Видела сон сегодня в ночь на четверг: со 2 на третье декабря 2009 года. ВВ где-то выступает в Москве, читает по бумаге, а листы прочитанные отдает почему-то мне, по моей, правда, просьбе. Потом говорит, что ему надо идти, а текст я могу прочитать и оставить у кого-нибудь для него, он придет в 5 часов и заберет. К тому времени я нахожу квартиру 36 в доме, в которой можно остановиться. У меня оказывается ключ от нее. Возвращаюсь туда, где ВВ выступал.
Он появляется и говорит, что наконец-то свободен, и спрашивает, что будем делать. Я говорю, что у меня квартира, где можно посидеть, поговорить. Он обрадован. Мы идем. Утро. Мы лежим в одной постели. ВВ шепчет мне на ухо: — Я тебя, наверное, замучил… Я говорю: — У нас ничего не было. Он раздевает меня и… Потом мы идем и разговариваем. Он говорит, что мы не сможем встречаться, так как он будет занят в спектакле, им разрешили поставить на Таганке в ноябре. Я говорю, а я хотела предложить в Алматы музыкально-драматическую композицию по своей книге о тебе.
Потом мы спорим о том, кто гениальнее. Я говорю, что я — гений при жизни, а он стал после смерти. Он уходит.
Мне нужно вернуть ему бумаги, но я не знаю, где его искать. Какая-то женщина с двумя дочками говорит, что знает его сотку. Она звонит ему, а он говорит, что он уже идет к ней. Она ему: — Тут вас ищет Светлана, она рядом со мной. Он просит сказать, чтобы она меня отшила, так как он не один, а с женщиной.
Я записываю телефон. Мы стоим с ней возле дома, где она живет. Подходит ВВ с женщиной, видит меня, недоволен. Я отдаю ему бумагу и ухожу. Он идет вслед за мной и говорит: я приду в пять часов. Опять в пять! Вроде, я уезжаю, а он хочет меня проводить…
Потом мне приходит в голову идея фильма: сознание и подсознание. Сознание — это жизнь ВВ ДО СМЕРТИ. А подсознание мое: после смерти. Двойное «я». Хочу сообщить ему по телефону.
В ночь с 31 на 1 января 2010 года. Снова снится ВВ. Он лежит в постели и курит одну сигарету за другой. У меня в руках коробка длинных спичек, я зажигаю их и даю ВВ прикурить. Потом опять какая-то пустая постель. Я укладываю на кушетку типа стеганого бордового цвета одеяла. Появляется ВВ и ложится к стене, не на то место, где я стелила. Я подхожу к нему, а он вроде болен, простыл. Я беру мазь и начинаю смазывать ему нос, виски…
…Нет, по-видимому, он не собирается меня покидать и в новом году.
05.01.2010 г. Выступает на сцене театр на Таганке.
В это время в дверь зрительного зала некто ввозит каталку, на ней лежит ВВ – мертвый, в белой рубашке апаш, в черных брюках, типа в костюме Гамлета. Я сижу в зале. Потом я где-то в другом месте, кого-то спрашиваю, а театр еще не уехал? Мне 50 говорят, нет. Я: — А Высоцкого можно позвать? Я вроде не одна, еще люди.
Появляется Володя. Его начинают спрашивать о чем-то, а я дар речи потеряла, и думаю только о том, что сейчас вот кинусь к нему на шею и скажу, что люблю его. Но все-таки не решилась. Потом — я за кулисами. Любимов в бархатном халате, молодой, злой, гонит артистов на сцену: — Быстрее, быстрее!.. ВВ нету, а я жду.
Первый сон приснился мне перед кончиной ВВ. До того я услышала, где-то в 76-м, его песню «Кони». И она настолько совпала с моим собственным мироощущением в то время, что я была потрясена до глубины души. Тогда я поняла, что этот человек родственен мне по душе. Наверное, я была очень одинока в то время, хотя и была у меня семья. Стала мечтать о встрече и о возможности любви и понимания.
Итак, снится мне тесная кухонька, где мы целуемся с Володей, и он говорит мне: «Как жаль, что мы с тобой уже не встретимся.» Проснулась расстроенная и не могла понять, почему. А сон был в апреле 1980 года. Ну, живу дальше. Все время думаю о ВВ. И, слушая его песни, те, что у меня были на пластинках, влюбляюсь в него все больше и больше. Уже после кончины ВВ через 2–3 года услышала его известную песню: «Ой, где был я вчера — не найду, хоть убей! Только помню, что стены — с обоями, Помню – Клавка была, и подруга при ей, — Целовался на кухне с обоими.»
Я работала тогда в Совмине Казахской ССР, отсиживала рабочее время в приемной у зампреда. 25 июля 1980 года приходит ко мне приятельница, единственная в то время, с кем я могла общаться и говорить о духовном, приносит газету «Культура», где помещен краткий бездушный некролог о кончине ВВ. Несколько строк, от которых у меня помутился разум. Почему-то. Внешне на мне никак не отразилась его смерть.
Просто я стала жить на подсознании, то есть инстинктивно, когда сознание как бы отключается в минуты сильнейшего потрясения. Это я сейчас так думаю. А тогда я просто превратилась в сомнамбулу. Но стала писать стихи-письма мертвому…
С того света нет поездов,
Самолетов нет с того света…
Путь туда лежал средь живых цветов,
Средь живых цветов в пике лета.
Наверное, стихи меня спасли. Я писала и писала… умершему… успевшему стать единственным человеком, родственным по душе, а потому любимым…
Нет безысходного горя.
Солнце сияет в саду.
Птицы поют на просторе.
Я, спотыкаясь, бреду.
И дальше:
К мертвому странная тяга,
скорбь почитаю за благо.
Мы ведь совсем незнакомы,
в горле рыдания — комом.
Может, все просто совпало.
Я в это лето устала,
И ранняя ваша кончина
Душу в печаль заточила.
Скажут, с ума я сошла —
Мертвого друга нашла.
Будет ответ мой такой:
Нету живых под рукой.
В декабре, двадцатого числа, почти через полгода со дня его кончины, со мной произошло несчастье, и я едва ни отправилась вслед за ним.
Над твоей могилой не рыдала,
я скорбела в городе другом.
Мрак взошел, я птицею упала,
и о землю черную крылом…
Упала с 4-го этажа. Был снег и крохотный пятачок земли посреди асфальта, на который я приземлилась. Но, Слава Богу, осталась живой и не калекой. А мне было 33 года, и должно было исполниться 34 через 3 дня — 23 декабря 80-го года. «А в тридцать три распяли, но не сильно». Может, осталась жить для того, чтобы написать книгу стихов тебе, Володя, и еще, и еще что-то писать, как, например, сейчас, сегодня пишу. О моей любви написано также в социально-автобиографическом романе-дилогии о советском времени «СТРАНА ТЕРПИМОСТИ» (СССР, 1951–1986 годы).
Высоцкий не сразу стал великим, а уж публикации о нем, посвященные ему, не приветствовались особо в литературе, в частности, в Казахстане, в Алма-Ате. Но, тем не менее, нашлись и здесь люди, к примеру, Надежда Гарифуллина в республиканской газете «Огни Алатау», Людмила Герций в молодежной газете «Ленсмена», которые публиковали мои стихи, посвященные ВВ, на день его Памяти 25 июля и на день его рожденья 25 января.
Недавно сказала своему супругу, что-то мне Володя на свой день рожденья (25 января т.г.) не приснился. Действительно, не приснился. Но когда посетовала, в ту же ночь приснился. Мы собирали с ним грибы. Что это? Жизнь после смерти? Космическая связь? Володя как будто услышал мои слова. И сразу же приснился, как явился.
До нынешнего года Высоцкий снился мне с необъяснимым, сточки зрения нормального человека, постоянством: перед 25 июля и 25 января. Будто мы пересеклись с ним в пространстве с его состоявшейся смертью и моей несостоявшейся. Странно, что первое мое стихотворение пришло в реанимации, когда я ненадолго вернулась в сознание именно в день своего рождения 23, а несчастье случилось 20, я попросила тетрадку и карандаш, и первые строки, какие я написала в этой тетрадке, были:
Что же случилось, что же?
Был я и наг, и бос.
Новой покрылся кожей.
Встал в исполинский рост.
Нет ли какого порока,
я вопрошаю, светл.
Я похожу на Бога,
так же люблю белый свет…
Благостный и неправый,
Всяк его уничтожит.
Словно ребенок малый,
Он мне всего дороже.
До сих пор не могу объяснить эти строки, от мужского рода. Мне кололи промедол, может, от него, от наркотика, я забыла свой пол.
Умер Володя, а душа, глупышка, никак не хотела поверить, что моя любовь не состоялась. Все скорбела и скорбела, а я все писала и писала стихи.
Конь на скаку и птица влет,
А человек — в расцвете лет.
И если даже плавить лед,
Он не увидит белый свет.
На каждую песню твою
Моя — из рыданий готова.
Неужто напрасно молю:
— Давай перемолвимся словом?
Видела такой сон. В моей квартире, где я прожила 25 лет, Володя находится у меня, собирается на концерт к чиновникам, надевает почему-то синий свитер. Я говорю: — Синий цвет не твой, надень черный, ты же всегда был в черном. Он надевает черный свитер, берет гитару в чехле. Мы спускаемся с 4-го этажа, по всей лестнице стоит милиция, кругом люди, просят автографы. Потом заходим в здание Совмина
Казахской ССР, где я работала в то время. Володя уходит куда-то, а я остаюсь его ждать. Но не дожидаюсь, а какой-то человек подает мне записку от него: «Не жди меня.» Я была очень расстроена. Наверное, было еще не время.
Мы стоим в комнате, не знаю, где, о чем-то говорим. Потом открывается большое окно, и мы вылетаем — через него. Как астральные тела или души, не знаю. Пока я еще живая. Мы летим именно, как тела, не шевелим конечностями, но рядом. А под нами — зеленые леса и поля, и реки, и озера, и такая красота необыкновенная! Я понимаю во сне, что страна под нами — РОССИЯ. Я тогда же написала стихи о РОССИИ.
* * *
Был еще сон. Я переехала в другую квартиру из той, где прожила 25 лет. И вот он, тут как тут. Снится мне, и называет ту квартиру, тот район — Орбита, где я временно проживала, и говорит, поедем туда и там встретимся. А я вижу, что он очень сильно выпивши, и что он хочет принять наркотик там, где никого нет. Так это все зримо, так взаправду: вот он — Володя, вот она — я. Я ему говорю, не могу, у меня ключа нет, это не моя квартира, а он: — Если хочешь быть со мной, достань ключ. И уходит. А я маюсь: очень хочется.
Он снился мне разным, но всегда 42-летним, каким умер. Вот это меня, честно говоря, поражает. Почему я старюсь, а ему постоянно в моих снах 42? И близок так, и целуемся, и… как будто мне тоже столько лет, как было, когда он стал мне сниться: 33 года. Иногда он бывает пьян, иногда трезв, но всегда он — ВЫСОЦКИЙ, И ВСЕГДА Я ЛЮБЛЮ ЕГО. Что это? Его жизнь продолжается в моих снах? Снится живой, ни разу мертвый, или умерший. И всегда — летом. Правда, совсем недавно, в этом году я попыталась отречься от него, и он мне приснился впервые мертвый. Но ничего не вышло из моего отречения. Недавно опять приснился живой, и сон был длинный.
Однажды, чтобы спастись от этих снов, ведь я жила не одна, а с мужем, я обратилась к экстрасенсу, женщине. Почти ничего ей особо не рассказала. Она посмотрела на меня внимательно и сказала: — Возле тебя мужчина стоит с гитарой и усмехается. Я ее спросила: — Что это значит? Она ответила: — Он умер, а душу твою с собой захватил.
Я: — Мы не знали друг друга! Она: — А зачем помнишь его, думаешь о нем? Я: — Так получилось. Она: — Человек, который умер давно, обладал очень сильной энергетикой.
И ты тоже. Похоже на то, что вы в самом деле встречаетесь с ним в твоем подсознании. Не могу сказать, как это происходит. Можешь забыть о нем? Я: — Хотела бы, но он в мозги въелся. Слишком много я слушала его песен, слишком много я читала его сборников, материалов о нем. Она: — Ничем не могу тебе помочь.
Космические связи не в моем ведоме.
А в чьем ведоме? Жизнь проходит, как песок сквозь пальцы. Слава Богу, что не зациклилась полностью на Володе, как многие его почитатели, и у меня есть своя собственная литературная жизнь, своя судьба. Он даже однажды признался, что я его превзошла по количеству написанного. — Не надо пиетета передо мной. Ты достигла многого, больше, чем я. Может, и живешь ты дольше за меня. Ну, как такое может сниться? Почему? Зачем? Кому повею печаль мою? И хочу, чтобы он мне снился, и чувствую, что в этом есть что-то мистическое, нереальное, такое не должно быть, но есть. Вообще, по жизни сны мои сбываются. Даже думаю иногда, как бы после смерти мозги свои оставить для изучения, столько в них всего намешано.
Три дня назад приснился мне опять сон. Впервые за много-много лет Володя приснился мертвым. Почему-то его тело на доске, типа плота небольшого в реке. А я его вытаскиваю на берег, вытащила, но вдруг налетела волна и унесла его на этом плоту вниз по течению. Потом оказалось, что его тело не могут найти. Я говорю: — Надо искать там, где река кончается. Наверное, это река была ЛЕТА.
Не знаю, что будет дальше с моими сновидениями, но, может, Володя уже не будет мне сниться. Слава Богу, что я не одна, со мной любимый человек, дочери, внуки. Мое собственное творчество. Трудно сказать, что было бы, если бы, кроме Володи, не было никого и ничего. С ума бы сошла, точно.
ВВ шел на концерт, я его встретила, спрашиваю: — Ведь это ты, Володя Высоцкий? — Да! — Я люблю тебя с 1980 года, я написала столько стихов тебе! Я тебя не отпущу, ты мой! Обнимаю, целую в губы. Он сначала сопротивляется, а потом сам начинает страстно целовать меня, не отрываясь. Говорит: — Ну, все, концерта не будет, пойдем куда-нибудь! Идем в обнимку, какой-то большой зал, кулисы, мы падаем на пол и продолжаем целоваться…
