Введение

События Революции и Гражданской войны в России продолжают вызывать неослабевающий интерес российских историков и любителей отечественной истории. В последние годы опубликовано огромное количество, как ранее недоступных материалов, так и новых исследований на эту тему. Однако, в большей степени, все они относятся к истории Белого Движения, что вполне объяснимо. В тоже время, большинство работ и многочисленная мемуарная литература по истории Красной армии периода Гражданской войны были изданы еще в советское время и, зачастую, несут на себе отпечаток политической ангажированности, предвзятости и необъективности. А новых исследований по этой тематике явно недостаточно.

Представленная книга, вышедшая в год столетия создания Красной Армии и начала Гражданской войны в России, в небольшой мере восполняет этот пробел. Она написана с использованием ранее нигде не опубликованных материалов и документов личного архива непосредственного участника изложенных ниже событий Константина Петровича Ревякина. Отряд «Первый боевой поезд», которым он командовал на протяжении всей Гражданской войны, являлся одним из самых первых регулярных подразделений Красной армии и прошел боевой путь от Западного до Туркестанского фронта, от города Двинска до крепости Кушка на Афганской границе. За эти годы Ревякину пришлось принять участие во многих ключевых событиях Гражданской войны и довелось столкнуться и познакомиться с некоторыми легендарными ее участниками, такими как Э. М. Склянский, г. В. Зиновьев, В. К. Блюхер, В. В. Куйбышев, М. В. Фрунзе и многими другими. Большая роль в книге отведена малоизвестным событиям Гражданской войны, в частности истории боев на Закаспийском фронте Туркестанской республики в 1918–1919 годах. Особое внимание уделено действиям красных и белых бронепоездов во время Гражданской войны в Средней Азии.

В качестве приложения к книге приведены впервые публикуемые воспоминания К. П. Ревякина о событиях Гражданской войны. Многие использованные в книге документы и фотоматериалы никогда ранее не публиковались и позволяют ввести в научный оборот целый пласт ранее неизвестных источников по истории Гражданской Войны.

 

Двинск

(ноябрь 1917 – январь 1918)

К осени 1917 года разложение российской армии уже шло полным ходом. В значительной степени оно затронуло рядовой состав 5-й армии Северного фронта со штабом в г. Двинске (ныне г. Даугавпилс в республике Латвия). Еще с марта 1917 года в Двинске регулярно проходили массовые митинги и собрания солдат гарнизона. На фронте повсеместным явлением стало неповиновение нижних чинов командирам, самосуды и расстрелы офицеров, братание с противником, массовое оставление позиций и дезертирство.

В российской истории периода Первой Мировой войны и революции город Двинск занимает особое место. Уже в первые дни войны Двинская крепость была объявлена на военном положении и приведена в полную боевую готовность. В мае 1915 года германские войска перешли в наступление на Восточном фронте в Прибалтике, Польше и Галиции. Русская армия отступала. В сентябре враг подступил к Двинску и предпринял попытку овладеть им сходу. Взятие Двинска открывало немцам дорогу на Псков и Петроград. Здесь развернулось одно из самых ожесточенных сражений Первой мировой войны на Восточном фронте. Предместья города несколько раз переходили из рук в руки. Город и крепость регулярно обстреливали из осадных орудий, бомбили с самолетов. Два месяца немцы непрерывно штурмовали Двинск, но взять так и не смогли. Оборону города осуществляли части 5-й армии Западного (впоследствии Северного) фронта, под командованием генерала П. А. Плеве. Город оставался на осадном положении до февраля 1918 года. Двинск стал символом мужества и стойкости русского солдата. Газеты называли его «Русский Верден». К весне 1917 года обстановка в войсках коренным образом изменилась. Двинск стал другим символом. Символом краха и деградации Русской армии.

Командировочные удостоверения К. П. Ревякина от 20.07.1917 г.

Летом 1917 года Временное правительство и Ставка разработали план стратегического наступления на немцев на Юго-Западном, Западном и Северном фронтах, в том числе в районе Двинска. Для поднятия воинского духа в июне в Двинск приезжает сам военный министр А. Керенский, а за ним Верховный главнокомандующий генерал Брусилов. Они выступают перед солдатами частей 5-й армии с призывами о воинском долге, патриотизме, необходимости защиты революции. Однако солдатские массы встречают их выступления откровенно враждебно. Тем не менее, несмотря на неблагоприятную обстановку, 23 июля началось наступление 5-й армии. Она должна была нанести вспомогательный удар в направлении Вильно.

Командировочные удостоверения К. П. Ревякина от 05.10.2017 г.

Едва дойдя до немецких позиций, русские полки повернули обратно и отказались выполнять дальнейшие приказания. Исключение составляли отдельные ударные «батальоны смерти», созданные по инициативе Временного правительства из добровольцев. Были разоружены и заключены под стражу в Двинскую крепость около 12 тысяч солдат и офицеров мятежных полков. Зачинщики и активисты, как правило, члены солдатских комитетов, в числе 890 человек были отправлены в Москву и заключены в Бутырскую тюрьму. Впоследствии все они стали активными участниками вооруженного восстания в Москве в октябре 1917 года и вошли в историю под названием «двинцы».

Сцена братания с противником в 5-й Армии. Зима 1917–1918 г.

Начавшееся после Октябрьского восстания соперничество и борьба за власть в армии между большевистскими и эсеровскими организациями, солдатскими комитетами, старыми комиссарами, назначенными еще Временным правительством, фронтовым командованием разного уровня, привели к полной потери управления войсками.

Как известно, одним из первых декретов советской власти был «Декрет о мире», призывающий воюющие державы немедленно начать переговоры о прекращении войны. Уже 12 ноября в Двинск из Пскова, где располагался штаб Северного фронта, прибывает новый Верховный главнокомандующий – прапорщик Н. В. Крыленко, с целью организации сепаратных переговоров с Германией и подписания перемирия. Вместе с ним в Двинск прибыли член ЦК РСДРП(б) А. М. Коллонтай и секретарь Военной организации при ЦК партии большевиков Е. Ф. Розмирович (Трояновская) в сопровождении отряда революционных матросов Балтийского флота. Сразу же по прибытии Крыленко смещает с поста и арестовывает командующего 5-й армией генерала В. г. Болдырева. В тот же день состоялось совместное заседание армейского и военно-революционного комитетов (ВРК) 5-й армии, на котором Крыленко сообщил, что от имени Совета народных комиссаров намерен вступить в переговоры с противником.

На заседании ВРК были выбраны парламентеры для установления контактов с германским командованием на предмет ведения переговоров о перемирии. Парламентерами стали: поручик 9-го гусарского Киевского полка Владимир Шнеур (прибывший вместе с Крыленко), большевики, члены армейского комитета 5-й армии – военный врач Михаил Сагалович и солдат-мотоциклист мотоциклетной команды штаба 5-й армии Георгий Мерэн. Парламентеры перешли линию фронта 13 ноября, а уже на следующий день представители германского командования согласились начать переговоры, местом проведения которых был выбран Брест-Литовск, где в то время находилась Ставка главнокомандующего Восточным фронтом германской армии принца Леопольда Баварского. Следующей задачей Крыленко стал захват Ставки Верховного главнокомандования в Могилеве и арест бывшего главнокомандующего русской армией генерала Н. Н. Духонина, смещенного с поста приказом Ленина 9 ноября. В Могилев Крыленко пребывает 19 ноября, а 20-го становится известно об убийстве Духонина.

Уже начиная с 26 октября, реальная власть в органах управления 5-й армии перешла под контроль большевиков и созданных ими военно-революционным комитетов. Председатель армейского ревкома А. И. Седякин сообщал 5 ноября в ЦК РСДРП(б): «На месте в V армии вся власть в наших руках. Комиссар армии и оба его помощника наши. В каждом резервном полку изготовлен один батальон на случай выступления в помощь вам… Если вам теперь понадобится помощь, то через 24 часа после радиограммы наш отряд будет под Петроградом, под Смоленском, в Великих Луках, где хотите». На IV Чрезвычайном съезде солдатских депутатов 5-й армии, проходившем в Двинске 18–20 ноября под председательством члена Двинского комитета РСДРП (б) и председателя армейского комитета штабс-капитана Э. М. Склянского, присутствовало 370 большевиков, 60 эсеров и 10 меньшевиков. Между тем, настроение солдатских масс, как в 5-й армии, так и на других фронтах, становится все более неуправляемым.

Железнодорожные мастерские г. Двинска. Фото начала XX века. Здесь был изготовлен бронепоезд отряда «1-й Боевой поезд» Ревякина.

Еще 10 ноября 1917 года председателем Совнаркома В. И. Лениным и народными комиссарами по военным делам В. А. Антоновым-Овсеенко и Н. В. Крыленко был подписан первый Декрет Совнаркома о частичной демобилизации армии. В войска этот декрет был передан по радио и, во многом, способствовал усугублению ситуации. Дезертирство в войсках начало приобретать повальный характер. По всей видимости, большевистский актив 5-й армии начал сознавать, что командовать им скоро станет просто некем, боеспособных частей на фронте практически не осталось. В связи с этим, постановлением армейского комитета 5-й армии от 16 ноября 1917 года (в составе Э. М. Склянского, А. И. Седякина, г. Я. Мерэна, и др.) принимается решение о формировании боевого партизанского отряда на добровольческой основе. Тем самым, применялся опыт Временного правительства по созданию добровольных ударных частей. Инициаторами формирования отряда выступили Э. М. Склянский и г. Я. Мерэн.

Железнодорожная станция Двинск. Открытка начала XX века. Отсюда начался боевой путь отряда «1-й Боевой поезд» Ревякина.

К этому времени относится телеграмма Э. М. Склянского в Совет Народных Комиссаров «О готовности Армии выделить отряд для подавления контрреволюционных элементов в Ставке», датированная 20 ноября: «5-я армия, предоставившая себя в полное распоряжение Совета народных комиссаров, заявляет, что она жаждет выделить из себя отряд для подавления контрреволюционных элементов, засевших в Ставке, и будет считать для себя величайшей честью выполнить эту задачу». Руководство организацией и формированием нового отряда было поручено Константину Ревякину. Ревякин был сослуживцем Георгия Мерэна по мотоциклетной команде штаба 5-й армии и являлся на тот момент членом армейского комитета.

Константин Петрович Ревякин родился в 1894 году в Петербурге в рабочей семье. Его отец работал обойщиком на вагонном заводе. По окончании начальной школы и ремесленного училища цесаревича Николая в 1909 году Константин Ревякин начал работать токарем по металлу. Сначала на Обуховском сталелитейном заводе, потом на Адмиралтейском судостроительном, на заводе «Новый Леснер» и других. Вполне вероятно, что здесь он впервые попал под влияние революционных агитаторов.

В марте 1915 года Ревякина призвали на воинскую службу. Будучи квалифицированным рабочим-механиком, он был направлен в Первую мотоциклетную команду при штабе 5-й армии, где и служил в чине солдата-мотоциклиста. Примечательно, что сохранилось командировочное предписание К. П. Ревякина о командировании его в Петроград «в тыловые мастерские и для закупки запасных частей» датированное 5 октября 1917 года, т. е. за 20 дней до известных событий. Однако к моменту Октябрьского восстания он уже вернулся в расположение части. В октябре 1917 года в Двинске Ревякин был избран комиссаром 1-й мотоциклетной команды 5-й армии. В своих воспоминаниях он пишет, что был одним из инициаторов создания отряда «Первый боевой поезд». Отряд создавался как партизанский. Предполагалось, что он будет действовать, в первую очередь самостоятельно, в отрыве от основных сил, проводить рейды и диверсии, разрушая коммуникации, железнодорожные пути, мосты, телеграфные станции.

При формировании отряда была поставлена задача создания обособленного автономного подразделения, имеющего максимально разнообразные виды вооружения и сильные огневые средства. В состав отряда было предложено ввести броневые усиленные пулеметные команды, пехоту, а также саперные и подрывные команды, конную разведку, автомобили и мотоциклы. Но главное, было решено придать отряду бронеразведку с двумя платформами (орудийной и пулеметной) и бронированный паровоз. Предстояла большая организационная работа. Рабочие железнодорожных мастерских Двинска занялись оборудованием бронепоезда. Вооружение можно было получить на складах 5-й армии. Оставалось решить вопрос с личным составом. Как и все красногвардейские отряды того времени, отряд «Первый боевой поезд» должен был состоять исключительно из добровольцев. И здесь возникла первая неожиданность. От желающих не было отбоя. В отряд записалось несколько тысяч человек.

Как вспоминал впоследствии Ревякин: «Большинство записавшихся было настроено далеко не революционно, а скорее бандитски. Среди них была развита тенденция воспользоваться моментом и как можно больше сорвать жалования и обмундирования. Одним словом, вся масса этих добровольцев была деморализована и не имела никакой дисциплины…Очень многие рассматривали партизанский отряд как организацию, созданную для самообогащения и самоснабжения за счет буржуазии путем вооруженного грабежа населения. Все это показало, что из всей этой массы демобилизованных солдат можно только создать банду в полном смысле слова, а не партизанский отряд, который должен защищать Советскую власть».

К. П. Ревякин – командир отряда «1-й Боевой поезд Красной армии». Фото периода Гражданской войны.

В результате тщательного отбора и проверки отрядным комитетом была отсеяна большая часть «добровольцев». Утвердили около 400 человек. Отрядный комитет, ядро которого составляли члены РСДРП, разработал отрядный Устав, утвердив его на общем собрании. Следует отметить, что к этому времени старые армейские Уставы и законы уже никто не признавал, Красной Армии еще только предстояло возникнуть, спустя 3–4 месяца, и сам факт создания такого Устава носил беспрецедентный характер. Естественно, во главу угла была поставлена «революционная дисциплина». Руководство отряда – старший и младший комсостав было выборное, общественной жизнью руководил отрядный комитет. Было решено, что в отряде останутся только те, кто без оговорок примет Устав, обязуется ему подчиниться и личной подписью подтвердит это.

В результате отсеялось еще более ста человек. Впоследствии наличие отрядного Устава сыграло огромную положительную роль в поддержании дисциплины и боеспособности отряда «Первый боевой поезд». В своих воспоминаниях Ревякин приводит интересную подробность: «За время существования отряда в течение 5 лет с момента организации и до его расформирования, за все время нахождения частей в боевой и мирной обстановке было всего 4–5 случаев нарушения установленной в отряде дисциплины и устава. ВСЕ НАРУШИВШИЕ УСТАВ БЫЛИ РАССТРЕЛЯНЫ (выд. К.Р.). К нарушению относились: случаи кражи оружия, случай подрыва авторитета отряда путем мелкого грабежа, кража обмундирования, неисполнение приказа в боевых условиях».

В начале декабря 1917 года формирование отряда «Первый боевой поезд» было завершено. Основной ударной силой отряда служил бронепоезд, состоявший из орудийной платформы, бронированной пулеметной платформы, блиндированной платформы с установленным на нем орудийным броневиком «Гарфорд», бронированным паровозом и двумя платформами «щупальцами», нагруженными запасными рельсами, шпалами, стрелками и железнодорожным инструментом. Личный состав отряда насчитывал 280 человек. В состав отряда были включены три бронемашины: две пулеметные, типа «Остин» и один тяжелый бронеавтомобиль с трехдюймовым орудием и тремя пулеметами, пятитонный «Гарфорд» с названием «Новик». Пулеметное вооружение отряда состояло из 6 пулеметов системы «Максим» и двух крепостных пулеметов, артиллерия – из 4-х трехдюймовых орудий. Каждый из партизан был вооружен винтовкой, револьвером «Наган» и ручными гранатами.

Крепость Двинск. Фото с германского цеппелина. 1917 г.

Отряду были приданы три железнодорожных состава, насчитывающие семь классных пассажирских вагонов для личного состава, товарные вагоны с боеприпасами, две платформы с легкими пулеметными бронемашинами и две платформы с трехдюймовыми орудиями. Один эшелон был вспомогательный. В нем находилась хозяйственная часть, три автомобиля (два грузовых и легковой), лошади, обоз и горючее. Все классные вагоны имели по четыре специальных пулеметных стола, расположенных в концах вагонов. Командиром и одновременно комиссаром отряда на общем собрании был выбран Константин Ревякин. Следует признать, что на тот момент в районе Двинска, в полосе обороны всей 5-й армии, партизанский отряд «Первый боевой поезд» являлся одним из немногих боеспособных и дисциплинированных подразделений, которыми располагали органы Советской власти. Поэтому на первых порах ему пришлось выполнять функции своего рода «заградотряда». В частности задерживать и разоружать пехотные полки, самовольно оставившие позиции и направлявшиеся в тыл. «Дезертирство прогрессивно растет: не только одиночные люди, но даже целые полки и артиллерия уходят в тыл, обнажая фронт на значительных протяжениях, немцы толпами ходят по покинутой позиции. Беспорядки и грабежи в армиях фронта начинают принимать организованный характер….Окопы разваливаются и занесены снегом, лесные материалы из окопов и блиндажей разбираются на топливо. Обороноспособность позиции совершенно утрачена…Наблюдаются случаи продажи лошадей неприятелю… Ни на какое сопротивление войска фронта не способны и в случае угрозы наступления противника люди рассеются, бросив оружие и имущество… Общее состояние армий характеризуется полной потерей боеспособности и разложением», так сообщал начальник Штаба Верховного Главнокомандующего М. Д. Бонч-Бруевич в Совет Народных Комиссаров о состоянии армий Северного и Западного фронтов 18 января 1918 года. В декабре 1917 года на территории Белоруссии произошли события, в отечественной историографии, именуемые как «мятеж Довбор-Мусницкого». Командир 1-го польского корпуса, бывший царский генерал Довбор-Мусницкий отказался подчиниться приказу Крыленко о роспуске и разоружении своего корпуса. Будучи сторонником независимой Польши и убежденным противником Советской власти, Довбор-Мусницкий выступил в поддержку, провозглашенной Белорусской Республики (Белорусской Рады) и силами своего корпуса занял Бобруйск, а позднее Минск. Силы 1-го польского корпуса насчитывали около 24 тысяч солдат и офицеров. На борьбу с ним большевики спешно бросили все имеющиеся в своем подчинении на Западном фронте силы. В этих боях (в районе Полоцка) и принял свое боевое крещение «Первый боевой поезд» Ревякина.

 

Смоленск-Орша

(январь 1918 – апрель 1918)

В январе 1918 года отряд Ревякина был переброшен в Смоленск. Обстановка в городе была на грани хаоса. Смоленск был заполнен беженцами, отрядами дезертиров, которые терроризировали местное население, грабили склады и захватывали эшелоны. Своих надежных воинских сил у смоленского Совета еще практически не было, и отряду Ревякина было поручено наведение и поддержание порядка в городе, охрана органов власти, складов и ж.д. узла.

Представители германского командования перед собором г. Двинска 18 февраля 1918 г.

Часть современных смоленских историков ошибочно полагают, что отряд «Первый боевой поезд» Ревякина был сформирован смоленским Советом в феврале 1918 года. Однако мы видим, что это произошло значительно раньше, и отряд прибыл в Смоленск, будучи уже самостоятельным боевым подразделением. Здесь он только получил пополнение в составе 175 человек из числа бывших военнопленных, перешедших на сторону Советской власти, после чего отряд Ревякина с полным правом мог считаться интернациональным. Наряду с русскими, в его составе служили немцы, чехи, словаки и мадьяры.

В это же время в Брест-Литовске второй месяц продолжались переговоры с Германией об условиях заключения мирного договора. Первоначально было достигнуто соглашение лишь о временном перемирии, к 18 февраля оно истекало, однако советская сторона продолжала затягивать переговоры (видимо надеясь на начало революции в Германии). В результате, 16 февраля, перед окончанием срока перемирия, германское командование свернуло переговоры и объявило о начале военных действий. В 12 часов дня 18 февраля немцы перешли в наступление на всем протяжении фронта, практически не встречая никакого сопротивления. В направлении на Смоленск наступала 10-я армия генерала Фалькенгайна.

В первый же день германского наступления, через два часа после его начала, был захвачен Двинск вместе со штабом 5-й армии, причем силами отряда всего около 100 штыков. Немецкие передовые отряды 5-й пехотной дивизии численностью по 50–60 человек с бронеавтомобилями быстро проскочили мосты через Двину и обезоружили караулы. Минеры при появлении немцев растерялись и, несмотря на то, что все мосты были заминированы, не взорвали их. Небольшими группами враг сразу же захватил весь город и железнодорожный узел, на котором осталось значительное количество паровозов и вагонов. На следующий день был захвачен Минск, 20 февраля – Полоцк. Немцы подошли к Орше, возникла угроза потери Смоленска. Находившиеся в Орше красногвардейские и матросские части взорвали артиллерийские склады, и отошли по направлению к Смоленску, где стали спешно формироваться сводные боевые отряды для борьбы с противником.

«Первый боевой поезд» Ревякина получает приказ от РевКома и смоленского Совета в лице председателя В. А. Смолянинова и военного комиссара Б. Н. Иванова, совместно с 1-м социалистическим отрядом Западного фронта (командир г. В. Зиновьев) и Московском рабочим отрядом выдвинуться в направлении Орша – Витебск, занять и удерживать станцию Орша.

Из Донесения начальника штаба Западного Фронта В. Н. Егорьева в штаб Главковерха «О положении на фронте от 27 февраля 1918 г.»: «Из Витебска наш отряд в 50 человек с подрывными средствами послан к ст. Горяны с задачей взрывать водокачки, пути. Партизанский отряд из м. Улла вернулся, Витебском высылается новый. Другой партизанский отряд с пулеметами занимает Бочейково, противника там не обнаружено. В Новоселках, 50 верст западнее Витебска, формируется новый партизанский отряд, затребовано 1000 винтовок. На оршанском направлении противник продолжает наступление, находясь в 50 верстах от Орши, стараясь своей конницей отрезать наши части; силы противника определяются в 400 человек пехоты и 2 эскадрона конницы. Оршу отряд надеется удержать». Бои в Орше продолжались несколько дней. К моменту подписания Брестского мирного договора 3 марта, немцы так и не смогли полностью овладеть городом. Линия фронта разделила Оршу и протянулась вдоль железной дороги. В результате переговоров, в которых принимал участие и Ревякин, по ней была установлена демаркационная линия. В конечном итоге, город оказался разделенным пополам. Так, в немецкой зоне оккупации находилась железнодорожная станция Орша – «Товарная», а Орша – «Пассажирская» осталась на территории Советской России. Главнокомандующий армиями Западного фронта А. Ф. Мясников телеграфирует в Совет народных комиссаров о прекращении военных действий 7 марта: «Мои парламентеры, посланные к немцам под Оршу, вернувшись, заявили, что немцы военные действия считают прекращенными. На всем фронте спокойно. Наши парламентеры выехали вторично в Оршу для определения линии, фактически занимаемой нами и немцами».

Еще 20 февраля из Минска в Смоленск эвакуировался (а точнее бежал, бросив все имущество) штаб Западного фронта во главе с командующим А. Ф. Мясниковым, а вместе с ним и руководители советских и партийных органов Беларуси. Смоленск на время стал столицей Западной области (с сентября 1918 года Западная коммуна) и центром формирования регулярных частей Красной Армии в Западных районах России. Был создан штаб Красной Армии Смоленской губернии «За революцию!» во главе с левым эсером, военным комендантом Смоленска М.И. Смоленцевым.

В командовании Красной Армии на этом участке царила полная неразбериха. На Западном фронте одновременно было три главкома (Берзин, Мясников и Ефимов), один располагался в Брянске, второй – в Смоленске, третий – в Орше. Каждый из них действовал и отдавал приказы самостоятельно, при этом пытаясь подчинить себе остальных. Как вспоминал впоследствии В. Н. Егорьев: «В Витебске оказалось сразу три командующих, назначенных тремя разными главкозапами, шла разноголосица и даже взаимные угрозы арестом». В результате Мясников приказал арестовать Ефимова за неподчинение ему. Полевой штаб Ставки добился освобождения Ефимова и руководство в районе Западного фронта осталось за ним до создания Западного участка Завесы. В марте 1918 года, сразу после подписания мирного договора с Германией, директивой РевВоенСовета Республики формируется система оперативного управления войсками Красной Армии, так называемая Завеса. Завеса состояла из участков, в которые входили все красноармейские, красногвардейские, партизанские и повстанческие отряды, действовавшие в прифронтовой полосе. Смоленский район обороны (военный руководитель А. А. Свечин) входил в состав Западного участка отрядов Завесы (ЗУОЗ). В свою очередь Смоленскому району подчинялись Оршанский, Витебский и Смоленский участки. В приказе войскам ЗУОЗ № 3 «о задачах отрядов на случай немецкого наступления», подписанном военным руководителем В.Н. Егорьевым от 1 апреля 1918 года, отрядам Смоленской группы, куда входил отряд Ревякина, предписывалось «Задерживать распространение неприятеля в полосе между южной границей Невельской группы и линией Добрейки на Днепре – Дрибин – Шамово – Фролово – Починок – Ельня – р. Угра до Всходы… Сосредоточить главные усилия на обороне подступов к смоленскому узлу и задержании распространения неприятеля по железной дороге Смоленск – Вязьма. Удерживать район Орши и Витебска, пока это возможно, не подвергая отряды поражению по частям.

Немецкий и русский пограничный патруль на демаркационной линии в г. Орша, весна 1918 г.

Принять меры для противодействия охвату смоленского узла по левому берегу Днепра по дороге Орша – Красный – Смоленск и Могиле – Починок – Ельня – Дорогобуж, для чего поддерживать тесную связь с партизанами Чердынцева в Мстиславле; выдвинуть к ст. Починок особый отряд для защиты участка железной дороги Смоленск – Починок» В течение весны 1918 года из отрядов Завесы формировались первые кадровые части Красной Армии. В апреле партизанский отряд Ревякина «Первый Боевой поезд» был включен в состав регулярных частей Красной Армии и утратил приставку «партизанский».

Г. В. Зиновьев, фото начального периода Гражданской войны.

В конце апреля 1918 года Смоленским штабом Красной Армии был сформирован сводный отряд, насчитывающий 400 красноармейцев и включавший «1-й Смоленский Социалистический отряд» Зиновьева, отряд «Первый боевой поезд» Ревякина, артиллерийскую группу Д. Д. Тризны. Командиром сводного отряда был назначен г. В. Зиновьев, военным комиссаром – Б. Н. Иванов. В начале мая сводный отряд Зиновьева был направлен в Самару для борьбы с казаками атамана Дутова.

Георгий Васильевич Зиновьев надолго станет командиром, боевым наставником и старшим товарищем Ревякина. Зиновьев родился в Петербурге в 1887 году в семье военного чиновника. С началом Первой мировой он поступил вольноопределяющимся в армию. После окончания Севастопольской военной авиационной школы лётчиков в 1915 году, служил в 6-м авиационном отряде 3-го сибирского корпуса Западного фронта, имел чин старшего унтер-офицера. Участвовал во многих воздушных боях с германскими самолетами. Зиновьев отличался отчаянной храбростью и был полным Георгиевским кавалером (награждён четырьмя Георгиевскими крестами). В марте 1917 года Зиновьев вступил в РКП(б). В начале октября 1917 года он был избран председателем корпусного комитета 3-го Сибирского корпуса. В ноябре 1917 года Зиновьев организовал и стал командиром «Первого социалистического отряда Западного фронта», впоследствии переименованного в «1-й Смоленский Социалистический отряд».

 

Самара – Оренбург

(май 1918 – июль 1918)

Ревякин со своим отрядом прибыл в Самару в первых числах мая проездом через Тулу, где принял участие в разоружении отряда анархистов. По прибытии в Самару весь сводный отряд Зиновьева поступил в распоряжение уполномоченного СНК РСФСР Кудинского. Обстановка в Самаре была тревожная. Город был одним из центров движения анархистов-максимали-стов. Получив большинство в губисполкоме и Советах, максималисты, анархисты и левые эсеры вступили в открытую конфронтацию с большевиками, среди которых также не было единства. Председателем Самарского губисполкома и губкома ВКП(б) на тот момент был В. В. Куйбышев, впоследствии видный партийный и советский деятель. В своих воспоминаниях Константин Ревякин упоминает, что был лично знаком с Куйбышевым.

Войсковой Атаман полковник Дутов. Фото 1917 г.

Ситуация осложнялась растущими антибольшевистскими выступлениями в Самарской губернии и Оренбуржье.

Приказ Дутова о переходе власти в Оренбурге к Войсковому Правительству от 26 октября 1917 г.

Оренбург, занимавший ключевое положение на Южном Урале был центром обширной губернии, простиравшейся от Волги до Каспийского моря и столицей Оренбургского казачьего войска. Это был важнейший транспортный узел, открывавший путь в Среднюю Азию и Сибирь. В отличие от большинства российских городов, в октябре 1917 года «триумфальное шествие Советской власти» сюда не дошло. Попытка большевистского восстания в городе не удалась, и власть перешла к Войсковому правительству Оренбургского казачьего войска во главе с Войсковым атаманом полковником (впоследствии генералом) А. И. Дутовым. Отрядом юнкеров 14 ноября было разогнано заседание городского Совета и Военно-Революционного комитета Оренбурга.

Задержанных членов Совета обыскали, допросили и отпустили по домам. Арестован был только большевистский актив в количестве 25 человек вместе с председателем ревкома С. Цвиллингом, которых выслали под надзор казаков в отдаленные станицы, а позже перевели в губернскую тюрьму.

Пользуясь весьма лояльными условиями содержания, Цвиллинг вскоре бежал в Бузулук. Приведенные подробности, на взгляд автора весьма важны, поскольку показывают, что на данном этапе взаимное ожесточение сторон еще далеко не достигло своего пика, с врагами зачастую обращались еще сравнительно мягко. Как писал Цвиллинг из тюрьмы: «Несмотря на все пережитое, настроение у нас хорошее. Каждый день приходят делегаты от рабочих и солдатских организаций». В Оренбурге атаман Дутов приступил к формированию добровольческих отрядов из офицеров, юнкеров, гимназистов и оставшихся после отправки на фронт казаков из ближайших станиц. На территории Оренбургского войска еще оставались три запасных казачьих полка в Оренбурге, Верхнеуральске и Троицке. Советское правительство в Петрограде быстро осознало опасность выступления оренбургских казаков и бросило на подавление «дутовщины» значительные силы. Руководить боевыми действиями против Дутова было поручено чрезвычайному комиссару Оренбургской губернии и Тургайской области П. А. Кобозеву.

В конце декабря большевики захватили Челябинск, Троицк, Актюбинск и начали наступление на Оренбург. На тот момент основная часть оренбургского казачества еще не определилась в отношении Советской власти, а массы казаков, вернувшиеся с фронта, вообще не хотели воевать.

П. А. Кобозев

В Бузулуке, между Самарой и Оренбургом, была создана база формирования красногвардейских отрядов. Сюда по распоряжению Советского правительства направлялись вооруженные отряды из Самары, Златоуста, Челябинска, Уфы и других мест. К Оренбургу со стороны Самары были направлены красногвардейские части: Северный летучий отряд моряков мичмана С. Д. Павлова, отряды из Перми и Екатеринбурга, имевшие на вооружении артиллерию, пулеметы и бронепоезда общей численностью более 1500 человек. Войска Дутова, которые он смог собрать для прикрытия Оренбурга насчитывали всего около 500 человек. Артиллерии не было вовсе.

С. М. Цвиллинг

В январе 1918 года активизировались большевистские силы в самом Оренбурге, началась всеобщая стачка рабочих. На выборах в местное Учредительное собрание большевики получили более 35 % голосов. В городе действовал подпольный ревком, формировались красногвардейские отряды. В этих условиях удержать Оренбург в руках было невозможно, и Войсковым правительством было принято решение оставить город. Добровольческие отряды были частично распущены, частично ушли на Уральск либо укрылись в окрестных станицах. Оренбург был сдан 31 января 1918 года. Сам Дутов в сопровождении шести офицеров ушел в сторону Верхнеуральска. Позже в Верхнеуральске соберется Оренбургское войсковое правительство и будет сформирован небольшой партизанский казачий отряд. В конце марта, после захвата Верхнеуральска отрядами Каширина и Блюхера, атаман Дутов с отрядом уйдет в станицу Краснинскую, а затем в Тургайские степи на территорию Казахстана, где приступит к формированию отрядов и созданию войска.

В. К. Блюхер. Фото 1923 г.

Весной 1918 года на территории Оренбургской губернии с новой силой вспыхнуло восстание казаков, озлобленных действиями Советской власти, проводившей по отношению к казачеству политику «красного террора». Первыми восстали станицы, расположенные по реке Илек. В конце февраля в станицах Изобильной и Ветлянской казаками были полностью уничтожены отряды, посланные из Оренбурга для сбора продналога.

На подавление восстания из Оренбурга по железной дороге выступил карательный отряд численностью более 300 человек с артиллерией под командованием самого председателя военно-революционного комитета оренбургской губернии Самуила Цвиллинга. Утром 2 апреля отряд вступил в станицу Изобильную, где его ожидала засада. В результате ожесточенного боя часть отряда (около 250 человек) была уничтожена, часть рассеяна, погиб и председатель губкома Цвиллинг. Казакам достались богатые трофеи: 4 пушки, 12 пулеметов, более 200 винтовок. Победа над отрядом Цвиллинга всколыхнула все оренбургские станицы. Казаки перешли к активным действиям и 4 апреля совершили попытку захвата Оренбурга. Отряды казаков подполковника Корчакова и войскового старшины Н. В. Лукина совместно с отрядами башкир Карамышева общей численностью около 1000 человек в ночь на 4 апреля ворвались в Оренбург, заняли часть города, вокзал, здание юнкерского училища и в течение пяти часов вели бой. Гарнизону Оренбурга удалось организовать оборону и вытеснить казаков из города. Во время ночного боя погибло 129 красноармейцев, партийных работников и членов их семей. Казаки среди ночи ворвались в общежитие советских служащих и убили всех, кто там находился, в т. ч. и детей. В ответ Военно-революционный комитет объявил беспощадный красный террор. В городе начались облавы на офицеров и казаков, захваты и расстрел заложников. Кровавое противостояние нарастало. В качестве ответной меры Военно-революционный комитет предпринял карательные экспедиции в те станицы, из которых было наибольшее число участников налета на Оренбург. В станице Донецкой, куда красноармейцы ворвались после артподготовки, было убито около 50 жителей, отказавшихся покидать дома, после чего станица была сожжена дотла. 19 мая была сожжена станица Павловская, при этом каратели убили 15 человек, в основном стариков и больных, не успевших спастись бегством. Полностью сожжены были станицы Донгузская, Татищевская, Угольная, Григорьевская, Пречистенская, Благословенская; Воздвиженская, Ильинская и еще несколько станиц подверглись артиллерийским обстрелам. Принятые меры показались чрезмерными даже оренбургскому губисполкому, который издал приказ, констатировавший, что «обстреливая населенные местности, отряды иногда увлекаются и разрушают целые станицы до основания».

Сызранский рабочий отряд перед отправкой на Оренбургский фронт. Фото май 1918 г.

В результате к восставшим оренбургским казакам присоединились и казаки Уральского казачьего войска. К маю Оренбург оказался в кольце казачьих отрядов, которые не оставляли попыток освободить город от большевиков.

Лагерь австро-германских военнопленных на ст. Меновой Двор. Фото из архива Международного Красного Креста.

11 мая Совет рабочих и крестьянских депутатов Самары получает паническую телеграмму из Бузулука. Привожу ее здесь дословно:

«Я Болотин. Опасность. Я говорю с вами от имени Бузулукского И. К. [исполнительного комитета] и прошу вас принять самое горячее участие в отправке боевой силы в Бузулук. Проклятое казачество уральское, как саранча, облепило полотно ж.д. от Ак-Булака до Бузулука на расстоянии ок. 400 верст. Мобилизовались все поголовно и на каждой версте рвут телеграфные провода, даже увозят телеграфные провода и проволоку. Способствуйте отправке войск, боевых припасов, оружия. Необходимо вооружить все окрестные села. Если не дадите помощи, гибель

Оренбурга и Бузулука неминуемы, и на Самару путь будет открыт».

Ранним утром 13 мая сводный отряд Зиновьева был направлен в Оренбург через Бузулук по железной дороге с грузом оружия, боеприпасов и продовольствия. К вечеру отряд достиг станции Новосергиевской, захваченной отрядами казаков за два дня до этого, и вступил в бой. Пути были взорваны, и попытка прорваться дальше не удалась. Утром к казакам подошло подкрепление, и Зиновьев отдал приказ отступить к Бузулуку. Конные отряды казаков не имели артиллерии и применяли тактику партизанской войны. Захватывая станции, казаки разбирали или взрывали пути, устраивали засады, а когда красные эшелоны подходили и начинали восстановительные работы – внезапно нападали. И тут очень большое значение играла огневая мощь бронепоезда Ревякина.

Чешские артиллеристы после боя на ст. Липяги 04.06.1918 г.

О действиях смоленского сводного отряда упоминается в сводке оперативного отдела Наркомвоена «О положении на Оренбургском и Забайкальских фронтах» от 15 мая 1918 года: «Положение на фронте серьезно. Дутовские войска великолепно дисциплинированы, имеют хороший командный состав и великолепно дерутся. Казаков в настоящее время 10–15 тысяч, но у них объявлена общая мобилизация и число их будет увеличено до 60000. Зиновьевские отряды также дерутся хорошо. Особенно отличился сводный отряд Смоленского штаба Красной Армии, пользуясь дисциплинированностью которого т. Зиновьевым в других отрядах поддерживается и восстанавливается дисциплина. Нужны сильные подкрепления и не отдельными отрядами, а батальонами, полками и батареями. Настроение войск бодрое, некоторые отряды сами рвутся в бой». В Бузулуке отряд Зиновьева соединился с уральской группой Блюхера, которая выступила на помощь Оренбургу из Екатеринбурга 12 мая в составе: красногвардейский отряд под командованием С. Я. Елькина, екатеринбургский эскадрон кавалерии, челябинская батарея, 1-й уральский пехотный полк. Дальнейшие события изложены в донесении от 18 мая 1918 года командующего уральскими войсками на Оренбургском фронте В. К. Блюхера. «Сообщаю сведения о положении дел в Оренбурге, добытые непосредственно из Оренбурга переговором по прямому проводу. 17-го противник вел слабое частичное наступление на Форштадт, наступление отбито. Силы противника в северо-восточной стороне Оренбурга по орской линии исчисляются двумя тысячами и организованы, видимо, плохо, активности пока не проявляют. Одновременно противник пытался подойти к Оренбургу с южной стороны, [из] района Менового Двора, здесь произошла стычка, противник отбит, наши потери – один убит, один – ранен. В западной стороне по линии железной дороги Оренбург-Бузулук, в районе Новосергиевского, оперирует отряд казаков силою две тысячи, которым, по сведениям, командует сам Дутов. Уральские отряды, выступившие из Бузулука 17-го утром, исправляя путь, восстанавливая телеграфное сообщение, подошли к 10-му разъезду, что в 7 верстах от Новосергиевского, сейчас исправляют сожженные мосты. Мост через Сакмару казаками не занимался. Линия дороги Оренбург-Каргала в наших руках. Наша разведка со стороны Оренбурга доходит до Сырта, где обнаружены частые казачьи разъезды. До прибытия наших отрядов оренбургский отряд, занимавший Новосергиевское, 11-го подвергся нападению казаков, вследствие невнимательности и халатного отношения к делу командного состава потерпел полное поражение, потеряв почти одну треть убитыми, два орудия, пулеметы, много патрон. Пришедший отряд Зиновьева с боем занял Новосергиевское и, усиленный прибывшими отрядами из Самары и Бузулука, вследствие скорого ухода последних, отряд Зиновьева вынужден был 14-го отступить в Бузулук. В данный момент Зиновьев наступает совместно с уральцами».

Только 23 мая отряды Зиновьева и Блюхера достигли станции Сырт, где соединились с красноармейцами оренбургского гарнизона. Всего в Оренбург было доставлено 2600 бойцов, 8 орудий, 37 пулеметов. Чуть позже в Оренбург из Верхнеуральска прорвалось 600 человек Верхнеуральского красного казачьего отряда под командованием Н. Д. Каширина. Требовалось объединить разрозненные части. Приказом командующего Самаро-Оренбургским фронтом В. В. Яковлева от 25 мая 1918 года для руководства боевыми действиями отрядов в районе Оренбурга был образован Оренбургский фронт. Во главе частей фронта встал г. В. Зиновьев.

Вступление чехословаков в Самару 08.06.1918 г.

В информационной сводке Наркомата по Военным Делам о положении на фронтах от 27 мая 1918 года обстановка в районе Оренбурга характеризуется как крайне тревожная: «До Бузулука проезд по железной дороге [считать] обеспеченным; от Бузулука до Сорочинской встречаются разведочные отряды; от Сорочинской до Сырта – партизанские набеги, разрушена линия дороги. Приняты меры для охраны движения Самара – Оренбург. Оренбург окружен [дутовскими] отрядами с трех сторон. Наступление на Оренбург было 4 апреля и больше не повторялось. Ташкент совершенно отрезан. Силы казаков, действующие в районе Уральск – Андреевка – Новосергиевское – Пречистенская – Красноярская – Илек – Купянская станица – до 20000 человек. Командующим Оренбургским фронтом назначен т. Зиновьев. Есть основание предполагать, что т. Блюхер со своими отрядами уйдет на Урал, сделано распоряжение не пропускать отрядов.

Оренбургский фронт. 18 мая наши эшелоны, шедшие на выручку Оренбурга, дошли до ст. Новосергиевской. При дальнейшем продвижении эшелоны вошли в соприкосновение с противником и должны были вести усиленную работу по восстановлению железной дороги. 19 мая эшелоны дошли до 13-го разъезда и имели две стычки с казаками, вышедшими из станицы Татищевской. 21 мая была установлена связь с оренбургским отрядом, занимавшим Сырт. Казаки в тылу снова разобрали путь, вследствие этого произошло крушение одного из наших поездов. 23 мая, восстановив путь, наши отряды вступили в Оренбург».

В последних числах мая осложнилась обстановка в Самаре, где 17 мая анархо-максималисты подняли вооруженное восстание, которое удалось с большим трудом подавить через три дня, а 29 мая пришло сообщение из Пензы о начале восстания чехословаков. Чехословацкий корпус, насчитывавший около 45 тыс. человек, был сформирован по приказу Верховного главнокомандования Русской армии осенью 1917 года, в основном из пленных чехов и словаков, выразивших желание участвовать в войне против Германии и Австро-Венгрии. После Октябрьского восстания и заключения Брестского мира была достигнута договоренность о переброске частей чехословацкого корпуса во Францию для участия в боях на Западном фронте. Единственный возможный маршрут для этого пролегал через Сибирь во Владивосток и далее морем. К маю 1918 года эшелоны корпуса находились в разных районах Урала и Западной Сибири.

Похороны чешских легионеров, погибших при взятии Самары. Фото 11.06.1918 г.

Начавшийся 25 мая 1918 года мятеж чехословацкого корпуса быстро распространялся по Поволжью, Уралу и Сибири. Первой начала действовать челябинская группа подполковника С. Н. Войцеховского и поручика Я. Сыровы. Уже 27 мая она заняла Челябинск, в первых числах июня – Златоуст, Петропавловск, Миасский завод, Курган, а 8 июня был захвачен Омск. Почти вся Транссибирская магистраль оказалась в руках чехословаков. Пензенская группировка чехословацкого корпуса насчитывала по разным источникам от 6 до 8 тыс. военнослужащих и состояла из 1-го стрелкового полка имени Яна Гуса, 4-го стрелкового полка Прокопа Великого, 1-го резервного Гуситского полка и Пой артиллерийской бригады Яна Жижки. Командование группой было поручено поручику (а через насколько месяцев уже генералу) Станиславу Чечеку.

Чешские легионеры ремонтируют ж.д. мост на ст. Кинель, июнь 1918 г.

Для организации борьбы с белочехами в Уфу из Москвы выехал председатель Высшей военной инспекции Красной армии Н. И. Подвойский. В последних числах мая он сосредоточил в своих руках руководство всеми операциями на чехословацком фронте. Через два дня после захвата Пензы чешскими легионерами (в советской литературе их именовали «белочехами») была занята Сызрань, и стало понятно, что их следующей целью является Самара. Город объявляется на осадном положении. Ситуация обострялась тем, что наиболее боеспособные части были направлены из Самары в помощь Оренбургу. Оборону города взял на себя начальник гарнизона М. С. Кадомцев. Ему удалось собрать сводный отряд численностью около 2500 человек, который был, выдвинут в район станции Липяги в 15 км юго-западнее Самары. Описанию боя под Липягами 4 июня 1918 года в последнее время посвящено огромное количество публикаций, начиная от работ чешских историков и заканчивая исследованиями местных краеведов, поэтому проводить здесь подробный анализ сражения, представляется излишним. Со стороны бело-чехов в бою принимали участие три батальона 4-го стрелкового полка и один батальон 1-го стрелкового полка, а так же запасной батальон общей численностью в 1600 солдат, при 25 пулеметах, 5 орудиях и бронепоезд. Командование осуществляли сам поручик С. Чечек, командир Пензенской группы и командир 4-го полка поручик Ян Гаер.

Схема сражения за Бузулук 24–26 июня 1918 г. из чешского военного архива.

Существует общее мнение, что одним из основных факторов разгрома красных отрядов явился крайне неудачный выбор ими оборонительной позиции. Чехословаки предприняли отвлекающий маневр, ударив в центр линии обороны красных, одновременно обойдя через лес их правый фланг и атаковав артиллерийские позиции с тыла. Красноармейцы не успели развернуть орудия и были вынуждены их бросить. Бронепоезд «Орлик» при поддержке пехотных цепей продвигался по железнодорожной ветке в сторону станции. Решающую роль в победе чехов под Липягами сыграла штыковая атака 1-й роты 4-го полка, в результате которой был полностью смят правый фланг красных. Дольше всех продержались отряды моряков и латышей, оборонявшиеся в районе станции и кладбища.

Первый чехословацкий бронепоезд «Орлик», лето 1918 г.

Потери советских войск были ужасающими. По данным источников только убитыми красные потеряли около 1300 человек. Большое количество бойцов утонуло, пытаясь переплыть разлившуюся после половодья реку Татьянку. Погиб командир отряда М. С. Кадомцев. Потери легионеров чешские историки оценивают в 30 человек убитыми и около 90 ранеными. Во время боя был смертельно ранен командир 4-го чешского стрелкового полка Ян Гаер.

После того как в Самару пришло известие о разгроме под Липягами в городе началась эвакуация. Подвойский попытался организовать оборону Самары, куда прибыл 5 июня, но было уже поздно. Ключом к обороне города он справедливо посчитал железнодорожный мост через Самарку, однако силы Уфимского отряда Грачева, который был направлен для защиты моста, были явно недостаточны. Перед рассветом 8 июня около 30 чехословаков начали переправу на лодках через Самарку, после чего вышли в тыл отряду, оборонявшему мост. В утренних сумерках основная часть легионеров 1-го батальона 1-го стрелкового полка бросилась на штурм моста. Перед этим они обстреляли уфимцев гранатами из шомпольных гранатометов, чем вызвали замешательство в рядах противника. Вслед за пехотой на мост двинулся бронепоезд с десантом. Первая попытка проскочить мост окончилась для чехов неудачно, бронепоезд попал под обстрел батареи красных, располагавшейся в районе городских каменоломен (под командованием А. Т. Рязанова), и отошел назад. Однако со второй попытки, воспользовавшись приостановкой обстрела, бронепоезд прошел на правый берег. После захвата моста «Орлик» на полном ходу прошел через город и вышел к вокзалу, где открыл огонь по очагам сопротивления. Не позже 10 часов утра город уже был в руках белочехов. Остатки советских отрядов частично отошли в сторону Бузулука и Уфы, либо погрузились на пароходы и отступили вверх по Волге. Сразу же начались массовые расправы над оставшимися коммунистами, красноармейцами и советскими работниками.

Казанский отряд на Оренбургском фронте. Фото 1918 г. В первом ряду третий слева предположительно С. А. Попов.

Большую помощь чешским легионерам во взятии Самары оказали члены подпольной офицерской организации действовавшей в городе. Еще раньше они передали белочехам сведения об обороне Самары, а с началом штурма выступили с оружием. Часть отечественных историков считает, что и среди пулеметных расчетов, оборонявших мост, были предатели. В это время на узловой станции Кинель, к востоку от Самары скопилось большое количество военных грузов и имущества. Туда же 3 июня переместился штаб Самаро-Оренбургского фронта во главе с В. В. Яковлевым (Мячиным). Требовалось задержать чехословацкие войска хотя бы на несколько дней. Решать эту задачу выпало отряду «Первый боевой поезд» Ревякина, который был направлен из Оренбурга на станцию Кинель в распоряжение Яковлева. В тот же день 8 июня Яковлев покинул фронт и спешно перебрался в Уфу. Штаб фронта он бросил на станции Чишма. В конце июня 1918 года Яковлева назначат командующим 2-ой советской армией, через шесть дней переведут с понижением в штаб фронта, а потом и вовсе назначат военным комендантом Уфы. Буквально через месяц Яковлев, после занятия Уфы белыми, перейдет на сторону противника и предложит свои услуги Правительству Уфимской директории.

Насколько большое значение придавало командование обороне Кинели, говорит тот факт, что приказ об организации обороны станции с участием отряда Ревякина был отдан лично Подвойским. «Все силы, находящиеся на ст. Кинель и отошедшие от Самары, надлежит разделить на две боевые группы, а именно: правая боевая группа, в состав которой входят абдулинцы, бугурусланцы, боевики Ревякина и прибывший Казанский отряд с артиллерией под командой Блохина, который именно назначается начальником правого боевого участка, защищающего подступы к ст. Кинель и железнодорожную магистраль на Уфу. Левая боевая группа, в состав которой входят силы Гузакова, равно все отступающие отряды из г. Самары и 1-й Бузулукский кавалерийский полк, занимает левый боевой участок, обороняя подступы к ст. Кинель и ж.д. магистраль на Оренбург». В действительности, перечисленные красноармейские части либо не прибыли вовсе, либо, как Казанский отряд (числом 860 человек), просто разбежались. К. Н. Блохин собрал оставшиеся силы в количестве 300 человек и отошел к Бугуруслану, где организовал оборону и продержался до 18 июня.

Группа оренбургских казаков вместе с чешскими легионерами. Оренбургский фронт, 1918 г.

Вечером 8 июня бронепоезд Ревякина проследовал через Кинель в сторону Самары и вступил в бой с противником на станции Смышляевка (восточная окраина Самары), после чего вернулся на станцию Кинель. Этот факт зафиксирован и чешскими историками: «9-я рота 1-го полка отражала большевистский поезд, который только что приехал из Кинели с подкреплением для советской Самары. Сильный и точный огонь чехословаков заставил этот поезд быстро отправиться обратно в Кинель». Бойцам Ревякина удалось в последний момент взорвать железнодорожный мост, разрушить пути и тем самым приостановить наступление белочехов. Об этом эпизоде упоминает Ревякин в своих воспоминаниях. Однако в докладной записке Н. И. Подвойского в Наркомвоен о положении на чехословацком фронте от 11 июня не упоминается о подрыве Кинельского моста, а говориться только, что на Кинели были разрушены стрелка, крестовина и водокачка.

Бронеавтомобиль, захваченный чехами в Бузулуке.

Существует, однако, фотография, датированная июнем 1918 года, на которой чехословацкие легионеры занимаются ремонтом моста на станции Кинель. Остается предположить, что мост все же был разрушен. Большую часть грузов удалось вывезти по направлению на Уфу и Оренбург. Станция Кинель была захвачена противником только 13 июня. Власть в Самаре переходит к Комитету учредительного собрания (КОМУЧ), созданному из большинства членов Учредительного собрания, разогнанного в Петрограде большевиками. На тот момент КОМУЧ фактически оказывается первым анти-большевицким правительством на территории России. Активно ведется формирование «Народной Армии», одним из первых подразделений которой становится 1-я Добровольческая Самарская дружина численностью 350 человек во главе с подполковником (впоследствии генералом) В. О. Каппелем.

После операции в районе станции Кинель отряд «Первый боевой поезд» возвращается в Оренбург, где в течение июня принимает участие в боях в пешем строю на станциях Сорочинская, Платовка, Новосергиевская, Меновой Двор, Донгузская. Обстановка в Оренбурге продолжает ухудшаться. Несмотря на то, что Оренбургский фронт насчитывает до 20 тысяч бойцов, остро сказывается нехватка боеприпасов, вооружения и продовольствия.

Зиновьев 23 июня поручает Блюхеру прорваться к Бузулуку и дальше на Кинель вдоль железной дороги. Наступление запоздало буквально на одни сутки – Бузулук уже был блокирован со стороны Оренбурга казачьими отрядами. Со стороны Самары его штурмовали чехословаки. Попытка прорвать блокаду и пройти к Бузулуку не удалась. Не помогло и наличие бронепоездов – железнодорожные пути были разрушены. Красные части под командованием Каширина смогли дойти только до станции Сорочинская (80 км до Бузулука), там были окружены казаками и были вынуждены пробиваться обратно к Оренбургу. Отход прикрывал отряд под командованием комиссара Уральских войск Соломона Елькина, попавший в окружение 26 июня. Почти никому не удалось вырваться из кольца. При попытке взять его в плен застрелился и командир отряда С. Я. Елькин. Это произошло 26 (по другим данным 27) июня.

Операция по взятию Бузулука чехословаками началась 24 июня. За день до этого чешский бронепоезд «Орлик» под командованием русского подпоручика (по другим данным прапорщика) Владимира Холявина вступил в бой в районе станции Колтубанка с бронепоездом красных под командованием Болотина, прикрывавшем подступы к Бузулуку. Чехи атаковали город частями 1-го и 4-го полка при поддержке бронеавтомобилей и бронепоезда. Еще две сотни казаков должны были зайти в тыл обороняющимся, подорвать пути и не допустить отхода красных по железной дороге. Это была первая совместная операция чехословацкого легиона и оренбургских казаков. Оборону Бузулука осуществляли части 3-го Бузулукского советского полка под командованием Черкасского, интернациональный отряд из бывших военнопленных, партийный отряд (из представителей местных организаций большевиков, эсеров и анархистов) и прибывшие после падения Самары Жлобинский отряд и Московский стрелковый полк. Командование обороной города осуществлял Д.Б. Колостов, председатель Уральского Совета.

Бои на ближних подступах к городу развернулись 25 июня. Чехи захватили деревню Палимовка, установили на ее окраине артиллерийскую батарею, и под ее прикрытием стали приближаться к городским окраинам. Во второй половине дня их атаку удалось приостановить, после того, как красноармейцы смогли подорвать гранатами вражеский бронеавтомобиль.

Артиллерийская платформа бронепоезда «1-й Боевой поезд» с 3-х дюймовым орудием на деревянном поворотном круге, обеспечивающем обстрел 3600.

Подошедшим казачьим отрядам удалось, совершив обходной маневр, обойти батарею красных, прикрывавшую мост и переправиться через реку Самара в районе женского монастыря. В этот день стало известно об измене командира 3-го Бузулукского полка Черкасского, который перебежал к противнику.

На четвертый день, 26 июня наступление чехословаков с рассветом вновь возобновилось. Начался сильнейший артиллерийский обстрел города с прилегающих высот и ожесточенная атака на позиции красных. Легионеры ворвались в город и начались уличные бои, продолжавшиеся до вечера.

Схема № 1 боевого пути отряда «1-й Боевой поезд» от г. Двинск до г. Оренбург.

Выдвигая вперед броневики, группы красных бойцов переходили в контратаки. Последний очаг сопротивления большевиков был в районе железнодорожной станции. Под прикрытием огня бронепоезда красным отрядам удалось погрузиться в эшелоны, прорвать казачьи заслоны и отступить к Оренбургу. Бронепоезд Болотина, прикрывавший отход, пришлось оставить, поскольку противник в последний момент подорвал железнодорожные пути. В Бузулуке чехословаками были захвачены богатые трофеи: бронепоезд, два броневика, несколько орудий, много пулеметов, винтовок, боеприпасов и продовольствия.

Потеря Бузулука и активизация казачьих отрядов создавали реальную угрозу Оренбургу, который в очередной раз оказался, отрезан от основных сил Красной армии. Оставалась относительно свободной только узкая полоса вдоль Ташкентской железной дороги в направлении Актюбинска. 28 июня в штабном вагоне командующего

Оренбургским фронтом г. В. Зиновьева проходит совещание командиров всех воинских частей и руководителей, советских и партийных органов Оренбурга. Большинством голосов было принято решение оставить город и эвакуироваться. Однако вопрос о направлении отхода вызвал острые разногласия. Член Реввоенсовета Восточного фронта П. А. Кобозев, командующий Г. В. Зиновьев и большинство командиров высказались за эвакуацию в направлении Актюбинска и Туркестана. В свою очередь, В. К. Блюхер настаивал на отходе на север, в сторону Челябинска и Екатеринбурга. Его поддержали командир Южно-Уральского отряда Н. Д. Каширин и М. Калмыков – командир уфимского отряда. Общего решения не выработали и Блюхер с Кашириным и Калмыковым решили действовать каждый самостоятельно. Уже на следующий день началась эвакуация Оренбурга. 2 июля Блюхер во главе сводного отряда отправился в свой знаменитый партизанский рейд по Уралу. Пройдя с боями около 1500 км в тылу врага, Южноуральский отряд (развернутый впоследствии в отдельную Уральскую армию) соединился в районе Кунгура с основными частями Красной Армии. За блестящее завершение рейда ВЦИК наградил В. К. Блюхера орденом Красного Знамени за № 1.

В своих воспоминаниях Ревякин не упоминает имени Блюхера, что вполне объяснимо. Ведь мемуары были написаны им в конце 30-х годов, когда В. К. Блюхер (как и Каширин и Калмыков) были объявлены врагами народа и расстреляны. Последние отряды группы войск Зиновьева покинули Оренбург вечером 2 июля, взорвав напоследок железнодорожный мост через реку Сакмара. Уже ночью на 3 июля в город с двух сторон вошли казачьи сотни во главе с войсковым старшиной Карнауховым и с войсковым старшиной Красноярцевым, а 7 июля в Оренбург прибыл атаман А. И. Дутов с Войсковым правительством. Следует признать, что, как показали дальнейшие события, разделение частей Оренбургского фронта на три самостоятельные боевые группы, впоследствии сыграло на руку большевикам. Каждый из этих отрядов приковал к себе значительные силы противника и послужил ядром для формирования отдельных армий.

 

Актюбинск – Ташкент

(июль 1918 – январь 1919)

По железной дороге на Актюбинск ушло около 110 железнодорожных эшелонов с красноармейцами. В их числе был и отряд «Первый боевой поезд». Продвигались крайне медленно. Цепочка составов была растянута на десятки километров. Первоначально, казачьи отряды, не имея на тот момент в достаточном количестве огнестрельного оружия, часто с пиками, нагайками и шашками неоднократно ходили в атаки против уходящих поездов, разбирали железнодорожные пути, сжигали мосты, устраивали крушения, производили налеты на станции. Однако буквально с каждым днем боевое оснащение казаков улучшалось. Большой обоз с оружием они получили от уральского казачества, артиллерией и пулеметами поделились чешские легионеры, часть оружия была захвачена в процессе отступления красных из Оренбурга. Бронепоезд Ревякина осуществлял прикрытие отходящих эшелонов и восстанавливал разрушенные пути. Особенно жарким был бой на станции Илецкая Защита, куда для командования казаками прибыл сам Дутов.

Штабной состав главкома Зиновьева прибыл в Актюбинск 9 июля 1918 года. В тот же день состоялось совещание всех командующих отдельными группами, отступившими от Оренбурга, местными частями Красной Армии, Актюбинского и Орского партийного актива. На совещании были представители Туркестана, в т. ч. и Константин Осипов – военный комиссар Туркестанской республики. На следующий день совещание продолжилось. Было решено сформировать единую централизованную Туркестанскую армию, впоследствии переименованную в 1-ю Революционную, численностью до 15 тысяч штыков. Командующим армией был назначен г. В. Зиновьев. На совещании приняли решение образовать и удерживать линию фронта ст. Мартук – Орск, по обе стороны от Ташкентской железной дороги.

Казачьи отряды не оставляли попыток прорваться к Орску и Актюбинску, и далее – на Ташкент. Особенно жестокие бои разгорелись за Орск и станцию Мартук. Туда был направлен отряд Ревякина. В течение июля – августа Зиновьев руководил созданием новой армии и формированием регулярных полков и дивизий. За лето было сформировано 12 пехотных и кавалерийских полков, состоящих из 17 тысяч бойцов различных национальностей. К середине лета осложнилась политическая и военная обстановка в Туркестанской республике. По просьбе Туркестанского совета, Зиновьевым из Актюбинска в Ташкент был отправлен Московский полк, Жлобинский и Казанский отряды. Следует заметить, что эти отряды сами отказались воевать на Оренбургском фронте и потребовали отправки в Центральную Россию через Ташкент и Красноводск (который на тот момент находился под контролем большевиков). Так что боевые качества этих подразделений, мягко говоря, были не на высоте. Московский полк, по прибытии на фронт в Туркестан, взбунтовался. Большая часть его бойцов и командиров, в т. ч. комиссар отряда Переверзев, перебежала к противнику, и он был расформирован.

Судьба Московского полка с самого начала складывалась крайне неудачно. Сформированный из добровольцев в Москве весной 1918 года как 20-й Московский стрелковый полк в составе 2200 человек, он получил приказ о выступлении на Оренбургский фронт 13 мая. Сразу же 3-й батальон полка взбунтовался, отказался выезжать на фронт и был разоружен. При отправке полка 15 мая также произошел ряд эксцессов. Впоследствии полк понес тяжелые потери в пятидневных боях под Бузулуком, отступил в Оренбург и вместе с армией Зиновьева в Актюбинск. В июле 1918 г. после мятежа из остатков полка был сформирован Московский отряд под командованием А. П. Соколова, бывшего командира батальона Московского полка, принимавший участие в боях и позже включенный в состав Казанского полка. Казанский и Жлобинский отряды также не отличались высокой дисциплиной. Впоследствии Жлобинский отряд самовольно оставил фронт и вернулся в Актюбинск, а Казанский отряд послужил ядром для формирования Казанского полка, принимавшего активное участие в боях на Закаспийском фронте.

Б. Н. Иванов, фото 30-х годов.

Казанский отряд был сформирован в феврале 1918 года в Казани из нескольких красногвардейских отрядов. Насчитывал три роты солдат бывшего Казанского пехотного полка, одну роту из бывшего Мусульманского полка, роту балтийский матросов. Имел артиллерийскую бригаду в составе: 1 батарея 4-орудийского состава, пулеметный дивизион, 2 бронемашины: «Пролетарий» и «Республиканец». Всего насчитывал 970 человек. Командир – Творьянович, комиссар – Гинцбург. Отряд участвовал в боях на Оренбургском фронте и под Бузулуком понес большие потери. С целью укрепления командного состава в Ташкент был направлен и заместитель Зиновьева – Б. Н. Иванов. Борис Николаевич Иванов резко выделялся в ряду остальных командиров Красной Армии того периода из окружения Ревякина. Бывший штабс-капитан Русской Армии, он имел блестящее образование. Борис Иванов родился в апреле 1884 года на Кубани в дворянской семье, окончил математический факультет парижского университета Сорбонны, Петербургский Электротехнический институт, Александровское военное училище. В совершенстве владел французским, немецким и болгарским языками. После участия в событиях 1905 года был сослан в Вятскую губернию. С 1907 года – член партии эсеров. С декабря 1915 года он помощник командира пулеметной команды 59-го Сибирского стрелкового полка 2-й армии Западного фронта. В июне 1917 года Борис Иванов оканчивает Смоленские офицерские саперные курсы. После Февральской революции Иванова выбирают председателем комитета 15-й Сибирской стрелковой дивизии и председателем бюро главного штаба Красной Гвардии. С декабря 1917 года Иванов – член Совета солдатских и рабочих депутатов и военный комендант Смоленска. С марта 1918 года – военный руководитель смоленской группы отрядов Западного участка войск Завесы, с апреля – комиссар сводного Смоленского отряда и заместитель Зиновьева на Оренбургском фронте.

Командование Актюбинского фронта и 1-й армии было крайне озабочено событиями в Закаспии. В начале сентября 1918 года г. В. Зиновьев решил лично проконтролировать ситуацию и отбыл в Ташкент в сопровождении отряда Ревякина. В течение месяца он находился в Туркестане, взяв на себя командование фронтом. Спустя некоторое время, по-видимому, по настоянию председателя СНК Туркестанской республики Ф. И. Колесова, приказом Зиновьева отряд «Первый боевой поезд» был передан в личное распоряжение Колесова и остался в Ташкенте. Незадолго до этого, в Актюбинске, Константин Ревякин был принят в члены РКПб.

В приказе, полученном Ревякиным от Зиновьева, специально оговаривалось, что он должен исполнять исключительно распоряжения Колесова. И, как показали дальнейшие события, это не было случайностью. Политическая обстановка в руководстве Туркестанской республики была очень напряженной.

Как известно, Советская власть была установлена в Ташкенте в результате вооруженного восстания 1 (14) ноября 1917 года. На краевом Съезде советов 15–22 ноября был избран новый орган исполнительной власти, который получил название «Совет народных комиссаров» Туркестанского края и представлял собой коалицию большевиков и левых эсеров, а 30 апреля 1918 года была провозглашена Туркестанская советская республика. Председателем СНК был избран большевик Федор Колесов.

Ф. И. Колесов, фото периода Гражданской войны.

Колесов родился на Урале в 189 году, работал служащим на железной дороге сначала в Оренбурге, а с 1916 года в Ташкенте. В 1917 году Колесов вступил в партию большевиков и был избран членом Исполкома Ташкентского совета. В октябре 1917 года его делегируют в Петроград на Второй Всероссийский съезд Советов, где избирают членом ВЦИК. Своим крайне авторитарным стилем руководства Колесов ухитрился настроить против себя не только представителей эсеров, но и большевицкий актив Туркестана.

Н. А.Паскуцкий, фото 1930-х годов.

Даже советские историки отмечали, что Колесов в Ташкенте совершил целый ряд грубых политических ошибок и просчетов, например, выступал резко против привлечения местного азиатского населения в органы власти, мотивируя это тем, что в среде среднеазиатских народов отсутствует пролетариат.

В январе 1918 года под руководством Колесова была самым жестоким образом разгромлена так называемая «Кокандская автономия», независимое национальное государство, созданное на территории Ферганской области и прилегающих районов. По сути это была карательная экспедиция, одним из результатов которой явился всплеск антисоветских настроений в крае и массовое басмаческое движение.

В марте 1918 года Колесов лично возглавил организованный им поход по захвату Бухарского эмирата и установлению там Советской власти, окончившийся полным провалом. Позже V Туркестанский съезд Советов осудил Колесова за кампанию против Бухары, возложив на него всю ответственность за неудачу. Недовольство Ф. И. Колесовым в руководстве республики и Ташкентского Совета непрерывно нарастало.

С самого начала в правительстве Туркестанской республики начались разногласия между большевиками и эсерами, которые пытались придать действиям коммунистов хотя бы видимость законности. Положение в Ташкенте и Туркестане осложнялось нарастающей угрозой голода. С лета 1918 года прекратился подвоз продовольствия из Центральной России. Хлебный паек в Ташкенте постоянно сокращался. В городах вспыхнули массовые эпидемии холеры и тифа. Все это вызывало резкое недовольство различных слоев населения.

Еще с царского времени в Ташкенте большой процент местного русскоязычного населения составляли офицеры и члены их семей, чиновники колониальной администрации. После революции и последующего развала фронта сюда стали возвращаться многие офицеры-туркестан-цы. С начала 1918 года в Ташкенте и ряде других городов Закаспия сформировалась и начала действовать подпольная офицерская организация «Туркестанский союз борьбы с большевизмом», позже названная «Туркестанская военная организация» (ТВО), под руководством полковника П. г. Корнилова (родного брата генерала Л. г. Корнилова), полковника И. М. Зайцева, генерал-лейтенанта Л. Л. Кондратовича, горного инженера П. С. Назарова, Е. П. Джунковского, начальника ветеринарного управления Туркестана, полковников Блаватского и Руднева, готовившая восстание по свержению Советской власти в Туркестане. ТВО имела отделения практически во всех крупных городах края: Асхабаде, Красноводске, Самарканде, Коканде и наладила связь с Дутовым, Деникиным и представителями английского командования в Персии, откуда получала финансирование. В это же время в Ташкенте под прикрытием британской дипломатической миссии активно действует резидент английской разведки полковник Ф. М. Бейли.

Офицеры 28 полка легкой индийской кавалерии в Мешхеде. Фото июнь 1918 г.

В Асхабаде (современный Ашхабад), Мерве (современный Мары), Кизил-Арвате и ряде других городов Закаспия в тот период основной политической силой были эсеры и меньшевики, а большевики, хотя и контролировали Совдепы, особым авторитетом среди населения не пользовались. В конце апреля Асхабадский Совет был распущен, и власть в крае перешла к ревкомам, полностью состоящим из большевиков. В конце июня 1918 года в Асхабаде начались волнения и митинги среди рабочих-железнодорожников, требовавших восстановления Советов, и вызванные подготовкой к проведению мобилизации в туркестанскую Красную армию. После попыток разгона митингов произошли вооруженные столкновения между рабочими дружинами и отрядами местных большевиков.

Взорванные и сожженные эшелоны красных на ст. Душак после боя 14 октября 1918 г. Фото из архива Ревякина.

Ташкентское правительство немедленно отреагировало, отправив в Асхабад вооруженный отряд, состоявший из венгров-интернационалистов, усиленный пулеметами и двумя орудиями, под руководством чрезвычайного комиссара Туркестанской республики А. И. Фролова, председателя Самаркандского Совета и члена ТурЦИК левого эсера Тихомолова. По прибытии в Асхабад 24 июня Фролов начал наводить порядок – объявил город на осадном положении, провел аресты рабочих активистов, ввел комендантский час и под угрозой штыков провел выборы в новый Совет, где стали преобладать его ставленники.

После этого 9 июля отряд Фролова отбыл в Кизил-Арват. Сразу после его отъезда в Асхабаде началось восстание рабочих-железнодорожников. Восставшие захватили здание городского Совета, уничтожив охранявший его отряд красногвардейцев, вокзал, военные склады и другие ключевые учреждения города. Был избран стачечный комитет во главе с правым эсером машинистом Фёдором Фунтиковым. К восставшим примкнули представители других партий, лидеры туркменской оппозиции, офицеры, бывшие чиновники Временного правительства, члены армянской националистической организации.

В Кизил-Арвате Фролов повел себя еще более жестко – им были расстреляны четыре члена рабочей делегации, явившейся для переговоров. В ответ на это рабочие взялись за оружие. В результате боя, разыгравшегося на улицах Кизил-Арвата 12 июля, был уничтожен весь ташкентский отряд вместе с Фроловым и его женой Марией Фроловой, по слухам, участвовавшей в расправах.

Асхабадский стачечный комитет отправил по телеграфу призывы к свержению Советской власти на все станции по линии Среднеазиатской железной дороги от Ташкента до Красноводска. Через несколько дней антибольшевистским восстанием была охвачена большая часть Закаспийской области. К 21 июля власть в Асхабаде, Красноводске, Кизил-Арвате, Мерве, Байрам-Али и ряде других населенных пунктов перешла в руки Исполнительного комитета Закаспийского Временного правительства (ЗВП) под председательством Ф.А. Фунтикова. В состав правительства вошли также правый эсер Л. А. Зимин, инженер-путеец В. Дохов, граф А. И. Доррер, генерал И. В. Савицкий и полковник Ораз-Сердар.

Власти Туркестанской республики все еще надеялись исправить положение. В Асхабад была направлена делегация ТурЦИК во главе с комиссаром труда Павлом Полторацким в сопровождении Чарджуйского отряда красногвардейцев в количестве 250 человек с 8 пулеметами, 4 орудиями и бронеразведкой. В Байрам-Али эшелон задержался, а члены делегации на дрезине отправились в сторону Мерва. Там 20 июля Полторацкий был арестован и через два дня расстрелян вместе с председателем Мервской ЧК И. К. Калиниченко (Каллениченко). На следующий день после гибели Полторацкого по приказу Закаспийского правительства под Асхабадом были расстреляны девять руководителей и ответственных работников Закаспийской области, эсеров и большевиков: В.Т. Телия – председатель Совнаркома, Я. Е. Житников – комиссар продовольствия, С. М. Молибожко – военный комиссар, Н.И. Розанов – комиссар финансов и иностранных дел, В.М. Батминов – председатель Ашхабадского совета, Д.Б. Кол остов, Смелянский, П.И. Петросов, А. А. Хренов. Не дождавшись возвращения Полторацкого, эшелон Чарджуйского отряда попытался пройти в Мерв, но был встречен на подходе артиллерийским огнем. После перестрелки с противником отряд вернулся в Байрам-Али, а оттуда отошел к ст. Уч-Аджи. С этого момента, как принято считать, началось вооруженное противостояние между войсками Туркестанской республики и Закаспийского (Асхабадского) правительства, продолжавшееся более полутора лет.

Уничтоженные эшелоны красных на ст. Душак после боя 14 октября 1918 г. Фото из архива Ревякина.

Руководство ЗВП приступило к формированию собственных вооруженных сил, основной контингент которого составляли бывшие офицеры русской армии, члены союза фронтовиков, юнкера, гимназисты, рабочие-железнодорожники и армянские ополченцы. Ораз-Хан Сердар после проведения «Всетуркменского съезда» собрал большой отряд всадников из местных туркменских племен. Среди современных историков существуют определенные разногласия, можно ли вооруженные формирования Закаспийского правительства на этом этапе относить к белым войскам. В историографии советского периода никаких сомнений на этот счет не возникало, и автор в дальнейшем будет придерживаться традиционной терминологии.

ЦК и Совет народных комиссаров Туркестанской Республики 19 июля организовал Военно-Политический Штаб (впоследствии переименованный в РевВоенСовет) и объявил о создании Закаспийского Фронта (на тот момент именуемого Асхабадским). Командующим фронтом становится Б. Н. Иванов, начальником штаба И. В. Ефимов. На фронт под Чарджуй направляются 1-й Ташкентский, Чарджуйский, Борисоглебский, Челябинский и Казанский отряды под общим командованием прапорщика И. В. Бухаренко. Первая же военная операция предпринятая отрядами Закаспийского правительства по захвату города Чарджуй 29 июля окончилась для них неудачно.

Город Чарджуй (Чарджоу, современный Туркменабад), расположенный на Аму-Дарье, имел важное стратегическое значение. В нём находился железнодорожный мост через р. Аму-Дарью, и проходил водный путь в Хиву. Там же располагался речной порт, основная стоянка и штаб Амударьинской флотилии. В Чарджуе размещалось крупное депо и железнодорожные мастерские, а на складах хранилось большое количество вооружения и военного имущества. На подступах к Чарджую отряды Туркестанской республики сумели задержать наступающие части Закаспийского правительства и после девятичасового боя сами перешли в наступление и отбросили противника к станции Уч-Аджи. В первой половине августа части Красной армии развивали наступление вдоль участка Среднеазиатской железной дороги в направлении Асхабада, заняли ряд станций, города Мерв, Теджен и подошли к сильно укрепленной станции Каахка.

Под впечатлением неудач на фронте Закаспийское правительство, используя связи «Туркестанской военной организации» в лице Е. П. Джунковского и графа А. Доррера, обратилось за помощью к представителям британской военной миссии, действующей в Персии под руководством генерал-майора Уилфрида Маллесона и расположенной в г. Мешхеде на границе с Туркестаном. Первоначально, в основные задачи миссии в Мешхеде входил контроль и противодействие возможному проникновению в Персию и Афганистан турецких и германских войск и разведывательная деятельность в отношении Закаспийской области и Туркестана в целом.

Генерал Маллесон, имевший широкие полномочия от правительства Британской Индии, согласился предоставить ЗВП военную помощь и в Туркестан были направлены: батальон 19-го Пенджабского полка, состоящего из сипаев, несколько рот Йоркширского и Хэмпширского пехотных полков, 28 полк легкой индийской кавалерии и взвод артиллерии, общей численностью около 1200 человек. Впоследствии подразделения Хемпширского полка были заменены 9-м батальоном Уорвикширского и 2-м батальоном 4-го Гуркхского полков, переброшенными из Баку в Красноводск. Первый отряд британских войск в составе двух пулеметных расчетов 19-го Пенджабского полка пересек границу в районе Артыка еще 11 августа и участвовал в бою на ст. Байрам-Али, после чего вернулся в Персию. Основные силы англичан под командованием подполковника Дэниса Ноллиса стали прибывать в Туркестан, начиная с 24 августа, где они приняли участие в обороне ст. Каахка. На этой станции совместными усилиями белых войск и британских отрядов удалось остановить продвижение частей Туркестанской республики в направлении Асхабада. Перед началом наступления красные войска Закаспийского фронта располагали силами: 1200 человек пехоты, 225 – кавалерии, при 18 орудиях, и 29 пулеметах.

Имелся также бронепоезд (бронеразведка) под командованием Агапова. В результате целого ряда неудачных попыток овладеть ст. Каахка (26,27,28 августа и 9 сентября) красные части понесли большие потери и были отброшены назад, к станции Душак.

Копия удостоверения К. П. Ревякина о направлении в распоряжение Председателя СНК Туркреспублики Колесова в г. Ташкент.

По воспоминаниям одного из участников боев: – «Ни под одной станцией, ни под одним городом, не досталось нам так, как под Каахка. Четыре раза мы наступали и все безрезультатно. Станция самая обыкновенная. Населения не больше чем в кишлаке, но как позиция для каждого противника незаменима. Слева, со стороны Асхабада до самой станции тянется высокий скалистый хребет. Думать о переходе было нелепо. Справа необозримая равнина – степь. Думать о сильных обходных группах не приходилось, – это значило бы совершить путь в 70–85 верст, утопая по колена в песках и без воды. Оставалось одно – бить противника в лоб, но лоб, то у него был бронированный. Кроме того, для этого к нему надо было спуститься вниз, т. е. показать противнику свои силы. Дальше следовал арык, за которым была передовая цепь, а перед ним довольно солидное проволочное заграждение, через которое проходил электрический ток. А кроме того чтобы дойти до расстояния ружейного выстрела надо было идти несколько верст степными песками и прийти к месту боя без воды. Вот почему Каахка нам так дорого стоила». Следует добавить, что упоминаемая колючая проволока под током, отнюдь, не фантазия автоpa. Англичане действительно доставили из Красноводска бухты с проволокой, аккумуляторы, генератор и смонтировали линию заграждений. Во время первого наступления красных на Каахка 26 августа попали в плен комиссар Казанского полка Гинцбург и командир отряда коммунаров Самцов. Был убит командир Жлобинского отряда Розенберг.

Впоследствии Казанский полк получил приставку – «им. Гинцбурга», а станция Каахка, после взятия ее красными войсками в июне 1919 года была переименована в город Гинсбург. Новым комиссаром Казанского полка стал Н. С. Маркин. Во время последнего, четвертого наступления на Каахка 9 сентября командование войсками осуществлял лично командующий Актюбинским фронтом Г. В. Зиновьев, прибывший на фронт из Ташкента, однако и на этот раз красных постигла неудача.

Станция г. Мерв. Фото начала XX века.

Следует признать, что основная заслуга в успешной обороне станции Каахка принадлежит британским частям. По оценке подполковника Ноллиса, наиболее боеспособную часть закаспийского войска составляли примерно сто русских – солдат и бывших офицеров. Боевые качества остальной части – около тысячи пехоты, в основном армян и несколько сотен конных туркмен, он оценивал крайне невысоко. У белых имелся также бронепоезд со скорострельными орудиями, а также четыре старых дульнозарядных пушки, про которые Ноллис, с присущим англичанам чувством юмора, отметил, что «основным результатом их деятельности было производство шума, – также очень важная вещь» и что они представляли большую опасность собственным артиллеристам, чем противнику. Далее он замечает: «Солдаты приходили и уходили, когда хотели, причем приходили в основном в день получения жалования и отсутствовали во все остальные. Невозможно было узнать ни количество войск (что, в общем, не имело особого значения), ни то, выставлены ли какие-либо пикеты, хотя вы могли бы ручаться, что нет». Тем не менее, в рядах белых войск и их союзников царило воодушевление. К концу сентября, после получения нового подкрепления из Асхабада и тяжелых орудий из Красноводска, их командованием было принято решение подготовить крупную наступательную операцию с целью захвата Мервского оазиса – традиционной продовольственной базы для Асхабада. Предполагалось, что после неудачи под Каахка войска противника деморализованы и в случае нового поражения будут окончательно уничтожены. Момент для наступления был выбран удачно. Войска красных были значительно потрепаны в предыдущих боях и нуждались в отдыхе и переформировании. В начале октября, 1-й Туркестанский полк, Казанский и Жлобинский отряды были отведены с передовой в Мерв и Чарджуй – тыловую базу войск. На фронте их сменил боевой отряд А. г. Колузаева, прибывший из Ташкента и недавно получивший пополнение, и два отряда, прибывшие из Ферганы и Самарканда.