От новых квартирных хозяев Вовка отправился к Фаине, как они с ней договорились накануне. Ему не терпелось привести ее в снятую только что комнату в коммуналке. Жена уже ждала его с небольшим чемоданчиком, в который уложила самые необходимые на первое время вещи. «Ну, ну! – пронеслось в голове у Вовки, – посмотрим, насколько тебя хватит…»

– Пойдем быстрее, мне еще надо на работу успеть, – поторопил он спутницу жизни, – Тут недалеко, пройдем пешком. Тем более, что беременным полезно прогуливаться.

Была ранняя весна. Все только готовилось расцвести и несказанно благоухало. Фая очень любила это время года и охотно согласилась пройтись. Вовку как способного помощника фотохудожника в салоне взяли на работу в фотостудию, которая также располагалась на территории парка. Летом он фотографировал отдыхающих в костюмах, сейчас ему доверяли лишь фото на документы, где не требовалось особого мастерства, только знание определенных норм и правил. Но он в свободное от работы время все же пытался делать художественные, портретные снимки, которые ему с каждым разом удавались все больше и больше. В качестве модели он часто снимал Нику. Поскольку в артистизме ей было не отказать, ей не нужно было объяснять, как себя вести в кадре. Сегодня он обещал любовнице провести с ней фото сессию для портфолио: девушка загорелась мыслью сделать карьеру манекенщицы. А тут приходится нянчиться с Фаиной… Он тянул ее за собой, не замечая, что жена еле за ним успевает.

– Это здесь, – торжественно сообщил Вовка, предвкушая реакцию супруги.

Он также, как вчера дед его, провел жену по длинному вонючему коридору с навешанными на стены железными тазами, заставленном полуразвалившимися шкафами, тюками по углам… Фаине он показался бесконечным. «Наверное, в такое состояние привели бывший купеческий особняк подобные булгаковскому Швондеру», – квартира романтичной натуре навеяла исключительно литературные ассоциации. Наконец, муж остановился перед белой обшарпанной дверью, открыл ее своим ключом и пригласил пройти. Она перешагнула порог, в нос ударил резкий запах перегара. Девушка инстинктивно крепко сжала руку мужа, словно чего-то опасаясь, и боязливо стала осматривать помещение. Перед ней были две комнаты, дверь в одну из них была закрыта. Ту самую, что снял для нее Вовка. В другой на кресле перед телевизором сидел мужчина в семейных трусах и майке, смотрел футбол и запивал пивом неприятные впечатления от игры команды, за которую болел и которая проигрывала. Супружница не успела его предупредить, что к Вовке нужно обращаться так, как будто он тут прожил несколько месяцев.

– Вы к к-ко-кому? – приподнялся он с кресла. – Ж-ж-жен-н-ны н-н-н-нет дома… В-в-вы по по-по-пово-во-во-ду-у-у к-к-комн-н-н-наты?

Фаина прижалась к мужу еще сильнее, решив, что он ошибся дверью. Несчастный алкоголик едва его не спалил, но Вовка не растерялся.

– С утра а уже нажрался! Эх, ты! Все никак меня запомнить не можешь? Пить меньше надо. Кстати, познакомься, Колян! Эт моя женушка – Фаина…

Мужичок обалдел от того, что незнакомец назвал его по имени. Действительно что ли жилец прежний? Но голова после вчерашнего загула категорически отказывалась соображать, и он отбросил это неблагодарное дело.

– Бу-бу-будем з-з-з-накомы! – Колян уронил голову на грудь, изображая галантность. Как бы он ни был пьян, все же сумел разглядеть в новой жилице интеллигентную особу и хотел произвести на нее впечатление.

Фаина робко кивнула в ответ и с мольбой посмотрела на мужа. Тот поймал взгляд, и сердце его радостно заколотилось. «Подожди, ты еще главного не видела…» – думал он, предвкушая то впечатление, которое произведет на жену эта комнатушка. С видом циркача он повернул ключ в амбарном замке, на который закрывалась дверь, и пригласил ее пройти. Жена нырнула туда, спасаясь от чудовища в семейных трусах. Обстановка комнаты не вызывала оптимизма: старые прокуренные насквозь пожелтевшие обои, высокое окно без занавесок, наполовину заклеенное газетами, стол с грязной посудой, паутина по углам, неопрятного вида диван, на который присесть противно, не то что спать…

– Как ты здесь жил? – наконец, проронила Фая.

– Да, не царские хоромы. Я предупреждал! – ответил на это несколько разочарованный Вовка. Он ожидал совсем другой реакции супруги. Но Фаина пока держалась стойко. Жаль, не было времени досмотреть цирк с переездом до конца. Он был уверен, что вернувшись с работы, жену здесь уже не застанет, – Ладно, ты тогда устраивайся тут. А мне пора. Клиент важный должен прийти. Говорят, вредная особа, не любит, когда ее заставляют ждать. Буду поздно, ложись спать без меня…

И ушел, оставив ее наедине с царившим вокруг беспорядком. Неприятно, но что делать?! Надо приводить это жилище в божеский вид… Спрятав чемодан в шкаф, она переоделась и отправилась к хозяевам просить ведра, тряпки и веник для того, чтобы произвести в комнате генеральную уборку. Она начала с того, что сорвала пожелтевшие газеты с окна, и в комнате сразу же стало светлее и радостнее. На стенах заиграли солнечные зайчики, отбрасываемые зеркальной поверхностью воды в ведре. Затем она стала срывать старые обои со стен. На звук рвущейся бумаги прибежала озадаченная хозяйка покоев.

– Ты что тут творишь? – накинулась на жилицу Кузьминишна.

– Не видите что ли – обои срываю, – спокойно ответила Фая, продолжая стягивать со стен легко отстающую бумагу.

– А новые кто клеить будить?! Ты что ли?! – вопила гром-баба, подстегиваемая чувством чудовищной несправедливости.

– А кто же еще… – устало отмахнулась от нее Фая, – Вы, я вижу, лет двадцать, если не больше, ремонт здесь не делали…

– Кто тут живет, пусть и делает… – сердито отстаивала свою точку зрения хозяйка покоев.

– А что тогда крик подняли? – теперь возмутилась Фаина. – Мне тут жить – я и обои переклею.

– Если только так… – оттаявши, но все еще по привычке сердито согласилась с ней Кузьминишна. – А обои-то купила уж?

– Пока нет. Не думала я, что муж в таком сарае комнату снимает. Но Вы не переживайте, сейчас полы домою, и схожу куплю. И не только их. Краски бы не мешало взять – окна покрасить, и ковер какой-нибудь на пол. Не по холодному же ходить… – рассуждения новой жилицы поставили ее собеседницу в тупик: с таким ходом мыслей своих постояльцев та сталкивалась впервые.

– Только это, учти, за комнату будешь платить стоко, за скоко договаривалися, – предупредила она Фаину и, не переставая ей удивляться, отправилась восвояси, – Ишь кака – обои ей не таки… Прынцесса выискалася…

Фаина же в свою очередь удивлялась другому: как можно было сдавать комнату в таком ужасном состоянии, брать за это деньги, да и самим жить в условиях, немногим лучше этих… Содрав все обои, она вымела полы в комнате, вынесла мусор, а потом отправилась в хозяйственный магазин за стройматериалами, которые ей были необходимы, чтобы привести свое крохотное семейное гнездышко в божеский вид. Ассортимент одежды для стен оказался богаче некуда, но она с трудом нашла подходящие рулоны. Ее тонкому художественному вкусу претили цветастые пестрые рисунки, а ровный геометрический узор не подходил, так как стены в старом доме не отличались идеальными геометрическими формами. По этой же причине не подходили светлые оттенки – они подчеркивали все неровности. А темные сделали бы и так плохо освещенную комнату еще более мрачной. Наконец, ей приглянулись плотные флизелиновые обои легкого персикового оттенка с абстрактным рисунком серебряной краской с блестками. Фая не прогадала: как раз то, что нужно, чтобы зрительно расширить небольшое по площади помещение, добавить света, тепла, чуточку изысканности и благородства. Краску так долго выбирать не пришлось, так как они с мамой предпочитали покупать эмаль польских или немецких производителей.

На обратном пути Фая заскочила домой, чтобы захватить хранившиеся на антресолях старый тюль и занавески из оранжевого шелка. Несмотря на то, что они с мамой давно заменили их на новые, они еще имели довольно приличный вид, а для Вовкиной конуры вообще были верхом шика. Мама была дома и наблюдала за дочерью с замиранием сердца. С одной стороны, Светлана Ивановна радовалась, видя дочь такой оживленной и озадаченной хозяйственными делами. С другой – ее сердце сжималось от боли и жалости к ней: ей бы не старью этому радоваться и не такие «хоромы» обустраивать… И когда она уже наиграется в эту псевдосемейную жизнь?!

– Бедная ты моя девочка, – не выдержав, пожалела она дочь за обедом, так как время было обеденное, и указывая на пакеты с обоями и краской, произнесла, – Это вот должен был твой муженек разлюбезный сделать до того, как тебя туда привел…

– Мам, ты опять начинаешь? – ответила на это Фая, – Он такой же, как все мужчины – ему хорошо так, как есть… Чем проще, тем лучше.

– Не все мужчины такие! – не согласилась с ней мать, – Подавляющее большинство озадачены тем, где и как живут их жены с детьми…

– Мам, ну что ты хочешь от одинокого мужика?! – вступилась за супруга Фая, – Он вечно работает… К тому же, обустраивать домашний очаг обязана жена, а не муж.

– Да, но это вовсе не означает, что она должна клеить обои… – внесла свои коррективы в общепринятую модель отношений в семье ее мама и, смягчившись, добавила: – Занавески – да, салфеточки там, статуэточки всякие, картины… А он тебе хотя бы поможет?

– Не знаю. Сказал, что будет поздно, – ответ дочери вконец расстроил Светлану Ивановну, а она, не замечая этого, продолжала лепетать: – Да это даже к лучшему! Вернется домой и комнаты своей не узнает!

– Дома с прошлого года кусок линолеума остался, помнишь? Возьми, пусть Владимир хоть что-нибудь для своего жилья сделает своими руками. Ты-то, конечно, не сможешь его постелить. И ковер свой возьми. В твою комнату я все равно хотела новый приобрести. Будет повод обновить интерьер у тебя, – грустно распорядилась мать новоиспеченной хозяюшки.

– Мам, ты у меня чудо! – обрадовалась Фая, – А то я расстроилась немного, что даже на дорожку денег не осталось.

– Ты – главное – себя береги! – просила дочь Светлана Ивановна, – Помни, что ты сейчас за двоих и думать только о себе не имеешь права.

До нового места жительства Фаина доехала на такси, так как вещей собралось немало: и покупки, и взятое дома. Она вынуждена была попросить таксиста помочь донести их хотя бы к подъезду, так как ей самой это было не под силу. Водитель оказался столь великодушен, что доставил все сумки и пакеты непосредственно до двери ее комнаты. Фая попросила Коляна отодвинуть мебель от стен, чтобы можно было поклеить обои и помочь ей их поклеить. Успевший протрезветь хронический алкоголик с воодушевлением принялся за дело. Помогать столь очаровательной особе означало лишний раз побыть в ее обществе, которое было ему приятно. Таких особ в их доме до того не бывало. Однако это не понравилось Кузьминишне, приревновавшей мужа к новой жилице.

– Ты чего, кобель старый, тут делаешь? – накинулась она на него, – На молодух потянуло? А ну брысь отсюда!

– Будет Вам! – пристыдила ее Фаина, – Дядя Коля помогает мне обои клеить. Одной-то мне никак не управиться – потолки вон какие у вас высоченные. Вы тоже к нам подключились бы. В конце концов, это же ваша квартира прежде всего.

Кузьминишна вняла просьбе постоялицы, не желая оставлять с ней своего мужика. Не потому, что не доверяла ей: она слишком хорошо знала своего благоверного. Втроем они довольно быстро управились: комната настолько мала, что на замену старых обоев новыми ушло не более трех часов. В столовой хозяев настенные часы чинно пробили пять часов вечера.

– Файф о, клок! – воскликнула Фая и предложила своим помощникам, – В Англии в это время традиционно пьют чай. Давайте-ка я и вас чаем угощу, а? Мама как раз пироги передала. Не знаменитые английские булочки с маслом, но о-о-очень вкусные! Дядя Коля, ставьте чай! А Вы, Варвара Кузьминишна, идите накрывать на стол, пока я тут приберусь немного.

Фаина осталась довольна своим выбором: плотные флизелиновые обои идеально скрыли неровности на стенах. Здесь стало заметно уютнее, светлее и теплее. Осталось покрасить окно, и, дождавшись, как высохнет краска, повесить занавески. За чаем она поделилась своими планами с квартирными хозяевами.

– Ты красить окна сегодня не вздумай! Мы ночью задохнемся все… – предостерегла ее Кузьминишна.

– Что вы! Это хорошие краски, сохнут моментально и почти не пахнут, – заверила ее жилица, – Мы дома уже давно только такими пользуемся и еще ни разу не задохнулись. Сами убедитесь.

– Нет, нет, нет! – протестовала та.

– Хорошо, давайте я открою банку с краской, а вы решите: сильно она пахнет или не очень… Их специально для внутренней отделки изготовили, по новейшим технологиям, – говоря это, Фаина сходила в свою комнату и вынесла банку белой краски в пластиковом ведерке, открыла его, и по квартире вмиг распространился аромат свежести, лишь немного потянуло ацетоном.

– Я краской всю ночь дышать не собираюсь, – предупредила ее хозяйка.

– А вам и не придется: запах выветрится до того, как вы спать ляжете, – заверила их жена постояльца, – Более того, вы можете свое окно тоже покрасить. На одно окно тут краски много. На ваше тоже хватит. Могу поделиться. Все равно высохнет.

Природная жадность Кузьминишны и жажда халявы Коляна перетянули чашу весов на сторону Фаи. Отполдничав, приступили к покраске рам – с внутренней стороны, так как открывать окна еще сутки было нельзя: чтобы обои к стенам ровно приклеились и не пошли пузырями. Через пару часов краска действительно вся высохла. Еще раз вымыв полы – уже сразу в двух комнатах и освежив влажной тряпочкой окна, чтобы минимизировать неприятный запах, Фаина принялась выглаживать тюль и шторы. Да вот беда – только сейчас заметила, что крепить их некуда, карниза над окном не было.

– Ничего, повисят пока на проволоке, – решила она и стала примеривать занавески.

Они оказались слишком короткими и в то же время шире, чем надо было: в маминой квартире потолки намного выше и окно шире. Фаина не стала и тут долго раздумывать – отмерила расстояние от предполагаемого места карниза до подоконника и отрезала лишнее. Попросив у квартирной хозяйки швейную машину на несколько минут, она прострочила низ шторы, украсив его рюшей из обрезков тюля. Получилась штора в стиле кантри. Из остатков того же тюля она вручную сшила пояса, оба конца которых соединила пуговицами и с их помощью задрапированные половинки занавесок закрепила внизу у самого подоконника. Закончив с этим, она снова вымела нитки и обрезки ткани, протерла полы, которые никак не желали отмываться, как следует, и постелила привезенный из дома ковер. Присев на диван, чтобы полюбоваться своей работой, Фаина только тогда почувствовала, как сильно устала. Осталось последнее – привести в порядок диван. Заменить его не было возможности. Оставалось подушки и спинку выбить через мокрую смоченную в хлорированной воде простыню, обработать поверхность и снаружи, и изнутри раствором против всякого рода насекомых, положить свой матрац и застелить его чистым постельным бельем. Предстояло еще одно важное дело: самой вымыться в душе. Фая изрядно вспотела и, как ни старалась остаться чистой, все же выпачкалась в обойном клее и пыли. Краску она раньше смыла раствором ацетона, но остались разводы. Фая поймала себя на мысли, что не знает, где здесь можно искупаться. Колян просветил жилицу, что в конце коридора есть душ, но в него надо занимать очередь заранее. А если не успел, придется мыться позже всех полутеплой водой. Новенькая обитательница коммуналки еле дождалась, когда вволю наплескается и наплюется в душе последний обитатель квартиры, пожелавший этим вечером освежиться. Валясь с ног от усталости, она еле доползла до своей комнаты и уснула сразу же, как только ее голова коснулась подушки.

Вовка весь вечер и половину ночи провел в обществе любовницы. Половину, потому что вдруг засобирался уходить.

– Начало-о-ось… – недовольно протянула Ника, – И этот изображает из себя примерного семьянина…

– Не угадала, – улыбнулся Вовка и изложил ей свой хитроумный план, который их обоих весьма позабавил.

– А ты хитрюга и интриган у меня, оказывается, опасный тип… Надо держаться от тебя подальше… – хохотала Виктория.

– Дык с кем поведешься, от того и наберешься, – подыграл ей сожитель.

– Самым коварным образом заманила меня в свои сети и не отпуска-а-а-а-ет…

– И не наде-е-е-е-йся-а-а-а-а! – подхватила шутку его пассия.

– Разрешите все-таки ненадолго отлучиться, Ваше королевское величество. Любопытство раздирает не на шутку: женушка сбежала уже самым позорным образом или меня дожидается? – Вовка театрально пал перед Никой на колени.

– Так уж и быть, разрешаю! – та величественным жестом сопроводила слова согласия, – Но только ненадолго и только ради того, чтобы утолить Ваше нечеловеческое любопытство!

– Слушаюсь и повинуюсь! – склонившись еще ниже, проронил Вовка, еле сдерживая приступы смеха.

Однако его веселость как рукой сняло, едва он переступил порог съемного жилища. Сначала он решил, что ошибся дверью. Комната была совсем не той, которую он оставил утром. Занавесок не было, обои были другими, мебель была расставлена иначе, хотя, пожалуй, очень похожая, если не та же самая… Тут он заметил на диване спящую Фаину. Она по-детски положила руки под щеку и была сама похожа на ребенка, а не на будущую мать.

«Ах, вот ты как! – Вовка принял вызов, брошенный супругой. Пусть с ее стороны это был не вызов, а – напротив – желание сделать, как лучше, помочь ему, порадовать его… Но он-то на другое рассчитывал! И не собирался так просто отказываться от своих планов. – Когда только успела?! А вот про еду наверняка не вспомнила даже… С этого и начнем!»

– Что на ужин, жена?! – он сильно толкнул ее в бок, но уставшая не на шутку Фаина не сразу проснулась. Вовка повысил голос и удвоил силу удара, – Корми мужа, слышишь?!

– Вова, ты пришел уже? – спящая наконец открыла глаза.

– Как видишь! – ответил он, не сдерживая раздражения, – И очень хочу есть! А моя женушка вместо того, чтобы ждать мужа с горячим ужином, нежится в постели!

– Как ты можешь! – постаралась пристыдить его Фая, – Ты что, не разглядел еще, чем я весь день занималась?

– Почему? Разглядел! – заверил ее супруг, не собираясь, однако, хвалить ее за это, – Но мне не это нужно! Жил тут столько времени, переночевал бы еще одну ночь. Зачем нужно было все сразу делать? А ты о ребенке своем подумала? Или, как моя маменька в свое время, тоже решила таким же образом выкидыш себе устроить?

– Как ты можешь такое говорить?! – на глаза Фаины навернулись слезы, – Как у тебя язык поворачивается только…

– А как ты могла мужа голодным оставить? – бесновался действительно взбешенный не на шутку Вовка. Провалился план, на который он возлагал столько надежд, надо было на ком-то сорвать зло.

– Но как можно кушать в таком бардаке? – Фаина в свою очередь надеялась доказать ему свою правоту.

– Больше грязи – шире рожа… – огрызнулся якобы проголодавшийся.

– А, так ты таким странным образом поправиться решил? – нервно рассмеялась Фая, – Сказал бы раньше – я бы тебе грязь в твои порции еще у мамы подмешивала…

Вовка не нашел, что ответить на столь тонкое замечание супруги, вытащил из-под ее головы одну подушку, кинул ее на пол, потом достал из шкафа какую-то тряпку, по виду застиранную махровую простынь, и улегся спать на полу.

– Спокойной ночи! – отрывисто кинул он обидчице.

Пожелание прозвучало издевкой: о каком спокойствии теперь можно было говорить? Фаину душила обида, выливавшаяся наружу вместе со слезами. Не до сна было и Вовке, но вовсе не потому, что его мучили угрызения совести. Он продумывал ход дальнейших действий. Эффект получился противоположным тому, на который он делал ставку и проиграл. Жена не только не помогла ему обосноваться в своей квартире – сама ушла из дома. А как только выйдет в декрет, сядет ему на шею и ребенка навяжет, который действительно может быть не от него. Только сейчас он осознал, что не готов брать на себя такую ответственность. Нет уж, если хочет, чтобы у малыша отец был, будет играть по его правилам! Но как заставить ее сделать это? Вовка не мог найти ответа на этот вопрос и решил вызвать мать – она быстренько разъяснит невестке все ее права и обязанности. В чем, в чем, а в этом он нисколько не сомневался!