Утром следующего дня Виктор позвонил Эрланду и сообщил, что местом сражения он выбрал «Красный треугольник».

– Я почему-то думал, что ты предпочтешь форт, – сказал тот. – Он выглядит намного эффектнее, а молодости всегда присуща тяга к романтике. «Красный треугольник» несколько апокалипсичен и подавляет своей угрюмостью. Но завод так завод. Когда?

– Через пять дней, ровно в полночь. Силы тьмы вроде как обожают это время?

– Пустые предрассудки, – отмахнулся Эрланд. – Это все придумали люди. Они любят сочинять всевозможные страшилки. Примерно из этой же серии миф о том, что дварфы – это бородатые карлики, живущие под землей и добывающие там груды золота и драгоценных камней. Золото мы, конечно, добываем, но подземных дворцов себе не строим и не живем в них. Хорошо, я понял тебя. Все передам Нидуду, так что с нетерпением жди гостей «с того света».

Поговорив с Эрландом, Виктор задумался над тем, как провести оставшиеся до поединка пять дней. Нужно как следует подготовиться к сражению, но и Настю оставлять без опеки тоже не хотелось. Поразмыслив, он решил, что несколько выездов на природу ни ему, ни ей не помешают. Они поездят по знаменитым пригородам Петербурга, посетят не менее знаменитые императорские резиденции, а ближе к отъезду он подыщет какое-нибудь уединенное местечко и поработает с секирой. Скрывать от Насти цель этих поездок Виктор не собирался, но ей всегда нравилось наблюдать за его тренировками.

Так они и поступили. В результате у них получилась неплохая туристическая пятидневка, познавательность которой Виктор совместил с полезным для себя времяпрепровождением. Они посетили Петергоф, Павловск, Гатчину, Пушкин. Осмотрев достопримечательности, Виктор находил подходящее место и приступал к занятиям. Чтобы Настя не тратила времени впустую, он предложил ей во время своих тренировок заняться рисованием, на что та с готовностью согласилась. В конце недели ее альбом пополнился чудесными акварелями с видами живой природы, а также очень неплохими набросками мужской фигуры в движении. В паузах Виктор смотрел работы Насти и иногда подсказывал, где есть ошибки в построении или неточность в линиях.

Возвращаясь вечером домой, Настя показывала свои новые работы маме, и та была в полном восторге от того, насколько быстро прогрессирует в рисовании и живописи ее дочь. Так что пять дней оказались проведены с большой пользой и к великому удовольствию всех троих, включая Татьяну Антоновну.

Виктор присел на подоконник в одном из полуразрушенных цехов «Красного треугольника» и рассеянно огляделся по сторонам. Недалеко от него стоял неизвестно каким образом попавший сюда старый разбитый рояль. У него отсутствовала половина клавиш, а стенки и крышка были расписаны какими-то бессмысленными надписями доморощенных любителей граффити. Рядом с роялем обнаружилось колченогое кресло, сесть на которое он сам не решился бы никогда по причине его неустойчивости и ветхости.

Виктор был одет в просторную, на два размера больше нужного, черную футболку с портретом президента Путина и надписью: «Если драка неизбежна, бить надо первым», сильно потрепанные, застиранные почти до белизны джинсовые шорты, и кислотно-зеленые кроссовки на босу ногу. На голове у него красовалась небрежно надетая козырьком назад бейсболка, тоже ядовито-зеленого цвета. Футболку Виктор купил сам, поскольку ему очень понравилась надпись, а весь остальной прикид позаимствовал у Макса, и если бы тетушка Миврана увидела его в таком затрапезном виде, то, наверное, лишилась бы чувств от ужаса. Сейчас он и в самом деле больше походил на шкодливого подростка, решившегося ради забавы и тяги к приключениям полазать по руинам завода, чем на воина, вышедшего на смертельный поединок.

«Мальчишка, говорите? – насмешливо думал Виктор. – Ну так и получите мальчишку в полный рост! Забавно будет посмотреть на то, как вытянутся ваши физиономии, когда вы увидите, с кем вам предстоит драться!»

Виктор сидел на подоконнике и беспечно болтал ногами, но при всем своем напускном безразличии к окружающему внимательно наблюдал за тем, что происходит вокруг. Поэтому он сразу заметил, как в дальнем конце цеха почти бесшумно появилась сначала одна темная фигура, потом вторая, а затем и третья. Осторожно ступая по усыпанному мусором полу, они крадучись стали приближаться к нему. Все трое были одеты в кожаные нагрудники с нашитыми на них металлическими пластинами и кольчужные рубахи. На головах воинов красовались остроконечные шлемы, украшенные рогами.

– Привет, дяденьки! – окликнул их Виктор. – Вы в викингов поиграть сюда пришли, что ли? Прикольно!

– Что ты здесь делаешь, мальчик?! – с недоумением уставившись на него, прорычал старший из дварфов. – Шел бы ты отсюда подобру-поздорову, пока по шее не накостыляли!

– А вы из охраны? – удивленно спросил Виктор. – Мне сказали, что охранники в это время уже спят.

– Ты что, малец, пререкаться будешь?! – прикрикнул на него второй. – Тебе же сказали: «Проваливай отсюда», – так и проваливай, пока цел!

– Ну вот, – разочарованно протянул Виктор. – Сами согласились на поединок со мной, а теперь говорят – проваливай!

– Так ты и есть принц Виктор? – вытаращив на него округлившиеся от изумления глаза, спросил старший сын Нидуда.

– Он самый. А вы кого здесь ожидали увидеть? Белоснежку? Или, может быть, кота Леопольда?

– Ты что, на загородную прогулку собрался?! – язвительно спросил второй. – Где твои доспехи и оружие?! Разве так выходят на бой настоящие воины?!

– Доспехи настоящему воину ни к чему, – сделав акцент на слове «настоящему», насмешливо произнес Виктор. – А оружие у меня всегда при себе.

Он привстал с подоконника, вытянул руку вперед, и в ней тут же оказалась Призванная секира. Появление этого устрашающего вида оружия изрядно смутило дварфов, и они молча переглянулись между собой.

– Кроме того, утром мы с моей девушкой и в самом деле едем на пляж, вот я и решил, а чего лишний раз переодеваться? Согласитесь, в доспехах на пляже я бы выглядел немного странно. Ну так как, дяденьки, будем драться?

Виктор совершил головокружительный кувырок через голову, перепрыгнув при этом рояль, и оказался в нескольких шагах от дварфов.

– Может, вы все-таки представитесь? – предложил он. – А то я вам свое имя назвал, а вы – нет.

– Хлед, – выплюнул из себя имя старший, здоровенный широкоплечий мужик с окладистой бородой.

– Эскери, – буркнул второй.

– Сакси, – сказал третий, до этого не произнесший еще ни слова.

– Очень приятно, – сняв с головы бейсболку и нарочито вежливо раскланявшись, ответил Виктор. – Так вы, стало быть, сыновья конунга?

– Конечно! – самодовольно ответил Хлед. – Причем наследники первой очереди.

– Замечательно. А то драться с самозванцами из заводской охраны было бы не очень интересно. Мне вас здесь убить, или, может, для остроты ощущений сыграем в догонялки? Я вас вызвал на бой, выбор за вами.

Братья переглянулись.

– Язык у тебя остер, но настолько ли остра твоя секира? – подумав немного, сказал за всех Хлед. – Нас трое, а ты один. Хорошо, мы дадим тебе шанс немного продлить свою никчемную жизнь. Беги. Мы согласны малость развлечься и поищем тебя. Но только за пределы территории, чур, не выходить, если ты не трус!

– Зря вы все-таки на это решились, – насмешливо произнес Виктор. – В ваших ржавых железяках вы только пропотеете напрасно и будете дурно вонять.

– Беги уже, болтливая обезьяна! – сквозь зубы процедил Хлед. – А то мое терпение скоро лопнет!

– Все, все, все! – сделав успокаивающий жест руками, торопливо произнес Виктор. – Уже бегу! Я только еще хотел спросить напоследок: эти украшения на голове вам ваши жены наставили или само выросло?

– Ах ты, щенок! – яростно взревел Хлед. – Так ты еще и издеваешься?!

Он выхватил свой меч и нанес стремительный удар, но Виктор успел совершить обратный кувырок и опять оказался по другую сторону рояля. Удар Хледа пришелся в музыкальный инструмент, и тот то ли с перепуга, то ли от отчаяния даже выдал какую-то незамысловатую мелодию из нескольких нот.

– Догоняйте, дяденьки! – помахав дварфам рукой, рассмеялся Виктор. – Если запыхаетесь и бегать станет невмоготу, скиньте с себя это барахло. Все равно моя секира разрежет ваши консервные банки, как нож масло.

Он нарочно выводил своих противников из себя, поскольку знал, что воин, лишившийся выдержки, намного чаще совершает ошибки, а не воспользоваться этой возможностью и быстрее покончить с дварфами было бы просто грешно.

Сакси был младшим из всей троицы и всегда находился в тени своих старших братьев. Хотя все они считалась наследниками первой очереди среди многочисленного потомства конунга, поскольку были сыновьями Трюд, первой жены Нидуда, ему никак не удавалось чем-то выделиться на их фоне. Сакси не превосходил Хледа и Эскери ни силой, ни умом, разве что непомерной горячностью. Вот и сейчас он первым бросился в погоню за нахальным мальчишкой, надеясь, что честь уничтожить этого самонадеянного выкормыша короля Вёлунда достанется именно ему.

Первым делом Сакси призвал одну из своих гончих, любимца Хора. На псарнях конунга содержалось большое число псов Нидавеллира, и каждый из наследников Нидуда имел там свою свору. Была она и у Сакси и считалась едва ли не лучшей после той, которая принадлежала самому конунгу.

Псовая охота всегда увлекала его. И не важно, кого предстояло травить – зверя или человека, ощущение преследования бегущей жертвы возбуждало и будоражило горячую кровь. Своих собак Сакси, наверное, любил больше, чем всех родственников вместе взятых, а уж Хора особенно. Именно потому он и позвал его сейчас, так как хотел хотя бы в этот раз превзойти братьев.

Хор уверенно шел по следу мальчишки-альва. Он несся так быстро, что Сакси едва поспевал за ним. Если бы не помощь пса, дварф уже давно мог бы заблудиться в этих бесконечных коридорах, цехах, переходах и лестницах. Надо отдать должное этому Виктору, он отлично подготовился к схватке и досконально изучил место предстоящего боя.

Бежать становилось уже невмоготу. Маленький нахал оказался прав – в доспехах много не побегаешь.

«А чего я теряю? – подумал Сакси. – Когда Хор догонит этого наглого мальчишку, он в одиночку порвет его на мелкие тряпочки! Сниму доспехи, все легче будет».

Сакси голосом остановил пса и стал разоблачаться. Он уже сбросил с себя кожаный нагрудник и шлем, как вдруг Хор грозно зарычал и стремительно рванул с места.

– Хор, назад! – прикрикнул на него Сакси, но пес не послушался его.

Видимо, добыча была уже совсем близка, и азарт охотника в данном случае пересилил привычку беспрекословно исполнять приказы хозяина. Сакси грязно выругался, выхватил меч и побежал в ту сторону, где скрылся Хор. Через какое-то время он вдруг понял, что без пса окончательно запутался в этом лабиринте, и растерянно остановился, прислушиваясь к тому, что происходило вокруг.

Было тихо, и только со стороны Обводного канала иногда доносились звуки проезжавших по набережной автомобилей. И вдруг в этой тишине за его спиной раздался насмешливый голос мальчишки:

– Дяденька Сакси, это не вы собачку потеряли?

Сакси обернулся и побагровел от бешенства – мальчишка стоял в десятке шагов от него и держал в руке голову Хора. Покрутив голову, Виктор размахнулся и бросил ее к ногам противника.

– А-а-а! – яростно взревел Сакси и с налившимися кровью от приступа бешенства глазами бросился на своего обидчика.

Но Виктор ждал этого броска. В руках у него уже оказалась Призванная секира, и, легко уклонившись от удара в сторону, он полоснул ее лезвием Сакси по животу. Тело дварфа медленно развалилось на две части, и они, упав на пол и дернувшись пару раз, быстро замерли.

Виктор с отвращением посмотрел на останки своего врага. Это был первый убитый им житель одного из миров, и, как часто случается в таких случаях, тошнота медленно подступила к его горлу. Но, вспомнив о том, что перед ним лежит тот, кто издевался над его матерью, Виктор подавил в себе эту слабость. Наклонившись над Сакси, он сорвал с его шеи амулет Нидавеллира и засунул его в карман.

Немного подождав, пока Сакси скроется из виду, Эскери тоже выдвинулся на поиски мальчишки. Он не стал призывать пса, как его младший брат. Владея магией лучше, чем Сакси, Эскери мог и сам на достаточном расстоянии различить характерный запах крови альва. Втягивая ноздрями воздух и постоянно принюхиваясь, он уверенно шел вперед. Дварф не спешил. Большой чести в том, чтобы одолеть столь малолетнего противника, Эскери не видел, и если Сакси есть какая-то нужда в том, чтобы гоняться за ним по этажам, то пусть побегает. Убьет мальчишку, так большой славы от этой победы все равно не получит, ну а если случится наоборот, так туда ему и дорога.

Родственные связи в Нидавеллире не сближали, а разделяли членов семьи. Этому в большой степени способствовал сам Нидуд. Постоянно опасаясь заговора, он умело стравливал своих детей друг с другом, чтобы они все время находились в состоянии притушенной вражды и в один момент сообща не выступили против него. Его расчет полностью оправдывал себя. Если дети Нидуда до сих пор так и не скинули его с Костяного трона, так только потому, что друг друга они ненавидели ничуть не меньше, чем отца.

Размышляя об особенностях внутрисемейных отношений правящего дома Нидавеллира, Эскери неожиданно наткнулся на обезглавленный труп пса.

«Да это же Хор, любимец Сакси, – пронеслось у него в голове. – Вот и ошейник с вензелем! А где же сам Сакси?»

Эскери потянул носом воздух и перешел в соседний цех. Здесь он и обнаружил тело младшего брата, две половины которого лежали в большой луже крови.

«Так! Вечер перестает быть томным! – озабоченно подумал он. – Самоуверенность мальчишки, оказывается, возникла не только от его безмерного нахальства! Или нет? Или маленький наглец здесь ни при чем? А вдруг это дело рук мерзавца Хледа, который решил под шумок избавиться от лишнего соперника в борьбе за Костяной трон? Но кто бы из них ни завалил Сакси, мне теперь надо держать ухо востро!»

И тут Эскери почувствовал альва. Мальчишка находился за его спиной, шагах в двадцати. Еще не так близко, чтобы впадать в панику, но все-таки лучше было встретиться с врагом лицом к лицу. Эскери развернулся и увидел мальчишку.

– И правда воняет, – понимающе покачав головой, сказал Виктор. – Я смотрю, вы все время принюхиваетесь? А ваш братец, наверное, болел сильно? Не успел умереть, а уже разлагаться начал.

– Так это все-таки ты убил его? – удивленно воскликнул Эскери.

Мысль о том, что это происки Хледа, почему-то представлялась ему намного правдоподобнее. Этот жалкий безусый юнец не казался ему способным справиться с таким умелым воином, как Сакси.

– Честное слово, я не нарочно! – плаксивым голосом начал оправдываться Виктор. – Он сам на секиру напоролся! Рассердился за что-то, даже сам не знаю за что. Наверное потому, что я его собачку убил. Но она сама виновата. Такая кусачая оказалась, еле увернуться успел! А то бы точно цапнула, зараза! Вообще-то больших собак по закону на поводке и в наморднике выводить нужно!

– Хватит паясничать, – прикрикнул на него Эскери. – Ты воин или шут гороховый?! Пришел драться, так дерись. И нечего тут цирк устраивать!

Эскери выставил вперед руку, и из его ладони в сторону Виктора вылетела мощная струя багрового пламени. Огненное заклинание он выполнил мастерски, но немного медленно. Кувырком через плечо мальчишка успел отскочить в сторону и тут же ответил встречной магией. Виктор выставил вперед обе ладони и сделал движение, как будто резко толкает что-то перед собой. Эффект оказался просто ошеломляющим. Эскери пролетел несколько метров и с размаху врезался спиной в стену. После этого он сполз по ней вниз и оказался сидящим на полу на пятой точке.

– Не ушиблись, дяденька Эскери? – сочувственно спросил Виктор.

Дварф помотал гудящей головой и кое-как встал на ноги.

– А ты силен, маленький альв, – усмехнулся он. – Может, прекратим эти магические забавы и сразимся с оружием в руках, как подобает настоящим мужчинам?

– Золотые слова! – с воодушевлением воскликнул Виктор. – А то действительно, ведете себя как баба какая-то!

– Не старайся. Я не Сакси и на оскорбительные слова не куплюсь.

Он выхватил из-за спины огромный двуручный меч и, следя за каждым движением Виктора, осторожно пошел ему навстречу. Пока он приближался, мальчишка развлекался тем, что вертел в руках свою секиру, выписывая ею немыслимые фигуры. Эскери тоже заработал мечом, постепенно разгоняя его до нужной скорости. Со стороны это выглядело красиво, но все-таки не так эффектно, как у Виктора.

«Ничего, сейчас я собью с этого кривляки спесь, – злобно подумал дварф. – Он еще не знает, каким мощным и быстрым может быть мой разящий удар!»

Окончательно сблизившись, Эскери действительно прибавил скорости вращения, и меч засверкал в его руках, почти неразличимый в воздухе. Выбрав момент, он перенаправил его так, что лезвие полетело в сторону шеи противника, грозя напрочь снести ему голову, но мальчишка оказался проворнее. Он успел присесть, и в тот момент, когда не нашедший точки приложения клинок вывел Эскери из состояния равновесия, ударом древка секиры сбил его с ног. Дварф попытался быстро вскочить, но опоздал. Виктор уже занес над ним оружие и опять же древком, имеющим снизу заостренный копьеобразный конец, пригвоздил Эскери к полу. Удар пришелся прямо в сердце, так что смерть наступила почти мгновенно. Сняв с Эскери медальон и вытерев оружие об одежду дварфа, Виктор снова растворился в бесконечных лабиринтах цехов «Красного треугольника».

Хледа Виктор нашел сам. Тот по-прежнему сидел возле рояля и развлекался тем, что извлекал из него крайне неприятные звуки, по очереди нажимая на сохранившиеся клавиши.

– С братьями покончил? – заметив приближение Виктора, безразличным тоном спросил старший наследник Нидуда. – Тогда давай займемся настоящим делом.

Он встал с непонятно каким образом выдерживающего его вес кресла и обнажил свой меч.

– Почему ты остался здесь? – спросил Виктор.

– А какой мне резон носиться за тобой по этажам? Чтобы первым прикончить тебя? Убить никому не известного мальчишку, чтобы матери потом перед сном пугали своих детишек рассказами о безжалостном старине Хледе, который убивает младенцев и пожирает их за ужином? Нет, мне такая слава не нужна! Я человек солидный, не чета этим двум пустобрехам. Вот теперь, после того, как ты разделался с Эскери и Сакси, можно и повоевать. Только не нравится мне здесь как-то. Давай лучше выйдем на крышу, на свежий воздух. Места отвратительнее этого я в жизни своей не видел.

– Идем, – безразлично пожал плечами Виктор. – Крыша здесь плоская, удобная, а мне не так уж важно, где тебя убить.

Они двинулись через цеха по направлению к лестнице.

– Не расскажешь, как ты покончил с братцами? – спросил Хлед. – Не думай, я зла на тебя за них не держу. Двумя назойливыми конкурентами на престол меньше, только и всего. Просто, когда я буду рассказывать о своем подвиге, хотелось бы украсить эту историю леденящими душу подробностями о том, как кровожадный враг безжалостно убивал моих братьев. Ну ты понимаешь, о чем я говорю. Альвы всегда славились своим красноречием, а мне самому, если честно, придумывать рассказ о твоих злодеяниях просто лень.

– Представь себе, рассказывать эту историю тебе не придется никому, да и леденящие душу подробности ты тоже унесешь с собой в могилу, – самонадеянно ответил мальчишка. – Но так и быть, расскажу как могу. Почему бы не удовлетворить твое любопытство. Сакси я разрубил секирой пополам, предварительно снеся голову его песику, а Эскери пригвоздил к полу вот этой штукой.

И Виктор указал взглядом на заостренный конец древка своей секиры.

– Познавательно, – усмехнулся Хлед. – И рассказал ты эту историю просто захватывающе, с присущим альвам высоким стилем и поэтичностью образов.

– А я в барды не стремлюсь. Как было, так и рассказал.

– До этого ты был гораздо многословнее. Признаюсь честно, даже меня разозлил. Но острый язык – тоже не последняя составляющая настоящего воина. Так ты, значит, решил отомстить за свою мать? Дело благородное, одобряю. Ты мне даже симпатичен немного, хотя и альв. Даже не верится, что у такого ничтожества, как Вёлунд, мог родиться такой отважный сын.

– Осторожно, здесь лестница почти обрушилась, перил нет, а лететь вниз далеко и неприятно, – предупредил дварфа Виктор.

И в это время Хлед, решив, что ему уже удалось заболтать своего противника, нанес ему удар кинжалом в спину. Если бы Виктор хоть самую малость доверял старшему сыну Нидуда, то эти благородные слова с предупреждением об опасности стали бы последними в его жизни. Но, мысленно расширив сознание, он уже давно наблюдал за своим врагом внутренним зрением и, уклонившись в сторону, с трудом, но все-таки смог избежать удара острого лезвия. После этого Виктор лишь слегка подтолкнул Хледа. Тот отчаянно замахал руками, пытаясь восстановить равновесие, но не удержался и, издав душераздирающий вопль, рухнул вниз. Сильный грохот известил о том, что старший сын конунга достиг земли.

Переведя дыхание и успокоив колотящееся в груди сердце, Виктор спустился вниз. Хлед лежал на спине, и из живота у него торчал кусок арматуры из той груды металлолома, что в беспорядке была свалена под лестницей. Он был все еще жив, хотя из-за сломанного позвоночника шевелиться уже не мог. Хлед яростно скрипел зубами, а его глаза с ненавистью пожирали врага.

– Пришел полюбоваться на то, как подыхает старина Хлед? – злобно прохрипел он. – Ну давай, прикончи меня! Чего медлишь?!

– Сам подохнешь, падаль, – сквозь зубы ответил Виктор. – Тебе случайно не говорили, что бить в спину стыдно?

– Это всего лишь стратегия, обыкновенная военная хитрость.

– Нет, Хлед, это обыкновенная подлость.

– Брось, Виктор, не сердись. Убей меня, и ты покажешь всему миру благородство своей души. Прошу тебя, сделай это! Я не хочу долго и нудно издыхать на этом вертеле!

– Ты сам выбрал такую смерть, Хлед, – мрачным голосом произнес Виктор. – Мог умереть, как мужчина, с мечом в руках, а подохнешь, как свинья.

Виктор развернулся и хотел уже уйти, но дварф заорал ему в спину:

– Свинья, говоришь?! Да, возможно! Но это лучше, чем быть сыном нидинга!

– По-моему, я уже доказал вам троим, что это не так, – не оборачиваясь, ответил Виктор.

Видя, что подобным оскорблением его не проймешь, Хлед пустил в ход свой последний козырь, против которого устоять не смог бы уже никто.

– А ты знаешь, как мы поступили с твоей мамочкой? – задыхаясь, прохрипел он. – Прежде чем начать пытать Регину, Нидуд отдал ее нам, и мы пустили эту дрянь по рукам! Эта шлюха визжала, как резаная, а мы только потешались над ней! Вот так это было! Ты слышишь, сопляк? Шлюха! Твоя мать шлюха! А ты сам – сын шлюхи!

Виктор резко развернулся и, выхватив секиру, перерезал Хледу горло. После того как дварф, булькая кровью, замолчал, он брезгливо содрал с его шеи амулет и тоже забрал себе.

Возвращаясь с «Красного треугольника», Виктор по пути заехал на Смоленское кладбище, где была похоронена его мать. Могилу Регины показала ему еще Миврана, и теперь он время от времени навещал это святое для него место. Пройдя мимо Смоленской церкви, а затем свернув в сторону часовни Ксении Петербуржской, Виктор наконец дошел до могилы матери.

На могиле было установлено очень необычное надгробие. Оно представляло собой высокий, вертикально поставленный камень, в котором была выдолблена полукруглая ниша, завершающаяся сводом наверху. То ли это был точно выверенный оптический расчет, то ли применена какая-то особая магия, но в нише постоянно, даже ночью, можно было различить почти осязаемый столб света. Виктору нравилось думать, что это частичка души матери всякий раз встречает его, и, приходя на кладбище, он всегда мысленно разговаривал с ней.

Внизу на камне была высечена надпись: «Регина Викторовна Ветрова, тысяча девятьсот семьдесят шестой – две тысячи первый». Виктор опустился на колени, мысленно поздоровался с мамой, а затем достал из кармана три амулета и бросил их к подножию памятника.

«Вот, мама, посмотри. Трех негодяев из числа тех, кто издевался над тобой, я уже уничтожил. Клянусь, что настанет тот день, когда я рассчитаюсь и с главным твоим палачом. Будь спокойна, мама, я сделаю это!»

Поцеловав на прощанье холодный камень, он встал и ушел.