Квартира у Миши была большая и очень удобная, хотя бы тем, что из дома было четыре выхода во все стороны. Такой смешной у него был дом. Проходной насквозь подъезд в разные стороны, это раз. А с каждого торца можно было, пройдя по чердаку, выйти еще в две разные стороны. Миша сразу же показал мне все эти хитрости, и мы обозвали их номерами. Каждый выход имел теперь для нас свой номер. Очень удобно. Единственное, что портило настроение – отсутствие Люськи. Что могло случиться, я не понимал, но внутри у меня все вибрировало и пело в предчувствии неприятностей. Что-то должно было произойти, об этом кричала моя душа!

Вечер прошел спокойно. Сидели, как два придурка носами в телевизор, а ушами на улицу. Даже не разговаривали. Наверно, от страха. А почему нет? Запросто могли выследить. Мы же не знаем, какие у них «завязки» в городе Ялта. Не надо забывать, что Эдик большой чиновник и очень влиятельный человек, особенно, судя по украденным документам. Какой-то из приближенных к Соросу. На минуточку. А сколько еще народу прикупил этот Сорос? Опять никто не в курсе. Но сеть очень распространенная по всей Стране. Это даже я теперь знаю…..

Люсю нашли на следующий день. Ее прибило к массандровскому пляжу. Звонок вначале раздался у генерала, а нам перезвонили уже потом, когда тело доставили в морг. Генерал не хотел нас «светить», а вдруг из кустов кто-то наблюдает? Или даже из ментовской. А почему нет? Деньги тогда могли решать многие вопросы. А в морг нам все равно нужно было ехать на опознание, тем более, что машину можно было подогнать вплотную к двери морга и выйти из нее незаметно.

Я ватными ногами шел по длинному коридору и плохо понимал, что сейчас должно будет произойти? Сейчас моя Люська будет лежать на столе мертвая? Совсем мертвая? Какой ужас! Но, так же не должно быть! Люська тут не при чем? Я кувыркался, а она оказалась во всем виноватой? Господи, что же это происходит? Чё деестся? – как говаривала моя бабушка в шутку. Вот именно! Чё деется? Эх! Люська, Люська! Моя душа плакала, но очень тихо. Я себя держал изо всех своих сил. Я же, типа, мужчина!

В морге было холодно и тускло, как-то.

«Это чтобы покойники не протухли, наверное». – глупые мысли всегда мелькают не во время.

Мы прошли в дальний угол мимо голых пяток, торчащих из-под простыней с бирками на пальцах, и подошли к столу у окна. Здесь было светлее. Когда откидывали простынь, я зажмурился. Я не хотел, чтобы это была Люся. Но Марина тихо сказала «Да» у меня около уха и пришлось глаза открывать. Это была она. Моя Люська! Тут же заныло сердце, потому что я увидел перед своими глазами натуральный ужас!

Что они, эти гады с ней утварили!!! Она была вся в синяках! Очень сильно избитая, и если бы не море, которое ее обмыло, была бы вся еще и в крови! Но что самое ужасное было на ее лице, кроме синяков, ссадин и черных кровоподтеков! Она была и без одного глаза!!! Боже милостивый! За что? Что им сделала несчастная парикмахерша? Зачем же так жестоко убивать? И что они от нее хотели, раз пытали?

– Наверное, хотели знать, где вы прячетесь. – ответил на мои мысли генерал прямо у меня над ухом.

И тут на меня накинулась истерика. Прорвало. Маринка гладила меня по плечу и успокаивала. Но чем больше ласковых слов она мне говорила на ухо, тем сильнее меня колотило об ее плечо. Мне было стыдно, но я ничего не мог поделать. Даже ноги мои не хотели уходить от этого скорбного стола, и я все рыдал и рыдал! Наверное, это мое женское начало рыдало над моей судьбой! Над вот такой дикой судьбой, которая убила моего самого близкого человечка! После мамы и дочи….

«Да. – думал я в машине. – Документы он к нам сначала не привязал, но наверняка мой телефон обнаружил под кроватью и сопоставил все сразу. Раз у Марины в телефоне был номер моего телефона для связи – это все объясняло. Наш внезапный побег. А произошел он из-за собаки! Значит, про документы он мог догадаться, поэтому должен сейчас прятаться! Должен! А второй телефон был у Люськи в кармане. Что тут думать? И думать нечего. Она участник нашего побега, значит, знает, где мы прячемся и где нас искать, а возможно и про документы точно знает!

Тогда понятно, почему такие изощренные пытки! Но, они нас не нашли! А это значит, что Люська, как Зоя Космодемьянская, стойко выдержала все издевательства и ее вынужденно убили. Потому, что глаз уже выбили и понятно будет, что она не промолчит потом, если ее найдут живой. Поэтому ее нашли мертвой. А может она молчала, молчала, а потом внезапно умерла, а они не ожидали и собирались пытать дальше, потому что в их планы наверняка не входило убийство. Им нужны были мы и документы. Но нас они не нашли. Значит, просто выбросили в море подальше от берега, чтобы не нашли и Люсю. Но, слава Богу, ее быстро прибило. Выбросили подальше, но не учли прилив. Не местные вот и не поняли, где нужно выбрасывать трупы, чтобы унесло в открытое море. Мне рыбаки как-то про это рассказывали».

Мы молча сидели в «штабе» и думали. Каждый о своем. Моя истерика в морге тоже подошла к концу. Иногда слеза пролагала мокрую дорожку по щеке, но уже без истерических рыданий громко и вслух! Рыдать было поздно. Нужно было думать о похоронах. А как хоронить, когда за тобой «пасут»? Как? Пришлось генералу самому давать указания и вместе с незаменимой Натэлкой, которая решила не бросать друзей в беде, и заниматься похоронами, то есть, все организовать. То есть и генералу пришлось «засветиться»!

Вот теперь могло быть окончательно понятно, если кто-то за нами подсматривал, что и документы имеют к нам самое прямое отношение. Иначе, зачем около нас крутятся «маски-шоу» во главе с генералом из Москвы, которые еще и операцию по захвату мамы и дочи проводят? И к чему это может привезти? Понятно к чему! К посадке! А если у них есть подсматривающие и подглядывающие, то они уже донесли, что тело выловили из моря!!! А, значит, Эдику сейчас должно быть не до нас! Теперь настала его очередь шкуру свою спасать! Если я правильно вычисляю. Значит, к похоронам их всех в городе не должно быть вообще! Или я полный идиот…..

– Так! Слушай мою команду – стал отдавать приказы кому-то в рацию генерал. – Срочно в аэропорт! – наверное, его мысли совпали с моими, во всяком случае, вслух это звучало так. – Они должны сейчас бежать без оглядки, если все правильно про нас вычислили. То есть не просто уезжать, а бежать за рубеж! Или прямо из Симферополя или через Москву. Я думаю, что побегут не все, но прямо отсюда. Во всяком случае, Эдуард Яковлевич Шацкий. – записал? Это раз, и с ним парочку сопровождающих, это два. Быстро оцепление и докладывать ход поиска через каждых десять минут. Понял? Особенно рейсы на безвизовые аэропорты, а так же паром на тот берег Керченского пролива. Отлично. – и отключился.

– Так. Я думаю, что к моменту похорон в городе Ялта ни одного говнюка уже не останется. – констатировал Василий Степанович. – Можно будет выходить из подполья.

Страшное это дело, хоронить близких своих. Особенно рано покидающих нас на этом свете. Когда молодая, цветущая женщина, жена и мама лежит в гробу, да еще и закрытая простынею целиком, мысли у народа в голове бродят разные. Я их всех понимал. Ялта город маленький. Это только летом, в сезон, наезжает куча народу, а зимой мы все друг у друга на виду и все всё про всех знаем. А про меня тем более!!! И гомик, и жену с ребенком бросил, а теперь вот ее из-за него убили! Во дворе такие представления были с оцеплением и захватом, к которому приписали больше, чем было на самом деле. И от этого пугливо оглядывались на кусты, но пришли из любопытства. А как же! Такое представление, часть вторая, продолжается и вдруг пропустить! Я здесь во внимание не брался. Нет. Брался, конечно, но только как предмет для разжевывания сплетен по ртам. А на соседский роточек не набросишь платочек. Это факт.

Люся лежала прикрытая простынкой, а я стоял живой со своей кровоточащей раной во всю мою грудь, с моим сердцем, которое заходилось в спайке от боли внутри меня! Я стоял и болел душой снаружи оградки, потому что места внутри было мало. Мы хоронили Люсю к моему папе, рядом. Дедушка и бабушка были захоронены в старой части кладбища.

Маму я не взял, дочь тоже, на всякий случай, мало ли чего, а Маринка и сама согласилась, что лучше не надо светиться. Напротив меня, за ямой, разверзшей свою черноту, стояли Василий Степанович, моя сестра Жанна и Натэлка. Ее никто из бандитов не знал, и я согласился на присутствие. У Жанны, которую я еще не видал по приезде, было очень прискорбное лицо.

Мысли мои плавали далеко. Я вспоминал нашу с Люськой семейную жизнь, и на душе стало совсем больно. Двое рабочих уже опускали гроб, я смотрел на этот ужас и понимал, что еще мгновение и моей Люськи больше не будет никогда. Гроб глухо стукнулся об дно ямы, а я наклонился, чтобы взять землю и бросить на крышку гроба в яму.

Именно в этот момент что-то вдруг произошло. Всё вокруг как-то нервно задвигалось, две соседки, который стояли рядом с Натэлкой, завизжали, как резаные, а я почему-то упал вбок, и не сразу понял, почему, но оказался лицом прямо в земле, а сверху на меня кто-то навалился и такой тяжелый! Прямо сверху! Я понял, что меня толкнули! Я видел с земли, как побежали ноги мимо моего лица, а потом кто-то крикнул в ухо – ползи…. Я пополз вдоль оградки….

Мое тело покрылось пупырышками от страха и подумалось, что это теперь они, гады, делают облаву на нас! Сейчас подбегут в упор и расстреляют из автомата! Прямо очередью по спине! Я перекатился на спину и огляделся. Весь народ разбежался, а те, кто остался, лежали на земле, закрыв головы руками, и подглядывали из-под руки.

В гробовой тишине за ямой запиликала рация, и я понял, что это у генерала. Он что-то ответил в нее, а потом прокричал всем:

– Его поймали. Можно вставать с земли. Подъем! – и опять закричал еще громче в рацию. – Срочно вызывайте «Скорую», есть раненые!

Я тут же подскочил с земли и огляделся. Генерал склонился над Натэлкой и что-то ей говорил. Рядом присела Жанна. Я побежал к ним. Натэлка лежала на земле, а чуть ниже плеча на груди у нее расплывалась кровавое пятно!!! Она была без сознания. Боже мой! Да что же это такое!

– Это он в тебя целился, в спину, но ты наклонился и поэтому попал в твою подругу. Срочно нужна помощь. Постарайся привести ее в чувство и держи в сознании, а я побежал к моим мужикам. – генерал нажал мне на плечо, чтобы я присел и уложил мне ее голову на колени.

Все нервно задергались! Люди не понимали, что делать? То ли хоронить Люсю, то ли помогать раненой, то ли разбегаться, как можно дальше и быстрей?! Я тоже не понимал, а что же мне делать? Я должен похоронить мою законную жену и любимого человека! Должен! Моя душа просила этого! Гроб лежал в яме, и никому, пока, не было до него никакого дела! А Натэлка, она моя подруга, которая только что пострадала из-за меня! И что же мне-то делать?

Я сидел на земле болван – болваном и держал голову моей подруги на коленках, а сам от страху чуть не падал в обморок. Я весь похолодел от ужаса! Я ждал выстрела в спину и не знал, с какой стороны он должен прозвучать!? Это ужасное чувство! Ужасное! Когда холодеет все внутри от животного страха, который нельзя остановить! Я все-таки трус. Я это понял в ту же минуту и очень откровенно! Я трус! Я чуть не напустил в штаны! И что теперь с этим делать? Рядом, прямо на земле сидела Жанна. Вид у нее повторял мой! Она тоже не поняла, что произошло и что теперь делать?

Натэлка вдруг выгнулась, громко вздохнула и попыталась открыть глаза. Слава Богу!

– Натэлка! Это я! Слава! Слышишь? Открой глаза! Дыши! Дыши! Я тут! Я рядом. Дыши! Ты можешь открыть глаза? Генерал велел привести тебя в чувство, пока врачи не приехали. Открой глаза! Подруга! Открой!

Натэлка повела глазами под веками туда-сюда и постаралась их приоткрыть. У нее получилось. Она посмотрела на меня, на Жанну мутным взглядом, потому что наверняка не понимала, что только что произошло.

– Что случилось? – спросила она слабым голосом, чуть ворочая языком. – У меня в груди больно….

– Тебя только что ранили. В грудь. Но это не серьезно. Сейчас «скорая» приедет и все будет хорошо. Ты, пожалуйста, не теряй сознания. Давай говорить со мной. Ты должна дождаться врачей. Поняла? Говори со мной.

– Мне больно. Я не могу говорить. – прошептала Натэлка и опять стала терять сознание, но тут из народа, который стал подниматься с земли, подошел молодой мужчина и сообщил нам:

– Так. Я врач. Давайте я ею займусь, а вы заканчивайте похороны. Нехорошо так все бросить. Давайте я ее у вас приму.

Он присел около меня и забрал Натэлкину голову на свои колени, а я поднялся и стал смотреть по сторонам. Я не знал, что мне делать? Но тут проснулась Жанна и осмысленными глазами посмотрела на меня.

– Я сейчас все буду доделывать. – сказала она и пошла искать разбежавшихся похоронных мужиков.

Народ, оглядываясь, подтягивался к краю могилы. Потом пришли три работника кладбища и приступили к своим обязанностям закапывания моей Люськи землей….

А потом земля гулко била о крышку гроба, отдаваясь в моем сердце, пока не появился бугорок и рабочие не водрузили на него крест, на него венки с искусственными цветами, потом букеты с живыми цветами, потом приезжала машина «Скорой помощи» и санитары грузили Натэлку в машину. Она так и не пришла в себя.

Я не мог ехать с ней, у меня был впереди «прощальный стол для соседей», так принято у нас в Крыму. И только потом мы с Мариной смогли навестить мою подругу. Один я не смог бы. Меня трясло и колотило на нервной почве, и я все время хотел куда-нибудь упасть, за какой-нибудь шкаф.

Но…, в больнице нас вдруг к ней не пустили, потому что ее оперировали, а нам с Мариной нужно было ждать. Только к вечеру нас обрадовали удачно завершившейся операцией, и я смог уехать к Мише, просто лечь на кровать, вытянуть ноги и отключиться. Или хотя бы просто попытаться отключиться.

Тяжелый день не хотел уходить из моего организма никак! В голове крутилась всякая муть и воспоминания. Я всегда знал, что нельзя давать волю чувствам. Никогда! Но тогда на меня напали женские рыдания вслух и взахлеб, я даже испугался! Не хватало еще заламывать руки и кусать по-женски губы, поэтому пытался сдерживаться, но все равно я три часа рыдал у Мишки на плече! Я помню, чем это закончилось! Мы до утра «утешали» друг друга!

А ведь я долго держался и не подпускал к себе Мишку все это время с моего приезда и даже мыслей «об этом» не допускал! Но вот…, пакостник я, все-таки…, Люська в холодной земле…. А я….