Повседневная жизнь, подготовка к государственным экзаменам и защите дипломной работы, предстоящее назначение на службу полностью занимали мои мысли и внимание. Мы встречались с Мари, я часто бывал у них дома, но наше общение казалось мне уже не таким искренним, как раньше. Или это говорила моя вновь появившаяся мнительность? Было нечто, чего, казалось, мне не раскрывали. Я понимал, что официальное разрешение на эмиграцию не за горами. Родственники Мари во Франции, по-видимому, приложили максимум усилий, чтобы отъезд состоялся. Надо сказать, что отдельные, крайне редкие случаи реэмиграции уже имели место, однако все они совершались либо в глубокой тайне, либо под пропагандистскую шумиху о людях, недостойных звания советского гражданина, чуть ли не изменниках.

– Давид, завтра в час дня состоится церемония вручения дипломов. Мама по этому случаю приготовила торжественный обед. Приглашено много людей, в том числе несколько моих подруг. Думаю, человек тридцать, не больше. Может, и своих родителей пригласишь? Стол накроем в саду, надеюсь, будет весело и интересно. Что молчишь? – тормошила меня Мари.

– Да-да, я слушаю. Спасибо за приглашение. Посмотрю, как у них со временем, – я почувствовал, что мой ответ Мари не понравился. – Пригласи их сама, Мари, это более вежливо и как-то обяжет их, что ли. Ты же так хорошо знаешь моих родителей!

– Кстати, на празднике будет Жак Дувалян.

Я знал этого певца, несколько лет назад он иммигрировал из Франции и был безумно популярен в нашем городе.

– Его родные, – продолжала Мари, – хорошо знакомы с моими родителями. В свое время там, в Париже, они часто общались то в армянской церкви, то на разных мероприятиях нашей диаспоры. Несмотря на свою занятость, Жак сразу согласился. Ты что опять молчишь?

– Да-да, он молодец.

Я думал о том, как убедить родителей присутствовать на празднике – ведь они обижены на Мари. Кроме того, папа – партработник. Слух о готовящемся отъезде семьи Мари уже разошелся, присутствие отца может быть истолковано бдительными соглядатаями – а такие обязательно найдутся! – в превратном свете. Времена такие…

– Знаешь, что я надену? Не скажу, завтра увидишь!

Моя белокурая девочка, чем занята ее головка? Ну, что поделаешь! Это естественно для молодой девушки.

– Завтра я буду на твоей защите с большим букетом белых и красных гвоздик – а возможно, и роз.

– Не защита, я уже говорила тебе, ты опять все перепутал! Вручение диплома.

– Ах да, я забыл.

– Завистников и так хватит, прошу без букета. Штук пять белых гвоздик достаточно.