

- Справимся, - голос прозвучал от раздвижных главных дверей библиотеки и показался Эмме смутно знакомым. Она оглянулась и удивленно пробормотала:

- Ничего себе...

У дверей стоял Илья. Самый настоящий Илья, живой и невредимый. Улыбался, как ни в чем не бывало, и Катя, выглядывающая из-за его плеча, тоже сияла, точно солнышко в ясный день.

- Илюха! - крикнул Колька и вскочил из-за стола. - Ты что, живой, что ли?

Вопрос прозвучал глупо. Конечно живой, раз стоит, разговаривает и улыбается. Мертвые не выглядят такими благодушными.

- Я живой. Не веришь? Потрогай.

- А как ты... Как ты выжил? Где ты был все это время?

- Не знаю, как выжил. Да и не это сейчас главное. После поговорим. Если вы хотите отключать роботов, то лучше делать это после отбоя. Отдать распоряжения и проследить, чтобы в каждой каюте был кто-то старший, способный приготовить завтрак. Вот и все, - улыбаясь, пояснил Илья.

Илья погиб, Эмма видела это своими глазами! Видела кровь, разлетающуюся по аккуратным дорожкам пола, видела, как он падает, проваливается в небытие, умирает на глазах. Вместо хорошо знакомого друга - мертвое тело на полу и шипящие звуки выстрелов. И четкие шаги приближающихся роботов.

Тогда Эмма спаслась чудом, тогда им с Колькой просто повезло забраться в вентиляционные отверстия.

Чудес не бывает, и Пятнадцатые не стали бы лечить Илью. Откуда он взялся? Отлежался где-то в коридорах Третьего Уровня? Но почему только сейчас появился?

- Отлично. Раз Илья жив, значит, нас на одного больше, - Рита даже не удивилась, - но все равно остаются вопросы. Кто будет делать всю ту работу, что ежедневно проделывают роботы? Это огромный объем труда. Это и уборка, и готовка, и занятия с детьми. Это круглосуточное наблюдение за младшими.

- Мы справимся, - тут же заверил Илья, - я возьму на себя дежурства в детском саду. Я и Катя, мы и раньше занимались этим. Мы просто займемся младшей группой. Надо сделать списки тех дел, что делали до сих пор роботы - и все. Насколько я понимаю, Доны и Лоны все равно рано или поздно погибнут, это только дело времени, потому нам надо шевелиться.

- Ну, вот, все решается, - тут же согласился Колька, - уже есть добровольцы. Сейчас распишем - кто чем будет заниматься. И все.

Жанка сморщилась и возмущенно протянула:

- Мы дети и не должны ничего делать. Это не наши обязанности. Я не собираюсь менять подгузники и носится с младенцами. У них сопли и слюни, они вечно ноют. Это не моя забота.

- Ну, значит, будешь заниматься готовкой у себя дома и уборкой. За собой ты вполне можешь убрать, - не сдавался Колька, - кафешки можно закрыть, мы их не потянем обслуживать. Отключить весь электронный блок сервера, отвечающий за наш уровень. Так, чтобы Каракатицы даже не почувствовали, что здесь есть роботы.

- Между прочим, это вы виноваты, - вдруг резко выдала Рита, - вы притащили Каракатиц на Станцию. Это вы строили из себя героев, и теперь принимаете бестолковые и опасные решения. Из-за вас могут погибнуть дети.

- Угу, давай, начинай. А ты что делала? - взорвался Егор. - Пока мы дежурили и контролировали ситуацию, что ты делала? В игрушки играла? Картинки рисовала? В бассейне зависала? Где ты была?

- Не твое дело, мелкий. За Станцию должен отвечать Моаг, - не повышая тона, таким же спокойным голосом ответила Рита, - и не моя вина, что вы его отстранили. Надо было иметь мозги и не соваться туда, куда вас не звали. А теперь за ваши промахи должны расплачиваться все мы. Просто потому, что вы решили строить из себя взрослых.

Рита поднялась и направилась к выходу. За ней заторопились Дина и Инна, до сих пор молчавшие и не желающие участвовать в разговоре.

Едва они ушли, как Колька заметил:

- Овальные всегда были сами по себе и думали всегда только о себе. Не удивлюсь, если Рита сейчас начнет превращаться во фрика. Эта точно никого не любит, кроме себя.

Эмма хотела, было, сказать, что передала Рите приличную горсть таблеток, и, видимо, она их принимает. Но быстро передумала. Нечего выдавать все секреты, о таких вещах должно знать как можно меньше человек.

- Не хотят - как хотят. Мы справимся сами. Давайте распишем - кто за что отвечает и поднимемся, отключим Мартина, - тут же предложил Илья.

Понадобилось какое-то время, чтобы решить, кто где будет дежурить. Маше передали сообщение через планшет, и та сказала, что у детей в детском саду все будет под контролем, что она все сама распишет и сделает, и помощников у нее хватает. Кир и Егор взяли на себя наблюдение за Оранжевой магистралью.

- Магистраль нельзя оставлять без присмотра. По ней постоянно гоняют на магнитных досках. Вы должны найти себе помощников, выработать правила и контролировать эту дорогу. Каждый день, по очереди. На ночь можно уходить, но запретить детям пользоваться Оранжевой Магистралью ночью.

- На ночь просто закрывать решетки на внутреннем круге, как тогда, когда на нас напали фрики, - тут же подсказал Кир, - тогда и проблемы не будет. Гасить свет, и пусть никто не выходит.

- Отлично. Выработаем простые и удобные правила и заставим всех их соблюдать. И тогда мы справимся с ситуацией.

3.

Время близилось к тому моменту, когда Лоны укладывают своих подопечных в кровати.

Всем старшим детям были отосланы предупреждения, что роботы будут отключены с утра, и завтраки они готовят сами.

- Небось, сумеют разогреть молоко и залить хлопья, - заметил Егор.

Было решено, что как только прозвучит сигнал к отбою, все, кто участвовал в совете - кроме девочек с бывшей Овальной базы - отправятся наверх и отключат Мартина.

Эмма, уставшая так, что еле на ногах держалась, почти ничего не говорила на совете. Она все больше присматривалась и прислушивалась. Ее интуиция просто орала, что не все в порядке. Опасность близко, слишком близко.

И потому Эмма не стала возражать против отключения Мартина. Видимо, все у них действительно плохо, раз ее одолевает настолько сильное беспокойство.

Еще ей не нравился Илья. Он казался каким-то ненастоящим, что ли... Хотя внешне ничего в нем не изменилось, все такое же, как и было. И тонкие губы, и привычка ерошить волосы, и даже словечки - все его, родное. Тем не менее, что-то было не так, только Эмма не могла уловить разницу.

Отправились, наконец, на Третий Уровень. В том самом лифте, в котором спустились. Эмма сама оглядела все тщательно, в поисках каракатиц - стены, полы, потолок. Только после этого разрешила ребятам загрузиться, и они поднялись наверх.

Верхний Уровень встретил тишиной и мертвыми Пятнадцатыми. Жанка вскрикнула, как только увидела выжженные глаза первого же андроида. Егор ругнулся, Кир возмутился.

- Тихо, не орите, - оглянулся на них Колька, - а вы что думали? Мы просто так подняли шум? Все очень серьезно, эта зараза гораздо опаснее, чем вы можете себе представить.

Илья шел позади всех, за ним двигалась Катя, оглядываясь и тихонько охая. Она теперь не отставала от своего вновь появившегося друга ни на шаг. Цеплялась за руку, то и дело что-то шептала ему в уши, и это страшно раздражало Эмму. Ну, веди ты себя как взрослый человек, что ли! Тебе же не шесть лет, а Илья - это не любимый мишка, который потерялся и, наконец, нашелся.

Каково Илье терпеть все эти цепляния и шептания?

И тут Эмма вдруг поняла, в чем дело, почему ее смущал приятель. Он совершенно равнодушен к Кате. Раньше смотрел с такой грустью и чувством, переживал за нее и тоже постоянно держался рядом. А сейчас ведет себя так, будто ему все равно - топает Катька рядом, или нет.

Любовь прошла, что ли? Может, любовь вообще быстро проходит? Насколько долговечно это чувство?

О таких вещах Эмма еще подумает, у нее будет время. Но все это странно, очень странно.

Близнецы шагали самыми последними и тихо переговаривались между собой. Обсуждали погибших роботов и делились соображениями - что могло быть повреждено в платах. Они же поглядывали по сторонам и уточняли:

- Вы не видите Каракатиц? Мы ни одной не увидели.

Эмма тоже не видела и не чувствовала ни одной. Тишина полнейшая, ни скрипа, ни шороха, ни шлепков. Может, эти механизмы долго не живут? Потратили энергию, выполнили задание и остановились? И сейчас валяются мертвыми кусочками в комнате Энерго-Модуля?

Наконец все добрались до крепко сомкнутых дверей в капитанскую рубку. Колька остановился, оглянулся на остальных, зачем-то проговорил: "Ну, поехали" и нажал на сенсорную панель.

Двери послушно открылись, зажегся свет над мониторами. Мартин тут же выдал голограммы, показывающие, что крейсеры никуда не ушли и по-прежнему стреляют по Станции.

- Если Мартин отключится, то не будет голограмм, - тихо заметил Егор.

- Мы все увидим в панорамном окне, что находится в жилом отсеке Третьего Уровня. Там все хорошо видно будет. Да и здесь в окне мы можем видеть парочку крейсеров. А силовое поле Федор и так настроил вручную, - тут же пояснил Коля.

Илья приблизился к мониторам, оглядел большой белый сервер - искусственный мозг Моага-Мартина, потом вдруг быстро запустил руку в карман и резким движением что-то выкинул. На него никто не смотрел, кроме Эммы - та приглядывала потому, что чувствовала недоверие к нему.

Потому никто и не заметил парочку прозрачных Каракатиц, которых он выбросил из кармана. Твари тут же присосались к белой стене, стали почти незаметными, и Эмма скорее почувствовала, чем увидела тонкие белые нити, проникающие в сервер.

Она с силой толкнула Илью, собираясь содрать гадин, но тот ловко обхватил ее за плечи, сжал - и его объятия оказались неожиданно крепкими и сильными.

- Не беспокойся, - прозвучало над ухом Эммы.

От Ильи не пахло человеком. Вообще. Ни потом, ни адреналином - ничем. Только запахи новенькой одежды и еще чего-то, непонятного.

- Ты с ума сошла, что ли? - взвизгнула Катя.

Эмма дернулась, всадила со всего размаха ногой по колену Ильи - прямо твердой подошвой кроссовок заехала. Илья даже ухом не повел. Зато Колька подскочил и залепил бывшему приятелю в ухо, после чего дернул Эмму, пытаясь разжать илюхину хватку.

- Забери Каракатиц с сервера, - успела выкрикнуть Эмма, прежде чем Илья передвинул руки и сдавил ее за шею.

Колька услышал, оторвал от себя визжащую Катьку, которая пыталась помешать ему бороться с Ильей и кинулся к стене. Тошка и Гошка, видимо, поняли, в чем дело, потому что взялись ему помогать.

Железные руки Ильи сдавили горло, и Эмма поняла, что дышать ей нечем. Воздух совершенно не проходил через дыхательную трубку, в глазах темнело, и если...

Если не собрать все силы, а их у Эммы не мало, она ведь не просто человек. Она человек-зверь! И в ней полно ярости, ненависти и гнева. Горячего гнева, придающего сил. Ее раны зарастают во мгновение ока, ее силы пополняются вновь и вновь.

Надо только высвободить эту животную ярость, надо только дать свободу зверю внутри себя. Это просто. На самом деле это просто. На самом деле быть человеком гораздо сложнее, чем быть зверем...

Эмма рванулась, открыла глаза и перестала думать о боли, собственном горле и нехватке воздуха. Ловким, уверенным движением она обхватила голову Ильи, сдавила уши и рванула в сторону. Один рывок. Всего одно движение.

Илья рухнул вниз со сломанной шеей, и Эмма могла поклясться, что испытывала большое наслаждение, слыша хруст костей и рвущихся мышц. Катя орала не своим голосом где-то совсем рядом, Эмма перевела на нее мутный взгляд и подумала, что эту дуру тоже не мешало бы угрохать.

- Эмма, - пронеслось над ухом, - Эмма, успокойся. Он уже мертв. Все в порядке. Эмма, слышишь?

Это был Колька. Хорошо знакомый Колька-Колючий, тот самый, что всегда помогал, даже тогда, когда помочь больше было некому. Тот самый, что закрывал собой в самый сложный момент.

На мгновение Эмма увидела летящий ярко-желтый мяч, проскакивающий голограмму с законом, вздрогнула, закрыла глаза и пошатнулась. Колька подхватил ее и устроил на полу, после глянул на Катю и резко приказал:

- Егор, что рот открыл? Посади Катю на пол и придержи. Действуй, не стой, кому сказал!

Егор машинально повиновался.

Эмма посмотрела в тревожные, черные глаза Коли и устало выдохнула:

- Илья не человек. Он био-робот. Есть такая технология, "живая плоть" называется. Это оно. Это что-то страшное. И те девочки, что встречались нам, Женя и Инесса - они тоже роботы. Это они приносят с собой многоножек. Посмотрите у Ильи в карманах, там наверняка есть еще.

Смотреть не понадобилось. От тела Ильи уже расползались прозрачные твари - не так много, штуки четыре или пять. Двигались торопливо и тихо, спешили по направлению к серверу. Вот еще одна выползла из шатанины, перелезла через кроссовок и засеменила к собственной цели.

Эмма потянулась, схватила ее, раздорала. Остальные тут же набросились на тварей, все, кроме Егора и Кати.

- Этого не может быть, - причитала Катя, - ты убила его, ты сама только что убила его!

Эмма вздохнула, повернулась к белой стене Сервера.

И в этот момент Мартин произнес:

- Работа внутренних программ Станции приостановлена. Управление роботами заторможено. Управление установками жизнеобеспечения заторможено...

Дальше Мартин не смог продолжить, дальше получился только глухой хрип.

- Выключайте, выключайте Станцию! - закричал Коля. - Надо переустановить все в ручной режим управления. В первую очередь установки жизнеобеспечения!

Эмма поднялась, тряхнула головой и взялась помогать.

- Вы двоих Каракатиц убрали с Сервера?

- Только одну! - торопливо пробормотал один из близнецов.

- Там было две. Это то, что мне удалось заметить. Ищите еще!

Один из братьев нырнул вниз, под монитор, чуть позже раздалось его злое шипение, и он вылез, держа на вытянутой руке присосавшуюся Каракатицу. Эмма тут же сдернула ее и разорвала, вытащила чип, сунула в карман и снова взялась за работу.

Файлы висли. И - самое главное - зависло переключение в полностью ручной режим. Ничего не получалось, Станция лишилась управления. Сложный и большой механизм вышел из строя. Голограмма пропала и в тот момент, когда Эмма в очередной раз пыталась открыть нужные файлы, Станция резко вздрогнула. После еще раз и еще.

- Это значит, что пропало силовое поле, и они теперь стреляют прямо по нам, - жестко пояснил Коля.

Конец первой части

Часть 2

Здесь все ненастоящее...

"Перемен!" - требуют наши сердца

"Перемен!" - требуют наши глаза.

В нашем смехе и в наших слезах,

И в пульсации вен:

"Перемен! Мы ждем пермен!"

В. Цой Перемен

 

Глава 1 Таис

: яростная битва

1.

Таис первый раз в жизни видела вручную исписанную тетрадь. Столько букв, выстроенных в строчки - неровные, прыгающие. Из-за того, что не все буквы удавалось сразу рассмотреть - смысл текста временами терялся, ускользал. Приходилось перечитывать заново, строчку за строчкой.

На Станции дети почти не писали руками. Хотя письму их учили - но только в теории. Все тексты набирались, главным образом, на клавиатуре, и еще частенько пользовались голосовыми программами - это когда просто начитываешь текст, а программа записывает его. Удобно и быстро.

Незнакомый человек, что пять лет назад приходил на крейсер отлаживать операционную систему, зачем-то оставил тут тетрадь со всеми секретами и кодами новейших технологий. Он называл эти технологии словом "Дерево" и писал это с большой буквы.

Федор читал быстро, Таис еле поспевала за ним. Она пропускала более сложные абзацы, не вникала в самые запутанные объяснения, но общую суть уловила. Человек пошагово, понятно и доступно объяснил, как можно управлять Иминуей.

О себе он не написал ничего, абсолютно ничего. Ни имени, ни фамилии. Даже даты не стояло. И, тем более, не было никаких пояснений - зачем он спрятал на крейсере тетрадь. Какую преследовал цель?

Об этом оставалось только догадываться. То ли забыл, то ли оставил для следующего своего визита - совершенно неясно. Ведь не мог же он предполагать, что однажды с забытой Станции сюда попадут люди, которые будут отчаянно нуждаться в советах и подсказках?

Нет, такого предположить он не мог. Потому, скорее всего, тетрадь оставил для себя или для тех, кто придет позже. Для друзей. Возможно, он предупредил друга - где надо будет найти тетрадь. Только друг по каким-то причинам на крейсер не попал, и вот, нужные инструкции пролежали в шкафчике агрегата-робота несколько лет, прежде чем попали в руки людей.

Но теперь люди найдут им применение, в этом можно не сомневаться.

Неизвестный человек написал ясно и подробно - как можно отключить управление Иминуи. Нарисовал картинки - не совсем ровные, но четкие. Оставалось только действовать - и Федор копаться не стал.

- Давай вместе, если ты хоть немного разобралась. Здесь два человека будут очень кстати, - сказал он, поднимаясь с пола и направляясь в рубку.

Таис заторопилась за ним. Заскрипели осколки стекла под ногами, вновь предстал перед глазами бок Станции, что уже вовсю подвергалась атаке. Два крейсера приблизились вплотную и готовились к стыковке. Правый, что находился чуть ближе к шлюзам Станции, медленно поворачивался, и его шлюзовые отсеки трансформировались на глазах - выдвигался длинный коридор-переходник, вырастали из боков тонкие лапы, готовые вцепится в объект стыковки и держать его с наглостью хищника.

Как здоровенный жук-присоска, крейсер наползал, наваливался на то, что когда-то было Таисиным домом. Силовое поле оставалось только где-то над самым верхом Станции - еле заметное светлое свечение, готовое вот-вот потухнуть.

- Таис, не тормози, - резко приказал Федор и толкнул ее слегка локтем, - времени мало. Надо помочь нашим, слышишь? Быстро, за работу. Если разберемся, что тут к чему - то покажем крейсерам, что значит вирусная атака.

Таис кивнула, чувствуя, как бешено колотится сердце и потеют от злости ладони. Быстро вытерла руки о штаны, присела рядом с Федькой. Что надо делать?

Федор разобрался во всем, потому давал короткие и четкие указания. Следовать им было не сложно, Таис погрузилась в работу.

- Может, музыку? - спросила она у Федьки, когда часть связей крейсера уже была перенастроена.

- Давай. Что у тебя на планшете?

- Сейчас посмотрим.

Ударили струны, зазвенела слишком знакомая песня.

Вместо тепла - зелень стекла

Вместо огня - дым.

Из сетки календаря выхвачен день.

Красное солнце сгорает дотла,

День догорает с ним.

На пылающий город падает тень.

Таис всегда казалось, что это песня о них. Будто бы старый город - это забытая на орбите Земли старая Станция, на которой живут никому не нужные дети. И детям приходится самим сражаться за свое выживание. Все против них, даже собственные родители. Роботы, фрики, Гильдия - слишком много врагов, слишком яростные битвы. И надо выстоять, во что бы то ни стало надо выстоять. Выжить самим, и помочь выжить другим. Помочь тем, кто младше и не может постоять сам за себя.

Мы не можем похвастаться мудростью глаз

И умелыми жестами рук.

Нам не нужно все это, чтобы друг друга понять.

Вот именно. Все дети Станции связаны единой нитью, единой судьбой. Единой любовью, если можно так сказать. Они все разные: резкие и злые, глупые и ленивые, слабые и наивные. Но все они сильны одним - тесной связкой. Когда можно быть уверенной, что твой товарищ непременно придет тебе на помощь, даже если совсем недавно ругался с тобой и называл дурой.

Таис знала наверняка, что в нужный момент рядом окажется плечо друга, ее никогда не бросят и не предадут. Вот потому и они с Федькой сейчас делали все возможное, чтобы помочь своим, и еще неизвестно - кто кого. Подожди, идиотская Гильдия - или кто там стоит за крейсерами. Сенат? Без разницы. Вы еще увидите, что зря связались с детьми Станции Моаг. Очень даже зря.

Наконец Федор закрыл три небольшие крышечки-пластинки на внутренней стороне стола-монитора, за которыми находилась начинка Иминуи. Метнулся к стене - совершенно гладкой и белой. Уверенно нашел нужную точку, повернулся к Таис и показал:

- Вот здесь еще один вход в сервер. Здесь можно пальцами нащупать ребристость - выпуклые вертикальные полоски. Третья полоска от угла, нажимаешь на нее. Смотри.

Панель бесшумно отъехала в сторону, открывая чуть светящуюся начинку Иминуи. Здесь было так сложно, что Таис поморщилась и покачала головой. Но Федор тут же принялся бодро объяснять:

- На самом деле это легко. Нам надо найти главный процессор. Их всего четыре, представляешь? Только четыре на весь огромный крейсер, но они очень мощные. Нам нужен главный. Мы выключаем его полностью, вместе с ним уходит и матрица Иминуи. Совсем уходит. Просто вытаскиваем, так написано в тетради. Смотри.

Федор отыскал небольшой, не толще ногтя, квадратик, прозрачный, с тремя красными ровными полосками. Нажал на полоски - квадратик щелкнул и отошел от плат. Оказался в руке Федора, и тот покрутил им перед носом Таис.

- Вот и все. Плата Иминуи в нем. Все остальные платы-переходники - они на месте. Платы роботов всех видов, платы беспилотников, платы систем жизнеобеспечения и так далее. Все на месте, все замкнуто на остальные три процессора. Вот теперь пробуем включить крейсер.

Федор метнулся к монитору, провел рукой по столешнице - и тут же перед ним возникло множество окошек.

- Вперед, за работу. Тай, ты отвечаешь за мелких роботов. Закидывай им задачи. Вот смотри, эти файлы со значками - это ремонт. Наводим...

Федор торопливо объяснял, Таис слушала. На самом деле не так сложно, как казалось. Федор считал, что ремонт должен продолжаться, иначе крейсер уязвим. Потому "пусть работают" - так он сказал. Пояснил, что за мелких роботов отвечает Таис.

- Без твоих приказаний они ничего не будут делать. Ты определяешь даже количество роботов, что будут работать. Понимаешь? Мы, Тайка, отлично вооружены, теперь. А я покажу Сенату, где раки зимуют. Здесь есть мощные установки.

- Федь, они уже произвели стыковку, посмотри. Они уже наверняка на Станции, вот эти Шестиногие, что стреляли в нас.

- Помешаем им. Надеюсь, что Пятнадцатые будут наготове, и Эммка дурака не сваляет.

Федор набрал полную грудь воздуха, выдохнул, перевел знаки в файловых окошках на мониторе. И крейсер слегка вздрогнул. Заработали его лазерные пушки. Две пушки выплюнули длинные яркие лучи, прожигая бок того самого крейсера, что стыковался со Станцией.

- Немного левее, ну-ка. Прямо по стыковочному блоку. Раз! Готово! Тай, готово! Мы это сделали!

Тайка не смогла сдержать улыбки. Потому что стыковочный блок разлетелся пылающими кусками, сам крейсер врага завалился на бок и часть огней на его бортах потухла.

- Отходим немного назад, чтобы целиться по следующим, - распорядился Федор, управляя файлами, - это не сложно, на самом деле. Смотри, Тай, чтобы и ты могла это делать.

Таис послушно кивнула, крейсер Иминуя покорно сдал назад, отодвинулся - и вовремя, потому что в их сторону полетело несколько обломком от стыковочного шлюза.

В смотровом окне можно было увидеть только часть Станции и один крейсер. Остальные не попадали в поле видимости, зато хорошо просматривались на одном из мониторов стола. Таис видела, как принялись менять позиции уцелевшие крейсера, как выстроились в длинную линию и приготовились дать отпор.

Они замешкались совсем немного, видимо, потому, что не могли понять - почему это Иминуя стреляет по своим. Это их замешательство позволило Федору навести прицел и выстрелить еще раз.

- Надо наверняка, - пробормотал он, наблюдая, как бешеный белый луч достает до обшивки еще одного крейсера.

Но прицел оказался не очень точным, потому вражеское судно сильно не пострадало и выдало залп в ответ. Удар заставил крейсер вздрогнуть, окошки на мониторах блымкнули, Федор зло ругнулся.

- Они нас расстреляют сейчас, - быстро проговорила Таис, - надо уйти куда-то. Спрятаться в сторону.

Федор не ответил, он управлял крейсером сразу двумя руками, колдовал над мониторами и даже головы не поворачивал в сторону Таис. Иминуя выдала серию залпов - один за другим, сдвинулась с места и нырнула вниз с удивительной для такой громады скоростью. Следом полетели выстрелы, но они уже не доставали.

- Погодите, это еще не все, - тихо пообещал Федор, - Тай, задавай направление, это надо делать вручную, самому. Веди вот сюда, - и он показал, куда надо провести крейсер на той карте, что светилась в самом большом окне монитора.

Одно движение пальцами - и громадная машина повернулась еще раз, ушла куда-то в бок, так, что Станция вовсе пропала из овального видового окна, и выдала серию сильнейших ударов. Таис чувствовала, как вибрировала под пальцами столешница-монитор.

Возможно, у них еще все получится. Возможно, они одолеют крейсеры. По-крайней мере, еще один задымился, замер, пораженный меткими выстрелами, и с сильным замедлением ответил короткими залпами. Его шлюзы открылись, и рой неугомонный беспилотников кинулся в атаку.

Вот теперь вражеские крейсеры рассердились не на шутку. Таис вдруг поняла, что они с Федором умудрились оказаться в жаркой и опасной битве, исход которой вовсе не ясен. Но долго размышлять и предаваться опасениям не было времени - приказания от Федьки следовали одно за другим.

Вдвоем они управлялись довольно проворно, и Иминуя постоянно двигалась, не зависая ни на секунду. Один маневр следовал за другим. Крейсер оказался послушным и быстрым, легко подчинялся управлению, и если бы не осознание смертельной опасности, Таис бы даже нравился их с Федором полет.

На какое-то время Таис начала думать, что они побеждают и врагам скоро придет каюк. Им удалось снова выстрелить по одному из уже поврежденных крейсеров, и тот окончательно завис, лишенный управления. По крайней мере, так казалось.

Беспилотники, между тем, успели окружить Иминую, держась на далеком расстоянии. Они казались неопасными, несерьезными, и Таис не принимала их во внимание. Они с Федором сосредоточились на главном противнике - трех крейсерах, два из которых уже были подбиты.

Федор задумал еще один быстрый маневр, надеясь таким образом достать последний уцелевший вражеский корабль. Он сдал сильно назад и надеялся нырнуть под Станцию, чтобы выскочить над ней и выиграть таким образом позицию. Тогда бы Иминуя оказалась над врагом и расстрелять крейсера Гильдии не представляло бы особого труда.

И в этот момент ударил весь десяток беспилотников. Их узкие длинные лучи выстрелили так резко и неожиданно, и вспыхнули в смотровом окне настолько яркими вспышками, что Таис вскрикнула и отшатнулась, закрывая глаза. Федор ругнулся и принялся что-то делать на мониторе, прикрывая лицо одной рукой.

Вспышка выстрелов на мгновение ослепила. Таис моргнула раз, другой, потерла глаза. Она видела с трудом, синие и голубые пятна, что туманили взор, мешали сосредоточиться. Так же чувствовал себя Федор - он щурился, морщился, но всматривался и всматривался в окошки мониторов, пытаясь выровнять накренившуюся Иминую.

- Они подбили нас, - буркнул он, - нам еще повезло, что мы сдали назад. Надо уйти, надо во что бы то ни стало уйти. Они не повредили двигатели, они попали в отсеки беспилотников, мы теперь не сможем управлять ими. И мы теряем маневренность, двигаемся как черепахи...

2.

Им повезло. Им сильно повезло, что массивный удар беспилотников пришелся на боковую часть корпуса. Иминуя вовремя выскочила из радиуса обстрела. Вовремя рванула назад, а после нырнула под Станцию. Следом за ними тут же отправился рой неугомонных беспилотников - Таис видела на мониторах белые точки, обозначающие их.

Иминуя двигалась теперь медленнее и представляла собой отличную мишень, но Федор, в тот момент когда преследующий крейсер вышел на одну с ними линию, резко опустил свой корабль вниз, сдал назад и выскочил за крейсером. Возможно, противник не ожидал такой быстроты, потому что остановился и замер на короткое время. Должно быть, думал - какое принять решение. В это время Федор и выстрелил.

Один резкий удар - но зато прямой наводкой. И плоский зад крейсера с шлюзовыми камерами взорвался яркими искрами. Корабль накренился, после беспомощно завис, потеряв управление. Федор выстрелил еще и еще раз, после чего крейсер врага развалился на две части, пылая и сверкая, как куча праздничных бенгальских огней.

- Есть! - крикнул Федька.

Иминуя вздрогнула - это по ней снова принялись стрелять беспилотники. Запылал подбитый бок.

- Нам тоже досталось, - тихо проговорила Таис.

- Починят. Это не важно. Давай-ка, старушка, - это Федор обратился к Иминуе, - разворачивайся. Не скрипи, не скрипи, сейчас и этим дадим по усам, пусть знают.

Иминуя медленно и тяжело развернулась и разразилась длинными частыми залпами. Она расстреливала беспилотники. Верх Станции прикрывал немного - оставшиеся два крейсера не могли залететь сверху. Потому Федор сосредоточился на мелких назойливых летательных аппаратах. Раз, раз, раз - разлетались они от меткого попадания.

Иминуе тоже доставалось порядочно. Но Таис уже не переживала. Похоже было, что битву они с Федором все-таки выигрывают.

3.

Пульсирующим огнем отдавалось сражение в груди, сосредоточенная Таис не отрывала взор от мониторов. Федор отдавал команды, она им следовала, и это увлекало. Крейсер словно бы превратился в послушного друга, преданную машину. Хотя беспилотники и вражеские крейсеры повредили его оболочку и серверные установки стали работать медленно и тяжело.

Федор заставил мелких роботов-помощников - так называемых Многоножек - произвести диагностику и заняться ремонтом. Направил почти всех, Таис загрузила нужные команды в файл и запустил их в платы Иминуи.

- Они должны починить крейсер, - уверенно проговорил Федор.

Вражеские беспилотники почти все были уничтожены и, казалось, что победа совсем рядом. Оставалось только состыковаться со Станцией и вернуться к своим. Таис уже предвкушала этот момент, уже считала дело почти решенным.

Именно тогда, когда исход битвы перестал вызывать сомнения, за спиной Иминуи, вне поля видимости окна обозрения появился крейсер. Выплыл бесшумно, опустился из-за бока Станции и выдал резкий и сильный залп, заставивший Иминую вздрогнуть, а окошки файлов на ее мониторах исчезнуть на пару секунд.

- Попал, - мрачно и коротко сказал Федор и торопливо принялся восстанавливать управление крейсером.

Это было просто, удар оказался спланированным и четким. Удалось лишь быстро повернуться вокруг своей оси, но двигатели тормозили и не включались, потому Иминуя оказалась парализованной. А крейсер приготовился ко второму залпу.

- Тогда вот так, - резко сказал Федор и быстро провел руками по монитору, отдавая приказание.

Выстрелы раздались почти одновременно, но все же Федькин оказался проворнее. Какие-то несколько секунд преимущества - и нос врага вспыхнул белым огнем.

- Больше не выстрелит, - мрачно заверил Федор, - мы тоже. Все, управление Иминуей потеряно, окна, отвечающие за наши лазерные пушки, погасли окончательно. Диагностика не запускается, Энерго-Модуль поврежден, системы жизнеобеспечения остановятся через полчаса. Через полчаса здесь станет душно и холодно.

Таис молча подняла на Федора глаза. Что теперь делать?

- Теперь нам остается только одно - уходить с крейсера. Валим отсюда, Тай. Станции мы помогли, дело свое сделали, теперь надо спасать собственные жизни.

 

Глава 2 Эмма:

роботы тоже люди...

1.

Бывают такие минуты, в которые ты думаешь - ну, все. Хуже уже не может быть, самое страшное произошло, самое страшное случилось, и дальше должно быть только лучше.

Эмма так думала, когда закрыли фриков на Нижнем Уровне. Когда щелкнули запоры дверей, и агрессивные зверюги оказались изолированными в надежных помещениях. Тогда она думала, что все, победа совершилась. Они спаслись, и с ними ничего плохого уже не может случиться.

Какой же наивной девочкой она была совсем недавно!

Вот теперь, когда их единственный дом, их главное убежище, их верный помощник медленно и неотвратимо умирал прямо на глазах - вот теперь Эмма поняла, что погружается в пучину мрака. Пучину страшной темноты и отчаянья, из которой нет выхода, и в которой нет просвета.

Дрогнула и пропала голограмма над монитором, погасли тонкие экраны - тихо и печально потухли, словно бы Мартин навсегда закрыл свои многочисленные глаза. Внезапно потемнела белая стена сервера - как будто внутри начался микропожар, сжирающий платы, программы и чипы.

Эмма представила, как тоненькие усики-щупальца проникают внутрь и взламывают сердце Станции, разрушая его связи и программы. Представила и резко поднялась с пола. Она не знала, что теперь следует делать, но понимала, что какие-то действия следует предпринять.

- Это случилось, - мрачно произнес Колючий и повернулся к Кате, - а ну-ка, скажи, ты знала, что Илья - не человек?

- Пошел вон! Вы все пошли вон! Убийцы проклятые! - выдала в ответ Катя.

Она так и осталась сидеть рядом с Ильей, правда, не прикасаясь к нему, а лишь время от времени убирая волосы с его лба. Короткие светлые волосы...

Эти ее дурацкие бессмысленные движения совсем разозлили Эмму. Знакомая ярость опять поднялась внутри, как вода в кипящем чайнике.

- Да что с ней говорить? - взорвалась Эмма, - Она же не соображает ничего, совсем голову потеряла от этой дурацкой любви. Думаешь, она бы сказала нам, если бы даже знала? Берегла бы своего Илюшечку для себя, как хорошую игрушку. Хочешь - твой мальчик рядом. Задала программу - и он сделает все, что тебе надо...

- Убийца, - огрызнулась Катя, но головы не подняла. Бестолково гладила Илюхин лоб и судорожно икала.

- Девушки, вы бы лучше придумали, что теперь делать... - пробормотал Егор, не отводя глаз от темных мониторов, ставших полупрозрачными и абсолютно бесполезными.

- Снимать штаны и бегать, - фыркнул в ответ Колька, - сейчас надо спускаться вниз и наводить порядок. В первую очередь в детском саду. Потому что сейчас там не работает ни один робот. Соображаете? Кать, хватит изображать из себя дуру. Ты действительно могла бы сообразить, кто он такой. Поднимай теперь свою задницу и топай с нами. Да хватит его гладить, ты посмотри на его рожу, он же сейчас во фрика превратится!

Колька не выдержал, подскочил к Катьке и отдернул ее от тела робота.

Лицо того действительно потемнело, сжалось, глаза запали, зубы оскалились.

- Убери свои руки, делайте что хотите, но без меня, - резко сказала Катя и подскочила, - какая разница - робот или человек. Роботы тоже люди, между прочим, они очень много помогают нам. Вот и посмотрим, что вы вообще можете без роботов!

Она кинулась к раздвижным дверям, толкнулась в них несколько раз, но те остались на месте. Сенсорные датчики не срабатывали.

- Откройте сейчас же! - закричала Катя.

- Логично. Вот пусть тебе твои роботы и открывают, - пробормотал Егор.

Один из близнецов кинулся помогать, поковырялся в системе механизма, что был расположен в полу - и двери послушно поползли в стороны.

Катя кинулась в коридор, до Эммы донеслись ее удаляющиеся всхлипы, и, наконец, все стихло. Тишина на Станции появилась такая, что стало слышно собственное дыхание.

- Сейчас надо узнать - работает ли система жизнеобеспечения, - распорядился Колючий, - потому что если не работает, что жизни нам всем осталось не больше двух часов.

- А то и меньше, - тихо согласился с ним Егор.

- Как мы это проверим? - Возмутилась Эмма. - Здесь не работает ничего.

- И силовое поле потухло, - напомнил один из близнецов.

- Здесь есть дополнительные пара серверов, рядом с Цехом. Они находятся отдельно от сервера Мартина, и они отвечают за работу систем жизнеобеспечения. Вот о них нам надо позаботиться. На каждом уровне должен быть свой такой сервер.

Колька заторопился к выходу, Эмма пожала плечами и направилась за ним. Остальные тоже кинулись следом. Сервер действительно находился в небольшом зале, недалеко от дверей Цеха - два длинных круглых столба, в которых в специальных пазах находились платы. Один из столбов уже потух - ни один диод не светился. На втором половина огоньков мигала - хаотично и жалобно. Часть плат внизу почернела. Остальные работали, но, видимо, из последних сил.

- Этому каюк. Значит, на Верхнем Уровне совсем скоро не останется ни тепла, ни воздуха - ничего. Только в скафандрах ходить. Мы можем еще укрыться на Втором.

- И можем привести его в боевую готовность. Есть у него такой режим. Полная изоляция, замыкается сам на себе, работает сам на себя, - подсказала Эмма, - это аварийные установки, для чрезвычайных ситуаций. Нас этому учили в последнем классе.

- Тогда что стоим? Надо попробовать хоть как-то спастись.

В этот момент Станция резко содрогнулась, и свет на Третьем Уровне погас.

- Что это? - не поняла Эмма.

- Это значит, что силовое поле исчезло, и по нам лупят. И света тут уже нет. Уходим вниз, пока не поздно, - решительно распорядился Колька.

2.

Оказалось, что лифты тоже вышли из строя. Обошли первые три - один грузовой, два пассажирских. Грузовой вообще застрял на половине пути - близнецам удалось открыть створки на верхнем этаже, и посветив Егоровым фонариком все увидели буквально в тридцати сантиметрах от пола, внизу, плоскую крышу кабины, опутанную толстыми кабелями.

- Каюк лифту, - хмуро сообщил зачем-то Егор, хотя и это и так было понятно.

- Мы теперь застряли тут? - деловито осведомились близнецы.

- Нет. Сейчас выберемся, - заверил Колька и уверено затопал куда-то в темноту.

Оглянулся и распорядился:

- Ну, что тормозите? Пошли быстро.

Все рванули за ним. Коридоры Третьего Уровня Колька знал слишком хорошо. Он не замешкался ни у одного поворота, не задержался ни у одной двери. Две ступеньки вверх - и он предупредил всех, чтобы не споткнулись - поворот, выход в большой коридор с полукруглым потолком и скошенными стенами. Эмма догадалась, что этот коридор проходит вплотную к внешней стене Станции.

Еще один поворот. Вышли в узенький проход, заканчивающийся плотно закрытой дверью.

- И что, как ее откроем?

- Просто. Посвети, ну-ка, - Колючий привычно опустился на пол, повозился в замке.

У кромки двери что-то щелкнуло, и Колька навалился всем своим весом на ручку.

- Здесь электроника вместе с механикой. Если электроника отключается, то механику тоже легко отключить. Проходим, зажимаем носы. Внизу - мусорный блок.

Оказались в темной крохотной комнатке, в полу которой оказался железный люк. Колька быстро громыхнул крышкой, заглянул вниз, тут же поднял голову и доложил:

- Внизу работает сервер жизнеобеспечения. Надо успеть к нему, он в середине Второго Уровня должен быть. Воняет тут малость, а так - все в порядке. Тепло и светло.

Полезли вниз. Жанка ойкала, Егор подсказывал ей - куда лучше поставить ногу. Близнецы просто спрыгнули вниз, с грохотом приземлились и шумно выдали:

- Фига се... Это мусорка, выходит...

- Куча полезных вещей, - напомнил им Колька, - когда мы жили с этого места. Чайничек лично я тут нашел, тот самый, с которого столько времени мы пили чай.

- Это когда вы на Нижнем Уровне обитали? - глупо уточнила Жанка.

- Ну, конечно, - фыркнула ей в ответ Эмма.

Глупость и наивность Жанки начинала раздражать. Вообще все раздражало - и грохот конвейеров, и вонь, и яркие вспышки из лучевой печи, уничтожающей мусор (вернее, разбивающей его на атомы и рассеивающей в космос). Казалось, что двигаются они слишком медленно, действуют тоже медленно. Казалось, что не успеют, что последние уцелевшие серверы Станции ускользнут от них, и тогда - смерть. Тогда верная смерть, и уже не важно будет - стреляет по ним Гильдия, или нет.

И так Эмма слишком хорошо понимала, что работа кувезов там наверху остановлена, и все еще не рожденные, но уже зачатые и подращенные дети умрут буквально в течении ближайшего часа. Об этом она еще не говорила, да и не хотелось. С ужасом Эмма понимала, что сейчас ей даже думать не хотелось об этих детях.

Значит, такая у них судьба, значит, изменить ничего нельзя. Выжить бы самим и спасти тех, кто уже родился на свет. Спасти младенцев Сеню, Сему, Еву и Диану - тех, кто родился чуть больше недели назад, кто сейчас лежит совершенно бес присмотра, если только Машка не вмешалась.

Вот о них Эмма помнила хорошо. В холоде малышня не выживет. И не ясно совершенно - сколько у них осталось детской смеси для кормежки. Много чего неясного. Потому надо спешить, надо бежать, надо буквально лететь, чтобы успеть сберечь Второй Уровень - место последнего прибежища. А нерожденных они оплачут позже, если останутся живы...

Теперь уже было понятно, что это Илья выпускал Каракатиц. Илья и вот эти мелкие девчонки, что встречались на Верхнем Уровне - Женя и Инесса. Этих тоже надо найти. Найти и убить, пока не поздно. Пока они не уничтожат всех остальных.

Только вот откуда они взялись? Как они могли попасть на Станцию? Ответа на эти вопросы у Эммы не было.

Наконец выбрались к обитаемым коридорам Второго Уровня. Тщательно заблокировали за собой все двери, тщательно проверили все решетки на вентиляционных шахтах. Все на ходу, все на бегу. Вот и Оранжевая Магистраль - резиновая широкая дорожка, ровным и правильным кругом огибающая внутренние каюты. Граница, за которой начинались жилые отсеки, где находились дети, садики, ясли, каюты и некоторые кафешки.

Прямо у края оранжевой дорожки валялись роботы-андроиды. Доны-двеннадцатые - как их называли. Безжизненные, с черными глазами и повисшими руками. Их мягкие пальцы, покрытые специальной биорезиной и привыкшие без устали трудиться для детей, теперь застыли в грустной обреченности. Их головы замерли на половине движения, их ноги - крепкие сильные ноги, затянутые в прозрачный пластик - теперь уже не могли сделать и шага.

Верные труженики, столько лет заботящиеся о детях, теперь поникли, потухли, утратили жизнь. Как это правильно назвать? Смерть? Роботы тоже умирают?

Вспомнилась дурацкая катькина фраза: "роботы тоже люди". Вот сейчас Эмма почему-то чувствовала себя так, будто потеряла верных и преданных друзей. Мир ее детства рушился на глазах, разваливался, рассыпался.

Что она может сделать, чтобы сохранить хоть что-то?

- Эм, ты что, плачешь? - прозвучал над ухом голос Кольки. - Перестань, сейчас не до слез. Возьми себя в руки. Быстро, кому сказал?

Колька тряхнул ее за плечи, заглянул в глаза - взгляд жесткий, черные серьезные глазищи полны решимости и твердости.

Ладно, он прав. Сейчас не время раскисать. Эмма кивнула, вытерла влажные глаза и ответила:

- Иди вперед. Со мной все нормально.

Вперед. Только вперед. Проскользнули через полукруглые арки туннелей, ведущих во внутренний жилой круг. Сразу за арками пролегала более узкая дорожка зеленого цвета, которая называлась Зеленой магистралью. Она выводила на круглую Главную Площадь - большой парк, заставленный растениями в больших горшках, скамейками, диванами и небольшими фонтанчиками.

Сейчас, во время ночного отдыха, фонтанчики отключили, и здесь было совсем тихо. Видимо, спящие дети еще не поняли, что роботов уже нет, еще не ощутили своего сиротства. А ведь только что все они остались совсем одни посреди космоса. И против них воюют...

Кто против них воюет? Взрослые? Взрослые решили воевать против своих же детей? Какая чудовищная, жуткая реальность.

Бегом, бегом на середину Главной Площади, туда, где возвышался большой голограммный экран и где проходил большой белый столб сервера.

- Я знаю, что тут надо делать, я когда-то вставлял сюда флешку, блокирующую сигналы с наших планшетов. Это еще когда мы были Детьми Подземелий, - пояснил Колька, - ща все будет...

Близнецы присоединились к нему, Эмма тоже взялась помогать. Хотя особой помощи не надо было. Как замкнуть систему - это знает даже ученик начальных классов. Полная изоляция. Несколько движений - сервер жизнеобеспечения Второго Уровня замкнут сам на себе и не сообщается больше ни с Верхним Этажом, ни с Нижним. А сервер Нижнего Этажа и так был сам по себе, его изолировали еще тогда, когда на Станции были взрослые. Отец Федора это сделал для того, чтобы фрики не вырвались на свободу. Ведь внизу, на Первом Уровне все еще находятся фрики - переродившиеся родители детей...

Эмма вздохнула. Как много всего происходит на этой Станции. Пожалуй, слишком много...

- Готово. Закрываем решетки, изолируем Второй Уровень.

- Надо найти детей-роботов, - подсказала Эмма, - это они выпускали наверху Каракатиц. Инесса выпустила их на Энерго-Модуль...

- Ерунда, она не могла пронести такое количество тварей, - заверил Колька, выпрямился и тихо добавил, - вот теперь мы - единственные хозяева Станции. Теперь все зависит от нас.

- Мы не захватили с собой оружия, - тихо напомнил Егор, - и если кто нападает...

- Кто? Каракатицы?

- Био-люди, например. Откуда они могут браться тут, на Станции?

- Сходим с Эмкой завтра на вылазку, притащим мечей.

- Там, наверху, завтра не будет тепла и воздуха. Мы только что полностью заблокировали Второй Уровень. Полностью, это значит, что закрыты все двери, все отсеки. Все закрыто, - напомнила Эмма.

- Сходим. Тут кое-что есть, Эм. На самом деле в этой Станции каждый Уровень создан автономным. Каждый может существовать сам по себе, даже предусмотрено отсоединение Уровней - это на экстренный случай. Здесь у нас много чего есть, всякого.

- Надо подвести итог, что мы имеем, - напомнил Егор.

- Дулю мы имеем, - хмыкнул один из близнецов.

- Да, хуже не бывает. Мы не можем подсчитать - насколько хватит автономной работы системы жизнеобеспечения здесь. Мы не можем быть уверенными, что Каракатицы не проникнут сюда. Мы не можем контролировать ситуацию вообще. Шансы выжить у нас настолько малы, что... - Жанка выдала это бесцветным голосом, опустилась на пол, взлохматила волосы и вздохнула.

- Не нойте. Что-нибудь придумаем. Точно придумаем.

- А вы заметили, что по Станции больше не стреляют? - вдруг спохватился Егор. - Ни одного выстрела больше. Что случилось?

- Возможно, они уже производят стыковку и запускают к нам боевых роботов, чтобы всех поубивать, - напомнила Эмма.

- Что тогда делать?

- Ничего. Подороже продавать свою жизнь. Все, пошли отдыхать. Сюда они точно не пролезут, потому что решетки на арках не пустят их. А если решатся вообще взорвать Станцию - тогда мы точно ничего не сможем поделать. Я хочу есть и спать. Пошли, Эм, хотя бы пожрем перед смертью, - криво улыбнулся Колька.

- Отличная шутка, - метнула на него злой взгляд Жанка.

- Тогда посмейся, - посоветовал Колька, решительно обнял Эмму и потянул за собой.

- Коль, надо проверить малышей. Новорожденных, мы ведь присматривали за ними. Пошли в ясли, возможно, и ночевать придется теперь там.

- Пошли в ясли. По-крайней мере, у малышей должно быть и тепло и еда.

3.

Белый толстенный столб проходил по самой середине Главной Площади. Раньше Эмма думала, что это всего лишь столб, всего лишь такое украшение, что ли. Рядом с ним находился голограммный экран с Законом, который дети Второго Уровня обязаны были знать назубок. И к нему же примыкало отделение, управляющее системами жизнеобеспечения, которые находились тут же, на Втором Уровне, в дальних коридорах.

Теперь Эмма догадывалась, что внутри большого белого столба проходит загадочный Энерго-Модуль, вырабатывающий энергию для всей Станции. Оставалось неясным - как будет работать Модуль в случае отключения Мартина. Отключится ли, или продолжит свою работу? Насколько он автономен?

Загадок на Станции все еще оставалось слишком много. В свое время, на уроках Эмму обучали многим вещам, в том числе и как управлять Станцией. Она даже обучалось тому, чтобы переводить системы жизнеобеспечения в независимое состояние - это на аварийные случаи. Тогда Эмма и подумать не могла, что такие знания ей однажды пригодятся. Станция казалась нерушимой, непобедимой, постоянной, вечной и неизменной. На ней действительно ничего не менялось в течении последних пятнадцати лет.

А сейчас изменения следовали одно за другим, будто само пространство взорвалось и выдало целую серию неудач и проблем, через которые стало невероятно сложно пробираться.

- Пошли, - потянул Эмму за руку Колючий.

Эмма последовала за ним, молча и не оглядываясь. Теперь действительно они сделали все, что могли. Осталось только отделить Второй и Третий Уровень от зараженного первого и попробовать улететь. Только куда?

Эмма хмыкнула в ответ на собственные мысли, Колька удивленно оглянулся, но она ничего ему не сказала. Почему-то говорить уже не хотелось.

Детские ясли встретили громким детским плачем. Эмма рванулась к новорожденным и увидела Нитку, которая пыталась накормить одного из близнецов. Кто-то из девочек надрывно плакал, требуя еды - Эмма не могла понять, кто.

- Нет ваших роботов! - зло выдала Нитка. - А у меня не десять рук. Этот вопит, соску брать отказывается и головой вертит. Что ему надо? Ты не знаешь? Жрал бы уже и рот закрывал. Время уже почти час ночи...

Колька забрал у нее орущего малыша, постучал согнутым указательным пальцем по голове Нитки и пояснил:

- Ты не замечаешь, что у него подгузник тяжелый? Сама полежи в собственной моче, после скажешь - хочется тебе молоко сосать через соску, или нет.

Он положил мальца на стол, рывком расстегнул кнопки ползунков, разлепил застежки подгузника и добавил:

- Говна тут столько, будто малой целый день котлеты лопал. Фу, гадость... Как их роботы только мыли.

- Делай сам. Я этим не буду заниматься, - резко выдала Нитка, - и вообще, я хочу спать. Пока.

И она ушла, хлопнув дверью.

- Помоем теплой водой сейчас. Суну просто под кран - все само отмоется. Да не кричи, мелкий, сейчас мы разберемся, что тут с тобой. Слышишь, малой?

Эмма занялась орущей малышкой, поменяла ей подгузник, погладила животик, поговорила. Сама она устала так, что с ног падала, и настроения у нее не было совсем. Этих детей надо будет кормить даже ночью, и подгузники им менять даже ночью. И их тут, между прочим, четверо. Это же каторжный труд, дурацкая работа...

Как же тяжело жить без роботов! Какой же это адский труд, никому абсолютно не нужный...

- Да не ори ты! - зло прикрикнула Эмма на малышку.

Колька удивленно оглянулся и сказал:

- У нас нет чистых бутылочек. Их мыть некому, с последнего кормления стоят грязные. Я сейчас положу этого малого и пойду помою...

Как только он опустил малыша к кроватку, тот сразу же зашелся возмущенным криком. В ответ на его вопль проснулся его брат-близнец и тоже выдал длинную возмущенную руладу.

- И что? - Колька сморщился. - Я не помою ваши бутылки? Пацаны, это фигня, вы не должны так орать. Вы должны лежать спокойно и ждать, ясно вам?

Эмма только фыркнула в ответ. Она точно знала, что маленькие дети никогда просто так не замолкают. Надо выполнить все их требования - помыть, накормить и укачать. Только тогда они уснут, на пару часиков. А после начинай все сначала. Вот поэтому тут и дежурили круглосуточно роботы.

Она натянула на малышку чистые ползунки, после взяла простынку, завернула в нее девочку и прикрепила через плечо к себе. Натянула, как такой вот своеобразный рюкзак. Поправила, чтобы не сдвигался в сторону, глянула в сморщенное и не довольное личико и сказала:

- Все, не ори. Пойдем мыть бутылки. Не приходилось еще бутылочки мыть? А надо.

- Ничего себе, ты придумала... - буркнул Колька.

- Мы так делали как-то, когда ухаживали за ними. У меня же опыт есть ухаживания за младенцами, - ответила ему Эмма.

Бутылочки моются быстро - просто сунул их в специальный шкаф, нажал программу и через полминуты получил готовые. Нитка могла бы и сделать такую простую работу, просто у нее, видимо, мозгов не хватило.

Дальше вообще просто. Ставишь на подставку специального автомата, выбираешь смесь по возрасту ребенка, нажимаешь кнопку - и вуаля, наливается белая жидкость, столько, сколько надо - на каждого ребенка введено имя и возраст, просто выбираешь нужное. После завинчиваешь крышку и кормишь - и дурак справится.

- Вот еда, малая. Как там тебя зовут? Я уже и подзабыла малость. Кажется, ты Диана, да? Впрочем, сейчас без разницы. Кушай, давай, вот твоя еда. Сейчас сделаем то же самое твоей подружке.

Эмма вернулась в детскую с бутылочкой в руках - и вовремя. Потому что вторая девочка уже вертела головкой и морщила нос, собираясь рыдать. Колькины подопечные все еще плакали, но тот просто оставил их в кроватках и отправился за бутылками.

Через десять минут все четверо если свою смесь. Диана так и лежала у Эммы в импровизированном рюкзачке. Вторую девочку она положила себе на колени и придерживала руками. Колька кормил остальных двоих.

Наконец с едой было покончено, накормленные дети задремали.

- Спят, - тихо сообщил Колька, - наорались.

- Это только начало. Через три часа надо будет повторить, - сказала Эмма, - через еще три часа снова повторить. И так далее, пока не вырастут. Пока не станут взрослыми. Представляешь?

- Нет. Сделаем дежурство. Пусть в этом деле участвуют все.

- Ага. Вон, Нитка уже поучаствовала. Видел? Думаешь, придет утром?

- Посмотрим...

Эмма наклонилась на сопящими девочками и, сама не зная зачем, затянула слишком знакомую песенку:

Вышел месяц из тумана

Вынул ножик из кармана

Будут резать, буду бить

Выходи, тебе водить.

Вот и выпала их очередь водить в этой странной и страшной игре...

 

Глава 3 Таис: здравствуй, Земля

1.

В полнейшей тишине все еще звучала музыка. Певец теперь пел о группе крови на рукаве.

Я хотел бы остаться с тобой, просто остаться с тобой

Но высокая в небе звезда зовет меня в путь...

Федор стоял рядом с Таис, нервно барабанил пальцами по крышке монитора и всматривался в Станцию за окном. Крейсер Иминуя медленно дрейфовал, уходя в космос. Он стал полностью неуправляемым, и та тишина, что стояла теперь в его коридорах, напоминала могильное отсутствие жизни.

Иминуя погибла, это понимали и Таис, и Федор. Сражение закончено, они сделали все, что могли. Они умудрились повредить все три вражеских крейсера, один из которых после последнего выстрела вовсе остался без носа, а после развалился на куски.

Два других медленно удалялись от Станции, зловеще поблескивали желтыми огнями на бортах и казались молчаливой и злобной угрозой. Они еще вернутся, это тоже было абсолютно понятным.

Они вернутся, чтобы отомстить, взять реванш. И надо придумать новый план борьбы, надо разработать новую схему атаки. Только вот времени для этого совсем не осталось.

- Давай придумаем, как отсюда выбраться, - тихо проговорил Федор.

Голос его прозвучал абсолютно спокойно, будто он говорил не о том, что надо как можно быстрее спасать свою жизнь, а выбирал меню на завтрак. Его спокойствие было обманчивым, и если бы Таис не знала своего друга слишком хорошо, то повелась бы на это.

Но Таис отлично помнила - чем больше опасность, тем тише и медленнее говорил Федор. Тем спокойнее и увереннее выглядел. Как будто хотел не тратить силы на лишнее волнение и слова, а сберечь для решения проблемы.

Вот только сейчас проблему решить будет очень не просто.

Катеров на Иминуе нет, а если бы и были - как вылететь, когда ни один шлюз не откроешь? Когда все системы вышли из строя?

-Думаешь, у нас получится выбраться? - зачем-то переспросила Таис.

Просто так, чтобы в этой странной тишине кроме жесткой музыки прозвучал еще и ее голос, хоть чуть-чуть прогоняя тоску и обреченность.

- Надо найти доступ к аварийным системам крейсера.

- Надо. Только крейсер не работает.

- А мы знаешь, что... Давай-ка сюда твой планшет.

Федор решительно выключил музыку на планшете Таис и направился к стене, туда, где находились процессоры. Достал парочку, уселся на пол и принялся встраивать один из них в систему планшета.

- Что это даст?

- Сейчас увидим.

- Мой планшет не возьмет такие сложные программы, это не для него.

- Зато процессор сам может перестроиться на твой планшет, у него есть такая возможность, об этом записано в тетрадке. Попробуем, времени у нас все равно хоть отбавляй.

Так и вышло. Процессор Иминуи заработал и выдал небольшую голограммку со значками файлов и программ.

- Вот теперь попробуем, - пробормотал Федор, - вот они, аварийные системы. Все просто, в случае аварии спасается интеллект Иминуи, он один представляет ценность. Вот тот самый процессор, что мы отключили первый раз, он у меня лежит в карманчике.

Федор всмотрелся в информацию на голограммном экране, после воскликнул:

- Да, есть! Мы улетим, Тай. Капитанская рубка с процессорами и монитором - это и есть спасательный модуль, он отделяется от крейсера. Надо просто запустить его в работу.

Возились с этим не долго. Федор повернул рычажки в сервере на стене, закрепил Таисин планшет, пояснив, что теперь управление будет через него. И крейсер вздрогнул, нервно и нетерпеливо.

Зашипели двери внизу, Таис оглянулась и увидела, как закрылся квадратный люк, ведущий на нижний уровень. Пол затрясся, завибрировал, откуда-то с потолка выехали еще одни стены и перестроили помещение, сделав его более узким и вытянутым. Крейсер громыхнул и вытряхнул из себя капитанскую рубку, которая превратилась в самостоятельный летательный аппарат.

- И куда мы? - уточнила Таис.

- На Землю. Капитанская рубка не приспособлена к самостоятельному полету, она лишь запрограммирована на совершение безопасной посадки в заданном месте. Потому сейчас она доставит нас точнехонько туда, откуда взлетала Иминуя. Прямо к так называемой Гильдии. Или к Сенату - это уж как повезет. Пошли, найдем возможность где-то закрепиться, пока не вошли в атмосферу Земли, иначе нас хорошенько растрясет.

2.

Здесь не было ремней безопасности, не было кресел, в которых можно было бы устроиться. Крейсер Иминуя не предназначался для перевозки людей, и пищевой агрегат Грум был лишь счастливым и случайным исключением.

Потому, когда летательный модуль резко накренился, повернулся и приблизился к атмосфере Земли - и в смотровом окне появился большая голубая планета - Таис и Федор не устояли на ногах. Их бросило к стене, а сама стена вдруг оказалась под ногами, потому что модуль поменял позицию.

- Вот теперь нам придется нелегко, - заметил Федор.

Таис потерла ушибленное плечо и не ответила. А что отвечать?

Неизвестность надвигалась с невероятной силой, и была она негостеприимной, чужой, идеально круглой, голубой и огромной. У этой неизвестности имелось имя, она называлась планетой Земля. И она предъявляла свои странные права на Таис и Федора.

На Станцию теперь не вернуться вовсе. Наверное, никогда. Таис даже не могла напоследок увидеть ее в окне - модуль развернулся навстречу планете и несся, увеличивая скорость. Он буквально ворвался в слой атмосферы, и стены его завибрировали, загудели, а Таис и Федора еще раз мотнуло по кабине.

Таис стукнулась коленями и ладонями - она пыталась изо всех сил сохранить равновесие или, хотя бы, закрепиться где-то, но это не удавалось.

Федор отлетел к углу и ударился затылком. Ругнулся, поднялся и позвал:

- Тай, двигайся ко мне. В этом углу есть вход в коридорчик, где находится Грум. Укроемся там, все меньше будет мотать.

- Нас расплющит, пока не приземлимся, - с трудом выговорила Таис, пробираясь к Федору.

Хорошо еще, что модуль повернулся так, что коридорчик оказался внизу, а не над головой. В него просто заползли вдвоем и остались лежать, а рядом, совсем недалеко находился Грум, устало посвистывающий и время от времени предлагающий кофе.

Наверное, его платы перегрелись, и он не мог уже контролировать собственную говорливость.

Теперь Земля пропала из поля видимости - стены коридорчика закрывали смотровое окно. И только по бешеной тряске и нарастающему гулу можно было понять, что модуль увеличивает скорость. Сколько времени понадобится ему, чтобы добраться до места посадки? И где оно, это место посадки?

- Ты знаешь, где он сядет? Ты разобрался?

- Мне эти названия и координаты ни о чем не говорят, и тебе тоже. Иди сюда, прижмись ко мне покрепче. Жаль, что у нас нет подходящей веревки, иначе я привязал бы тебя к себе.

- У нас вообще ничего нет. Что мы будем делать на Земле?

Таис вцепилась в плечо Федора, вдохнула знакомый и родной запах волос и одежды - запах близкого человека - и закрыла глаза. Хорошо, что они вместе. Хоть что-то хорошее во всем этом...

- Давай сначала приземлимся. Потому что если модуль разобьется, то планы нам точно не понадобятся.

Голос Федора ровный и спокойный. Руки у него не дрожат, и сам он - теплый и надежный. Как ему это удается? На что он надеется?

- Мне страшно, Федь. Это глупо - умереть просто так, врезавшись в Землю. Уж лучше погибнуть на Станции, среди своих, чем на чужой Земле.

- Мы не погибнем, - ни капли сомнения, ни тени тревоги в интонации.

- Почему ты так уверен?

- Видел здешние программы. Все рассчитано и продумано. И не людьми, Тай, продумано. Вот увидишь.

Какое-то время молчали, а модуль постепенно увеличивал скорость, гудел все громче, трясся все быстрее. Таис слегка подвинулась, напряглась и вытянула шею, чтобы увидеть окно. Планета становилась огромной, приближалась с бешеной скоростью. Облака, точно пушистой ваты, приняли в себя, завихрились, закрыли видимость.

Модуль вдруг дернулся и снова стал меняться. Стены двинулись в сторону, окно затянулось специальными щитами, коридорчик, где укрылись Таис и Федор, принялся сжиматься на глазах.

- Трансформируется, готовится к посадке, - быстро проговорил Федор и дернул Таис, - надо найти другое место, быстрее!

Они рванулись в сторону, и тут модуль еще раз тряхнуло, и он резко поменял положение. То, что раньше было внизу - стены и двери - оказалось сбоку, пол снова стал полом, а потолок потолком. Федора отбросило на стеклянное крошево, Таис отлетела в угол, вовремя успев вытянуть руки и избежать удара лицом.

Ладони засаднило, колени заболели от удара. Запястье подвернулось, и Таис все-таки врезалась подбородком в прорезиненное покрытие пола. Вскрикнула, откатилась, попыталась встать и поняла, что капюшон куртки попал в щель между двигающимися стенами.

Модуль все еще трансформировался, стены сжимались и вытягивались, и в это движение междустенья попал злополучный капюшон. Таис потянуло за дверью, она мотнула головой, пытаясь спасти волосы, и поняла, что одну из косичек тоже затягивает.

- Федька, меня затянуло! - заорала она.

- Снимай куртку! - Федор поднялся, и стало видно, что ладони у него в крови. Видать, порезался об осколки стекла.

- Я не могу, мне мешает... У меня коса попала...

Федор уже был рядом. Резко стянул с нее куртку, вынул небольшой ножик из своего кармана, чикнул, перерезая косу где-то совсем рядом с шеей, дернул Таис на себя, и они оба завалились на бок.

- Мы сдохнем здесь, сейчас просто сдохнем, и все... - всхлипнула Таис.

Как же отчаянно хотелось вернуться на Станцию! Как не хотелось умирать вот так, превращаясь в котлету в неисправном модуле. И зачем только она нужна, эта Земля! И зачем только они забрались в дурацкие катера!

- Мы почти прилетели. Видать, Иминуя ценна, раз они предпринимают столько усилий, чтобы вернуть ее процессор-мозг на Землю. Смотри, Тай, окно опять открылось, только теперь оно гораздо больше и занимает всю стену. Красотища какая, Тай.

Таис развернулась, села и посмотрела на отъехавшие в стороны стены, открывающие широкое обозрение за полукруглым стеклом. Земля была совсем близко, просто рукой подать.

К ним приближался огромный корабль с вытянутыми руками-щупальцами, которыми он ловко присоединился к модулю - раздался толчок, короткий стук, и движение стало замедляться.

- Не разобьемся. Они обеспечивают посадку наверняка. Нас встретили и сейчас посадят на Землю.

- Светло как, - тихо проговорила Таис.

- Да, это Солнце. Так светит на Земле Солнце. Видишь, как лучи пронизывают облака? Это красиво, Таис, это очень красиво.

- Да плевать на эту красоту. Я хочу домой, я не хочу тут быть вообще. Что теперь дальше?

- Посмотрим. Сиди тихо. Они ведь не подозревают, что мы у них в модуле. Они совершили посадку, теперь они будут спасать интеллект крейсера. Будут выяснять - что случилось с Иминуей, почему она не выходила на связь.

- А тут мы сидим. Они тут же и угрохают нас.

- Нам надо вовремя сбежать, понимаешь?

- Куда? Куда бежать? Ты хоть что-то знаешь про нынешнюю Землю? Где мы будем прятаться там?

Федор не ответил.

Модуль тем временем замедлился и двигался вместе с большим кораблем. Земля приближалась, обретала четкие очертания. Таис увидела темно-синию, глянцевую воду - много воды, столько много воды, что она занимала все свободное пространство.

- Куда мы сядем, тут же вода кругом, - успела пробормотать она, прежде чем модуль сделал еще один, последний разворот, а стыковочный корабль отцепился от него, и началась посадка.

Только теперь Таис увидела приближающийся кусок суши, находившийся посреди воды. Он был вытянутым, неровным и странным, и напоминал полумесяц. Такой себе длинный, кособокий и уродливый.

- Это остров, - сообщил Федор.

Они действительно приземлялись на острове. Прямо на глазах он рос, приближался, и вот уже видны стали очертания гор и огромных строений, поднимавшихся под самыми склонами. Зелени на острове практически не было, только сплошные высокие прямоугольные застройки, становившиеся все больше и больше. Железные мосты, воздушные дороги и огромное множество высоких прямоугольных зданий.

Модуль немного повернул и, наконец, стал медленно и плавно снижаться. Огромные серые строения ушли куда-то в бок, и Таис смогла рассмотреть здоровенную бетонную площадку, ровную и серую, на которой в отдалении виднелся огромный крейсер и несколько машинок рядом с ним.

Короткий стук, грохот - и после наступила тишина. Они сели.

- Мы на Земле, - сказал Федор, - абалденно...

- Чему тут радоваться? - хмуро уточнила Таис.

- Мы живы, Тайка. И мы на Земле. Тебе не интересно, что тут на Земле?

- Вообще неинтересно. Совсем. И я хочу есть. И у меня болят руки. А твои ладони надо бы смазать специальной мазью, только у нас ее теперь нет.

- У нас теперь много чего нет...

3.

Стало так тихо, что на секунду показалось, будто в уши затолкали вату. Тихо и странно - после быстрого полета и резких движений - полнейший покой. Что теперь дальше будет? Кто придет за Иминуей? Шестиногие? Или люди?

Федор поднялся, приблизился к стеклу и проговорил:

- Ничего себе, громадина...

Таис последовала за ним. За окном, совсем рядом поднимался красавец-корабль. Огромнейшая серая махина, чьи сопла, направленные вниз, сейчас молчали, но, тем не менее, в их мощности сомневаться не приходилось. Ряд овальных окошек проходил по широкому верху, корпус поддерживали четыре мощные лапы, упиравшиеся в бетонное покрытие.

Солнечные лучи отражались в крутых боках, лежали на серых плитах, покрывающих землю. Длинная корабельная тень закрывала собой почти весь обзор для Таис. Чуть дальше, за серой громадиной виднелся еще какой-то корабль, и становилось ясно, что приземлились они на посадочной площадке, принадлежащей, видимо, то ли Гильдии, то ли самому Сенату.

Знают ли владельцы крейсера, что на нем находятся люди?

Этого они пока с Федором понять не могли.

- Что теперь?

- Попробуем выбраться отсюда. Здесь есть два выхода, две двери, после трансформации они должны открываться. Надеюсь, что обе работают. Одна находится прямо в полу, вторая чуть сбоку от окна. Попробуем...

Пушистик, который во время посадки где-то все время прятался, появился совсем неожиданно. Потерся носом о Таисину ладонь, заставив свою хозяйку вздрогнуть, раззявил пасть и высунул язык, показывая, что желает есть.

Кормить его было некогда. Федору с помощью планшета удалось раздвинуть узенькие полукруглые двери в полу и даже выдвинуть лесенку - короткие ступеньки вытянулись и убежали к самому бетонному покрытию.

- Быстрее, пока нас не заметили. Может, получится уйти. Хватай свою зверюгу... - велел Федор и принялся спускаться первым.

Таис прижала к себе возмущенного Пушистика и неуверенно ступила на тонкий металл ступеней. Тот глухо звякнул под подошвой, но не прогнулся - оказался на удивление крепким. Федор уже был внизу, оглядывал окрестности, и его напряжение тут же передалось Таис. Надо быть готовой к тому, чтобы быстренько вернуться назад в случае опасности.

- Нас не ждут? - тихо осведомилась она.

Федор лишь быстро покачал головой в ответ.

Вот, наконец, подошвы кроссовок Таис коснулись серого бетона, незнакомый воздух планеты обдал неприятным холодом, запахло металлом, машинным маслом и еще чем-то, незнакомым и непонятным. Таис поежилась, поморщилась и пробормотала:

- Ну, здравствуй, Земля...

 

Глава 4 Эмма

: много хлопот с детьми

1.

Ноги затекли страшно - до мерзкого покалывания в икрах и пальцах, до боли в суставах. Спать в кресле - самое неудобное дело, тем более, если у тебя на коленях лежит ребенок, и пошевелиться лишний раз нельзя, иначе он проснется и начнет орать.

Вот, спрашивается, чего малышам не спится? И как их ночью укладывали роботы? Неужели тоже ходили и носили на руках?

Эмма уже испробовала все - и качельку с музыкой, и потеплее одеяло, и побольше подгузник. Ничего не работает. Девочка по имени Диана спать отказывалась напрочь. Глазела по сторонам, хмурила брови, кривила губы - и только опустишь в кроватку - басовитый рев. А орать у Дианы получалось очень хорошо - низкие тона, раскатистые рулады. Не девочка - а машина для орания.

Успокаивалась Диана только на коленях, в определенной позе. Чтобы на животе, чтобы руки раскинуты, и чтобы кто-то ей гладил спинку. Вот тогда наступала тишина, а после следовало сладкое сопение - Диана погружалась в сон. Ее абсолютно круглая и абсолютно лысая голова оказывалась повернутой в сторону, губы складывались в трубочку. Соску брать она отказывалась, но ей хотелось, видимо, чувствовать теплое человеческое тело. Видимо, так.

Колька, который довольно проворно справился с близнецами и заранее настерилизовал себе бутылок, отлично поспал ночь. Да, вставал два раза - кормил и менял подгузники. Но выходило это у него быстро и ловко. Раз - и сунул обоим готовые бутылки со смесью, причем детей даже не вынимал из кроваток, приспособил еще сонным. Заранее завел себе будильник на планшете, заранее встал и все сделал.

Мальчишки поели, он их переодел, тоже сонных, быстренько устроил на боку каждого, укрыл тонкими одеяльцами, и те продолжили сладко сопеть, довольные и круглые. Сытые и милые. Не дети - а просто загляденье.

Вторая девочка, Ева, покапризничала немного - но ей Колька тоже успел сунуть бутылку, и, таким образом, ловко управился с тремя сразу.

А Эмма просто извелась вся с одной-единственной девочкой.

- У нее характер, как у Тайки, - проговорил Колька, укладываясь спать прямо на полу и подсовывая под голову сложенное вчетверо детское одеяльце.

- Я не выдержу такой жизни, - буркнула ему в ответ Эмма.

Ночь была беспокойной и бессонной. Пока держала малышку на коленях и переживала, как бы не уснуть и не уронить ее на пол, в голову лезли всякие мысли. Сначала думалось о том, как же раньше люди растили своих детей, когда еще не наступила Эпоха робототехники?

Это же нереально - не спать каждую ночь. Нереально все время носить ребенка на руках. Как тогда матери мылись? А в туалет как ходили? Эмме довелось отлучиться один раз - так Дианка орала до посинения, пока Эмма не прискакала обратно, с мокрыми руками, злая и нервная.

Или раньше детей поили какими-то снотворными, чтобы спали?

После вспомнились Таис и Федор. Живы ли они? Почему-то Эмма была уверена, что живы. Когда она думала об этих двоих, то просто не могла представить их мертвыми. Не могла - и все. Странная уверенность внутри неизменно твердила, что и Таис, и Федор живы. Только где они сейчас?

Ответов не было. Теперь не было даже возможности посмотреть, где находятся крейсеры Гильдии - не работали системы голограмм, окон на Втором Уровне почти не было, если не считать библиотеку.

Точно, у них есть библиотека, и в ней окно! Надо будет глянуть, как только Диана уснет...

Но Диана отказывалась спать в кровати, и Эмма, с трудом устроившись в кресле, наконец, задремала сама. Сон сморил, навалился тяжелым туманом и глаза закрылись.

Проснулась Эмма от того, что кто-то тряс ее за плечо. Разлепила глаза, поморщилась и увидела совсем близко Лизу-зайку. Рыжие передние прядки Лизы сияли неожиданно ярким и веселым цветом, резко выделяясь на фоне темно-русых волос. Острые стрелки ресниц взлетали к самым бровям, челка топорщилась, губы разъезжались в веселой улыбке.

- Ты чего это? Ты же уронишь ребенка? Почему не устроила в кроватке?

- Она не спит там, - пробормотала Эмма, осторожно придерживая малышку и поворачиваясь.

Дианка слегка сморщила нос, еще больше вытянула губы, но не проснулась.

- Вот еще, как это не спит? А где она желает спать, козявка мелкая? Давай ее сюда, теперь моя очередь с ними сидеть. Твоя Соня пришла ко мне с утра и попросила вас с Колькой сменить. До вечера буду я и моя подружка, а после вы с Колькой меня смените. Идет?

- Идет. Спасибо тебе. Смотри, если вдруг она будет плакать - ее только так можно уложить, на коленях, - начала пояснять Эмма.

- Разберемся, - бойко ответила полная сил и энергии Лиза, забрала малышку, уселась с ней на пол, на одеяло, достала свой планшет и включила очередную серию популярных мультов про крутых девчонок, летающих на крейсерах.

Диана продолжила спать, не смотря на то, что ее устроили на полу, и не смотря на тихое воркование планшета.

У Эммы уже не было сил возмущаться. Она торопливо пояснила, что кормить детей надо каждые три часа и принялась толкать спящего Кольку - тот до сих пор не проснулся.

- Да пусть спит, - весело отозвалась Лиза, - проснется, я скажу, где ты. Вообще вы бы перебрались сюда на какое-то время. Хотя бы на полгодика, пока дети не вырастут... так будет удобнее всем.

Эмма нахмурилась, но ничего не ответила. Лиза полна оптимизма, однако, и уверена, что все они проживут долго. Еще целых полгода!

Только вот Эмма совсем не уверена, что желает последние полгода своей жизни провести, меняя подгузники младенцам и каждую ночь просиживая в скрюченном состоянии с ребенком на коленях. Увольте, не о такой жизни она мечтала когда-то!

Эмма слега сполоснула лицо холодной водой и выбралась из яслей. Закрылись за спиной полустеклянные раздвижные двери, и глазам предстали светло-серые прорезиненные дорожки с низкими белыми бортиками, круглые площадки с пластмассовыми горками и маленькие стульчики, расставленные рядами.

И на площадках, и на горках, и на дорожках - везде царил хаос. Бродили пятилетние и четырехлетние дети, в пижамах, лохматые, неумытые. Грызли печенье, швыряли игрушки, толкали друг друга и хныкали. Видимо, на пару групп не хватало воспитателей - вернее, подростков, которые отдавали бы хоть какие-то распоряжения.

И что, прямо сейчас заниматься этими детьми? Или плюнуть и пойти в душ, завтракать и спать, учитывая следующую бессонную ночь?

Прямо перед Эммой остановился светловолосый голубоглазый малыш, сунул в рот восковой мелок для рисования и принялся его жевать с задумчивым видом. После вдруг наклонился и плюнул на дорожку ярко-оранжевой слюной. Посмотрел на Эмму и высунул оранжевый язык, показывая, что она ему вовсе не указ.

- Сдурел? - не выдержала Эмма. - Ты что делаешь? А ну быстро пошел лицо мыть!

Она схватила малыша за шкирку и оттянула в ванную. Интересно, кто возьмется убирать за этими паршивцами, ведь роботов-уборщиков теперь нет. Кто будет отдраивать их слюни, к примеру? Мальчишка замахал ногами, завизжал и принялся пихаться, пытаясь вырваться. Эмма прижала его покрепче и спросила:

- Законы учил? Ну? Что ты должен делать? Или закрыть тебя в комнате одного, чтобы научился уму-разуму? Умыться, снять пижаму и бегом. Я сейчас проверю, и попробуй не сделать - будешь до вечера сидеть один в кладовке какой-нибудь. А после пойдешь мыть полы, отмывать свои плевки, понял?

Мальчишка притих, после спросил:

- А ты кто?

- Теперь я тут главная, вместо ваших Донов.

- Наших Донов нет, они умерли, - совершенно равнодушно и совершенно спокойно сказал мальчик.

Эмму словно током стукнуло, она дернулась, втянула в себя воздух, поставила мальчика на пол, прямо перед дверью ванной комнаты, присела на корточки и заглянула ему в глаза. Большие голубые глаза с русыми ресницами. Кого любит этот мальчик? Кто ему дорог? Кто учит его жалеть, понимать, помогать? Никто?

Пареньку не жаль даже собственных роботов-нянек, он доволен, смотрит с интересом и недоверием. Оранжевый рот в остатках мелка, лохматые длинные, почти белые пряди волос - очаровательный блондин лет пяти. Всего через десять лет его глаза, нос, губы, щеки - все начнет меняться, превращаясь в маску фрика. Десять лет - и этот мальчик, не умеющий любить, станет диким животным с острыми зубами, крепкими лапами и белой шерстью. Начнет рвать и убивать, потрошить и жрать.

Какой смысл заботиться о нем сейчас? Может, лучше просто выкинуть в космос - и проблемы не станет. Не надо будет отмывать за ним грязь, стирать его одежду, учить его чтению и письму. Не надо будет приглядывать за ним, вообще думать об этом мальчике не надо будет.

Он обречен, он уже обречен. Вот, мальчишка дергает плечом, стараясь освободиться, кривит губы, морщит нос и цедит сквозь зубы:

- Ну, чего вцепилась? Уходи отсюда, кому сказал...

Вот пытается укусить за ладонь, толкает Эмму в грудь. Паршивец, что с ним церемониться тогда? Звереныш бестолковый...

Эмма с огромным облегчением залепила ему пощечину, после еще одну, и, видя, как пропадает довольное выражение с мальчишеской мордахи, сообщила:

- Идешь и моешься, понял? После я дам тебе тряпку, и ты идешь отмывать свои плевки. Понял? Или еще?

Мальчишка принялся рыдать, икать и возмущаться сквозь слезы. Но мыться пошел, и даже почистил зубы под бдительным присмотром Эммы. После, точно так же рыдая и икая, отмыл оранжевые слюни с серой дорожки, сполоснул тряпку под краном, пожамкал ее и кинул в мусорку.

- Теперь слушай меня. Как тебя зовут? - Эмма снова присела на корточки и посмотрела в зареванное лицо.

Мальчишка молчал. Нахмурился, надулся и сжал губы, словно боялся, что Эмма силой вырвет у него информацию об имени.

- Зря дуешься. У нас есть правила, которые ты должен соблюдать. Никакого баловства, никаких фокусов. Ты должен вести себя прилично и хорошо, понял? Сейчас пойдешь со мной, и мы найдем человека, который организует вам завтрак. Ты будешь помогать с завтраком в вашей группе, покажешь, где все ребята из группы, и каждый будет помогать.

- Максим меня зовут, - выдал, наконец, мальчик.

- Вот и славно, Максим. Пошли со мной. Сначала снимай свою пижаму, после пойдем искать, чем вас накормить. И помощника найдем.

Максим на самом деле оказался довольно проворным пареньком. То ли мысль о том, что он теперь чуть не помощник главного, то ли хорошая оплеуха его так подбодрили - Эмма не стала вникать в это. Но он стянул пижаму за полсекунды и даже ловко зашвырнул ее в стиральный агрегат. Тут же натянул спортивные штаны, футболку, застегнул липучки кроссовок и молча встал перед Эммой.

- Все, идем. Ты будешь главным, кто отвечает за завтрак.

Макс согласно кивнул головой.

2.

Пара мальчишек лет двенадцати яростно спорили с Егором на Зеленой магистрали. Оба держали в руках по магнитной доске и страстно желали кататься прямо тут, на узенькой зеленой дорожке, огибающей кругом Главную Площадь и Парк.

- А где нам теперь гонять? - орал один из них, коротко стриженный и черный, с такими яростными глазами, что Эмма даже остановилась от удивления. И на кого он, интересно, похож?

- Не гонять вообще, ясно? А кому не ясно, тому я наваляю по шее! - точно так же громко разрывался Егор. - Правила никто не отменял! Катаемся только по Оранжевой магистрали!

- Так она же закрыта! Решетки задвинуты! Не видишь! - не сдавался чернявый.

- Вот когда откроем - тогда и покатаешься! - ответил Егор.

- А ты не командуешь тут! Почему это я должен тебя слушаться? Ты что, главный робот?

- Он хуже! - Вмешалась Эмма. - Он - главный взрослый. Он старше тебя, и поэтому ты его слушаешь. Ясно?

- На три года всего старше! Нашелся взрослый! Тоже мне. Давно сопли высохли? Да я ростом выше тебя, недомерок!

Чернявый действительно вымахал так, что догнал ростом Эмму, и получалось так, что Егор был чуток ниже его, всего-то на какой-то сантиметрик.

- Ты забыл Закон? Правила надо соблюдать, иначе начнутся беспорядки и хаос. И тогда придут фрики, - попробовала застращать Эмма.

- Фрики закрыты внизу, не ври. А по Закону мы должны слушаться роботов, а не детей. А если роботов нет - то каждый сам себе правило и сам себе указ. Вот и все. Попробуй, останови меня, - мальчишка ухмыльнулся и принялся устраиваться на магнитной доске.

- Вы орете так, что слышно на весь Уровень, - совсем рядом раздался веселый голос Кольки-Колючего.

Он перепрыгнул через низкую скамейку и ограду, рядом с которой стоял ряд папоротников в горшках, подскочил к чернявому и ловко выдернул магнитную доску у того из-под ног. Чернявый хлопнулся на задницу, возмутился, вскочил и замахнулся на Кольку, но тот поймал его руку и сказал:

- Я тебя знаю, пацан, ты мой брат. Двоюродный. Тихон зовут, правильно?

- Какой я тебе брат? Что ты брешешь?

- Фу, как грубо. И где хваленое воспитание? Я все знаю про своих родных, раскопал в файлах. Ты сын брата моего отца, потому, получается, мой двоюродный брат. Значит, мы почти семья. Ты знаешь, кто становится фриком? Сколько тебе лет? Двенадцать? Так вот, родной, еще три годика, и ты превратишься в зверя. Знаешь, как это происходит?

Колька приблизился к Тихону так, что его глаза оказались напротив глаз двоюродного брата, крепче сжал его руку и шипящим голосом произнес:

- А начинается это со злости. Сначала приходит страшная злость, и хочется кусать и рвать. Хочется убивать всех, кто рядом с тобой. После начинается тошнота.

Колька говорил медленно, тихо и четко. Не отрывая взора от братца. Второй мальчишка, не такой наглый и шустрый, замер, сморщился и попятился.

- Тебя начинает тошнить, - продолжал Колька, - но ты все равно желаешь убивать. Тебя рвет, у тебя жар, тебя ломает. Все тело ломает. Приходит сильная боль, но никто не может дать тебе обезболивающее - потому что никто не может к тебе приблизиться. Ты убиваешь всех, кто рядом с тобой. Ты превратился во фрика. Ты забыл своих родных, забыл свое имя, забыл свою историю. Теперь ты - зверь. Ты хочешь этого?

- Придурок, - пробормотал Тихон, забирая руку и отодвигаясь.

Но попыток забрать магнитную доску он уже не делал.

- Вот именно, - ответил Колька, - и если ты не желаешь превратиться в зверя - так будь человеком. Даже если рядом нет роботов, чтобы направлять твои действия. Даже если ты предоставлен сам себе. Не делай гадости. Нам нужны помощники, чтобы сохранить хоть какой-то порядок на Станции, вот, давай, помогай. Посмотри, сколько малышни оказалось на нашем попечении.

И Колька мотнул головой в сторону притихшего Максима.

- И что делать? - осторожно поинтересовался Тихон.

- Во-первых, если ты мой брат, то надо держаться вместе. Во-вторых, помогать. Ты завтракал? А младшие, что живут с тобой?

- Мы все завтракали. Думаешь, не управились без роботов? - хмыкнул Тихон. - Справились, все у нас в порядке.

- Кто младший с вами живет?

- Нас в каюте четверо, я, вон, Игорь - он мотнул головой в сторону второго мальчика, - и две девочки десяти лет. Они и готовили завтрак. Да что там готовить? Намазал ореховым маслом хлеб - и готово.

- Ладно. Тогда стой тут на Магистрали вместе с Егором и следи, чтобы никто не мотался на досках. Тут слишком узкая дорожка для катания, потому никаких магнитных досок. Могут быть аварии и несчастные случаи.

Эмма вздохнула. Не очень хорошо получалось наводить порядки. До сих пор еще не организован завтрак в средней группе, неясно - чем кормить детей и как. А тут, оказывается, надо присматривать и за вполне взрослыми детьми, и не ясно - что легче. Младших, по крайней мере, можно схватить в охапку и унести, в отличие от старших.

Наконец удалось найти более-менее свободных девочек и уговорить их помочь с завтраком в детской группе. Это были те самые девчонки с каюты Тихона. Он сказал, что нечего тут и думать, надо просто позвать "наших" - как он выразился.

Обе девочки оказались воспитанными, послушными и умными. Задачу свою поняли тут же.

- Да что там готовить? - сказала одна. - У них должны быть такие машины с пакетами молока. Если они не работают - а некоторая кухонная техника не срабатывает почему-то - надо просто достать пакеты и залить сухие хлопья молоком. Вот и весь завтрак, там нечего делать. А посуда после помоется в посудомоечной машине, надо просто научить детей складывать туда тарелки.

- Они совсем маленькие, - Эмма погладила по голове притихшего Макса, - поразбивают половину тарелок.

- У них должны быть пластиковые тарелки, - уверенно пояснили пояснили девочки.

Детей четырех и пяти лет оказалось многовато, Эмма насобирала восемнадцать человек, бесцельно лазающих по лесенкам и горкам. Их всех собрали в столовой, попросили снять пижамы, найти подходящую одежду и садиться за столы, завтракать. Пришлось отвечать на уйму вопросов о роботах, возможности посмотреть мультики, поесть конфеты и так далее. Пришлось разнимать дерущихся и помогать с одеванием футболок и кофт.

Наконец вся эта куча детей была усажена за столы, и девочки насыпали всем, кто желает, хлопьев, залили молоком и раздали ложки. Были такие, что не хотели ни молока, ни хлопьев. Для них Колька нашел сухарики и пряники. Дети приняли завтракать, Эмма тоже сделала себе какао с молоком и насыпала в тарелочку, которая действительно оказалась пластиковой, сухарей. Устало вытянулась на детском креслице и сказала:

- Мы замучаемся с ними. Это же какой-то беспросвет. Они уже умудрились налить тут на полу молока и накрошить сухарей. Значит, надо за ними убирать и уже начинать готовить какой-нибудь обед. А еще надо порисовать с ними, погулять, попеть песенки и так далее. Мы не справимся, это точно. Проще плюнуть и оставить их тут как есть, пусть себе бродят...

Усталость навалилась такая, что не оставалось просто никаких сил. Даже вкусное какао не лезло в горло. Сейчас бы в душ и спать, спать, спать. И никаких младенцев, никаких детей. Без роботов жить невозможно. Без роботов наступает хаос и кошмар...

- Это все ерунда, - уверено сказал Колька, - давай тогда просто разберем по каютам детей. Каждый забирает себе штуки три. Вот мы с тобой возьмем Диану и этого Макса, к примеру. Тихон заберет еще парочку мальчишек отсюда, и так далее. В итоге все будут в каютах, у них будет вовремя завтрак и обед. И одежда чистая. Погулять - с Максом Соня наша погуляет. Вот тебе и присмотр. Что скажешь?

- Да что там говорить? Это единственный выход. Придется так и делать. Надо только собрать всех старших снова в библиотеке и поговорить. Надо составить списки, чтобы всех детей разобрали, и у нас по Уровню не шастали беспризорные малыши.

- Ну, так давай.

- Только я сначала пойду в душ. Мне кажется, что от меня просто несет детскими смесями и какашками. Все, я пошла. Макс, ты поел? Давай руку, пойдешь со мной. Будешь у нас с Колькой жить теперь.

3.

Это было единственным разумным решением. Другого выхода просто не было. Разобрать младших в каюты к старшим и присматривать за ними. Только надо было бы, чтобы согласились все. В каждую каюту - по младшему ребенку. Тогда, хотя бы, дети будут накормлены завтраками и обедами. Хотя бы бутербродами и хлопьями с молоком.

Только оставался неясным - как объявить общий сбор в библиотеке. Раньше можно было разослать приглашения на планшеты, но сейчас связи не было - вместе с Моагом-Мартином накрылась и общая сеть Станции. Не написать друзьям, не предупредить.

Пришлось раздавать поручения через Соню. Та охотно согласилась позвать друзей и вместе с ними разнести информацию в каждую каюту, каждому старшему в каюте.

- Сделаем, буквально за час, - заверила она.

Пока Соня бегала - Эмма залезла в душ. После отмыла Максима - на всякий случай. Показала ему, где он будет спать - вместе с Колькой в его комнате на диване. Дала альбом и карандаши и предупредила, что жевать грифели ни в коем случае нельзя.

И только убедившись, что мальчишка устроился на полу и возит карандашами по листу - только после этого Эмма улеглась тут же, рядом, на диване, укрылась пледом и блаженно закрыла глаза. Ей очень хотелось подремать, хотя бы полчасика. Хоть немножечко.

После они все соберутся в библиотеке и решат - что же им делать дальше. Хорошо уже то, что по Станции не стреляют, что все они живы. Похоже, их, наконец, оставили в покое хоть на какое-то время...

Ей приснился кошмар. Приснилось, что она убивает Илью. Схватила за шею и сжимает трепещущее горло, чувствуя, как одолевает горячая ярость и злость, как приятно напрягаются сильные пальцы, как податлива и хрупка живая плоть. Хрустели под пальцами хрящи и позвонки, трепетали жилки и венки, последний раз сократилось сердце, и Илья обмяк. Свалился нелепым, беспомощным мешком на пол, наклонил голову - на светлом затылке чуть дрогнули непослушные пряди волос.

Эмма убила его только что, это правда, но ведь он был опасен. Да и не человек это вовсе, а робот, а роботы не умирают, они ведь не люди. Роботы могу жить долго, и вот, Илья поднял голову, нагло улыбнулся - оскалил белые ровные зубы. Поднялся и медленно двинулся на Эмму, вытянув руки и слегка наклонив голову набок. Словно бы приглашая поиграть в игру по его собственным правилам.

Эмму охватил ужас, собственная беспомощность лишила остатков храбрости, и захотелось заорать и убежать. Как можно дальше от жутких, бессмысленных глаз Ильи, в которых не было ни грамма чувств.

От нахлынувшего ужаса Эмма и проснулась. Подскочила, как ошпаренная, потерла виски, сморщилась. Увидела Максима, поглощенного своими занятиями, облегченно вздохнула и закрыла глаза. Это всего лишь сон, но жизнь уже научила ее, что иногда сны несут свой определенный смысл. Когда-то ей снился робот-садовник, что сошел с ума. Как раз перед Выпускным, когда первый раз появилась Таис со своими косичками и пыльными ботинками. Не то, чтобы этот сон сбылся, просто он оказался предвестником страшных событий.

И сейчас Эмма ощущала не только всей душей, но и всем телом, каждой волосинкой, шевелящейся от нахлынувшей волны страха, что главные неприятности еще впереди. Еще не все важное случилось, беды все еще толпятся у порога, готовые навалиться всей кучей.

Большая куча бед и неприятностей.

Только во сне Эмма все же попробовала свои неприятности одолеть - она попробовала убить Илью. На самом деле убивать гораздо тяжелее, чем кажется. Конечно, Илья, которому она в реальности сломала шею, всего лишь был роботом, не человеком. И он представлял настоящую угрозу Станции.

Но дело вовсе не в этом. На самом деле беспокоил тот зверь внутри, который проснулся так резко и неожиданно. Этот зверь мог убить еще и еще. И он не дрогнет, не пожалеет, не засомневается. Эмма умеет убивать, и если надо - сумет уничтожить и человека. Вот в чем было все дело.

Думать об этом Эмма не смела - гнала жесткие мысли. Сейчас не время раскисать и философствовать. Кто знает, может именно эта жуткая готовность убивать живые существа однажды сыграет важную роль для спасения детей Станции. Потому не стоит делать поспешных выводов.

А детей Станции надо спасти, во что бы то ни стало. Это главная задача, это приоритет, как любил говорить Мартин. И Эмма постарается выполнить этот долг. Она приложит все усилия, сделает все, что от нее зависит, чтобы спасти жизнь всем детям Станции. В конце концов, и по большому счету, именно они и являются семьей для Эммы. Больше-то ведь никого нет. Никого, кроме этих детей. Во всем большом мире, во всем огромном космосе - только они.

Вот и надо сражаться и бороться. И не сдаваться, что бы ни случилось.

4.

Максим ломал цветные мелки на мелкие кусочки и раздавливал пальцами. Руки у него были в цветных пятнах, как и одежда. Ковер тоже покрывали кусочки раздавленных мелков. На листах бумаги - черные и красные разводы и точки, и ни одного четкого и ясного рисунка.

Вот что с ним делать, с этим Максимом? Снова надавать по шее?

Битье - это не выход. Сейчас отдохнувшая Эмма это понимала слишком хорошо. Потому надо найти другой подход к этому мальчику.

Эмма села рядом с ним на ковер, обняла за плечи и слегка прижала к себе. Телесный контакт иногда помогает, этому учили в свое время на занятиях.

Спина Максима напряглась, он уперся ладонями в пол, дернулся, после тихо спросил:

- Ты чего?

- А ты чего? Зачем снова раздавил мелки?

Максим озадаченно уставился на свои ладони, как будто видел их в первый раз, взмахнул руками, отряхивая разноцветную пыль, вздохнул и заметил:

- Я есть хочу.

- Так пошли, поедим. После будешь убирать за собой, роботов-уборщиков ведь теперь нет. Забыл, да?

Максим виновато кивнул и поднялся.

- Пошли, сделаю тебе какао с молоком и картофельное пюре. Ты любишь картошку?

- Да. Картошку люблю.

- Вот и славно.

На кухне царил идеальный порядок. За дверками шкафов блестели чистые бока тарелок и кружек, прозрачными стенками сияли стеклянные контейнеры, в которых хранились сухое молоко, сухой картофель и различные хлопья. Пузатый пищевой агрегат, исправно варивший каши, покорно ждал хозяйских распоряжений.

- Может, сварить тебе кашу? - уточнила Эмма.

Максим мотнул головой и сказал:

- Хочу картошку.

- Картошку - так картошку.

Эмма подумала о том, что Лон бы сейчас отпустил какую-нибудь неуместную и неуклюжую шутку и вздохнула. Сейчас домашний робот-нянька бесполезной грудой громоздился в кладовке. Он стал ненужным, когда заглох и перестал работать. Починить его оказалось невозможно, так пояснил Колька. А Эмма Колючему верила.

- На, ставь тарелки на стол, - велела она Максиму, стараясь говорить весело и бодро, - и ложки тоже клади рядом.

Максим громыхнул голубыми тарелочками о столешницу и уточнил:

- Что дальше?

- Дальше смотри, как готовиться картофельное пюре. Берется порошок картошки, насыпается в тарелку, надо семь или восемь больших столовых ложек. Ну, тебе, наверное, поменьше, ты ведь и сам меньше меня ростом. После добавляем горячее молоко и масло. Посмотри, получилось пюре?

- Горячее только, - Максим повозил ложкой и принялся забираться на табуретку.

Эмма тоже принялась за еду, размышляя о том, как бы так половчее убрать за Максом в комнате. По сути сейчас весь Второй Уровень медленно но верно превращался в настоящий свинарник. Дети никогда не убирали за собой, и вряд ли кому придет в голову подбирать с пола крошки, обертки и прочий мусор. Раньше это все делали роботы, тихо, постоянно, неустанно.

А сейчас мусор останется лежать там, где его кинули. И ладно еще - поднять бумажки. А вот чем выскрести с ковра мелкое крошево цветных мелков, что оставил Максим? Разве что небольшим пылесосиком для одежды, которым обычно орудовал Лон, когда убирался в шкафах. Пылесосик этот, хоть и маленький, но тянет хорошо, всю пыль с полок и коробок с обувью вытягивал отлично. Возможно, надо им попробовать.

А еще лучше научить Макса убирать за собой, а иначе вся жизнь Эммы будет состоять из ночных кормлений и дневных убираний. Вот она, счастливая жизнь с детьми. Неудивительно, что люди придумали роботов. Видимо, до роботов все жили просто в ужасной грязи...

В этот момент в каюту ворвался Колька. Стукнул дверью, с силой распахивая ее, и крикнул:

- Эмма, ты тут? Ты должна пойти со мной! Ты должна это увидеть! На Станцию напали какие-то ужастики! Эмм, ты слышишь?

Глава 5 Таис: космодром

1.

Приземлившийся модуль опирался на три крепкие лапы, заканчивающиеся длинными "пальцами", вцепившимися в бетон. К одной из лап и перебежал Федор, потянув за собой Таис. Они спрятались за широким металлическим упором, теплым и темным, и попытались оглядеться.

Солнце заливало посадочную площадку веселым светом, бетонное покрытие уходило в бесконечность, и куда Таис не кидала беспокойный взор - везде было лишь небо, бетон да кое-где - здоровенные молчаливые крейсера. Ни звука, ни движения.

Над головой поднималось брюхо модуля, все еще пышущее теплом, но вне его дул холодный ветер, и солнечные лучи вовсе не наполняли теплом. А в школе когда-то учили, что Солнце согревает Землю. Ничего себе, согревание!

По коже побежали мурашки, и тонкая трикотажная кофта вовсе не согревала на таком ветру. Куртка осталась в модуле, ее затянуло в простенок. Запасной у Таис не было, и она мрачно подумала, что, видимо, придется так и замерзать здесь, на Земле. Ласковый прием, ничего не скажешь...

- Ну, видимо, встречать нас никто не собирается. Пошли, - резко сказал Федор и вышел из-за спасительной лапы.

Таис ступила за ним и тут же присела, охнув и прищурив глаза.

Над головой поднималось огромное небо. Настолько огромное, что казалось бездной. Большой, бесконечной бездной, от которой ничего не могло закрыть и ничего не могло защитить. Широкая площадка без конца и края, слепящая глаза белизной бетона. И небо, готовое вот-вот поглотить...

- Я не могу, - жалобно пробормотала Таис и бегом вернулась под брюхо модуля.

Невозможно жить, когда над головой бездна. Невозможно двигаться, когда в пространстве нет ориентиров. Нет коридоров, нет дверей - вообще ничего нет. Куда Федор собрался идти? Куда он направляется?

- Ты чего, мартышка? - удивленно спросил он, вернувшись.

Взял за ладонь, слегка сжал и пытливо всмотрелся в глаза.

- Я не могу. Федь, там же небо, - глупо попыталась пояснить Таис.

- Ну, и что? Небо - это же высоко. Причем тут небо?

- Я не могу ходить, когда нет потолка. И стен нет. И коридоров. Я не могу так жить, Федь. Мне надо укрытие, понимаешь?

- Я понял, - Федор облегченно улыбнулся, - ты испугалась пространства. Так мы сейчас и найдем укрытие. Мы ведь и хотим его найти.

- Где? Какое укрытие мы найдем?

- А что ты предлагаешь? Здесь стоять и ждать, когда появятся роботы?

- Не знаю.

Таис действительно не знала. Она кинула жалобный взгляд на бетонную бесконечность и еще сильнее прижалась к теплой лапе. Ей почему-то показалось, что модуль - единственное родное пристанище. Хоть что-то, связанное со Станцией.

- Может, нам и не надо никуда уходить, Федь, - тихо проговорила она, - может, мы просто поживем в этом модуле? Еда там есть, вода тоже.

- Это глупость, Таис. Его сейчас разберут на запчасти, он уже в нерабочем состоянии. Вот увидишь. Нам надо уходить как можно быстрее, понимаешь? Пока нет роботов.

- Я не могу. Не могу и все. Ты тогда сами иди, все узнай. А после вернешься за мной.

- Даже не думай. Я не оставлю тебя. Если понадобится - понесу на руках. Понимаешь? Нам нельзя тут оставаться, у нас мало времени.

Таис молча мотнула головой, взлохматила обстриженные волосы и еще раз мотнула головой.

- Вот же балда, - зло прошипел Федор, резко подхватил ее на руки и понес.

Таис не стала сопротивляться. Она понимала, что Федор прав, что уходить надо. Но не было никаких сил шагать под огромным и страшным небом. Закрыв глаза, Таис спрятала лицо на плече Федьки, жалобно вздохнула и прошептала:

- Извини. Надо было оставить меня.

- А ты меня оставила? Тогда, на Третьем Уровне, у фриков? Думаешь, мне тут хорошо будет без тебя, одному? Да и ты быстро соскучишься, я же тебя знаю.

В голосе у Федора появились смешливые ноты, и это немного успокоило.

Медленно и неуверенно Таис подняла голову и открыла глаза.

Небо ослепляло. Жгло сетчатку, стоило лишь задержать взгляд. Яростный белый круг, совсем небольшой, посылал вниз огромное количество света. Гораздо больше, чем надо было. От их с Федором фигур на бетон ложились короткие тени.

Федька не сможет тащить ее слишком долго, потому надо привыкать. Хотя бы попробовать привыкнуть к этому. Получилось же в космосе, когда бились с крейсерами. Тогда, правда, Таис была в катере, защищающем от огромного пустого пространства. Вот бы и сейчас какую-нибудь летательную машину, или катер. Сели бы, задраили люк и полетели, быстро и безопасно. Огромное небо тогда не так бы вгоняло в тоску и ужас, не так бы слепило глаза и грозило поглотить.

Таис почувствовала, как скатилась по щеке слеза, но не стала вытирать ее. Она упорно не отводила глаз от сияющей голубизны и все думала и думала. О далекой Станции, о родных коридорах. О том, что теперь ничего нельзя вернуть назад и исправить. Думала о том, что сейчас обрадовалась бы даже старой неуютной каюте на Третьем Уровне, где они жили вместе с остальными Детьми Подземелья. И коричневому одеялу бы обрадовалась, и узкой кровати. И даже нелепой печке с электронными языками пламени.

Лишь бы не это небо над головой, от которого бегут по щекам слезы, и нет никаких сил бороться.

И вдруг Федор остановился. Замер и еле слышно проговорил:

- Ты это слышишь? Тай?

- Что? - так же тихо спросила Таис.

- Щелчки. Ты их слышишь?

И тут, наконец, и до ее слуха донеслись слишком знакомые звуки. Сначала они были еле заметными, далекими и нереальными. Но совсем скоро их стало много, они слились в шелестящий и четкий гул, и приблизились с пугающей неотвратимостью.

- Посмотри, Тай. Встань на ноги и прекрати циклиться, - голос Федора неожиданно стал злым, а сам он остановился и оглянулся.

Таис слезла с его рук, оглянулась и замерла от увиденного. К тому самому модулю, что они только что покинули, приближалась целая стая роботов. Среди них были те самые мелкие Многоножки, только сейчас они сияли чистым зеленым светом, который немного рассеивался и становился совсем неярким в солнечных лучах. Многоножек сопровождали Шестиплапые - штук десять вышагивало по бетону.

- Вот теперь, Тайка, надо бояться не неба. Давай-ка свалим отсюда, и по-быстрому, - заявил Федор.

Пушистик, которого сунули в рюкзак Таис, тут же ощетинился, весь подобрался. Уши у него смешно оттопырились, верхняя губа вздернулась.

- Держи зверюгу, иначе он кинется их жрать, - торопливо предупредил Федор.

Пушистика не пугало, судя по всему, ни небо, ни бетон. Он вел себя спокойно и уверенно, а сейчас и вовсе собрался хорошенько подзакусить роботами. Таис сунула его в рюкзак с головой (все припасы остались на крейсере, и рюкзак теперь был почти пустым), застегнула молнию и решительно сказала:

- Вот уж дули.

- Бежим, - дернул ее Федор.

Таис хотела спросить - куда, но у нее не осталось времени. Они припустили вперед, в противоположную от роботов сторону. Торопились изо все сил, но конца и края не было бесконечной бетонной площадке.

Оглянувшись на бегу, Таис с облегчением поняла, что роботам нет до них никакого дела, и все, что им надо - это модуль.

- Стой! Можно не бежать, - крикнула она другу.

Остановились оба, оглянулись. Да, Многоножки уже забрались в Модуль, уже трудились неустанно и кропотливо. Суетились вокруг них Шестиногие, окружив кольцом. Видимо, охраняли. Только от кого - не ясно.

- Надо найти выход. Здесь космоплощадка для крейсеров. Но она не может быть бесконечной. Она просто большая. Может, для землян она и не кажется большой, просто мы не привыкли к таким размерам. Еще привыкнем.

- Вряд ли.

- Вот посмотришь. Найдем сейчас выход. Может, попадем в город. Нас учили, что вся цивилизация в городах. Вот туда нам и надо.

2.

Только это на словах выходит легко - найдем город, встретим людей. А на деле - конца и края нет бетонной площадке. И Таис с Федором на ней слишком заметны, слишком одиноки и слишком беспомощны. Хорошо хоть роботы не обращают на них внимания - возятся и возятся с модулем. Проворные такие - уже отдельные части лежат на земле, уже разобран люк и верхние зашивки корпуса. Видимо, чинить его они не собираются. Процессор Иминуи они не нашли - он до сих пор лежал в кармане у Федора. Потому решили, видимо, разобрать.

Или это способ починки такой?

- Давай быстрее, Тай, не оглядывайся. Кажется, я вижу какое-то здание впереди. Наверняка выход через него.

- Кто же нас пропустит?

- Придумаем что-нибудь.

Наконец, обойдя большой черный крейсер, что стоял с потухшими огнями и задраенными люками, Федор и Таис приблизились к огромному стеклянному прямоугольнику - именно так выглядело загадочное здание. Три этажа на нем просвечивались еле угадываемыми линиями через затемненные окна. Вереницей тянулись серые грузовые тележки с маленькими черными колесиками и длинными проворными руками-клешнями спереди. Дисплей управления тележек мигал крошечными диодами, и на каждом из них сидело по роботу-Многоножке. Видимо, эти крошки заправляли тут всем, даже отправкой грузов.

Самораздвижные стеклянные двери не открылись перед Федором и Таис. Ручек на них не было, и раздвинуть их вручную было невозможно. Глядя на свое четкое отражение в дверях, Таис поправила волосы, подумала, что она так и ходит с одной косой, вздохнула. Уточнила:

- Теперь что?

- Вот что, - резко ответил Федор.

Приблизился к одной из пустующих грузовых тележек, вытянул лазерный меч и одним четким движением смел сидящую на мониторе Многоножку. Прозрачное ее туловище вмиг потемнело, распластавшись на бетоне. Федор подошел к монитору тележки, понажимал на какие-то значки, и та завелась.

- Тетрадь, что мы нашли в Иминуе, содержит все коды и знаки для управления здешней робототехникой, - пояснил он Таис.

- Ты ее прихватил с собой?

- Да, в моем рюкзаке. Залезай сюда, сейчас двинемся. Я задал направление.

Действительно, тележка сдвинулась со своего места, тихо и ласково загудела и покатилась к стеклянному прямоугольнику. Только не к главным дверям, а в бок, ближе к одному из торцов. Там находились еще одни двери, более широкие и удобные. Они-то и открылись, гостеприимно и весело приглашая в светлую утробу здания.

Закатились внутрь и Таис, было, вздохнула с облегчением - наконец над головой не голубая бездна, грозящая поглотить, а вполне реальный и осязаемый потолок. И в этот момент прогудели сканеры над головой. Через фигуры Таис и Федора прошли желтоватые лучи сканирования, что-то блымкнуло вверху, и низко, тягуче зазвучала сирена.

- Валим отсюда! - прошипел Федор, толкнул Таис и сам скатился на пол, прячась за тележкой.

И вовремя, потому что из противоположного зала показались Шестиногие и тут же открыли пальбу. Засвистело над ухом, пространство рванулось и содрогнулось от выстрелов.

- Черти бы их побрали, - ругнулся Федор.

Таис, ощутив беспокойную возню в рюкзаке, подумала, что против Шестиногих могут помочь только черти-фрики и вздохнула. Похоже, живыми им отсюда не выбраться никак. Ну, что же, так просто они не сдадутся...

Таис рванула молнию рюкзака и, погладив вынырнувшего Пушистика, приказала:

- Быстро беги. Очень быстро. Их тут трое, возьми хотя бы парочку. А с одним мы с Федором справимся. Понял меня, братан? Давай, действуй...

- Ты с ума сошла, - буркнул Федор и придвинулся к ней, стараясь прикрыть.

Таис не ответила ему. Она лишь смотрела, как тугим пушистым шаром несется по полу ее зверь, пригибается так, чтобы выстрелы не достали его. Теперь посмотрим, кто кого...

Пушистик прыгнул уже тогда, когда почти подобрался к крайнему роботу. Оттолкнулся и не промазал. Приземлился четко на туловище, между самыми лапами и даже не зарычал. Сразу рванул прозрачное тело и заработал зубами. Хрясь, хрясь...

На него не обращали внимание, его вообще не принимали за живое существо. Видимо, такая маленькая странная тварь не заслуживала внимание роботов. Но один из них, тот самый, которого начал грызть Пушистик, перестал стрелять и свалился на пол, вытянув длинные лапы.

- А ты говоришь - с ума сошла, - довольно буркнула Таис.

Пушистик не стал задерживаться на одном роботе. Тут же перепрыгнул на следующего. К третьему удалось подобраться, прикрываясь тележкой, и снять его двумя ударами длинного меча. На самом деле тела этих тварей были уязвимы, и понадобилось совсем немного, чтобы уничтожить Шестиного. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь работой челюстей Пушистика. Тот хряпал прозрачные части роботов, мотал башкой и довольно урчал.

- Ну, зато мы накормили нашу зверюгу, - задумчиво проговорил Федор, почесал макушку и улыбнулся.

- Сейчас еще выползут. Лучше забирать Пушистика и валить отсюда как можно дальше. Залезаем на грузовую тележку.

- Они стреляли в людей. Они сканировали нас и точно знали, что мы люди.

- Люди без чипов. Помнишь рассказы Грума?

- Помню.

- Нам бы найти настоящих людей...

- Людей тут нет. Люди вне закона, по крайней мере те, что без чипов в головах. По людям тут принято стрелять, знаешь ли.

- Это да, встретили они нас неласково, прямо так скажем.

- Грубый прием, Таис, - ухмыльнулся Федор, - они к нам отнеслись довольно грубо.

- Ну, и пошли вон. Все равно тут должны быть где-нибудь люди. Вот их и надо найти. Так что, двигаемся дальше.

- Нам бы транспорт удобный, чтобы не на своих двоих.

- Катер бы сейчас отлично подошел.

- Это да. Но катеров у нас нет, - Федор оглянулся и добавил, - придется довольствоваться грузовой тележкой. Забираем зверюгу и двигаемся дальше, как можно быстрее.

- Знать бы только - куда.

- Наружу. За космодром. В противоположные двери, - Федор помог забраться на тележку, подсадил на руки Таис скалящегося Пушистика, слегка хлопнул того по голове, чтобы сильно не задирался и снова заговорил, - я думаю, что здесь крейсеры приземлялись с грузами, которые забирали со Станций. Здесь же сгружали, сортировали и отвозили в Города, что ли. Или что там у людей вместо поселений. Поэтому надо просто добраться до выхода. Не главного, чтобы снова не оказаться под обстрелом, а до какого-нибудь небольшого и запасного. Это единственный шанс.

- И поесть бы еще чего-то...

- Какая еда, Тай? Еды тут точно нет, только топливо для крейсеров. Видела большие цистерны вдалеке? Это, видимо, оно. Ладно, поехали, нечего время терять.

Федор уже освоился с тележкой, потому просто показал, куда надо нажимать, чтобы приводить ее в движение. Все просто, точно как в магнитной доске. Увеличили скорость, как могли и на полном разгоне заехали в длинный узкий коридор, в котором стояли похожие тележки, еще не разгруженные. Около некоторых возились Многоножки, но спинки их сияли добрым желтым светом, и, значит, занимала этих тварей только работа. На какое-то время остановились, Федор спрыгнул, пробежался немного вперед, осторожно заглянул за поворот, проверяя - все ли там свободно. После вернулся и распорядился:

- Выход есть. Правда, там очередь из груженных тележек, но никакой проверки, все тихо и спокойно выезжают. Из разных поворотов появляются новые тележки и двигаются по конвейеру. Попробуем пристроиться, что ли. Сенсоров и датчиков там нет, видимо, с той стороны они не ожидают проникновений людей.

Совсем скоро поняли - почему. Узкая лента конвейера, на которую становились грузовые тележки, двигалась только вперед. За дверями начинался длинный мост, по которому тележки передвигались на платформу сияющего серебристого поезда. Там же Шестиногие проворно сгружали ящики, а пустые тележки снимали и переставляли на соседний конвейер, двигающийся по направлению к космодрому.

Проникнуть с этой стороны в здание было невозможно. Как, впрочем, и выбраться. Шестиногие вряд ли пропустят, начнут снова пальбу.

- Может, запустить туда Пушистика для начала? - предложила Таис.

- Давай еще поищем выход. Этот оставим на крайний случай. Слишком он рискованный.

Запасной выход действительно нашелся - с той самой комнаты, где трудились Многоножки. Прямо за ними находилась узенькая дверь, в которую Таис и Федор протиснулись с трудом. И оказались на огромной свалке. Или на чем-то подобном.

Перед ними возвышалась гора пластиковых ящиков, пакетов, упаковок. Гремели конвейерные ленты, сбрасывая металлические запчасти, прямо под ногами валялись отжившие свой век платы и микрочипы.

- Ну, пожалуй, тут нас вряд ли станут искать, - заметил Федор.

- И что тут делать? Это путь в никуда. Надо все же сесть на поезд, тогда точно доберемся до города.

- Ладно, убедила. Давай вернемся.

Но вернуться к узкой двери, через которую попали на свалку, не удалось. Откуда-то сбоку на них двинулась здоровенная машина с двумя огромными щупальцами впереди. Этими щупальцами она сгребала мусор с земли и загружала его себе в огромное отверстие, где гудели какие-то механизмы и изредка вспыхивал яркий свет. Таис тут же догадалась, что это своеобразный утилизатор для мелкого мусора.

Машина занимала весь свободный проход и медленно, но верно оттесняла Таис и Федора к большущей куче из железных запчастей от крейсеров. Гудела, слегка подрагивала и неустанно засовывала в свою пасть новые порции мусора. Отсеивала пластик - упаковки отшвыривала куда-то вбок. Остальное все ей явно было по вкусу, если можно так сказать, потому что весь остальной, не пластиковый мусор исчезал у нее в пасти.

- Вот же зараза, - проговорил Федор, - давай уберемся с ее пути, иначе она нас раздавит. Быстро, Таис, не тормози...

Пушистик за спиной завозился, зарычал и задергал рюкзак. В момент, когда Таис кинулась к большой куче из железяк, зверенышу удалось открыть замок и выбрать наружу. В два прыжка он перескочил на самый верх робота, прыгнул куда-то вбок и исчез.

- Пушистик! - заорала Таис, но Федор не позволил ей остановиться.

Подтолкнул, помог забраться на торчащие темные детали. И в этот момент перед самым носом Таис показалась смуглая детская ручонка. И звонкий мальчишечий голос внятно произнес:

- Давайте наверх, иначе от вас сейчас останется только пара лепешек.

Таис подняла голову и увидела смуглого черноглазого мальчика, который сидел на верху металлической горы мусора и приветливо улыбался.

- Давайте, быстрее, - весело поторопил он.

3.

Быстрее - так быстрее. Таис не стала ждать повторного приглашения. Поставила ногу на ближайшую железяку, схватилась за мальчишечью руку, подтянулась. Дальше заработала руками и ногами сама. Лезла наверх и торопилась, потому что за спиной был Федор, и надо было успеть.

Наконец оба оказались наверху, и как раз вовремя. Машина с щупальцами уже расчищала то место, где они только что стояли, гудела, двигалась и за ней оставался свободный проход, утоптанная коричневая земля. Пушистика нигде не было видно, сколько Таис не всматривалась в темные закоулки под мусорными кучами. Куда он мог подеваться?

- Ну, вы даете, - весело заговорил мальчишка, сверкнув крупными белыми зубами, - что вы искали прямо у дверей Ангара? Тут же ничего дельного не найти, это пустая трата времени. Разве что пластик, так его лучше подбирать целым у вагонов. А здесь и погибнуть можно.

- Мы пластик не искали, - осторожно ответила Таис, рассматривая мальчика, - мы искали людей, вообще-то.

Федор пихнул ее бок, кинул выразительный взгляд, и Таис поняла, что надо поменьше болтать.

- Людей? Вы с ума сошли? - мальчишка фыркнул и решительно постучал себя по макушке, показывая, что, мол, только с пустой головой можно решиться на такое предприятие. - Люди тут не живут и не жили никогда. Вы что, этого не знали?

- А где живут люди?

- Где, где... В Караганде, слыхали о таком? - мальчишка говорил на чистейшем русском языке.

Это удивляло, но в то же время и радовало. Выходит, они попали к своим, к русским, если можно так сказать. Значит, вполне можно найти друзей, которые их, хотя бы, поймут.

- Где? - не понял Федор.

- Да это просто так я сказал. Люди тут не живут, это же свалка. Вы сами-то откуда?

- С космоса, - не моргнув глазом сказала Таис, - прилетели только что. Со Станций, что на орбите.

- С производственных Станций? Там же нет людей, вымерли во время войны. Что-то вы темните больно... - мальчишка прищурился, после махнул рукой, - ладно, пошли отсюда, а то заметят Двадцать Третьи и поднимут стрельбу. Не любят они чужаков, недавно стреляли в терминале. Нервные они какие-то сегодня.

- Это по нам стреляли. Не попали, - уточнил Федор, оглядываясь, - куда мы пойдем?

- Куда? К нашим, конечно. К людям, в поселения. Вы что, действительно с космоса и ничего не знаете?

 

Глава 6 Эмма:

пауки-роботы

1.

Колючего испугать было непросто, он мало чего боялся. Фрики, роботы, загадочные Каракатицы - кто бы не встретился - Колька не терял самообладания и склонности к глупым шуточкам. Неряшливый, безалаберный и торопливый - он скептически щурился, кривовато улыбался и действовал. Он всегда знал, что надо делать.

И сейчас, когда глухо стукнула каютная входная дверь - видимо, Колька распахнул ее с ноги - и прозвучали наполненные тревогой слова об ужастиках, Эмма не почувствовала ни паники, ни растерянности. Злость в черных глазах, сжатые губы и резкие движения. Но зато ее собственная интуиция словно сошла с ума.

Внутри поднялась буря. Будто снова включили ненавистный звук, возвещающий об опасности. Снова напряглись нервы и жилки, снова заструилась по венам готовность спасать собственную шкуру, во что бы то ни стало.

Опасность близка и реальна, она совсем рядом. И надо с этим что-то делать, срочно принимать какие-то решения.

- Фрики? - уточнила Эмма.

Это первое, что пришло в голову. После подумалось о Каракатицах - может, они решили напасть? Но энергетические решетки не пропустят их, это вряд ли. Тогда в чем дело?

- Роботы. Только ты таких еще не видела. Пойдем, посмотришь. Пусть дети сидят в каютах и никуда не выходят. Надо отдать распоряжение...

Кому отдать? Какое распоряжение? Чтобы сообщить всем, что лучше сидеть в каютах, придется выйти на площадь и орать изо всех сил, и надеяться, что тебя услышит каждый. Другого выхода нет, внутренняя сеть Станции не работает, роботы, передающие распоряжения Моага, тоже. Так что, теперь простые, обычные действия стали труднодоступными. То, что раньше было легче легкого, сейчас стало сложной проблемой.

Эмма последовала за Колькой, выскочила на галерею, огибающую расположенные кругом каюты, перегнулась через перила и крикнула в сторону круглой Главной Площади, туда, где на скамейках сидели девочки и менялись наклейками:

- Передайте всем, чтобы все вернулись в свои каюты. У нас непредвиденные обстоятельства. Слышали?

Девочки рассеяно подняли головы, глянули на Эмму, пожали плечами и вернулись к своим голографическим наклейкам. Эмма не была для них авторитетом, они слушались только роботов, или того, кто был старшим в каюте. И это тоже было проблемой, большой проблемой.

Колька уже спускался по лестнице. Буквально через полминуты он оказался рядом с девчонками и затряс двоих, схватив за плечи.

- Вы слышали, курицы? - Прикрикнул он. - На наш Уровень снова напали, как тогда, когда были фрики. Только теперь роботы стреляют, у них есть оружие. Они пробивают энергетическую решетку, и они могут отстрелить ваши куриные головы! Идите в каюты и предупредите всех, кого сможете! Ясно?

Девчонки захлопали ресницами, неуверенно поднялись и заторопились в сторону своих кают. Пару раз оглянулись с опаской на Кольку, но ничего не ответили. Память о фриках была еще слишком свежа.

Колька зашагал к туннелю по Зеленой магистрали, Эмма двинулась за ним. Двухэтажный внутренний круг с каютами и галерей на втором этаже огибал всю Главную Площадь и Парк. Детский сад находился тут же, внутри, на первом этаже, но довольно далеко от каюты Эммы и Кольки. Гул голосов, визг и какой-то подозрительный стук долетал даже через деревья, скамейки и площадки для игр. Видимо, порядок в саду так и не наступил, не хватает подростков, чтобы со всем этим разобраться.

Зато несколько великовозрастных парней - лет по тринадцать - ковыряли Донов, расположившись прямо на двух мягких диванчиках под сенью лимоновых и хвойных деревцев. Раскладывали детали, пачкали белую диванную обшивку (хорошо, что она из кожзаменителя, и легко будет ее отмыть). Болтали, надували пузыри из жвачки и неустанно крошили печеньем и чипсами.

За этими тоже надо присматривать.

Эмма задержалась на пару секунд, но ее тут же окликнул Колька:

- Ты только не ори громко, ладно?

И тут до Эммы донеслись выстрелы. Тихие, шипящие. А дальше она увидела тело мальчишки. Он распластался у входа в ближайший туннель, раскинул руки, и глаза его, уже ничего не видящие, уставились вверх с неподдельным удивлением. Эмма сразу поняла, что он мертв. Просто глянула в эти удивленные глаза - и сомнений не осталось.

Это был тот самый мальчик, что собирался с двоюродным Колькиным братом гонять по Зеленой магистрали. Сейчас ему было явно не до магнитных досок.

У туннеля никого не было, но рядом, с другой стороны стоял Тихон, Егор и Кир. Все трое замахали руками, предупреждая, чтобы Эмма не вздумала пройтись перед входом в туннель. Егор крикнул:

- Стойте там. Вы не сможете пройти, даже проползти не сможете. Он стреляет во всех. Мы разогнали с этого участка детей и запретили тут ходить. Но надо все равно постоянно следить.

- Это Пятнадцатый? - уточнила Эмма. - Роботы перезагрузились, что ли?

- Это какой-то новый робот, -пояснил Колька, - он похож на здорового паука, выше нас ростом. Только ног у него шестеро. Он весь прозрачный, и видно сквозь шкуру металлический остов. И у него в ногах лучевое оружие.

- Откуда он взялся?

- Мы сами не знаем. Он подобрался неслышно и сразу убил одного из нас. Мы успели скрыться, но я его рассмотрел хорошенько. Сквозь решетку он пройти не может, только обстрел ведет постоянно.

Эмма оглянулась, увидела оставленную кем-то трикотажную куртку на спинке ближайшей скамейки. Вытянула ее, нацепила на стоящего под скамейкой робота-уборщика, потемневшего и погасшего, и толкнула его вперед. Робот в одежде выкатился на середину прохода в туннель, но еще в начале пути зашипел выстрел. Робот дернулся и загорелся, пронзенный светящимся лучом.

- Не верила? - хмыкнул Колька.

- Хотела проверить, насколько метко стреляет. Что ж, теперь у нас проблем стало еще больше...

Побледневший Егор тихо проговорил:

- Ты называешь это проблемой?

Эмме показалось, что в его рыжих слипшихся стрелках ресниц блестят слезы, и она больше почувствовала, чем угадала, что Егор не может переварить еще одну смерть. Его накрыло и огорошило. Он не ждал, не думал и не был готов. И теперь, глядя в упор на Эмму, осуждает ее спокойствие.

А Эмма действительно почти не думала о смерти мальчишки. Смерть стала обыденным событием, тем, что происходит постоянно, от чего нельзя отвертеться, чего нельзя избежать.

Она не уберегла одного ребенка. Не справилась. Расслабилась, улеглась спать, надеясь, что дети в безопасности. И вот, нате вам. Новая смерть. И это еще, можно сказать, повезло, что только одна.

Но дело в том, что горевать некогда. И предаваться панике тоже некогда. Не может сейчас она думать о том, как им всем будет не хватать веселого бойкого мальчика. Как его звали? Игорь?

Горевать будут потом, когда все опасности окажутся позади - если такое время вообще наступит. А сейчас забота только одна - спасать тех, кого еще можно спасти.

- Надо бы убрать этого робота, - решительно сказала Эмма, - надеюсь, он только один.

- Оружие бы нам сейчас, - согласно кивнул Колючий.

2.

Почти все оружие осталось на Верхнем, Третьем Уровне. И попасть туда будет очень и очень нелегко. Не ясно, во-первых, есть ли там вообще подходящие жизненные условия. Может, воздуха там уже нет, и тепла тоже. Может, повыбивало все окна в капитанской рубке и царит космический холод. Кто его знает?

Во-вторых, совершенно неясно - сколько таких вот странных стреляющих роботов сейчас бродит по Второму Уровню.

Эти свои мысли Эмма высказала Кольке. Тот выслушал, кивнул и невозмутимо ответил:

- Будем решать все это по очереди. Узнать, сколько роботов на Втором Уровне мы можем прямо сейчас. Выйдем с другого туннеля, на магнитной доске, сделаем круг по Оранжевой Магистрали.

- А робот нас подстрелит. Это тебе не фрик, от которого можно убежать или уехать на доске. Лучевой выстрел достанет тебя очень быстро, пока ты будешь изображать лихача в коридорах, - напомнила Эмма.

- Значит, надо что-то придумать.

- Вот именно. А пока надо отнести умершего мальчика и спрятать где-то.

- Думаешь, надо уже делать кладовку для трупов? В мусорку мы теперь его не оттащим, не даст робот.

Жесткий Колькин юмор заставил Эмму поморщиться и нахмуриться.

- Просто оттащим его в медблок и все. Там, кажется, есть холодильник для медпрепаратов. Вот туда и поместим.

- А препараты куда? Пусть рядом лежат? Думаешь, не помешают?

- Коль, ну после придумаем. Не в окно библиотечное же его выкидывать. Что-то у нас все плохо и плохо. То одно, то другое... Откуда мог взяться этот робот? Как думаешь?

- Я думаю, что нам надо обязательно выяснить - что сейчас происходит на Первом и на Нижнем Уровнях. И надо раздобыть оружие. Обязательно раздобыть мечи и пистолеты.

Вдруг Колька замер, пристально посмотрел на Эмму и сказал:

- Я понял. Мы сможем сделать разведку, хотя бы нашего, Второго Уровня. Надо просто найти его план. Весь план. Он есть в библиотеке, выполнен на макете. Такой выпуклый и красивый, помнишь? У нас же есть места, где коридоры очень короткие и в них много поворотов. Можно продумать удобный маршрут и быстренько проскочить на досках. Роботы и не поймут, в чем дело, а мы будем знать хотя бы приблизительно - сколько их. Возможно, мы просто посшибаем их лучевыми мечами - и все.

- Тогда пошли в библиотеку, - решительно сказала Эмма.

Егора оставили на страже, велели смотреть в оба, чтобы ни один ребенок не появлялся в зоне видимости из туннеля. И чего нужно этому странному роботу? На что он надеется? Думает расстрелять всех детей через заблокированный вход в туннель? Глупо это и наивно. Наводит панику? Паника почти удалась.

Эмма нервничала, дергалась и торопилась, поспевая за Колькой. Тот шел и рассуждал на ходу. Выдавал слишком знакомые мысли, почти такие же, кто крутились в голове Эммы.

- Откуда они все появляются? Каракатицы, этот робот с щупальцами? Что они хотят от нас? За что? Вот главный вопрос. Почему нас желают уничтожить? Что скажешь, Эмма?

Эмма не отвечала. Просто чувствовала, как растерянность и паника сменяются злостью и желанием разорвать робота. Она бы сейчас накинулась на него и не оставила бы ни куска. Разнесла бы на мелкие частички, дрянь такую. Ну, ничего. Сейчас они придумают с Колькой что-нибудь. Сейчас найдут выход. И не в таких переделках доводилось бывать.

Вот и библиотека, наконец. Бросив быстрый взгляд на большое овальное окно, Эмма отметила про себя, что крейсеры отступили. Один беспомощно завис где-то вдалеке - его корпус выделялся четким силуэтом на фоне звездного неба. Другой вообще, видимо, развалился на части - плыли не очень далеко большие куски того, что когда-то было боевым кораблем.

- Кто это их так? - удивился Колька, приблизившись к окну и длинно свистнув.

- Еще одна загадка. Видимо, им хорошо досталось от кого-то. Жаль, что наш Мартин так быстро вырубился, и голограмму уже не составит. Судя по всему, мы пропустили отличную битву. Ладно, вот он, макет Второго Уровня. Его делали выпускники несколько лет назад.

- Нынче эти ребята давно уже стали пылью в мусорном блоке Станции, - хмыкнул Колька.

- Не шути на эту тему, ладно?

- Это не шутка. Это правда, Эмма. И наш парень Игорь тоже должен будет отправиться в свое последнее путешествие. И мы с тобой вряд ли избежим. Думается мне.

- Меня они так просто не возьмут. Хватит жаловаться, смотри. Вот если мы выберемся в этом туннеле, который под номером восемь, то здесь самые частые и короткие коридоры. И тут много кафешек со сквозными дверями - зайти можно в главную дверь, а выйти через подсобку, в которой принимались грузы. И даже спрятаться в грузовых маленьких лифтах, в которых сверху спускали еду. Как тебе этот путь?

- Ладно. Где тут была бумага? И как надо правильно держать карандаш? - невесело сказал Колька и застучал ящиками, выискивая - чем бы начертить план.

Эмма подумала, что и сама пишет не очень быстро, да и с рисованием проблемы и взялась помогать Кольке. План был готов минут за десять. Четкий, подробный, со стрелками и надписями. Ровным колькиным почерком было накарябано - куда поворачивать, где останавливаться. Писал Колька медленно, но очень старался, чтобы все было понятно и ясно.

- И запасной путь надо проложить, - добавил он, - так что, давай вторую схему начертим. Пойду я на магнитной доске.

- Вместе, - коротко ответила ему Эмма.

- Это опасно.

- Опасно одному. Кто-то должен прикрывать и помогать. Если одного ранят - другой вытащит. Вместе. И точка. Успех нашей с тобой вылазки зависит от того, насколько грамотно мы все провернем. Нужны двое толковых ребят. Понимаешь?

Колька усмехнулся краешком губ и согласился:

- Да уж. Толковее нас тут больше никого нет, согласен.

- Вот и не возражай.

3.

Один лучевой меч у Эммы все же имелся - остался еще с тех дней, когда сражались с фриками. Она сунула его в пластиковый контейнер из-под кроссовок, накрыла парочкой носков - на случай, если бы он вдруг попался на глаза Соньке. Хотя Соня не рылась в Эмминой обуви, но мало ли. Всегда следует быть осмотрительной.

Сейчас, когда они с Колькой вернулись к себе в каюту, Эмма первым делом сунулась к кладовке. Отодвинула в сторону поникшего Лона, зачем-то погладила его голову, вздохнула и принялась выгружать коробки с туфлями, кедами и кроссовками. Сонькины, старые Колькины - никто так и не собрался вынести их в мусорку. Вот, наконец, и припрятанная заветная коробочка.

Гладкая блестящая рукоять меча показалась холодной и непривычной. С такими штуками Эмма не умела обращаться вовсе. Ни разу в жизни не доводилось ей пользоваться мечом. Когда остальные ребята воевали с фриками, Эмма сидела в заброшенной операторской и перечитывала файлы, оставленные погибшим ученым. Те самые, в которых раскрывалось прошлое Станции.

И сейчас вовсе не она будет сражаться. У нее это не выйдет так хорошо, как у Кольки. Тот все же мальчик, и достаточно долго играл в компьютерные игры. Потому владел мечом хотя бы в виртуальном мире - Эмма сама видела его голограммные сражения. Так что, у оружия будет более ловкий владелец.

Колька при виде меча коротко свистнул и сказал лишь одно слово:

- Дельно.

Он отошел в сторону, нажал на кнопку, и появился длинный луч, слегка гудящий, готовый к яростным битвам.

- Только надо быть осторожным и самому не пораниться, - на всякий случай напомнила Эмма.

- У тебя что будет?

- Ничего. Ты меня прикроешь. Наша задача в первую очередь - разведка.

В проеме двери показались удивленные лица Сони и Максима. Эмма отдала им последние распоряжения, приказав придумать что-нибудь поесть, а после самим убрать со стола и загрузить посуду в посудомоечный агрегат.

- Не вздумайте никуда выходить отсюда, ясно? Соня, ты поняла? Никуда! - приказал им Колька, яростно блеснув строгими глазами.

Соня пробовала задавать вопросы, но сейчас было не до нее. Эмма нашла удобную обувь с ребристой подошвой - в такой она обычно каталась по утрам на магнитной доске. Натянула футболку с коротким рукавом и без капюшона - ничего не должно мешать в движении. И они с Колькой выскочили из каюты.

Почему-то подумалось, что если бы Лон уцелел, он бы пожелал удачи. Грустная мысль лишь на мгновение отвлекла, Эмма быстро выкинула ее из головы. Сейчас надо сосредоточиться на задаче. Только миссия, и ничего более.

Теперь она умела собирать мысли воедино. Надо только погрузиться в себя, выпустить внутреннее чутье, внутреннюю сноровку. Выпустить зверя из себя - тогда можно действовать, повинуясь интуиции. И все получится.

Кир должен был управлять энергетической решеткой восьмого туннеля. Для этого через внутренний уцелевший Сервер переключили управление решетками - сделали восьмой туннель автономным. Остальные решетки по-прежнему управлялись только с Сервера.

Киру дали последние указания и велели держаться вне туннеля.

- И чтобы никого не было на Зеленой Магистрали - за этим ты тоже должен проследить. Поймай кого-нибудь из ребят и заставь пробежаться и всех предупредить. Тут полно праздно шатающихся детей, - велел напоследок Колька.

А дальше все просто. В руках - планы. Устно проговорили все повороты и все действия в случае опасности. Проговорили, как будут действовать, если кто-то окажется запертым в тупике и под прицелом. Проговорили даже действия в случае гибели одного из партнеров. Хотя Эмма на этот счет была спокойна. Почему-то уже знала, что оба вернуться живыми. Теперь она полностью доверяла своей интуиции.

И вот, с тихим шипением уехала вверх решетка с частыми квадратами. Проскользнули через проход за считанные минуты, вскочили на доски, оттолкнулись и понеслись. Эмма успела бросить взгляд по сторонам и убедилась - сейчас на пути нет никого и ничего. В этом месте Оранжевая Магистраль абсолютно пуста, если не считать двух роботов-Донов, завалившихся у дверей кафешки.

Коридор засиял множеством лампочек, промелькнули двери, ведущие в большой конференцзал, в котором обычно проводились научные доклады для старшеклассников. Поворот, еще поворот. Выехали в длинный коридор, в который выходили задние двери парочки кафе. За этим коридором - грузовой лифт, через который обычно доставляют продукты. Он находился сразу, за поворотом.

Колька немного сбавил скорость, Эмма и вовсе затормозила. Лифт - это связь между Уровнями Станции. Это соединяющий туннель, и хотя сейчас он не работает - кто знает, кто или что может проникнуть через него.

Вокруг было тихо, и, приближаясь к повороту, Эмма слишком четко услышала легкие щелчки. Будто кто-то стучал пластмассовой деталькой по полу. Или кто-то поворачивал выключатели света. Тихие легкие щелчки, ритмично нарушающие тишину.

- Ты слышишь? - спросила она у Кольки.

Тот оглянулся, остановился и кивнул. Достал меч, продвинулся еще немного вперед.

Магнитные доски замерли, Эмма ступила на пол, оставив свою, осторожно выглянула из-за поворота и резко подняла два пальца. Оглянулась и одними губами прошептала:

- Их двое.

- Роботы?

В ответ она лишь кивнула.

Колька тоже спустился, двинулся вперед, и встал рядом.

Лифт был открыт, и рядом с ним находились два полупрозрачных робота, отливающих белым. Эти андроиды на людей не походили совсем. Ни лиц, ни глаз, ни ртов. Небольшое паучье туловище, прозрачное, обтекаемое, внутри которого слишком хорошо угадывались микрочипы. Такие же полупрозрачные ноги, щелкающие при каждом движении. В ногах видны металлические стержни - основы суставов - и тонюсенькие проводки, обеспечивающие сообщение с главным микрочипом. И видно оружие, слегка отсвечивающее желтым. В каждой передней лапе. Два лучевых ствола.

- Сейчас, - тихо проговорил Колька, - вернись на доску. Я тоже.

Эмма хотела спросить, что он задумал, но не успела. Колька вскочил на магнитную доску и рванулся вперед. Он сделал самый обычный маневр разворота, который умеют выполнять даже семилетние дети. Вылетел на скорости вперед, развернулся и на всем ходу ударил ближайшего робота мечом, легко разделив его туловище на две части. Второй робот тут же ответил выстрелом, но не попал - Колька успел скрыться за поворотом.

- Быстро, в кафе! - крикнул он.

Эмма рванула за ним, легко догнала, немного поднялась вверх, опередила, открыла дверь кафешки и они залетели внутрь оба. Как раз вовремя, потому что в этот самый момент, когда они приземлились, спрыгнув на пол, за их спинами прозвучали выстрелы, прожигая обшивку открытой двери.

Эмма оглянулась - подсобка была пуста.

- Сейчас он придет сюда, - тихо проговорил Колька, переводя дух.

- Думаешь, он совсем дурак?

- Думаю, он просто выполняет программы.

- Ты не знаешь, какой у него уровень интеллекта. Он может вполне соображать, что мы тут устроим ему засаду.

- Увидим.

Эмма оглянулась на полустеклянную дверь, ведущую в основное помещение кафешки, заметила длинную фигуру на колесиках - замершего робота-пекаря. Пробралась к нему и прикатила в помещение эту тушу.

- За пекарем удобно спрятаться. Он прикроет нас, если что.

- Давай проверим - тут ли паучара, - и Колька резким движением выкатил пекаря в коридор.

Сразу же прозвучало несколько выстрелов, оставляя на металлическом корпусе робота черные пятна.

- Стреляют прямо по своим. По всему, что движется. Не особо думают, - тут же заключил Колька, - и, кажется, паучок идет сюда. Слышишь?

Эмма уже слышала. Тихие щелчки приближались.

Колька прижал палец к губам, призывая не произносить больше ни звука, притянул Эмму к боковому шкафу с продуктами и приказал прятаться за ним. Сам втянул несчастного пекаря обратно, залез на него, присел, приготовив меч. Его положение давало небольшое преимущество - он оказывался выше робота. Только бы тот ничего не заметил.

Наконец показались щупальца-ноги, выдвигающиеся вперед, вытягивающиеся и пытающиеся определить - где их жертва. Раз - и все тело робота вплыло в проход. Колька тут же обрушил меч, робот успел один раз выстрелить, но мимо - луч прожег стену и часть полок, рассыпались и загорелись продукты, запахло паленым. Развалившись на две половинки, робот рухнул на пол, бессильно вытянув лапы.

- Вот и все. Вот тебе и паучки, - хмыкнул Колька, спрыгивая на пол.

- Они идут, - резко сказала Эмма и кивнула на дверь.

За ней слышались еще щелчки - только чаще и больше. Щелк, щелк, щелк...

- Они прутся из лифта, их много, - тихо добавила Эмма.

- Тогда уходим. Берем доски и отчаливаем. Быстро! - крикнул Колька.

Он толкнул Эмму в плечо, но она и сама понимала, что надо делать. Схватив магнитную доску, она метнулась к двери в зал, проскользнула между столиков, рванулась к раздвижным створкам, выходящим на Оранжевую Магистраль. Выглянула, посмотрела по сторонам. Чисто и тихо.

Оба выскочили за дверь, и Колька сказал:

- Сделаем засаду. Уничтожим еще парочку.

- Мы уязвимы тут, - пояснила Эмма.

- Они тоже. Сейчас посмотришь. Покрошим гадов на винегрет.

 

Глава 7 Таис: здесь все ненастоящее

1.

У мальчишки были черные глаза, крупные, обветренные губы, кругленький носик и черные ровные брови. Новые передние зубы - крупноватые, придающее его усмешке наивность и детскую нескладность. Волосы почти до плеч, неровно подстриженные, мягкие, прямые. Челка над бровями, ямочки на щеках. Тонка шея и косточки ключиц, выглядывающие через широкий ворот куртки.

Он доставал Таис почти до плеч, постоянно двигался - то подпрыгивал, то перешагивал через металлические выступы, то лохматил волосы, а то и вовсе принимался тереть собственные уши. Хотя, Таис и сама бы потерла уши - слишком сильный ветер вызывал озноб и мурашки по всему телу. Руки посинели, щеки - и те стали слишком холодными. Не очень-то гостеприимна Земля - что ни говори...

- Вы действительно оттуда? - восхищенно уточнил мальчишка и ткнул пальцем в небо, - А как же вы спустились?

Таис немного растерялась. Что говорить? Можно ли этому мальцу рассказывать о взломанном крейсере, о битве и о посадке? На чьей он стороне?

Зато Федор невозмутимо пожал плечами и спокойно пояснил:

- На спасательном модуле, на чем же еще.

- А-а-а, - понимающе протянул мальчик, - так вы собираетесь теперь жить на Земле, как Нелегалы? А вы знаете, куда попали?

- Мы немного промахнулись в посадке, - продолжил пояснять Федор, на ходу сочиняя правдоподобную легенду, - во время прохождения атмосферы у нас отказали навигаторы. Что это за местность?

- Вам не повезло, сразу скажу. Вы не попали на космодром Нелегалов, перелетели чуток. Это остров Саб, мусорка роботов. Не так опасно, как на Материках, но и выжить тут сложно. Вам еще повезло, что вы встретили меня, иначе бродили бы тут до скончания жизни. Если не знать выходов - нипочем с острова не выбраться, это я вам гарантирую, - мальчишка заулыбался и запрыгал по спрессованной толстой металлической обшивке какого-то крейсера, - пошли, покажу, куда вы попали.

И путешествие по свалке началось.

Слово "свалка" следовало писать с большой буквы. Именно Свалка - потому что куда Таис не кидала взгляд, куда не поворачивала голову - везде возвышались груды покореженного, помятого металла. Солнце опускалось, разливая золотистые лучи по темным останкам крейсеров и придавая местности грустный и обреченный вид. Грохотали в некоторых местах машины, чуть дальше двигался огромный Прессовщик - робот, прессующий металл.

- Он отрывает куски, засовывает в себя и выдает плотно спрессованными пластинами. После это все отправляется на переплавку, - пояснил мальчик, - работы здесь - непочатый край. А до этого несколько лет свозили с Материка обломки, все, что осталось от последней войны.

- Что за война была? - коротко спросил Федор, снимая с себя куртку и надевая ее на Таис.

Надо было бы отказаться от теплой куртки, Федьке и самому будет не жарко, но почувствовав на плечах мягкий материал, Таис расслабилась, натянула рукава на кисти рук и подумала, что согреется хоть немного, а после отдаст. Слишком она замерзла на холодном и неприветливом ветру.

- Война с роботами. Вы с какой Станции, что не знаете простых вещей? На Землю напали роботы-инопланетяне и всех поубивали. Плюс еще болезнь, что выкосила большинство людей. Плюс последствия наводнений и землетрясений. Так что, сейчас людей почти не осталось, кроме Управляемых, конечно. Тех, которые с чипами и которые обслуживают роботов.

- А ты? Ты тоже с чипом? - обернулась на него Таис.

- Конечно. Как бы иначе я ходил тут? Меня бы сразу обнаружили и убили. А так - делают вид, что не замечают. Я из Поселения, мы работаем на обслуживании роботов, вахтенным методом. На здешних свалках нам разрешают копаться.

- А зачем? - не поняла Таис.

- Как зачем? Я ищу нужные чипы, это для жизни нужно, - мальчишка шмыгнул, вытер нос рукавом и ловко перепрыгнул с одной груды на другую.

Таис и Федор последовали за ним. Под ногами оказались скрепленные выпуклыми заклепками куски посадочных трамплинов, с прожженными дырками и выгнутыми краями. Мальчишка топнул ногой и пояснил:

- Видите дырки? Это еще от войны осталось. Эти машины воевали против людей, а сейчас стали не нужны. Прошлое поколение роботов, устаревшее. Сейчас, когда войны нет, железные роботы не нужны, вот их и переплавляют. Металл в цене, из него Синтетики возводят мост между двумя уцелевшими Материками.

- Кто такие Синтетики? - снова спросила Таис.

- А вот те прозрачные роботы, что в вас стреляли. Их несколько видов. Вот которые с шестью ногами и стреляют - это Доны-23, их так называют в здешнем производстве. А мелкие такие, которые всю черную работу выполняют - это технари, они редко нападают. Они безопасны, пока не почувствуют угрозу. А если уж нападут - живьем разорвут на кусочки. Их называют Доны-21. Это последнее поколение роботов, можно так сказать.

- Ничего себе, - тихо пробормотал Федор, беря Таис за руку и помогая перешагивать через узкие выступающие части металла, - а куда дели Донов-15?

- Это устарелый металлолом, у них слишком медленные программы и слишком затратное производство. Их давно не используют, свезли вот на остров Саб и прессуют себе потихоньку. Я вам покажу после, сами увидите. Вот тут - самая высокая куча на всю Свалку. С нее вы и сами все увидите, надо только забраться. А лезть лучше всего с этой вот стороны, - и мальчишка ткнул пальцем в длинный ряд узких металлических балок, выступающих хрупким мостом и соединяющих между собой сразу три смятых спрессованных частей крейсеров.

Мальчишка, видимо, привык к здешним местам, потому двигался с проворностью обезьяны. Ловко перебежал по балкам, вцепился руками в выступающие гладкие до блеска части боковых корпусов каких-то машин. Минута - и он уже залез на самый верх, махнул рукой и широко улыбнулся.

- Давайте сюда. Быстро, не копайтесь. Тут же очень удобный подъем!

Ничего себе - удобный подъем! С трудом преодолев балки и чуть не свалившись вниз - а до земли, усеянной острыми железяками, пришлось бы лететь больше метра - Таис вцепилась в холодные режущие металлические края и с огромным трудом нашла подходящее место, чтобы поставить ноги. Хорошо еще, что за спиной страховал Федор и поддерживал, когда она качалась и теряла равновесие.

И вот, они втроем оказались на широкой вершине, поднимающейся над остальным железным хламом. Злой ветер гулял тут с удвоенной силой - он рванул края трикотажной крутки, хлестнул в глаза прядями волос, грубо толкнул в спину. Покачнувшись, Таис схватилась за Федора и оглянулась.

Куда бы она ни смотрела, куда бы ни поворачивалась - везде блестел под лучами заходящего солнца темный металл. Местами почерневший, местами спрессованный и покореженный, он возвышался огромными грудами и тянулся, тянулся до самого горизонта. И где-то вдалеке, в темной дымке угадывались вершины гор, замыкавших Свалку.

Пушистика нигде не было видно. Он словно сквозь землю провалился. Оставалось только гадать - куда делась бестолковая зверюга. Искать его было некогда, да и опасно, потому Таис лишь до боли в глазах всматривалась в железные горы.

- Вот там, около Песчаных Холмов находятся и ваши Пятнадцатые, - весело сказал мальчишка, - там их и прессуют.

- А Поселения где? - уточнил Федор.

- Так там же, за Песчаными Холмами. Если хотите сейчас добраться - надо уже идти. Иначе солнце сядет и выберутся Двадцатые, которые Глюченные. А от них спасения не будет. Так что, руки в ноги и вперед, - распорядился мальчишка, перепрыгнул куда-то вниз, и оказался на соседней, более низкой куче.

Надо было поспевать за ним.

- Что это еще за Глюченные? - переспросила Таис.

- Роботы, как что. Они тоже вроде пауков, только их программы при создании удалось взломать. Нелегалы их взломали, сразу после войны. Вот всех Двадцатых и заглючило. Они теперь как сумасшедшие, они потеряли свои приоритеты. Вы же знаете первое правило роботов. У каждого свой приоритет. Вот у Двадцать Третьих приоритет - безопасность производства и очистка помещений от лишних людей. И вообще от всех зачистка. Они Чистильщики, их еще так у нас называют. А у Глюченных не осталось приоритетов, и они просто все разрушают и всех убивают. Их выловили с Материков и привезли сюда. В определенные часы они вылезают и шастают по свалке. От них лучше держаться подальше, от них даже кучи мусора не спасут, потому что Глюченные хорошо лазают. Так что, быстрее уходим отсюда.

Вот теперь и вовсе стало не до шуток. При таком раскладе до Холмов еще добираться и добираться, и к закату Солнца можно и вовсе не успеть. Ничего себе, теплый приемчик на Земле!

Федор больше не задавал вопросов мальчишке, просто торопился за ним, и Таис тоже не отставала. Теперь, когда приходилось перепрыгивать, перескакивать, забираться и спускаться - ее уже не так донимал ветер. Она даже немного согрелась и окончательно пришла в себя.

Перестало дико пугать огромное небо - видимо, именно так и существовали люди на Земле, видимо, они просто привыкли к тому, что над головами у них бесконечность. Постепенно ноги приловчились находить опору в небольших уступах, руки - цепляться за холодный колючий металл. И теперь Таис занимало только одно - поскорее выбраться с бесконечной треклятой Свалки. Да еще терзало волнение о пропавшем Пушистике.

- Как тебя зовут? - задал всего один вопрос Федор.

Мальчишка обернулся, сверкнул зубами в довольной улыбке и крикнул:

- Вар. Меня зовут Вар.

Странно имя. Хотя, может, на Земле уже ничего не осталось нормального. Ничего нормального и ничего настоящего. Сплошные роботы, сплошные загадки.

- Почему тебе разрешают шастать тут одному? - снова крикнул Федор в спину мальчишке.

Тот остановился, перевел дыхание и уточнил?

- Что значит "позволяют шастать одному"? А микрочипы кто притащит? Взрослые сюда точно не сунутся, взрослым тут запрещено. На Холмах стоят столбы с блокираторами, они не пускают сюда взрослых людей. Людям запрещено заходить за Поселения без особых разрешений. А мне можно, я свой.

- Что значит "свой"? - не понял Федор.

Но мальчишка не стал отвечать. Развернулся и запрыгал вперед, смешно поджимая ноги, когда перескакивал с кучи на кучу. Долгое путешествие по Свалке продолжилось.

2.

Таис уже начало казаться, что железные горы действительно бесконечны. Гудели ноги, саднили царапины на руках от острых металлических краев. Тоскливо ныл голодный желудок, и страшно хотелось пить. Скачущий впереди Вар и не заикался ни о еде, ни о питье. Несся вперед, как заведенный, будто и не уставал, будто энергии в нем было хоть отбавляй.

- Прыткий мальчишка, - буркнул Федор, переводя дыхание и останавливаясь.

Таис тоже сделала остановку, но Вар тут же оглянулся, замахал руками и закричал:

- Давайте, давайте! Скоро тут будут Глюченные, и всем будет конец!

От такой угрозы деваться было некуда, и пришлось снова пуститься вперед.

И вдруг за тремя здоровенными горами, рядом с которыми тяжело пыхтел невысокий квадратный робот, аккуратно поднимающий сваленный хлам и перемещающий в стопки, Таис увидела что-то слишком знакомое. Слишком родное и близкое. Она слезла с выступа, спустилась как можно ниже и уставилась на поле, сплошь покрытое головами, руками, ногами и прочими белыми деталями от Донов-12 и Донов-15. Кладбище старых роботов пугало своей огромностью. Сколько же машин сюда свезли за ненадобностью! Сколько металла зря погубили! Сколько технологий!

А ведь это были неплохие машинки. Да и сейчас они еще очень хорошо служат на Станции. Воспитывают детей, убирают, учат, кормят и защищают. Выполняют свои функции. А здесь, на Земле от них давно уже избавились, оказывается.

- Ничего себе, - проговорил Федор, оглядывая горы металлических трупов.

- Я же вам говорил, - снова заулыбался Вар, - это уже никому не нужное старье. Валяется тут, с них даже чипов не возьмешь, таких спаек теперь не делают.

Федор молча спустился в самый низ и зашагал по белым рукам и ногам. Качнулся, оглянулся и сказал:

- Они воевали. Их убили всех. Почти всех. Туловища разнесены выстрелами, конечности оплавлены. Кто мог против них воевать? Может, люди?

- Теперь уже не узнаем, - проговорила Таис, ступая за ним.

- Нам в другую сторону, - закричал им в спины Вар.

Но остановиться не было сил. Словно завороженные, они с Федором ступали и ступали по железякам, и им обоим казалось, что целая жизнь скрипит у них под ногами. По-крайней мере, Таис так казалось.

Целая эпоха, навсегда утраченная, лежит теперь на Свалке, и ничего уже нельзя вернуть назад. Эпоха Робототехники, которая для людей закончилась навсегда. Хотя, по словам Вара, это как раз Эпоха людей закончилась.

Пойди теперь, разберись со всем этим.

- Странно это, Федор, - тихо проговорила Таис.

- Да, - согласился он, - и мне это не нравится. Что-то мне, Тай, вообще не нравится Земля. А тебе?

Таис оглянулась на отставшего мальчишку, что махал руками и звал к себе, и согласилась:

- Странно тут. Все какое-то ненастоящее.

- Вот именно. И мне так кажется. Ненастоящее и опасное. Будто какой-то подвох со всех сторон.

- Роботы опасны.

- И очень.

Они оба продолжали идти вперед. Таис теперь и сама не понимала, для чего, но ее словно бы тянуло на горестное поле погибших андроидов. Словно здесь была похоронена какая-то важная часть ее жизни, что-то, что имело большое значение.

Ведь, собственно, так оно и было. Доны-двенадцатые вырастили ее и Федора, они были наставниками, охранниками, помощниками. Были еще, конечно, и Лоны, которые тут не особенно встречались. Хотя, может, они с Федором просто не добрались до свалки Лонов. Чуть дальше стали попадаться кухонные роботы, пекари, уборщики и еще множество других, не знакомых и не известных.

Видимо, в прошлое отошли все роботы, что раньше взаимодействовали с людьми: готовили им пищу, убирали за ними, учили, лечили и так далее. Видимо, теперь в них не нуждались. Их программы даже перепрограммированию не подлежали.

- Смотри, - Федор наклонился, поднял что-то и показал Таис.

Это оказалась магнитная доска. Чудом уцелевшая, темно-синяя, крепкая и широкая.

- Магнитные доски тут тоже попадаются, - проговорил Федор, - это значит, что теперь даже Управляемые не катаются на них.

- Может, нет времени? - предположила Таис. - Вар сказал, что теперь люди обслуживают роботов, а не наоборот. Вот времени у людей и не остается, чтобы кататься.

- Видимо, да. Видимо, так. Смотри, вот еще несколько магнитных досок, только они уже не работают. А эта, - Федор потряс своей первой находкой, - еще ничего. Сейчас попробую запустить.

Он дотронулся до экранчика, вытянул руль - и раздалось тихое гудение, которое вскоре замолкло. Доска отсигнализировала, что она в порядке, дрогнула и зависла над грудами мертвых Донов.

- Мы теперь на транспорте, Тай, - невесело усмехнулся Федька, - можно расслабиться. Давай ко мне, прокатимся. Доска выдержит двоих.

Таис не стала возражать. Наконец-то ее усталые ноги хоть немного отдохнут. Она прыгнула на синий край перед Федором, прижалась к нему и порадовалась тому теплу, что исходило от друга.

- Давай проедемся. Сделаем круг, - предложил Федор и, не дожидаясь ответа, двинулся вперед.

Сначала медленно и тяжело, а после быстрее и быстрее, доска понеслась над Свалкой.

Грустное и тяжелое путешествие. Ни Федор, ни Таис не говорили ничего. Да и не хотелось. Проехали чуть-чуть вперед, развернулись и собрались, было, уезжать, как вдруг за белыми головами Донов показалось что-то страшное и слишком знакомое.

- Это уже не роботы, - жестко сказал Федор, - это уже люди. Были, когда-то.

Множество человеческих черепов возвышались страшными грудами чуть дальше, в тех местах, где Свалка шла под уклон. Побелевшие, с темными глазницами, с обнаженными зубами - черепа отрешенно пялились на Таис и Федора. Немой упрек показался в многочисленных безглазных взорах. Мол, вам повезло, вы еще живы. А мы вот погибли, наше время прошло и уже не вернется.

Ни Таис, ни Федор не произнесли ни слова. Пространство вокруг словно бы замерло, даже ветер перестал дуть - или Таис перестала мерзнуть? Медленно, очень медленно доска донесла своих владельцев до низины, полностью заполненной человеческими костями, и остановилась. Насколько хватало глаз - везде одни кости. Черепа, грудные клетки, кисти рук и ног. Огромное людское кладбище под открытым небом.

Некоторые кости были обугленными, оплавленными и почерневшими. Некоторые рассыпались в прах прямо на глазах. А некоторые скелеты, целехонькие, торчали жутким напоминанием о бренности всего живого. Никто не вечен: ни роботы, ни люди.

- Кто это их? - наконец нарушила молчание Таис.

- Война, - тихо ответил Федор.

- Это роботы поубивали столько людей, уроды паршивые, - злость полыхнула внутри и согрела получше жаркого костра, - взорвать бы здешний терминал и здешних роботов. Взорвать так, чтобы и следа не осталось...

Федор не ответил. Сжал одной рукой ее плечо, словно хотел удержать от движения вперед, вглубь заброшенного кладбища, развернул немного доску и направил ее обратно, туда, где возмущенно прыгал Вар.

Едва поднялись с низинки - окреп ветер и с удвоенной злостью хлестнул ледяным потоком. Солнце садилось, и холодало стремительно, прямо на глазах. Хотя правильнее сказать - "на коже" - потому что Таис чувствовала, как покрываются мурашками ноги и руки.

Что-то зашелестело по бокам, затрещало тихо и неприятно. Будто кто-то полез по металлическим рукам и ногам Донов. Трак-трак-трак - сухое и методичное щелканье принялось нарастать, усиливаться и совсем скоро слилось в неприятный, раздражающий гул.

Трак-трак-трак.

Федор увеличил скорость, Таис оглянулась и вскрикнула:

- Черт бы их побрал!

- Что? - не понял Федор и тоже оглянулся.

За ними следом ползли странные серые полупрозрачные пауки с высоченными ногами, поднимающимися над туловищем сантиметров на пятьдесят. Ног было множество у каждого, то ли шесть, то ли восемь, а, может - и все десять. Серые обтекаемые туловища подпрыгивали при каждом движении, масса тварей колыхалась, торопилась и спешила. И можно было бы их всех принять за невиданных ранее животных - или паков, или каракатиц - если бы не светящиеся диоды в круглых головах. Пауки-роботы, вот кто обитал на Свалке. Парочка тварей приблизилась настолько близко, что Таис даже сумела рассмотреть чипы в их животах, освещенные ярким белым светом диодиков.

- Это и есть Глюченные, я думаю, - решительно сказал Федор и увеличил скорость.

И в это же мгновение одна из тварей прыгнула. Сильные конечности вынесли ее далеко вперед, и только резкий рывок магнитной доски помещал ей приземлиться на голову Таис или Федора. Она скользнула цеплючими лапами по плечу Федьки и скатилась к ногам, присосавшись к краю доски. Туловище ее находилось на уровне коленей Федьки, а согнутые в суставах ноги доходили до пояса. Мгновенно перебрав ногами и ловко уцепившись за доску - и на все это твари понадобились доли секунды - робот выбросил вперед три конечности и присосался к рукам Таис и Федора - к оголенным запястьям обоих. Еще секунда - и он забуравился бы прямо в тело. Таис качнулась, дернула рукой и попробовала отодрать гладкую конечность. Та обвила руку, но сейчас же обмякла и отвалилась.

Это Федор, обернувшись, разрубил тварь, и та свалилась вниз.

- Этих, хотя бы, легко убивать, - проговорил он, махнув мечом.

Еще один разрубленный робот отвалился от доски, остальные немного приотстали, разделились на две длинные вереницы и принялись преследовать магнитную доску по бокам, то догоняя, то слегка отставая. Щелкали, торопились, мигали белым ярким светом, заставляя Свалку сиять веселыми огоньками.

Вот бы Пушистика сюда, он бы точно знал, как управится с этими гадами! И куда этот зверь подевался?

Впереди сильно нервничал Вар. Он еще какое-то время ждал, но после не выдержал - припустил к Песчаным Холмам. Заторопился, стараясь унести ноги и не попасться Глюченным.

- Думаешь, уйдем? - тихо спросила Таис, оглядываясь.

- Не сомневаюсь. Повезло нам с доской.

Это да. Это действительно везение, иначе их бы сейчас просто разорвали на куски. Может, и тех людей, что покоятся в низине, тоже поубивали Глюченные. Напали целой армией.

Хотя, с другой стороны, пауков убить легче легкого. Просто снял мечом, и все. А еще наверняка можно придумать глушитель с командой, который заставил бы их чипы замедлиться. Или отключить питание. Всегда можно найти выход, не так уж и страшны эти Глюченные.

Бегут рядом, щелкают конечностями. Трак-трак-трак. Но больше не нападают, лишь время от времени осторожно приближаются и вытягивают длинные тонкие передние конечности, словно приноравливаются - как бы поудобнее напасть и убить. Но нападать не решаются.

Видимо, решили, что жертвы слишком опасны и не стоят затраченных усилий. Тогда зачем преследуют? Охраняют территорию?

Вара догнали быстро и взяли на доску. Это немного замедлило ход и заставило транспортное средство просесть, но все равно выходило быстрее, чем если бы они прыгали с кучи на кучу.

- Я же говорил, что надо уходить. Глюченные всегда с той стороны приходят, - торопливо выдал запыхавшийся Вар и судорожно вцепился в блестящую трубку руля.

- Ничего, сейчас и уйдем. Зато теперь будет гораздо быстрее. Вон, уже и Песчаные Холмы твои. Только где гарантия, что Глюченные не полезут туда?

- Там блокировки. Специальные, для них.

- Тогда почему бы совсем не уничтожить Глюченных? Это ведь не сложно.

- Так их и уничтожат, наверное. Они же на Свалке. Их свезли сюда для того, чтобы утилизировать. Только не успевают, работы много.

- Это понятно, - хмуро проговорила Таис, - и кости людей тоже не успевают уничтожить. Просто сложили, видимо, и ждут удобного времени.

- А, те, что вы видели? Так это жители острова Саб, они все погибли от вируса. Никто не уцелел. Весь остров вымер во время эпидемии. Перестраивать его роботы не стали, превратили в Свалку. А людей во время эпидемии умерло столько, что хоронить не успевали. Да и некому после стало. А роботы тоже все никак не успевают их кремировать. На этой неделе печь опять остановилась, сейчас ее ремонтируют Двадцать Первые.

- Это которые такие мелкие многоножки? - уточнила Таис.

-Да, это они. Двадцать Первые или еще Механики. Мы их Механиками называем. У нас так называют. Чистильщики и Механики. Так проще, чем цифры выговаривать.

- Ну, да. Пока вспомнишь, какие они по счету, - тут же согласился Федор, - хотя мы к своим Двенадцатым и Пятнадцатым вполне привыкли.

Таис оглянулась, увидела, что Глюченные отстали, и вздохнула с облегчением. После подумала, что выходит, все жители Саба не умели любить, что ли? Если все погибли от вируса? Странно, конечно.

Наконец подлетели к плоским пологим вершинам Песчаных Холмов - которые на самом деле вовсе не были составлены из песка. Они были каменными, и на них располагались высокие столбы с каким-то огнями.

- Это блокираторы, - тут же пояснил Вар, - они не пускают Глюченных. Но и Управляемых людей не пускают. У людей же чипы в затылке, они реагируют на сигналы и помогают людям выбрать правильную линию поведения. Помогают быть сознательными гражданами. Блокираторы окружают каждое Поселение, так должно быть, по идее. На Сабе всего три Поселения, больше для обслуживания Свалки и не надо.

- Тай, а помнишь, как Эмма наша мечтала стать штурманом, управлять Станцией, писать программы и приносить пользу? Здесь на Земле все гораздо проще. Здесь ты просто обслуживающий персонал для роботов. Убираешься на Свалке, живешь в Поселении, получаешь, небось, свой паек каждый день. И красота...

- Какой паек? - не понял мальчишка.

- Еду свою. Роботы кормят вас?

- Нет. Откуда же у роботов еда? Они ее не производят. Еда им не нужна, - уверенно пояснил Вар и даже плечами дернул от удивления.

- А откуда люди тогда берут еду?

- Сами добывают. Есть море, еще Нелегалы привозят кое-что и меняют на чипы. А чипы им нужны для жизни.

- Для какой жизни? - не понял Федька.

- Я не знаю. Я тоже собираю чипы и меняю у них. Вот, сегодня нашел парочку дельных, они такие берут. После покажу вам.

- А чем же платят роботы за обслуживание Свалки? - снова попробовал уточнить Федор.

- Платят? Роботы никому ничего не платят. Что значит - платить? Они разрешают Управляемым жить и все. Они не убивают нас, а мы обслуживаем их. Иначе они бы всех убили тут. Им все равно - на сотню людей больше сжигать в крематориях, или на сотню меньше. Земля-то принадлежит роботам.

3.

Федор больше не задавал вопросов. Таис тоже молчала, переваривая услышанное.

Земля принадлежит роботам. А люди уже просто рады, что им разрешают селиться на Свалке, и потому обслуживают роботов просто так. А еще добывают себе еду, одежду и все остальное.

Только сейчас она повнимательнее рассмотрела одежду Вара. Плотные матерчатые штаны коричневого цвета со множеством оттопыренных карманов. Довольно потертые и потрепанные, но чистые и без дырок. Такая же коричневая куртка с капюшоном и металлическими пуговицами и коричневые ботинки на застежках-крючках. Тяжелые, с потерыми носами и отвалившимся у самого верха крючками.

Одежда не шикарная, но добротная и удобная. Сам мальчишка не худой, не больной и не забитый. Румяный, бойкий и веселый. Может, живется им там в своих Поселениях очень даже ничего. Люди вымерли после вируса, а тех, кто остался, было слишком мало, чтобы владеть Землей. Вот поэтому роботы все и захватили...

Тогда не удивительно, что о Станции забыли. Люди, обслуживающие ее, давно умерли, а роботам было не до земной орбиты. Они, вон, даже на островах не успевали разобраться с утилизацией ненужного хлама.

А холмы, между тем, быстро закончились, и потянулся песок - длинная полоса песка, на котором здоровенными памятниками поднимались серые гладкие валуны. Скопления этих камней попадались все чаще и чаще, и вершины их, покрытые засохшей солью, розовели в последних лучах заходящего солнца.

Показалось, наконец, море. Затемнело широкой линией, заблестело розовыми искрами, отражая последние лучи светила, дыхнуло холодом и йодом. И Таис улыбнулась, потому что запахи моря показались вдруг необыкновенно приятными. Незнакомая свобода лежала сейчас перед ней. Холмы, море, песок - это уже не было Свалкой. Это был облик планеты Земля, ее настоящий облик, не искаженный людьми и роботами. И облик этот был прекрасен.

 

Глава 8 Эмма:

Станция всегда производила роботов

1.

- Покрошим гадов на винегрет! - глаза Кольки стали такими злыми, действия такими резкими, а адреналин в крови таким явным, что Эмма и сама вспыхнула жаждой действий.

Собственный зверь внутри обычно пугал, но теперь она научилась им управлять. Теперь она умела давать ему свободу и умела после прятать глубоко внутри. Это как нажать невидимый переключатель.

Щелк - и голова стала ясной и пустой.

А мир вокруг ожил, расцвеченный запахами и звуками. И уже и не надо было видеть пауков глазами - оказалось достаточно того, что их щелчки улавливались даже через стены, их странный металлический запах с органической примесью чувствовался настолько явно и четко, что можно было с удивительной точностью определить местонахождение тварей. Вот они завалились в подсобку кофейни, вот протискиваются через дверь - Эмма даже могла поклясться, что улавливает, как медленно ощупывают они пространство передними лапами, как прислушиваются к малейшему колебанию воздуха.

Замереть. Остановиться и перестать дышать. Притаиться у двери, сделать знак Кольке, чтобы замер. Не спугнуть добычу, дождаться их появления и прыгнуть.

Эмма не думала о том, что у нее нет оружия, что меч только один, и он у Кольки. Она знала, как надо действовать. Знала - и все.

Поэтому, как только открылась прозрачная дверь кафешки - отъехала в бок, освобождая широкий проход - Эмма прыгнула. Раньше, чем среагировал Колючий, раньше, чем тварь сообразила, что случилось. Приземлившись на спину паука и ощутив под ладонями гладкое теплое тело, прятавшее внутри крошечный микрочип, Эмма вцепилась в него и с силой прижала к полу. Вонзила в прозрачную плоть прихваченную в кафе вилочку, повернула ее, выковыривая плату. Паук дернулся и выдал залп выстрелов, направленных вперед. Выжег на противоположной стене длинные черные полосы. Колька рубанул его по лапам мечом - и дело было сделано.

Отпрыгнув, Эмма утянула паука в сторону, открывая путь следующим тварям.

- Ничего себе, работенка, - проговорил Колька, поднимая на Эмму злые черные глаза.

В них было столько ярости, что внутренний огонь вспыхнул с удвоенной силой.

Следующих двоих роботов убрали уже вместе. Это казалось странным, что пауки были настолько уязвимы. Один единственный удар мечом по туловищу лишал их жизни. Эмма и вовсе орудовала вилкой, и это у нее отлично выходило.

Твари догадались, что за прозрачными дверьми их ждет засада, потому перегруппировались и, стали нападать по трое. Эмма услышала, что их стало больше, показала Кольке три пальца, выразительно подняла брови и кивнула на дверь. Мол, увеличилось число, не зевай.

Щелканье приблизилось, и в дверном проеме показались длинные лапы, тут же выдавшие серию залпов. Они метили вперед и немного наискосок, простреливая пространство перед собой, и если бы Колька с Эммой не прижимались к стенам , то смертоносные белые лучи прошили бы их насквозь.

Лапы, между тем, продвигались все дальше, увеличивая амплитуду обстрела, и подобраться к их хозяевам не было никакой возможности. Колька тряхнул блестящей трубкой меча, увеличил луч на всю длину, изловчился и срезал кончик ближайшей паучьей конечности. Выстрелов сразу стало меньше, ровно на треть, но тут же появилась новая нога (или лапа, как правильно называются полупрозрачные конечности?) и разразилась новым градом выстрелов.

Эмма почувствовала, что к трем паукам пришло подкрепление - две особи прищелкали через двери подсобки и готовились напасть. Вот теперь здесь будет жарко и следует убегать и как можно быстрее. Только куда? И где магнитные доски?

Колька прихватил обе, они сейчас стояли с его стороны. Эмма показала головой на них и одними губами произнесла:

- Убегаем.

Колька кивнул. Одной рукой схватил ближайшую доску и запустил в воздух, вверх, к самому потолку, предварительно включив в работу. Эмма подпрыгнула, поймала ее, отошла немного назад и знаками показала, что придется разделиться. Вместе они не смогут удрать - простреливаемый проем разъединял их с уверенной жесткостью. Не стоит рисковать и соваться под паучий огонь, если можно просто объехать эту часть коридоров и встретиться чуть дальше, там, где начинается поворот к главным лифтам.

Так и сделали. Рванули - каждый в свою сторону, увеличивая скорость, и думалось только об одном - откуда взялись пауки? Было ясно, что появлялись они снизу, с Третьего Уровня, добирались на лифте. Сколько их всего? Десять, двадцать? А, может, целая сотня?

Доехав до нужного поворота, Эмма сбавила скорость и услышала новые выстрелы. Напали, видимо, на Кольку, и надо выручать, прямо сейчас.

Она подняла доску вверх, как можно выше, присела на корточки, с потрясающей виртуозностью удерживая равновесие, рванула вперед. На бешеной скорости ворвалась в коридор и сходу уничтожила первого же паука, что целился в противоположный коридорный поворот. Тот самый, откуда должен был появиться приятель.

Еще один робот завалился, сраженный метким лучом лазера, и наступила короткая и ясная тишина, заставляющая напрягаться каждый нерв.

- Они приходят снизу, - проговорила Эмма, опускаясь к полу.

Прихрамывающий Колька выскочил из-за поворота и сказал:

- Доска моя вышла из строя, пришлось прыгать с нее, иначе бы меня подбили. Прыгнул не очень удачно, а доске каюк. Спалили ее, - и он пнул обугленные остатки, лежащие на сером ковровом ворсе дорожки.

- Сам жив, и отлично. Вставай на мою, и убираемся отсюда. Вон он, наш туннель, возвращаемся.

Но в туннель, ведущий во Внутренний круг, к детям, попасть не удалось, около него собралась парочка пауков, и даже приблизиться к ним нельзя было. Да и одна доска на двоих двигалась слишком медленно и тяжело. Но передохнуть надо было, Эмма это понимала слишком хорошо. Такого напряжения долго не выдержать.

Чуть дальше, в конце длинных, ярко освещенных коридоров находилась развилка, один путь из которой вел ко второму Конференц-залу, что был поменьше и попроще. А другой выходил к складам, в которых Эмме бывать еще не доводилось. Там обычно было закрыто, но сейчас они могли туда проникнуть. У Кольки, как всегда, был планшет, он взял себе новый после того, как "деревья" испортили его старый. С помощью планшета он взломает замки, и они скроются.

Колька справился с замковым механизмом привычно и быстро - запустил короткую и быструю программу, которая за секунд десять подобрала код, и двери открылись, освобождая доступ в овальное широкое помещение с пультом и рядами шкафов. Заехали в него и проворно закрыли за собой дверь на тот же замок. Пусть теперь пауки ищут.

Спрыгнув с доски, Эмма устало присела на корточки и сказала:

- Вот теперь в безопасности.

- Давай-ка лучше за следующий проем зайдем, тут есть еще одна комнатка, - распорядился Колька.

Эмма смертельно устала. Колени дрожали от напряжения, одно веко предательски дергалось, а голова стала такой тяжелой, будто ее набили металлическими шариками. И шарики на самом деле были мрачными мыслями, которые перекатывались, гремели и не давали покоя.

Что теперь делать? Как остановить нашествие новых тварей? Неужели вся Станция все-таки обречена?

- Это знаешь, откуда? - проговорил Колька, подавая ей руку и помогая подняться. - Это снизу, ты права. Это, видимо, когда пропало наше силовое поле, один из крейсеров Гильдии совершил стыковку со Станцией через шлюзовые камеры и загрузил нам роботов-паучков. А те пытаются нас уничтожить, очистить Станцию от детей.

Эмма оглянулась на плотно закрытую металлическую дверь, прислушалась к тихим, еле-еле улавливаемым щелчкам, устало кивнула и последовала за Колькой. Дверь крепкая, из особого сплава - впрочем, как и все здесь на Станции. Так просто ее не пробить и не поджечь. Потому временно они действительно в безопасности.

За полукруглым проемом, отделанным серым пластиком, тянулись ряды прозрачных узких шкафчиков со скафандрами - плотными серо-черными костюмами, на груди которых золотыми линиями сиял старый знак Гильдии - два треугольника, соединенные перемычкой.

- Учебные скафандры, - проговорила Эмма.

- Мы в скафандрах сможем попасть на Первый Уровень и достать оружие. Нам сейчас не помешает парочка лазерных пистолетов. И парочка маленьких бомбочек. А лучше не парочка, а штук десять. Попробуем?

- Наверх? - зачем-то уточнила Эмма. - Прямо сейчас?

- Да, тут же есть еще одна дверь, выводящая к мусорнику. Вот через нее. Знакомым путем. Попробуем?

- А если и они там?

- А ты можешь их чувствовать? - Колька вдруг замер и пристально посмотрел на Эмму.

В черных глазах - серьезное понимание. В голосе - доверительные ноты.

Может ли Эмма чувствовать пауков? Еще как может. Сказать об этом Кольке? Раскрыть еще одну свою новую способность? Впрочем, сейчас нет смысла таить секреты. Сколько еще осталось им прожить? Сколько они продержаться против множества стреляющих роботов?

Это ведь только они с Колькой такие ловкие и могут убивать роботов, а остальные дети со Второго Уровня вовсе не тянут на умелых бойцов. Что сможет противопоставить паукам Сонька и Максим? Или тот же Тихон, наглый двоюродный брат Кольки? А близнецы - они смогут сражаться? Не в катере, не нажимая на кнопочки, а ловко увертываясь от стреляющих длинных ног? Это ведь разные вещи, тут нужна сноровка и отличное владение собственным телом. Тут надо двигаться - быстро и без устали.

У них с Колючим вышла отличная команда, они сумели положить несколько тварей. Но они до сих пор не знают - сколько всего роботов-пауков проникло на Станцию. Теперь Эмма и сама не сомневалась, откуда пришло нашествие врагов. Конечно, только с крейсеров. Вот, кто, значит, теперь управляет крейсерами. Или это просто боевые роботы, исполняющие приказания людей?

Все как всегда - множество вопросов и предположений, и ни одного ответа. Пока не одного. И надо шевелиться, двигаться, сражаться и постараться выжить.

Хорошо бы действительно попасть на Первый Уровень. Учебные скафандры - те самые, в которых буквально несколько месяцев назад Эмма проходила практику на тренировочном оборудовании - отлично подойдут для этого. Они тонкие, герметичные, удобные. У них большой запас кислорода в специальных баллончиках, прикрепленных к поясам. Сжатый кислород обеспечит нормальное дыхание, скафандр не даст замерзнуть. Овальный серебристый шлем с затемненным стеклом, оснащенный миникомпьютером, позволит мониторить окружающую атмосферу. Отличное средство безопасности.

Только как же не хочется куда-то лезть. Как хочется вернуться в каюту, устроиться на диване, укрыться теплым пледом и закрыть глаза. Хочется спать и чувствовать себя в полной безопасности. И пусть рядом возиться голубоглазый Максимка, а на кухне шумит посудой Сонька. Это - лучшие звуки в мире, и сейчас Эмме хотелось слышать только их, а не мерзкое, слишком знакомое щелканье суставов. Пауки приближались, они почти у входа, через который они попали в кладовую.

И сейчас самое время их обдурить. Пусть считают, что дети так и сидят за серыми металлическими дверьми и караулят. А Эмма с Колькой, тем временем, попадут наверх, на Первый Уровень. Туда, где находятся склады с оружием. Туда, где Дети Подземелья всегда находили возможности для выживания.

2.

Эмма сгребла последние силы, выкинула из головы жалость к себе и мысли об уютном диване. Нашла подходящий по размеру скафандр и приготовилась облачиться в него. Надо только раздеться до трусов, специальная ткань скафандра должна прилегать к самой коже, обеспечивая комфортный микроклимат внутри.

Эмма взялась за резинку штанов, оглянулась на Кольку. Тот тоже возился со скафандром, но, словно что-то почувствовав, повернулся и посмотрел в глаза. Он все понимал - губы разъехались в грустной улыбке, широкая ссадина на скуле немного дернулась и он тихо проговорил:

- Не дрейфь, Эмка, мы справимся. Не первый раз.

Да, уже не в первый раз. Их жизнь изменилась окончательно и, похоже, покоя и мира теперь не будет. Даже не стоит мечтать об этом. Сражения, сражения, сражения.

Проблемы одна за другой, враги со всех сторон. И задача только одна. Теперь только одна.

Выжить. Во что бы то ни стало выжить и сохранить детей.

На какой-то миг Колька показался красивым и мужественным - Эмма словно заново увидела его, словно только что открыла для себя. Ловкий, быстрый, веселый и временами злой. А также добрый, помогающий, поддерживающий. Колька всегда был рядом в эти сложные, трудные дни. Знал ее самые страшные секреты, самые тайные слабости и никому ничего не рассказывал. Даже не говорил об этом с Эммой.

Он принимал ее такой, какой она была. Вместе с теми переменами, что происходили в ней каждый день. Возможно, это и есть настоящая любовь. Возможно, поэтому Колька оставался человеком, и вирус ничего не мог с ним поделать.

И Эмма, глядя, как Колючий влезает в скафандр, вдруг ощутила горячую благодарность этому парню. Они действительно сблизились, и он действительно стал слишком много значить для нее. Возможно, это и не любовь, но тогда что это? Привязанность? Симпатия? Дружба?

Как бы там ни было, но Эмма собиралась защищать Кольку, также, как он всегда защищал ее. Они будут прикрывать друг друга. И тогда у них все получится.

Наконец тонкая эластичная ткань скафандра, которая обладала универсальной прочностью, обтянула тело, щелкнули застежки, проскрипели молнии. Перчатки идеально закрыли ладони и пальцы, а шлем, включившись, тут же сообщил о температуре тела Эммы, о температуре окружающей среды и о составе воздуха.

- То, что надо, - послышался в шлеме голос Кольки. - Теперь нам ничто не страшно. Теперь даже Каракатицы не смогут причинить нам вред.

- Этих тварей стоит опасаться, - буркнула Эмма поднимаясь и делая несколько шагов вперед, проверяя, удобно ли двигаться в скафандре.

- Твари все сдохнут, - решительно ответил Колька и демонстративно махнул рукоятью меча.

Ладно, сдохнут - так сдохнут. Значит, самое время осуществить это намерение. И Эмма пошла в противоположную часть кладовой, направляясь ко вторым дверям, за которыми должен был находиться коридор, ведущий к мусорному отсеку.

Им повезло, в этом коридоре было тихо. Пауки не знали Станцию как следует и не могли догадываться о наличии нескольких выходов у одних и тех же помещений. Поэтому в этой части коридоров никто не ожидал Эмму и Кольку.

Быстрым шагом преодолели несколько поворотов, добрались до заблокированных дверей, за которым по-прежнему грохотал мусорный отсек. Открыли проход и припустили вдоль движущихся контейнеров.

Вот и лестница наверх, а за ней - герметично закрывающий люк, ведущий на Третий Уровень. Колька замер на пару секунд, дотронувшись рукой до металлической обшивки люка, после решительно открыл его и махнул, показывая, что отправляется внутрь.

Эмма забралась следом за ним, выслушала сообщения миникомпьютера в шлеме, что состав воздуха в здешнем помещении критический - кислорода слишком мало, и аккуратно закрыла за собой люк. Не стоит терять кислород - драгоценный ресурс, что теперь вырабатывался только системами жизнеобеспечения Второго и Первого Уровней.

Колька уже возился с дверью. У него все получилось, и совсем скоро они шагали по темным коридорам, и тонкие лучики света от их шлемов освещали путь. На Первом Уровне действительно стало холодно, об этом тоже сообщил компьютер скафандра. Не то, чтобы совсем мороз, но температура упала до пяти градусов тепла по Цельсию. Это мало, слишком мало для нормальной жизни.

- Мы только за оружием, - предупредила Эмма.

Колька согласно кивнул. Он отлично ориентировался в здешних проходах, коридорах и кладовых. Уверенно добрался до ряда белых дверей, толкнул ближайшую - и вот, перед ними полки с оружием. Коробки, пластиковые контейнеры - что только душе угодно. Бери и стреляй.

Колька даже нашел военный рюкзак со специальными маленькими голограммами, на которых был изображен план Первого и Второго Уровней. То, что надо в нынешней ситуации. Теперь оставалось только набить рюкзак оружием - и можно убегать отсюда, возвращаться к детям.

Чуткий слух Эммы улавливал активное движение где-то в глубине Уровня - шорохи и щелчки раздавались постоянно и ритмично. Значит, видимо, Каракатицы не дремлют и заняты чем-то. Хотя, что можно делать в пустых коридорах? Считывать информацию с тех цифровых носителей, что еще не сгорели?

- Может, пойдем, посмотрим, что они там делают? - предложил Колька, понизив голос.

Он подобрался к двери, осторожно выглянул и сообщил:

- По-прежнему все тихо, никого тут нет. Мы незаметно выберемся, просто посмотрим - и все.

Времени на самом деле у них было мало. Там внизу дети остались одни, и вряд ли кто сможет взять управление всем Уровнем в свои руки. Сейчас Эмма с Колькой нужны именно внизу, и потому надо бы поторопиться.

Но с другой стороны, раз уже они попали на Первый Уровень, может, действительно стоит узнать, что здесь происходит? Каких-то пару секунд Эмма мешкала, принимая решение, после согласилась.

- Только быстро, - проговорила она.

И вот, они оба выбрались из обширной кладовой и заторопились по тихим темным коридорам. Совсем скоро они увидели на стенах слабые и небольшие блики света - как будто где-то далеко сияли крошечные фонарики и отбрасывали отсветы. А пройдя еще несколько шагов, Эмма с Колей увидели множество Каракатиц, сияющих желтым светом, точно внутри них горели крошечные диодики. Вся эта светящаяся полупрозрачная масса двигалась, суетилась, возилась около дверей капитанской рубки, на полу, вскрыв какие-то отсеки, за которым проходили внутренние части Верхнего Сервера Станции. Иными словами, Каракатицы что-то перестраивали в Мартине-Моаге.

Точно такая же возня шла и в самой капитанской рубке - видно было через стеклянные двери усиленный труд сверкающих Каракатиц.

- Они чинят Станцию, что ли? - озадачился Колька.

- Скорее всего, переделывают ее для себя. Сволочи.

- Пойдем, наваляем им? Может, кинем несколько бомбочек?

Предложение было заманчивым, но пришлось отказаться. Это поднимет шум, твари погибнут не все и обязательно накинуться на Кольку и Эмму. И не известно - получится ли вернуться к своим.

А вернуться надо было обязательно, и хотелось сделать это тихо. Так, чтобы хозяйничающие внизу пауки их не заметили. А если и заметили - то не сразу. Во всяком случае, оружие теперь есть, можно будет просто стрелять и убивать тварей, еда внизу тоже есть. Своя еда, свой автономный сервер жизнеобеспечения. Выжить можно. По-крайней мере, есть хоть какой-то шанс, что они все выживут.

- Возвращаемся, - решительно сказала Эмма и повернулась, направляясь к заветному люку, ведущему к мусорке.

Датчики скафандра сработали еще раз, и он сообщил, что параметры окружающей среды заметно улучшены, воздух потеплел и можно снять шлем. Но Эмма не стала возиться с переодеванием. Она торопилась, стараясь найти нужный коридор, Колька спешил за ней. Но вдруг остановился, дотронулся до плеча Эммы и сказал:

- Давай просто посмотрим, что хранится в здешних контейнерах. Они стоят перед грузовыми лифтами, и около них никого нет. Как поставили их еще до того момента, как мы взяли управление Моагом на себя, так и стоят.

- Ладно, только быстро.

Это заняло не больше минуты. Длинные ящики контейнеров, серебристо-синие, новенькие и торжественные, стояли один на другом, возвышаясь ровными рядами. Три ряда по четыре ящика. Колька с Эммой вскрыли пластиковую упаковку - код был элементарный, крошечный замочек легко щелкнул, и крышка сама сложилась и уехала в бок.

Эмма заглянула внутрь и вздрогнула. Отпрянула, открыла, было, рот, чтобы что-то сказать, но нужных слов не нашлось. Не придумались даже ругательства, только ступор и безграничное удивление.

В контейнере лежал человек. Самый настоящий, симпатичный, ладный и совсем молодой. Может, лет двадцать ему было, или тридцать - Эмма не видела ни разу в жизни живых взрослых, потому не могла точно назвать возраст того, кто лежал перед ней.

- Это что, труп? - выдал, наконец, не менее удивленный Колька.

- Не похож, - Эмма торопливо отстегнула и сняла перчатку (и костюм тут же сообщил, что герметизация нарушена, микроклимат внутри скафандра страдает и еще что-то о безопасности) и дотронулась до руки мужчины - а это был именно мужчина.

- Рука теплая, - сказала она и посмотрела на Кольку.

- И что, во всех контейнерах лежат люди? Взрослые люди? - озадаченно пробормотал приятель.

Мужчина был одет в смешной серо-белый комбинезон из тонкой материи с блестящими полосками на карманах и вороте. На ногах - только носки. Темные волосы тщательно уложены, ладони обращены внутрь. Поза неестественная, так обычные люди не лежат. Человек напоминал тщательно упакованную куклу.

И тут Эмма все поняла. Истина оказалась простой и ясной, настолько простой, что можно было предположить уже заранее - что на самом деле находится в контейнерах и что на самом деле производит Цех.

- Это биоробот. Вроде Ильи, которого довелось убить. Новая технология "живая плоть" плюс новые программы из разряда "дерево". И перед нами чудо техники - биоробот, точь-в-точь похожий на настоящего человека.

- Вот, что производит наша Станция! Знаешь, сколько таких контейнеров мы отправили на Землю? Они наверняка заменили всех людей вот такими роботами. Думаешь, что это человек, вот как мы думали про Илью и тех девчонок, а это, оказывается, робот.

- И что? Считаешь, что людей на Земле нет?

- Наверняка, - мрачно протянул Колька, - вот потому они и хотят нас уничтожить. Мы - последние люди на Земле. Вернее, около Земли. И вирус наверняка наслали роботы на людей...

- С чего бы?

- Чтобы умертвить всех. Люди становятся зверьми, а планетой управляют биороботы, - Колька стукнул ботинком по контейнеру, после достал пистолет и выстрелил прямо в голову лежащей машины.

Звук вышел глухой и тусклый, и тут же запахло жженой плотью. Живой плотью.

Эмму чуть не вырвало от этого запаха, она резко отвернулась, отскочила от контейнера и попросила:

- Хватит, прекрати!

- Надо уничтожить всех. Каждого робота, - торопливо проговорил Колька и принялся двигать ящики.

- Некогда сейчас. И что это даст? Там, в Цехе их может быть множество, мы только зря погибнем тут. Возвращаемся. У нас свои задачи, нам надо просто выжить. Пошли, кому говорю?

Колька повернулся к ней - лица в шлеме не разглядеть, только темное стекло, отражающее далекие огоньки Каракатиц. Какое-то время нерешительно покачал рукой с пистолетом, словно бы взвешивая оба решения, и, наконец, двинулся вперед. Зашагал с быстрой готовностью действовать, и его желание убивать находило слишком быстрый отклик у Эммы.

Гадко это все. Гадко и не справедливо. Станция производила заменителей людей, а детей просто убивали. Не смотря на то, что вполне можно было найти лекарства от вируса и сохранить жизнь выросшим подросткам. Теперь уже Эмма не сомневалась - за Гильдией наверняка стоят роботы. Кто же еще?

3.

Мусорный отсек встретил вонью и шумом. Датчики скафандра радостно сообщили, что температура помещения вполне пригодна для жизни, и Эмма торопливо стянула шлем, хотя тут же пожалела об этом. Слишком неприятно пахло с печи, в которой пылало лучевое пламя, расщепляющее мусор.

- Каракатицы решили починить Третий Уровень и забрать его себе, - сказал Колька и с силой стукнул по краю конвейера первой попавшейся трубкой.

- А нас они желают теперь уничтожить, - добавила Эмма.

- Это потому, что нас теперь не усыпить в пятнадцать лет. Мы теперь, видите ли, научились управлять собственной сущностью. Мы теперь не перерождаемся, мы остаемся людьми. Значит, нас надо просто расстрелять, и точка.

- Ничего у них не выйдет, - резко подвела итог Эмма, - это я обещаю. Наизнанку вывернусь, а дети останутся живы.

- Само собой. И не ты одна вывернешься. Сейчас расскажем всем, и близнецам, и Егору с Жанкой, и Машке. Хотя Машка сражаться не станет, но она придумает что-нибудь для того, чтобы получше заботиться о малышне. Оружие у нас есть. Сейчас придем и организуем оборону.

- А еще надо найти этих двоих девчонок, что мы встречали на Третьем Уровне. Женю и еще одну, кажется, Инесса ее зовут. Этих надо бы уничтожить.

- Убить? - уточнил Колька.

- Ну, конечно. Как я сделала с Ильей. Это тоже враги. Это биороботы, хотя и выглядят, как малышки. С ним тоже надо расправиться.

- Расправимся. Кстати, знаешь, кого напоминает Инесса? Ту самую Инессу, что была в Магнитной пятерке, в выпуске прошлого года. Они, видимо, пользуются нашим набором ДНК и создают наши копии. Представляешь, в одном из тех ящиков лежит себе вторая Эмма, милая и красивая. Они любого из нас могут заменить, это для них проще простого. Раз плюнуть.

- Не говори так, - зло ответила Эмма, - уроды какие-то. Кто это вообще придумал - делать искусственных людей? Зачем? Это же не роботы сами себя разработали. Это люди первые придумали. Только кто?

- Эмма, тихо. Давай выйдем с другой стороны, сделаем крюк через узкие шахты, в которых прокладывали кабеля электроснабжения. Там пауки точно не поместятся.

- А куда эти шахты выведут?

- Куда нам надо. Я их знаю хорошо, иногда мы там ходили. Там тесно и душно, но у нас же есть скафандры. Пошли, через десять минут будем у прохода. У третьего туннеля. Только надо, чтобы нас с тобой впустили.

 

Глава 9 Таис:

мама Найда

1.

Это было необыкновенно и неожиданно. Огромное небо с редкими облаками вдруг стало другим. У самого моря оно налилось золотистым с красными отсветами, а у кромки облаков все еще оставалось ясным и голубым. А дальше, над самой головой расползалась фиолетовая темень, в которой крошечными огоньками замигали робкие звезды. Облака то и дело меняли свой цвет, то растворяя в себе розовый, то набирая синий и серый. Вода в океане у края горизонта отражала и золотое, и розовое, и красное, наплывала на песок темной волной, шелестела, шептала, волновалась и нервничала. Как будто ей было жаль уходящего солнца и тех красок, что сползали с небесного свода, меняясь на ночную синь.

- Это красиво, - потрясенно проговорила Таис, задрав голову и уставившись в небо, - это страшно красиво.

- Вот именно, страшно красиво, - согласно усмехнулся Федор.

Вар оглянулся. Его лицо озарилось, словно внутри у него зажгли яркую лампочку. И без того улыбчивый рот разъехался чуть ли не до ушей, глаза заблестели. Он вытянул руку и ткнул указательным пальцем куда-то вперед, в скопление высоченных валунов, от которых на песок ложились длинные черные тени.

- Вот он, мой дом. Там, в камнях наше Поселение. Чуть дальше причалы и лодки, отсюда их не видно. Наверное, рыбаки уже вернулись, и ма печет рыбный пирог. Вы любите рыбный пирог?

Любит ли Таис рыбный пирог? Да у нее во рту целый день не было ни капли воды, ни крошки еды. Ничего съестного они не успели захватить с приземляющегося модуля. Живот подвело, штаны сваливаются, зубы стучат от холода. Сейчас бы не только рыбный пирог, сейчас бы Таис съела все, что угодно.

- Значит, вы ловите рыбу? - спокойно уточнил Федор, ловко направляя медленную и отяжелевшую доску к указанным валунам.

- Рыбаки ловят. Это когда у них нет вахты.

- А вахта как часто?

- Вам ма все расскажет, - вдруг переменился Вар, - это уже много чего надо рассказывать. Пусть она на вас посмотрит. Вы ей понравитесь, я уже давненько не притаскивал ей с Могильника таких больших и интересных штук.

- Что? - Таис уставилась на стоящего впереди Вара, на его тонкую смуглую шею, закрытую неровными прядками волос, на коричневые края торчащих из-под волос ушей.

- Она любит, когда я нахожу на Могильнике интересные штуки. Свалку у нас еще Могильником роботов называют.

- Мы вообще-то люди, а не штуки, - без улыбки произнес Федор.

- Какая разница? - Вар неопределенно дернул плечом и вдруг прыгнул вниз, подняв тучу песчинок.

Подскочил, оглянулся, махнул рукой и велел:

- Спускайтесь. Тут вам сложно будет пролететь. Поселение в камнях, там теплее по ночам.

И зашагал вперед, весело и бойко. Подпрыгивал время от времени, размахивал руками и поднимал ботинками столько песка, что, наверное, вся его лохматая голова мигом оказалась в песчинках.

- Вот дурень, - буркнула Таис, спускаясь вниз и оглядываясь.

Потемневшее небо уже не пугало. Оно стало похожим на большой шатер с крошечными точками звезд. Подняв голову, Таис всмотрелась в него и подумала, что где-то там высоко одна из звезд вполне может оказаться Станцией. Как же она далеко! Как же им теперь добраться до родного дома? Найдут ли они такую возможность?

Вернуться хотелось. Очень сильно, особенно после длительного путешествия по холоду, по сухим человеческим костям и по огромному Могильнику. Только сейчас Таис смутно начала понимать, что такое тоска по дому.

Это чувство унять не просто, оно не заглохнет само собой. Будет грызть и грызть изнутри, вызывая тоску и тревогу. Как там наши? Что сейчас делают? Не угрожают ли им снова крейсеры? Все ли живы?

- Могильник - это подходящее название для Свалки, - проговорил Федор и легонько подтолкнул Таис в плечо. - Ты чего стоишь?

- Смотрю, где там на небе наша Станция...

- Нашла, что смотреть. Пошли, не то отстанем.

Вар, между тем, уже успел скрыться за ближайшим здоровенным камнем, что поднимался над головой темной громадой. Солнце опустилось за океан, и выглядело это очень странно, будто оно просто утонуло в воде, и лишь его край все еще высовывался из-за горизонта, раскрашивая небо в горячие краски.

У камней вовсю царила ночь. Темная и холодная. Ни проблеска света, ни одного лучика от звезд. Все закрывали каменные вершины, холодные и неуютные. Они, словно стены лабиринта, обступили со всех сторон, сжали проход настолько, что продвигаться стало возможно только по одному.

- Идите прямо, на свет. Как свет увидели - значит, пришли, - долетел до них звонкий голос Вара.

- Ладно, хоть сказал, куда надо двигаться, - буркнула Таис.

- Что ты хочешь от него? Он же мальчишка, малец совсем. Сколько ему? Восемь? Девять? Ну, пусть десять лет. Шастает где хочет, делает что хочет. Сам себе хозяин. Хотел бы я посмотреть на его родителей. Взрослые всегда предоставляют детей самим себе? - проговорил Федор, пробираясь вперед.

- Да, это странно. Я бы не пустила ни одного детеныша с нашей Станции на Могильник. Даже со взрослыми не пустила бы.

- Зато мы с тобой отлично лазили по Третьему Уровню, по складам, когда добывали еду. Нам некому было запрещать. Помнишь? - улыбнулся Федор.

- Конечно. И по Второму тоже. Но там не так опасно. От Двенадцатых всегда можно было убежать. Умотать на магнитной доске. А больше там ничего опасного не было. А на Могильнике, кроме Глюченных, полно опасностей. Можно заблудиться, можно просто свалиться и разбиться... Кажется, впереди я вижу свет. Пришли, вроде как?

- Пришли.

Камни расступились, открывая широкую площадку, на которой стояли два деревянных дома на толстых высоких сваях. В них и горел тусклый слабый свет. У ближайшего топтался мальчишка - глаза Таис уже привыкли к темноте, и она хорошо рассмотрела знакомую гибкую фигурку. Вар махнул рукой и возмутился:

- Ну и ползете вы, как черепахи. А быстрее нельзя?

Он в два прыжка преодолел лестницу и застучал в дверь. Она тут же распахнулась, протяжно и лениво скрипнув, на пороге появилась женщина, коротко обняла Вара и сказала низким, ласковым голосом:

- Прискакал, чучело огородное? И где тебя столько носило? Я уж заждалась совсем. Заходи, что скачешь?

- Я тут гостей привел, мама Найда. Это люди. Настоящие люди. Которые без чипов в голове, как Нелегалы. Они говорят, что прилетели с неба.

2.

Мама Найда говорила на всеобщем языке, а не на русском. Более мягко произносила согласные, более сильно растягивала окончания - ее небольшой акцент делал слова похожими на круглые морские камешки, что попадались по пути.

Она подняла руку с фонарем - стеклянной коробочкой, в которой стояла обыкновенная толстая свеча - и посветила на Федора и Таис. После воскликнула:

- Это же дети! Вар, где ты нашел детей? Как их пропустили через блокираторы, они ведь чужие!

- Они люди, мама Найда. Они настоящие люди, без чипов управления. Блокираторы их не видят вовсе. Они как Нелегалы.

- Ну, надо же! Вар, миленький, да где же ты их нашел? - Засуетилась женщина. - Давайте в дом, замерзли, наверное, проголодались. Быстрее заходите, нечего стоять на ветру. Девочка и мальчик, настоящие! Господи, чудо какое-то... Вар, ты не ошибся?

- Как бы я ошибся? Ты сама думаешь, что говоришь? - весело ответил Вар и протиснулся боком в дверь, отпихнув женщину.

- Поднимайтесь сюда, - торопливо пригласила хозяйка, подняла повыше свой примитивный фонарь и посветила в лица Таис и Федора.

- Дети, самые настоящие! Слава Тебе, Господи! Давайте, давайте, миленькие...

Таис растерялась не на шутку. Что это за подвох? Почему женщина так радуется? Что она, обычных людей не видела, что ли? Суетится так, словно собирается слопать их за завтраком, точно как в старой сказке о Гензель и Гретель, что рассказывал как-то Валек.

Федор же не сомневался. Решительно поднялся по деревянным ступеням и шагнул на небольшую веранду, огороженную деревянным заборчиком. Таис последовала за ним. Пять длинных ступеней, деревянный настил и неожиданное тепло, доносящееся из дома. Они действительно согреются и, может, даже поедят.

Хозяйка посторонилась, пропуская их внутрь. Первое, что увидела Таис - это огонь в очаге. Настоящий огонь. Теплый, оранжевый, веселый. Он трещал, двигался и распространял вокруг живительное тепло, охватившее резко и сразу. Каменный очаг, в котором он горел, занимал противоположную от двери стену. Рядом стоял деревянный стол и скамейки. Чуть дальше - тумбы из дерева, на которых горело несколько свечей.

- У вас нет электричества, - сказал Федор, - почему?

Это была его первая фраза, произнесенная в чужом доме. Не здравствуйте, ни собственное имя. Он мгновенно обратил внимание на то, что Таис толком еще и не осознала.

- Разумная экономия, - тут же сообщила женщина, - мы же на Мусорном острове, у нас небольшой лимит энергии, и она тратится на роботов, а не на нас. Потому в Поселения электричество не проводили. Да и незачем. Меньше будут сюда соваться и контролировать нас. По-крайней мере, пока мы у себя в Поселениях - мы более-менее свободны.

Женщина поставила лампу на небольшой столик у двери и велела:

- Я вам после все непременно расскажу. Небось, голодные вы, давайте за стол. Рук помойте и садитесь. Поедите и расскажете о себе. Быстренько, рыба у меня еще на углях, горячая. Лепешки только-только поджарились. Картошечка все еще кипит в котелке. Давайте, давайте.

Женщина засуетилась, застучала мисками о стол. Подскочил Вар и сказал:

- Ванная там. И туалет, если надо. Только руки обязательно мойте с дезинфицирующим средством, тут это необходимо. Тем более после человеческого Могильника.

- Ты что, водил их на вирусный Могильник? - резко обернулась хозяйка.

- Они сами, ма, думаешь, я совсем дурак? Им самим вздумалось туда полезть. Они же ничего не знают о Земле. Их взволновал вид мертвых сородичей, они испытали шок, и теперь ты должна им все рассказать.

- Если они подхватили ту заразу, что уничтожила здешних людей, то и рассказывать уже будет некому! - сердито сказала хозяйка и с силой опустила на деревянную столешницу пузатый котелок с черными боками.

- Вирус? Это вы про вирус? - уточнил Федор. - Про ту болезнь, что превращает людей в белых зверей?

- Про заразу эту. Вы знаете, что все жители острова Саб умерли от нее? Никого не осталось, выкосило всех. Даже в зверей никто не превратился, ни одного зверя на Сабе нет. Это на материках они водятся, а тут - только роботы да мы. Нас тоже с Материка завезли сюда. Не следовало вам лазить в тех местах, кто его знает, вдруг вирус остался. Вот поедите - и сразу в душ. И как следует выкупаться с дезинфицирующим средством.

- Нам вирус не страшен. Он у нас на Станции есть. Там заражены все дети этим вирусом, и ничего, живем. И мы тоже, - быстро пояснила Таис.

- И никто не умирает? - женщина остановилась и пристально посмотрела на Таис и Федора. - Как вы выжили?

- Мы живы, потому что...

И тут Таис запнулась. Почему? Потому, что любят друг друга? Это звучит странно и неправдоподобно.

- А вы почему живы? - задал встречный вопрос Федор. - Вы ведь не превратились в белых зверей, не так ли?

- Ох, вот так сразу, - хозяйка вытерла руки о фартук, покачала головой и уточнила, - вы ничего не знаете? Действительно ничего не знаете? Тогда мойте руки, я расскажу. Надо поесть сначала, уж больно усталой выглядит малышка. Быстренько, быстренько...

Малышкой она называла Таис. Вот уж неожиданно. Давненько никто ее не причислял к малышам, аккурат после того, как Таис сбежала со Второго Уровня и укрылась внизу, с остальными Детьми Подземелья. Малышами даже на Первом Уровне не называли никого, даже мальков. Мальки имели сокращенный вариант имен: Вовик и Ромик. Кристинку называли просто "мелкой".

А тут - на тебе. Едва порог переступила, тут же стала "малышкой". Вот тебе и взрослые, вот и отличие их от роботов...

От большой главной комнаты отходило два коридора - в один, что поменьше, и завернул Вар, таща в руках свечку и аккуратно прикрывая ее ладошкой, чтобы не загасла от сквозняка. Временами он ободряюще оглядывался и растягивал губы в улыбке. Улыбчивый парнишка ...

Обогнув простую деревянную лесенку с перекладинами, которая вела куда-то вверх, в темноту, Таис прошла через открытую дверь в так называемую ванную. Под босыми ногами - она успела разуться, чтобы не насыпать песка на чистый деревянный пол - оказалась глиняная плитка, шершавая и серая. Деревянные, крытые лаком стены, чуток поблескивали, отражая огонь свечи.

- Вот раковина, тут вода. А там унитаз, если кому надо, - сообщил Вар и остановился, пристраивая свечу на белой раковине, - а душ будет после, когда вода нагреется. Ма протопит бак, и вы помоетесь. Я и холодной могу мыться, потому я первый пойду.

- А как открывать кран? - озадачилась Таис.

Федор попробовал нажать на металлический кругляшок, но короткий нос крана не выдал ни капли.

- Да не надо на него жать. Это примитивное устройство, тут же нет электричества, а, значит, и нет электроники. Температуру тут вам никто задавать не станет, - снисходительно пояснил мальчишка, - поверните влево кран. Ну, вот эту круглую головку поверните. И все. Это легко, увидите.

Федор крутанул кругляк, и вода действительно потекла скупой струйкой. Ударилась о край раковины, рассыпала груду холодных брызг.

- Вода холодная? - удивилась Таис.

- Конечно. Откуда тут теплая? Только если нагреешь на огне. А у вас на Станции вода теплая?

- Еще какая теплая. Горячая. И душ, и ароматная пена, - Таис вздохнула и нерешительно сунула ладони под ледяную струю.

Мыло было твердым - просто коричневый брусок, пахнущий терпко и неприятно.

- Это специальное мыло, оно дезинфицирует, - снова принялся пояснять Вар.

- Зачем вы все дезинфицируете? - не выдержал Федор. - Прямо озабоченность стерильностью какая-то.

- Чтобы не было эпидемий. На всякий случай. От большинства инфекций защищают чипы, но здесь, на Сабе, живут те, кто победнее, и у кого чипы попроще. Вот они и стараются не заболеть. Потому что здесь никто никого не лечит. Если заболеешь - так и умрешь. Лекарств тут взять неоткуда. Лекарства - это дефицит. Бывает, если Нелегалы доберутся до нас на своих лодках, тогда привезут что-то. Но они редко добираются, их сюда не очень-то пускают.

Таис не стала спрашивать - кто такие Нелегалы. Расскажут. Рассказов сегодня будет не на один час, видимо.

3.

Встряхнув мокрыми ладонями, она вернулась в большую комнату, к огню, и хозяйка велела ей устраиваться за столом. В тарелках уже дымилась рыба в больших коричневых листьях, возвышалась стопка плоских жаренных хлебцов и белели кругляки картошки. Пахло так, что Таис чуть в обморок не грохнулась от голода.

Есть! Прямо сейчас есть, есть и есть. И плевать, что там у них произошло на острове раньше. Таис лишь мельком глянула на серьезного Федора, пытаясь взглядом спросить разрешения. Ее друг коротко пожал плечами и сказал:

- Спасибо вам за еду. Мы проголодались с моей подругой.

- Вот и ешьте. Рыбка только с углей, а утром она еще плавниками в воде шевелила. У нас чего-чего, а рыбы много. Теперь ведь ее не ловят большими сетями, людей мало. Вот и некому ее ловить. Плодится себе и плодится. Косяками заходит во время прилива.

Хозяйка присела на край скамьи, что стояла напротив, и вздохнула.

Таис не стала ждать второго приглашения. Схватилась за рыбу одной рукой, за хлебец другой и принялась уплетать так, что только за ушами трещало. Первые несколько кусков она даже не заметила - пролетели мигом. Только получив порцию добавки и переведя дух, она смогла обратить внимание, что мякоть рыбы белая и сочная, а костей почти нет.

Хозяйка не приставала с вопросами и рассказами. Сама потихоньку жевала хлеб и пила что-то из темной глиняной кружки. И рассматривала своих гостей. Бесцеремонно, неотрывно, улыбаясь и время от времени покачивая головой. Словно бы и сама не верила тому, что видит.

Но вот, наконец, самые сильные муки голода были удовлетворены, Таис вытерла рот ладошкой, отодвинула пустую миску и вздохнула. Она наелась и согрелась. И Федор тоже. И у них есть крыша над головой. И они сейчас на Земле.

- Поверить не могу, что мы оказались на Земле, - тихо проговорила Таис.

Федор кивнул и заметил:

- Найда, вы первый взрослый человек в нашей жизни. Других нам видеть не довелось.

- Как это не довелось? - не поняла женщина. - Откуда же вы? Где ваши родители?

Пришлось коротко рассказать о Станции. Совсем коротко. Только то, что все взрослые погибли от вируса или превратились в зверей, а дети остались на попечении роботов.

- Вот, значит, что! - воскликнула хозяйка, когда Федор закончил историю. - Значит, легенды оказались правильными. Тут, знаете ли, всякие истории любят складывать по вечерам. Чтобы не сильно скучно было. И есть у нас такая история о выживших на Станциях.

- Легенды? - нахмурился Федор.

- Официальная версия такова: никто не выжил. Нам сказали, что на Станциях не выжил никто. А я ведь помню те времена, когда только вербовали туда работников. Выбирали самых умных, с высшим уровнем образования, с опытом работы на программных установках. Только лучшие туда попадали. И мой товарищ тоже оказался на одной такой. Мой друг, с которым мы частенько играли в детстве. Ох, и давно же это было...

Таис присмотрелась к хозяйке и первый раз задалась вопросом: сколько же ей лет? Таис даже приблизительно не могла определить возраст мамы Найды. Круглое лицо с открытым высоким лбом, освещенное ярким пламенем очага и дрожащими огоньками свечей, было симпатичным и добрым. Цвет глаз казался похожим на серый, но, вполне вероятно, что при свете дня он станет другим. Полные губы, круглый подбородок и ровный нос. Морщин - спутников старости - нет. Седины, вроде бы, тоже. Темные, немного широкие брови придавали лицу тревожность и строгость, но улыбчивый рот смягчал и сглаживал это.

Она была милой и симпатичной - мама Найда. И она нравилась Таис.

- Да, это давно было. Много времени прошло с той поры, как заселяли Станции. Я уж и не припомню, в каком году это было, но еще до войны. До Последней войны, дети. Вы о ней слышали, да? Сколько вам лет? И как вас зовут? Я, глупая, даже не представилась. Меня называйте Найдой, тут все так меня зовут. Это не настоящее мое имя, так, прозвище. Тут у нас не осталось настоящих имен. Да и смысла в них нет. Для роботов мы имеем номера, мы безымянные для своих хозяев. Потому настоящее имя уже не имеет смысла.

- Меня зовут Федор, фамилия Шереметьев. Мне девятнадцать лет, я родился на Станции, мой отец - Андрей Шереметьев, штурман Станции. Моя мать - Елизавета Шереметьева. Родители мои, скорее всего, мертвы. А это - моя девушка. Моя любимая девушка. Ее зовут Таис Зобова, ей семнадцать лет. Кто ее родители, мы не интересовались.

Федор положил ладонь Таис на плечо, словно подтверждая свои слова. Что ни говори, а фраза "это моя любимая девушка" на самом деле звучит здорово. Так и есть. Она - его девушка, а Федор - ее парень.

- Федор и Таис, значит. Ваши настоящие имена. Таис, наверное, это от полного имени Таисия, правильно? - уточнила женщина.

- Да, полное имя звучит так, но меня все называют просто Таис, так принято. Уже давно.

- Хорошо, пусть так. Но все равно, как вам удалось выжить? Я так поняла, что изменились единицы из вас, большинство выжило.

- Я бы не сказал, что единицы. Почти все мальчики моего возраста погибли или изменились, - ответил ей Федор, - мы нашли способ противостоять вирусу. Это не так просто, как кажется, и нет гарантии, что у всех выйдет. В любом случае, у нас с Таис получилось. Мы просто любим друг друга, и это помогает. На самом деле помогает. Мы еще после поговорим об этом. Расскажите, что случилось на Земле. Про войну расскажите.

Хозяйка торопливо закивала:

- Конечно же. Просто наглядеться на вас не могу. У нас так давно не было детей, вообще никаких. У нас же принудительная стерилизация, вы знаете. Закон был принят еще до войны. Все сдавали свои клетки в общий банк клеток, после обязательная стерилизация. Детей выводили в пробирках и кювезах, только лучших и здоровых. После отдавали родителям на воспитание. Дети считались собственностью государства. Так и говорили - будущее государства принадлежит детям, значит, дети принадлежат государству. А после началась война и банк клеток был уничтожен. Города в те времена пострадали больше всего. Можно было бы, конечно, еще брать клетки у людей, это не проблема. Вполне можно хотя бы клонировать тех, что есть, если не воспроизводить новых. Только вот технологии, позволяющие соединять и выращивать человеческие клетки, все погибли. Не осталось ничего. А роботы не желают восстанавливать. Мы пробовали обращаться к ним с такой просьбой, но все блокировалось еще на уровне подписания петиции. Мы же с чипами. Если уж роботам что-то не нравится в наших действиях - они блокируют сразу. Стирают память за несколько дней, а то и несколько лет. Самым упорным могут стереть память вообще. Такой вот и мой Георг, что живет тут со мной. Не помнит себя вообще до того момента, как его привезли на Саб. Вот уже три года он в этом доме, и ничего так и не вспомнил. Все стерто. Так что, шансов поднять восстание у нас нет никаких. А сами детей рождать мы не можем. Вот и живем без детей.

- А как же Вар? - не поняла Таис. - Он же мальчик, самый настоящий...

- Какой же он настоящий? - Найда грустно улыбнулась. - Он биоробот. Из прошлого поколения.

- Ну, вот, все выдала, - раздался ворчливый голос из коридорчика.

Только сейчас Таис заметила, что Вар не сидел за столом и ничего не ел. Она оглянулась и увидела, что мальчишка пристроился на перекладинах лестницы, обнял подтянутые к самому подбородку коленки и сердито поблескивал черными глазищами.

- А ты им не сказал, чучело ты огородное? Вот же, придумщик, любит изображать из себя человека, - Найда улыбнулась, - он робот. Таких создавали в последние годы войны, для людей, которые желали растить детей, да не могли. Банк клеток уже был уничтожен, собственные дети не рождались. А малышей хотелось, чтобы семья была полной. Вот и наладили производство роботов. Для тех, конечно, у кого денег хватало. А после, когда Синтетики все же взяли вверх, роботы-дети стали не востребованы. Людям стало не до игрушек, выжить бы. К тому же, чипы тоже не давали долго предаваться ностальгии. Управляемые люди даже мыслили по подсказке роботов, одинаково и правильно. Это у нас тут раздолье на мусорке, потому что наблюдать за нами некому. Чистильщикам не до нас, а остальные Синтетики сюда и не заглядывают, что им тут делать.

- Как получилось, что люди стали Управляемыми?

- Вирус. Во всем виноват вирус. Поначалу, в первые годы войны, Синтетики помогали Торговой Гильдии и сотрудничали с Международным Сенатом. Тут ведь вот какое дело, - мама Найда беспокойно провела ладонью по столешнице, сметая крошки, после поднялась, бросила их в огонь и вернулась.

- Пусть лучше Ворчун расскажет. Вар, иди-ка сюда. У меня в голове временами бывает путаница, начинаю вспоминать и теряюсь. Как будто стерли записи о прошлом, или перемешали их, - с виноватыми нотками в голосе пояснила она.

- Ворчун? - не поняла Таис.

- Робота-мальчика нашего мы так называем. Знаете сказку о Белоснежке и гномах?

Таис мотнула головой, оглянулась на Федьку. Тот тоже лишь пожал плечами. Все сказки прошлого знать невозможно, попробуй, запомни все.

- Жаль, хорошая была сказка. Мультик такой был когда-то, еще мои родители смотрели, когда были детьми. Вот там были такие смешные гномики, у которых были прозвища: Ворчун, Молчун, Весельчак и так далее. Мы своих роботов поначалу гномами называли, а после уже дали им имена. У нас ведь тут у всех прозвища, я уже говорила, кажется. Ведь говорила, Вар?

- Да говорила, говорила, мама Найда, - тут же поспешил с объяснениями Вар, - подвинься, я рядом сяду. И что вы без меня будете делать, а? Я Ворчун, это мое прозвище, а мама уже называет просто Варом. А есть еще девочка Молчун, или Молли, она в соседнем доме живет. Нас двое детей роботов на все Поселение, мы с Могильника. На Могильник много свезли таких, как мы, их в первую очередь уничтожили. Ничего лишнего Синтетики не любят, даже своих уничтожают, если они устарели, или программы полетели. У них все строго, порядок - это самый главный приоритет у них. А мы с Молли сбежали, у нас получилось. Жили какое-то время на Могильнике, после нашли Поселения. Блокираторы на нас не срабатывают, там другая частота, настроенная на человеческие чипы. Вот, с тех пор и живем тут, нам нравится. У нас с Молли главный приоритет - любить родителей...

Таис фыркнула, скривила губы и собралась, было, отпустить умное замечание по поводу умения роботов любить, но Федор пихнул ее слега в плечо и сказал:

- Расскажи, Вар, ты. Только по порядку. Сначала про войну, после про Синтетиков. И что там сейчас у вас творится.

- Ладно, расскажу. Только это долгий рассказ будет, на час, если не больше. Давайте сначала приведем себя в порядок - душ и дезинфекция, иначе мы нарушаем все предписания, какие у нас есть. Это плохо. Нельзя нарушать предписания. А после поговорим. Мама Найда уже протопила бойлер, вода горячая. Пошли прямо вместе.

Таис только вздохнула. Вот уж точно, мыслит, как робот.

- У нас не принято мыться девочкам вместе с мальчиками, - пояснил спокойный и ничему не удивляющийся Федор, - у нас девочки моются отдельно.

Теперь настал черед мамы Найды удивиться.

- Это почему? - не поняла она.

Таис не стала объяснять. Она вдруг поняла, что действительно самое время стать под горячий душ. Хотя она и согрелась, сидя спиной к огню, и наелась. Но привести себя в порядок не помешает. Как тут на Земле принято мыться? Вот тем самым вонючим коричневым мылом, что ли?

4.

Воду грели в большом железном баке. Подкладывали в черную топку дрова и ждали, когда нагреется. А после быстро купались, потому что остывала вода довольно быстро.

Вот такие удобства. Не нагреешь - не помоешься. Встав босыми ногами на холодный камень пола, в котором маленьким кругляшком темнел сток, Таис поежилась, поморщилась и ругнулась. Холод в ванной комнате пробирал, тянуло то ли от пола, то ли от большого окна, за которым плескалась чернота ночи.

Вар объяснил, как надо поворачивать краны, чтобы сделать воду теплой, но все равно пришлось повозиться. Потемневшие круглые головки скрипели, с них капала вода, а поток в самом кране то становился слишком горячим, то наоборот, очень холодным.

Наконец получилась нужная температура, Таис повернула рычажок и на голову полилась теплая влага. Вот тогда только она вздохнула и расслабилась. Хотя долго стоять тут нельзя было - неунывающий Вар весело пояснил, что воды мало, и нагретого бака должно хватить на маму Найду и на Федора.

- Мне все равно, какой водой мыться, я регулирую сам теплообмен в своей системе, потому я моюсь холодной водой всегда. Вот дезинфекция, намыливаешься ей, полностью, вся. И голову тоже. Она хорошо моет.

Может, моет эта штука и хорошо, но пахнет резко и неприятно. Каким-то лекарством пахнет. И этим мыть голову?

Но другого варианта в ванной не наблюдалось. Никаких баночек с масками, гелями, кремами и прочими нужными вещами. Ничего вообще. Даже полок не было в ванной комнате. Сам флакончик с дезинфекцией одиноко стоял на скамье с каменным сиденьем. Мыло серело прямо на раковине. Как хочешь - так и обходись. Не было даже крючков для одежды, чтобы повесить штаны, куртку и футболку. А стиральной машины и подавно.

Стирать, значит, придется руками. Опять. Только еще и воду придется греть. Отличная жизнь на Земле, ничего не скажешь. А на Станции, наверное, сейчас тоже вечер, и все плещутся в горячей воде, после садятся за столы, накрытые роботами. И везде горит яркий свет, и теплые коридоры сияют уютом и чистотой. Никакой тьмы, никакого холода. Тепло и защита.

Таис вздохнула.

После душа она натянула просторную светлую рубашку, шерстяную длинную жилетку с круглыми большими пуговицами, широкие штаны, завязывающиеся на веревку на талии, и носки - все это выдала заботливая хозяйка. Мама Найда сказал, что по дому удобно ходить в теплых носках, а на улице надевать ботинки.

Свои вещи Таис сложила под скамьей, постирает уже завтра. Сейчас от усталости просто валило с ног. Пожалуй, пока Вар будет рассказывать - она уснет, свалившись под стол. И будет храпеть на весь дом. И ей уже будет все равно, что там подумает мама Найда.

 

Глава 10 Эмма:

интуиция

1.

Вернуться в закрытый Внутренний Круг Второго Уровня удалось через туннель номер два. Мерзкие пауки-роботы не успели занять только небольшой кусок Оранжевой Магистрали около этого туннеля, а остальные проходы уже простреливались ими.

Твари особо не торопились. Растянувшись тонкой цепочкой, они караулили остальные одиннадцать туннелей, ведущих на Зеленую Магистраль и на Главную площадь. И это значило, что доступ к продуктам, хранившимся в подсобках кафешек и в кладовых дальних коридоров, был перекрыт.

Другими словами, еды у них у всех осталось очень мало.

Эмма вернулась в каюту уставшей и опустошенной. Их с Колькой вылазка оказалась малорезультативной. Да, они узнали, что тварей полно, но это можно было понять и после того, как пауки заняли туннели. Победить их легко, но это значило войну. Битву, к которой надо было готовиться. Только кто теперь будет сражаться?

Из взрослых ребят есть Егор и Кир. Есть Колька да еще, пожалуй, близнецы. Хотя эти двое такие хилые и медлительные, что погибнут в первом же бою. Поэтому рисковать ими нельзя. Вообще нельзя никем рисковать. Потому что если погибнут все старшие - не выживут и младшие.

Едва Эмма переступила порог каюты, как из кухонного проема вынырнула Сонька. Растрепанные рыжие косички на плечах, встревоженные глаза и мокрые руки. Видимо, пыталась что-то готовить.

- Ну, как? Я уже боялась, что вы не вернетесь, - быстрой скороговоркой выдала она и кинулась обнимать Эмму.

Теплые прикосновения влажных ладоней почему-то успокоили и сняли напряжение. Эмма поняла, что именно этого ей и не хватало - участия и сочувствия. Раньше все это исходило от Лона, раньше робот утешал, подсказывал и наставлял на путь истинный. Сонька, конечно, слабая утешительница, но зато она по-настоящему рада Эмме. Она ее ждала.

Колька, зашедший следом, грохнул об пол тяжелыми рюкзаками, набитыми оружием и поинтересовался:

- Может, будете обниматься в другой комнате? А то не пройти тут из-за вас.

Робко выглянул из зала Макс, лохматый, розовый, синеглазый. Несмело улыбнулся и ничего не сказал. Он, видимо, не привык к объятиям, потому стоял как истукан, тараща глаза и растеряно теребя край футболки.

Колька, пройдя мимо, легко взлохматил его волосы и спросил:

- Есть хочешь, пацан? Пошли с нами. Мы с Эмкой голодные, как фрики. Щас слопаем все, что найдем съестное.

- Еду надо экономить! - тут же крикнула ему вслед Эмма.

- Не сейчас. Только не сейчас. Я заслужил хороший обед. Что тут есть в холодильнике? Сардельки есть, как раз на каждого по две. А мне - так и три выйдет. Где-то должно быть растворимое пюре и консервированные овощи.

Эмма отпустила Соню и прошла на кухню. Велела Кольке мыть руки и заверила, что сама все приготовит. Мол, без него разберемся. На самом деле Эмма хотела просчитать продукты: сколько осталось. Во Внутреннем Круге почти не было кафешек, только Главная Площадь со скамейками, фонтанчиками и растениями. Сервер Уровня, отвечающий за жизнеобеспечение и каюты. Еще детский сад с площадками, да и то, часть игровых площадок располагалась за Оранжевой Магистралью - это те, на которые водили детей постарше, со спортивными комплексами и крутыми горками.

А кладовок тут у них не было вовсе. Разве что продуктовые автоматы с шоколадными батончиками и прочей несерьезной продукцией. Все остальное: мука, сухое молоко, мясо, консервированные овощи и так далее - все это находилось во Внешнем Круге, за Оранжевой Магистралью. И доступа туда теперь не было никакого. А детей на Станции - полным полно. Попробуй, прокорми.

Поэтому сейчас надо не живот набивать сардельками, а посчитать - сколько осталось. Эмма захлопала дверками шкафчиков, пересчитывая коробочки и баночки, заглянула на все полки и проверила холодильник. Хотя тот и сам охотно отчитался, перечисляя все, что хранилось в его нутре.

Эмма начитывала голосом на планшет список продуктов и чувствовала, как разочарование расползается внутри, точно стая мерзких каракатиц.

Этого хватит на два-три дня, максимум. И то, при очень большой экономии. Больше всего сухого молока и печенья. Последнего нашлось четыре коробки, три из которых были еще запечатаны. Придется, видимо, завтракать молоком с печеньем, а обедать растворимым пюре. Есть еще две буханки зернового хлеба и три банки орехового масла. Если грамотно распределить еду, то даже на семь дней может хватить, но не больше. Сарделек - только то, что Колька нашел в холодильнике, их хватит на один раз поесть. Мяса нет, только парочка консервов с курятиной. Зато много пакетов с растворимой овсянкой - и с кусочками клубники, и с орехами, и с изюмом.

Бананов нет, только яблоки. И несколько пакетов с яблочным и грушевым соком. В холодильнике нашлись четыре персика, как раз каждому по одному. Чай, кофе и сахар есть, этого, пожалуй, больше всего. И мешочек с рисовой крупой, которую можно сварить в кухонном агрегате. Вот, пожалуй, и все запасы.

Эх, знать бы заранее и запастись!

Колька выслушал соображения насчет продуктов, мельком глянул список на планшете и пожал плечами.

- Ты забегаешь вперед. Быть не может, чтобы во Внутреннем Круге не было кладовки. Если здесь есть свой сервер, если есть туннели, которые запираются, значит, и кладовые где-то должны быть. Я просматривал схемы нашего Уровня. У него даже собственный резервуар с водой, отдельный от Первого и Третьего Уровней. Надо просто поискать. Давай поедим и поспим самую малость. Не забывай, нам еще ночью нянчить малышню. Еще та ночка предстоит.

- Я заберу малышку Диану сюда. И придумаю что-то. Вторую ночь не спать я не могу. Уже сейчас клонит в сон.

- Вот и давай, ешь и отдыхай. Время-то уже почти девятнадцать вечера. Через каких-то два часа Лизка ждет нас в детском отделении.

- Надо бы собрать собрание...

- Не сейчас, Эм. Чуть позже. И не всех. Ритка и остальные с Овального все равно не придут, им ничего не надо.

2.

Максим какое-то время ходил за Эммой хвостом, все спрашивая - что сейчас будут делать и можно ли ему пойти погулять по галерее. Отвечать ему не хотелось. Делать ничего особенного Эмма не собиралась, ей хотелось спать, и она надеялась, что получися вздремнуть хотя бы часик. А бродить по парку сейчас нельзя было. Никому нельзя, пока выходы из туннелей простреливаются пауками.

Эмма понимала, что надо бы пойти и убедиться, что все дети находятся в безопасности, но не было никаких сил. Потому она просто стянула с себя обувь, переоделась и устроилась на диване в гостиной. Поставила Максу мультиков и пообещала, что обязательно поиграет с ним, когда проснется. Она готова была обещать что угодно, лишь бы мальчишка перестал ныть и трясти за рукава.

Сон был тревожным и злым. Сначала убегали от фриков - и она, и Колька, и Таис и Федор - после убегали от пауков, а потом напали Пятнадцатые, и пришлось убегать и от них. В череде бесконечных лихорадочных погонь вдруг появился Мартин. Глянул строго большими блестящими глазами, поднял указательный палец и велел:

- Дети - это всегда приоритет, Эмма. Береги детей. Дети - это главное достояние. Береги детей.

Фразу о том, чтобы "беречь детей" он так и произнес дважды. И настолько реальным был его голос, настолько четкими слова, что Эмма проснулась и удивленно уставилась в потолок. Ей вдруг показалось, что Мартин-Моаг рядом, совсем близко и обязательно подскажет и поможет.

Наваждение быстро прошло, и привычная тяжесть нелегких обязанностей вновь навалилась на плечи. Мартина уже нет, и он не станет подсказывать и помогать. Но приснившийся совет был дельным. Все правильно, детей надо беречь. Поэтому надо подняться и хотя бы покормить Макса. Где этот мальчишка?

Макса нигде не было. Ни на кухне, не в трех спальнях, ни в ванной. Открытая дверь каюты говорила о том, что парнишка пустился во все тяжкие. Отправился гулять, потому что некому было за ним присматривать. Да и что с него взять? Ему же всего пять лет, и он ни одного дня в своей жизни не прожил без роботов. А тут вдруг свалилось столько свободы, что голова кругом.

Эмма выскочила на галерею, перегнулась через перила и удивилась царившей кругом тишине. Ни одного ребенка не видно было в округе. Ни шагов, ни шуршания, ни привычных криков. Не гудят уборщики - и это понятно, потому что уборщики в отключке. Не шагают Доны. Как будто Второй Уровень вымер, перестал существовать, остановился и теперь здесь тихо и печально.

Где Сонька? Где Колючий? Куда все делись?

По спине пробежали мурашки дурных предчувствий, тревога охватила с невероятной силой, все внутри сжалось, а после распрямилось гигантской пружиной. Найти Макса немедленно!

Прямо сейчас найти Макса!

Эмма кинулась к ступенькам, заметила на одной из них обломок оранжевого мелка и поняла, что двигается в правильном направлении. Перепрыгнув через несколько ступенек, Эмма мягко приземлилась, оглянулась и поняла, что улавливает запах мальчика. Она успела немного привыкнуть к нему, и теперь он безошибочно указывал дорогу. Значит, следуем за запахом. Ребенок должен быть где-то здесь.

Двигаясь мягко и осторожно, Эмма прошла вперед, и тут же увидела знакомую тонкую фигурку. Мальчишка что-то пытался достать под скамейкой, нырнул под нее так, что торчали только ноги. Отлично, значит, живой и невредимый. Тянется, елозит попкой и пыхтит. Звук его пыхтения Эмма слышала даже на расстоянии. Она выдохнула, замедлила темп и представила, как будет ругать Макса, когда поймает.

И тут белоголовый мальчишка выбрался с другой стороны скамейки, поднялся и пошел. Ровным уверенным шагом, прямо к проходу в туннель. И Эмма рванулась за ним.

Еще два мальчуковых шага - и Макс окажется в зоне простреливаемости.

Вот почему так тихо на Втором Уровне! Дети спрятались в каютах и не появляются на Зеленой Магистрали. Потому что Зеленая Магистраль теперь опасна! Любое движение по ней приведет к смерти!

Время замерло, и значение теперь имели только тихие шаги невысокого светловолосого мальчика. Шаг... перенос тяжести, взмах рукой... следующий шаг будет роковым. Последним.

Эмма одним прыжком преодолела скамейку - просто перемахнула через нее, ухватившись рукой за спинку.

Второй шаг...

Кинувшись сзади на Макса, Эмма успела повалить его вниз. Аккурат за пару секунд до рокового выстрела.

Серия ярких вспышек пронеслась над спиной, на мгновение заставив окружающее пространство засиять. Вздрогнула соседняя скамейка, в которую попали выстрелы, задымилась, но тут же потухла. Она была покрыта специальным противопожарным средством. Здесь, на Втором Уровне все было предусмотрено. Безопасность детей на первом месте.

Откатившись в сторону, Эмма утянула Макса за собой и проворно забралась опять под ту самую скамейку, за которой лежал мальчишка. Пихнула его в бок и велела:

- Давай, забирайся. Быстрее!

Макс почему-то стал медлительным и бестолковым. Вместо того, чтобы двигаться, работать руками и коленями, он обмяк и завозмущался:

- Ты меня толкаешь... Зачем ты меня толкаешь?

Действительно, зачем? Эмма горько усмехнулась и с силой засунула мальца под спасительное пластиковое сидение. Немного пролезла вперед, выбралась в безопасное место и за ногу вытянула Макса. Поставила его перед собой, всмотрелась в грустное лицо, в потухшие синие глаза и вдруг порывисто прижала к себе.

- Глупый, - пробормотала в теплую макушку и прижалась губами к легким волосам, - глупый ты еще.

Она отстранилась, осмотрела мальчика и, убедившись, что он цел и невредим, велела:

- Пошли домой. Поедим чего-нибудь. Ну, давай руку.

Они отправились обратно, и Макс, успокоившись, шагал легко и быстро.

А Эмма думала только о том, что вот сейчас ей удалось отвоевать хотя бы одного у смерти. И все потому, что вовремя проснулась. А если бы нет? Если бы замедлилась хотя бы на минут пять? Не успела, не прибежала? Сейчас бы теплый смешной малец лежал мертвым перед туннелем, и никто бы не смог помочь.

У самых ступенек Эмма увидела Кольку с Соней. Те поднимались медленно, и в руках у обоих были детские переноски с младенцами. За спиной у Колючего тяжелым грузом висел рюкзак, Соня тоже что-то тянула в небольшой сумочке через плечо.

- Эй! - Позвала их Эмма. - Вы где были?

- А ты где? - Колька обернулся, - мы притащили детей. Двух девочек, Диану и Еву. Мальчишек забрала к себе Лиза и ее подруга. Так что, работы сейчас у нас будет предостаточно.

- А мы тут за Максом бегали. Пришлось догонять, - Эмма сжала детскую ладошку и слабо улыбнулась.

Только сейчас невероятное напряжение схлынуло, оставив после себя лишь небольшую нервную дрожь. И лучше выкинуть из головы мысли о том, что могло бы быть, если бы Эмма не проснулась. Сейчас нет времени думать об этом. Она подумает чуть позже о своей интуиции и о странных снах. Чуть позже, не сейчас.

3.

Ужин готовил Колька. Открыл консервы с мясом, засыпал в кухонный агрегат сухого картофельного пюре, в специальный лоток залил мясо, и через пять минут у них был картофельный мясной соус с приправами и маслом. Эмма убеждала его, что надо экономить, потому вполне можно и обойдись одной картошкой с мясом, но тот лишь пожал плечами.

- Мы же толком и не обедали, вот тебе и экономия, - заверил он и полез в шкаф за тарелками.

После нарезал бутербродов с ореховым маслом, высыпал печенек на тарелку и, обратившись к Максу, велел:

- Ну-ка, посчитай, сколько нас тут.

Макс принялся считать, загибая пальцы, и тут же сказал:

- Нас шестеро всего!

- Ого, и кого ты насчитал? - удивился Колька

- Эмма, ты, я, Соня, Диана и Ева.

- А, так ты еще и малышню принял в расчет, - Колька усмехнулся, - только боюсь, что кормить их картошкой с мясом мы пока не будем, сэкономим на малышках. У них свой рацион, который тоже, кстати, надо сделать. Пойди-ка и глянь, где они сейчас.

Макс проворно сбегал в гостиную, вернулся и сообщил, что одна спит, а другая лежит на диване рядом с Соней, и Соня показывает ей книжку с картинками.

- Вот и славно. Теперь у нас есть помощники, - сказал Колька совершенно серьезно, - и будет, кому нянчит малышню. Теперь тебе, Макс, тоже надо будет смотреть за малышками, потому ты уже не уходи из каюты, будь добр. Договорились?

Макс важно закивал головой.

Эмма рассказала Колька о том, как спасла мальчишку. Нахмурившись, Колючий сказал:

- Вот же зараза! Он у нас знаешь, сколько будет убегать? Надо придумать замок на дверь. Сегодня же сделаю. Чтобы было закрыто, и никто кроме взрослых не мог открыть.

Слово "взрослые" резануло слух и заставило вздрогнуть. Вот, настал черед и Эммы с Колькой стать взрослыми. Теперь не только Таис и Федор, теперь и они тоже стали взрослыми людьми, отвечающими за Станцию. А им всего-то по пятнадцать лет. Что-то рано стали взрослеть здешние дети...

- Поставим замок. Иначе можно в следующий раз и не догнать его, - ответила Эмма и покосилась на светлый затылок Макса, раскладывающего у тарелок вилки.

- Я разговаривал с Егором. Он сказал, что всех детей оповестили. Младшую группу годовичков разобрали по каютам. Только брали их совсем уж младшие, тринадцатилетние. Егор с Жанкой взяли тоже одного маленького, они не представляют, что с ним делать. И не знают, как кормить. Я им сказал, чтобы давали печенье и молоко в бутылочке. И пюре картофельное развели молоком и через бутылку давали. А там посмотрим.

- С годовичками сложнее, они лезут везде. За ними все время надо смотреть, - заметила Эмма и вздохнула.

Тут и за пятилетним надо все время смотреть, только что чуть не прозевали. А уж за малышней годовалой - тем более. Пожалуй, это будет посложнее, чем с новорожденными. Вообще тяжело смотреть за детьми, очень тяжело. Кажется, легче убегать от пауков или добывать оружие в кладовых.

Эмма вспомнила, что скафандры они с Колькой так и не убрали, и те лежат в углу коридора бестолковой грудой. Надо убрать, они могут еще пригодиться. В таких скафандрах можно и в космос выходить, они вполне пригодны даже к такому.

После ужина Колька попросил Макса загрузить тарелки в посудомоечную машину, и Эмма слышала даже в гостиной, как он подробно объясняет устройство последней. Очень подробно, начиная от программ и заканчивая схемой главной платы.

- У этой машины примитивный мозг, вернее, его вообще нет. Только небольшая платка с командами. Потому ее и не взломали роботы-пауки, которые напали на нашу Станцию. Вот пойдем, я тебе все расскажу, чтобы ты знал.

И Колька увел Макса в гостиную, где Сонька, полная восторга от двух малышек, уверенно меняла одной из них подгузник.

- На нашу Станцию напали большие крейсеры, которые раньше привозили нам еду и одежду. Они атаковали нас, то есть принялись стрелять по Станции из лазерных пушек. Вот, смотри, как это выглядело. Пусть большой вездеход буде Станцией, - и Колька поставил на середину комнаты радиоуправляемую игрушку-вездеход, - а вот эти игрушечные беспилотники будут крейсерами. И они напали на нашу Станцию. Представляешь?

- Ага, а почему они напали? Раньше-то не нападали, - просил Макс, тут же устраиваясь на полу в предвкушении интересной игры.

- Потому что... - Колька задумался на мгновение, после решительно продолжил, - потому что их тоже захватили роботы. Всю власть захватили роботы и решили уничтожить нашу Станцию. Потому что на ней еще оставались дети. А дети, сам понимаешь, однажды вырастут и станут взрослыми людьми. И роботы подумали, что когда дети станут взрослыми, они обратно отвоюют свою Землю, и потому решили уничтожить даже детей. И напали на нашу Станцию. Выслали своих крейсеров. Давай, ты будешь двигать вездеход, как будто это Станция. А я буду управлять беспилотниками. Начинай, двигайся медленно по кругу. Ты же знаешь, что наша Станция вращается вокруг планеты Земля.

Макса не пришлось упрашивать дважды. Работать с радиомашинками он умел очень хорошо. Его маленькие пальчики расположились на пульте с быстрой уверенностью, и вот, большой черный вездеход вздрогнул, его верхняя башня, оснащенная игрушечными локаторами, повернулась вокруг оси, заработала магнитная подушка, поднимая его над полом. И машинка послушно поплыла вокруг комнаты.

Колька привел в движение две небольшие модели беспилотников, серебристые, вытянутые. Те бесшумно понеслись вслед так называемой "Станции", быстро догнали ее и зависли.

- Они напали на нас, а мы включили силовое поле, защищающее нас, и крейсеры не могли стрелять по Станции, - продолжил Колючий, - а после в нашем большом сервере Моаге произошли сбои. Оказалось, что прямо на нашей Станции тоже есть роботы, они проникли к нам и напали на нас. Вражеские роботы выключили всех наших роботов, всех Донов, уборщиков, пекарей. И всех Лонов. Они думали, что мы сразу же погибнем, потому что не сможем управляться без роботов. Они думали, что мы ничего не умеем сами.

Макс тут довольно улыбнулся и выставил вперед ловко сложенную фигу:

- Мы можем и сами. Я сам одеваюсь, и сам умываюсь. И могу сам спать ложиться, без роботов.

- Мы все можем сами, правильно, пацан, - согласился с ним Колька, - и вражеские роботы-пауки обманулись. А еще оказалось, что мы умеем стрелять и сами можем их подстрелить. Коварным роботам удалось проникнуть на нашу Станцию, и они захватили Оранжевую магистраль. Теперь стреляют по нам, и надеются, что смогут нас всех убить. Но мы ведь умные и храбрые, да, пацан? Мы защитим своих и не дадим в обиду, и роботы получат на орехи от нас. Правильно?

Макс согласно кивнул, нахмурил брови и еще раз выдал фигу. Видимо, он был решительным парнем.

Соня удивленно подняла глаза на обоих парней, взяла на руки ребенка, покачала слегка, погладила по головке и добавила:

- Нам только надо теперь сидеть тихо и не высовываться. Так сказала Рита и Кир, когда собирались в библиотеке. И передвигаться только по галерее, вниз не сходить. Вниз спускаться могут только старшие, кому больше десяти лет.

Эмма скривилась. Вот теперь как, значит. Кому больше десяти - уже считаются старшими. Ничего себе.

- Роботы хотят отобрать у нас Станцию, - продолжал пояснять Колька, - но так просто мы не сдадимся. Станция наш дом, ты ведь помнишь правила, которые мы учили? Станция наш дом, и мы будем работать и жить на ней до самого конца. И так просто ее не сдадим. Так что теперь ты, Макс, тоже обороняешь Станцию. И ты должен помогать нам. Убирать, когда попросят, слушаться старших и не выходить из каюты без разрешения. Понимаешь? От тебя требуется особая помощь, ты теперь тоже солдат, обороняющий Станцию. А солдат всегда слушается командира. Мы с Эммой - твои командиры, и ты должен слушаться нас. Ясно, солдат?

- Ага, - весело ответил Макс и зажжужал вездеходом.

4.

Колька это провернул ловко. Оформил все в виде интересной истории и заручился послушанием Максима. Теперь тот взирал на Кольку и на Эмму с некоторой долей уважения и готов был выполнять любые поручения. Какое-то время они играли с Кольчим в гостиной, после Максу было велено принять душ и отправится спать. Его устроили в комнате Сони, благо там было два кресло, которые поставили вместе, соорудив подобие кровати.

Соня все еще возилась с Дианой, носила на руках, напевала песенки и рассказывала какие-то стишки. Бессовестная Дианка и не думала засыпать, таращила глазюки, смешно двигала пальчиками на руках и время от времени вытаскивала язык, словно пробовала этот мир на вкус. И вид у этой лысоголовой малышки был страшно деловой.

У Эммы при одном взгляде на Диану начиналась тоска. Придется, видимо, сидеть с ней всю ночь. Нет никакого интереса в такой жизни. В этот момент Эмма все, что угодно отдала бы за робота-няньку, потому что спать хотелось ужасно. После всех волнений и беготни, после того, как чуть не погиб Макс и сами они с Колькой чуть не погибли от пауков-роботов - после всего этого хотелось только одного: лечь и отключиться. И все забыть. Хотя бы на несколько часов. Забыть и не думать, потому что от наплывающих мыслей становилось страшно и грустно.

Да просто ужас брал время от времени, когда приходили в голову вопросы: как они будут кормить такое количество детей? И что ужаснее: умереть от голода, или от лучевого выстрела?

Колька, приготовивший бутылочки со смесью (на их индикаторах высветилась более высокая температура, чем надо, и Колька пояснил, что они остынут как раз к моменту кормления) задумчиво почесал макушку и предположил:

- Этих малышей мыть надо, или нет? Они ж, вроде бы, и не пачкаются особо?

Эмма удивленно глянула на него и фыркнула:

- Как это не пачкаются? Ты смеешься? По-твоему их что, раз в год купать положено? То же мне, нянька... С таким нянькой младенцы грязью обрастут по уши.

- Больше грязи - толще морда, - пожал плечами Колька, - я бы не мыл. Где они там грязь находят, если все время лежат в своих люльках?

- Положено их мыть. Я совсем забыла об этом. Вот еще одна проблема, - и Эмма вздохнула.

Детей выкупали. Впрочем, сделали это быстро. Девочки были такими маленькими, что легко помещались в раковине. Поэтому Колька быстро мыл одну, передавал Эмме, та ее вытирала и одевала. А Колька в это время мыл вторую. Ругался при этом страшно, Сонька смеялась с его возмущения, малышки сопели и крякали. Купание их вполне устроило. Мало того, после этого они выдули по бутылке и обе засопели, сладко и тихо.

- Они спят! - торжественно прошептал Колька.

Эмма, которая наблюдала за качающимися колыбельками, устроившись на диване, сонно кивнула. Ее приятель сел рядом, почесал подбородок и проговорил:

- Сегодня днем все собирались в маленькой библиотеке, что на первом этаже. В той самой, где нет окна. Это пока нас не было. Решали, кто будет главный, так и не решили.

Эмма усмехнулась, Колька продолжил:

- Теперь передвигаться будем только по галерее, она безопасна. На первый этаж, к Главной Площади спускаются только старшие. Ну, и надо придумать план, как избавится от пауков-роботов.

- И еще парочку планов тоже надо придумать. Где брать еду, как защититься от новых нападений крейсеров и так далее. Это безнадежно, Коль. Мы застряли здесь, и мы бессильны.

- Ты сдаешься? Эм, ты никак сдаешься? Ты же раньше никогда не сдавалась, всегда держалась до последнего. Даже когда заболела. Помнишь?

Эмма поднялась, опустила вниз ноги, глянула на свои полосатые носочки, почесала переносицу. После повернулась в сторону коридора - Сонька и Максим спали, с их комнаты не доносилось ни звука.

- У меня плохие предчувствия. Все время плохие предчувствия. И они сбываются. Подожди, не перебивай, ты просто не понимаешь. Ты же помнишь, как я заболела, и ты нашел профессорские таблетки и стал мне давать. Я их до сих пор пью, потому что мне временами кажется, что я меняюсь. Даже не кажется, я просто уверена в этом. Я стала быстрее, ловчее, умнее. Я могу слышать то, что не слышат другие, у меня быстро затягиваются раны. И я могу предчувствовать события. Не полностью, то есть я не предсказатель. Ну, ты понимаешь, да? Как бы так сказать...

Эмма забралась на диван с ногами, обхватила колени и совсем тихо сказала:

- Я вот, например, знала, что Федор и Таис не вернутся на Станцию. Еще когда они только спускались к катерам. Я тогда не поверила сама себе. Ну, подумала, что лезут в голову глупые мысли и надо меньше заморачиваться. То есть не сдавалась, как ты говоришь. А Федор с Тайкой не вернулись. И я знала, что так будет!

Колька не удивился. Наклонил слегка голову и спросил:

- Ну, и что дальше?

- И такие предчувствия у меня всегда. Даже сегодня, когда Макс ушел, я спала. Отключилась, понимаешь? Он ушел, и я не слышала ничего. Во сне мне приснился Мартин и разбудил меня, как раз вовремя. Я сразу поняла, что тут что-то не так и сразу кинулась искать мальчика. И еле успела спасти его от пауков. Я уже поняла, что могу предчувствовать плохие события. У меня внутри как будто загорается красная лампочка и сигнализирует об опасности.

Колька кивнул и спросил:

- И чего ты боишься больше? Того, что может случиться? Той самой опасности, которую предчувствуешь? Или того, что ты станешь зверем?

Эмма вздохнула. Все правильно. Колька озвучил все те мысли, что крутились у нее в голове. Прямо в самую точку. Если она превратится в зверя - какой смысл спасать Станцию? Ее все равно убьют. Если половина детей превратится во фриков - какой смысл их спасать? Они все равно не станут людьми.

Она потерла ладонями плечи, как будто в комнате стало вдруг холодно, и сказала:

- Ты ведь меня любишь, да? Ты не превратился во фрика, значит, ты меня любишь. Как это - любить? Что ты чувствуешь?

- Я никогда об этом особенно не задумывался. Но, как бы это объяснить? Вот помнишь, как я показывал сегодня Максу нашу Станцию? И как беспилотники кружились вокруг его вездеходика? Вот так и мои мысли всегда возвращаются к тебе. Я всегда думаю о тебе, хочу быть рядом с тобой, видеть тебя. Мне нравятся твои волосы, твои глаза. И то, как ты хмуришься и пощипываешь нижнюю губу, когда думаешь. И нравится, когда ты злишься и резко откидываешь назад волосы. Можно это назвать любовью, как думаешь?

Эмма пожала плечами:

- Не знаю. Наверное, да. Тогда мне тоже нравится быть рядом с тобой, и нравится, когда ты мне помогаешь. Да и доверяю я только тебе одному.

- И? - Колька выжидательно уставился на нее черными пронзительными глазами, слегка сощурился, ожидая ответа.

- Хочешь услышать от меня, что я тоже тебя люблю? Но я не знаю, Коль. Я действительно не знаю, что со мной происходит. Что вообще происходит на этой Станции, что случилось с нашим миром, с нами всеми. Раньше было просто, раньше мы знали, что нам надо делать. Нас всему учили роботы. А теперь я не знаю. И никто не знает. Мы пытаемся выжить, каждый день пытаемся выжить. И уже никто не знает, что правильно, а что нет.

- Теперь правильно только то, что позволит нам остаться живыми. Наверное...

- Никто не знает, Коль. Я тоже не знаю. Давай, наверное, ляжем спать. А завтра снова будем пытаться выжить. Смотреть за детьми, готовить еду, прятаться от роботов. Завтра у нас снова будет полно хлопот.

Эмма растянулась на диване, Колька ткнул в сенсорную панельку, выключающую свет - после поломки роботов в каютах перестали работать голосовые команды, управляющие электричеством. И комната погрузилась во тьму, светились только небольшие ночники у люлек малышей. Люльки медленно покачивались, и еле слышно звенела слабая мелодия, похожая на звон колокольчиков. Под такую только спать и спать.

Повернувшись на бок, Эмма вспомнила, как ей нравился Федор, как хотелось смотреть в его глаза, слушать и улыбаться, улыбаться. И чтобы он был всегда рядом...

Может, тогда она начала испытывать что-то похожее на любовь. Начало любви, ее зародыш. А после все потухло, испарилось. Колючий ей скорее как брат. Добрый, веселый, надежный. Она любит его как брата. Но, может, и такая любовь сойдет? Может, благодаря хотя бы такой любви Эмма не превратится во фрика?

"Я пытаюсь любить, все время пытаюсь любить. Но не уверена, что вообще что-то чувствую", - подумала Эмма, засыпая.

 

Глава 11 Таис:

все, что рассказывал Вар

1.

Среди Управляемых людей, живущих в Поселениях на Сабе, ходила старая легенда. Завезли ее Нелегалы с других островов, и прижилась она. В нее мало кто верил, но пересказывать по вечерам любили.

Вар рассказал ее вдохновенно и красочно, в нужных местах понижая голос до шепота и не отрывая внимательного взгляда от Таис и Федора. В легенде говорилось о том, что страшный вирус, поразивший людей на Земле, распространился и на Станции, но в космосе мутировал, и потому стал не таким сильным и страшным. Часть жителей Станций погибла, в живых остались только дети. На них вирус не подействовал, и они взяли на себя управление Станциями. И однажды, когда они вырастут, они спустятся вниз и одолеют роботов.

Простая и наивная легенда, звучащая как сказка. Но ведь она оказалась верна! Вернее, почти верна. Вниз, на Землю, спустились только двое, и одолеть нашествие представителей другой цивилизации им не удастся. И мечтать нечего.

Но все равно звучало очень интересно и заманчиво.

А Вар, все так же блестя глазами, принялся рассказывать историю Земли. После глобального потепления, когда поднявшийся и взбунтовавшийся океан уничтожил большинство суши, осталось всего два Материка, пригодных к жизни. На одном обосновалось мировое правительство - Международный Сенат, главы корпораций, научные институты. Так называемый "Банк данных" - хранилище человеческого генофонда - тоже находился там. На втором материке, который был поменьше, и на котором климат был похуже, осталась большая часть людей, нуждающаяся в еде, крове и медицинском обслуживании.

Преобразившаяся и обнищавшая Земля погружалась в хаос. Тех людей, что уцелели, надо было кормить, одевать, лечить. Обеспечить им крышу над головой. А ресурсов осталось слишком мало, и людям пришлось голодать. Это был период войн, грабежей и болезней. Беспокойный и сложный период, где более-менее сносные условия для выживания предлагали лишь резервации. Но резервации же требовали стерилизации и строго учета. Если ты зарегистрировался и получаешь похлебку и кров от Сената - то есть живешь в приюте и там же питаешься - то ты просто обязан был подчиняться общим правилам. Как раз в этот период и запустили в космос Станции. Это было гарантией, что на производство никто не нападет и не разграбит его - а подобные нападения на Земле стали настоящим бедствием. Банды озверевших людей грабили и убивали с регулярным постоянством.

- Людям надо было выживать, - спокойно пояснил Вар, - и нельзя их за это осуждать. Каждый выживал, как мог и как умел.

На Станции пригласили работать самых лучших и самых образованных. Провели строжайшие тесты и строжайший отбор. И на Станциях установили новейшие технологии, позволяющие создавать людей без помощи женщин. Дорогостоящие и сложные, но они помогали полностью контролировать людское размножение. Право иметь потомство принадлежало только самым лучшим.

- Эти технологии получили в правительстве название "Естественный отбор", хотя ничего общего с этим не имеют. Это искусственный отбор, если называть вещи правильно, - пояснил Вар, - они искусственным методом решали: кому жить, кому умирать. Уже тогда было принято решение сократить население второго Материка вдвое, то есть убрать половину населения резервации. Потому что их нечем было кормить, и они представляли реальную угрозу благополучию тех счастливчиков, которым повезло обосноваться на втором Материке. Второй Материк носил название Всемирный. Видимо, тогда уже считали, что на нем будет сосредоточен весь мир.

А дальше началась война. Сначала она вспыхивала мелкими восстаниями в резервациях, но после того, как повстанцы захватили несколько воздушных крейсеров Всемирного Материка, после того, как на их сторону перешла часть сенатской гвардии - война разгорелась в полную силу.

- В гвардии многие имели родню в резервациях. На службу частенько набирали тамошних людей, - пояснил Вар, - и конечно они желали лучшей судьбы своим родным и были возмущены той несправедливостью, что творилась.

Война разгоралась, и как раз в это время Международный Сенат создал свою первую армию роботов. Это были Доны-пятнадцатые. Они почти решили исход битвы, если бы повстанцы не научились перепрограммировать их. Каким-то образом несколько программистов перешли на сторону восставших. Да и среди жителей резерваций оказалось несколько толковых людей. Война вспыхнула с новой силой, кровопролитная и тяжелая. Люди уничтожали друг друга с удвоенной яростью. Бомбили города Всемирного Материка, бомбили резервации, топили корабли-платформы, на которых жили люди. В итоге Международный Сенат решил применить новейшее ядерное оружие, усовершенствованное и ставшее в буквальном смысле огромной разрушительной силой.

В результате точечного ядерного удара часть Материка повстанцев ушла под воду, и, кажется, победа была одержана. В этот момент и появился вирус.

- Вернее, это появилось все сразу. Вирус и пришельцы, - Вар задумчиво почесал макушку и вдруг быстро развел руки, - я лучше покажу вам. Кое-что у меня есть в записях.

Между его ладонями возник прозрачный голографический экран, похожи на куб, в котором появились фигуры людей. Они приблизились, увеличились, и вот уже на Таис и Федора смотрело губастое темнокожее лицо с седыми курчавыми волосами, короткой бородкой и широким носом.

- Это старший советник Сената. Он поднялся через Гильдию, стал главным производителем роботов. Его карьера развивалась настолько стремительно, что оставалось только позавидовать. Первое время никто не знал, откуда он появился. Торговая Гильдия, владеющая половиной производственных Станций, сделала его своим представителем, а убеждать он умел. Он был первым Синтетиком, проникшим во власть. Никто тогда даже подумать не мог, что это не настоящий человек. Синтетики постепенно забирали власть в свои руки. Выглядели они как обычные люди, и действовали умно и ловко. Они владели новыми технологиями. Торговая Гильдия сильно поднялась в те времена.

Так оно и было. Торговая Гильдия, ставшая обладательницей уникальных технологий и уникального производства, стала многомиллионной корпорацией, обладающей огромной властью. Совсем скоро в Международном Сенате ничего не решали без нее.

В разгар войны появился и вирус. Сначала небольшие вспышки в резервациях приводили почти к стопроцентной смерти заболевших. После вспыхнула настоящая эпидемия, когда стали заболевать даже члены Международного Сената. Появились первые перерождения - когда выжившие вдруг превращались в животных.

- У меня есть несколько записей, которые сделали в бедных деревнях на Общем Материке, там, где и находились резервации. Можете посмотреть, - пояснил Вар и еще шире раздвинул ладони.

На голограмме появились странные квадратные домики, слепленные из каких-то серых блоков. Окна в них не имели стекол, а проемы - дверей. Так, черные квадратные отверстия, зияющие пустотой и мраком. Пыльные пустые холмы за ними, залитые жарким солнцем, какой-то круглый бетонный бункер, чернеющая вышка - вот и весь пейзаж. Голо, пусто, уныло и, видимо, жарко.

Таис видела, как дрожал от жара воздух, как летела оранжевая пыль. После из-за бункера послышался резкий вой, какие-то крики, и на дорогу, ведущую к домам, выбежали несколько фигурок людей. За ними следом выскочила тройка фриков. Полностью переродившиеся твари блестели белой шерстью, а их худые поджарые тела двигались настолько быстро и ловко, что можно было даже назвать этих животных красивыми. Довольно ладные дикие твари, гонящие свою добычу.

Вот только их добычей были люди, да и сами фрики когда-то тоже вполне спокойно причисляли себя к человеческому племени. Животные, конечно же, настигли несчастных, и Вар слегка потряс ладонями, меняя картинку.

Появился город, но такой странный и удивительный, что Таис тихо выдохнула:

- Вот это да...

Перед ними поднимались огромные высоченные здания с посадочными площадками на самой верхотуре. С качающимися пальмами на крышах, с длинными мостами-переходами, закрытыми прозрачными куполами, со множеством летательных аппаратов, снующих в разные стороны.

- Это вид главного города, Вавилона. Вид в настоящем времени, - пояснил Вар, - доступ к внешним видеточкам есть у каждой мало-мальски приличной машины, ничего секретного тут нет. Все, что вы видите - это мир роботов. Людей в тех местах почти не водится. В самом низу, на нижнем уровне живет пара сотен тех, кто еще обслуживает трассы, заправляет маслом системы и чистит дороги. Управляемые люди. У живущих в городах самые совершенные чипы с самой высокой защитой от вирусов и болезней, им не страшна никакая инфекция. Живут они долго, чипы увеличивают регенерацию их клеток, да и старость теперь уже не разрушает человеческое тело. Вечные, молодые, здоровые, красивые управляемые люди, делающие только то, что им укажут.

- Чипы им Международный Сена придумал? - уточнил Федор.

- И да, и нет. Чипы являлись универсальным средством от вируса. С одной стороны они уберегли человеческий род от полного уничтожения, с другой - превратил людей в полностью контролируемых субъектов. После того, как подавляющее большинство людей стало Управляемыми, война прекратилась. Роботы не воюют между собой, они подчиняются собственным приоритетам. У каждой серии роботов свой приоритет, но самый главный и основной - это Порядок. Он действителен для всех классов роботов, и даже для ваших Донов и Лонов.

Вар вдруг заулыбался, приблизил свою веселую мордаху прямо к голограмме, глянул через полупрозрачную картинку и скорчил рожу. После хлопнул ладонями, закрывая экран, и повторил:

- Порядок превыше всего. И для меня тоже. Вот такая история, если пересказывать коротко. Могу, конечно, и более подробно, даже с именами тех преступников, которые возглавляли восстания на Общем Материке, только вам эти сведения ничего не дадут. Все самое важное вы знаете. Люди - вымирающий вид, и вы для нас всех - просто находка. Настоящие дети, которые могу размножаться по-настоящему. Вас ведь еще не стерилизовали?

Таис даже икнула от неожиданности.

- Не знаю, - пожала она плечами.

- У вас нет чипов, значит, не стерилизовали. Потому что в последние пять лет стерилизация проходит через чипы, а не через инъекции. Вам ничего не кололи после пятнадцати лет?

- Кололи, - хмыкнул Федор, - тем, кто не успел убежать, кололи смертельные инъекции. Хотя их тоже можно назвать своеобразной стерилизацией, после них никто уже точно не мог размножаться. Мы же вам рассказывали, что после пятнадцати нас всех усыпляли. Вообще. Зачем стерилизовать тех, кого собирались убивать? Это нелогично, а ваши роботы строго следуют логике.

- Да, логика в этом есть. Значит, вы тут у нас уникальные и единственные в своем роде, - выдал заключение Вар.

- Вы настоящие люди, - подтвердила все время молчавшая мама Найда, - вы для нас находка. Вы - будущее человечества, можно так сказать.

- Ничего себе, будущее, - нахмурилась Таис, - тогда вам надо понимать, что там, наверху, - и она ткнула пальцем в потолок, - еще очень много так называемых "настоящих людей". Вот, буквально недельку назад родилось четверо новых, крикливых, маленьких, красненьких человечков. Две девочки и два мальчика. Через несколько месяцев должны еще родиться. Вернее, вывестись - не знаю, как правильно это называется. Технология производства детей работает отлично. А сколько годовалых там бегает - вы себе не представляете. Только здесь им опасно находится, тут их могут уничтожить.

Вар хотел что-то сказать, но его перебил Федор:

- Кто такие Нелегалы? Ты так и не объяснил нам.

- Это те, кто отказался от чипов. Не все люди приняли чипы, были такие, что решили лучше стать зверьми, чем Управляемыми. Кто-то из них действительно превратился в животных, а некоторые выжили. Они организовали Колонию на соседнем Атоле Плэсе. Установили там свои блокираторы, которые полностью блокируют электричество и любую электронику. Совсем. Потому Синтетики к ним и не суются. Да и Нелегалы не мешают роботам, не устраивают восстаний, не претендуют на Материки. Живут себе, размножаются, ловят рыбу. Половина из них превращается в зверей время от времени. Но они считают, что это нормально. Животные, по их мнению, вполне заслуживают свободное существование.

Вар передернул плечами и добавил:

- У них какая-то своя, странная философия. И выглядят они как настоящие дикари. Они приплывают к нам время от времени на своих лодках, когда море находится в покое и прилив стоит высоко. Тогда для них удобно путешествовать. Увидите еще Нелегалов как-нибудь.

- Ну, что мы все разговариваем и разговариваем, - неожиданно засуетилась мама Найда, - малышка, вон, уже глазки трет. Спать им надо, Вар. Давай-ка притащи свободный матрас с мансарды. Мы постелем детям прямо тут, у огня, чтобы им было тепло и удобно. Стол отодвинешь, матрас кинешь на пол. А я уберу, пока что, посуду. Ох, и удивится же Георг, когда увидит вас. Вот неожиданность...

Она охнула еще раз, поднялась и принялась стучать глиняными тарелками, убирая их. Только сейчас Таис обратила внимание на грубую, коричневую посуду, которой пользовались здесь. Немного неровные края, вручную нанесенные кривые полосы синей краски и смешные прилепленные ручки по бокам. Даже у мисок были ручки, и каждая миска вмещала в себе довольно приличное количество еды.

Видимо, посуду тут делали какие-то местные умельцы. Таис вдруг подумала, что роботы не очень заботятся о людях, но сейчас развивать эту тему не хотелось. Глаза слипались настолько, что мечталось только об уютной постели. Как им придется спать в эту ночь? Не замерзнут ли они?

А Вар уже тянул по лестнице огромный серый матрас, сложив его пополам и обхватив тонкими руками. Судя по всему, большинство работы в доме выполнял этот робот-мальчишка. И правильно, потому что на самом деле это роботы должны обслуживать людей, а не наоборот. Удивительно, как все переменилось на Земле.

Таис поднялась, откинула назад часть волос - половина была обстрижена еще во время посадки модуля. Лениво заплела одну-единственную косу, глянула на Федора, и тот улыбнулся:

- Я могу подравнять твою прическу, если хочешь. Вот прямо сейчас.

- Я это тоже могу. Сама завтра что-нибудь придумаю. Давненько не стригла волосы, пора бы уж, - ответила и не удержалась: зевнула во весь рот.

После торопливо прикрыла губы ладошкой, сощурилась, превозмогая неудержимое желание спать, и немного отошла в сторону, давая возможность проворному Вару расстелить перед гостеприимным очагом матрас.

- Ты спишь по ночам? - уточнил у него Федор.

Вар вскинул на него смешливые глаза с горячими ребячливыми искрами, мотнул головой так, что растрепавшиеся волосы упали на брови и выдал:

- Не-а. Я заряжаюсь днем от солнца. Мне не нужна ночная подзарядка, как вам. У меня есть свои преимущества.

- А что делаешь по ночам?

- Вар сторожит нас. Он чуткий мальчишка, любой шорох слышит, - подошла мама Найда, кинула на матрас стопку светло-серого постельного белья, сверху положила толстое шерстяное одеяло и парочку подушек, после взлохматила тонкие волосы Вара.

В ее движениях была мягкая грация и еще что-то. Будто бы Вар ей нравился, и она дорожила им. Как членом семьи. Пацаненок проворно натаскал с улицы поленьев и сухих тонких палок. Сложил все это в двух больших коробах у очага, подкинул топливо в огонь, отряхнул ладони и заверил:

- Вам тепло будет. Пойду у мамы Найды протоплю.

А мама Найда уже гремела дровами в соседней темной комнате. Присела на корточки и ворчала что-то о том, что пока растопишь эту печь - все руки обдерешь. Вар кинулся помогать, но она лишь мягко отстранила его и сказала:

- Посиди, пострел. Сама уж как-нибудь.

"Пострел" устроился рядом, вытянул ноги и принялся поучать, как лучше справится с огнем. Идеальная семейная картинка. Таис в жизни не видела отношений взрослых и детей, и сейчас, глядя на этих двоих, думала, что настоящая семья и должна так выглядеть. Найде и Вару хорошо друг с другом, они помогают друг другу, в конце концов, они могут любить друг друга. И тогда маме Найде ни к чему буде ее чип, она и без него не превратится в животное.

Дальше поразмыслить не удалось. Федор застелил простыни, раскинул на толстом и широком матрасе подушки, уселся, стянул с ног носки и забрался под одеяло.

- Ты как хочешь, а я сейчас просто вырублюсь, - пояснил он, устраивая поудобнее под головой подушку.

- Как хочу? Я так же хочу, - заверила его Таис и тоже, стянув носки, залезла к приятелю. - Пуш так и не нашелся...

- Жрет роботов, небось, в том стеклянном здании, - сонно пробормотал Федор.

Наверное, так и есть. Устроился зверь на свободе. Таис вздохнула и подумала, что успела привыкнуть к зверьку. А тот, судя по всему - нет. Любовь и привязанность для него ничего не значили, видимо...

Совсем скоро оба сопели, согревшись окончательно у гостеприимного очага. Надо было бы уточнить - кто будет следить за огнем всю ночь, но ответ был слишком очевиден. Конечно, Вар.

Уже на самой границе сна Таис почувствовала, как кто-то поудобнее подтыкает по бокам одеяло. Приоткрыла глаза и увидела маму Найду.

- Спите, дети, - тихо проговорила она, - тут вам никто не помешает.

2.

Шестиногие наступали. Их было с десяток, и дружное пощелкивание суставов затмевало и шум моря, и тихий рокот ветра над скалами. Окружив деревянный домик, они приближались аккуратными, четкими шеренгами, и первые же залпы из их щупалец заставили пылать крышу и стены.

Таис хотела закричать, что сейчас все сгорят, что надо выбираться, но едва высунула голову в окно, как на нее надвинулось бесконечное, холодное небо, полное красного гнева и отчаянной бесконечности. Не выдержав огромного пространства над головой, Таис нырнула обратно, скорчилась в углу за каменным очагом и отчаянно принялась звать Мартина.

Почему - она и сама не могла понять. Но раз за разом она повторяла и повторяла это имя, как будто интеллект родной Станции мог найти выход и одолеть жутких роботов.

И Мартин ответил. Уверенным голосом он произнес:

- Фрики всегда одолевали роботов.

От неожиданности Таис подскочила и проснулась.

За окном медленно занималось утро - серел воздух, и огромные камни вокруг становились более ясными, проступали сквозь мутную мглу ночи, являя свету свой суровый, строгий лик. Ни тебе улыбки, ни приветствия. Только серые, холодные поверхности, за которым шумела беспокойная вода океана.

Еще слишком рано, и только Вар двигался по комнате, осторожно подсовывая дровишки в огонь и время от времени выглядывая в окно. Можно еще поспать, тем более, что рядом уютно сопит Федор, и его тяжелая крепкая рука обнимает за плечи. Можно повернуться на бок, так, чтобы Федор остался за спиной, натянуть на уши одеяло, закрыть глаза и снова погрузиться в дремоту.

Только бы больше не снились страшные сны. Ни фрики, ни роботы. Хвати с нее ужасов, пусть уже не будет никаких снов. Только теплая уютная темнота.

Вдруг в памяти всплыли слова Мартина.

Фрики всегда одолевали роботов.

Так он сказал во сне. К чему это? К тому, что Таис и Федор станут фриками? Или к тому, что и одни, и вторые - просто мерзкие твари, от которых надо держаться подальше?

Когда Таис проснулась второй раз, солнце стояло довольно высоко. Распахнутая входная дверь впускала теплый, вкусно пахнущий морем воздух, а солнечные пятна на досках лежали прочно и уверено. Таис сразу поняла, что это - именно солнечные пятна. Такие теплые и светлые, радостные и яркие.

Где-то за головой стучала посудой мама Найда, а на лестнице устроился Вар, болтал ногами и бросал вперед мелкие камешки, что лежали рядом с ним на досках. Федор уже поднялся и сидел на краю матраса, протирая глаза и оглядывая ставшую вдруг незнакомой и удивительно интересной комнату.

Деревянные коричневые стены, сложенные из вертикально поставленных досок, казались темными и какими-то... простыми, что ли. Никакого пластика не было и в помине, только дерево и камень. Деревянные полки, сложенный из камней очаг. Деревянные двери и лестница, каменная столешница у стены, на которой мама Найда что-то резала большим ножом.

Глиняные плитки на стене у раковины - коричневые и бугристые. Длинные ряды деревянных полок вдоль всех стен, заставленные разными инструментами, продуктами в бумажных мешочках, и глиняной посудой. И еще смешной цветной коврик, сделанный, видимо, из остатков пряжи.

- Ну, и как вам спалось на матушке-Земле? - спросила мама Найда.

И Таис улыбнулась. Как странно, и в то же время как хорошо она назвала Землю. Матушка. Ни у нее, ни у Федора никогда рядом не было матушки. Ни матушки, ни батюшки. Никого из родных. Только Мартин-Моаг, который даже во сне снится, когда чудятся кошмары.

А теперь - нате вам. Появились сразу две матери. Матушка-Земля и мама Найда. Хорошо ли это?

Посмотрим. Мы еще посмотрим.

Таис поднялась и, не став надевать носки, вышла на небольшую терраску, к сидящему на ступеньках Вару. То ли солнце успело согреть камни, то ли погода стала потеплее - но пронизывающего неприятного ветра не было и в помине. Ласковое тепло окутывало, охватывало и заставляло блаженно улыбаться.

Даже грозное далекое небо засияло удивительно яркой голубизной, рассыпая вокруг брызги хорошего настроения.

Ладно, значит, матушка Земля всегда меняется, и никогда невозможно предсказать - какая она будет на другой день. Вчера она казалось злой, холодной и неприятной. И даже красота ее не только завораживала, но и пугала до странной пустоты в желудке.

А сегодня - на тебе. И солнышко, и тепло, и ясная доброта. Такая, что видно каждый камешек в округе, каждую трещинку в серых боках валунов, и каждую птицу, проносящуюся над головой.

- Это чайки, - охотно пояснил Вар, перехватив взгляд Таис.

- И что они делают?

- Просто живут. Чайки тоже живут здесь. Они питаются рыбой.

Первый раз в жизни Таис видела птиц, и потому она всё задирала и задирала голову, силясь рассмотреть это чудо на высоте. Вышел Федор и тоже озадачился:

- Это что? Настоящие птицы, что ли?

- Вот это вы дикари! - удивился Вар, подскочил, подпрыгнул и крикнул в проем двери, - мама Найда, представляешь, они никогда не видели чаек!

- Где же им было их видеть, если они всю жизнь торчали на орбите? - миролюбиво ответила мама Найда и тут же пригласила всех за стол, сказав, что еда готова, и надо есть, пока все горячее.

Вчера от сильной усталости и голода Таис не особенно вникала во вкус того, что ела. Еда провалилась внутрь и не вызвала никаких ощущений, кроме сытости и теплоты. Но сейчас, снимая двумя пальцами поджаристую корочку на рыбе, Таис с удивлением обнаружила, что ей нравится запах белого, сочного мяса, истекающего жиром. Нравится его вкус, и вообще здешняя еда вдруг оказалась гораздо более насыщенной, богатой различными оттенками вкусов и такой... Такой...

Как будто она гораздо лучше насыщала - эта еда с планеты Земля. К рыбе была горячая белая картошка, рассыпающаяся под пальцами и удивительно вкусная, если посыпать ее солью. И толстые лепешки, поджаренные в высокой сковородке, и тоже покрытые маслом.

- Ешьте, ребятки, ешьте, - приговаривала мама Найда, - Вар сегодня наловит еще рыбы. А я сделаю картофельные оладьи и супчик сварю с картошкой и луком. Пальчики оближите. Вар у нас отличный рыбак, жаль, что только сам не ест рыбу, что поймал.

Федор тут же принялся расспрашивать о рыбалке и о том, что обычно делает мама Найда в свободное время.

- Да что тут делать? Готовлю еду, да тку коврики потихоньку. Вар убирает и рыбу ловит. Еще время о времени наведывается на Могильник, ищет подходящие платы, которые мы после меняем Нелегалам на муку и еще кое-какие овощи с их острова. У них на Атоле гораздо больше растет еды, чем у нас тут.

- Да, - тут же подхватился Вар, - платы нам для жизни нужны. Чтобы обменивать на продукты. А людей не пускают блокираторы на Могильник, я уже говорил вам об этом.

- А когда вы работаете на роботов? - уточнил Федор.

- Георг мой как раз сейчас на вахте, вернется вечером. Я уже не работаю, только заменяю его время от времени, когда он просит. Роботы неохотно берут женщин на работу. У них почему-то женщины считаются неблагонадежным работниками и ценятся гораздо ниже мужчин. Конечно, если людей не хватает, и женщин тоже берут. Но тут, на Сабе, и работы особой нет. Так, время от времени обслуживать солнечные энергоблоки да убирать пыль и мусор с узких мест, куда сами роботы не любят лезть.

- А Механики почему не убирают? - поинтересовался Федор, имея в виду мелких роботов-многоножек.

- У них другие функции, - тут же пояснил Вар, - нецелесообразно эксплуатировать такие тонкие и уникальные технологии не по назначению, роботы этого не любят. Можно ведь получить дармовую рабочую силу, которую к тому же не надо заряжать энергией.

- Ничего себе, - хмыкнул Федор, - хорошо они приспособились.

- Да, они хорошо живут, - согласилась мама Найда, - но что с этим поделать? Людям уже не под силу вернуть себе Землю обратно. Приходится довольствоваться кусочками суши на маленьких островах. Вот если бы вы, дети, смогли подрасти и снова захватить здесь все...

- Мы? - Таис чуть не подавилась последним куском рыбы, - Да нас всего только двое.

- Но у вас могут быть дети. То, чего уже никогда не будет у нас, - тихо пояснила мама Найда, - у вас есть будущее. А мы его лишены.

- Да что там печалиться? Пошли лучше со мной ловить рыбу. Айда. И Молли позовем. Она тоже умеет, - Вар подскочил к маме Найде, и та прижала его лохматую голову к груди, нежно поцеловала в лоб, убрала темные пряди с глаз и велела вести себя хорошо и быть очень осторожным.

- Смотри и за детьми, и за Молли. Ты же знаешь, какая она растереха бывает, - велела мама Найда.

3.

Вар не был настоящим мальчиком. Он был всего лишь роботом. Одним из Них - тех, кто захватил Землю. К нему нельзя относиться как к ребенку - жалеть, целовать и так далее. Он ведь не ребенок и никогда им не будет.

Почему же мама Найда ведет себя так странно? Хотя, откуда Таис было знать, как ведут себя настоящие родители? У нее самой ведь не было отца с матерью. А роботы никогда не обнимали и не целовали. Обнимал ее только Федор, и поцелуи, о которых узнали из фильмов и книг, у нее тоже были только с приятелем.

Возможно, у взрослых так принято - целовать роботов? Таис с сомнением проводила глазами подпрыгивающего Вара, сунула в рот последний кусок лепешки и направилась в ванную. Надо было почистить зубы и умыться.

Узкое зеркало над раковиной выдало изображение бледной девчонки с неровными, словно обгрызенными с одной стороны, патлами, с синяками под глазами и трещинами на нижней узкой губе. Таис нахмурилась, оглядела себя со всех сторон и отправилась просить у мамы Найды ножницы. Или хотя бы нож на худой случай. Волосы следовало привести в порядок.

- Да как же ты будешь себя стричь? - забеспокоилась заботливая хозяйка. - Это ж не картинки вырезать, тут умение надобно. Я могу попросить соседку, она обычно стрижет моего Георга.

Она прошла за Таис в ванную и, сложив на груди руки, снова принялась уговаривать. Федор только усмехнулся и посоветовал:

- Не трогай ее, мама Найда. Все равно сделает по-своему. Что зря время терять? Уж со своей прической она точно разберется.

Таис не отвечала им обоим. Она временами начинала чувствовать глухое раздражение от этой бесконечной заботы. Вон, пусть мама Найда дает указания своему бесценному роботу, а Таис и сама знает, что делать.

Стрижка много времени не заняла. Поднять все вверх и обкорнать под одинаковую длину. Покороче. Вжик-вжик-вжик. Обстриженные волосы упали на шею и уши темными перышками, разлетелись над челкой, и, оглядев свое отражение, Таис довольно улыбнулась. То, что надо! Возможно, с одного бока волосы остались более длинные, но это ничего, так даже и лучше. Все пряди разной длинны, на затылке покороче, на шее подлиннее. Выходит очень даже неплохо. Теперь челка - на один бок. Отлично! Теперь можно вертеть головой во все стороны - в глаза ничего не попадет, и заплетать всю эту красоту тоже не надо. Расчесал и пошел.

Таис улыбнулась своему отражению в зеркале и сунула ножницы удивленной хозяйке.

Наконец выбрались на улицу. Довольный Вар торопливо пояснял, что все рыбацкие приспособления у них в сарае, у причалов, и надо туда сначала добраться.

- Это недалеко. Я позову Молли, и мы пойдем. Ее хозяева сейчас на вахте, так что она совершенно свободна.

И Вар длинно и пронзительно свистнул. Таис вздрогнула от неожиданности и с некоторым удивлением уставилась на робота. Он умеет отлично свистеть, оказывается, прямо какой-то мастер по свисту. Из соседнего деревянного домика тут же показалась невысокая девочка. Она смотрелась еще младше Вара, лет на шесть, не больше. Аккуратно спустившись по ступенькам, она подошла совсем близко, несмело улыбнулась, показав ровные молочные зубки, и сказала:

- Здравствуйте.

Таис первый раз в жизни видела такую красивую девочку. Можно даже сказать - идеально сделанную девочку. Робот для красоты - вот кем оказалась Молли. Яркие голубые глазищи, длинные пушистые реснички, ямочка на подбородке, пухлые идеально очерченные губки. Ровные тонкие дуги бровей и белокурые длинные кудри, завязанные на затылке в хвост. В ушах маленькие точки сережек, на ногах - белые носочки. Одежда ее портила немного - не вязались грубые серые штаны и куртка с изящным обликом девочки-робота. Но в остальном Молли была неотразима.

- Рыбу ловить пойдешь с нами? - спросил ее Вар.

- Пошли. Мои бы поели рыбы вечером, после возвращения... - голос у Молли был тонкий и трогательный.

Она совсем по-детски передернула плечиками, взяла Вара за руку и зашагала рядом с ним. Ни дать, ни взять - младшая сестра. Только внешность у этих двоих была разной. Молли - блондинка чистой воды, Вар -смуглый черноглазый хулиган.

- Это круто, - тихо выдал наконец Федор, когда вышел из ступора, - вот каких детей они теперь умеют делать!

Вар оглянулся и охотно пояснил:

- Молли делалась на заказ. У нее образ послушного домашнего ребенка. Ее брали с собой на премьеры в театр и кино, в гости или на праздники. Она создавала образ семьи для своих хозяев. У нее такие программы. Она - более ранний вариант детей-роботов, потому немного заторможена. К тому же некоторые программы у нее дают сбой и время от времени она плохо соображает. В общем, за ней надо присматривать.

- Ребенок на заказ, - фыркнул Федор, - видимо, здешние совсем сошли с ума.

- Это точно, - поддакнула Таис и оглянулась на Федора.

Тот возился с защелками кроссовок, которые малость разболтались и горели уже еле-еле, совсем не показывая температуру окружающей среды. Выдохлись. Ничего, сейчас подзарядятся на солнечном свете, они всегда заряжаются от света, от любого.

На Федоре темно-серые широкие штаны с огромными карманами, что выдала мама Найда, сидели отлично. Здоровенные, конечно, но по длине как раз, и Федор уже сунул в один из карманов планшет, в другой - фонарики. На спине у него по-прежнему висел их с Таис рюкзак, в котором лежала тетрадь с крейсера, парочка мечей, бластер, найденный на модуле и остатки консервов. В боковых кармашках торчала высокая бутылка из блестящего металла - мама Найда заботливо снабдила их водой, поясняя, что "обормоту Вару" питье ни к чему, а им двоим очень даже пригодится.

Отросшие волосы Федор откинул назад, серые глаза его блестели задором и готовностью действовать. Да и сам он выглядел вполне довольным тем, что их окружало. Таис слишком хорошо знала его, чтобы не сомневаться - Федору Земля нравится.

Вот только чем?

Да, у моря красиво. И даже теперь не так холодно. Но все равно тут постоянно чувствуешь себя в опасности. Над головой - бездна, под ногами - тоже бездна, только на этот раз водяная и шумная. Никакой безопасности, никакой защиты, в отличии от Станции. Там можно было укрыться на Уровне, тамошние роботы обеспечивали полную защиту. Там было тепло, была еда и вода. А что здесь? Одна неизвестность. Да еще парочка абсолютно бесполезных роботов, о которых, пожалуй, самим следовало заботиться.

Молли, вон, постоянно спотыкалась о большие камни на дороге, и Таис поймала себя на том, что хочет посоветовать роботу-девочке смотреть под ноги. Она уже почти открыла рот, но вовремя вспомнила и поморщилась. Робот, если он не полный дурак, конечно, должен сам сообразить - как не свалиться. А если не сообразит - то пускай падает. Еще не хватало заботиться о роботах...

Здешние люди, видимо, совсем одичали от одиночества. Да и было их тут совсем немного. Пока пробирались среди валунов, увидели еще только шесть деревянных домов, похожих на жилище мамы Найды. Такие же ступеньки, крытые веранды, деревянные двери и почерневшие трубы. У некоторых крылечек полоскалось развешанное на веревках белье - серые штаны, белые и серые рубахи, майки и коричневые крутки.

У двух последних их встретили две женщины, накинулись с расспросами, разглядывали Таис и Федора так, словно те сами были диковинными роботами. На их вопросы охотно отвечал Вар, сверкая зубами в радостной улыбке. Молли скромно стояла радом и смотрела на женщин с детской наивностью, мило хлопая ресничками. Видимо, она действительно была создана только для красоты. И, видимо, здесь ее держали вместо ребенка. Такая себе иллюзия полной семьи. Ненастоящий ребенок для ненастоящих родителей.

Таис не стала ожидать окончания беседы, двинулась дальше, и Федор последовал за ней. Заблудиться среди валунов было нереально, единственная каменистая дорога тянулась неровным коридором, то сужаясь, то расширяясь до размеров площадки. На одной такой обнаружилось круглое кострище, огороженное большими камнями. Видимо, здесь собирались у огня рыбаки и обсуждали улов и роботов.

А когда, наконец, громадные гладкие камни поредели и расступились, выпуская на голое каменистое побережье с набегающими зябкими волнами, перед глазами Таис выросла рыхлая гряда, спускающаяся прямо к воде и дробящаяся на мелкие камни. Прибой здесь пенился и злился, ныряя в узкие проходы между отдельными скалами. А дальше, за бугристым гребнем поднималась почерневшая ровная башня, обломанная сверху так, словно ее срезали ножом. Она и сама походила на острый нож, и за ней темнели остатки каких-то разрушенных строений.

- Это Черный нож, разрушенная башня повстанцев, - пояснил прибежавший Вар, - когда-то тут находилось сопротивление и сражалось против Гильдии.

- И что случилось? - коротко поинтересовался Федор.

- Ничего особенного. Все поумирали от вируса. А башню кто-то взорвал. Или пытался взорвать. Теперь так и стоит, а местные люди из Поселений называют ее Черным ножом. Там, за развалинами старого города растет небольшой лес, где и находится второе Поселение и склады Саба. Мы там берем древесину на лодки и причалы. Глину копаем на этой гряде и вымениваем посуду и рыбу на древесину. Так и живем.

 

Глава 12 Эмма:

дети-роботы

1.

Утро началось с детского крика. С истошного надрывного вопля. С трудом разлепляя глаза и поворачиваясь на бок, Эмма поняла, что уже ненавидит детей. Всех маленьких детей вместе взятых. Орущих, красных, лысых и пачкающих подгузники.

- Ну, что надо? - зло выдала она, добравшись, наконец, до люлек.

Вопили обе девочки. Разевали беззубые рты и выдавали оглушающие звуки. Причем из их сомкнутых глаз не катилось ни слезинки. Это был не плач - это был протестующий вопль. Восстание гномов, требование пищи, чистых подгузников и фиг поймешь чего еще.

- Вы хоть на часы смотрели? - возмутилась Эмма. - Вы знаете, что еще нет и шести утра? Вы ели, перед тем, как уснуть, вас кормили, между прочим. Как можно лопать в полшестого утра? Как можно вообще жрать в такую рань?

Теперь она ругалась не хуже Колючего. А тот даже с места не сдвинулся. Спал себе, скинув подушку на пол и пристроив голову на локоть. Из-под края одеяла торчали его босые пятки, а рядом, на полу, валялся планшет.

Эмма поморщилась, отвернулась от малышек и побрела на кухню - греть крикуньям еду. Нашла в холодильнике заранее приготовленные бутылочки с белой жидкостью. Сунула их в разогревательный отсек детского агрегата, который обычно готовил смесь. Через несколько секунд вытянула и вернулась в гостиную.

- Вот вам, лопайте.

Еве просто подсунула бутылку, Диану взяла на руки. Обе малышки присосались к соскам так, словно всю жизнь не ели. Принялись захлебываться, по подбородку потекли белые капли.

- Жадины, - пробормотала Эмма, устроилась на полу, закрыла глаза и подумала, что отдала бы полжизни за робота.

Да что угодно она отдала бы сейчас за самого захудалого Лона. Лишь бы покормил малышек, переодел и укачал. А она бы смогла поспать еще хотя бы часик. Всего лишь часик сна...

Куда там. После еды индикаторы на подгузниках заискрились ярким желтым, показывая, что надо переодевать. Эмма взяла Диану, подержала на вытянутых руках, вздохнула. Та выдала решительную отрыжку, надула толстые щеки и скривила морду, собираясь зареветь.

- Тихо! - резко приказала Эмма. - Кому говорю! Тихо!

Диана уставилась блестящими пуговками глаз, открыла рот и напустила слюней. Строгий голос Эммы ей, видимо, показался забавным. Слюни вместе с остатками молока потекли по воротнику комбенизончика и попали Эмме на большой палец.

- Началось свинство. Фу, какие же люди бывают мерзкие. Кошмар.

Ева ворочалась в своей люльке, дрыгала ногами и возмущенно кряхтела. Пока только кряхтела, но еще чуть-чуть - и ее сирена заработает опять.

- Коль, подъем, - приказала Эмма и пошлепала в ванную, отмывать Дианку.

Утро удалось, что ни говори. Все-таки младенцев любить невозможно. Да и не за что. Как можно любить постоянно вопящее, красное и лысое нечто, с которого вытекают слюни и смесь? Это нереально. Вот поэтому люди и передали воспитание детей роботам, чтобы не выполнять постоянно одни и те же бессмысленные действия. Снять подгузник, сунуть под душ, отмыть, промокнуть, снова одеть подгузник. Застегнуть кнопочки комбезика. Это уже который раз Эмма переодевает ребенка? Вчера вечером напялили все чистое. Теперь снова переодевание.

Колька так и не проснулся, и Ева орала во всю мощь своих легких. Теперь что, переодевать и ее?

Эмма провозилась почти до восьми часов. Нахальные малышки все никак не желали успокаиваться, и пришлось одну укачивать на руках, приговаривая уже набившую оскомину считалку.

Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана...

Колька же выспался на славу. С одной стороны это было жутко несправедливо - все-таки детей брали, чтобы обоим присматривать, но с другой - Эмма понимала, что у нее самой теперь физических возможностей гораздо больше, чем у ее друга. Она и проворней, и быстрей восстанавливается, и лучше приспосабливается к ситуации. Может, Колючему действительно нужно сейчас поспать. Ничего, зато он займется завтраком, как только встанет.

Но полноценного завтрака не вышло. Эмма даже не успела усыпить малышек, как дверь каюты открылась, и заскочивший на пару секунд Кир громко выдал:

- Собираемся в малой библиотеке. Только старшие. Быстро. Ритка собирает. Прямо сейчас. У нее важное решение, и если не придем - она сделает все сама.

От его голоса, прозвеневшего на всю каюту, Колючий проснулся, приподнялся на локте и переспросил:

- Что? Что надо Ритке?

Но Кир уже умчался - видимо, торопился оповестить всех. И Эмме пришлось повторять его послание.

- Прямо сейчас? Пожар у них там, что ли?

Колька поднялся, смотался в ванную, а когда вернулся - лицо мокрое, волосы торчат в разные стороны - то тут же и распорядился:

- Тогда пошли. Нечего время терять.

- А их куда? - Эмма выразительно кивнула на сопящую Диану. - Не оставишь ведь обоих на Соню. Соня присмотрит только за Максом.

- Да пусть тут остаются. Ты же их покормила и переодела. Они сухие и сытые. Поваляются в люльках, никуда не денутся.

- Как вам не стыдно! - в дверях появилась возмущенная Соня. - Они же маленькие, они не поймут, что вы ушли. Будут ждать вас и хотеть, чтобы вы их взяли на руки! Так нельзя с ними обращаться, берите с собой.

Эмма вдруг подумала, что Соня как-то резко выросла. Таких "взрослых" суждений от нее раньше не приходилось слышать. Но времени хвалить сестренку не было. Эмма коротко кивнула (хотя сама была готова послушать Колькиного совета и оставить обоих малышек, закрыв в гостиной. Пусть что хотят, то и делают: спят, кричат, сопят, слюни пускают).

И вот, они с Колькой торопливо шагают по галерее, держа в руках небольшие детские переноски. Девочки, вдруг, резко подобрели, видимо, им понравились перемены, когда вместо привычных погремушек над головой странные лампочки высоченного потолка, а по бокам - каюты дверей. Они обе таращились вперед, делали круглые глаза и вообще выглядели так, будто их все страшно удивляет в этом мире. Будто попали сюда в первый раз...

У лестницы, ведущей на Зеленую магистраль, дрались два мальчика. Дубасили друг друга кулаками, ногами и даже собственными головами. Рычали, пыхтели и обзывались. Злые, красные, они походили на двух зверенышей, сцепившихся насмерть. Вокруг них стояли еще несколько мальчиков - лет по девять-десять, шумели, смеялись и тыкали пальцами.

- Наподдай ему как следует! - вопил самый высокий из них, белобрысый и веснушчатый.

Колька поморщился, поставил на пол переноску с ребенком и схватил обоих драчунов за шиворот. Он был высоким и сильным - ее Колька- Колючий - и поэтому с легкостью справился с обоими. Тряхнул их - а те и не думали прекращать драку и еще какое-то время махали ногами и кулаками.

- Вы с ума сошли? Быстро все убрались в свои каюты! - взревел, разозлившись, Колька.

- Да кто ты такой? Нянька сопливых младенцев, - выдал белобрысый, но на всякий случай отодвинулся в сторону.

- Я вам ща покажу, кто я такой. Вы откуда оба? Быстро говорите! С какой каюты?

Дерущиеся замолчали, запыхтели, один поинтересовался:

- Тебе зачем?

- Сейчас запру вас, и будете сидеть взаперти. Не умеете себя вести - значит, никакой свободы. Кто не может себя контролировать и соблюдать законы - тот не гуляет даже по галерее. Бегом, иначе запру вообще в кладовке.

- Ничего он не сделает, только пугает, - заверил белобрысый, - мы тебя сейчас не боимся. Ты нам ничего не сделаешь. А запрешь их - я открою.

И тут Эмма не стерпела. Она осторожно поставила переноску с Дианой на пол, в один прыжок догнала мальчишку, скрутила его в бараний рог - это удалось легко, ведь в ней теперь была сила фриков - и пару раз врезала по шее. К таким методам воспитания роботы, понятное дело, не прибегали. Раньше хулиганов, обычно, изолировали. Особенно настырных и трудновоспитуемых, видимо, усыпляли, рассказывая сказки остальным об отправке на Землю.

Сейчас усыпить белобрысого хулигана не получится, да это и не выход. Но зато можно заметно поубавить его спесь. С Максом это отлично получилось, сейчас он очень послушный мальчик.

Белобрысый взвыл, остальные разбежались. Их словно ветром сдуло. Колька усмехнулся.

- Я запру его сейчас. Найду, где. После вернусь и поговорю, - пояснила она Кольке, - а этих двоих можно отпустить, но мы проверим, как они себя ведут. Да, Колючий?

- Давай, действуй, - Колька широко улыбнулся.

Эмма тряхнула белобрысого и потянула за собой. Куда? В первую же попавшуюся свободную каюту, где имелась только одна спальня, пустая кровать без матраса и большой монитор, теперь одиноко молчавший.

- Ты не имеешь право меня запирать! - рывок, удар ногой, но мимо. Эмма умудрилась отскочить, не отпуская паршивца.

Ничего она отвечать не станет. И запрет его прямо в ванной. И прямо сейчас настроит тамошний замок - а цифровые замки имелись на всех дверях в детских каютах. Белобрысый сделал еще одну попытку вырваться, но неудачно. Он ругался сквозь зубы, но окончательно озверел только тогда, когда понял - где ему придется сидеть. Задвинулась за ним дверь из плотного металлопластика, щелкнул электронный замок, Эмма ввела простой код в виде первых пяти цифр. Изнутри замок открыть было невозможно без планшета - а этой штуки у мальчишки как раз и не было.

- Остынь, горячий мой, - спокойно сказала и ушла.

В ванной комнате есть туалет и вода. Попьет и пописает. Там тепло и безопасно. Но скучно и одиноко. Как раз то состояние, которое необходимо, чтобы осознать собственные ошибки.

Кольку она догнала уже на Зеленой Магистрали. Тот тянул обе переноски с девочками и направлялся вглубь Главной Площади, к Парку. Его можно пересечь под прикрытием деревьев.

В парке творился хаос. Кроме бумажек, игрушек, носков, остатков еды и следов от размазанного по скамейкам пластилина, тут еще было полно перевернутых цветочных горшков. И сделано это было специально, потому что тяжелые прямоугольные горшки с длинными папоротниками, кудрявым горошком и крошечными китайскими розами так просто не сдвинешь с места. Тут надо несколько человек.

И вот, эти несколько человек договорились и навели приличную разруху в парке. Зачем? Этого Эмма понять не могла.

- Вот же черти, - привычно ругнулся Колька, оглянулся и протянул переноску, - забирай малую, а то руки болят. Похоже, всех здешних детей надо просто запереть где-нибудь. И выпускать гулять по паре человек не чаще одного раза в неделю. Под конвоем.

- Или вообще усыпить, - хмуро пробормотала Эмма, переступая через осколки разбитого горшка и горсть земли с корнями.

- Тоже мысль, - охотно согласился Колька, - и кормить их не придется.

- Надо заставить этих паршивцев убирать. Прямо сегодня. Только тот, кто убирает - имеет право выходить из каюты. Новые законы, сейчас и обсудим. А кто не убирает - тот сидит в своей каюте и зарастает грязью. Мы того на свободу выпускать не будем.

Про себя Эмма подумала, что, пожалуй, детей вообще любить сложно. Ломающих, крушащих и уничтожающих. Дерущихся, мусорящих и ругающихся. Видимо, поэтому родители от них отказались и передали на воспитание роботам.

- Как можно их любить, когда они ведут себя, как уроды? - пробормотала Эмма.

- Согласен, - не оглядываясь, бросил Колька.

У стеклянных дверей библиотеки их встретила Лиза-зайка. Была она настороженной, резкой и тихой. Махнула рукой Эмме и проговорила:

- Ритка там что-то затеяла не хорошее. Вы бы сказали ей... - и отвернулась, зашагала прочь.

- Ты куда? - не понял Колька.

- Не хочу с ней разговаривать. Она просто дура, - бросила через плечо Лиза.

2.

Ритка сидела прямо на столе. Поджав под себя ноги в ярких кроссовках с цветными мониторчиками по бокам, она щурилась и время от времени теребила синие прядки у висков. Увидев Эмму и Колю, она хмуро процедила:

- Наконец, пришли да урода, из-за которых все случилось. Почему так долго? И зачем вы притащили сюда этих малявок?

- Ничего себе, добренькое утречко, - тихо проговорил Колька, поставил переноску и не очень вежливо поинтересовался: - чего тебе надо, Рита?

- Я хочу сказать, что ваши дети превратили Второй Уровень в свалку. Без роботов тут все будет вонять уже на третий день детскими какашками. Дети орут, визжат, шатаются кругом и делают что хотят. За ними никто не смотрит и каждый занимается какой-то ерундой.

- Ты за этим позвала всех? - удивилась Эмма. - Мы это знаем. Мы пытаемся решать проблемы.

- Я вижу. Таскаете за собой двух малявок - это и есть решение проблем. Вы вчерашнюю драку пропустили, пока шастали где-то за Зеленой Магистралью. Здесь в Парке дети чуть не поубивали друг друга за конфеты и право кататься на магнитных досках. И это только начало.

- Нам нужна помощь, - в дверях появилась Маша, решительно сложила руки на груди и метнула злой взгляд на Ритку, - нам всем нужна помощь. Дорог каждый человек. А ты со своими девочками не делаешь ничего. Даже Лиза присматривает за малышами, а тебя нигде нет. Что ты делаешь? В игры играешь?

Машка была страшно злой. Просто искры летели из черных глаз. Она казалась очень представительной - высокая, широкоплечая и решительная. Именно на ней лежала основная забота о детях, она отвечала за средние группы сада. И даже младшеклассники тоже были на ней. Уставшая, лохматая и какая-то потемневшая, она выглядела года на два старше, и стала совсем другой. Более взрослой, что ли...

- Я не обязана вам помогать! - зло ответила Ритка и выпрямилась, спуская ноги с крышки стола. - И это невозможно - справится со всем детьми! С двухлетками, с трехлетками, которые залили соком половину галереи. Вы им просто дали по баночке сока и по печеньку и пустили гулять. И они делают одни гадости. Здесь по ступенькам уже невозможно пройти, чтобы не влипнуть в жвачку, или крошки, или пластилин. Кто это будет убирать? И кто будет нас кормить? И где взять продукты?

- И что ты предлагаешь? - устало спросила Эмма и опустилась на пол рядом с переносками. - Что ты предлагаешь? У тебя есть какой-то выход?

- Это все из-за вас, Федьки и Тайки. Если бы эти дураки не вылезли на своих катерах и не принялись стрелять по крейсерам - ничего бы не было. Станция - это собственность Гильдии, и потому надо просто сдаться им. Они знают, как нам помочь. Никто нас не будет убивать, они нам просто помогут, и все. А малышню всю вообще надо усыпить. Кормить их нечем, нянчить их некому, и они сейчас не нужны. Всех, кому меньше шести лет - усыпить. Это гуманно. Их вывели искусственно на Станции, просто потому, что в программе произошли глюки. Иначе бы не выводили. Потому надо убрать сбои в программах и их последствия. Гильдия и собиралась это сделать.

- Ты спятила, да? - тихо прошипел Колька, наклонил голову и приблизился к столу, - ты сдурела, точно. Еще и людей тут собрала, - и он оглянулся на притихших близнецов, Кира, Жанку, Егора, Иру и девчонок с бывшей Овальной базы.

- Это вы спятили, если думаете, что управитесь с таким количеством детей. Да и какой смысл их растить, если большая половина из них станет фриками? - Ритка тряхнула головой, синие пряди разлетелись в стороны. - Они уже сейчас ведут себя как фрики. Что в них человеческого осталось? Грязные, кричащие, противные человеческие детеныши, которые на самом деле давно уже не люди!

От ее крика Диана вздрогнула, сморщилась и выдала низкий басовитый рев.

- Вот что мы должны слушать с утра до вечера, по-вашему, да? - продолжила Ритка, ткнув пальцем в сторону переносок. - Вопли детей, которые даже не наши. Они не наши дети, вы понимаете? Они ничьи дети! Их вывела Гильдия, но сейчас даже Гильдии не нужны новые люди. И тех, что есть хватает. Как вы будете справляться с этими детьми, когда они подрастут и станут превращаться во фриков? Убивать их? Так не проще ли убить сейчас, пока они маленькие и пока не свели нас с ума? Кто их будет любить тут? Кому они тут нужны? Тебе, Колька? Да ты сидишь все время в играх, и этой ночью точно играл, и глаза у тебя красные, и сам ты только что с постели. Ты привык спать до десяти утра, а ночами играть. Как ты будешь растить чужих детей? Ты себе представляешь, какая это ответственность? А ты, Эмма? Ты о чем мечтала? Управлять Станцией, или менять грязные подгузники? Ну-ка, вспомни.

Ритка соскочила на пол и твердо закончила:

- Мы не можем растить этих детей. Потому что не готовы, потому что не умеем. И это не имеет смысла, потому что хотим мы этого, или нет, но большая часть дете станет фриками. И потому надо проявить гуманность и убить их прямо сейчас.

- И тебя тоже, - подсказала Эмма, удивляясь собственному спокойствию, - потому что никто не даст гарантии, что лично ты не станешь фриком через годик. Таблеточки имеют свойство заканчиваться. Ну-ка, признайся всем, что заболела и сейчас ходишь на двоих ногах и умно рассуждаешь только потому, что я тебе дала специальные таблетки от вируса. Не рассказывала, не?

- Какие таблетки? - не понял Егор. - Чего вы нам не рассказывали?

- Ничего себе, вот это номер, - пробормотала Жанка.

Ирка возмущенно пробормотала что-то, Машка покачала головой. Все в библиотеке оживились и уставились на Ритку так, словно она уже сейчас стала превращаться в животное.

- Ты тоже на таблетках, Эмма. Давай уже, выкладывай все. Мы с тобой обе на таблетках. А у Гильдии есть еще средства, чтобы избавить нас от вируса. Они обещали помочь, сказали, что если мы сдадимся и прекратим сопротивление - каждого обеспечат таким средством. Кроме младенцев. Младенцев они усыпят, для них это лишние траты. Вернее, всех малышей до шести лет усыпят, это их условия.

- Откуда ты знаешь? - спросил Колька.

- Это они так сказали. От них, - Ритка мотнула головой, и из прохода между двумя книжными шкафами показались две малышки.

Светловолосая Инесса с двумя хвостиками по бокам, улыбчивая и спокойная, вышла вперед. За ней шагала голубоглазая Женя. Те самые девочки, которых Эмма встречала на Третьем Уровне перед нападением. Или это не девочки?

- Мы - биороботы, мы посланы Гильдией для переговоров с вами. Мы для этого были созданы, - принялась говорить Женя, - Гильдия предлагает вам помощь и безопасность, а так же надежные средства от вируса и других болезней. И стабильную работу на Станции. Вы так и останетесь тут и будете работать на нас, на роботов. Останутся все те, кто может работать. Младшие дети, которые заражены смертельно опасным вирусом, должны быть уничтожены. Для них у Гильдии нет средств.

Диана орала. Ева тоже принялась слабо хныкать, и злая Ритка выкрикнула:

- Уймите своих младенцев, наконец. Или выкиньте вон отсюда! Они мешают нам.

- Это ты мешаешь. А твоим роботом бошки надо свернуть, это они испортили систему Станции. Это же вы привели мелких роботов-каракатиц, так? - Колька зло уставился на девочек-роботов.

- Это было наше задание. Станция должна быть перепрограммирована. Договор был нарушен, потому и мы свободны от своих обязательств. Мы перепрограммируем Станцию, остановим производство людей, а из вас оставим только работоспособных, которые станут обслуживать Станцию. Вы будете работать на нас, как это и было оговорено в первоначальном договоре, когда Станции только создавались.

- Они нас всех перестреляют, как только мы откроем им решетки, - тихо напомнил один из близнецов.

- Что ты понимаешь, придурок! - заорала Ритка. - Они нам обещают помощь, ты что, не слышишь? Или думаешь, что роботы умеют врать?

- Они умеют говорить то, что мы желаем услышать, - пояснил близнец.

Его брат тут же поддакнул.

- Решайте. Мы для себя решили с девочками, мы выходим к роботам, и вы нас не остановите. Инесса и Женя нас проведут. У роботов есть специальные чипы, которые вживляются в организм человека и уничтожают вирус раз и навсегда. Никаких таблеток больше, никаких болезней. Живешь долго и счастливо на Станции, работаешь и приносишь пользу. Мы уже решили, а вы думайте. Надоест здешний хаос - обращайтесь.

- На Земле знают, что Гильдия подчиняется роботам? - вдруг спросил Колька, беря на руки вопящую Еву и слегка потряхивая ее, чтобы успокоилась.

- Людей уже нет нигде, только мы, роботы, - спокойно ответила Женя, - и мы все решаем. Вернее, главные роботы решают, которые обладают совершенным кибермозгом и мыслят самостоятельно. Вот они и решают все.

- А если мы не сдадимся? - продолжил спрашивать Колька.

- На вас не будут больше нападать, слишком большие расходы. Мы завладели Станцией, перепрограммировали главный сервер, производство продолжается. Вы или сами умрете или поубиваете друг друга. Для нас важно сохранить только Цех. Вы не важны.

- Отлично. Тогда мы уничтожим Цех, - сказал Колька и поднял голову, - кто уходит вместе с Риткой? Я должен знать, сколько человек уходит. И кто остается? Лично я и Эмма - мы остаемся. Мы не доверяем ни роботам, ни Гильдии.

Эмма встала рядом с ним, закрывая собой переноску с ребенком и подумала, что Ритку бы тоже придушила своими руками, гадину такую.

- Ухожу я и мои девчонки, - Ритка оглянулась на Инну и Дину, - а также Сенька тоже уйдет. Он достаточно взрослый, чтобы получить чип.

Ирка растерянно глянула на Жанку.

- Может, нам тоже надо... - пробормотала она.

Жанка пихнула ее локтем в бок и заверила, что больше никто не желает впутываться в авантюры.

- Мы не доверяем роботам, - сказала она, - мы знаем, на что они способны.

- Это ваше дело. Мы уходим прямо сейчас. Откройте нам доступ к восьмому туннелю. Быстро, - и Рита, гордо вскинув голову, замолчала.

Колька ругнулся, кивнул Егору, и они вместе выскочили на Зеленую Магистраль.

Малышки продолжали орать, и их гневный надоедливый вопль был единственным звуком в тишине библиотеки. Молчали биороботы, считая, видимо, что уже выдали нужную информацию, и больше им разговаривать не о чем. Уверенно и спокойно молчала Ритка, прохаживаясь мимо стола, погасших мониторов и полок с книгами.

Услышанные новости были слишком тяжелы для всех. В словах Риты прозвучала та правда, о которой подозревал каждый, но не решался даже обдумать как следует. Какое у них у всех будущее? Есть ли смысл противостоять роботам? Где гарантия, что половина детей действительно не станет фриками?

Без Донов и Лонов Второй Уровень погружается в хаос, и Эмма тут бессильна. Как бессильна сейчас перед вопящими младенцами в переносках.

Машка взяла одну девочку на руки, погладила по головке и принялась что-то нашептывать. Ласково, спокойно, тихо. Ее голос, полный непонятных, но добрых чувств заставил Эмму взбодриться. Она подняла голову, взяла второго ребенка на руки и подумала, что роботам нынче доверять нельзя. Где гарантия, что Риту и ее девочек не расстреляют прямо на выходе? Нигде. Те двое биоротов, что стоят сейчас рядом с ней, на самом деле очень сильно поспособствовали разрушению Станции. Разрушать - это их задача. То, что они отлично умеют. То, что заложено в программах. Так с какой стати надо им доверять?

На этой мысли Эмма и остановилась. Да, она не знала - получится ли управится с детьми, смогут ли все обитатели Второго Уровня остаться людьми, или часть из них все-таки станет животными. Этого сейчас никто не сможет предсказать.

Но одно для Эммы было ясно. Роботам доверять нельзя. Они - враги. Они сейчас самые первые и самые опасные враги, и никакой веры их обещаниям не должно быть. Рита может выбирать, и пусть выбирает сама. Но остальные принимают совсем другое решение.

Показался лохматый Егор, скорчил рожу и крикнул:

- Готово. Топайте отсюда и роботов своих захватывайте. Иначе мы их убьем.

3.

Длинноногие пауки терпеливо ждали прямо за решеткой, расположившись ровной линией на Оранжевой Магистрали. Они не стали стрелять, когда уверенная Рита показалась перед решеткой, и когда проход через туннель оказался открытым - не ломанулись внутрь.

Колька предусмотрел их атаку и стоял наготове с пистолетом в руке. Рядом с ним стояли Егор, Кир и близнецы - все вооруженные, готовые стрелять, как только паучары попробуют нарушить границы Внутреннего круга.

Но пауки не двинулись с места. Сначала вышли Женя и Инесса - девочки-роботы. Рита двинулась за ними, высоко подняв подбородок и даже не оглянувшись на прощание. После в туннель зашли Инна и Сеня. Последней шла Дина, робко и неуверенно, теребя кончик косички и растерянно оглядываясь.

У самого выхода, когда Дина чуть-чуть притормозила, Колька рванулся, схватил ее за руку и яростно проговорил:

- Дина, оставайся! Оставайся с нами!

Девчонка заколебалась, Ритка заорала с Оранжевой магистрали что-то вроде: "пошел вон, свою Эмку хватай!"

Но Колька не обратил на нее внимания. Пристально глядя на Дину, он снова взялся уговаривать с таким теплым и искренним чувством, что Эмма и сама прониклась жалостью к темноглазой симпатичной Дине.

Дина не сказала ничего. Опустила голову, вернулась обратно, встала рядом с Эммой и даже не посмотрела на Риту. Колька решительно стукнул по сенсорной панельке, и решетка поехала вниз, перекрывая выход. Миг - и туннель опустел, Колька выскочил оттуда, как ошпаренный и велел:

- Уходим все наверх. Молодец, Дина. Им тут никто не верит, и Ритка ваша зря ввязалась в эту авантюру.

4.

Макс встретил их веселым подпрыгиванием и сообщением о том, что они с Соней приготовили завтрак.

- У нас каша овсяная и печенье. И сок. Хотите печенья? - подскакивал он, отчего предложения дробились и становились похожими на маленькие мячики-попрыгунчики.

- Страшно хотим жрать, - тут же заверил не очень воспитанный Колька, после приложил палец к губам и прошел в гостиную, где и оставил переноску с девочкой.

Малышки умудрились заснуть, пока их несли в каюту. Видимо, наорались всласть, устали и вырубились. Есть, все-таки, предел и у маленьких орущих детей. Они устают и тогда точно вырубаются.

- И мы что, все вместе будем жить в этой каюте? - поинтересовалась Дина, осторожно проходя на кухню и несмело улыбаясь Соне, - тут не очень много места.

- Ну, и что? Зато тут у тебя друзья, - весьма резонно ответил Колька.

Он тут же предложил Дине жить вместе с ними и помогать с детьми. На что девчонка лишь неопределенно пожала плечами. Она была всего лишь на год младше Эммы, но ростом они обе были одинаковы.

У Дины были длинные черные волосы. Две косы, достающие почти до попы, делающие их обладательницу удивительно симпатичной. Темно-карие глаза, ямочка на подбородке, добрая улыбка. Дина время от времени так поглядывала на Кольку, что Эмме становилось неуютно.

Нет, конечно, хорошо, что Дина осталась и теперь будет жить с ними. Ей четырнадцать лет, и вопрос - умеет ли она любить - встанет очень и очень скоро. Всего лишь через год. Что тогда Дина ответит? Останется ли человеком? Не пожалеет, что не ушла к роботам?

Эмма усмехнулась и прогнала прочь слишком заумные мысли. Этот год еще надо пережить. Продержаться среди роботов, не умереть с голоду, не погибнуть под выстрелами.

За завтраком принялись строить планы на этот день.

- Может, роботы оставят нас в покое хотя бы на парочку дней. Получили троих дураков, путь теперь радуются, - сказал он, медленно размешивая ложкой кашу в тарелке, - мы хоть уборку сможем сделать в парке. Сейчас найдем добровольцев - и вперед, за работу. Видела, Дин, что они натворили?

- Видела. Как с цепи сорвались. Это Ритку и разозлило. И еще она очень боялась стать фриком. Вы ее тоже поймите, у нее свои страхи. Когда каждый день меняешься потихоньку - можно с ума сойти.

- Где же она менялась? Выглядит как обычно, - пожал плечами Колька.

- Внутренне менялось. Ей чудились разные звуки, запахи и так далее. Что-то внутри у нее стало совсем другим. И еще она боялась, что таблетки закончатся, и она совсем с ума сойдет.

Эмма промолчала. У нее были такие же изменения, но она с ума вовсе не сходила. Делала свое дело, заботилась об Уровне, помогала малышам. Интересно, Колька расскажет Дине, что с Эммой происходит то же самое?

Но Колька стал строить планы на предстоящий день, рассуждать об уборке и о том, как бы получше взять управление на Уровне в свои руки.

- Надо набрать команду тех, кто будет следить за порядком. И найти способ их как-то поощрять. Выдавать им доступ к играм на больших мониторах в библиотеке, что ли?

- У тебя, как всегда, одни игры на уме, - засмеялась Дина, - да просто придумать им какое-то звание. Пусть они будут Гвардией Второго Уровня. И у них будут свои командиры, самые надежные и старшие ребята. Егор, к примеру, Кир, Тошка с Гошкой. У командиров будут пистолеты - вооружение. Это и будет наша Гвардия. Их надо научить всех стрелять, потренироваться на специальных программах - есть такие, даже в библиотеке. Скажем, что надо сражаться против роботов. Стрелять каждый из них захочет. Ну, и заодно Гвардия следит за порядком на Уровне. Что скажешь?

- Дельно, - Колька почесал щеку, - можно так и сделать. Только с оружием надо поосторожнее, у нас его не так много.

- Вот и объясним им все.

Эмма слушала и соглашалась. Совет дельный, ничего не скажешь. Похоже, Динка дает очень дельные советы. И, похоже, с Колькой они старые и добрые друзья.

 

Глава 13 Таис:

рыбная ловля

1.

Вода в океане оказалась прохладной и щекочущей. Она ласково плескала, набегая на мелкие камушки, и с шуршанием откатывала назад. Таис зашла по колено, обернулась и крикнула Федору:

- Тут нормально! Не очень холодно, стоять можно.

Мелкие камни больно давили на подошвы, перекатывались под ногами, и Таис все время переступала, чтобы не потерять равновесие. Тугие волны толкали ее время от времени, накатывали на колени, рассыпали мелкие прохладные брызги и с легким волнением набрасывались на берег.

Океан будто бы дышал, неторопливо и важно. И весь был полон достоинства и умиротворения. Вода уходила к самому горизонту, солнце отражалось короткими слепящими бликами в гладкой поверхности волн, и от этого приходилось щуриться.

- Тут водится рыба? - уточнил у Вара Федор, стягивая с ног кроссовки.

Он тоже решил попробовать забраться в настоящий океан.

- Тут полно рыбы, - серьезно ответил Вар, - лучше ловить с лодки. Причалы совсем рядом.

И он показал в сторону длинных деревянных мостков, заходящих далеко в воду. Около них качались несколько крашеных в белый цвет лодок, а чуть дальше, на берегу, сохли растянутые на деревянных кольях сети. Пара простеньких сараев темнела у самого склона горной гряды и пахло рыбьей чешуей и еще чем-то, особенным и необыкновенным.

- Будем ловить? - уточнил Федор. - А кто станет управлять лодкой? Мы с Таис не умеем. И плавать тоже не умеем. Мы немного по другому профилю спецы.

Вар тут же заверил, что плавать - это пара пустяков, что лодкой может управлять даже дурак и вообще, в сарае есть надувные жилеты, в них утонуть не возможно.

- Вы их просто наденете - и все. А мы с Молли и без жилетов не утонем. Да и океан спокоен, переживать не о чем. Вам стоит попробовать сейчас, навык рыбной ловли в здешних местах очень пригодится.

Вар принялся рассуждать как взрослый. Его озорное ребячество куда-то пропало вместе с широкой улыбкой, глаза стали серьезными, а сам он - деловым и быстрым. Моли по-прежнему молчала, переминаясь с ноги на ногу у края воды. Смотрела вдаль, щурила голубые глазки и не обращала особого внимания ни на Таис, ни на Федора. Как будто знала этих двоих всю жизнь и ничего интересного в них не находила.

А Вар, между тем, притащил из сарая два весла, большое длинное копье с узким наконечником, несколько длинных палок с привязанной к ним леской и какие-то жестяные баночки.

- Не будем далеко заплывать, - пояснил он, - рыба есть и здесь, на отмели. Только надо разбираться - какая. Есть водяной дракончик - его ловить нельзя, у него ядовитые шипы на плавниках. Для людей это опасно. Есть длинные угри, у которых укус тоже ядовит. Я покажу вам, какую рыбу лучше всего ловить в здешних местах.

И Вар, свистнув Молли, направился к причалам.

Деревянные доски, мокрые от набегавших волн, приятно запружинили, когда Таис зашагала по ним. Рядом двигалась Молли. Она, почему-то, схватила Таис за руку, точно была младшей сестренкой, и постоянно ежилась от холодных брызг. Интересно, роботам бывает холодно?

Таис уже окрестила про себя Молли "липучкой" - слишком уж настойчиво желала та находиться рядом с кем-нибудь взрослым. Видимо, это было заложено в программы. Беззащитный, послушный ребенок, украшающий своим видом общество.

Ужас какой-то...

Вар словно услышал мысли Таис, оглянулся и принялся зубоскалить.

- Вы отлично смотритесь вдвоем, - закричал он, - будто брат и сестра. У тебя не было младшей сестры, Таис?

- Не было. Не знаю.

Сестра наверняка была. Родительские клетки, скорее всего, использовали не один раз. Сестра или брат. Но Таис никогда не желала их найти. Да и некогда было - слишком тяжело доставалась еда, когда обитали на Первом уровне.

Вар прыгнул в лодку, сложил там весла и прочие интересные штуки, выбрался на причал и смотался еще раз в сарай. В этот раз он притащил два ярко-красных жилета с пластиковыми застежками.

- Напяливайте, - велел он, - в этом за вас точно не надо будет переживать. Хотя мы не станем заходить далеко - смысла нет. А завтра я могу начать учить вас плавать. Если бы будете тут жить, то плавать вам надо уметь.

Таис поморщилась от слов "будете тут жить". Ей вдруг стало грустно и неприятно. Скорее всего, им придется остаться на Земле. В деревянных домах у воды. Ловить рыбу, вечерами запекать ее на горячих углях. Плавать в океане и делать еще много чего нужного и важного. Горшки из глины, например. Потому что мама Найда пояснила, что всю посуду они делают сами, с той глины, что находят в здешней скальной гряде, только с другой ее стороны, там, где есть небольшая речушка, сбегающая в море.

- Мы так и называем эту гряду Глиняной, - пояснила мама Найда.

Таис не была уверена, что хочет именно этого для себя. А уж обслужить роботов и получить чип в затылок - увольте. Это вообще не для нее. Это глупо и страшно. Насколько стало понятно из рассказов мамы Найды, каждый, кто имел чип, уже не принадлежал сам себе. Даже мысли его становились чужими. Роботы определяли - как ему думать и что ему делать. Управляли человеком полностью. Вот поэтому людей с чипами и называли Управляемыми.

Нет, такого для себя Таис не хотела. Ей, вроде бы, никто и не предлагал, но кто его знает, что может придти в голову к маме Найдет? Может, роботы просканируют ее мозг, когда она выйдет на вахту, и решат, что слишком много опасных и умных мыслей, и надо бы почистить. И заодно узнают о Таис и Федоре.

В здешних местах опасно находится - это Таис понимала. Потому была начеку, и, спускаясь в качающуюся на волнах лодку, то и дело оглядывалась по сторонам. Хотя, Вар говорил, что роботы в этих местах не бывают, но кто его знает. Ради двоих чужаков без чипов можно и нарушить собственные правила.

Мягкие невесомые жилеты оказались великоваты, и пришлось утягивать их с помощью черных шнурков на талии. Федор, быстро справившись с жилетом, осмотрел весла, выбрал себе одно, потяжелее и подлиннее, и сказал Вару:

- Покажешь, как им пользоваться?

- Это просто. Смотри.

Вар отвязал веревку, которой лодка была привязана к деревянной опоре причала, оттолкнулся от нее веслом, опустил его в воду и принялся грести, направляя движение воды. Лодка поплыла, легко покачиваясь и послушно поворачивая.

Федор подключился, и Таис оставалось только удивляться - как ловко у этих двоих получалось управлять небольшим суденышком.

Молли устроилась на скамейке, подняла лицо кверху и улыбнулась солнышку.

- Это какая-то ерунда, - заговорила Таис. - У нас на Станции детей воспитывали роботы. Родителей нам заменили электронные няньки и учителя. А тут, на Земле, наоборот. Детей для людей заменили роботы. Зачем? Зачем это все, если можно иметь собственного настоящего ребенка и растить его?

Вар оглянулся на Таис и уверенно пояснил:

- Потому что это хлопотно. Иметь детей - значит иметь много проблем. Ребенка надо воспитывать, ухаживать за ним. Учить, лечить и так далее. А когда он вырастает - то становится колючим, угловатым и нахальным подростком, с которым уже не пройдешься просто так в гости или в кино. И который не свернется калачиком на коленях и не споет симпатичную песенку. А с роботами все проще и все предсказуемо.

-Правильно, - тут же поддакнул Федор, - заложил в программы робота молчать и не баловаться - и твой ребенок не будет тебе надоедать. Вон, Молли, сидит себе, молчит и улыбается. Ни глупой болтовни, ни прыжков, ни приставаний. Прямо загляденье, а не ребенок. А вспомни наших Вовика и Ромика. То сопли, то драки, то глупые вопросы. То вообще есть хотят. Пойди, прокорми их. Так еще надо еды для них раздобыть, кормежку сделать. А тут Вар сам нас катает, сам рыбу ловит. А Молли просто сидит и молчит. И вовсе нам не мешает. Оцениваешь плюсы?

Федор был абсолютно серьезен. И Таис посмотрела на него с удивлением. Он что, одобряет детей-роботов?

- Люди просто обленились совсем. Вот и стали превращаться во фриков, - снова заговорил Федор и с силой ударил веслом о воду, - им стало лень даже собственных детей растить. Робот-ребенок гораздо удобнее. Даже лучше домашнего животного, потому что его выключить можно, когда надоест.

- Ты не справедлив, - возразил Вар, - у людей хватало проблем кроме собственных детей. Людям надо было выжить в изменившихся погодных условиях. Ни еды, ни тепла, ни электричества. Инфекции, болезни, голод, преступность. Знаешь, в некоторых местах Общего материка во время голода люди поедали собственных детей, чтобы выжить. Это факты, о которых все знают и говорить не любят. С одной стороны дети стали обузой, на которую не хватало ресурсов. С другой - детьми дорожили на Всемирном материке, потому что понимали, что без детей не будет и будущего. Только детей там разрешалось иметь правильных. Здоровых, умных, красивых. Выведенных в пробирках под присмотром роботов. И воспитанных роботами. Это считалось лучше для самих детей.

- Интересно, кто это придумал? - поморщился Федор.

- Идеи исходили от Синтетиков. От Гильдии, которая имела слишком большую власть. Но они нравились людям, вот в чем дело. Если бы люди так легко не повелись на подобные вещи - все было бы по-другому, наверное.

Таис молчала. Да и что говорить? Взрослые вели себя точно придурки. И дети тоже временами так себя вели. Кто его знает, может, это правильно, что часть людей превратилась во фриков? Потому что внутри, в душе, они уже давно были фриками.

- Вы обижаетесь на своих родителей, да? - уточнил Вар. - Не стоит. Они совершили большую ошибку, но они же и заплатили за нее. Вы можете поступить по-другому. Можете взять сами на себе ответственность за своих будущих детей. Вот когда сами станете мамой и папой - тогда поймете, какого это. Лучше простить родителей и двигаться вперед.

- Уж больно ты умный для мальчика, - не сдержалась Таис. Еще не хватало, чтобы какой-то недоделанный робот учил ее жизни.

- Меня сделал один из ведущих профессоров кибертехники. Его маленький сын умер от видоизменившегося птичьего гриппа. В те времена многие умирали от него. Тогда профессор сделал меня. Дал мне имя, развитый мозг и многие вечера мы общались вместе с ним. Хорошее тогда было время.

В голосе Вара послышались серьезные и даже торжественные ноты. Но робот ведь не может скучать или грустить. Это просто программы заставляют его при рассказе о прошлом менять интонацию. Это специальные программы.

- И что было дальше? - спросил Федор.

- А дальше профессору поставили чип. Он занимал слишком важную должность и обладал слишком широкими и нужными знаниями. Потому ему поставили один из самых дорогих и сложных чипов. Стерли всю память и оставили работать над новыми проектами. А меня списали, как ненужного и привезли вместе с остальными списанными роботами на Саб. А когда-то у меня даже было настоящее имя, почти как у людей...

- Как тебя звали? - поинтересовалась Таис.

- Даниэль. Как сына профессора. Меня звали Даниэль, или просто Дэн. Меня тогда любили и считали членом семьи. Хотя мама Найда и сейчас меня любит, но все равно я просто робот для обслуживания. Ненастоящий мальчик. У меня даже нет имени сейчас, только прозвище. Хотя и у людей не осталось настоящих имен. Здесь все ненастоящее.

- У нас настоящие имена, - тихо сказала Таис.

- Потому что вы - настоящие люди. Не Управляемые. Вы - как Нелегалы. Только у Нелегалов есть настоящая собственная история. Не придуманная роботами. Своя история, своя жизнь. Свой остров, где им отлично живется.

И Таис вдруг осенило. Она уставилась на Вара, оглядела его с ног до головы: и блестящие брызги воды на переносице и на длинных волосах, и ловкие смуглые руки, быстро управляющиеся с веслом, и тонкое гибкое туловище. Вар хотел быть настоящим мальчиком! Вот что! Он завидовал Таис и Федору. По-доброму завидовал. Тому, что они имеют имена, что могут иметь собственную жизнь.

Как все это странно...

Роботы не должны ничего чувствовать, они просто не умеют этого. Человеческие эмоции для них не доступны. Значит, у Вара так настроены программы. Профессор сделал его максимально похожим на маленького мальчика. Видимо, для того, чтобы заглушить свое одиночество, что ли? Правильно, скорее всего, детей у профессора больше не было и не могло быть. Наверняка он был стерилизован, а Банк человеческих данных в это время уже не существовал. И Вар-Даниэль был его единственным выходом, чтобы не остаться совсем одному.

Таис вдруг на минуту представила себя в большой светлой комнате, полной электроники, новомодных вещичек, книг, мониторов. Но только людей в этой комнате нет. Весь мир для нее, но к чему этот мир, если даже поговорить не с кем? Кроме робота-мальчика...

Нет, такой жизни Таис для себя не хотела. Как бы не было сложно на Станции, но там были свои. Нитка, Машка, тот же Валек. Всегда рядом был Федор. Опять же, мальки крутились под ногами: Вовик, Ромик, Кристинка.

- Теперь тебя любит мама Найда, - спокойно сказал Федор и поднял весло, с которого быстрыми каплями побежала вода.

- Да, им надо кого-то любить. Хотя бы роботов, - тут же согласился Вар. - Но мы уже достаточно отплыли на глубину. Смотрите, сколько рыбы внизу. Косяками ходит. Заплывает в эту бухту на кормежку.

Таис перегнулась через борт лодки и чуть рот не открыла от удивления. Внизу, прямо под бортами, проплывала самая настоящая рыба. Крупная, больше, чем расстояние от ладони до локтя. Толстая и медленная. Она не спешила, не торопилась и не боялась.

- Вот сейчас я набью парочку. Мы удачно попали, заплыл на мелководье косяк, и можно даже не ставить удочки на них. Смотрите, как это делается, - пояснил Вар.

Он поднялся во весь рост, скинул с себя курточку, рубашку и остался голым по пояс. Его смуглое брюхо, худое и поджарое, почему-то рассмешило Таис. Напряжение улетучилось вместе с серьезными мыслями, и страшно захотелось узнать, как же Вар "бьет" рыбу.

Все оказалось просто. Он взял длинное копье с узким наконечником, наклонился, присмотрелся. Резкий удар - и рыба забилась, пронзенная насквозь. С нее стекала вода, а сама она смешно таращила бестолковые глаза.

- Одна есть. Сейчас следующую поймаю. Надо просто знать, как они плавают, знать траекторию их движений. И тогда все получится.

Вар еще раз наклонился и еще раз ударил. И в этот раз на конце его копья билась рыбина.

- Это, конечно, не такая вкусная вещь, как, например, скаты, что ловят на глубине. Но тоже хороша. На обед сойдет.

- Вы едите одну рыбу? - осторожно заметила Таис.

- Еще картошка и пироги. Время от времени Нелегалы снабжают нас фруктами, но это быстро съедается. У нас тут только картошка растет, морковь немного. Муку и фрукты нам с Атолла привозят, я уже говорил. Мы меняем им на чипы.

- А зачем Нелегалам чипы, если они не пользуются роботами?

- Для жизни надо. Я не уточнял. Да и какая разница? Им нужны чипы, нам нужна мука и фрукты. Мы отлично с ними договорились.

- А сбежать с ними люди не хотят?

- Нам с Молли на Атолле делать нечего, там роботы не могут существовать, нас там вырубят блокираторы. А Управляемые не могут, у них любая мысль о побеге блокируется. Вот сами попробуйте, поговорите с ними об этом. Увидите. Мама Найда даже о прошлом рассказывает с великим трудом. А Георг и этого не может, у него вообще полный провал в мозгах. Они Управляемые, это же понятно.

- Странно, что вами никто не управляет, - заметил Федор.

- Потому что нас уже списали. Мы, как бы, не существуем. Вот, еще одна рыба. Теперь вы попробуйте. Надо уметь добывать себе пропитание, если собираетесь жить на Земле.

2.

У Федора с рыбой выходило получше. Ему удалось подбить сразу две подряд. У Таис же копье лишь ударялось об дно. Один раз мокрое древко и вовсе выскользнуло из рук и упало на воду под веселый смех Вара и милую улыбку Молли.

- Держи крепче, иначе останешься и без копья, и без рыбы, - заметил сквозь смех Вар.

Все-таки он был очень ловким роботом. Тут же стянул штаны, прыгнул в прохладную воду, лег на нее пузом и догнал уплывающее копье. Забрался обратно - мокрый, веселый, шустрый.

- Ну, один плюс в тебе точно есть - не простудишься и не заболеешь, - заметил Федор. - Так что согревать тебя не будем. Давай, мы еще раз попробуем. Тай, держи древко крепче, но смотри, сама не свались за борт.

Все равно рыбная ловля закончилась купанием. Лодка стояла на глубине не больше полуметра, и Таис, прыгнув следом за Федором, обнаружила, что ей вода едва достает до пояса. Крутнулась в нелепом и толстом жилете, легла на воду и удивилась.

Она не тонула, и волны тихонько и ласково качали ее, словно заботливые руки. Можно так и сказать, что вода - это руки планеты Земля.

Таис улыбнулась неожиданным мыслям, сощурилась, пряча глаза от слепящего солнца, оттолкнулась от дна и поплыла. Ничего особенно для этого делать не надо было. Просто плывешь себе и плывешь.

Правда, сразу намокли штаны. Рубашки они с Федором оставили в лодке, как и обувь, но штаны решили не снимать. Вар плескался, точно длинная коричневая рыбина, проплывая под лодкой, уходя куда-то вдаль, на глубину и тут же возвращаясь.

Косяк рыбы недовольно и медленно уплыл - им не понравились купальщики. Вокруг стояла тишина, если не считать шума набегающих на берег волн. Слепило солнце, кричали время от времени чайки. Молчала улыбающаяся непонятно чему Молли. И все. Больше никого.

Земля в этих местах была пустынна и спокойна. Словно отдыхала в блаженной неге. Отдыхала от людей.

Долго плескаться не вышло - ноги стало сводить от холода, и Таис, стуча зубами, забралась в лодку. Стянула штаны, оставшись в одних трусах и мокрой майке под жилетом. А что такого? Федор ее трусы уже видел, а Вар и Молли - роботы, им вообще все равно. Проворно вытерлась, надела рубашку и куртку, попрыгала слегка, стараясь согреться.

- У тебя губы синие, - усмехнулся Федька, забираясь в лодку и тряся мокрой головой.

- У тебя, можно подумать, не синие, - улыбнулась в ответ Таис.

- Хорошая вода, правда? Научиться бы еще плавать так, как Вар, без жилетов. А то мы в них похожи на больших матрешек. Толстые и красные.

- Ага, а губы синие. Переодевайся быстрее. Надо согреться.

- Может, домой? Рыбу жарить? - предложил подплывший Вар.

- А сколько мы тут поймали? Пять штук. Хватит нам? - уточнил Федор.

- На обед хватит. А на ужин еще чего-нибудь придумаем. Может, мама Найда супа с галушками сварит, тоже вкусно выходит. Суп с рыбными хвостами - это просто пальчики оближешь. Так люди говорят, я-то сам не пробовал.

3.

Рыбу Вар сунул в старенькое пластиковое ведро - видимо, осталось с прошлых времен. Снасти упрятал в сараи и, загадочно блеснув глазами, сказал серьезным голосом:

- Пошли, покажу, как возвращаются мужчины с вахты. Как раз время их возвращения. Только идите тихо и не вопите, вам сейчас негоже привлекать внимание. Поняли? Они под действием блокираторов, могут и напасть. Им надо время, чтобы придти в себя.

И он бодро зашагал к Глиняной гряде.

Таис уже почти обсохла и согрелась, но все равно ей казалось, что быстрая ходьба кстати после прохладной воды, потому она почти обогнала торопливого Вара. А солнце, между тем, закатилось за облако, и потянул свежий ветерок.

- Не спеши, - тихо позвал Федор, - держись рядом со мной. Мало ли...

Таис кивнула и слега отстала.

За угрюмым серым выступом скалы оказалась узкая каменная лесенка, поднимающаяся через небольшой перевал. Стертые ступени казались старыми и заброшенными. По краям сыпался песок, а вместо перил тянулись каменные столбики, через которые была пропущена потемневшая веревка.

- Это заброшенная лестница, по ней не ходят давненько. Просто нам так удобнее будет видеть, - пояснил Вар.

Когда поднялись на гребень, Таис все и увидела.

Через небольшой каменный вал по наклонной дорожке спускалась группа мужчин. В одинаковых мешковатых коричневых комбинезонах, с одинаковыми, стриженными почти под ноль головами. Они шагали в одном темпе, ровной колонной, одинаково переставляли ноги и издалека казались какими-то клонами.

В самом конце шеренги Таис углядела двух девушек с короткой стрижкой.

- Пока они дойдут до Поселения - успеют придти в себя. А пока на них действуют блокираторы. Когда они заходят на территорию Могильника, все их мысли и чувства полностью блокируются, чтобы не мешали работе. Остаются только профессиональные качества уборщиков. На самом деле они счастливы лишь тогда, когда уходят в море за рыбой, как можно дальше от блокираторов, - пояснял Вар, - только тогда они хоть чуть-чуть становятся сами собой.

Всю обратную дорогу молчали. Ни Таис, ни Федор не желали задавать лишних вопросов, слишком тяжело переживалось зрелище одинаковых понурившихся мужчин.

Мама Найда встретила на пороге теплыми объятиями, чем еще раз несказанно удивила Таис. Причем обняла она всех троих: Вара, Федора и Таис.

- Мокрые, голодные, уставшие, - причитала она, - давайте за стол. Рыбу, Вар, поставь у раковины, я после почищу и сделаю рыбные оладьи на ужин. Травок туда добавлю, как мой Георг любит. А у меня супчик готов - просто пальчики оближешь. Давайте за стол.

Таис вдруг поймала себя на мысли, что ей нравится эта забота. Ведь на самом деле было жутко приятно придти с моря, уставшей, продрогшей и встретить ласковый прием, горячую пищу и уютный отдых у неугомонного пламени.

Очаг в доме пылал все так же бойко и весело. Потрескивали дрова, тянуло слегка дымом и теплом. Вар занялся дровами - притаскивал их откуда-то с улицы и складывал в больших деревянных коробках. Таис, Федор и мама Найда собрались за столом и потекла неспешная беседа. Пока ели, хозяйка расспрашивала о море, о погоде, о том, понравилась ли прогулка. Ей хотелось слушать о любой мелочи. Купались ли они? Как водичка? Не утомил ли Вар своей болтовней, а то он парень неугомонный.

Суп, который ели, был снова с рыбой, но в этот раз розоватая мякоть придавала особенный вкусовой оттенок бульону. Много лука, картофеля и зелени - ничего особенного, но вкусно было так, что Таис и сама не заметила, как умяла две тарелки. Слопала несколько теплых лепешек, выпила две большие кружки компота и только тогда поняла, что наелась.

Федор тоже уминал так, что только за ушами трещало. То ли из-за свежего воздуха, то ли еще почему - но аппетит у них обоих заметно вырос. А мама Найда уже стояла у раковины и чистила новую порцию картошки, поясняя, что совсем скоро у них будут картофельные и рыбные оладьи.

- На ужин то, что надо, - говорила она, ловко орудуя ножом.

4.

Георг появился неожиданно. Стукнула входная дверь, и на пороге возник высокий светловолосый мужчина в коричневом комбинезоне. Коротко стриженный, гладко выбритый, он казался молодым и симпатичным. Прямые брови, ярко-голубые глаза с добрыми морщинками в уголках. Загорелое лицо и большие грубые ладони, в которых он держал черную сумку.

- У нас гости? - спокойно спросил он, с шумом скидывая с ног здоровенные черные ботинки.

- У нас дети, Георг, - торопливо проговорила мама Найда, вытирая руки, - у нас настоящие дети. С орбитной Станции, представляешь? Их нашел на Могильнике наш Вар.

- А ты уверена, что это не еще одни роботы?

- Они говорят, что настоящие люди. И Вар это говорит.

- Ну, Вар у нас любит сочинять. А эти двое и сами могу не знать, что на самом деле роботы, - спокойно произнес мужчина и направился в ванную, даже не взглянув на Таис и Федора.

От мысли о том, что она может оказаться роботом, Таис стало на миг дурно. Но голова тут же прояснилась. Роботы не превращаются во фриков, роботам не страшен вирус. Они с Федором настоящие люди, потому что умеют любить друг друга, и потому что попали на Землю со Станции, где еще осталось много настоящих людей. Только маленьких.

Федор прищурился на пылающий огонь, неопределенно дернул плечом и улыбнулся краешком губ. Видимо, и его позабавила мысль о том, что он может оказаться роботом.

Георг быстро вернулся. Теперь он уже был в обычных серых штанах, наподобие тех, что мама Найда дала Федору, и в старенькой заштопанной белой рубашке. Уселся на скамейку, с той стороны где сидел Федька, положил руки на стол - большие сильные ладони, привыкшие к физическому труду. Пристально посмотрел на Таис и сказал:

- Ты красивая девочка. Сколько тебе лет? Для чего тебя сделали?

Таис фыркнула. Похоже, что Георг не поверил в то, что они настоящие люди.

- Мне семнадцать лет. Сделали меня на Станции, в специальных кювезах. Технология называется "живая плоть". Производство детей искусственным путем. Выживают сильнейшие, кажется так. Станцию нашу называли раньше "Млечный путь". Сейчас она не имеет названия, но ее интеллект - искусственный интеллект - носит имя Моаг. На Станции живут только дети. Самые настоящие дети, выведенные искусственным путем, через пробирки и кувезы. Мы с Федором - одни из них. Мы не роботы, это вам Вар подтвердит.

- Они не роботы, и чипов у них нет, - сердито пробурчал подсевший рядом робот, - уж я в этом деле точно смыслю.

- Люди, значит? - уточнил Георг. - Настоящие? И без чипов? Тогда вас быстро прикончит здешний вирус. Вам не выжить на Сабе без чипов. Ты им сказала об этом, Найда?

- Георг, конечно. Они говорят, что у них есть иммунитет на вирус, и им болезнь не страшна. Давай-ка ешь, еще успеете поговорить, - она поставила перед Георгом тарелку, посмотрела на него с нежностью, провела ладонью по его плечам и вернулась к раковине.

Георг никак не ответил на эту неожиданную ласку. Принялся есть и больше ни о чем не расспрашивал. Только когда его тарелка опустела, он поднялся.

- Устал я, давайте все разговоры отложим на потом. Завтра с утра поднимаемся на ловлю, Найда. Пусть Вар разбудит меня пораньше.

И Георг ушел в соседнюю комнату, где стояли две кровати. Заскрипели доски пола под его сильными ногами. После скрипнула кровать - и наступила тишина.

Таис даже рот открыла от удивления. И это - все общение? Ни вопросов, ни разговоров. К роботу Георг точно не испытывал никаких теплых чувств. Если мама Найда постоянно находила для Вара добрые слова, постоянно прикасалась к нему с нежной лаской, то Георг ко всем обитателям дома отнесся так, будто они были железными роботами. Даже мама Найда.

Поел и лег спать. Ни объятий, ни поцелуев. Ни теплых слов, ни ласковых прикосновений. Ему даже не захотелось ничего услышать про Станцию - что там и как.

- Он всегда такой? - тихо спросил у Вара Федор.

- Конечно. Ему полностью стерли память. Вообще. Он как потерянный. Но мы к нему привыкли, - степенно ответил Вар.

А мама Найда, устроив на сковородке первую порцию оладий, пояснила:

- Ему вообще тяжело. Бывает, проснется утром и сидит на кровати. Будто не может понять, что ему делать и зачем. Я тогда напоминаю ему, что надо пойти на рыбалку, надо помочь с домашними делами. Руки у него золотые, он все в этом доме сделал сам. И полки, и мебель, и плитку на полу тоже он положил. Вот только найти себя в этом мире не может.

Поздний обед медленно перешел в ранний ужин. После все по очереди искупались в душе и Вар снова притащил с мансарды толстый матрас.

- Надо будет сказать Георгу, чтобы сделал для вас кровать, - сказала мама Найда, расстилая на матрасе простынь, - а то неудобно все время спать на полу. И шкаф для вас надо сделать. Выделим вам одежду - этого у нас полно. И живите себе. Может, однажды появятся у вас свои дети.

Тут мама Найда замолчала, посмотрела осторожно на Таис и Федора, словно оценивала их.

- Ты думаешь, знают ли они, отчего появляются дети? - уточнил Вар.

- А ты знаешь? - спросила она Вара.

- Откуда? Я только приблизительно знаю о принципе работы технологии "живая плоть". А вот как раньше люди зачинали детей сами, без техники - это я не знаю. Я же не человек. А ты? - Вар уставился на Найду и привычно растянул губы в улыбке.

- У меня же чип, глупый. Мне такие знания нынче не к чему, так что и для меня это загадка.

Таис чуть не подавилась картофельной оладушкой, которую все еще жевала.

Мама Найда живет вместе с мужчиной Георгом, живет несколько лет. Но и понятия не имеет - как раньше люди зачинали детей? Даже Таис знает такие вещи - проходили на уроках биологии. На Станции такому учили. А тут, на Земле, люди уже и не помнят...

Может, они вообще не занимаются сексом? Может, они сами стали как полуроботы? Работают, выполняют какие-то предназначения. Не болеют, не стареют.

О, Господи...

Вот же дикость...

- Да, становится интересно... - протянул Федор, хмыкнул и почесал подбородок, - ну, мы с Таис знаем, как можно сделать ребенка без специальных технологий. Но мы пока не будем этим заниматься, ладно? Мы еще сами не достаточно взрослые, чтобы взять на себя заботу о малыше. И еще неясно, где нам придется жить. На самом деле мы бы с удовольствием вернулись на Станцию, но, видимо, тут это не так просто сделать, - он усмехнулся и покачал головой.

Таис тоже заулыбалась, сдерживая смешок. Вот, значит, как обстоят дела на Земле...

- Как же вы туда вернетесь? И думать забудьте, - торопливо заверила мама Найда, - это же страшно высоко. Вам туда не добраться.

Федор с улыбкой посмотрел на Таис и не ответил ничего.

Таис не поняла его замыслов, но сделала вид, что ей все ясно. Когда ее приятель так усмехался, это значило только одно - он знает, что надо делать.

Перемыв посуду, мама Найда удалилась в свою с Георгом спальню. Задернула штору, которая там была вместо двери, зашуршала одеялами и подушками.

Федор растянулся на матрасе и мотнул головой, приглашая Таис устроиться рядом.

- Они странные, - тихо проговорила Таис, стягивая рубашку и оставаясь в одной длинной белой майке.

- Еще какие странные. Довели их роботы...

- Как бы они нам не решили поставить чипов каких-нибудь. За них же все решают роботы.

- Но не я, - тут же влез в разговор любопытный Вар.

- А где гарантия, что ты не лезешь в их головы? - не поверил ему Федор.

- Ну, можете сами посмотреть на их чипы. Я могу вам показать. Я могу к ним подключиться, но работать на их частоте я не могу. У меня нет таких полномочий. Другими словами, программы у меня не те.

Вар знакомым жестом развел ладони, и появился голографический куб, в котором тут же возникла голова Георга. Тот спал, спрятав лицо в подушке. Вар показал его мозг и крохотный светящийся чип, от которого расходились тончайшие нити, опутывавшие каждую извилину мозга. Выглядело это так, будто мелкий паучок растянул множество лап и охватил оба полушария Георга. Мозговая букашка-паразит, только электронная.

- Чипы проникают на клеточном уровне и полностью контролируют мозговую деятельность человека, а значит - все тело, - принялся пояснять Вар.

- Подожди. Можешь показать оперативку чипов. У тебя есть такие возможности? - спросил Федор. - Подключиться к чипу можешь?

- Могу, я же сказал. Только взаимодействовать не могу. Эти программы для меня нечитаемы. Все равно, что для вас чужой язык.

Федька подскочил, достал планшет из своего рюкзака, включил его, принялся настраивать программы. После попросил Вара выдать его собственную оперативную систему.

- Это еще для чего? - недоверчиво нахмурился робот.

- Хочу посмотреть, какие у вас программы. Как вы работаете. Ну, быстрее, не тормози. Иначе сам к тебе подключусь. Думаешь, у меня не выйдет?

Таис уже поняла, к чему клонил Федор. Она и сама кое-что понимала в этих вещах. Не так хорошо и много, как Федька, но все-таки. Потому она просто молча наблюдала.

- Отлично. Вижу и твою внутренность, и чип Георга, - спокойно сказал Федька, - и думаю, что я смогу заблокировать чип. Тай, давай попробуем, а?

- Отключить чип? А если блокираторы поймут?

- Что поймут? Он просто не будет работать. Не станет воспринимать сигналы, не будет реагировать. И контролировать Георга тоже не будет. Я делал что-то подобное, у меня есть некоторые программы. Только не для человеческих чипов, а для Моага. Мы ставили блокировки на свои планшеты, когда жили на Третьем Уровне, чтобы роботы не лезли в нашу внутреннюю систему. Это просто. Попробуем?

Таис задумалась.

- А если он заболеет вирусом? - напомнил Вар.

- Включим обратно. Мама Найда - так точно не заболеет, потому что она любит тебя, Вар, и Георга. Ее тоже сможем отключить. Ну, что, Тай, работаем?

- Давай, - вздохнула Таис, - видимо, этой ночью нам отдохнуть не придется...

 

Глава 14 Эмма

: я не подведу тебя, Мартин!

1.

Утром Дина вымыла полы в каюте. Пропылесосила ковры, а после, бойко отряхнув руки и убрав с лица непослушную челку, предложила:

- Давайте уберем на галерее. Остальные пусть посмотрят, как это делается.

- Давай, - тут же согласился Колька.

И вот они оба, вооруженные маленьким одежными пылесосами, отправились наводить порядки. И Эмма еще долго слышала их совместные шутки и веселый смех.

Сама она, как обычно, укачивала малышек да отвечала на вопросы Максима, который пытался понять - как работает его игрушка-вездеход. Утро оказалось долгим и скучным, и за чередой обычных рутинных дел не видно было просвета.

Только накормишь и уложишь малышек - надо готовить завтрак для Сони и Максима. После убрать посуду, хотя в этом младшие помогали много и охотно. Потом найти занятие для младших, чтобы не слонялись без дела и не занимались глупостями. Роботы всегда придумывали что-то интересное, и Эмма пришлось достать подзабытые настольные игры, помогающие усвоить алфавит двух языков: русского и всеобщего. Разложила на полу пластиковое поле, включила его - и тут же возник голографический ландшафт, по которому с помощью планшета можно было двигать голографические фигурки.

Динке и Колючему, судя по всему, было весело. К ним присоединились еще несколько ребят, и шумная возня на галерее заставляла Эмму то и дело дергаться и выглядывать за дверь.

Она бы с удовольствием присоединилась к уборке, но кто-то должен был следить за малышками. Впрочем, без споров не обошлось. Тот самый белобрысый паренек, которого Эмма запирала в пустующей каюте, умудрился рассыпать на вычищенный пол пакетик с печеньем. На белобрысого тут же напустилось сразу трое, среди которых был и один из вчерашних драчунов. Вручили ему пылесос и потребовали убрать за собой.

На самом деле уборка не была легким трудом. Попробуй, поползай на карачках, вычищая каждый сантиметр. Ведь пылесосы для одежды были маленькими, ручными. Это вам не круглые мощные уборщики с длинными клешнями, дотягивающиеся даже до самых укромных закоулков.

После обеда снова собрались в маленькой библиотеке. На этот раз детей было много, пришла добрая половина Второго Уровня. Уселись прямо на пол и даже почти не ссорились. Эмма тоже пришла, и притащила с собой переноски - вторую девочку Еву несла Соня. Макс притопал следом, и теперь ковырялся на нижней полке с книгами, расставляя в ряд своих игрушечных роботов.

Пришла Маша, привезла своих питомцев - двух годовалых малышей, устроенных в более крупной перевозке на колесиках. Появилась Нитка - волосы убраны за уши, лицо худое, осунувшееся. Глаза потухшие. Она настолько изменилась после смерти Валька, что Эмма внимательно оглядела ее, выискивая первые признаки превращения во фрика.

А вдруг? Вдруг действительно среди старших девочек, потерявших своих любимых, начнутся необратимые изменения? Вдруг Нитка подурнеет и через пару дней станет зверюгой? Что тогда делать? Она будет смертельно опасной для детей, и надо на этот случай разработать алгоритм действий. Четкий алгоритм, по пунктам - как поступать, если снова начнутся обращения.

Появилась Катя. Та вообще выглядела ужасно. Давно не стриженные и, судя по всему, не мытые, волосы, висели над самыми глазами. Лицо бледное, уголки губ опущены. Она встала у порога, скрестила руки на груди и опустила голову, спрятав взор.

Весь катин облик словно кричал о помощи. Ничего хорошего у нее в жизни не осталось. Ничего и никого. Илью она потеряла целых два раза, и теперь, оказавшись без надежды, не превратиться ли и она в злое животное?

Эмма вздохнула, перевела глаза на Кольку, о чем-то оживленно болтающего с Диной и почувствовала неприятное раздражение внутри. Едкое и резкое. Эти о чем все время болтают? Почему Дина смотрит на Колю с восхищением и то и дело поправляет челку? Чего она к нему прицепилась? Влюбилась, что ли? Решила, что Колючий - это ее надежный шанс остаться человеком?

Лучше бы она отправилась вместе с Риткой. Интересно, где сейчас эта курица?

Эмма подумала, что сама стала слишком злой и отвернулась. Лучше не давать место злым мыслям, а то неизвестно до чего они могут довести. Надо ведь понимать, что сейчас Эмма очень сильна, и физически ее даже Колька, пожалуй, не одолеет. И если не контролировать зверя внутри себя, то можно опомниться только после того, как будет свернута чья-то голова, как тогда, с роботом-Ильей.

Рядом с Эммой опустились близнецы Тоша и Гоша. Оба тут же принялись развлекать малышек и о чем-то болтать с притихшим Максом. Эмма решила воспользоваться их помощью и попросила присмотреть за детьми, а сама перешла к Коле и Дине. Лучше быть с этими двумя рядом, чтобы хотя бы слышать, о чем они разговаривают.

- Ну, что? Думаю, собрались все, - громко заговорил Колька, - давайте порешаем самые главные вопросы. Самое главное сейчас - это соблюдать правила.

- А когда нам дадут пистолеты? - перебил его вихрастый худой мальчишка лет десяти, что сидел на полу перед дверью и жевал какие-то конфеты, распихивая фантики по карманам.

- Если меня еще кто-то перебьет, я того сразу отправлю за дверь, - свирепо пообещал Колька, сверкнул черными глазищами.

Сейчас он действительно выглядел внушительно. Высокий, поджарый, гибкий. На руках - точки подживших ранок, на щеке - царапина. Черные брови над самой переносицей и решительный блеск в глазах. Ни дать, ни взять - штурман Станции.

- Слушайте и не перебивайте. Итак, первое. Правила соблюдаем все, как прежде, - продолжил свою речь Колька, - кто нарушает наши правила, тот сидит в изоляторе. Под изолятор сегодня же переоборудуем свободную каюту. Не хотите слушать по-хорошему - будете сидеть взаперти. Ясно вам?

- Самый умный, - буркнули в углу.

Кто-то слишком громко прошептал "идиот", кто-то хрюкнул от смеха. Но, в общем и целом, Кольке не возражали. Маша - так согласно кивнула и решительно сказала: "наконец-то".

- Второе, - снова заговорил Колька, - правила мы дополним. Будут еще пункты про "не мусорить", "не драться", "не ломать" и так далее. Эмма, вон, все сформулирует как надо. Мы должны соблюдать порядок на нашем Уровне. И третье, последнее. Нам надо создать Гвардию, которая будет оборонять наш Уровень от роботов. Обученные ребята получат оружие.

- О, меня, чур, в гвардию! - тут же завопили в том самом углу, где только что шептали про идиотов.

- Чтобы оказаться в Гвардии, надо будет проявить себя. Только самый умелый и активный, и тот, кто способен подчиняться командиру - тот окажется в Гвардии. Вам ясно, оборомоты? - Колька повернулся к крикунам и выразительно нахмурил брови, - мы будем выбирать особенно тщательно. Командиром Гвардии буду я, как главный штурман Станции, и отбирать тоже буду я. А моим первым помощником станет Егор. Вторым - Кир. Их тоже все обязаны слушать.

- Игры в войнушки, - пробормотала Нитка, - давайте лучше узнаем, что сталось с Риткой. Она приходила утром к решетке. И я ее видела. Цела и невредима. Она сказала, что ей уже поставили чип, и теперь ей не надо бояться вируса или еще каких-нибудь болезней. Она сыта, с ней хорошо обращаются. Она точно так же, как и мы, убирает на Первом Уровне, только двигается там совершенно свободно, и никто ней не мешает. Я что хочу сказать-то...

Нитка обвела всех долгим взглядом, и Эмма подумала, что самая главная проблема у них все-таки еще не решена. Разброд среди детей будет только увеличиваться, особенно если чипированные будут все время разгуливать по Второму Уровню и дразнить детей.

- Я хочу сказать, что вся эта наша возня и игры в гвардию никому не нужна. Нам надо сдаться и пустить сюда роботов. Никто никого не станет убивать, мы будем делать все то, что делаем сейчас, но у нас будет реальное управление. Вы все знаете, что человеческий мозг несовершенен, что мы совершаем ошибки. А у роботов безупречная логика, и их приоритет - это порядок. Так Ритка сказала. Роботы до сих пор предлагают нам сдаться, и я решила, что выйду к ним. И Катя так же решила, вместе со мной. Мы уходим, прямо сейчас. Вот так. Не обижайтесь на нас, просто мы хотим принять свое собственное решение. Мы постоянно должны слушать Кольку и Эмму, и это не правильно. Почему за нас должен решать кто-то другой? Мы сами примем свое собственное решение. Мы никуда не пропадем, мы лишь получим свободу от этого дурацкого детского уровня. И все.

- Нитка, ну что ты выдумала? - закричал Колька, рванувшись к ней. - Ты же всегда была с нами, ты же знаешь, как бывают опасны роботы!

- Коль, не напрягайся, ты меня не уговоришь. Я решила для себя. Мне не нравится тут с вами. Я старалась, как могла, смотрела за детьми, помогала Маше. Но все это не имеет смысла. Я все время чувствую, что потерялась в этом мире. Мне ничего не интересно. Это не то, что я хочу, понимаешь меня, Коль? Я не могу объяснить вам. Но я хочу чего-то другого. Возможно, если бы был жив Валек, то было бы по-другому. Был бы смысл. А так мне все равно. Я хочу перемен. Каких-то перемен в своей жизни, а не сидеть все время с детьми и убирать за ними мусор. Ты меня, Коль, не поймешь, у тебя есть Эмма. А представь себе, что Эмки не стало, что она погибла, как мой Валек. Что бы ты делал? Хотел бы сидеть там, где все напоминает тебе о прошлом? Уверена, что ты бы поступил так же. И Катя тоже хочет уйти, потому что она чувствует то же, что и я. Потому, ребята, мы с Катей просто пришли сказать вам "пока". Мы не прощаемся, мы вернемся сюда, и вы увидите, что у нас все в порядке.

- Нитка, я просто сейчас не пущу тебя. Ты поняла? Никуда не пущу! - заорал Колька.

Но Нитка просто покачала головой, отодвинула его слега и вышла из библиотеки. Катя направилась за ней.

- Вам никто не откроет, - пообещал вслед Колька.

- Откроете. Я уже перенастроила сервер, с самого утра, - обернулась Нитка, - так что вам надо будет закрыть. Давай, не копайся.

2.

Нитка и Катя ушли. Не оглянулись на последок, не сказали "прощайте и извините". Эмма не ходила их провожать, но Динка, возмущенно тряхнув челкой, рассказала о том, что "эти глупые дурочки ушли так, как будто совершили самое умное действие в своей жизни".

- Ты же сама хотела уйти, - напомнила ей Эмма.

- Я не была так уверена, как они. И я не сама решила. На самом деле мне не нравятся роботы, просто Ритка у нас всегда была самой главной и самой умной. И мы привыкли держаться вместе.

Эмма понимающе кивнула и ничего не стала говорить. И так было ясно, что они с Колькой проморгали биороботов, так называемых Женю и Инессу, и тем удалось убедить Риту. Железные логические аргументы, ничего не скажешь.

Как бы эти аргументы не убедили остальных детей, что лучше послушаться и обрести такую вот свободу передвижения по Станции. В конце концов, может, это и есть то самое будущее, которое им приготовила Гильдия.

Эмма бы и сама всего месяц назад согласилась бы на чипы и считала это лучшим решением. Но не ценой же смерти малышей! Чтобы обрести чип, надо дать согласие на то, чтобы несколько десятков маленьких детей просто усыпили. И Макса, и Еву, и Диану.

Как можно соглашаться на такое?

Колючий считал точно так же. Он вернулся в библиотеку, оглядел оставшихся и уточнил:

- Больше никто не желает себе чип в затылок? Никто не желает стать управляемой игрушкой роботов? Или вы думаете, что роботы все будут делать для вас? Вы для них ничего не значите, вы не имеете ценности. Вы не приоритет для них теперь, вы понимаете это? Соображаете своими бошками?

Эмма нахмурилась - Колька частенько бывал груб и невоспитан. Надо бы перехватить инициативу на себя и объяснить детям популярно - почему нельзя доверять искусственному интеллекту. Но в душе, почему-то, разрасталась огромная усталость и нежелание разговаривать. Эмме казалось, что и так все ясно, а если кто-то не понимает, то сам виноват.

Поэтому Эмма не сдвинулась с места. Она изменилась. Слишком быстро изменилась за последнее время. И сейчас ей совсем не хотелось говорить, а хотелось действовать. Как можно быстрее.

Зато Дина активно поддержала Колю и принялась рассуждать, где лучше всего сделать комнаты изоляции, куда будут запирать самых настырных и непослушных.

- Эмма, ты, как штурман, возьмешь на себя командование одним из отрядов Гвардии, - предложил неугомонный Колька.

- Не возьму. Потому что у меня вот они, - Эмма мотнула головой в сторону переносок с детьми, - лучше я буду помогать Маше с младшими. Нитка ушла, Катя тоже. Кто-то должен этим заниматься.

- Ладно. Тогда мы с Диной управимся. Ей четырнадцать, она справится.

- У тебя еще есть близнецы, Егор и Кир, - напомнила Эмма. - Лучше пусть парни командуют, а девочки помогают с малышами.

Решения были приняты, правила установлены, и после этого все разошлись. Шагая к своей каюте, Эмма отметила про себя, что все-таки приятно видеть убранную галлерею, и надо завтра утром самой заняться уборкой. Отличное занятие, интеллектуальное и развивающее.

Эмма вздохнула.

3.

День этот выдался спокойным и тихим. Старшие мальчики навели более-менее сносный порядок в парке, неугомонную малышню засадили за игры с планшетами. Десятилетних заставили отжиматься и прыгать на батутах, чтобы развить мышцы.

"Для борьбы с роботами нужны силы" - пояснил им Колючий.

Эмма убирала каюту, играла с Максом, рисовала с Соней и ухаживала за малышками. Двое младенцев толстели на глазах. Лопали свою смесь с бутылок, пускали пузыри, дули в подгузники и сопели, разглядывая подвешенные над головой игрушки.

И Эмма вдруг обнаружила, что ей нравятся такие занятия. Нравятся гораздо больше, чем сражения с роботами и составление умных программ. Детский смех и возня умиротворяли. Снимали напряжение и успокаивали. Макс смешил своими гримасами и неправильно произнесенными словами. Соня умела строить огромные города из конструкторов, чем тоже удивляла.

Даже малышки, видимо, прониклись всеобщим спокойствием и вели себя на редкость прилично. Эмма устроила их на полу, на одеяльце, и они пытались повернуться на бок, кряхтели и прислушивались к болтовне Макса.

Глядя на лысую голову Дианы Эмма не испытывала ни грамма восторга или умиления. Малышку нельзя было назвать даже хорошенькой - толстощекая и краснокожая. Но как можно предать ее? Как можно предать Макса, Еву и еще несколько малышей и отдать их на усыпление роботам?

Вот о чем думала Эмма, пока сидела на полу, рядом с детьми. Может, любовь это не только поцелуи и объятия? Может, это готовность выполнять свои обязательства, чего бы это ни стоило?

Эмма понимала, что должна заботиться о детях, что это ее собственный приоритет. Колька прав, она - штурман Станции, и она не оставит детей.

- Я не подведу тебя, Мартин, - вслух произнесла Эмма.

- Что ты говоришь? - не поняла Соня, оставив на миг своей конструктор.

Но Эмма только улыбнулась в ответ.

Колька на ночь устроился рядом с Эммой, в зале. Дину поселили в комнате Колючего, устроив на его кровати.

Эмма немного нервничала, пока Колька стелил Дине постель и пояснял, как включается ночник и где теперь будет ее шкафчик с вещами. Не хотелось, чтобы Колька остался с Динкой, сидел с ней рядом допоздна и укрывал своим одеялом. Почему-то в такие моменты Дина вызывала злость и раздражение.

Ну, в самом деле! Ладно, ее приняли, она живешь вместе с друзьями. Но это не значит, что надо наглеть!

И лишь когда Колька вернулся в зал к Эмме, раздражение немного улеглось.

- Как твои руки? - спросила Эмма, непонятно зачем. - Все зажило?

- Порядок, только шрамы остались. Это ерунда. Эмм, я хотел поговорить с тобой. Только с тобой.

- О чем?

- Давай уничтожим Цех. Это самое умное решение, что приходит в голову. Вместе с тобой. Спланируем операцию и провернем. У нас получится, Эмма. Что скажешь?