Что же, пора подводить итоги и раскладывать по полочкам всё, что было написано выше.
А действительно, что в итоге получается? Да, собственно говоря, не так уж мало, но в некотором отношении почти ничего. И в этом нет ничьей вины – ни автора, ни вашей.
Написав «ничего», я имею в виду, что историю Синь-Камня так и не получается прояснить окончательно.
То есть нет никаких сомнений, что на восточном берегу Плещеева озера, которое само по себе есть уникальный и во многих отношениях не исследованный ещё до конца природный памятник, лежит большой, скорее всего, ледниковый валун. Валун этот называют Синь-Камнем, подобно немалому количеству других камней на территории Русской равнины. Имя его почти наверное связано не с цветом породы, а с особенностями восприятия мифологических функций этого валуна в далёком прошлом.
Вид на восточный берег Плещеева озера на фото С. М. Прокудина-Горского. 1911 год
Характеристики, приводимые разными авторами в разных книгах, на официальных информационных стендах и в средствах массовой информации, не соответствуют друг другу настолько, что рассчитываемые на их основании показатели массы валуна разнятся в среднем в 2–3 раза (освежите в памяти нашу таблицу, если хотите). При этом имеются документы, заставляющие усомниться по крайней мере в одной существенном величине: в высоте камня. В результате возникают естественные вопросы и к другим «официально принятым» параметрам камня.
Ныне этот камень, который, повторимся, – подобно множеству других камней на территории Центральной и Северо-Западной России – принято называть «синим», считается тем самым камнем, что с древности до недавнего времени почитался как священный. Однако если встать на путь формальной логики и начать докапываться до истоков, то на основе доступных сведений нам не удастся однозначно сказать, на самом ли деле это именно тот камень, что на протяжении нескольких веков фигурирует в исторических источниках.
Поясню. Могут ли быть правы те, кто писал, что «настоящий» камень разбили? Не произошла ли тогда некая подмена, пусть и невольная? А что, если настоящий камень довезли-таки и уложили в фундамент церкви, откуда его вынули уже в советское время и перенесли на главную площадь города? А что, если камень так и остался на дне озера (есть ведь и утверждения, будто вроде как он там лежит), но внимание людей перешло на другой, тоже вполне выразительный валун?
И это – далеко не все вопросы, которые можно задавать, не правда ли?
Не беспокойтесь: я задаю их не потому, что сам думаю каким-то похожим образом, но потому, что их надо задать (если опять же принять во внимание всё, о камне написанное).
Обмеряем Синий камень. Не тот, другой: один из подмосковных. Но и до «того самого» кто-нибудь, хочется верить, доберётся и сделает всё, как надо
Куда более вероятно, что на берегу лежит именно тот Синь-Камень, подлинный «мерянский бог», уникальный памятник, свидетель и участник драматических событий местной истории и истории всей России, тогда как многочисленные разночтения есть следствие некомпетентности, невольных ошибок или даже (не исключено) сознательных искажений информации пишущими. Мотивы могут быть самыми разными. Кто-то выдаёт желаемое за действительное, кто-то просто искренне верит в правильность своего подхода. При этом все ошибочные сведения и утверждения так или иначе льют воду на мельницу новых мифов.
Вы знаете, эта порою жутковатая накипь прилипчивее самого рекламируемого суперклея. Она прилипает, проникает в мысли и оседает там, бывает, надолго.
Но раз это тот камень, действительно ли он под действием неких таинственных или природных (что куда логичнее) сил передвигался по дну озера на рубеже XVIII–XIX веков, то есть в сравнительно недавнем историческом прошлом? Однозначный ответ на этот вопрос дать довольно трудно.
Чтобы сказать «да» или «нет», нужны дополнительные исследования.
Возможно, стоит поднять камень и таки обмерить его корректно, построить 3D-модель, в конце концов, всё рассчитать с использованием современных технологий. Кто бы ни ошибался в определении истинной высоты камня, не имеет значение. Надо просто знать, какова она в действительности.
Возможно, не все местные архивы разобраны до конца (маловероятно, но… вдруг?). Было бы очень интересно найти какие-то подробности касательно мест проведения народных праздников на берегах Плещеева озера и разобраться, реально ли уточнить местонахождение святилища в далёком прошлом.
Возможно, нужно проведение дополнительных археологических разведок в ряде мест в самом Переславле-Залесском и поблизости от него.
Не очень большой объём работ вообще-то, но и не маленький (если замахиваться на программу-максимум). В любом случае заниматься археологическими изысканиями должны только специалисты и только при наличии соответствующих разрешительных документов. Не исключена ситуация, когда отрицательный результат тоже будет результатом в самом хорошем смысле слова.
Не исключено, что все обнаруженные нами разночтения и разногласия касательно камня первоначально возникали по идеологическим причинам, а потом усугублялись вследствие того, что целенаправленно историей камня как природного объекта и памятника культурного наследия толком никто и не занимался. Да, надо обмерить, найти самое простое естественное объяснение. И оно, как вы знаете, было найдено. Только с расчётами малость не то вышло. Ну, допустим, руки не дошли…
А сегодня пришли иные времена, и качественные исследования такого рода стали затруднительны. Да ведь есть и более горящие задачи. Чего стоит одно возведение коттеджей около Клещина! А сколько таких Клещиных по Руси! А сколько варварски, бесстыдно выпотрошенных Вышгородов и «французских могил»?
Как бы ни развивались события вокруг Синь-Камня в истории, в исторической памяти – той странной субстанции, что существует только в сознании и передаётся из поколения в поколение, связанные с ними события сложились в легенду. Нет… ЛЕГЕНДУ.
Почему в любом случае уместно говорить о концентрации вокруг камня разных сюжетов, если сохранившийся камень – тот самый?
Потому что он стал символом. Символом подтверждённого чуда: его пытались закопать, а он выбрался на свободу, его пытались перевезти в город и в каком-то смысле заточить, а он предпочёл нырнуть под воду и выполз на берег. Если говорить не без пафоса, Синь-Камень воплощает некие изначальные, корневые идеи народа, которые мало зависят от политических и идейных перипетий. А что? Тут и доступ к Иным мирам, и связь с поколениями предков, и плодородие, и здоровье…
В некотором смысле Синь-Камень у Плещеева озера есть не что иное, как собирательный образ. Историческая память существует в ином измерении, не фактическом, но мифологическом. Людям трудно жить без такого предания. Несколько лет назад я написал, что люди без него не смогут. К сожалению, смогут. Свято место, как ведомо издревле, не бывает пусто. Придёт нечто иное и будет имитировать заполненность этого самого «места».
Это не камень и не камни лечат. Понятно, что Синь-Камень наделили и продолжают наделять в том числе теми свойствами и способностями, которыми, как некогда считали, обладали и другие расположенные поблизости камни или священные места. Была святилищем в честь плодородия Александрова гора, но со временем обрядность позабылась, да и невозможно стало на ней обращаться к древним силам. Камень принял на себя и функцию подателя этих благ.
Приходящие к нему люди, с которыми мы беседовали, не только рассказывают, говоря языком этнографов, былички и бывальщины, но и частенько клянутся, что именно их желания (на худой конец, желания их родственников) исполнились именно благодаря камню. У нас нет никаких сведений, считали ли в прошлом, что Синь-Камень обладал именно такой способностью. Но сейчас считается именно так.
Кажется невероятным, но вся эта неомифология, очень по-разному представленная у простых людей и разного рода «борцов за правду о прошлом» и «искателей духовных высот», сформировалась по большей части на протяжении неполных двух десятилетий. Конечно, в ней мелькают вполне архетипические мотивы, а порою, наверно, даже интересные догадки – чем чёрт не шутит.
И сразу мелькает хулиганская мысль: а быть может, все эти разномастные легенды и предания распространились по округе от ЭТОГО, «главного» камня?
Скорее всего, впрочем, дела обстоят несколько иначе, а я на правах автора просто фантазирую.
Не проще приходится, когда предпринимаешь попытки разобраться с мифологией Синь-Камня, синих камней вообще, да в некотором смысле и всех священных камней на территории Европейской России.
Можно предполагать, что первоначально к камням было принято ходить в определённые дни годового круга. Это допущение носит весьма общий характер и ни в коем случае не является обязательным, оно вытекает лишь из логических рассуждений об особенностях архаичного миропонимания. Если камень был частью организованного культового комплекса, то вполне вероятно, что обычай мог регламентировать, когда около него следует отправлять обряды. То ли это время, которое донесла до нас летопись (конец Петровского поста)? Сомнительно.
Если роль Александровой горы как культового места мери и/или славян преувеличена, то и на сравнительно ранних этапах почитания камня к нему могли приходить окказионально, то есть в случае нужды, а не по календарному графику. Исключать этой возможности тоже никак нельзя.
Правда, и в этом случае едва ли на камень принято было ставить пакеты молока, влезать прямо в обуви (тоже мне, новоизбранные князья, хотя нет, те вроде босые были…), как делают многочисленные почитатели ныне. Но не мне решать, уместно ли это и получат ли они желаемое, действуя подобным образом. Мне подобное просто кажется неприемлемым по причинам духовного и общекультурного свойства.
Связь культовых камней с потусторонним миром, присущая им роль медиаторов, призванных помогать людям во взаимодействии с этим миром, и «точек перехода» кажется вполне очевидной. В отсутствие легенд о конкретных валунах трудно судить о том, насколько приемлемы обобщения.
Приходилось читать утверждения, что в современной народной традиции почитаемые камни сами по себе почти ничего не значат, что «основным предметом культа является вода, она уже сообщает магические свойства всему, что с ней соприкасается». Эти слова, взятые из публикации известного советского религиоведа и фольклориста Николая Михайловича Маторина о культе Параскевы Пятницы в Ильешах, приводит В. Мизин в упоминавшейся выше книге. Но они были написаны в 1931 году. Возможно, дело в том, что в первой половине прошлого века само изучение мифов, тем более в Советском Союзе, шло совершенно иначе, чем сегодня.
Кто-то, конечно, может и согласиться, ссылаясь на любовь людей набирать воду из священных источников, а мы бы предложили задуматься над тем обстоятельством, что современные формы народных культов хотя и претерпели некоторые изменения даже по сравнению с серединой прошлого века, их мифологический базис едва ли изменился столь сильно (или не изменился вообще, кроме внешнего описания).
К тому же Синь-Камню идут именно как к камню, а ближайшие святые источники (неподалёку от Никитского монастыря, например) посещают не в связи с ним, а сами по себе. К Киндяковскому (или Шутову, или Трубичевскому) камню идут, но вода лишь участвует в обряде, как именно – зафиксировано этнографически. Горы и почитаемые холмы также известны – там, где они есть, конечно. Ни один из компонентов священного места не имеет смысла рассматривать по отдельности. Главным же, видимо, будет то, как человек воспринимает такие места в их целостности, как взаимодействует с ними, то есть сама идея сакрального ландшафта и его отражение, в том числе мифологическое осмысление, образно-ассоциативный символический ряд.
Но сегодня мы и не всегда можем понять, что перед нами священное место. Вспоминаю, как один увлечённый древнерусской историей реконструктор показывал десятки фотографий чашечников и следовиков, привезённых только из одного похода по отрезку пути «из варяг в греки». Лишь некоторые из них были известны, но все ли найденные камни были культовыми? Вопрос, на который уже едва ли будет дан ответ. Да, «существует определение культовых мест по совокупности специфических признаков: местонахождение объектов и предметов в необычном или неудобном для жилья месте, сочетание необычных объектов с ритуальными предметами». Но при этом высказываются сомнения в эффективности археологического изучения таких мест (в ряде случаев не лишённые оснований).
Иначе говоря, проблем и неясностей куда больше, чем нам известно, а сколько их ещё ждёт впереди!..
Нужно ли продолжать попытки разгадать тайны Камня? Несомненно, хотя бы чтобы отыскать ответы на все те вопросы, которые во множестве подняты выше и повисли в воздухе; чтобы прояснить, наконец, всё, что наверчено-накручено вокруг Синь-Камня за двести с лишком лет. В каком-то смысле совершенно не важно даже, двигался камень или нет (хотя надо бы уже, наконец, разобраться). И повторюсь: не имеет значения, тот ли это камень или его преемник, «намоленный» образ, уже не столь важно, поскольку в сознании идущих к нему людей он, несомненно, является Тем Самым.