Несколько минут Нэвил и Фармиль молча стояли перед телом Альваны, не представляя себе, что же им делать дальше. По лицам обоих текли слезы горя и отчаяния. Первым пришел в себя эльф.
– Немедленно уходим! – решительно сказал он. – Сестра просила вывести тебя из Гюль-Арама, и я во что бы то ни стало выполню её последнюю волю!
– А как же Альвана? – робко спросил Нэвил.
– Эльфы позаботятся о ней, а вот тебе сейчас действительно угрожает смертельная опасность.
– Но кто это сделал?!
– Я почти уверен в том, что знаю имя убийцы, хотя никаких доказательств у меня нет, – угрюмо произнес Фармиль. – Но кто бы он ни был, он жестоко поплатится за свое преступление! Идем, Нэвил!
Соблюдая предельную осторожность, они вышли из покоев принцессы, и спустились вниз. Если кто-то и преследовал их, то пока он себя ничем не выдавал. У Нэвила бешено колотилось сердце. Вновь, как и в Анчилоте, его преследовало чувство какой-то скрытой опасности, и оно только усиливалось с каждым шагом. Они с Фармилем быстрым шагом направлялись в сторону моря, туда, где у эльфа была приготовлена лодка. У Нэвила вновь предельно обострилось зрение, и он видел всё вокруг едва ли не лучше своего попутчика. Именно он первым заметил темные фигуры у них за спиной, перебегающие от дерева к дереву, и шепнул на ухо Фармилю:
– За нами погоня! Бежим!
Не сговариваясь, они бросились вперед. Преследователи, поняв, что они обнаружены, перестали скрываться и устремились вдогонку, причем с пугающей бесшумностью, словно это были не живые существа, а какие-то призраки.
– Это эльфы! – на ходу бросил Фармиль. – Никто другой не смог бы беспрепятственно проникнуть в Гюль-Арам и совершить столь чудовищное преступление! Лес обязательно известил бы нас о приходе чужаков, как в случае с тобой и орками!
Эльфов было примерно восемь-десять, точно сосчитать не представлялось возможным. Все они были одеты в темные плащи, почти скрывающие их в темноте. Вряд ли Нэвилу удалось бы их обнаружить, если бы не странные метаморфозы, происходившие с его зрением. Он и сам не мог объяснить их иначе, чем действием магического талисмана, Слезы Дракона. На память вдруг пришел его недавний странный сон и слова, сказанные драконом:
– Я позабочусь о тебе не хуже, чем любящий отец печется о своем единственном сыне!
К чему это было сказано? И о чем дракон хотел попросить его? Неужели, речь шла как раз о том талисмане, который висел сейчас у него на шее?! А о чем же ещё?! Ведь Нэвил помнил, как невидимая рука решительно вела его к тайнику в Анчилоте, и как сами собой открылись его хитрые запоры!
– Помоги! – неожиданно для себя, мысленно обратился он к дракону. – Нам сейчас очень нужна твоя помощь!
– Не паникуй, – тут же последовал спокойный ответ. – Пока всё под контролем. Я знаю, что делать. В первый раз ты застал меня врасплох, и я нечаянно напугал тебя. Во избежание повторения подобного, я стал действовать скрытно, но раз уж ты сам догадался о моем присутствии, то теперь в этом нет никакой надобности. Извини, что приходится подвергать тебя столь серьёзным испытаниям, но иначе мы не сможем выяснить истину. За семнадцать лет заточения в камне я утратил контроль над ситуацией, и теперь необходимо вычислить предателя.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь! – мысленно воскликнул Нэвил. – Ведь ты дракон?
– Да. Остальное потом. Сосредоточься на том, чтобы уйти от погони. И только об одном прошу: не считай, что я всесилен. Если ты сам сдашься и прекратишь сопротивление, то я ничем уже не смогу помочь тебе.
Приободренный таким странным образом, Нэвил почувствовал некий прилив сил и действительно сосредоточился на сиюминутной задаче. Надо было оторваться от преследователей, а там будь что будет!
Лодка, по счастью, оказалась на месте, и столкнув её в воду, Нэвил с Фармилем отплыли от берега. Эльф схватил весло и с отчаянной скоростью начал грести. Сзади послышались отчаянные выкрики преследователей, и уже в следующий миг где-то рядом засвистели стрелы.
– Ложись на дно! – выкрикнул Фармиль, но Нэвил и не подумал подчиниться. Он встал за спиной своего товарища и прикрыл его щитом.
Стрелы свистели с пугающей частотой, но непонятным образом наследнику Авеля удавалось перехватить все, летевшие в цель. Время как будто замедлило свой ход для него. Он отчетливо видел момент пуска каждой из стрел, успевал проследить траекторию её полета и подставить щит в нужное место. Нэвил даже не задумывался над тем, что его действия превышают предел возможностей, отпущенных человеку. Он просто защищал того, кто прилагал сейчас все силы к их общему спасению, и это принесло свои плоды. С каждым новым гребком беглецы удалялись от преследователей, количество стрел, достигавших лодки, сокращалось, да и сила их поражения тоже ослабевала. Наконец, они выскользнули из зоны досягаемости лучников, и Фармиль смог немного перевести дух.
– Не знаю к добру или нет ты оказался в Гюль-Араме, но в том, что на тебя можно положиться, я теперь уверен, – сказал он Нэвилу, глядя на его утыканный стрелами щит. – Наверное, я должен поблагодарить тебя за спасение своей жизни?
– Наоборот. Это ты рисковал собой ради меня. Я благодарен тебе, Фармиль, и очень хотел бы считать своим другом.
– Что же, будем считать, что обмен любезностями закончен, – грустно улыбнулся эльф. – Нам еще предстоит достичь "Звезды Заката". Кто знает, может нашим врагам тоже удалось найти лодку?
– Зачем они это сделали?! – горестно воскликнул Нэвил. – Зачем они убили Альвану?! Ладно я, уже само моё существование многим сейчас стоит поперек горла! Но принцесса?!
– Сестра сознательно вступила в эту опасную игру, и она знала на что шла, – ответил Фармиль. – Если ты думаешь, что я виню тебя в её гибели, то ошибаешься. Да, Альвина проиграла, но проиграла сама. К тому же, схватка ещё не закончена. Я сделаю всё, чтобы завершить начатое сестрой дело, хотя бы ради мести её убийцам.
– Ты говоришь, что это сделали эльфы? Мне всегда казалось, что ваш народ гораздо меньше подвержен внутренним распрям, чем мой.
– Мне тоже, но реальность, к сожалению, оказалась совсем иной, – с горечью в голосе ответил Фармиль.
– Ты знаешь, кто может стоять за всем этим?
– Есть имя того, кто подозрителен мне, но я не знаю причин, толкнувших его на преступление. Это больше всего и сбивает меня с толку. Возможно те, кто ждет нас на "Звезде Заката", помогут разобраться мне в этой загадке?
– Я совсем не знаю этих людей, – задумчиво ответил Нэвил. – Мой наставник написал мне, что на них можно положиться, но сейчас даже его слова не придают мне уверенности в этом. Я знаю, что они принадлежат к Пиру Народов, так же, как и твоя сестра.
– Альвина принадлежала к какой-то тайной организации? – удивлённо спросил Фармиль.
– Я и сам не предполагал этого, но то, что на принцессе в момент смерти оказалась золотая маска, уже само по себе о многом говорит. Маска – это символ принадлежности к Пиру.
– Тебе что-то известно об этом Пире Народов?
– Очень немногое. Знаю, что эта могущественная организация была создана сразу же после окончания Войны Народов, знаю, что в неё входят представители всех племен, населяющих Карелан, и ещё… – Нэвил замолчал на какое-то время, старательно подбирая слова, а затем добавил: – Мне известно, что Пир Народов, то ли весь, то ли частично, причастен к убийству моего отца.
Фармиль с удивлением посмотрел на юношу.
– И ты рискуешь доверить им свою жизнь?
– У меня нет другого выбора, – вздохнул Нэвил. – Кроме того, сейчас что-то изменилось в расстановке сил внутри самого Пира. Он раскололся. Часть его членов жаждут моей крови, а другая пытается спасти. В общем, я попал как бы между молотом и наковальней. Никогда не думал, что вокруг моей скромной особы могут разгореться такие бурные страсти!
– Вот, значит, как, – задумчиво произнес Фармиль. – Это кое-что объясняет. Он тоже может быть оттуда, и принадлежать к другой группировке… А Альвана просто не знала об этом, считая его своим другом…
– О ком ты?
– Пока не важно. Ты не знаешь его. Но это уже серьёзный повод для того, чтобы поговорить с теми, кто ждёт нас на "Звезде Заката".
– Что скажешь, дракон? – мысленно обратился Нэвил к талисману. – Ты получил ответы на какие-нибудь из своих вопросов?
– Кое-что начинает проясняться, но цельной картины у меня пока нет. Продолжай действовать в том же духе. И помни, я безусловно на твоей стороне, и в этом ты можешь быть полностью уверен.
Пока они разговаривали, из темноты мрачным силуэтом возникла "Звезда Заката". Преследователи, вероятно, так и не нашли лодку, или просто не предполагали о наличие корабля на рейде, а потому сосредоточили свои поиски в прибрежной полосе, надеясь, что их жертвы не рискнут выходить в открытое море. На "Звезде" Нэвила и Фармиля заметили и сразу же зажгли фонарь. Спустя несколько минут они уже поднимались на палубу. Их встречали Мигель Кастига, седовласый мужчина, представившийся как Ларс Болло, и худощавый северянин Корнелиус Линдл.
– Где Альвана? – первым делом спросил принца Болло.
– Увы, но ее больше нет с нами, – мрачным голосом ответил Фармиль.
– Как?!! – хором воскликнули Ларс и Корнелиус.
– Не далее, как несколько часов тому назад, её убили в Гюль-Араме. Мы с Нэвилом тоже буквально чудом избежали того, чтобы разделить участь сестры.
– Но кто мог совершить подобное в заповедном лесу?!! – не смог скрыть изумления Линдл.
– К сожалению, ответ может быть только один, – вздохнул Фармиль. – Это сделали эльфы, и отсюда вытекает тот вопрос, который я хотел задать вам. Кто из нашего народа, кроме моей сестры, был связан с Пиром Народов?
– Ты знаешь о Пире? – удивленно спросил Болло.
– Мне только что рассказал о нём Нэвил.
– Могу я переговорить с тобой наедине?
– Да, конечно.
Ларс отвел эльфа в сторону и в упор спросил его:
– Скажи, Фармиль, а Нэвил не может быть причастен к этому убийству?
– Нет, это исключено полностью, – категорично ответил эльф. – После того, когда мне в последний раз было суждено видеть Альвану живой, я не расставался с ним ни на минуту. Когда произошло убийство, мы оба находились в оружейных мастерских.
– Что же, ты снял с меня груз внезапно вспыхнувших подозрений, – с облегчением произнес Болло. – Тогда ответ на твой вопрос выглядит абсолютно однозначным: убийство принцессы Альваны организовано Лоэнгремом.
– Я почему-то был уверен в этом.
– Но зачем?! – воскликнул Ларс. – Какие причины могли побудить его к этому?! Неужели, банальные деньги?! Не могу в это поверить! Мне казалось, что они отлично ладят с Альваной.
– Ей, к сожалению, тоже. А Вы хорошо знаете этого Лоэнгрема?
– Он пришел в Пир лет восемь тому назад, и его рекомендовал сам Эллеворд. Именно это и смущает меня больше всего. Уж кому другому, а Эллеворду мы все доверяли безоговорочно. Мы с Альваной как раз собирались встретиться с ним, чтобы прояснить отдельные моменты прошлого. Нам известно, что эта встреча может не принести никаких результатов, но хотели хотя бы попытаться.
– А почему Вы спросили меня о Нэвиле? – поинтересовался Фармиль. – У Вас есть какие-то причины не доверять и ему?
– Нэвил – это загадка, которую мы и пытаемся сейчас разрешить. Поездка к Эллеворду как раз один из шагов, направленных на выявление истины.
– Нэвил сказал мне, что Пир Народов причастен к убийству императора Авеля. Это правда?
– Да, скрывать не стану, – вздохнул Болло. – Мы сделали это под давлением дракона Варрависа.
– Понятно. У наследника Авеля есть все основания для того, чтобы мстить вам за смерть отца. Именно потому вы и решили поговорить со мной?
– Да. Он уже дважды оказывался именно там, где погибали члены Совета Пира. Для простого совпадения этого слишком много. Но в обоих случаях есть абсолютно надежные свидетели его непричастности к убийствам. Остается только предположить, что его либо сознательно подставляют, либо пытаются запугать нас. Могу ли я в свою очередь задать еще один вопрос?
– Конечно.
– Альвана говорила мне, что ты предостерегал её по поводу с Лоэнгрема. У тебя были какие-то серьезные основания для столь негативного отношения к нему?
– И да, и нет. Лоэнгрем почему-то не понравился мне сразу, причем я и сам не мог понять почему. Все остальное слухи, но и ими сейчас, как я понимаю, тоже нельзя пренебрегать.
– Какие же, например?
– Говорят, будто Лоэнгрем был тесно связан с темными эльфами…
– Вот даже как? – удивился Болло. – Это та часть вашего народа, которая не приняла условий окончания Войны Народов? Тогда тем более непонятно зачем Эллеворд рекомендовал его нам. Ведь он же был одним из основных творцов того мира!
– Да, ничто не стыкуется между собой, и каждая новая деталь только глубже заводит нас в тупик, – со вздохом произнес Фармиль.
– Это говорит лишь о том, что наша беседа с Эллевордом стала не просто желательной. Она превратилась в насущную необходимость. Я хотел спросить тебя, ты поедешь с нами, или останешься здесь, в Гюль-Араме?
– Я обязан довести до конца то дело, которое поручила мне Альвана. Это единственное, что заботит меня в настоящий момент.
– Что же, я буду только рад такому спутнику, как ты. Тогда вернемся к нашим друзьям. О моих подозрениях относительно Нэвила пока забудь. Ты развеял их полностью, и не стоит больше вспоминать о них
* * *
Пока Ларс Болло вел беседу с Фармилем, Корнелиус Линдл решил поговорить с Нэвилом Дунгаром. Загадка этого странного юноши не давала ему покоя, а его связь с драконьим амулетом разжигала непомерное любопытство мага.
– Скажи, Нэвил, ты давно знаешь о своем родстве с императором Авелем? – спросил он.
– Гарольд рассказал мне об этом только здесь, в Боутванде, после того, как меня пытались убить гномы.
– Ты был удивлен этим обстоятельством?
– Конечно, и не скажу, что сильно обрадовался. С того момента моя жизнь превратилась в какой-то сплошной кошмар! За мной постоянно следят, то и дело пытаются убить, вокруг происходят какие-то невероятные, пугающие события, один за другим гибнут люди! Разве это может кому-то понравиться?!
– Но ты же обрел могущественный амулет. Разве сила, заключенная в нём, не дает тебе преимущества перед твоими врагами?
– Преимущества? Вы шутите, мастер Линдл?! Да, у меня появились некоторые способности, которых раньше не было, но они не настолько серьезны, чтобы дать хоть какую-то защиту.
– Какие же, например?
– Я стал хорошо видеть в темноте, увеличилась выносливость, повысилась острота реакции. Но всё это обычные качества, которые не дают никакого могущества.
– А ты вообще-то знаком с магией?
– Нет, конечно! – воскликнул Нэвил. – Я даже не знаю, с какой стороны подступиться к ней.
– Может в этом всё и дело? – предположил Линдл. – Возможно, ты просто не знаешь как пользоваться той вещью, которая оказалась у тебя в руках? Как тебе, кстати, удалось открыть тайник?
– Не знаю. Я просто приложил руку к замку, и он открылся.
– Вот видишь! – воскликнул Корнелиус. – Значит, магические способности у тебя всё же появились?!
– Я не слишком задумывался над этим. Действовал просто по наитию.
– Тебе известно, что находится в талисмане?
– Молчи! – последовало указание дракона. – Сейчас еще не время раскрывать свои тайны!
– Честно говоря, пока не знаю в точности.
– А ты можешь попробовать применить какую-нибудь простенькую магию? Например, заклинание огня?
– А как? – пожав плечами, спросил Нэвил. – О магии я не знаю ровным счетом ничего.
– Очень просто, – объяснил Линдл. – Протяни руку вперед, желательно в сторону моря, и представь, что из неё вырывается язычок пламени.
Нэвил недоверчиво посмотрел на мага, но всё же попробовал сделать то, о чем тот просил его. Результат не замедлил дать о себе знать, причем превзошел даже самые смелые ожидания. Из ладони Нэвила вырвался не язычок, а целый поток пламени, улетевший на несколько десятков шагов вперед. Он яркой вспышкой озарил спокойные морские воды и погас.
– Да уж, – поперхнувшись, пробормотал Корнелиус.
– Я что-то не так сделал? – растерянно спросил Нэвил.
– Нет, почему же, – смущенно ответил маг. – Все правильно. Я просто не предполагал, что результат окажется таким впечатляющим.
– Что у вас тут происходит?! – с тревогой спросил подоспевший к ним Ларс Боллло. – Вы что, решили корабль спалить?!
– Мастер Линдл показал мне одно магическое заклинание, но я не смог рассчитать его силу, – расстроено произнес Нэвил.
– В чем дело, Велес?
– Наверное, мне не стоило этого делать? – опустив глаза, извинился маг. – Но я даже предположить не мог, что внутри этого мальчика бушует такой неукротимый вулкан силы!
– Идем, Корнелиус, – строго сказал Болло. – Мне нужно серьезно поговорить с тобой!
Они зашли в каюту капитана, и Ларс, едва сдерживая негодование, воскликнул:
– Ну и как ты прикажешь это понимать?! Ты что, с ума сошел, Корнелиус?! Зачем тебе понадобилось будить в мальчике спящего дракона?!
– Извини, всё произошло чисто случайно, – начал оправдываться Велес. – Мы разговаривали с мальчиком о талисмане, и я спросил его не чувствует ли он каких-то новых возможностей, которые тот ему дал. Нэвил ответил, что у него обострились некоторые чувства, но с магией он их не связывает, поскольку совершенно не знаком с нею. Я предложил ему попробовать простенькое заклинание огня. Поверь, Ларс, оно совершенно не опасно! Я применяю его когда нужно развести огонь в камине или раскурить трубку! Что из этого получилось, ты сам видел…
– Ну и что ты теперь скажешь? Тебе не кажется, что мы совершили страшную ошибку, не прислушавшись к совету Варрависа?! По-моему, сбываются самые ужасные из наших предположений! У этого "милого мальчика" есть все шансы превратиться в настоящее чудовище!
– Я не заметил в нем зла, – возразил Корнелиус. – Только могущественную силу, которую он пока не может в полной мере контролировать и использовать.
– Ну и что из того? Зло как раз и зарождается на такой благодатной почве! Без наличия силы оно перестает быть тем злом, которого стоит опасаться.
– Ты не прав, Ларс. Зло не зарождается само по себе. Для того, чтобы дать всходы, ему необходима предрасположенность, а у Нэвила её нет.
– Но зато есть у того, что находится в Слезе Дракона! Ты же сам говорил мне об этом! Сейчас я очень жалею о том, что пошел у тебя на поводу! Ты поступил безответственно, Велес! Позволил своему чисто научному интересу взять верх над интересами всего Карелана в целом!
– Пока ещё никто не доказал, что они не совпадают. Да, я совершил промах, поставив эксперимент с магией разрушения. Да, он произвел на нас сильное впечатление. Но ведь силу можно направить и в русло созидания?! Давай не будем делать преждевременных выводов. Пока ничего не изменилось. Просто теперь мы точно знаем, что Слеза Дракона не бесполезная игрушка, а Нэвил Дунгар стоит того, чтобы за него побороться. То, что его опасается Варравис, ещё не говорит об опасности, грозящей всему Карелану. Я уже говорил, что у драконов совершенно иной склад мышления. Они не терпят конкуренции и пытаются уничтожить всё, в чем видят хоть какую-то опасность для себя лично. Драконы эгоистичны, и это факт, на который тебе нечего возразить.
– Но разве амулет не содержит в себе ту же самую сущность?!
– Надеюсь, что нет. Посланник Варрависа, во всяком случае, не говорил о том, что амулет являет собой плененную душу дракона. Как раз наоборот, он опасался, что Авель или его наследник воспользуются силой, заключенной в нём. Это большая разница. Нэвил Дунгар не станет драконом. Он останется человеком, но человеком, равным по силе дракону.
– А разве это не одно и то же?
– Нет. Дракон по своей сути хищник, разрушитель, а человек творец, созидатель. Я верю в это, как и в то, что именно так назначено нам богами.
– Ты идеалист, Велес, а ведь человечество имеет за своей спиной немало грязных поступков: войн, убийств, предательств.
– А разве мы в этом одиноки? У каждого из народов, если поискать, найдутся свои скелеты в шкафу. Мерзавцы есть среди всех народов, и это тоже аксиома. Я же, как раз, говорю тебе о том, что Нэвил Дунгар не относится к их числу.
– И на чем же основано столь смелое заявление? На пятиминутной беседе?
– Я маг, Ларс, и немного разбираюсь в этом.
– Что же, попробую поверить тебе в последний раз. Тем более, что мне удалось выяснить кое-какие неприглядные подробности. Похоже на то, что Лоэнгрем не совсем тот, за кого себя выдает. За убийством принцессы Авалины несомненно стоит он, а Фармиль поведал мне, что располагает косвенными данными о его связях с темными эльфами. Это еще больше запутывает ситуацию, и беседа с Эллевордом становится теперь наиважнейшей частью всех наших дальнейших планов.
* * *
– Ну и зачем ты это сделал?! - мысленно обратился к амулету Нэвил. - Сам же предупреждал меня о том, чтобы я соблюдал предельную осторожность, а тут выдал такой фейерверк, что у Болло и Линдла аж глаза на лоб повылезли!
– Ошибаешься, – ответил дракон. - Фейерверк, как ты выразился, устроил не я, а ты! В моём положении это просто невозможно. Пойми, Нэвил, я вовсе не дракон, забравшийся ради шутки в этот дурацкий камень! Та сущность, что находится в амулете, хранит опыт, знания, воспоминания дракона, но не может самостоятельно действовать за тебя. Дракон уже мертв, но пока ещё может помочь тебе советом, предложить востребованные навыки. Чем сильнее возвысится твоё собственное "я", тем меньше будет оставаться в амулете от меня самого. Я растворюсь в тебе, как некогда растворились во мне многие из моих соплеменников. Такова наша суть, и я не ропщу на свою горькую долю. Завершить свою жизнь на высокой ноте дракон может только передав всё, накопленное за время её продолжительности, своему последователю. Для меня сейчас волею судьбы таковым стал ты.
– Я что, превращусь в дракона? – ужаснулся Нэвил.
– Нет, ни в коем случае! Ты останешься самим собой, но получишь особые дары. О твоём предназначении у нас ещё будет время поговорить, а пока пойми только одно – твоя судьба находится в твоих собственных руках, и я могу помочь тебе лишь отчасти. Я долго готовился к смерти и, казалось бы, рассчитал всё до мелочей, но в последний момент что-то сорвалось. Сейчас для меня, да и для тебя тоже, самое главное выяснить что именно пошло не так. Если говорить честно, то я был в ужасе, когда оказался безнадежно заточенным в Слезе. Мне предстояли тысячелетия бессмысленного одиночества и постепенного перехода в состояние полного безумия. Ты для меня стал настоящим избавлением и последней надеждой, и я никому не позволю втоптать эту надежду в грязь.
– Но что я должен делать сейчас?
– Главное, никому не позволить убить себя и досконально разобраться в том, кто твой друг, а кто враг. Если сумеешь сделать это, то тебя ожидает великое будущее. Я предложу тебе свое видение его, но окончательный выбор всё равно будет за тобой. Понимаю, что ты сейчас абсолютно не готов к этому, что ты ещё даже не вкусил всей прелести обычной человеческой жизни, а потому не тороплю тебя и не требую слишком многого. Я буду ждать столько, сколько потребуется.
– Не хорошо как-то получилось с Линдлом и Болло, – после некоторого молчания, сказал Нэвил. - Как им теперь объяснить эту огненную феерию?
– Никак, – насмешливо ответил дракон. - Чем меньше ты будешь оправдываться перед ними, тем лучше. Даже хорошо, что получилось именно так. Пусть теперь сами голову поломают. Во всяком случае, это отобьёт у них желание использовать тебя, как пешку в своей игре. Они будут опасаться и побаиваться тебя, и вряд ли посмеют попробовать причинить вред. Не забывай, вполне возможно, что эти люди непосредственно причастны к смерти твоего отца, и доверять им ты можешь лишь отчасти.
В это время к Нэвилу подошел Кастига.
– А ты, приятель, оказывается далеко не так прост, как казалось на первый взгляд, – усмехнувшись, сказал он.
– Ты тоже, – в тон ему ответил юноша. – Что с Гарольдом?
– Не переживай, – успокоил его Кастига. – С ним всё будет в порядке. Его арест – это скорее жест отчаяния со стороны наших противников. Доказательств вины Финсли в убийстве лорда Эдварда у них нет никаких, да просто и быть не может, поскольку все обвинения сфабрикованы. К тому же им нужен ты, а не твой наставник. Возможно, они постараются надавить на Финсли, но он не из тех, кого можно сломать такими методами.
– И всё же мне было бы гораздо спокойнее, если бы он был здесь, рядом, – задумчиво произнес Нэвил. – Когда мы отплываем?
– Ты выглядишь каким-то рассеянным, приятель, – покачал головой Кастига. – Мы уже давно снялись с якоря, а твой друг принц Фармиль занял место на капитанском мостике.
Нэвил поднял голову и обнаружил, что паруса уже действительно расправлены и набрали в себя свежий морской ветер. За разговором с драконом он даже не заметил, когда это произошло.
– Извини, Мигель, немного задумался, – сказал он. – Что мне сейчас делать?
– Ну, драить палубу, как капитан Торентон, я тебя, конечно, не заставлю, – усмехнулся тот. – Можешь пока пойти в мою каюту и отдохнуть. День у тебя опять выдался нелегким, так что ничего противоестественного я в этом не вижу. Ну а потом, если появится желание, я могу обучить тебя морскому делу. В жизни всякое может пригодиться. Хотя, если честно, за этим тебе лучше обратиться к Фармилю. Вот уж кто действительно моряк от бога!
– Для эльфа есть две родные стихии: лес и море, – с непонятной даже себе самому теплотой в голосе произнес Нэвил.
После посещения Гюль-Арама он гораздо лучше стал разбираться в чувствах дивного народа. Возможно, Альвана все-таки была права, и в его жилах действительно текла эльфийская кровь.
– Пожалуй, я лучше подойду к Фармилю, – после недолгого раздумья, сказал он Мигелю. – Я ещё не успел толком поблагодарить его за то, что он для меня сделал.
– Благодарность вещь хорошая, – согласился Кастига. – Но на мой взгляд его сейчас лучше не трогать. Он очень тяжело переживает смерть своей сестры.
– Тогда мне тем более необходимо поговорить с ним, – возразил Нэвил.
– Как знаешь, – пожал плечами Мигель.
* * *
Нэвил поднялся на уже хорошо знакомый ему капитанский мостик и присел в углу на перила. Фармиль как будто даже и не заметил его появления. Он сосредоточенно смотрел куда-то вдаль, и глаза его горели особым, свойственным только эльфам блеском. Некоторое время они просто молчали. Юный наследник Авеля не знал с чего начать разговор, а Фармиль, казалось, вообще мысленно находился в каком-то другом месте. Возможно, он разговаривал со своей сестрой, отправившейся в посмертные чертоги? Нэвил где-то слышал, что у эльфов есть такая способность – беседовать с недавно умершими родственниками.
– Ты что-то хотел спросить у меня? – наконец заговорил Фармиль.
– Прости, я наверное помешал тебе?
– Нет, нисколько, – возразил принц. – Я даже рад, что ты пришел. Альвана просила присмотреть за тобой, и мне как-то спокойней, когда ты находишься рядом.
– Мне очень горько оттого, что я стал косвенной причиной её гибели, – с трудом выдавил из себя Нэвил. – Вдвойне горько еще и потому, что я успел полюбить её за недолгое время нашего знакомства. Возможно, со стороны это выглядит смешно, и я кажусь тебе этаким глупым мальчишкой, путающим простую влюблённость с настоящей любовью, но поверь мне, это не пустые слова, и я сейчас, наверное, чувствую такую же пугающую пустоту внутри себя, как и ты. Мне очень плохо, Фармиль.
– Охотно верю в искренность твоих чувств, – ответил принц. – Альвану невозможно было не любить. Находясь рядом с ней, невольно влюбляешься в это неземное существо. Она, к тому же, говорила мне, что ты наделён чувствами эльфа?
– Горе одинаково для всех, и для эльфов, и для людей, – тяжело вздохнул Нэвил. – Куда мы теперь?
– Мы отправляемся на остров Готланд к Эллеворду, одному из самых мудрых эльфов. Возможно, он поможет тебе разобраться в самом себе.
– Было бы неплохо. Я ведь даже не понимаю, чем именно вызвал такое яростное желание убить меня. Только тем, что мой отец был императором? Но ведь я не предъявляю прав на престол, а если бы и предъявлял, то это в первую очередь касалось бы Натаниэля Сигварда, а он, напротив, всегда был добр ко мне.
– Насколько мне известно, дело совсем не в тебе, а в том талисмане, который находится у тебя. Он наделен могущественной силой, и многие всерьёз опасаются её. Ответ на то, откуда происходит эта сила, и поможет дать Эллеворд.
– А разве это и так не ясно? – в упор посмотрев на Фармиля, спросил Нэвил. – Разве само название амулета не говорит о его происхождении?
– Это так, но никому не понятны намерения той сущности, которая заключена в нем.
– Я могу легко объяснить их тебе, – ответил Нэвил. – Та сущность, о которой ты говоришь, просто хочет уйти из этого мира согласно обычаям своего народа. Для того, чтобы прекратить мучения, связанные с заточением в камне, она должна передать свои знания и опыт наследникам, в качестве которых видит сейчас людей и эльфов. Никаких агрессивных и коварных планов она не вынашивает и вынашивать не может, поскольку не наделена способностью действовать самостоятельно.
– Откуда ты это знаешь?
– Я разговаривал с ним.
– С кем?
– С драконом. Он умер и хочет только одного – покоя. Но покоя не будет до тех пор, пока дракон не освободится от груза знаний и воспоминаний.
– Ты рассказал об этом Болло и Линдлу?
– Нет. Дракон не до конца верит им. Кто-то из Пира Народов предал его, и он не хочет вступать с ними в контакт, пока не выяснит кто именно.
– Почему же тогда ты рассказал все это мне? – спросил Фармиль.
– Потому что тебе я верю. Потому что ты единственный, кто помогает мне бескорыстно, в то время как Болло и Линдл преследуют какие-то свои собственные интересы.
– Но моя сестра тоже преследовала свои интересы. Прости, если мои слова заденут тебя, но я должен сказать тебе это. У нее не было такого же чувства к тебе, которое ты испытываешь к ней.
– Спасибо за правду, – вздохнул Нэвил. – Я, в общем-то, это и сам понял, когда увидел золотую маску на её лице, но всё же не виню Альвану за обман. Мое собственное отношение к ней ничуть не изменилось из-за того, что она принадлежала к Пиру Народов. То чувство, которое зажглось во мне благодаря твоей сестре, гораздо важнее, чем некоторые недомолвки в наших отношениях. Я не знаю, может она просто не успела сказать мне всю правду, или пока просто не посчитала нужным. Не мне судить её за это. К тому же ты – это не она. Хотя и ей я бы тоже доверился безоговорочно, а уж там будь что будет! Иначе зачем тогда жить?! Возможно я, как утопающий, хватаюсь за соломинку, но мне просто необходим хоть кто-то, на кого я могу положиться. Фармиль, мне страшно быть совершенно одному, окруженному врагами, лжецами и корыстолюбцами, которые не видят во мне ничего другого, кроме орудия для претворения в жизнь каких-то своих далеко идущих планов. Пока рядом был дядя Гарольд, я знал, что хотя бы один человек в этом мире никогда не предаст меня, но и эту надежду у меня тоже отобрали. Мне хотелось бы быть сильным, хотелось бы самому преодолеть все возникающие трудности, но я слишком молод и неопытен для того, чтобы в одиночку справиться с ними.
– Мне кажется, что ты просто недооцениваешь себя. Уже дважды за короткий срок нашего знакомства тебе удалось проявить такие сверх способности, которые мало кому доступны из обычных людей.
– Дважды? – удивился Нэвил. – Я думал только раз, в случае с огненным заклинанием, но оно, если говорить честно, у меня получилось спонтанно, без всякого моего к тому желания.
– А как же в лодке со щитом? Или ты считаешь, что ничего особенного в том, что ты отразил все стрелы, летящие в нас, нет?
– Честно говоря, в минуты опасности вообще мало о чем успеваешь подумать. Здесь просто сработал инстинкт самосохранения. А сверх способности… Если мои собственные знания настолько малы, что я не в состоянии самостоятельно воспользоваться ими, то какой в них толк?!
– А ты думаешь, что я настолько умудрен жизненным опытом, чтобы реально помочь тебе? – скептически усмехнулся Фармиль. – Эльфы взрослеют гораздо медленнее, чем люди, и по нашим меркам я тоже едва вышел из мальчишеского возраста! В Гюль-Араме я был самым молодым и всегда находился под опекой Альваны. Хуже того, мне ещё никогда не приходилось принимать самостоятельных решений.
– Всё когда-нибудь приходится делать впервые, – вздохнул Нэвил. – Знания и опыт тоже не дают гарантии от ошибок, и даже мудрый дракон не смог избежать их. По-моему, так самое главное, чтобы тебе самому не было стыдно за принятые решения. Даже в том случае, если они не привели тебя к успеху. Не так страшно оказаться жертвой подлости и вероломства, как самому встать на этот путь.
Некоторое время они молчали. Фармиль сосредоточенно вёл "Звезду Заката", а Нэвил размышлял о той ситуации, в которой он оказался. С одной стороны дядя Гарольд призывал его довериться Болло и Линдлу, но с другой тот же самый дракон напротив предостерегал от этого, и юному наследнику Авеля вторая точка зрения сейчас почему-то казалась более правильной. Возможно, свою роль в этом сыграло то, что оба эти человека принадлежали к Пиру Народов, организации, верить в чистоту помыслов которой у него не было абсолютно никаких причин, но было ещё и другое. О мудрости драконов на Карелане ходили легенды, и хотя сам Нэвил пока ещё очень мало знал о них, но даже этих знаний вполне хватало, чтобы не пренебрегать столь авторитетным мнением.
– А далеко ли находится этот остров Готланд? – спросил он Фармиля.
– Четыре дня пути, – ответил тот. – Но на "Звезде Заката" мы без проблем доберёмся туда за три. Это удивительный корабль, и нам очень повезло, что Финсли купил именно его. Если наши недруги организуют погоню, догнать нас у них вряд ли получится.
– Скажи, Фармиль, а что ты знаешь об этом Эллеворде, к которому мы плывем?
– И много, и ничего, – задумчиво ответил эльф. – Сейчас это старейший из представителей нашего народа. Его память хранит воспоминания о таких древних временах, о которых нам с тобой не доводилось даже и слышать. Мы с Альваной принадлежим к его роду. Ты, кстати, тоже можешь считать себя его дальним родственником. Принцесса Мариэль, жена императора Уильяма Дунгара, основателя вашей династии, приходилась Эллеворду родной сестрой.
– Вот даже как?! – удивился Нэвил. – Выходит, что и с тобой мы тоже в каком-то смысле родственники?
– Да, и я даже сказал об этом при нашей первой встрече. Я был просто поражён, насколько сильна в тебе не просто эльфийская, а именно королевская кровь.
– У нас, людей, это называется "из грязи в князи" – грустно усмехнулся Нэвил. – Никогда не мог даже и подумать о том, что получу сразу столько благородных родичей королевских кровей!
– Однако это так, – без тени насмешки ответил эльф. – Ты именно тот, за кого тебя принимают, и ошибки здесь просто не может быть.