Три дня, оставшиеся до поединка, Виктор и Эрланд потратили на подготовку. В первую очередь занялись фехтованием. Эрланд, великолепно изучивший технику боя Нидуда, досконально, во всех подробностях показывал его излюбленные приемы и не успокаивался до тех пор, пока Виктор не находил лучшего способа противостоять им. Его сводный брат понимал все с полуслова, и о том, что он не попадется на какую-нибудь хитрую уловку конунга, можно было не волноваться.
Другое дело магия. Эрланд, конечно, изучил некоторые из магических приемов Нидуда, но арсенал самого конунга был намного шире его собственного, а в том, что он применит его весь, сомневаться не приходилось. Кое-что можно было описать на словах, чтобы хоть приблизительно знать, каким образом нейтрализовать ту или иную магическую атаку, но о том, что лежит в основе большинства этих приемов, можно было только догадываться. Оставалось надеяться, что магия света, используемая Виктором, не слабее темной магии Нидуда.
В назначенный для поединка день они съездили в город и прихватили с собой Макса. На него Виктор решил возложить задачу по охране собственного тела на то время, пока они с Эрландом сражаются с Нидудом. Не ахти какая охрана, конечно, но особых проблем здесь он не видел. Главное, он полностью доверял Максу и в этом видел залог успеха. Можно было привезти и Настю, но Виктор ни за что не хотел снова заставлять свою любимую девушку погружаться в эту тягостную атмосферу ожидания самого худшего. Во время прошлой битвы с Большой охотой она очень боялась за него, переживала за исход противостояния, так что на этот раз он решил, что лучше будет оставить ее в неведении.
Эрланд, правда, предлагал пригласить покараулить тело Хайме, но и от этого предложения Виктор тоже решил отказаться. Хайме как Опора Престола мог просто запретить ему отправляться на столь рискованный поединок, а это для него казалось и вовсе не приемлемым. Не явиться на бой, которого так долго ждал и на который сам вызвал противника, – о таком позоре он даже не мог помыслить.
Так что вариант с Максом показался ему просто идеальным. Перед тем как отправиться в Нидавеллир, Виктор рассказал другу, что ему предстоит делать и как себя вести в непредвиденных обстоятельствах.
– Тебе нужно просто смотреть за тем, что происходит с телом, – сказал он. – Тебе покажется, что я нахожусь без сознания. Я буду дышать, но на внешние раздражители никак не реагировать. Никого не пускай в дом. Снаружи он защищен оберегами, так что дварфы сюда проникнуть не смогут. Какие еще могут произойти неожиданности? Даже и не знаю, что еще. Разве что возникнет пожар. Тогда просто вытащи меня из дома и оттащи подальше. Возвращаться в поджаренное тело как-то не слишком приятно. Ну а если все-таки случится что-то серьезное, то я оставлю тебе кольцо Хайме.
Он снял с пальца перстень и протянул его Максу.
– Видишь, в камне просматривается руна альгиз. Если ты повернешь камень так, чтобы она оказалась в перевернутом состоянии, примерно через полчаса появится мой старший брат. Ты сразу узнаешь его. Он высокий и широкоплечий, наверняка будет одет в военный камуфляж. У него прическа из множества косичек. Ты отдашь ему эту записку. В ней все объясняется, и он наверняка придумает, что можно сделать для того, чтобы исправить ситуацию.
Макс внимательно слушал Виктора и понимающе кивал. Лицо его было крайне серьезным от осознания ответственности за возложенное на него задание. Он теперь отлично понимал, в какую опасную игру вовлечен его друг, и готов был сделать все возможное для того, чтобы помочь ему.
– И помни, – добавил Эрланд. – Жизнь Виктора сейчас находится в твоих руках. Если ты не хочешь, чтобы он навсегда сгинул в Нидавеллире, постарайся в точности исполнить все, о чем мы тебе говорили.
Создать двойника должен был Эрланд. Эта магия была хорошо знакома ему, и серьезных проблем не предвиделось. Нужно было только взять один волос и каплю крови того, чью копию предстояло сделать. Когда все приготовления закончились, он сказал:
– Ну, приступаем?
– Подожди, – улыбнулся Виктор. – Тетушка Миврана мне сказала, что, по местным поверьям, перед дальней дорогой необходимо присесть и молча посидеть минуту-другую на удачу.
– Обычаи нарушать не будем, – кивнув, согласился Эрланд. – В каждом из них наверняка имеется какой-нибудь свой глубокий смысл.
Они присели на диван.
– Все, пора, – наконец сказал Виктор.
– Сними футболку, – попросил его брат.
Виктор разделся по пояс, а Эрланд достал «Черного паука» и воткнул его заостренные лапы в верхнюю часть позвоночника своего сводного брата примерно возле основания шеи, туда, где расположена одна из основных жизненных точек тела. Тот коротко охнул и начал потихоньку оседать. Эрланд и Макс подхватили его и положили на диван лицом вниз. Виктор дышал, но ни на что не реагировал. Его глаза были открыты, но при этом взгляд казался каким-то пустым и безжизненным. Эрланд аккуратно извлек «Черного паука» из тела брата и сказал Максу:
– Когда я исчезну, переверни его на спину, чтобы не затруднялось дыхание. Ну, все! Пожелай нам удачи!
– Удачи вам! – сказал Макс и даже неумело перекрестил Эрланда на дорогу.
Эрланд взметнул руки и исчез.
От резкой боли в спине Виктор очнулся и открыл глаза. Он лежал на животе на холодном галечном пляже. Где-то рядом с шумом накатывались на берег морские волны. Виктор приподнялся на руках и сел. Одежды на нем не было никакой, и от прохладного дуновения пронизывающего ветра он зябко поежился. Рядом стоял Эрланд.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
– Вроде бы нормально, – ответил Виктор. – Пока ничего необычного я не ощущаю. Только холодно здесь.
– Оденься, – протянув ему кожаные штаны, меховую безрукавку и сапоги, сказал Эрланд. – У нас и в самом деле не Рио-де-Жанейро, так что даже летом не запаришься.
– Где мы сейчас? – быстро натянув штаны и сапоги, спросил Виктор.
– Недалеко от дворца конунга. На этом укромном берегу у меня есть свой собственный портал в Мидгард.
– Мы сейчас пойдем во дворец?
– Нет. Арена Справедливости находится в паре километров от него, так что нам надо отправляться прямо туда. Но для начала тебе нужно испытать свои способности. Я не очень доверяю «Черному пауку». Если они сильно отличаются от тех, которые были раньше, то от боя тебе все-таки лучше отказаться.
Первым делом Виктор вытянул руку, и Призванная секира тут же оказалась в ней. С оружием все было в полном порядке, и это уже радовало. Тогда он сделал несколько взмахов своей секирой, повторил некоторые из заученных движений. С этим на первый взгляд тоже никаких проблем не возникло.
– Попробуй магию, – предложил Эрланд. – Она вызывает у меня наибольшие опасения.
Виктор сделал несколько кувырков, используя магическую акробатику, выполнил отталкивающее огненное заклинание. Все действовало безотказно.
– Хорошо, – одобрил Эрланд. – Пока никаких подвохов «Черный паук» нам не преподнес. Вроде бы к поединку ты готов.
– Тогда пошли, – улыбнулся Виктор. – А то здесь и в самом деле прохладно. Не хватало еще подхватить насморк и явиться на поединок с Нидудом сопливым мальчишкой не в переносном, а в самом прямом смысле этого слова.
– Ты не форси, безрукавку-то надень, – посоветовал Эрланд. – Она хоть и не пошита по последнему писку моды и явно не шедевр от кутюр, но докучливых насекомых в ней не водится. Да и теплая она, в этом можешь не сомневаться.
Виктор нехотя натянул неказистую безрукавку, и они стали подниматься на скалистый берег. Он оглянулся назад. Море выглядело суровым и своим уныло-серым цветом очень напоминало Финский залив в Петербурге. Небо над морем было затянуто такими же серыми тучами, что довершало картину какой-то беспросветной северной тоски. То, что оказалось наверху скалистого берега, ничуть не добавило Виктору оптимизма. Нидавеллир красотой своих пейзажей явно не блистал. Пожухлая клочковатая трава, редкие низкорослые деревья, скрюченные от постоянно дующих со стороны моря ветров, и все это – вперемешку с торчащими тут и там поросшими серым мхом валунами.
Над этим тоскливым однообразием северной природы темной громадой возвышался дворец Нидуда. Собственно говоря, дворцом его можно было назвать с большой натяжкой. Скорее, это был неприступный замок, взметнувший ввысь свои каменные стены. Они были сложены из тех же самых валунов, которые в изобилии были разбросаны по пустоши. Кое-где узкими щелями их прорезали окна-бойницы. Замок, судя по всему, мог выдержать длительную осаду, хотя от кого конунг собирался обороняться в своих собственных землях, Виктор не слишком хорошо понимал.
Пройдя немного по каменистой дороге в направлении замка, они свернули направо, к арене Справедливости. Она представляла собой насыпное кольцеобразное сооружение. Внутри, в центре кольца, находилась собственно арена, а по склонам насыпи располагалось некое подобие трибун для зрителей. Никаких скамеек там конечно же не было. Сидеть приходилось прямо на земле, но большинство зрителей предпочитало наблюдать за происходящим на арене стоя. Внутрь, с двух противоположных сторон, вели ворота, через которые на арену попадали бойцы.
Весь этот масштабный комплекс был построен ради одной-единственной цели – на арене Справедливости вершился суд Локи. Дварфы использовали этот способ разрешения споров между собой довольно часто, иначе необходимость в таком огромном сооружении, как арена, вряд ли возникла бы. Если две стороны вступали в конфликт и не могли прийти к обоюдному согласию, судьба их спора решалась в поединке. Иногда это были только два дварфа, а иногда – мужчины из двух семей. Как правило, поединок заканчивался смертью одного из противников или полным истреблением одной из семей, а тот, кто в нем побеждал, признавался правой стороной.
Возможно, справедливости в таком противостоянии было не так уж и много, ведь правый человек вовсе не обязательно должен быть сильнее неправого, но дварфы свято верили в то, что здесь вершит свой суд Темный бог, а потому исход поединка не подлежал обсуждению. Нидавеллиром издавна правил культ силы, и все методы решения проблем тоже основывались на нем.
Именно здесь, на арене Справедливости, и должно было завершиться противостояние Виктора и Эрланда с конунгом Нидудом, а уж кому из них повезет больше, на то была воля богов.
У ворот арены Справедливости Виктора и Эрланда встретил Харальд. Они по-дружески пожали друг другу руки и вошли в ворота. За воротами оказалось просторное помещение, в котором бойцы готовились к предстоящему поединку.
– Конунг скоро прибудет, – сообщил Харальд. – Сегодня он взвинчен как никогда и как никогда зол. Можете раздеваться.
И он вышел в ту дверь, через которую Виктору и Эрланду вскоре предстояло проследовать на поединок.
По правилам арены, сражаться противникам предстояло в почти обнаженном виде. Прятаться за броней в поединке, который судит сам бог, считалось постыдным, да и с трибун можно было сразу же оценить тот ущерб, который противники нанесли друг другу. Из одежды разрешалась только набедренная повязка, причем у каждой из сторон она должна была быть своего цвета. Такое правило было заведено для того, чтобы зрители могли различать стороны, если сражались, к примеру, две семьи. Конечно, перепутать гиганта Нидуда с Виктором или Эрландом было бы сложно, но традиция неуклонно соблюдалась и в данном случае. Им достался синий цвет, а конунгу – красный. Оружие в поединке на арене допускалось любое, не возбранялась и магия.
Хриплый звук рогов возвестил о том, что конунг Нидуд прибыл. Арена ответила на его появление дружным ревом и свистом.
– Прямо как на футболе, – усмехнулся Виктор, поправляя набедренную повязку. – И даже форму выдали. Только вот вместо мячей – мечи.
– Хольмганг очень старый вид спорта, – резонно ответил ему Эрланд. – Он появился задолго до того, как люди научились играть в футбол. Наверное, это древнейшее из всех зрелищ, которые придумало человечество. Так что, не в обиду людям будет сказано, это на футболе как на хольмганге. Правда, наш домашний стадион за многовековую эксплуатацию успел изрядно обветшать и не может по части комфорта состязаться с футбольными аренами Мидгарда.
– Пора, – вернувшись в комнату для подготовки к поединкам, сказал Харальд. – Следуйте за мной. Публика уже ждет вашего появления. Удачи вам.
Вслед за Харальдом Виктор и Эрланд вышли на большую, засыпанную белым песком круглую площадку, вокруг которой располагались трибуны зрителей. Послышался восторженный гул, но, заметив щупленькую фигурку Виктора, публика разочарованно загудела. Всем казалось, что в противостоянии такого уровня должны участвовать какие-то особые противники, как минимум огромного роста, и уж точно не мальчишка, еще ни разу не бривший бороду. Разочарование еще больше усилилось, когда с противоположной стороны появился сам конунг Нидуд. Несмотря на возраст, он был в идеальной физической форме, а рельеф мышц просто поражал воображение. Конунг был в красной набедренной повязке, на голове темнела корона Нидавеллира из черного железа. Казалось, что Нидуд раздавит эту злосчастную парочку противников, осмелившихся бросить ему вызов, как котят. В руках у него был огромный меч, на поясе висел длинный охотничий нож.
Противники вышли к центру арены и остановились в нескольких шагах друг от друга. Появился глашатай, который держал в руках большой свиток. Громким голосом он зачитал претензии сторон друг к другу. Виктор обвинял Нидуда в зверском убийстве своей матери Регины. Такое же обвинение было выдвинуто и со стороны Эрланда, только в убийстве принцессы Бёдвильд. Конунг утруждать себя обвинениями не стал, просто заявив через посредничество составленного документа, что один из его противников – наглец, а другой – подлец.
Глашатай объявил о начале поединка и едва успел отскочить в сторону, так как Нидуд провел моментальную магическую атаку огнем. Но его противники оказались еще проворнее. Виктор совершил головокружительный прыжок через голову, оказавшись за спиной конунга, а Эрланд ушел в сторону, перекатившись через плечо. Теперь они разделились, и против каждого приходилось действовать отдельно. Нидуд продолжал с невероятной скоростью метать огненные заряды, но пока безуспешно. Ни одному, ни другому они так и не смогли причинить вреда.
Тогда конунг решил изменить тактику. Он совершил какой-то неуловимый пасс, и в его правой ладони оказался магический огненный бич. Это было страшное оружие. Бич летал с невероятной скоростью, и уклониться от его обжигающих ударов казалось просто невероятным. Пару раз Виктору и Эрланду все же удалось избежать этой неприятности. Пылающий багровым пламенем извивающийся хвост бича пролетал буквально в считаных сантиметрах от их тел. Но третий щелчок бича все-таки зацепил Эрланда в полете, оставив на его обнаженной спине длинную красную полосу. Он вскрикнул от нестерпимой боли и упал на песок.
– Получи, внучок, подарок от дедушки! – злорадно расхохотался Нидуд. – Запомни, Эрланд, я спущу с тебя всю твою вонючую шкуру по кусочкам!
Публика заревела от восторга, а Нидуд ринулся добивать свою жертву. Но тут на его пути оказался Виктор. Он применил свое излюбленное отталкивающее заклинание, и конунг, отлетев на несколько шагов, с размаху плюхнулся на свой массивный зад. На ноги, несмотря на почтенный возраст, он вскочил достаточно быстро и бодро, но и этого времени хватило Эрланду на то, чтобы подняться с земли и купировать жгучую боль. Но чтобы дать своему сводному брату окончательно прийти в себя, Виктору пришлось отвлечь Нидуда.
– Как же вы так?! – нахально съязвил он. – Пожилой человек, а под ноги не смотрите. А зря! В старости кости становятся хрупкими, да и срастаются они очень медленно.
– Твои, шелудивый щенок, не срастутся никогда! Я раскрошу их одну за другой в мелкую пыль! – рявкнул Нидуд и бросился вперед.
Следующий удар конунга был направлен уже на Виктора, но тот успел вовремя призвать свою секиру, зажечь ее белым пламенем Одина и рассечь бич Нидуда пополам. Конунг яростно заревел и выхватил из ножен свой огромный меч. Работая им с невероятной быстротой, он пошел в атаку. Виктор застыл в напряженной позе, карауля момент, когда его противник решит нанести разящий удар. Поймать меч в зазор между лезвием и древком секиры ему все-таки удалось, но обезоруживающий прием не получился. Невероятная сила Нидуда позволила ему удержать свой собственный меч и даже вырвать оружие из рук Виктора. Призванная секира, совершив дугообразный полет над головами противников, отлетела в сторону и сразу исчезла.
Сам Виктор тоже не удержал равновесия и упал на песок. Нужно было только протянуть руку, чтобы секира вновь появилась в ней, но конунг не давал ему этой возможности. Он начал наносить мощные и частые колющие удары сверху, пытаясь пригвоздить своего юного противника к земле. Виктор перекатывался по песку с боку на бок, уклоняясь от них, но вскочить на ноги ему никак не удавалось.
Зрители заголосили на все лады, подбадривая более удачливого бойца. Не то чтобы они до такой степени обожали своего конунга, но азарт кровавой схватки захватил их, и тут уж было не до политических предпочтений. Пока что ход поединка складывался в пользу конунга, а победители, как известно, всегда в большей чести у публики, чем побежденные. Пару серьезных порезов Виктору Нидуд все-таки смог нанести, но тут в схватку вернулся Эрланд. Воспользовавшись тем, что конунг увлеченно пытался прикончить его напарника, он незаметно подкрался к Нидуду, вскинул свои замысловатые мечи и поймал кисть деда в их перекрестье. Дернув рукояти мечей на себя, Эрланд начисто срезал кисть, и ладонь, все еще судорожно сжимающая пальцами меч, с глухим стуком упала на песок. Зрители снова взорвались восторженными криками. Теперь госпожа удача повернулась лицом к молодым противникам Нидуда, и симпатии моментально перекочевали уже на их сторону.
Конунг с удивлением посмотрел на кровоточащий обрубок руки, но уже в следующий момент понял, что остался абсолютно беззащитным против двух великолепно вооруженных и умелых противников, и если он прямо сейчас ничего не предпримет, то эти двое его просто убьют. Здоровой рукой Нидуд соорудил перед собой некий призрачный щит, который должен был немного задержать Эрланда и Виктора, а затем начал призывать свору гончих псов. Зрители возмущенно засвистели – в поединках на арене Справедливости это был запрещенный прием. Здесь сражались дварфы, а не звери, и привлекать их на арену, где вершился божий суд, присутствующим казалось настоящим кощунством и святотатством. Но Нидуду было наплевать на одобрение или неодобрение своих подданных. Ему нужно было время для того, чтобы вырастить себе новую кисть, и он надеялся выиграть его, бросив псов на своих противников.
Вызвать удалось только пять гончих из своры, после чего призрачный щит исчез. Но зато это были лучшие псы Нидавеллира. Повинуясь приказу хозяина, они с грозным рычанием бросились на Виктора и Эрланда, и сразу завязалась смертельная схватка. Пока она шла, Нидуд смог наконец сосредоточиться на своей руке.
Выращивание новых конечностей оказалось зрелищем не слишком приятным. Сначала из обрубка, словно белые черви, поползли кости. Они вытягивались и вытягивались, пока не обрели форму кисти. Затем получившийся скелет стал обрастать кроваво-красным мясом, и только потом обтянулся свежей розовой кожей. Ногтей пока не было, но это уже казалось Нидуду мелочью, не стоящей внимания. Главное, что рука снова могла крепко держать оружие и творить колдовские пассы. Нидуд протянул ее вперед и магией подтащил свой меч. Его рукоять удобно легла в только что выращенную ладонь. Конунг сделал несколько пробных взмахов мечом и издал торжествующий крик. Он вновь был готов к бою.
Тем временем Виктор и Эрланд сумели разобраться с гончими и снова атаковали Нидуда. Тот пока осторожничал, предпочитая оборонительные действия. Во-первых, ему надо было привыкнуть к новой конечности, а во-вторых, он решил, что раз уж с наскока разделаться с этими наглецами не получилось, надо просто вымотать их до предела, а затем, воспользовавшись неизбежной в таких случаях ошибкой, прикончить. Сил у него было много, а здесь, в Нидавеллире, он мог еще и бесконечно подпитывать их из темных источников Локи. Именно по этой причине Нидуд и настоял на том, чтобы поединок проходил на арене Справедливости.
Оборонительная тактика не очень зрелищна, и зрители вновь засвистели. Им даже на какое-то время показалось, что старый конунг начинает сдавать свои позиции и вот-вот наступит развязка. Но пока его оборона была безупречна и ни Виктор, ни Эрланд не могли ее пробить. В том, что Нидуд и в самом деле великий воин, можно было не сомневаться, а ведь он был еще и могущественным магом!
«Надо напомнить этим двум самонадеянным наглецам, с кем они связались! – решил конунг. – Да и эта орущая толпа дураков тоже будет вынуждена заткнуть свои глотки, когда увидит истинную силу и мощь повелителя Нидавеллира! Что-то они слишком осмелели в последнее время! Пора поставить их на место».
Конунг отогнал своих противников широкими взмахами меча, а затем сотворил чары, которые применял весьма редко и которые должны были стать большой неожиданностью для Виктора и Эрланда. Из его рук поползли змееобразные струи серого дыма, которые, как отвратительные щупальца, потянулись к противникам. Они обвивали их со всех сторон, охватывая тела, руки и ноги и не давая даже пошевелиться. Оба поединщика почувствовали себя как мухи, пойманные в паутину. Они пытались вырваться из этих липких объятий, но, к сожалению, у них ничего не получалось.
Нидуд злорадно расхохотался, глядя на неуклюжие попытки противников выбраться из магического плена. Вот она – последняя и эффектная точка в поединке! Сейчас он подойдет и на глазах у всех собравшихся придурков прикончит обоих! После такого впечатляющего финала никто уже не сможет поставить под сомнение его власть и силу! Ну а потом он разберется с наиболее крикливыми, с теми, кто громче всех требовал от него принять вызов. Этот день в Нидавеллире запомнят надолго!
Медленно, как бы нехотя, конунг стал приближаться к опутанным магией врагам. Его действия должны были быть эффектными и наглядно показать беспомощность любого, кто осмелится выступить против него.
– Вот и все! – глядя с высоты своего роста в перекошенные от бесполезных усилий лица врагов, сказал он. – Попались, голубчики! Сейчас я отрежу ваши бестолковые головы и выставлю их на всеобщее обозрение над воротами моего дворца!
Он небрежно отбросил меч в сторону и вынул из висящих на поясе ножен длинный нож. И тут Виктор призвал на помощь божественный огонь Одина. Магия вошла в секиру, все еще зажатую в кулаке, и освободила от темных пут руку. Быстрым коротким ударом Виктор вонзил заостренный конец древка прямо в глаз Нидуда. Тот взревел от боли и схватился руками за лицо. По его длинной бороде тонкой струйкой потекла алая кровь.
Лишенная подпитки магия исчезла почти сразу, освободив пленников из своих липких пут. Конунг попятился, понимая безнадежность своего положения. Высоко подпрыгнувший Эрланд моментально снес своими мечами ему голову, а Виктор ударом секиры разрубил его тело пополам. Обезображенные останки конунга упали на песок, обагрив арену кровью. Того, кто столько лет держал в страхе весь Нидавеллир и считался непобедимым воином, не стало. Никто из свидетелей этого поединка не мог поверить в то, что время правления конунга Нидуда закончилось и теперь настало новое время. Над ареной Справедливости повисла мертвая тишина. Потом кто-то из зрителей крикнул:
– Конунг Нидуд повержен! Слава конунгу Эрланду!
И тысячи восторженных глоток тут же подхватили этот крик.
– Эрланд! Эрланд! Эрланд!
Подошел Харальд. Он склонился над отрубленной головой Нидуда, снял с нее корону и под дружное скандирование толпы приблизился к Эрланду.
– Народ дварфов просит принять тебя этот символ власти Нидавеллира, – громко, чтобы было слышно всем присутствующим, произнес он. – Ты поверг конунга Нидуда и имеешь полное право на эту корону. Правь нами и будь каждому из нас добрым властителем и вторым отцом!
Эрланд преклонил колено, и Харальд возложил на его голову железную корону. Обряд передачи власти был завершен.