В детстве у меня случилась неприятная история, связанная с одной псиной: у нас жила дворовая собачка, сука по кличке Альма, которую мы все подкармливали, но мне почему-то казалось, что она – моя. Однажды зимней ночью ее застрелили на моих глазах. С тех пор я всегда побаивался заводить собаку, да и недолюбливал их.

Кто-то подметил, что они обладают лучшими человеческими качествами: верны, честны, внушают доверие и тому подобное. Все это так, если они любят. С хозяином собаки именно такие, по большей части. С чужими – они эксцентричные и упрямые эгоисты. К богатству не стремятся, в отличие от нас, но с голоду, как правило, не умирают…

С этим черным пуделем я повстречался, когда он уже был довольно большой и самостоятельный. Его отпускали гулять одного. Ну и я тоже уже отслужил в армии, учился в университете.

Дело было летом, в начале июня. Он спокойно стоял у дверей нашего общежития, словно кого-то дожидаясь. Когда я подошел к нему, он меня спокойно с интересом поприветствовал. Точнее – поприветствовала, потому, что это была, как бы поточнее выразиться, девочка. Именно так называют своих подопечных любители. Профи – не церемонятся, так и говорят: суки, кабели.

Потом, в то лето, мы встречались еще пару раз. Однажды я познакомился с ее семьей. Папа с мамой, или, если угодно, хозяева – были люди довольно пожилые, хотя и бодрые. Как в таких случаях происходит, они напоминали характером мою (тогда еще свою) Черную пуделиху. Она мне показалась вначале такой не слишком то общительной, сдержанной.

Впрочем, это не помешало ей сводить меня как-то раз в Бицевский парк, на прогулку. В буквальном смысле: сводить, чуть ли не, таща зубами за штанину. Ну, вы знаете, как они это делают: заглядывание в глаза, улыбки, поскуливание, отказать невозможно. А потом, надо же такому случиться, она и сама ко мне пришла! Умнейшее создание.

Случилось это уже зимой, жена уехала, я как раз был в то время один. Она нашла меня по следам. Мы жили в то время в одном районе. Я бы не сказал, что, придя ко мне, она проявила щенячий восторг при встрече. Это «маленькая собака всю жизнь щенок», а та – была высокая, худая, или правильнее сказать, поджарая. Настоящий королевский пудель, дальний родственник, Артемона из сказки про Буратино. Впрочем, потом оказалось, что нечто щенячье – осталось в ней навсегда. Просто она относилась к жизни вообще – несколько критически: обыкновенная человеческая реакция легко ранимого существа.

Если бы она скакала вокруг меня, если бы лезла целоваться мокрым своим языком, вставала передними лапами мне на плечи, я бы, может, оставил ее у себя? А так она посидела у меня в комнате, погрелась и попросилась домой. Я ее проводил немного, и она – потрусила к себе. Я не знал тогда куда именно, где она живет, мы ведь встречались только на улице. Всегда на улице.

Если уточнить, что действие происходило в Москве, на Ленинском проспекте, то защитники животных меня осудят. Но это какая-нибудь другая собака могла на ее месте погибнуть. Моя – настоящая москвичка. Она знала, где и как переходить улицу. Да и жила, как я уже сказал, неподалеку, за Воронцовским парком. Потом, когда переселился к ней, я ходил по этому маршруту. Для человека это двухчасовая прогулка.

Да, я к ней переселился. Случается же такое, до сих пор не могу в это поверить! Когда периодически осознаю: где я, – происшедшее кажется сном. Бред какой-то!

Просто она из тех, кто знает, что хочет и выполняет, за что берется: ей нужен был хозяин. Сообразительности хватило, она себе его завела. Впрочем, разве это сообразительность? Это просто инстинкт. Черный пудель из тех, кто обычно доводит дело до конца. Она по натуре не то, что вожак стаи, просто: большая, умная, отлично выдрессированная.

У нее прекрасные способности именно к взаимодействию с людьми. Мало кто обладает такой целеустремленностью и прямотой. Важно только чтобы она была уверена в правильности цели, и в том, что дело того стоит.

Вообще, собачьи шайки – это банды индивидов, где каждый – сам по себе, и, как правило, они терпимы, уважают друг друга. Они всегда за справедливость, как они это понимают. Конечно, питбули – понимают ее совсем по своему, но мне к счастью попался королевский Черный пудель. Служебная собака. Но служит она с удовольствием только королю. Остальным просто по долгу, раз инстинкт у нее такой.

Это я так, к слову. Короче, моя – не уличная, и не бойцовая, это уж точно. Она домашняя. Очень домашняя. Компаньон. И вот когда папа с мамой у нее умерли, она не то, что осталась совсем одна. Просто родня и знакомые были, как всегда заняты своими делами. Приходила хозяйская дочка, Галя, выгуливала ее, кормила. Но у нее свои две дочери.

Вообразите, в результате, эта Собака – нашла какого-то мужичка, видимо, из бомжей. Я в данном случае не себя имею в виду. Галя какое-то время не появлялась, у нее случились серьезные проблемы в ее собственной семье, как я потом узнал, ей было совсем не до Черного пуделя. Но эта Собака – не растерялась. Она выходила на прогулки, ее подкармливали знакомые, соседи. И она даже сделала попытку приручить кого-то двуногого. А может и не раз?

Но бомжа своего она потом прогнала. Или он сам ушел? И когда мы однажды случайно встретились, она меня узнала и, как в первый раз в Бицевский парк, я был приведен к ней, на этот раз, в ее логово. Там было довольно запущено, прыгали блохи.

Они жили здесь вместе с кошкой Сильвой. Ну, с кошкой особых проблем не возникало: сухой корм в миске на полу еще оставался, в блюдце на донышке – мутная вода. Только очень воняло ее кошачьим отхожим местом в прихожей.

Это была трехкомнатная квартира, полная вещей умерших хозяев. А от меня в то время как раз ушла жена, мне надо было где-то перекантоваться. Можно и в этой халупе, подумал я. Я ее покормил, помыл кошкин таз, прибрался чуть-чуть и понял, что тут можно жить: телефон работает, стекла целы. Чего еще нужно? Когда потеплело, я ее постриг, сводил на пруд искупаться, и она очень быстро приняла человеческий вид.

Через некоторое время пришла Галя, она совершенно не удивилась, и не возражала, что я тут живу. Нужно же кому-то платить по счетам.

Со мной у нее впервые началась нормальная жизнь. То есть она всегда была более или менее накормлена, жила в тепле, но хозяева ей попались, как я уже сообщал, люди пожилые, они болели. Потом умирали. В ее жизни долго длилась полоса смертей. Это вам не просто «черная полоса». Это мрачная, могильная полоса. Черный пудель хорошо знает дорогу на кладбища: Семеновское, Хованское. Пережить все это можно только если все зарастает как на собаке, или при щенячьем отношении к жизни.

В первое время она была просто счастлива исполнять привычные обязанности компаньонки, обзаведшись в моем лице хозяином и другом. Заливалась своим веселым лаем.

Хотя я старался приходить к ней только на ночевку. Мы забирались на кровать, на которой спали и умирали люди. Она прижималась ко мне теплым боком, умиротворенно вздыхала…

Потом она стала присматриваться ко мне, постепенно сообразила, что я – не такой как папа с мамой, а все-таки существо немного другой природы, хотя той же породы. Я больше похож на того бомжа. Ей не трудно оказалось меня раскусить, в смысле: понять мои повадки. Она же во все вникает. Хотя и старательно не подает виду, но всегда остается на страже. Всегда начеку. Теперь она охраняла меня.

Мой Черный пудель оказался довольно замкнутым товарищем, и, в общем, мне в этом смысле подходил. Она редко проявляла свои чувства, разве только в случае необходимости. Но упряма – до крайности и при этом, в отличие от меня, лучше знает, чего хочет. Точенее, наверное, ей просто не свойственна рефлексия?

Мы стали проводить довольно много времени вместе. Постепенно я понял, что она только кажется холодной, но впечатление обманчиво. Еще до меня дошло, что на самом деле она пессимистка, не ждет от жизни подарков.

Тут мы с нею не сходимся, я хотя и человек нервный, изломанный, но при этом – продолжаю свято верить в светлое будущее для отдельно взятого индивида, для меня лично. А это существо, покрытое жесткими, черными кудряшками по всему телу, всюду лезет и периодически стремится испортить мне настроение, разуверив, что все будет отлично! Или она пытается приобщиться к моей тихой радости, как к чаше Грааля? Но этой лоханки – едва хватает на одного, к тому же она постоянно все расплескивает.

При своей замкнутости, она любит компанию, вот и ходит рядом со мной, и совершенно не возражала бы, если мы всю жизнь прожили, связанные одной веревочкой, поводком. Сижу ли я за компьютером, готовлю ли что-нибудь в нашей тесной кухоньке, она вечно тут как тут. Вякает что-то с важным видом, хотя сама – даже тапочки приносить не умеет.

Иногда, наверное из-за возраста, она впадает в своей собачий маразм: чувствуя мое плохое настроение, в такие минуты – тоже начинает злиться, вместо того, как положено домашним питомцам, сглаживать ситуацию. Но эта Собака себя домашним питомцем не считает, ведь это она меня завела. Я ее побаиваюсь. Но не того, что может укусить, просто робею перед ее моральным превосходством.

Дисгармония вообще вызывает у нее протест, и она не успокоится, пока не сделает все, чтобы выправить положение, или хотя бы что-то – не сделает. Она страдает, когда рядом какое-нибудь несчастье. Борец со всякой несправедливостью, в душе по большей части. Постепенно она поняла, что безопаснее бороться с несправедливостью этого мира в том его месте, которое занимаю я. Хотя может быть все дело в том, что Черный пудель – не встает на защиту дел заведомо глупых? Она трусиха и скептик, но ее чувство юмора и королевское благородство это компенсируют.

Пудель любит ни к чему не обязывающую компанию, но не любит сборища, толпу. Тем не менее, на нее всегда можно рассчитывать, она не предаст, не бросит. Лучше, чем кто-либо, Черный пудель может хранить секреты, она – себе на уме. Такое ощущение, что у нее самой никаких секретов и вовсе нет, вот уж это ощущение обманчиво: секреты были, просто она о них забыла. Мозгов все-таки мало.

Примерно через год нашей совместной жизни у нее завелся щеночек. По идее она могла бы уже быть бабушкой: взрослые дети, внуки, целая свора, но этого не случилось. Сначала, когда забеременела, она перепугалась, но потом инстинкты, физиология – взяли свое, и она понесла. Уникальный случай, родился всего один детеныш. У слонов и китов это нормально, мой Черный пудель и решил им уподобиться.

На протяжении всей жизни у нее были затруднения с размножением, вызванные, ее непостоянством и вечным беспокойством. Она все время куда то сосредоточено семенила своими ножками, оставляя позади глупых кобельков. А, может быть, потому так, что в случке, или, извините, в любви – она всегда стремилась остаться чистой? И в этом тоже, как и во всем остальном, она честна и разумна. А сие в чем-то противоречат любви, где нужно обманывать и обманываться.

Пожалуй, меня можно назвать отцом ее щеночка. По крайней мере, названным, «крестным». Во времена первобытной свободы люди не видели явной связи между сексом и зачатием, говорили: ветром надуло, прошел золотой дождь, прибежал бог в образе быка. Что-то в этом есть…

Так у нас с нею появилось еще одно общее дело. Раньше это были прогулки, стрижка, блохи. Мое стояние у плиты. Старенький телевизор с плохим звуком.

Молока у нее было, по всей видимости, очень мало, и как ее скудный помет не подох – остается только догадываться. Но крошка щеночек – очень быстро научился кушать из соски, из блюдца. А у меня, вдобавок к старому кошачьему тазику, в который я бросал рваные на мелкие кусочки газеты, добавились – его лужицы. Скоро пришлось два три раза в день его выгуливать. Мамка гуляла иногда с нами, иногда одна. Она все норовила принести ему что-нибудь из мусорных ящиков. Я ей на это строго говорил: нельзя! Но это плохо помогало.

Для себя она никогда ничего не приносило оттуда, скромничала. Она вообще довольно бескорыстна и по-королевски великодушна. Независимо от того, живет ли на улице или дома, в ней преобладает духовное начало, и она обходится без материального комфорта. Даже если она им пользуется, у нее нет предрасположения к особой роскоши. Однако она умеет устраиваться, и лучше многих других сможет себя обеспечить тем немногим, что ей действительно необходимо. Наверное, мы в этом с нею чуть-чуть похожи?

Черный пудель внушает доверие, и оно вполне оправдано. Мало кто может так слушать, как она. Жаль только я мало с ней разговариваю. А ее преданность доходит до самоотречения. Впрочем, я смутно понимаю что такое самоотречение? Может быть это то, чем я занимаюсь живя с нею? Люди вполне заслуженно уважают ее. Нам хорошо с нею.

Но непросто: то ли оттого, что она сучка, то ли оттого, что я – не воспитывал ее со щенячьего возраста противоречия просто раздирающие? Хотя я вообще человек нервный и конфликтный. Когда я прихожу в ее берлогу, у меня почему-то исчезают физические и душевные силы. Быстрая смена настроения мешает работать. Не удастся найти не то что поддержки, даже понимания. Начинаю думать, что лучше устроить себе выходной. Что мы и делаем, превратив нашу жизнь в бесконечный выходной.

После бурного развода моя семейная жизнь продолжилась – на расстоянии. Пуделиха нашла общий язык с моей женой, которая с ней познакомилась, одна тут же уступила другой часть своих прав. А вот дочка оказалась для нее – слишком горда. Я скучаю по своей семье, по своей стае. Хотя без них – мне лучше, остается больше сил, которые они всегда стремились переключить на себя. Ну и что, и я такой же: слишком импульсивен, не всегда замечаю чувства и интересы окружающих, немало подводил людей. Всегда появляются новые возможности в моем ремесле, которое сродни искусству.

Я прекрасно понимаю и оцениваю свою эмоциональную неустойчивость, часто зацикливаюсь на какой-нибудь ненужной мелочи, провожу время впустую, не в силах сосредоточиться. Черный пудель помог мне в какой-то момент моей жизни и – сделал своим рабом, обязал заботиться о щеночке, я не могу им сказать: это ваши проблемы! Повсюду царит беспорядок. Я принял решение, которое оказалось впоследствии неправильным. Точнее его даже приняли без меня. И есть ли вообще правильные решения?

Разглядывая пожелтевшие фотографии незнакомых мне людей. В квартире которых я живу, я понимаю, что жизнь этого пуделя была беспокойной, может быть именно благодаря этому, она осталась консерватором. В бурях-то и есть его покой, если ты родился охранником. Всегда на страже, будет прислушиваться и не угомонится до тех пор, пока не исчезне предмет беспокойства, или – пока жив.