Дальше время для Анны разделилось на до трупа и после трупа.

На следующий день после большой драки Анна сидела запертая на кровати и из последних сил «зализывала раны». Морщилась от боли, ставила сама себе примочки мокрым полотенцем, потому что кроме полотенца у нее больше ничего не было, и на лицо, и на руку и громко охала! Крови уже не было.

Дверь распахнулась так, как будто ее кто-то пнул очень сильно ногой! Это был лысый.

– Ну что! Очухалась? А ты не хочешь нам сказать, куда это у нас «белобрысый» пропал? Только был, и вдруг нигде нету! Это случайно не ты руку приложила, сучка! – и больно заехал Анна кулаком изо всей силы прямо в желудок. – Отвечай!

Анна сразу задохнулась и стала хватать воздух ртом, как выловленная только что рыба. Она не могла даже вздохнуть, не только что ответить! Лысый развернулся и выскочил из каюты, но следом прибежал «турок». Вид у него был перепуганный.

– Ты не видела «белобрысого»? Он второй день отсутствует. Но не мог же он куда-то пропасть посреди океана!

– Я его не видела. – еле выговорила Анна, осипшая от страха и отсутствия воздуха, голосом. – Может, он где-то спит?

– Целых два дня спит? Имей в виду, это младший брат «лысого», а он так просто этого не оставит! Згнобит, если что! Не мог же он спьяну за борт вывалиться, придурок. Насобирал идиотов на свою голову…, – с этими словами он выскочил, хлопнув дверью и закрыв ее на ключ.

Анна осталась в каюте одна. Она так устала от всего, что с ней происходило, что не было сил даже двигаться, остались силы только на само капание и само бичевание и то чуть-чуть. Она подумала, а как бы повела себя Анжелика в подобной ситуации, даже в кино? Что могли бы придумать писатели Голон о подобном ужасе? Даже у них наверняка издевательства были бы не такими жестокими, изощренными и смертельно ужасными, хотя ее тоже опускали в трюм для матросов, но самого издевательства ей не досталось. Зато Анне досталось уже до сыта….

Она понимала, что в данные обстоятельства загнала себя сама. Она должна была быть более предусмотрительной. Не нужно было бродить одной по пляжу. Нет! Не потому, что вообще не нужно ходить одной нигде, а потому что ЕЙ не нужно ходить одной! Ведь недаром в Библии написано, что человек сам создает соблазны, толкая на них слабых духом людей, а потом расхлебывает свои поступки. Если бы она не создавала соблазнов, позволяя иногда без охраны бродить в чужом городе на гастролях, или на собственной территории в парке, или посещать храмы в чужих странах, никто не подумал бы, что ее легко украсть или легко подтолкнуть на необдуманный поступок. Вот теперь близко локоток, да не укусишь, как говорила тетя Аня. Скорпион внутри нее шипел от злости и кусался….

Весь день на яхте было тихо. Никто никуда не ходил, только после полудня пришел Жак и принес еду. Он наклонился к Анне и шепотом сказал ей на ухо только пару слов:

– Молодец! Я все видел… – и вышел.

Анна сидела, ела рыбу одной половинкой рта, потому что с другой стороны лица красовался ярко фиолетовый синяк, смотрела, не отрываясь, в стенку, как сомнамбула, и думала, что же будет дальше? Неужели еще хуже, хотя хуже быть уже некуда. Сдаст ее Жак или нет? Выживет она вообще в этой жизни или нет? А выживет ли она на этой яхте или нет? Боже! Боже! Господи! За что же это все ей! Что же ждет ее впереди? Какие еще эталонные ужасы?

Она копалась сама внутри себя и искала раскаяния или укора совести за свое неожиданное убийство, но в душе была такая умиротворенная тишина, как будто то, что она совершила, и нужно было совершить! Перед глазами еще раз прошел видением ее поступок, как в кино с замедленной съемкой, где она оказалась зрителем, и ничего не зашевелилось внутри.

Неужели она потеряла на этой яхте еще и свою совесть? Ведь она совершила убийство, а ее совесть внутри ее Души даже не шевелится, и ей совершенно не было стыдно! Но так ведь не должно быть! Не должно! Если она радеет за то, чтобы ее Душа росла, то самый страшный грех, который есть на свете – не убий! – должен перевернуть ее душу и заставить каяться, а она не могла и не хотела каяться! И что потом ей будет вписано в ее Карму за этот Это было ужасно! Неужели она зачерствела от череды страшных неприятностей, от череды горя и бед? А вместо покаяния ее удивляло только одно! Как у нее хватило сил дотащить этого здоровенного мужика до края палубы? Удивительно! А что потом будет записано в Карму за этот проступок? Вопрос?

Картинка опять предстала перед глазами очень отчетливо. Вот она тащит изо всех сил, упираясь, этого здорового мужика, такая хрупкая и физически очень слабая женщина! Беременная женщина! Не может быть, чтобы она это сделала сама! В это она не верила. Она не могла сделать это чисто физически! Может ей помогали ее Любимые? Дали ей сил?

А может ее руками управлял Питэр? А вот в это Анна верила! На сто процентов верила и радовалась внутри себя! Значит, он был рядом! Он ей действительно помогает и помог тогда! Значит, ее должны спасти! Должны! Значит, главное, ей нужно набраться сил и мужества и терпеть, терпеть и выжить, выдюжить….

Вечером на палубе опять раздался шум и гвалт. Значит, опять прибыли «клиенты» и ее опять будут продавать каким-то непотребным чужим мужикам! Как сжать зубы и вытерпеть все это? Как? Опять пить отравленное вино? Но если она и дальше будет пить вино, то окончательно станет наркоманкой! А ее ребенок? Как сохранить его?

Что делать, Анна не знала. Но лучше с вином, чем терпеть вид противного, вонючего, грязного мужика, который насилует ее тело, или что еще хуже, требует от нее французской любви! От этого можно было только блевать, а не предаваться любви! Какой любви? Насильственной любви не бывает! Бывает только изнасилование! Значит, опять пить вино….

Дверь открылась, и ввалился «лысый», очень пьяный и нахальный.

– Красотка! Ты готова? Прибыли красавцы мужчины! В твоем вкусе! Все три старые козлы, но бабок отвалили за тебя нехило, так что подставляй свою кучерявую муську и будешь получать удовольствие! Только дедушки хотят все вместе! По одному у них не работает! Я приглашаю?

– Принеси вина. Я без вина не смогу. – еле выговорила Анна.

– А дедушки не хотят под кайфом! Не хотят с вином! Они хотят «чистую девушку!!!» Ты же у нас чистая? Девушка! – и захохотал, громко и противно, на всю каюту.

Из-за его спины нарисовались три очень старых, благообразных дедушки. Лет им было столько, сколько она не смогла даже определить! Они были в два раза старше ее Питэра! Анна ошарашено смотрела на старичков, а они быстренько выставили лысого бандита из каюты и столпились вокруг Анны.

– Что вы собираетесь со мной делать? Боже мой! Вы же в таком возрасте, что ни о каком сексе нельзя даже говорить? У вас ничего и не получится! – Анна даже засмеялась, неожиданно сама для себя. Она уже давно не смеялась и даже не улыбалась.

– Деточка! А нам секс уже и не нужен! Нам нужно молодое и красивое тело! Мы тебя будем ласкать и пытать! Ты еще никогда не испытывала кайфа от пыток? Никогда? Вот и попробуешь. Это необыкновенное чувство! Только нужно понять и принять это в себя! Когда плеточкой по розовенькой, молодой попочке….

– Как пытать? – Анна ужаснулась. – плеточкой….

Анна отодвинулась в угол кровати и загородилась полотенцем.

Неожиданно старики заговорили между собой на немецком языке. Они были немцы! Анна тут же перешла на немецкий язык. Ее поразило одно, как могли эти старички предложить ей пытки? Как? Зачем? И почему?

– Слушайте! А вы что, действительно собираетесь меня пытать? Вы что нацисты? – Анна смотрела ни них во все глаза. От неожиданности и дикости предложения в голове у нее все перемешалось и не находило ответа на свои собственные вопросы.

– А как это ты угадала? Мы действительно в прошлом были нацисты и гордимся этим! Мы есть сливки арийской нации! Это именно мы наведем на земле порядок! Мы! Или наши дети! – все три деда радостно засмеялись.

У Анны все похолодело в груди. Эти выродки, которые насиловали, убивали, сжигали в концлагерях ее родственников, умудрились выжить и сегодня собираются издеваться и изгаляться над нормальной, красивой женщиной, которой рожать и рожать, а не подставлять своё тело под их утехи! Это было так дико и абсурдно, что невозможно было понять нормальными человеческими мозгами! Или эти пытки нужны только для того, чтобы получить документы Питэра, вдруг сообразила Анна?

Внутри у Анна все собралось в одну скрученную, как волчок спайку, такую сжатую, как пружину, что не было никаких сил шевелиться, потому, что жуткий страх зацементировал ее, как мертвую. Мелькали только мысли:

«Вот, значит, когда они нашли меня, эти нацисты! Цвет арийской нации. Те, которые собирались поставить в стойло всех дойных коров мира! Теперь понятно, кто меня похитил и зачем! Это поэтому они будут пытать меня! Они будут требовать документацию Питэра! Не смогли заполучить документы у самого Питэра, постараются заполучить их у меня! Боже! Боже! Что же теперь будет? Они действительно способны пытать так изощренно, как в концлагерях, чтобы документы сто процентов оказались у них. Боже, как же страшно! Они будут пытать меня сами, а бандиты, это для отвода глаз. Изначально все было так и подготовлено, а бандиты, это просто временно! Черновая работа. Бойцы удачи. Они будут меня сейчас пытать, пытать долго и изощренно, как научились при Гитлере, а потом или выбросят за борт или заберут с собой в свои концлагеря! Что же я могу против них сделать? Что смогу сделать?»

Анна тихо сходила с ума от страха! Внутри все окончательно задеревенело! Она ожидала всего чего угодно, но только не такого! Прошло достаточно времени, никто из врагов Питэра не появлялся, и вот, пожалуйста! Эти три старых деда точно были цветом пыток концлагеря Освенцим! Она читала об этом в книгах и газетах. Над людьми там устраивали такие пытки, что выколачивали из них все, что хотели! Готова ли она терпеть страшные пытки и сохранит ли тайну нахождения документов Питэра? Как собрать себя в единый кулак, вытерпеть еще и сумасшедшую физическую боль и не сломаться? Нужно их просить о пощаде! Но если они пришли за документами, никакие просьбы их не убедят! Они их не услышат! Потому что они и пришли пытать! Пытать женское тело!

От страха Анна потеряла ориентиры, и ей вдруг показалось, что она висит головой вниз, подвязанной на кресте и этот крест сейчас будут поджигать, и загорится она как факел, и будет кричать от смертельной и сумасшедшей боли, а они будут смеяться и требовать: – отдай документы!

– Ты еще не знаешь, что на самом деле боль бывает разная! – усевшись к Анне в ноги, вкрадчиво доносил до нее лысый старикашка, с коричневыми пятнами старости по голому черепу, а она слушала, как через вату и не понимала ни слова. Она ждала увидеть факел, вот сейчас увидеть факел, и собралась от страха в кулачек. – Есть боль жертвенная! Эта боль и есть нужная нам. Жертвенная боль идет из души, она раскрывает самые тонкие и чувственные струны ее! Это энергия! Другая энергия! Когда человека пытаешь, у него выделяется энергия другого свойства! Мы тебе покажем! Ты будешь счастлива! Это очень красивое чувство и необычная энергия! Она нас кормит!

– Вы это все говорите серьезно? – трясущимися и холодными губами выговорила Анна. – Вы будете пытать меня для какой-то вашей энергии и всё? – Анна даже поперхнулась и в горле переклинило.

Боже мой! Это было не то, что она сама себе придумала от ужаснейшего страха внутри себя! Эти дедушки были самыми настоящими извращенцами и всё! Им не нужны были никакие документы! Это были мерзкие, похотливые, старые сволочи со своими мерзкими и низменными страстями, и всё! Она читала в журналах, что сейчас в Европе это очень модно, хлестать друг друга плетками, и надевать на лицо намордники. Значит, эти дедушки тоже любят такую мерзость? От такой неожиданности у Анны все тело покрылось потом, а по спине потекли ручейки. Это было освобождение от страшных мыслей, которые выходили из организма таким образом!

– И что же вы собираетесь со мной делать? – Анна смотрела на дедов по очереди, все еще не до конца понимая, что сейчас будет! И что на самом деле здесь вот сейчас происходит!

Еще один старик встал перед Анной на колени и стал гладить ее по лицу, по щекам, по голове, приговаривая:

– Какое красивое лицо! Эталонное! Вы видели, какой маленький ротик? Я в молодости был большим любителем минета! Кстати, королевой минета была Клеопатра! Ее так и звали египтяне «сладкие губки»! Я даже помнил, как это на местном диалекте! Я сейчас уже не могу, а когда был молодым, меня больше всего возбуждало само действо. Люблю смотреть! Обожаю! Надо потом позвать одного из бандитов покрепче и посмотреть! Это очень приятно! Когда такое тело будет корчиться в удовольствии от необыкновенного проникновения! Меня раньше это так заводило! Ужас! Я даже мог добавить! Похлестать тело еще и плеткой! Когда по телу капли крови, а потом они смешиваются со спермой! Это кайф! Я обожаю!

У Анны холодело все внутри и по телу стали бегать мурашки страха!

Третий дед сел в голове Анны и стал гладить ее по спине.

– А посмотрите, какое тело! Оно еще и дрожит от предвкушения! Оно у нее мурашками пошло от моих ласк! Какое нежное и бархатистое! Как алебастровое! Создаёт же Бог такую красоту! А как красиво на этом нежном бархате смотрятся алые полосы, которые постепенно набухают кровью! А если хлестать с оттяжкой, они еще и лопаются и в разные стороны летят кровавые брызги! Мне всегда нравилось смотреть на алую кровь! Наверное, это в человеке на генетическом уровне заложено! Кровавые жертвоприношения! Это в нас от перво предков. Они кровь пили и считали, что с кровью получают все! Здоровье, информацию, красоту! И мы сегодня это получим!

– Я знаю, поэтому мы потом ее оближем! Не пропадать же такой молодой крови!

– Вы что, из меня собираетесь кровь добывать? – Анна, как ужаленная подскочила на кровати и кинулась к окну. – Старые идиоты! Маразматики! Оставьте меня в покое!

Один из старичков пододвинул к кровати саквояж. Наверное, они занесли его сразу, но Анна не заметила. Он достал оттуда что-то замотанное в полотенце и стал разворачивать на кровати. В полотенце лежали какие-то железяки, которые звякали, когда он стал раскладывать их по краю кровати на полотенце. Анна с ужасом смотрело на то, что происходит! На кровать легли цепи, наручники, плетки нескольких вариантов, ошейники и еще какие-то приспособления.

Анна смотрела на этот цирк и не верила своим глазам! Неужели в наше время существует подобная издевательская практика? Неужели этим занимаются нормальные, живые люди? Или это не нормальные люди? Или эти деды встали из могил и таким образом кормятся? А если это обещанные вампиры? Боже! Неужели и, правда, вампиры? Поэтому им нужна моя кровь? Они что, действительно, мою кровь выпивать будут? – ошарашила дикая мысль!

– Сейчас мы тебя подготовим к нашей игре, а потом и поиграем! Ты не волнуйся! Тебе понравится! Кто один раз попробовал, тот потом этим всегда лакомится! Это же чистый кайф! Чистейший! Давай сюда твои ручки, ножки, будем тебя заковывать! На шейку наденем ошейничек! Видишь, какой красивый! С шипами!

Анна в ужасе смотрела на происходящее, и хотелось ей только одного – умереть! Прямо сейчас, взять и умереть! Она закричала и завыла в голос, как голодный волк на полную луну и на всю каюту:

– Аааа! Оставьте меня в покое! Господи! Услышь меня! Пресвятая Богородица! Спаси и сохрани! Питэээр! Помогииии! Святые Отцы, Вы слышите! Любимые! Помогитеееее!

На ее вопли тут же вбежал «турок». Вид у него был испуганный. Он не понял, что происходит и стал крутить головой туда-сюда.

– Что случилось? – тут в фокус его зрения попала орущая Анна, железки на кровати и три деда, с блестевшим от предвкушения кайфа, глазами! – Что вы собираетесь с ней делать?

– Это хорошо, что ты пришел. Она сопротивляется, а мы собираемся ее плеточкой похлестать, а потом ты ее будешь иметь, как мужчина, а мы будем смотреть, а можно и наоборот. Сначала ты ее, а потом мы плеточкой до крови, чтобы кровь с нее выпить! Слизать! Это так необыкновенно!

– Извращенцы! – закричала громко Анна. – Ааа! Господи! Оставьте меня в покое! Помогииитеееее!!!!

– Нуу…., это ты зря! Дедушки тебя заказали, а что они будут с тобой делать, это уже их дело! Нам все равно, милая моя! Кто музыку заказывает, тот тебя и танцевать будет! Когда я вам буду нужен, позовите.

– А ты нам сейчас нужен. Нужно на нее все вот это надеть, иначе она будет брыкаться, и сама себе нанесет лишние травмы!

Анна стояла на кровати, прижавшись спиной к стенке, и не знала, что предпринимать? «Турок» вскочил на кровать и сдернул Анну вниз. Три деда и здоровенный мужик набросились на нее всей кучей. Они цеплялись за ее руки, ноги, держали прижатыми к пастели и надевали на нее ошейник, наручники, зажимы на ноги, на талию, а потом зацепили на них цепи и растащили их в разные стороны….

Анна лежала на кровати, скованная целиком, и сил воевать с ними у нее не было. Она еще больше захотела просто умереть! Закрыть глаза и умереть! Но нужно было выдержать и это! Боже! Дай Бог, чтобы оно было самым последним! Анна сжала зубы и замолкла. Она решила молчать с закрытыми глазами, чтобы только ничего не видеть из этого надвигающегося на нее страха, точнее ужаса! Мерзкого ужаса и безумного страха…!