Три дня Таня висела на микроскопе, подробно рассматривая и описывая все, что удалось изучить и все три дня рептилию держали в состоянии сна.

Таня даже составила своеобразную «памятку врачу» по работе с кровью рептилий и раздала всем участникам «операции», как назвала она то, что происходило в барокамере. Таня считала, что подобная памятка просто необходима.

Оказалось, что рептилии подвержены массе всевозможных болячек! Что у них в крови точно так же, как и у теплокровных млекопитающих, то есть людей, содержатся составляющие, почти идентичные человеческим, но и сильно отличающиеся от наших.

Но она поняла и главное! Она поняла, как можно с ними бороться! На своей планете их кровь имела, наверняка, несколько другой состав и находясь на этой, нашей планете Земля, им приходилось не сладко. Поэтому они и пили человеческую кровь, потому что только она давала то необходимое количество веществ, нужных рептилии для поддержания жизни здесь.

То есть мы, человеки, преобразовывали и перерабатывали для них нужные вещества, соли и минералы, которые они сами произвести, то есть переработать своим организмом были не в состоянии. Хотя кровь их имела многие составляющие сходные с человеческой.

В крови наблюдались и лимфоциты и эритроциты и тромбоциты…, но имелись и гетерофилы и базофилы, и прочие филы…, которые выполняли совсем другие функции и характерны исключительно для хладнокровных животных.

– Ну, и что мы имеем? – с вопросом стал прохаживаться Генрих по лаборатории. – Чем будем побеждать эту дрянь?

– Вы знаете? Во-первых, сегодня это женская особь, потому, что у нее в крови достаточно повышенное количество лимфоцитов. Нам прислали справку из зоопарка, что у молодых рептилий абсолютное количество лимфоцитов может быть слегка повышенным, это же характерно и для самок. В данном случае у нас на улице зима и количество лимфоцитов должно быть пониженным, повышаются они только в летние месяцы. Значит, мы имеем дело с дамой. И в справке это же указано. При этом дамой немолодой, потому что большое количество сегментов, которое мы наблюдаем у нее, это не нормально. Максимальное количество кирпичных палочковидных гранул имеется в зрелых гетерофилах крови. В мазках периферической крови, которую я получила, гетерофилы имеют единственное базофильное ядро, расположенное эксцентрично, и эозинофильные веретеновидные гранулы, которые имеют только пожилые особи, потому что в молодых гетерофилах ядро обычно овальное, а гранулы имеют округлую форму. Вот здесь есть целая таблица. В справке из зоопарка. В более зрелых клетках количество сегментов ядра увеличивается до двух-трех, в зависимости от вида ящериц, что мы и наблюдаем.

– То есть дама и не первой свежести? – удивился Андрей.

– Да. Местная матрона, я бы так сказала. Но я выявила и другое! Эта престарелая матрона вся насквозь больная. У нее стабильное раковое состояние! Я обнаружила в ее крови митозы, хотя митозы в эритроцитах рептилий – обычное явление, но которые в данном случае связаны с онкологией. Я отправляла данные специалистам по крокодилам, и они подтвердили. Онкология! Особенно значительно отличаются мазки крови с паразитарной гемолитической анемией. То есть или она после операции, или после травмы, но с явной и значительной бывшей кровопотерей. Хотя в данном случае, сейчас, мы имеем кровопотери при ранении, но не до такой степени серьезные, чтобы привести ее организм в такое жалкое и стабильное состояние! Я бы так сказала, может они ее на свою планету собрались перевозить лечить, или еще куда-то, да вот, неудачно….

– Вот это да! Может и такое быть? А что ты еще интересного выявила? Чем их можно сильно ударить издалека? Я вот тут подумал, если они на одной генетической цепочке, можно с ними бороться на расстоянии. Как ты думаешь?

– Вы сняли мысль прямо у меня с языка! Именно! На расстоянии! При этом я насчитала несколько возможных вариантов. Я буду говорить, может быть не очень понятно, но вы, как выдающийся ученый, хоть это и не ваша тема, меня поймете. У рептилий с ревматоидным артритом или волчаночным синдромом, массово появляются мелкие сфероциты – один из основных симптомов, характеризующих патологию. У меня на руках целый трактат на эту тему от специалистов по тварям. Это раз! Базофильная зернистость появляется в цитоплазме эритроцитов в ответ на анемию, дефицит железа или при отравлении свинцом. Это два!

– Таня. Ты хочешь сказать, что если в их кровь добавить свинца или устроить недостаток железа, то может наступить анемия? – Генрих задумался.

– Но…,но этого мало! Гипохромные эритроциты появляются при железодефицитных анемиях в стадии ремиссии или при хронической кровопотере. То есть наша красавица именно в том состоянии, когда у нее может проявиться самая настоящая анемия! А это, я так думаю, семь-восемь месяцев и каюк ей придет окончательный! Но тут другое! Нам-то нужно что-то заразное и чтобы они этого не обнаружили! Хроники у них и своей навалом.

– Так! И что ви имеете на это сказать? – с улыбкой спросил Генрих Степанович чисто по-одесски.

– Что имею, то вам сейчас и скажу! В их крови иногда встречаются безъядерные эритроциты, и в этом случае их именуют «эритропластидами». Можно также наблюдать и свободные эритроцитарные ядра, которые называются «гематогонами». Я их прямо сейчас наблюдаю. Клиническое значение этих элементов не установлено. – так написано и в справочниках по хладнокровным позвоночным и в таблицах из зоопарка. При выраженных регенеративных процессах эритроциты часто становятся двуядерными, митотически активными или сегментоядерными. Сходные изменения могут быть при воспалениях или после зимовки. Изменение формы ядер может быть связано с воспалением, истощением, алиментарной дистрофией. А теперь представьте, что в безъядерный эритроцит мы искусственно вводим чужое ядро! Наш эритроцит становится сигметоядерным! То есть суперактивным! А если это ядро будет отравлено свинцом, но в такой дозе, чтобы не выявило явного и быстротечного процесса, а подтачивало изнутри без визуальных признаков. А?

– Это нам надо сильно подумать! А еще что?

– А еще…!!! Крокодилы, наши например, имеют два типа ацидофилов, один происходит из единого клеточного ствола и соответствуют нейтрофилам и эозинофилам млекопитающих, другой тип клеток происходит от независимых предшественников. У чешуйчатых второй тип ацидофилов встречается редко, но встречается! В данном случае мы с вами имеем именно тот тип клеток, который имеет все виды ядер. И одно, и два и безъядерный, то есть имело присутствие независимых предшественников и не одного! Возможно искусственным путем. Ультраструктура единственного типа клеток показывает, что у этой клеточной линии может быть более одного предшественника.

– Ты хочешь сказать, что она гено модифицирована? Так что ли?

– Вот! Именно! То есть, я не удивлюсь, если однажды утром, когда она придет в себя, если мы ей это позволим, и это должны решать мы, обнаружим какую-нибудь Свету. Вот бы был цирк! Теперь дальше. Чешуйчатые также имеют другой уникальный тип лейкоцитов – азурофилы. Это круглые клетки с единственным ядром и нежными азурофильными гранулами. Они одновременно сочетают в себе морфологические черты моноцита и гранулоцита.

– И? Что это значит?

– Милый мой, дорогой, любимый Генрих Степанович! Вы уже забыли, как заменяли фтор в углеводородах и получали перфоран? Мы что, не сможем заменить предшественника или сделать их два? При этом два не сочетающихся! Которые могут вызвать резонансную реакцию в их крови!

– Гениально! А если его еще и «заразить» чем-нибудь, что может стать смертельным! Подумай, что?

– А если это будет наша кровь – человеческая? Если они ее употребляют внутрь, через пищевод, это одна песня, а если внутривенно? А? У меня сейчас как раз такая кровь, которая с сильно повышенным содержанием титра антител. Я готова потерпеть без лекарств некоторое не очень критическое время и попробовать. А почему нет? Если мы, человеки, отторгаем кровь наших многовековых предков до сих пор, хотя прошли, если верить ХРОНИКАМ АКАШИ, миллионы лет, то, как отреагирует кровь рептилоидов?

– Ну, ты и даешь! – Генрих покачал головой. – И?

– Мое предложение будет выглядеть так: А) Мою кровь с повышенным содержанием антител смешиваем с кровью рептилоида и наблюдаем! Б) Кровь моего сына смешиваем с кровью рептилоида и тоже наблюдаем! В) Все наши крови, которые мы имеем от наших сотрудников из лаборатории, тоже смешиваем с ее кровью и тоже наблюдаем, но в эти смеси кое-что добавляем. Все микробы, которые я выявила в крови рептилии и которые там засели давно, то есть сами хронические болячки рептилий в увеличенном, критическом количестве! Плюс вообще всякие микробы, какие сможем достать! А? Как вам? Пойдет?

– Все прекрасно, но ребенка-то зачем сюда вплетать?

– Как это зачем? Это же не мои показатели титр отрицательные, а моего сына! Это он сражается с моей кровью! Если я правильно понимаю, то его кровь должна произвести какую-то отрицательную реакцию в крови рептилии. Генрих Степанович! Миленький! Только не говори – нет! А?

– Ну, не знаю, не знаю. Хотя чем черт не шутит, пока Господь спит. А вдруг? Давай попробуем. Уговорила, но только потому, что ты возможно права. А я со своей стороны подумаю про свинец в каком-нибудь жидко-капельном виде. Но сначала пускай на подобное Вадим даст согласие. Он у нас главный секьюрити и нашей колонии, и собственной жены или кто? Я без согласия руководства на такой шаг не пойду.

– Хорошо. Вадима я беру на себя.

Вадим закатил истерику, как только Таня огласила ему список будущих испытаний. Он бегал по комнате, махал руками, доказывал с пеной у рта, что нельзя вторгаться в святая святых, в пуповину. Он боялся малейшей инфекции.

– Вадим! Но мы же уже собирались вторгаться! Собирались вводить в кровь нашего сына растворы, в том числе и перфорана!

– Да! Вводить! А не выводить!

– А если вдруг мои анализы категорически испортятся и нам придется делать полное переливание крови младенцу, нашему сыну, а это придется делать через пуповину, тогда что?

– Да! Но это же если что-то страшное произойдет! А что страшное может произойти? Ты такие мысли в голове даже и не держи!

– Вадим! Я категорически настаиваю на этом! Забор крови будет совсем незначительным! Когда еще у нас появится возможность получить такую уникальную кровь? Сам подумай!

– Только не говори мне пафосных слов, про спасение всего человечества! Хорошо! Давай так. Как решит вышестоящее руководство!

– Но времени-то у нас в обрез. Имей в виду, держать ее в коме до бесконечности мы не сможем! Она у нас в голоде уже много дней! А вдруг ее больной организм возьмет и не выдержит? Тогда что?

– Хорошо. Я даю свое добро….