Ирина Семеновна, главный бухгалтер московского филиала Нефтяной компании, отправляясь в Хургаду, взяла нового молодого сопровождающего. А кто станет носить чемоданы, подавать руку при выходе из автобуса, ходить за полотенцем на пляже и занимать место под зонтом? Да и вообще одинокая женщина на курорте это как бы женщина второго сорта. Ирина Семеновна женщина была немолодая, крупная, одышливая, но еще способная к авантажному поведению. У ее дочери и сына уже были свои дети, а значит у Ирины Семеновны внуки, но разве возраст отменяет личную жизнь. Муж? Муж, как говорится, объелся груш. Кому нужен пьющий мужчина, который все не в дом, а из дома. Может, муж жив, а может быть, уже и нет. Про себя Ирина Семеновна давно решила, если муж все же появится, она выделит ему пенсион и отошлет куда – нибудь подальше. Когда детей надо было поднимать и давать им образование, вот тогда нужен был муж, а теперь, когда она своим горбом заработала себе положение и кредитную карточку "Виза", ей никакой муж не нужен. Ге-о-лог! Вспомнить прожитое и то противно. Геолог это не семейная профессия, геологи нужны только для того, чтобы искали нефть. Нефть не пахнет.

Носила Ирина Семеновна обычно просторные легкие развивающиеся туалеты. Просторные платья несколько скрывали ее полноту и выявляли манящую женственность. А куда здесь денешься, если работа сидячая. Весь день за компьютером, отойти нельзя, потому что никому она в своей бухгалтерии не доверяет, приходится перебиваться с бутербродиков на соленые орешки, а с орешков на пряничкис чаем. Держит круговую оборону и одновременно наблюдает за противником. Чтобы женщина сохраняла фигуру надо посещать фитинг-центр, принимать массаж, питаться овощами и фруктами. Это балерине Плисецкой хорошо давать советы: "Хочешь, есть – попей водички", а в жизни все по-другому. Волнуешься, – начинаешь сразу жрать, в пасть кусок хлеба с ветчиной, заглотила, запила теплым чаем и вперед, вперед – глаза уже шарят по экрану компьютера. Прибыли, расходы, деньги, которые могут все, даже продлить молодость. Глаза тоже стали портиться, нет прежней орлиной зоркости, от надвигающейся катаракты начала принимать глазные финские капли "Октан-Катахром". Зрение, правда, начинает принимать некоторую лиловатость, но еще пару лет можно продержаться. Ирина Семеновна принялась уже разведывать относительно операции по удалению катаракты и смене хрусталика. В наше время страховой медицины деньги почти гарантируют бессмертие. Но бессмертие дело будущего, а сегодня жить надо так, чтобы ни один День не пропадал даром. Если отдых – так отдых, полная чаша.

Взяв с собой в Хургаду Никиту, Ирина Семеновна сразу вознеслась в высший ранг отдыхающих. Еще бы прибыть на курорт с любовником на тридцать лет моложе! Это видно даже не вооруженным глазом. А кроме возраста еще и хорош, красив, мужественен! А каким еще может быть офицер российской армии в двадцать пять лет! На щеках кровь с молоком, грудная клетка атлета и веселая победительная голова на мощной шее. Ирина Семеновна его, когда в первый раз увидела в клубе для женщина "Далила", сразу решила – этот экземпляр должен быть моим! У многих пожилых дам – бизнесвумен глазки разгорелись. Свежий товар!

На подиум в клубе вышло четверо молодцев. Все легкие, без капли жирка на гладких животах, в трикотажных зеленых плавочках с камуфляжными разводами и в армейских тяжелых бутсах. А на рожицы один другого лучше. Дети! Это незабываемо, также как и песенка, под которую эти четверо крепеньких, как малосольные огурцы, малышей маршировали. Мотив ее до сих пор звучит у Ирины Семеновны в ушах. Немецкий язык она, конечно, как выпускница советского вуза, не понимает, но какой обворожительный был припев с интернациональными словами. "Цванцых зантиметр". Понятно? Двадцать сантиметров это тебе не стандартные тринадцать или пятнадцать! Это уже жизнь в ее сочных фантастических переливах. Припев обнадеживал сердце одинокой женщины! Визуальный осмотр подтверждал наличность. Как быстро и качественно зреет молодежь!

Что тут началось! Подвыпившие дамы, а мужской стриптиз – это, традиционно, конец вечера, кричали из-за столов "вау!", "вау!", толпились, как стадо жирных коз, у самой рампы, пытаясь дотронуться до лакомого молодого тела. А когда молодцы марширующим строем спустились в зал и шли между столиками, совали им под поясок плавок стодолларовые и пятидесятидолларовые бумажки. Здесь же и записки с номерами мобильных телефонов. В одном флаконе! Особым успехом пользовался, конечно, Никита. Он в этом зале появился впервые. Вау!

Ирина Семеновна тогда тоже написала и, прикрепив скрепкой записку к зеленой бумажке, – лишняя скрепка в сумочке у главного бухгалтера всегда найдется, – улыбаясь и потея, сунула свою передачу в "почтовый ящик" под поясок армейских плавок. Все дамы при этом пытались при этом черпануть поглубже. Ах, как на нее в тот момент пахнуло сладким и молодым мужским духом.

Потом она еще несколько раз писала Никите такие же волнующие записки. Молодцы в камуфляжных плавках плясали только раз в неделю, по пятницам или субботам. Обычно она ждала его возле клуба после окончания программы. Существовал порядок, установленный дирекцией: соблазнительные молодцы не должны были вступать в общение с клиентками. И дождалась. Любой порядок существует, чтобы возникали исключения. Но охота продолжалась довольно долго. Скромный или цену себе набивал?

Потом она все-таки подкараулила молодого человека после представления и усадила в свой "Мерседес". Попался, мышонок! Садись в машину, давай покатаемся. Какой робкий, какой милый, как дивно краснеет под ее пытливым взглядом. Сидя за рулем и управляясь с послушной и мощной машиной, Ирина Семеновна боялась дохнуть на свое сокровище, чтобы он не почувствовал запаха перегара. Какая удивительная удача зафрахтовать такого барсика. Сколько ему интересно надо платить?

Ей не забыть этого дивного катания по ночной Москве с заездом на Воробьевы, бывшие Ленинские горы. Почему же он ей тогда, сразу же не дался? Разжигал? Она бывалая дама и через ее руки проплывали не только важные документы. Парнишки иногда попадались очень горячие и предприимчивые. Один даже брошку с изумрудами пытался у нее позаимствовать. Отняла, конечно, и сдала бойцам охраны своей конторы. А тут она заробела перед ребенком с шеей молотобойца. Как же он принялся ею после их знакомства крутить! То он с утра уходил в наряд, то у них строевая или командирские сборы и он занят, а если он свободен, то она сама оказывалась занятой подписанием важных бумаг. Дальше в их отношениях фигурировали разные причины, но суть в том, что юношей она до Хургады так и не насладилась. А может быть и к лучшему?

Тогда утром, в самом начале их знакомства, когда весенний ранний рассвет рисовал московские акварели, она подвезла его к части, надо служить! Он сразу же ей сказал, что он офицер, а в клубе "Далила" он подрабатывает. Берет на жизнь и существование то, что недоплачивает ему бюджет, государство и правительство.

Такого смятения чувств за последние пятнадцать лет с начала перестройки Ирина Семеновна за собой не наблюдала. Было невероятно приятно забирать Никиту из части, от КПП после наряда или смены, переодевать в машине, везти в какие-нибудь фешенебельные клубы или на концерты. Скажем, Аллы Пугачевой или любимого ею Боряшки Моисеева. А иногда Никита оставался в армейской форме. Форма красит любого мужчину. Она, Ирина Семеновна понимала, что публика пялится на них не потому, что Никита так мужествен и хорош и не потому, что на ней очередной балахон от Диора из Парижа и в каждом ухе по автомобилю, а потому, что они – оба. Запашок не высказанного, но угадываемого, витал над ними. Мать или сын? Любовник? Сколько стоит? И как у них это происходит? Как, интересно, он гарцует на такой горе мяса?

А у них ничего подобного и не было.

Приятно было смотреть, как он ест, почти не разбирая, что именно, умолачивая дорогую пищу в ночных ресторанах, будто пшенку или вареную картошку. А какое наслажденье подарить ему дюжину пар носков – чистый хлопок, похожий на шелк – или комплект трусиков. Она просто вся трепетала, когда покупала ему носовые платки, или крем для бритья. Почему он не отдавал ей свое белье стирать? Свое белье она уже давно, правда сама не стирает, но его… Мужские духи, носки, майки, трусики, колечко, цепочку на шею, брючный ремень, от силы – наручные часы, да и то со скандалом, а вот денег он у нее никогда не брал. И не проходили номера, чтобы как-то незаметно сунуть ему в карман немножко американской зелени. Это конечно домашнее воспитание: мать учительница в маленьком городе, сестра учится в медицинском, в провинции, а отец пограничник, погибший от бандитской пули. Сын и брат – кумир двух родных ему женщин! Здесь опять он оказался объектом обожания.

Ему, видимо, была нужна старшая подруга, которой он мог бы доверять свои тайны. Вторая мать или любовница? Что он в ней нашел? Не только ведь покупательницу носков и трусов от Кельвина Кляйна. Как они горячо шептались за столиком где-нибудь в казино или разгуливая вдоль набережной Москвы– реки. А шестисотый "Мерседес" Ирины Семеновны тем временем отдыхал от быстрой езды! Надо сказать, что это тоже талант, войти в доверие к молодому человеу. А может быть Никита девственник? Или в мальчике какая-нибудь аномалия? Какая же это удача совратить девственника. Но здесь главное не спугнуть, к цели надо идти постепенно. Такая конфетка, такой лисенок имеет право повыпендриваться. Не надо форсировать, ни к чему, "свое" на будний день у нее имеется. Разве в нефтяной компании начальником охраны не работает некий подполковник Овчинников? А кто Овчинникову начисляет зарплату? Вот пусть и выполняет рутинную сексуальную работу. Никиту Ирина Семеновна решила приберечь себе на Хургаду, на летний отдых. А какой, спрашивается мальчик, в пору юношеских мечтаний и отчаянного сперматогенеза откажется провести отпуск за границей?

К этому времени Ирина Семеновна уже досконально знала судьбу Никиты. Десять классов, денег, чтобы откупиться от армии не нашлось, сапоги стояли у порога, так лучше через два года, чем сразу в Чечню, и Никита после десятилетки поступил в военное училище. А там физкультура, кросс, гимнастика, курсанты все, как один, качались на тренажерах, это поощрялось, увлечение бодибилдингом, как и у многих людей с некоторым комплексом, Никита даже стал победителем в каком-то конкурсе в училище. После окончания распределили в Москву, в строевую часть, охраняющую штаб. Весь день с личным составом, строевая подготовка, боевая, что-то вроде политучебы. Зарплаты хватало только чтобы сводить концы с концами, а тут какой-то приятель, тайно уже давно промышляющий своим телосложением, предложил новую работу. Было бы тело, в Москве работа найдется. Два часа вечером попляшем, и – с приличными бабкам. Попробовал, получилось, почти сразу познакомился с Ириной Семеновной. До нее ни с кем не знакомился. Так Никита и признался. "Значит, – не искушенный", – сладко подумала Ирина Семеновна. И сразу же решила, что побережет барсика до Хургады, тем более что в это же время у нее шел квартальный отчет, на разные веселые трали-вали свободняка не хватало. В Хургаде мальчик пройдет у нее высшую школу науки любви. Работа нас всех кормит, работа источник всех наших побед и излишеств, она - святое, она приближает нас к кассе и кешу.

Разочарование у Ирины Семеновны наступило уже здесь, в Хургаде. Никита весь перелет от Москвы немножко нервничал, а она – предвкушала. Пила красное вино, которое способствует выводу нуклеинов из организма, и предвкушала. В аэропорт в сопровождении Никиты через толпу Ирина Семеновна прошествовала к микроавтобусу. Сзади смуглорожий бой катил тележку, наполненную чемоданами. Ауже в пятизвездной гостинице, по расчету Ирины Семеновны должно было наступить блаженство. У нее было заказано два номера, один двухкомнатный люкс – для совместного времяпрепровождения и скромненький номерок в конце коридора – мужская, так сказать, для Никиты гарсоньерка.

Человек должен обладать особым искусством, чтобы потянуть удовольствие. Этим искусством в силу уже своего возраста Ирина Семеновна владела, как мушкетер шпагой. Будущие любовники, каждый у себя, после утомительной дороге, помылись под душем, а Ирина Семеновна еще и приняла ванну с особым шампунем, чтобы тело подтянулось и пахло полевыми ароматами. Потом они ужинали в ресторане, смуглые официанты были в форменных курточках, на столе горела свеча, и в кувшине с водой плавали розовые лепестки и кусочки льда. Ирине Семеновне, одетой в самый свой развевающийся и прозрачный балахон, казалось, что на нее глядит весь ресторан.

Для Никиты час расплаты наступил сразу после ужина. В номере Ирины Семеновны играла тихая и пряная восточная музыка, передаваемая по местной сети. Она раздевала своего шейха, как гурия раздевает властелина. В процессе раздевания принимала участия бутылка привезенного еще из России дагестанского коньяка и бутылка поддельного румынского шампанского. Французская губная помада на устах главного бухгалтера уже размазалась и не имела четко очерченных границ. В противовес утверждению рекламы эта помада оставляла следы. Один такой след был запечатлен на мужественном подбородке военнослужащего. Рубашка военнослужащего валялась на ковре. Сам он лежал на большой, как бы приготовленной для утех, постели и струйка знаменитого коктейля "Белая ночь" - шампанское и коньяк – стекала по мужественной волосатой груди, красивее которой не было в родном отечестве. Витальная сила этого коктейля Ирине Семеновне хорошо известна. Она уже представляла себе, что будет дальше и какое ее ждет наслаждение. Пусть мальчик разок попробует, а потом войдет во вкус, не оторвешь. Она-то Ирина Семеновна понимает, что означает это его затянувшееся детство. Мамочка, сестренка, сублимация в спортивном зале. Вот сейчас она снимет с него беленькие, купленные ею в «Смоленском пассаже» джинсики, и детство закончится.

У нее самой все немножко расплывается в глазах. Джинсы уже на полу рядом с прекрасными адидасовскими кроссовками, но что-то ей не нравится этот пейзаж пока скрытый трусиками. Где эта сдержанная всхолмленность, где тугая угадываемая под натянутой тканью дуга счастья? Юный герой на подиуме клуба для женщин "Далила" выглядел совершенно по-другому. Это был мужчина, сатир с лицом купидона. Купидон остался, а где сатир? Или мальчик все еще чего-то боится? Наполеон совершенно прав, что для того, чтобы победить надо ввязаться в драку? Долой раздумья и рефлексию. Тайна манит. Как жрица, откидывающая последний покров с алтаря, мясистой рукой провидицы Ирина Семенов сдернула с онемевшего в пароксизмах мальчишеского страха лейтенанта плавки.

– А что же тогда было там, в клубе "Далила"?

Менеджер велел нам набитый носок подкладывать.

Есть такая, вернее бытовала во времена юности Ирины Семеновны песенка "На карнавале". Суть ее заключается в том, что молодой мужчина ухаживает на карнавале за дамой, она кокетничает, все время уходит, но наступает момент, когда мужчина срывает с дамы маску. Дальше в песенке поется так: "Под маской леди, краснея меди, торчали рыжие усы!".

Не следует думать, что здесь во время описываемой сцены перед Ириной Семеновной возник какой-либо противоестественный пейзаж. Здесь не разверзлось ни изуродованное лоно трансвестита, ни аномалии гермафродита, которые так привлекательно изобразил в финале своего фильме "Сатирикон" великий кинорежиссер Феллини. Перед глазами Ирины Семеновны просто предстал обычный пах повзрослевшего младенца. Все было в порядке, с известной даже торчимостью, но только в некоторой вызывающей миниатюре, в тенденции к минимализму, существующему в данном случае на границе нормы. Если бы этому богатырскому телу еще бы подходящий "придаток". Ах, ах, скажем прямо, к этому Ирина Семеновна, женщина богатая и решительная, привыкшая отбирать на рынке услуг лишь крупных и веселых осетров не привыкла. Но ведь за окном стояла тропическая ночь, уже были сброшены все волнующиеся развивающиеся покровы, выпито поддельное шампанское и дагестанский коньяк, давно расплылась губная помада, а в теле стоял непрекращающийся зуд. Пришлось бросаться друг другу в объятья. Все, конечно, на ожидаемом минимальном уровне получилось. Ирина Семеновна была женщина деликатная и не захотела обидеть мальца. Но разве здесь что-нибудь почувствуешь, разве здесь вознесешься к небу на качелях любви? А что дальше? Как дальше-то поступать, если уже один день из десяти прошел?

Для дальнейшего, впрочем, скоро заканчивающегося повествования, здесь имеет значение только два обстоятельства. Во-первых, уже утром Ирина Семеновна поговорила с Никитой. Они пили за завтраком кофе и разговаривали. За окном подсвеченное розовой рассветной зарей безмятежно раскинулось море. Она не обманщица и конкордат свой нарушать не желает. Раз обещала молодому человеку отдых на юге, то от своего слова не отказывается. Они по-прежнему будут встречаться, вместе ходить на пляж, обедать, ездить на экскурсии, даже может быть ужинать. Никита как бы станет кораблем сопровождения, ее рекламной акцией и эскортом. Но вот если ей, Ирине Семеновне что-нибудь пряное приглянется, то тут Никита может, не беспокоится, а уйти в свою бухту и переждать. Море, как говорил классик советской литературы Максим Горький, смеялось.

Лучшего отдыха на юге у Ирины Семеновны никогда не было. Все оказалось проще, чем она даже предполагала. В то же утро в холле она встретила одну свою знакомую по клубу "Далила", работавшую в Москве нотариусом. Женщины из этого клуба ничего особенно друг от друга не скрывают. Нотариус как раз уезжала и поэтому с легкой душой могла передать своей мимолетной подруге замечательного туземного парня работавшего здесь же в гостинице официантом. Официанта звали Али. Качественная работа и минимальная оплата. Ах, как все хорошо сложилось!

Это был самый чудесный для Ирины Семеновны отпускной период. Утром, еще до завтрака, дыша молодостью и здоровьем, в одних шортиках прибегал Никита. Шортики летели на ковер, и Никита как бы почти с разбега припадал к ее просторной материнской груди. Обширная лодка мерно шевелилась. А потом они шли завтракать, потом на пляж, ехали куда-нибудь на экскурсию, Никита нес за Ириной Семеновной ее сумки и так до обеда. Около четвертого часа появлялся, оглядываясь в коридоре по сторонам, официант Али. Тело у Али было прохладное и сухое, как у ящерицы. Но он хорошо знал свое дело и выполнял работу качественно, следя не только за своим удовольствием. А может быть, он сам никакого удовольствия и не получал, а только одно механическое шевеление?

Около восьми вечера Ирина Семеновна и Никита ужинали, день заканчивался, глазки у Ирины Семеновны уже слипались, и она уходила в свой двухкомнатный люкс смотреть телевизор и готовиться ко сну. Как-то часиков в десять она дернулась в номер к Никите,- томимая каким-то беспокойством. Но неожиданно его в номере не оказалось. Работая долго в Нефтяной компании, невольно привыкаешь к некоторой таинственности. Ирина Семеновна ничего спрашивать у Никиты не стала, а навела справки у портье. За пять долларов в Хургаде можно навести любую справку. Оказалось, что после девяти и, как потом выяснилось, ежедневно Никита уходил из своего номера и появлялся только глубокой ночью. В конце концов, каждый имеет право на свою личную жизнь.

В хургадинский стриптиз-клуб, который – еще десять долларов! – назвал ей портье, Ирину Семеновну, не пустили, плакали ее денежки, истраченные на такси. Это, объяснили ей сугубо мужское заведение, а в арабском мире свои законы, и кто там за закрытой дверью обнажался, Ирина Семеновна так и не узнала. Никита тоже не узнал, что об его отлучках известно. Зачем? Главное, хорошее не менять на неизвестное. Хороший парень, он понадобится ей и в дальнейшем, жизнь не кончается. Но вот на что Ирина Семеновна обратила внимание уже при отъезде в Москву, в аэропорту.

Когда они с Никитой, по-прежнему обращая на себя всеобщее внимание, прошли паспортный контроль, с галерейки на втором этаже аэропорта кто-то Никиту окликнул. Ирина Семеновна хорошо разглядела этих людей. Прекрасно одетый молодой смуглый с усами мужчина и три прелестные восточные женщины. Кто это был? Дамы из гарема пришли проводить очаровательного стриптизера, а с ними пришел их охранник. Или явился на проводы почетного гостя и интимного хозяин и господин гарема со своими гуриями. Восточный мир все время подвергается трансформациям, пойди здесь и что-нибудь узнай наверняка!