Я счастлив был. Любовь вплела В венок мой нити золотые, И жизнь с поэзией слила Свои движения живые. Я сердцем жил. Я жизнь любил, Мой путь усыпан был цветами, И я веселыми устами Мою судьбу благословил. Но вдруг вокруг меня завыла Напастей буря, и с чела Венок прекрасный сорвала И цвет за цветом разронила. Все, что любил, я схоронил Во мраке двух родных могил. Живой мертвец между живыми, Я отдыхал лишь на гробах. Красноречив мне был их прах, И я сроднился сердцем с ними. Дни одиночества текли, Как дни невольника. Печали, Как глыбы гробовой земли, На грудь болезненно упали. Мне тяжко было. Тщетно я В пустыне знойного страданья Искал струи воспоминанья: Горька была мне та струя! Она души не услаждала, А жгла, томила и терзала. Хотя бы слез ниспал поток На грудь, иссохшую в печали; Но тщетно слез глаза искали, И даже плакать я не мог! Но были дни: в душе стихало Страданье скорби. Утро дня В душевной ночи рассветало, И жизнь сияла для меня. Мечтой любви, мечтой всесильной Я ниспускался в мрак могильный, Труп милый обвивал руками, Сливал уста с ее устами И воплем к жизни вызывал. И жизнь на зов мечты являлась, В забвенье страсти мне казалось — Дышала грудь, цвели уста И в чудном блеске открывалась Очей небесных красота… Я плакал сладкими слезами, Я снова жил и жизнь любил, И, убаюканный мечтами, Хотя обманом счастлив был.