Распространяясь среди народов Азии и Африки, ислам вобрал в себя немало местных поверий, обычаев, праздников. Во многих странах появился, например, культ мусульманских святых и их могил, что само по себе противоречит раннему исламу, отвергавшему поклонение кому-либо, кроме единого и единственного бога — Аллаха. В Африке южнее Сахары ислам испытал сильнейшее влияние племенных полидемонических культов. Условия социальной жизни на Индостане оказались сильнее исламского осуждения каст и кастовой системы, и постепенно возникли «мусульманские касты», сохранившиеся доныне в Пакистане и Индии. В некоторые общины мусульман здесь проникло и отвращение к браку со вдовами, что характерно для высших индуистских каст, но совершенно противоречит духу ислама. В Индсн незии, где женщина традиционно играла заметную роль в общественной жизни, не прижились мусульманский обычаи затворничества женщин и многоженство. Сохранились в мусульманских странах и доисламские языческие праздники, связанные с народным земледельческим календарем — праздники прихода весны, сбора урожая и другие.
Доисламские религиозные представления.
Фетишизм и вера в магию, тотемизм, шаманизм, почитание умерших предков — эти формы религии были свойственны всем народам на ранних этапах исторического развития. Их пережитки довольно ощутимы и в более поздних религиях, даже монотеистических, таких, например, как христианство и ислам. И хотя ислам выступил с намерением, как пишет И. Гольдциер, уничтожить даже самые незначительные языческие обычаи, народные традиции оказались сильнее этого стремления. Многие из них «перекочевали» в ислам, лишь слегка видоизменившись. К числу таких относятся, например, пережитки фетишизма и веры в магию. Фетишистские верования были распространены у многих народов, в том числе у арабов джахилийи, которые поклонялись отдельным деревьям, источникам, колодцам, камням как ипостасям местных богов. У мусульман Турции до сих пор сохраняются пережитки культа деревьев. Особенно почитается живущая несколько сот лет чинара — платан восточный. Эти «священные» деревья по праздникам наряжают, словно новогодние елки, украшая их разноцветными лоскутками ткани. От них ждут исцеления от болезней.
Большое значение придавали древние различным талисманам и амулетам, «оберегавшим» их хозяев. В исламе главным оберегом стал Коран. Каждый верующий мусульманин, даже не знающий арабского языка, стремится обзавестись экземпляром этой книги, обладающей, по его мнению, свойством охранять дом от бед и несчастий. Лист бумаги, кусок ткани или кожи с изречениями из Корана — лучший талисман, спутник удачи.
Дальнейшее развитие получили фетишистские и магические представления в культе мусульмандких реликвий. Самыми почитаемыми из них стали обувь, одежда и волосы пророка. Они хранятся во многих мечетях мира, например в Турции, Пакистане, Индии, и обладают, по убеждению верующих, чудотворной способностью давать исцеление от болезней, бесплодия, источать благодать, предохраняющую от несчастий. Наиболее значительная реликвия шиитов — голова Хусайна, которая после его убийства была отправлена в Дамаск. Она хранится в. одной из дамасских мечетей в особом ларце-саркофаге. Однако различные шиитские предания определяют еще целых шесть мест, где голова Хусайна нашла свой вечный покой: Каир, Кербела, Неджеф, Медина, Куфа и Ракка...
В представлении мусульман некоторые предметы имеют магическую охранную силу. Многие из них не связаны с исламом, а пришли из более древних поверий. с)то, например, панцирь черепахи, атрибут долголетия и прочности; подкова, символ успеха; голубые бусы, предохраняющие от «дурного глаза», каким на Востоке считается именно голубой. Все эти обереги можно встретить помещенными у входа в жилище, даже на переднем щитке автомобиля...
Злые духи — арабские джинны, иранские дэвы и пери также проникли в ислам из языческих верований. Среди мусульман — тюрков и иранцев — широко известно поверье о духе Ал — полуженщине-полуптице, которая угрожает роженице тем, что может склевать ее печень и тем самым вызвать смерть при родах. Поэтому в помещении, где находится роженица, разводят огонь, родящей женщине дают пить воду с золой. Все это — пережитки веры в очистительные свойства огня. Кроме того, под подушку роженице кладут железные предметы-обереги — нож, серп, ключ.
В исламе тюркоязычных народов сохранились и пережитки тотемизма. У туркмен, живущих в гористых местностях, по сообщению В. Н. Басилова, охотник, убивший горного барана, должен угостить его мясом всех жителей кишлака. Такой баранине приписывают чудодейственные свойства: достаточно раз в год отведать ее, как все грехи годичной давности будут «смыты». Этот обычай перекликается с ежегодным причащением членов рода тотему, что имело своей целью усилить размножение тотемного животного и приобщить к его благодати всех сородичей. Запрещается также убивать горных баранов больше определенного числа. Нарушение этого запрета приводит будто бы к болезни, смерти, что можно рассматривать как отголосок былой табуации тотема. Наконец, считается, что Аллах создал горного барана и человека одновременно, «одним дыханием», что может отражать представление о реинкарнации — способности тотема воплощаться в людей и обратно. (На основе этого поверья возникла в ряде религий вера в переселение душ.)
Старики-туркмены помнят об обычае приносить рога горного барана на могилу, чтобы умершему «было лучше на том свете». Сходный обычай обозначать тотем на месте погребения зафиксирован этнографами у многих племен, придерживающихся тотемизма.
У турок в высокогорных районах сохранились тотемистические представления об орле. Накануне свадьбы или переезда в новое жилище горец прибивает чучело убитого орла над входом в дом, причем голову раздваивает, а крылья растягивает в стороны. (Возможно, что этот тотем лег в основу символа государственной власти хеттов, византийцев, сельджуков; из Византии он был Заимствован русскими царями в качестве герба.)
В некоторых селениях Турции над дверью дома вешают рога оленя; в поле, когда наливается колос, вбивают кол, на который насаживают лошадиный череп «для отпугивания злых духов — вредителей урожая». У белуджей Ирана бытует обычай помещать над дверью внутри жилой комнаты череп джейрана. В Марокко мусульмане считают предосудительным употреблять в пищу кур; петуха же нельзя убивать ни в коем случае. Все это также отголоски древних тотемистических воззрений, сохранившиеся в исламе.
У многих народов, принявших позже ислам, было распространено шаманство. У самих арабов их доисламские жрецы-прорицатели — кахины имели целый ряд черт, общих с шаманами. Развиты шаманистские представления были и у тюрков.
Пережитки шаманизма в исламе наиболее сильно проявляются в идеологии и обрядности суфиев — мусульманских мистиков. Как отмечает В. Н. Басилов, суфизм содержит ту же главную идею, которая составляет наиболее типичную особенность шаманизма — веру в возможность экстатического общения с потусторонним миром.
Происхождение термина «суфизм» связывают обычно с арабским словом «суф» (шерсть, волос): многие суфии носили одежду аскетов — власяницу. Отсюда и возникло название этого течения в исламе — суфийа, или тасаввуф. Но возможны связи этого термина и с греческим словом «софия» (мудрость).
Предшественниками суфиев были захиды — аскеты, появившиеся среди мусульман скорее всего под влиянием образа жизни христианских монахов. Аскетическую линию в суфизме продолжили дервиши — члены суфийских братств (тарикатов). В общих чертах суть философской концепции суфизма заключается в том, что познание бога лежит на пути религиозно-нравственного само-совершенствования, что достигается отказом от мирских желаний, пренебрежением к земным благам. Это, конечно, перепевы христианских монашеских воззрений. О влиянии на суфиев христианского аскетизма говорит, кроме того, и следующий факт: обитель суфийского братства именуется завийа (угол) — словом, которым первые мусульмане называли кельи монахов.
С шаманизмом же суфизм сближается прежде всего своей культовой практикой — исступленной экстатичен ской обрядностью, якобы приближающей суфия к познанию высшей истины — Аллаха. Радения суфиев — зикр, проходящие иногда под бой барабанов и музыку, напоминают камлания шаманов (тоже, кстати, сопровождающиеся ударами бубна). Во время зикра его участники доводят себя до экстаза пляской и многократным повторением сакральных формул ислама: «Нет бога, кроме Аллаха», «Аллах велик», «Слава Аллаху» и т. п. Радения членов тариката руфаи включают манипуляции с раскаленным железом, что было характерно и для шаманов Средней Азии.
Путешественники неоднократно описывали радения дервишей суфийского «ордена» мевлеви в Турции, По их пляскам, включающим быстрое верчение на одной ноге каждого суфия и одновременно общее, «хоровое» кружение всех участников зикра, суфии мевлеви получили прозвище «вертящихся дервишей». Все ускоряющимся верчением и кружением под убыстряющийся аккомпанемент музыки они доводят себя до экстаза, вступая таким образом, подобно шаманам, в мистическое единение с высшей силой.
Некоторые аяты Корана, понятые буквально, стали основой для сочинения мифических сюжетов, связанных с шаманистскими представлениями. Так, один из них, в котором Аллах говорит, обращаясь к Мухаммаду: «Разве Мы не раскрыли тебе твою грудь?» (94:1), предание превратило в рассказ об очищении пророка от скверны первородного греха. Однажды еще ребенком, — говорится в нем, — Мухаммад играл с другими детьми. Вдруг появился ангел Джабраиль, схватил его, рассек мечом тело, вырвал изнутри кусок мяса и отбросил в сторону, сказав: «Это — часть дьявола». Затем он оросил внутренности водой из колодца Замзам, которую принес с собой в золотой чаше, и закрыл рану... На самом же деле в аяте речь идет о духовном освобождении от дум, которые тяготили пророка до принятия им веры в единого бога. Это становится ясно, если прочесть суру дальше. «Раззе Мы не раскрыли тебе твою грудь? И не сняли с тебя твою ношу, которая тяготила твою спину?» (94:1 — 3). Но самое интересное в этом придуманном происшествии, что оно перекликается с шаманистским представление об очищении тела шамана духами: только после того, как духи разрубят человека на куски, очистят его кости, а затем сотворят вновь, он может быть шаманом. Предание о мирадже — вознесении Мухаммада на небо верхом на Бураке также имеет параллели в сказаниях о могучих шаманах.
Наконец, отголоски шаманизма сохранились в распространенной в Египте церемонии изгнания злого духа, вселившегося в человека. Этот обряд называется «зар». Проводят его женщины-прорицательницы (кодиа). Церемония очень напоминает камлание. Кодиа во время процедуры изгнания злого духа скачет, танцует, производит различные манипуляции, завывает и т. п. Лицо «клиента» обрызгивает специальным раствором, уши и глаза мажут особой мазью...
Помимо шаманистских много других доисламских черт сохранилось в обрядности и религиозных концепциях различных дервишских «орденов» — тарикатов и шиитских сект. Так, члены турецкого ордена бекташи верят в троицу, правда, своеобразную — она включает Аллаха, Мухаммада и Али. У них имеется обряд причащения — вином, хлебом и сыром. Есть и обычай исповеди мюрида (послушника, ученика) своему наставнику-муршиду. Раньше они давали и обет безбрачия. Все это — христианские реминисценции. Члены шиитской секты нусайрийа, так называемые алавиты (арабское «алявий» от имени основателя шиизма Али), признают деление Аллаха на три ипостаси — Слово, Имя, Уста, считают Иисуса богом, почитают апостолов Христа, празднуют рождество и пасху. Кроме того, они верят в переселение душ — метемпсихоз, что характерно для некоторых древних религий, почитают Солнце, Луну и звезды. Шиитская секта друзов не признает обычая обрезания, запрета на вино и свинину.
Мифология.
Особенно много из других верований заимствовал ислам в области мифологии. Это объясняется рядом причин. У бедуинов мифологические представления были развиты слабо, что характерно вообще для кочевников. Мифы, как и сложные политеистические религии со своими пантеонами, существовали в Аравии главным образом у земледельцев юга, в Йемене, где семитские племена, близкие арабам Северной и Центральной Аравии, основали ряд государственных образований — Сабу, Катабан, Хадрамаут, Авсан и др. Но в VI веке эта оседло-земледельческая и городская цивилизация пришла в упадок и в VII веке была поглощена арабо-мусульманским государством.
Ранний ислам, упорно боровшийся с идолопоклонничеством, как бы стер из общественного сознания исламизированных йеменцев их доисламских богов, мифы и культы. Сохранились лишь памятники, говорящие, что мифология в Йемене была весьма развита: надписи содержат имена и эпитеты многочисленных богов, рельефы изображают кентавров, грифов, богиню плодородия, бога на крылатом драконе, борьбу быка со львом и т. п.
Более терпимо отнесся ислам к иудаистским и христианским мифам, многие из которых попали в Коран из Библии, о чем уже говорилось в предыдущих главах. Часть легенд вошла в ислам и через устную передачу, например рассказ о семи спящих отроках. В Коране они названы «асхаб аль-кахф» — «те, кто в пещере» (18:8 — 24). Эта легенда была хорошо известна в Сирии и Малой Азии уже в V веке. Сюжет ее таков: юноши-христиане из Эфеса (руины этого города находятся в Турции южнее Измира) укрылись от преследований римского императора Деция (249 — 251) в пещере на горе Селион. Император приказал завалить вход в пещеру камнями. Однако через несколько сот лет юноши вышли из своего укрытия живыми. Мухаммад мог слышать этот рассказ, когда посещал сирийские города с торговыми караванами.
Из восточных легенд перекочевал в Коран образ Александра Македонского, по-арабски Искандара, который назван Двурогим — Зу-ль-Карнайн (18:82). Это прозвище восходит к его изображению в виде египетского бога Амона, увенчанного рогами. Коран, правда, осуждает обожествление Александра Македонского, который, по Мухаммаду, всего лишь один из рабов божьих (18: 102). История великого полководца была хорошо известна в Аравии по имевшему там широкое хождение эпосу «Александрия» (или «Роман об Александре»). Кроме того, эпитет «Двурогий» встречается в арабских преданиях и поэзии применительно к могучим героям-воинам.
Ряд античных мифических представлений сохранил «народный» ислам. В нем до сих пор живы даже некоторые мифологические обряды. Так, на западе Турции среди мусульман распространен магический ритуал, связанный с верованиями древних греков. Весной в деревнях устраивают праздничное представление — выдачу дочери южного ветра Лодоса замуж за сына северного ветра Пойраза. Лодос — это Нотос, бог южного ветра античной мифологии, а Пойраз — Бореас, или Борей, бог северного ветра.
Народная мусульманская космогония так описывает положение Земли в пространстве: ее окружают горы Каф (слово, возможно, иранского происхождения, с ним связан ороним «Кавказ»), которые отделены от Земли непреодолимой пропастью. Покоится Земля на плечах ангела, стоящего на скале, которую держит на рогах бык, стоящий в свою очередь на рыбе, плывущей в воде. Землетрясения происходят оттого, что бык перебрасывает скалу с одного рога на другой. Имеются и другие версии этой космогонической картины. Все они навеяны древними мифами народов Востока о строении Вселенной.
Дополнительно к пророкам, названным в Коране, мусульманская мифология ввела в их круг Джирджиса (греческое Георгиос, христианский Георгий-Победоносец), Хадира, покровителя путников, благодетеля и хранителя богатства (в его образе слились черты многих мифических персонажей — от вавилонского Гильгамеша до библейского Ильи).
Отдельные мусульманские мифы посвящены чудесам, совершенным Мухаммадом, хотя сам пророк никогда не приписывал себе способностей чудотворца. Эти рассказы сложились под влиянием христианских легенд о чудесных деяниях Иисуса. Христианский мотив благовещения отразился в предании о том, что Амине, матери посланника Аллаха, якобы было поведано свыше о нахождении в ее чреве «господина этого народа».
Культ святых.
В верованиях древних народов особое место занимал культ предков. В его основе лежит представление о том, что души умерших не безразличны к судьбе живущих родичей и могут оказывать влияние на их дела. При исламизации ряда народов культ предков трансформировался у них в культ святых.
Святой в исламе называется вали (от арабского глагола «валийа» — стоять рядом, быть вблизи) и значит «стоящий близко к Аллаху». Шииты даже называют Али «вали уллах» — «близкий Аллаху». В Северной Африке в ходу другое наименование святого — марабут. Оно произошло от арабского «мурабит» — воин-аскет, живший в особом поселении — рибате, магрибском аналоге завийи. Марабуты в средние века составляли нечто вроде суфийских братств — тарикатов. Со временем их название стало синонимом слова «вали».
В сонм мусульманских святых вошли члены семьи Мухаммада. Его жена Айша и дочь Фатима в верованиях мусульман выступают как покровительницы женщин. Широкую популярность получил Али, «лев ислама», «царь мужей». Одна из легенд повествует, что у него семь могил, ибо хоронившие его видели, как вместо одного верблюда с телом Али стало семь и все они пошли в разные стороны. В Северной Африке происхождение некоторых горных расселин связывают с тем, что они прорублены якобы мечом Али. Две цепи скал в Афганистане считаются убитыми Али драконами, трупы которых окаменели. С культом предков связан не только культ самих святых, но и почитание их могил. Наибольшим поклонением у мусульман пользуется гробница Мухаммада в Медине. Она приобрела значение второй, после Каабы в Мекке, святыни ислама. Почитаются также следы, оставленные якобы на камнях ступнями Мухаммада в Сирии, Египте, даже в Индии; камень близ Медины, из которого, по преданию, капало оливковое масло, когда об этом повелевал пророк.
Святыми стали и сподвижники пророка, реальные и мифические. Их гробницы рассеяны по всему мусульманскому миру. К святым причисляют и шахидов — мучеников, погибших за веру ислама. Значительная часть святых — суфии, которым народная молва приписывает всевозможные чудеса, тЕоримые ими при жизни. О них созданы многочисленные жизнеописания, похожие на христианские жития святых-чудотворцев.
Посещение (зийара) могил святых угодников стало распространенным обычаем у мусульман. У этих мавзолеев и гробниц (турба, мазар) происходят молебствования с обращениями за помощью, благословением; считается, что посещение таких могил, прикосновение к их надгробию может исцелить больного, излечить бесплодие. В ряде случаев можно проследить, как почитание того или иного святого, его могилы переходило из одной религии в другую. Так, в Тунисе одна из высоких гор, на которой еще древние жрецы взывали к своим богам (Птолемей называет ее Диос орос — Божественная гора), была местом поклонения христиан, а затем мусульмане посвятили ее марабуту Сиди бен Габрину. Погребение вали Хиляля в Дайр-уль-Мукарраме около Дамаска хранит память о боге Луны, трансформированном в мусульманского святого: само имя «Хиляль» значит «полумесяц». Могила святого Машука («Возлюбленного») у Тира не что иное, как переосмысление финикийского мифа об Адонисе, любовнике Афродиты. Турецкий этнограф Сюхейль Юнвер пишет, что многие «святые места» у турок-мусульман и греков-православных — общие и что те и другие совершают паломничество к ним в одни и те же дни.
Пережитки земледельческих культов.
После арабских завоеваний в границах Халифата оказались области древней земледельческой цивилизации, основанной на растениеводстве с искусственным орошением, — долина Нила, Месопотамия, оазисы Ирана и Средней Азии. Огромная роль земледелия в жизни населения этих мест отразилась в культах умирающих и воскресающих богов. Хотя эти культы были уничтожены исламом, их пережитки сохранились в календарных обрядах и земледельческих праздниках народов Египта, Турции, Ирана, Афганистана. Так, в Египте в августе отмечают праздник разлива Нила, несущего живительную влагу на поля; весной — праздник благоуханного ветра — ид шамми-н-на-сим (дословно: «праздник нюханья ветерка, обоняния зефира»). Турецкий народный календарь сельскохозяйственных работ — удивительное сочетание греческих и иранских датировок с их арабо-исламскими названиями. Например, начало лета — хыдрэллез — падает на 6 мая, день святого Георгия у православных; начало зимы — касым — приходится на 8 ноября, день святого Димитрия. Обе даты восходят, через православных греков, к земледельческому календарю Малой Азии. Но сами названия — хыдрэллез, касым — арабо-мусульманские. Первое происходит от имен двух мифических персонажей — Хыдра и Ильйаса, обладающих, как и божества земледельческих культов, бессмертием; второе означает «делитель» — год делится этой датой пополам: на зимне-весеннюю и летне-осеннюю части. Кроме того, турки отмечают начало весны — невруз — 21 марта, в день весеннего равноденствия, и начало осени — михриджан — 23 сентября, в день осеннего равноденствия. Эти даты, как и их названия, связаны с древнеиранскими земледельческими культами. Невруз (персидское ноуруз) — праздник весеннего обновления природы, михриджан — праздник сбора урожая, связанный с поклонением богу Михре (Митре). Абу Рейхан Бируни, средневековый мусульманский ученый, писал: «Ноуруз и Михриджан — два ока времени... Михриджан — вестник конца мира, Ноуруз — вестник его воскрешения». Из всех этих праздников турецкие мусульмане наиболее красочно отмечают хыдрэллез. Он персонифицируется в образе старца Хызыр Ильяса (пророка Ильи), чем-то похожего на нашего Деда Мороза, английского Санта Клауса, французского Пэра Ноэля. Он также приносит детям подарки, только не среди зимы, а в начале мая. И одежда у него весенняя: на зеленом халате вышиты цветы, на голове красный колпак обвит зеленым шарфом... Как уже сказано выше, хыдрэллез — слово составное из имен Хыдр (арабское Хидр или Хадир) и Ильйас. Образ Ильйаса, пророка Ильи, восходит к Библии; Хыдр — образ чисто мусульманской мифологии, хотя и вобравший в себя черты разных мифических героев Ближнего Востока. В Коране он по имени не назван, но считается, что это — «раб из Наших рабов», который был спутником Мусы в его путешествии (18 : 64 — 81). Он подвергал испытанию веру Мусы в бога, совершая злые поступки, добрая цель которых выяснялась лишь впоследствии. Но у турок эти два образа слились в один по имени Хызыр Ильяс. Здесь возможно и славянское влияние у балканских славян, как и у русских, пророк Илья связан не только с громом и дождем, но и с летом, плодородием, урожаем. Показательно также, что в названии праздника «хыдрэллез» первый компонент — хыдр — по-арабски значит «зеленый», что также указывает на связь с растительным миром.
Хыдрэллез — веселый земледельческий праздник, перекликающийся с иранским ноурузом, славянским Иваном Купалой. Во время хыдрэллеза крестьяне водят хороводы вокруг зеленеющих деревьев. Крестьянки плетут венки из луговых цветов. В канун праздника девушки гадают о своей судьбе, подобно тому как гадали на святки на Руси: под пение различных куплетов из кувшина с водой достают брошенные туда брошки или серьги и по содержанию напетого стараются угадать, что их ждет впереди...
Празднование ноуруза наиболее широко и ярко отмечается в Иране и Афганистане, где, согласно официальным календарям, принятым в этих странах, в это время наступает Новый год. Эта дата — 21 марта — и называется ноуруз (дословно — «новый день»), так как приходится на весеннее равноденствие, когда день уравнивается в Своей продолжительности с ночью, а затем начинает ее обгонять. Весна окончательно вступает в свои права. Приходит и пора весенней полевой страды, пора забот и надежд земледельца. Поэтому ноуруз — праздник не только Нового года, а еще и прихода весны и начала земледельческих работ.
Календарь, по которому отправляют все обряды ноуруза (этот праздник длится несколько дней), называется солнечным — шамси или древнеиранским, «персидским» — парси, фарси. Он не имеет ничего общего с лунным, в котором начала месяцев соответствуют новолу4 ниям и ежегодно смещаются на 10 — 11 суток. Лунное летосчисление не годится для определения сроков сельско-хозяйственных работ. Солнечные же календари основаны на периодичности видимых движений Солнца, и все их даты привязаны к определенным сезонам, что существенно для земледельца, который в своей деятельности должен планировать начало тех или иных полевых работ.
Из времен года для крестьянина важнее всех, пожалуй, весна — пора пахоты, сева, посадки растений. Поэтому приход весны всегда знаменовал в его глазах и начало года вообще. Так, в древнеримском государстве год начинался 1 марта. Древнеегипетский календарь, сохранившийся до наших дней у коптов — христиан Египта, хоть и начинает отсчет года с конца сентября, тоже связан с наступлением нового земледельческого цикла: «весна» здесь приходится на время максимального разлива Нила в сентябре, воды которого дают жизнь полям на целый год.
Календарь шамси имеет прочную привязку к точкам видимого движения дневного светила. Год начинается с вступления центра солнечного диска в созвездие Овна, что происходит в день весеннего равноденствия, как правило 21 марта. Только в отдельные годы этот момент выпадает на 20 или 22 марта, что вызвано несовпадением високосных лет в системах григорианского и древнеиранского летосчислений.
В Иране месяцы этого календаря сохранили имена божеств и духов древней религии персов — зороастризма: фарвердин, ордибехешт, хордад, тир, мордад, шахривер, мехр, абан, азер, дей, бехмен, эсфанд. В Афганистане они носят названия созвездий Зодиака, через которые лежит видимый с Земли путь Солнца: хамаль (овен), саур (телец), джауза (близнецы), саратан (рак), асад (лев), сумбула (колос, соответствует нашему названию «дева»), мезан (весы), акраб (скорпион), каус (стрелец), джади (козерог), дальв (водолей), хут (рыбы).
Этот календарь, а также аграрная обрядность, связанная с его датами, окончательно оформились в те времена, когда религией во многих странах Ближнего и Среднего Востока, Средней Азии, Закавказья и Северного Кавказа был зороастризм. Земледельческий культ канонизирован в Авесте, собрании священных зороастрийских книг, датируемом первой половиной 1-го тысячелетия до н. э. Авеста предписывает любить землю, как любят девушку, оплодотворять ее семенами, делать ее матерью, приносящей богатый урожай, повышать ее плодородие трудом.
В Иране и Афганистане ноуруз — официальный праздник. Первые пять дней и тринадцатый день Нового года — нерабочие. Ноуруз отмечают и во многих других странах; здесь он выступает как народное празднество. Но суть его везде одинакова: это — радостная, торжественная встреча весны во всех селах, кишлаках и городах. Обряды ноуруза лишь незначительно варьируются из страны в страну, из области в область. Несколько меняется и произношение его названия: ноуруз (Иран), новруз (Афганистан), невруз (Турция, Ирак), науруз, навруз (советские республики Средней Азии).
Когда диск Солнца входит в созвездие Овна — это значит, что наступило 1-е фарвердина (в Иране), или 1-е хамаля (в Афганистане), праздник начинается. Прежде этот момент определяли мунаджжимы — астрологи, «звездочеты», лица весьма престижной на средневековом Востоке профессии. Теперь же он, высчитанный современными астрономами с точностью до минуты, указан в календарях. Кроме того, о нем оповещают по радио и телевидению.
В отличие от нашего Нового года этот праздник встречают при полном свете дня, а не глубокой ночью. В этот торжественный миг все члены семьи должны быть дома, сидеть за столом, который накрыт сообразно с принятыми традициями: помимо кушаний на нем обязательны семь предметов, названия которых начинаются на букву «с», — зелень проросших зерен (сабзи), рута (сэпанд), яблоки (сиб), чеснок (сир), уксус (сэрке), дикая оливка (синджид), тимьян (сатар). Посреди стола лежит большой каравай (сангак), стоят тарелки с крашеными яйцами и сосуд с водой, в которой плавает зеленый лист. Все это еще раз подчеркивает земледельческий характер весеннего праздника. Хлеб, зелень, яйцо, заключающее в себе новую жизнь, символизируют плодородие. Крашеные яйца, например, фигурировали и в мартовских ритуалах римлян, позже перешли они в обрядность христианской Пасхи.
В сельской местности в первый день ноуруза совершают торжественный обряд прокладки борозды — джуфт- баророн, или кульба-каши. За плуг становится наиболее уважаемый односельчанин — ришсефид, аксакал («седобородый»), яшулы (старец). Он бросает несколько горстей зерна в первую борозду. После этого начинаются полевые работы — пахота, сев, боронование и т. п.
Отдельно празднуется тринадцатый день ноуруза. У персов, таджиков, хазарейцев он называется «сиздех бедар» — «тринадцать у ворот (дверей)». В этот день горожане собираются в парках, садах, выезжают компаниями за город. Крестьяне выходят в поле, на луга, в рощицы. Во время этих своеобразных пикников едят сладости, пьют шербет — чтобы год был «сладким», счастливым.
Проникнутый любовью к природе, к жизни, ноуруз прямо противоположен духу многих мусульманских установлений. Исламские правители и духовенство в течение столетий пытались искоренить этот праздник, вытравить его традиции из народного сознания или как-то исламизировать их. Но единственное, чего им удалось добиться, это перенести в солнечный календарь отсчет лет с хиджры — с переселения Мухаммада в Медину в 622 году. В связи с этим на календарях Ирана и Афганистана, названных духовенством «календарями солнечной хиджры», годовая цифра меньше, чем на григорианском, на 621. Например, 1367 год солнечной хиджры соответствует приблизительно 1988 году григорианского летосчисления, точнее — периоду с 21 марта 1988 года по 20 марта 1989 года. Но эта мера не сгладила резкого отличия календаря шамси от мусульманского календаря лунной хиджры даже в годичной хронологии: 24 июля 1990 года — начало 1411 года лунной хиджры, 13 июля 1991 года — начало 1412 года, а 2 июля 1992 года начнется 1413 год лунной хиджры.
Мусульманское духовенство рекомендует также, чтобы на праздничном столе ноуруза наряду с традиционными семью предметами лежал и Коран, хотя он не имеет никакого отношения к обычаям встречи весны, возникшим задолго до ислама. Если уж связывать ноуруз с каким-либо священным писанием, то логичнее это право предоставить Авесте, где изложены его ритуалы. Но и этот довод не выдерживает критики, ибо главное в ноурузе — народность, демократизм этого праздника. Сознавая исключительную популярность ноуруза среди широких масс населения, иранские богословы пытаются объяснить даже некоторые мусульманские обычаи, например необходимость соблюдать пост в рамазане, через надуманную аналогию их традициям ноуруза. «Фарвердин, — сказано в одной из брошюр, изданной в Тегеране, — создан Аллахом для оживления природы, а рамазан — для обновления человечества». Есть попытки связать ноуруз с шиитской концепцией легитимизма: будто бы в этот день, как утверждают некоторые улемы-шииты, Мухаммад назначил Али своим преемником. Однако это утверждение, по мнению И. Гольдциэра, не что иное, как переработка персидского предания о вступлении героя иранского эпоса Джамшида на трон в день Нового года.
Безрелигиозность, «атеистичность» ноуруза, как и его народный трудовой характер, позволили превратить этот праздник в поистине всенародное торжество в советских республиках Средней Азии. Тем более, что мистически-ритуальная сторона ноуруза, связанная происхождением с домусульманским зороастрийским культом плодородия, совершенно забыта. Осталась и живет именно игровая сторона этого праздника, веселого и жизнеутверждающего в своей основе. Еще в 1927 году в Ходженте (ныне Ленинабад) ноуруз был провозглашен советским праздником мужчин и женщин, что имело большое значение в тогдашних условиях для утверждения равноправия полов.