Фаина, невзирая на усталость, не смогла заснуть. Справившись с обидой, она попыталась понять, что она сделала не так, и осознала, что есть и ее доля вины во вчерашней ссоре. Зациклившись на своих желаниях, она при этом не подумала о муже. А ему после работы, конечно же, хотелось есть. Сама-то она у мамы пообедала. «Что и говорить – эгоистка!» – ругала себя молодая жена, полная решимости исправить ошибку. Супруг, напротив, безмятежно посапывал на полу, рядом с диваном. Она поднялась, двигаясь осторожно, стараясь не разбудить спящего, оделась и вышла из комнаты.

– Куда собралася-то в такую рань? – обратилась к ней Кузьминишна, всегда просыпавшаяся затемно, чтобы успеть купить молоко у молочника, который привозил его в бидонах почти сразу же после утренней дойки.

– В магазин, надо продукты купить, завтрак мужу приготовить, – пояснила жилица.

– Не аткрылися еще твои магазыны. Они не ране восьми-девяти утра откроюца, – разочаровала ее квартирная хозяйка.

– Что же делать? – расстроенная Фаина присела на стул в коридорчике, в который выходили две смежные комнаты.

– Айда со мной! Купишь молока, творох, кашу сваришь или глазунью нажарышь, а потом уж в магазын сходышь.

– А яйца и масло сливочное где возьму? Тоже у молочника? Боюсь, он такими продуктами не торгует… – резонно заметила постоялица.

– Ладна, так уж и быть! Дам я тибе, чо нужно. В обмен на краску, что ты вчорася нам выделила, – расщедрилась Кузьминишна, что было ей совсем не свойственно.

– Да будет Вам! Все равно высохла бы, – отмахнулась Фая, – А за продукты спасибо. Я верну, как только куплю.

На том и сошлись. У молочника женщины купили не только молоко, но и домашнюю сметану, сыр и творог. Фаина поймала себя на мысли, что не захватила из дома посуды, кроме тарелок с кружками. Ни кастрюли, ни сковороды, ни мисок… Выручила все та же квартирная хозяйка. Она же показала жилице, за какой плитой ей предстоит готовить и в какое время: печка была одна на двоих, и преимущество быть первой, разумеется, Кузьминишна оставила за собой. Но поскольку готовить завтрак она начинала несколько позднее, то разрешила постоялице похозяйничать у плиты до нее. Фая взбила яйца с молоком и стала жарить омлет – одно из тех блюд, приготовление которого она освоила.

– Якие у тебя аладьи гарные получились! Пахнють вкусно! Мне вот так не удаюца. Секрет якой знашь, чай? – похвалила она изделия молодайки.

– Угощайтесь! – та любезно протянула ей тарелку куском пышного омлета и пояснила, – Все очень просто. Мама всегда добавляет в омлет щепотку муки и черного молотого перца. Отсюда и аромат, и пышность.

– Потом нацарапаишь рецептик, – попросила ее Кузьминишна.

– Обязательно! – заверила ее Фая и принялась варить кофе в турке. Слава Богу, эту кухонную утварь и пакетик измельченной дома в блэндере натуральной арабики она захватила с собой.

Вовка проснулся оттого, что ноздри приятно щекотал манящий аромат только что сваренного кофе и омлета. У стола хлопотала женушка, сервируя стол к завтраку.

– Что? Исправляешь ошибки? – вместо утреннего приветствия обратился он к ней.

Фая обернулась, кивнула и виновато проронила:

– Как видишь! Ты меня извини, я действительно вчера слишком увлеклась уборкой, позабыв обо всем на свете.

– Я это уже понял, – как бы прощая нанесенную обиду, выдал Вовка.

– Но я исправлюсь! Обещаю тебе, больше такое не повторится! – заверила она мужа.

– Хотелось бы в это верить! – нехотя согласился муж.

– Вов, я разве тебя когда-нибудь обманывала? – спросила его супруга.

– Дело не в этом, – ее благоверный пустился в пространные объяснения, – Ты никогда не жила самостоятельно, всегда за маминой спиной: мама готовила, мама распоряжалась деньгами…

– Не совсем так, – поправила его Фая, – Да, мама готовила еду чаще, потому что я сначала училась и работала, а потом работала на двух работах сразу. И потом, мы с ней совещались, как и на что мы можем потратить деньги…

– Вот-вот! – прервал ее Вовка, – Сама ведь признаешься, что ты слишком зависишь от матери и по любому поводу с ней совещаешься. А я хочу, чтобы ты жила своим умом. В конце концов, я на тебе, а не на ней женился…

– Давай оставим этот разговор. А то опять поссоримся, – предложила Фаина, – Ты не прав в том отношении, что я без мамы ничего сама решаю. Если бы это было так, я бы не вышла за тебя замуж. Сам знаешь, что она была против.

– Да она и сейчас против, – муж стал развивать мысль дальше, – Спит и видит, как бы тебя со мной развести.

– С чего ты взял?! – принялась разубеждать его Фаина, – Как бы она ни была против, все же выслала деньги на наше бракосочетание. А вот твоя мама мало того, что явилась без гроша в кармане, еще пыталась мне тебя продать за фирменный костюм. Дешево же она тебя ценит…

– Перестань! – осадил ее Вовка.

Фаина в запале спора затронула самую больную для мужа тему: его взаимоотношения с матерью. Он и сам был ими недоволен, но никому не дозволялось отзываться о них пренебрежительно. Она осеклась, понимая, что ляпнула лишнее.

– А что? Разве не так? Забыл, как тебя уговаривали мать на свадьбу пригласить? С тех пор часто ли ты, милый, ее видел? – справедливо заметила Фая, но реплика все же не на шутку рассердила супруга.

– Значит, есть повод пригласить ее к нам в Москву! – сообщил он жене безапелляционным тоном, – Ты же не спешила звать ее к себе. А я и сам у вас на птичьих правах жил. Друзей пригласить и то права не имел. С маменькой вы точно так же выставили бы нас за дверь. А здесь я хозяин. Как скажу, так и будет!

– Желание увидеться с матушкой похвально, конечно, но позвольте полюбопытствовать – как вы ее в этой конуре разместить думаете? – резонно поинтересовалась его жена.

– Как-нибудь поместимся, – промямлил Вовка, – В тесноте да не в обиде…

– Ну-ну, – проронила Фая и, желая закончить спор, миролюбиво еще раз пригласила мужа к столу, – Иди умывайся. Кофе остыл, пойду свежий сварю, а вот омлет в холодном виде даже вкуснее.

Урчание в животе напомнило Вовке о том, что он действительно голоден, а завтрак на столе манил ароматами. Он еще раз, уже при свете солнца осмотрел комнату. Ничего общего с той, что он снял вчера. Как будто два разных помещения. Здесь стало по-домашнему уютно. Да, похоже, недооценил он неженку. Выросшая без мужчины в доме волей-неволей, она, оказывается, умела и гвоздь в стену вбить, и обои клеить, и красить… Ему самому немного стало стыдно за вчерашний наезд за беременную жену. Он заметил в углу стопку книг и тетрадей Фаины. Их было некуда положить, и он решил вечером прибить угловую книжную полку над столом. Как раз такая валялась в его фотостудии и, похоже, никому не была нужна. Он вышел из комнаты, чтобы умыться: душ был, как всегда по утрам занят. Очередь в общем коридоре из жаждущих освежиться его удивила. Он не стал утруждать себя ожиданием и умылся на кухне, за что был немедленно выруган Кузьминишной и другими обитательницами коммуналки.

– Ладно, ладно! – осадил он разошедшихся бабенок, – Я все-таки лицо вымыл, а не заднюю часть тела, чтобы такой крик поднимать…

– Ты уже успел и здесь отличиться? – улыбаясь, заметила Фаина, снимая с огня турку, – Пошли, завтраком тебя накормлю, горе ты мое луковое…

Решение Вовки пригласить мать в Москву она нехотя, но все же поддержала. В конце концов, он имеет на это полное право, не она одна от свекрови не в восторге. К тому же, ее муж с тещей тоже не нашли общего языка. Вместе жить она бы ни за что не стала, а потерпеть несколько дней была не против. Может быть, они еще подружатся?.. Возможно, у нее было лишком мало времени в Ялте, чтобы составить о ней правильное, то есть хорошее впечатление, и она отнеслась к ней чересчур предвзято, подстегиваемая рассказами мужа об его трудном детстве… Как бы там ни было и какова бы на самом деле не была свекровь, ее нужно было встретить достойно. Фая нашла, что работу по благоустройству их с мужем семейного гнездышка нельзя считать оконченной. Нужно было найти место для холодильника, чтобы было где хранить продукты. Не мешало бы оживить помещение комнатными цветами. Покупать новый холодильник было не на что, и Фая снова отправилась к своей маме за помощью.

Светлане Ивановне очень не понравилась вчерашняя сцена, устроенная зятем.

– Явился бы пораньше домой, а не за полночь, сам бы обои эти поклеил, а ты бы в это время готовкой занялась. Так нет же! Зачем стараться, когда такая наивная глупышка есть?! Прикрикнул, она лапки сложила и добывать холодильник кинулась… – возмущалась она.

– Мам, не сгущай краски, – попросила ее дочь, – Вова, конечно, вчера действительно меня очень обидел, но ведь и я тоже во многом виновата. Задумала его удивить, а не подумала о том, что мужик домой с работы голодный вернется.

– Никогда не позволяй мужчине повышать на себя голос, – советовала ей взволнованная мать, – Эдак завтра он на тебя руку поднимет, и будет избивать регулярно. Потому что сразу повелевать собой позволила…

– Пусть только попробует! – угрожающе заметила дочь, – Но я уверена, что до этого мой муж не опустится.

– А вот я в этом совсем не уверена! – не согласилась с ней непримиримая теща, – Знаешь, сколько раз на день (!) мне лично доводится выезжать на вызовы к избитым мужьями женам? Я не хочу, чтобы ты в итоге оказалась в числе этих несчастных женщин.

– Мам, тебе противопоказано находиться в одиночестве, – сделала вывод Фая, – Тебе сразу невесть что в голову лезет! Лучше посоветуй, что сегодня на ужин приготовить и где старенький холодильник достать. Небольшой, чтобы в нашей комнатке поместился.

– Ой, хозяюшечка ты моя! – похвалила ее обеспокоенная судьбой дочери мать, – Кто же тебе еще поможет, если не мама?! Холодильник можешь наш старый забрать, что на балконе стоит. Мне одного на кухне сейчас достаточно. Да, пока не забыла: я тебе зеркало настенное вчера в чулане нашла, бабушкино, помнишь, в витой деревянной оправе. И посуду тебе выделила. Не забудь!

– Мама, ты у меня золото! – кинулась ей на шею дочь.

– А это тебе гардероб обновить, – Светлана Ивановна протянула дочери деньги, – Ты у меня в силу своего интересного положения поправляешься. Вон уже платьице-то узкое совсем стало. Пора одежду в специальных магазинах для беременных покупать.

– Мам, а это вот уже лишнее, – Фая отодвинула руку матери с купюрами в ладони, – Ты и так для нас столько всего уже сделала.

– Бери, бери! Муж твой не сподобится вещи тебе новые купить. Максимум старьё с чужого плеча какое-нибудь притащит. А забочусь я не о вас, а о своей единственной дочери, которую никогда никому не дам в обиду. Так и передай своему благоверному. Пусть он только еще раз рот свой неблагодарный посмеет открыть – я ему покажу, где раки зимуют.

– Да ты у меня гроза мужчин, мам! Теперь понятно, почему после смерти папы ты так и не смогла найти себе пару: второго такого, которому удалось бы найти с тобой общий язык, не нашлось… – грустно отшутилась Фаина, – Ты же знаешь, у нас с мужем сейчас период адаптации совместного проживания. Мы друг к другу привыкаем. Отсюда и ссоры.

– Дочь, мне хочется верить, что так оно и есть. Но, боюсь, ты заблуждаешься… Присмотрись к нему повнимательнее и береги себя! – провожая дочь, наставляла ее Светлана Ивановна.

Кузьминишна снова удивилась деловитости своей новой постоялицы. Не успела сделать ремонт, уже холодильник тащит. Видно, что не новый, но хороший, морозит отлично. Следом за ним в комнату жильцов таксист доставил большое настенное зеркало, вазоны с комнатными цветами и коробки с посудой. Расставив с помощью дяди Коли вещи по своим местам, Фаина отправилась в магазин за продуктами. Квартирная хозяйка как раз закончила варить обед, и к готовке спокойно могла приступить жилица.

Она по совету мамы решила приготовить коронное семейное блюдо: мясо, запеченное в духовом шкафу с картошкой в молоке. По коммуналке распространился такой аромат, что ее обитатели вылезли из похожих на норы комнат посмотреть, кто и что готовит и по какому случаю. К этому блюду она планировала подать маринованные домашние помидоры, закручивать которые Светлана Ивановна была большая мастерица. Она попросила хозяйку квартиры поставить купленное к ужину вино в холодильник, так как свой еще не успела вымыть и включить в розетку. Сегодня Фая хотела отметить переезд и воссоединение семьи. Поэтому сервировке праздничного стола придавала большое значение.

Кузьминишна не упустила возможности поинтересоваться у постоялицы:

– Чо же так вкусно у тебя пахнить?

– Я напишу Вам рецепт, – пообещала Фаина.

– А вино по якому случаю? – продолжила она свой допрос, который напоминали ее реплики.

– Хочу с мужем отметить переезд, – объяснила жилица и пригласила из вежливости, – Кстати, Варвара Кузьминишна, вы с мужем тоже приходите.

– Во скоко? – оживилась собеседница.

– Я вас позову. Как муж с работы вернется, сразу и сядем! – уклончиво ответила жена квартиранта.

Она оставила мясо томиться на медленном огне в духовке, а сама отправилась в комнату, чтобы подготовить ее к приему гостей. Пришлось снова позвать на помощь дядю Колю, чтобы собрать диван и пододвинуть к нему стол. Она расставила вазоны с цветущими фиалками на подоконнике, прибила гвозди и повесила бабушкино зеркало у входа в комнату, достала из коробки посуду, ополоснула ее на кухне теплой водой, натерла до блеска чистым полотенчиком и расставила на столе, как того требовали правила сервировки. За этим занятием ее застал вернувшийся сегодня раньше обычного Вовка. Сегодня он явился не с пустыми руками: он притащил со студии угловую деревянную книжную полочку. Фаина оценила старания мужа.

– Какой же ты молодец! – похвалила она его, – А я не подумала, что моим книжкам и тетрадкам тоже место нужно.

Вовка снова растерянно стал осматриваться по сторонам.

– Да и ты, я смотрю, сегодня опять барахла сюда натащила, – недовольно заметил он, узнав вещи из тещиной квартиры.

– Мама была так любезна, что разрешила мне забрать это старинное бабушкино зеркало и холодильник, – Фаина с гордостью демонстрировала привезенные днем вещи.

– На тебе, Боже, что мне не гоже? – он не смог удержаться, чтобы не бросить этого едкого замечания.

– Вова, зачем ты так? – пристыдила его жена, – Мама хочет, как лучше. На первое время для нас тобой и это царские подарки. В конце концов, твоя мама и этого не соизволила для нас с тобой сделать…

– Опять начинаешь? – начал заводиться Вовка.

– Не я, а ты! – повысила голос и Фаина.

Спорщиков прервали квартирные хозяева, образовавшиеся в дверях вместе со стульями. Услышав, что молодые ругаются, они решили, что рискуют остаться без званого ужина и явились сами, не дожидаясь приглашения.

– А это еще что за явление? – Вовка был удивлен не на шутку.

– Это я их пригласила, – устало объяснила молодая жена, – Хотела отметить наш с тобой переезд…

– А меня, как всегда, предупредить забыла, да? – запас недовольства супругой, казалось, был неиссякаем.

– Хотела сделать тебе сюрприз, – сквозь зубы процедила Фая.

– Не многовато ли сюрпризов в последнее время? – задался вопросом Вовка, – Значит, мне гостей в дом приводить было непозволительно, а ты можешь?

– Не забывай, что это не совсем гости в этом доме, – напомнила ему жена, – мы у них комнату снимаем, то есть сами здесь словно гости – временно!

Вовка сдался. Он уселся на диван и обратился к супруге:

– Давай уже, неси свое фирменное блюдо! На весь дом благоухает.

– Извините, пожалуйста! Проходите, не стесняйтесь, а я сейчас, – обратилась хозяюшка к нежданно явившимся гостям и пошла на кухню за коронным блюдом стихийного приема.

Его нужно было уметь и приготовить, и подать правильно. Картошку, которой закрывались большие куски мяса сверху, следовало выложить первым слоем, и уже затем – приготовленные в молочно-луковом соусе кусочки говядины. Сверху все это для красоты она посыпала рубленой зеленью и в таком виде подала на стол.

Квартирные хозяева непроизвольно ахнули, увидев угощение. Кузьминишна не любила заморачиваться на кухне и готовила в основном борщи да каши. Оценил старания супруги и Вовка: от блюда шел такой дух, что от вмиг разыгравшегося аппетита потекли слюни. Фая поставила жаркое в центр стола и только тут заметила, что забыла о главном.

– Дядя Коля, принесите, пожалуйста, вино из вашего холодильника. – попросила она своего первого здесь помощника.

– Нашла каво просыть! – хмыкнула супруга Коляна, – Ждать обратно устанишь, не явица, пока усю бутылку не уговорит, и совреть еще, что ничаво не нашел. Я схожу!

– Скажешь тоже! – удрученно протянул Колян, расстроенный то ли словами супруги, то ли упущенным шансом осушить пол-литра отменного белого мускатного вина.

Молодые супруги переглянулись, улыбнувшись: не только они между собой вечно спорят. Фаина достала из сумки банку маринованных помидор, открыла ее, выложила содержимое в салатник и подала томаты на стол. Кузьминишна вернулась, держа в одной руке охлажденное вино, а в другой – нарезанное кусочками сало домашнего приготовления и бутылочку самогонки. Выросшая на Украине женщина не представляла себе застолья без этого напитка и традиционной к нему закуски.

Говорили за столом мало. Фаина поймала себя на мысли, что не знает, чем занять приглашенных гостей. Те в свою очередь тоже не спешили разговаривать, налегая на жаркое и томаты. Вовка тоже издевательски молчал, с иронией наблюдая за почти цирковой антрепризой. Его женушке явно было не по себе, а он не спешил приходить ей на помощь. Наконец, гости наелись и засобирались к себе. Колян не сводил страдальческого взгляда с бутылки самогона, которая так и осталась нетронутой. Вовка сжалился над ним и отдал ее страдальцу, стараясь, чтобы Кузьминишна этого не заметила. Когда за ними закрылась дверь, Фаина облегченно вздохнула.

– Да уж, эти оригинальнее моих орлов будут! – хмыкнул Вовка, – Не ожидал я, что такая барышня, как ты, приведет таких чудаков в дом.

– Напомню тебе еще раз, у этих, как ты выразился, оригиналов ты квартиру снял, а не я, а с квартирными хозяевами нужно жить дружно, какие бы они ни были, – ответила на это его супруга.

Прием не удался, и вечер был безнадежно испорчен. Она хотела, как лучше, а получилось, как всегда. Было бы отлично, если бы они отужинали с Вовкой наедине. А теперь они, кажется, отдалились друг от друга еще больше, чем прежде…

– Как бы ни так! – не согласился с ней Вовка, – Знаю я эту братию! Нашла, с кем налаживать хорошие отношения. Ты зачем ремонт здесь устроила?

– Для нас, – объяснила Фая, – Разве можно было жить в таких условиях?! Сейчас – не верх комфорта, но раньше ведь было еще хуже…

– Для нас?! – перебил ее лучше разбиравшийся в людях такого сорта Вовка, – Это не наше жилье, и отсюда нас в любой момент могут эти самые добрые люди выставить только потому, что такую комнату они смогут сдать теперь подороже, и на стройматериалы тратиться не пришлось. Нашлись дураки…

Фаина расплакалась и выскочила из комнаты. Сегодня ее старания супруг снова втоптал в грязь. Хуже всего было то, что она понимала, что он был по-своему прав. Но она не могла поступить иначе!

Вовка не кинулся ее успокаивать. Он просто взял и ушел… «Виктория меня, наверное, уже заждалась, – думал он, – пока жена передо мной этот цирк разыгрывала». Домой он больше не явился. Фая проплакала всю ночь, опять-таки ругая прежде всего себя. Успокоившись к утру, она пришла к мысли, что сможет исправить очередную ошибку, оказав хороший прием свекрови…