все, что рассказывал Вар

1.

Среди Управляемых людей, живущих в Поселениях на Сабе, ходила старая легенда. Завезли ее Нелегалы с других островов, и прижилась она. В нее мало кто верил, но пересказывать по вечерам любили.

Вар рассказал ее вдохновенно и красочно, в нужных местах понижая голос до шепота и не отрывая внимательного взгляда от Таис и Федора. В легенде говорилось о том, что страшный вирус, поразивший людей на Земле, распространился и на Станции, но в космосе мутировал, и потому стал не таким сильным и страшным. Часть жителей Станций погибла, в живых остались только дети. На них вирус не подействовал, и они взяли на себя управление Станциями. И однажды, когда они вырастут, они спустятся вниз и одолеют роботов.

Простая и наивная легенда, звучащая как сказка. Но ведь она оказалась верна! Вернее, почти верна. Вниз, на Землю, спустились только двое, и одолеть нашествие представителей другой цивилизации им не удастся. И мечтать нечего.

Но все равно звучало очень интересно и заманчиво.

А Вар, все так же блестя глазами, принялся рассказывать историю Земли. После глобального потепления, когда поднявшийся и взбунтовавшийся океан уничтожил большинство суши, осталось всего два Материка, пригодных к жизни. На одном обосновалось мировое правительство - Международный Сенат, главы корпораций, научные институты. Так называемый "Банк данных" - хранилище человеческого генофонда - тоже находился там. На втором материке, который был поменьше, и на котором климат был похуже, осталась большая часть людей, нуждающаяся в еде, крове и медицинском обслуживании.

Преобразившаяся и обнищавшая Земля погружалась в хаос. Тех людей, что уцелели, надо было кормить, одевать, лечить. Обеспечить им крышу над головой. А ресурсов осталось слишком мало, и людям пришлось голодать. Это был период войн, грабежей и болезней. Беспокойный и сложный период, где более-менее сносные условия для выживания предлагали лишь резервации. Но резервации же требовали стерилизации и строго учета. Если ты зарегистрировался и получаешь похлебку и кров от Сената - то есть живешь в приюте и там же питаешься - то ты просто обязан был подчиняться общим правилам. Как раз в этот период и запустили в космос Станции. Это было гарантией, что на производство никто не нападет и не разграбит его - а подобные нападения на Земле стали настоящим бедствием. Банды озверевших людей грабили и убивали с регулярным постоянством.

- Людям надо было выживать, - спокойно пояснил Вар, - и нельзя их за это осуждать. Каждый выживал, как мог и как умел.

На Станции пригласили работать самых лучших и самых образованных. Провели строжайшие тесты и строжайший отбор. И на Станциях установили новейшие технологии, позволяющие создавать людей без помощи женщин. Дорогостоящие и сложные, но они помогали полностью контролировать людское размножение. Право иметь потомство принадлежало только самым лучшим.

- Эти технологии получили в правительстве название "Естественный отбор", хотя ничего общего с этим не имеют. Это искусственный отбор, если называть вещи правильно, - пояснил Вар, - они искусственным методом решали: кому жить, кому умирать. Уже тогда было принято решение сократить население второго Материка вдвое, то есть убрать половину населения резервации. Потому что их нечем было кормить, и они представляли реальную угрозу благополучию тех счастливчиков, которым повезло обосноваться на втором Материке. Второй Материк носил название Всемирный. Видимо, тогда уже считали, что на нем будет сосредоточен весь мир.

А дальше началась война. Сначала она вспыхивала мелкими восстаниями в резервациях, но после того, как повстанцы захватили несколько воздушных крейсеров Всемирного Материка, после того, как на их сторону перешла часть сенатской гвардии - война разгорелась в полную силу.

- В гвардии многие имели родню в резервациях. На службу частенько набирали тамошних людей, - пояснил Вар, - и конечно они желали лучшей судьбы своим родным и были возмущены той несправедливостью, что творилась.

Война разгоралась, и как раз в это время Международный Сенат создал свою первую армию роботов. Это были Доны-пятнадцатые. Они почти решили исход битвы, если бы повстанцы не научились перепрограммировать их. Каким-то образом несколько программистов перешли на сторону восставших. Да и среди жителей резерваций оказалось несколько толковых людей. Война вспыхнула с новой силой, кровопролитная и тяжелая. Люди уничтожали друг друга с удвоенной яростью. Бомбили города Всемирного Материка, бомбили резервации, топили корабли-платформы, на которых жили люди. В итоге Международный Сенат решил применить новейшее ядерное оружие, усовершенствованное и ставшее в буквальном смысле огромной разрушительной силой.

В результате точечного ядерного удара часть Материка повстанцев ушла под воду, и, кажется, победа была одержана. В этот момент и появился вирус.

- Вернее, это появилось все сразу. Вирус и пришельцы, - Вар задумчиво почесал макушку и вдруг быстро развел руки, - я лучше покажу вам. Кое-что у меня есть в записях.

Между его ладонями возник прозрачный голографический экран, похожи на куб, в котором появились фигуры людей. Они приблизились, увеличились, и вот уже на Таис и Федора смотрело губастое темнокожее лицо с седыми курчавыми волосами, короткой бородкой и широким носом.

- Это старший советник Сената. Он поднялся через Гильдию, стал главным производителем роботов. Его карьера развивалась настолько стремительно, что оставалось только позавидовать. Первое время никто не знал, откуда он появился. Торговая Гильдия, владеющая половиной производственных Станций, сделала его своим представителем, а убеждать он умел. Он был первым Синтетиком, проникшим во власть. Никто тогда даже подумать не мог, что это не настоящий человек. Синтетики постепенно забирали власть в свои руки. Выглядели они как обычные люди, и действовали умно и ловко. Они владели новыми технологиями. Торговая Гильдия сильно поднялась в те времена.

Так оно и было. Торговая Гильдия, ставшая обладательницей уникальных технологий и уникального производства, стала многомиллионной корпорацией, обладающей огромной властью. Совсем скоро в Международном Сенате ничего не решали без нее.

В разгар войны появился и вирус. Сначала небольшие вспышки в резервациях приводили почти к стопроцентной смерти заболевших. После вспыхнула настоящая эпидемия, когда стали заболевать даже члены Международного Сената. Появились первые перерождения - когда выжившие вдруг превращались в животных.

- У меня есть несколько записей, которые сделали в бедных деревнях на Общем Материке, там, где и находились резервации. Можете посмотреть, - пояснил Вар и еще шире раздвинул ладони.

На голограмме появились странные квадратные домики, слепленные из каких-то серых блоков. Окна в них не имели стекол, а проемы - дверей. Так, черные квадратные отверстия, зияющие пустотой и мраком. Пыльные пустые холмы за ними, залитые жарким солнцем, какой-то круглый бетонный бункер, чернеющая вышка - вот и весь пейзаж. Голо, пусто, уныло и, видимо, жарко.

Таис видела, как дрожал от жара воздух, как летела оранжевая пыль. После из-за бункера послышался резкий вой, какие-то крики, и на дорогу, ведущую к домам, выбежали несколько фигурок людей. За ними следом выскочила тройка фриков. Полностью переродившиеся твари блестели белой шерстью, а их худые поджарые тела двигались настолько быстро и ловко, что можно было даже назвать этих животных красивыми. Довольно ладные дикие твари, гонящие свою добычу.

Вот только их добычей были люди, да и сами фрики когда-то тоже вполне спокойно причисляли себя к человеческому племени. Животные, конечно же, настигли несчастных, и Вар слегка потряс ладонями, меняя картинку.

Появился город, но такой странный и удивительный, что Таис тихо выдохнула:

- Вот это да...

Перед ними поднимались огромные высоченные здания с посадочными площадками на самой верхотуре. С качающимися пальмами на крышах, с длинными мостами-переходами, закрытыми прозрачными куполами, со множеством летательных аппаратов, снующих в разные стороны.

- Это вид главного города, Вавилона. Вид в настоящем времени, - пояснил Вар, - доступ к внешним видеточкам есть у каждой мало-мальски приличной машины, ничего секретного тут нет. Все, что вы видите - это мир роботов. Людей в тех местах почти не водится. В самом низу, на нижнем уровне живет пара сотен тех, кто еще обслуживает трассы, заправляет маслом системы и чистит дороги. Управляемые люди. У живущих в городах самые совершенные чипы с самой высокой защитой от вирусов и болезней, им не страшна никакая инфекция. Живут они долго, чипы увеличивают регенерацию их клеток, да и старость теперь уже не разрушает человеческое тело. Вечные, молодые, здоровые, красивые управляемые люди, делающие только то, что им укажут.

- Чипы им Международный Сена придумал? - уточнил Федор.

- И да, и нет. Чипы являлись универсальным средством от вируса. С одной стороны они уберегли человеческий род от полного уничтожения, с другой - превратил людей в полностью контролируемых субъектов. После того, как подавляющее большинство людей стало Управляемыми, война прекратилась. Роботы не воюют между собой, они подчиняются собственным приоритетам. У каждой серии роботов свой приоритет, но самый главный и основной - это Порядок. Он действителен для всех классов роботов, и даже для ваших Донов и Лонов.

Вар вдруг заулыбался, приблизил свою веселую мордаху прямо к голограмме, глянул через полупрозрачную картинку и скорчил рожу. После хлопнул ладонями, закрывая экран, и повторил:

- Порядок превыше всего. И для меня тоже. Вот такая история, если пересказывать коротко. Могу, конечно, и более подробно, даже с именами тех преступников, которые возглавляли восстания на Общем Материке, только вам эти сведения ничего не дадут. Все самое важное вы знаете. Люди - вымирающий вид, и вы для нас всех - просто находка. Настоящие дети, которые могу размножаться по-настоящему. Вас ведь еще не стерилизовали?

Таис даже икнула от неожиданности.

- Не знаю, - пожала она плечами.

- У вас нет чипов, значит, не стерилизовали. Потому что в последние пять лет стерилизация проходит через чипы, а не через инъекции. Вам ничего не кололи после пятнадцати лет?

- Кололи, - хмыкнул Федор, - тем, кто не успел убежать, кололи смертельные инъекции. Хотя их тоже можно назвать своеобразной стерилизацией, после них никто уже точно не мог размножаться. Мы же вам рассказывали, что после пятнадцати нас всех усыпляли. Вообще. Зачем стерилизовать тех, кого собирались убивать? Это нелогично, а ваши роботы строго следуют логике.

- Да, логика в этом есть. Значит, вы тут у нас уникальные и единственные в своем роде, - выдал заключение Вар.

- Вы настоящие люди, - подтвердила все время молчавшая мама Найда, - вы для нас находка. Вы - будущее человечества, можно так сказать.

- Ничего себе, будущее, - нахмурилась Таис, - тогда вам надо понимать, что там, наверху, - и она ткнула пальцем в потолок, - еще очень много так называемых "настоящих людей". Вот, буквально недельку назад родилось четверо новых, крикливых, маленьких, красненьких человечков. Две девочки и два мальчика. Через несколько месяцев должны еще родиться. Вернее, вывестись - не знаю, как правильно это называется. Технология производства детей работает отлично. А сколько годовалых там бегает - вы себе не представляете. Только здесь им опасно находится, тут их могут уничтожить.

Вар хотел что-то сказать, но его перебил Федор:

- Кто такие Нелегалы? Ты так и не объяснил нам.

- Это те, кто отказался от чипов. Не все люди приняли чипы, были такие, что решили лучше стать зверьми, чем Управляемыми. Кто-то из них действительно превратился в животных, а некоторые выжили. Они организовали Колонию на соседнем Атоле Плэсе. Установили там свои блокираторы, которые полностью блокируют электричество и любую электронику. Совсем. Потому Синтетики к ним и не суются. Да и Нелегалы не мешают роботам, не устраивают восстаний, не претендуют на Материки. Живут себе, размножаются, ловят рыбу. Половина из них превращается в зверей время от времени. Но они считают, что это нормально. Животные, по их мнению, вполне заслуживают свободное существование.

Вар передернул плечами и добавил:

- У них какая-то своя, странная философия. И выглядят они как настоящие дикари. Они приплывают к нам время от времени на своих лодках, когда море находится в покое и прилив стоит высоко. Тогда для них удобно путешествовать. Увидите еще Нелегалов как-нибудь.

- Ну, что мы все разговариваем и разговариваем, - неожиданно засуетилась мама Найда, - малышка, вон, уже глазки трет. Спать им надо, Вар. Давай-ка притащи свободный матрас с мансарды. Мы постелем детям прямо тут, у огня, чтобы им было тепло и удобно. Стол отодвинешь, матрас кинешь на пол. А я уберу, пока что, посуду. Ох, и удивится же Георг, когда увидит вас. Вот неожиданность...

Она охнула еще раз, поднялась и принялась стучать глиняными тарелками, убирая их. Только сейчас Таис обратила внимание на грубую, коричневую посуду, которой пользовались здесь. Немного неровные края, вручную нанесенные кривые полосы синей краски и смешные прилепленные ручки по бокам. Даже у мисок были ручки, и каждая миска вмещала в себе довольно приличное количество еды.

Видимо, посуду тут делали какие-то местные умельцы. Таис вдруг подумала, что роботы не очень заботятся о людях, но сейчас развивать эту тему не хотелось. Глаза слипались настолько, что мечталось только об уютной постели. Как им придется спать в эту ночь? Не замерзнут ли они?

А Вар уже тянул по лестнице огромный серый матрас, сложив его пополам и обхватив тонкими руками. Судя по всему, большинство работы в доме выполнял этот робот-мальчишка. И правильно, потому что на самом деле это роботы должны обслуживать людей, а не наоборот. Удивительно, как все переменилось на Земле.

Таис поднялась, откинула назад часть волос - половина была обстрижена еще во время посадки модуля. Лениво заплела одну-единственную косу, глянула на Федора, и тот улыбнулся:

- Я могу подравнять твою прическу, если хочешь. Вот прямо сейчас.

- Я это тоже могу. Сама завтра что-нибудь придумаю. Давненько не стригла волосы, пора бы уж, - ответила и не удержалась: зевнула во весь рот.

После торопливо прикрыла губы ладошкой, сощурилась, превозмогая неудержимое желание спать, и немного отошла в сторону, давая возможность проворному Вару расстелить перед гостеприимным очагом матрас.

- Ты спишь по ночам? - уточнил у него Федор.

Вар вскинул на него смешливые глаза с горячими ребячливыми искрами, мотнул головой так, что растрепавшиеся волосы упали на брови и выдал:

- Не-а. Я заряжаюсь днем от солнца. Мне не нужна ночная подзарядка, как вам. У меня есть свои преимущества.

- А что делаешь по ночам?

- Вар сторожит нас. Он чуткий мальчишка, любой шорох слышит, - подошла мама Найда, кинула на матрас стопку светло-серого постельного белья, сверху положила толстое шерстяное одеяло и парочку подушек, после взлохматила тонкие волосы Вара.

В ее движениях была мягкая грация и еще что-то. Будто бы Вар ей нравился, и она дорожила им. Как членом семьи. Пацаненок проворно натаскал с улицы поленьев и сухих тонких палок. Сложил все это в двух больших коробах у очага, подкинул топливо в огонь, отряхнул ладони и заверил:

- Вам тепло будет. Пойду у мамы Найды протоплю.

А мама Найда уже гремела дровами в соседней темной комнате. Присела на корточки и ворчала что-то о том, что пока растопишь эту печь - все руки обдерешь. Вар кинулся помогать, но она лишь мягко отстранила его и сказала:

- Посиди, пострел. Сама уж как-нибудь.

"Пострел" устроился рядом, вытянул ноги и принялся поучать, как лучше справится с огнем. Идеальная семейная картинка. Таис в жизни не видела отношений взрослых и детей, и сейчас, глядя на этих двоих, думала, что настоящая семья и должна так выглядеть. Найде и Вару хорошо друг с другом, они помогают друг другу, в конце концов, они могут любить друг друга. И тогда маме Найде ни к чему буде ее чип, она и без него не превратится в животное.

Дальше поразмыслить не удалось. Федор застелил простыни, раскинул на толстом и широком матрасе подушки, уселся, стянул с ног носки и забрался под одеяло.

- Ты как хочешь, а я сейчас просто вырублюсь, - пояснил он, устраивая поудобнее под головой подушку.

- Как хочу? Я так же хочу, - заверила его Таис и тоже, стянув носки, залезла к приятелю. - Пуш так и не нашелся...

- Жрет роботов, небось, в том стеклянном здании, - сонно пробормотал Федор.

Наверное, так и есть. Устроился зверь на свободе. Таис вздохнула и подумала, что успела привыкнуть к зверьку. А тот, судя по всему - нет. Любовь и привязанность для него ничего не значили, видимо...

Совсем скоро оба сопели, согревшись окончательно у гостеприимного очага. Надо было бы уточнить - кто будет следить за огнем всю ночь, но ответ был слишком очевиден. Конечно, Вар.

Уже на самой границе сна Таис почувствовала, как кто-то поудобнее подтыкает по бокам одеяло. Приоткрыла глаза и увидела маму Найду.

- Спите, дети, - тихо проговорила она, - тут вам никто не помешает.

2.

Шестиногие наступали. Их было с десяток, и дружное пощелкивание суставов затмевало и шум моря, и тихий рокот ветра над скалами. Окружив деревянный домик, они приближались аккуратными, четкими шеренгами, и первые же залпы из их щупалец заставили пылать крышу и стены.

Таис хотела закричать, что сейчас все сгорят, что надо выбираться, но едва высунула голову в окно, как на нее надвинулось бесконечное, холодное небо, полное красного гнева и отчаянной бесконечности. Не выдержав огромного пространства над головой, Таис нырнула обратно, скорчилась в углу за каменным очагом и отчаянно принялась звать Мартина.

Почему - она и сама не могла понять. Но раз за разом она повторяла и повторяла это имя, как будто интеллект родной Станции мог найти выход и одолеть жутких роботов.

И Мартин ответил. Уверенным голосом он произнес:

- Фрики всегда одолевали роботов.

От неожиданности Таис подскочила и проснулась.

За окном медленно занималось утро - серел воздух, и огромные камни вокруг становились более ясными, проступали сквозь мутную мглу ночи, являя свету свой суровый, строгий лик. Ни тебе улыбки, ни приветствия. Только серые, холодные поверхности, за которым шумела беспокойная вода океана.

Еще слишком рано, и только Вар двигался по комнате, осторожно подсовывая дровишки в огонь и время от времени выглядывая в окно. Можно еще поспать, тем более, что рядом уютно сопит Федор, и его тяжелая крепкая рука обнимает за плечи. Можно повернуться на бок, так, чтобы Федор остался за спиной, натянуть на уши одеяло, закрыть глаза и снова погрузиться в дремоту.

Только бы больше не снились страшные сны. Ни фрики, ни роботы. Хвати с нее ужасов, пусть уже не будет никаких снов. Только теплая уютная темнота.

Вдруг в памяти всплыли слова Мартина.

Фрики всегда одолевали роботов.

Так он сказал во сне. К чему это? К тому, что Таис и Федор станут фриками? Или к тому, что и одни, и вторые - просто мерзкие твари, от которых надо держаться подальше?

Когда Таис проснулась второй раз, солнце стояло довольно высоко. Распахнутая входная дверь впускала теплый, вкусно пахнущий морем воздух, а солнечные пятна на досках лежали прочно и уверено. Таис сразу поняла, что это - именно солнечные пятна. Такие теплые и светлые, радостные и яркие.

Где-то за головой стучала посудой мама Найда, а на лестнице устроился Вар, болтал ногами и бросал вперед мелкие камешки, что лежали рядом с ним на досках. Федор уже поднялся и сидел на краю матраса, протирая глаза и оглядывая ставшую вдруг незнакомой и удивительно интересной комнату.

Деревянные коричневые стены, сложенные из вертикально поставленных досок, казались темными и какими-то... простыми, что ли. Никакого пластика не было и в помине, только дерево и камень. Деревянные полки, сложенный из камней очаг. Деревянные двери и лестница, каменная столешница у стены, на которой мама Найда что-то резала большим ножом.

Глиняные плитки на стене у раковины - коричневые и бугристые. Длинные ряды деревянных полок вдоль всех стен, заставленные разными инструментами, продуктами в бумажных мешочках, и глиняной посудой. И еще смешной цветной коврик, сделанный, видимо, из остатков пряжи.

- Ну, и как вам спалось на матушке-Земле? - спросила мама Найда.

И Таис улыбнулась. Как странно, и в то же время как хорошо она назвала Землю. Матушка. Ни у нее, ни у Федора никогда рядом не было матушки. Ни матушки, ни батюшки. Никого из родных. Только Мартин-Моаг, который даже во сне снится, когда чудятся кошмары.

А теперь - нате вам. Появились сразу две матери. Матушка-Земля и мама Найда. Хорошо ли это?

Посмотрим. Мы еще посмотрим.

Таис поднялась и, не став надевать носки, вышла на небольшую терраску, к сидящему на ступеньках Вару. То ли солнце успело согреть камни, то ли погода стала потеплее - но пронизывающего неприятного ветра не было и в помине. Ласковое тепло окутывало, охватывало и заставляло блаженно улыбаться.

Даже грозное далекое небо засияло удивительно яркой голубизной, рассыпая вокруг брызги хорошего настроения.

Ладно, значит, матушка Земля всегда меняется, и никогда невозможно предсказать - какая она будет на другой день. Вчера она казалось злой, холодной и неприятной. И даже красота ее не только завораживала, но и пугала до странной пустоты в желудке.

А сегодня - на тебе. И солнышко, и тепло, и ясная доброта. Такая, что видно каждый камешек в округе, каждую трещинку в серых боках валунов, и каждую птицу, проносящуюся над головой.

- Это чайки, - охотно пояснил Вар, перехватив взгляд Таис.

- И что они делают?

- Просто живут. Чайки тоже живут здесь. Они питаются рыбой.

Первый раз в жизни Таис видела птиц, и потому она всё задирала и задирала голову, силясь рассмотреть это чудо на высоте. Вышел Федор и тоже озадачился:

- Это что? Настоящие птицы, что ли?

- Вот это вы дикари! - удивился Вар, подскочил, подпрыгнул и крикнул в проем двери, - мама Найда, представляешь, они никогда не видели чаек!

- Где же им было их видеть, если они всю жизнь торчали на орбите? - миролюбиво ответила мама Найда и тут же пригласила всех за стол, сказав, что еда готова, и надо есть, пока все горячее.

Вчера от сильной усталости и голода Таис не особенно вникала во вкус того, что ела. Еда провалилась внутрь и не вызвала никаких ощущений, кроме сытости и теплоты. Но сейчас, снимая двумя пальцами поджаристую корочку на рыбе, Таис с удивлением обнаружила, что ей нравится запах белого, сочного мяса, истекающего жиром. Нравится его вкус, и вообще здешняя еда вдруг оказалась гораздо более насыщенной, богатой различными оттенками вкусов и такой... Такой...

Как будто она гораздо лучше насыщала - эта еда с планеты Земля. К рыбе была горячая белая картошка, рассыпающаяся под пальцами и удивительно вкусная, если посыпать ее солью. И толстые лепешки, поджаренные в высокой сковородке, и тоже покрытые маслом.

- Ешьте, ребятки, ешьте, - приговаривала мама Найда, - Вар сегодня наловит еще рыбы. А я сделаю картофельные оладьи и супчик сварю с картошкой и луком. Пальчики оближите. Вар у нас отличный рыбак, жаль, что только сам не ест рыбу, что поймал.

Федор тут же принялся расспрашивать о рыбалке и о том, что обычно делает мама Найда в свободное время.

- Да что тут делать? Готовлю еду, да тку коврики потихоньку. Вар убирает и рыбу ловит. Еще время о времени наведывается на Могильник, ищет подходящие платы, которые мы после меняем Нелегалам на муку и еще кое-какие овощи с их острова. У них на Атоле гораздо больше растет еды, чем у нас тут.

- Да, - тут же подхватился Вар, - платы нам для жизни нужны. Чтобы обменивать на продукты. А людей не пускают блокираторы на Могильник, я уже говорил вам об этом.

- А когда вы работаете на роботов? - уточнил Федор.

- Георг мой как раз сейчас на вахте, вернется вечером. Я уже не работаю, только заменяю его время от времени, когда он просит. Роботы неохотно берут женщин на работу. У них почему-то женщины считаются неблагонадежным работниками и ценятся гораздо ниже мужчин. Конечно, если людей не хватает, и женщин тоже берут. Но тут, на Сабе, и работы особой нет. Так, время от времени обслуживать солнечные энергоблоки да убирать пыль и мусор с узких мест, куда сами роботы не любят лезть.

- А Механики почему не убирают? - поинтересовался Федор, имея в виду мелких роботов-многоножек.

- У них другие функции, - тут же пояснил Вар, - нецелесообразно эксплуатировать такие тонкие и уникальные технологии не по назначению, роботы этого не любят. Можно ведь получить дармовую рабочую силу, которую к тому же не надо заряжать энергией.

- Ничего себе, - хмыкнул Федор, - хорошо они приспособились.

- Да, они хорошо живут, - согласилась мама Найда, - но что с этим поделать? Людям уже не под силу вернуть себе Землю обратно. Приходится довольствоваться кусочками суши на маленьких островах. Вот если бы вы, дети, смогли подрасти и снова захватить здесь все...

- Мы? - Таис чуть не подавилась последним куском рыбы, - Да нас всего только двое.

- Но у вас могут быть дети. То, чего уже никогда не будет у нас, - тихо пояснила мама Найда, - у вас есть будущее. А мы его лишены.

- Да что там печалиться? Пошли лучше со мной ловить рыбу. Айда. И Молли позовем. Она тоже умеет, - Вар подскочил к маме Найде, и та прижала его лохматую голову к груди, нежно поцеловала в лоб, убрала темные пряди с глаз и велела вести себя хорошо и быть очень осторожным.

- Смотри и за детьми, и за Молли. Ты же знаешь, какая она растереха бывает, - велела мама Найда.

3.

Вар не был настоящим мальчиком. Он был всего лишь роботом. Одним из Них - тех, кто захватил Землю. К нему нельзя относиться как к ребенку - жалеть, целовать и так далее. Он ведь не ребенок и никогда им не будет.

Почему же мама Найда ведет себя так странно? Хотя, откуда Таис было знать, как ведут себя настоящие родители? У нее самой ведь не было отца с матерью. А роботы никогда не обнимали и не целовали. Обнимал ее только Федор, и поцелуи, о которых узнали из фильмов и книг, у нее тоже были только с приятелем.

Возможно, у взрослых так принято - целовать роботов? Таис с сомнением проводила глазами подпрыгивающего Вара, сунула в рот последний кусок лепешки и направилась в ванную. Надо было почистить зубы и умыться.

Узкое зеркало над раковиной выдало изображение бледной девчонки с неровными, словно обгрызенными с одной стороны, патлами, с синяками под глазами и трещинами на нижней узкой губе. Таис нахмурилась, оглядела себя со всех сторон и отправилась просить у мамы Найды ножницы. Или хотя бы нож на худой случай. Волосы следовало привести в порядок.

- Да как же ты будешь себя стричь? - забеспокоилась заботливая хозяйка. - Это ж не картинки вырезать, тут умение надобно. Я могу попросить соседку, она обычно стрижет моего Георга.

Она прошла за Таис в ванную и, сложив на груди руки, снова принялась уговаривать. Федор только усмехнулся и посоветовал:

- Не трогай ее, мама Найда. Все равно сделает по-своему. Что зря время терять? Уж со своей прической она точно разберется.

Таис не отвечала им обоим. Она временами начинала чувствовать глухое раздражение от этой бесконечной заботы. Вон, пусть мама Найда дает указания своему бесценному роботу, а Таис и сама знает, что делать.

Стрижка много времени не заняла. Поднять все вверх и обкорнать под одинаковую длину. Покороче. Вжик-вжик-вжик. Обстриженные волосы упали на шею и уши темными перышками, разлетелись над челкой, и, оглядев свое отражение, Таис довольно улыбнулась. То, что надо! Возможно, с одного бока волосы остались более длинные, но это ничего, так даже и лучше. Все пряди разной длинны, на затылке покороче, на шее подлиннее. Выходит очень даже неплохо. Теперь челка - на один бок. Отлично! Теперь можно вертеть головой во все стороны - в глаза ничего не попадет, и заплетать всю эту красоту тоже не надо. Расчесал и пошел.

Таис улыбнулась своему отражению в зеркале и сунула ножницы удивленной хозяйке.

Наконец выбрались на улицу. Довольный Вар торопливо пояснял, что все рыбацкие приспособления у них в сарае, у причалов, и надо туда сначала добраться.

- Это недалеко. Я позову Молли, и мы пойдем. Ее хозяева сейчас на вахте, так что она совершенно свободна.

И Вар длинно и пронзительно свистнул. Таис вздрогнула от неожиданности и с некоторым удивлением уставилась на робота. Он умеет отлично свистеть, оказывается, прямо какой-то мастер по свисту. Из соседнего деревянного домика тут же показалась невысокая девочка. Она смотрелась еще младше Вара, лет на шесть, не больше. Аккуратно спустившись по ступенькам, она подошла совсем близко, несмело улыбнулась, показав ровные молочные зубки, и сказала:

- Здравствуйте.

Таис первый раз в жизни видела такую красивую девочку. Можно даже сказать - идеально сделанную девочку. Робот для красоты - вот кем оказалась Молли. Яркие голубые глазищи, длинные пушистые реснички, ямочка на подбородке, пухлые идеально очерченные губки. Ровные тонкие дуги бровей и белокурые длинные кудри, завязанные на затылке в хвост. В ушах маленькие точки сережек, на ногах - белые носочки. Одежда ее портила немного - не вязались грубые серые штаны и куртка с изящным обликом девочки-робота. Но в остальном Молли была неотразима.

- Рыбу ловить пойдешь с нами? - спросил ее Вар.

- Пошли. Мои бы поели рыбы вечером, после возвращения... - голос у Молли был тонкий и трогательный.

Она совсем по-детски передернула плечиками, взяла Вара за руку и зашагала рядом с ним. Ни дать, ни взять - младшая сестра. Только внешность у этих двоих была разной. Молли - блондинка чистой воды, Вар -смуглый черноглазый хулиган.

- Это круто, - тихо выдал наконец Федор, когда вышел из ступора, - вот каких детей они теперь умеют делать!

Вар оглянулся и охотно пояснил:

- Молли делалась на заказ. У нее образ послушного домашнего ребенка. Ее брали с собой на премьеры в театр и кино, в гости или на праздники. Она создавала образ семьи для своих хозяев. У нее такие программы. Она - более ранний вариант детей-роботов, потому немного заторможена. К тому же некоторые программы у нее дают сбой и время от времени она плохо соображает. В общем, за ней надо присматривать.

- Ребенок на заказ, - фыркнул Федор, - видимо, здешние совсем сошли с ума.

- Это точно, - поддакнула Таис и оглянулась на Федора.

Тот возился с защелками кроссовок, которые малость разболтались и горели уже еле-еле, совсем не показывая температуру окружающей среды. Выдохлись. Ничего, сейчас подзарядятся на солнечном свете, они всегда заряжаются от света, от любого.

На Федоре темно-серые широкие штаны с огромными карманами, что выдала мама Найда, сидели отлично. Здоровенные, конечно, но по длине как раз, и Федор уже сунул в один из карманов планшет, в другой - фонарики. На спине у него по-прежнему висел их с Таис рюкзак, в котором лежала тетрадь с крейсера, парочка мечей, бластер, найденный на модуле и остатки консервов. В боковых кармашках торчала высокая бутылка из блестящего металла - мама Найда заботливо снабдила их водой, поясняя, что "обормоту Вару" питье ни к чему, а им двоим очень даже пригодится.

Отросшие волосы Федор откинул назад, серые глаза его блестели задором и готовностью действовать. Да и сам он выглядел вполне довольным тем, что их окружало. Таис слишком хорошо знала его, чтобы не сомневаться - Федору Земля нравится.

Вот только чем?

Да, у моря красиво. И даже теперь не так холодно. Но все равно тут постоянно чувствуешь себя в опасности. Над головой - бездна, под ногами - тоже бездна, только на этот раз водяная и шумная. Никакой безопасности, никакой защиты, в отличии от Станции. Там можно было укрыться на Уровне, тамошние роботы обеспечивали полную защиту. Там было тепло, была еда и вода. А что здесь? Одна неизвестность. Да еще парочка абсолютно бесполезных роботов, о которых, пожалуй, самим следовало заботиться.

Молли, вон, постоянно спотыкалась о большие камни на дороге, и Таис поймала себя на том, что хочет посоветовать роботу-девочке смотреть под ноги. Она уже почти открыла рот, но вовремя вспомнила и поморщилась. Робот, если он не полный дурак, конечно, должен сам сообразить - как не свалиться. А если не сообразит - то пускай падает. Еще не хватало заботиться о роботах...

Здешние люди, видимо, совсем одичали от одиночества. Да и было их тут совсем немного. Пока пробирались среди валунов, увидели еще только шесть деревянных домов, похожих на жилище мамы Найды. Такие же ступеньки, крытые веранды, деревянные двери и почерневшие трубы. У некоторых крылечек полоскалось развешанное на веревках белье - серые штаны, белые и серые рубахи, майки и коричневые крутки.

У двух последних их встретили две женщины, накинулись с расспросами, разглядывали Таис и Федора так, словно те сами были диковинными роботами. На их вопросы охотно отвечал Вар, сверкая зубами в радостной улыбке. Молли скромно стояла радом и смотрела на женщин с детской наивностью, мило хлопая ресничками. Видимо, она действительно была создана только для красоты. И, видимо, здесь ее держали вместо ребенка. Такая себе иллюзия полной семьи. Ненастоящий ребенок для ненастоящих родителей.

Таис не стала ожидать окончания беседы, двинулась дальше, и Федор последовал за ней. Заблудиться среди валунов было нереально, единственная каменистая дорога тянулась неровным коридором, то сужаясь, то расширяясь до размеров площадки. На одной такой обнаружилось круглое кострище, огороженное большими камнями. Видимо, здесь собирались у огня рыбаки и обсуждали улов и роботов.

А когда, наконец, громадные гладкие камни поредели и расступились, выпуская на голое каменистое побережье с набегающими зябкими волнами, перед глазами Таис выросла рыхлая гряда, спускающаяся прямо к воде и дробящаяся на мелкие камни. Прибой здесь пенился и злился, ныряя в узкие проходы между отдельными скалами. А дальше, за бугристым гребнем поднималась почерневшая ровная башня, обломанная сверху так, словно ее срезали ножом. Она и сама походила на острый нож, и за ней темнели остатки каких-то разрушенных строений.

- Это Черный нож, разрушенная башня повстанцев, - пояснил прибежавший Вар, - когда-то тут находилось сопротивление и сражалось против Гильдии.

- И что случилось? - коротко поинтересовался Федор.

- Ничего особенного. Все поумирали от вируса. А башню кто-то взорвал. Или пытался взорвать. Теперь так и стоит, а местные люди из Поселений называют ее Черным ножом. Там, за развалинами старого города растет небольшой лес, где и находится второе Поселение и склады Саба. Мы там берем древесину на лодки и причалы. Глину копаем на этой гряде и вымениваем посуду и рыбу на древесину. Так и живем.