Вовка безмятежно проспал весь день. Сон вернул молодому растущему организму силы, прежнее любопытство, любознательность и активность. Стены его напрягали, нагоняли скуку, а вид из окон всегда напоминал о том, что жизнь проходит мимо. И ему не терпелось включиться в этот процесс, влиться в нескончаемый поток пешеходов и унестись с ним куда-нибудь, где ему будет лучше. Вот и сейчас едва проснувшись и протерев глаза спросонья, он первым делом подошел к раме. Окна в цокольном этаже располагались высоко, почти под потолком, были непривычно широкими и невысокими. Чтобы выглянуть, Вовке понадобилось влезть на табуретку. Сначала бросились в глаза только спешащие куда-то женские и мужские ноги. Он не сразу рассмотрел, на что именно открывается вид, так как привык смотреть на улицы родного города с седьмого этажа материнской квартиры – сверху вниз. Здесь – напротив – снизу вверх. Чуть позже он понял, что ноги цокают по старинной крытой камнем мостовой. Это была одна из центральных улиц города, шумная и сверкающая огнями неоновых реклам в любое время суток. Комната бабы Шуры и кухня выходили в тихий уютный московский дворик. Пожилой женщине хотелось тишины и покоя, а Вовке нравился проникавший сквозь рамы шум стремительного ритма жизни большого города. Он и сам торопился жить. Вот и сейчас, подкрепившись и отдохнув, он был готов к новым приключениям.

Вовка оделся и вышел из квартиры. В вечно сумеречной парадной за столиком, на котором тускло мерцала настольная лампа – сидела баба Шура и вязала носок. Заметив квартиранта, она оживилась.

– Как спалось? – обратилась она к нему.

– Как никогда! – заверил ее тот, – Я давно мечтал как следует отоспаться.

– Ну и замечательно. А у меня для тебя есть хорошая новость! – баба Шура интригующе прищурилась.

– Да?! И какая же? – заинтересовался Вовка.

– Я тебе работу нашла! Жить-то тебе надо на что-то. За жилье я с тебя брать не буду, так и быть, а вот прокормить тебя не смогу, не серчай. – Раскрыла карты консьержка.

Вовку известие обрадовало. Он и не рассчитывал, что все устроиться наилучшим образом, да еще так быстро.

– Да-да, баб Шур! О чем разговор? А какая работа, если не секрет?

– Ну, в твоем положении какую не предложат, любая хороша. Так что ты носом-то не вороти. И не такие люди, как ты, в Москве с этого свою жизнь начинали… – старушка не спешила с ответом.

– Вы говорите загадками… – терял терпение ее протеже.

– Пока сама не знаю. Вот завтра пойдем к начальнице нашего ЖЭКа, какая вакансия свободна, ту и предложат. – Ответ попечительницы не пролил ясности на ситуацию, но все-таки кое-что стало понятно, – Я так думаю, дворником тебя возьмут. Их вечно не хватает. Вот так же, как и ты, приезжают в столицу, устраиваются дворниками, им служебную комнату дают, а то и квартиру, а как освоятся – уходят. И ты не теряйся, понял?

Вовка кивнул в знак согласия. Дворник так дворник… Это, конечно, не кафе, где весело и сытно, но все же лучше, чем ничего.

– Спасибо, баб Шур, за участие, за беспокойство. Я сам бы ну никак до этого не додумался, – поблагодарил он приютившую его женщину.

– А ты, вижу, собрался куда? – спросила она постояльца.

– Пойду пройдусь по городу. Что дома сидеть? – ответил он.

– Конечно, развейся, – согласилась с ним хозяйка квартиры, при этом не забыв его предупредить, – Только не допоздна. У меня смена в девять вечера заканчивается. В десять я ложусь спасть и дверь тебе уже не открою. Таков порядок в моем доме. Опоздаешь, снова будешь спать на подоконнике. Уяснил?

– Что же тут непонятного? Я недолго. Осмотрюсь хоть, где живу, – заверил ее Вовка и вышел из подъезда.

Его ослепило вечернее летнее солнце. Находившийся последние сутки в полумраке консьержкиной квартиры, он зажмурился. Когда глаза привыкли к яркому свету, он, прищурившись, огляделся вокруг. Ему с непривычки показалось, что он на дне гигантского каменного колодца. Четыре дома были расположены таким образом, что образовывали квадрат. С внешним миром обитателей этих многоэтажек связывали арки, выходящие на центральные улицы города. Пройдя сквозь ближайший каменный свод подворотни, Вовка узнал улочку, на которую выходило окошко его комнаты. Его подхватил поток спешащих по своим делам пешеходов и понес неведомо куда. Вовка подчинился течению толпы. Ему было все равно, куда идти. Все было в новинку, хотелось побывать повсюду. Его внимание привлекла вывеска гастронома, на витрине которого дразнили аппетит прохожих изысканные торты и пирожные, украшенные цветами из крема и фигурками из шоколада и карамели. Пройти мимо такого великолепия он не мог. Вовка не любил сладкого, не избалованный лакомствами с детства и привыкший обходиться без них. Но сегодня был особенный случай: ему хотелось отблагодарить добрую старушку за заботу о нем. Что бы он делал сейчас, если бы не она? У него остались кое-какие сбережения, которые он сделал, работая и проживая у Жабы на полном довольствии. Поэтому он мог позволить себе шикануть, устроив праздничное чаепитие вечерком.

– Какой торт у вас самый вкусный? – обратился он к продавщице в белом накрахмаленном колпаке на пышной прическе.

– Кому что нравится… – скептически пропела та, сразу угадав в покупателе провинциала, – Есть «Прага» в шоколадной глазури, есть «Птичье молоко», есть «Сказка»… Выбирайте на свой вкус.

Вовка потерялся в изобилии названий и рецептов. «Прага» навеяла неприятные ассоциации, напомнив заграничные командировки матери, из которых она ему никогда ничего не привозила. «Птичье молоко» не впечатлило скромным внешним видом, несмотря на заверения других покупателей, что торт очень вкусный и за ним обычно выстраивается очередь. Оставалась «Сказка» с кремовыми розами, шоколадными грибочками и мармеладными ежиками.

Вовка уточнил, до какого часу работает гастроном. Услышав, что магазин закрывается в девять вечера, он попросил отложить кондитерское изделие для него. Продавщица скорчила недовольную гримаску.

– Если берете, то берите сейчас, – убеждала она Вовку, – А то просят оставить, а сами не приходят… А за просроченные продукты, между прочим, мне отвечать приходится!

– Я заплачу! – догадался, в чем проблема Вовка, – Я еще прогуляться хотел, не с тортом же.

– Ну, если заплатите, ладно, так и быть, оставлю в виде исключения, – оттаяла работница гастронома и переложила выбранный странным покупателем торт в служебный холодильник, любезно предупредив, – Только смотрите не опаздывайте. А то останетесь без покупки. Деньги в кассу, и смотрите не потеряйте чек.

Было только семь часов вечера. Два часа на освоение окружающего пространства. Достаточно, чтобы осмотреться для начала. Он купил себе мороженое, выстояв большую очередь, состоящую, по всей видимости, в основном из гостей столицы. Прогулялся в парке, который, как оказалось, располагался близко от дома. Заметив неподалеку кафетерий, он направился туда и заказал себе чашечку кофе со сливками. Полтора часа пронеслись незаметно. Пора было возвращаться домой и еще успеть в гастроном до закрытия.

Вовка остался доволен тем, как провел вечер. За все время он ни разу не вспомнил о Виктории, занятый размышлениями о своем будущем, что ему раньше было несвойственно. Он ощущал себя своим в этом еще незнакомом ему городе. Все здесь было ему по душе. Медленное, размеренное течение жизни на «Прудах» угнетало, а здесь жизнь кипела, и он был готов вариться в этом котле непредсказуемых, неожиданных свершений и событий.

Забрав в гастрономе торт, он отправился на постой к бабе Шуре. Было без малого девять часов. Консьержка собиралась домой, уступая место своей ночной сменщице.

– Смотри, успел! Не хочется на подоконнике ночевать-то… – шутливо встретила его старушка.

– А это к чаю! – Вовка с торжествующим видом поставил на стол коробку с лакомством.

Баба Шура узнала фирменный знак знаменитой в столице кондитерской, взмахнув руками от изумления:

– Боже мой, моя любимая «Сказка»! Конечно, в годы моей юности пекли намного вкуснее, чем сейчас, но все равно неплохо и у этих получается. Спасибо за угощение! – было заметно, что она тронута желанием квартиранта порадовать ее, – Иди ставь чай, пока я смену сдам! – распорядилась хозяйка.

Постоялец последовал ее совету. Поставил на плиту пузатый красный чайник со свистком, достал чашки с блюдцами из серванта, разрезал торт. Вскоре пожаловала сама хозяйка.

– Вот так бы всегда, – похвалила она гостя, – чтобы пришла с работы, а стол уже накрыт и чай готов.

Свистом чайник оповестил, что вода вскипела и можно заваривать чай. Баба Шура сняла со шкафа современный электрический самовар, наполнила его водой, поставила на стол и включила в розетку. Вскипевшей на огне водой она наполнила маленький фарфоровый заварничек, предварительно засыпав в него горсть ароматного черного чая, и установила его на самый верх самовара.

– Если праздник, то настоящий! – заключила она и заверила гостя, – чай из самовара-то вкуснее, вот увидишь!

Она наполнила чашки крепким настоявшимся напитком, который разбавила кипятком из самовара. Получилась настоящая русская чайная церемония. Баба Шура подыграла Вовке в его желании устроить торжественное чаепитие. Праздник удался на славу. Строгая консьержка, как будто позабыв о привычном распорядке дня, проговорила со своим постояльцем до полуночи за чашкой чая с тортиком. Его нарезанные треугольниками кусочки, словно лучики солнца, раскрасили этот вечер цветами радости, подсластив горечь одиночества двух непохожих друг на друга судеб. Давно она вот так не коротала время вечерами. А как это, оказывается, здорово, когда можно не думать о часах, о своих обязанностях, расслабиться и порадовать себя любимым лакомством и приятной беседой с хорошим человеком. Баба Шура была из знатного купеческого рода и с молоком матери впитала мораль «Всё продается и все покупается». Данное убеждение, впрочем, не раз заставляло ее разочаровываться в своей истинности, но она все равно свято в него верила. Несмотря даже на то, что осталась одна, похоронив мужа и выгодно выдав дочерей замуж. Теперь они нечасто ее навещают, но она не жалуется. У нее все есть, а здоровье пока позволяет работать. Что еще желать в ее возрасте? Вовка тоже поведал о своем детстве, проведенном в доме бабушки, с которой он невольно сравнивал приютившую его старушку. А вот мать и опостылевшую Жабу вспоминать не хотелось. Спохватились, что давно пора спать, когда настенные часы пробили двенадцать раз.

– Засиделись мы с тобой, – всполошилась хозяюшка и принялась убирать со стола, Вовка подключился и стал было мыть посуду, но она его остановила, – Оставь, я сама перемою, как время будет. А то завтра не поднимемся, а нас с утра пораньше важное дело с тобой ждет!

Несмотря на то, что поздно лег накануне, Вовка поднялся ни свет, ни заря. Скорее всего, его разбудил звук льющейся воды и звон посуды. Баба Шура уже хлопотала на кухне, готовила завтрак и варила кофе в настоящей медной турке. Перекусили наспех, почти не разговаривая. Вернее, говорила только она, засыпав квартиранта советами, как себя вести, что говорить, чтобы получить выгодное место. Он никогда не думал, что должность дворника является таковой. Но в столице все не так, как везде, здесь уборщик устраивается в жизни лучше, чем ученый профессор в его родном провинциальном городке.

– Проси, чтобы тебя дворником взяли. Отработал утром и целый день свободен. Зарплата небольшая, так ты подрабатывать можешь еще где-нибудь. Зато комнату и квартирку со временем дадут, прописку московскую оформишь, – наставляла она квартиранта. – Да, чуть не забыла! Для всех ты мой племенник, понял? Не каждому же объяснишь, кто ты есть и почему я взялась тебе помогать.

Контора ЖЭКа не выглядела столь презентабельно, как представлял себе Вовка. Баба Шура открыла зашарпанную дверь, выкрашенную синей, уже облупившейся краской, и пригласила его войти в заставленную письменными столами и стеллажами с папками комнату. Она подвела его к самому массивному столу, заваленному бумагами и квитанциями.

– Вот, Мариночка Станиславовна, мы пришли, как и обещали, – засюсюкала старушка, – Это мой племянник Владимир…

Крупная женщина с выбеленными гидроперидом волосами, закрученными на затылке в замысловатую прическу, окинула соискателя на рабочее место пристальным взглядом, словно приценивалась.

– Сколько лет? Образование какое? – сурово поинтересовалась она.

– Скоро девятнадцать исполнится, школу бросил, – мямлил Вовка, растерявшись, позабыв все полученные утром наставления.

– Что делать умеешь? – продолжила та опрос.

– Все, что скажете… Я работы не боюсь. С чего-то же надо начинать… – Вовка понемногу осваивался.

– Начинал уже с чего-нибудь или впервые на работу устраиваешься? – начальницу ЖЭКа интересовало все.

– Работал разнорабочим в ресторане, дрова колол, мясо рубил. Ну, все такое… – слава Богу, ему было что ответить.

– Трудовая книжка есть? – потребовала доказательств работодатель.

– Нет, – растерялся Вовка и сразу сник, – я просто так работал, неофициально.

– А что ты так расстроился? – подбодрила его главная по конторе, – Если нет, заведем! Проблема-то…

– Правда? – просиял он.

– Кем работать-то хочешь? – поинтересовалась Марина Станиславовна.

– Мне все равно, выбирать не приходится. Вам лучше знать, кто вам нужен. Я на все согласен. – Заверил ее протеже консьержки, снова позабыв все ее советы.

– Ну, хорошо, – подвела итог старшая по должности, – нам сейчас дворник нужен на участок. Пойдешь?

Вовка просиял. Не обманула баба Шура – все так и получилось, как она говорила. Он смутно представлял себе обязанности дворника, но свято верил консьержке, взявшейся ему помочь.

– А почему бы и нет? Конечно, пойду! – согласился он.

– Тогда вот тебе обходной лист, – начальница ЖЭКа протянула ему типографский бланк формата А -5, – обойди все кабинеты, что там указаны и подпиши. Как только пройдешь инструктаж по технике безопасности, можешь приступать к работе.

Вовка отправился выполнять поручение. А баба Шура задержалась в конторе.

– Мариночка Станиславовна, Вы уж похлопочите, пожалуйста, за племянника, чтобы ему комнату поскорее выделили, а! – обратилась она к ней уже со своей просьбой, – Не будет же он у меня вечно жить. А комната ему по закону положена…

– Положена, значит, получит, – ответила на это начальница ЖЭКа, – Но не сейчас. Молодой он еще очень. И, признаться, если б не Вы, баб Шур, ни за что не взяла бы его на работу. Пусть покажет, на что способен. А там видно будет. В конце концов, Вы же всегда можете отправить его домой.

Хлопотливая консьержка вынуждена была согласиться с ней, признать разумность приведенных ею доводов. В комнате псевдо-племяннику не было отказано, что уже можно было считать достижением, а пока пусть поживет у нее. Вчерашний вечер показал, что они неплохо уживаются. Постояльца сегодня рано домой можно было не ждать, и баба Шура отправилась на рынок за продуктами. Все-таки теперь она не одна, есть повод приготовить что-нибудь вкусненькое. Устройство на работу следовало отметить! Тем более что Вовка теперь не просто квартирант, а сослуживец!