Ресторан встретил их стоя и рукоплесканиями. Анна вначале очень удивилась, но затем улыбнулась публике, как могла мило и с ямочками, и прошла к указанному на возвышении столику. Их посадили в альков над всем залом, как бы приподнимая над публикой. Питэр этому снисходительно, но довольно улыбнулся. Сегодня не он оказался «гвоздем программы», а Анна, и он уступил ей пальму первенства, как бы уйдя в тень, но от этого настроение у Анны только испортилось. Она не хотела быть «гвоздем программы».

– Почему они так хлопают? – удивленно спросила вслух у Питэра Анна. – Мне не нравится, что они думают одно, а показывают совсем другое.

– Это значит, что тебя приняли в высшее американское общество! Это очень важно. Это не пресса. Это те, с кем нам жить и делиться нашими достижениями. – Питэр покачал головой. – Просто они по-другому не умеют. Это их признание тебя.

– Слава Богу! – Крис сел и облегченно вздохнул. – Теперь будет не так страшно. Первый тайм мы выиграли. Теперь посыплются предложения на концерты и съемки. Я уверен. Если честно, я не хотел ехать с вами в этот ресторан. Думал, что нас встретят очень холодно и надменно. А оно вон как!

Весь вечер Питэр старался поднять Анне настроение, как мог. Он рассказывал шутки из своей молодости. Несколько раз они танцевали их любимые танго с близким рассматриванием глаз. Он был предупредительным до высшего лоска, а у Анны в глаза стояли шеренги ученых в белых халатах, длинный коридор с вагонеткой, серьезный вид Питэра за столом в его подпольном кабинете, и Башня Таро с молнией, пробивающей ее насквозь…. Это не давало ей возможности расслабиться до конца.

Танго публике очень понравилось. Их не отпускали за столик, хлопая и присылая официанта с просьбами станцевать еще раз.

Каждое танго вызывало у Анны странные реакции воспоминаний. Она так и не смогла выбросить из головы то ощущение желания, которое в ней рождали эти очень интимные проходы и наклоны, эта прижатость его тела к ее телу, эти глаза в глаза, и страстный трепет его ноздрей. Анну пробивала током память той ночи, когда она закричала в кровати от своего жгучего желания и неожиданно случившегося оргазма!

Анна сидела за столиком и очень сильно удивлялась тому, как что-то странное родилось и ворочается, живет в ней, что-то сотворяется с ней, внутри неё, каждую минуту, каждую секунду этого вечера. Как будто она стала беременна им! Ее тянуло к нему, тянуло так, как будто она действительно кролик, а он удав, и, зная это, она упиралась всеми своими четырьмя лапками, но упорно шла в его открытую пасть!

Она же хотела его бояться, хотела возненавидеть за его обман в их фиктивном браке, от того, что он ей предложил и что собирался сделать в том подвале! Но…, но…, она была уверена сама внутри себя, что он уговорит ее на эти страшные эксперименты. Уговорит! А она, точно, как ролик, будет сама лезть к нему в пасть! Она понимала, что слаба перед ним до состояния немедленно встать на коленки, и целовать ноги….

От этого ей опять становилось еще страшнее.

Что делать, она не знала, но и рассказывать кому-то, даже Айшарии, элементарно боялась. А вдруг это какая-то подпольная секта или масонская ложа, в которую вступают, но не выступают обратно. Один раз она уже вступала в такую ложу, точнее лажу, и что получилось? Она до сих пор живет в страхе. От этого страха она и спряталась за его широкую спину, а оказалась эта спина вовсе не спиной, а удавом с раскрытой пастью! А может броситься во все тяжкие и поступить так, как хочется ее естеству? «Интуиция главнее ума», – пугала тетя Аня изречением древних!

«А что же ты хочешь сама, моя дорогая. – спросила тогда сама у себя Анна и ответила сама себе. – А я его хочу! Как мужчину! Меня от него пробивает током! Я хочу прижаться к нему близко-близко, как в моем сне и отдаться моим телом и всей моей Душой! Страстно и жарко! Хочу я так! Неужели человек с такой энергетикой и с таким добром в глазах способен предать такую необыкновенно красивую молодую женщину, как я? Не верю! Не может он меня предать! Я верю ему, как Жоффрею де Пейраку! Не может он предать меня, свою Анжелику, красавицу Мишель Мерсье! Может поэтому меня к нему так тянет, что он напоминает мне не только Бориса, моего приемного отца, но еще именно графа де Пейрака своей внутренней силой? Может нужно выслушать его до конца и понять, чего же он хочет от меня на самом деле? Почему я глубоко уверена внутри меня самой, что он тоже меня жаждет и хочет? Почему я в этом так стопроцентно уверена, как была уверена в любви своего мужа юная Анжелика?»

После ресторана Питэр проводил Анну до двери ее номера в отеле, галантно поцеловал ручку, и собрался уходить к себе, когда Анна задержала его руку в своей и потянула за собой в номер. Они подошли к огромному окну и остановились около него с видом на не менее огромный город.

– Я хочу с тобой поговорить. – сказала Анна и стала крутить его пуговицу на пиджаке. – Так продолжаться не может. Я вся извелась, я не знаю, что думать и делать. Моя собственная жизнь висит в воздухе вопросительным знаком, а я хочу, чтобы мне теперь жилось свободно и хорошо. Ведь именно поэтому я вышла за тебя ЗА МУЖ, потому что думала, что у моего мужа есть спина, ЗА которой я буду жить, а получается, что я не имею нормальной, гарантированной жизни завтра. Что мы теперь будем делать?

Питэр приблизил свое лицо к ее лицу почти вплотную и стал смотреть в глаза, в каждый по очереди, а потом, молча поцеловал в губы, и она ответила…, обхватила за шею и, как в ее сне, впилась в его губы своими губами….

Вот тут их и прорвало. Плотина, которая стояла между ними была снесена в одну секунду. Как два сумасшедших они вцепились друг в друга и потеряли контроль над собой.

– Мы будем любить друг друга… – шептал Питэр. – любить…, любить…. Всю нашу жизнь…, каждую минуту…, каждую секунду…, всегда…, пока я жив…, пока у нас есть завтра…, будем строить наше сегодня…, – и целовал ее, целовал, целовал…, медленно снимая одежду.

Анне не было стыдно! За его поцелуями она забыла и про одежду, и про то, что она женщина…, она была просто потерявшемся в пространстве человеком….

Эта сумасшедшая ночь запомнилась Анне навсегда. Еще никогда в ее жизни она не встречала такого любовника с самой большой буквы! Это был даже не эталон супер сексуального мужчины! Он мог быть самой несбыточной мечтой и загадкой для всех женщин этого мира вообще!

Анна предположить не могла, что секс, это не просто слияние двух тел в процессе размножения, а настоящее, космическое действо с привлечением всей космической энергии и вхождением в высшие энергетические свойства сочетанием двух Душ, соединившихся не просто для чувственных наслаждений, а для слияния совокупностей космических энергии и производства сверх вещества космического взрыва! Это и было, как взрыв сверхновой звезды!

Он нежно и аккуратно усадил ее на ковер напротив себя, и они оказались лицом друг к другу. Он показал, как нужно обнять друг друга ногами, чтобы они сошлись у них за спиной, а их обнаженные тела соприкоснулись грудью и сосками совсем близко. Затем они стали смотреть друг другу в глаза, стараясь разбудить энергии кундалини в их семи чакрах и заставить их подниматься и опускаться вдоль всей линии позвоночника каждого из них. И все это под его чутким руководством. Затем, его энергия сфокусировалась, и Питэр объяснял Анне, как она начинает свой путь из его солнечного сплетения, опускается в его мужское естество, проходит по каналу внутри него, выходит наружу и, не проникая внутрь женского начала Анны, посылая лишь свою мощную энергию, входит в нее, проходит внутрь, затем поднимается снизу по позвоночнику до солнечного сплетения и выходя из него через пупок наружу, попадает в пупок Питэра, а затем опускается в его нижнюю чакру. Цепь замыкается, и энергия начинает движение по кругу….

От этого движения Анне стало очень жарко и внутри нее все вдруг странно завибрировало и стало колыхаться, как будто эта созданная ими энергия была живой и физически ощутимой….

Она синхронно качала их… Ее затрясло….

Потом он стал медленно знакомить Анну с ее собственным телом, не давая энергии отпустить их!

И тут она стала открывать тайны не только в космосе, но и в своем собственном Я! Оказалось, что все ее тело состоит из очень чувствительных и тонких рецепторов! Эти рецепторы находились по всей ее коже и даже на самых кончиках очень мелких волосков над губами, по щекам, по шее, по спине, а особенно чувствительными были эти волоски на ее животе, около пупка и в ложбинках паха!

Они даже вибрировали, как казалось Анне, от нежнейших прикосновений самыми кончиками его пальцев, точнее, самыми подушечками, точнее, отпечатками на подушечках, которыми он только чуть-чуть дотрагивался до них!

По телу ее ходили волны желаний, оно покрылось пупырышками, а волосики вставали дыбом, потому что вибрировали, но Питэр был очень терпелив и решил довести ее чувственность до такого состояния, когда от этих необыкновенных прикосновений и гуляющей по кругу энергий ее тело станет горячим и гибким, как пластилин, желающим близости и требовательным до такой невозможности сдерживания себя, чтобы хотелось кричать очень громко! И чтобы невозможно было возбудить его еще сильнее, и затягивать момент близости дальше, тоже было бы невозможно…!

Она видела, что он уже готов к близости, что вся его плоть возбудилась, и от этого ее собственное желание сжалось спайкой в животе и груди, защемило там от невозможности больше сдерживать себя! Но Питэр продолжал возбуждать ее своими ласковыми руками, и посылами энергии, не обращая внимания на собственную плоть!

И только тогда, когда Анна закричала громко и от того, что видела, и от еле дотрагивающихся прикосновений его губ вокруг сосков, и от бега его пальцев по ее телу, и от своего закипевшего тела, и от доведения ее желания до этого звериного крика, произошло их слияние….

Это было возвышенно и необыкновенно!!!

Она изгибалась и таяла в его руках, она отдавала ему всю себя без остатка, она изнутри выворачивалась, как ей казалось, наизнанку от тех необыкновенных острых ощущений внутри себя самой, которых у нее никогда раньше не было….

Ей казалось, что то, что происходило тогда с ней никогда и ни у кого не могло быть! У обыкновенных людей именно так не происходило на всей этой грешной земле вообще! Оно было чувственно, нежно, не спеша, всеми внутренними рецепторами и соприкосновениями, которые есть только в интимной глубине человека, в женской интимной глубине! Как будто он играл на ее организме, как на фортепиано необыкновенную мелодию Любви и Анна запела внутренним голосом вместе с этой мелодией, отдаваясь чувству так, как будто пела сейчас по-настоящему, во всю мощь своего голоса и внутренних возможностей….

– Не спеши… – шептал Питэр. – Не спеши… Ты должна понять всю красоту высшего тантрического соития человеков! То, что есть настоящее и что есть Любовь Создателя к нам, людям! Эти чувства даны только человеку! Это Он подарил нам Любовь! А мы взамен отдаем Ему нашу высшую энергию наслаждения и таким образом делимся нашей Любовью с Ним! От наивысшего слияния пары при настоящей Любви рождается энергия, которая кормит Богов, и которую зовут Божественным Элексиром! Ты должна наслаждаться ею медленно и чувственно….

– Но…, я не могу сдерживаться! Мне хочется громко кричать от счастья каждую минуту с тобой! – шептала в ответ Анна.

– Кричи! Кричи от счастья! Кричи от Любви! Не сдерживай себя! Не все сущности в космическом пространстве обладают такой энергией, которая может быть подарена нами, людьми, самой Вселенной, самому Создателю! Мы, которые знаем и владеем такими практиками, должны всегда помнить о том, что мы высшие существа для космоса! Мы дети Создателя! Мы сами будущие Боги!

– Я и отдаюсь тебе, как Богиня… – томно прошептала Анна.

– Девочка моя! Боже! Какая же ты темпераментная! – восторгался Питэр. – и непосредственная, и нежная, как цветок в росе…, я готов пить твой нектар, не отрывая губ…

– Я же итальянка. Я южной крови… – шептала Анна в ответ.

Уже под утро, когда они лежали рядом и пытались отдохнуть от бурных чувств, которые, как лава их жерла вулкана, исторгалась из их тел горячим выбросом магмы, Питэр стал медленно посвещать Анну в знания высочайшей школы космической и физической любви. Настоящей Любви!!!

Он увлекся искусством истории любви еще в студенчестве, посетил многие восточные страны и собрал огромную коллекцию живописи, графики, резных картин на дереве, древних миниатюр на кости, вышивки на шелке и прочих раритетов человечества, посвященных тонкой и изящной культуре красивого секса, который не хотел бы называл этим вульгарным словом, предпочитая называть чувственные и яркие удовольствия для плоти только Любовью, но восточные каноны называли это именно так!

Анна получала открытия за открытием. Она и не знала, как многообразно может быть такое интимное удовольствие, как удовлетворение двух тел настоящим энергетическим и физическим слиянием на уровне абсолютного проникновения друг в друга не только физическими ощущениями, но и Душами.

Питэр рассказывал ей о наивысшей науке йоговских практик в сексе. Такого Анна не могла себе и представить! Йоги способны были испускать свою сперму по каплям в течение очень длительного времени, растягивая оргазм до бесконечности, а затем, втягивая мышцами свое семя обратно, повторять оргазм сколько угодно раз, только тогда прекращая сексуальные игры, когда партнерша не могла больше испускать свою жидкость от усталости и удовлетворившись полностью.

Индийские женщины владели мышцами своих нижних чакр так универсально, что могли доставлять дополнительное удовольствие мужчине, в ритм его движений, сжимая своей плотью его плоть, находящуюся внутри женщины. Это был дополнительный внутренний массаж. Таким образом, мужчина всегда понимал ее желания и удовлетворенность. Понимал стадию «готовности женщины устелить дорогу услады в ее саду удовольствия быстрыми реками ее жидкости, готовой принять его сперму».

Это было так возвышенно! Анна слушала и не верила своим ушам! Она была уверена, что любое нормальное совокупление есть просто физическая близость, как было это у нее до Питэра, как было с Максимилианом, как есть у всех. Но то, что она испытывала сейчас, никак не подходило под подобное понятие, потому что было на тысячи порядков выше по своему энергетическому накалу!

– Неужели возможно так высоко поднять искусство секса, точнее Любви и применять все это на практике? – спросила она.

– Да! Девочка моя! Я научу тебя этому тончайшему из искусств! Если ты этого захочешь?

– Конечно, захочу! – воскликнула Анна.

– Хорошо! Я приглашаю тебя в школу гейш, где главным учителем будет ваш покорный слуга. – скромно улыбнувшись и нежно целуя ее в губы очень мягким и чувственным поцелуем, ответил Питэр….