1 сентября 1939 года германская армия вероломно напала на Польшу. Началась вторая мировая война. Польша не обладала надежными оборонительными сооружениями на западной границе. Ее войска, растянутые на 1600-километровом фронте, были смяты вермахтом, имевшим на основных направлениях главного удара восьмикратное превосходство в силах.
17 сентября части Красной Армии вступили на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии. В этот же день польское правительство, бросив еще сражавшуюся армию и страну на произвол судьбы, бежало в Румынию. К чести польского народа и его вооруженных сил сопротивление на Западном фронте продолжалось еще несколько недель. Операции Красной Армии были завершены в течение 12 дней. Земли, некогда «отвоеванные саблей Пилсудского», были вновь включены в состав советского государства. По самым беспристрастным свидетельствам, это событие получило широкую поддержку местного населения.
2 ноября 1939 г. по ходатайству Народного собрания Западной Белоруссии внеочередная пятая сессия Верховного Совета СССР приняла закон о включении Западной Белоруссии в состав Союза ССР и воссоединении ее с Белорусской ССР.
Национал-патриотические силы Польши не смирились с военным поражением и разделом страны между Германией и СССР. Уже в конце 1939 г. на исконных польских землях, а также на территории Западной Белоруссии и Западной Украины началось создание подпольных организаций и групп. Некоторые из них были скомплектованы еще до войны польским генеральным штабом, предвидевшим возможность оккупации ряда районов страны потенциальным противником. Целью борьбы этих формирований было восстановление польской государственности в границах, существовавших до сентября 1939 года. Вместе с тем, искренне желал бороться за свободу и независимость Польши, подавляющее большинство патриотов так и не смогло осмыслить подлинных причин столь сокрушительного поражения и стремительного развала государства. Глубокий анализ предпосылок национальной трагедии Польши, во многом обусловленной губительной для страны предвоенной внешней политикой правительства «санации», был подменен не менее бесперспективной «теорией двух врагов». Это повлекло за собой непоследовательность действий антифашистских сил, мешало выработке правильной тактической линии польского движения сопротивления в годы второй мировой войны и, в конечном счете, завело его в политический тупик.
Формирование польского подполья в Белоруссии было тесно связано с деятельностью подпольных военных организаций в самой Польше. 23 сентября 1939 г., накануне падения Варшавы, решением ряда высших офицеров была создана первая и наиболее мощная из них — Служба победы Польши — СПП (Служба Звычэньству Польски — СЗП). Ее комендантом стал бригадный генерал Михаил Корошевич-Токоржевский. Этот умный и энергичный человек видел причины поражения своей страны не только в военно-технической отсталости, но и в крупных политических просчетах ее руководства.
В конце сентября 1939 г. в г. Анжере (Франция) было образовано польское эмигрантское правительство. В него вошли представители четырех оппозиционных партий — Стронництва Народовего (СН), Стронництва Людовего (СЛ), Стронництва Працы (СП), Польской Социалистической Партии (ППС), а также несколько не слишком скомпрометировавших себя «санаторов». Возглавил правительство генерал В. Сикорский. Новое руководство страны осудило политику «санации» и методы ее реализации («слово санация проклято всеми»). Однако влияние пилсудчиков оставалось значительным, и прежде всего оно ощущалось в военной сфере, которую курировали «беспартийные» типа генералов К. Соснковского и Т. Пельчинского.
Этот факт, а также разнородность сведенных воедино в эмигрантском правительстве и оставшихся за его пределами сил, предопределили исключительное разнообразие подпольных военных организаций. После многомесячных (иногда — многолетних) усилий правительству все же удалось большинству из них придать более или менее единообразную структуру и включить в систему общей соподчиненности. Но достигнутое единство всегда было весьма зыбким и относительным.
Стронництво Народове, не желая признать монополии «санаторов» на армию, еще в 1939 г. создало свою организацию «Валька» (позднее «Народова организация войскова», НОВ). Свои мелкие отряды, долго сохранявшие самостоятельность, имела ППС. Большая часть «Батальонов хлопских» Стронництва Людовего лишь формально подчинялась правительству. Вне влияния правительственных структур (а во многом и враждебными им) остались крайне реакционные силы из довоенного «Обуза народово-радыкальнего», сумевшего восстановить ряд своих организаций, которые вместе с частью НОВ стали основой для создания в 1942 г. «Народовых сил збройных» и т. д. Некоторые подпольные группы признавали власть В. Сикорского, но выступали против делегатуры — системы политического представительства в стране.
В ноябре 1939 г., когда была установлена устойчивая связь формирований СПП с Парижем, где до разгрома Франции находилось польское эмигрантское правительство В. Сикорский поручил К. Соснковскому сформировать на базе Службы победы Польши всепольскую военную организацию — Союз Вооруженной Борьбы — СВБ (Звензек Вальки Збройней). В январе 1940 г. были установлены две зоны деятельности СВБ. Силы, действовавшие в немецкой зоне оккупации, возглавил полковник С. Ровецкий, а подразделениями, ведущими борьбу в зоне «советской оккупации», как называли поляки территорию Западной Украины и Западной Белоруссии, а также в Виленском крае, руководил генерал М. Корошевич-Токоржевский. Однако его вскоре арестовали советские органы безопасности при переходе государственной границы СССР. Этот провал, на наш взгляд, стал серьезным ударом по законспирированным польским организациям в Западной Белоруссии и Западной Украине, поскольку личные качества М. Корошевича-Токоржевского позволяли надеяться на то, что он разработает оптимальную стратегию и тактику подполья, исходя из учета реальной политической обстановки в регионе.
Наряду с СВБ в Белоруссии действовали Союз борьбы за независимость Полыни, Союз польских патриотов, подпольные организации «Стрельцы», «Сокол», «Вызваленцы» и др. Основное внимание их члены уделяли расширению сети и увеличению количественного состава первичных групп на местах. Они создавали подпольные арсеналы оружия, проводили мероприятия, направленные на организационную и материально-техническую подготовку вооруженного восстания с целью восстановления независимого польского государства. Вместе с тем следует отметить, что в предвоенный период террористические акции польское подполье проводило крайне редко. Тем не менее руководство СВБ призывало к организации террора, диверсий, срыву мобилизации в Красную Армию, а также к проникновению в административные органы и их разложению, сбору разведданных. Успешному выполнению этих задач должно было способствовать создание в декабре 1939 г. Белостокского округа СВБ.
Органы госбезопасности БССР реагировали на проявления деятельности подполья на территории Белостокской, Барановичской, Брестской, Вилейской, Пинской областей. Только за период с октября 1939 по июль 1940 года в западных областях республики было раскрыто и ликвидировано 109 различных подпольных повстанческих организаций, объединявших 3231 участника, из которых 2904 человека были поляками. Несмотря на то, что определенная часть арестованных, которые затем проходили по делу о деятельности антисоветских повстанческих организаций, не имела к ним отношения, в результате проведения оперативно-розыскных мероприятий НКГБ БССР на территории Западной Белоруссии польскому националистическому подполью был нанесен ощутимый урон. Об этом, в частности, свидетельствует докладная записка, поступившая на имя секретаря ЦК КП(б) Белоруссии П. К. Пономаренко от народного комиссара государственной безопасности Белорусской ССР Л. Цанавы, датируемая 7 марта 1941 года. Этот документ в определенной мере отражает борьбу советских органов госбезопасности с польским антисоветским подпольем в западных районах Белоруссии, а также характеризует состояние и степень активности последнего накануне гитлеровского вторжения в СССР. Ниже приводится его полный текст.
«Совершенно секретно. Секретарю ЦК КП(б) Белоруссии товарищу Пономаренко (лично)».
г. Минск
Докладная записка
Сообщаю: в процессе агентурно-оперативных и следственных мероприятий по делу вскрытой и частично ликвидированной контрреволюционной организации «Союза вооруженной борьбы» были арестованы руководители штаба «СВБ» — Цисик Адам, он же Шклярский, он же Басевич, известный среди участников организации под кличкой «Стефан»; Игла-Иглинский под кличкой «Антоний»; Бури Ядвига, она же Валицкая София; представитель штаба руководства окружного центра — Людвиг, курьер организации Погожельский и другие руководители уездов, гмин, пляцувок.
Таким образом, в основном Белостокский штаб «СВБ» был разгромлен.
Однако, в результате дальнейших агентурно-оперативных мероприятий было установлено, что на территории Замбровского района в дер. Тыбора был сформирован штаб «СВБ», во главе которого стал ранее нам известный эмиссар Варшавского центра «СВБ» — Шульц Ян Иванович, под кличкой «Януш». Параллельно с ним также был взят в агентурную разработку активный участник повстанческого движения Болочко Сильверст Ксаверович — как его связь, был взят под наружное наблюдение неизвестный, который, пытаясь уйти от разведки, открыл стрельбу и, попав в безвыходное положение, покончил самоубийством.
При опознании трупа установлено, что покончивший самоубийством является разыскиваемый нами эмиссар Варшавского центра Скубало Стефан, он же Обтулович Адам Адамович.
Зная Обтуловича как активного участника организации «Союза вооруженной борьбы», нами были арестованы установленные связи Обтуловича, причем, в числе этих связей оказались лица, активно разрабатываемые как участники «СВБ».
В числе других был арестован Мазуркевич Эдуард, капрал бывшей польской армии, комендант Гродненской организации «СВБ».
Следствием и дальнейшими агентурно-оперативными мероприятиями установлены и арестованы Шульц Ян Иванович, под кличкой «Януш», поручик бывшей польской армии, руководитель повстанческой «обшары» (территория западных областей БССР).
Подхорский Александр-Георгий Константинович, 1912 года рождения, подпоручик бывшей польской армии, эмиссар подпольного Варшавского центра, связист по организации «СВБ» Белорусской и Литовской ССР.
Варковская София, она же Скавроник Мария, она же Венгелевская Мария под кличкой «Марта».
На следствии Шульц Ян и Подхорский показали, что после разгрома Белостокского повстанческого округа и ареста его руководителей — «Антония», «Стефана», «Бури», «Витольда», он же «Матей Самура», по инициативе Подхорского в квартире Свеницкого Казимира Францевича (арестован) в дер. Тыбора, Замбровского района, осенью 1940 года было созвано совещание, где присутствовали: Шульц Ян, Варковская София и комендант Ломжинского повстанческого повята — Яцковский, он же Скавроник под кличкой «Францишек» (убит при задержании).
На этом совещании был сконструирован новый повстанческий Белостокский штаб в составе:
1. Шульц Яна
2. Подхорского Александра-Георгия
3. Милевский под кличкой «Мстислав» (скрывается)
4. Барковская София
5. Ставецкий Стефан под кличкой «Плеве» (скрывается).
Здесь же среди руководящего состава «СВБ» были распределены обязанности следующим образом:
Шульц было поручено руководство всей повстанческой деятельностью на территории западных областей Белоруссии и вручено удостоверение Варшавского штаба «СВБ» эа подписью «Роконь» — полковник бывшей польской армии Равецкий Стефан (находится в гор. Варшаве), выданное на имя «Матей Самура», где указывалось, что «Матей Самура» назначается комендантом Белостокского воеводства «СВБ» и ему также поручается организовать филиалы «СВБ» на территории Полесского, Новогрудского воеводств до Литовской границы. Одновременно Шульц было поручено руководство 2-го отдела штаба разведки и контрразведки.
На Подхорского были возложены обязанности шефа штаба организации и руководство 1-м отделом (организационные дела).
На Милевского — «Мстислав» возложены обязанности коменданта Белостокского воеводства и руководство 3-м отделом штаба (оружие и комплектование кадров). Он же был назначен заместителем Шульца.
На Барковскую Софию возложено руководство 5-м отделом штаба (связь).
На Ставецкого Стефана «Плеве» — руководство 4-м отделом штаба (санитарно-хозяйственная служба).
Следствием также установлено, что оставшиеся документы (удостоверения — изъяты) на имя «Нечуя» Игла-Иглевского и «Матей Самура» — Спыхальский, в квартире названного Свеницкого Казимира — по условленности руководства Белостокского штаба «СВБ» имели полную силу в руках находившегося.
В процессе дальнейшей операции арестовано 80 участников «Союза вооруженной борьбы», из них курьер варшавского центра «СВБ» Каминская Доротта, 1913 года рождения, дочь крупного варшавского купца. пришедшая нелегально на территорию Белорусской ССР из Германии 21 февраля 1941 года, в целях передачи документов в Белостокский штаб «СВБ» — «Мстиславу» и «Янушу», и в Львовский штаб «Конраду».
При обыске у нее изъято: 660 американских долларов, 12 тысяч рублей совзнаками, в каблуках ботинок у нее найдено 1000 американских долларов и шифродокументы от 17-го февраля 1941 года.
Каминская показала, что 660 долларов и 12 тысяч рублей денег она должна была передать «Мстиславу» и «Янушу», а шифродокументы и 1000 долларов в Львовский штаб «Конраду», по адресу — гор. Львов, ул. Рея, 5 — Малечинская Эмилия.
Маевский Адам, под кличкой «Казик», 1904 года рождения, торговец, переправщик Варшавского штаба «СВБ», по заданию штаба на нашу сторону переправил «Антония», «Матея Самура», Каминскую и других».
Районные коменданты города Белостока:
1. Врубель Петр, 1916 года рождения, капрал бывшей польской армии.
2. Кожецкий Витольд Михайлович, 1916 года рождения, капрал бывшей польской армии.
3. Шанявский Вацлав, 1914 года рождения, подхорунжий бывшей польской армии.
4. Сосновский Леонид, 1915 года рождения, капрал бывшей польской армии.
5. Вернадский Тадеуш, 1910 года рождения, капрал бывшей польской армии.
6. Погожельский Мечислав, 1917 года рождения, капрал бывшей польской армии.
По гор. Гродно арестованы следующие коменданты районов:
1. Пухалъский Адольф, 1898 года рождения.
2. Эйсмонт Игнатий, 1899 года рождения.
3. Сигилевский Мечислав, 1909 года рождения.
4. Перко Антон, 1900 года рождения, плютоновый бывшей польской армии.
5. Низеол Станислав, 1909 года рождения, плютоновый бывшей польской армии.
На следствии арестованные коменданты гг. Белостока и Гродно показали: что город Белосток делится на районы, во главе которых стоят коменданты. В свою очередь комендатуры строились по организационному принципу: комендант района, заместитель коменданта района, разведчик, коменданты пунктов, улиц, фольварков.
В городе Гродно было сформировано 6 комендатур, т. е. 6 районов, во главе которых поставлены коменданты.
В свою очередь районные комендатуры строились по структуре: район, пункты, дружина, секция, тройка.
Наряду с территориальным делением города на районы, штаб «СВБ» ставит перед собой задачу организации повстанческих групп на каждом предприятии, причем если предприятие насчитывает более 300 человек мужчин, то оно является отдельным районом во главе с комендантом, заместителем, разведчиком и двумя-тремя помощниками коменданта.
Из агентурных и следственных материалов, а также изъятых документов, установлено, что «СВБ», повстанческие ячейки, труппы и комендатуры насаждали на военных, стратегических и промышленных объектах, как-то: на транспорте, объектах связи, складских хозяйствах и т. д.
Белостокский окружной штаб «Союза вооруженной борьбы» был организационно связан с Вилейским центром «СВБ», в штаб которого, по данным материалам следствия, входят.
1. «Ладына», он же «Сулик», полковник бывшей польской армии.
2. Кжижановский — майор бывшей польской армии, адъютант штаба, его клички: «Олесь», «Веселовский», «Брилло».
3. Каминский Владислав — советник штаба.
4. Кухарский — ксендз, руководитель ордена иезуитов, советник штаба.
5. Заремба — капитан бывшей польской армии, советник штаба.
Постоянная связь Виленской организации с Белостокский осуществлялась через специальных курьеров Белостокской и Виленской организаций. Для курьеров Белостокской организации в гор. Вильно имелось 3 явочных квартиры и пароль.
1. Виленская ул., 7, обувной магазин Можейки, пароль на эту квартиру: «Принес письмо от Каликста». Шивлис, работник этого магазина спрашивает: «На чей адрес?», ответ «До Малика, прошу вручить».
2. Улица Каньанью, 32, Хелина Чернецкая — пароль тот же.
3. Антикольская, 21, Наргавецкий Станислав: «Прислал меня Каликст».
Для виленских курьеров в Белостоке имелась явочная квартира по ул. Козлова, д. 4, Моники Тарасевичувны. Пароль: «Пришел от Кароля».
Помимо связистов-курьеров Виленская организация имеет 4 радиопередатчика, по которым осуществляет связь с Варшавским центром «СВБ».
Арестованный Подхорский на допросе показал, что Виленский штаб «CBБ» установил связь с английским и японским послами в гор. Ковно. Связь осуществлялась непосредственно через членов штаба «СВБ» — Кжижановского, по прямому заданию «Ладына».
В сентябре месяце 1940 года Кжижановский имел встречу с английским и японским послами в гор. Ковно.
У ряда арестованных участников «СВБ» изъяты документы организации ее задачи, денежные отчеты, пароли, шифровки и т. д.
Из документов, изъятых у Каминской Доротты, видно, что Варшавский центр намерен формировать новый повстанческий округ по бывшему Новогрудскому воеводству. Из этих же документов установлено, что «СВБ» производил тщательный отбор вербуемых в организации, придавая националистический характер организации, в то же время запрещая вербовать в организацию учеников, несовершеннолетних, русских, евреев, алкоголиков.
Вместе с тем, в своих приказах «СВБ» обязывал участников организации войти в доверие к общественности, запрещая проявлять какое-либо недовольство, отрицательные высказывания и т. д.
Вместе с документами, путем тщательного обыска, обнаружена и изъята подпольная техника, оружие и боеприпасы, как-то:
1. Коротковолновый радиопередатчик;
2. Пишущих машинок — 2;
3. Пулеметов станковых — 7;
4. Миномет — 1;
5. Гранат ручных — 7;
6. Винтовок польских — 22;
7. Штыков к винтовкам — 6;
8. Патронов боевых — 17500 штук;
9. Военное снаряжение, подсумки, противогазы, прибор для чистки оружия, седла и т. д.
Все изъятое оружие, припасы и снаряжение хранилось в 4-х складах, устроенных в земле, тщательно замаскированные.
Изъятое оружие, боеприпасы и снаряжение находилось в полной сохранности и пригодно для употребления.
Дальнейшие агентурно-оперативные и следственные мероприятия направляем на полную ликвидацию «СВБ», выявление, изъятие оружия и подпольной техники.
Народный комиссар государственной безопасности Белорусской ССР Л. Цанава
7 марта 1941 года.
Пропагандистская работа, которую вело подполье, была малоэффективна. Пропольская агитация не находила поддержки у широких слоев местного населения. Сами подпольщики и руководство СВБ признавали, что перспективы польской государственности в регионе почти никого не волнуют, и, несмотря на грубые действия администрации при осуществлении налоговой политики, проведении коллективизации, антирелигиозных кампаний и проч., социальные и экономические реформы Советской власти приветствует не только основная масса белорусов, но и часть поляков. Это весьма примечательный факт, особенно с учетом того, что во время выборов в Народное Собрание Западной Белоруссии высказались против кандидатов в депутаты или не участвовали в этом мероприятии 400000 человек.
Массовая база подполья была существенно подорвана репрессивными действиями советской государственной машины. Речь идет прежде всего о депортации, осуществлявшейся по классовому признаку. Пострадали в основном помещики, крупная и средняя буржуазия, осадники, лесная стража, часть чиновничества, интеллигенции, ремесленников, лавочников и их семьи. В Западной Белоруссии было репрессировано более 125000 человек. Многие «спецпереселенцы» погибли во время транспортировки на восток. Около 5000 человек приговорили к смертной казни и различным срокам заключения.
Провалы в организационной и пропагандистской работе польского подполья во многом объяснялись тем, что подпольщики в своей деятельности зачастую исходили из реалий не СССР, а довоенной Польши. Не смотря на то, что в последней применялись практически все виды репрессий, известные в Советском Союзе (речь можно вести только о масштабах и сроках реализации), — многие обыденные нормы в польском государстве были достаточно либеральными. О том, как отсутствие опыта и незнание реальной обстановки вело к провалам, свидетельствует история с одной из листовок, выпущенной членами Союза вооруженной борьбы в 1940 г. и широко распространявшейся на территории Западной Белоруссии. Листовка сводилась к следующим констатациям и призывам:
«Всем, всем, всем!
Когда германский фашизм в лице Гитлера захватил Австрию, когда он терзал Чехословакию, тогда проститутки из 3-го Интернационала во главе со Сталиным на весь мир кричали: «Фашизм — это война!», «Фашизм — это агрессия!», с ним нужно бороться всеми средствами, против него нужно создать блок государств, чтобы предотвратить агрессию, чтобы предотвратить мировой пожар. Но когда фашизм предложил кремлевским проституткам принять участие в разделе Польши и на базе этого был заключен договор о «дружбе», тогда малые дети тоже могли понять, что сейчас же после договора фашизм начнет наступление по всему фронту, начнет пожирать государство за государством. И сегодня мы являемся свидетелями европейского пожара, возникшего на базе «договора» коммунизма с германским фашизмом.
Проститутская печать 3-го Интернационала пытается свалить вину за возникший пожар на союзников в лице Англии и Франции, которые благородно защищают Европу от фашизма.
Вывод таков. Если фашизму, подкармливаемому проститутками из московского Кремля, удастся разбить союзников, тогда народы всего мира будут рабами германского фашизма.
Долой московских заправил из Кремля!
Долой кровавый фашизм!»
Распространяя среди населения листовки, подпольщики, кроме того, пытались довести их содержание до сведения официальных государственных и общественных институтов (Президиума XVIII съезда КП(б)Б, руководства Белорусского государственного университета, завкома завода им. Кирова, правления Союза писателей, профкомов политехнического института и института народного хозяйства в Минске, редакций газет «Звязда» и «Советская Белоруссия» и т. д.), чтобы добиться определенного политического резонанса.
Но, видимо, у распространителей отсутствовали четкие представления о нравах и порядках, бытовавших в советском обществе того времени. Отправители посланий пользовались почтовой связью, и вскоре все листовки оказались в руках сотрудников НКВД БССР, поскольку значительная часть частной и вся официальная корреспонденция проходили пункты специального контроля. Не помогла даже хитрая уловка, заключавшаяся в том, что на конвертах с листовкой, отправленной в редакции «Звяэды» и «Советской Белоруссии» стоял обратный адрес: г. Москва, газета «Правда», а на конверте в адрес Белорусского государственного университета обратным адресатом значился Наркомат просвещения БССР. В итоге вместо планируемого общественного резонанса листовка вызвала новую волну следствий и дознаний со стороны НКВД, что привело в конечном счете к аресту многих членов подпольной организации.
С началом Великой Отечественной войны деятельность польского националистического подполья на территории Западной Белоруссии активизировалась. В решающей степени это было связано с позицией, занятой польским эмигрантским правительством. 26 июня 1941 г., через четыре дня после нападения Гитлера на СССР и через три дня после выступления по радио генерала Сикорского, предложившего Советскому Союзу соглашение, главный печатный орган СВБ «Информационный бюллетень» в статье «Господу богу слава и благоденствие» писал: «…в том, что совершилось 22 июня 1941 г., надо усматривать исключительное счастье. Руки одного из наших врагов поражают другого, и оба — победитель и побежденный — истекут обильно кровью, истощатся и ослабнут… То, что совершилось 22 июня, освобождает нас от призрака неравной борьбы с Москвой сразу после крушения Германии».
По коммуникациям, проходившим на восток через Польшу, беспрепятственно следовали немецкие войска. Руководство СВБ заявляло: «Скорее всего, мы должны смазывать рельсы маслом, чтобы транспорты лучше передвигались, пусть обессилятся взаимно». Подобные идеи и созвучные им инструкции оказались настолько живучими, что даже в трагические дни варшавского восстания польские диверсанты на железных дорогах подрывали только колею, по которой шли поезда с востока. Немцы же почтя беспрепятственно перебрасывали с запада войска к истекающей кровью Варшаве.
30 июля 1941 г. было заключено советско-польское межправительственное соглашение. Советский Союз признал утратившими силу договоры 1939 г. с Германией касательно территориальных перемен в Польше. Пункт 3 соглашения гласил:»Оба правительства взаимно обязуются оказывать друг другу всякого рода помощь в настоящей войне против гитлеровской Германии». В это же время, не принимая во внимание существование польско-советского военного союза, лондонское руководство направило командующему СВБ приказ, из которого следовало, что если Красная Армия, изгоняя немцев, без согласия эмигрантского правительства пересечет границы Польши, существовавшие до сентября 1939 г., то данное действие «как враждебный акт, должно встретить с нашей стороны вооруженный отпор». Приказ был отменен лишь в марте 1942 г.
Эти установки широко реализовывались во время проведения вооруженных акций боевых формирований польского подполья против малочисленных групп отступающих на восток советских военнослужащих, эвакуируемого партийно-хозяйственного актива и партизанских отрядов, организованных в начале войны в некоторых районах Западной Белоруссии. Вот что сообщал об этом известный руководитель и организатор партизанского движения В. 3. Корж в докладной записке «О проведенной работе во вражеском тылу…», адресованной первому секретарю ЦК КП(б)Б, начальнику Центрального штаба партизанского движения П. К. Пономаренко: «…ввиду того, что Красная Армия отступила с Западной Белоруссии, в некоторых районах Западной Белоруссии начали организовываться бандитские группы из бывших польских шпионов и диверсантов, которые не были своевременно изъяты и начали действовать вместе с немцами против наших активистов, бойцов и командиров, выходивших из окружения на восток. Так происходило в Ленинском, Ганцевичском, Лунинецком и других районах.
Видя такую обстановку в западных районах, мы решили не оставаться на первый период в Западной (Белоруссии), а сбазироваться в ближайшем районе — пограничном, с таким расчетом, чтобы вести работу и влиять на западные районы. Таким районом мы избрали Житковичский район Полесской области, граничащий с Ленинским районом Пинской области и Старобинским районом Минской области».
Об аналогичных действиях польского вооруженного подполья свидетельствует военнослужащий по фамилии Кравченко в своем отчете, известном историкам под названием «20 дней по лесам и полям Западной Белоруссии»: «В деревне Радзяловичи (Пинской области Ганцевичского района) крестьяне предупредили нас, 4 проходивших бойцов, о месте действия польской кулацкой банды, убившей лейтенанта и неизвестного гражданина».
Подобных примеров известно немало. Вместе с тем следует отметить, что против немецких войск и оккупационной администрации на территории Белоруссии боевые структуры польского подполья в 1941 г. вооруженных акций не проводили.
Руководство СВВ весьма осторожно относилось к перспективам борьбы с немцами с оружием в руках. Предназначенный «для внутреннего пользования» орган СВВ «Беспечиик» писал: «…постоянные и непрерывные нападения на немецких солдат, которые приезжают в Варшаву в отпуск… могут вызвать рефлекс среди немецкой армии, которая до сего времени была враждебно настроена по отношению к гестапо… Немецкий солдат борется за свое отечество и за свои цели и должен заслуживать наше уважение». «Железный крест» равен нашему «Виртути милитари» и не дается за гестаповские выходки».
Достаточно красноречиво отношение польских проправительственных кругов к СССР и к борьбе с немцами выразил генеральный секретарь ЦК Польской рабочей партии М. Новотко в телеграмме Г. Димитрову от 11 сентября 1942 г.: «Все партии в последнее время усилили свои атаки против СССР. Все их газеты выступают с требованием границы 1939 г. Литва, Эстония, Латвия должны, по их мнению, представлять из себя нечто вроде конфедерации с Польшей. Откровенно пишется о Советском Союзе как о враге № 2. Ни одна из буржуазных партий не призывает к борьбе с оккупантом. Разбить немцев должен Советский Союз с помощью Англии и Америки, при этом помощь эта не должна быть осуществлена раньше, чем Советский Союз в борьбе с Германией не исчерпает своих сил. Эта помощь может быть оказана тогда, когда немцы дойдут до Волги. Их главный лозунг — это «накапливание сил для борьбы за границы будущей Польши; выступать за борьбу в настоящее время — это против интересов польского народа». Нас называют агентами Советов за развертывание партизанской борьбы. Польско-советский договор оценивается даже в официальной печати сикорщиков, как преследующий главную цель — это освобождение польских граждан, находящихся в советских лагерях».
В феврале 1942 г. СВБ, достигший значительных успехов в объединении сил, был переименован в Армию Крайову (АК). Тем не менее, эта организация никогда не была жестким. застывшим и четко управляемым образованием — слишком разнородные силы были в ней сведены. Большие трудности предопределяла необходимость поддерживать в дееспособном состоянии широко разветвленное подполье в условиях, когда многие люди рвались в бой, но получали приказы «стоять с оружием у ноги». Подробная стратификация АК имела существенные, чисто бюрократические минусы и, в какой-то степени, носила формальный характер.
Непосредственное руководство Армией Крайовой осуществляло Главное командование, находившееся в Варшаве. В составе этой структуры насчитывалось около трех десятков отделов и служб, ответственных за определенные участки конспиративной работы. В военно-административном плане компетенция АК распространялась на три обшара (территории) — белостокский, львовский и западный (в 1944 г. был создан четвертый обшар — варшавский). Обшары делились на округа, в целом совпадавшие с территорией воеводств. Округа, в свою очередь, включали обводы (территория поветов), а обводы состояли из пляцувок (отделений, постов). Иногда создавались инспектораты, включавшие два и более обводов (например, Гродненский инспекторат) и районы, объединявшие несколько пляцувок.
В 1942 г. начался новый этап во взаимоотношениях польского подполья и белорусских партизан. В современной отечественной исторической литературе он иногда называется периодом сотрудничества в борьбе с фашистами. При этом делаются ссылки на взаимные договорные обязательства советского и польского правительств. Этими обязательствами, дескать, и объясняется несколько замедленное развитие партизанского движения в Западной Белоруссии, редкие совместные операция, лояльное отношение партизан к польскому населению и т. д.
Не отрицая вышеназванных доводов, следует отметить, что на деле все было намного сложнее. Анализируя события тех лет в Белоруссии, необходимо обратить внимание на следующий факт. В созданном в 1941 г. немецкими оккупационными властями местном вспомогательном аппарате самоуправления на территории Западной Белоруссии преобладали поляки. Уже в первые недели оккупации структуры СВБ в массовом порядке внедряли своих людей в управы, полицию и т. д. В начале 1942 г. СД обратило на этот факт серьезное внимание. Проанализировав ситуацию, немцы установили логическую связь между этим явлением и активизацией польского подполья. А она проявлялась в этот период главным образом в организационной деятельности и пропагандистской работе. Так, в оперативной сводке командующего полицией безопасности и СД комиссариата «Остланд» от 21 февраля 1942 г. Сообщалось: «В западных и северных районах Белоруссии активизируется деятельность поляков. В районе Вилейки найдена листовка польского движения сопротивления, в которой говорится, что приближается день освобождения русской армией. На белорусской земле арестованы 2 польских миссионера Ялбрыковского. Вильнюсская газета «Гонец цодзенны» распространяется польскими железнодорожниками на станциях по дороге на Вильно». В оперативной сводке командующего полицией и СД комиссариата «Остланд» от 28 февраля 1942 г. вновь обращено внимание на активизацию польского движения сопротивления, которое «в бывшей восточной Польше возрастает. В Барановичской области установлена широкоразветвленная сеть американских баптистов, которая проводит большие собрания. В Барановичах, в результате саботажа польских железнодорожников, столкнулись два паровоза… Польский бургомистр района Хукин, Барановичская область, расстрелян зондерфюрером вермахта за связь с сопротивлением».
Германские оккупационные власти, получив достоверную информацию о расширении сети польского националистического подполья и проанализировав ее, решили стравить поляков и белорусов. Дело в том, что, наряду с поляками, на «руководящую роль в краев претендовали также и представители белорусской эмиграции, и определенные круги местной коллаборации, которые, как и поляки, рассчитывали использовать должности во вспомогательной администрации для легализации борьбы за свои интересы, за политическое влияние на местное население. Немцы помогли белорусским коллаборационистам осуществить свои планы, в результате чего многие поляки, служившие в органах местной администрации на западнобелорусских землях, были постепенно арестованы и уничтожены.
В оккупационной белорусскоязычной прессе развернулась антипольская кампания. «Куды нi зайдзi, куды нi кiнься, куды нi глянь — усюды пачуеш адно цоканьне i прошу пана», возмущалась белостокская «Новая дарога». Эта газета полемизировала с польскими изданиями о том, чья Белосточчина — белорусская или польская, и какие отношения должны сложиться между двумя нациями в регионе после войны: «Наша становiшча адносна палякаў, якiх лес закiнуў у беларускiя абшары Белзсточчыны, яснае i выразнае: яны не маюць нiякага права адыгрываць тут «рашаючае значэньне». Голас мае тут перадусiм беларус!».
Итогом стал террор, развернутый польским подпольем не только против активно проявлявших себя должностных лиц из числа белорусов, но и всех потенциальных противников «Речи Посполитой». Только на территории Лидского района, в 1943 г. аковцами было уничтожено около 1200 человек. Подобные акции часто сопровождались маневрированием между немцами и партизанами. Так, в Дуниловичском районе аковцы расстреляли 30 человек. Партизанам они объяснили, что эти люди ликвидированы за связь с жандармерией, немцам же казненных представили как «сталинских бандитов».
Оказавшись между молотом и наковальней, руководство структур Армии Крайовой в Белоруссии пришло к выводу, что целесообразно на некоторое время установить с советскими партизанами дружественные, «союзнические» отношения. На деле все было сведено к временному нейтралитету, позволившему формированиям АК обеспечить надежный тыл и начать борьбу за свои непосредственные интересы против немцев и белорусских националистов. В то же время отрядам Армии Крайовой было запрещено базироваться вблизи советских партизанских отрядов, предоставлять им разведданные. Наряду с антифашистской, аковцы распространяли антисоветскую литературу. Соответственной была и позиция польской подпольной печати. Например, издававшаяся с 1942 г. на Виленщине газета «Независимость» уже в первом номере позволила себе грубые выпады в адрес Советского Союза. О каком серьезном сотрудничестве можно было говорить в таких условиях? Недаром комендант Новогрудского округа АК подполковник Януш Правдзич-Шлаский, характеризуя в своих воспоминаниях тот период, отмечал, что совместные операции партизан и формирований Армии Крайовой были весьма редки.
Тем не менее, известны примеры их достаточно эффективного взаимодействия.
В 1942-м — первой половине 1943 г. аковцы в Западной Белоруссии осуществили немало вооруженных акций, направленных против немецких оккупантов. Только на территории Новогрудского округа АК было проведено около ста таких операций. Некоторые из них были осуществлены по сути вопреки лондонским и варшавским инструкциям. Подталкивал к этому, в первую очередь, пример белорусских партизан, которые не занимались хитроумным маневрированием, а сражались с фашистами. Соответственно, накапливался определенный боевой опыт. Польский писатель и публицист 3. Залусский отмечал, что в качественном отношении силы АК на востоке, которые состояли в основном из лесных отрядов и отрядов сельской самообороны, несомненно превосходили бездействовавшие годами взводы в генерал-губернаторстве».
Анализ многих боевых операций АК в этот период позволяет сделать вывод, что они в основном были направлены на спасение арестованных польских подпольщиков. Так было в 1943 г. в Пинске, когда аковцы захватили городскую тюрьму и освободили своих соратников, а также в ходе разгрома 19 июня 1943 г. отрядом поручика К. Милашевского Ивенецкого гарнизона, где основной задачей было освобождение арестованной немцами местной польской подпольной группы. Часть из проведенных акций (например, ликвидация немецкого гарнизона в 1942 г. в местечке Жодишки Вилейской области) преследовала своей целью уничтожение белорусского национального актива. В ходе Ивенецкой, Жодишковской и ряда других операций аковцы широко использовали свою агентуру. Часто в критический момент боя по немцам и полицейским-белорусам наносили удар с тыла полицейские-поляки, многие из которых шли в полицию по заданию местных польских подпольных организаций. При этом отметим, что в ходе анализа операций, проведенных аковцами против немцев, не установлено ни одного факта, когда бы бойцы АК сражались против оккупантов-карателей за спасение жителей белорусских деревень. Их судьбы никогда не волновали польские власти как до 1939 г., так и их «правопреемников» из числа руководителей местных формирований Армии Крайовой и делегатуры в годы войны.
Почти все аковцы были поляками. Численность белорусов и представителей других национальностей в их структурах возросла позже, когда АК стала активно использовать не только добровольный, но и мобилизационный принцип комплектования в регионе.
Правда, командующий АК генерал С. Ровецкий настаивал на том, чтобы правительство Сикорского опубликовало декларацию об уравнивании в правах украинцев и белорусов» гарантиях их культурного и социального развития, но «лондонцы» не захотели усиливать таким шагом конфронтацию с Москвой. Можно с уверенностью констатировать, что польские националистические подпольные формирования не получили массовой поддержки у белорусов. 3. Залусский писал: «В марте 1944 года, в период наивысшей активности подчиненных «Лондону» вооруженных сил. количество подразделений АК в Волынском округе составляло едва 23 % от их количества, например, в Люблинском, несмотря на то, что численность населения этих округов почти одинакова: в Новогрудском силы АК составили 19 % сил, например, округа Радон-Кельце. Не лучше обстояли дела в Тарнопольском и Станиславском округах… С целью придать восточным землям в большей степени польский характер, под Вильно, Новогрудок и на Волынь перебрасывались партизанские отряды, туда направляли добровольцев из Варшавы и Кракова, из Люблинского, Келецкого и даже Познанского воеводств».
В апреле 1943 г. СССР разорвал дипломатические отношения с польским эмигрантским правительством. Недовольство советских лидеров его политикой накапливалось давно. Прежде всего оно было обусловлено нежеланием польской стороны признать восточную границу Польши по линии Керзона, с гарантиями западных границ по Одеру и Нейсе. Этого долго, упорно, но безуспешно добивались Сталин и Черчилль. Советский Союз никогда не рассматривал советско-польские соглашения июля-августа 1941 г. как возврат к пограничным нормам Рижского трактата. Об этом в частности свидетельствует нота, врученная наркомом иностранных дел польскому послу 17 января 1942 г. В ней говорилось: «Народный комиссариат считает неправильными заявления посольства…, в которых города Брест, Львов, Станислав и другие на территории Украинской ССР и Белорусской ССР, входящих в состав Союза Советских Социалистических Республик, относятся к числу городов, находящихся на землях Польской Республики.
Не находя возможным вступать в дискуссию по вопросу об историческом правовом обосновании принадлежности города Львова или какого-либо другого города на территории Украинской ССР и Белорусской ССР, Народный комиссариат считает своим долгом уведомить посольство, что в дальнейшем он не сможет принимать к рассмотрению ноты посольства с такого рода неприемлемыми заявлениями».
Представители польского посольства неоднократно превышали свою компетенцию. Так, согласно очередной ноте НКИДа (30 марта 1942 г.), «…имеются случаи, когда доверенные лица посольства или представители польской армии делают в советских паспортах советских граждан отметки об их якобы польском гражданстве и скрепляют эти отметки печатью с польским гербом» и т. д.
Имеются примеры и более существенных нарушений. Так, в августе 1942 г., в разгар битвы на Волге, вопреки ранее подписанным документам, сформированная в Советском Союзе польская армия генерала Андерса через Иран была направлена в Палестину на охрану английских нефтехранилищ.
После поражения под Сталинградом грядущий крах фашистской Германии стал очевиден. Развитие событий с неизбежностью ставило вопрос о перспективе вступления советских войск в Польшу. Сталин, взвесив все «за» и «против», посчитал, что располагает необходимыми возможностями для установления в послевоенном польском государстве власти коммунистического правительства, которое, согласившись на признание границы по линии Керзона, будет не источником потенциальной опасности и антисоветского экстремизма в Центральной Европе, а союзником СССР. Именно поэтому впоследствии была сделана ставка на Польский Комитет Национального Освобождения (ПКНО) и создание польских вооруженных сил, неподконтрольных генералам, окопавшимся в Лондоне. Но первым шагом на этом пути стел разрыв советско-польских дипломатических отношений. В качестве повода был использован очередной всплеск антисоветской истерии в связи с оглаской катынских событий. 50 лет назад расстрел нескольких тысяч пленных польских офицеров отнюдь не выглядел безусловной акцией НКВД, несмотря на все комиссии и разбирательства. Тогда шум вокруг Катыни не принес политических дивидендов польскому правительству. Международного скандала не получилось. Заинтересованные в добрых отношениях с СССР союзники сочли за лучшее поверить Сталину, который умело обратил ситуацию в свою пользу.
Разрыв Советским Союзом отношений с польским эмигрантским правительством сегодня многие публицисты и историки называют главной причиной, вызвавшей вооруженную конфронтацию формирований АК в Белоруссии и партизан. Говорят и о второй причине — реализации постановления ЦК КП(б)В от 22 июня 1943 г. «О дальнейшем развертывании партизанского движения в западных областях Белоруссии» и директивном письме партийным органам областей «О военно-политических задачах в западных областях БССР». В них указывается на необходимость разоружать отряды Армии Крайовой в зонах их совместного с партизанами базирования.
Не отрицая обоснованности вышеназванных доводов, необходимо все же заметить, что указанные факторы не были первопричиной вооруженной конфронтации с обеих сторон. Первые вооруженные стычки аковцев и партизан произошли уже ранней весной 1943 г., еще до разрыва советско-польских дипломатических отношений и, тем более, задолго до появления на свет злосчастного директивного письма из Москвы. Так, уже 1 марта 1943 г. в результате вооруженного столкновения группы партизан бригады имени Ворошилова с аковцами в районе д. Цацки, что в Липичанской пуще, погиб белорусский партизан.
Некоторые, ставшие известными документы весьма ярко иллюстрируют аковскую тактику весной 1943 г. 5 мая в д. Лугомовичи Ивьевского района Барановичской области состоялось собрание подпольной организации «Гренадеров», одного из формирований Армии Крайовой. На собрании обсуждался вопрос «Об отношении к немецким властям и вооруженным силам». В принятом постановлении предписывалось:
«1. Стараться любой ценой быть в наилучших отношениях с немецкими властями. Чтобы знать все точно и вовремя, мы должны иметь наших людей в немецком аппарате на руководящих должностях… Эти люди в соответствующий момент произведут расправу…
2. Выплачивать достаточное количество денег… для подкупа немцев, которые так жадны на сало, деньги и водку. Поить их водкой и узнавать от них обо всем.
3. Так как немцы враждебно относятся к коммунистам, мы должны использовать это, называя коммунистами всех белорусских народных деятелей, которые всегда были и теперь являются серьезными врагами поляков. Пусть их бьют немцы, а мы будем как бы проявлять сочувствие невинным жертвам. Белорусы никогда не смогут этого понять. Это народ темный, особенно политически… Нужно собирать все факты, стараться их преувеличивать и даже выдумывать (только умело), представить своих свидетелей, написать заявление в жандармерию.
4. Через своих людей просить полицию и немцев жечь белорусские деревни под предлогом, что они помогают партизанам.
5. Стараться помочь немцам задержать несколько советских партизан в доказательство нашего сотрудничества с немцами. Только немного, иначе это может порвать нашу связь с партизанами…».
В директиве от 14 мая 1943 г., перехваченной белорусскими партизанами на территории Брестской области, руководящий центр организации «Гренадеров» сообщал: «Цель легионеров — освобождение Белоруссии от немцев и большевиков. Каждый поляк должен знать немец и белорус — враги польского народа. Поляки должны в определенный час поднять вооруженное восстание, а для этого они должны собирать оружие, извлекая его даже из могил советских бойцов. Поляки должны любыми способами компрометировать белорусов перед немцами, добиваясь ареста белорусов, чтобы потери их были больше, чем у поляков». А заканчивалась директива, подписанная одним из руководителей Полесского округа АК капитаном Ф. Дубинскнм, прямым призывом: «Сливайтесь с партизанами, завоевывайте у них авторитет и доверие, а при удобном случае убивайте их!».
Такая двоедушная политика, как было сказано выше, не исключала прямых нападений. 12 мая 1943 г. отряд имени Ворошилова одноименной бригады в районе д. Бояры был атакован аковцами. В результате погибло пятеро партизан, хотя не избежали потерь и нападавшие. Несколько позже, 11 июня 1943 г., на хуторе возле деревни Бояры-Смольянские Желудокского района были неожиданно атакованы и уничтожены 16 партизан бригады имени Ленина. В июне 1943 г. произошло несколько вооруженных столкновений партизан этой бригады с аковцами соединения «Восток» под командованием Ясицы. Спустя несколько месяцев этот инцидент стал предметом переговоров между конфликтующими сторонами и специального расследования. Такие случаи наблюдались и на территории других районов Барановичской области, где происходили вооруженные столкновения советских и аковских формирований. Фактический материал позволяет квалифицировать эти конфликты как попытку польской стороны выявить состояние боеготовности формирований белорусских партизан.
После Сталинграда командование АК справедливо полагало, что германское присутствие в Белоруссии — всего лишь временный фактор, и очень скоро нынешний «союзник» станет противником. Несколько месяцев спустя так и случилось…
В сентябре 1943 г. эмигрантское правительство получило официальное уведомление о том, что Советская Армия первой вступит на территорию Польши. В связи с этим руководство АК считало своей важнейшей задачей максимально задержать советское наступление и спровоцировать политический, а в перспективе и вооруженный конфликт СССР с Англией и США. Генерал Коморовский, возглавивший АК после ареста генерала Ровецкого, заявил: «Мы не можем довести до восстания, когда немцы, битые на западе и юге, еще держат Восточный фронт и еще прикрывают нас с этой стороны. Поэтому ослабление Германии в данном особенном случае не будет отвечать нашим интересам… Мы должны быть готовы оказать сопротивление советским войскам, входящим в Польшу».
Некоторые влиятельные деятели надеялись, что при благоприятном развития ситуации можно будет не только восстановить довоенную восточную границу, но и Польшу «от моря и до моря«. 10 января 1944 г. Я. Янковский, который в течение нескольких лет возглавляв всю делегатуру, подал на имя премьер-министра С. Миколайчика меморандум «Польские территориальные цели войны«. В нем прокламировалась возможность присоединения к Польше Литвы, а при достаточно сильном ослаблении Советского Союза — Белоруссии, Украины, Латвии и Эстонии. К счастью, бредовые планы политических авантюристов не получили развития в правительственных постановлениях.
Восприняв будущее вступление Советской Армии на территорию Западной Белоруссии, Западной Украины и Польши как неизбежность, главное командование в Лондоне приняло решение о проведении операции «Буря». Это была целая система военных и политических действий в прифронтовой полосе с целью изгнания немцев и захвата власти на местах накануне прихода советских войск. Начальник штаба главного командования в одном из приказов довел до сведения своих подчиненных, что «под словом «Буря» следует понимать ограниченные во времени вооруженные действия против отступающих немцев по мере продвижения советских войск по польской территории. Та часть «Бури», которая находит выражение в активной помощи советским войскам, должна быть сведена к минимуму и даже может быть полностью оставлена». Операция «Буря«, в частности, предусматривала захват накануне прихода Советской Армии ключевых населенных пунктов в условиях, когда немцы отступают, а «красные» еще не пришли, создание на местах польской администрации, призванной заявить свои властные права, легализацию делегатуры и отдельных отрядов АК. В то же время планировалось сохранить подпольную сеть и вооруженные формирования в советском тылу.
Для успешного выполнения операции требовалось сконцентрировать в западных областях мощные вооруженные силы. С конца 1943 г. активно формировались новые отряды, создавалась густая сеть баз, зон безраздельного контроля Армии Крайовой в немецком тылу. Белорусские партизанские формирования в создавшихся условиях рассматривались как потенциальный противник. Своим присутствием они существенно подрывали мобилизационные ресурсы польских вооруженных отрядов. Кроме того, партизаны постоянно беспокоили немцев, а те, в свою очередь, проводили ответные карательные операции и акции, от которых формирования АК также несли значительные потери. Достаточно сказать, что германские войска, дислоцировавшиеся на территории Генерального округа Белоруссия, в марте 1944 г. провели 158 карательных операций и акций по борьбе с партизанами, в апреле — 198, в мае — 196.
Все вышесказанное и положило начало неприкрытой и беспощадной борьбе Армии Крайовой с советскими партизанами в Белоруссии. В этой связи следует иметь ввиду, что противостояние партизан и аковцев началось не в один день и не во всех западных районах республики, как представляется некоторым авторам публикаций в отечественной и польской периодической печати. В них суть советско-польского вооруженного противостояния сводится к практической реализации директивы, полученной из Москвы. Таким образом, вина за начало вооруженной конфронтации возлагается исключительно на белорусских партизан.
На деле все было далеко не так. Например, как уже отмечалось, вооруженные столкновения в западных районах Барановкчской области начались еще весной 1943 г., а в восточных районах этой же области, в частности, в зоне действия Столбцовского соединения АК, только полгода спустя — в ноябре 1943 г. Последние вызвали разоружение и жестокое убийство десяти советских партизан еврейской национальности из Ивенецкого партизанского соединения в ночь с 17 на 18 ноября. Этому инциденту в немалой степени способствовал антисемитизм, который был широко распространен среди личного состава аковских формирований. Ответной мерой на враждебную акцию стал приказ командира партизанского соединения Барановичской области, секретаря подпольного обкома КП(б)Б В. Е. Чернышева (псевдоним «Платон») о разоружении Столбцовского соединения АК. Операция возмездия была проведена 1 декабря 1943 г. В результате ее был почти полностью интернирован командный состав формирования — 18 офицеров. Некоторые рядовые бойцы вступили в советские партизанские отряды, часть была распущена по домам.
Противостояние становилось все более ожесточенным. Только отряды Новогрудского округа АК в осенне-летний период 1943–1944 гг. провели 81 операцию против белорусских партизан. При этом речь идет не о мелких вооруженных стычках, наблюдавшихся весной и летом 1943 г., а о целых сражениях с участием сотен бойцов на стороне каждой из противоборствующих сторон.
8 мая 1944 г. у д. Телешевичи Дзержинского района произошла настоящая битва между основными силами Столбцовского соединения Армии Крайовой и несколькими отрядами партизанской бригады имени Сталина. В ходе пятичасового боя, в котором участвовали 200 партизан и 500 аковцев, последние были рассеяны. Потери польской стороны составили 40 человек убитыми. Столько же было ранено.
Десять дней спустя, 18 мая 1944 г., уже в западной части Барановичской области, у деревни Ольховка Любчанского района партизанский отряд «Искра» бригады имени Кирова был атакован несколькими подразделениями батальона АК под командованием «Рагнера» (общей численностью около 200 человек). Однако, на помощь белорусским партизанам вовремя подоспели товарищи по оружию из отряда имени Калинина. В результате двухчасового боя, в котором участвовало свыше 400 человек, аковцы были вынуждены отступить. Их потери составили 40 бойцов убитыми, 50 ранеными. Шестеро попали в плен. Партизанам достались и значительные трофеи: 2 пулемета, 2 автомата, 18 винтовок, 2 пистолета, 8 гранат и 300 патронов.
В результате вооруженных столкновений в 1943–1944 гг. потери белорусских партизанских формирований только в Барановичской области, по далеко не полным данным, составили около 100 человек убитыми. Потери противника были в несколько раз большими.
Не снискав лавров в борьбе с партизанами, аковцы добились «крупных успехов», проводя карательные акции против мирных жителей Белоруссии, которые в мессе своей, не хотели возрождения польского государства в границах 1939 г., поддерживали советских партизан, были их социальной опорой. Это вызывало озлобление аковцев и их агрессивную реакцию. В роли карателей особенно отличились избежавшие разоружения отряды «Рагнера», «Лупашки», Пильха, Нуркевича и др. В деревне Лукаши Заславльского района они учинили кровавую расправу над мирными сельчанами: ограбили, а затем сожгли заживо 26 крестьян. 24 и 25 февраля 1944 г. легионеры АК сожгли деревни Турейск и Заборье Желудокского района. Пепелища остались на месте 350 домов, многие жители были убиты и ранены.
Только легионеры Столбцовского соединения Армии Крайовой, по данным, опубликованным в мемуарах его командира А. Пильха («Гуры»), с декабря 1943 до конца июня 1944 года убили 6000 «большевиков». Мы согласны с мнением польского историка Ю. Туронка, который отмечал, что большинство жертв аковцев были мирными жителями. Значительную их часть составили женщины и дети. Об этом, в частности, свидетельствует листовка «К полякам, находящимся в банде Нуркевича» (Нуркевич — командир кавалерийского ограда Столбцовского соединения АК, который базировался в районе Ивенца), выпущенная командованием Ивенецкого партизанского соединения в апреле 1944 г. В ней говорилось: «…предупреждаем, если еще будете убивать наши семьи и издеваться над восточным населением (имеется в виду население районов, которые до 1939 г. входили в состав БССР — Дзержинского и Заславльского, куда аковцы Столбцовского соединения совершали регулярные экспедиции за продовольствием и фуражом — Авт.) и население вообще, то ваши семьи также будут уничтожены нами независимо от того, где бы они не находились — в Ивенце, Гелюках, Замостьянах, Старинках, Камене или в других местах — все равно найдем и будем беспощадны к вам и вашим семьям.
Вы еще имеете возможность изменить свою судьбу. Переходите к нам с оружием в руках для совместной борьбы с фашистскими мерзавцами за свободу я независимость Родины. Бросайте свое гнусное, кровавое занятие!».
Террор АК против мирного населения Западной Белоруссии наблюдался практически повсеместно. Так, на территории Лидского округа в феврале — апреле 1944 г. погибло от рук аковцев несколько тысяч человек. В жертву «независимой Польше» в одной только Белицкой волости было принесено 480 местных жителей.
Убийства сопровождались дикими погромами и грабежами. Вот что писал один из штатных пропагандистов Барановичского гебитскомиссариата в «Отчете о настроении жителей на территории Каченовской волости Несвижского уезда»: «На территории Копыльского района успешно организуется бандитская армия из… бандитов (разного сброда), вернувшихся с Полесья и превышающих 2000 человек, которыми руководят 6 польских офицеров из бывшего 27 уланского полка в Несвиже. Бандиты ежедневно выезжают на грабежи в Несвижский район, где забирают лошадей, коров, одежду, обувь. Бандиты выезжают в количестве от 30 до 80 человек, которыми полностью разграблены крестьяне Юшевской и Каченовской волостей. Крестьяне не имеют возможности работать на посевных полях, которые прилегают к границе Копыльского района. Бандитами заняты бывшие лагеря: Лавы, Язьвяны, Зарудное, Рымаши, Лотвины, поселок Жавалки, Наруци, Трояново, Куцовщина, Бобовня и много других сел, прилегающих к бывшей советско-польской границе против Несвижского района, откуда бандиты вычерпывают весь хлеб для продукции бандитской армии».
Набожные католики-легионеры, многие из которых регулярно посещали костел, тем не менее не останавливались перед убийством белорусских священников, правда, православных. Начальник пропагандистской группы и референт по вопросам пропаганды Барановичского гебитскомиссариата в отчете о пропагандистской работе за 1 — 30 апреля 1943 г. доводил до сведения оккупационных властей: «Установлено, что во главе банд, оперирующих на территории гебита, стоят польские офицеры. Участие поляков в бандах подтверждает и тот факт, что бандиты грабят и убивают только белорусов, но не поляков. Ни один ксендз в последнее время не пострадал от бандитов, тогда как за это время много православных священников-белорусов было зверски убито с семьями или искалечено и ограблено».
Протоиерей Михаил Леванчук, настоятель прихода Крево, был известным деятелем белорусского просвещения. По его инициативе в Крево была открыта белорусская школа, где учительствовали его дочь и племянница. Просветительская деятельность отца Михаила вызывала озлобление у аковцев. Ему неоднократно угрожали. В один из вечеров 1943 г. аковцы окружили дом священника. Старший группы сказал, что они пришли убить протоиерея. Отец Михаил попросил разрешения помолиться перед смертью. Поляки привели дочь и племянницу в ту же комнату и в их присутствии застрелили священника. Один из убийц сорвал с трупа крест. После аковцы застрелили дочь и племянницу Леванчука.
В приходе Турейск Щучинского района был замучен священник Иван Аляхнович вместе с матушкой. Аковцы отрезали им уши, носы, выкололи глаза, матушке отрезали груди, а раны жгли огнем. Новый священник, отец Василий, назначенный на этот приход, был зверски замучен на третий день после приезда в Турейск. Подобные кровавые расправы были далеко не единичны в западных районах Белоруссии, о чем свидетельствуют в своих исследованиях историки церкви. И. Касяк и А. Мартос. Всего в Белоруссии аковцы уничтожили несколько десятков православных священников и членов их семей.
Особая страница деятельности АК в Белоруссии — сотрудничество ее формирований с немецкими оккупационными властями. Сегодня этот факт признается даже польскими историками. Ю. Туронок в своей известной монографии «Беларусь под немецкой оккупацией» писал: «В конце 1943 г. оккупационные власти решили активизировать польские силы для борьбы с советским партизанским движением и привлечь к сотрудничеству отряды АК. Для этого они отказались от старого антипольского курса, который был избран ими в середине 1942 г. Немцы рассчитывали на то, что слабо вооруженные аковские отряды, которые враждовали с советскими партизанами и даже имели с ними кровавые стычки, теперь не откажутся от предложения довооружиться.
И в самом деле, некоторые отряды АК согласились с таким предложением. 9 декабря 1943 г. командир столбцовского соединения Новогрудского округа АК капитан Адольф Пильх (псевдоним «Гура») заключил с немцами договор и до конца оккупации получал от них оружие и амуницию, которые поставлялись из Минска. Несколько позже (после 24.12.1943 г.) такое соглашение заключил в Лиде командир Наднеманского соединения поручик Юзеф Свида (псевдоним «Лех»), который на протяжении января, февраля и марта 1944 г. получил 5 обозов с оружием. Оба командира утверждали, что командование АК одобрило эти соглашения».
Известен случай, когда командир батальона «Пануры» (м. Василишки Лидского района) в следующих выражениях предложил коменданту лидской полиции обменяться пленными: «Я хотел бы, чтобы вы, господин комендант, поняли, что сущность сегодняшней борьбы — борьба с большевизмом. Если ваша война будет окончена, мы ее продолжим. Мы от вас ничего не хотим, кроме оружия».
Справедливости ради следует заметить, что сделки с немцами были осуждены командованием как в Варшаве, так и Лондоне. Более того, в январе 1944 г. формированиям АК в Белоруссии было предписано прекратить сотрудничество с гитлеровцами. Но многие командиры на этот приказ не прореагировали, что красноречиво свидетельствует о состоянии дисциплины в аковских отрядах. С другой стороны, не исключено, что январский приказ был хитрым маневром, призванным обеспечить польскому руководству «алиби» в сложной политической игре. К такому выводу, в частности, подталкивают показания на следствии задержанного советскими органами госбезопасности А. М. Тамулевича, одного из приближенных «Рагнера»: «Мне лично хорошо известно, что «Рагнер» посылал в июле месяце 1943 года в гебитскомиссариат г. Лиды участника нашего соединения подхорунжего «Дубова», фамилии не помню, договориться с немецкими оккупационными властями о совместных действиях против советских партизан, однако успеха в этом достигнуто не было и только в январе 1944 г., когда в штаб Наднеманского соединения боевых отрядов были присланы из Варшавы от Главного Командования три польских офицера, в частности, подпоручик «Вартек», подпоручик «Летник», подпоручик «Гастон». Когда этот вопрос был разрешен на совещании у коменданта «Леха», куда собирались коменданты батальонов, в конце января месяца 1944 г. или в феврале того же года, точно сейчас не помню, сам «Вартек», как штатный офицер Наднеманского формирования, выехал к гебитскомиссару г. Лида Ганвэк и только тогда было подписано соглашение с немцами. Для обсуждения этого соглашения, как мне известно, из Минска на самолете прилетал немецкий полковник, фамилии которого не помню.
Со слов «Рагнера» мне было известно, что «соглашением» было предусмотрено — немцы дают нашим соединениям организации Армии Крайовой 200000 патронов, 10 станковых пулеметов, 6 минометов, несколько автомашин и амуницию.
Командование… обязалось начать активную вооруженную борьбу против советских партизан, т. е. изгнать красных партизан за реку Неман и не пускать их отряды из-за указанной реки… Наши соединения, в том числе и мое соединение, устраивали карательные экспедиции против советских партизан, вели бои с их отрядами».
В пользу версии о причастности польского руководства к сотрудничеству структур AK с немцами говорят как его масштабы, так и безнаказанность его инициаторов. Есть основания полагать, что ряд шумных нападений аковцев на немецкие склады и гарнизоны зимой — весной 1944 г., когда было много стрельбы и мало жертв, являлись благовидной формой передачи оружия, позволявшей сохранять АК имидж непримиримых борцов с фашистами. Осознавая, что немцы скоро уйдут, аковцы охотно использовали их возможности с пользой для себя.
Известно немало документов, подтверждающих сотрудничество формирований Армии Крайовой с оккупационными властями на территории Вилейской области и на Виленщине. Регулярно проводимые АК вооруженные антипартизанские акции зачастую были своеобразной формой оплаты немецких поставок оружия. «чаще всего аковцы нападали на диверсионные группы белорусских партизан-подрывников в районах железнодорожных коммуникаций.
Известны случаи и прямого взаимодействия отрядов Армии Крайовой с немецкими и местными полицейскими формированиями в ходе карательных экспедиций против советских партизан и мирного населения Западной и Центральной Белоруссии. Так, 25 апреля 1944 г. объединенные силы полицейского гарнизона м. Раков (Воложинский район Минской области) и одного из подразделений Столбцовского формирования АК общей численностью до 400 человек провели совместный рейд в глубь партизанской зоны. В результате этой акции в Заславльском районе были ограблены жители деревень Ковшово, Лисовщина и Глушицы. На обратном пути мародеров атаковал партизанский отряд «Победа» бригады имени Щорса, часть награбленного имущества партизаны отбили и возвратили крестьянам.
1 мая 1944 г. аковцы при поддержке раковской полиции нанесли удар по позициям отрядов имени Щорса и «Победа» из состава партизанской бригады имени Щорса. Оттеснив партизан, они ворвались в деревню Дзьвинячи Заславльского района и сожгли ее. Жителей не успевших отойти с партизанами, расстреляли.
О сотрудничестве структур Армии Крайовой с фашистами на территории Генерального округа Белоруссия свидетельствуют и некоторые немецкие документы. Так, второй пункт приказа, подписанного гауляйтером Белоруссии группенфюрером СС и генерал-лейтенантом полиции фон Готбергом 23 февраля 1944 г. гласил: «Создание Белорусской Краевой Обороны проводится постепенно шаг за шагом во всех округах Генерального округа Белоруссии за исключением округа СС и Полицайфюрера Припять и округа Лида. В уже созданных или предполагающихся оборонных деревнях мобилизация не проводится. Далее исключаются из мобилизации:
В Минском округе — районы Узда и Ивенец.
В Вилейском округе — районы Воложин и Мядель.
В Глубокском округе — район Браслав.
В Слонимском округе — Козловщина и находящаяся на восток от Щары часть Деречинского района.
В Новогрудском округе — находящаяся на запад от Молчади часть Дятловского района».
Население перечисленных в приказе районов и населенных пунктов было главным источником пополнения аковских формирований. Это было единственной причиной, по которой фон Готберг освободил жителей указанных местностей от мобилизации в Белорусскую Краевую Оборону. Соответственно, в регионах, «отданных» под контроль АК, наблюдался численный рост отрядов Армии Крайовой. В других местностях результаты аковской мобилизации были более чем скромными.
Зимой — весной 1944 г. отношения между немцами и структурами АК в целом оставались весьма приязненными. Согласно аковскому «Отчету о положении в Новогрудском воеводстве за период с 1 февраля по 1 апреля 1944 года», «обстановка сложилась таким образом, что ряд уездов Новогрудчины оказался, собственно говоря, в польских руках. Немцы, заметив антибольшевистскую активность польских войск, использовали ее для собственной безопасности. Они не трогают польские отряды и даже во многих случаях оказывают им помощь. Естественно, это приводит в замешательство политические взгляды польского населения и в пропагандистском и политическом смысле может принести большой вред… Щучинский уезд входит в состав Лидского гебитскомиссариата… Это островок Речи Посполитой, на котором местные немецкие власти выказывают максимум терпимости и понимания в отношении к вооруженному и организованному польскому населению. Щучинский уезд напоминает районы Жлобина и Бобруйска времен Довбор-Мусницкого… Польские отряды проводят регулярную мобилизацию — старосты официально разносят повестки».
Парадоксальность сложившейся ситуации заключалась в том, что, борясь с партизанами немецким оружием, аковцы стремились создать, в соответствии с планом операции «Буря», наиболее благоприятные для себя условия изгнания тех же немцев накануне прихода Советской Армии. При этом проводились акции по нейтрализации всех альтернативных Армии Крайовой антигитлеровских и потенциально антипольских сил в регионе.
Подводя итог деятельности Армии Крайовой в Белоруссии времен немецко-фашистской оккупации, необходимо отметить, что далеко не всегда те или иные акции аковских структур в Барановичской, Белостокской, Внлейской, Пинской и в других областях можно поставить в один ряд с деятельностью их коллег в Польше. Безусловно, нельзя отрицать заслуг Армии Крайовой в борьбе с фашизмом. Но в то же время нельзя не обратить внимание на беспомощность «лондонского» руководства, искавшего оптимальную линию поведения подчиненных ему воинских формирований и подполья в Западной Белоруссии. Бесспорно, что директивы, поступавшие на места и не учитывавшие реальной ситуации в регионе, не позволили аковцам полностью реализовать свой потенциал в борьбе с гитлеровцами. Непонимание несостоятельности польской политики на «кресах всходних», в результате которой этот край еще до войны превратился в зону долговременного конфликта, неумение считаться с действительностью и настроениями подавляющей части местного населения, привели АК, как к политическому и социальному итогу, к сомнительному лавированию, массовому насилию, кровавым расправам, бандитизму.
Тем временем осторожные англо-американские протесты относительно создания в ночь на 1 января 1944 г. просоветской Крайовой Рады Народовой были хладнокровно проигнорированы Сталиным, Двоевластие, которое назревало в Польше, было официально зафиксировано. Своим чередом развивались события на фронте. Пришло лето 1944 года. Лето освобождения. 23 июня началась операция «Багратион». За считанные недели Белоруссия была очищена от немецко-фашистских захватчиков. Но противостояние на западных землях республики не закончилось. Оно вступило в новую фазу, не менее драматичную и кровавую.