Жизнь продолжала преподносить Вовке сюрпризы, словно брала реванш за долгие годы скуки и однообразия. Ночи он делил с Жабой, дни и вечера проводил на работе, тоже под ее неусыпным контролем, которого, впрочем, не замечал. Зато заметили другие и поняли, что Жоржета относится к нему иначе, чем к другим своим фаворитам. Удивлялись, недоумевали, возмущались. Одна Анна Петровна считала иначе.

– Зря вы лясы точите, бабы, – упрекала она коллег, – Зависть – плохое чувство. Ну и что, что она его старше намного? Ну и что, что сын не намного младше? Главное – она его любит! Это же невооруженным взглядом заметно. А кому еще Вовка приглянется – без двора, без кола, да без образования? Мать не дала того, что должна была дать сыну. Так хоть любимая женщина даст.

– Да с чего, Петровна, ты взяла, что она любимая-то? Она, может, в парня и втрескалась. А он – вряд ли. Просто пользуется ей, потому что деваться некуда…

– Пусть пользуется! – заверяла шеф-повар, – Жоржета не маленькая, знает, на что идет. Ей не впервой ухажеров как перчатки менять. Нашли, кого жалеть.

– Петровна, а ты не ревнуешь даже? У любимца твово новая покровительница появилась, а она – посмотрите – еще ее защищает… нет бы морду разлучнице набить… – шутили другие.

– Да ну вас! – отмахивалась та, что вызывало дружный взрыв смеха всех кухонных работниц.

– Прекращайте ржать – в рецептах еще напутаете чего, отдувайся потом за вас, – Анна Петровна одной репликой остановила всеобщее веселье, – посмеялись, и будет с вас! А в чужую жизнь не лезьте! В своей и то подчас не разобраться.

К новому статусу разнорабочего на кухне все вскоре привыкли. Даже нашли, что перемены к лучшему. Вовка не загордился, не кичился своим особенным положением в коллективе, как другие до него. За это его стали уважать еще больше. Он так же, как раньше, выполнял свою работу на кухне. Вместе с тем все нашли, что он изменился к лучшему и внешне: поправился, стал красиво и модно одеваться, взгляд его выражал уверенность в себе, в своем будущем.

С каждым днем Жоржета все больше им увлекалась. Он не был похож на других. Она была уверена, что поход в ЗАГС – дело времени. Правда, избраннику едва восемнадцать исполнилось. А ей скоро 30 стукнет. Да кому какое дело?! Разница в возрасте счастью не помеха. Знакомство с сыном она все откладывала на потом, опасаясь, что Вовку наличие ребенка отпугнет. По сути, он и сам еще ребенок, наивный, добрый. Не намного старше Тимура. О том, что сын может не принять молоденького отчима, она не думала. Но откладывать это знакомство вечно было невозможно. Приближались летние каникулы, которые Тимка всегда проводил дома. Оставалось устроить дело так, чтобы оба друг другу понравились сразу. И Жоржета решила организовать большой семейный праздник в честь окончания очередного учебного года.

Местом для торжества была выбрана беседка на берегу. Во-первых, уже потеплело настолько, что в каменной ротонде было душно даже вечерами. Во-вторых, отсюда открывался замечательный вид и на сад, где уже распустились все цветы, и на пруд, поверхность которого была вся усыпана кувшинками. Здесь было действительно очень красиво и свежо.

Приглашенных на торжество было немного: крестная мать Тимки, соседка по коттеджу, настоятельница элитных гетер для высокопоставленных особ «мама Люба», как ее величали ее подопечные, одна из самых ярких представительниц ее салона, девица неземной красоты с подходящим ей то ли именем, то ли псевдонимом Виктория, Вовка да хозяйка дома с сыном, виновником праздника.

На круглом деревянном столе, накрытом белой с выбитыми кружевными узорами скатерти в соусниках и салатниках дразнили нюх ароматы изысканных блюд. Вовка узнал руку его покровительницы Анны Петровны. Только она подавала заливную рыбу целиком, укладывая заливное волнами, украшая блюдо причудливыми фигурками морских звезд, коньков, вырезанных из вареных моркови и свеклы, водоросли изображали веточки петрушки и укропа. Он знал, что рыба к тому же фаршированная: внутри ни единой косточки, только вкусный фарш из рыбного филе, с луком и чесночком. В сервировке стола морская тема доминировала. Салфетки и те были свернуты в виде ракушек. Заливное произвело должное впечатление на гостей семейного торжества.

– Такую красоту есть жалко, – вздыхала «Мама Люба», облизываясь.

– Это не только очень красиво, но и очень вкусно. Попробуйте, объедение!

– Уверяла Жоржета, ловким движением руки выхватывая рыбок из «волн» заливного и укладывая их на тарелки своих гостей.

Угощение действительно было отменным. Гости закатывали глаза от удовольствия, цокали языками и не уставали нахваливать мастерство Анны Петровны.

– Очень вкусно! Я не думала даже, что заливное можно так приготовить и так подать. Оригинально, а главное – пальчики оближешь! – делилась впечатлениями попечительница гетер, обитающих в коттедже по соседству.

– Кстати, где твоя звезда салона Виктория? – поинтересовалась Жоржета, – Свое обещание вкусно накормить я сдержала. А культурная программа срывается?

– Она, наверное, готовится к выступлению, – объяснила отсутствие еще одной приглашенной «мама Люба».

– Что такое? – заинтересовался Вовка, – Кажется, я чего-то не знаю?

– Это сюрприз, дорогой! – улыбнувшись, ответила хозяйка застолья.

– Виктория хорошая танцовщица. Говорит, училась этому в хореографическом училище. Видишь, в жизни-то пригодилось. У нас кроме нее, никто не умеет исполнять танец живота. – Пояснила соседка, – Просто не желают научиться. Ничего сложного в этом нет. Простые движения. Нужно чувствовать свое тело и уметь им управлять, – в беседке появилась девушка в блестящем полупрозрачном наряде, вышитом бисером и пайетками. На ней были широкие шаровары, стянутые у щиколоток браслетами, такие же украшали обнаженное левое предплечье, распушенные темные волосы обрамляли смуглое красивое лицо незнакомки. Откинув голову назад, она одним движением руки перекинула волосы за спину, открыв полуобнаженную грудь, слегка прикрытую чашечками вышитого блестками лифа. Вовка потерял дар речи, не сводил с красавицы глаз.

– Виктория. Будем знакомы, – чаровница протянула ему маленькую изящную ручку в кольцах.

– Вова, Владимир… – он не сразу сообразил, что следует ответить.

– Красивое имя, – похвалила дива в восточном наряде одалиски и направилась к Жоржете, чтобы поздороваться с ней и Тимуром.

– Надеюсь, долго ждать обещанного сюрприза нам не придется? – улыбалась ей Жаба. Она заметила, каким завороженным взглядом смотрел на нее ее фаворит, и ей не терпелось продемонстрировать, кто есть кто. Она – хозяйка всего этого великолепия, богатая женщина, которая может дать ему все, что он захочет. И эта – торгующая своим шикарным молодым телом, потому что больше ничего у нее нет и не будет. Ни денег, ни умения их заработать, ни своего дома, ни имущества – НИ – ЧЕ-ГО. Только красота и молодость, но и это имеет свойство проходить.

– Да, ты и так заставила нас ждать, – капризно заметила ее опекунша.

Вместо ответа Виктория включила магнитофон и стала в позу, повернувшись спиной к сидящим за столом. С первыми звуками восточных ритмов, она мгновенно преобразилась, подчинившись магии музыки. От нее невозможно было оторвать глаз – Виктория словно явилась из «Тысячи и одной ночи». Казалось, она действительно родилась и выросла во дворце какого-нибудь шейха, а не освоила искусство восточного танца в хореографическом училище. Звон браслетов, блеск пайеток и бисера, мерное покачивание бедер, пассы поднятых вверх рук очаровали Вовку. Он не сводил с Виктории восхищенных глаз, что вконец расстроило Жоржету. Она встала и с остервенением выключила магнитофон. Стало тихо, было слышно, как позвякивают браслеты и металлические украшения костюма. Но это не остановило Викторию: она закончила свой танец без музыки под аккомпанемент аплодисментов восхищенного Вовки и гордой за свою подопечную «мамы Любы». Не рукоплескала танцовщице только Жаба. Когда Виктория закончила танец, она подошла к ней и отблагодарила за великолепное исполнение пачечкой купюр, которую она демонстративно вложила между чашечками лифа, намекая на продажность особы и ее низкий социальный статус.

– Ты была великолепна! Но непривычная музыка оказалась слишком утомительной слуху русского человека. – Натянуто похвалила она гостью.

– Вы очень добры, но сегодня я у Вас в ином статусе, – отразила удар Виктория и вернула Жоржете вознаграждение.

– Как хочешь, – Жаба изменилась в лице и поинтересовалась вежливо, но холодно, рассчитывая на отрицательный ответ. – Надеюсь, ты еще порадуешь нас своим присутствием?

– Как я могу упустить такую редкую возможность потусить в таком изысканном обществе? – не оправдала ее надежд Виктория.

Она тихо ненавидела Жабу, которой удалось устроиться в жизни лучше, хотя была и не так красива, и не так обольстительна, как она, и уже не совсем молода. Однако живет, как сыр в масле катается, да еще молодых и красивых любовников меняет одного за другим. Сегодня появился шанс взять реванш. Виктория заметила, что новый фаворит хозяйки застолья не сводит с нее глаз, а та не знает, как от нее избавиться. В общем, Виктория решила воспользоваться правом приглашенной на торжество, и Жаба ничего не могла с этим поделать, как только свернуть застолье.

Веселье только началось, и сделать это было не так просто. Жоржета попыталась перевести центр всеобщего внимания с Виктории на себя, вернее, на своего сына. В конце концов, успешное окончание им очередного класса в гимназии стало причиной торжества.

– Вы танцевали превосходно! Я сразу вспомнил восточные народные сказки, которые мы проходили в прошлом году, – похвалил гостью молчавший до того мальчик, на которого пока никто не обращал внимания. Виктория очаровала даже подростка.

– Тимочка, лучше расскажи, как ты планируешь провести лето, – обратилась к нему мать.

– Как обычно, дома с тобой, – отозвался тот.

– Ты что-то рассказывал про языковую практику за границей, волонтерство… – напомнила ему Жоржета.

– А, ты про это! – спохватился гимназист, – если бы ты дала разрешение раньше, меня бы включили в программу по обмену. Я бы жил в голландской семье, а вместо меня приехал мальчик или девочка оттуда. Обязательное условие, чтобы дети жили именно в семьях.

– Тимочка, ты же знаешь, что это невозможно. Я же практически не бываю дома. Даже тебя вынуждена была в пансион отправить. Какие еще чужие дети?

– Я так и объяснил руководителю проекта по обмену. Поэтому меня не включили в волонтерский список, – спокойно заметил мальчик. Он привык, что для матери он не на первом месте и понимал, что чужого ребенка дома мать тем более не потерпит.

– А что, есть такая программа? Надо же! – снова заявила о себе Виктория, перетягивая на себя одеяло всеобщего внимания.

Жоржета сложила губы в скептическую улыбку:

– Деточка, ты еще многого не знаешь в этой жизни.

– Я тоже о таком впервые слышу, – поддержал чаровницу Вовка.

Они обменялись с Викторией лукавыми взглядами. Это их сблизило и подружило.

– У тебя еще все впереди! – многообещающе заверила его покровительница.

– Что, тоже за границу по обмену отправишь опыта набираться? А оттуда тебе другого красавчика пришлют другим опытом поделиться, – неудачно пошутила «мама Люба». И тут же об этом пожалела. Жаба бросила на нее разгневанный взгляд.

– Скажешь тоже! Думай, что говоришь! – осадила она шутницу.

– Действительно, за столом дети! – не без сарказма заметила Виктория, намекая на то, что любовник Жабы почти ровесник ее сыну.

Жоржету развеселил выпад завистницы.

– Не дети, а уже взрослый юноша. Причем, один. А завидовать нехорошо!

– отраженный ею камешек укоризны, брошенный Викторией в ее огород, вернулся к гостье.

– А есть чему завидовать? – театрально озираясь вокруг, спросила дива в восточном наряде.

– Не паясничай! Не на танцполе, а за столом. Вот и веди себя прилично! – осадила ее опекунша, понимая, что подопечная перегибает палку.

Виктория закатила подведенные миндалевидные глазки и зацокала язычком:

– Меня же сюда развлекать публику пригласили? Вот и стараюсь, как могу…

– По-моему, изрядно переигрываешь. Денег не хватит с тобой расплатиться, – не удержалась от замечания Жаба.

– Не переживайте, Жоржета Константиновна, я сегодня бесплатно работаю. Могу даже гостя Вашего развлечь… За такое царское угощение чего не сделаешь! – Виктория намеренно назвала Жабу по имени-отчеству, намекая на ее возраст.

– Для друзей я просто Жеточка, – ядовито заметила она.

– Как приятно обрести новых друзей, особенно тех, с кем живешь по соседству! – расплылась в показной улыбке одалиска.

Жоржета метнула грозный взгляд в сторону опекуншы зарвавшейся танцовщицы. Та не собиралась уходить, так как еще не подавали десерта, но засобиралась домой.

– Ой, я забыла совсем, к нам же сегодня гости должны пожаловать. Вика, нам пора уходить. – Рассеянно лепетала она, на ходу придумывая причину ухода.

– Ты же еще вчера отменила все визиты, – уже непритворно удивилась Виктория. Ее глаза победоносно поблескивали: ей все-таки удалось испортить Жабе настроение.

– Действительно, остались бы. Я бы еще с удовольствием посмотрел, как ты танцуешь, – вклинился в словесную перепалку Вовка, в которой мало что понял. Он еще не успел узнать, что на самом деле скрывается порой за ширмой учтивости.

– Как-нибудь в другой раз. Ты же видишь, люди торопятся, – Жоржета взяла его под ручку, демонстрируя, кому на самом деле принадлежит этот молодой человек.

– Жаль, очень жаль, – Вовка заметно был расстроен. – Скажите, на Востоке танцуют только женщины? Я бы тоже хотел так научиться…

– Почему? Мужчины тоже танцуют, – ответила Виктория, – Но не так, конечно. Смотри! – с этими словами одалиска пустилась в пляс, перебирая ногами, то выкидывая вправо и влево руки, то закидывая их назад… Снова зазвенели браслеты, засверкали блестки наряда, подчеркивая все прелести обольстительно красивого женского тела. Вовка принялся повторять движения, и они удались ему сразу же.

– Молодец! Ты талантливый ученик, – похвалила его Виктория, и принялась исполнять женскую партию, сменив резкие ритмичные выпады на мягкие грациозные движения, поплыла вокруг него, удерживая его горящий восхищенный взгляд.

За ней осталась победа и во втором раунде неравного соперничества с богатой владелицей особняка. Пусть Жаба купила тело молодого красавца, зато его мысли и чувства с этого дня принадлежат ей! Находясь с той в одной постели, он будет думать о ней, представлять ее, грезить ею…