Таков путь подвижника–практика, который, не имея склонности сосредоточиваться на созерцании, по прохождении практической философии находит себе упокоение в высших мистических состояниях любви. Но для ума созерцательного открывается широкая область естественного созерцания. Оно составляет вторую и высшую стадию развития после практической философии. Если делание врачует душу от плотского самолюбия, φιλαυτία, то созерцание избавляет ум от духовного неведения, αγνοια . Это уже дальнейший шаг в приближении к Богу, приготовляющий к непосредственному мистическому слиянию с Божеством. В созерцании достигается просветленное равноангельское состояние ума, и дается сила духовного созерцания всего бытия. Созерцание не есть какое‑либо философское упражнение; оно — дар благодатного озарения, дар, получаемый лишь по достижении бесстрастия и раскрывающийся, как все дары Св. Духа, лишь по мере духовного совершенствования. Подготовляемое практической философией, созерцание, естественно, никогда с ней не порывает, а напротив, стоит в тесной связи с ней, постоянно поддерживается ей и, в свою очередь, благотворно влияет на нее, погашая страсти и укрепляя и одухотворяя добродетели. Оно, таким образом, продолжает дело всестороннего усовершения человека, но сосредоточивается на усовершении высшей его части — ума, и получает потому большее значение, чем практическое делание.

Внешними, так сказать, упражнениями на стадии созерцания являются чтение Писания,«тайное поучение»и молитва. Вся суть духовного подвига в данном случае заключается в таинственном постижении идей (λόγοι) бытия и их внутреннего смысла и духовно–божественной сущности, и употреблении их на духовную пищу ума.

Духовное созерцание развивается в известной последовательности: оно разрастается постепенно, захватывая все высшие и высшие области бытия, и постепенно все более и более одухотворяется. Так, сперва оно включает в себя только»естественное созерцание», φυσικη θεωρία (в узком смысле) мира чувственного; потом приобретает»ведение»(γνωσις) мира мысленного (των νοητων), и в особенности постигает в этой области идеи (λόγοι) промысла и суда, управляющие миром нравственным и выражающиеся в идеях (λόγοι) добродетелей; наконец, оно достигает»богословского познания», или»незабвеного ведения»(αληστος γνωσις), сосредоточиваясь на богомыслии.«Незабвенное ведение»рядом с другим высоким благодатным состоянием — даром»неразвлеченной молитвы», — результатом долгих упражнений в этой добродетели, — образуют собой высшие так называемые»богословские»состояния, подготовляющие к премысленному акту»таинственного богословия», неизреченного познания Божества в недоведомом соединении с Богом.

Задача созерцаний, к какой бы они области ни относились, одна и та же — тщательно искать божественные идеи (λόγοι) Логоса, искать везде, где Он в них проявился, т. е. и в природе, и в человеке, и в Писании, и Церкви, ибо все это — и природа, и Писание, и Церковь — представляют собой таинственные воплощения Логоса. Незримые энергии Его сокрыты в них под покровом символов; но они ощутимы для ума просветленного, собирающего их в созерцаниях. Созерцания эти суть отражения действительных идей или энергий Логоса и соответственно трем видам духовного умозрения γνωσις, φυσικη θεωρία, αληστος γνωσις) могут быть трех родов: нравственными, естественными, богословскими. Собирая и осуществляя их в себе, душа сама становится Логосом в миниатюре, принимает Его в себя со всей совокупностью Его λόγοι, словом, вполне уподобляется Богу и становится достойной божественного вселения.