1

День грядущий ничего хорошего ему не готовил. Андрей пил три дня. Деньги закончились вчера, здоровье – сегодня. Он посмотрел на спящую рядом барышню чуть за тридцать. С его двадцати двух лет она виделась тёткой. И некрасива совсем…

Вчера вечером, возвращаясь домой пьяным, Андрей увидел её, сидящей на подоконнике в открытом окне первого этажа. – Собираешься выбросится? – спросил Андрей.– Угу, – улыбнулась она. И даже пьяный Андрей увидел, что она изрядно навеселе.– А если просто выйти через дверь и пойти ко мне в гости? У меня замечательно.– Чего у тебя замечательно?– Всё! А если вдруг что и не замечательно, то великолепно по-любому.– Во здорово! – хлопнула дамочка в ладоши. – А какой этаж?– Этаж – седьмой. И окна заклеены.– Н у, от тебя прыгать не буду.– А тут от кого?– Муж запер в комнате.Андрей прошёл по газону и, оказавшись у дома, протянул руки, сказав:– Прыгай, я тебя ловлю.Дамочка, не раздумывая, прыгнула и повалила Андрея, чувствительно впечатав его в землю своим телом. Он закашлялся, не в силах вздохнуть. Дамочка же, словно запутавшись в руках-ногах, заёрзала на нём. Светило солнце. Наконец наступила тёплая пора. И прохожих, выбравшихся прогуляться, было полно. Они косились на валяющуюся парочку. Как ни как – бесплатный цирк.– Задавила принца! – хохотала дамочка.Наконец ей удалось подняться на ноги. Андрей тоже встал, отряхиваясь. Дамочка тут же потянула его прочь.– Пошли, пока мой не очухался.По дороге они заглянули в магазин. Андрей купил на последние деньги литр водки и сигареты.

– А вот и моё замечательное жилище, – сказал Андрей, вставляя ключ в замок. – Кто у тебя? – спросила дамочка. Из-за двери слышалась тяжёлая музыка.– Сейчас спросим. Меня дома два дня не было.– Клёво.Табачный дым в квартире стоял коромыслом. За письменным столом, вытащенным на середину комнаты, сидел Золотник, знакомый Семён и незнакомый тип лет тридцати. Ещё были две девчушки. Андрей прежде их где-то видел. Может, на улице…Золотник, заметив вернувшегося хозяина, встал, убавил звук магнитофона и воскликнул Шариковым:– О, профессор, твою мать!– Признаться, я несколько обескуражен, – проходя в комнату, сказал Андрей.– Здорова, Басуха! – махнул рукой Андрею Семён и кивнул на усатого. – Ко мне брат приехал. Из Оренбурга.– К тебе? – спросил Андрей, обводя взглядом свою прокуренную квартиру.– Да, – кивнул Семён. – А тут нас Золотник вызвонил. Говорит: сижу один у Басухи, где он – не знаю, квартиру не оставить, дверь не захлопывается. Вот мы вчера и подтянулись, чтоб братуха один не скис.– Андрей, можно просто – Басуха, – протянул руку усатому Андрей. Тот тоже как-то представился.Тем временем, Золотник принес с кухни две табуретки для прибывших.– А это… – Андрей кивнул на дамочку.– Марина, – продолжила та.Семён представил девчушек, но имена Басуха тут же забыл. Думая: а есть ли им восемнадцать?Андрей с Мариной присоединились к компании, и гулянка продолжилась. Золотник рассказал, что проснулся за спинкой дивана, вдавленным в стену.– Закатился что ли? – спросил Андрей.– Мал Золотник, да дорог, – ответил тот.Проснувшись после попойки, Басуха, барабанщик и Саша, не обнаружив Золотника, решили, что он свалил домой. Как ещё подумаешь, коль и вещей сотрапезничка не было. Ну, и ушли без задней мысли, втроём. Это уж хмелки, обнаружил свои ботинки в холодильнике. А к вечеру и куртку нашёл. Почему-то замоченную в стиральной машине.– Машка твоя вчера заходила, – сказал Золотник Басухе, чтоб не слышала Марина. – Я ещё один был. Попросил её сходить, пивка мне купить. Иль подождать тут, пока я сам сбегаю. Не согласилась. Сказала, что я алкаш, как и ты.– Ой, можно подумать, можно подумать! – отмахнулся Андрей. – Давай, наливай.Золотник потянулся за бутылкой, а Андрей щипнул Марину под коленку.– Ой! – пискнула та.– Кто здесь? – придвинулся к ней Басуха.Дальнейший кутёж сохранился в памяти Басухи калейдоскопом обрывков картинок и фраз, беспорядочно перемешанных. Усатый брат раздевается по пояс, демонстрируя синюю от наколок руку. Семён сознаётся, что он жадный, и его душит жаба купить электрогитару. Марина пытается читать стихи, потому что тут собрались творческие люди. Девчушки забираются на стол и начинают танцевать стриптиз. Глядя на грудь блондинки, Андрей понимает, что ей давно за восемнадцать. И начинает строить витиеватый план насчёт неё и Марины. Стол под стриптизёршами разваливается. Откуда-то возникает сердитое лицо Машки, а он раздет по пояс и вокруг кавардак. Сосед грозит ему пальцем, а он в ответ двумя. Золотник показывает, как умеет ходить на руках и, падая, переворачивает телевизор. «Ты уважаешь Антонова?» – спрашивает усатый брат. Грудастая блондинка блюёт мимо унитаза…2 «Ой! – Андрей, придерживая голову руками, встал с постели. Ещё раз глянул на Марину. – А была ль она вчера обута, когда прыгала в окно?»Да ну, он бы обратил внимание на босую. Выходя из комнаты, отметил – побитую да перевёрнутую посуду они всё ж убрали. Обломки стола громоздились в углу. Телик стоял на месте. В коридоре Басуха увидел-таки женские тапочки. Кухонный стол завален грязной, битой посудой. Андрей обнаружил бутылку с остатками водки на самом дне. Вылил все в стопку и залпом выпил, закусив подсохшей колбасой. Он сел на табуретку, закурил и вспомнил сердитое лицо Маши.«Блин, когда она зашла? Видела, интересно, стриптиз?»

Андрей играл в рок-группе на бас-гитаре. Собственно, Басухой его и прозвали за увлечение этим инструментом с седьмого класса. В группе парни подобрались как музыканты толковые. Не то, что иные, так сказать, соратники, которые как ни садитесь, всё в музыканты не годитесь. Группа ж Андрея, проиграв два года, всё набирала обороты, входя в раж. Но чисто человеческие отношения были натянуты. Басухе приходилось периодически заминать склоки да уводить от трений солиста с барабанщиком. Последнего часто поддерживал гитарист Золотник. А уж ритм-гитарист ругался вообще со всеми. В жизни не особо ладили. Но каждый был хорошим музыкантом. Солист писал толковые песни. Композитором, по большей мере, был Басуха. Хотя все привносили что-то своё. И споры вокруг музыки-то были на пользу. Но вот когда начинало просачиваться житейское… Поэтому парни предпочитали не собираться все вместе вне репетиций и концертов.В этот раз, после выступления в мурманской «Первомайке», по дороге домой, в Североморск, они допивали вторую бутылку на пятерых в салоне микроавтобуса. За рулём ехал Саша. Саша был настолько Сашей, что у него и кликуха была – Саша. То есть Саня, Шура, Александр – это всё не про него. А, вот, коль в кругу многочисленных знакомых упоминался Саша – все понимали, о ком речь.– Алкаши, – завидовал давящий на газ Саша. – Сегодняшним вечером не отделаетесь за извоз. Три дня поить будете, за издевательства.– Три дня, и после этого алкаши – мы! – сказал Золотник, разливая водку в протянутые пластиковые стаканчики.– Вы уже после восьмого класса алкаши, – ответил Саша.В Североморске солист и ритм-гитарист разошлись по своим делам. А барабанщик, Золотник и Саша пошли к Басухе – злоупотреблять. Спать завалились ночью. А утром, не обнаружив Золотника, пошли на улицу подлечится пивком на свежем воздухе. Выпили по бутылке, и барабанщик откланялся – домой, приходить в вид божеский перед работой. Свободные же от работы Саша с Басухой решили, что им вид божеский ни к чему. И, дабы стало на душе легко и светло, купили светлого лёгкого пива. Уселись на лавочку у подъезда. Саша ловко, зажигалкой, проделал с крышками «п-с-с, п-с-с». И вырвавшиеся пивные газы из горлышек устремились в небо, моментально разогнав тучи над головами сотрапезничков. Солнце улыбнулось ослепительно, посылая к ним самые тёплые майские лучи. В тощих кронах деревьев с набухшими почками защебетали птицы, как только сотрапезнички сделали первые глотки.– А ведь солнца не было, пока с нами был барабанщик, – заметил Саша. – И птицы не решались петь. Чего-то мрачен он был.– У него вообще характер мрачный. Глядя на солнце, он видит не благодать блистательную, а хромосферную вспышку, равную взрыву сотни миллиардов ядерных бомб. Станешь тут мрачным!Вдруг неожиданно сзади кто-то воскликнул:– О, Саша, здорово! А я к тебе иду.

Это оказался Перегар, мало знакомый Андрею. Они поздоровались. Саша протянул пришедшему своё пиво, усмехнувшись: – Ты шёл ко мне на лавочку? Живём-то, вроде как, в одном подъезде.– Открывая пиво, следовало помнить о твоей чуйке.– Шестой глаз! – кивнул Перегар.– Его слушаешь – умножай на два, – пояснил Саша.Перегар, отпивая пиво, моргнул, соглашаясь. А, вернув бутылку, сказал:– Я, на самом деле, вот по какому поводу… – Он достал из кармана смятый клочок бумаги. – Это адресок Одессы.– Иди ты! – вскочил Саша.– Ну, ты как-то говорил – я давеча услышал.– Блин, молодчик! – хлопнул высокого Перегара по плечу низенький Саша. – Тебя расцеловать иль пивка купить?– Не… – побитым ботинком закатал туда-сюда камушек по асфальту Перегар. – Я пить бросил.– Целоваться напрашиваешься? – захохотал Саша. – Ты ж только что из моей бутылки пил.– То хватательный рефлекс, – вздохнул Перегар. – Ты протянул, я схватил.Саша опять протянул бутылку. Перегар, вновь схватив её, прильнул губами к горлышку, и в поднятом к небу донышке сверкнул солнечный зайчик.– Сгоняем в Мурманск? – предложил Саша Басухе, когда Перегар ушёл. – Надо крысе тумаков надавать и забрать кое-чего.– Одессе? Что за тип? В чём повинен?– Тип – хордовые. В высшие формы не развился. Помнишь Лёлика? Украл у него кортик и с концами из Североморска укатил. Все думали – к себе в Одессу уехал. А змеёныш, оказалось, в Мурманске осел. Его там видели пару месяцев назад. Вот я и просил – чтоб, коль кто узнает, где отрыть его – сообщили мне. Хочу выслать кортик Лёлику.– Помню, конечно, Лёлика, – сказал Басуха. – Он, вроде как, с Москвы. Домой уехал.– Да, почти с Москвы – там посёлок рядом, с забавным названием «Решоткино». Уж скоро год как уехал.– Я с ним как-то выпивал. Весёлый парень. Он, после третьей стопки, надел бескозырку и пел анархические песни. Блин, к ногтю Одессу!3 Они приехали в Мурманск.– Ты совершенно случайно не знаешь, где Молодёжный проезд? – спросил Саша, прочитавший на клочке бумаги адрес.– Молодёжный проезд? Наверное, где-то меж Детским Выездом и Старческим Тупиком.– Где же нам эту дыру искать?– Понятия не имею.– Придётся у прохожих спрашивать, – проговорил Саша.– За один день можем и не встретить прохожего, знающего о том проезде, – усмехнулся Андрей.– И чего делать?– Спрашивать, чего ж ещё! – пожал плечами Басуха и обратился к проходящим мимо двум подружкам: – Добрый день, девчонки! Подскажите, где находится проезд Молодёжный?Одна пожала плечиками, а вторая, хитроглазая, сказала:– Подскажу, конечно! Это вам в Росту надо. Знаете, где конечная автобуса «десятка»?– Знаем! – кивнул Саша.– Вот, от конечной немного назад подымитесь. Там и найдёте.Добрались до конечной «десятки» за полчаса.– Чего это? – кивнул на КПП пониже остановки Басуха.– Судоремонтный тридцать пятый завод.– Никогда тут не бывал. А что, поблизости есть и тридцать четвертый завод? – усмехнулся Андрей. – И меж ними наш проезд…– Про тридцать четвертый завод не знаю. А про Молодёжный девки сказали – назад от остановки пройтись.– Пройтись – пройдёмся, но сначала надо пивка выпить.– Угу, – кивнул Саша.Они купили по бутылке в ларьке и стали пить на ходу, вычитывая на домах названия улиц: Лобова, Дежнёва, Нахимова, Ушакова, опять Лобова…Давно допили пиво. Всё вокруг излазили. Начали спрашивать у прохожих: где Молодёжный проезд? Те пожимали плечами. И, когда уж второй человек заявил, что тут точно нет никакого Молодёжного, парни поняли – их обманули.– Матом ругаться хочется! – досадовал Саша. – До чего же лживо девичье племя.– А Молодёжный, скорее всего, в другом конце города. Постой-ка… – И Андрей остановился. – Есть же магазин «Молодёжный»! Возможно, так его и назвали оттого, что рядом есть проезд такой?– Вполне! – кивнул Саша. – Поехали, там ближе к центру, оттуда и плясать удобнее. Выше вероятность встретить знающего человека.– Только больше – никаких девиц.– Ты – как вытрезвитель женского отделения. Тебе б побольше уже «никаких» девиц, – засмеялся Саша.– Молодец, никогда не унываешь, – похвалил его Андрей. – А ведь и весь день даром пролазить можем.– Исключено, что даром. Мы уже в прекрасной компании. Гуляем, попивая пивко. Погода чудесная. У нас всё хорошо. А, коль ещё справедливость восстановим, так и вовсе всё распрекрасно будет.– Твоя правда.

Они стояли перед магазином с неоновой надписью над крышей «Молодёжный». – Пошли, проверим, как называются проезды за этим магазином, – предложил Басуха.– Пошли, – кивнул Саша, и тут же обратился к двум прохожим незнакомкам. – Здравствуйте. Вы можете нам помочь? Подскажите, пожалуйста, как найти «проезд Молодёжный»?Одна на ходу пожала плечиками, а вторая, хитроглазая, сказала:– Подскажу, конечно! Езжайте до «Ледового Озера». Знаете, где это?– Да, – кивнул Саша.– Вот, как с остановки перейдёте дорогу, так и двигайте дальше прямо. Пока в сопки не упрётесь.– А уж когда закончатся сопки… – проговорил Басуха.– Нет, – хихикнула хитроглазая. – Молодёжка тянется цепочкой домов вдоль сопок. Вам какой номер дома нужен?– Десятый, – сказал Саша.– Во, тогда точно – старайтесь держаться наиболее прямого пути. Двигайтесь перпендикулярно движению автобуса, и упрётесь прямо в десятый дом.– Спасибо, – сказал Басуха. – Прям всё по полочкам.– Вы нам очень помогли, – поблагодарил Саша. – Как мне вам сообщить, что добрались мы хорошо?Хитроглазая открыла сумочку и, достав ручку, по-быстрому написала номер телефона Саше на ладони.

– Это дело надо обмыть, – сказал Басуха, когда подружки ушли. – Да, это верно. Только до «Ледового» доедем, – кивнул Саша. – На этот раз, похоже, не врут.– Чёрт его знает. Может, эта барышня поизысканней врёт. Идите перпендикулярно… – И Андрей добавил голосом мужика из мультика: – Уж послала, так послала.– А имя-то не написала, – сказал Саша, глядя на ладонь с номером. – Позовите дочь, скажу я папе.– А его дочке лет пятьдесят.– Думаешь, левый номер?– Не, написан-то на правой руке. А право – не лево. Пошли пивка трямкнем и тут, а после ещё и на «Ледовом». Да двинемся перпендикулярно. Коль с «Молодёжкой» не обманула, то и с телефоном верняк.Они вышли на Ледовом Озере. Перешли дорогу. Купили по пивку. И направились вперёд, согласно указанному курсу. Миновали детский садик, двор, спустились по лестнице. Перешли дорогу. Ещё двор.– Ул. Зои Космодемьянской, – прочитал Басуха на углу дома и арки.У подъезда на лавочке сидел изрядно помятый тип. Он держал в руке собственный башмак и изумлённо на него таращился. Но вдруг заметил проходящих мимо парней и спросил:– А-у-м-э?– Как знать, всяко может быть! – ответил Басуха.Тогда тип глупо улыбнулся, как может только в лоскут пьяный, и приветливо помахал башмаком парням, заходящим в арку.– Кто-то сдаст, – сказал Саша в арке и поставил пустую бутылку на асфальт. – Пиво подошло к концу.– Угу, – кивнул Басуха и поставил свою рядом.– К концу, в смысле – писать хочется.– Так я о том и «угу».Впереди они увидели, похоже, искомую цепочку девятиэтажных домов.– Будем надеяться, это – «Молодёжка», – сказал Саша.– Во всяком случае, впереди точно десятый дом. Видишь?– Да. Вижу. Десять, а ниже написано «Пин – 308триста восемь» Но название улицы… Или же это и есть название улицы, краской аэрозольной? – хохотнул Саша. Посмотрел на здание детского садика по левую сторону. – Не, и там названия не видать.Сзади послышался звон разбитого стекла. Парни повернули головы, и в тот же миг вдребезги разлетелась и вторая бутылка, оставленная ими в арке. А два пацанёнка, лет десяти, уже бежали прочь вдоль дома, с рогатками в руках.– Рогатки… А я думал, современные дети с глоками бегают, – сказал Басуха. – Это из-за тебя, Саша, я оставил там бутылку. По твоей вине наши улицы превращаются в свалку.– Во всём виноваты маленькие негодяи. Сегодня они разбили бутылки, завтра разобьют родительские надежды. А затем начнут разбивать прохожим головы.– Ага, бутылками, которыми мы засоряем их двор.– А они засорят улицы мёртвыми прохожими, – сказал Саша, доставая сигарету и протягивая пачку Басухе.– Что за гадость ты куришь? – сказал Андрей, угощаясь последней сигаретой.

Они вышли на дорогу, тянущуюся перед строем домов. – Во, «проезд Молодёжный». Дом десять. Буте любезны! – сказал Басуха. – Не обманула твоя хитроглазая.– Я описаюсь сейчас, – напомнил Саша.– Предлагаешь буриться в сопки? – спросил Андрей, глядя меж домов на сопки, поросшие чахлыми деревцами.– Там сыро ещё… и вообще – снега полно. Хотя, да и чёрт с ним. Станем к лесу передом, к избушке задом.– Блин, да там дети играют! – кивнул Андрей на пацана, со смехом убегающего от друга с брызгалкой. – У Одессы в толчок сходим.Они прошли в подъезд.– Вот как можно крысятничать? – спросил Саша. – Воровать у своих?– Н у, ты и спросил! Потому, что есть возможность такая. Крыс размножается столько в городе, сколько может прокормиться. У людей всё, как у зверей. Никто не застрахован, крысы твари такие, могут завестись где угодно… – Басуха остановился на площадке первого этажа. – Какая квартира-то?– Седьмая.– Знали б добрые люди, какой гадине квартиру сдали!– Думаешь, кортик ещё у него? – спросил Саша.– Сейчас узнаем. На крайняк – новый купит.Они поднялись на второй этаж. Саша нажал на звонок квартиры № 7. За дверью послышались шаги, затем щёлкнул замок.Одесса оказался увальнем. Такому посмотришь в лицо, и почему-то подумаешь, что у него плоскостопие. Одутловатая физиономия с телячьими глазами, хлопающими за круглыми линзами очков. Левая щека распухла, словно кто-то недавно врезал ему с правой. Одесса был какой-то рыхлый. Рыхлые руки, не прикрытые футболкой. Рыхлое пузико, пусть и прикрытое футболкой. В такое ударь, и рука увязнет.– Ку-ку, – улыбнулся Саша.Одесса кивнул в ответ и попытался захлопнуть дверь. Но Саша подставил ногу, а Басуха толкнул дверь плечом.– Ты что, не рад нам? – спросил Саша, заходя в квартиру.Одесса попятился, а приятели закрыли за собой дверь.– Да ты чего-то боишься! – усмехнулся Саша. – Не иначе, косяки за тобой. А ну, давай-давай, облегчи душу.– Ты о чём? – проговорил Одесса. Затем, вроде как, спохватился: – О! Саша! Здравствуй.– Н у, здравствуй, о, Одесса, – вновь усмехнулся Саша и пошёл в туалет, на ходу сказав: – Я воспользуюсь.Тем временем Одесса, глядя на Басуху телячьими глазами, сморщил физиономию, приложив ладонь к распухшей щеке:– Зуб болит. Сильно. Ничего не понимаю.– Где кортик Лёлика? – спросил Басуха. – Учти, подумаю, что врёшь – сразу в рыло дам.– Кортик я продал. Корешу. Я ведь кортик на время брал. Но Лёлик сам уехал…– Хорош лечить! Где кореш живёт? Кортик ещё у него?– У него, у него! – закивал Одесса. – Только он в отпуске ещё… Через неделю приедет. Я заберу кортик обратно. Раз дело такое. Раз надо.Выйдя из туалета, Саша сказал:– Через восемь дней мы вернёмся. Кортик чтоб был, и литруха водки, хорошей.Басуха тем временем тоже пошёл в туалет.– Справедливо. С понедельника должна быть получка. И кортик выкуплю, и пузырь поставлю.– Ладно, через восемь дней чтоб всё было, – сказал Саша и, смерив Одессу взглядом, проговорил: – Врезать тебе, может?..– Будет всё, – пробурчал Одесса, приложив пухленькую ладонь к распухшей щеке. – Тогда всё так скверно вышло. Мне очень деньги нужны были. Уволился, а расчётные не получил. Жить негде. Каждая копейка на счету. Вот я на время и взял кортик. Думал, появятся деньги – обратно выкуплю. Но Лёлик уехал…– Ай, не лечи! – отмахнулся и Саша.Из туалета вышел Андрей.– Может, подскажете чего-нибудь от зубной боли? – спросил Одесса.– Пассатижи, – сказал Басуха. – Была у меня в том году пассатиже-зубная тема.– Не, серьёзно – сильно болит, – запричитал Одесса. – Спать не могу. Есть не могу. Плохо соображаю.– Ты, наверное, так и с девками знакомишься, – засмеялся Саша.– Про кортик-то соображаешь? – спросил Басуха.– Конечно! Тут всё железно, – сказал Одесса. – А с зубами совсем беда. Не знаю, что и делать…– К зубному в таких случаях ходят, – заметил Андрей.– Платный врач теперь отменяется, – сказал Одесса. – А по талончику как сделают, нормально?– Это ты сам узнаешь, – хмыкнул Саша.– А может, вы знаете какие-нибудь обезболивающие? Тут, в квартире, от хозяев какие-то таблетки остались.– Мышьяк, – сказал Саша.– Димедрол поищи, – предложил Андрей.– Ну, и прощелыга! – усмехнулся Басуха, когда они вышли из подъезда Одессы. – Сколько ж он кортиков понатырил, чтоб хату снять?– Да чёрт знает, сколько они вообще стоят.– Главное, что кортик, считай, вернули, – сказал Андрей. – И без тумаков обошлось. Плавно так соскочил Одесса. Ты в туалет, затем я, а он быстренько всё признал и давай за зубы плакаться.– Ну, да. Флюс-то реальный.– Вот и давай пивка немедленно купим.– С чем связанно твоё: «вот и давай»? – приподнял бровь Саша.– С Тянь-шаньским подпольем. «Вот и давай» одна из ячеек.Они прошли мимо осколков своих бутылок, а, выйдя из арки, покосились на подъезд, где сидел местный пьяница. Теперь его не было, на лавочке лежал лишь разбитый башмак.– Дай твоих отвратительных сигарет, – попросил Басуха.– Я ж тебе последнюю отдал.– Блин, точно, – проговорил Андрей.– У тебя закурить найдётся? – обратился Саша к прохожему парню с сигаретой в зубах.Тот, кивнув, протянул пачку и Саша, зацепив одну, поблагодарил.– Да бери ещё, – сказал парень. Саша взял вторую, передав её Басухе.– О-о-о! Ёж сигареты раздаёт! – Это неожиданно возник приветливый пьяница, обутый в один башмак. – И мне дай.Парень с сигаретами схватился за сердце:– Ты чего подкрадываешься? Иди куда-нибудь отсюда…– Гад ты всё-таки, Ёж! – оскорбился пьяница. – Я с тобой всегда делюсь. И у меня промокла нога.– Может, потому, что ты обут лишь в дырявый носок и стоишь в луже? – сказал Ёж, протягивая пьянице сигарету. Затем он сунул пачку в карман и пошёл в подъезд.Саша, прикурив, сунул зажигалку Андрею. Тот дал прикурить пьянице, затем растянул свою сигарету и парни двинули своей дорогой.– Душевное спасибо, – поблагодарил в спину пьяница.– Мир тебе! – ответил, не оборачиваясь, Басуха.Они сели в троллейбус, направляясь на вокзал.4 – О-хо-хо! – воскликнул Андрей, встретившись лицом к лицу, на задней площадке, с давним приятелем. – Хе, Мурманск – так себе деревня. Всюду знакомые лица.– Блин, Басуха, здорово! – обрадовался приятель. – Ты куда?– Домой уже собираюсь.Приятель, глядя на Сашу, протянул ему руку:– Вован.– Саша.Они пожали друг другу руки.– Поехали со мной! – радовался Вован. – На день рождения к барышне. Представляете, у моего кореша есть подруга…– Да ну! – засмеялся Андрей.– У неё день рождения. Десяток баб. И один я. Ну, кроме кореша. Поехали, а?Басуха покосился на Сашу.– Не, – покачал тот головой. – Жаль, конечно, но на работу завтра.– Да чё, поехали, мы ненадолго, – сказал Андрей.– Тебе хорошо, ты в отпуске, – заметил Саша.– Мне хорошо, – кивнул Басуха. – Поехали.Они прошли в просторный зал магазина. В глаза сразу бросился блуждающий меж многочисленных покупателей белый медведь.– Во работёнка у кого-то. Залил шары, натянул медвежью шкуру, и… – Басуха зарычал-замычал пьяно. – Э-э-э-р! Кто тебя там разглядит…– Вон… – кивнул Вован на скучающего в стороне мужичонку с фотоаппаратом. – С медведем фотографируют тех, кто купит пузырь водки.– Ой! – обрадовался Саша. – Мы сейчас на цельный фотоальбом возьмём.И тут, увидав медведя, на весь магазин заканючил мальчишка лет восьми. Он дёргал мамашу за рукав, жалостливо вереща:– Мама, купи водки! Мама, ну, пожалуйста, купи водки!Медведь начал то ли выплясывать, заводя мальчонку, то ли его так со смеху заколбасило. Вован с Сашей гоготали безудержно. Басухе ж более-менее удалось сдержать смех. И странное дело, остальные покупатели просто неодобрительно косились на маму с ребёнком. Басуха, купивший четыре бутылки, подошёл к фотографу, сказав:– Сделай пацану четыре снимка.

Стол был раздвинут и нешуточен. Занимал большую часть зала. С торца, у окна – прям жених и невеста – сидела именинница со своим парнем, другом Вована. А Вован устроился с противоположного торца, что к выходу из зала, с веснушчатой хохотушкой. Басуху разместили на диване, меж Олей блондинкой и брюнеткой Оксаной. Третьей барышней на диване, с краю, возле Вована, была пышнотелая Галя, чей голос не умолкал вообще. – Ой, какой красивый стол! – восклицала она и говорила Вовану: – А каких симпатичных ребят ты привёл!«В ребятах я не числился с десяти лет, сразу после взрыва школьного унитаза!» – в душе улыбнулся Басуха. Напротив него сидел Саша, меж двух блондинок.«С чего это пошло, что все девки блондинками быть захотели? – подумал Басуха, глянув на красивую брюнетку рядом. Впрочем, беленькая, что слева, тоже очень хороша была. – И откуда в городе столько красоток? Сейчас, с наступлением тепла, на улицу выйдешь и просто шалеешь, глядя на раздевшихся девиц. Это что, торжество естественного отбора? К нашим дням сохранились гены… Не, Гены не все сохранились», – вспомнив Геннадия Петровича, уважаемого алкаша с первого этажа, улыбнулся Басуха.– Что тебя развеселило? – спросила блондинка.Оказывается, Басуха повернул голову к Оле, размышляя о красотках. Он открыл рот, не зная, что и ответить. Увидав, как Саша разливает по рюмкам, выдохнул:– А давай-ка мы с тобою водочки на брудершафт?– Ещё даже первого тоста не было, – улыбнулась блондинка. – Такое к середине праздника ожидать можно.– Что ж нам, полвечера ждать заветной минуточки? Так всю жизнь прождать можно чего-то. Давай так, мы сейчас просто поцелуемся, а вот это вот питиё с переплетёнными руками отложим на середину застолья.– Какой стремительный! – хихикнула Оля. – Нет, я пока трезвая.Андрей тут же пододвинул ей ещё и свою рюмку:– За именинницу можно и с двух рук.Тут из-за стола встал парень виновницы торжества и затянул столь пафосный тост с грузинским акцентом, что даже Басухе стало за него неловко. Андрей вспомнил вдруг, как в семнадцать лет так же неожиданно попал на девичий день рождения.

Друзья пошли в магазин за сигаретами, а он один отправился в подъезд посидеть в тепле. Поднявшись на второй этаж, устроился на подоконнике, косясь в окно на продуваемую улицу. Послышались шаги, на площадку спустилась девица в кофточке и тапочках, ровесница Басухи. Она покосилась на него, что-то хотела спросить, но, не решившись, прошла мимо и спустилась на первый этаж. Через пару минут девица вновь поднялась и подошла-таки к Андрею, сказав: