Прошло три года. Три года сумасшедшего труда. Как и предсказывал Андрей, они прошли вдали от семьи. От его семьи. А Танина семья ее и так давно не часто видела. Не хватало времени.

Генрих Степанович долго слушал доводы Тани и Андрея, перед тем, как решиться выделить для них и комнату, и лаборантов, и техников. Вначале он их почти поднял на смех, особенно после того, как Таня стала объяснять ему, что они собственно собираются делать вообще! Хорошо, что у них хватило ума не рассказывать про Ангела Эрлиана.

Два месяца он читал, а точнее изучал материалы, которые предоставили ему ребята, но однажды сдался. Вызвал их в кабинет, усадил вдоль окна и стал молча ходить мимо. И так полчаса! Таня и Андрей крутили следом головами и с ужасом переглядывались у него за спиной. Но потом развернулся, вздохнул, и, широко улыбнувшись своей ослепительной улыбкой, выговорил:

– Хорошо! Вы меня уговорили! Вы получите лабораторию. Вот только не знаю, как описать для министерства ваши новые научные разработки? «Беседа с кровью»? Придумайте сами название, но чтобы как-то научно мудро. Чиновники пугаются заумных фраз и шарахаются от необходимости глубокого их изучения, потому что ничего не понимают, и тогда пускают все на самотек. Может и прорвемся….

Все три года Таня и Андрей занимались этими самыми научными разработками. Проводили опыты по облучению, компоновали материал, чертили графики, монтировали фотографии в большую, отчетную, научную папку, с названием «Кандидатская диссертация», потом проводили бесконечные опыты над крысами и кроликами, помогали и без того плодовитому потомству братьев наших меньших увеличивать его не только количественно, но и качественно, повышая общий интеллект и иммунитет.

В своей лаборатории они развернули настоящее стахановское движение в три смены. Работали не покладая рук! Техники уже два года сооружали нечто странное и непонятное, все время его совершенствуя. Это что-то было увешано проводами, присосками, датчикам и шнурами, которые тянулись от шапочек для плавания и крепились другой стороной к доскам с приборами, увенчанными датчиками с тумблерами.

Приборы стояли на полках в три яруса вдоль стенки. Датчики, закрепленные на больших кругах, представляющих из себя нечто отдаленно напоминающее лабиринты Минотавра, повторяли, по словам Татьяны «Космические спирали». В углу отвоевал себе место стеклянный аквариум-резервуар с раствором, только большого размера, в который могла запросто погрузиться и сама Татьяна. На полу пролегали провода, за которые все пытались не цепляться.

Вдоль другой стенки стояли клетки с животными, на третьей висели фотоаппараты и кинокамеры, некоторые стояли на штативах и, как в фотоателье, были стационарно закреплены световые яркие лампы, перед стеной плотно обосновалась артистическая перегородка с натянутым на ней большим куском черного бархата, для наблюдения за аурой, а напротив очень большое зеркало, в котором все старались ее увидеть.

Именно на фоне черного бархата даже простой обыватель мог наблюдать за своей аурой при правильной подсветке. И, что самое поразительное, она и, правда, просматривалась на бархате, о чем все желающие без конца удоставеривались, включая лаборантов, техников и самих ученых мужей.

Из-за такой плотной укомплектованности, столы с компьютерами, которые появились у них в количестве два штуки, стояли, что называется, друг к другу впритык, а молодые лаборанты, которые были современно подкованы и в драку сидели в углу у компьютеров, с трудом протискивались к ним и шутили, что сидят друг у друга на голове. Действительно, места для работы было очень мало. Не развернуться.

Новичок, попадавший в их лабораторию, вначале даже пугался и вжимал голову в плечи, тем более, что на двери висело объявление:

«Научная лаборатория перспективной нетрадиционной медицины».

Никто из остальных лабораторий всего научного центра не понимал, что это значит, все-таки это был год девяносто пятый, и нетрадиционно мыслило еще очень мало народу, особенно в научном мире, правда, и сами лаборанты тоже не очень понимали, но звучало красиво!

Особенно слово «нетрадиционная», про которую стали говорить по телевизору уже с девяностого года, показывая сеансы Кашпировского и Чумака, под которые народ ставил к телевизорам банки с водой и, главное, верил и… качался! Самозабвенно качался!

В министерстве шел развал и шатание. Союз Нерушимый тоже качало, качало, а потом расшатало и развалило, поэтому чиновники на все новые веяния смотрели сквозь пальцы, больше боялись за свои карьеры и старались, на всякий случай, тоже не отстать от этих непонятных новых веяний, вливая свою лепту хотя бы тем, что закрывали на них глаза….

Сегодня и Таня, и Андрей уже понимали, что та сумасшедшая идея, которая возникла в Таниной золотокудрой головке, не только имеет право на обсуждение, но даже и на существование. Об этом говорили результаты! Они научились доводить свои вопросы до такой точной логической понятности, что это позволило получить первые вразумительные результаты и даже ответы. И говорили они в их с Андреем пользу.

Кандидатская диссертация была, практически, готова. Теперь нужно было донести свои выкладки до Генриха Степановича в таком виде, чтобы он это понял и не погнал в шею с их бредовыми идеями.

Таня плохо спала предыдущую ночь, перекручивая без конца у себя в голове именно те доводы, которые с ее точки зрения должны были быть очень весомыми аргументами ее доказательной базы.

С раннего утра они с Андреем развесили в лаборатории по стенке, вместо фото и видеокамер, все свои вот эти «доводы» в виде графиков, фотографий, таблиц и крупно распечатанных текстов, чтобы во всеоружии окончательно «добить» шефа «прямо под корень»!

Общий нервоз гулял по лаборатории из одного угла в другой. Даже три новые девушки лаборантки, не очень понимающие, собственно, в чем «собака зарыта», с белыми лицами тихо ходили мимо графиков и пугались.

Чтобы отвлечь их от ужаса на стенах, Таня бросила «младший научный контингент» на передовую: варить кофе в больших количествах. Она понимала, что это именно то, что очень пригодится всей лаборатории, чтобы донести до ШЕФА их точку зрения доходчиво. Если основных танковых дивизий, в виде Татьяны Евгеньевны и Андрея Николаевича, окажется недостаточно, лаборатория собиралась навалиться общей массой, как шутили ребята, «пойти в атаку кучей».

К десяти утра все были в полу обморочном состоянии. Выстроившись вдоль стенки белой шеренгой халатов с перепуганными лицами, лаборанты, техники, младшие научные сотрудники, и даже две уборщицы стояли молча, и явно стучали зубами от страха.

Генрих Степанович не вошел, а влетел в лабораторию на пятой скорости, с развивающимися фалдами такого же белого халата. Проскочив к стенке с выставкой плакатов и фото, он стал быстрым шагом ходить вдоль, между стендами и работниками, рассматривая все по очереди. Потом он сел на именно для него поставленный стул напротив, закинул нога на ногу с размахом, обхватил подбородок ладонью, поставил локоть на коленку и стал молча переводить взгляд с одного плаката на другой, на снимки и графики. Потом развернулся к стоящим сбоку, в состоянии шока, Татьяне и Андрею и заговорил:

– Давненько как-то я у вас не был. Да! Что-то вы как-то тесненько живете? Полную комнату забили аппаратурой, а самим и места не хватает? Ну, рассказывайте, чего уже добились. Только вразумительно объясняйте, чтобы и я понял, и со спокойной совестью поставил свою подпись на заявке.

– Дорогой Генрих Степанович. – начала Таня медленно. – Темой нашей научной диссертации является воздействие электромагнитных излучений на жидкостные среды человеческого организма. Но мы это немного откорректировали и занимаемся, непосредственно, более конкретным вопросом. А именно человеческой кровью и воздействием именно на нее излучений всевозможного порядка для достижения эффекта изменения крови, а точнее изменение резус отрицательного фактора крови. То есть, при определенных изменениях самой крови, уже возможны положительные результаты для будущих матерей и вынашивание нормальных младенцев без варианта отторжения крови отца и мы это доказали своими опытами.

Таня стала медленно ходить мимо шефа вдоль импровизированного стенда и тихо рассказывать, чтобы успокоить саму себя. Сердце у нее колотилось где-то в горле и от этого там першило. Она сглатывала и поэтому говорила совсем тихо и медленно:

– Наш человеческий организм есть биологический объект и в процессе своей жизнедеятельности порождает сам изменяющиеся во времени и сложным образом распространенные в пространстве физические поля. Такие же поля порождает любой живой, и даже неживой организм. В результате мы живем в пространстве, целиком пропитанном потоками ионов, движущимися в низкочастотном диапазоне, в разных направлениях, и есть возможность эти поля записать на носители, так как их мощность до 1 килогерца есть электрическая составляющая, которая сегодня широко используется во всех электрофизиологический исследованиях на очень многих приборах. Она регистрируется при помощи магнитометров. – Таня указала рукой на приборы, стоящие на полках.

– У нас имеется два варианта воздействия полей на кровь. Первое. Под действием определенного вида лучей, и об этом я расскажу чуть позже, или предоставлю в документах, происходит перестройка крови, точнее ее структуры и, таким образом, изменение её свойств. Сегодня мы можем сравнить группы крови с разными резусами, просматривать их с помощью аппаратуры, которую мы создали сами и даже визуально на человеческой ауре. Она позволяет нам сравнивать различные свечения при воздействии на кровь с отрицательным резус-фактором. Вы можете наблюдать на снимках зафиксированное свечение при воздействии на кровь гамма и бета лучами. А так же мы воздействовали на отрицательную кровь вибрациями, или нами самими подобранными химическими веществами, или био объектами, в том числе и руками экстрасенсов. Вы сами видите, как изменяется состояние крови, изменяется ее свечение, насыщенность, цвет, причем, мы использовали определенные фильтры для выявления именного определенного цвета, отвечающего за наличие и отсутствие белка в крови…

– Я не очень понял. Вы про экстрасенсов это все мне серьезно говорите? Это ученый мир не приемлет и не примет, поэтому вы про эти ваши потусторонние дела изымите из текстов. Нас не поймут. Хотя, все возможно, все возможно….

– Хорошо, мы пересмотрим это по тексту.

– Ну, дальше.

Таня подошла к одному из плакатов.

– А дальше у нас так. Для большей наглядности вот здесь мы смешивали кровь с отрицательным резус фактором и положительным.

– То есть два вида крови? – уточнил шеф.

– Именно, что да! И вы видите, как протекала реакция клеток крови при облучении, которая позволила обнаружить все шесть групп существующих антигенов резус-фактора… А кровь с отрицательным резусом, после работы с ней, показывает нам, что в крови с отсутствием белка, при применении определенных облучений и воздействий приводит к тому, что он появляется! А если мы получили результат изменения отрицательной крови и появления в ней рецедивного положительно белка, то есть, другими словами, из крови отрицательной получили кровь положительную, значит, такое возможно!

– И что нам это дает и что доказывает?

– А доказывает нам это, что мы можем изменять состав крови, воздействуя на нее нашим препаратами, одним из составляющих которых является перфоран, что позволяет проводить реакции и работы с кровью, что называется, не спеша, не боясь, что она может очень быстро свернуться. Перфоран в данном случае явился консервантом, показавшим себя с очень качественной стороны. Мало этого, он действительно отлично насыщает кровь кислородом, что усиливает и убыстряет протекание наших реакций.

– Вот это да! Это что-то новенькое! Вы что, в своих работах и перфоран использовали? – удивленно спросил Генрих Степанович. – Не ожидал! Это отлично! Мне ваша идея с перфораном очень нравится. Так! Дальше. – Генрих Степанович даже потер руки.

– Второй предлагаемый вариант это воздействия на гены, отвечающие за запуск механизма образования резус-фактора на эритроцитах и появлению резус-положительной крови! Эти изменения могут влиять на клетки иммунной системы, которые блокируют выработку антител на резус-фактор!

– То есть вы мне сейчас докажите, что есть возможность блокирования образований антител на генном уровне?

– Вот именно! Мы получили результаты, которые позволяют нам сказать громко! Беременность может протекать нормально без повышения титра антител на резус-фактор плода при отрицательной группе крови матери.

– И какой же из двух предложенных вариантом вам кажется наиболее перспективным? Что вы, лично, порекомендовали бы нашей медицине?

– А мы хотим не разделять их, а разрабатывать оба. Ведь каждый человек индивидуален и предлагать ему только один вариант будет кощунственно. Нужно точно разрабатывать именно оба. Мы так считаем.

– А я вот считаю, что у вас две готовых кандидатских диссертации и мы просто обязаны обе их предоставить миру, дать права на жизнь. Только нужно их четко разделить и одну оставить за Татьяной Евгеньевной, а вторую закрепить за Андреем Николаевичем. Это моя точка зрения. А вообще, предлагаю положить ко мне на стол все ваши разработки, я хочу изучить их досконально. Но у меня есть вопросы и я хочу получить на них ответы.

– Мы готовы ответить на любые. – радостно выпалил Андрей, который никак не ожидал такой реакции шефа. – Да, Татьяна Евгеньевна?

– Конечно! Спрашивайте.

– Расскажите-ка вы мне все про ваши новые изобретения. Про ваши приборы. Это первое, а второе, весь институт гудит гудом про ваше открытие относительно крови, которое вы мне даже не озвучили. Вы что, действительно общаетесь с человеческой кровью? У вас получилось? Ведь с самого начала вы собирались именно этим удивить весь научный мир?

– Интересно! И кто это вам донес, что у нас все срастается? – Татьяна стала внимательно рассматривать лица своих сотрудников, а потом спросила, обращаясь именно к ним. – А ну-ка расскажите-ка нам, что вы там насочиняли?

Народ стоял вдоль стенки и молчал, отводя глаза. Таня поняла, что к делу «разглашения государственной тайны» руку приложили все и их скрытность самого главного, запредельного, что на тот период времени было очень кощунственно в научной среде, провалилось. Придется отвечать сполна.

– Хорошо. Раз в стоге сена наших иголок спрятать не удалось, расскажу вам все. Только очень попрошу меня не перебивать и постараться понять. Хотя понять это будет сложно. Итак. Мы пошли на невиданный эксперимент. Мы действительно решили попробовать общаться с кровью человеческой. Да! Именно так! Это была не шутка и не бред больного ума. Я понимаю, почему у вас такие глаза и вы даже ничего не спрашиваете. Онемели?

– Да! Я не только онемел, я еще и офонарел, если не сказать по-русски грубее! Что, правда, что ли? А я в самом начале подумал, ну побузят, побузят да и успокоятся. Ан вона оно как!

– Правда. Вот в том-то и дело, что, правда!

Таня достала из-за шкафа еще несколько графиков и кучу фотографий, наклеенных на плакаты. Она молча развесила их поверх висевших, остановилась напротив и стала смотреть, сосредотачиваясь для продолжения своего необычного рассказа, тем более, что часть собственных лаборантов тоже понятия не имела о том, что сейчас должна была осветить их начальница.

– Вы все знаете, что одной из составляющих крови является удивительная биологическая жидкость – сыворотка крови. Это зеркало обменных процессов нашего организма. Так как вся кровь человеческая есть жидкий кристалл, то удобнее всего работать с ее сывороткой. Это очищенный от примесей и всевозможных добавок компонент, на который проще воздействовать. Вот здесь вы видите кристалл сыворотки здорового человека. Он выглядит, как ромашка, то есть имеет радиально лучевую структуру. Как это ни странно точно такую же радиальную структуру имеет межпланетное магнитное поле и если мы внимательно изучим большинство известных нам жидких сред, минералов, и всего остального, то обнаружим абсолютно во всем спиралеобразную основу. Ведь спиралеобразная ориентация – проявление закона симметрии в природе, закона порядка и гармонии. А теперь посмотрите внимательно. Между спиралями вы видите розетки, содержащие в себе сигмообразный знак, который повторяет форму межпланетного магнитного сектора. Сектор осуществляет сборку молекул всего сущего на Земле в определенные формы и фигуры. То же самое происходит и с живыми организмами. То есть Космос все структурирует! А особенно нашу кровь!

– Минуточку! Минуточку! Ребята! Но, это же не наше направление. Этим занимается институт Земного магнетизма и распространения радиоволн. – Удивленно выдал Генрих Степанович. – Вас-то зачем туда понесло?

– Если бы мы не изучили данный аспект, мы не смогли бы создать наш прибор. Он основан именно на спиралеобразности всего сущего. То есть при облучении сыворотки крови с помощью нашего прибора, созданного изначально как большая спираль, способная ещё и посылать на облучаемый объект вибрации заданного нами порядка, мы бы не смогли изменять состав крови только при помощи химических компонентов или электрических биополей. – добавил Андрей.

– Вот на этой фотографии вы видите реакции крови на вибрации определенного порядка. Вибрации мы осуществляли с помощью вот этого самого прибора, изобретенного Андреем Николаевичем. – Таня подхватила рассказ Андрея и указала на большую фанеру, выкрашенную в желтый цвет, на которой были закреплены всевозможные шнуры и провода, выложенные минотавровским лабиринтом.

– И эта штуковина у вас работает? – удивился шеф. – Какая-то она у вас непрезентабельная, кустарного производства. Не внушающая доверия.

– Это же все только пробные варианты. Потом можно и облагородить, одеть в красивый пластик. Но они все и сегодня вот в таком виде очень даже работают! С помощью этих приборов мы и ауру проверяем, и сигналы на тела, и в среды посылаем, и облучаем в жидкостных составах, и вообще…. Видите вот этот, как бы аквариум. Туда мы и погружаем наших испытуемых. Я не имею ввиду живые существа. Оказывается, спираль не просто так в Космосе не последнее, а первое место занимает! Это основа построения всего Космоса! – Андрей был горд своими детищами.

– Ну, и дальше. Что там у вас с кровью дальше?

– А дальше Андрей изобрел еще один прибор. Если наша спираль есть устройство передающее, то вот эти резиновые шапочки с проводами есть приборы получающие сигналы прямо на головной мозг испытуемого. То есть непосредственно человека или животного.

– Вы что, в своей лаборатории совсем с ума тут посходили! – закричал вдруг шеф. – Вы что, не знаете, что с человеком запрещены всевозможные испытания без прохождения окончательных проб на животных! Вы что себе позволяете! А я вам поверил!

– Во-первых, мы проводили пробные испытания сами на себе! – тоже выкрикнула Таня. – И никто не может меня заставить или приказать делать сама с собой что захочу! Я на себе испытывала все это!

– Здрасссьте! Этого еще не хватало! – шеф даже по-бабьи всплеснул руками. – А если бы что-то случилось? Это же электричество!

– Это человеку совершенно не вредит! Это очень, очень слабое электричество. Вот посмотрите на таблицы. Мощность теплового излучения человека в инфракрасном диапазоне не более 10 микроватт на сантиметр квадратный поверхности всего тела при длине волны 3-8-14 микромиллиметров. А наши низкочастотные электрополя всего до 1 килогерца. Наш организм совершенно прозрачен для частот до нескольких мегагерц. Это совершенно безопасно! – в повышенном тоне парировал Андрей.

– Ну, хорошо, хорошо, и что дальше?

– А дальше мы посылали сигналы и получали на них ответы. То есть вначале это были как бы теплограммы, реагирующие реакцией инфракрасного поля излучения и повышением температурного фона не только Таниного тела, но и ее ауры, а затем, по ходу экспериментов, фиксировались биосигналы на уровне подсознания во время погружения в сон. – Андрей был довольный, как слон.

– Так. Вы хотите мне сказать, что вы посылали вопросы непосредственно крови и получали на них ответы, или что? Уму непостижимо! Вы сами себя слышите?

– Да! Именно это мы и хотим сказать! С человеческой кровью можно и нужно общаться! – Таня смотрела на шефа жалобными глазами, из которых готовы были брызнуть слезы. – У нас в крови выявлены молекулы короткого белка-пептида. Он есть своеобразный «ключ» и если он подходит к молекулярному «замку» клетки, как бы открывает ее, то внутри клетки начинается целый каскад биохимических реакций, изменяющий саму клетку. Одна единственная молекула-ключ может изменить миллионы других молекул. Но если отдельный пептид есть как бы одна буква алфавита, то в крови человека выстраиваются целые предложения и даже тексты – крупные молекулы белка! Вот эти тексты и несут информацию о психофизическом состоянии человека. Именно поэтому кровь, содержащая информацию об одном человеке, может передать ее другой крови другого человека. Это и есть «вещество памяти». Клетки. Таким образом, вполне возможно, как посылать информацию крови, так и считывать ее с помощью наших приборов. Не забывайте, при этом о вибрациях, в окружении которых мы все живем. Именно вибрации и несут все информации и здесь без понимания этого процесса, а он и есть работа нашего организма в энерго информационном поле, нам не обойтись! А вы нам не верите! Мы просто должны продолжать работу в этом направлении. Мы будем защищать свои кандидатские диссертации, но эту тему мы не имеем права остановить или прекратить. Это уже будет наша докторская диссертация! Мы на финишной, можно сказать, прямой! Ну, пожалуйста!

– Так! Слез тут не распускать! Про голос крови молчать! И вообще! Работать в заданном направлении и … я с вами…, но посаран… – и, зачем-то вскинул вверх кулак, потом застеснялся своего поступка, резко вскочил и так же резко вылетел из лаборатории, взмахнув полами белого халата, как улетающая чайка и бросив через плечо фразу:

– Попробую вас отстоять.

Все дружно выдохнули и заулыбались друг другу, но еще несколько напряженно. Народ стал тихо расходиться, вынося в головах новую, необычную информацию.

– Так! – громко сказала Таня на всю лабораторию, у которой только что прорезался голос, как будто резинку на горловине свитера отпустили. – Не расслабляться! И вообще! Все обо всем молчат, как дохлые рыбы. Понятно? Это есть «военная тайна»! А сейчас мы должны выпить все то кофе, литры которого наварили девочки….