В этот вечер баба Шура долго не ложилась спать, дожидаясь квартиранта с прогулки. Однако на этот раз не потому, что хотела сделать ему выговор. У неё к нему было важное дело, придуманное ими с банкиршей утром. Наконец, раздались два короткий звонка – условный сигнал, что свои, придуманный Вовкой. Она поплелась открывать входную дверь.

– А кто вчера говорил, что последний раз, а? – принялась она журить обманщика.

– Так Вы же сами говорите, что с влюбленного взять, – тот шутливо перевел стрелки.

– Да с тебя и с невлюбленного взять нечего – гол как сокол. Не в обиду будь сказано, – проронила заговорщица, но тут же поспешила смягчить нанесенный ею удар по самолюбию постояльца, – А вот отчаиваться не стоит. Состояние, как говорится, дело наживное. Вот наши соседи напротив, банкиры, когда въехали сюда, жили более чем скромно. А теперь? Говорят, пол-Москвы при желании скупить могут. Кстати, у Ноны Аркадьевны к тебе дело важное. Просила тебя завтра вечерком зайти.

– Дело? Ко мне, какому-то дворнику? – удивился Вовка, – Им что – двор под окнами требуется дополнительно вымести?

– Не знаю, – уклончиво ответила заговорщица, – но упускать такую возможность не советую. Такие люди просто так к себе не зовут.

– А я что – раб лампы? Потерли бока, изволь выполнить желание сильных мира сего! – негодовал Вовка. Соседи ему не нравились из-за своей чопорности.

– А ты всю жизнь хочешь дворником проработать? – пыталась переубедить его старушка, – Может, работа у них для тебя есть. Откуда я знаю, мне банкирша ничего не сказала. Кто я для неё, чтобы мне докладывать?! Просила передать, чтобы зашёл, и всё.

– Ладно. Поживем-увидим, зачем я им понадобился. Аж самому любопытно, – примирительно заметил Вовка.

Итак, приманку постоялец проглотил. Оставалось его правильно подсечь, чтобы с крючка не сорвался.

Утром он вымел территорию и, как обычно, вернулся домой ополоснуться, взять фотоаппарат и прогуляться. Сегодня ему захотелось пройти на Воробьевы горы, к зданию МГУ, где училась Фаина. К тому же, отсюда открывался великолепный вид на город. Весна ликовала буйным цветением деревьев и кустарников. На клумбах, несмотря на ночные заморозки, уже проклюнулись первые весенние цветы – нарциссы и тюльпаны. Здесь всегда на пленэре было много профессиональных художников и фотографов. Он тоже не удержался и сделал несколько пейзажных снимков. Потом присел на скамейку на аллее неподалеку от факультета иностранных языков, где училась его возлюбленная. Фаина вскоре вышла, направляясь к зданию, где по расписанию проходили пары по другому предмету. Заметив Вовку, она удивилась, не ожидая его тут увидеть.

– Привет! А ты что здесь делаешь? – Фая вприпрыжку подлетела к нему и чмокнула в щёку.

– Тебя жду, – ответил кавалер, – Просто сегодня вечером мы не сможем увидеться. У меня неожиданно дело нарисовалось. Но я же не могу тебя не видеть целые сутки. Вот, решил забежать, поговорить. Заодно лично, а не по телефону объяснить, почему вечером я не смогу сопровождать тебя на вернисаж.

– Спасибо, что предупредил. Плохо, конечно, что ты не сможешь, – Фаина не скрывала своего огорчения, – Но не последний же это вернисаж, правда?

– Вот именно! – поддержал ее Вовка и заметил, оглядываясь вокруг. – А хорошо тут у вас, красиво! Здорово, наверное, тут учиться?

– Конечно! – заверила его подруга, – Все-таки самый главный университет страны, и учиться здесь почетно, престижно и… накладно. Нужно соответствовать во всем и всегда!

– Иначе говоря, таким, как я, не светит? – с горечью заметил ее собеседник. Реплика бабы Шуры все-таки больно царапнуло по его самолюбию, а слова студентки «главного университета страны» просыпались солью на свежую душевную рану.

– А вот и нет! – не согласилась с ним Фаина, – Все исключительно от тебя зависит. У нас в группе не только детки богатых и известных родителей учатся. Они, кстати, далеко не всегда на хорошем счету. Их подчас преподы банально терпят, понимая, что отчислить их им никто не даст. А тянут учебный процесс как раз такие самородки, как ты.

– То есть и я не совсем потерян для общества? – зло заметил Вовка.

Фаина чувствовала себя виноватой, что затеяла этот разговор. К этому времени она уже знала, кем на самом деле является ее избранник и, как ни странно, прикипела к нему душой еще больше. Ей не нравились баловни судьбы, которым родители на блюдце с голубой каемочкой преподнесли все, которым не нужно было доказывать, что они чего-то стоят в этой жизни, и они, сами того не замечая, постепенно деградировали, не испытывая нужды бороться за выживание, то есть двигаться вперед, развиваться эмоционально, духовно, интеллектуально и материально в том числе. Вовка оказался полной противоположностью. Один против всего мира. Рассказы о его трудном детстве поразили ее воображение. Сердце Фаины сначала сжалось от жалости к своему новому другу, и таким образом оказалось открытым для любви. Ей хотелось изменить его жизнь, наполнить ее женской заботой и вниманием, дотянуть до своего уровня. Она и подумать не могла, что это его оскорбит. Девушка поспешила сгладить неловкость.

– Вовочка, ты у меня самый лучший! Правда-правда! – заверила она ухажёра, глядя в его большие серо-зелёные глаза, в глубине которых притаились в эту минуту неземная грусть, неприкрытая злость и тоска. – Но ведь предела совершенству нет. Поэтому надо постоянно над собой работать. Мы же с тобой не раз об этом говорили… Хочешь, я с тобой позанимаюсь? Помогу тебе поступить в тот институт, который сам выберешь!

– Ты, как всегда, права! – ответил на это Вовка, – Если хочешь, давай попробуем. Только я сомневаюсь, что из этого что-нибудь получится. Уж если в школе выучить не смогли…

– Значит, такая была школа, – прервала его подруга.

– Верно, не лучшая в нашем маленьком городке. Не буду говорить о масштабах страны, – согласился он.

– Тогда завтра я жду тебя у себя часа в три дня. Приду с занятий, отдохну немного и займёмся с тобой репетиторством.

– Чем-чем займёмся? – удивился Вовка, слово такое он слышал впервые.

Фаина улыбнулась и слегка оттолкнула от себя:

– Не тем, о чём ты подумал, дурачок! Для начала повторим русский язык. Он необходим при поступлении в любой ВУЗ.

– Тогда до завтра? – Вовка обнял ее за плечи, прощаясь.

– Не опаздывай! – прошептала студентка.

В это время в квартире Кроттов готовились к визиту Вовки. Нона Аркадьевна запекла индейку по рецепту своей бабушки, фирменное семейное блюдо, а также сделала торт «Наполеон» по французскому рецепту к чаю. Безродный юноша должен почувствовать и оценить, как хорошо быть частью большой и дружной семьи. Для Женечки пригласили парикмахера-визажиста. Она сегодня должна выглядеть сногсшибательно! Утром они с матерью проехали по бутикам столицы в поисках подходящих нарядов и прикупили несколько дизайнерских вещиц, которые, впрочем, лучше смотрелись на манекенах, нежели на дочери банкира.

Сам гость, однако, не придавал своему визиту особого значения. Он думал, что его примут в такой же гостиной-прихожей, как и у консьержки, только наверняка попросторнее и с интерьером побогаче. Вовка напялил свой любимый клетчатый свитер с капюшоном, незаменимая вещь а такую погоду – и тепло, и от ветра и дождя укрыться можно. Натянул джинсы, одел кроссовки. В прихожей нечаянно увидел в зеркале свое лохматое отражение и понял, что забыл расчесаться. Пригладил щеткой свои непослушные короткие волосы и вышел в парадную. Пара шагов прямо, и он у дверей в невиданное пространство, такое же на первый взгляд, и в то же время разительно от него отличающееся. Двери в другой мир отворились, и он первым делом ощутил дорогой аромат духов хозяйки владений, а также ласкающий нюх аппетитный дух жареного мяса.

В чистой, но скромной квартирке консьержки постоянно пахло сыростью. Сказывалось проживание в полуподвальном помещении. Здесь ничего такого не наблюдалось. Кротты установили новейшую систему вентиляции, благодаря которой в комнатах соседей был всегда свежий сухой воздух. На пороге стояла жена банкира в дорогом атласном халате-кимоно, в японском стиле, с павлином на спине и широкими рукавами.

– Проходите, молодой человек, – степенно пригласила его Нона Аркадьевна, – Мы Вас уже заждались!

– Неужели? – искренне удивился Вовка, – Чем же я мог вызвать такой интерес к себе? Неужто что натворил?

– О, да Вы с чувством юмора! Зачем Вы понадобились, Вы это узнаете через пару минут. Мой супруг ожидает Вас в своем кабинете, – уклонилась от прямого ответа богатая соседка. – А я со своей стороны хочу пригласить Вас с нами отужинать. В нашей семье не принято отпускать гостей без угощения.

Она провела гостя на второй этаж их двухъярусной квартиры. Потолки здесь были высокими, с лепниной, придавая помещению величественность. Всё это давило на сознание, напоминая, что человек – всего лишь малая часть этого большого многогранного мира. Путь в кабинет банкира лежал через богато обставленную гостиную с антикварной мебелью и хрустальной люстрой в виде громадного канделябра под навесным потолком. Вовка сник окончательно. Он гадал, зачем понадобился человеку, который мог позволить себе любой каприз?

Банкир не спешил оглашать цель приглашения. Он любезно поднялся из-за письменного стола, выполненного из цельного дерева и выкрашенного в черный цвет с позолотой, который тоже некогда принадлежал кому-то из великих или сильных мира сего. А теперь вот служил верой и правдой владельцу крупнейшего в стране банка. Затем пересел в кресло – тоже старинное. Второе такое же располагалось напротив, с другой стороны камина. Жестом он пригласил гостя устроиться в нём.

– Будем знакомы, молодой человек! – любезно начал он разговор, выбрав покровительственный тон, не давая тем самым забывать, кто есть кто и какая честь оказана Вовке данным приглашением, – Расскажите о себе. Чем увлекаетесь? О чем мечтаете?

– Вы для того меня к себе позвали, чтобы это выяснить? – недоумевал Вовка, – Да Вы наверняка выяснили по своим каналам, кто я такой и с чем меня едят…

Банкир снисходительно улыбнулся:

– Вы преувеличиваете мои способности, – заверил он гостя, – У меня к Вам очень важное дело, и прежде чем решить, могу ли я Вам его доверить, я должен поговорить с Вами лично и выяснить некоторые интересующие меня моменты. Итак, я Вас слушаю.

Вовка понял, что просто так отвязаться не получится. Наверняка банкир проверяет, насколько он искренен, поэтому выложил ему всю историю своей жизни, не утаивая ничего, даже ложное обвинение в краже и пребывание в СИЗО.

– То есть, если я не ошибаюсь, из всех достоинств, какими Вас наградил Господь, самыми яркими являются способности к фотографии и хореографии? Что ж? Это замечательно!

Вовка удивился еще больше. Он не считал врожденный дар красиво двигаться под музыку чем-то сверхвыдающимся и поспешил обратить на это внимание собеседника. Банкир пояснил:

– Вы, наверное, уже слышали, что наша единственная дочь не совсем здорова. У нее очень низкое зрение, которое ей не смогли вернуть лучшие офтальмологи мира. Поверьте, я не жалел денег, а супруга – сил и времени, чтобы бедняжка видела лучше. Но все напрасно. Врожденная патология зрительных нервов неизлечима, как Вы понимаете.

Глаза Вовки излучали недоумение: а он тут при чём, чем он может помочь их дочери? Собеседник, заметив это, продолжил:

– Как это ни удивительно, но Вы сейчас единственный, кто может быть полезен Женечке. Чем? – предварил он вопрос, готовый сорваться с уст гостя, – Я поясню. Еще немного терпения! На днях в ходе планового осмотра лечащая врач, у которой дочь наблюдается, посоветовала ей заняться танцами. Все плохо видящие люди сутулятся, если Вы заметили, и тем самым наносят существенный вред своему здоровью. Пережимаются позвоночные диски, поэтому даже здоровые люди с возрастом испытывают необходимость носить очки. Однако не всё так плохо! Падение остроты зрения можно приостановить, если выправить осанку. Танцевальные упражнения в этом отношении могут буквально сотворить чудо, и оно в Ваших руках, дорогой мой…

– Но я же не преподаватель танцев, – смутился Вовка, – Сколько клубов, кружков, где ведут занятия профессионалы…

– Они нам не подходят, – прервал его банкир, – Женечка очень стеснительная девушка, и не будет заниматься вместе со всеми…

– Но ведь можно пригласить преподавателя домой… – он развил свою мысль.

– Вы не поняли, – терял терпение отец больной девушки, – Женечка не будет с ними заниматься, потому что они ей не знакомы. Мы долго думали, что делать, как наша консьержка случайно рассказала моей супруге о ваших удивительных способностях. Кстати, я ничуть не против того, если Вы ко всему прочему научите дочь фотографировать. Я понимаю, что видит она неважно, и фотографа из нее не получится. Но эти упражнения тоже помогают увеличить остроту зрения или хотя бы, как в нашем случае, удержать ее на прежнем уровне. Вы меня понимаете, надеюсь? Да, чуть не забыл, заниматься с Женечкой вы будете не бесплатно, разумеется. Триста рублей в час Вас устроят? Но учтите – занятия должны быть ежедневными, иначе в них нет смысла!

У Вовки от неожиданности и озвученной суммы перехватило дух. Имея такие деньги в день, он мог вообще не работать… Однако это был случайный заработок, в котором ему столь же неожиданно могли отказать. А там – постоянный. Но почему бы не подработать? Тем более перед поступлением в ВУЗ? И Вовка согласился.

– Я знал, что мы в Вас не ошиблись! – одобрительно, по-отечески похлопал его по плечу банкир. – Предлагаю отметить соглашение за нашим домашним ужином. Заодно поближе познакомитесь со своей ученицей и договоритесь о времени первого занятия.

Глава семьи лично провел его в столовую, которая тоже располагалась в цокольном этаже. Под нее была отведена самая большая комната нижнего яруса. Центр залы занимал большой овальный обеденный стол, накрытый розовой кружевной скатертью. Глухая стенка слева от него была сплошь уставлена стеллажами с посудой, фамильным серебром и фарфором. Проходы в виде арок в кухню и в коридор с обеих сторон украшали большие напольные вазы с композициями из сухих растений – работы популярных в столице флористов. Освещал комнату приглушенный свет четырех хрустальных бра на стене справа.

За столом уже мило беседовали хозяйка дома Нона Аркадьевна и его попечительница баба Шура, которую сейчас было не узнать в черном бархатном платье старинного кроя. Такие фасоны давно не носят, но она все равно выглядела великолепно, так как это был наряд времён её молодости. Женечка скромно сидела в сторонке. Ей было неловко в платье «от кутюр» и модной прическе – она еще не успела привыкнуть к обновкам и новому имиджу. Вовке стало жалко бедняжку. И он подошёл ее поддержать. К тому же, надо было договориться с ней о начале занятий. Поскольку она находилась дома постоянно, все зависело от его рабочего графика. Поэтому о времени следующего урока было решено договариваться в конце предыдущего.

Званый ужин прошел чопорно. Говорили мало. Банкир торжественно представил присутствующим нового преподавателя его дочери – то есть Вовку, и это известие встретили одобрительными репликами. Молодые люди смущённо молчали. Только баба Шура нарушала тишину, периодически нахваливая кулинарное мастерство соседки.

– Я прошу Вас непременно поделиться рецептом этого удивительного блюда! – высокопарно заявляла она, видимо, подражая великосветским дамам, о которых, впрочем, имела смутное представление по фильмам и прочитанным книгам, вместе с тем считая себя на редкость воспитанной особой.

– Ни за что, моя дорогая, – шутливо отнекивалась банкирша, – это семейная тайна…

Разговор чуть оживился, когда Кротт покинул застолье, сославшись на важные дела. Гости тоже не стали задерживаться и засобирались домой.

– Пожалуй, и мы пойдём, – поднялась главная заговорщица, консьержка, придумавшая весь этот хитроумный план, как познакомить Вовку с Евгенией поближе, не вызвав подозрения молодых людей, – Племяннику завтра на работу с утра пораньше. Мы простой рабочий люд, на пропитание себе физическим трудом зарабатываем, – как бы извинялась она.

– Любой труд достоин уважения, так как приносит пользу обществу, – высокопарно заметила хозяйка дома, но несмотря на это, было понятно, что умение зарабатывать интеллектом она все же ценит выше.

Это не ускользнуло от пронзительного взгляда Вовки, который умел замечать детали. Острое зрение не подвело его в плохо освещённой парадной. В самом темном уголке, почти у входа в подвал он заметил фигуру человека, неподвижно лежащего ничком.

– Баба Шура, там кто-то есть! – указал на нее постоялец консьержки.

– А, опять алкоголик какой заплутал или бомж забрел переночевать, – отмахнулась та, – Не обращай внимания, проспится и уйдёт.

– Но, может, человеку плохо? – Вовка почему-то волновался за незнакомца. – А, может, его вообще убили…

– Тогда тем более не подходи. Еще не хватало там тебе свои следы оставить, греха не оберешься. Иди домой, говорю! – строго прикрикнула старушка и, с опаской посматривая в сторону подвала, проронила, – понапиваются тут, добрым людям жить мешают…